ПУШКИН В ИЗДАНИИ ‘ИЛЛЮСТРИРОВАННОЙ РОССИИ’
ПУШКИН В ИЗДАНИИ ‘ИЛЛЮСТРИРОВАННОЙ РОССИИ’
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Пушкин в издании ‘Иллюстрированной России’, Ходасевич Владислав Фелицианович, Год: 1936
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Владислав Ходасевич. Пушкин и поэты его времени
Том третий (Статьи, рецензии, заметки 1935-1939 гг.)
Под редакцией Роберта Хьюза
Berkeley Slavic Specialties
Еще в ноябре 1934 г. Русский Национальный комитет обратился ‘ко всем зарубежным русским, без различия подданств’ с воззванием, в котором говорилось о необходимости к предстоящему юбилею издать два собрания сочинений Пушкина: академическое и популярное. Что касается первого из них, то неосуществимость подобного замысла сразу была очевидна для всех, имеющих понятие о деле. Не говоря уже о том, что издание академическое, то есть неизбежно состоящее по крайней мере из десяти-двенадцати весьма объемистых томов, потребовало бы огромных, невозвратимых и для эмиграции непосильных затрат, совершенно ясно, что оно не может быть выпущено и по другим причинам: во-первых, в эмиграции вряд ли нашлось бы достаточно специалистов, которые могли бы подготовить издание в короткий срок, остающийся до юбилея, во-вторых (и это, конечно, главное, решающее препятствие, покрывающее все прочие),— подготовка академического издания не исполнима в эмиграции потому, что она требует непосредственного обращения к пушкинским рукописям, которые, за ничтожными исключениями, находятся в советской России.
Таким образом, мысль об академическом издании отпала тотчас. Инициатива издания популярного из рук Национального Комитета перешла к Комитету Пушкинскому. Что сделает Пушкинский Ком. (и сделает ли он что-нибудь), в настоящее время нам неизвестно. Вопрос, однако, был поднят, и им заинтересовались частные предприниматели, не заинтересованные, однако, в культурной стороне дела. Первое из ‘юбилейных’ изданий Пушкина уже выброшено на рынок журналом Иллюстрированная Россия. Нужно сказать без обиняков, что оно в высшей степени неудовлетворительно со всех точек зрения.
Одно из первых требований, предъявляемых к любому изданию классического автора, заключается в том, что такое издание должно содержать текст, критически проверенный, то есть освобожденный от цензурных изменений и пропусков, от искажений и дополнений, сделанных предыдущими редакторами, от опечаток и т.п. В тех случаях, когда имеются налицо разночтения, восходящие к бумагам самого автора и к изданиям, выпущенным при его жизни, установление ‘канонического’ текста встречает ряд особых затруднений, требующих большого труда по каждому отдельному поводу и предварительного разрешения ряда методологических вопросов. По отношению к Пушкину в этом направлении за последние годы сделано довольно много, но еще далеко не все. Поэтому требовать ‘канонического’ текста от популярного издания было бы и наивно, и просто несправедливо. Однако можно от него требовать, чтобы в нем не повторялись погрешности, давно разъясненные и отброшенные. Меж тем издание ‘Иллюстрированной России’ страдает множеством именно таких погрешностей, к которым прибавлены собственные, так сказать, оригинальные опечатки. От подробного анализа издания со стороны текстологической я избавлю читателей, тем более, что он занял бы слишком много места. Укажу, однако же, для примера, что в стихотворении ‘Певец’ воспроизведена ‘классическая’ ошибка в 10м стихе: ‘Встречали ль вы?’ вместо ‘Встречали вы?’. Столь же ‘классично’ бессмысленное заглавие стихотворения — ‘Не дорого ценю я громкие права’: ‘Из VI Пиндемонте’ вместо простого ‘Из Пиндемонте’. Стихотворение 1832 г. ‘Красавица’ имеет подзаголовок ‘В альбом Н.Н.Гончаровой’, хотя написано в альбом гр. Завадовской и хотя в 1832 г. Н.Н.Гончарова была уже Н.Н.Пушкиной. На 151 стр. первого тома напечатано стихотворение ‘Куда же ты? — В Москву…’ — под заглавием ‘Из записки к приятелю’, тогда как это — лишь окончание стихотворения ‘Румяный критик мой’, напечатанного, в свою очередь с ошибками, на странице 146.
Не менее (если не более) дефектно расположение стихотворений. Напечатаны они как будто в хронологическом порядке, который, однако, может только сбить читателя с толку. Ряд пьес, время создания которых может быть определено лишь приблизительно, безоговорочно разнесен по определенным годам. Таковы стихотворения: ‘Делия’, ‘О, Делия драгая’, ‘Измены’, ‘Леда’, ‘Рассудок и любовь’, ‘Роза’, ‘Погреб’, ‘Лиле’, ‘Больны вы, дядюшка’, ‘Что можем наскоро’, ‘Сновидение’, ‘Печален ты’, ‘Покойник Клит в раю не будет’, ‘На Аракчеева’, ‘Воспитанный под барабаном’, ‘Золото и булат’, ‘Любопытный’, ‘Подражание Данту’. Во многих случаях, когда стихотворение может быть отнесено к тому или иному году, избрана датировка, как раз менее вероятная. Так, например: ‘Городок’ помечен 1814 г.— лучше пометить его 1815, ‘Бова’ 1815 — лучше 1814, ‘Вянет, вянет’ 1816 — лучше 1814, ‘К молодой вдове’ 1816 — лучше 1817, ‘К портрету Вяземского’ 1821 —лучше 1820, ‘Уединение’ 1822 — лучше 1819, ‘Сказали раз царю’ 1823 — лучше 1824, ‘Покров, упитанный…’ 1825 — лучше 1835, ‘Я думал, сердце позабыло’ 1828 —лучше 1835. Стихотворение ‘О муза пламенной сатиры’ отнесено к 1830 г.— в действительности оно написано гораздо раньше. Эпиграмма ‘Охотник до журнальной драки’ напечатана даже два раза: под 1817 и под 1824 гг.— достаточно было поместить его только под 1824 г. Я мог бы указать еще немало таких неточностей, но ограничусь приведенными выше. За ними следуют прямые ошибки. Так, стихотворение ‘Вам восемь лет, а мне семнадцать было’ по самому тексту не может быть приурочено к 1815 г., эпиграмма ‘Куда ты холоден и сух’ относится к 1827, а не к 1822 г., послание к Н.В .Кочубей (‘Простой воспитанник природы’) надо датировать 1817 г., а не 1827. ‘Подъезжая под Ижоры’ написано в 1829, а не в 1828 г. ‘Первое послание к цензору’ — в 1822, а не в 1824 году. Повторяю — и здесь мною, для краткости, приведен только ряд примеров.
Но хуже всего обстоит дело с составом книги. На титульном ее листе значится: Сочинения А.С.Пушкина. Полное собрание в двух томах. В действительности ни на какую полноту издание претендовать не может. Вот список вполне законченных стихотворений Пушкина, не помещенных в издании ‘Иллюстрированной России’: ‘Угрюмых тройка есть певцов’, ‘Царское Село’, ода ‘Вольность’ (!), ‘Добрый человек’, ‘Ноэль’, ‘Бессмертною рукой раздавленный зоил’, ‘К В.Л.Давыдову’ (‘Меж тем как генерал Орлов’), послание к Гнедичу (‘В стране, где Юлией венчанный’), ‘Поверь мне, быть тебе Панглоссом’, послание к Я.Н.Толстому (‘Горишь ли ты, лампада наша’), ‘Ты Богоматерь, нет сомненья’, ‘Гавриилиада’, ‘Песни о Стеньке Разине’, ‘Послание Лиде’ (‘Тебе, наперсница Венеры’), ‘Седой Свистов! ты царствовал со славой’, ‘Акафист Е.Н.Карамзиной’, ‘Кипренскому’ (‘Любимец моды легкокрылой’), ‘Языкову’ (‘К тебе сбирался я давно’), ‘В прохладе сладостной фонтанов’, ‘Крив был Гнедич-поэт…’, ‘К кастрату раз пришел скрипач’. Из неоконченных, но известных в больших отрывках стихотворений отсутствует поэма ‘Монах’.
Отсутствие подлинно пушкинских пьес вызывает особую досаду еще потому, что взамен их издание ‘Иллюстрированной России’ изобилует стихотворениями, принадлежность которых Пушкину сомнительна или которые заведомо Пушкину не принадлежат. Таковы: ‘Ты слышал весть благую’, ‘Пожарский, Минин, Гермоген’, ‘Вишня’, ‘Вот карапузик наш, монах’, ‘Великим быть желаю’, ‘Наденьке’, ‘Десятая заповедь’, ‘Составлен он из подлой смеси’, ‘Не веровал я Троице доныне’, ‘Черна, как галка’, ‘Вот здесь лежит больной студент’. Наличность последнего стихотворения характеризует неряшливость и бессистемность издания. Оно заимствовано из воспоминаний И.И.Пущина, который сам говорит, что ‘Пушкин не сознавался в этом экспромте’. Но тот же Пущин приводит еще два экспромта, несомненно пушкинских и сомнительных лишь в смысле точности передачи, потому что они записаны по памяти много лет спустя. Это — ‘И останешься с вопросом’ и ‘От всенощной вечор идя домой’. Но как раз этих двух пьес в издании ‘Иллюстрированной России’ почему-то нет. При стихотворении ‘Боже, царя храни’ не указано, что первая строфа его принадлежит Жуковскому. Наконец, из ‘классической’ псевдопушкинианы в числе пушкинских стихотворений помещены два: ‘Не бойся, Глазунов, ты моего портрета’ и ‘Там, где Семеновский полк’, о которых ‘уж сколько раз твердили миру’, что первое принадлежит Дельвигу, а второе написано Дельвигом и Баратынским сообща.
Этот беглый и далеко не полный анализ стихотворного отдела приведен мною единственно для того, чтобы мое заявление о решительной негодности издания не показалось голословным. После этого считаю себя вправе не останавливаться на отделе прозы, указав лишь, что он составлен не лучше стихотворного. В заключение скажу несколько слов о биографическом очерке, предпосланном изданию. Он банален и бледен — но это бы еще полбеды. Хуже, что в нем немало ошибок. Вот некоторые из них. Автор очерка заявляет, что ‘Руслан и Людмила’ вышла из печати в первой половине 1820 года. На самом деле поэма появилась в продаже в конце июля или в начале августа. Неверно заявление биографа, будто из Одессы в Михайловское Пушкин ехал ‘без всяких остановок в пути’. О дружеских отношениях между Пушкиным и Мицкевичем биограф нашел ‘множество упоминаний в стихах обоих поэтов’. На самом деле таких упоминаний имеется по одному у каждого из них. Село Болдино, находящееся в Нижегородской губ., названо подмосковным имением Пушкиных. О приезде И.И.Пущина в Михайловское сообщается: ‘Это было 19 октября 1825 г.’. На самом деле Пущин посетил Пушкина 11 января. О Дельвиге сказано, что он был Пушкину ‘брат родной по музе, по судьбам’,— в действительности Пушкин так назвал Кюхельбекера. Происхождение Дантеса почему-то названо ‘довольно двусмысленным’, для чего нет никаких оснований, ибо он был законным сыном благородных родителей.
Отрицательные качества издания, выпущенного ‘Иллюстрированной Россией’, объясняются (но отнюдь не оправдываются) тем, что оно, по-видимому, представляет собою механическое воспроизведение одного из дешевых довоенных изданий (если не ошибаюсь — вольфовского). Благодаря этому его продажная цена оказалась невысока. Но рекомендовать его читателям никак невозможно, ибо оно способно лишь засорить всякую библиотеку. Самое его появление к предстоящему пушкинскому юбилею, признаться, довольно компрометантно. Выходит так, что мы начали с намерения выпустить ‘академическое издание’, а кончили перепечаткой макулатуры.
1936
Впервые — Возрождение, 1936/4036 (25 июня), под рубрикой ‘Книги и люди’. Рец. на: Сочинения А.С. Пушкина в двух томах. Издание журнала ‘Иллюстрированная Россия’ (Париж, 1936). Согласно объявлениям в журнале, издание вышло в апреле, а уже вторая перепечатка была распродана в мае и готовилось новое издание.
‘Русский Национальный комитет обратился…’ — по сведению С. Лифаря, 21 ноября 1934 г., комитет, под председательством А.В. Карташева, принял решение ‘в котором призывал к организации чествования пушкинской годовщины, к объединению русской эмиграции вокруг имени Пушкина, как символа русской культуры’.
Об этом и подробнее о том, как в Париже образовался Пушкинский комитет см. кн.: Сергей Лифарь, Моя зарубежная пушкиниана (Париж, 1966), сс. 32-39, и след., ср. предисловие Вадима Перельмутера, ‘Нам целый мир чужбина…’, к антологии: Пушкин в эмиграции. 1937 (Москва, 1999), сс. 7-41. См. также: Рашит Янгиров, ‘Пушкин и пушкинисты. По материалам из чешских архивов’, в ж. Новое литературное обозрение. 1999. No 37. Сс. 181-228.