I.
I.
II.
II.
С. Т.
III.
Аввакум (расколоучитель)
III.
Аввакум (расколоучитель)
П. Смирнов.
IV.
IV.
Библиография:
А. Д. Седельников
V.
V.
Сочинения:
Литература:
Н. К. Гудзий.
Протопоп Аввакум: биографическая справка, Аввакум, Год: 1962
Время на прочтение: 18 минут(ы)
Аввакум Петрович — протопоп города Юрьевца-Поволожского, расколоучитель XVII столетия, род. до 1610 г. Происходивший из бедной семьи, довольно начитанный, угрюмого и строгого нрава, А. приобрел известность довольно рано как ревнитель православия, занимавшийся изгнанием бесов. Строгий к самому себе, он беспощадно преследовал всякое беззаконие и отступление от церковных правил, вследствие чего около 1651 г. должен был бежать от возмутившейся паствы в Москву. Здесь А., слывший ученым и лично известный царю, участвовал при патриархе Иосифе (ум. 1652) в ‘книжном исправлении’. Никон заменил прежних справщиков, для которых греч. подлинники были недоступны, людьми действительно учеными. Никон и его справщики завели те ‘новшества’, которые и послужили первою причиною возникновения раскола. А. занял одно из первых мест в ряду ревнителей старины и был одной из первых жертв преследования, которому подверглись противники Никона. Уже в сент. 1653 г. его бросили в тюрьму и стали увещевать, но безуспешно. А. был сослан в Тобольск, затем 6 лет состоял при воеводе Афанасии Пашкове, посланном для завоевания ‘даурской земли’, доходил до Нерчинска, до Шипки и до Амура, претерпевая не только все лишения тяжелого похода, но и жестокие преследования со стороны Пашкова, которого он обличал в разных неправдах. Между тем Никон потерял всякое значение при дворе и А. возвращен был в Москву (1663). Первые месяцы возвращения его в Москву были временем большого личного торжества А., сам царь выказывал к нему необыкновенное расположение. Вскоре, однако, убедились, что А. не личный враг Никона, а противник господствующей церкви. Царь посоветовал ему через Родиона Стрешнева если уже не ‘соединиться’, то по крайней мере молчать. А. послушался, но не надолго. Вскоре он еще сильнее прежнего стал укорять и ругать архиереев, хулить 4-конечный крест, исправление символа веры, троеперстное сложение, партесное пение, отвергать возможность спасения по новоисправленным богослужебным книгам и послал даже челобитную царю, в которой просил низложения Никона и восстановления Иосифовских обрядов. В 1664 г. А. сослан был в Мезень, где он пробыл 1 1/2 года, продолжая свою фанатическую проповедь, поддерживая своих приверженцев, разбросанных по всей России, окружными посланиями, в которых именовал себя ‘рабом и посланником Иисуса Христа’, ‘протосингелом российския церкви’. В 1666 г. А. привезен был в Москву, где его 13 мая после тщетных увещаний на соборе, собравшемся для суда над Никоном, расстригли и прокляли в Успенск. соборе за обедней, в ответ на что А. тут же возгласил анафему архиереям. И после этого не отказывались еще от мысли переубедить А., расстрижение которого было встречено большим неудовольствием и в народе, и во многих боярских домах, и даже при дворе, где у ходатайствовавшей за А. царицы было в день расстрижения его ‘великое нестроение’ с царем. Вновь происходили увещания А. уже пред лицом вост. патриархов в Чудове м-ре, но А. твердо стоял на своем. Сообщников его в это время казнили. А. был только наказан кнутом и сослан в Пустозерск (1667). Ему даже не вырезали языка, как Лазарю и Епифанию, с которыми он и Никифор, протопоп симбирский, был сослан в Пустозерск. 14 лет просидел А. на хлебе и воде в земляной тюрьме в Пустозерске, неустанно продолжая свою проповедь, рассылая грамоты и окружные послания. Наконец дерзкое письмо его к царю Феодору Алексеевичу, в котором он поносил царя Алексея Михайловича и ругал патриарха Иоакима, решило участь А. и его товарищей. 1 апр. 1681 г. они были сожжены в Пустозерске. Раскольники считают А. мучеником и имеют иконы его. В сфере раскола А. действовал не только примером непреклонности убеждения, он — и один из наиболее выдающихся расколоучителей. А. приписывают 43 соч., из которых 37, в том числе и автобиография его (‘Житие’), напеч. Н. Субботиным в ‘Материалах для истории раскола’ (т. I и V). Вероучительные взгляды А. сводятся к отрицанию Никоновских ‘новшеств’, которые он ставит в связь с ‘римской блудней’, т. е. с латинством. Кроме того, А. в св. Троице различал три сущности или существа, что и дало первым обличителям раскола повод говорить об особой секте ‘аввакумовщины’, которой на самом деле не было, так как взгляды А. на св. Троицу не были приняты раскольниками.
Источник текста: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. I (1890): А — Алтай, с. 52—53.
Аввакум Петрович, первый по времени и талантливейший из расколоучителей-писателей, противников нововведений патриарха Никона, протопоп гор. Юрьевца-Поволжского, род., как видно из его автобиографии, в 1615 или 1616 г., сожжен в Пустозерске в срубе 1 апр. 1681 г. Местом рождения своего сам Аввакум называет с. Григорово (Княгининского уезда), где отец его был священником и рано умер. Мать же именем Мария, приучив сына с раннего детства к посту, вселила в него сильное чувство религиозности, соединенное с искренностью убеждения, не допускавшего никаких уступок. Несмотря на выдающиеся способности Аввакум при отсутствии правильного научного образования не мог приобрести широкого кругозора. Он был только начетчиком и, не зная классических языков, сделался отрицателем новизны в богослужебных книгах, в которых, по его мнению, всякое изменение — ересь, а всякое выражение, употреблявшееся исстари, должно быть свято и оставаться неизменным как догмат. Это убеждение и погубило его. Ревность к охранению буквы у Аввакума доходила до крайности даже и в ошибочных местах старого перевода богослужебного текста. Между тем обстоятельства поставили Аввакума в соприкосновение с делом издания и исправления богослужебных книг, причем он явился мучеником раскола по убеждению. На 22-м году жизни Аввакум посвящен в дьяконы, а 24 лет рукоположен в священники, не ранее 1640 г. В этом сане Аввакум явился пылким обличителем непорядков в своей пастве. Обличениями своими он вызвал гонения влиятельных людей. В своем ‘Житии’ — искренней автобиографии, рисующей Аввакума вполне, со всеми хорошими и дурными качествами — он рассказывает случаи столкновений и с начальниками, и со случайными посетителями его прихода в роде ‘поводырей медведей’. Прибыв в Москву, Аввакум нашел в столице почитателей. Люди влиятельные из духовенства, как, например, царские духовники, протопопы Гавриил Неронов и Стефан Вонифатиев, познакомившись с Аввакумом, приняли в нем участие. При содействии их об Аввакуме узнал царь Алексей Михайлович и дал ему грамоту для возвращения в тот же приход. Грамота, однако, не помогла, ревность пастыря ‘не по разуму’ возбудила против него в приходе новую бурю. Спасаясь от нее, Аввакум вторично поехал в Москву, где его поставили в протопопы в город Юрьевец-Поволжский, около 1648 или 1649 г. Но в Юрьевце ревностный и неуклонно строгий обличитель возбудил против себя как прихожан, так и приходское духовенство, поднявшее на протопопа весь город. В бытность Аввакума в Патриаршем приказе последний окружили толпы народа, ворвались в него и, вытащив Аввакума на улицу, принялись бить чем попало. С большим трудом удалось воеводе спасти его из рук разъяренной толпы и перенести протопопа в дом его, причем для охраны была поставлена стража. Чем возбуждено это озлобление, Аввакум в ‘Житии’ не объясняет, но затем он в третий раз отправился в Москву, за что упрекали его и покровители, и сам государь, но после упреков все-таки оставили в столице в намерении поручить на ‘Печатном дворе правку книг’. Аввакум поселился у Неронова и стал ‘ведать при отлучках его церковь’ (Казанский собор в Китай-городе). Казалось, дело устроилось наилучшим образом: все, о чем мечтал любознательный и ревностный Аввакум, давалось ему теперь легко. Он был в Москве у самого источника образования в почете и довольстве и думал заняться общеполезным делом. К сожалению, обстоятельства выяснили, что для такой цели протопоп при всех своих способностях научно был недостаточно подготовлен. В это время старый патриарх Иосиф скончался. Правившая при нем партия думала в преемники ему избрать духовника государева Стефана Вонифатьева, а сам государь уже решил поставить патриархом митрополита Новгородского Никона, ездившего в это время за мощами Филиппа митрополита в Соловецкий монастырь. По возвращении в столицу Никон и занял престол патриарший в то время, когда уже против него были сторонники Стефана. Вступив на патриаршество, Никон начал вводить новое, исправляя старое. Нововведения эти стали порицаться сторонниками духовника государева. Никон, со своей стороны, высказал неодобрение переводов книг, исполненных при предшественнике. В богослужебных книгах были найдены погрешности и искажения смысла. Вместо сознания в своих недосмотрах, допущенных по неведению греческого языка, справщики отнесли свою отставку к безвинному гонению. Вступившись за них, Аввакум не признавал и возможности ошибок при ревнивом охранении старого текста. Он думал и открыто заявлял, что ‘в церкви Христос царствует и не дает ей погрешать не только в вере и догматах веры, но ни в малейшей чертице догматов, канонов и песней’. Про всякую перемену в тексте книг Аввакум говорил, что ‘малое бо сие слово великую ересь содевает’. Наоборот, обязанность справщика видел он в сохранении старого, в неприкосновенности: ‘не прелагаю предел вечных, держусь до смерти, его же приях, лежи оно так во веки веков’. Такие понятия, естественно, делали его врагом Никона, против которого он открыто выступил в 1654 году, когда указом патриарха изменены 12 поклонов вместо земных в поясные при произнесении на службах в Великом посту молитвы св. Ефрема Сирина с троеперстным (вместо двуперстного, как было в старину) знамением креста. По издании этого указа Аввакум и Даниил (бывший справщик, протопоп Муромский) сделали выписки о сложении перстов и о поклонах и подали царю. Государь же не обратил на их протест внимания. Тогда Аввакум и прочие, согласные с ним во взглядах на богослужебный обиход, начали называть патриарха еретиком и предтечею Антихриста. Аввакума взяли со службы во время всенощной в Казанском соборе и посадили в Андроньевом монастыре в палатку. Там продержали его три дня без пищи и затем вывели на допрос. Вместо ответов протопоп ругался ‘от Писания’. На следующих допросах повторялось то же самое. За упорство Аввакума удерживали под стражей и ‘вывозили в крестных ходах против крестов’, думая смирить стыдом. Это, однако, не помогло. Патриарх решил Аввакума расстричь (15 сентября 1655 г.), но государь упросил вместо расстрижения сослать в Сибирь на жительство. Ссылка эта, как оказалось, имела последствием занесение в Сибирь раскольнического учения. Архиепископ Тобольский Симеон отнесся к Аввакуму сочувственно и дал ему место у себя в Тобольске. Таким образом, Аввакум мог бы жить спокойно и с достатком, если бы не поссорился с дьяком архиепископа Струною, пославшим на него донос в Москву. По этому доносу было приказано выслать Аввакума на р. Лену. Привезенный только в Енисейск, протопоп причислен в качестве духовника к Даурской экспедиции, вверенной суровому воеводе Афанасию Пашкову. Два таких человека, как Аввакум и Пашков, естественно, не могли жить в мире, беспрестанно враждуя и ссорясь. В результате подобных отношений было ухудшение участи Аввакума. В ‘Житии’ своем он описал все беды, которые терпел от Пашкова, нисколько не уклоняясь от гонений. Семья воеводы, со своей стороны, что могла делала в пользу гонимого, детей и жены его. Протопоп же при этом впал в экзальтацию и все неприятности, наносимые ему, приписывал действиям злого духа, будто бы являвшегося страдальцу. С этим врагом Аввакум вел даже телесную борьбу, получив якобы дар чудотворений. Рассказы о них только усиливали раскол, а самого Аввакума подстрекали к самомнению. Этим можно объяснить помещение во всех рассказах о пребывании Аввакума в Даурии известия об изгнании злых духов его молитвой. И вот через 6 лет, когда у протопопа созрела уверенность в чудотворной силе, его возвратили в Енисейск, а из Енисейска — в Москву. Это случилось в ту пору, когда враги патриарха Никона искали всюду против него обвинителей, Аввакум же оказывался самым ярым и непреклонным. Поэтому по возвращении в столицу его и приняли противники реформ Никоновых, ‘яко ангела Божия’. При представлении возвращенного из ссылки государь обратил к нему милостивое слово: ‘Здорово ли протопоп живешь, еще привел Бог свидеться!’ — и приказал дать ему помещение в Кремле, на подворье Новодевичьего монастыря. В первое время государь часто встречался с Аввакумом и говаривал: ‘Благослови меня и помолись о мне!’ В ту пору было даже предположение сделать его царским духовником. Но неукротимый нрав Аввакума скоро опять сказался. С партией противников Никона Аввакум не сошелся. У Ртищева, отъявленного врага Никонова, в первое время обласкавшего Аввакума, он затеял спор с Симеоном Полоцким. Оба они, люди горячие, в споре ни до чего не договорились, но заметили рознь, мешавшую им прийти к соглашению. После этого боярыня Федосья Морозова сделалась горячей сторонницей Аввакума, и он, оставив Кремль и Ртищева, переехал в дом ее. В ту пору к числу приверженцев протопопа через Морозову принадлежала и царица Марья Ильинична, р. Милославская, просившая об Аввакуме царственного супруга. Сам государь принялся умерять ревность протопопа, уговаривая его ‘помолчать’. Но эта милость возбудила в Аввакуме уверенность, что государь в мнениях согласен с ним. Придя к такому выводу, Аввакум начал ждать прямого обращения царя, но, наскучив долгим ожиданием, не утерпел и написал свое известное к нему ‘послание’, отправив его с Федором Юродивым. Государь оскорбился и, увидев, что протопоп не унимается, пригрозил ему новой ссылкой. Первыми следствиями царского гнева были: запрет священнодействовать и высылка в Мезень с семьей с назначением содержания — по грошу в день на каждого члена его семьи. Аввакум и тут, не смиряясь, продолжал священнодействовать. Спустя полтора года привезли его вновь в Москву на собор (в феврале 1666 г.), отдав на увещание епископу Крутицкому Павлу. Первое объяснение окончилось обоюдными оскорблениями, и Аввакум был увезен до соборного разбирательства в Боровский Пафнутьев монастырь для содержания там под стражей. Вскоре снова привезли Аввакума в Москву и на соборе принялись его кротко уговаривать оставить упорство. ‘Долго ли тебе мучить нас, соединись с нами, Аввакумушко!’ — обращались к обвиняемому отцы собора. — ‘А я, — объясняет Аввакум, — как от бесов, от них отрицался’. Тогда-то состоялось уже грозное соборное определение 13 мая 1666 г., гласившее: ‘Единомышленник Григорьев (т. е. Гавриила Неронова в монашестве) Аввакум по освобождении из ссылки писал о символе, о сложении перстов в крестном изображении, о поклонах и о прочем, что в новоисправленных печатных книгах напечатано якобы неправо. Да он же в своих письмах писал, что на Москве во многих церквах Божиих поют песни, а не Божественное пение по-латински и законы, и уставы у нас латинские: руками машут, и главами кивают, и ногами топчут, как де обыкли у латинников, по органам. И на справщиков книжного Печатного двора, и на священников московских церквей написал, что они пожирают стадо Христово злым учением и образа нелепо носят отступнические, а не природные наши словенского языка. И они же не церковные чада, дьяволы, родишеся ново от Никонова учения, понеже не веруют во Христа вочеловечшася. И еще же исповедают не воскресшего, и царя не совершенна на небеси со Отцем быти. И Духа Святого не истинна глаголют быти, их же отщепенцами и униатами называет, что они ходят в рогах вместо обыкновенных словенских скуфей. И причащаться Святых Тайн православным христианам у тех священников, которые по новоисправленным служебникам Божественные литургии служат, не велит. В Патриаршей крестовой палате перед освященным собором в тех своих злокозненных письмах, в ложных учениях покаяния и повиновения ж Аввакум не принес и во всем упорствовал. Еще же и освященный собор укорял и неправославным называл. И за то он, Аввакум (1666 г. 13 мая), в соборной церкви священного сана извержен и проклят’. В Успенском соборе на анафему Аввакум ответил также анафемой: ‘Как стригли, царица просила и от казни отпросила меня’, — замечает Аввакум. После расстрижения его привезли в Угрешский монастырь и там отстригли бороду — ‘один хохол оставили, что у поляка, на лбу’, и ночью отправили из столицы опять в Пафнутьев монастырь, где продержали в заключении около года. Затем Аввакума еще раз привезли в Москву к бывшим там патриархам Александрийскому и Антиохийскому, которые через переводчика архимандрита Дионисия тщетно уговаривали смириться. Аввакум, присоединяя к резкому отрицанию упреки, так разгневал, наконец, патриархов, что сами они и свита их принялись бить его. После этого Аввакума послали в Пустозерск, дав 70 ударов кнутом. Здесь содержали его в остроге 14 лет. Сожгли Аввакума за дерзкое послание к царю Федору Алексеевичу, в котором он, между прочим, просил позволения перебить иерархов, уподобляя себя пророку Илии, а их жрецам — царя Ахава. О царе Алексее Михайловиче Аввакум поместил в послании оскорбительную укоризну, что он на том свете ‘в муках сидит’ за непринятие мнений протопопа. В Великую пятницу, 1 апреля 1681 г., в Пустозерске взвели на костер в срубе Аввакума и трех его союзников. Подожгли дрова — народ снял шапки, и все замолкли. Аввакум сложил двуперстный крест и с угрозой начал говорить: ‘Будете так креститься, не погибнете, а оставите его, городок ваш погибнет, мхом его занесет. А погибнет городок, настанет веку конец!’ Тут огонь охватил страдальцев. Один из трех союзников закричал. Аввакум наклонился к нему и стал шепотом увещевать, чтобы тот потерпел, сам же он не произнес ни одного слова, хотя горел медленно.
Все дошедшие до нас в рукописях сочинения Аввакума, заключающие в себе обильный материал для изучения не только его собственной личности как выдающегося деятеля в истории раскола, но и времени, в которое юрьевецкий протопоп действовал, изданы впервые в 1879 году проф. Субботиным в V томе ‘Материалов для истории раскола’. Здесь помещены тридцать пять сочинений Аввакума, кроме того, в I томе ‘Материалов’ напечатаны еще два, так что общее число всех известных теперь и напечатанных сочинений Аввакума достигает тридцати семи. Но это число, по мнению проф. Субботина, не вполне соответствует действительности: некоторые сочинения Аввакума или совсем утрачены, или доселе не отысканы, но известны по указаниям его собственным и его современников. Таких сочинений насчитывается восемь: четыре челобитных царю Алексею Михайловичу, одно послание к архимандриту Никанору в Соловецкий монастырь, два письма к дьякону Федору и воеводе Пашкову и догматические письма к дьякону Федору и Игнатию Соловнянину о Троице, воплощении, и проч. Самое обширное и наиболее важное из сочинений Аввакума — его ‘Житие’, к которому непосредственно примыкает ‘Краткая записка о своем страдании и страдании своих союзников’, затем следуют: три челобитных к царю Алексею Михайловичу, два послания, писанные из Пустозерска, к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу и ряд посланий (18) к разным лицам, далее семь сочинений отличаются богословско-полемическим характером и имеют форму рассуждений о разных предметах раскольничьего вероучения, наконец, три сочинения посвящены толкованию Св. Писания. Время написания большей части сочинений Аввакума точно определить нельзя. Юрьевецкий протопоп начал свою писательскую деятельность одновременно с первым обнаружением церковного раскола при патриархе Никоне. Первым сочинением Аввакума была челобитная (1653 г.) царю Алексею Михайловичу, содержавшая в себе протест против распоряжений Никона о поклонах на молитве Ефрема Сирина и перстосложении. Литературная деятельность Аввакума распадается на два периода: первый — с 1653 года до ссылки в Пустозерск после осуждения собором 1667 г., второй обнимает все время его жизни в Пустозерске. Большая часть сочинений Аввакума принадлежит к последнему периоду его жизни и деятельности (в первом периоде в Москве написаны главным образом челобитные и письма к разным лицам). Старейшие из рукописных сборников сочинений Аввакума относятся к первой половине XVIII столетия. Существует несколько редакций сочинений Аввакума, начавших появляться еще при жизни автора. Подробные сведения об этом можно найти в предисловии проф. Субботина к V тому ‘Материалов для истории раскола’.
В Энциклоп. словаре, т. I, стр. 149—154, статья П. И. Мельникова, который приводит список рукописных сочинений Аввакума в числе 31, ‘Дополнения к актам историч.’, т. V, стр. 448, (Деяния Московского собора 1666 г.) Макарий, ‘История русского раскола’, стр. 167—8 (изд. 1855 г.), Г. В. Есипов, ‘Раскольничьи дела XVIII столетия’, стр. 116—118, ‘Братское слово’, 1876, ‘Описание некоторых раскольничьих сочинений’, ч. I, Соловьев, ‘История России’, т. XIII, стр. 197—207, Венгеров, ‘Критико-биографический словарь’, вып. I.
Источник текста: Русский биографический словарь А. А. Половцова, т. 1 (1896): Аарон — император Александр II, с. 17—21.
АВВАКУМ, протопоп гор. Юрьевца-Поволжского, один из первых расколоучителей и самый замечательный. Он родился в 1620 или 1621 году, в с. Григорове нижегородской губернии и был сын священника. Воспитание в духе внешнего благочестия получил от своей матери, по указанию которой, после смерти отца, женился на односельчанке Настасье Марковне, дочери кузнеца, тоже бедной сироте. 21 года был рукоположен во диакона, чрез два года после того — во священника в с. Лопатицы, а чрез восемь лет, в начале 1652 г., в протопопы ‘совершен’ в Юрьевец-Поволжский. Вследствие озлобления прихожан и местных властей за резкие обличения в разных пороках, а также и по другим причинам, Аввакум еще из Лопатиц должен был спасаться бегством в Москву, а в мае или июне 1652 года он и окончательно переселился в столицу, где был причислен к причту Казанского собора. Здешние друзья Аввакума царский духовник Стефан Вонифатьев и протопоп Иоанн Неронов имели влияние на церковные дела, примкнув к их кружку, Аввакум и сам скоро выступил в роли передового деятеля. Пред великим постом 1653 года патр. Никон разослал по московским церквам ‘память’, т. е. указ, чтобы крестились тремя перстами и чтобы число земных поклонов при чтении молитвы Ефрема Сирина было сокращено. Аввакум, с согласия своих друзей, сразу же восстал против патриарха и поданная им по этому случаю челобитная царю была началом того дела, которому протопоп неизменно служил до конца жизни, т. е. началом служения расколу. В сентябре 1653 года Аввакума ссылают в Тобольск, а оттуда далее в Даурию, в 1664 году его возвращают в Москву, но чрез полгода за раздорническую пропаганду снова высылают на Мезень, в 1666 году судят на соборе в Москве и, как упорного хулителя церкви, 13 мая лишают сана и отлучают от церкви, в сентябре 1667 года Аввакума везут в Пустозерск и там, приблизительно чрез 15-ть лет, 14 апреля 1682 г., сожигают на костре.
Человек несокрушимого здоровья, железной воли, редких дарований, натура самых резких крайностей, — Аввакум, как расколоучитель, выделялся среди всех других расколоучителей: это был, можно сказать, расколоучитель — богатырь. Он широко заявил себя и как пропагандист раскола, и как устроитель его внутренней жизни. Везут протопопа в Сибирь, — а он ‘везде, и в церквах, и на торгах ересь никонианскую обличает’, возвращают ссыльного в Москву и встречают здесь ‘яко ангела’, — а он на улицах и стогнах столицы так, по собственному выражению, ‘ворчит’ против никонианства, что скоро едва не все церкви ‘запустошил’. В пустозерский период Аввакум решает по преимуществу другой вопрос: как жить раскольникам вне церкви и среди враждебного им православного общества? Ступень, на которой хотел стоять как пастырь в расколе, предел власти, которую желал при этом простирать на его последователей, Аввакум сам определял. ‘Сие писано со Духом Святым’, ‘Тако глаголет Дух Святый мною грешным’, ‘Судихом и повелеваем о Святом Духе’, ‘Не я, но тако глаголет Дух Святый’, ‘Изволися Духу Святому и мне’, — такими приписками сопровождал свои послания Аввакум. ‘Не имать власти таковыя над вами и патриарх, якоже аз о Христе: кровью своею помазую души ваши и слезами помываю’. Авторитет пустозерского узника вырастает в его собственных глазах до авторитета вселенских соборов и даже переростает его: ‘семью вселенскими соборами и мною грешным да будет проклят’. И всё это в отношении убеждения последователей раскола не было самообольщением со стороны Аввакума. Его знали везде и все, никто из расколоучителей не имел так много учеников и почитателей, как Аввакум, преданность ему была безграничная, верили ему безусловно, его ‘ум’ называли ‘огненным’ и ‘благодатным’, его наставления признавали во всём согласными ‘писанию’. Письменные запросы просто, так сказать, осаждали землянку ‘преосвященного’ протопопа — и ответные послания экс-протопопа наводнили раскольнический мир. ‘Мне неколи плакать, всегда играю с человеки… В нощи что пособеру, а в день и рассыплю’. В этом образном выражении Аввакума не было преувеличения. Ему приходилось писать слишком много: вопрошавшим ответ, печальным утешение, обиженным защиту, раскаявшимся прощение. Читались и переписывались эти послания с большим увлечением: ученики извещали своего учителя, что они упиваются ‘сладостью’ писаний его. Причины этого крылись между прочим в складе и форме последних. Это была речь человека глубоко убежденного, это были письма, подражавшие началом или концом писаниям апостолов и евангелистов, это был язык живой, та же устная беседа, выразительная и картинная, всегда меткая и характерная, всегда простая и понятная. Тут не было ни диалектических доказательств, ни обстоятельности в доказательствах ‘от писания’, зато одно слово ‘по человеку’, одно сравнение или пословица говорили читателям больше, чем сказала бы масса доказательств. Около 1672—3 года Аввакум, по убеждению инока Епифания, написал свое ‘житие’. Здесь то и дело он изображает себя исцелителем сухоруких, немых и особенно бесноватых. Значение таких рассказов для пропаганды раскола хорошо понимал сам мнимый чудотворец. Суеверным последователям раскола этим доказывалась мнимая правота того дела, за которое они ратовали. В [93-94]настоящее время открыто более 45 сочинений Аввакума в целом виде и более 15 в отрывках. В ряду источников для первоначальной истории раскола сочинения Аввакума занимают первое по значению место. В них с беспримерною полнотою, прямо как в зеркале, отразилась первоначальная жизнь раскола с её главными и второстепенными вопросами.
Как организатор внутренней жизни раскола, Аввакум был поповцем. Поповщина в виде беглопоповщины была, так сказать, вынесена на свет преимущественно его энергией и авторитетом. Основным учением, которого неизменно держался Аввакум, было учение о том, что Христово священство пребудет до скончания века и что потому ‘миру’, т. е. расколу ‘без попов быть нельзя’. Беспоповщинская доктрина о прекращении иерархии, с лежащею в её основе доктриной о воцарении в грекороссийской церкви духовного антихриста, точно так же, как и доктрина о духовном причащении и о необходимости для членов церкви перекрещивания, — нашла в сочинениях Аввакума самое решительное опровержение и самое резкое осуждение. А так как в расколе не было епископов, а потому не могло быть и попов, то протопоп признал возможным принимать беглых от грекороссийской церкви попов, чином не требующим повторения хиротонии и потому в сущем сане. Только в понимании исповеди пред мирянином Аввакум, нет сомнения, приближался к беспоповщине, но и здесь он отличался от последней тем, что не имел в виду и не узаконял такого порядка вещей, где бы вообще исповедью у мирянина заменялась исповедь у попа, как это есть в беспоповщине, а разумел лишь частные случаи, когда нет возможности получить последнего рода исповедь, т. е. у попа.
Источники: сочинения Аввакума напечатаны в V и VIII томах ‘Материалов для истории раскола’ проф. Н. Субботина, и также в книге А. Бороздина: ‘Протопоп Аввакум’. Исследования: доц. П. Смирнова: ‘Внутренние вопросы в расколе в XVII веке’: здесь дан подробный критико-библиографический обзор большей части сочинений Аввакума и полный систематический свод тех вопросов внутренней жизни раскола, решающие ответы на которые были даны протопопом. А. Бороздина, ‘Протопоп Аввакум’ специальное исследование биографического характера, но насколько можно пользоваться им — указано в нашей рецензии, напеч. в ‘Жур. мин. нар. просв.’ за 1899 г., кн. 1.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия, т. 1: А — Архелая, — Петроград, 1900. стлб. 90—94.
АВВАКУМ, протопоп [1620-1682] — один из основоположников старообрядческого раскола, является в то же время оригинальнейшим литератором XVII в. Происходя из среды низшего духовенства (нынешней Нижегородской губ.) и будучи сам сельским священником, А. уже с ранних лет был борцом и оппозиционером, хотя и мыслил консервативно. Когда началась реформа исправления церковных книг по новогреческим образцам [1653], А. со всей силою темперамента выступил на защиту старины уже как лицо, известное царю Алексею и московским придворным кругам. Дальнейшая жизнь А. проходит в ссылках (в Тобольск, в Даурию, на Мезень, в Пустозерск), прерывавшихся дважды вызовами в Москву: в 1664 — для уговоров его, влиятельного главаря старообрядцев, и в 1666 — для суда над ним с участием вселенских патриархов. Суд лишил его сана, проклял и приговорил к заточению. В 1682 А. вместе с тремя другими раскольниками-учителями сожжен на костре.
Его лит-ое наследие, помимо истолковательных бесед на тексты писания, состоит из многочисленных (свыше 40) посланий и челобитных и из ‘жития’ — автобиографии. Идейная сторона всех этих сочинений — в порицании никонианства, возглавляемого патриархом — предтечей антихриста, в доказательствах преимущества старой веры и в религиозно-догматических рассуждениях, иногда переходящих в теорию старообрядческой общины (о беспокойстве, о самосожжении как очистительной мученической смерти). Неуравновешенностью натуры, подверженностью бредовым идеям и галлюцинациям объясняется наличие всякого рода ‘видений’, в к-рые автор сам искренно верит и к-рыми пользуется, доказывая свою мысль, отсюда же логические ошибки в выводах и крайняя подчас пестрота аргументов. Речь А. — простонародная, хотя местами и с подражанием риторике.
Замечательным памятником старорусской лит-ры является ‘Житие’ А. — его автобиография. ‘Житие’ проникнуто, с одной стороны, некоторым агиографическим колоритом (стилевые недомолвки в рассказе), с другой — и по преимуществу — необычайной реальностью содержания и яз. Страстный темперамент А. ярко обрисовывается в многочисленных бытовых черточках и рассказах в его ‘Житии’. По рассказу Аввакума он то отнимает у некоего ‘начальника’ девицу, свою прихожанку, то из ревности по вере гонит зашедших в село скоморохов, причем ломает у них хари (маски) и бубны, а их плясовых медведей бьет и пускает на волю, то наотрез отказывается благословить ‘брадобритца’, сына боярина Шереметьева. В результате таких поступков А. часто сам оказывается потерпевшим, изгнанным, побитым, брошенным в реку, — но неизменно смотрит на себя как на ревнителя веры, гонимого за веру. Столь же своеобразны стиль и композиция ‘Жития’ — ‘простодушно деловой сказ то разнообразится перебоем восклицательных и вопросительных интонаций, торжественным чтением библейских текстов, к-рое временами переходит в ораторскую речь, проповедь, то уснащается каламбурами, шутливыми народными присловьями, двустишиями, лишь слабо связанными с искусственной — виршевой поэзией’ (В. Виноградов).
Яркий изобразительный талант вместе с авторитетностью А. среди старообрядческой массы вызвал к жизни целую плеяду писателей, идеологически и стилистически родственных А. Сюда относится деятельность братьев Денисовых, Павла Прусского и др., а также большое количество анонимной лит-ры народного характера (‘Сказание о граде Китеже’, ‘Об Опольском царстве’, ‘О картофеле и о табаке’, стихотворные плачи, сектантские паспорта в стихах и т. д.).
Мякотин В. А., Протопоп А., СПБ., 1894,
Бороздин А. К., Протопоп А., Очерк из истории умственной жизни русского общества в XVII в., СПБ., 1898, изд. 2-е., СПБ., 1900,
Виноградов В. В., О задачах стилистики, Наблюдения над стилем ‘Жития’ протопопа А., ‘Русская речь’, сб. статей под ред. Л. В. Щербы, П., 1923.
Источник текста: Литературная энциклопедия: В 11 т. — [М.], 1929—1939. Т. 1. — [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1930. — Стб. 24—25.
Исходник здесь: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le1/le1-0243.htm
АВВАКУ М Петрович (1620 или 1621, с. Григорово Нижегородского у., — 14.IV.1682, Пустозерск Архангельского края) — протопоп, основатель рус. старообрядчества, возглавлявший церк. раскол, писатель. В 1647 входил в Москве в кружок т. н. ревнителей благочестия, близкий ко двору царя Алексея Михайловича. Выступление против церк. нововведений патриарха Никона навлекло на А. гонения: в 1653 он был сослан в Тобольск, а затем в Даурию, на границе Монголии. В 1663 царь вызвал А. в Москву с целью примирить его с офиц. церковью. Однако А. не отказался от своих взглядов и продолжал выступления против церк. реформ и приобрел многочисл. сторонников, среди к-рых были представители боярства (боярыня Ф. М. Морозова и др.). В 1666 на церк. соборе лишен сана, предан анафеме, в 1667 сослан в Пустозерский острог и заточен в земляной сруб. Однако еще в течение 15 лет А. продолжал в заточении борьбу, письменно сносился с последователями. В 1682 А. и ближайшие его единомышленники были по указу царя Федора Алексеевича сожжены в срубе. В целом взгляды А., проникнутые религ. фанатизмом, носили реакц. характер. Однако, отстаивая ‘старую веру’, А. резко обличал пороки представителей офиц. церкви. Возглавляемый А. раскол принял форму нар. движения против феод. гнета. А. написал св. 50 сочинений (беседы, поучения, богословские соч., толкования библейских книг и др.). ‘Житие протопопа Аввакума’, написанное им самим между 1672—75 (известны три его редакции), является ценным лит. памятником, первым в рус. лит-ре опытом пространной автобиографии. В нем ярко проявились антифеод. тенденции старообрядчества. А. выступил как новатор в области стиля. В своем сочинении он отходит от традиц. формы жития с его канонич. правилами и описывает свою жизнь живым, близким к нар. речи языком. ‘Житие’ насыщено картинами реального быта, мотивами злободневной современности, проникнуто полемич. пафосом. Язык соч. А. отличается необычной для лит-ры 17 в. живой образностью, обилием поговорок и пословиц, оборотами речи, порой грубоватыми, но живописными и меткими. В ‘Житии’ ярко проявилась незаурядная индивидуальность А.
Памятники истории старообрядчества XVII в., кн. 1, в. 1, Л., 1927,
Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и др. его сочинения. Ред., вступ. ст. и коммент. Н. К. Гудзия, М., Academia, 1934,
То же, под общей ред. Н. К. Гудзия, вступ. ст. В. Е. Гусева, М., 1960.
Бороздин А. К., Протопоп Аввакум, 2 изд., СПБ, 1900,
Виноградов В., О задачах стилистики. Наблюдения над стилем жития протоп. Аввакума, в сб.: Русская речь, в. 1, П., 1923,
История рус. лит-ры, т. 2, ч. 2, М. — Л., 1948 (статьи В. Л. Комаровича и Д. С. Лихачева),
Малышев В. И., Библиография сочинений протопопа Аввакума и литературы о нем 1917—1953 годов, в кн.: Труды отдела древнерусской литературы, [т.] 10, М. — Л., 1954,
Гусев В. Е., ‘Житие’ протопопа Аввакума — произведение демократической литературы XVII в., там же, т. 14, 1958.
Источник текста: Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. — М.: Сов. энцикл., 1962—1978. Т. 1: Аарне — Гаврилов. — 1962. — Стб. 52—54.
Исходник здесь: http://feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke1/ke1-0524.htm