С. Золотаревъ.
‘Современникъ’. Кн. II, 1913.
Проф. В. В. Сиповский. Сокращенный курс истории русской словесности. Ч. I., СПБ., 1911 г. Ч. II, 1912 г, Золотарев Сергей Алексеевич, Год: 1913
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Проф. В. В. Сиповскій. Сокращенный курсъ исторіи русской словесности. Ч. I., СПБ., 1911 г. Ч. II, 1912 г.
Имя проф. Сиповскаго извстно въ настоящее время всякому русскому гимназисту, но въ этой извстности есть нчто специфическое, заставляющее невольно, вспомнить объ извстности Иловайскаго. Подобно Иловайскому, г. Сиповскій съ необыкновеннымъ успхомъ проводитъ свои многочисленные учебники и учебныя пособія черезъ ученый комитетъ и отличается еще большей примняемостью къ учебнымъ программамъ. Въ 1905 и. его курсъ исторіи литературы началъ выходить непосредственно посл опубликованія новой программы. Новое его изданіе ‘Сокращенный курсъ исторіи русской словесности’ побиваетъ новый рекордъ, первая часть ‘Сокращеннаго курса’ вышла въ свтъ и одобрена ученымъ комитетомъ еще осенью 1911 года, предисловіе ко 2-й части помчено ‘СПБ., 21 апрля 1912 г.’, и новая программа по русской словесности, къ которой примняется ‘Сокращенный курсъ’, напечатана въ ‘Ж. Мин. Нар. Просв.’ только, въ іюл. Теперь учен. комитетомъ при Мин. Н. Просв. одобрена уже и 2-ая часть ‘Сокращеннаго курса’, и будетъ своевременно разобрать этотъ новый учебникъ особо покровительствуемаго автора.
Прежде всего остановимся на научномъ значеніи труда проф. Сиповскаго. Въ этомъ отношеніи ‘Сокращенный курсъ’ представляетъ оплошной рядъ ошибокъ, неточностей, противорчій, начинающихся съ первыхъ страницъ первой части, съ разсужденій профессора и доктора русской словесности объ устномъ творчеств. Нашъ ученый держится того взгляда, что ‘устныя народныя произведенія всегда выражаютъ общіе интересы’ (стр. 4). Ему точно незнакомы т устныя произведенія, которыя не являются выраженіемъ общихъ народныхъ интересовъ, напр., разбойничьи псни. Народному, т. е. общенародному устному творчеству профессоръ противополагаетъ творчество личное, которое ‘въ то же время есть творчество групповое’ (стр. 5).
Дале мы узнаемъ, что ‘по образцу религіи родовой сложилась религія природы’ (стр. 6), посл того, какъ родовой бытъ охотниковъ и скотоводовъ смнился общиннымъ бытомъ земледльцевъ.
Мимоходомъ отмтимъ указаніе, правда не по филологической спеціальности, что у насъ, ‘дни начинаютъ сокращаться’ съ утра 24 іюня (стр. 15).
На стр. 48 профессоръ умозаключаетъ, что былины о Микул сравнительно поздняго происхожденія, такъ какъ он ‘вс полны символизма’. Но такъ какъ указанный имъ символъ — сумочка съ тягой земной встрчается уже въ былинахъ о Святогор, то отсюда слдуетъ, что и былина о Святогор ‘поздняго происхожденія’. Возникновеніе былинъ относится на стр. 49 частью ‘къ московскому періоду’ и даже къ XVII вку. На слдующей страниц утверждается, что къ XVI—XVII вв., старыя былины стали забываться въ Москв подъ вліяніемъ ‘новыхъ мстныхъ интересовъ’ и между прочимъ — борьбы съ татарами.
Образецъ самостоятельнаго научнаго вывода съ особымъ душкомъ современности находимъ мы на стр. 78, гд профессоръ Сиповскій на основаніи частушекъ приходитъ къ заключенію, что теперь народъ устанавливаетъ ‘самое скептическое отношеніе’ къ ‘міру — общин’.Интересно, что упоминаніе ‘общины’ внесено въ учебникъ посл пресловутаго ‘скептическаго’ Столыпинскаго закона. Въ прежнихъ изданіяхъ проф. Снповскаго этого не было.
Въ оцнк церковнаго вліянія на русскую культуру проф. Сиповскій никакъ не можетъ найти настоящаго тона. Христіанство дало намъ ‘высшую культуру’, которая вступила въ борьбу съ культурой ‘низкаго сорта’ (стр. 136), но вмст съ тмъ церковь принесла ‘нетерпимость’, ‘односторонность’, ‘формализмъ’ (стр. 101), ‘въ тсномъ союз (съ государствомъ) вступила на путь закрпощенія всего русскаго народа’ (стр, 156).
Идеи христіанства и были чужды народу (стр. 88) и оказывали громадное вліяніе на народное творчество (стр. 106), двоевріе или съ самаго начала зашло къ намъ изъ Болгаріи (стр. 103) или сложилось только въ XV—XVI в., когда ‘простонародье доросло до интереса къ христіанству’ (стр. 88):
‘Христіанство произвело расколъ въ русскомъ народ’ (стр. 135), но съ XIII—XIV вв. началось вновь сліяніе разрозненныхъ ‘верховъ’ и ‘низовъ’, которые въ ‘московскій періодъ’ ‘пришли къ однородному міропониманію’ (стр. 152). Ниже на той же страниц говорится однако, что въ тотъ же ‘московскій періодъ’ опредлились въ русскомъ обществ два противоположныхъ теченія — къ- обновленію жизни и къ укрпленію старины.
‘Періоды’, о которыхъ очень много говоритъ проф. Сиповскій, спутаны у него до послдней степени. Первый памятникъ ‘Кіевскаго періода’ — Остромирово Евангеліе, написанное въ Новгород. Повсть объ Юліаніи Лазаревской попадаетъ въ ‘Періодъ Московскій’ (до XVII в.), князь Курбскій переносится въ ‘юго-западную литературу XVII вка’, Иванъ IV беретъ Псковъ, вмсто Ивана Т и т. д.
Съ упоминанія объ оанн Грозномъ вмсто оанна III, начинается ‘2-ая часть ‘Сокращеннаго курса’ (стр. 1). Затмъ ошибка наборщика или небрежность автора относитъ дятельность Французской Академіи къ боле раннему времени, чмъ нужно (стр. 14). n
Оправдывая жестокость Екатерины II по отношенію къ Радищеву, профессоръ Сиповскій ршается высказать мнніе, что императрица имла данныя думать о существованіи единомышленниковъ у Радищева (стр. 44). По словамъ проф. Сиповскаго, Ломоносовъ и Державинъ были представителями эпикуреизма (стр. 48).
Въ произведеніяхъ Хераскова ‘черты классицизма очень незначительны’,— пишетъ проф. Сиповскій и тутъ же добавляетъ: ‘особенно .прославился Херасковъ, какъ сочинитель поэмъ въ ложно-классическомъ дух’ (стр. 54). Совершенно самостоятельную струю французской поэзіи (posies fugitives, vers de socit) уже хорошо представленную въ XVII в., проф. Сиповскій неправильно ставитъ въ зависимость отъ псевдо-классицизма (стр. 57).
По небрежности, если ужъ не допускать простого невжества у человка съ ученой степенью, проф. Сиповскій утверждаетъ, что въ ‘Сентиментальномъ путешествіи’ Стерна нтъ описаній, нтъ разсказовъ о приключеніяхъ (стр. 72).
Не знаемъ, какъ отнестись къ положенію: ‘народная поэзія долго играла ничтожную роль въ исторіи русской литературы’ (стр. 82), высказанному о времени до-Петровскомъ.
Романтизмъ очень близокъ къ сентиментализму, носитъ названіе неоклассицизма и приближается къ натурализму — эти сужденія высказаны при опредленіи романтизма на стр. 98—99.
Забывая верховниковъ, депутатовъ Екатерининской Комиссіи, Радищева, Сперанскаго и многое другое, проф. Сиповскій говоритъ, что ‘какъ разъ’ въ эпоху, изображаемую Грибодовской комедіей ‘въ нашемъ обществ впервые опредлилась политическая группировка’ (стр. 129).
Біографія Пушкина излагается проф. Сиповскимъ въ дух прежнихъ благонамренныхъ баснословій, опровергнутыхъ новыми изслдованіями о Пушкин. (См. напр. стр. 143).
Кажется, впервые лицейскій періодъ творчества Пушкина характеризуется у ‘проф. Сиповскаго преобладаніемъ псевдоклассическихъ вліяній (стр. 145).
Характеристики общественныхъ настроеній въ Александринскую эпоху (стр. 90—93) и Николаевскую (стр. 170—180), представляютъ изъ себя то, что называется ‘кашей’. Космополитизмъ развиваетъ религіозный индефферентизмъ, серьезный общественный консерватизмъ, опираясь на патріотизмъ, боролся съ космополитическимъ либерализмомъ Александра, въ то же время религіозный мистицизмъ Александра отдлилъ его отъ общественнаго націонализма, императоръ Николай укрпляетъ расшатанное при Александр самодержавіе, кром представителей офиціальной народности, славянофиловъ и западниковъ при Никола была еще ‘группа оппозиціонная’ — Герценъ, Блинскій, отчасти Чаадаевъ, революціонныя вспышки 1848 г. и послдовавшее за ними польское возстаніе (!!!) усилили охранительную политику императора Николая и т. д., и т. д., и т. д. Пушкинъ въ ‘Исторіи села Горохина’, появившейся въ 1830 году, ‘вроятне всего мтилъ на сочиненіе Полевого: ‘Исторія русскаго народа’, (стр. 202), появившееся въ 1833 году.
Таковы научныя достоинства ‘труда’ проф. Сиповскаго.
Съ педагогической точки зрнія этотъ ‘трудъ’ также непозволителенъ. Об книги забиты сверхъ всякой мры именами, годами’, заглавіями сочиненій. Эта груда разнохарактернаго и разноцннаго матеріала изложена по сбивчивой и торной систем. У автора совсмъ, нтъ способности ни къ обобщеніямъ, ни къ систематизаціи. ‘Періоды’, по которымъ распредляется исторія письменности, какъ уже видно изъ приведенныхъ выше указаній, не усвоены самимъ авторомъ. Во 2-ой части сплошь и рядомъ одинъ писатель разбитъ по разнымъ отдламъ. Екатерина II въ трехъ отдлахъ, Фонвизинъ въ двухъ, Карамзинъ втрехъ и т. д.
Языкъ проф. Сиповскаго очень неровенъ, но въ общемъ вялъ. и блденъ и зачастую грубъ или неправиленъ.
Вотъ типичный оборотъ для проф. Сиповскаго:
‘Низшая эпическая псня сложилась поздне былины, и потому она моложе былины’ (ч. I, стр. 64). Эти кажущіяся умозаключенія, это пустословіе представляется едва-ли не самымъ вреднымъ въ учебник недостаткомъ.
На любой, безъ преувеличенія, страниц у проф. Сиповскаго можно найти такія стилистическія прелести:
‘Чтобы хорошо понять произведеніе словесности, надо опредлить т вліянія, которымъ оно подвергалось со стороны воздйствій, времени, среды, литературы и личности автора’ (ч. I, стр. 3). ‘Туманныя’ существа, перегруженныя силой’ (ib, 48). ‘Пришлось русскимъ людямъ вндрять въ свое сознаніе высокое понятіе о нозомъ Бог'(ib, 125). проф. Сиповскій говоритъ о культур ‘боле низкой пробы’ (ib, 137) и ‘благочестіи московскаго пошиба’ (ib, 146), о митрополит Климент, который ‘корчитъ изъ себя философа’ (ib, 134) и т. д., и т. д. Во 2-ой части такой же языкъ:
‘Прокоповичъ былъ человкомъ вполн врующимъ и даже религіознымъ’ (стр. 9). Кантемиръ — ‘русскій съ головы до ногъ’ (стр.. 17). Ломоносовъ ‘выработалъ систему пользованія словами’ (стр. 27). Вольтерьянство ‘выразилась въ легкомъ, свободномъ обращеніи съ~ Богомъ’ (стр. 41). Въ лиц Фонвизина ‘русская народность судила, Европу съ высоты своего собственнаго самосознанія (стр. 46). Пушкины ‘вводитъ читателя въ глубь холоднаго, эгоистическаго сердца героя’ (стр. 156). Онгинъ корчилъ Чайльдъ Гарольда (стр., 159). Пушкинъ. ‘шелъ къ народничеству своего языка’ (стр. 188). Всхъ этихъ красотъ нельзя и выписать. Книгу проф. Сиповокаіго просто слдовало бы дать на просмотръ учителю начальной школы, а ему самому, можетъ-быть, было бы не безполезно по совту министерскаго циркуляра… позаняться переводами съ латинскаго языка на русскій. И вотъ кто ‘наши строгіе цнители и судьи!’. Проф. Сиповскій, до послдняго времени состоялъ членомъ ученаго комитета, членомъ, коллегіи, безапелляціонно ршающей судьбу новыхъ учебниковъ. Первая часть ‘Сокращеннаго курса’ прошла черезъ ученый комитетъ еще тогда, когда проф. Сиповскій находился въ его состав. Представленіе въ ученый комитетъ 2-ой части свидтельствуетъ о крпкой увренности проф. Сиповскаго, что тамъ ‘свои люди’ не выдадутъ, а до другихъ ему нтъ дла. И свои люди, дйствительно, не выдали. Да, будетъ же тріумфъ и почтенному автору съ профессорскимъ званіемъ и его достойнымъ покровителямъ съ проф. Шляпкинымъ во глав!