Процесс оплодотворения в растительном царстве, Бородин Иван Парфеньевич, Год: 1895 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

ПРОЦЕССЪ ОПЛОДОТВОРЕНІЯ ВЪ РАСТИТЕЛЬНОМЪ ЦАРСТВ.

И. П. БОРОДИНА.

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Введеніе.— Безполое и половое размноженіе.— Устройство цвтка.— Какъ развилось представленіе о существованіи половъ у растеній.

Нтъ въ мір тайны боле заманчивой, какъ тайна жизни. Богословъ, философъ, историкъ, естествоиспытатель, каждый по своему, стараются разгадать ее, изучая то сложнйшія проявленія жизни въ области духа, то матеріальную подкладку жизненныхъ явленій — живую матерію. Во всеоружіи скальпеля, микроскопа, реактива и логики подходить естествоиспытатель къ живымъ существамъ, стараясь вырвать у нихъ ревниво скрываемую ими тайну, поперемнно обращается онъ то къ внцу творенія — человку, то къ подонкамъ жизни — туда, гд дыханіе ея обнаруживается въ наипростйшей форм. Нужно-ли прибавлять, что тайна по прежнему остается тайною? Суждено ли человку, вообще проникнуть въ ея сущность,— кто можетъ отвтить на этотъ вопросъ? Но сомнніе здсь какъ нельзя боле законно. Истина — кругъ, знаніе — многоугольникъ, вписанный въ этомъ круг. Съ каждымъ годомъ, съ каждымъ днемъ мы умножаемъ число сторонъ многоугольника и приближаемся къ кругу, но достигнуть его мы можемъ лишь подъ маленькимъ условіемъ — безконечности. Значитъ ли это, что не стоитъ даже интересоваться наукой? Разумется, нтъ. Всего дальше отъ истины тотъ, кто отъ нея упорно отворачивается.

Въ настоящемъ очерк мы попытаемся, насколько это возможно въ настоящее время, приподнять завсу съ одной изъ любопытнйшихъ сторонъ жизни.

Однимъ изъ важнйшихъ признаковъ всякаго живаго существа, будь то животное или растеніе, является присущая ему способность воспроизводить существа себ подобныя, способность — размноженія. Только на самыхъ низкихъ ступеняхъ организаціи, это размноженіе совершается простымъ распаденіемъ организма, на-двое или отдленіемъ извстной части, формирующейся непосредственно въ новое живое существо. У огромнаго большинства животныхъ и растеній размноженіе происходитъ гораздо сложне, и образованіе новаго организма является результатомъ особаго акта, называемаго оплодотвореніемъ, причемъ замчается взаимодйствіе двухъ разнородныхъ съ виду элементовъ — мужскаго и женскаго. Женскій элементъ даетъ матеріальную основу для построенія новаго существа, мужской же, какъ будто, только сообщаетъ необходимый для дальнйшаго развитія этой основы импульсъ.

Впрочемъ, кром подобнаго половаго способа размноженія, тотъ же организмъ можетъ представлять иногда даже нсколько другихъ способовъ размноженія безполаго, не сопровождающагося оплодотвореніемъ и не требующаго выработки мужскихъ и женскихъ элементовъ. Для примра возьмемъ общеизвстное размноженіе картофеля. Его разводятъ на практик посредствомъ тхъ самыхъ картофелинъ, которыя мы употребляемъ въ пищу. Картофелины же эти развиваются въ земл въ вид утолщеній особымъ подземныхъ стебельковъ, на первый взглядъ производящихъ впечатлніе корней. Если картофельное растеніе предоставить самому себ, то въ теченіе зимы тоненькіе стебельки, связывавшіе подъ землею вс картофелины одного экземпляра между собою, погибнутъ, послднія разъединятся, и весною каждая изъ. нихъ дастъ начало новому экземпляру картофельнаго растенія. Ни при образованіи картофельныхъ ‘клубней’, какъ называютъ въ наук такія утолщенія, ни при ихъ прорастаніи, не замчается никакого намека на оплодотвореніе. Въ данномъ случа мы имемъ передъ собою безполое размноженіе картофельнаго растенія, и его слдуетъ, очевидно, поставить на одну доску съ размноженіемъ, напримръ, клубники посредствомъ отпрысковъ, называемыхъ ‘усами’, съ размноженіемъ множества растеній при помощи черенковъ или отводковъ, луковичныхъ растеній посредствомъ луковицъ и т. п. Всякій знаетъ, что во многихъ случаяхъ достаточно бываетъ посадить въ землю срзанную вточку — и она превращается постепенно въ новый, полный экземпляръ того же растенія. Клубни картофеля отнюдь не представляютъ плодовъ производящаго ихъ растенія, хотя въ сельскомъ хозяйств картофель и относятъ, вмст съ морковью, свекловицею, рпою и т. п., къ числу такъ-называемыхъ ‘корнеплодныхъ’ растеній. Слово ‘плодъ’ употребляется I тогда совсмъ не въ томъ смысл, который придаетъ ему наука.

Оно означаетъ, такъ сказать, плодъ усилій воздлывавшаго растеніе человка, потому что въ этихъ ‘корнеплодахъ’ наиболе цнною является подземная часть растенія, а ее, обыкновенно, безъ дальнйшихъ околичностей, называютъ, не всегда справедливо, корнемъ. Наука же подъ именемъ плода разуметъ образованіе, содержащее внутри одно или нсколько смянъ и развившееся изъ цвтка — какъ результатъ сложнаго акта оплодотворенія, разыгравшагося въ этомъ цвтк. Всякій знаетъ, что картофель цвтетъ, даже весьма красиво, цвтетъ не въ земл, а въ воздух, изъ цвтовъ-то его получаются дйствительные плоды въ вид зеленыхъ Яблочковъ, не имющіе, впрочемъ, цны въ практик. Однако, если имъ дать созрть, то изъ многочисленныхъ, заключенныхъ въ мякоти, смянъ ихъ можно, какъ и изъ клубней, выростить новые экземпляры картофеля. Вотъ, слдовательно, характерный примръ двоякаго размноженія одного и того же растенія: клубни представляютъ органы безполаго, смена — органы половаго размноженія картофеля. Человкъ, обыкновенно, пользуется лишь первымъ способомъ, не давая даже дозрвать сменамъ, предоставленный же самъ себ, картофель сталъ бы размножаться какъ тмъ, такъ и другимъ путемъ.

Тутъ невольно возникаетъ вопросъ — безразлично-ли для растенія, какимъ изъ этихъ двухъ способовъ оно будетъ плодиться, а слдовательно также, все ли равно для хозяина разводить картофель изъ клубней или изъ смянъ? Теоретически есть полное основаніе ожидать отрицательнаго отвта. Едва ли организму все равно — отдлить ли отъ себя прямо извстную часть для образованія новаго организма, или прибгнуть для этой цли къ сложному акту оплодотворенія. Въ противномъ случа трудно было бы понять, для чего картофель образуетъ цвты, плоды, смена, когда онъ иметъ въ клубняхъ такое, повидимому, превосходное и врное средство поддерживать существованіе себ подобныхъ растеній на земл. И дйствительно, непосредственный опытъ научилъ человка различать безполое и половое размноженіе по ихъ результату и прибгать, смотря по надобности, то къ тому, то къ другому изъ нихъ. Суть дла заключается въ томъ, что при размноженіи безполомъ сохраняются не только, такъ-называемыя, видовыя, но даже чисто-индивидуальныя особенности организма, тогда какъ при размноженіи половымъ путемъ индивидуальныя черты сглаживаются и остаются только видовыя, въ силу которыхъ картофель остается картофелемъ, василекъ василькомъ и т. д. Поэтому, если извстный экземпляръ представилъ какое-либо уклоненіе отъ нормы, напримръ, необычную форму листьевъ, необыкновенную окраску цвтками мы желаемъ сохранить это уклоненіе въ потомств, развести подобные экземпляры, мы врне достигнемъ цли, прибгая къ размноженію черенками, напримръ, нежели къ собиранію смянъ этого экземпляра. Истинный смыслъ указаннаго различія можетъ, впрочемъ, выясниться только тогда, когда мы ближе познакомимся съ процессомъ оплодотворенія въ растеніяхъ, что и составляетъ цль настоящаго очерка.

Въ настоящее время никто уже не сомнвается въ томъ, что цвтокъ представляетъ сложный снарядъ, служащій для половаго размноженія растенія, вс разнообразные органы этого снаряда, прямо или косвенно, причастны акту оплодотворенія, который разыгрывается въ цвтк и приводитъ къ образованію одного или нсколькихъ смянъ. Немногимъ извстно однако, какой длинный, тернистый путь должна была пройти наука, прежде чмъ выработать представленіе о существованіи въ растеніяхъ мужскихъ и женскихъ элементовъ и установить въ этомъ отношеніи полную аналогію между растительнымъ и животнымъ царствами. Тогда какъ въ животномъ мір существованіе и значеніе самцовъ и самокъ было извстно съ древнйшихъ временъ, даже въ нашемъ столтіи находились еще люди, утверждавшіе, будто все ученіе о половомъ процесс въ растеніяхъ есть не боле, какъ фантазія.

Чтобы понять причину столь различнаго отношенія къ аналогическому, въ сущности, явленію, намъ нужно въ общихъ чертахъ ознакомиться съ устройствомъ цвтка. Хотя цвты свойственны далеко не всмъ растеніямъ, но человку съ давнихъ поръ приходилось сталкиваться почти исключительно съ растеніями, принадлежащими къ числу цвтковыхъ, по своей величин, по польз, которую человкъ научился извлекать изъ нихъ, они предпочтительно приковывали къ себ его вниманіе.

0x01 graphic

Рис. 1 изображаетъ знакомый всякому цвтокъ лиліи. Шесть окрашенныхъ нжныхъ листочковъ образуютъ покровъ цвтка, они придаютъ ему красу, длаютъ его замтнымъ издали, но въ процесс оплодотворенія принимаютъ, какъ увидимъ дале, лишь косвенное участіе. Внутри цвтка замчаются нитевидные органы двоякаго рода: во-первыхъ, шесть тонкихъ нитей, заканчивающихся удлиненными головками желтаго цвта, это — тычинки, составленныя каждая изъ нити и пыльника, такъ какъ въ головк заключена особая желтая пыль, высыпающаяся изъ зрлыхъ пыльниковъ наружу. Во-вторыхъ, въ самомъ центр цвтка замтна седьмая, боле толстая и длинная, притомъ зеленая нить: это — пестикъ. Наиболе интересной, основной, сильно утолщенной части пестика на нашемъ рисунк, впрочемъ, не видно, такъ какъ она закрыта листочками покрова. А токъ будущаго плода. Если ее разрзать, мы найдемъ въ ней, какъ и въ плод лиліи, три полости, отдленныя другъ отъ друга перегородками, и въ каждой полости большое число мелкихъ блыхъ тлецъ, называемыхъ яичками и представляющихъ ничто иное какъ будущія смена вашего растенія. Дв части пестика, замтныя на рисунк, носятъ названіе столбика и рыльца. Рисунокъ 2-й изображаетъ цвтокъ винограда посл удаленія покрововъ, мы легко различаемъ пять тычинокъ, окружающихъ пестикъ. Послдній отличается отъ пестика лиліи слабымъ развитіемъ столбика: рыльце почти прямо насажено на завязь, которая современемъ превращается въ плодъ — общеизвстную ягоду винограда. Наконецъ, на рис. 3-мъ мы видимъ цвтокъ фуксіи, разрзанный вдоль, чтобы показать скрытыя въ завязи яички.

0x01 graphic

Даже не искусившійся въ тонкостяхъ естествознанія, образованный человкъ знаетъ, въ настоящее время, что завязь даетъ плодъ, а яички превращаются въ смена только подъ условіемъ происшедшаго оплодотворенія, въ противномъ случа цвтокъ не достигаетъ своей цли, получается, какъ говорятъ, пустоцвтъ. Для оплодотворенія же необходимо, чтобы пыль, образовавшаяся въ тычинкахъ, попала на рыльце пестика. Такимъ образомъ, тычинка оказывается мужскимъ, оплодотворяющимъ органомъ, а пестикъ — женскимъ, оплодотворяемымъ. Какъ у лиліи, такъ и у винограда мы находимъ т и другіе органы не только на одномъ и томъ же экземпляр растенія, но даже внутри одного и того же цвтка. То же явленіе повторяется вообще у огромнаго большинства растеній, снабженныхъ цвтами, обыкновенно, цвтокъ оказывается обоеполымъ. Въ такихъ случаяхъ о самцахъ и самкахъ, въ качеств отдльныхъ недлимыхъ, какъ они, обыкновенно, наблюдаются въ животномъ царств, разумется, не можетъ быть рчи, и это именно обстоятельство боле всего препятствовало правильному истолкованію тычинокъ и пестика въ качеств половыхъ органовъ. Существуютъ однако растенія, снабженныя цвтами, какъ выражаются ботаники, однополыми, т.-е. такими, въ которыхъ, помимо покрововъ, находится только одинъ родъ существенныхъ органовъ — или только тычинки, или же исключительно пестикъ. Тогда растеніе производить непремнно двоякаго рода цвты, одни — мужскіе, съ тычинками, другіе — женскіе, съ пестиками, конечно, только послдніе превращаются въ плоды, первые же являются какъ бы пустоцвтомъ, въ сущности же доставляютъ пыль, необходимую для оплодотворенія женскихъ цвтковъ. Въ подобныхъ случаяхъ является возможность двухъ различныхъ комбинацій: или мужскіе и женскіе цвты размщаются на одномъ и томъ же экземпляр даннаго растенія, хотя нердко на значительномъ разстояніи другъ отъ друга, или же они распредляются на двухъ различныхъ экземплярахъ. Въ первомъ случа принято называть растеніе однодомнымъ, во второмъ — двудомнымъ. Понятно, что большинство растеній не принадлежитъ ни къ той, ни къ другой изъ этихъ категорій, такъ какъ снабжено цвтами обоеполыми. Въ примръ однодомныхъ растеній можно привести многія изъ нашихъ деревьевъ. Такъ, у дуба при основаніи развившейся весною изъ почки втки помщается цлый пучекъ тонкихъ повислыхъ ниточекъ, усаженныхъ рдкими, невзрачными цвточками, въ которыхъ нтъ пестиковъ, а только тычинки, эти нитевидныя группы (сережки) мужскихъ цвтковъ скоро засыхаютъ и сбрасываются. На вершин той же втки дуба сидятъ женскіе цвты, иначе устроенные, привтливо выглядывающіе своими красненькими рыльцами и современемъ превращающіеся въ жолуди. Совершенно такое же расположеніе цвтовъ представляетъ грецкій оршникъ. У березы мужскіе цвты можно видть даже зимою на концахъ втвей, гд они сидятъ, тсно скученные, въ вид коричневыхъ рогулекъ, женскіе, собранные также въ сережки, обнаруживаются только лтомъ, когда вмст съ листьями вылупляются изъ почекъ. При этомъ оказывается, что каждый экземпляръ березы, достигшій возмужалости, т.-е. возраста, въ которомъ онъ получаетъ возможность цвсти, производитъ какъ мужскія, такъ и женскія сережки. Въ примръ растеній двудомныхъ можно привести ивы и коноплю. Ивы, а также сходные съ ними тополи, подобно берез, располагаютъ свои цвты сережками. Рис. 4-й представляетъ сережку ивы, составленную изъ мужскихъ, а рис. 5-й — такую же сережку изъ женскихъ цвтковъ, отдльные же цвтки, мужской и женскій, изображены на рис. 6 и 7. Въ первомъ мы замчаемъ дв тычинки, во-второмъ — пестикъ, а вмсто покрова въ обоихъ находится по одной чешуйк. Мохнатыя образованія, памятныя каждому на втвяхъ вербъ, суть ничто иное, какъ не вполн распустившіяся сережки. Отсюда произошло нмецкое названіе послднихъ — кошечки (Ktzchen). Мужскія и женскія сережки у изъ никогда не встрчаются на одномъ и томъ же экземпляр, вточки, изображенныя на рис. 4 и 5, сняты съ двухъ различныхъ особей, принадлежащихъ однако къ той же пород, къ тому же виду ивы, какъ выражаются ботаники. Здсь, слдовательно, не только отдльный цвтокъ, но весь экземпляръ растенія сдлался либо мужскимъ, либо женскимъ, совершенно такъ, какъ это бываетъ, обыкновенно, въ животномъ царств. Только совокупность обоихъ экземпляровъ, растущихъ, быть можетъ, далеко одинъ отъ другого, даетъ намъ полное понятіе о двудомномъ растеніи. То же явленіе замчается и у конопли. Вперемежку съ женскими экземплярами (рис. 8), дающими смена., растутъ особые мужскіе (рис. 9), производящіе исключительно тычиночные цвты, и извстные даже въ народ подъ именемъ поскони. Т и другіе экземпляры развиваются изъ совершенно одинаковыхъ смянъ, и предсказать заране полъ особи, пока она не обозначитъ его сама і образованіемъ тхъ или другихъ цвтковъ, представляется совершенно невозможнымъ. Вопросъ о томъ, въ какое время и чмъ опредляется тотъ или другой полъ недлимаго, для двудомныхъ растеній выясненъ столь же мало, какъ и для животныхъ. Намченъ ли полъ уже въ смени, или онъ обусловливается только впослдствіи какими-либо вншними вліяніями, мы не знаемъ. Весьма любопытенъ однако тотъ фактъ, что, по нкоторымъ наблюденіямъ, численное отношеніе мужскихъ и женскихъ экземпляровъ представляетъ замчательное постоянство при самыхъ разнообразныхъ вншнихъ условіяхъ, хотя различно для разныхъ растеній. Такъ, напримръ, для одной изъ нашихъ дикихъ двудомныхъ травъ (Mercurialis annua) найдено, что на каждые 100 женскихъ экземпляровъ постоянно приходится 106 мужскихъ — отношеніе, какъ разъ совпадающее съ тмъ, которое наблюдается въ человческомъ обществ (на каждые 100 мальчиковъ приходится около 106 двочекъ), у конопли, напротивъ, на 100 женскихъ экземпляровъ оказывается всего 86 мужскихъ. Такимъ образомъ, у перваго растенія численный перевсъ находится на сторон мужскихъ, а у втораго — на сторон женскихъ экземпляровъ.

0x01 graphic

Какъ бы то ни было, весьма понятно, что двудомныя растенія скоре всего должны были навести человка на мысль о существованіи половыхъ элементовъ и въ растительномъ царств. Такъ какъ двудомность свойственна, между прочимъ, нкоторымъ изъ растеній, съ давнихъ поръ культивировавшихся человкомъ, то неудивительно, что исторія занимающаго насъ вопроса скрывается, можно сказать, во мрак временъ. Вначал трудно однако уяснить себ — слдуетъ ли понимать тамъ и сямъ встрчающіяся выраженія ‘мужское’ и ‘женское’, примнительно къ растеніямъ, въ буквальномъ смысл слова или, скоре, въ смысл поэтической метафоры. Пылкая фантазія арабовъ, напримръ, готова была видть въ каждомъ засохшемъ дерев результатъ неудовлетвореннаго стремленія къ любви. Правда, по свидтельству Геродота, уже вавилоняне различали, какъ оказалось впослдствіи, совершенно врно мужскіе и женскіе экземпляры финиковой пальмы и даже практиковали между ними искусственное оплодотвореніе: воздлывались исключительно женскіе экземпляры, но на нихъ вшали срзанныя въ лсу цвтущія вточки мужскихъ. Однако удивленіе, а нердко и скептицизмъ, съ которыми послдующіе писатели относились къ этому факту, лучше всего свидтельствуетъ о томъ, какъ мало подготовлены были умы въ этомъ направленіи. Между тмъ, нчто подобное давно продлывалось въ самой Греціи надъ смоковницею, растеніемъ, плоды котораго извстны каждому подъ именемъ винныхъ ягодъ или фигъ: вточки дикой смоковницы вшали на культурныя деревья и операцію эту называли капрификащей, такъ какъ дикую форму уже въ то время отличали подъ именемъ caprificus отъ культурной, называвшейся просто — ficus. Нужно однако замтить, что между капрификаціей и искусственнымъ оплодотвореніемъ финиковой пальмы существуетъ нкоторое различіе, несмотря на вншнее сходство. Финиковая пальма представляетъ дйствительно настоящее двудомное растеніе, либо втеръ, либо человкъ долженъ перенести пыль съ цвтовъ мужской пальмы на цвты женской для того, чтобы послдніе дали финики. Напротивъ, для смоковницы только недавно удалось нсколько выяснить, въ какомъ отношеніи стоятъ другъ къ другу культурная и дикая ея формы, здсь наблюдаются очень сложныя явленія, на которыхъ мы пока останавливаться не станемъ. Сильно расходятся воззрнія и на значеніе капрификаціи, такъ какъ многіе видятъ въ ней просто результатъ укоренившагося предразсудка. Любопытно, что практикуется она не повсемстно: въ сверныхъ частяхъ Италіи и Испаніи воздлываютъ смоковницу, не прибгая къ капрификаціи, а въ южныхъ частяхъ тхъ же государствъ постоянно пользуются ею и утверждаютъ, будто безъ этой операціи получается несравненно меньше плодовъ на дерев. Такимъ образомъ, растеніе, обратившее однимъ изъ первыхъ вниманіе человка на половыя явленія въ растительномъ царств, до сихъ поръ создаетъ ботаникамъ значительныя затрудненія.

Вернемся, однако, къ исторіи нашего вопроса. Отрывочные, изложенные выше факты не пробудили любознательности въ древнемъ ум, боле склонномъ къ отвлеченнымъ умозрніямъ, нежели къ наблюденію окружающихъ явленій. Аристотель готовъ былъ видть въ отсутствіи оплодотворенія одинъ изъ отличительныхъ признаковъ растеній отъ животныхъ организмовъ или, врне, существъ неподвижныхъ отъ тхъ, которыя свободно, перемщаются съ мста на мсто. Взгляды же Аристотеля, какъ извстно, легли въ основу воззрній на природу многихъ послдующихъ столтій, а потому вплоть до конца XVII вка тянется, такъ сказать, миическій періодъ въ разсматриваемой нами исторіи. Сравнительно боле пищи, нежели философамъ, доставила финиковая пальма поэтамъ. Весьма извстно, напримръ, латинское стихотвореніе Понтануса (1505 года), воспвающеее любовь двухъ пальмъ, мужской и женской, росшихъ одна въ Бриндизи, другая въ Отранто (въ Южной Италіи), удивительнымъ результатомъ удовлетвореннаго, наконецъ, стремленія ихъ другъ къ другу явилось образованіе плодовъ на обоихъ экземплярахъ — поэтическая вольность, вполн извинительная для тогдашняго времени, тмъ боле, что и самъ поэтъ оказывается удивленнымъ не мене насъ. Средніе вка различаютъ цлый рядъ ‘мужскихъ’ и ‘женскихъ’ растеній, но длается это, обыкновенно, совершенно невпопадъ, на основаніи извстныхъ различій во вншнемъ облик, руководствуясь правиломъ, что мужской экземпляръ долженъ быть боле крпкой, а женскій — боле нжной, субтильной организаціи. Такъ возникло, напримръ, представленіе о мужскомъ и женскомъ папоротник. Въ настоящее время извстно, что это два совершенно различныхъ растенія, настолько далекихъ другъ отъ друга, что ботаникъ относитъ ихъ даже къ двумъ различнымъ родамъ. Подъ вліяніемъ того же предразсудка во многихъ мстностяхъ Германіи крестьяне считаютъ посконь за женскіе экземпляры конопли, такъ какъ ея стебли тоньше и нжне.

Дйствительное научное оживленіе обнаруживается лишь въ конц XVII вка. Къ этому времени проникаетъ въ сознаніе ученыхъ мысль, что у большинства растеній мужскіе и женскіе элементы соединены въ одномъ и томъ же недлимомъ, у нкоторыхъ же раздлены, на подобіе животныхъ. Эту мысль высказывалъ, впрочемъ, уже Плиній, неопредленно ссылаясь однако при этомъ на авторитетъ какихъ-то ‘знатоковъ природы’. Кто первый указалъ на тычинку, какъ на мужской органъ растеній, опредлить весьма трудно. Обыкновенно заслугу эту приписываютъ, въ другихъ отношеніяхъ совершенно неизвстному въ наук, англичанину, профессору Миллингтону, основываясь на показаніи знаменитаго его современника и соотечественника Грю, одного изъ отцовъ анатоміи растеній {Анатомія растеній имла, какъ извстно, двухъ отцовъ: англичанинъ. Грю и итальянецъ Мальпиги одновременно, въ конц XVII вка, примнили увеличительныя стекла къ изученію внутренняго строенія растеній.}. Въ настоящее время трудно удержаться отъ смха, читая оригинальныя соображенія, которыми Грю старался подкрпить этотъ выводъ. Отчасти они такого нецензурнаго свойства, что передавать ихъ здсь совершенно неудобно, отчасти же вращаются на поприщ тогдашней химіи, находившейся въ пеленкахъ, химіи, въ которой сра, соль и масло играли выдающуюся роль. Яркоокрашенный покровъ цвтка, напримръ, служитъ будто бы для удаленія срнистыхъ частицъ, что даетъ возможность смени сдлаться маслянисте. Подобнымъ соображеніямъ Грю придавалъ боле значенія, нежели драгоцннымъ указаніямъ, которыя доставляли человку въ теченіе многихъ вковъ финиковая пальма и другія двудомныя растенія, о нихъ онъ не считаетъ даже нужнымъ упоминать. А между тмъ, что могло, повидимому, быть проще, какъ, найдя тычинки въ цвтахъ ‘мужской’ пальмы и встрчая затмъ совершенно сходные органы въ цвтахъ другихъ растеній, признать ихъ повсемстно за мужскіе органы. Но это кажется такъ необычайно просто теперь, когда мы все это давно знаемъ. Въ томъ-то и состоитъ глубокій интересъ исторіи науки, что она показываетъ намъ, какъ долго человческій умъ бродитъ возл да около подчасъ простой истины, а потомъ, когда она, наконецъ, обнаружена, наивно удивляется тому, какъ долго могли ея не замтить. Миллингтонъ и Грю пришли, правда, къ врному выводу, но набрели на него, такъ сказать, ощупью, исходя изъ совершенно ненаучныхъ, фантастическихъ соображеній.

Настоящимъ творцомъ современнаго ученія о полахъ въ растительномъ царств слдуетъ неоспоримо признать Камераріуса, профессора въ Тюбинген. Самъ Линней, которому одно время, по недоразумнію, приписывали эту честь, прямо указываетъ на него. До Камераріуса ученые охотно шевелили по отношенію къ нашему вопросу мозгами, комментируя Аристотеля, Теофраста и пр., собирая чужія указанія, но никому не приходило въ голову пошевельнуть пальцемъ и приложить къ длу могущественнйшее орудіе современнаго естествознанія — опытъ. Громадная заслуга Камераріуса заключалась именно въ томъ, что онъ впервые сталъ на этотъ надежный путь. Ему принадлежатъ первые научные опыты надъ двудомными и однодомными растеніями. Онъ нашелъ, что если въ первыхъ (конопля, шпинатъ, тутовое дерево) заблаговременно удалить мужскіе экземпляры, а во вторыхъ (клещевина, кукуруза) — тычиночные цвты, то не получается смянъ. Отсюда онъ заключаетъ, что тычинка представляетъ мужской органъ, и оплодотворяющимъ элементомъ служитъ развивающаяся въ ней пыль, пестикъ же есть женскій органъ, яички котораго подвергаются оплодотворенію. Анализируя цвты различныхъ растеній, онъ приходитъ дале къ заключенію, что раздленіе половъ, обычное въ животномъ царств, въ растительномъ является только какъ исключеніе. Единственная ошибка Камераріуса заключалась въ томъ, что онъ считалъ обоеполые цвты самоопыляющимися, мы увидимъ дале, что въ дйствительности, обыкновенно, и здсь происходитъ скрещиваніе, т.-е. пыль переносится съ цвтка на цвтокъ. Впрочемъ, ошибка эта упорно повторяется даже въ нашемъ столтіи съ тою разницею, что Камераріусъ удивлялся этому факту, тогда какъ большинство позднйшихъ ученыхъ считали его даже совершенно естественнымъ. Результаты, полученные Камераріусомъ, были опубликованы имъ въ 1694 году въ письм къ гиссенскому профессору Валентину подъ заглавіемъ: de sexu plantarum epistola. Въ этомъ письм онъ, между прочимъ, горько жалуется на опустошительныя войны Людовика XIV, сильно мшающія его мирнымъ занятіямъ.

Первая половина XVIII столтія доставила немного фактическаго матеріала. Новое ученіе охотно обсуждалось съ различныхъ точекъ зрнія, но къ проврк его опытнымъ путемъ прибгали весьма немногіе. Въ этомъ отношеніи стоитъ назвать англичанина Брадлея, который отсадилъ на отдльную грядку 12 тюльпановъ и, какъ только они раскрыли свои цвты, вырзалъ имъ пыльники тычинокъ, кастрировалъ ихъ, какъ мы теперь выражаемся, тюльпаны эти не принесли ни одного смени, тогда какъ невдалек, въ томъ же саду, 400 другихъ тюльпановъ, не подвергнутыхъ этой операціи, дали обильныя смена. Это былъ первый опытъ, произведенный надъ растеніемъ съ обоеполыми цвтами. Въ 1751 году онъ былъ повторенъ Мюллеромъ надъ тмъ же растеніемъ, но съ нсколько инымъ результатомъ: лишенные тычинокъ тюльпаны образовали тмъ не мене смена, но Мюллеръ замтилъ, что оперированные цвты посщались пчелами, которыя принесли съ собою и оставили на рыльцахъ значительныя количества плодотворной пыли. Наблюденіе это интересно въ томъ отношеніи, что представляло первое указаніе на значеніе наскомыхъ, играющихъ, какъ мы увидимъ, громадную роль въ процесс оплодотворенія. Большую сенсацію произвелъ относящійся къ тому же времени опытъ Гледича, директора ботаническаго сада въ Берлин. Въ саду этомъ находился женскій экземпляръ пальмы, никогда не дававшій смянъ, за отсутствіемъ мужскаго. Напротивъ, въ Лейпциг имлся мужской экземпляръ той же породы. Гледичъ ршился выписать изъ Лейпцига вточку съ мужскими цвтами. При тогдашнихъ путяхъ сообщенія этой вточк пришлось провести въ дорог цлыхъ девять дней, она уже покрылась плсенью, женскій экземпляръ тмъ временемъ почти уже отцвлъ, но, несмотря на вс эти неблагопріятныя обстоятельства, успхъ превзошелъ ожиданія: берлинская пальма, въ первый разъ за 80-лтнее существованіе свое, дала смена, и чуть ли не теперь еще показываютъ въ берлинскомъ ботаническомъ саду экземпляръ, вырощенный изъ этихъ историческихъ смянъ. Съ тхъ поръ пересылка пыли по почт практиковалась неоднократно и на еще большія разстоянія.

Несмотря на эти весьма цнные, хотя отрывочные, подтвердительные опыты, ученіе Камераріуса въ цломъ не встртило большаго сочувствія въ тогдашнемъ ученомъ мір. Многіе просто игнорировали его, другіе понимали совершенно неправильно, третьи отвергали категорически безъ достаточныхъ основаній. Тотъ самый Валентинъ, которому Камераріусъ адресовалъ свое знаменитое письмо, оказалъ новому ученію чисто медвжью услугу, допустивъ въ составленномъ имъ краткомъ изложеніи его безжалостныя извращенія. Даже Линней по отношенію къ занимающему насъ вопросу не выдлялся надъ общимъ уровнемъ, а больше раскидывалъ умомъ, стараясь вывести апріорнымъ путемъ необходимость половаго процесса въ растительномъ царств.

Какъ два колосса среди окружающей ихъ толпы пигмеевъ, выдляются во второй половин XVIII вка Кльрейтеръ и Шпренгель, оба неоцненные по достоинству современниками. Первый* профессорствовавшій въ Карльсруэ и одно время бывшій даже въ Петербург, опубликовалъ результаты своихъ многолтнихъ разностороннихъ и необыкновенно тщательно веденныхъ опытовъ въ 1761—1766 годахъ. До того времени былъ только установленъ общій фактъ, что образованіе смянъ требуетъ воздйствія тычиночной пыли на рыльца. Въ чемъ заключается это воздйствіе — оставалось загадкою. Къ ней-то и старался подойти ближе путемъ опыта Кльрейтеръ. Прежде всего онъ опредлилъ, сколько пыли необходимо для успшнаго оплодотворенія, и сравнилъ это количество съ общимъ количествомъ пыли въ цвтк, причемъ оказалось, что послдняя всегда развивается въ большомъ избытк. Такъ, въ цвтк одного растенія (изъ семейства мальвовыхъ) онъ насчиталъ до 5.000 пылинокъ, опытъ же показалъ, что 50—60 изъ нихъ достаточно для оплодотворенія всхъ 30 или боле яичекъ такого цвтка. Въ другомъ растеніи (Mirabilis), цвтокъ котораго образуетъ плодъ всего съ однимъ сменемъ, оплодотвореніе удавалось, когда на рыльце переносили всего 3, 2, даже одну пылинку, а между тмъ тычинкй этого цвтка содержали въ общей сложности не мене 300 пылинокъ. Переходя къ вопросу — какъ совершается въ природ перенесеніе пыли съ тычинокъ на рыльце,— Кльрейтеръ весьма ршительно указалъ на важное значеніе наскомыхъ, привлекаемыхъ къ цвтамъ сладкимъ сокомъ, такъ называемымъ нектаромъ. Сокъ этотъ онъ впервые собралъ и нашелъ,что при сгущеніи онъ даетъ вещество, имющее свойства меда. Насколько дйствительно посщеніе наскомыми цвтовъ — видна изъ слдующаго опыта: 310 цвтковъ были оплодотворены искусственно съ помощью кисточки, а 310 другихъ цвтковъ того же растенія предоставлены наскомымъ, т и другіе дали почти одинаковое число смянъ. Мене удачны были теоретическія соображенія Кльрейтера о сущности оплодотворенія, хотя въ основ ихъ и лежало здоровое зерно. Безъ неизбжныхъ въ то время ‘срнистыхъ’ частицъ и онъ не умлъ обойтись. Оплодотвореніе онъ, совершенно, ошибочно, представлялъ себ происходящимъ уже на рыльц: пылинка, по его мннію, высачиваетъ изъ себя особое мужское вещество, которое соединяется съ пропитывающимъ рыльце женскимъ веществомъ, насыщая послднее, на подобіе того, какъ щелочь насыщаетъ кислоту. Нужно замтить, что судьба пылинки, попавшей на рыльце, не только въ то время, но еще долго спустя оставалась совершенно неизвстною, одни представляли себ, что пыль проваливается сквозь столбикъ въ завязь, другіе заставляли ее лопаться на рыльц, выпуская оплодотворяющую жидкость, которая затмъ будто бы всасывалась завязью, только въ нашемъ столтіи было замчено, что пылинка, оставаясь на рыльц, выпускаетъ изъ себя тонкую нитевидную трубочку, которая спускается чрезъ столбикъ въ завязь, проникаетъ внутрь яичка и уже тамъ производитъ оплодотвореніе.

Но самая крупная заслуга Кльрейтера заключалась въ полученіи имъ цлаго ряда такъ называемыхъ помсей. Онъ первый доказалъ многочисленными опытами, что при намренномъ перенесеніи пыли одного растенія на рыльце другаго, отличнаго отъ перваго, но вообще близкаго къ нему по своей организаціи, нердко происходитъ оплодотвореніе, и тогда изъ смянъ развивается растеніе, по своимъ признакамъ занимающее середину между формами, послужившими ему отцомъ и матерью. Возможность образованія такихъ помсей не отрицалось и раньше, а по нкоторымъ показаніямъ — какой-то англійскій садовникъ еще въ начал XVIII вка получилъ помсь двухъ различныхъ гвоздикъ, но вообще на этотъ счетъ существовали совершенно фантастическія представленія, допускавшія взаимодйствіе двухъ въ высшей степени различныхъ растеній. Линней, напримръ, лелялъ мысль, будто вс растенія со сходными листьями обязаны этимъ происхожденію отъ одного отца, а одинаковое строеніе цвтовъ указываетъ, будто бы, на общее родство со стороны матери. Благодаря этому, въ литератур встрчался рядъ сочетаній, по

ПРОЦЕССЪ ОПЛОДОТВОРЕНІЯ ВЪ РАСТИТЕЛЬНОМЪ ЦАРСТВ.

И. П. БОРОДИНА.

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Читайте также: