Пылкий и храбрый юноша, один из самых ревностных противников Франции, и первая жертва последней войны, столь гибельной для Прусской монархии. Он не имел еще 34 лет, когда погиб (10 октября 1806 года) на сражении при Заальфельде. Героическая смерть, которую предпочел он жизни, после несчастной потери всего вверенного начальству его войска, примирила с ним тех самых людей, которые осуждали его с наибольшею строгостью. Натура одарила принца Людовика прекрасными качествами, которыми он мог бы воспользоваться ко славе своей, когда бы умел сохранить во всем надлежащую средину. В его воспитании телесные способности были предпочтены душевным. Никто не мог с таким совершенством ездить верхом, фехтовать, плавать, танцевать, как принц Людовик, но он не имел искусства мыслить в связи, соображать идеи, не мог порядочно заниматься науками. Принц Людовик был испорчен слабыми родителями, и еще более слепою дружбою Фридриха Вильгельма, который воспламенил совершенно его живую, необузданную душу.
Если бы король захотел поступать согласно с желаниями Людовика, то война продолжалась бы непрерывно. Внутренняя деятельность молодого принца не имела никакой пищи во время мира: он беспрестанно был в движении, порядок и подчиненность законам были ему противны. Нельзя было без некоторого сострадания слышать, как он восставал против своей судьбы, и говорил, со слезами на глазах, молодым людям к нему привязанным: ‘Друзья мои! вы ошибаетесь, если почитаете меня счастливым. Нет ни одного из вас, которому бы я не завидовал. Вам открыто обширное поприще, вы можете стремиться, желать, надеяться — а я, поставленный судьбою на высоте, все получил без усилия, прикован к одному месту, не имею впереди ничего лестного, должен быть неподвижен’. — Слова сии совершенно изображают внутреннее беспокойство души его, живой, колеблемой страстями, но лишенной способа их удовольствовать.
Последние три месяца 1805 года (во время Австрийской и Моравской кампаний) были самою несчастною эпохою для принца Людовика. Он ожидал с мучительным нетерпением сигнала войны, и повеление отступить поразило его как удар грома. Он сделался главою бесчисленного множества недовольных. По его приказанию жандармы давали серенаду г. Гарденбергу, который советовал объявить войну Франции. В исступлении своем перебил он все окна в доме Гаугвица, который настоятельно требовал, чтобы не нарушали мира, словом, немноголюдная партия благоразумных людей принуждена была умолкнуть перед его многочисленными сообщниками, и прусские войска двинулись в поле.
Долго принц Людовик не знал, какое дадут ему место, наконец поручили ему начальство над авангардом принца Гогенлоге. Неизвестно, о чем рассуждал он с сим генералом 7 октября, но все уверены, что с самого этого дня мысль о смерти овладела его душою, погибнуть казалось ему необходимостью.
Октября 10, рано поутру, принц Людовик отравился к Заальфельду: он должен был защитить сие важное место, но отступил, желая дать более смелости французам (собственное выражение Людовика), неприятель, ударив на него с быстротою, все опрокинул: победа была совершенная. Людовик надеялся примером своим остановить бегущее войско, бросился вперед и вмиг окружен был французскими гусарами. Он с гордостью и презрением отвергнул жизнь, которую предлагали ему победители, его прострелили пулею в грудь, и он упал с лошади, раненный смертельно. Сам неприятель принужден был отдать ему справедливость, французы наименовали его неустрашимым.
(С французского.)
——
Принц Людовик Прусский: (С французскаго) // Вестн. Европы. — 1808. — Ч.39, N 9. — С.70-74.