Н. А. ЛЕЙКИНЪ.
ШУТЫ ГОРОХОВЫЕ
КАРТИНКИ СЪ НАТУРЫ.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., д. No 2,
1879.
ПРІЕМНЫЙ ЧАСЪ РЕДАКТОРА.
ПРІЕМНЫЙ ЧАСЪ РЕДАКТОРА.
Приемный час редактора, Лейкин Николай Александрович, Год: 1879
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Хорошо меблированная комната. Письменный столъ по середин. По стнамъ полки съ книгами. На полу валяются изрзанныя газеты. У окна другой столъ. За однимъ изъ столовъ сидитъ секретарь редакціи и что-то пишетъ. Самъ редакторъ, заткнувъ перо за ухо, ходитъ но комнат и чешетъ затылокъ. На лиц дума.
— Ахъ, Михаилъ Иванычъ,— обращается онъ къ секретарю:— я вотъ все хотлъ васъ попроситъ, не составите-ли вы корреспонденцію изъ Рагузы? Герцеговинцы теперь такой модный животрепещущій вопросъ, а у насъ объ нихъ только одн о перепечатки. Ну возьмите тамъ что-нибудь изъ газетъ… Любобратичъ, Восьмибратичъ… Выберите по карт какое нибудь мстечко… Упомяните о стычк, обозначьте побольше число раненныхъ и убитыхъ турокъ… Ну, о невжеств коснитесь… Знаете, по общему шаблону… по трафарету… Поняли?
— Ну еще-бы…— отвчаетъ секретарь — Да напишите въ скобкахъ: ‘отъ нашего собственнаго корреспондента’. Хорошо-бы упомянуть о какой нибудь двушк, похищенной въ гаремъ. Придумайте ей имя по поэтичне. Насчетъ раненныхъ пройдитесь… обругайте австрійскихъ докторовъ… Пожалуйста!
— Съ удовольствіемъ…
Секретарь садится. Входитъ юный армейскій офицеръ. Въ рукахъ у него свертокъ, обвязанный розовой лентой.
— Мн-бы господина редактора видть…— робко говоритъ онъ.
— Я редакторъ. Что вамъ угодно?
— Пользуясь отпускомъ и находясь временно въ Петербург, я вамъ принесъ стихи, которые-бы желалъ напечатать… Это, такъ-сказать, досугъ моего деревенскаго уединенія… Мы въ деревн стоимъ, такъ отъ скуки… Я и прежде вамъ присылалъ нсколько разъ, но почему-то не удостоился… Теперь я привезъ цлую тетрадку. Тутъ комическіе есть, трагическіе, но больше любовные…
Офицеръ развязываетъ ленту и передаетъ редактору тетрадку, исписанную самымъ лучшимъ писарскимъ почеркомъ. Редакторъ начинаетъ перелистывать. Попадаются заглавія! ‘Къ ней’, ‘Къ ея бантику на лебяжьей груди’, ‘Къ ея алькову’, ‘Маш’, ‘У ея изголовья’, ‘Въ кустахъ’. Въ глаза бросаются стихи:
‘Скажу въ глаза и за глаза:
Чиста, чиста твоя слеза,
Ползетъ на двственныхъ ланитахъ,
Какъ-бы отшельникъ непорочный въ скитахъ’…
— Извините, мы этихъ, стиховъ не можемъ напечатать,— говоритъ редакторъ и отдаетъ рукопись.
— Отчего-же? Вы прочтите, тутъ есть разные…
— Неудобно.
— Отчего-же, помилуйте! Стихи, кажется, самые удобные. Тутъ есть и большіе и маленькіе… Есть даже двустишіе, посвященное нашему адъютанту:
‘Твержу я цлый вкъ:
Ты благородный человкъ’.
— Эти стихи не подходятъ къ программ нашего изданія.
— Отчего-же не подходятъ? Вы попробуйте напечатать, такъ можетъ-быть и подойдутъ.
— Извините, они не удобны для насъ…
— Странно… Разв вы не можете объяснить, почему неудобно?
— Редакція не даетъ объясненій.
— Еще боле странно!
Офицеръ беретъ рукопись и уходитъ. Входитъ купецъ съ клинистой бородкой.
— Что вамъ угодно?
— Мы на счетъ тещи. Тещу-бы намъ отчехвостить хорошенечко,— отвчаетъ онъ визгливымъ голосомъ.
— То-есть какъ это?— спрашиваетъ редакторъ еле удерживая смхъ.
— Въ статейк продернуть…. Такая бестія навязалась, доложу вамъ…. Изволите видть, мы шорники будемъ и въ прошломъ году на ейной дочери женились…. И взяли ихъ какъ есть за одну ихъ красоту, ну, и тещу эту самую… потому он при своемъ вдовств желзомъ торговали. Капиталовъ никакихъ… Божіе милосердіе было, небель…. Теперича мы ихъ сгоняемъ съ квартеры, потому каторга отъ нихъ, а не жизнь, а он небель назадъ требуютъ. Я, говоритъ, шесть пудовъ одной мдной посуды съ собой принесла, окромя трехъ самоваровъ — На счетъ перинъ и подушекъ Господь съ ней…. а мдная посуда — сами знаете…. Тутъ у меня въ жалоб все какъ слдуетъ объяснено… Пожалуйте! Нельзя ли, ваше высокородіе, такъ ее отчехвостить, чтобъ до новыхъ вниковъ не забыла!
Редакторъ въ недоумніи.
— Помилуйте, какая жалоба! Здсь не кварталъ…
— Ахъ, Господи! Что будетъ стоить, мы за цной не постоимъ… Только бы ее попугать хорошенько…
— Обратитесь къ мировому судь…
— Мы это знаемъ-съ… А все-таки хотлось бы намъ пробрать ее въ газету на об корки. Теперича мн даже въ пищу всякую дрянь подмшиваетъ.
— Извините, это не наше дло….
— Ежели у васъ лошадки, мы-бы вамъ хомутъ или сдло съ нашимъ удовольствіемъ…. Ремни, гужи какіе….
— Ничего не могу сдлать..,
— Такъ нельзя отбарабанить?
— Нельзя-съ….
— А жаль! Прощенья просимъ!