М. Н. Катков
М. Н. Катков
Пререкания ‘Нового Времени’ и ‘Вестника Европы’ о назначении Государственного совета
Пререкания ‘Нового Времени’ и ‘Вестника Европы’ о назначении Государственного совета
Пререкания ‘Нового Времени’ и ‘Вестника Европы’ о назначении Государственного совета, Катков Михаил Никифорович, Год: 1886
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Новое Время’ и ‘Вестник Европы’ взялись защищать и восхвалять порядки, ведущиеся в Государственном совете, и на первых же порах между собою перессорились. По плану официозного органа ведомства дефицитов требовалось всячески уверять публику, что Государственный совет совершенно чужд всякого парламентаризма, а официальный орган либеральных доктринеров как раз наоборот констатирует, что в Государственном совете процветает игра в большинство и меньшинство, и сожалеет только о том, что этой игре не дано надлежащего простора. И вот ‘Новое Время’ негодует на своего собрата за его излишнюю откровенность, так как-де, ‘к сожалению, упрек в парламентаризме находит себе некоторую точку опору в статье ‘Вестника’, который таким образом оказывает поистине медвежью услугу учреждению, попавшему в немилость (?) ‘Московских Ведомостей». При этом ‘Новое Время’ считает нужным указать на различие плана реформы Государственного совета, предлагаемого ‘Вестником Европы’, от того ‘плана реформы’, который будто бы предлагают ‘Московские Ведомости’. Оказывается, что наш план очень ясен, а план петербургского журнала отличается какою-то загадочностью. ‘Трудно, — говорит ‘Новое Время’, — разгадать в полной определенности план реформы, противопоставляемой ‘Вестником’ плану ‘Московских Ведомостей’, который сводится к освобождению членов Совета от самостоятельных мнений по всем вопросам, вносимым в совет министрами в виде готовых законопроектов’.
Сколько удивительной лжи в этих немногих словах! Публицист дефицитов не может не знать, что мы никогда никакого ‘плана реформы’ Государственного совета не предлагали, а указывали лишь на некоторые фальшивые доктрины, противоречащие тем законам, которые лежат в основании его организации, эти доктрины, доказывали мы, вредны главным образом потому, что лишают членов Государственного совета свободы мнения, заставляя их сообразоваться не с совестью и разумением, а с интересами, совершенно чуждыми вопроса. Лишь при условии полной самостоятельности и, стало быть, правдивости мнений как министров, вносящих законопроекты, так и членов Совета верховный законодатель может быть уверен, что советы лиц, облеченных его доверием, действительно достойны внимания. Вот что мы говорили. Витязи финансовых дефицитов это знают и развязно утверждают, что ‘Московские Ведомости’ предлагают план реформы, который ‘сводится к освобождению членов Совета от самостоятельных мнений по всем вопросам, вносимым в совет министрами в виде готовых законопроектов’. К чему этот аппарат грубого и нелепого обмана?
Что касается статьи ‘Вестника Европы’, то она состоит из теоретических рассуждений о великих благах доктрины большинства и меньшинства. Эти господа не отрицают, что против большинства можно кое-что возразить. Но, говорят они,
как бы несомненна ни была правильность известной формулы: ‘Голоса должны быть не считаемы, а взвешимаемы’, в пользу большинства говорит везде и всегда некоторая презумпция, которую нужно побороть, чтобы склониться на сторону меньшинства. Предполагается, что большее число лиц не так легко может впасть в ошибку, чем меньшее, — и сила этого предположения увеличивается прямо пропорционально степени перевеса большинства над меньшинством. Как и всякая презумпция, оно может быть опровергнуто, но самая необходимость опровержения является лишним шансом в пользу большинства (?!).
Эти господа не отрицают и того, что большинство может образоваться искусственным путем, путем интриги и происков со стороны руководителей, путем слабодушного подчинения со стороны руководимых. Они соглашаются с тем, что ‘такое большинство, очевидно, заслуживает меньше доверия, чем меньшинство’, и что в таком случае ‘уже один тот факт, что известное мнение считает своих приверженцев не десятками, а единицами, свидетельствует об искренности мнения, о независимости от каких бы то ни было побочных влияний’. ‘Но, — говорят они в заключение, — процесс образования большинства и меньшинства — один и тот же, и мы не видим причины, по которой обвинение в слушании команды могло бы касаться только первого, не касаясь второго’. Но в Государственном совете, по заверению ‘Вестника Европы’, нет ни ‘команды’, ни ‘вожаков’, ни ‘партий’, ни ‘коалиций’, мнения большинства подчиняются там не ‘интересам партии’, а ‘разуму’, и ‘повторяющееся согласие одних и тех же лиц основано единственно на тождестве мнений’.
Вся эта праздная болтовня совершенно не касается существа дела. Дело вовсе не в том, что члены Государственного совета по той или другой причине делятся на группы или партии с вожаками или без оных, а в доктрине, фальшиво к нам прокравшейся и требующей, чтобы члены Совета, а также министры жертвовали своим убеждением и своею совестию и портили бы законы в угоды фантастическим ‘презумпциям’. Естественная ‘презумпция’ может состоять только в том, чтобы министры вносили в Государственный совет тщательно обдуманные и вполне выработанные полезные законопроекты. Если затем в Совете будут предлагаться поправки или изменения к лучшему, то министр, отказываясь от ложного самолюбия, должен усовершенствовать свой проект сообразно с поправками к лучшему. Но если предложенные модификации проекта направлены к тому, чтоб испортить закон или лишить его силы, то министр не имеет права делать уступки для того только, чтоб обеспечить своему проекту ‘большинство’ или так называемое ‘почетное меньшинство’. Если б ему пришлось остаться совершенно одиноким со своим мнением, он, смеем думать, не должен идти на какие бы то ни было сделки со своею совестью и играть интересами государства. Точно такую же свободу мнения должен иметь и каждый отдельный член Государственного совета, если он по совести и крайнему разумению не может согласиться со своими товарищами. В полной независимости мнения состоит и достоинство, и долг каждого из членов русского Государственного совета. Какие бы то ни было ‘парламентские’ уступки и компромиссы не имеют никакого смысла в нашем Государственном совете, так как его мнения никакой решающей или предрешающей силы не имеют. Чем чище и полнее дойдут мнения его членов до верховного законодателя, тем лучше: на своей высоте, возносящейся надо всеми партиями и частными интересами, законодатель выслушает разные мнения и примет свободно то решение, которое признает лучшим, руководствуясь при своем выборе не какими-нибудь доктринами или ‘презумпциями’, а единственно пользой своего государства.
Вот что мы говорили о Государственном совете. Тут, как всякий видит, нет и тени какого-либо ‘плана реформы’ этого государственного учреждения, а есть только напоминание об истинном его значении, основанном на точном смысле действующих законов, которые ни в какой реформе не нуждаются. Что врали стараются исказить это значение и приблизить Государственный совет к несвойственному ему типу парламента, это весьма естественно. Но почему врали считают нужным извращать наши слова о Государственном совете и приписывать нам мнения, как раз противоположные тем, какие мы высказываем, это менее понятно.
Впервые опубликовано: ‘Московские Ведомости’. 1886. 14 июня. N 162.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/katkov/katkov_prerekania_novogo_vremeni.html.