Прекрасная Полина.
(Изъ новыхъ повстей Графини Жанлисъ.)
К. Ш—въ.
——
Прекрасная Полина, Жанлис Мадлен Фелисите, Год: 1818
Время на прочтение: 19 минут(ы)
Реймондъ VII, послдній изъ Тулузскихъ Графовъ, славенъ въ Исторіи своими волокитствами и своими добродтелями, своею храбростію и войнами, которыя надлежало ему выдержать для покоренія собственныхъ областей, утраченныхъ злополучнымъ отцомъ его, мужествомъ и постоянствомъ онъ наконецъ возвратилъ наслдіе свое, и миръ былъ счастливымъ плодомъ долговременныхъ трудовъ его. Графъ съ молодыхъ лтъ любилъ науки, Дворъ его былъ мстомъ собранія всхъ славнйшихъ Прованскихъ поетовъ. Сей Принцъ отличался оригинальностію мыслей, иногда слишкомъ уже необыкновенною, сочинилъ стихи подобно какъ и вс Принцы того времени, и употреблялъ въ разговорахъ метафоры боле странныя, нежели блестящія, а особливо сравненія, приличныя одной только Поезіи, ни одинъ критикъ не сказывалъ Принцу, что он должны быть правильны и новы. Поетъ Государь рдко находитъ строгихъ судей въ областяхъ своихъ. Реймондъ однакожъ ненавидлъ лести, и желалъ, чтобы вс его окружающіе, ненарушая уставовъ предписанныхъ етикетомъ, обращались съ нимъ такъ точно, какъ обращались въ свт и сохраняли бы свой характеръ, Принцъ не препятствовалъ ни благопристойной веселости, ни своенравнымъ мыслямъ мизантропіи, ни острымъ словамъ Прованской пылкости. При Двор его видимы были не обманчивыя личины, но физіономія прелестныя, разнообразныя, наконецъ люди, которыхъ онъ звалъ, и которые составляли приятное общество, ихъ разговоры занимали его и доставляли ему даже полезныя свднія: ибо при свобод шутокъ, епиграммъ и живыхъ споровъ истина является гораздо лучше, она мене прикрыта, нежели въ разговорахъ обдуманныхъ и важныхъ. Между молодыми витязями, которые въ то время находились при Двор Реймонда, и которые наиболе отличились въ послднихъ походахъ, былъ одинъ, превосходившій всхъ другихъ неустрашимостію и чрезвычайною силою, проворствомъ въ сраженіи и благородствомъ характера, именно Блакассъ, потомокъ знаменитаго дома, владлецъ Мутьевскій. Графъ Тулузскій оказалъ ему честь особеннаго дружества. Блакассъ соединялъ съ мужествомъ, самымъ неустрашимымъ, сердце человколюбивое и сострадательное, отважное въ сраженіяхъ, откровенное при Двор, не только чуждое всякой суровости, но еще исполненное снисхожденія и кротости. Онъ былъ любимъ даже своими соперниками невзирая на его превосходство вередъ ними, потому что никогда не давалъ чувствовать его ни высокомріемъ, ни пренебреженіемъ, еще боле потому что презиралъ богатство и что никогда не пользовался случаемъ своимъ для испрошенія милостей. Между тмъ Блакассъ имлъ честолюбіе, но честолюбіе благородное, столь же высокое, какъ и душа его. Не добиваясь и нелюбя ничего инаго, кром славы, онъ не думалъ о томъ, чтобы разсудокъ когда нибудь долженствовалъ удерживать его желанія. Блакассъ не зналъ такого жребія, который былъ бы выше чувствъ его и мужества, онъ не помышлялъ еще о состояніи своемъ и знатности, но мысль о завоеваніи трона не боле стоила бы ему, какъ и мысль о приобртеніи въ арміи новыхъ чиновъ своею храбростію. Графу Тулузскому нравились въ Блакасс смлость, откровенность, оригинальность мыслей, придаваемыя уму его гордостью чувства, веселостію характера. Графъ нсколько разъ принималъ на себя старанія найти для него невсту, и предлагалъ ему богатыхъ наслдницъ, но тщетно. Блакассъ равнодушный къ богатству, былъ также равнодушенъ и къ любви, не смотря на то имлъ все расположеніе къ сильнйшей страсти, но чрезвычайная осторожность заставляла его откладывать выборъ невсты.
У Реймонда была единственная дочь, шестнадцати лтъ, воспитанная далеко отъ военнаго позорища въ одномъ старомъ замк, за двадцать миль отъ Тулузы. Никто еще при Двор невидалъ юной Принцессы, которую звали Оразіей, и красоту которой очень много хвалили. Графъ поручилъ Блакассу отвезти ей письмо, которымъ предварялъ ее, что въ конц лта она будетъ взята ко Двору. Сверхъ того Блакассъ долженъ былъ сказать Принцесс изустно, что Графъ занимался переговорами о ея супружеств съ Графомъ Пуатьерскимъ, братомъ Короля Французскаго {Св. Лудовика.}, и что онъ собирался хать въ Парижъ единственно для сего предмета. Блакассъ на другой день отправился въ путь, принявши повелніе соединяться съ Графомъ при Двор Лудовика, какъ скоро исполнить свое препорученіе.
По прошествіи сутокъ въ дорог, Бларассъ, сопровождаемый однимъ конюшимъ и однимъ пажемъ, въхалъ около полудня въ дубраву, которая была только въ полумили отъ замка Принцессы Оразія. Вдругъ услышалъ онъ вдали пронзительные крики женщинъ, далъ шпоры коню и поскакалъ въ ту сторону, откуда неслись вопли. Конюшій и пажъ слдовали за нимъ, нашли плачущую женщину на носилкахъ, остановленныхъ разбойниками, которые, увидвъ храбраго всадника, бросились бжать. Женщина, освобожденная Блакассомъ, была лтъ сорока, величественнаго лица. Она изъявила избавитлю своему живйшую благодарность. Блакассъ, узнавши, что она предпринимала путь въ Тулузу, пожелалъ выпроводить ее изъ лса, отдалъ Графское письмо пажу, приказалъ ему вручить оное Принцесс, и увдомить ее, что самъ придетъ непозже какъ черезъ часъ. Выпроводивши Доралису (такъ звали даму) на большую дорогу, онъ воротился въ лсъ и прибылъ въ замокъ Принцессы. На первомъ двор встртился Блакассъ съ пажемъ своимъ, и спросилъ о Принцесс. Пажъ сталъ говорить ему о красот ея съ такимъ восторгомъ, что возбудилъ любопытство въ Блакасс, который удвоилъ вопросы. Пажъ сказалъ ему, что нашелъ Принцессу въ звринц посреди сиренговой рощицы поющую и играющую на лютн, что на Принцесс было голубое платье, поясъ и ожерелье янтарные, и цвтокъ сиренги въ прекрасныхъ блокурыхъ волосахъ ея, что правильныя черты и блескъ лица ея были несравненны. Пажъ еще говорилъ, когда молодой витязь въхалъ чрезъ подъемный мостъ на широкой дворъ замка. Тамъ неожидали, чтобы Блакассъ прибылъ такъ скоро, престарлый конюшій, глухой и почти слпой, встртилъ его, сказалъ ему, что Принцесса была въ звринц, и что онъ его туда проводитъ. Блакассъ встаетъ съ лошади и слдуетъ за нимъ, Витязь усмотрлъ вдали сиренговую рощицу, которая была вся въ цвтахъ, скучая тяжелыми шагами проводника своего, онъ сказалъ ему, что видитъ рощицу и что пойдетъ туда одинъ, и недожидаясь отвта, бросилъ конюшаго и продолжалъ путь свой. Подошедши къ рощиц, онъ услышалъ лютню и сладостныя звуки восхитительной духовной псни въ честь Бовезерской Пресвятой Дв {На поклоненіе которой ходили преимущественно въ сіи древнія времена, жители Прованса.}. Онъ поспшаетъ, входитъ въ рощицу и при взгляд на очаровательный предметъ, явившійся глазамъ его сталъ неподвиженъ отъ удивленія…… Блакассъ находитъ, что пажъ его неумлъ описать ничего кром одежды и головнаго убopa несравненной Оразіи, и что не далъ даже и понятія о рдкой красот ея. Разсматривавши ее въ безмолвіи нсколько минутъ, Блакассъ твердо вознамрился не говоришь ей о жених, для нее назначаемомъ, становится колномъ на землю, кладетъ руку на сердце и въ то же мгновеніе вставши, поспшно удаляется и исчезаетъ. Объ пробгаетъ садъ, встрчается подл замка съ пажемъ, который проситъ его войти въ большую залу чертоговъ, куда Принцесса, сопровождаемая дамами, долженствовала, прибыть немедленно. Блакассъ ничего неотвчаетъ, идетъ на широкой дворъ, бросается на коня своего и узжаетъ съ быстротою молніи. Нигд неостанавливаясь, Блакассъ очень скоро прихалъ въ Парижъ. Тамъ нашелъ онъ Графа Тулузскаго и со всею искренностію своего характера признался ему во всемъ, что ни происходило въ душ его. Онъ сказалъ, что одна минута ршила судьбу его, и что онъ боготворитъ Оразію. Удивленіе Графа было чрезвычайно. — ‘Но, любезный Блакассъ,’ сказалъ онъ витязю: ‘какія же твои надежды?’— Свершить самыя необыкновенныя дла, что бы быть ее достойнымъ?— ‘Какъ! ты безъ шутокъ думаешь, что можешь склонить меня отказаться отъ союза съ Графомъ Пуатьерскимъ, съ великимъ Принцемъ?’ — Вы хотите короны? Скажите, Государь, и я найду способъ приобресть ее. — ‘Какія же будутъ права твои на полученіе короны?’— Первыя изо всхъ правъ: мужество и добродтель. Разв простой Нормагдской дворянинъ, Танкредъ Готвилль, не утвердилъ Сицилійскаго трона за дтьми своими?.. Говорятъ о Крестовыхъ походахъ, я вступлю въ службу, послдую за Лудовикомъ, и столько прославлю имя свое геройскими подвигами, что содлаюсь достойнымъ счастія, котораго, осмливаюсь желать.— ‘Ты говоришь вздоръ съ такимъ чистосердечіемъ, что невозможно отвчать на слова твои со строгостію, все, что могу сказать теб есть слдующее: во первыхъ, ничего нтъ странне мысли твоей жениться на моей дочери, во вторыхъ, подобный союзъ столь же не возможенъ, какъ было бы невозможно совокупить дв горы.’ Сіе чудное сравненіе неимло никакой новости въ устахъ Графа, ибо онъ весьма часто употреблялъ гиперболы етаго рода. Блакассъ, вмсто того чтобы придти въ отчаяніе, улыбнулся. — Государь! — сказалъ онъ: — ежели мы легко отказываемся отъ дерзкой надежды, то заслуживаемъ посмяніе, но твердостію въ предприятіи возвышается честолюбіе, она придаетъ великій характеръ самому дурачеству. Судите же, расположенъ ли я лишиться бодрости отъ перваго препятствія? — ‘Ho ето препятствіе непобдимо.’ — Совсмъ нтъ, государь! я восторжествую надъ нимъ.— ‘При сихъ словахъ Графъ началъ смяться, между тмъ онъ запретилъ Блакассу искать способовъ видться съ Принцессой. Блакассъ уврялъ его, что не только не имлъ сего намренія, но еще всячески будетъ стараться убгать Оразіи до тхъ поръ, пока Графъ не одобритъ любви его. Реймондъ отвчалъ, что въ такомъ случа онъ никогда не увидитъ Оразіи, — отвтъ, который нимало не встревожилъ Блакасса. Принцъ совтовалъ ему также ни съ кмъ не говорить о своемъ дурачеств, и Бласассъ сказалъ на ето, что имя такого довреннаго какъ онъ, не льзя желать другаго?
Почти тотчасъ же посл сего разговора Блакассъ ухалъ изъ Парижа, но имлъ напередъ утшеніе слышать съ достоврностію, что въ переговорахъ о супружеств Принцессы и Графа Пуатьерскаго встрчались большія затрудненія, и что если оно и воспослдуетъ, то непрежде какъ черезъ два года.
Блакассъ прибылъ въ свое Мутьерское помстье, находившееся недале десяти миль отъ замка Принцессы. Близь маленькаго городка Мутьера были дв превеликія горы, чрезвычайно крутыя и раздленныя пространствомъ на 250 шаговъ. По удивительному случаю одна изъ сихъ горъ находилась во владніи Блакасса, а другая на земл, принадлежащей къ замку Принцессы Оразіи. Блакассъ, вспомнивши о сравненіи Графа Тулуазскаго, возымлъ съ двоякимъ удовольствіемъ намреніе соединить прочною связью сіи дв границы. Ето было для него въ одно время рыцарскимъ предприятіемъ, сладостнымъ предзнаменованіемъ и самою счастливою емблемой. На обихъ вершинахъ горъ Блакассъ веллъ укрпить желзную цпь концами, вытянуть ее по воздуху и украсить на средин бронзовой звздою. Блакассъ имлъ девизомъ своимъ звзду съ сими словами: Выше всего: Девизъ не очень скромный, но таковъ былъ духъ тхъ временъ. Девизами объявляли и о намреніяхъ и о чувствованіяхъ, а особливо хотли, чтобы они означали совершенство или величіе. Впрочемъ Блакассъ подразумвалъ одинъ только моральный смыслъ въ своемъ девиз. ‘Онъ значитъ единственно,’ говорилъ витязь ‘что благодаря моему характеру, выше всякаго приключенія.’ Но желая принятъ такой девизъ, которой бы относился къ любви его, онъ веллъ нарисовать на щит своемъ большое блое покрывало, съ сими словами: Слава сниметъ его {Соединеніе двухъ горъ такою цпью, какая здсь описана, было дйствительно въ древнія времена произведено однимъ витяземъ изъ дому Блакассовъ. Посреди етой цпи блистала большая серебряная звзда, которая находится донын въ герб Блакассовой фамиліи. Въ южныхъ провинціяхъ видли еще во время революціи етотъ необыкновенной памятникъ.}.
Блакассъ обнародовалъ во всемъ Прованс рыцарямъ, тамъ находившимся, вызовъ на поединокъ, утверждая, что дама помышленій его была самая юная, самая прекрасная и совершеннйшая изо всхъ дамъ Франціи и вселенной. Мсто сраженій было имъ назначено между двумя горами, которыя соединилъ онъ желзною цпью. Вскор увидли въ Мутьер множество молодыхъ и блестящихъ рыцарей, столь же ревностныхъ къ слав дамъ своихъ, сколько и къ успхамъ своей любви. Сраженія продолжались пятнадцать дней. Блакассъ былъ всегда побдителемъ, онъ показалъ при етомъ случа силу, равную своей неустрашимости, и вознесъ на высочайшую степень имя свое, имя храбраго и врнаго витязя. Побдивши противниковъ, онъ угощалъ ихъ въ замк своемъ, пекся о раненыхъ и давалъ великолпныя пиршества. Сіи мужественныя забавы прославили и разорили его. Посл неслыханныхъ дяній храбрости Блакассъ принужденъ былъ продать часть земель своихъ, а остальныя заложитъ. Но онъ приобрлъ великую славу, а для витязя тхъ временъ ето значило приобрсть фортуну.
Блакассъ не забылъ псни въ честь Бовезерской Пресвятой Дв, слышанной имъ въ сиренговой рощиц. Особенно чтимый образъ Богоматери, грубо изваянный изъ раскрашеннаго гипса, находился въ древнемъ каменномъ ниш на холм близь воротъ города Мутьера. Блакассъ построилъ между двумя горами, подъ желзною цпью, маленькую красивую часовню, въ которую перенесъ изваяніе Бовезерской Богоматери, и симъ освятилъ мсто, прославленное его храбростію {Сія маленькая часовня была въ самомъ дл между двумя горами.}. Совершивши вс сіи дла, которыя занимали его въ продолженіе четырехъ мсяцовъ, онъ возвратился ко Двору Тулузскаго Графа, бывши наедин съ симъ Принцомъ, Блакассъ сказалъ ему: ‘Государь! я совокупилъ дв горы, а вы сами объявить изволили, что союзъ, котораго осмливаюсь желать, не былъ бы трудне такого Совокупленія.’ — Ето нечто иное было, какъ необдуманный образъ выраженія. — ‘Прихавши сюда, я узналъ, что переговоры о брак съ Графомъ Пуатьерскимъ прерваны!’ — Я возобновлю ихъ.— ‘Нтъ, нтъ, Государь! Свдавши, что я совокупилъ дв горы, вы отказались отъ союза съ Графомъ — признайтесь, Государь?’ — Любезный Блакассъ! ты самый безумный, равно какъ и самый храбрый изъ рыцарей’. — ‘Самый храбрый — етаго не думаю, Государь! но когда уста наши произносятъ подобный судъ, то они объявляютъ меня вашимъ зятемъ. Самый храбрый долженъ быть имъ.’
Сей разговоръ кончился какъ и другіе, Графъ забавлялся нсколько минутъ смлостью Блакасса, а потомъ веллъ замолчать ему.
Блакассъ провелъ зиму при Двор. Оразіи не было тамъ, она жила по прежнему въ старомъ замк своемъ, ибо Графъ ршился не привозить въ Тулузу Принцессы до того времени, пока распоряженія, относительно брака ея, не будутъ приведены къ концу однажды навсегда. Первые прекрасные дни весны принесли вмст съ собою Блакассу сладостныя воспоминанія и нкоторыя надежды, онъ немедленно возвратился въ Мутьеръ, я тотчасъ постилъ Бонезерскую часовню, которую нашелъ украшенною внутри множествомъ благочестивыхъ приношеній, большею частію отъ дамъ и отъ Принцессъ. Между сими дарами онъ замтилъ, съ душевнымъ волненіемъ, поясъ и ожерелье изъ янтарей, и спросилъ: отъ кого они? Ему сказали, что дв женщины, одна немолодыхъ лтъ, а другая подъ его покрываломъ, сопровождаемыя престарлымъ конюшимъ, призжали въ часовню, молились и оставили етотъ даръ, но что именъ ихъ ни кто не знаетъ.
Блакассъ по сему извстію узналъ Оразію и ея престарлаго конюшаго, и догадывался, что женщина немолодыхъ лтъ была надзирательница Принцессы. Размышленія его объ етомъ случа подавали ему сладостныя надежды. Принцесса знала, что рыцарь, виднный ею въ сиренговой рощиц, назывался Блакассомъ: ибо пажъ, объявлявшій о призд его, объявилъ и объ имени, Оразія знала еще, что Блакассъ построилъ маленькую часовню между двумя горами, и предприняла въ сію часовню тайное путешествіе. Воздавая благоговйное почтеніе святому мсту, не почтила ли она также и строителя?…
Блакассъ недолго наслаждался прелестію надежды, на другой же день своего призда, узналъ онъ, что Принцесса наконецъ оставила свой древній замокъ и отправилась въ Тулузу. Сіе извстіе привело въ смущеніе молодаго витязя, ибо не оставалось никакого сомннія, что бракъ Оразіи воспослдуетъ и что Графъ, для етаго взялъ ее ко Двору своему. Блакассъ желалъ поститъ тотъ замокъ, въ которомъ видлъ обожаемую красавицу. Прихавши туда, онъ прежде всего побжалъ въ сиренговую рощицу, которую снова нашелъ всю въ цвтахъ, ибо ето было опять весною. Вошедши съ неизъяснимымъ смятеніемъ въ сію рощицу, Блакассъ воображалъ, что еще видитъ тамъ юную, плнительную красавицу, предметъ страсти столь же сильной, сколь и романической. Посл долгаго, горестнаго мечтанія онъ печально осматривается вокругъ себя, и узнаетъ померанцовое дерево, къ которому онъ прислонился, когда глядлъ въ безмолвіи. на прелестную Оразію, но онъ видитъ у подошвы етаго дерева еще вазу, наполненную цвтами, извстными подъ именемъ: ночная красота, которыхъ тогда небыло, приближается, и читаетъ на ваз слдующую надпись: Сокрытая отъ всхъ очей: Онъ заключаетъ, что етотъ девизъ относится къ тайному путешествію въ Бовезеръ, гд Принцесса была подъ покрываломъ. Ночь застигла Блакасса въ етой, милой сердцу его, рощиц, наконецъ онъ вышелъ изъ нее, взялъ одинъ цвтокъ, и вздыхая, прикололъ его къ груди своей. Желая узнать о своемъ жребіи, онъ оставилъ Myтьеръ и возвратился въ Тулузу. Тамъ ожидала Блакасса жестокая новость. Вмсто того чтобы прихать прямо ко Двору, онъ остановился въ одной гостинниц, гд узнаетъ, что за два дни передъ тмъ возвщено было о конскомъ ристалищ, которому надлежало воспослдовать черезъ двнадцать дней, по радостному случаю бракосочетанія Принцессы съ Графомъ Пуатьерскимъ, и что свадьба будетъ на другой же день посл ристалища. Блакассъ, въ отчаяніи, далъ себ слово не возвращаться ко Двору, однакожъ хотлъ явиться на ристалищ, въ надежд побдить своего соперника. Въ послдовавшіе дни онъ видлъ многихъ прихавшихъ въ гостинницу рыцарей, изъ которыхъ почти каждый сражался съ нимъ при горахъ Бовезерскихъ, но призжаетъ одинъ витязь, который, не могши въ то время принять вызова его на поединокъ, предлагаетъ ему сраженіе прежде нежели начнется ристалище. Блакассъ согласился, ибо, не взирая на потерянную надежду, онъ хранилъ любові’ свою и все еще утверждалъ съ тмъ же жаромъ, что дама его помышленій была прекраснйшею и совершеннйшею въ мір. Противникъ Блакассовъ назывался Рыцаремъ Лилій, потому что имлъ въ девиз своемъ Лилію, съ сими словами: Мене блистательна и мене невинна, чмъ она! Етотъ рыцарь не скрывалъ имени той, которую любилъ, не взирая на ея неблагосклонность. Ето была прекрасная Полина, возвратившаяся за шесть мсяцовъ передъ тмъ въ Тулузу, мсто своего рожденія, но которая, будучи столь же скромна какъ и прекрасна, никогда не снимала покрывала, висвшаго до самыхъ ногъ ея. Годъ назадъ, она произнесла обтъ не прежде снять его, какъ вышедши замужъ, между тмъ изъявляла чрезвычайное отвращеніе къ замужству, и отказывала всмъ женихамъ, которыхъ привлекала къ ней слава о рдкой красот ея. Сверхъ того хвалили равномрно ея кротости, добродтели, поступки и таланты. Рыцарь Лилій видлъ ее нсколько разъ до ея обта, и былъ влюбленъ въ нее безъ памяти, Полина, ко всмъ равнодушная, тщетно старалась отнять у него надежду, которую онъ питалъ упорно. Было положено, съ согласія Государя, чтобы Блакассъ и Рыцарь Лилій сразились на большой Тулузской площади въ присутствіи большей части Двора, всхъ городскихъ дамъ и безчисленнаго народа. Блакассъ желалъ бы имть свидтелемъ сего сраженія ту, которая была тайнымъ его предметомъ, но Принцесса Оразія оставалась во дворц. Вс знали, что прекрасная Полина была дамою Рыцаря Лилій, и надялись, что она почтитъ, присутствіемъ своимъ сраженіе своего рыцаря, но Полина не являлась.
Когда оба рыцаря показались на поприщ, то зрители плнились ихъ привлекательною наружностію, а особливо величественньімъ станомъ и ловкостію Блакасса. Рыцарь Лиліи сидлъ на гордомъ бломъ кон, котораго по несчастію неизвдалъ Довольно, лишь только прохалъ нсколько шаговъ по площади, какъ вдругъ, при воинственныхъ звукахъ кларнетовъ и бранныхъ трубъ, конь взбсился и уже не повиновался всаднику. Тщетно Рыцарь употреблялъ, къ укрощенію коня своего, вс средства смлости и искусства. Дивились усиліямъ Рыцаря, но вс он остались безполезными. Бшеный конь, стремясь перескочить чрезъ ограду, становился на дыбы, испуганный народъ загремлъ поразительными криками. Блакассъ спрыгиваетъ съ своей лошади, которую оставляетъ конюшему, и кидается къ Рыцарю Лиліи, одною рукою схватываетъ коня за узду, другою помогаетъ Рыцарю сойти, потомъ, взявши сего разъяреннаго коня за длинную волнистую гриву, взваливаетъ на плеча къ себ, и тащитъ его, вопреки сопротивленію, подъ громомъ рукоплесканій зрителей, изумленныхъ отважностію и силою, столь необыкновенными… которыя однакожъ были мене необыкновенны въ то время, нежели нын, ибо сила древнихъ рыцарей доводима была тлесными упражненіями до такой степени, что можно найти многіе примры, въ етомъ род, гораздо удивительнйшіе {Исторія говоритъ объ одномъ Буфлер, прозванномъ: Мощный. Онъ часто показывалъ сей самый опытъ силы, съ неукротимымъ конемъ на плечахъ онъ проходилъ боле пяти сотъ шаговъ.}.
Блакассъ, обремененный конемъ своего соперника, вышелъ изъ ограды и отдалъ лошадь двумъ человкамъ, которые взяли ее безъ всякаго труда, ибо она потеряла всю бодрость и силу свою. Рыцарь Лиліи бросается обнять Блакасса, который, ставши его избавителемъ, одержалъ побду безъ сраженія. Блакасса повели съ торжествомъ въ его гостинницу, изо всхъ оконъ бросали ему цвты и внки. Онъ жилъ въ нижнемъ етаж, на улицу. Ввечеру, печально затворившись въ своей комнат, онъ услышалъ, что кладутъ нчто на край окна его, и находитъ горшокъ съ цвтами, обвитый лавровымъ внкомъ. Подошедши къ свту, онъ увидлъ, что сіи цвты были — ночная красота!… Съ живйшимъ внутреннимъ движеніемъ Блакассъ тотчасъ вспоминаетъ о тхъ, которые видлъ въ сиренговой рощиц и о девиз: Сокрытая отъ всхъ очей. Случай ли ето былъ, или даръ отъ Принцсессы? Но она выходитъ замужъ!… Для чего же сія тайна, и для чего столь поздній даръ? Онъ конечно былъ не отъ особы, находившейся въ числ зрителей происшедшаго!…. Можетъ бытъ Оразія? по одному движенію простаго удивленія, прислала любимые цвты свои… Сіи мысли занимали его во всю ночь, не могши сомкнуть глазъ, онъ всталъ съ первыми лучами дня, и пошелъ гулять пшкомъ за городъ на лугъ, по которому струился ручей. Приближаясь къ ручью, Блакассъ увидлъ молодую женщину подъ покрываломъ, которая ступивши уже нсколько шаговъ на ломкую дощечку, располагаласъ пройти по ней. За женщиною подъ покрываломъ слдовала другая и, казалось, была подчиненною. Блакассъ догадывался, что видитъ прекрасную Полину, и неошибался. На шумъ, имъ произведенный, она оглянулась, увидвши его, содрогается, теряетъ равновсіе и падаетъ въ ручей, женщина, за нею слдовавшая, вскрикнула страшнымъ образомъ, Блакассъ кидается въ ручей, схватываетъ Полину за руки, выноситъ ее на лугъ. Она была въ вод одно только мгновеніе, и потому не лишилась ни чувствъ, ни памяти. Полина выражаетъ благодарность свою такимъ голосомъ, котораго очаровательная приятность проникнула въ глубину души молодаго рыцаря. Незнакомка приглашаетъ его отдохнуть въ сельскомъ дом своей матерй, который былъ въ пятидесяти шагахъ оттуда. Блакассъ согласился, подалъ руку Полин, и шелъ, куда она вела его. Полина не снимала мокраго своею покрывала, она даже старалась собрать его въ густыя складки, что бы никакъ не льзя было разсмотрть лица ея. Когда они пришли въ домъ, Блакассъ узналъ, къ чрезвычайному своему удивленію, въ Полининой матери ту даму, которой онъ спасъ жизнь въ лсу, дучи къ Принцесс Оразіи. Въ самомъ дл ето была Доралиса, которая заплакала отъ радости, увидвши своего храбраго избавителя, ставшаго избавителемъ и ея дочери.
Полина скрылась, чтобы снять съ себя мокрое платье. Рыцаря повели въ другую комнату, гд тотчасъ отдали ему блье и одежду. Въ сіи древнія времена къ долгу гостепріимства принадлежало и то, чтобы всегда имть въ готовности одежду для странниковъ. Возвратившись въ залу, гд ожидала. Доралиса, Блакассъ нашелъ тамъ и Полину, но все подъ покрываломъ. Она подошла къ рыцарю и поднесла ему золотой кубокъ съ медомъ, приготовленнымъ ея руками, Блакассъ съ приятностію извинялся, что принялъ вызовъ на поединокъ отъ рыцаря, за нее сражавшагося, и присовокупилъ къ тому: ‘Я еще не видалъ васъ въ то время…’ У меня нтъ рыцаря, — отвчала Полнаа, — если онъ сражался за меня, то по крайней мр безъ моего согласія, и я никакимъ образомъ не расположенъ давать подобнаго права.— Доралиса спросила у Блакасса, явится ли онъ на донскомъ ристалищ. — ‘Явлюсь, сударыня!’ отвчалъ онъ: ‘и буду сражаться.’— Въ такомъ случа, сказала она — мы обязаны предложить своему избавителю на выборъ нашу одежду, дама, которой вы служите, не можетъ етаго опорочить: ваше великодушіе и наша благодарность на то даютъ намъ право.— ‘Я буду гордиться,’ отвчалъ Блакассъ ‘имя на себ въ день сраженія такіе почетные знаки.’ Сказавъ сіи слова, и посл минутнаго размышленія, онъ попросилъ у Доралисы браслету изъ свтлорусыхъ волосъ, которая была на рук у ней. Доралиса тотчасъ отдала ему браслету, сказавъ: ‘Это волосы моей дочери.» — Я угадывалъ — отвчалъ рыцарь, принимая съ живйшимъ чувствомъ драгоцнный подарокъ, напомнившій ему прелестные блокурые волосы Оразіи. Потомъ, обратясь къ прекраснои Полин, онъ сталъ просить у нее покрывала, ибо умиралъ отъ любопытства видть ее. Полина въ ту же минуту снимаетъ, покрывало, но показываетъ, ему только стройную талію, на лиц осталось другое маленькое покрывало. Блакассъ вздыхаетъ, и ставши колномъ на землю для принятія покрывала, говоритъ: ‘Клянусь честію, что, въ день сраженія ето покрывало послужитъ мн латами и щитомъ, другихъ небуду имть…’ — О Небо! вскричала встревоженная Полина: — что вы говорите? Вы станете сражаться безъ латъ и безъ щита, и я буду тому причиною!… — ‘Я поклялся,’ отвчалъ Блакассъ: ‘а вы знаете, что рыцарю нельзя отступиться отъ клятвы своей. На успокойтесь, прекрасная Полина, ето неоцненное покрывало есть для меня залогъ побды.’ — Ахъ! не вызжайте на ристалище! — ‘Я общался сражаться тамъ, и ничто не можетъ мн воспрепятствовать.’ Полина перестала говорить, печально опустила взоры, и тихо вздохнула. ‘Посмотрите’ продолжалъ Блакассъ ‘какъ ето случилось кстати: я принялъ въ девизъ себ покрывало, съ надписью: Слава сниметъ его. Я выду на ристалище въ етомъ покрывал, останусь побдителемъ и по крайней мір тогда приобрту право снять его, но не воспользуюсь правомъ своимъ…. для меня довольно будемъ, что вы узнаете о торжеств моемъ….’ Безъ сомннія узнаетъ также и ваша дама — сказала Полина тихимъ, дрожащимъ голосомъ. — ‘Увы!’ отвчалъ Блакассъ: ‘я любилъ безъ надежды!… Правда, я заключилъ особенный смыслъ въ моемъ девиз! Я ласкался, что слава дастъ, мн со временемъ право открыть страсть мою, еще неизвстную… а теперь ужасный жребій осуждаетъ меня на вчное молчаніе!….. И такъ, сударыня, я стану сражаться не за любовь, но за честь и дружбу, ето покрывало невинности и добродтели будетъ моимъ егидомъ, а ваше одобреніе — одною только наградою, которой домогаюсь.’ — Ахъ, милостивый государь! — отвчала Полина — какъ бы вы ни закутались въ покрывало, но кто не узнаетъ васъ!… Ваши подвиги скажутъ о вашемъ имени. —
Въ продолженіе сего разговора Блакассъ, не могъ насытиться разсматриваніемъ таліи и рукъ прекрасной Полины, онъ думалъ что видитъ Принцессу Оразію. Ето была ея близна, ея стройность, ея ростъ, ея прелести…. Блакассъ воображалъ, что и лице незнакомки долженствовало также походить на лице Оразіи, и можно ли быть совершенно: прекрасною, неимя никакого сходства съ нею? Сія мысль до того овладла имъ, что когда онъ желалъ представить себ лице Полины, воображеніе тотчасъ приводило, ему на память лице Оразіи. И такъ необоримая прелесть удерживала Блакасса въ етомъ дом, онъ пробылъ въ немъ до самаго вечера, образъ Полины столь тсно соединился въ мысляхъ его съ образомъ Оразіи, что Блакассъ не могъ думать порознь объ одномъ изъ двухъ. Онъ призжалъ каждый день къ Доралис, и отчасу боле привязываясь къ ней и къ ея любезной дочери, отвчалъ на ихъ вопросы съ большею довренностію. На канун ристалища, Полина казалась чрезвычайно печальною, она еще разъ просила Блакасса не вызжать на ристалище, потому, что онъ долженъ былъ сражаться безъ латъ и безъ щита. Блакассъ повторилъ Все то, что уже онъ сказалъ ей. Полина, удостоврилась наконецъ, что вс ея усилія вразсужденіи етаго были безполезны. Доралиса спросила у Блакасса, какъ давно пылаетъ онъ страстію, которая сдлала его столь несчастнымъ. Онъ признался, что любовь его родилась въ тотъ самый денъ, когда онъ имлъ счастіе избавить Доралису… ‘И такъ’ сказала сія послдняя ‘ето было въ замк Принцессы?’ — Я видлъ Оразію!…. Вотъ мой отвтъ. — ‘Оразію!… гд вы ее видли?’ — Въ сиренговой рощиц звринца. Изъ почтенія къ принцу, который посылалъ меня къ ней, я ничего не говорилъ съ нею, но оставляя ее, я поклялся посвятить ей жизнь мою… — ‘О великодушный и добродтельный рыцарь!’ воскликнула Доралиса, обнявши Блакасса съ глубокимъ умиленіемъ. Въ сію минуту Полина схватила у матери руку, поцловала ее и долго держала въ своей…
Когда Блакассъ всталъ, чтобы хать, Полина хотла сказать ему: простите, но слова замерли на устахъ ея. Роза, которую, она имла на груди своей, упала. Блакассъ поднялъ ее и увидлъ, что она была омочена слезами. Онъ прикололъ ее у своего сердца, и скрылся. Блакассъ, исполненный безпокойства, возвратился домой. Прежде нежели онъ легъ, сталъ поливать, по обыкновенію своему, ночную красоту, но какое удивленіе! Онъ видитъ около вазы бумажную перевязку, на которой была слдующая надпись: ‘Сокрытая отъ всхъ очей.… но могу ли быть отъ твоихъ?’
‘Великій Боже!’ воскликнулъ изумленный Блакассъ, ‘ето девизъ Оразіи!… Теперь нтъ уже никакого сомннія, что цвты присланы отъ нее, и, кажется, она жалетъ, что я сомнвался!… Я любимъ!… но какая минута для подобнаго признанія! Праведное Небо! черезъ два дни она выдетъ за Графа Пуатьерскаго! Пo крайней мр до того времени онъ будетъ побжденъ мною!…’
Блакассъ, волнуемый безпокойствомъ боле нежели когда-нибудь, совсмъ не спалъ, думалъ во всю ночь объ одной только прелестной Оразіи и о таинственной, трогательной Полин. Рано поутру онъ накинулъ на плеча легкую одежду, закутался въ покрывало свое, которое, подобралъ на драгоцнную петлицу у правой руки, оставленной голою и украшенной браслетою Доралисы. Онъ прикрпилъ къ страшному копью своему букетъ изъ ночной красоты, въ такомъ убор слъ на лошадь, великолпно осдланную, и явился на поприщ. Тамъ узналъ, онъ о двухъ вещахъ, которыя привели его въ чрезвычайное смятеніе: на первыхъ, что Оразія не будетъ публично раздавать наградъ и присутствовавшаго на ристалищ, во вторыхъ, что Графъ Пуатьерской не выдетъ на сраженіе, потому что, удержанный противъ воли своей длами въ Париж, онъ не можетъ быть въ Тулуз прежде, какъ черезъ семь или восемь дней. Тщетно Блакассъ искалъ взорами прекрасную Полину на скамейкахъ, покрытыхъ всми придворными, городскими и прізжими дамами, ее не было….
Когда Блакассъ явился на поприщ, то вс взоры устремились на него, боле изъ любпытства нежели изъ удивленія, ибо привыкли уже видть между рыцарями поступки, въ отношеніи къ ихъ красавицамъ у самые странные. Блакассъ на семъ ристалище подвергался великимъ опасностямъ, но за то, не имя на себ ничего тяжелаго, онъ одерживалъ большія выгоды надъ всми рыцарями чудесною своею силою, своимъ искусствомъ и легкостію. Едва увидли его управляющимъ лошадь свою на ристательномъ поприщ, какъ вс зрители, по предсказанію Полины, произнесли имя его, одушевленный всеобщимъ восторгомъ и повторяемыми рукоплесканіями, онъ длалъ чудеса. Казалось, что подъ нимъ была крылатая лошадь, и что онъ забавлялся тщетными усиліями своихъ тяжелыхъ противниковъ, которые немогли ни достичь его, ни отъ него уклониться. Конь Блакассовъ, исполненный огня подъ легкимъ всадникомъ, казалось, леталъ какъ Пегасъ, а страшное копье всадника имло всю силу Геркулесовой палицы. Онъ обезоружилъ, опрокинулъ и побдилъ всхъ своихъ соперниковъ, не получивши ни одной раны, только при конц уже сраженія покрывало Блакассово разодралось пополамъ, обнажило голову его съ прекрасными блокурыми волосами и явило глазамъ восхищенныхъ зрителей лице его, Блакасса торжественно повели во дворецъ для полученія награды. Уже ето былъ не тотъ воинъ, неустрашимости и гордой осанк котораго удивлялись, онъ долженствовалъ видть Оразію, и смущался, роблъ!… Его вели черезъ длинный рядъ комнатъ, въ конц одной галлереи Блакассъ вдругъ остановился: онъ слышитъ, что въ ближней комнат поютъ духовную пснь Бовезерской Пресвятой Дв: ето былъ приятной голосъ Оразіи, ето была ея лютня!… Голосъ умолкъ, отворяютъ дверь и Блакассъ входилъ въ небольшую гостинную. Тамъ сказали ему, чтобы онъ подождалъ, и оставили однаго. Блакассъ въ удивленіи, въ замшательств не зналъ что думать. Не уже ли Оразія приметъ его тайно? Какимъ же образомъ она поступитъ въ сей торжественный день? какъ укроется отъ Двора, ее окружающаго? отъ отца, который бодрствуетъ надъ нею? Но за чмъ же не соблюденъ ни одинъ изъ употребительныхъ обрядовъ? для чего не провели его въ большую приемную залу? къ чему ето таинство, ето уединеніе?…. Блакассъ терялся въ своихъ размышленіяхъ, какъ вдругъ слышитъ шумъ позади себя, оборачивается и видитъ Доралису и дочь ея. Прекрасная Полина держала въ рукахъ длинную, блестящую цпь изъ каменьевъ. ‘Принцесса поручила мн’ сказала она ‘поднести вамъ отъ нее ету награду за храбрость вашу…’ — Какъ! — прервалъ слова ея Блакассъ — я не увижу еe?….’Нтъ, милостивый государь!’ — Вопреки всмъ законамъ рыцарства она отказывается лично вручить награду, которую сама назначила для побдителя?….— ‘Милостивый государь!’ отвчала Доралиса со вздохомъ: ‘она думала, что вамъ приятне будетъ получить награду изъ рукъ моей дочери.’ Вжливость, свойственная всмъ рыцарямъ, воспрепятствовала Блакассу противорчитъ. Онъ бросился на кресла, закрывъ обими руками лице свое. — ‘Милостивый государь!’ продолжала Доралиса: ‘посл той чести, которую вы оказали моей дочери, сражаясь въ ея покрывал, она должна для васъ снять свое…..’ Нтъ, нтъ, сударыня! — сухо возразилъ Блакассъ — я не достоинъ етой благосклонности, и ничмъ не заслуживаю, чтобы дочь ваша нарушила для меня обтъ свой. — ‘Правда, что она клялась не снимать покрывала ни для кого, кром своего супруга!’ — Итакъ я могу сбросить ето роковое покрывало, сказала Полина. — Милостивый Государь! — продолжала она,— вдайте наконецъ, что вы никогда невидали Оразіи, и узнайте Полину… — При сихъ словахъ покрывало спадываетъ, и счастливый Блакассъ узнаетъ въ прекрасной Полин ту, которую цлый годъ обожалъ подъ именемъ Оразіи. Невозможно описать его удивленія и радости, онъ бросился къ ногамъ Полины и предался всмъ восторгамъ любви, таимой до сего времени съ особеннымъ тщаніемъ. Напослдокъ онъ потребовалъ изъясненія, и Полинга увдомила его, что будучи воспитана съ Оразіей въ древнемъ замк, она всегда одвалась, по особенной вол Принцессы, такъ точно, какъ и Оразія. ‘Пажъ вами посланный’ продолжала она, ‘видлъ дйствительно Принцессу, которая была одна и играла на лютн въ сиренговой рощиц, когда привели его Принцесс, когда же онъ ушелъ, то она возвратилась въ замокъ, чтобы принять васъ, а я пошла въ рощицу, гд вы и увидли меня, старикъ же конюшій, васъ провожавшій, будучи глухъ и почти слпъ, не зналъ, или недогадался, что Оразіи небыло уже въ саду. Вышедши изъ звринца, вы не хотли видть Принцессы въ замк, — что показалось всмъ очень странно, и что подало невыгодную мысль о вашей вжливости. Наконецъ, у меня такіе же блокурые волосы какъ и у Принцессы, на мн было такое же платье, я сидла въ той самой рощиц, гд оставилъ ее пажъ, отъ васъ посланный: и такъ его донесеніе и вс обстоятельства нашего свиданія была причиною вашей ошибки, которая такъ долго оставляла васъ въ заблужденіи.’
— Я должна — сказала Доралиса — прибавить нкоторыя подробности къ сему повствованію: вы сдлали столь сильное впечатлніе въ сердц Полины, что, не смотря на привязанность свою къ Принцесс, она никогда не осмливалась сказать ей, что видла васъ. Разсудокъ ея и скромность находили одну только странность въ вашемъ поступк, но Полина не могла истребить образа вашего изъ своей памяти: съ етой минуты она поклялась въ душ своей не выходить замужъ и скрываться отъ всхъ взоровъ, надла покрывало, и чтобы носить его вчно, произнесла обтъ не снимать покрывала ни для кого, кром супруга. Когда она услышала о часовн, которую вы построили Бовезерской Богоматери, то предприняла туда благочестивое путешествіе для принесенія даровъ своихъ. Увидвши васъ совсмъ нечаянно подл ручья, протекавшаго по лугу, Полина такъ испугалась, что не могла держаться на дрожащихъ ногахъ своихъ и упала въ ручей. Теперь вамъ не трудно удостовриться, что она поставила на ваше окно, пользуясь сумерками, горшокъ съ ночной красотою, которую приняла въ девизъ себ… Посл вторичнаго вашего посщенія она открыла мн сердце свое, и я нсколько предугадывала истину. Полина, слдуя моему совту, имла такую же довренность и къ Принцесс, которая потребовала, чтобы она дала знать о себ не прежде, какъ уже до окончаніи ристалища. Вотъ для чего мы хранили молчаніе, когда, на канун ристалища, вы разсказывали намъ свою исторію, и когда уже мы не имли никакихъ сомнній, Оразія, — чтобы оставить васъ въ заблужденіи до самой развязки, — не хотла показаться въ публик. Ета любезная Принцесса сама приготовила все для вашего брака, котораго обрядъ совершится завтра, въ придворной Церкви.
Блакассъ слушалъ сіе повствованіе съ глубокимъ умиленіемъ живйшей благодарности, съ восторгомъ счастія самаго чистаго.
На другой день храбрый Блакассъ получилъ руку прекрасной Полины, и оба были осыпаны благодяніями Графа Тулузскаго и Принцессы Оразіи, свадьба праздновалась съ царскимъ великолпіемъ, и вс соглашались съ темъ, что никогда невидывали лучшей пары, ибо справедливость требовала, чтобы храбрйшій и врнйшій изо всхъ рыцарей получилъ предпочтеніе отъ красавицы самой скромной и самой любезной.
Жанлис С.Ф. де Прекрасная Полина / (Из новых повестей графини Жанлис), [Пер.] к. Ш-в [П. И. Шаликов] // Вестн. Европы. — 1818. — Ч.98, N 5. — С.3-34.