Прекрасная астраханка, или Хижина на берегу реки Оки, Чернышевский Николай Гаврилович, Год: 1855 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 34 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Чернышевский Н. Г.

Прекрасная астраханка, или Хижина на берегу реки Оки.

I. Введение

II. Основная часть

1. Астрахань и ее окрестности в романе и в истории.

2. Купеческая Астрахань. Семья, быт и нравы.

3. Фольклор как один из источников создания образа Стефана — сына Степана Разина.

4. Исторические лица в романе. Образ Степана Разина и его сподвижников.

5. Историческое событие на страницах романа.

6. Образ автора в романе.

7. Язык романа.

III. Заключение. Выводы. Критика о романе.

IV. Приложение. Список используемой литературы.

Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце нишу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
А. С. Пушкин.

I. Введение.

Когда мы произносим теплое, солнечное слово Астрахань, то сразу же в нашем сознании возникает край, который привольно раскинулся в дельте величавой Волги по берегам Каспия. В этом своеобразном крае развивается литература, воплощающая в себе его историю, обычаи, традиции.

В начале нашего столетия появляется на свет книга, на титульном листе которой выведено: ‘Прекрасная астраханка, или Хижина на берегу реки Оки. Роман, взятый, из истинного происшествия. Российское сочинение в 2-х частях. Москва. В университете типографии, 1836’.

Книга появляется анонимно, и имя автора долгое время остается неизвестным. Лишь в недавнее время устанавливается (по цензурным спискам, сохранившимся в Центральном государственном императорском военно-историческом архиве) принадлежность автора к Астрахани и его имя — Зряхов Николай Ильич (1782 — конец 1840-х г.).

Уроженец Астрахани, современник А. С. Пушкина, в литературе первой половины XIX в. прославился как автор сентиментальных авантюрно-приключенческих романов (‘Амалия, или Хижина среди гор’, ‘Дева закубанская, или Любовь до могилы’, ‘Битва русских с кабардинцами, или Прекрасная магометанка, умирающая на гробе своего супруга’ и др.).

Особой популярностью среди астраханцев пользовался роман ‘Прекрасная астраханка, или Хижина на берету Оки’, рассказывающий мелодраматическую историю любви двух молодых людей, в которой зловещую роль сыграл вождь народного восстания Степан Разин.

Н. Зряхов взял типично составленное для романов XIX в. название из двух частей, связанных союзом или, где есть намек и на любовную интригу (‘Прекрасная астраханка’), и на экзотическое место действия (Астрахань), и на необыкновенное авантюрное путешествие (от Астрахани до берегов Оки), и развил темы романтической любви и долга.

Сюжет романа прост. Сын Степана Разина и красавицы знатного происхождения Стефан на берегу реки Кутум (Астрахань) с первого взгляда полюбил прекрасную астраханку Анастасию. Похитив, увез ее в хижину на берегу Оки. Родители похищенной умерли с горя. Недолго прожила и Анастасия, узнав о смерти родителей. Сам Стефан не захотел примкнуть к восставшим, когда его отец взял Астрахань. Городская чернь растерзала вернувшегося туда молодого человека. Слуга похоронил Стефана в могиле Анастасии.

В сюжете есть точное указание на время действия в романе — 1670 год, конкретное место действия: Астрахань и ее окрестности и берег реки Окиэ где находился в романе С. Разин со своими товарищами перед наступлением на Астрахань, есть и реальное историческое лицо — Степан Разин.

С первых страниц романа Н. Зряхов словно настраивает читателя на доверительный лад, утверждая, что воспроизвел в книге ‘истинное происшествие’, произошедшее на земле астраханской с реальными людьми во время восстания Степана Разина

В. Г. Белинский из всех сочинений нашего литератора (это более 10-ти романов, юмористические повести, детские книги) выделял роман ‘Прекрасная астраханка’, причисляя его к лучшим российским романам, к сожалению, теперь забытого астраханцами. Так уж сложилось, что книги Н. Зряхова, расходясь в ХIX веке по читателям и библиотекам, в астраханских библиотеках не сохранились.

Приблизив ‘забытый роман’, увидев его своеобразие, астраханцы и в ХXI веке чтение этого романа сделают истинным ‘отдохновением от труда тяжкого, утомительного’ (3, c.96), приоткрывая при этом еще одну страничку нашей культуры.

Основная часть.

Астрахань и ее окрестности в романе и в истории.

Н. Зряхов для достоверности и для доказательства истинности происшествии вводит в роман названия и описания астраханских мест. В ‘Предисловии’ автор говорит о том, что является уроженцем Астрахани, где ‘счастливо провел беспечные лета младенчества и отрочества под кровом родительским’ (1, с.17) А вот далее, рассказывая об Астрахани, он пишет с ремаркой ‘как уже известно’, намекая не только на собственные наблюдения, но и на сведения, взятие из других источников.

Автор указывает и на географическое местоположение Астрахани: ‘Город Астрахань, как уже известно, построенный на берегу реки Волги, в 30 верстах впадающей в Каспийское море…’ (1, с. 17), и на то, что город — центр новых международных торговых связей: ‘сосредотачивает торговлю по сей реке и Каспийскому морю с нижними городами, а также Бухарой, Сибирью, Персией, Кавказом и другими странами’ (1, с.17).

Автор сообщает, что город Астрахань — ‘многолюдный, хорошо обстроенный, имеет собор, построенный близ берега Волги’ (1, с. 17).

‘Собор, построенный близ берега Волги’, в романе мог быть как Троицким, так и Успенским.

Успенский собор — поистине украшение, жемчужина Астрахани. Хорошо известны слова Петра I, который, будучи в Астрахани, не мог не обратить внимания та этот храм: ‘…Во всем государстве нет такого лепотного храма…’ (2, с. 25). Главный кафедральный собор кремля, построенный на том месте, где ему предшествовали два (деревянный и каменный, одноэтажный) более ранних храма, по праву считается одним из лучших образцов русского церковного зодчества начала XIII века. Согласно ‘Ключаревской летописи’, к строительству храма крепостной зодчий Дорофей Мякишев приступил в 1699 год. Основные каменные работы были завершены к 1710 году. Собор был пятиглавый, двухэтажный. Верхний этаж, просторный и светлый, покоился на четырех огромных колоннах. Нижний, невысокий и мрачный, служил усыпальницей астраханских иерархов. Здесь же были погребены грузинские цари Вахтанг VI (1737 г.) и Теймураз II (1762 г.). Нижний этаж со всех сторон окружен галереей-гульбищем. Вход в собор и галерею по широкой двухмаршевой лестнице. Эта же лестница ведет на кружало, Лобное место. Успенский собор — единственный из сохранившихся соборов, который неразрывно связан в единый комплекс с Лобным местом. Снаружи собор украшен нежной тонкой белокаменной резьбой.

Собор Троицкого монастыря по сравнению с Успенским собором выглядит небольшой постройкой. Но сам по себе это достаточно крупный и очень сложный комплекс конца XVI-XVIII веков. В начале 1568 года собор был деревянным, а уже в 1602 году — каменным.

Н. Зряхов пишет, что ‘в сем городе в один час можно встретить разных наций народы’ (1, с. 17). Астрахань, действительно, с самого своего возникновения была городом с многонациональным населением. Этот факт подтверждает секретарь и советник голштинского посольства Адам Олеарий, посетивший Астрахань в 1636 году: ‘В городе проживают не только русские, но и персияне, и индийцы, и все они там имеют свои собственные торговые площади. Также бухарцы, крымские и ногайские татары, армяне…’. (2, с. 19)

В романе есть сведения историко-географического характера: ‘Господствующий сего города народ есть россияне и армяне, а коренной — татары, коих он был прежде царством. Взятое при Царе Иоанне Васильевиче Грозном, оное вскоре после Казанской осады было причислено к Российскому самодержавству’ (1, с, 17), говорит о природных условиях и весьма жарком климате Астрахани.

Н. Зряхов сообщает и о собственных симпатиях к Красноярской пристани на реке Кутум, ‘через которую построен деревянный красный мост, где… начинается и кончается … роман’ (1, с. 19).

Река Кутум, прорезающая левобережную часть города с запада на восток, является одним из бесчисленных рукавов Волги. Для астраханцев слово ‘Кутум’ звучит привычно, хотя встречается очень редко.

В XVII веке в ‘Записках купца Федота Котова’ этот волжский рукав именовался река Кутумовка, Кутумова. В XVIII веке Василий Татищев называл этот рукав протоком Кутумовым, и только в XIX веке определилось название Кутум, Есть предположение, что он назван по имени ногайского мирзы Кутумова, кочевавшего в кибитках с семьей вблизи Астрахани во второй половине XVI века, хотя возможно, что и прозвище свое он получил от имени реки. Более вероятно, что свое название этот волжский рукав получил по имени изобиловавшей рыбы семейства карповых, которая водится в бассейне Каспийского моря (по-тюркски ‘кутум’ — сазан).

Сейчас трудно представить, глядя в застойные воды Кутума, сжатые бетонными берегами, что когда-то это был широкий полноводный проток с многочисленными казенными и частными причалами, где разгружалось и загружалось множество различных судов. На береговой полосе Кутума в конце XVII века располагался ‘Деловой двор’ с причалами, где приставали речные и морские суда, а также военные яхты. Здесь же их чинили и строили. По берегу Кутума тянулись причалы и амбары купцов и промышленников, здесь же находились хозяйственные дворы церковного ведомства. Несмотря на то, что Кутум среди лета мелел, он еще долгое время выполнял не только роль гавани, но и удобного пути доставки в город, в основном на рынок ‘Большие Исады’, рыбы, молока, фруктов и других продуктов из близлежащих сел.

В романе даются описания этого места, ‘где был торг всяким съестным припасом’ (1, С.49), — Большие Исады. Словарь языка жителей Астраханского Понизовья даёт следующее толкование слову ‘исады’: ‘Торговая пристань, где производился торг рыбой, впоследствии — место продажи рыбы и других продуктов питания. В Астрахани таким местом исстари были Большие Исады на берегу реки Кутум. С течением времени слово ‘Исады’ стало нарицательным, со значением ‘рынок, базар’, в Астрахани появились рынки — Малые Исады (не сохранились) и Новые, или Селениские, Исады’ (6, с. 86.)

Базар появился как раз в XVII веке, и многие гости города считают его до сих пор своеобразной достопримечательностью.

У Косых (Исадных) ворот Белого города, выходивших к Кутуму, находились ‘рыбные исады’, куда прямо с причалов поступала свежая рыба. Здесь же имелись мясной, хлебный, фруктовый и овощной ряды.

Рыбные промыслы на Волге существовали испокон веков. Рыбу в Астрахани в XVII веке не добывал только ленивый. Одни ловили рыбу под ‘домашний обиход’, другие — для поставок рыбного богатства на широкий рынок.

Н. Зряхов упоминает основные занятия астраханцев рыбным промыслом, выращиванием садов, виноградников. Действительно, в XVII веке по обоим берегам Кутума были разбросаны сады, виноградники, бахчи и огород. С самого начала XVII века в Астрахани разводят прекрасные виноградные сады, а к середине века из продукта местного значения астраханский виноград превращается в товар всероссийского рынка. Секретарь голштинского посольства Адам Олеарий писал: ‘Что касается до садовых плодов, то здесь они так хороши, что и в Персии мы не находим почти лучших…’.

В романе даются описания и многочисленных ‘необитаемых’ островов Кутума: шлюпка ‘…быстро помчалась по реке Кутуму и вскоре причалила к одному необитаемому острову, заросшему кустарником, таких островов на сей реке находится немалое количество, и на них то множество охотников с легавыми собаками, или пуделями часто проводят по несколько дней и ночей для стреляния дачи и возвращаются в город с полною лодкою оной, продавая дичь сию за самую дешевую цену’. На острове ‘слышан был унылый голос выпи, или морского быка, крик гусей, уток, куликов и прочих птиц, в великом изобилии водящихся в сих отмелях или озерах’.

Место действия в романе — предместье ‘Огурево’, берег Кутума в районе Больших Исад. В. Г. Белинский принял ‘Огурев’ за фамилию купца. Поэтесса Г. Подольская объясняет название ‘Огурево’ так: ‘ До сегодняшнего времени в литературоведении существовала точка зрения о том, что в Астрахани в предполагаемом месте действия, никогда не было никакого ‘Огурева’, а было предместье Ямгурчев… В описании Н. Ермакова (1852 г.) слобода ‘Огурчево’ значится как один из диалектологических вариантов Ямгурчеева, нередко называемого Ингурчевым, Имгурчевом, Емтурчевом. Обращаясь к изданиям XVIII-XIX веков, нельзя не видеть многочисленных ошибок, допускаемых при наборе книг. Скорее всего, такова и судьба указанного ‘Огурева’.

Ямгурчей был астраханским ханом (1547-1554 гг.). Находясь на правом берегу Волги, откуда чаще всего грозила опасность, город был легко доступен для нападения. У нового астраханского хана не было ни сил, ни возможностей оборонять разрушенный город. Поэтому очень вероятно, что Ямгурчей обосновался в хорошо защищенном естественными препятствиями месте в излучине Кутума, тогда, судя по всему, представлявшем из себя остров, который по традиции до сих пор называют Ямгурчевом.

Известно точно, что здесь находился стан Ямгурчея, когда он еще и не был астраханским ханом, о чем свидетельствуют, например, ‘Ключаревская летопись’ и историк В.Н. Татищев.

Ямгурчев стал частью новой Астрахани далеко не сразу, Еще во второй половине XVII века Ямгурчев не входил в состав города, и разинцы делили имущество после взятия Астрахани именно в Ямгурчеве.

Зряхов обращает внимание на тоя что через Кутум построен ‘деревянный красный мост… ‘.

Самый древний мост реки Кутум — Красный — был построен 27 ноября. 1671 года. Этот мост во времена Степана Разина называли Живым, т.к. он вначале был понтонный, разводной, а Красным он стал называться позже. Профессор А. Штылько считает, что Красным он стал называться после весенних событий 1706 г., когда фельдмаршал Шереметьев усмирял мятеж, и мост был залит кровью мятежников. Н. Шевченко (старший научный сотрудник Астраханского музея — заповедника) пишет, что мост несколько раз менял свое наименование: в древности его называли ‘наплавной’, затем ‘понтонный’ и, наконец, ‘красный’. И последнее наименование дано по имени бугра, у подножия которого он находится. Бугор, на котором стоит Иоанно-Предтеченекий монастырь, в древности называли ‘красным’.

Красный мост перекинут между Большими Исадами и Иоанно-Предтеченским монастырем. А сам Иоанно-Предтеченский (или Ивановский, как он назывался обычно) монастырь был основан за рекой Кутум при астраханском митрополите Савватии в 1688 гаду. Первой в обители была введена церковь во имя пророка Иоанна Предтечи, по имени которого весь монастырь получил свое название. До наших дней дошел только Сретенский храм, переименованный в Иоанно-Предтеченский, построенный в древнерусском стиле и поражающий своею легкостью, воздушностью и красотой.

Упомянут в романе уездный город Красный Яр, откуда по Волге приплывало ‘бесчисленное множество лодок с яблоками’.

Долгие годы после присоединения Астраханского ханства к России (1556г.) Астрахань оставалась единственным населенным пунктом на громадном пространстве почти от Казани до Каспия. Лишь в XVII веке в Астраханском крае появятся первые городки — крепости: в 1627 г. — Черный Яр, а В 1665-1667 годах для защиты Астрахани и охраны рыбных промыслов с востока строится крепость Красный Яр, которую населяло преимущественно казачество. (К середине XVIII века в Красном Яре проживало лишь 70 душ мужского пола гражданского населения, ныне Красный Яр — село на юге Астраханской области, административный центр и крупнейший населённый пункт Красноярского уезда с населением 10,9 тыс. жителей ( 1861 г.).

Купеческая Астрахань. Семья, быт и нравы.

События в романе перемешаются из астраханских окрестностей в дом астраханского купца.

В XVII веке Астрахань — крупнейший торговый центр, ‘ворота’ России на Восток. В интересах иноземного купечества, но и с целью процветания Астрахани при воеводе С. Прозоровском были возведены Персидское и Армянское подворье и первый в России индийский Гостиный двор. Индийцы относились в те времена к самому богатому слою купцов. Отечественное купечество представляли крупные торговые люди, обладавшие солидным капиталом и значительными привилегиями. В общей массе купцов, чья деятельность была связана с Астраханью, местные жители составляли около половины.

В купеческой среде основным занятием, конечно же, являлась торговля, ‘дела коммерции’. ‘Важнейший же торг сего города есть рыбные ловли’, — так утверждает Н. Зряхов. Не исключено, что персонаж романа — купец Владимир Сидорович занимается именно этим видом торговли. Он не лишен практического житейского дела. С юности занимается делами да так удачно, что посредством купеческих оборотов составив значительный капитал, обладая при этом, как и все ‘сильные’ астраханские купцы, всеми необходимыми качествами: энергией (‘…мне недосужно…дела коммерции не терпят времени’, предпринимательской хваткой, работоспособностью (‘…я, бывало, уставши до бесконечности по делам торговли…’. А за его честность, великодушие и доброту, по словам жены, ‘Бог послал… благодать свою через неизвестного покровителя’. Владимир, по словам горничной, владеет огромным богатством и вполне оправдывает своё имя, означающее по-славянски — ‘владелец мира’.

Неотесанный домашний деспот, ‘купчина толстопузый’, безудержный кутила, жадный делец — именно такие, к сожалению, ассоциации часто вызывает слове ‘купец’. Но у истории есть и иное отношение к купечеству.

Нельзя не вспомнить о купцах — меценатах, поднявших русскую культуру и экономику на более высокую ступень развития. Традиции благотворительной деятельности уходят во времена Древней Руси и неразрывно связаны с этикой средневекового христианства, которую переняло и соблюдало старообрядческое купечество. Ее главной целью было помогать другим строить свою жизнь на таком уровне, как должно жить истинному христианину.

Велик список купцов-астраханцев, кто своими капиталами и участием в общественных делах приносили пользу губернии, открывая дома презрения, благотворительные столовые, жертвуя на храмы, больницы, учебные заведения и способствуя развитию идей милосердия. И Астрахань гордиться такими купцами — меценатами, как братья Губины, Сапожниковы, И. Варваций, С. Лианозов, И. Репин, Н. Шайкин и др.

Владимир был из тех купцов, кто оказывал ‘ближнему помощь’.

Он же ‘в числе многих патриотов своего города Астрахани пожертвовал значительную сумму для прекращения разбоев и поимки начальника’ шайки разбойников (Весной 1669 года Степан Разин грабил кочевых туркменов на восточном побережье Каспия).

О Владимире мы узнаем, что он наблюдателен, гостеприимен, остроумен (гак весело рассказывал он об увлечении жены романами или о своем первом свидании), что он любящий отец (это он называет дочь свою Анастасию Настенькой).

Его жену, с которой они вместе вот уже около 30 лет, зовут Мария. (Образы персонажей романа созданы не описательно, а посредством диалогов, приоткрывающих их жизнь, занятия, их взаимоотношения и отношения к людям).

Имя Мария — значит ‘противиться, быть горьким’. Именно она выступает начинателем размолвок, которые бывают в доме. Ее отношение к мужу, судя по обращениям, от уважительного до насмешливого (‘ господин муженек ‘) и даже грубого (‘плешивая обезьяна’, ‘старый черт ‘), Она может назвать мужа ‘ пнем ‘, когда говорит о его уме, и ‘тунеядцем ‘, когда говорит о его делах. Но размолвки быстро прекращаются, и в доме восстанавливаются спокойствие и веселье. Недаром слово ‘смех’ и его однокоренные слова: насмешник, усмешка — и близкие по значению: хохотать, улыбаться, ухмыляться — употребляются Н. Зряховым в основном при описании семьи Анастасии.

Марии около 50 лет. Она читает ‘святцы’, вяжет чулки, ставит заплатки. Она по-прежнему чувствительна, читает, как и в молодости, романы. И в свои годы, как иронично замечает Н. Зряхов, ‘ не могла удержаться, чтобы не отпустить хоть бы одной учтивой фразы для молодого человека’, случайно появившегося в их доме и не пококетничать с ним.

Отношения между Владимиром и Марией кажутся достоверными, т. к. иногда жена, бойкая от природы, могла возражать мужу на побои бранью, часто неприличного содержания, хотя это-то как раз и смутило критика В. Г. Белинского, который считал, что мать в романе, начитанная, знавшая французский язык, соблюдавшая строго хороший тон, обладавшая красноречием, не могла доходить до таких дурных манер.

Создается впечатление, что Владимир — купец в первом поколении, возможно, только вышел из крестьян, и поэтому в семейном укладе много традиционно патриархального: почитание старших, подчинение детей родителям, жены мужу.

Воспитание детей в купеческих семьях целиком зависело от того, какой жизненный опыт и установки имели родители. Религиозность считалась в купеческой среде безусловной добродетелью.

Владимир и Мария просты в обращении и, не взирая на их частые размолвки, самых строгих добродетелей и правил. И всю свою нежную родительскую любовь отдают единственной дочери — Анастасии, втайне мечтая сделать ее ‘идеалом для всех образованных дам в городе’.

Анастасия — купеческая дочь, благовоспитанная и богобоязненная девушка, любящая своих родителей. Ее взгляды определены ‘Священным Писанием’: ‘воля родителей для меня должна быть так же священна, как и вера, мною исповедуемая, которая учит нас повиноваться им, чтить их и любить всем сердцем, любить за подъятые ими для нас труды относительно содержания и воспитания нашего’! И изменить эти взгляды никто и ничто не в силах, даже на время, даже ‘… если самая жестокая и нежная страсть завладеет… сердцем, всеми ‘мышлениями, всем существом’. Анастасия убеждена, что ‘ один шаг к пороку влечет за собой другие, которые незаметным образом ‘ (1,с. 62) ведут к гибели. И единственно о ком беспокоилась Анастасия во время её похищения, были родители. ‘Знаешь ли, что сим, открывая им безвременно могилу, ты нарушил право чести, гостеприимства и всех Божеских и человеческих законов’, — обращается она к Стефану, молодому человеку, похитившему её из-за любви. Она даже хочет от отчаяния броситься в реку, но Стефан ее удерживает.

Слово ‘родители’ во время разговора со Стефаном в хижине на берегу Оки, где прячутся молодые, вообще не сходят с ее уст: ‘ …где …почтенные родители?’, ‘ от груди моих родителей ‘, ‘ разлучить навеки с нежными родителями ‘. А узнав о смерти убитых горем родителей и осознав себя их убийцей, Анастасия умирает, взяв вину лишь на себя.

Будучи единственной наследницей их богатства и достойной дочерью своего отца перед смертью она делает завещание, по которому ‘представляет порядочную сумму своей верной Аннете (служанке) и всем служителям своего отца… а остальное имущество… отдает в пользу приходской церкви и монастыря, также на искупление содержащихся в тюрьме и на пособие истинно неимущих ‘ (1, с. 107).

Анастасия, готовясь к выполнению роли будущей матери и хозяйки дома, получала домашнее образование, которое включало в себя правильное общение с матерью и отцом, умение вести домашнее хозяйство, рукодельничать, иметь элементарные навыки пения и игры на каком- либо инструменте. А еще девушка читала романы, страсть к которым передалась ей от матери.

Чтение книг будет определять значительную часть умственного кругозора девушки в ХIX веке. Н. Зряхов не называет какие-либо конкретные произведения, которые читает Анастасия, но это, по всей вероятности, и есть те переводные авантюрные повести, появившиеся в XVII веке, которые развили в девушке мечтательность и чувствительность настолько, что воображение часто и легко уносило ее в мир чувств, героических поступков. Отсюда и жажда любви, и ожидание прекрасного незнакомца, который не заставил себя ждать, появившись внезапно в этой семье.

Семья Владимира гостеприимна. Угощая гостя, ‘…накрывают большой круглый стол тонкою и белою скатертью…устанавливают разные напитки и кушанья. Так что на столе не осталось ни малейшей пустоты’.

‘ Где, это вы, сударыня, были? — спросила мать у Анастасии — Верно, изводили заниматься чтением прекрасных романов, коими набита голова и сердце ваше до такой степени, что вы даже забыли должное почтение к вашим родителям, поздравить их с добрым утром, и по несколько часов заставляете их ждать вас к чаю?’, — так начинался обычно день в этой семье.

Удовольствие пить чай в XVII веке было довольно дорогим. Лишь в начале XIX в. с развитием чаеторговли и появлением дешевых сортов чая, потребление этого налитка в Астрахани станет повсеместным. Этот напиток будет обязателен при приеме гостей, но только купцы смогут позволить себе выпивать огромное количество чая (до 40 стаканов в день).

Особое место в жизни купечества занимал собственный дом.

И по сей день в Астрахани можно найти то место, где располагался дом, в котором жила ‘прекрасная астраханка’ с родителями. Он ‘великолепно’ выстроен ‘на берегу реки Кутума…с балконом с вызолоченными перилами под зеленым зонтом иди навесом’ (1, с.21). Для владельца дом был не просто жилищем, а и символом богатства и даже мерилом общественного положения. Неудивительно, что купеческие особняки были обычно основательными, просторными, как правило, двухэтажными, с большими окнами, часто с балконами или лоджиями на втором этаже.

Двор Владимира, был обнесен глухим забором. ‘Пришедши к воротам родительского крова, она (Анастасия)… стучит в кольцо калитки…'(1, с. 105). Дворы сооружались, как правило, просто, без затей. Так было практичнее: постоянные пожары, разгулявшись, ‘пожирали’ все на своем пути.

И только к концу XVIII века на берегу Кутума появятся ‘роскошные особняки купцов Воробьевых, Губиных, Сундуковых, Будагова, Шелихова’.

В романе нет портретов Владимира, Марии, но их легко можно представить. Купцы до наших дней сохранили типично восточный внешний вид: борода, сюртук или кафтан, высокая шапка, мешковатые штаны и сапоги. По всей видимости, это было продиктовано потребностью быть узнаваемым. Самым распространённым женским костюмом купчих было платье с длинными рукавами из шерсти, шелка, кисеи, поверх которого надевалась короткая кофта без воротника, парчовая или шелковая. Купчихи носили жемчужные нити на шее, жемчужные серьги, на руки надевали браслеты.

Обожествляя красоту Анастасии, автор называет ее одной из тех, кто является олицетворением женской прелести, одной из трех Граций: ‘ее белое атласное платье, опоясанное зеленым бархатным поясом с бриллиантовою пряжкою, обхватывало стройный и гибкий стан ее, маленькие ножки прельщали взоры, прекраснейшее ее лицо, осеняемое светло-русыми локонами, упадавшими в небрежности на высокую алебастровую грудь, спорило в румянце с букетом свежих роз, приколотых к ее груди… зеленого же цвета лента, унизанная крупкам жемчугом, и бриллиантовым склаважем (головной женский убор с драгоценными украшениями), украшала ее голову, а браслеты покрывали прекраснейшие обворожительные руки’.

Постоянной характеристикой героини (для создания у читателя уверенности, что это именно так) является определение ‘прекрасная’.

Прелестями юной Анастасии очаровывает Н. Зряхов не только читателя, но и молодого незнакомца, который, впервые увидев прекрасную Анастасию, клянется погубить себя, если она его не полюбит. А Анастасия, жаждущая любви (следствие воспитания романами), переживает гамму чувств от первой мгновенной встречи с незнакомым молодым человеком во время плавания его в шлюпке мимо их дома до своей смерти. Любовь захватывает Анастасию целиком. Но на предложение молодого человека -Стефана- обвенчаться тайно отвечает отказом, иначе она была бы проклята родителями (а это уже результат воспитания родителей), и вся последующая жизнь не имела бы смысла.

Появление юноши под ее балконом после трехдневной разлуки и предложение спуститься к нему с балкона на короткое время, чтобы насладиться долгожданной встречей, вызывает смешение чувств у девушки: ‘Анастасия трепетала, как осенний лист, она томилась… и не знала, на что решиться’. И все-таки решается исполнить желание своего возлюбленного. ‘Несчастная, неосторожная девица, по слепой страсти предавшаяся своему любезному в полную волю, последовала за ним, взяв с него клятву не удерживать ее возвращения к родителям’. Но вернуться в родительский дом не пришлось. Молодой человек и один из его слуг похищает Анастасию и ее горничную Аннету, и в шлюпке они отправляются на Оку.

Чувства героини начинают раздваиваться между долгом и любовью. Стефана она прощает и просит вернуть ее родителям в Астрахань, а узнав тайну его происхождения (он сын Степана Разина), клянется, что будет ждать его до возвращения к ней честным человеком.

Анастасия решительна, отважна. Даже встреча со Степаном Разиным, который навещает её на берегу Оки (а именно там он готовится к походу на Астрахань), не пугает ее. Она отказывается понимать оправдание самих разбойников своих поступков вражеской судьбой: ‘… человек, зараженный пороками, всегда ищет оправдания себя в то время, когда он сделается преступником’.

Н. Зряхов впервые называет Анастасию несчастной в конце романа: ‘…несчастная Анастасия, страстно призывая своих родителей…в назначенный час окончила жизнь свою’ (1, с. 101). И перед смертью заклинает Стефана не следовать примеру отца-разбойника, а ‘…искать славы или смерти под знаменами Отечества и, если можно, забывши ее в этом мире, добрыми делами соединиться с нею в вечности’.

Анастасию похоронят в Ивановском монастыре.

Фольклор как один из источников создания образа Стефана — сына Степана Разина.

Другой герой романа — Стефан — впервые появится в Астрахани, на берегах Кутума, в шлюпке: ‘…на корме сидел и правят рулем и парусом молодой прекрасный юноша с величественною осанкою, с огненным и одновременно диким взором, умеренным неподражаемою улыбкой…’.

Портретные описания Стефана и Анастасии даны автором даже как бы по одной схеме, слегка варьированной. Тут же употреблено определение ‘прекрасный’, которое затем в тексте будет повторено несколько раз применительно и к молодому человеку, как и в случае с Анастасией, совмещая в себе красоту внутреннюю и внешнюю.

Стефан, увидев Анастасию, влюбляется в нее и тут же клянется погибнуть, если она не станет его женой. И под видом сына благодетеля он погадает в дом родителей Анастасии.

За короткое время Стефан добивается благосклонности всех в доме и становится другом семьи, учителем музыки и других наук у Анастасии.

Сам Стефан представляет себя родителям Анастасии как человека честного и непорочного. Н. Зряхов характеризует его ум как уточенный и оборотливый и, раскрывая образ Стефана, сначала намеками, а затем прямо расскажет читателю горестную судьбу его рождения, вследствие которой брак с полюбившейся ему Анастасией невозможен. Поэтому-то Стефан и решается, несмотря на свойственное ему благородство, из-за любви на отчаянные шаги. Он склоняет девушку к тайному венчанию, а после ее решительного отказа устраивает ей трёхдневное испытание, умышленно отсутствуя в доме Анастасии для накала любовной страсти, И, наконец, похищает ее и горничную. А потом, видя отчаяние Анастасии, проклиная самого себя, выполняет просьбу девушки и привозит ее в Астрахань, где его ожидает известие о смерти ее родителей и самое страшное — смерть Анастасии.

А история его происхождения такова:

Стефан — плод невинной, но порочной страсти разбойника Степана Разина и похищенной им благородной девицы Эмили. Мать, души не чаявшая в ребенке, с помощью преданного ей старца тайно отправит ребенка к своим благодетелям, которые заменили ему родителей, сделали его ‘добродетельным от всех пороков’ и дали образование. Сама же ‘будучи не в силах перенести своего бесчестия, стыда и плена, решилась самоубийством окончить плачевные дни свои’. Когда юноша узнал об участи матери и правду об отце, он разыскал отца — атамана шайки разбойников,- рассказал ему о своем воспитании и решительно потребовал от него отказа от отцовства, так как не желал ‘ вступать в опасное ремесло разбойников’. И отец, видя такую решительность, обещал все исполнить, но за это попросил сына отправиться в Астрахань с шестью отборными удальцами, чтоб снять план города для взятия его приступом, а ‘находившихся в сем городе его гонителей из знатных и богатых людей, если не умертвить, то, их похитивши, доставить к нему…в числе сих жертв назначен был и Владимир, отец Анастасии. Так как Стефан решительно отказался от всякого кровопролития, то отец ‘приказал ему только действовать умом своим, а прочее предоставить его провожатым’.

В Астрахани Стефан бродил по городу и окрестностям, интересовался торговлей, жизнью горожан, занимался рыбной ловлей и охотой, пока не увидел Анастасию и не ‘пленился ее красотою и вместо гонения сделался защитником, другом и любовником’. Но надеяться на благословение родителей Анастасии и брак было бессмысленно. Поэтому и держал Стефан эту историю в тайне, открыв ее Анастасии на берегу реки Оки.

По возвращении в Астрахань, убитый горем от известия о смерти Анастасии, Стефан хотел покончить жизнь самоубийством, но был схвачен командой полицейских и отведен к астраханскому губернатору. Занятый мыслями о смерти, он решительно объявил, что он сын известного атамана разбойничьей шайки Степана Разина. Этого достаточно было для приговора и заключения в тюрьму, из которой ‘был отцом своим с шайкой разбойников освобождён’. Разбойники бесчинствовали в городе, а Стефан ‘поклявшийся не омочатъ рук своих в крови соотечественников, был ожесточенною чернею растерзан’. Слуга Стефана ночью похитил тело его и принес в Ивановский монастырь, положив в одну могилу с Анастасией.

‘ Так-то погибли оба любовника, истинно невинные и непричастные ни к какому пороку’, — заключает Н.Зряхов эту историю о двух влюблённых, которым ‘Бог написан иную участь: воссоединиться на небесах’.

Образ сына Степана Разина Н. Зряхов раскрывает, опираясь на фольклорные источники: многочисленны предание ‘Разин и султанская дочь’, ‘ Марина — безбожница и Стенька Разин’, ‘ Про Степана Разина и его сыновей’, исторические песни: ‘Сынок Разина в Астрахани’, ‘Песня о сыне Стеньки Разина’, ‘ По Волге-матушке’ и др.

Историческую основу преданий и песен о ‘сынке’ составляли реальные факты, Перед тем, как штурмовать город, Степан Разин часто засылал туда лазутчиков (их и называли сынками), в обязанности которых входило не только разузнать обстановку в городе, но и ‘обработать’ население, сагитировать местных жителей в пользу атамана. Подтверждение тому, что Астрахань была взята именно таким образом, можно найти у историка Сергея Михайловича Соловьева: ‘Астраханцы же у него, Стеньке, ходили в Астрахань дня проведывания вестей: как в городе осторожно живут и его, Стеньки, боятся ли. И те лазутчики, приходя, ему, Стеньке, и всем казакам сказывали’. Разницы потрясали воображение населения своей одеждой (даже простые казаки были одеты в шелка, бархат, расписанные золотом). Так же выглядел Стефан в романе: ‘Он был одет в черный бархатный полукафтан с широким золотым галуном. По краям его обшитым: богатый персидский кушак обнимал его тонкую и стройную талию: за сим кушаком был заткнут кинжал и висела сабля, осыпанная драгоценными каменьями. Прелестное лицо незнакомого юноши оттенялось черною пуховою шляпою с загнутым с одной стороны полем к тулье, с бриллиантовою пряжкою и белым страусовым пером’.

Стефан Н. Зряхова имеет много общего с фольклорным ‘сынком’.

За этим сходством легко можно проследить:

1. Появление в Астрахани в фольклоре:

В городе- то было во Астрахане,

Появился детина, незнамый человек.

В романе:…показалась вдали шлюпка, быстро плывшая к Красному мосту с правом стороны под белоснежным парусом…на корме сидел правил рулем и парусом молодой прекрасный юноша…

-… Кто сей незнаемый юноша?

2. Внешность в фольклоре:

Черный бархатный кафтан на размашечку падает.

Черна шапка пуховая на русых кудрях…

В романе: Он был одет в черный бархатный полукафтан с широким золотым галуном. По краям его обшитым: богатый персидский кушак обнимал его тонкую и стройную талию: за сим кушаком был заткнут кинжал и висела сабля, осыпанная драгоценными каменьями.. Прекрасное лицо незнакомого юноши оттенялось черною пуховою шляпою с загнутым с одной стороны полем к тулье, с бриллиантовою пряжкою и белым страусовым пером’ (1,с.24).

3. Факт пребывания в Астрахани.

В фольклоре:

Он щеголем по городу похаживает…

В романе: …я прибыл в Астрахань. Бродил каждый день внутри оного…

4. Действия полицейских в отношении юноши.

В фольклоре: Как поймали молодца во Цареве кабаке.

Приводили удалого к губернатору на двор.

В романе: Когда он шел с жестокою горестью из её дому, то вдруг оказался окружен командою полицейских служителей… Стефан был представлен прямо губернатору.

5.Ответ юноши на вопрос губернатора.

В фольклоре: Я не с вашего городу, не с Астрахани,

Я не с Дону казак, не казацкий сын.

Я со Камы со речки, Стеньки Разина сынок.

В романе: — …на вопросы отвечал с отчаянием и решительностью, объявивши, что он сын известного атамана разбойничьей шайки Стеньки Разина.

6. Приговор.

В фольклоре: Вы возьмите, отведите удалого молодца.

Посадите удалого в белую каменную тюрьму.

В романе: Стефан, заключенный в тягостные оковы и в тюрьму.

7. Освобождение

в фольклоре: Уж вот я пойду по Астрахани

Да порублю там всех недругов,

Из неволюшки тяжкой выручу…

В романе: …был отцом своим с шайкой разбойников освобожден из острога, после сего разбойники, рассеявшись по всему городу… грабили и убивали народ.

Мы убедились в сходстве, проведя параллель между содержанием одного из фольклорных источников, записанного А. С. Пушкиным, и содержанием романа. Но сын Степана Разина в фольклоре всегда был единомышленником своего отца, его сподвижником. У Н. Зряхова Стефан стыдится своего происхождения и разинским лазутчиком становится невольно. Стефан просит отречься Степана от отцовства и отпустить из шайки, в которой его приветствуют как повелителя: ‘Зачем ты дал мне тягостное бытие, которое я, вопреки создавшему нас, долен буду в отчаянии окончить, как и невинный сын преступного отца’. ‘ Ничто не могло его принудить, чтобы он вступил в опасное ремесло разбойника’. И когда отец, пытаясь постепенно приохотить его к опасному делу, отправляет в Астрахань и требует от него ‘кровавой жертвы’, Стефан дает клятву: ‘…пусть рука моя с поднятым кинжалом окаменеет в ту самую минуту, когда я вознесу убийственное оружие на невинных, назначенных в жертву’. Своим товарищам он говорит, что не может без содрогания смотреть на это ‘поносное ремесло’ и будет просить прошения у царицы, и вступит ‘под ее знамена’, чтобы смыть кровью поступки отца и со славою окончить дни свои.

Чего не мог сделать Стефан по отношению к своему отцу, так это предать его: ‘Если б я был ему посторонний, то давно бы оковы тяжкие гремели на убийце, или поносный эшафот был бы ему наградою…’, несмотря на то, что ‘все узы родства, дружбы и даже малейших сношений прерваны’. А отца он не раз просит покинуть это ремесло и ‘принести чистое раскаяние перед Богом’, хотя и понимает, что это бесполезно.

Любопытно, что и трагическая судьба матери Стефана взята из русского фольклора: ‘… и задумал Стенька отпустить свою Марию с малым дитем, поехал в Жигулинские горы домой. Приехал, видит, что Марья лежит на кровати мертвая’.

При чтении романа обращает на себя внимание то, что имя сына — Стефан. Г-жа С. Свердлина предполагает, что юноша носит польское имя и потому, что мать полька, во всяком случае, имя у нее самой иностранное (Эмилия), а сам назван по отцу только на польский лад.

Можно согласиться и с предложением С. Свердлиной, что автор перенес на сына и то, что фольклорные источники связывают с самим Разиным. В частности, это касается встречи Стефана с Анастасией и ее похищение. В фольклоре Разин часто похищает девушек.

А. Марков в своей книге ‘Забытые страницы’ пишет о том, что в Синодики Троицкого монастыря (где обычно записывают имена умерших для поминания в богослужении), несмотря на предание Разина анафеме, ‘многие астраханцы и казаки записывали в поминание ‘Стефана убиенного’… и это ‘наталкивает на мысль, что под именем ‘Стефана убиенного’ (значится казненный атаман, то есть Стефан — это имя отца). Есть и еще одно совпадение. А. Марков отмечает, что у Разина был походный образ во имя Божьей матери Федоровской. Стефан дает клятву Анастасии, стоя на коленях перед образом Богоматери.

Исторические лица в романе.
Образы Степана Разина и его сподвижников.

Прижизненных портретов Разина не сохранилось, да, возможно, и не было. И потомкам осталось восстанавливать по крупицам внешний облик этого человека — со слов путешественников, купцов заморских, которые его видели и оставили о нем записи.

А. Марков пишет: ‘К сожалению, о личной жизни Степана Тимофеевича, о его привычках, любимых вещах, мы почти ничего не знаем, Нет даже ни одного достоверного портрета смелого атамана. Большинство портретов Разина снято с заграничных лубков. Все эти лубки были изданы в Аугсбурге, в эпоху, очень близкую по времени жизни Разина. Портреты почти современны, но аугсбургские издатели делали свои гравюры не с натуры, а основываясь на рассказах людей, приезжающих из России. На одной такой гравюре Разин изображён с бородой и в восточном кафтане, а на другой — в кафтане, но без бороды. Восточное одеяние не должно нас смущать. Вернувшись из похода в Персию, атаман действительно ходил в Астрахани в персидском платье. В богатых нарядах были и его казаки. Появляясь на улицах города, Разин нередко раздавал бедноте золотые и серебряные монеты’.

Словесный портрет Разина составил не раз его видевший голландский парусный мастер Ян Стрейс, отмечая, что тот был высокий и степенный мужчина крепкого телосложения с высокомерным прямым лицом и держался скромно, с большой строгостью.

Интерес к личности Разина усиливался еще рассказами о его будто бы богатырской внешности, необыкновенной физической силе и даре слова. Понятно поэтому, какое любопытство вызвало появление портрета Разина в Германии в виде гравированного резцом листа работы Фюрста. Портрет этот, появившийся незадолго до казни Разина (1671), изображал Стеньку мужчиною средних лет, с окладистою бородою, мрачного, но отнюдь не свирепого вида, в чалме на голове и с атаманскою булавою в руке. Портрет был поколенный. Длинная подпись под ним на немецком языке гласила: ‘Достоверный портрет Степана Разина, главы мятежников в Московия, который, чтобы отомстить за своего повешенного брата, собрал несколько шаек и первоначально изображал атамана разбойников, а затем, соединив под своим главенством целую армию, превратился в полководца, овладел богатым торговым городом Астраханью и многими другими, несколько раз разбил на поле битвы войска великого царя и, привлекши к себе многих выдающихся и недовольных людей, поверг его самого в такую опасность, что корона уже пошатнулась на его главе, и таким образом он сделал неуверенным в собственной короне монарха, который до того так кровожадно стремился за чужими коронами’, В самом низу — подпись художника.

Безвестный художник в торопливом наброске успел запечатлеть момент, когда Разина в цепях на специальной повозке везли на казнь. Разумеется, он восстанавливал эту сцену по памяти. Но сумел схватить детали, которые дают возможность приблизить образ мятежного атамана к реальному портрету. По мнению А. Маркова, этот портрет заслуживает, пожалуй, большего доверия из всех других.

В романе Степан Разин представлен своеобразно. Вот как он выгляди: ‘Он был высокого роста, плечистый, имел богатырскую грудь, суровый и зверский вид, лицо его, обросшее густою бородою, показывало вместе и жестокость и сострадание, которое от поносного ремесла обратилось в зверство’.

Н. Зряхов пытается определить свое отношение к С. Разину. У него руководитель восстания — разбойник, злодей, чудовище (экспрессивно) атаман, начальник (стилистически нейтрально).

Таково отношение к Разину не только автора, но и всех героев романа, в первую очередь, его сына Стефана. В числе ‘многих патриотов’ Астрахани отец Анастасии жертвует значительную сумму денег для прекращения разбоев и поимки С. Разина. И Анастасия считает его разбойником, ничем не оправдывающим разбой.

Но сам Разин в романе называет себя преступником, а сына своего — ‘сыном преступного отца’. Может быть, поэтому у автора иногда проскальзывают чувствительные нотки в обрисовке образа Разина. Он ведь трепетно, с любовью относится к своему сыну, любил и его мать Эмилию. Узнав, что Эмилия отравилась, а маленький сын куда-то исчез, атаман себя ‘едва не лишил жизни’. Горько рыдает вторично, расставаясь уже со взрослым сыном на берегу Оки, освобождает его от смертной казни в Астрахани.

Итак, Степан Разин в романе назван разбойником, злодеем, чудовищем, атаманом, начальником. Люди атамана — ‘ шайка разбойников’, ‘ удальцы’, а их ремесло — ‘ опасное’, ‘поносное’ (т. е. порочное). Места их обитания названы Н. Зряховым тоже по-разному: ‘жилищем’ (как помещение для жилья), ‘становищем’ (место стоянки), или ‘притоном’ (место, где собираются с преступными иди неблаговидными целями) и, наконец, ‘убежищем’ (место, где можно спастись или укрыться от чего-нибудь). Указание на места обитания сопровождается прилагательным ‘адский’ (‘адское убежище’, ‘адское жилище’, ‘адское место’). И, в конце концов, местом расположения автор делает подземелье, действительно близко расположено к аду.

Н. Зряхов дает возможность Степану Разину и высказаться. Оправдание своим делам он ищет во враждебной судьбе, ‘которая, всюду преследуя…заставляет с отчаянием принять на себя какое-нибудь поносное ремесло’. А это свидетельствует о том, насколько далек автор от понимания характера деятельности Разина.

Описание исторического события на страницах романа.

Взятие Астрахани Степаном Разиным — бесспорный исторический факт. Астрахань была эпицентром во время крестьянской войны 1670 — 1671 годов под предводительством Степана Разина.

11 июня 1670 года разинцы подошли к Астрахани. Воевода Прозоровский стал готовиться к обороне и отверг предложение казаков о сдаче города, велев казнить казачьих парламентёров. В ночь на 24 июня начался штурм Кремля, который был поддержан восстанием внутри города. Мятежники ворвались в Кремль и начали расправу над побежденными. Воевода Прозоровский был ранен и затем сброшен с Раската. (Есть несколько версий о местонахождении бывшего раската. Одни считают, что раскат — это часть крепостной стены, отведенная для казни. Другие предполагают, что Раскат — это одна из кремлевских башен). И казнь его была, действительно, мучительна.

В 1671 году в Москве казнили Степана Разина.

О восстании Н. Зряхов упоминает скупо: ‘…разбойники, рассеявшись по всему городу с освобожденными преступниками, грабили и убивали народ на улицах, добрались до губернатора и его умертвили’, ‘…вскоре разбитый с своею шайкою, был воинскою командою захвачен и, осужденный на мучительную казнь. Получил достойный злодияниям своим конец’.

О личности Степана Разина идет спор до сих пор. Спорят историки, художники, литераторы. Одни считают его выразителем дум и надежд российского крестьянства, заслуживающим доброй памяти, другие — носителем разрушительного начала, низвергающим общечеловеческие идеалы и христианскую мораль. Но как бы то ни было, закрывать глаза на то, что Степан Разин остался в народной памяти, не приходится. После подавления восстания Разин стал героем народных песен, легенд и преданий. В одних случаях эти произведения с большой достоверностью воспроизводили рассказы о действительных событиях, связанных с Разиным, в других — подвергали образ Разина сильной поэтизации в духе традиций народного творчества.

Исторические ошибки на страницах романа.

Н. Зряхов, стремясь к достоверности в воссоздании колорита исторической эпохи, допускает явные исторические ошибки. Восстание Степана Разина пришлось на царствование Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим (1645-1676). И когда Стефан собирается пасть перед подножием престола царицы ( Наталии Кирилловны ?), чтобы испросить прощения, то это вызывает недоумение. Исторически неверно употребление в романе слова ‘губернатор’, ибо губернаторство появятся лишь в петровские времена. В то время в Астрахани был воевода.

Интересна связь исторических событий с аномалиями астраханской природы в этот период. Оказывается, наибольшее число записей о курьезах астраханской природы, случившихся в XVII веке связано с крестьянской войной под предводительством Степана Разина. Время было тревожное, и необычные происшествия казались предзнаменованием беды. Боярский сын Петр Золотарёв, оставивший свою ‘Рукопись о взятии Астрахани Степаном Разиным’, запечатлел эти предзнаменования: в январе 1668 г. — чрезвычайно редкий случай для Астрахани — произошло землетрясение, возобновившееся с гораздо большей силой 19 июня. Он также отметил и необычайно холодное лето 1669 года, когда до конца июня было очень холодно, частил дождь с градом, и люди ходили в верхних одеждах. Не забыл Золотарёв описать случившийся тогда бой у ворон, которые кормятся около города и в городе.

Может быть, потому в романе много предчувствий, т.е. ожиданий чего-либо неизвестного. Первое появление незнакомца у дома родителей Анастасии определяется, как явление ‘сверхъестественное’, и сопровождается размышлениями о том, что это явление собой знаменует: счастье или погибель. А на основе размышлений — предчувствие: ‘Может быть, он врал, он губитель и изменник, который ищет сделать меня несчастною…’, предчувствие горестно-неожиданное, как и то, что приходит в голову матери Анастасии первым: ‘… если ты сын убийцы и разбойника…’. Стефан предчувствует свою гибель. А когда возлюбленные возвращаются в Астрахань, у Анастасии ‘какое-то тяжкое предчувствие жестоко стеснило её душу’, а Стефан ‘чувствовал какой-то ужас я трепет в душе своей и сердце’.

Образ автора в романе.

Роман представляет собой авторское повествование. Образ автора не персонифицирован. Но его личность сказалась и в выборе сюжета, и в обрисовке действующих лиц, и в построении произведения.

Роман отрывается ‘Предисловием сочинителя’, авторским объективным описанием горда Астрахани, являющегося местом действия. Далее образ сочинителя становится малозаметным, хотя автор периодически оценивает героев непосредственно: ‘несчастная, неосторожная девица..-последовала за ним’, может быть, читатель… пожалеет о милой чете…заслуживающей лучшую участь’, ‘ получил достойный злодеяниям своим конец’, и опосредованно, описывая внешность, состояния, поступки: ‘прелестное лицо’, ‘зверский взор’, ‘он горько плакал и проклинал себя за ее похищение’.

В какие-то моменты автор вмешивается в повествование: обращается к читателю, интригуя его (…но погодим несколько времени: развязка сей истории покажет нам, как на блюдечке, судьбу того и другого, и, может быть, благосклонный читатель… пожалеет о милой чете’), привлекает читателя к соучастию в рассказывании, объединяя себя с ним (‘скажем несколько слов о Стефане…’), доверяет только ему какие-то подробности

(‘надобно знать читателям, что …’).

Н. Зряхов высказывается в повествовании и от 1-го лица: он смеется над определенного рода сочинителями (‘Я знаю отечественных поэтов, которые, немало не думавши, говорят в одну минуту, что наш брат сочинитель должен решить в течение целого месяца’), подчеркивает, что именно он является автором романа (‘Итак, как я выше уже упомянул…’), имеющим полное право подсказывать (в ремарках), как действуют или чувствуют его герои.

У Н. Зряхова сложилось свое понимание исторического процесса и мотивов, которые руководят С. Разиным.

Язык романа.

Роман насыщен книжной речью. Для того, чтобы подчеркнуть возвышенность действия, чувства, слов, автор использует славянизмы: очи, уста, денница, чертог, титло, ланита, выражения: ‘суть два предмета’, ‘испросить прощения’, ‘подъятые труды’, ‘облобызал её бездыханный прах’, ‘ищет сделать меня несчастною’, ‘пресмыкаться в прах ничтожества’, сложные слова: неблагоприятным, благовоспитанный, благоразумный, благородный, благосклонный. В фонетике наряду с полногласием есть и неполногласие для придания необычности, торжественности звучанию речи: пришлец-пришелец, глас-голос, глава. Местоимения (сей, сим), как и некоторые союзы (коего, яко) славянского происхождения. Среди прилагательных встречаются прилагательные в превосходной степени (прекраснейший, достойнейший, величайший, легчайший). Обращает на себя внимание большое количество причастий и деепричастий, оборотов, свойственных книжной речи, сложных синтаксических конструкций.

На страницах романа звучит и живая разговорная речь, обычно эмоционально окрашенная: матушка, жёнушка, каляканье, выдрать, батюшка. Использует Н. Зряхов и бранную лексику: обезьяна, беззубая хрычёвка, плешивая голова.

Наряду с общеупотребительной лексикой (солнце, лучи, дом, берег, река), автор пользуется диалектными словами, давая в тексте им толкование: ‘Бударки, или маленькие лодки рыбаков и охотников до пшеничной ловли и стрельбы’, торговки, называющимися по тамошнему осланями’, ‘чигири — род водяных мельниц, приводящихся в движение с помощью лошадей’.

В романе задействованы различные пласты лексики: бытовая: скатерть, чулки, заплатки, горница, балкон, зонт, церковная: монастырь, исповедь, молитва, панихида. Роман насыщен терминами: административными: полицейская команда, губернатор, медицинскими: медикаменты, лекарь, лекарства, мифологическими: грации, военными: сабля, кинжал, волонтер, шпион, казнь, эшафот, искусства: гобой, арфа, романс.

Многие из этих слов являются заимствованными в более позднее время (например, карикатура, романс, шпион — в 18 в.). А некоторые из них просто не были свойственны купеческой речи, что не остался незамеченным В. Г. Белинским, который в своей статье, явно иронизируя, пишет о том, что в те времена тоже был в употреблении французский язык, но можно побиться об заклад, что и в ХIХ веке ни одна купчиха, с бумажною или парчового повязкою на голове, в целой Астраханской губернии не поймет слова ‘неглиже’.

Н. Зряхов интересовался народным творчеством. В романе имеют место факты ‘чистого’ фольклоризма: народно-поэтическая лексика, суженый, пословицы в речи героев: ‘Утро вечера мудренее’, три народных старинных песни. Одна из них считается разинской (самые популярные сюжеты для астраханского фольклора того времени), хотя в ней и не упоминается его имени: ‘Вниз по матушке по Волге…’.

Г. Подольская отмечает: ‘В музыкальной шкатулке прошлого века не так много романсов, связанных с Астраханью. И тем не менее Анастасия в романе Н. Зряхова исполняет таковой под аккомпанемент арфы:

Сияет солнце над востоком

В лазури — золотым лучом!

Певец в челне, ведомый роком,

В одежде рыцарской с мечом,

Пристал к сим берегам Кутума,

Ступил в незнаемый чертог!’.

Интересен и цветовой спектр в романе, так же легко соотносимый с фольклорной символикой. Надо заметить, что он не велик. Если обратиться к традиционной символике (красный — цвет беды, зла, войны, черный — несчастья, золотой — вечности), то появление молодого человека и его товарищей около дома Анастасии — предвестие беды. Анастасия же одета в платье белого цвета (цвета чистоты и невинности). В романе как бы сталкиваются два контрастных цвета, белый и черный, невинность, чистота и зло, беда.

Н. Зряхов, возможно, понимал, что язык XVII века будет не доступен его читателям, и поэтому все герои (и автор в том числе) говорят, чувствуют на языке близком самому автору.

Заключение.

В ходе исследования сделаны следующие выводы:

1. Н. Зряхов для достоверности и для доказательства истинности происшествия вводит в роман названия и описания астраханских мест. Он указывает на бесспорные факты, имевшие место в XVII веке:

на географическое местоположение Астрахани,

на то, что город является центром новых международных торговых связей,

на его многонациональность,

дает описание места, ведущего торг (Большие Исады), многочисленных ‘необитаемых’ островов Кутума,

упоминает основные занятиях астраханцев рыбным промыслом, выращиванием садов, виноградников, арбузов и дынь.

При этом автор допускает неточности в топонимике и датировании.

Автор не уточняет название собора, построенного близ берега Волги. Но вряд ли речь идет о Троицком соборе, уже выстроенным в 1602 году, так как он в сравнении с Успенским собором вряд ли мог произвести сильное впечатление, поэтому речь в романе все-таки идет об Успенском ‘лепотном’ храме, правда, выстроенном позже.

Иоанно-Предтеченский (или Ивановский) монастырь был основан в 1688году, а Анастасию и ее родителей в нем автор хоронит уже в 1670 году.

Н. Зряхов дает неточное название реке Кутум (она называлась Кутумовка, Кутумова), и Красный мост, упомянутый в романе, был построен 27 ноября 1671 года и в то время назывался Живым, т.к. он вначале был понтонный, разводной, а Красным он стал называться позже.

Исследуя отображение Астрахани и ее окрестностей в романе, приходим к выводу: несмотря на допущенные автором неточности, Астрахань узнаваема, но не как Астрахань времен Степана Разина, а как Астрахань начала XIX века, город, который остался в памяти самого Н. Зряхова.

2. Астрахань в XVII является крупным торговым городом и считается купеческим. В романе много разбросанных черт купеческой жизни и быта, но соотносить их только с XVII веком очень сложно. Хозяин, Владимир, купец в первом поколении. Н. Зряхов указывает на источник его значительного капитала: предприимчивость, энергичность, работоспособность, практическую хватку. Он честен, добр, великодушен. В круг его занятий помимо дел коммерции входят занятия благотворительностью и воспитанием дочери. В семье не царят домостроевские порядки, но дочь воспитана в патриархальных традициях: на знании ‘Священного писания’, почитании отца с матерью и любви к ним. Большая роль на страницах романа отводится книгам, влияние которых в XVII веке автором все — таки чрезмерно преувеличено. (Чтение книг будет определять значительную часть умственного кругозора девушки в XIX веке). Но именно книги развили в девушке мечтательность и чувствительность, жажду любви и ожидание прекрасного незнакомца, что необходимо было для развития сюжета. Н. Зряхов показывает и традиции купеческого города: гостеприимство и чаепитие (для XVII века дорогое удовольствие), скорее, может, для того, чтобы подчеркнуть добропорядочность и добродушие семьи. И, конечно же, для придания достоверности дано точное указание местоположение дома с его описанием (он ‘великолепно’ выстроен ‘на берегу реки Кутума…с балконом с вызолоченными перилами под зеленым зонтом или навесом’).

И если попытаться создать обобщенный портрет астраханского купечества той поры в романе (многие черты которого можно найти в купечестве XVIII — XIX веков), то он будет несколько идеализирован: красота, гостеприимство, простодушие, душевность, добродетельность, религиозность, практичность, предприимчивость в деле, руководство чувствами и склонность к крайностям.

3. Образ Стефана — сына Степана Разина и возлюбленного Анастасии—Н. Зряхов раскрывает, опираясь прежде всего на фольклорные источники. Но у автора свой взгляд на разинского ‘сынка’: Стефан, будучи честным и непорочным, не является единомышленником своего отца, его сподвижником, стыдится своего происхождения. И в то же время можно заметить, что отдельные моменты в судьбе сына напоминают сказания о самом Разине, например, встречи с Анастасией.

4. На протяжении трех столетий и эпоха Степана Разина и сама фигура вождя крестьянского восстания приковывала внимание писателей, художников.

Степан Разин в романе назван, как автором, так и героями, разбойником, злодеем, чудовищем, атаманом, начальником. Но интересно, что ни разу не употреблено слово ‘вор’, а ведь именно так называли в XVII — XVIII веках правительственные документы всех противников существующих тогда порядков. Обращено внимание автора и на трепетное отношение С. Разина к своему сыну. Может, и сам Н. Зряхов не до конца уверен в правоте изображаемого.

О восстании Н. Зряхов упоминает скупо: ‘… разбойники, рассеявшись по всему городу с освобожденными преступниками, грабили и убивали народ на улицах, добрались до губернатора и его умертвили’. ‘…вскоре разбитый с своею шайкою, был воинскою командою захвачен и, осужденный на мучительную казнь, получил достойный злодияниям своим конец’.

Н. Зряхов, стремясь к достоверности в воссоздании колорита исторической эпохи, допускает явные исторические ошибки.

Создание образа Разина и скупое изложение исторических событий на страницах романа свидетельствует о том, насколько далек Н. Зряхов от четкого понимания характера деятельности Разина.

5. Н. Зряхов, возможно, и стремился в романе угадать язык того времени, но и понимал, что язык XVII века будет не доступен его читателям, и поэтому все герои (и автор в том числе) говорят, чувствуют на языке близком самому автору.

6. Сам автор в романе не безучастен: дает описания, оценку героям, высказывается, обращается к читателям, — словом, выказывает интерес к происходящим событиям и своё мнение, стремясь привлечь к ним и читателя,

Своеобразие романа.

Все герои романа — творение художественной фантазии Н. Зряхова, которая опиралась в создании образов Степана Разина и его сына Стефана, в основном, на фольклорные впечатления и свое понимание истории. Сюжетная линия — это те ситуации, в которых реальная жизнь героям отказала. Свободно комбинируя черты историко-культурной жизни, разбросанные по трем векам (XVII — XIX), автор создает иллюзию действительности, которая обусловлена одновременно и осознанием того, что герои — плод его творческой фантазии, и верой в их реальность. В романе не правда (понимаемая как правда факта), а иллюзия правды, правдоподобие (так могло быть), потому что роман должен доставлять читателю наслаждение.

По мнению Ф. М. Достоевского, народ любит в книгах как раз то, что противоречит их действительности и показывает им возможность мира другого, совершенно непохожего на окружающий. Этому правилу следует и H. Зряхов. И все же мы не можем не увидеть как автор, в меру своего понимания исторического процесса, стремился к достоверности в воссоздании колорита изображаемой эпохи. В романе есть несоответствие колорита эпохи произведения историческим регалиям, но, несмотря на допущенные автором неточности, многое в романе узнаваемо. А радость узнавания — не самое ли большое наслаждение, которое нам, астраханцам, доставляет роман?

Критика о романе.

Не отказали себе в удовольствии полистать роман Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин. А. А. Григорьев поставил роман в один ряд с приключенческим ‘Графом Монте Кристо’, а В. Г. Белинский заметая, что ‘Прекрасная астраханка’ принадлежит к числу лучших российских романов, чтение которого ‘есть истинное отдохновение от труда тяжкого, утомительного’.

Битва русских с кабардинцами или прекрасная магометанка, умирающая на гробе своего мужа.

Битва русских с турками, или ужасы Балканских пещер и таинственная мусульманка.

Роман в 2-ух частях, с хором и музыкой. Издание третье, Москва, 1854 г. ( Печатано с изд. 1853 г. без перемен).

Читатели, быть может, удивятся, что мы написали о ‘ Битве русских с турками’ обширную статью, а не сказали просто в двух строках, что ‘ достоинство этого романа, конечно, достаточно оценено читателями, которые, раскупив два издания, требуют теперь третьего’. Мы так и хотели поступить, но неожиданное и чрезвычайно важное для истории литературы открытие заставило нас обратить особенное внимание на иной роман и его автора. Мы заметили, что ‘Битва с турками и т. д.’, выходящая ныне будто бы третьим изданием, есть одна и та же книга со знаменитым некогда романом ‘ Битва русских с кабардинцами, или прекрасная магометанка, умирающая на гробе своего супруга. Русская повесть с военными маршами и хорами певчих. 2 части. Москва. 1840 г.’. ( То же, издание третье, М. 1843, т. ж., издание четвёртое, М. 1844 г.).

При этом сличении нас тотчас же поразили два обстоятельства: необыкновенная заботливость автора об усовершенствовании своего произведения, потому что самое заглавие нового издания носит очевидные следы улучшений и современных поправок. Однако, при детальном рассмотрении, мы пришли в глубокое возмущение, так как стало очевидно, что новое ‘ издание’ есть не что иное как произвольная переделка и компиляция, выполненная без всякого ведома автора ‘ Битвы русских с кабардинцами’. Читатели согласятся, что столь драгоценные качества талантливого писателя: скромность, настойчивость, неутомимое трудолюбие, очень редкие при нынешнем развитии авторского самолюбия и, вместе с этим, небрежности, должны были сильнейшим образом возбудить наше любопытство, заставив тем самым заступиться за бедного сочинителя, чьё творчество столь бесстыдно искажается поздними издателями и подражателями.

Несколько месяцев прошло у нас в самых тщательных библиографических поисках, которые открыли нам имя скромного таланта, тогда мы вступили в корреспонденцию с его родными и друзьями, и, наконец, собрали достаточное число драгоценных сведений, проливающих яркий свет на личность автора ‘ Битвы’. Надеемся, что читатели оценят наши труды, хотя вполне оценить их могут только люди, занимающиеся столь же трудными и полезными изысканиями на поприще восстановления попранной справедливости в отношении личности писателей и их славы, подобно нашему автору погрязавших во мраке забвения.

Николай Ильич Зряхов родился 14 мая 1782 года. ( А. Б. В-в, близкий друг покойного ( так!) и его товарищ по детским годам, сообщил нам это интересное сведение. Он твёрдо помнит, что Николай Ильич был годом старше его и праздновал день совего рождения на другой день после рождения своего друга, а г-н А. Б. В-в родился 13 мая 1783 г. После такого положительного свидетельства должно отвергнуть заметку, находимую нами в календаре 1841 г., принадлежавшем З. С. Прохорькину: ‘ 13 мая. Рождение Н. И. Зряхова’. З. С. Прохорькин, как известно, отличался забывчивостью и, будучи в равно дружеских отношениях с нашим сочинителем и г-ном А. Б. В-ым, мог легко перемешать числа их рождений, прибавим кстати, что З. С. Прохорькин также не должен быть забыт в нашей литературе. В ‘ Заволжском муравье’ 1817 г. помещено восьмистишие, подписанное ‘ З. Пр-н’ и принадлежащее, соответственно, З. С. Прохорькину, как видим из его альбома, где оно подписано полной фамилией:

‘ Взглянет лишь с небес луна,

Улыбнётся мне она,

Я её увижу очи

Под покровом мрачной ночи.

О, как сладко мне дышать

Вместе с нею при луне.

О, как сладко мне мечтать

Днём о ней на крутизне’.

Считаем своим долгом заметить, что издатель ‘Заволжского муравья’ исказил пятый стих этой грациозной безделки, поставив ‘ О’ вместо ‘ Ах’. В альбоме поэта, как было упомянуто, мы нашли это стихотворение, вписанное рукою самого автора, пятый стих читается так:

‘ Ах, как сладко мне дышать’…

Кроме того, З. С. Прохорькин, в отличие от Н. И. Зряхова, был человеком классического образования ( влияние этого впоследствии отразилось и на его друге, как видим): в его бумагах мы нашли перевод на русский язык двух первых глав о жизни Мильтиада из ‘Жизнеописаний знаменитых полководцев’ Корнелия Непота, сделанный, как видно, по почерку, ещё в школе и, вероятно, служивший так называемою ‘шпаргулою’ или ‘ русаком’, то есть пособием для перевода в классе перед учителем. Эти шпаргулы прятались от учителя за рукав).

Таким образом, Зряхов родился в тот самый год, когда пропел свою лебединую песню Д. Ф. Померанцев.

(Померанцев Дмитрий Федотович род. в 1745, ум. в 1782 г., полное собрание его сочинений ‘ Досуги моего уединения, или приношение Аполлону’, 3 части, М. 1799 г. Изд. Посмертно в типографии Лобысевича, а не Лобысевич, то есть госпожи, как ошибочно пишет В. С. Сопиков. Типография Лобысевича перешла по смерти его к жене уже только в 1804 г. и тогда действительно стала назваться ‘ типография Лобысевич’. В каталоге А. Ф. Смирдина повторена эта важная ошибка. Так небрежно до последнего времени обрабатывалась русская библиография. Кроме ‘ досугов уединения’, Д. Ф. создал и лично издал стихотворный перевод поэмы ‘ Полион, или Просвещённый нелюдим’, с французского, в 5 песнях. Д. Ф. Померанцева не должно смешивать с его однофамильцем А. И. ( Алексеем Ивановичем), а так же Максимом, Петром и Семёном Померанцевыми. Не касаемся здесь этого предмета, потому что нём известный исследователь нашей литературы К. М. Иванышев готовит к печати отдельную статью).

Это замечательное совпадение года смерти замечательного поэта с годом рождения не менее выдающегося прозаика, который приобрёл столь почётное имя в русской беллетристике, служило как бы предзнаменованием того, что старое, по преимуществу поэтическое, направление русской литературы уступает место господству прозы. Зряхов был, если можно так сказать, старшим современником А. С. Пушкину ( Пушкин Александр Сергеевич родился 1799 г., воспитывался в Царскосельском лицее. Рано начал испытывать свои силы в поэзии и на 14-ом году своей жизни напечатал ‘ Воспоминания о Царском Селе’. Главнейшие его сочинения: ‘ Руслан и Людмила, эпическая поэма в шести песнях’, ‘ Кавказский пленник’, свежий, сильный эскиз нравов кавказских народов, ‘ Бахчисарайский фонтан’. Пользуется также некоторой известностью роман в стихах ‘ Евгений Онегин’. В 1831 году напечатал он ‘ Бориса Годунова’. Трагически погиб в Петербурге 10 февраля 1837 г. Некоторые из этих драгоценных сведений отысканы нами в брошюре ‘ Essay sur la litterature russe’ ( ‘ Опыт исследования русской литературы’) Кохинхина, 1839 г. Жаль, что наши исследователи мало пользуются интересными экземплярами этой брошюры, впрочем очень редкой. Нам доступен только один её экземпляр, принадлежащий нам. В нём ( не по вине нынешнего владельца) недостаёт 11-ой и 12-ой страниц. Брошюра напечатана in octavo и содержит 16 страниц), и мы впоследствии увидим, как много были одолжены эти два знаменитых писателя один другому в развитии своих талантов, имеющих при большой общности и заметное различие, которым именно и обуславливалось, по нашему мнению, благотворное влияние Зряхова на Пушкина и обратно.

Продолжение до следующего нумера. ( Не последовало).

1855 г.

Статья для журнала ‘ Современник’. При жизни автора не публиковалось.

Впервые опубликовано в журнале ‘ Резец’, 1928 г.

Чернышевский Н. Г. ‘ Полное собрание сочинений’, т. 16. М, 1953 г. Стр. 293 — 295.