М. П. Погодин
Предисловие <к прозе Д. В. Веневитинова>
СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ
ПРИМЕЧАНИЯ
О ПРИНЦИПАХ ИЗДАНИЯ
Предисловие
Предисловие (к прозе Д. В. Веневитинова), Погодин Михаил Петрович, Год: 1830
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Д. В. Веневитинов. Стихотворения. Проза.
Издание подготовили Е. А. Маймин, М. А. Чернышев
Серия ‘Литературные памятники’
М., ‘Наука’, 1980
Некоторые обстоятельства1 замедлили печатание сей второй части сочинений Д. В. Веневитинова, состоящей из оригинальных и переводных его упражнений в прозе. Статьи сии большею частию отрывочны: некоторые из них даже не были писаны автором для печати, но несмотря на то мы не усомнились их поместить в сем собрании: ибо они более ознакомят публику с родом занятий сего юного писателя, с его мнениями, зрелостию его суждений и с его душою пламенною, благородною. Впрочем мы здесь не будем распространяться о нравственных достоинствах покойного Веневитинова. Как священный клад сохраняем мы память сего незабвенного друга и предоставляем читателям судить об его произведениях.
С целию вышеобъясненною не исключили мы из сего собрания двух критик, писанных автором еще в 1825 году и бывших первыми его печатанными сочинениями. В них находятся некоторые наметки на новый в то время образ суждения, на систему мышления, коей начала отчасти уже с большею ясностию и отчетливостию развиты в письме графине NN о философии. Автор, согласившись на просьбу одного приятеля2, хотел таким образом предложить в письмах целую систему, целый курс философии.— Он не успел довершить своего предприятия, а несколько отрывков о сем же предмете затеряны. Но точка зрения его уже была определена, и во всех последующих своих сочинениях, равно как и в откровенных беседах с друзьями, он следовал всегда одной постоянной нити суждения.
Прочие статьи, здесь помещенные, были большею частик’ читаны автором в кругу друзей и собеседников и долженствовали войти в состав журнала, коего план, как читатели здесь увидят, был предначертан Д. Веневитиновым. Разбор одной сцены из ‘Бориса Годунова’, писанный на французском языке еще в то время, когда она появилась в ‘Московском вестнике’ в 1827 году, был определен сочинителем для помещения в ‘Journal de St. Petersbourg’, но по некоторым обстоятельствам статья сия не была тогда напечатана.
Отрывок под заглавием: ‘Три эпохи любви’ принадлежал к неоконченному роману3, коего некоторые главы отчасти набросаны, но здесь не помещены, потому что, вне связи с целым, они теряют свое достоинство и показались бы неуместными. В замену мы по возможности сообщим из сего романа то, что автор нам изустно передал об его плане, никогда не написанном, но коего общие черты были определены в его уме: ибо роман сей был главным предметом мыслей Д. Веневитинова в последние месяцы его кратковременной жизни.
Владимир Паренский, единственный сын богатого пана польского, известного голосом своим на сеймах, был поручен отцом, перед его смертию, под опеку и на воспитание старому его другу, доктору Фриденгейму, который жил вблизи одного из знаменитейших университетов Германии и соделался впоследствии начальником Медицинской Академии. В доме опекуна своего провел Владимир счастливые года младости. Часы ребяческого досуга разделял он с дочерью своего воспитателя, Бентою, и с ранних лет началась между сими младенцами тесная, неразрывная дружба, заронилось неясное предчувствие страсти более пламенной, более гибельной. Настало для Паренского время посещения публичных курсов в университете. Вскоре удивил он своих наставников успехами неожиданными. С равною легкостию и жаром следовал он за различными отраслями наук, и, хотя не принадлежал к Медицинскому отделению, но по собственному желанию не пропускал ни одной из анатомических лекций своего наставника и получил со временем весьма основательные понятия о сей науке. Он любил погружаться в глубокие размышления о начале жизни в человеческом теле. Он удивлялся стройности, расположению, бесконечности частей его составляющих. Он старался разгадать этот малый мир, вникнуть в сокровенное, узнать тесную, но тайную связь души и тела. Мысли его стремились далее и далее. В нем родились сомнения. С тайною радостию, может быть, с тайною надеждою взирала Бента на быстрые успехи Паренского, на первенство, которое он возымел над товарищами, на удивление и любовь его наставников, на это видимое предназначение в нем человека необыкновенного, выспреннего. Она не понимала как дорого он искупил сии преимущества!
Пробывши несколько лет в университете, Паренский вздумал путешествовать. Гонимый сомнениями, тревожимый мучительною жаждою познания, он надеялся, что жизнь деятельная, другое направление душевных способностей, рассеют в нем неукротимые порывы мечты, что успехи светские, честолюбие, слава, пленяющая людей, вознаградят его нравственные мучения и даруют ему успокоение, блаженство. Со вниманием и любопытством проехал он многие страны, и наконец прибыл в Россию, где его связи и дарования вскоре доставили ему значительное и блестящее место по службе. Здесь познакомился он с одною молодою девушкою, которая уже была сговорена за другого. Паренский почувствовал к ней тайное влечение. Не стараясь победить сего чувства, он стал часто посещать ее дом, но вскоре заметил, что, несмотря на ласковое с ним обхождение, та искренняя дружба, которую ему оказывали, не отвечала его усилившейся, пламенной любви. Гордость его была обижена. В нем родилась ревность. Предавшись с отчаянием сему пагубному чувству, он дерзнул на злодеяние. Он более сблизился с своим соперником,, бывшим товарищем его в университете, не смея очернить его пред своею возлюбленной. В притворной дружбе с ним он подарил ему образ, в котором сокрыт был яд и чрез несколько времени избавился от него. Он надеялся, что отчаяние молодой девушки укротится, что участие, которое он, по-видимому, принимал в ее положении, мнимая скорбь об умершем друге, наконец, самая дружба с ним и собственные преимущества пред ним мало-помалу вытеснят его память из ее сердца, и что она невольно предастся в расставленные им сети. Но здоровье ее приметно стало слабеть, сильный недуг обуял ее, и Владимир, однажды по утру войдя в ее дом, видит ее холодный труп, лежащий на столе средь комнаты. С отчаянием узнает он образ на ее груди.— Что это? — вскрикивает он. Ему отвечают, что этот образ был снят пред смертию покойным ее женихом с собственной его груди и ей завещан с тем, чтобы она его всегда носила на себе в знак памяти. Для Паренского все открыто. Он сам убийца своей возлюбленной! Он спешит оставить край, где две грозные тени всюду за ним влачатся.
Снова объезжает он многие страны, но нигде не встречает успокоения души, укрощения совести. Разочарованный, он в Германии опять хочет приняться за любимую свою науку — анатомию. В первый раз как он после многих лет входит в анатомическую залу,— она еще была пуста, слушатели не собирались, профессор еще не приходил. На столе лежало покрытое тело, приготовленное для лекции. Паренский без цели, в раздумий, подходит ко столу, и рассеянно поднимает покрывало. Пред ним труп прекрасной женщины и возле нее лежат инструменты для вскрытия тела. С судорожным движением он отворачивается.— Это зрелище взволновало в нем воспоминания, сожаление, страх, совесть. В огромной зале он один пред обнаженным, мертвым телом.— Для него и все в мире мертво. Он клянется никогда не возвращаться в сие место.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Он приезжает в дом доктора Фриденгейма, где все ему знакомо, и ничто не может возбудить прежних чувств. Бента не понимает его перемены. Он бежит от людей, он страшится и ее беседы. Однажды вечером проходит он без Цели, по обыкновению своему, по дорожкам сада, и, отягченный думами, усталый бросается на скамью. Все тихо, одна луна плывет на небосклоне, и изредка звезды мелькают в синеве.— Владимир чувствует, что кто-то сзади подходит к нему, он оборачивается и узнает Бенту. Она тихо следовала за ним по тропинкам, собираясь уже давно изведать от него причины его мрачности и равнодушия к ней.— С робостию, в первый раз произносит она слово любви, и пламенные уста Паренского горят на груди дочери его благодетеля. От сей минуты утратилось невинное счастие Бенты! Владимир, ее демон-соблазнитель, оторвал от сердца ее покои, и вскоре стыд и скорбь низводят ее в могилу.
Таким образом влекомый от преступления к преступлению, мучимый прежнею совестию, новыми страстями, Владимир Паренский, одаренный от природы качествами необыкновенными, проводит молодые свои года.— Что ж стало с ним впоследствии? Со временем все страсти в нем перегорели, душевные силы истощались, все действия его были без намерения, он сделался человеком обыкновенным, люди простые почитали его даже добродетельным, потому что он не творил Зла.— Но он, живой, уже был убит, и ничем не мог наполнить пустоту души.
Роман сей долженствовал составить довольно пространное сочинение {Прим. Нужно ли прибавить, что промежутки, замечаемые между сими отрывочными сценами, были бы пополнены автором? — К сожалению, он не сообщил нам или мы не упомнили более сего.}. Предоставляем другим судить об его цели и окончании, но мы передали здесь только то, что слышали от самого сочинителя, когда он с пламенным красноречием о нем рассказывал.
Барсуков — Н. Барсуков. Жизнь и труды Михаила Петровича Погодина, кн. 1, 2. Пб., 1889.
ВЕ — Журнал ‘Вестник Европы’.
ГБЛ — Государственная библиотека им. В. И. Ленина. Рукописный отдел.
ГИМ — Государственный Исторический музей.
ГМ — Журнал ‘Голос минувшего’.
ГПВ — Государственная Публичная библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей и редких книг.
Изд. 1829 г. — Д. Веневитинов. Сочинения, ч. 1. Стихотворения. М., 1829.
Изд. 1831 г. — Д. Веневитинов. Сочинения, ч. 2. Проза. М., 1831.
Изд. 1862 г. — Д. В. Веневитинов. Полное собрание сочинений. Ред. и вступ. статья А. П. Пятковского. СПб., 1862.
Изд. 1934 г. — Д. В. Веневитинов. Полное собрание сочинений. Ред. Б. В. Смиренского, вступ. статья Д. Д. Благого. М.—Л., Academia, 1934.
Изд. 1940 г. — Д. В. Веневитинов. Стихотворения. Ред. и вступ. статья В. Л. Комаровича. Библиотека поэта, Большая серия. Л.: Сов. писатель, 1940.
Изд. 1956 г. — Д. В. Венееитинов. Избранное, Ред. и вступ. статья Б. В. Смиренского. М.: ГИХЛ, 1956.
Изд. 1960 г. — Д. В. Веневитинов. Полное собрание стихотворений. Ред. и вступ. статья Б. В. Неймана. Библиотека поэта, Большая серия. Л.: Сов. писатель, 1960.
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом). Рукописный отдел.
Колюпанов — Н. Колюпанов. Биография Александра Ивановича Кошелева, т. I, кн. 1, 2. СПб., 1889.
Кошелев — А. И. Кошелев. Записки. Берлин, 1884.
ЛМ — Литературный музеум, т. 1. Пг., 1921.
ЛН — Литературное наследство.
Маймин — Е. А. Маймин. Русская философская поэзия. М.: Наука, 1976.
Манн — Ю. Манн. Русская философская эстетика. М.: Искусство, 1969.
М. Веневитинов — М. А. Веневитинов. К биографии поэта Д. В. Веневитинова. — РА, 1885, No 1.
MB — Журнал ‘Московский вестник’.
‘Моск. вед.’ — Газета ‘Московские ведомости’.
МТ — Журнал ‘Московский телеграф’.
Погодин — Дневник М. П. Погодина.— ГБЛ,
Дневник ф. 231, I (Погодина М. П.), к. 31, No 1.
Пушкин — А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений, тт. 1—10. М.: Наука, 1962—1966.
Пушкин в восп. совр. — Сб.: А. С. Пушкин в воспоминаниях современников, тт. 1, 2. М.: Художественная литература, 1974.
РА — Журнал ‘Русский архив’.
PC — Журнал ‘Русская старина’.
‘Сев. пчела’ — Газета ‘Северная пчела’.
С и Н — Журнал ‘Старина и новизна’.
СЛ — Альманах ‘Северная лира’.
СО — Журнал ‘Сын отечества’.
СЦ — Альманах ‘Северные цветы’.
Тартаковская — Л. Тартаковская. Дмитрий Веневитинов. Ташкент: Фан, 1974.
Ф. Хомяков — Письмо Ф. Хомякова к брату А. Хомякову от 3 декабря 1826 г. — РА, 1884, No 5, с. 123—125.
Хрестоматия — Сб. Русская литература XIX века.
Хрестоматия критических материалов. М.: Высшая школа, 1975.
ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства.
ЦММК — Центральный музей музыкальной культуры.
Ц. Р. — Цензурное разрешение.
Настоящая книга впервые воспроизводит первое издание сочинений Д. В. Веневитинова в стихах и прозе 1829—1831 гг. За время, прошедшее после его выхода, были обнаружены неопубликованные произведения Веневитинова. Первое издание было заведомо неполным (в него не вошли, например, письма Веневитинова, а некоторые произведения появились в нем в сокращенном виде). В раздел ‘Дополнения’ в настоящем издании включены произведения Веневитинова, не вошедшие в издание 1829—1831 гг., полный текст стихотворений, по цензурным или иным причинам опубликованных в неполном виде, а также его письма. Все произведения, которые приписывались Веневитинову, но принадлежность которых доказать с точностью невозможно, в издании не публикуются: ‘Родина’, ‘То, основав над грозными скалами…’, ‘Арцыбашев — историк чудный…’ и др.
В примечаниях к произведениям, помещенным в основной части издания, и к тем, что печатаются в разделе ‘Дополнения’, во многих случаях уточняется или заново устанавливается датировка стихотворений, статей и писем Веневитинова.
Редакторские дополнения недонисанных в тексте слов заключаются в угловые скобки < >, неразобранные слова обозначаются курсивом в угловых скобках (нрзб.). Примечания к тексту Веневитинова печатаются в сносках с порядковым номером и знаком *. Слова, выделенные Веневитиновым, даются в тексте курсивом без дополнительных оговорок. Все даты приводятся по старому стилю.
Варианты отдельных стихов (строк) приводятся в специальном разделе ‘Варианты’ с обозначением порядкового номера каждого отдельного стиха (строки). В квадратных скобках в разделе ‘Варианты’ приводятся строки, зачеркнутые в рукописи. Ссылки на места хранения автографов, на публикации, на литературу по вопросу даются в сокращениях.
Переводы писем с французского в основном приводятся в том виде, в котором они печатались в издании сочинений Веневитинова 1934 г., за исключением отдельных случаев, когда были исправлены вкравшиеся в это издание неточности. Все исправления в переводах, а также перевод письма Веневитинова к Эвансу от 9 ноября 1825 г., публикующегося впервые, выполнены А. Н. Юматовым при участии Н. Г. Леер и H. M. Синельниковой.
Тексты издания 1829—1831 гг. воспроизводятся по новой орфографии, но с сохранением особенно характерных и стилистически значимых авторских написаний. Сохраняются употребляемые Веневитиновым в целях усиления выразительности старые глагольные формы: ‘приближься’, ‘расположаясь’. Учитывая, что Веневитинов различает такие выражения, как ‘богине’ и ‘богини’ (в дательном падеже), ‘на земле’ и ‘на земли’, мы оставляем соответствующие написания. Оставляем мы также и старое, соответствующее звучанию, написание слов, стоящих в рифме: ‘но кончится обман игривой’. Что касается синтаксиса, то в тех случаях, когда изменение пунктуации в текстах в соответствии с современными нормами влечет за собой искажение смысла сказанного, мы оставляем ее той же, какой она принята в издании 1829—1831 гг.
В издании 1829—1831 гг. встречаются типографские ошибки, типа: ‘княнусь’ вместо ‘клянусь’, ‘мена’ вместо ‘меня’, ‘природа’ вместо ‘природы’ и т. п. Подобные ошибки мы исправляем в текстах, никак не оговаривая это в примечаниях.
Составители настоящего издания — Е. А. Маймин и М. А. Чернышев. Тексты, печатающиеся впервые (кроме особо оговоренных), подготовлены Чернышевым, так же, как и раздел ‘Варианты’.
Все примечания к настоящему изданию подготовлены М. А. Чернышевым. Письмо к Г. Н. Оленину, а так же непубликовавшиеся части писем к А. В. Веневитинову (No 36 и 41) — И. И. Подольской. Ею же осуществлено и филологическое редактирование книги.
В настоящем издании впервые воспроизводятся рисунки Веневитинова. Несомненно, что они будут содействовать расширению и углублению нашего взгляда на Веневитинова, помогут уточнению его общественной и политической позиции, дополнительно выявят его демократические симпатии. В рисунках виден интерес Веневитинова к простым людям и простонародным сюжетам. Особенно показателен в этом смысле рисунок, названный В. Титовым, которому принадлежит пояснительная надпись на нем,— ‘Мужик на крыше кабака’. В отличие от других рисунков, сохранившихся в альбоме сестры Веневитинова Софьи Владимировны и относящихся к юношеской поре жизни поэта, этот выполнен в 1826 г. На нем изображен мужик, наблюдающий из кабака, как по московской улице везут тело Александра I. На лице мужика написано равнодушие, а в самом рисунке — не только умело схваченная характерная жанровая народная сценка, но и едва прикрытая авторская ирония. Рисунок хранится в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых). Остальные рисунки — в ЦГАЛИ, ф. 1043 (Веневитинова Д. В.).
Составители книги выражают признательность научным сотрудникам ЦГАЛИ, рукописных отделов ГБЛ, ГЕБ, ИРЛИ, справочно-библиографических отделов ГБЛ, ГПБ и Научной библиотеки СГУ, филологам В. С. Азефу и В. Н. Гладковой за оказанное содействие в работе над изданием, научным сотрудникам СНИКЛ А. В. Авдонину, Т. П. Цупор и Т. А. Радиной, искусствоведу Э. Н. Арбитману, проведшим подчерковедческую и искусствоведческую экспертизу обнаруженных составителями и неизвестных ранее рукописей и рисунков Веневитинова, а также М. И. Власовой и H. H. Чернышевой.
Автором предисловия, по-видимому, был Погодин. Первая фраза предисловия свидетельствует о том, что оно было написано незадолго до выхода книги, т. е. во второй половине 1830 — январе 1831 г. (Ц. Р. изд. 1831 г.— 19 января 1831 г.). В это время в Москве из ближайших друзей Веневитинова оставался только Погодин, ибо В. Одоевский, Кошелев, Титов жили в Петербурге, за границей — Рожалин, Соболевский, А. Хомяков, Шевырев. Часто выезжал за границу в это время и И. Киреевский. Автор предисловия обращает внимание читателей на то, что содержание романа ‘Владимир Паренский’ ему рассказывал сам Веневитинов. При этом в Дневнике Погодина имеется запись от 9 сентября 1826 г.: ‘Венев<итинов> рассказал мне содержание своего затеянного романа, который мне очень понравился’. Эпитет ‘незабвенный’ по отношению к Веневитинову очень характерен для Погодина (см. прощальное слово издателя в связи с закрытием MB.— MB, 1830, No 16, а также письма Погодина к Шевыреву от 23 марта и 10 июня 1830 г.— РА, 1882, кн. 3, ч. 5 и 6, с., соответственно, 162, 152).
1 Некоторые обстоятельства…— Скорее всего, это цензурные осложнения, вызванные отдельными местами из перевода ‘Эгмонта’.
2 …одного приятеля…— Погодина. То, что Погодин говорит о себе в третьем лице, вполне объяснимо. О причине, заставившей Погодина обратиться с этой просьбой к Веневитинову, см. прим. к ‘Письму к графине NN’.
3 …к неоконченному роману…— ‘Владимир Паренский’.