М.Н. Катков
М.Н. Катков
Празднование в Москве 25-летия царствования Императора Александра II
Празднование в Москве 25-летия царствования Императора Александра II
<,1>,
Москва, 19 февраля 1880
<,2>,
Празднование в Москве 25-летия царствования Императора Александра II, Катков Михаил Никифорович, Год: 1880
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Мы старожилы в Москве и родились в ней, но мы не помним ничего подобного народному празднованию нынешнего дня. Московские улицы с утра до позднего часа ночи, когда мы пишем эти строки, полны народом, ликующим, исполненным одушевления, оглашающим воздух криками ура, но удивительно спокойным, самообладающим, трезвым… Никто не встретил пьяных среди этих оживленных многочисленных масс, наполняющих улицы и площади городские. Вот поразительный, всеми замеченный факт. Неудивительно громадное стечение народа, неудивительны народные изъявления преданности Царю: это в Москве обычное явление в случаях, подобных нынешнему, хотя, повторим, старожилы не запомнят такого одушевления и в таких размерах. Но всем известна наша народная слабость подгулять в праздник, и как же не подивиться, что среди несметных масс народа, празднующих с утра до ночи, соблюдается полная трезвость и совершенное спокойствие? ‘Между нами сегодня вы не увидите пьяных’, — говорят люди из народа. Какое свидетельство глубины, искренности и силы народного чувства! Сколько достоинства, сколько, скажем, благородства в этой манифестации народных масс!
Нигде никаких столкновений с полицией. Повсюду порядок и спокойствие при полной свободе праздничного одушевления.
И вот среди этого-то народа осмелилась свить себе гнездо гнусная крамола, которая дискредитует Россию пред целым мipoм и совершает злодейства, которым нет имени! И наши власти не умели или не хотели с нею справиться, не хотели коснуться корней зла, ограничиваясь ничтожными паллиативными мерами…
Почти с самого рассвета народ стал наполнять храмы, где совершалась ранняя и поздняя литургия и молебствие. Кремль никогда не вмещал в своих стенах такого множества народа, как сегодня. С 9 часов утра под звон колоколов во всех церквах, где оканчивались молебствия после ранней обедни, народные волны со всех концов Москвы двинулись в кремлевские храмы. К 10 часам не только храмы, но и площади кремлевские переполнились народом. Скоро сплошная толпа народная от Воскресенских ворот до Успенского собора стала двумя живыми стенами. Прибытие в Кремль московского генерал-губернатора, высшего представителя власти в Москве, было встречено громогласным ура. В Успенском соборе божественную литургию и благодарственное молебствие совершал преосвященный Амвросий, епископ Дмитровский, в сослужении с высшим духовенством, в Чудовом монастыре — преосвященный Алексий, епископ Можайский. Когда после молебствия в Успенском соборе, где присутствовали князь В.А. Долгоруков и другие начальствующие и почетные лица города, среди стоящего на площади народа появился московский генерал-губернатор, воодушевленное, громовое ура огласило воздух. Целый час после того народ непрерывною толпой выходил из Кремля во все ворота, наполняя Красную площадь, откуда исподволь расходился в разные стороны.
Все лавки в городе и на Кузнецкому мосту были закрыты, торговля не производилась во многих магазинах на Тверской, Петровке и даже в большей части лавок Охотного ряда. Во всех учебных заведениях, на многих фабриках, в заведениях ремесленных совершались молебны. Многие фабриканты угощали своих рабочих, некоторые раздавали деньги и простили рабочим долги.
В Политехническом музее в присутствии московского генерал-губернатора, приглашенных почетных посетителей и народа было совершено молебствие, после которого читался очерк двадцатипятилетнего славного царствования. Чтение сопровождалось туманными картинами, изображавшими важнейшие события из жизни Государя Императора, и окончилось народным гимном, причем народу была роздана юбилейная брошюра. Во всех народных читальнях также были устроены чтения и раздавалась народу та же брошюра, заключающая в себе краткий очерк двадцатипятилетнего царствования Государя Императора.
В 2 часа дня в Экзерциргаузе был устроен от города бесплатный концерт с участием хора Общества любителей музыкального и драматического искусств, московских Императорских театров, театрального оркестра и трех хоров военной музыки. На обширной эстраде против среднего входа, со стороны университета, поместилось до 900 человек исполнителей. Над эстрадой возвышался громадный щит с вензелем Государя и медальонами, на которых были указаны года важнейших событий настоящего царствования. Как эстрада, так и Экзерциргауз были украшены национальными флагами. Против эстрады до самого входа стояли ряды стульев, а по сторонам их, до едва видневшихся вдали боковых дверей, стояли сплошные народные массы. Билетов было роздано 9000, но всех присутствовавших на концерте, вместе с исполнителями, было более 11 000. Концерт начался народным гимном. Пение хоров слилось с музыкой оркестров, и торжественные, могучие, стройные звуки пронеслись по обширному зданию. Заколебалась многотысячная народная толпа. Стены дрогнули от восторженных криков ура. Гимн был повторен по требованию присутствовавших пять раз. Затем была исполнена оркестрами увертюра из ‘Жизни за Царя’. Хоры при помощи оркестра пропели народную песню ‘Возле речки, возле моста’, и затем оркестры исполнили русско-сербский марш Чайковского, но еще не успели докончить марша, как в народе раздались крики: ‘Гимн, гимн!’. Из программы концерта были выпущены две песни, и на эстраде грянуло: ‘Славься, славься, наш Русский Царь!’. Последовал новый взрыв энтузиазма и новые крики: ‘Гимн!’. Гимн был снова повторен, и на том окончился концерт. Следует заметить, что несмотря на многочисленность и разносоставность народной массы, присутствовавшей на этом концерте, порядок не нарушался, даже не заметно было обычной в подобных случаях давки при выходе.
Из Манежа толпы направились на Девичье поле, где было народное гулянье с разными представлениями, каруселями и качелями. Замечательно, что даже на гулянье не было видно пьяных.
В 4 часа московским генерал-губернатором был дан большой обед, на который были приглашены начальники отдельных частей военного и гражданского ведомств и почетнейшие лица города. В числе избранного общества, приглашенного на обед, находились также оба викария Московской кафедры и несколько лиц почетнейшего московского духовенства. Обед начался еще при дневном свете, но в средине обеда зал вдруг осветился тысячами огней, и князь В.А. Долгоруков провозгласил следующий тост: ‘За здоровье Государя Императора, нашего возлюбленного Царя-Освободителя, благотворному царствованию Которого сегодня исполнилось 25 лет! Пожелаем же Его Величеству продолжения Его достославного царствования на многие и многие годы для счастия и славы дорогого нашего Отечества!’. Слова князя В.А. Долгорукова были заглушены восторженными крилами ура, оркестр, бывший на хорах обеденной залы, заиграл гимн ‘Боже, Царя храни’. Звуки гимна долетели до площади, густо наполненной теснившимся народом. Раздалось громовое ура и не прекращалось до поздней ночи.
Еще до сумерек народ в ожидании иллюминации стал выходить из домов на улицы и направляться к Тверской площади. К 7 часам вечера по Тверской уже двигалась непроницаемая народная толпа, а на Тверской площади собрались многие тысячи народа. Пред домом генерал-губернатора горела великолепная декорация с изображением государственного герба и вензеля Государя Императора, а самый дом был освещен газовыми гербами и вензелями Их Императорских Величеств. На площади помещался хор военной музыки. Непрерывные клики ура приливом и отливом двигавшейся толпы народной заглушали даже военный оркестр. Изредка притихали эти клики, но с тем чтобы подняться с новою силой. И не одна Тверская площадь, все главные улицы были наполнены народом. Ура подхватывалось бесчисленными голосами и неслось до самых отдаленных окраин Москвы. Это было невиданное еще зрелище, небывалое выражение единодушного чувства. Народ видимо дорожил своим благородным одушевлением. Не желая осквернить его, он держал себя совершенно трезво и соблюдал полный порядок.
Домовладельцы не пожалели расходов на иллюминацию. Даже на окраинах Москвы вспыхивали бенгальские огни и ярко светились транспаранты. Дома, унизанные бесчисленными флагами и залитые огнями, двигавшиеся по улицам народные массы и стоявший в воздухе гул народных кликов, — все это представляло оживленную, торжественную картину. В шести местах играли хоры музыки. Теплая и ясная погода содействовала успеху всенародного праздника.
Вечером в Большом театре шла опера ‘Жизнь за Царя’. Блестяще освещенная зала была полна зрителями. По афише исполнение народного гимна было назначено после оперы. Но едва поднялся после увертюры занавес и послышались первые звуки хора, во всем театре сверху донизу раздался один неумолчный крик: ‘Гимн, гимн!’. Находившиеся на сцене артисты исполнили желание публики. При восторженных несмолкавших криках гимн был повторен девять раз. Занавес опускался и вновь поднимался, к находившимся на сцене артистам присоединились некоторые из бывших за кулисами. Было заметно, что исполнители были воодушевлены столько же, как и слушатели. Наконец оказалось возможным начать оперу. Она прошла чрезвычайно оживленно, и главные исполнители гг. Абрамов, Додонов, Махина и Святловская были награждены многочисленными рукоплесканиями. Как только в первом же хоре было произнесено имя Царя, оно было встречено громкими кликами, сопровождавшими и все патриотические места народной оперы. Знаменитое место в третьем действии: ‘Лягу за Царя, за Русь!’ было повторено трижды. По окончании оперы вновь раздались торжественные звуки народного гимна. При кликах ура и громе рукоплесканий он был повторен двенадцать раз. В театре присутствовали генерал-губернатор и многие власти столицы.
Впервые опубликовано: Московские Ведомости. 1880. 20 февраля. No 50.