ПРАВЫЕ И ЕДИНСТВО РОССИИ
ПРАВЫЕ И ЕДИНСТВО РОССИИ
I
II
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Правые и единство России, Бердяев Николай Александрович, Год: 1916
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Бердяев, Н.А. Падение священного русского царства: Публицистика 1914—1922
М., ‘Астрель’, 2007.
С тех пор, как началась война, со всех сторон слышатся призывы к единению, к забвению распрей, к прекращению политической борьбы партий во имя защиты родины и победы над врагом. Эти призывы отличались свежестью и новизной лишь в прогрессивном лагере и привели к образованию прогрессивного блока1. Сделано было много уступок, примирились кадеты и националисты. Даже представители крайних левых течений признали несвоевременность революционных выступлений и необходимость защиты отечества, Многое изменилось в психологии наших либеральных и радикальных кругов, многое переоценено было. Люди воспитывались исключительно событиями. Национальный инстинкт, любовь к родине оказались сильнее доктрин и интересов. Были сделаны попытки отстоять единство России. Что же произошло в нашем правом лагере, научился ли он чему-нибудь за эти полтора года войны? Там ничего не произошло, ничто не изменилось. Об этом свидетельствуют речи правых в Думе. Война никак не подействовала на правых, не вызвала с их стороны никаких жертв, никаких переоценок, никаких усилий мысли. Правые так привыкли злоупотреблять патриотическими лозунгами во внутренней борьбе против самого русского народа и его стремлений к новой и свободной жизни, что, когда потребовался настоящий патриотический подъем в борьбе против действительного врага России, они оказались неспособными к такому подъему, лишенными истинного патриотизма. Ложь опустошает. А правые так изолгались в манифестации своих патриотических чувств, что сами перестали верить в возможность патриотического подъема. Правые всегда воображали, что они являются единственными носителями и выразителями единства России, что они только противники борьбы партий и политиканства, что их политика и есть политика всего русского народа, единственная национальная, всенародная политика. Правые сами назвали себя ‘союзом русского народа’, в то время как другие назвали их ‘черной сотней’2. И они понимают всякий призыв к прекращению политической борьбы, к единению и к сознанию единства России, как присоединение к их всегдашней точке зрения, как покаяние перед ними и одобрение их ориентировки в жизни. Вы должны измениться, — говорят они левым, — мы же3 можем оставаться такими, какими были раньше, мы всегда были патриотами, националистами и государственниками, всегда говорили о единстве России. Какая лицемерная ложь! Никто не вносил столько розни, не отравлял так злобой, не раздирал так России, не политиканствовал так, как наши крайние правые. Нужно окончательно изобличить ту лицемерную ложь, что будто правые отрицали политическую борьбу во имя единства России, что у них был пафос национального единства. Правые все подчиняли политике и закулисному политиканству, ничего не признавали самоценным. Они доводили политическую рознь до разъяренности, они проклинали, отлучали и хотели бы истребить большую часть России, русского общества и народа. Они признают Россию под условием, чтобы она была такой, как они хотят, была старой, рабской Россией, Россией государственного абсолютизма. Но если Россия не будет такой, как они требуют, если она захочет быть свободной и освобождающей, то правые предпочитают отдать ее Германии. Их патриотизм — торгующийся, и защищать родину они хотят лишь на известных условиях и за вознаграждение. Лучше господство немцев, чем господство либералов. Это — особого рода ‘пораженческая’ психология, психология рабов. Пусть лучше враг укрепит старый строй Жизни, чем сам русский народ создаст новый строй жизни. Такие лозунги не раз раздавались из лагеря крайних правых. Правые любят не Россию, а известный строй, известный быт, известные интересы. Единой России, лика России они никогда не видят, не любят и не хотят защищать. Патриотизм правых— корыстный и условный. Конечно, среди правых есть превосходные люди, искренне любящие свою родину, но не они задают тон в этом лагере, не они ведут правую политику. Убежденные искренние правые стоят в стороне от жизни и шума политической борьбы. Правая политиканствующая улица иным вдохновлена, и идейные консерваторы не узнают там своих идей.
Правые выражают не максимум, а минимум единства России, они объединяют минимальное количество русского народа, а большую часть народа извергают и хотят подвергнуть гонению. И власть правых, правая власть есть насилие над русским народом. Такая власть навязана прошлым, уже не имеющим органической жизни. Органичность, к которой любят апеллировать правые, давно уже перестала существовать, разложилась. И наименее насильственной будет та власть, которая объединит максимальное количество русского народа, максимально выразит единство России, душу России. Только такая власть будет государственной, а не партийной. Власть же партийно-правая не может уже быть признана государственной. Правые неспособны к самоограничению и самоотречению, они обречены отравлять Россию злобной рознью, проклятиями и преследованиями. За все это время войны они ничем не обнаружили способности к развитию. В них нет гибкости живых организмов, есть неподвижность трупа. Право-бюрократическая угодливость и оппортунистическая приспособляемость не может быть названа жизнью и движением. Правые не верят в Россию и в российский народ, не видят никакой мировой миссии России, не ставят перед ней никаких творческих задач. Никогда не говорят они о раскрытии потенциальных духовных сил русского народа, ни одним словом не обнаруживают веры в творческие его силы. Их программа совершенно отрицательная, запретительная и насильническая, вся она состоит из ‘не’, ‘не’, ‘не’. Идейное убожество и бедность правых поистине ужасны и вызывают жалость. Антисемитизм — единственная их идея, ставшая навязчивой и превратившаяся в маниакальную одержимость. Они питаются исключительно ненавистью к евреям и поддерживают в себе призрак жизни раздуванием еврейской опасности. Всегда кричат правые о бессилии русского народа, об опасностях, угрожающих ему со стороны инородцев, подчиненных русскому народу, о неспособности русских свободно отстаивать свое национальное обличье, и этими криками они позорят свой народ, унижают его достоинство.
Если судить о русском народе по нашим правым, то пришлось бы отрицать всякое будущее за русским народом и прийти к самым безнадежным выводам. Нельзя даже желать великого будущего для такого жалкого, бессильного народа, которого вечно насилуют и побеждают самые маленькие национальности в его собственном великом государстве. Империалистическая идея совершенно чужда правым, она предполагает широту и гибкость, мировой размах. В идеологии правых всегда заложена большая вера в дьявола, чем в Бога, в силу зла, чем в силу добра. И для самых искренних правых задача может быть лишь в том, чтобы насильственными мерами не допускать окончательного торжества дьявола, а не в том, чтобы творческими усилиями осуществлять царство Бога. Всякое творческое движение для них ведет к царству дьявола. Правые лишены творческих национальных инстинктов. Они разобщены с откровениями русского гения. Им чужда душа России с ее великими предчувствиями и чаяниями.
Целиком погружены правые в отрицательную политику, в закулисное политиканство. Господство правых означает максимум разъяренной политической борьбы, максимум политической розни, раздирающей Россию на части. Правое отрицание политики оказывается самым худшим родом политиканства, правая беспартийность — самая ужасная партийность. Когда правые профессора говорят: ‘университет для науки, в университете не должно быть политики’, то мы прекрасно знаем, что это означает, — это означает правую политику в университете. Идеология правых не признает ничего самоценным и правые всегда готовы изгнать из университета величайшего ученого, если он окажется левым в политическом отношении. Когда правительство запрещает чиновникам принадлежать к каким-либо партиям, то это означает требование, чтобы чиновники принадлежали к правым. Есть нестерпимая ложь в утверждении, что позиция правой власти — беспартийная, аполитическая и выражающая единство русского государства. Правая власть — а у нас власть всегда правая — партийна в максимальной степени. Власть потому и бессильна у нас, потому и не имеет престижа, что она партийна, что она — сторона в политической борьбе. Власть в России недостаточно государственна. Природа государственности объективная, выражающая разум общественной жизни народов, и она должна возвышаться над борьбой партий. Государство не может быть ни правым, ни левым. Сильная власть не может быть политиканством, она сознает и выражает историческую необходимость в судьбе государства. И власть сильна тогда лишь, когда она выражает максимум единения России. Сильной будет не правая и не левая власть, а лишь та власть, которая выразит этот максимум единства России и поймет исторические задачи России. Власть групповая, классовая всегда будет бессильна. Мы слишком привыкли, что власть всегда говорит не от лица России, русского государства и русского народа, а от лица кучки, группы, политиканствующей партии. В русской государственности действуют некоторые объективные начала, без которых невозможна национальная жизнь, несмотря на правый характер власти. Но господство правых в русской государственности и русском быту представляет опасность для единства России, огромное препятствие для дела защиты России. Это властвование правых распространяется лишь на внешние оболочки России, оно не затрагивает ядра России, ее глубины. Но на той поверхности, где это властвование осуществляется, совершается гнилостный процесс. Ветхие4 одежды России раздираются. И скоро эти истлевшие одежды рассыплются, как пыль. Здоровое ядро России создаст себе новые одежды, которые не будут связывать силы русского народа в осуществлении его национального призвания. Лозунг единства России, лозунг национальный ныне есть лозунг освободительный, голос новой России. Россия выковывается как нация, обладающая целостным характером и целостным сознанием. Ибо мы только теперь переходим к подлинно историческому, выявленному бытию.
Биржевые ведомости. 1916, No 15402, 24 февраля.
1 См. прим. 1 на с. 1094.
2 Союз русского народа — массовая черносотенная организация, созданная в России в октябре 1905 г. Основателями ее были А.И. Дубровин (председатель Главного совета), В.М. Пуришкевич, В.А. Грингмут и др. В городах, поселках и деревнях были многочисленные отделы СРН (в 19051907 гг.— до 900 отделов). Наиболее крупные из них были в Москве, Одессе, Киеве, Почаевской лавре, Новгороде, Саратове, Астрахани. Главный печатный орган — газета ‘Русское знамя’. СРН был распущен после Февральской революции 1917 г., Временным правительством была создана Следственная комиссия для разбора его деятельности (см., Черновский А.А. Союз русского народа. По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. 1917. М.-Л., 1929).
3 В газетном тексте — явная опечатка: вместо ‘же’ — ‘не’.
4 В тексте газеты, по-видимому, опечатка: вместо ‘ветхие’ — ‘верхние’.