ПОЯС ЦЕЛОМУДРИЯ И ГОСПОДИН БРИАН
ПОЯС ЦЕЛОМУДРИЯ И ГОСПОДИН БРИАН
ИЗ ПУТЕВЫХ РАЗМЫШЛЕНИЙ
Пояс целомудрия и господин Бриан, Радек Карл Бернгардович, Год: 1925
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Карл Радек. Портреты и памфлеты. Том первый
Государственное издательство ‘Художественная литература’, 1934
В Нюренберге находится музей. Музей, как музей. В нем собрано всякое старинное тряпье, от которого люди с удовольствием когда-то освободились и на которое мы теперь должны смотреть с трепетом. Но попадаются и интересные вещи. Есть, например, комната, в которой собраны пояса целомудрия. В наше мало целомудренное время читатель и читательница спросят, что это такое. Ну, вот. Когда средневековые рыцари покидали родной дом, чтобы сражаться за католическую веру или за своего сеньора, они надевали женам пояса, которые должны были гарантировать супружескую верность. Мы все читали очень много про средневековую любовь, про трубадуров и всякие прочие ужасные страсти. Но средневековые рыцари, видимо, не читали наших сказок про средние века и считали, что человек есть человек и, как говорит Илья Эренбург, законам природы не любит сопротивляться. Они сами не любили им сопротивляться. Рыцари считали, что раз они не ангелы, то пусть будут ангелами хотя бы их жены. Если человек создал и бога и ангела по своему образцу, то должен же существовать на грешной земле какой-то субстрат ангела. Быть ангелом — трудновато и скучно. И поэтому понадобилось выдумать оные пояса целомудрия, которые, будучи заперты на крепкий замок, принуждали женщин вопреки их воле отказываться на время отсутствия законного супруга от телесных дел и заниматься игрой на гитаре и другими вещами, более подобающими ангелам женского рода.
Я стоял очень долго перед этими орудиями пыток, с грустью думая об участи средневековых женщин. Пусть т. С. Н. Смидович на меня не посетует, я не намеревался, вернувшись в Россию, заняться проповедью ‘сбрасывания цепей целомудрия’, как вдохновенно выразилась одна комсомолка в ответ на статью т. Смидовича. Но я думал о том, как фальсифицировали историю и как недостойно было положение женщины, которую принуждали ‘ангель-ничать’ при помощи замка. Вдруг подошел ко мне старичок — музейный сторож. Я, указывая на пояса, сказал: ‘Вот бедные женщины!’ Но старичок, у которого исторического образования и житейского опыта больше, чем у меня, покачав головой, сказал мне успокоительно: ‘Где есть замок, там найдется и ключ. Не бойтесь, они не давали себя обижать, и мужья оставались в дураках’.
Вспомнил я это все, читая в газетах, что Бриан обмолвился насчет того, что против Советской России и ее пропаганды нужно создать международный пояс безопасности. Мне стало жаль г. Бриана. Я считал, что этот Улисс больше понимает и в истории и в поясах. Предшественник его, г. Клемансо, хотел оградить так называемый цивилизованный мир от срветской пропаганды при помощи колючей проволоки. Мы эту проволоку прорвали. Теперь г. Бриан преподносит нам пояс. Господин Бриан, будучи молодым адвокатом, судился, если мне не изменяет память, за попытки преждевременного снимания поясов. И вдруг он пытается пугать нас такой невинной вещью. Колючую проволоку прорвали, а пояса целомудрия испугаемся! И притом, г. Бриан должен знать, что мы не институтки, а парни здоровенные.
Видно, исторические знания и жизненный опыт, которым отличался старичок в нюренбергском музее, недоступны даже таким опытным государственным людям, как г. Бриан. Ну, что же. Тем хуже для них.
28 июля 1925 г.