В. Г. Белинский
Повесть Ангелина… Сочинение Николая Молчанова
ПРИМЕЧАНИЯ
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
А. Л. Осиповат и Л. С. Пустильник
Повесть Ангелина… Сочинение Николая Молчанова, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1842
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Собрание сочинений в девяти томах
М., ‘Художественная литература’, 1979
Том четвертый. Статьи, рецензии и заметки. Март 1841 — март 1842
ПОВЕСТЬ АНГЕЛИНА. В трех частях. Сочинение Николая Молчанова. 1837. Санкт-Петербург. В типографии губернского правления. 1841. В 12-ю д. л. 92 стр.
Какие иногда великие события происходят в мире — и их никто не знает! Кому до сего времени могло быть известно, что в 1837 году была сочинена превосходная поэма ‘Ангелина’? — Решительно никому, кроме самого сочинителя, и разве еще счастливых друзей его. Но 1841-й выдал великую тайну 1837 года: теперь просвещенная Европа узнает, что на святой Руси покойник романтизм был еще в полном цвете жизни и разражался такими романтическими поэмами, в которых сквозь самый лучший телескоп не откроешь ни тени классицизма. В самом деле, если романтизм состоит в туманности, неопределенности смысла, выражений и целого содержания, то ‘Ангелина’ есть по превосходству романтическое произведение, особенно драгоценное в наше время, когда математическая точность в словах, выражениях, вымысле, характерах сделалась первым условием всякого поэтического произведения. Судите сами:
Давно уж солнце догорело
И потемнела прелесть дня,
Давно погасла и заря,
Крыло ночное зачернело,
Умолк на Волге шумный гул,
Легли туманы, ветр уснул,
И волны, думы и работы
Не бьются в грудь, умолкли гроты,
Стоит ночная тишина,
И сон, и вольность, и свобода…1
Ну, не правы ли мы?.. Потемневшая прелесть дня, почерневшее крыло ночи, не бьющияся в грудь (не знаем чью) волны, думы и заботы, стоящая тишина, сон, вольность и свобода, которые, вероятно, лежали днем: что же все это, если не романтизм? Классики, то есть люди, требующие от поэзии здравого смысла, пожалуй, скажут, что это не романтизм, а галиматья, но кто же верит этим черствым душам, которые не понимают того, что поэзия не математика и что чем она туманнее, тем возвышеннее!..
И вот уж полночь наступила,
Луна полбега совершила…
Луна полбега совершила, романтизм, решительный романтизм!.. Но вот что-то в сумраке чернеется и бьется: что бы это такое было? Автор отвечает — пловец, но кто он — этого сам автор не знает, потому что ‘пловец под тайною скрывался’. С пловца спал широкий плащ, шляпа полетела к ногам, палаш в сторону и —
Плеча в кудрях, грудь обнажилась, —
В герое — дева отразилась.
Так, вы угадали: это она, это Ангелина. Она убрана волшебною красой, в ней пламенеет не бой, она каменеет не от страха, она отваге предана, она потеряла друга и, доверившись луне, пришла на берег Волги с томностью, с кудрями и с мечтами. Какая интересная девица! должно быть, дочь бедных, но благородных родителей…
Но довольно, читатели: в ‘Ангелине’ 92 страницы, а мы разобрали только две: судите же, какова бы вышла наша статья, если б мы разобрали всю поэму, со всеми ее романтическими красотами — и с мечтами, и с кудрями, и с смертельным пистолетом, который дрожал в руке героя, Ардалиона, блистательного и надменного Марса, — с бичем мира, сыном природы, то есть Наполеоном, с палашами, путниками, чернецами и многими другими интересными вещами, из которых сочинена ‘Ангелина’?.. И потому, не смея ‘доверить луне’ и взять в руки ‘шарф и меч с пучиной слез’, ограничимся кратким известием, что поэма оканчивается тем же, чем и началась — прогулкою на берегах Волги, что ясно обнаруживается в сих прекрасных заключительных стихах:
Заветной думой увлеченный,
Затрепетал мой дух стесненный,
И вдруг гроза минувших дней
Мелькнула в памяти моей.
Приветом ласково природа
Живила сердце и мечты,
И юных дней краса, свобода
Мелькали с призраком судьбы.
И мрак, и думы, и печали
Своей заветною тоской,
Своей заветною волной
Мне душу тихо наполняли.
Еще мне мнится мрачный сон,
Я помню, как на лоне счастья,
В объятьях друга и участья,
Покинул мир Ардалион…
И героиня молодая,
Тоскуя, томная, в мечтах,
И как богиня неземная,
Одна гуляла в берегах!..
Не понимаем ни слова — а хорошо, прочтешь раз — хочется прочесть еще! Но в том-то и сущность романтизма, что он пленяет без помощи смысла, который должен быть принадлежностью одной прозы…2
В тексте примечаний приняты следующие сокращения:
Анненков — П. В. Анненков. Литературные воспоминания. М., Гослитиздат, 1960.
Белинский, АН СССР — В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. I-XIII. М., Изд-во АН СССР, 1953-1959.
ГБЛ — Государственная библиотека им. В. И. Ленина.
Герцен — А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах. М., Изд-во АН СССР, 1954-1966.
ГИМ — Государственный исторический музей.
ГПБ — Государственная Публичная библиотека СССР им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР.
КСсБ — В. Г. Белинский. Сочинения, ч. I-XII. М., Изд-во К. Солдатенкова и Н. Щепкина, 1859-1862 (составление и редактирование издания осуществлено Н. X. Кетчером).
КСсБ, Список I, II… — Приложенный к каждой из первых десяти частей список рецензий Белинского, не вошедших в данное издание ‘по незначительности своей’.
ЛН — ‘Литературное наследство’. М., Изд-во АН СССР.
Панаев — И. И. Панаев. Литературные воспоминания. М., Гослитиздат, 1950.
ПР — позднейшая редакция III и IV статей о народной поэзии.
ПссБ — В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., под ред. С. А. Венгерова (т. I-XI) и В. С. Спиридонова (т. XII-XIII), 1900-1948.
Пушкин — А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 10-ти томах. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1962-1965.
ЦГИА — Центральный Государственный исторический архив.
Повесть Ангелина… Сочинение Николая Молчанова. Впервые — ‘Отечественные записки’, 1842, т. XX, No 1, отд. VI ‘Библиографическая хроника’, с. 9-10 (ц. р. 31 декабря, вып. в свет 2 января). Без подписи. Авторство — КСсБ., Список VI, с. 661.
1 Здесь и далее курсив в цитатах принадлежит Белинскому.
2 Рецензируя в 1843 г. первый том ‘Стихотворений Николая Молчанова’ (СПб., 1842), критик писал о продукции автора: ‘это — просто гениальность бездарности, если можно так выразиться’ (Белинский, АН СССР, т. VI, с. 565).