Поваренный Аристотель.
Поваренный Аристотель.
‘Сверная Пчела’, No 136, 1826
Поваренный Аристотель, Сомов Орест Михайлович, Год: 1826
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Вотъ одно изъ тхъ твореній {Physiologie du got, ou Meditations de gastronomic transcendatitc (Физіологія вкуса, или Размышленія о Трансцендентальной Гастрономіи), твореніе теорическое, историческое и приличное духу времени, написанное Профессоромъ и Членомъ разныхъ литературныхъ и ученыхъ Обществъ. ч ч. въ Х-ю д. л.}, которыя показываютъ духъ времени и длаютъ переворотъ въ понятіяхъ! Размышленія гастрономическія будутъ для нашего вка то же, что книга о Сущности Законовъ для осмнадцатаго. Сочинитель, уже обогащенный долголтнею опытностію, является, какъ законодатель поварни, и озаряетъ свтильникомъ науки ту отрасль жизни общественной, успхи которой чрезвычайно важны для образованности. Долго, очень долго чернь доковъ твердила: ‘Отцы наши не хуже насъ дали!’ Но явился философъ — и основалъ правила истинныя. Нсколько афоризмовъ, помщенныхъ имъ въ начал своей книги, дадутъ достаточное понятіе о глубокомысліи, которымъ онъ руководствовался въ своихъ теоріяхъ.
‘Животныя насыщаются, а человкъ стъ, одинъ ‘только умный человкъ уметъ сть.’
‘Скажи мн, что ты шь, тогда я теб скажу, ‘кто ты.’ — (Это служитъ также эпиграфомъ сей книги).
‘Открытіе новаго кушанья боле служитъ ко благу рода человческаго, нежели открытіе новой звзды ‘
‘Десертъ безъ сыру то же, что красавица безъ глаза {Здсь мы, Русскіе, попросимъ извиненія у Г. Сочинителя. У насъ никогда не подаютъ сыру въ десерт, однако жъ отъ этого наши столы не криве французскихъ. Примъ. перев.}.’
‘Повару должно учиться, а мастеръ жарить — родится.’
Человкъ, открывшія сія основные законы, конечно иметъ полное право на вниманіе всхъ тхъ, кои дорожатъ искуствомъ, столь тсно связанымъ съ жребіемъ рода человческаго. Наконецъ онъ назначаетъ званію почтенному званію чревоугодниковъ, ту степень, которая ему прилична въ обществ. Да и самое слово Гастрономія манитъ слухъ каждаго: предметъ сей нын въ большой мод. Прехожу молчаніемъ предисловіе и разговоръ Сочинителя съ его пріятелемъ, и достигаю до самыхъ размышленій, въ коихъ Профессоръ изложилъ слдствія своей долговременной опытности. Первыя два размышленія содержатъ въ себ бглыя изслдованія о дйствіяхъ нашихъ чувствъ, гораздо подробне разобрано здсь орудіе вкуса. Ни въ какой другой живущей твари орудіе сіе такъ не утончено, какъ въ человк: отъ сего то происходитъ, что лакомство есть исключительная принадлежность и наслдіе человка. И можно ли отрицать безконечное усовершенствованіе сей способности, когда намъ извстно, что Римскія лакомки различали по вкусу рыбу, пойманную между мостами, отъ той, которая ловилась ниже мостовъ? И въ нате время не видимъ ли мы между ними такихъ, кои дознали превосходный вкусъ той ноги у куропатки, на которую она опирается, когда спитъ? Не окружены ли мы знатоками-винолюбцами, могущими означить широту мста, подъ которою вино перебродилось и дозрло, съ такою же точностію, какъ ученикъ Біота или Араго предсказываетъ время затмнія?
Съ ходомъ вковъ и успхами просвщенія, нужда сть, бывшая сначала просто влеченіемъ естественнымъ, содлалась вседйствующею страстью, явно распространившею область свою на все, что принадлежитъ къ обществу человческому. Отсел проистекла новая наука, которая питаетъ, возстановляетъ и поддерживаетъ, и, не довольствуясь тмъ, что осыпаетъ наслажденіями частную жизнь человка, она еще сильно споспшествуетъ могуществу и благосостоянію Государствъ. Наука сія — Гастрономія. Она составляетъ предметъ третьяго размышленія.
Показавъ, какимъ образомъ ежечасно возрастающія нужды порядка общественнаго, извлекли Гастрономію изъ мрачныхъ подземельевъ поварни и назначили ей мсто въ ученомъ свт, показавъ многочисленные отношенія, связывающія ее съ другими науками, Сочинитель опредляетъ ея пользу. Будучи необходима для богача, имющаго открытый столъ, она учитъ его наставлять своими теоріями практика не-ученаго, или наблюдать за поваромъ подозрительнымъ.
Князь Субизъ, вознамрясь дать балъ съ ужиномъ, потребовалъ записку кушанья. Дворецкій явился ка нему поутру съ запискою, написанною на красивомъ лист съ виньетками. Первая статья, на которую Князь бросилъ взглядъ, заключала въ себ: пятьдесятъ окороковъ ветчины. ‘Что это, Бертранъ?’ сказалъ онъ: не съ ума-ли ты сошелъ? пятьдесятъ окороковъ! да разв ты хочешь угостить весь мой полкъ?’ — ‘Нтъ, Сіятельнйшій Князь, на столъ будетъ поставленъ одинъ только окорокъ, однакожъ излишекъ не меньше того мн нуженъ на пряжку къ моей шляп, на кружева и накладки къ моему платью, на….’ — ‘Бертранъ! ты меня обкрадываешь, эта статья будетъ вычернена.’ — ‘Эхъ! Ваше Сіятельство!’ отвчалъ художникъ, почти не въ силахъ будучи сдерживать свою досаду: ‘вы не знаете всхъ нашихъ уловокъ, прикажите только, и эти пятьдесятъ окороковъ, которые такъ бросаются вамъ въ глаза, войдутъ у меня въ хрустальный графинчикъ не больше пальца величиною.’ Что отымать на такое увреніе? Князь усмхнулся, наклонилъ голову и статья осталась безъ перемны.
Въ наши дни, вліяніе Гастрономіи особенно является въ разныхъ длахъ. Здсь власть ея, м жно сказать, почти непреоборима. Извстно, что дикари ршаются объявить войну или заключить миры посреди пировъ, поселяне заключаютъ вс свои сдлки въ кабакахъ. Сіе замчаніе не укрылось отъ тхъ, которые пекутся о выгодахъ важнйшихъ: они замтили что человкъ насыщенный не тотъ уже, каковъ онъ былъ на голодный желудокъ, что столъ заключаетъ какую-то связь между угощающимъ, и угощаемымъ, ‘что онъ длаетъ собесдниковъ способне къ принятіи нкоторыхъ впечатлній и подчиняетъ ихъ нкоторому вліянію: отсел получила свое бытіе Гастрономія, напримръ судебная. Пиры содлались средствомъ убжденія, и жребій процессовъ не разъ ршался за обдомъ. Это не парадоксъ, и даже не новость, а просто наблюденіе надъ событіями. Читайте всхъ Историковъ, отъ Иродота до нашихъ дней, — и вы увидите, что не случилось ни одного важнаго происшествія, которое бы не было затяно, приготовлено и ршено на пирахъ.
Хотлъ бы я здсь помстить проэктъ Ученаго Общества Гастрономовъ, но, кром преградъ, какія могло бы ему положить соперничество нкоторыхъ другихъ ученыхъ Обществъ я вижу, что и мста мн недостанетъ. Вижу также, что мн должно отложить разсмотрніе, чрезвычайно важной главы: о вліяніи жареной индйки на коммерцію. Особенно же сожалю, что не могу изложить съ надлежащею точностію и ясностію Теоріи жаренія, составляющей предаетъ седьмаго размышлнія, и, по видимому, одного изъ драгоцннйшихъ открытіи Профессора. Съ Франц. С…. въ.