Ольга Ильинична Рогова
Ольга Ильинична Рогова
Потерянный клубок
Потерянный клубок
I
I
II
II
III
III
IV
IV
V
V
—————————————————
Потерянный клубок, Рогова Ольга Ильинична, Год: 1885
Время на прочтение: 12 минут(ы)
— Лиза, Лиза!.. Куда только эта девочка опять убежала?
Тетя Катя при этих словах так сердито дернула за нитку, что маленький клубочек два раза подпрыгнул в рабочей корзинке и выскочил на песок. Тетя еще сердитее нагнулась за клубком. Она потревожила при этом Фидельку, собачка недовольно заворочалась на ее коленях, зевнула, сглотнула мимоходом надоедливую муху и угрюмо заморгала на свою хозяйку, как будто хотела сказать: ‘И что это тебе не сидится, только спать мешаешь…’
Но тетя даже и не заметила своей любимицы. Она опять несколько минут проворно пошевелила вязальными иголками, наконец, совсем нетерпеливо крикнула:
— Лиза, Лиза, Лиза! Фу, что за нестерпимая девочка!
‘Нестерпимая девочка’ на этот раз показала свою темно-русую головку из-за кустов.
— И куда это ты только вечно забираешься! Ведь сказала я, кажется, тебе, чтобы ты не уходила так далеко — не бегать же мне за тобою по всему саду… Ты знаешь, что у тети больные ноги… могла бы пожалеть!
Лиза покорно стояла с опущенной головой и засунутым в рот пальцем, ее быстрые глазенки исподтишка насмешливо останавливались то на чулке, которым тетя в забывчивости махала по воздуху, то на Фидельке, недовольно моргавшей подслеповатыми глазами, то на тетиной высокой наколке с широким бантом…
‘И куда это она столько чулок вяжет,’ — думала Лиза, — ‘ведь уж и то полный комод… Ну, Фиделька сейчас чулок цапнет!.. А, ведь, у тети, наколка, как гребень у Петьки, жалко только, что бант не красный!’
Тетя между тем надевала свое пенсне.
— Это еще что? Опять палец во рту! Фи, когда же ты будешь вести себя прилично!..
Лиза послушно вынула палец изо рта: сегодня она в духе и не будет перечить тете.
Она подождала еще с минутку…
Тетя молчала. Тогда Лиза опять повернулась к кустам.
— Куда же ты? Играй здесь!
— Я, тетя, тут сейчас, недалеко, я услышу, когда вы кликнете…
Тетя только пожала плечами, вздохнула и еще быстрее зашевелила иголками.
Наконец, клубочек кончился. Тетя нагнулась к рабочей корзинке, она была близорука, нет, там не оказалось ничего, кроме ножниц да игольника, пошарила в карманах, но и там ничего не нашлось. Она спустила с колен Фидельку, медленно поднялась на балкон, осмотрела все ящики рабочего стола, поискала и в швейной машине, стоявшей рядом, нет, нигде не было клубка ниток!
‘Уж, не опять ли Лизины проказы!’ мелькнуло у нее в голове…
— Лиза, Лиза!.. еще нетерпеливее раздалось по саду.
Лиза на этот раз не заставила себя ждать.
— Что, тетя?
Раскрасневшееся личико девочки выражало теперь полное неудовольствие: ее оторвали от работы, да еще от какой спешной!
— Ты, верно, взяла мой клубок? — грозно и вопросительно подступила к ней тетя Катя.
— Клубок?!.. какой клубок? Лиза как будто замялась.
— Ну, да, клубок, вот он тут лежал, в рабочей корзинке, ты вечно трогаешь мои вещи без спросу, куда ты его дела? Давай скорей, мне надо работу кончать.
Лиза молча переминалась.
— Что за несносная ты девочка! — кипятилась тетя, — что ты теперь молчишь? ведь уже, наверное, ты его взяла!..
Лиза отвернулась и щипала листики на кусте.
— Не брала я вашего клубка, — сказала она, наконец, сердито, — почем я знаю, куда вы его дели… может быть, ваша Фиделька унесла…
— Фиделька? Да если бы ты хоть сколько-нибудь брала пример с Фидельки! Фиделька во всем меня слушается, Фиделька умная собака, будет она играть клубком!
‘Вот еще что выдумала!’ — подумала Лиза, — ‘я стану брать пример с собаки?’ Она уже совсем рассердилась на тетю и побежала.
— Да куда же ты? — кричала ей вдогонку тетя.
— Я, тетя, ваш клубок поищу, — со смехом откликнулась девочка из-за кустов.
— Господи, какое наказанье! — могла только сказать тетя Катя.
Она обыскала все комнаты, все ящички, — увы! — клубка нигде не нашлось, а между тем, без этого последнего клубка нельзя было окончить работу…
Тетя Катя решилась зайти в кабинет к Лизиному отцу.
— Владимир Федорович, — окликнула она его.
— Что прикажете? — отозвался он, оставляя работу.
— Нельзя ли послать нарочного в город? Мне очень нужно купить ниток..
Владимир Федорович удивился.
— Ниток? за нитками послать нарочного?
— Да, видите ли, я вяжу Оле к завтрему полдюжины чулок, работа почти готова, но у меня затерялся последний клубок ниток — одного чулка нечем довязать.
Владимир Федорович улыбнулся.
— Простите, Катерина Алексеевна, я бы и рад вам служить, но люди и лошади на сенокосе, время теперь горячее, а до города, вы знаете, тридцать с лишним верст — это немыслимо…
— Но я думала… может быть, вы будете еще за чем-нибудь посылать в город.
— Нет, все покупки уже сделаны… Да о чем вы так хлопочете? Вы подарите Оленьке одиннадцать чулок, а двенадцатый довяжете после…
Тетя Катя знала это и сама, но для нее пропала вся прелесть подарка: подарить не полную полдюжину!
Она вздохнула и ушла, повеся голову.
Через полчаса в руках ее уже вертелась какая то вышивка, но она, видимо, была не в духе, даже оттолкнула Фидельку, которая, по обыкновению, хотела улечься на ее коленях.
Все это происходило в имении Владимира Федоровича Панютина, в 30-ти верстах от уездного города Карачева. Тетя Катя, собственно, не приходилась Лизе теткой: дальняя родственница Лизиной мамы, Ольги Александровны, она приехала в имение Панютиных
весною, когда родился маленький брат Лизин, Костя. Прошлое лето Лизе было так весело с мамой, а теперь с тетей Катей она никак не могла поладить. От мамы, как ей казалось, она бы никогда не пряталась по углам, как от этой ворчуньи тети.
Но с тех пор, как Костя занял все мамино время, Лизе волей-неволей приходилось уживаться с тетей, потому что папа целые дни либо сидел за газетой да за счетами, либо разъезжал по имению.
Завтра мамины именины, будет много гостей. Мама даже на время забыла Костю, то и дело ходит с ключницей Марфою в кладовую, печет, жарит, стряпает, то есть стряпает то повар Андрей, но и маме хлопот не мало.
Куда же делась Лиза? Она тоже очень занята: готовить маме сюрприз к именинам…
Июльское солнце так и печет, ручеек за оградой тихо-тихо журчит по камешкам, а под развесистым дубом, у самого берега притаилась Лиза со своею работою. Около нее набросаны груды васильков, ромашки, иван-да-марьи, незабудок! На коленях у девочки наполовину готовый большой венок, она проворно привязывает к нему еще и еще пучки… Но что это? В руках ее вьется нитка, а за ниткой прыгает по траве… злополучный тетин клубок!..
Лиза любуется на свою работу и думает: ‘Какой же славный выйдет венок! Эка важность, что тетя не довяжет своего чулка, у нее их и так много, а зато венок-то какой будет!..’
Вот, наконец, и готово! Венок, действительно, вышел на славу, с вензелем 0.П. (Лиза только что научилась писать), теперь надо было сохранить его до утра. Лиза уже заранее приискала уголок сада около оранжереи, где стоял ушат с дождевою водой. Воды в нем было немного, как раз столько, чтобы смочить нижнюю часть венка, девочка осторожно поставила свое сокровище на дно ушата и запрыгала по дорожке. В руках у нее оставался еще порядочный клубок, что с ним делать?
Лизе стало как-то не по себе.
‘Разве отдать его тете Кате, сказать, что нашла? Или уж всю правду сказать?..’
Пока Лиза раздумывала, перед нею вдруг как из-под земли выросла Фиделька.
Нельзя сказать, чтобы Фиделька особенно жаловала Лизу, но и Лиза ее не очень-то долюбливала, теперь же, как нарочно, противная собачонка залаяла на Лизу изо всей мочи, так, что та с испугу выронила клубок. Фиделька бросилась за клубком, а на шум заковыляла с балкона тетя Катя. Лиза слышала ее тяжелые, неровные шаги… Что тут делать?
Она погналась за Фиделькой, схватила ее за уши, та завизжала и укусила ее, но Лизе не до боли: клубок опять очутился у нее в руках. она быстро подбежала к ограде и далеко закинула его в ручей…
— Ищи теперь, жалуйся, дрянная собачонка!.. — прошептала она.
Тетя Катя видела издали какую-то борьбу между собачкою и Лизою, но по близорукости не рассмотрела, в чем дело.
— Зачем ты мучаешь собаку? Что она тебе сделала? — закричала она Лизе.
— Я ее не мучаю, тетя: она сама на меня лает… вон, как укусила.
Фиделька, между тем, вертелась около ручья, лаяла, визжала: конечно, она рассказывала тете про клубок, но тетя не понимала ее и удивлялась, что не может отозвать ее от ручья.
— Фиделька, Фиделька, бедная собачка, поди, сюда ко мне…
Наконец, Фиделька, взвизгнув еще раза два и оскалив зубы на Лизу, пошла от ручья прочь, а Лиза вздохнула свободно: ей все казалось, вот, вот клубок всплывет, все откроется, что тогда?
Весь день Лиза чувствовала какую-то неловкость: она притихла, даже ни разу не сбегала в кухню посмотреть на вкусные вещи, которые там пеклись и жарились, все о чем-то задумывалась… Это приводило в полное смущение длинноногого Петьку с красным гребнем, ее любимца и товарища. Петька переминался около нее с ноги на ногу, вытягивал шею, заглядывал справа и слева, ходил за нею по пятам, но Лиза рассеянно глядела в сторону, наконец, Петька не вынес такого равнодушия: он длинно вытянул шею, замахал крыльями и так гаркнул ‘ку-ка-ре-ку’, что Лиза отскочила от него на три шага.
— Ах, это ты, Петька! — удивилась Лиза, — как ты меня испугал! Ступай прочь, что ты тут у меня под ногами вертишься!
И она махнула на него передником. Петька обиделся, закокал что-то сердитое себе под нос, важно зашагал в сторону, собрал кур и перебрался с ними через плетень, к ручью. Лизе вообразилось, что он ведет их посмотреть на потопленный ею клубок.
— Гадкий Петька! не буду тебя больше любить! — крикнула она ему вслед.
Петька оглянулся, оглянулись и куры, Лизе показалось, что они над нею смеются.
Она с досадой вернулась в сад, ей все казалось, что клубок уже выплыл, она даже боялась взглянуть на ручей, боялась услышать его журчанье и тихо присела на террасе.
Тетя Катя удивленно посматривала на нее из-за своей вышивки.
— Иди читать, Лиза, — скомандовала она.
Лиза послушно села за книгу, но чтение ей сегодня совсем не удавалось: буквы прыгали перед глазами, превращались в ее воображении в клубки, катились, завивались…
— Что это, ты, кажется, уж и читать разучилась? — нетерпеливо остановила ее тетя Катя.
Лиза не выдержала, зарыдала и убежала…
Ее рано уложили спать, но ей не спалось. В ушах ее раздавались то Петькино ку-ка-ре-ку, то Фиделькин лай, ей чудилось, что в груди у нее спрятан клубок: он бьется, прыгает, вырывается, а над нею стоит тетя, и ее спицы вытягиваются длинно, длинно, хотят проколоть Лизу… Девочка вскрикивала, садилась в кроватке…
— Что ты, Лиза? Господь с тобою, — уговаривала ее няня.
— Ах, няня, спицы тетины…
— Господь с тобою, какие тут спицы, дитятко: усни, я у тебя на кроватке, посижу.
Лиза дремала, но опять вздрагивала и широко открывала глаза…
Няня крестила ее, в раздумье, качая головой.
Утром Лиза встала довольно поздно. Сон ее настолько освежил, что она не сразу вспомнила вчерашнее. Только когда няня напомнила ей: ‘не забудь, сударыня, мамашу-то поздравить…’ она немного затуманилась.
— Няня, наши сидят уже за чаем?
— Сидят, сидят, торопись, не то без чаю останешься: мамаша-то с папой напьются да уйдут, а тетенька и не даст.
Лиза как-то сразу вспомнила все. Ей стало так скучно, так горько… она едва не заплакала. Но мысль о венке, немного развеселила ее.
— Няня, милая, сходи, пожалуйста, там у оранжереи в ушате, мой венок, я маме вчера сплела…
— Ой ли? Вишь ты, какая искусница, ох-хо-хо, давно ли я тебя в пеленках носила! а теперь… Вишь, как время идет! — говорила няня, торопливо сходя с террасы.
Через несколько минуть Лиза стояла уже в столовой с венком в руках, смущенная, дрожащая, совсем виноватая…
— Мама… это я тебе… робко прошептала она, поднося, матери венок.
Ольга Александровна расцеловала ее в обе щеки и расхвалила ее работу.
— Посмотрите, Катя, какой мне Лиза подарок приготовила… проговорила она весело.
Только этого не хватало!
Лиза не знала куда деваться… хоть бы провалиться! Она даже потопталась на месте, в надежде, что пол ее не сдержит, но пол оказался, — увы! слишком крепким и проваливаться не думал, а тетя Катя уже взяла венок и надевала очки…
Ух! у Лизы даже дух замер…
Тетя осмотрела венок снаружи и перевернула его…
Лиза прижала обе руки к сердцу… убежать бы! но ноги, как назло, точно приросли к полу… Тетя видимо удивилась, нагнулась раз, другой, пощупала рукой, подергала за свисшую ниточку, потом, ни слова не сказавши, возвратила венок маме.
У Лизы отлегло от сердца. ‘Может быть, не заметила!’ Но в эту минуту тетя молча поднялась из-за стола и вышла на террасу.
— Лиза!—позвала она оттуда.
Лиза задрожала, но пошла. Тетя взяла ее за руку и, глядя ей прямо в глаза, тихо сказала:
— Знай, что ты солгала и украла, так это называется! И будь рада, что мамины именины сегодня, я не хочу огорчать твоей мамы, я промолчу, но, все-таки, знай, что ты сделала гадко… гадко!..
— О чем вы там шепчетесь? — спросила мама.
— Ничего, Оля, — отвечала тетя.
Лиза не смела плакать, но на душе у нее было так тяжело, так скверно, что кусок не шел в горло. На беду еще мама разбирала полдюжины чулок без одного и разговаривала с папой о потерянном клубке.
Так вот, почему тетя торопилась, вот зачем она вязала чулки! Ах, если бы Лиза это раньше знала! Но разве не все равно! Если б даже тетя и не для мамы вязала чулки, все-таки Лиза солгала и украла, а этого никак не поправить… Что делать? Как быть?
Лиза побежала в сад. Она, видимо, кого-то искала, обежала все дорожки, заглянула в оранжерею, наконец, заслонила рукою глаза от солнца и стала внимательно присматриваться к большому огороду за садом. Там она увидела, что на дальней грядке краснеется чье-то платье, этого-то платья она и искала…
Через минуту она сидела уже на корточках подле Фени, садовниковой дочери. Двенадцатилетняя, здоровая, краснощекая Феня во всех важных случаях была главною советницею и помощницею Лизы. Лиза гораздо больше слушалась ея, чем тети Кати, да и как было не слушаться? Феня все умела, всюду поспевала, знала все деревья и все цветы в саду, могла отличить и назвать любую травку. А как бегала! а как лазила по деревьям! Лизе казалось, что лучше и умнее Фени нет другой девочки на свете. Притом Феня и баловала Лизу: то принесет ей белку из лесу, то первою земляникою угостит, то нарочно для нее цветничок устроит…
Феня собирала с грядок землянику к обеду и сбоку, через руку глянула на печальное личико Лизы. Она относилась к Лизе немного свысока, как большая, но Лиза не обижалась…
— Что, аль опять напроказила? Выручать, что ль?..
— Нет, Феня, не то… я хотела тебя, знаешь, что спросить?
— Ну, спрашивай… Сумею, так отвечу.
— Что, воровать, ведь, очень дурно? А лгать, ведь, тоже?
Феня оторвалась на минуту от своей работы и во все глаза посмотрела на Лизу.
— Ишь, чего навыдумала! Известно, нехорошо… чего тут и спрашивать…
— Ну, а кто сворует и солжет, что с тем делают? ведь его наказывают?..
— Тятька сказывал, воров в Сибирь ссылают…
Феня опять принялась за землянику.
— В Сибирь? Ну да, это больших воров, это то я знаю… А вот маленьких, вот как я…
Феня совсем вышла из терпения:
— Да отвяжись ты со своими ворами, что ты сегодня наладила, воров, да воров… что тебе до этих воров за дело?..
Лиза зарыдала и кинулась на землю, закрывая лицо передником.
— Ах, Феня… ведь это… ведь это… я сама и сделала…
Феня оставила землянику, встала, положила руки под передник, что у нее означало особенную внутреннюю тревогу, и молча, разиня рот, смотрела на Лизу.
— Ну да, что смотришь?.. — запальчиво продолжала Лиза, не переставая рыдать, — ну да, я… я… украла…
— Ты?!.. Да что ж ты могла украсть? У тебя, кажись, всего и так много…
— Я… я… украла… тетин клубок.
Феня совсем растерялась.
— Клубо-о-к! — протянула она, — ишь ты! Зачем же тебе клубок понадобился?!
— Да я маме венок хотела связать… и взяла клубок то… а тетя спросила… я и сказала, что не знаю… а теперь тетя узнала… и мне так стыдно… так стыдно…
Феня даже крякнула с досады.
— Ишь, ведь, и вправду тебя уж очень набаловали… Да кабы я так смела, да меня бы тятька избил до полусмерти…
— Научи, Феня, как мне быть?
— Как быть? Чего тут, как быть? Коли напроказничала, повинись, простят…
— Если и простят, мне все-таки будет стыдно, мне и перед Петькой теперь, и перед Фиделькой даже стыдно…
— Не шали другой раз, и пусть будет стыдно…
Феня угрюмо принялась за дело. Лиза пошла прочь, ей стало еще тяжелее. Она прошлась по всем комнатам и остановилась в столовой. Там на стене висел ненавистный венок, он, будто дразнил ее, этот венок: все увидят, будут хвалить, нет, нет! В два прыжка Лиза подбежала к стене, схватила его, бросила на пол и с рыданиями стала топтать ногами. Ольга Александровна в эту минуту входила в комнату. Она в удивлении остановилась на пороге.
— Лиза, что с тобою?!
Лиза стояла к ней спиною. Услыхав голос матери, она бросилась в угол, закрыла лицо и молча упорно рыдала. Ольга Александровна обняла ее.
— Полно, Лизочка, успокойся, что с тобою, о чем ты горюешь? Зачем разорвала свой венок?
Лиза вырвалась от матери:
— Мама… мама, не обнимай меня… я не стою…
— Да что такое? Расскажи, в чем дело?..
— Не могу… не могу… мама… пусть тетя Катя… она все знает…
— Нет, уж если ты в чем-нибудь виновата, — твердо сказала Ольга Александровна, взяв Лизу за обе руки и притягивая к себе, — так сама мне и скажи, при чем тут тетя Катя?
Лиза спрятала голову на маминой груди и во всем созналась.
Мама ничего ей не сказала, но Лиза видела, что маме еще тяжелее, чем ей самой.
— Мамочка, прости меня… и в такой день!.. Ах, мамочка, ты теперь никогда больше не будешь любить меня…
Ольга Александровна молча поцеловала ее: у нее на глазах тоже были слезы.
— Мамочка, я хочу себя как-нибудь наказать… мне тогда будет легче…
— Это уж твое дело, девочка, придумай себе сама наказание…
В эту минуту подъехали гости, мама встала, Лиза убежала в детскую. Она стала придумывать себе наказание. Через час она кликнула няню, которая копошилась в другой комнате.
— Что тебе, Лизанька?
— Няня, скоро можно научиться чулки вязать?
— Как кому, дитятко, кто в неделю поймет, а кто и в год не научится.
— Значит, можно и в неделю? Нянечка, голубушка, выучи меня, я, ведь, уж попробовала, да только это так скучно, так скучно, настоящее наказание…
— Где тебе, непоседе, только разговоры одни…
— Нет, няня, не разговоры, — серьезно отвечала Лиза, — это я, ведь, на себя наказание накладываю… Я тете Кате хочу чулки связать.
— Тете Кате? — удивилась няня, покачала головой, пробормотала что-то, но обещалась показать, как вяжут чулки.
— Вот еще что, няня: я хочу, чтобы об этом никто не знал. Ты попроси кого-нибудь от себя ниток купить в городе, я тебе денег дам, ведь, двух рублей будет?
— Да ты дюжину, что ль, связать то затеяла? — смеясь, шутила няня.
— Нет, няня, я одну пару.
— Ну, а для одной то пары и полтинника довольно, и то останется.
Вечером мама спросила Лизу мимоходом:
— Что же, девочка, придумала себе наказание?
— Придумала, мамочка, — весело отвечала Лиза.
Мама больше не спрашивала.
На другой день Лиза пошла к ручью. Теперь она его не боялась. Но клубка не было видно. ‘Значит, потонул!’ — подумала девочка. Она так была уверена, что клубок выплывал вчера на поверхность…
‘Потонул, потому что я себе наказание выдумала. Все-таки надо его найти’. Она прошла вниз по течению, присматриваясь к мелкому песчаному дну, у камня, шагах в двадцати от того места, где был брошен клубок, что-то белелось.
‘Вот он’! — обрадовалась Лиза. Она нашла большой сучек, осторожно притянула клубок к берегу, вынула его двумя пальцами из воды и понесла сушить на печку…
Прошло более месяца. Лиза уже вязала, и вязала усиленно: второй чулок подходил к концу. У Лизы в ящичке красовалась еще хорошенькая подушечка для иголок в виде мячика. Она была обтянута красным сукном с бисером и блестками.
Подоспело тетино рожденье.
Теперь Лиза уже смело несла свои подарки, она не имела и тени виноватой, как тогда, в мамины именины.
—Это, тетя… — конфузясь, сказала Лиза, подавая подушечку, — тот клубок…
— Как клубок?!..
— Да, я его тогда потопила, а потом достала и сделала из него вам подушечку…
— А это что же? — спросила тетя, развязывая ленточку.
— Это я вам чулки связала…
Тетя Катя даже прослезилась…
Надо ли говорить, что с этих пор вражда между Лизой и тетей Катей кончилась? Даже Фиделька отошла на второй план, а Лиза заняла в сердце тети первое место.
Источник текста: Ландыш. Сборник рассказов для детей О. И. Роговой. Изд. 4-е. — СПб: Издание А. Ф. Девриена, 1902.
Распознание, подготовка текста: В. Г. Есаулов, январь 2014 г.