Н. Кареев.
Постепенное падение феодализма, Кареев Николай Иванович, Год: 1911
Время на прочтение: 13 минут(ы)
X. Постепенное падение феодализма. История постепенного падения феодализма охватывает собой конец средних веков и все новое время до середины XIX в., когда под влиянием революции 1848 г. окончательно пало на зап. Европы крепостное состояние крестьян. В общем из двух сторон Ф. — политической и социальной — большую живучесть проявила вторая: после того как новое государство сокрушило политическую мощь феодальных сеньоров, общественное устройство долго продолжало оставаться феодальным и даже в эпоху полного развития абсолютной монархии (XVI—XVIII вв.) социальный Ф. сохранял всю свою силу. Процесс падения политического Ф. заключался в постепенном объединении страны под властью одного государя, в отделении суверенитета от землевладения и в замене вассальной связи отношениями подданства. Благодаря этому процессу король переставал быть ‘первым между равными’, превращаясь в единого носителя верховной власти в стране, а сеньоры из помещиков-государей обращались в помещиков и вместе со всеми остальными жителями страны становились подданными государя, хотя и привилегированными. Эта привилегированность высшего сословия, ведшего свое происхождение от феодальных сеньоров (см. Дворянство), была одним из остатков того социального могущества, которое принадлежало этому элементу средневекового общества. Утратив суверенные права в своих землях, потеряв даже значение самостоятельной политической силы, дворянство удержало за собой целый ряд прав по отношению к крестьянской массе и к государству. Вообще социальный Ф. дольше всего держался в сельском быту, на почве которого он и возник. Землевладение очень долго сохраняло феодальный характер: земли делились на дворянские и крестьянские, и те, и другие представляли собой условную собственность, сразу зависевшую от двух лиц — dominus directus и dominus utilis, крестьянские участки были обложены в пользу сеньоров разными оброками и повинностями. Долго сохранялась и юридическая зависимость крестьян от помещиков, так как последним принадлежала вотчинная полиция и юстиция, а во многих странах крестьяне находились в крепостном состоянии (см. Крестьяне). Постепенное падение Ф. было результатом вековой борьбы, которую представителям этого строя приходилось вести с другими общественными классами и с государственной властью. Наиболее тяжелым гнетом лежал Ф. на крестьянской массе, которая время от времени то здесь, то там протестовала против него восстаниями, принимавшими иногда грандиозные размеры. Особенно известны так назыв. Жакерия (см.) во Франции в середине XIV в., восстание английских крестьян в конце того же столетия (см.) и великая крестьянская война (см.) в Германии, в начале реформационной эпохи. Обыкновенно, однако, крестьянские восстания подавлялись, после чего нередко положение сельской массы ухудшалось. Последними сильными крестьянскими движениями на Западе были ‘Жакерия’ во Франции в начале революции 1789 г. (см. Франц. революция) и участие крестьян в немецкой ‘мартовской’ революции 1848 г. (см.). В обоих последних случаях крестьянам удалось добиться отмены социального Ф., но этим они были обязаны тому, что одновременно против обветшалых порядков совершалось движение и в городском населении. Более успешно боролось против Ф. население городов. В эпоху наиболее сильного развития Ф. города попали под власть светских и духовных сеньоров, от которой они стали освобождаться в эпоху крестовых походов, часто с оружием в руках исторгая у своих господ разные льготы и вольности и даже полную независимость (см. Города, Коммуны). С освобождением городов, превращавшихся иногда в самостоятельные общины с республиканским строем, рядом с прежними феодальными сеньориями явились новые, так сказать, коллективные сеньории, оказавшие громадное разлагающее влияние на Ф. В городах ранее всего исчезли все формы прежнего феодального быта. Там, где феодальные дворяне входили в состав городских общин, они должны были подчиняться новым порядкам, устанавливавшимся в городах, и делались простыми (хотя и привилегированными) гражданами, а переселение в город крестьянина сопровождалось для него освобождением от крепостной зависимости (‘городской воздух делает свободным’). Таким образом, в городе не было ни вассалитета, ни крепостничества, В городе же ранее всего произошло отделение верховной власти от обладания землей. В суверенных коммунах Италии, Франции и Германии вся совокупность полноправных граждан признавалась за носительницу верховной власти, и когда к концу средних вв. в итальянских республиках стала устанавливаться тирания (принципат), то новые князья пользовались властью, в основе которой лежало не землевладение, а действительное или предполагаемое согласие граждан. Впервые в городах же был нанесен удар и принципу феодального землевладения, так как каждый домовладелец был полным собственником того участка земли, на котором был построен его дом. Наконец, в основе экономического развития городов лежали торговля и промышленность, рядом с землевладением как основой самостоятельного и даже властного положения в обществе заняло место обладание движимым имуществом. Феодальное хозяйство было натуральным, в городах стало развиваться денежное хозяйство, которое мало-помалу стало проникать и в села и подтачивать там сами основы феодального быта. Город, делаясь экономическим центром целого округа, постепенно разрушал хозяйственную обособленность феодальных сеньорий и тем самым подрывал один из устоев Ф. Словом, все то новое в политической и экономической жизни, что по существу противоречило всему феодальному строю и быту, шло из городов. Здесь же сформировался тот общественный класс, который главным образом и вел вполне сознательную и всегда почти более или менее успешную борьбу с Ф. (см.). Борьба буржуазии с дворянством — одна из важнейших сторон социальной истории Запада со второй половины средних веков до нашего времени. Главной силой, сокрушившей социальный Ф. в новейшее время (с 1789 г.), был именно союз буржуазии с народной массой. На эту же силу в своей борьбе с Ф. опиралась иногда и королевская власть (см.). Тенденцией феодального строя было превратить короля в простого главу целой иерархии сеньоров, но на Западе никогда не умирала римская идея государственной власти, тем более, что католическая церковь соединяла с этой идеей представление о божественном помазанничестве королей. Короли всегда стремились поддерживать единство государства и находились в постоянной борьбе со своими вассалами, ища и находя поддержку в других общественных классах. Могучим подспорьем королевской политики были так назыв. сословно-представительные учреждения (см.), к числу которых относятся Генеральные штаты (см.) во Франции и Нидерландах, парламент (см.) в Англии и Шотландии, кортесы (см.) в Кастилии, Арагонии и Португалии и разные другие государственные сеймы (см.). Хотя происхождение их было феодальное и в их составе землевладельческие классы духовенства и дворянства преобладали над городским сословием и хотя эти ‘государственные чины’ в большей или меньшей степени вели борьбу с королевской властью, тем не менее следует признать и за сословно-представительными учреждениями известное значение в истории падения Ф. Они политически объединяли страну, благодаря им феодальная монархия превратилась в новую форму монархии сословной, в которой король был уже общим главой политической организации, охватывавшей всю территорию. В большинстве случаев сословная монархия была лишь переходной ступенью к абсолютизму: за немногими исключениями, сословно-представительные учреждения пришли позднее в упадок и даже совсем исчезли. Главные причины этого упадка заключались в том, что в этих учреждениях были представлены только высшие сословия, между которыми — главным образом между феодальным дворянством и буржуазией — происходили постоянные распри. Сельская масса оказалась исключенной из права представительства, да и от городов была представлена одна буржуазия. Поэтому сословные сеймы не имели широкой народной основы, и масса не была заинтересована в их существовании. Побежденные сначала поодиночке, феодальные сеньоры были потом побеждены и как сословие, обладавшее правом самостоятельного голоса в политической жизни страны. Падение политического Ф. совершалось крайне неравномерно, то ускоряясь, то задерживаясь, одна история Франции насчитывает несколько феодальных реакций (в начале династии Валуа, в эпоху религиозных войн, в малолетство Людовика XIII, во время смут Фронды). В эпоху перехода сословной монархии в абсолютную в Зап. Европе происходила религиозная реформация, которая в странах, принявших протестантское вероучение, сопровождалась секуляризацией (см.) собственности духовенства и монастырей. Епископы и аббаты в средние века были вместе с тем и феодальными сеньорами, а в Германии — даже владетельными князьями. Секуляризацией XVI в. начался процесс постепенного исчезновения церковного Ф., завершившийся в эпоху французской революции и Наполеона I. Отобрание у духовенства земель в эпоху Реформации в значительной мере было облегчено для светской власти антагонизмом между дворянством и духовенством, но зато государям пришлось поделиться с первым из этих сословий, которое благодаря этому на время материально усилилось. Вообще короли всячески старались, чтобы дворянство позабыло свое прежнее политическое значение, и лучшим средством для этого казалась поддержка социальных привилегий сословия, т. е. социального Ф. Так называемый ‘старый порядок’ (см.), господствовавший на Западе в XVIII в., был соединением абсолютной монархии с социальным Ф. Только в эпоху просвещенного абсолютизма (см.) государственная власть стала вторгаться и в область взаимных отношений помещиков и крестьян, составлявших существо социального Ф., но не везде королевская политика оказывалась в этом деле достаточно решительной. Если Иосиф II объявил крепостное состояние уничтоженным во всех частях австрийской монархии, то в Пруссии, напр., царствование короля-философа Фридриха II ни в чем не изменило старого социального строя. Решительная ликвидация социального Ф. началась только с французской революции. Первыми теоретическими противниками Ф. были легисты (см.), как звали в средние века юристов, изучавших римское право. Занимая административные и судебные должности, они во Франции, этой классической стране Ф., вели с ним постоянную и упорную борьбу, проводя в жизнь, с одной стороны, принцип, что воля государя имеет силу закона (quod principi placuit, legis habet vigorem), а с другой — что ‘по естественному праву каждый родится свободным’ (iure naturali omnes homines liberi nascuntur). Из этого класса общественных деятелей выработалась постепенно та бюрократия, которая мало-помалу вытеснила феодальные элементы из управления и суда, чем страшно вооружила против себя землевладельческое дворянство. Крепостничество также нашло в легистах ярых противников, и в процессе постепенного освобождения крепостных во Франции роль легистов была не из последних. Позднее, впрочем — к концу средних веков и в новое время — многие юристы относились к Ф. совершенно иначе. В эпоху рецепции римского права (см.) в Германии юристы подводили под понятия римского права чисто средневековые отношения и тем закрепляли худшие стороны Ф. (отождествление крестьянской зависимости с римским рабством, закрепление за помещиками прав полной собственности над крестьянскими землями). В самой Франции со времени редактирования кутюм (см. Обычное право Франции) особое значение получили знатоки феодального права, или февдисты (см.), которые в громадном большинстве случаев были сторонниками существующих порядков. Другую категорию принципиальных противников Ф. составляли религиозные сектанты эпохи Реформации, проповедовавшие против привилегий духовенства и дворянства, требовавшие отмены крестьянских оброков и повинностей и возвращения крепостным личной свободы и потому находившие особенно много сторонников в сельской массе (см. Реформация, Сектантство). В новое время все теоретики абсолютной монархии были противниками политического Ф., который, наоборот, готов был — как, напр., во Франции в эпоху религиозных войн — идти под знаменем народовластия, причем, конечно, народ понимался в условном смысле совокупности высших сословий (см. Монархомахи). Наиболее сильные теоретические удары были нанесены Ф. ‘философией XVIII в.’. Отличаясь рационалистическим характером и противополагая всему исторически сложившемуся, как искусственному, нечто естественное и разумное, мыслители XVIII в. относили феодальные порядки к остаткам ‘готического варварства’, подлежащим устранению из жизни. Общий ‘плебейский’ характер этой философии был враждебен каким бы то ни было аристократическим привилегиям, тем более, что тогдашняя историческая теория видела в Ф. результат завоевания пришельцами-франками свободных галло-римлян. Из крупных писателей XVIII в. один только Монтескье отстаивал социальный Ф., в котором он видел как бы необходимую принадлежность настоящей монархии. Особенно силен был в XVIII в. теоретический поход против крепостного права, тогда же впервые заговорили о необходимости освобождения непривилегированной поземельной собственности от лежавшего на ней феодального гнета. Французские физиократы (см.) и их последователи в других странах представляли себе естественный экономический порядок как нечто несовместимое с социальным Ф., Тюрго составил целый план отмены феодальных прав. Государство приглашалось взять на себя ликвидацию феодальных отношений. Во всех этих идеях, враждебных Ф., тяготившиеся им общественные классы и смененная им государственная власть искали оправдания своих стремлений и отчасти указания на то, каким путем эти стремления могли бы быть осуществлены. В самой основе дефеодализации социального и политического быта лежали медленно, но постоянно, хотя и с перерывами, накоплявшиеся изменения в экономическом строе и вообще в культурном состоянии отдельных стран Зап. Европы. Ф. создавал слишком тесные рамки для всех проявлений сколько-нибудь развивающейся общественной жизни, и она постепенно раздвигала, переставляла, опрокидывала и сокрушала эти рамки. Феодальный строй был приспособлен к удовлетворению очень простых и немногочисленных потребностей преимущественно сельского населения, занятого главным образом земледелием, ведущего почти исключительно натуральное хозяйство, имеющего все необходимое на своей маленькой территории и потому живущего исключительно местными интересами. Каждое сколько-нибудь значительное сосредоточение жителей в поселении городского характера, появление каждой новой потребности и новых средств удовлетворения старых, каждое расширение экономического обмена между соседними или более отдаленными местностями, каждое расширение жизненных интересов создавали целые ряды мелких и на первый взгляд незаметных изменений, которые постепенно изменяли и весь социально-политический строй в направлении, все более и более удалявшем общественный быт от характерных черт Ф. Социологи давно уже отметили, что общественная эволюция заключается, между прочим, в постепенной замене военного типа общества типом промышленным (Сен-Симон, Ог. Конт, Спенсер). Дефеодализация Западной Европы, взятая в целом, — один из ярких примеров такой замены. В частности, Ф. в известной мере удовлетворял потребности в защите от военных нападений, но в то же время он сам приводил к постоянной войне, что заставляло население принимать меры против вечных феодальных усобиц. Одной из таких мер было, напр., установление в XI—XII вв. ‘Божьего мира’ (см.), развивающегося параллельно с городским движением. В эту последнюю эпоху рядом с феодальной дружиною возникает городская милиция, вызванная потребностью городов в защите от той самой силы, которая, казалось, и была создана для общей защиты. С той же целью города соединяются между собой в союзы (см.), которые в Германии особенно заботились об охране земского мира (см.). Таким образом, с феодальными дружинами стали конкурировать ополчения горожан. Жизнь переросла первоначальную военную организацию Ф. Развитие на почве городских потребностей кондотьерства (см.) еще более ослабило былую силу феодального войска и подготовило позднейшие наемные армии (см.) королей, которые с большим успехом подавляли феодальные возмущения. Совершившаяся при этом замена конницы пехотой и введение огнестрельного оружия окончательно сломили феодальную организацию военной силы, одно время существовало даже мнение, заключающее в себе по меньшей мере весьма сильное преувеличение, будто конец Ф. положило изобретение пороха. К числу мелких, но постоянно накоплявшихся и постепенно подтачивавших Ф. изменений нужно отнести и другие технические изобретения. Между ручным жерновом феодальной эпохи и паровой мельницей современного капиталистического строя лежит длинный период технического прогресса, мало-помалу отражавшегося на народном хозяйстве, а с ним вместе и на социальном строе. Вообще история дефеодализации последнего есть, в сущности, история замены натурального хозяйства денежным, развития капитализма, агрономических успехов и т. п. Окончательное падение феодальной формы сельского хозяйства произошло только в XIX в. Разложение Ф. совершалось не везде одинаково быстро и одинаково полно. Благодаря развитию городской жизни политический Ф. очень рано пал в Италии, но здесь его падение не сопровождалось национальным объединением, как мы видим во Франции, до самой революции 1789 г. сохранявшей многие черты феодального строя. В Италии уже к концу средних веков исчезает крепостное состояние крестьян, причем, однако, последние из мелких крестьян превращаются в батраков или половников (см.). Англия под влиянием Ф. никогда не разлагалась на такие самостоятельные владения, какие мы видим во Франции и в Германии, а потому ей остался чужд тот процесс интеграции, который постепенно создал из массы мелких владений единую Францию. Кроме того, в Англии не создалось на почве Ф. той сословности, которая характеризует социальный строй континентальных держав, уже в первой половине XV в. политические права стали определяться здесь не принадлежностью к тому или другому сословию, а имущественным цензом. Наконец, уже в конце средних веков в Англии почти не существовало крепостных крестьян (см.). Сам принцип феодальной собственности (зависимость всех земель в качестве феодов от короля как высшего и общего сеньора) исчез из законодательства в эпоху первой революции, что было подтверждено в самом начале Реставрации Карлом II. В XVIII в. по сравнению, напр., с Францией Англия была страной наиболее дефеодализованной, но затем революция 1789 г. еще более дефеодализовала Францию, по сравнению с которой теперешняя Англия оказывается сохранившей гораздо более остатков феодального быта (наследственность членов верхней палаты, майораты и т. п.), все менее и менее, впрочем, оказывающих влияния на жизнь. Больше всего сохранились в XVIII в. феодальные учреждения в Германии, как в политическом, так и в социальном смысле. В первом отношении Германия представляла из себя чисто феодальную федерацию с императором во главе, от которого лишь номинально зависели многочисленные духовные и светские князья, связанные с ним феодальной присягой в верности. Правда, каждый князь был или старался сделаться абсолютным монархом в своей ‘земле’, но некоторые княжества были до такой степени незначительны, что скорее напоминали крупные поместья, нежели государства, и в них господствовал социальный Ф. с крестьянской несвободой. Особую категорию владений составляли поместья имперского рыцарства (см.), числом до полутора тысяч, на Рейне, во Франконии и особенно в Швабии. Это были настоящие феодальные сеньории, владельцы которых пользовались суверенными правами. Этот политический Ф. пал в конце XVIII и начале XIX вв., под влиянием французской революции и при содействии Наполеона, когда в Германии совершались медиатизация (см.) и секуляризации (см.). На Венском конгрессе не были уже восстановлены ни духовные княжества, ни слишком мелкие светские, ни суверенные права имперского рыцарства, ни императорская власть феодального характера. Зато социальный Ф. пережил революционную и Наполеоновскую эпохи и пал только под ударом мартовских событий 1848 г. (см. Крестьяне в Германии). Во Франции перед революцией 1789 г. тоже сохранялись еще многие следы политического Ф. Абсолютный монарх Франции, видевший в себе как бы воплощение государства (‘l’tt, c’est moi’ Людовика XIV), в то же время считал себя ‘первым дворянином своего королевства’ — остаток взгляда феодальной эпохи, когда король был только первым между равными. В своей власти французские короли дореволюционной эпохи видели такую же частную собственность, такую же фамильную привилегию, какую представляло собой любое феодальное поместье и соединенные с обладанием этим поместьем сеньориальные права. Отсюда особая солидарность абсолютной монархии Бурбонов со всеми остатками социального Ф. В согласии с старыми феодальными воззрениями, не проводившими резкой границы между понятиями государственного и публичного права, короли считали возможным отчуждать за деньги в наследственное владение покупщиков частицы своей власти. На этом была основана столь развитая в дореволюционной Франции продажность должностей, наприм. в парламентах (см.), путем которой возникла наследственная магистратура, или так называемая noblesse de robe. Сами парламенты возникли из феодальных курий, и в состав их входили пэры Франции (см.). Объединяя страну в политическом отношении и приводя отдельные области к одному знаменателю в отношении административном, королевская власть разрушала только те стороны старого феодального быта, которые в чем бы то ни было казались неудобными и стеснительными для центральной власти и для чиновничества, но оставляла большей частью в полной неприкосновенности все остатки феодальных порядков, уживавшиеся с бюрократической централизацией, хотя бы они и были крайне тягостны для населения и противоречили национальному единству Франции. Особенно это касается кутюмного права, весьма разнообразного в отдельных провинциях и в большинстве случаев строго державшегося феодальных начал. Наиболее распространенным принципом провинциальных кодексов было правило ‘nulle terre sans seigneur’: каждый земельный участок должен был зависеть от какого-либо сеньора, не требовалось даже, чтобы сеньор имел в руках какой-либо документ, подтверждающий его права. Лишь в немногих сравнительно провинциях действовало другое правило (nul seigneur sans titre), требовавшее от сеньора в каждом отдельном случае документа, оправдывающего его притязания. Зависимые земли назывались цензивами (чиншевыми), все же дворянские поместья по-прежнему именовались фьефами, т. е. феодами. По отношению к правам сельского населения кутюмы делились на свободные (coutumes franches) и крепостнические (с. serves), т. е. во Франции были еще провинции, допускавшие существование крепостного состояния в обеих его тогдашних формах: servitude personnelle (прикрепленность к земле) и servitude relle (с возможностью освободиться, оставив землю сеньору). Наконец, до самой революции во Франции за сеньорами сохранялись вотчинная полиция и юстиция с целым рядом поборов и пошлин средневекового происхождения. Французская революция имела резко антифеодальный характер и, уничтожив социальный Ф. в самой Франции (см. Феодальное законодательство 1789—1793 гг.), много содействовала его ослаблению и в других странах, особенно в Наполеоновскую эпоху. В это время крепостное состояние крестьян было отменено в некоторых частях Германии, особенно были замечательны реформы в Пруссии (см.) при Штейне и Гарденберге, с которых начинается история разрушения социального Ф. в этом государстве (освобождение крестьян, разрешение бюргерам приобретать дворянские земли и т. п.). Реакция, наступившая после падения Наполеона I, имела в значительной степени феодальный характер, в некоторых частях Германии многие реформы предыдущего периода были отменены, так что в иных случаях освобождение крестьян и отмена феодальных прав оказались произведенными лишь на бумаге. Эта реакция нашла выражение и в политической литературе. Напр. идеалом Людвига Галлера (см.) было средневековое патримониальное княжество, основанное на землевладении, с населением, расчлененным на сословия. Таким же характером отличались и политическая теория Ад. Мюллера (см.), позднее — Фр.-Юл. Шталя (см.). В связи с тем же движением стоит и введение в сев.-герм. государствах земских чинов, т. е. старого сословного представительства, а не новых конституций, основанных на народном представительстве. Земские чины (до сих пор сохранившиеся в Мекленбурге) всячески противились осуществлению требований, враждебных социальному Ф. Наоборот, одним из наиболее важных требований либерализма (см.) первой половины XIX в. сделалась отмена всего, что имело основание в социальном Ф., т. е. сословных привилегий, крепостного состояния крестьян, обременения земли поборами в пользу помещиков, вотчинной полиции и юстиции. С падением социального Ф. крупные землевладельцы не перестали отстаивать остатки своих прав, в некоторых случаях современные консервативные партии (см.) до сих пор имеют чисто феодальный характер, а иногда даже и обозначаются этим именем (напр. клуб чешского феодального землевладения в австрийском рейхсрате), хотя и тут жизнь берет свое и консерватизм все более и более утрачивает резко-феодальные черты, чтобы сделаться скорее классовым, чем сословным. Ранее всего на общей почве землевладельческих интересов, исключительно экономических, состоялось слияние дворянских и недворянских крупных собственников в Англии, то же самое произошло в наше время и во Франции. Возможным это сделалось благодаря исчезновению сословности и отмене привилегий дворянского землевладения. В Пруссии после реформ 1807 г. наблюдалось обратное явление: не дворянам было разрешено покупать ‘рыцарские поместья’, за которыми продолжали сохраняться права вотчинной полиции и юстиции (отмененные лишь в середине XIX в.): бюргеры, делавшиеся путем покупки владельцами рыцарских поместий, очень скоро заражались всеми предрассудками и стремлениями прусского ‘юнкерства’, т. е. поземельного дворянства, и даже усиливали своим вступлением в землевладельческий класс притязания этого сословия. Вообще, однако, отмена привилегий дворянства и исключительного положения дворянского землевладения влечет за собой и падение феодальных традиций в землевладельческой среде, и она все более и более начинает отрешаться от средневекового миросозерцания.
Литературу — см. Дворянство, Крестьяне, Города, Третье сословие, Сословно-представительные учреждения, Старый порядок, Присвоенный абсолютизм, Физиократы, Французская революция. Для главных обобщений см. Н. Кареев, ‘История Западной Европы в новое время’ (т. I, гл. 4, 6, 10—11 и 13—17, т. II, гл. 2, 7—11, 26 и 30, т. III, гл. 2, 4—5, 7—8, 28 и 37, т. IV, гл. 9—10 и 23, т. V, гл. 21—22 и 30), а также ‘Филос. культ, и социальная история нового времени’ (гл. 1—2, 6, 8 и 10). Кроме того: Babeau, ‘Le village sous l’ancien rgime’ (1878) и ‘La vie rurale sous l’ancien rgime’ (1885), Brunner, ‘Deutsche Rechtsgeschichte’ (1892), Cherest, ‘La chute de l’ancien rgime’ (1887), Glasson, ‘Hist. des lois et des institutions de la France’ (1889—92), Дживелегов, ‘Средневековые города в Западной Европе’, Doniol, ‘La rvolution franaise et la fodalit’ (1874), Зеворт, ‘История нового времени’ (дополнит. статьи проф. Лучицкого), Кнапп, ‘Освобождение крестьян в Пруссии’, М. Ковалевский, ‘Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства’ (1900), L. de Lomnie, ‘Les droits fodaux et la rvolution’ (‘Le Correspondant’, 1877), И. Лучицкий, ‘Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции’ (1871), Luchaire, ‘Hist. des instit. monarchiques de la France sous les premiers Captiens’ (1891) и ‘Manuel des institutions franaises sous les Captiens directs’ (1892), Maine, ‘Des causes de la dcadence de la proprit fodale en France et en Angleterre’ (пер. с англ., 1877), Назимов, ‘Реакция в Пруссии’ (1886), ‘Освобождение крестьян на Западе’ (статьи из ‘Handwrterbuch der Staatswissensch.’, изд. Водовозовой, 1897), Rambaud, ‘Histoire de la civilisation franaise’ (1887), Lorenz Stein, ‘Die Entwhrung in England, Frankreich und Deutschland’ (1868), Sugenheim, ‘Gesch. der Aufhebung der Leibeigenschaft in Europa’ (1861), Aug. Thierry, ‘Essai sur l’histoire du tiers tat’ (есть рус. пер.), Wachsmuth, ‘Aufstnde und Kriege der Bauern im Mittelalter’ (‘Hist. Taschenbuch’, 1833), Warnknig und Stein, ‘Franz. Staats- und Rechtsgeschichte’.