ПОСМЕРТНЫЯ СТИХОТВОРЕНІЯ Н. А. ДОБРОЛЮБОВА. (*).
ПОСМЕРТНЫЯ СТИХОТВОРЕНІЯ Н. А. ДОБРОЛЮБОВА. (*).
Мм. гг.
Посмертные стихотворения Н. А. Добролюбова, Добролюбов Николай Александрович, Год: 1862
Время на прочтение: 15 минут(ы)
(*) Читано въ зал 1-й гимназіи, въ пользу бдныхъ студентовъ, 2 января 1862 года.
Намреваясь замять вниманіе ваше стихотвореніями Н. А. Добролюбова, я прежде всего долженъ напомнить, что стихотворенія эти стояли далеко не на первомъ план въ дятельности покойнаго. Добролюбова должно изучать въ его критическихъ и полемическихъ статьяхъ, къ чему публика получитъ возможность только съ изданіемъ его сочиненій, къ которому уже приступаешь Тогда станетъ ясно для каждаго, какъ много, съ небольшимъ въ четыре года, усплъ сдлать этотъ даровитый юноша, соединявшій съ силою таланта глубокое чувство гражданскаго долга, составлявшее основную, отличительную черту покойнаго и какъ писателя, и какъ человка. Въ одномъ изъ своихъ стихотвореній, сожаля объ иллюзіяхъ молодости, разлетвшихся при строгомъ анализ мысли, Добролюбовъ между прочимъ говоритъ:
Но безъ надеждъ и упованій
Я гордо снесъ мою печаль.
И безъ наивныхъ ожиданій
Смотря на жизненную даль,
На битву жизни вышелъ смло
И жизнь свободно потекла,
И длалъ я благое дло
Среди царюющаго зла….
Вся литературная дятельность Добролюбова служитъ подтвержденіемъ этихъ словъ. Можно сказать боле, не рискуя впасть въ преувеличеніе: ихъ подтверждаетъ вся его жизнь. Онъ сознательно берегъ себя для дла, онъ, какъ говорится тоже въ одномъ изъ его стихотвореній: ‘не связалъ судьбы своей ни единымъ пристрастьемъ’, устоялъ ‘передъ соблазномъ жизни’ и остался ‘полнымъ господиномъ своего сердца’,— все для того, чтобы ничто не мшало ему служить своему призванію, нести себя всецло на жертву долга, какъ онъ понималъ его.— Вотъ изъ какого свтлаго источника вытекала дятельность Добролюбова, вотъ почему онъ такъ спшилъ работать, такъ много усплъ сдлать! Ничто вн этой дятельности не существовало для него, ничто не должно было существовать, по его убжденіямъ. Мы нашли у него недоконченное стихотвореніе, гд замчательны слдующія строки:
…. Для блага общаго назначенный служить,
Я смю чувствовать лишь сердцемъ гражданина,
Инстинкты юные я долженъ подавить….
Даже въ частной жизни, въ ежедневныхъ сношеніяхъ съ людьми, Добролюбовъ представлялъ между нами, русскими, нчто особенное. Съ дтства прививается къ намъ множество дурныхъ привычекъ, извстныхъ подъ именемъ: умнья жить. Мы отъ лни говоримъ ‘да’ тамъ, гд слдовало бы отвчать ‘нтъ’, улыбаемся, по слабодушію, тамъ, гд слдовало бы браниться, прикидываемся внимательными къ какому нибудь вздору, на который слдовало бы отвчать смхомъ жди даже негодованіемъ. Ничего подобнаго въ Добролюбов не было. Онъ смялся въ лицо глупцу, рзко отворачивался отъ негодяя, онъ соглашался только съ тмъ, что не противорчиво его убжденіямъ. Если къ этому прибавимъ, что онъ не только не заискивалъ у авторитетовъ, но даже избгалъ встрть съ ними, да припомнимъ ту независимость, съ которою онъ высказывался печатно, то поймемъ, почему въ литератур его немногіе любили. Силы таланта и честной правды, впрочемъ, начинали уже брать свое: въ послднее время чаще и чаще стало слышаться мнніе, что этотъ человкъ не безъ права сталъ въ глав современнаго литературнаго движенія. Кто — по крайней мр теперь — не согласится, что нуженъ былъ этотъ рзкій, независящій, отрезвляющій, на дло зовущій голосъ?
О, погоди еще! желанная, святая!
Помедли приходить въ нашъ боязливый кругъ!
Теперь на твой призывъ отвтить тишь нмая’
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Уже съ предчувствіемъ смерти въ груди, написалъ эти строка Добролюбовъ. Смерть, разумется, не подождала. Такова уже судьба русскаго народа: неживучи его лучшіе дятели….
Что касается до стихотвореній Николая Александровича (понятно, что я говорю здсь не о стихотворной юмористическихъ, которыя Добролюбовъ помщалъ въ ‘Свистк’), то онъ писалъ ихъ весьма рдко, урывками, и самъ не придавалъ имъ вовсе никакого значенія. Большая часть ихъ написана до начала журнальной дятельности Николая Александровича, стало быть тогда, когда ему было не боле двадцати лтъ. Увидавъ у него однажды случайно тетрадку, гд онъ записывалъ свои стихотворенія, я съ трудомъ уговорилъ его напечатать что нибудь изъ нихъ. Мы выбрали десять пьесъ, лучшія четыре въ печать тогда не попали, а шесть помщены въ ‘Современник’ 1858 года, No IX, подъ псевдонимомъ: Волгинъ. Приступаю къ чтенію самихъ стихотвореній:
1.
ЖАЛОБА РЕБЕНКА
Для чего связали вы мн руки?
Для чего спеленали меня?
Для чего на житейскія муки
Обрекли меня съ перваго дня?
Еще много носить мн придется
На душ и на тл цпей,
Вкругъ кипучей груди обовьется
Много, много губительныхъ змй.
Стариной освященный обычай’
Человка пристрастный законъ,
Предписанія модныхъ приличій….
Ими буду всю жизнь я стсненъ….
Дайте жь мн хотя въ дтств свободу,
Дайте вольно всей силой вздохнуть!…
Чтобъ я посл, въ тяжелые годы,
Могъ хоть дтство добромъ помянуть.
2.
Когда, среди зимы холодной,
Лишенный средствъ, почти безъ силъ,
Больной, озябшій и голодный,
Я пышный городъ проходилъ,
Когда чуть не былъ я задавленъ
Четверкой кровныхъ рысаковъ,
И былъ на улиц оставленъ,
Для назиданія глупцовъ,
Когда, оправясь, весь разбитый,
Прислъ я гд-то на крыльцо,
А въ уши втеръ дулъ сердито
И мокрый снгъ мн билъ въ лицо, —
О, сколько вырвалось проклятій,
Какая бшеная злость
Во мн кипла противъ братій,
Которымъ счастливо жилось
Средь этой роскоши безумной,
И для которыхъ брата стонъ,
Веселымъ бгомъ жизни шумной
И звономъ денегъ заглушенъ.
…. Но пронеслись несчастій годы’
И, гордо мчась по мостовой,
Я радъ теперь, коль пшехода
Кнутомъ заднетъ кучеръ мой.
3.
СОНЪ
Испытанный судьбой, въ тревожномъ сн моемъ
Не убаюканъ я роскошными мечтами,
Все буря снится мн, все молнія и громъ
Какой-то темный сводъ, да изверги съ цпями….
Бываетъ изрдка, что грезится и мн
Картина мирная довольства и покоя.
Мн отчій домъ рисуется во сн….
Я вновь дитя съ доврчивой душою….
Подъ отческимъ надзоромъ я росту,
Не вдая ни страсти, ни сомнній,
Заботливой рукой лелемый, цвту,
Вдали отъ горя и людскихъ волненій.
Душа моя радушна и тепла,
Полна любви и вры благодатной….
Природа вкругъ меня спокойна и свтла
И дышетъ прелестью какой-то непонятной.
Тутъ все со мной, что въ свт мило мн….
И кажется въ душ нтъ мста для желанья….
Но въ глубин душевной и во сн,
Шевелится тревожное сознанье,
Что это все мечта, не истина, а сонъ….
И часто у меня, средь чуднаго виднья.
Вдругъ вырывается изъ груди тяжкій стонъ,
Душа тоскливо жаждетъ пробужденья.
4.
ВЪ ЦЕРКВИ.
Гимновъ божественныхъ пніе стройное
Память минувшаго будить во мн,
Видится мн мое дтство спокойное,,
И беззаботная жизнь въ тишин.
Въ ризахъ священныхъ отецъ мн мечтается,
Съ словомъ горячей молитвы въ устахъ,
Умъ мой невольно раздумьемъ смущается,
Душу объемлетъ таинственный страхъ.
Съ воспоминаньями, въ самозабвеніи,
Дтскими чувствами вновь я горю….
Только ужь губы не шепчутъ моленія,
Только рукой я креста не творю….
5.
СОЛОВЕЙ.
Тебя, средь простора лснаго,
Охотникъ въ силокъ изловилъ….
Чтобъ пснь твою сдлать звучне,
Хозяинъ тебя ослпилъ.
И тянешь ты звонкую псню
И звучныя трели ты льешь.
Въ восторг твой толстый хозяинъ,
Что ты неумолчно поешь.
Но я твой языкъ разумю,
И чуткой душою моей
Я слышу рыданья и стоны
Въ мелодіи псни твоей.
6.
СИЛА СЛОВА.
Моралистъ краснорчивый
Намъ о нищихъ говорилъ,
Рчью умной и правдивой.
Помогать имъ насъ училъ:
Говорилъ о дли жизни,
О достоинств людей,
Грозно сыпалъ укоризны
Противъ роскоши дтей….
Рчь его лилась такъ складно,
Былъ онъ такъ краснорчивъ.
Что ему внимали жадно
Вс, дыханье затаивъ,—
И, чтобъ не развлечь вниманья,
Отогнали двухъ старухъ,
Что на бдность подаянья
Подъ окномъ просили вслухъ….
7.
Пала ты, какъ травка полевая,
Подъ косой искуснаго косца,
И, ему себя всю отдавая,
Для него, съ любовью, умирая,
Ароматъ свой льешь ты безъ конца….
А ему — и небо помогаетъ
Наслаждаться гибелью твоей:
Тучъ своихъ оно не посылаетъ,
И твое паденье орошаютъ
Только слезы изъ моихъ очей.
8.
Не диво доброе влеченье
Въ душ невинной, молодой,
Не испытавшей обольщенья
Любви и радости земной.
Но кто соблазнамъ жизни трудной
Нуждою рано преданъ былъ,
Кто битву жизни безразсудной
Паденьемъ тяжкимъ заключилъ,
Кто въ искушеніяхъ разврата
Провелъ дни лучшіе свои,
Тому трудна стезя возврата
На голосъ правды и любви….
Но ты, мой другъ, мои ангелъ милый,
На мой призывъ отозвалась,
Любви таинственною силой
Ты освятилась и спаслась.
И не забуду я мгновенья,
Какъ ты, проклявъ свой прежній путь,
Полна и вры и смущенья,
Рыдая, пала мн на грудь.
9.
ДОРОЖНАЯ ПСНЯ
Мчитесь, кони, ночью влажной,
Ной ‘Лучину’, мой ямщикъ:
Этой жалобы протяжной
Такъ понятенъ мн языкъ!…
Ты и я, вс наши братья,
Наши лучшіе друзья,
Вс узнали, безъ изъятья,
То, что такъ крушитъ тебя.
Ной, ямщикъ, твоя кручина
И во мн волнуетъ кровь:
Вдь и мн мою лучину
Облила водой свекровь.
А то, какъ было въ избушк
Хорошо она зажглась….
Богъ проститъ моей старушк:
Тьма по сердцу ей пришлась.
Мчитесь, кони, ночью влажной.
Пой ‘Лучину’, мой ямщикъ,
Этой жалобы протяжной
Такъ понятенъ мн языкъ!…
10.
БДНЯКУ.
Горькой жалобой, рчью тоскливой
Ты минуту отрады мн далъ:
Я средь этой страны молчаливой