ПОСЛДНІЙ РОМАНЪ БИЧЕРЪ-СТОУ.
ПОСЛДНІЙ РОМАНЪ БИЧЕРЪ-СТОУ.
Pink and white tyranny, by Beecher-Stowe. New-Iork.
Е. Л.
‘Отечественныя Записки’, No 11, 1873
Последний роман Бичер-Стоу, Лихачева Елена Осиповна, Год: 1873
Время на прочтение: 16 минут(ы)
Нужно сознаться, что никто такъ безпощадно не относится къ женщинамъ, никто не уметъ такъ тонко подмтить все фальшивое въ нихъ, такъ ловко разоблачить маленькія слабости, привитыя имъ воспитаніемъ и сдлавшіяся второй натурой ихъ, какъ сами женщины. Этой, какъ многіе говорятъ, инстинктивной проницательностью обладаютъ он вс почти безъ исключенія. Одн пріобртаютъ ее собственнымъ опытомъ, другимъ размышленіе замняетъ опытъ, наконецъ, у третьихъ эта проницательность обусловливается той ролью, которая выпадаетъ имъ на долю, живя въ сторон отъ общественной жизни, копошась въ своемъ маленькомъ мірк, он видятъ проходящихъ передъ ними людей въ ихъ будничномъ костюм. Въ дйствительной жизни можно часто заподозрить чистоту побужденій, заставляющихъ женщинъ раскрывать такія стороны своихъ сестеръ, которыхъ никто безъ нихъ не замтилъ бы, но въ ихъ литературныхъ произведеніяхъ этого быть не можетъ, такъ какъ, рисуя типъ, слагающійся изъ множества мелкихъ характеристическихъ чертъ, общихъ всмъ женщинамъ, он не имютъ въ виду какое-нибудь одно опредленное лицо. Особенно удачны въ женскихъ романахъ типы тхъ очаровывающихъ съ перваго раза, прелестныхъ созданій съ ангельскими личиками, кроткими манерами, наивностью ребенка, голубиной чистотою сердца, подъ которыми неминуемо предполагается такая же ангельская душа, чуждая всего вульгарнаго, способная понимать только прекрасное и высокое, но на дл, увы, очень часто этого не оказывается, и вмсто ангела вы видите передъ собою чисто земное созданіе, не парящее въ небесахъ, а пресмыкающееся на земл, понимающее прекрасное только въ земныхъ вещахъ, притомъ почти исключительно относящихся до туалетнаго искусства. Возьмемъ послдніе романы Дж. Элліота и даже Бичеръ-Стоу. Розамунда въ Миддльмарч, Ева въ Му wife and I, Лилли, героиня послдняго романа Бичеръ-Стоу, Pink and white tyranny, по мткому анализу и по тонкой, безпощадной ироніи, съ которою къ нимъ относятся авторы, могутъ быть сравнены съ Ревеккой Теккерея въ Ярмарк тщеславія.
Мы поставили рядомъ ли Элліота и Бичеръ-Стоу, хотя по таланту послдняя значительно ниже первой, кром того, романы Бичеръ-Стоу производятъ непріятное впечатлніе тмъ, что они пропитаны моралью, которую она не только проводитъ въ дйствіи, но высказываетъ словами, безпрестанно цитируетъ текста св. писанія и проч. Да и самая мораль, положенная въ основу ея романовъ, суха, безжизненна, не иметъ никакого отношенія къ людямъ, это та мораль, по которой пусть они гибнутъ, но пусть буква торжествуетъ.
Почти во всхъ романахъ посл ‘Хижины дяди Тома’, Бичеръ-Стоу проповдуетъ (ея романы по справедливости могутъ быть названы проповдями), одну идею — необходимости брака, какъ высшаго счастья, какое можетъ выпасть человку на земл, какъ оплота противъ всхъ золъ и горестей. Она съ негодованіемъ говоритъ о свобод чувства, бракъ, по ея мннію, долженъ быть нерасторжимымъ, разъ данное общаніе соблюдаемо до конца жизни, какія бы послдствія отсюда ни проистекали. Правда, при превосходномъ знаніи людей и наблюдательности, которыми обладаетъ Б. Стоу, она знаетъ также, что счастливые браки рдки, но смотритъ на бракъ, особенно для женщинъ, на долю которыхъ выпадаетъ множество мелкихъ, неизбжныхъ въ домашней жизни непріятностей, какъ на крестъ, посылаемый самимъ Богомъ, совтуетъ нести его до конца и притомъ весело, терпливо, съ радостью. Роли въ брак Б. Стоу понимаетъ согласно кодексу обычно^ морали: жена да повинуется мужу, мужъ да заботится о жен, бережетъ ее и снисходитъ къ ея слабостямъ. По мннію Б. Стоу взаимныя отношенія мужа и жены должны основываться на сердечной симпатіи, по общности интересовъ, стоящихъ вн дома и семьи, она для нихъ не требуетъ, строго различая то, что прилично мужчин отъ того, что прилично женщин.
Все это конечно до того обыкновенно, что не стоило бы останавливаться на ея произведеніяхъ, такъ какъ на ту же тэму говорится даже въ прописяхъ, но въ двухъ послднихъ романахъ: ‘Жена и я’ и ‘Блая тираннія’ Б. Стоу очевидно хотла представить практическое разршеніе своей теоріи и съ этой цлью взяла женскій типъ, наимене способный найти для себя и дать другимъ счастье въ брак.
Оба романа написаны въ одно и тоже время и ‘Pink and white tyranny’ было объявлено вмст съ выходомъ въ свтъ ‘Му wife and І’, но первый появился только въ ныншнемъ году вроятно вслдствіе смерти автора. Оба романа служатъ дополненіемъ другъ къ другу, это дв стороны одного и того же вопроса, они могли бы быть названы иначе: до брака и посл брака. Женскій типъ въ обоихъ одинаковъ, только въ роман ‘Жена и я’ героиня, свтская двушка, жившая среди роскоши и удовольствій и понимавшая жизнь только въ этомъ смысл, отказывается отъ нея, полюбивъ небогатаго человка и съ той минуты, какъ ршилась выйти за него замужъ, погружается въ заботы объ устройств будущаго гнзда, въ которомъ должна пройти вся ея послдующая жизнь. На этомъ романъ и кончается. Продолженіемъ его служитъ. ‘Pink and white tyranny’.
Героиня его, Лилли Эллисъ, красавица по профессіи съ пепельными кудрями, небеснымъ личикомъ, тихимъ голосомъ и обворожительными манерами. Она знаетъ это чуть не съ пеленокъ, слышитъ съ дтства, что ей ничего боле для жизни не нужно, потому что своей красотой она искупаетъ необходимость всякаго знанія, что къ тому же она инстинктивно знаетъ то, что женщина должна знать и если пріобртетъ навыкъ говорить вскользь о серьезныхъ предметахъ настолько, чтобы въ обществ могли думать, что она донимаетъ ихъ, то этого совершенно достаточно, что ей даже не слдуетъ вдаваться въ суть знанія, такъ какъ погршности хорошенькой женщины въ этомъ отношеніи придаютъ ей особую прелесть. Лилли легко этому врила и вышла въ свтъ чистою отъ всякой науки, кром одной, которую она постигла въ совершенств — умнья покорять сердца. У нея былъ и умъ, тотъ практическій умъ, который врно подсказывалъ ей,какой стороной своей личности она можетъ понравиться тому или другому человку. Тмъ не мене, всегда окруженная толпою поклонниковъ, Лилли дожила до 27 лтъ (она говорила, что ей 20 и этому легко было поврить) и не нашла себ мужа. Ей нравились свтскіе люди ея круга и вкусовъ, а они знали ее насквозь и не ршались соединить свою жизнь съ ея жизнью. Наконецъ судьба сжалилась надъ нею, пославъ ей человка, соединявшаго въ себ вс условія хорошаго мужа: 33-хъ лтъ, хотя уже съ маленькой лысинкой, богатый, хорошей фамиліи — вотъ что сообразила Лилли при первой встрч съ Жономъ Сеймуромъ. Но кром этихъ вншнихъ признаковъ того, что въ свт считается ‘хорошей партіей’, для молодой двушки, у Сеймура не было ничего общаго съ Лилли. Онъ былъ человкъ съ серьезными вкусами и привычками, религіозный, конечно, такъ какъ герой Б. Стоу инымъ быть не можетъ, но религіозный въ истинномъ христіанскомъ дух: владя большими фабриками, онъ самъ жилъ очень скромно, а доходы съ нихъ употреблялъ на улучшеніе жизни своихъ рабочихъ, вникалъ въ нужды ихъ и устроилъ при фабрикахъ школы, въ которыхъ занимался самъ. Онъ встрчался съ женщинами, но какъ идеалистъ искалъ совершенства и не находилъ его, и ужъ начиналъ тяготиться положеніемъ холостяка, такъ какъ для него наступили т годы, когда семейная жизнь манитъ неотразимо, когда случайно встртился съ Лилли, которая очаровала его сразу, онъ не сомнвался, что она такое же совершенство въ нравственномъ отношеніи, какъ и въ физическомъ. Онъ видлъ ея маленькіе недостатки, но сама Лилли такъ мило сознавалась въ нихъ, такъ сокрушалась о томъ, что ничего не знаетъ, что ведетъ пустую жизнь, такъ горячо желала измнить ее, что онъ ей врилъ вполн и спшилъ успокоить ее, говоря, что ея доброе сердце онъ цнитъ выше всего.
Жизнь съ Лилли Сеймуръ представлялъ себ не въ прозаическомъ смысл, онъ не хотлъ видть ее хозяйкой, не хотлъ говорить съ нею о домашнихъ счетахъ и пр., нтъ, проза жизни не должна касаться такого существа, какъ Лилли, съ него онъ будетъ уноситься на такія высоты, откуда исчезаютъ вс житейскія мелочи, его любовь заслонитъ ихъ собою, а Лилли будетъ платить ему за нее доврчивою нжностью — вотъ тотъ земной рай, который рисовался въ воображеніи Сеймура. Мечты Лилли были совсмъ другого сорта. Въ качеств хорошенькой женщины она должна была иногда надвать маску нжности и даже, смотря по обстоятельствамъ, сантиментальности, но это ей не мшало отлично понимать суть вещей. Бичеръ-Стоу говоритъ, что будь Лилли мужчиной, ее уважали бы дловые люди за умнье относиться къ длу. Мужъ, по ея понятіямъ, долженъ былъ доставлять ей средства къ жизни,— заботиться о ней и больше ничего. Она знала, что принуждена будетъ сначала жить скромно, въ маленькомъ городк, Сприндэл, что въ дом ея будущаго мужа живетъ его сестра, которую онъ очень любитъ, но такая перспектива не пугала Лилли, она по опыту знала, что ничто не устоитъ передъ нею, что мужъ ея будетъ жить такъ какъ ей захочется, что она все перевернетъ по своему. Что же касается до его вкусовъ, то до нихъ ей не было никакого дла. Ей было даже странно, когда, разставшись передъ свадьбой, Сеймуръ писалъ ей большія письма, въ которыхъ говорилъ не только о своихъ чувствахъ, но и о занятіяхъ, длился взглядами на разные общественные вопросы, говорилъ о своихъ любимыхъ книгахъ и пр. Она читала эти письма, звая, въ промежуткахъ между примриваніемъ платьевъ, его увренія въ любви были ей не новы, она тысячу разъ слышала ихъ прежде отъ другихъ, книгъ, кром французскихъ романовъ, она не читала и ей было совсмъ непонятно, о чемъ Джонъ говоритъ, что касается до его взглядовъ на общественные вопросы, то, по ея мннію, онъ можетъ думать о нихъ, что хочетъ, но зачмъ говорить ей о нихъ? Она отвчала ему коротенькими, ловко составляемыми записочками, которыхъ Джонъ ждалъ какъ манны небесной.
Наконецъ свадьба была отпразднована, медовый мсяцъ проведенъ среди шума баловъ, визитовъ. Джонъ очутился въ совершенно новомъ мір, гд ему было не по себ, но въ тоже время оно былъ буквально очарованъ Лилли, которая и въ друтихъ возбуждала такой восторгъ, что, гордясь ею, Джонъ съ безпокойствомъ однако спрашивалъ себя: чмъ онъ вознаградитъ ее за то, что она согласилась выйти за него замужъ? Но вотъ пиры кончились, молодые пріхали въ Сприндэль, гд было имніе Джона… Домъ былъ старинный, обстановка далеко не модная. Лилли сразу ршила, что все это никуда не годится, но не показала и виду, конечно, что ей не нравится будущее ея жилище, напротивъ безпрестанно восклицала: какъ тутъ все мило, очаровательно! Къ сестр Джона она бросилась на шею, думая въ тоже время, что надо скоре отъ нея отдлаться, но все это впереди, а Лилли не сомнвалась въ успх. Джонъ былъ въ восторг отъ нея, хотя въ первые дни ея прізда случился маленькій эпизодъ, показавшій ему Лилли въ ея настоящемъ свт. Это были пустяки. Дома Лилли жила, какъ очарованная принцесса, все для нея было готово, отецъ и мать считали расходы на ея туалетъ, капиталомъ, который они затрачиваютъ недаромъ, имъ обезпечивалась, по ихъ мннію, будущность Лилли, въ Нью-Іорк, гд они жили, за большія деньги можно было получить все, но въ Сприндэл, какъ вообще въ маленькихъ городахъ Америки, даже прислугу найти было трудно, и вдругъ оказалось, что некому чистить вороховъ кружевъ и газу, въ которые Лилли любила одваться. Какъ быть? Джонъ попробовалъ было сказать ей это, но она такъ наивно удивилась, такъ стойко возразила, что ей до этого нтъ дла, что она не привыкла думать о такихъ вещахъ, наконецъ, что не надо баловать прислугу, что Джонъ растерялся, а когда она заплакала, говоря, что не знала въ какую трущобу завезетъ ее Джонъ, онъ бросился къ ней, общалъ, что все будетъ сдлано по ея желанію и что никогда больше онъ не станетъ безпокоить ее такими пустяками. Онъ даже самъ убдился въ своей вин и сказалъ сестр, чтобы она устроила дло какъ хочетъ, но чтобы Лилли не тревожила, потому что она и безъ того слишкомъ добра, согласившись длить съ нимъ безсмысленную жизнь въ Сприндэл. До сихъ поръ Джонъ любилъ эту жизнь и не находилъ ее безсмысленной. На этотъ разъ все обошлось благополучно, но скоро Джону былъ нанесенъ новый, весьма чувствительный ударъ. Какъ человкъ прямой, онъ не терплъ лжи, Лилли же была одною изъ тхъ бальзаковскихъ женщинъ, которыя обладаютъ искусствомъ ‘говорить: да и нтъ на 37 различныхъ ладовъ. Ничтожный случай обнаружилъ эту ‘маленькую’ слабость Лилли. Въ числ подарковъ, полученныхъ ею, была фамильная библія, на первой страниц которой рукою ея дда были написаны годъ и число рожденія Лилли. Случайно развернувъ книгу, Джонъ увидлъ это и вдругъ вспомнилъ, что разсказывая ему свою исторію, Лилли ссылалась на свою молодость, на то, что ей еще 20 лтъ, а теперь Джонъ убдился, что ей 27, стало быть она ему лгала, когда съ такимъ невиннымъ выраженіемъ на прелестномъ личик смотрла прямо ему въ глаза, онъ невольно подумалъ, что, можетъ быть, многое въ ея разсказ неправда, что она вообще способна лгать. Эта мысль была ему невыносима. Въ первый разъ со времениженитьбы онъ не выдержалъ и, отбросивъ книгу, выбжалъ изъ комнаты. Лилли кинулась за нимъ, попробовала приласкаться, но онъ не отвтилъ на ея ласку. Озадаченная, она вернулась въ комнату, гд лежала раскрытая библія и поняла все. Не думая долго, она вырвала злосчастную страницу и быстро сообразила, какъ поправить бду. Она ушла къ себ, ссылаясь на головную боль, и принялась за чтеніе романа, но услышавъ шаги Джона, быстро спрятала книгу и когда онъ вошелъ, то увидлъ передъ собою рыдающую Лилли съ опущенной на руки головкой въ самомъ кокетливомъ чепчик. При такомъ зрлищ Джонъ готовъ былъ самъ разрыдаться, онъ обнялъ ее и, покрывая поцлуями, тихо спросилъ, зачмъ она его обманула. Лилли отвчала, что боялась, что онъ будетъ ее меньше любить, если узнаетъ, что молодость ея прошла, такъ какъ она слышала, что мужчины не любятъ старющихся женщинъ. Если бы Лилли стала оправдываться, Джонъ не сдался бы такъ легко, но откровенное признаніе, а главное слезы Лилли обезоружили его. Примиреніе было заключено жаркими поцлуями, но все таки у Джона осталась какая-то тяжесть на душ. Увы, Лилли не казалась ему больше небеснымъ существомъ, онъ не могъ боле сомнваться въ томъ, что она лжетъ, такъ какъ за первой ложью, очевидной для Джона, онъ открывалъ новую и пересталъ даже говорить объ этомъ съ Лилли тмъ боле, что каждый день приносилъ ему новое разочарованіе.
Однажды онъ предложилъ ей похать вмст съ нимъ въ школу для рабочихъ, которую онъ мало посщалъ со времени женитьбы. О существованіи школы Джонъ не разъ говорилъ Лилли, но она такъ мало обращала вниманія на все, не имвшее прямаго отношенія къ ней самой, что предложеніе Джона постить школу явилось для нея какой-то новостью, о которой она слышитъ въ первый разъ. И, вмст съ тмъ, ей такъ смшно показалось, что ея мужъ безъ всякой надобности, по ея мннію, учитъ грязныхъ рабочихъ, сидя съ ними въ душной комнат, что она въ отвтъ на его приглашеніе расхохоталась, а когда онъ сказалъ ей, что не только находитъ въ этихъ занятіяхъ удовольствіе, но считаетъ своимъ долгомъ вознаградить рабочихъ за богатство, которымъ имъ обязанъ, она выслушала его съ недовріемъ и возразила ему, что съ нихъ довольно того, что онъ имъ платитъ за ихъ трудъ и, наконецъ, ужь если онъ такой Донъ-Кихотъ, то можетъ нанять кого нибудь, кто исполнялъ бы эту, по ея мннію, вовсе ненужную, обязанность. Новый ударъ для Джона, оскорбленный ея словами, онъ не сталъ слушать ея требованій остаться съ нею, вмсто того, чтобы отдавать свое время рабочимъ, и похалъ въ школу съ своею сестрой, а обиженная Лилли въ пять минутъ сообразила дальнйшій образъ своихъ дйствій и, когда Джонъ возвратился, встртила его съ выраженіемъ невинной жертвы — искусство, которымъ она обладала въ совершенств. Лицо ея говорило, что хотя она не жалуется, по жизнь ея очень тяжела и ей надо много усиліи, чтобы мужественно переносить свою печальную судьбу. ‘Я знаю, Джонъ, сказала ока кротко: — что ты считаешь меня недоброй, но я такого слабаго здоровья, что не могу переносить того, что переноситъ твоя сестра, однако, если ты находишь, что я должна это длать, то я буду исполнять твои желанія, конечно, отъ посщенія школы у меня разболится голова, но что до этого за дло? Было бы лучше, Джонъ, еслибы ты женился на женщин, обладающей энергіей твоей сестры, какая она чудесная, я въ восторг отъ нея’. Лилли попала въ цль. Обезоруженный ея кротостью, Джонъ сталъ уврять ее, что любитъ ее именно такою, какая она есть, что любитъ ее больше, чмъ женщинъ, подобныхъ его сестр, что не желаетъ, чтобы она, Лилли, была иною, что ея недостатки миле ему добродтелей другихъ женщинъ и проч. Въ заключеніе, онъ просилъ у нея прощенія за то, что обидлъ ее. По Лилли не считала своего дла выиграннымъ, на слдующее воскресенье она объявила, что намрена хать съ Джономъ въ школу и какъ онъ ни просилъ ее не длать этого, соглашаясь съ неіе, что, дйствительно, при ея деликатномъ здоровь, она, чего добраго, заболетъ отъ спертаго воздуха школьной комнаты, но Лилли настояла на своемъ и они отправились. Въ школ Лилли сохраняла страдальческій видъ, но она была такъ хороша, что очаровала всхъ, а Джонъ, любуясь ею, внутренно упрекалъ себя за то, что онъ виною ея страданій. На возвратномъ пути Лилли стала усиленно подносить къ носу свой флаконъ съ солями и слабымъ голосомъ отвчала на вопросы Джона. Замтивъ это, онъ ршительно объявилъ, что больше никогда не согласится на то, чтобъ она приносила для него такія жертвы, что здоровье ея дороже всего на свт. ‘Зачмъ ты говоришь это, Джонъ, пролепетала Лилли: — я жалкое созданіе, ни для кого не нужное’. Послдовали увренія со стороны Джона, что она сотворена для того, чтобъ украшать собою жизнь и проч. Лилли не вышла къ обду, жалуясь на сильную мигрень. Джонъ былъ въ отчаяніи, ему данъ былъ хорошій урокъ и на слдующее воскресенье онъ не только не замолвилъ о поздк въ школу Лилли, но самъ провелъ весь день съ нею. Она не ошиблась въ разсчет, побда была на ея сторон.
Такими ловкими маневрами Лилли достигла того, что Джонъ самъ просилъ ее провести лто на водахъ, чего ей давно хотлось, самъ предложилъ ей передлать къ ея возвращенію весь домъ заново. Онъ охотно превратилъ бы свой домъ въ залы Мабилля, лишь бы видть Лилли довольною. Онъ шелъ на встрчу ея желаніямъ, ей оставалось только намекнуть на нихъ, этого мало, лишь только она замчала, что Джонъ понялъ, чего ей хотлось, она принималась сопротивляться ему, называла себя маленькой дурочкой за то, что не уметъ бороться съ собою, заставляла его упрашивать себя позволить ему исполнить ея желаніе и въ конц концовъ выходило такъ, что не она ему, а онъ ей былъ благодаренъ за согласіе сдлать то, чего ей хотлось. Его любовь къ ней не поколебалась даже тогда, когда во время поздки за нею на воды, онъ случайно услышалъ разговоръ о ней двухъ ея знакомыхъ, не знавшихъ его въ лицо и изъ этого разговора узналъ, что она ведетъ крайне веселую жизнь, румянится и, о, ужасъ! по мннію Бичеръ-Стоу и, слдовательно, Джона, куритъ. Но ужь онъ отказался отъ прежняго идеала Лилли. тмъ не мене не могъ разлюбить свою хорошенькую, съ кошачьими ласками женку. Только одинъ разъ не согласился уступить ей: вслдствіе заключеннаго съ рабочими своей фабрики условія не пить вина, если они откажутся отъ водки, Джонъ не только не пилъ, но даже не держалъ въ дом вина. Между тмъ Лилли захотлось показать свой вновь роскошно отдланный домъ своимъ знакомымъ, съ которыми у Джона не было ничего общаго и которыхъ онъ зналъ за людей подозрительной честности. По первому ея намеку онъ предложилъ ей устроить для нихъ обдъ, но когда она сказала, что надо купить вина, онъ ршительно отказался и объявилъ ей причину отказа. Лилли расхохоталась сначала, а потомъ пришла въ негодованіе. Особенно возмутилъ ее разсказъ Джона о томъ, что рабочіе на увщанія его воздерживаться отъ употребленія вина, отвчали ему: ‘вамъ, богатымъ людямъ, хорошо такъ говорить, у васъ красивые дома и множество развлеченій, у насъ ихъ нтъ и виски — это одно, что остается намъ, бднымъ людямъ…’.— Какіе наглецы!— не выдержала Лилли:— я бы показала имъ себя!— Джонъ устоялъ на этотъ разъ, но, конечно, это торжество не легко обошлось ему. Въ первую минуту посл разговора съ Лилли онъ подумалъ, что хорошо было бы имть жену, которая раздляла бы его взгляды, но сейчасъ же упрекнулъ себя за эту мысль и ршилъ, что онъ долженъ вознаградить Лилли за неисполненіе ея желанія. Онъ предложилъ ей не ограничиться обдомъ для приглашенныхъ его гостей, а устроить для нихъ балъ, хотя зналъ, что это дло было не легкое въ маленькомъ город, гд они жили. Такая мысль поправилась Лилли и она примирилась съ своей неудачей.
Но ей становилось все скучне и скучне въ Сприндэл, она привыкла проводить зиму въ Нью-Іорк среди баловъ и веселья, однако, прямо сказать объ этомъ Джону она не ршалась, помня, какъ еще недавно увряла его въ томъ, что ей противна свтская жизнь, что она ищетъ тишины и занятій, но она придумала другое средство: она продолжала уврять Джона, что ей хорошо въ Сприндэл, но чтобы онъ не вздумалъ, чего добраго, серьёзно врить этому, постоянно принимала нарочно передъ нимъ скучающій видъ. Такимъ образомъ, она показывала ему, что щадитъ его, но сама страдаетъ отъ такого великодушія. Однако, эта хитрость оказалась ненужною. Джонъ достаточно узналъ Лилли, чтобы понять, что ей жизнь въ его дом не можетъ быть пріятною и предупредилъ ее, предложивъ ей ухать на зиму къ родителямъ въ Нью-Іоркъ. Ему и самому становилось съ нею скучно, она любила только разговоры о знакомыхъ, не представлявшихъ для него никакого интереса или, объ удовольствіяхъ, развлеченіяхъ, туалетахъ, когда же онъ заговаривалъ о чемъ нибудь, что его занимало, она или молча слушала, или не скрывала скуки. Поэтому, когда она ухала, онъ въ первый разъ посл женитьбы почувствовалъ себя легко, точно съ него свалился тяжелый грузъ, онъ возвратился къ прежнему образу жизни, правда, съ интересомъ читалъ въ газетахъ описанія туалетовъ Лилли, царившей на балахъ въ Нью-Іорк, радовался, что ей^весело, но возвращенія ея не желалъ. Однако, она возвратилась и скоро посл того у нея родилась дочь, по крикъ ребенка разстроивалъ ея нервы и по ея настоянію двочку отдали кормилиц, жившей въ отдльномъ дом. Какъ ни тяжело было Джону такое ршеніе, однако, онъ покорился, зная по опыту, что все равно ничего не подлаешь.
Скоро набжала катастрофа, окончательно разбившая вс иллюзіи Джона. Громадные расходы, потребовавшіеся для отдлки дома, роскошная жизнь, какую Лилли вела въ Нью-Іорк — все это пошатнуло состояніе Джона: на бду торговый домъ, съ которымъ онъ велъ дла, обанкрутился, а Джонъ поручился по его векселямъ. Какъ объявить объ этомъ Лилли? Какъ сказать ей, что придется разстаться съ будуаромъ, la Pompadour, съ залами во вкус Людовика XIV? Еще прежде, когда Джонъ видлъ, что доходы его едва покрываютъ расходы, онъ пробовалъ говорить объ этомъ съ Лилли, но она или затыкала уши, или, чего онъ страшно боялся, съ ною длался нервный припадокъ. На этотъ разъ было необходимо сказать ей все, тмъ боле, что она именно въ это время готовилась къ отъзду на воды и по обыкновенію разсылала безсчисленные заказы къ своимъ модисткамъ. Джонъ ршился пойти къ ней и засталъ ее среди лентъ, газу, кружевъ, со всевозможными предосторожностями онъ передалъ ей роковое извстіе. Прочитавъ письмо, извщавшее о немъ, Лилли спросила: ‘Какое же тебя, Джонъ, дло, что они обанкрутились?’ — Лилли, я подписалъ ихъ векселя. ‘Какъ ты глупъ. Ну зачмъ ты подписывалъ ихъ, я бы этого никогда не сдлала, но все-таки и теперь я не вижу, почему ты долженъ платить по этимъ векселямъ, это тебя нисколько не касается’.— Но, Лилли, я обязался, это дло чести. ‘Этого я ршительно не понимаю, по моему, ты вовсе не обязанъ платить. Дикъ Фоллингби говорилъ, что всегда есть возможность скрыть свое состояніе, онъ очень хорошо знаетъ, какъ это сдлать и называлъ мн нсколькихъ, которые такъ поступили и что-жь? они живутъ теперь также роскошно, какъ жили прежде, ихъ везд принимаютъ’.— Нтъ, Лилли, не говори мн объ этомъ. Я долженъ предоставить кредиторамъ все, что имю, и когда дло будетъ приведено въ ясность, мы начнемъ новую жизнь, можетъ быть, живя экономно, мн удастся поправить свои обстоятельства. ‘Ну, такъ я предпочитаю лучше умереть, закричала Лилли, бросаясь на постель.— Такъ вотъ какъ ты дорожишь мною! Дикъ Фоллингби на твоемъ мст поступилъ бы не такъ, какъ ты. Онъ три раза былъ банкротомъ и вышелъ изъ этихъ банкротствъ богаче прежняго.— Да это воръ и безчестный человкъ! ‘А мн что за дло’. (Лилли ужъ рыдала):— его жена очень счастлива, она принята въ лучшихъ нью-іоркскихъ домахъ. Пока вы богаты, никому нтъ дла до того, честный или безчестный вы человкъ. Я знаю, что вы рады видть меня въ ситцевомъ плать, съ одною прислугой, и все это благодаря вашимъ донкихотскимъ идеямъ… Вотъ что значитъ выйти замужъ за реформатора! вы мн покоя не даете съ вашей совстью. Зачмъ я вышла замужъ?’ и пр., и нр. Выкрикивая это, Лилли судорожно билась и въ заключеніе закричала, чтобы Джонъ убирался, потому что она его видть не можетъ. ‘Бдная мамаша! послала она ему вслдъ,— думала ли она, выдавая меня замужъ, на что я буду обречена?’
Джонъ вышелъ молча, для него все было кончено, эта сцена разбила послднія его иллюзіи. Мало-по-малу разочаровываясь въ Лилли, онъ все еще надялся, что наступитъ время, когда она пойметъ его, теперь было ясно, что она для него навсегда потеряна. Онъ чувствовалъ въ эту минуту, что не любитъ ея. Онъ бросился къ сестр, уже давно жившей отдльно отъ нихъ, до сихъ поръ онъ никогда не посвящалъ ее въ свою жизнь съ Лилли, но на этотъ разъ не выдержалъ и, рыдая, говорилъ скоре самъ себ, нежели ей: я все потерялъ, но мн не жаль состоянія, мн жаль жены, ея нтъ боле у меня, осталась цпь, ядро, которое я влачу на ногахъ. Я бы хотлъ, чтобы она ухала, чтобъ ея не было возл меня, чтобъ я никогда боле не видлъ ее’. Дйствительно, можетъ быть, это было бы лучше и для него и для Лилли, а мораль же какъ?.. Она явилась въ образ сестры Джона: ‘не счастье должно быть цлью жизни, сказала она, оно не тутъ, на земл, оно тамъ, въ небесахъ. Ты не долженъ бросать Лилли, ты обязанъ до конца исполнить свой долгъ относительно ея. Помни, что у тебя на рукахъ не жена, а нравственно больное существо, обращайся съ нимъ какъ съ ребенкомъ и не требуй отъ него того,что оно не въ силахъ дать’.
Какъ видитъ читатель, въ роман Б Стоу нтъ событій, это интимная драма, разыгрывающаяся между двумя людьми, которые порознь могли, быть можетъ, прожить счастливо, соединенные же вмст на всю жизнь они несчастны. Борьба между ними тмъ тяжеле, что она ежеминутна и хотя не видна, по ожесточенна, притомъ она не равна: съ одной стороны любовь, съ другой — холодный, обдуманный разсчетъ. Образъ Лилли не каррикатуренъ, онъ вренъ до мелочей, счастья она никому доставить не можетъ, потому что ни о комъ, кром себя не думаетъ. Какъ умная женщина, Б. Стоу, конечно, это понимаетъ, но, говоря о брак, какъ о высочайшемъ благ для человка, она, очевидно, разуметъ это благо въ томъ смысл, что вступая въ бракъ, мужчина получаетъ возможность заслужить награду въ небесахъ, а женщина иметъ боле шансовъ спасти свою душу, а это и важно для Б. Стоу. ‘Есій, говоритъ она:— предоставить женщин свободу оставлять по первому желанію мужа, то и онъ можетъ также легко бросить ее, а что станется тогда съ такими женщинами, какъ Лилли? он увеличатъ собою число подонковъ общества’.
Но Джонъ не виноватъ, что ошибся въ Лилли, точно также и она не виновата въ томъ, что общество и разные Джоны воспитали ее такою, какова она есть, если же согласиться съ Б. Стоу въ томъ, что Лилли цвтъ цивилизаціи XIX вка, и что мужчины всегда будутъ предпочитать такіе цвты всякимъ другимъ, то выходитъ, что бдные цари природы навсегда обречены быть несчастными въ этой жизни, утшаясь надеждой получить награду въ будущей. Такимъ образомъ, люди раздлятся на спасителей и спасаемыхъ и вс будутъ несчастны. Но и спасенье не всегда возможно. Въ роман Б. Стоу есть эпизодъ, изъ котораго видно, что Лилли была очень близка къ преступленію противъ 7-й заповди — преступленію, самому тяжкому въ глазахъ Б. Стоу, а Джонъ и не подозрвалъ этого, не онъ удержалъ ее и никакіе Джоны въ мір не въ состояніи удержать своихъ женъ отъ этого преступленія, если женщины будутъ вырастать такими цвтками, какъ Лилли. Но, къ счастью, мы знаемъ, что какъ ни распространенъ въ настоящее время типъ Лилли, все-таки, это типъ вымирающій.
Мы доскажемъ и эпилогъ романа.
Прошли годы, въ теченіи которыхъ Джону удалось поправить свое состояніе и Лилли могла вести прежній образъ жизни. Онъ обращался съ нею, какъ съ больнымъ ребенкомъ, предупреждалъ ея желанія и ради сохраненія домашняго мира уступалъ ей во всемъ, но Лилли не простила ему того, что онъ не съумлъ уберечь ее отъ безпокойствъ и волненій, она сохраняла съ нимъ видъ невинной страдалицы и не измнила своихъ отношеній къ нему. Только не задолго передъ смертью, когда ужь не было и тни прежней красавицы Лилли, она подозвала къ себ Джона и сказала ему, что теперь поняла его и… полюбила. Немножко поздно пришла награда бдному Джону, но это не одна: посл смерти жены у него осталась дочь, такая же красавица, какъ мать, но съ сердцемъ и характеромъ отца. На старости лтъ онъ былъ вознагражденъ ею за спасенье души Лилли, которому отдалъ лучшіе годы своей жизни.