Сельма Лагерлёфъ.
Сельма Лагерлёфъ.
Переводъ со шведскаго П. Куколь.
Портретъ матери.
Портретъ матери.
* * *
* * *
‘Современный Міръ’, No 5, 1907
Портрет матери, Лагерлёф Сельма, Год: 1891
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Въ одномъ изъ рыбачьихъ домовъ, между собою вполн сходныхъ по величин и по виду, по числу оконъ и по высот дымовыхъ трубъ, жилъ старый лоцманъ Матсонъ.
Во всхъ рыбачьихъ жилищахъ встрчается одинаковая мебель, на всхъ подоконникахъ стоятъ т же цвты, во всхъ угловыхъ шкапахъ лежатъ т же раковины и т же кораллы, на всхъ стнахъ висятъ т же картины, и по установившемуся старинному обычаю вс рыбаки живутъ однообразною жизнью. Съ тхъ поръ, какъ лоцманъ Матсонъ состарился, онъ сталъ строго соблюдать обычаи: его домъ, убранство его жилища и его жизнь ничмъ не отличались отъ жилищъ и жизни всхъ другихъ.
На стн, надъ кроватью старика вислъ портретъ его матери. Однажды ночью ему приснилось, что этотъ портретъ сошелъ со стны, всталъ передъ нимъ и громкимъ голосомъ сказалъ еАу: ‘Матсонъ, ты долженъ жениться’.
Старикъ началъ тотчасъ же объяснять материнскому портрету, что эти невозможно, что ему уже 70 лтъ. Но материнскій портретъ повторилъ еще боле выразительно: ‘Ты долженъ жениться, Матсонъ’. Старикъ Матсонъ питалъ большое уваженіе къ портрету матери. Этотъ портретъ не разъ бывалъ его совтчикомъ въ сомнительныхъ случаяхъ и онъ ни разу не раскаивался въ томъ, что слушался его совтовъ. Но на этотъ разъ старикъ не могъ хорошенко понять его поведеніе. Ему казалось, что портретъ поступалъ совершенно въ разрзъ съ обнаруженными имъ ране воззрніями. Несмотря на то, что это происходило во сн, онъ ясно вспомнилъ, какъ было дло, когда онъ въ первый разъ задумалъ жениться. Какъ разъ въ то время, когда онъ одвался къ внцу, гвоздь, на которомъ вислъ портретъ, выскочилъ изъ стны, и портретъ упалъ на полъ. Онъ понялъ тогда, что портретъ хотлъ предостеречь его отъ брака, но онъ не послушался его.— Однако вскор онъ убдился въ томъ, что портретъ былъ правъ. Его недолгій бракъ былъ очень несчастливъ.
Когда онъ вторично одвался къ внцу, случилось тоже самое. Портретъ свалился на полъ, и на этотъ разъ онъ не посмлъ ослушаться его. Отъ невсты и отъ свадьбы онъ спасся бгствомъ. Поступивъ на корабль матросомъ, онъ нсколько разъ объхалъ вокругъ свта и только посл этого отважился вернуться домой. А теперь этотъ портретъ вдругъ сходить со стны и приказываетъ ему жениться! Несмотря на то, что онъ всегда былъ хорошимъ и почтительнымъ сыномъ, онъ не могъ не подозрвать, что портретъ его попросту дурачитъ.
Но изображеніе суроваго материнскаго лица, закаленнаго бурями и соленою морскою пною, оставалось такимъ же угрюмымъ, какъ и прежде. Голосомъ, окрпшимъ отъ многолтняго и привычнаго выкрикиванія рыбы на городскомъ базар, портретъ снова повторилъ: ‘Матсонъ, ты долженъ жениться’.
Тогда старикъ сталъ просить портретъ матери подумать о томъ обществ, въ которомъ ему приходится жить.
Вс рыбачьи дома имютъ острыя крыши и выбленныя стны,— вс рыбачьи лодки одинаково построены и оснащены. Здсь не принято кому бы то ни было длать что-либо необычайное. Она сама, мать, возстала бы первая противъ такого брака, если бы она была жива. Она сама строго придерживалась обычаевъ. Но такого обычая, чтобы семидесятилтніе старики женились, у рыбаковъ никогда не было.
Не материнскій портретъ протянулъ украшенную перстнемъ руку и настойчиво приказалъ сыну повиноваться. Мать всегда казалась необычайно величественной, когда она, какъ теперь, появлялась въ черномъ шелковомъ плать, обшитомъ множествомъ оборокъ. Большая блестящая золотая брошка и тяжелая побрякивающая золотая цпочка дйствовали на него всегда устрашающе. Если бы она пришла въ томъ плать, въ которомъ она отправлялась на базаръ, съ клтчатымъ платкомъ на голов, въ клеенчатомъ передник, отдланномъ рыбьими глазами и чешуей, онъ бы не чувствовалъ передъ нею столько почтительнаго страха. Теперь же дло окончилось тмъ, что онъ общалъ жениться, и материнскій портретъ ползъ назадъ въ свою раму.
На слдующее утро старикъ Матсонъ проснулся въ большомъ страх. Не послушаться материнскаго портрета ему даже въ голову не приходило. Мать, конечно, должна была знать, что для него лучше. Но онъ боялся того времени, которое теперь должно было наступить.
Въ тотъ же день онъ посватался къ самой некрасивой дочери самаго бднаго рыбака. Она была мала ростомъ, сутуловата, съ выдающимся подбородкомъ. Родители согласились и тотчасъ же назначили день для поздки въ городъ и оглашенія.
Дорога отъ рыбачьяго поселка до города проходитъ по открытымъ для втровъ прибрежнымъ лугамъ и топкимъ трясинамъ. Преданіе утверждаетъ, что рыбаки были такъ богаты, что могли бы всю эту дорогу, длиною въ четверть мили, вымостить серебряными монетами. Странную прелесть придала бы эта мостовая дорог. Блистая, какъ рыбье брюшко, стала бы она извиваться, подобно чешу, между кочками, поросшими осокою и глубокими лужами, заваленными колючей щетинницею и наполненными меланхоличными лягушками. Тысячелистникъ и миндальныя деревья, украшающіе эту заброшенную людьми мстность, стали бы отражаться въ блестящихъ серебряныхъ монетахъ, репейники простирали бы надъ ними свои колючки, лакъ бы для защиты, и втеръ, играя въ стебляхъ тростника и въ телефонныхъ проволокахъ, нашелъ бы въ нихъ звонкій отголосокъ.
Старый Матсонъ, можетъ быть, также почувствовалъ бы нкоторое удовольствіе, если бы онъ могъ попирать звучное серебро своими тяжелыми морскими сапогами. Несомннно лишь то, что теперь ему приходилось ходить по этой дорог чаще, чмъ бы ему хотлось.
Его документы оказались не въ порядк. Причиною тому было его бгство отъ прежней невсты. Пока пасторъ собирался написать въ консисторію о его дл и хлопоталъ о разршеніи на новый бракъ, прошло не мало времени.
Въ ожиданіи этого разршенія старый Матсонъ ходилъ въ городъ каждый разъ, когда должна была приходить почта. Онъ садился у двери церковной канцеляріи и пребывалъ въ молчаливомъ ожиданіи до тхъ поръ, пока вс не успвали наговориться. Тогда онъ вставалъ, и спрашивалъ, не получилъ-ли пасторъ чего-либо для него.
‘Нтъ, ничего’.
Пасторъ удивлялся той власти, которую всепобждающая любовь имла надъ старикомъ. Матсонъ сидлъ въ толстой вязаной шерстяной куртк, въ высокихъ морскихъ сапогахъ, со строгимъ, умнымъ лицомъ и длинными сдыми волосами, сидлъ и выжидалъ разршенія жениться. Пастору казалось страннымъ, что старымъ рыбакомъ овладло такое сильное желаніе.
‘Матсонъ торопится со свадьбою’,— сказалъ пасторъ.
‘Да, для меня, чмъ скоре, тмъ лучше’.
‘Не лучше-ли бы-Матсону отказаться отъ этой зати,— Матсонъ уже не молодъ’.
Пасторъ напрасно удивлялся. Матсонъ прекрасно зналъ, что онъ слишкомъ старъ, но онъ принужденъ жениться, и этой бд ничмъ нельзя помочь.
И такъ онъ возвращался каждую недлю въ продолженіе полугода, пока, наконецъ, не пришло разршеніе.
За все это время старый Матсонъ походилъ на затравленнаго звря. Вокругъ зеленой лужайки, на которой сушились рыболовные сти, вдоль облицованныхъ цементомъ стнъ гавани, у рыбныхъ столовъ на базар, на которыхъ продавались треска и краббы, далеко посреди морского пролива, гд стаями ловили селедку — везд бушевала цлая буря удивленія и насмшекъ.
‘Да, онъ женится, тотъ самый Матсонъ, который удралъ отъ собственной свадьбы’..
Не щадили ни невсты, ни жениха.
Но всего обидне было ему отъ того, что никто не могъ насмхаться надъ всей этой исторіей боле горько, чмъ онъ самъ. Никто не могъ находить его самого боле смшнымъ. Материнскій портретъ повидимому хотлъ во что бы то ни стало довести его до отчаянія.
То было въ день перваго оглашенія. Старый Матсонъ, постоянно преслдуемый сплетнями и всеобщимъ удивленіемъ, вышелъ на молъ и дошелъ до благо маяка. Онъ искалъ одиночества. Тамъ онъ встртился со своею невстою. Она сидла и плакала.
Онъ спросилъ, не хотлось-ли бы ей выйти за другого. Она молча колупала стну маяка и бросала въ воду маленькіе кусочки штукатурки. Она не отвтила ему.
‘Можетъ быть, она кого-нибудь любитъ’.
‘Ахъ, нтъ, никого’.
Тамъ у маяка было хорошо. Прозрачная вода морского пролива волновалась вокругъ него. Плоскій морской берегъ, однообразные домики рыбаковъ, отдаленный городъвсе сіяло вчною красотою..Изъ легкаго тумана, часто застилающаго восточный небосклонъ, отъ времени до времени появлялась торопливая рыбачья лодка и, смло лавируя, направлялась къ гавани. Весело шумятъ волны вокругъ носовой части лодки, когда она проскакиваетъ черезъ узкій входъ въ гавань. Въ то же мгновеніе плавно опускаются паруса. Рыбаки машутъ шляпами и шлютъ на берегъ веселое привтствіе, а на дн лодки лежитъ блестящая добыча.
Одна лодка вошла въ гавань, пока старый Матсонъ стоялъ у маяка. Молодой человкъ, сидвшій на веслахъ, снялъ шляпу и поклонился двушк. Старикъ видлъ, какъ загорлись ея глаза.
‘Такъ’, подумалъ онъ, ‘ты влюблена въ перваго щеголя поселка. Этотъ теб никогда не достанется. Лучше выйти за меня, чмъ его дожидаться’.
Онъ понялъ, что ему ни за что не отдлаться отъ материнскаго портрета. Если бы двушка любила кого-нибудь, за кого бы она могла выйти замужъ безъ особаго затрудненія, то это послужило бы ему хорошимъ предлогомъ, чтобы отъ нея отвязаться. Но эта любовь была ни къ чему, и онъ не могъ возвратить ей свободу.
Черезъ дв ведли состоялась свадьба, а нсколько дней спустя началась большая ноябрьская буря.
Одна изъ рыбачьихъ лодокъ лавировала въ пролив. Руль и мачта были снесены, и спасеніе казалось невозможнымъ. Старикъ Матсонъ былъ на этой лодк съ пятью рыбаками. Два дня ихъ носило по морю, а пищи у нихъ не было съ собою. Когда ихъ наконецъ спасли, они были чуть живы отъ голода и холода. Вся лодка была покрыта льдомъ, и мокрая одежда начинала замерзать на нихъ.
Старикъ Матсонъ такъ простудился, что совсмъ потерялъ здоровье. Онъ пролежалъ два года, а потомъ пришла смерть.
Многимъ казалось страннымъ, что мысль о женитьб пришла старику въ голову какъ разъ передъ самымъ несчастьемъ, такъ какъ его маленькая жена оказалась прекрасною сидлкою. Каково было бы ему лежать такъ безпомощно въ дни своего одиночества. Весь рыбачій поселокъ призналъ теперь, что Матсонъ никогда не былъ умне за всю свою жизнь, чмъ тогда, когда онъ задумалъ жениться, а его маленькая жена пользовалась всеобщимъ уваженіемъ за свой нжный уходъ за больнымъ мужемъ.
‘Ей будетъ нетрудно выйти вторично замужъ’, говорили вс.
Во время своей болзни старикъ каждый день разсказывалъ своей жен исторію портрета.
‘Возьми его себ, когда я умру, и все, что я имю, станетъ твоимъ’, говорилъ онъ.
‘Не говори объ этомъ’.
‘И ты должна слдить за портретомъ матери, когда молодые люди будутъ свататься къ теб. По истин, во всемъ поселк не найти никого, кто бы больше зналъ толку въ брачныхъ длахъ, чмъ этотъ портретъ’.