Порфирій Головлевъ о евреях.
Порфирій Головлевъ о евреях.
Ал. Романов
‘Ялтинский голос’, No 580, 6.10.19. с.2
Порфирий Головлев о евреях, Беляев Александр Романович, Год: 1919
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Оказывается, не умирал Порфирій Головлев, по прозванію Іудушка.
Живехонек. Журналистом задлался, статьи о евреях пишет. Одн без подписи, другіе — под псевдонимом ‘И. И. И—въ’. Но кто же не узнает Пopфирія Головлева, несравненнаго Іудушку?
‘Если вы позволите, милый друг маменька, выразить мое мнніе, то вот оно в двух словах: дти должны повиноваться родителей, слпо слдовать за указаніями их, покоить их в старости,— вот и все. Что такое дти, милая маменька?— Дти это любящія существа, которых все, начиная от них самих и кончая тряпкой, которую они на себ имют, принадлежит родителей. Поэтому родители могут судить дтей, дти же родителей — никогда’… и т.д. Хорошо пишет Порфирій Головлев. Но всегда у него, за сладенькими словами скрывается нчто совсм иное. Опредленіе дтей, как любящих существ, сводится к тому, чтобы забрать в свои руки имніе маменьки, родному, гибнущему сыну отказывает он в помощи, утшая его притчей о многострадальном Іов, а разсужденіями о значеніи ума в борьб против грхов подготавливает отреченіе от собственнаго незаконорожденнаго ребенка. Недаром родная маменька так отзывается о писаніях Порфиши.
‘Ишь, вдь, как пишет! Ишь, как языком-то вертит! Ни одного то вдь слова врнаго нт! Все то он лжет! И ‘милый дружок маменька’, и про тягости то мои, и про крест-то мой… Ничего он этого не чувствует!’…
А все таки, хорошо пишет Порфирій Головлев. Вот хотя бы о евреях. Головлев защищает евреев от погромов. Хорошо защищает.
‘Подробности (погромов) самыя возмутительныя. (Какая чувствительная душа)! Пресса дружно осуждает это насиліе’.
Іудушка очень заботится о евреях и всячески готов охранять их от погромов. Іудушка напр., открыл, что ‘демократическій режим, в такой невжественной стран, как Россія, наиболе опасен в промном отношеніи’.
И если Головлев будет бороться против установленія в Россіи демократическаго строя, то для того, чтобы защитить евреев от погромов.
Законность для Іудушки превыше всего. И потому, как ни жалко Іудушк евреев, но он строжайше запрещает им взывать к иностранца и о помощи, о спасеніи. Ни ни! Коли даже не будут рзать, то они не должны криком о помощи нарушать общественную тишину,— а не то… Что длать, законность прежде всего!
В чем-же, однако ‘иногда евреи виноваты пред нами’?
Хорошо умет писать Іудушка… И будто не он говорит это, а другіе, и будто соглашается он с этим и не соглашается, и будто только ‘частицу истины’ допускает он в навтах на евреев, а впечатлніе от сладеньких словечек его получается такое, что никто, кром евреев, не виноват.
Главное тут вот в чем. ‘Присоединивши сюда испокон вков печальную національную рознь, національное предубжденіе и инстинктивное недружелюбное отношеніе, отчасти даже религіознаго происхожденія, мы поймем, почему прежде всего, народное неудовольствіе (как мягко выражается Іудушка!) проявляется к еврейской націи. И евреям надо усвоить эту психологическую точку зрнія русскаго народа и принять мры к возможному самооправданію и искупленію’.
Порфирій Головлев выпрямился во весь свой рост.
— Погромы — возмутительны, а бьют вас за дло,— хихикнул в кулак Порфирій Головлев.
Поистин, классическій образец тартюфства!
Дальше идут лицемрно благожелательные совты евреям: для их собственнаго блага уйти в подполье во всх смыслах и во всх отношеніях, и самоуничтожиться, самоупраздниться, не доводить нас, христіан, до грха, не вводить нас, любящих врагов своих, до искушенія.
Порфирій Головлев называет подробности погромов возмутительными.
Но даже эти страшныя подробности не производят боле гнетущаго впечатлнія, как эти писанія Головлева. Там убивают тло, Головлев растлевает души, своими лицемрными призывами к евреям принять мры к ‘самооправданію и искупленію’ за ‘національное предубжденіе’ против них Іудушка или вливает в души простых людей отраву лицемрія,— а эта отрава хуже стихійных эксцессов темнаго, обманываемаго народа.
Внутрення ложь еще ужасне варварства безсознательной, непросвщенной толпы. Растлевающія рчи Іудушки угрожают нравственному здоровью народа и так называемаго просвщеннаго общества. Вспомяни предостереженія Владиміра Соловьева.
Там, в Европ, Анатоли Франсы, Олары, Эрнесты Лависы взывают ‘во имя человческой совсти, во имя нравственной отвтственности каждаго человка’ к народам всего міра ‘поднять свой голос против преступленій, позорящих человческій разум и человческую совсть, положить предл чудовищному нарушенію человческих прав’, а здсь у нас, Порфиріи Головлевы, хихикая в кулак, под лицемрным видом возмущенія погромами, соблазняют ‘малых сих’, отравляют лицемріем сердца и души.
Лже-патріоты, лже-христіане они ведут двойную политику. Устами отрекаясь от погромов, эти Тартюфы оправдывают их, но их руки чисты от крови, они физически не участвуют в погромных ужасах. Но они, своими лицемрными рчами, сют погромный втер. А кто сет втер, тот всегда пожинает бурю.
И в этом лицемріи верхов — самое страшное зло, моральное зло погромов. Іудушка дает только законченный образец этого лицемрія. Обвиняя погромщиков, он морально оправдывает их.
И вс эти лицемрныя рчи произносятся в разгар погромнаго настроенія, когда атмосфера накалена до крайности, когда довольно одной только искры!
Можно ли относиться к этому спокойно? Можно-ли предоставить Анатолям Франсам протестовать против погромов во имя человчности и молчать здсь, когда они совершаются на наших глазах или, что еще хуже, лицемрно протестуя, оправдывать их?
Вдь, гибнет совсть народная! Нравственное здоровье русскаго народа подвергается страшно! опасности в эти ужасные дни, когда в низах царит слпая злоба, в верхах — лицемріе.
Во имя чести русскаго имени, во имя совсти народа, во имя его великаго будущаго мы должны протестовать не только против погромов, но и против ужасной нравственной отравы — отравы лицемрія, истекающей из сладостных Іудушкиных уст.
Головлевы любят ссылаться на писаніе. Статью свою о евреях Іудушка заканчивает текстомъ — Вра без дл мертва есть.
Закончим и мы, вспомнив слова Того, кто был предан Іудиным лобзаніем:
Не бойтесь убивающих тло, душу же не могущих погубить. Больше бойтесь могущаго и душу и тло погубить в геен. (Мат. гл. X, ст. 28.)
Приближаются ко мн люди сіи, устами своими чтут меня, сердце же их далеко отстоит от меня. (Мат, гл. XV, ст. 8).
Если кто соблазнит единаго от малых сих, врующих в меня, лучше ему было-бы, чтобы повсили жернов мельничный на шею и потопили в пучин морской. (Мат. гл XVIII, ст. 6).