Г. В. ПЛЕХАНОВ
СОЧИНЕНИЯ
ТОМ XIII
ТОМ XIII
ПОД РЕДАКЦИЕЙ Д. РЯЗАНОВА
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА * 1926 * ЛЕНИНГРАД
Пора объясниться!
(‘Искра’ No 82 от 1 января 1905 г.)
Пора объясниться!, Плеханов Георгий Валентинович, Год: 1905
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Парижская конференция (некоторых) революционных и оппозиционных организаций России не вызвала в европейской печати тех многочисленных толков, которых можно было ожидать по ее поводу. Однако о ней говорят как в буржуазной, так и в социал-демократической прессе И, насколько мы можем судить по тому, что нам пришлось прочитать на этот счет, наши западноевропейские товарищи находятся в некотором недоумении относительно тех побуждений, которые заставили нас отказаться от участия в названной конференции. Иногда их недоумение выражается даже очень резко. Так, например, в парижской ‘Humanit’ де-Прессансэ, можно сказать, разделал нас на обе корки.
Мы нимало не смущаемся сердитой выходкой этого ‘товарища’. Во-первых, Ф. Прессансэ, как и все жоресисты, является профессиональным защитником всякого рода союзов (‘блоков’) социалистов с буржуазными партиями. Во-вторых, упреки, сыплющиеся на нас из лагеря жоресистов, будут в состоянии производить на нас известное впечатление только тогда, когда мы позабудем, что на этих ‘товарищах’ лежит тяжелая нравственная ответственность за кровь наших братьев, французских пролетариев, пролитую вооруженной силой буржуазной республики в Шалоне и на острове Мартинике. Мы еще не забыли, да вряд ли и позабудем когда-нибудь, об этом печальном обстоятельстве. Поэтому мы не возражаем Ф. Прессансэ. Но наше отсутствие на Парижской конференции было, к сожалению, неправильно истолковано не одними только жоресистами. Оно удивило также и некоторых товарищей, принадлежащих к немецкой и австрийской социал-демокра-тии. О нем не без легкого товарищеского упрека говорил несколько недель тому назад ‘Vorwrts’, к нему совсем недавно, в номере от 22 декабря, отнеслась с подобным же упреком венская газета ‘Arbeiter-Zeitung’. Неодобрение, идущее из таких источников, для нас далеко не безразлично, и потому мы находим, что пора объясниться. Но так как мы хотим избежать ненужных повторений, то мы будем говорить здесь лишь о заметке, появившейся в ‘Arbeiter-Zeitung’. Мы надеемся, что наш ответ центральному органу австрийской социал-демократической партии достаточно выяснит наши побуждения и для наших германских товарищей.
Редакция ‘Arbeiter-Zeitung’, надеемся, поверит нам, когда мы скажем, что нас огорчила ее заметка: кому же приятно слышать, что его осуждают те люда, к которым он относится с уважением? Но мы не скроем от этой редакции, что ее заметка также и обрадовала нас в немалой степени. Обрадовала вот почему.
Во время прений, происходивших в политической комиссии Амстердам-ского съезда, товарищ Виктор Адлер высказал и защищал то убеждение, что никто из нас, членов международной социал-демократии, не должен осуждать своих товарищей, делегаты Российской Социал-Демократической Рабочей Партии нашли тогда эту мысль совершенно ошибочной. Их представитель в политической комиссии оспаривал товарища Адлера, чем вызвал в нем, нисколько того не желая, довольно значительное раздражение. Теперь ‘Arbeiter-Zeitung’ осудила нас, стало быть, и она находит, что мысль Адлера была неосновательна. Нам приятно убедиться, что в этом важном отношении центральный орган австрийской партии согласен с нами.
В той же комиссии и тот же т. Адлер довольно зло смеялся над теми социал-демократами, которые позволяют себе иметь определенное мнение о тактике социалистической партии других стран, он думал тогда, что такое мнение очень сильно рискует быть ошибочным вследствие недостатка данных, наши делегаты и в этом были несогласны с Адлером. Теперь австрийская ‘Arbeiter-Zeitung’, хотя и мягко но совершенно недвусмысленно высказалась о тактике нашей партии, стало быть, она находит, что Адлер заблуждался. Нам приятно видеть, что и в этом важном отношении она согласилась не с ним, а с нами.
Но нам хотелось бы, чтобы почтенный венский социал-демократический орган согласился с нами также и в том, что касается нашей собственной тактики, поэтому мы просим его внимательно взвесить нижеследующее.
Он с удовольствием констатирует тот факт, что во время больших демон-страций ‘последних недель’ студенты и пролетарии (почему не пролетарии и студенты? — Г. П.) всех революционных направлений выступали вместе против казаков и сомкнутыми рядами героически делали свое революционное дело. Уже эти немногие слова показывают, что ‘Arbeiter-Zeitung’ находится в глубоком заблуждении. Наш отказ участво-вать в Парижской конференции был понят ею, как видно, в том смысле, что мы не хотим выступать вместе с другими партиями ‘против казаков’. Но мы никогда не говорили ничего подобного и никогда не делали ничего такого, что могло бы дать нашим австрийским товарищам достаточное основание предположить что-нибудь подобное. С нашей ‘теоретико-тактической точки зрения’, — как выражается ‘Arbeiter-Zeitung’,— нам всегда казался неоспоримым тот принцип, который был высказан еще в ‘Манифесте Коммунистической Партии’ и который гласит, что революционный пролетариат обязан поддерживать всякое революционное движение, направленное против существующего экономического и политического порядка. Мы всегда и везде отстаивали этот принцип, за что нас упрекали и до сих пор продолжают упрекать в оппортунизме некоторые, не по разуму рьяные, ‘революционеры’. Правда, на практике нам до последних лет не приходилось поддерживать ‘против казаков’ какие бы то ни было другие оппозиционные или революционные направления. Но это произошло не по нашей вине. Это произошло единственно потому, что, когда, — после затишья восьмидесятых и начала девяностых годов, — мы выступили на арену борьбы ‘с казаками’, на этой арене не было никаких других оппозиционных или революционных элементов. Собственно в России мы, после указанного затишья, выступили первыми застрельщиками в борьбе ‘с казаками’. Нам первым пришлось испытать на себе всю тяжесть ‘казацких’ преследований, и нам оставалось лишь сожалеть о том, что нас слишком слабо поддерживали, — тогда еще слишком слабые, — другие элементы, враждебные царизму. Нелегкое бремя борьбы ‘с казаками’ до сих пор лежит главным образом на спине социал-демократических российских ‘пролетариев’, как в этом легко может убедиться ‘Arbeiter-Zeitung’, дав себе небольшой труд ознакомиться со статистикой совершающихся в России арестов и ссылок. Вот почему нам в высшей степени странно слышать, как наши западноевропейские товарищи советуют нам не отставать, в борьбе с царизмом, от других революционных и оппозиционных элементов. Эти товарищи несравненно правильнее поступили бы, если бы посоветовали другим элементам поддерживать нас в этой борьбе. Такой совет способствовал бы распространению среди наших крупных и мелких буржуа, выступающих теперь против абсолютной монархии, верного взгляда на огромную важность российского рабочего движения в деле борьбы за политическую свободу и тем увеличивал бы у нас шансы революции. Именно этот, а не другой совет прежде и настойчивее всего подсказывается, — по нашему скромному, но в то же время вполне искреннему и очень глубокому убеждению, — всеми правилами междуна-родной пролетарской солидарности.
Пусть не подумают наши австрийские товарищи, что мы, с своей стороны, отказываемся поддерживать другие анти-‘казацкие’ партии, хотя бы и позже нас выступившие на политическую сцену. Повторяем, мы убеждены, что такой отказ был бы огромной и непростительной ошибкой. Но, будучи всегда готовы энергично поддерживать эти партии, если они предпримут какое-нибудь серьезное политическое действие, мы никогда и ни за что не согласимся слиться с ними. Партия рабочего класса должна выступать как отдельная и независимая партия, если только она хочет неуклонно и последовательно защищать интересы этого класса.
Нам скажут, пожалуй, что Парижская конференция и не поднимала вопроса о взаимном слиянии представленных на ней партий. Допустим Но Парижская конференция вовсе и не представляется нам серьезным политическим актом. В самом деле, что сделала эта конференция? Выработала ‘декларацию’, гласящую, что представленные на ней организации стремятся к замене самодержавного строя свободным демократическим режимом и признают право самоопределения за всеми нациями, входящими в состав российского государства. Нашей партии не было никакой надобности дожидаться Парижской конференции для того, чтобы дать защищаемым ею демократическим принципам гораздо более яркое, полное и определенное выражение. Точно так же и признание права национального самоопределения гораздо раньше Парижской конференции было занесено в нашу программу. Стоило ли нам ехать в Париж для того, чтобы привести оттуда те истины, которые сделались для нас политическим трюизмом, вроде, например, сознания необходимости борьбы с царским самодержавием? ‘Соединять свои усилия’ для того, чтобы хором повторять подобные трюизмы, значит лишать эти ‘усилия’ всякого практического значения. Если Парижская конференция, не ограничившись хоровым повторением подобных трюизмов, сообщила своим участникам еще и то убеждение, что они должны поддерживать друг друга в борьбе с царизмом, то это могло быть очень полезным, в особенности для тех из них, которые еще не знали этого или забывали это под влиянием каких-нибудь политических или национальных предрассудков. Но мы совсем не нуждаемся и в этом напоминании. Следовательно, и с этой стороны поездка в Париж должна была представиться нам совершенно излишнею.
Организации, участвовавшие в конференции, заявляют в своей декларации, что они ‘соединяют свои усилия для ускорения неизбежной гибели абсолютизма’, но в то же время ни одна из них ‘ни на минуту не думает отказаться от каких бы то ни было пунктов своей программы или тактических приемов борьбы, соответствующих потребностям, силам и положению тех общественных элементов, классов или национальностей, интересы которых она представляет’. Это можно признать ясным только при одном условии, а именно только в том случае, если организации, участвовавшие на конференции, представляли, — несмотря на все богатое разнообразие своих названий,— интересы одного и того же общественного класса, а потому и выражали в сущности одни и те же классовые тенденции. В этом случае, конечно, им очень легко было понять друг друга и объединить свои усилия. Но если предположить, что на конференции участвовали представители различных общественных классов, то неизбежно возникает интересный вопрос: каким именно образом они могли соединиться, не переставая в то же время быть самими собою? Это очень трудная задача. Нам говорят, что Парижская конференция разрешила ее, и не сообщают, в чем именно состоит ее решение. Но именно вследствие этого ее декларация утрачивает всякий серьезный смысл и представляется не более как рядом политических трюизмов и бессодержательных фраз. Стоит ли толковать о такой декларации? И неужели ‘Arbeiter-Zeitung’ думает, что писать такие декларации уже значит бороться ‘с казаками’? Мы — враги всяких двусмысленностей и всякого фразерства, и уже по одному этому мы отказались бы подписаться под парижской декларацией. Мы спокойно можем ограничиться тем заявлением, что всякий серьезный противник царизма, — не восстающий против политических требовании сознательного пролетариата, — может в каждом своем революционном действии рассчитывать на поддержку нашей партии. Это заявление, надеемся, достаточно для того, чтобы наши западноевропейские братья не приписывали нам желания уклониться от борьбы ‘с казаками’.
‘Arbeiter-Zeitung’ сообщает нам далее, что каждая победа Японии является поражением царизма. Можем уверить ее, что мы давно и хорошо знаем это. Не говоря уже о передовых статьях ‘Искры’, которые могли остаться неизвестными венскому социал-демократическому органу, мы напомним ту речь, которую один из делегатов нашей партии произнес в первом же заседании Амстердамского съезда. Эта речь, содержание которой было передано также и в ‘Arbeiter-Zeitung’, достаточно показывает, что мы нимало не заблуждались насчет исторического значения русско-японской войны. Но, безусловно признавая истину, сообщаемую нам нашим венским собратом, и неизменно руководствуясь ею в своей практической деятельности, мы продолжаем считать непростительной всякую спекуляцию на победу буржуазного японского правительства, которое, кстати сказать, преследует теперь, по сообщениям европейских газет, социалистов своей страны за то, что те распространяли социалистические издания между русскими военнопленными.
Еще два слова. ‘Arbeiter-Zeitung’ как будто одобряет латышских социал-демократов за то, что они, с одной стороны, вместе с нами отказались участвовать в Парижской конференции, а с другой — все-таки участвовали в ней. Признаемся, нам такая похвала не представляется очень лестной.
Заслужил одобрение венской газеты и еврейский ‘Бунд’, который, по ее словам, хотя и ответил отрицательно на приглашение участвовать в конференции, но закончил свой ответ выражением готовности вместе с другими партиями сражаться и бороться против царизма.
После всего сказанного нами выше, излишне было бы повторять, что и нам совсем не чужда эта, совершенно естественная, готовность. Заметим только, что представитель ‘Бунда’ деятельно участвовал в редактировании ответа, посланного организаторам конференции нами, социал-демократией Литвы и Польши и некоторыми другими социал-демократическими организациями.
Вот все, что мы считаем теперь нужным и возможным возразить на заметку венской ‘Arbeiter-Zeitung’.