М. Н. Катков
М. Н. Катков
Польские органы о событии 1 марта
Польские органы о событии 1 марта
Польские органы о событии 1 марта, Катков Михаил Никифорович, Год: 1881
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Весь мip отозвался на страшное событие в нашем отечестве. Отозвались и органы польской заграничной печати, и отозвались своеобразно. Их не поразил ужас события. Они, как ‘Газета Народова’ (No 60), видят в нем лишь ‘последний акт трагедии, разыгрывавшейся пред глазами в течение нескольких последних лет, занавес упал, трагедия окончена’. Они смотрят сверху вниз на творящееся в Великом Княжестве Московском и только желают выяснить ‘драматические мотивы, выткавшие событие на исторической канве’. О, любознательные историки! ‘Мы привыкли, — предупреждает ‘Газета Народова’, — считать Московию краем диким, варварским, стоящим на бесконечно низком уровне во всех таких вещах, которые, как нравственность, уважение права, сознание личного достоинства и т.д., составляют вместе взятые то, из чего слагается цивилизация’. Как ни дика, однако, Московия, но и она, по повествованию нового историка, не выдержала гнета своего правительства. ‘Такого деспотизма, — уверяет польский повествователь, — какой в последнее время господствовал в Московии, не знает новейшая история. Для того чтоб отыскать что-либо похожее на этот деспотизм, следует проникнуть мыслью в древнейшие времена и там искать примеров, которым с такою необузданною дикостью и рассчитанною хитростью следовали царские прислужники… В каждом ином народе европейском такой деспотизм вызвал бы всеобщую революцию (видите, чего бы хотелось им). Целые народные массы схватились бы за оружие, чтобы силою свергнуть с себя рабские путы. Московия могла породить лишь тайные общества, заговоры отдельных личностей, хотя и то правда, что эти единицы считались легионами, что, однако ж, вовсе не говорит в пользу политической зрелости москалей, если иметь в виду, что легионы эти выделились из громадной массы 80 миллионов рабов, которые спокойно переносят ярмо насилия’.
Не поразительно ли совпадение русской так называемой либеральной прессы с этим польским нахальством? Не та ли же самая ложь бессмысленно и на все лады развивалась в наших газетах и прежде, и после события 1 марта? Не утверждалось ли и в нашей печати, что самое либеральное и полное реформ царствование было временем реакции? Что реакция якобы возобладала даже с самого начала шестидесятых годов, что тут кто-то ‘передернул карту’? Не достаточно ли одного этого для прозрения, под чьим влиянием фабрикуется посредством печати наше так называемое либеральное мнение, чьих рук создание наш глаголемый либерализм?
Замечательно, что, говоря о блаженном либерализме начала шестидесятых годов, — с настойчивою рекомендацией к нему вернуться, — и о последовавшей будто бы затем мрачной реакции, повествователи тщательно обходят одно немаловажное событие: они ничего не упоминают о польском восстании 1863 года, как будто событие это ни в какой связи не находится ни с вакханалией ложного либерализма эпохи, ему предшествовавшей и грозившей разложением России, ни с нашим нигилизмом, ни с темною полосой его деяний.
‘Дневник Познанский’ находит, впрочем, связь, но уже совершенно неожиданную. Пояснив, что русская история не могла породить ничего иного, кроме нигилизма, ‘Дневник’ указывает и самую школу нигилизма и его первых учителей. Школа оказывается Польша, учителя — Черкасские и Милютины! ‘В Польше, — говорит эта газета, — воспитала Россия эту шайку нигилистов, не уважающих никакого права, никакой святыни. В Польше научились эти посланные под дирекцию Черкасских и Милютиных деятели уничтожать религию, собственность, народность. И этих иконоборцев XIX века из Петербурга награждали орденами. Удивительно ли, что под давлением катковских агитаций, под деморализующим влиянием грабительской системы управления в польских землях поколебались в народе русском всякие нравственные понятия, и политические убийства в последние три года стали обычным явлением’. Можно согласиться с ‘Дневником Познанским’, что Польша была школой для наших революционеров, но учителями были не те, на кого указывает эта газета. Много мрачных деяний совершили русские нигилисты под страхом тайной, не сведомой им власти, которая забрала их в свои руки, но они все-таки не дошли еще до виртуозности своих истинных учителей, польских революционеров 1863 года, делавших лацканы из кожи на груди изменнически захваченных русских солдат в Варшавскую резню, паливших свои жертвы медленным огнем, распинавших двухлетних детей пред глазами родителей, вырезавших живьем внутренности… Даже Пугачевщина не представляет таких примеров хладнокровного зверства и утонченной жестокости… Припомним, что у тайного польского правительства были в распоряжении целые команды жандармов-вешателей и кинжальщиков, и число жертв этих палачей, по официальным сведениям, в одном Царстве Польском доходило до тысячи и в Западном крае около того же. И эти дела ужаса творились над мирными людьми не только русского, но еще более польского происхождения ради террора.
Впервые опубликовано: ‘Московские Ведомости’. 1881. 19 марта. No 78.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/katkov/katkov_polskie_organy.html.