ПОЛЬКА В ПЕТЕРБУРГЕ
ПОЛЬКА В ПЕТЕРБУРГЕ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Полька в Петербурге, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1845
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах
Том двенадцатый. Книга первая. Статьи. Фельетоны. Заметки 1841—1861
СПб, ‘Наука’, 1995
Огромные успехи польки в Париже не могли не отозваться в Петербурге и не возбудить к ней энтузиасм нашей публики. Все способствовало к водворению польки в нашей столице. Пассажиры, приехавшие прошедшею осенью из-за границы, вместо обычных рассказов только и твердили о польке, они с необыкновенным жаром говорили о впечатлении, произведенном ею на парижское общество, описывали с невыразимым восторгом балы, где танцуют польку и в которых сами участвовали, и наконец так много натолковали нам о польке, что невольно возбудили в нас сильное любопытство. Французские журналы, эти европейские Бобчинские и Добчинские, еще более способствовали к тому, чтобы усилить наше любопытство, в каждом почти нумере газеты писали о польке, о владычестве ее в парижских гостиных, театрах, за заставами, a la Chaumiè,re {в Шомьер (франц.).} и на балах так называемых ‘Мюзар’. Не было фельетона, где бы не превозносили до небес модного танца, где не сооружали бы ему памятников при кликах народа. Согласитесь сами, что при подобных возгласах одно только китайское или якутское хладнокровие могло остаться непоколебимым.— Любопытство возрастало у нас с каждым днем и выражалось маленькими прыжками и телодвижениями, которые показывали, до какой степени нам хотелось хоть приблизительно достигнуть сокровенных таинств польки.
Старания эти были, однако, тщетны, ибо выучиться танцевать польку понаслышке — то же, что искать в Неве упавший год тому назад червонец.
Около этого времени одному из артистов нашей французской труппы следовало дать бенефис. Обладая необыкновенным даром пользоваться благоприятными обстоятельствами, он поспешил выписать из Парижа водевиль, написанный по случаю польки и имевший огромный успех на французской сцене. Можете себе представить восторг петербургских жителей, когда афиша объявила им возможность насладиться всеми прелестями давно ожидаемого танца. Театр был полон, публика была вне себя от радости. Полька превзошла ожидание.— Несмотря, однако, на это, публика долго еще не решалась привесть в исполнение любимейшую мысль, то есть танцевать польку, аллюры молодой чужестранки были очаровательны, но показались несколько вольны некоторым, потому возбуждали нерешимость в самых страстных ее поклонниках.
Быть может, весьма долго продлилась бы эта нерешимость, если б Александрынский театр, дагерротип французского, не представил на суд публики свою польку.
Публика наша, вообще равнодушная, за исключением известного круга, к спектаклям Александрынского театра, стекалась со всех сторон в Александрынский театр, чтобы видеть польку, которую танцевали здесь самым приличным образом и откинув все, чем могла оскорбиться чья бы то ни было щепетильность. В каждый спектакль польку повторяли два и три раза при грохоте рукоплесканий, артисты были вызываемы неоднократно, словом, полька Александрынского театра произвела общий энтузиасм. Полька Александрынского театра, отличаясь от французской изящным выбором фигур по вкусу большинства, сделалась вскоре общим образцом и разрешила прежнюю нерешимость публики. Теперь в каждом почти доме, мало того, в каждом семействе танцуют польку, позабыв совершенно кадрили, мазурки и вообще все танцы, восхищавшие до того времени поклонников Терпсихоры.— Самые заклятые антитанцоры не могли остаться равнодушными перед обольстительными аттитюдами польки и хотя с горем пополам, но все-таки предаются теперь капризным ее требованиям. Не станем говорить о молодежи, теснящейся каждодневно в так называемых танцклассах, полька производит на них то же действие, что тарантелла на итальянцев: они решительно готовы заплясаться до смерти. Полька успела даже расшевелить людей самых невозмутимых и оказывавших во всех случаях жизни необыкновенное хладнокровие. Со времени ее владычества произошел в Петербурге довольно значительный переворот. Теперь молодые чиновники, желая угодить столоначальнику, не осведомляются более у него о ходе дел, предписаний, здоровья, а спрашивают только — танцует ли он польку или, по крайней мере, видел ли он, как ее танцуют? Наши барышни выбиваются из сил в своих будуарах, чтобы превзойти друг друга в великом искусстве танцевать польку и блеснуть при первой оказии новыми своими знаниями, соберутся ли 2 или 3 человека, уж никак не обойдется без того, чтобы не приняться за польку, нередко даже случается, что в уединенной комнатке, где раздавались прежде скрып пера да храпенье, слышится теперь неистовое притопывание, припрыгивание, иногда и падение владельца, что повергает привыкшего к спокойствию лакея в совершенное изумление. Влияние польки распространилось даже в самые отдаленные части города: ни одни именины, рожденье и крещенье на Выборгской и Петербургской не обходятся без польки, но боже! что это за полька! вы тут можете увидеть все вместе: и галоп, и мазурку, и вальс, и наконец черт знает что такое. В каждом семействе, где есть барышни, дают непременно уроки польки, маменьки вообще находят, что полька необыкновенно способствует к развитию физических способностей дочерей, к приданию им ловких приемов и грации. Где бы вы ни были, куда бы вы ни пошли, всюду толкуют вам о польке, об очаровательной польке. Мотивы ‘Луции’ и ‘Соннамбулы’ заменяются мотивами польки, меломания заметно переходит в полькоманию. Действительно, полька заслуживает произведенный ею энтузиасм, наша публика, засидевшаяся на месте (что, впрочем, как уверяют врачи, чрезвычайно вредно при петербургском климате), по крайней мере, нашла теперь случай выйти из своего сидячего усыпления, кроме того, полька способствует к образованию вечеров, балов, пикников, которыми мы что-то чрезвычайно бедны в нынешнюю зиму, полька как-то оживила Петербург и по тому одному заслуживает величайшую нашу признательность.
Если б полька успела завлечь наших любителей преферанса и отклонить их хоть несколько от сокрушительного картобесия, то вполне оправдала бы высокое свое значение и по всей справедливости удостоилась бы не только энтузиасма, но даже памятника!
Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано в кн.: Полька в Париже и в Петербурге. Книга, заключающая в себе историю развития польки и средство выучиться танцевать польку без помощи учителя, по методе Евгения Ко рал и, балетмейстера Королевской музыкальной академии в Париже. С 8 картинками, литографированными во французской литографии Поля Пети. Перевел с французского и дополнил замечаниями о водворении польки в петербургском обществе Степан Громилов. СПб., 1845 (ценз. разр.— 23 янв. 1845 г.), с. 49—55 (гл. XI).
В собрание сочинений включается впервые.
Автограф не найден.
Авторство Некрасова установлено Б. Я. Бухштабом, указавшим, что глава 11 — ‘Полька в Петербурге’ — из вышеуказанной книги ‘почти целиком совпадает с последней частью фельетона Некрасова ‘Отчеты по поводу Нового года» (см.: Бухштаб Б. Я. Начальный период сатирической поэзии Некрасова. 1840—1845.— Некр. сб., II, с. 127, ср. также с. 208—211 наст. книги).
Книга ‘Полька в Париже и в Петербурге’ была подготовлена Д. В. Григоровичем по инициативе Некрасова. Григорович вспоминал: ‘…он (Некрасов.— Ред.) принес мне полдюжины французских брошюрок, заключавших целый трактат о танцах ‘польки’ и ‘редовы’, вошедших тогда в моду, Некрасов просил меня составить из них книжку, название которой он заранее придумал: ‘Полька в Петербурге’. Работа была мне не по вкусу, я ждал от него чего-нибудь более живого, литературного, но я согласился…’ (Григорович, с. 76). В предисловии сообщалось, что книга представляет собой перевод книги Огюста (?) Перро и Адриана Робера (псевд. Шарля Бассе) ‘Полька, преподанная без учителя,— ее происхождение, развитие и влияние в свете’ (Perrot et Adrien Robert. La Polka enseigne sans matre,— son origine, son dveloppement et son influence dans le monde. Paris, 1844) с добавлением переводчиком главы ‘Полька в Петербурге’ и нескольких замечаний (см.: Полька в Париже и в Петербурге, с. III).
О том, что Некрасов был автором заключительной главы, Григорович в своих воспоминаниях не упоминает. Однако вряд ли возможно, чтобы Некрасов позаимствовал для своего фельетона несколько страниц чужого публикуемого текста, никак этого не оговорив. Отметим также, что тема повального увлечения полькой — частая в периодике того времени — присутствует в ряде некрасовских фельетонов: ‘Журнальные отметки’ (РИ, 1844, 31 дек., No 295), ‘Что делается в Петербурге’ (ФВ, 1845, No 2) (см. с. 233—235), ‘Новости’ (ЛГ, 1845, 8 марта, No 9, наст. изд., т. I, с. 29—30).
Заботясь о коммерческом успехе ‘Польки в Париже и в Петербурге’, Некрасов неоднократно обращал внимание читателей на вышедшую книгу. О ней он сообщал в ‘Отчетах по поводу Нового года’ (см. с. 210—211), в специальной рецензии в ‘Литературной газете’ (см.: наст. изд., т. XI, кн. 1, с. 184 и 185), в фельетоне ‘Что делается в Петербурге’ (см. с. 234—235).
Отзывы ‘Литературной газеты’ и ‘Отечественных записок’ о явно развлекательной ‘Польке в Париже и в Петербурге’ были иронически-одобрительными: ‘Это весьма замысловатая шутка, которая так же легко и приятно читается, как полька танцуется’ (Петербурская хроника.— ЛГ, 1845, 1 февр., No 5, с. 102), ‘Мы решительно идем вперед! Новое великое событие совершилось в образовании нашего общества: оно уже не только играет в преферанс, но и танцует польку <...> Удивительная, драгоценная книга: стоит вам только купить ее, потом прочесть, и вы без учителя танцуете польку со всею грациозностию этого очаровательного танца… Покупайте же! <...> Впрочем, книжку свою г. Громилов перевел грамотно, издал опрятно, картинки для нее взял с хороших оригиналов…’ (ОЗ, 1845, No 3, отд. VI, с. 15). Рецензент ‘Русского инвалида’ остался недоволен изложением ‘Правил польки’, данных в приложении: ‘Что касается до нас, мы решительно считаем себя неспособными выучиться какому-нибудь танцу таким образом’ (1845, 1 марта, No 40, с. 181). На заключительную ‘фельетонную’ главу рецензенты особого внимания не обратили.
С. 211. …за заставами, a la Chaumiè,re…— La Grande Chaumfere — зал в Париже на углу бульвара Монпарнас и бульвара Распай, где с 1787 по 1848 г. проходили публичные балы, носившие то же название.
С. 211. …на балах так называемых ‘Мюзар’.— Имеется в виду ‘Концерт Мюзара’ (‘Le Concert Musard’) — пользовавшиеся в Париже большим успехом концерты легкой музыки и балы, проходившие в 1840-е гг. в здании на Елисейских полях под управлением Филиппа Мюзара (Musard, 1789—1859), известного французского музыканта, автора и аранжировщика танцевальной музыки.
С. 212. …он поспешил выписать из Парижа водевиль, написанный по случаю польки…— Речь идет о водевиле А.-Б.-Б. Декомберусса и Ж. Кардье (псевд. Е.-Т. Деволабеля) ‘Полька в провинции’ (‘La Polka en province’, 1844, шел в парижском ‘Театре водевиля’), сыгранном французской труппой Михайловского театра впервые в бенефис Эрика-Бернара 17 октября 1844 г. (см.: СПбВ, 1844, 17 окт., No 237, с. 1068). ‘Полька в провинции’ была сыграна в сезоне 1844/45 гг. четыре раза. Той же труппой к бенефису своего режиссера Пейсара 25 ноября 1844 г. был поставлен водевиль Ф.-Ф. Дюмануара, П.-Ф.-А. Кармуша и П. Сиродена ‘Три польки’ (‘Les Trois Polka’, 1844, шел в парижском театре ‘Варьете’) (см.: СПбВ, 1844, 25 ноября, No 270, с. 1196), выдержавший восемь представлений (см.: Вольф, ч. II, с. 115). Позднее, с мая 1845 г., ‘Три польки’ шли и в Александрийском театре.
С. 212. ...Александрынский театр ~ представил на суд публики свою польку.— Самым популярным из русских водевилей в репертуаре Александрийского театра 1844/45 гг. (31 представление) был водевиль П. И. Григорьева ‘Полька в С.-Петербурге, или Бал у танцевального учителя’ (1844), премьера состоялась в бенефис Григорьева 7 ноября 1844 г.
С. 212. Публика ~ равнодушная, за исключением известного круга, к спектаклям Александрынского театра…— Ср. ‘Выдержку из записок старого театрала’ (нас. кн. с. 189—194) и статью Белинского ‘Александрийский театр’ (Белинский, т. VIII, с. 536 — 538).
С. 212. …чтобы видеть польку ~ произвела общий энтузиасм,— Сравнивая русский водевиль с французским, Булгарин писал: »Полька в Петербурге’ совсем не то, что французская пьеса ‘Polka en province’. Наша шутка лучше и забавнее, и притом же у нас танцевали польку превосходно <...> Публика была в восторге от польки и заставила повторить ее…’ (СП, 1844, 11 ноября, No 258, с. 1030). Позднее, в конце года, он же отмечал: ‘Г-н Григорьев 1-й произвел совершенный переворот на Александрийской сцене <...> Мы потеряли счет и не знаем, сколько раз уже давали ‘Польку в Петербурге’. На афише только и видишь ‘Польку’, и театр всегда полон…’ (СП, 1844, 30 дек., No 295, с. 1177). Так же положительно оценивая водевиль П. И. Григорьева (‘очень недурен для шутки, забавен, не длинен и смотрится с удовольствием’), Р. М. Зотов неодобрительно отозвался о самом новомодном танце: ‘Мы должны, однако же, заметить автору, что пиеса его чистый анахронисм, что польку не танцуют в Петербурге нигде в хорошем обществе и что весьма немногие дамы учатся этому пустому танцу, резко противоречащему нашим привычкам и обычаям. Несмотря на то что полька танец нисколько не грациозный, он был очень мило протанцован г-жами Куликовой, Левкеевой и Самойловой’ (СП, 1844, 16 ноября, No 262, с. 1046).
Вскоре полька сделалась непременным атрибутом бенефисных спектаклей. Так, в афише бенефиса Н. В. Самойловой 22 ноября 1844 г. водевиль Э. Скриба представлялся так: »Сюрприз’, водевиль в одном действии, перевод с французского, в коем будут танцевать парижский танец полька’ (см.: СП, 1844, 23 ноября, No 267, с. 1065). В связи с бенефисом А. М. Максимова в Александрийском театре 9 января 1845 г., завершившимся ‘Полькой-котильоном’, рецензент ‘Театральной летописи’ писал: ‘Мы очень хорошо поняли, что не должно требовать хороших пьес от такого спектакля, в котором идет ‘Полька’! Очевидно, что в таком случае самое главное и существенное Полька и что если есть возможность дать ее в свой бенефис, то об остальном нечего и заботиться. Добрая публика наша все вынесет и высидит для Польки…’ (ТЛ, 1845, No 3, с. 28, ср. также: Театральная летопись.— ЛГ, 1845, 25 янв., No 4, с. 76). Даже бенефис выдающегося трагика В. А. Каратыгина, в котором принял участие Рубини, завершился ‘Полькой-мазуркой’ (см. с. 235 и 453). Таким же было завершение бенефиса и И. И. Сосницкого (см.: ТЛ, 1845, No 6/7, с. 53—59).
С. 212. …разрешила прежнюю нерешимость публики со в каждом семействе танцуют польку…— Ср. в фельетоне Булгарина: ‘Туристы наши, возвратясь домой, не могут наговориться о польке, в Александрийском театре г-жа Самойлова восхищала, а г-жа Левкеева продолжает восхищать публику полькою, во Французском театре также танцуют польку, мадемуазель Каролина публикует в газетах, что она нарочно приехала в Россию, чтоб обучать нас польке, все наши танцевальные учители предлагают также свои услуги в этом деле, и наконец и мы стали полькировать на парадных балах и в Дворянском собрании. Этот вопрос для многих важнее, нежели министерский кризис во Франции и возвышение акций на бирже’ (СП, 1844, 9 дек., No 280, с. 1117).
С. 212. …аттитюдами…— позами (франц. attitude).
С. 212. …теснящейся каждодневно в так называемых танцклассах…— Ср. стихотворный фельетон ‘Новости’ и коммент. к нему (наст. изд., т. I, с. 30, 577).
С. 213. …готовы заплясаться до смерти.— Выражение, по-видимому, восходит к одной из сцен балета А.-Ш. Адана ‘Жизель’ (д. И, с. 10). Ср. аналогичный намек в тексте фельетона ‘Журнальные отметки’ в No 295 ‘Русского инвалида’ от 31 декабря 1844.
С. 213. …меломания заметно переходит в полькоманию.— Тема ‘полькомании’ то и дело возникала в фельетонистике того времени. Так, П. Р. Фурман написал фельетон ‘Полькомания. Письма обезьяны’ (ЛдСЛ, 1844, No 47/48). Автор ‘Петербургской хроники’ в ‘Литературной газете’ констатировал: ‘Модная болезнь — полькомания — распространилась у нас повсюду. Мало того, что польку танцуют на публичных балах и домашних вечерах, мало того, что она привилась ко всем бенефисам и хозяйничает на русской сцене,— она прокралась в музыку и в литературу: актеры, дамы, клавиши и типографские буквы — все танцует польку! <...> Оркестр в маскарадах играет польку, девушки бренчат на фортепьяне польку, шарманки гудят польку, в водевилях поют куплеты под польку. От польки нет нигде спасенья!..’ (ЛГ, 1845, 1 февр., No 5, с. 102).
С. 213—214. …от сокрушительного картобесия…— См. фельетон ‘Что делается в Петербурге’ (с. 229—230).