Время на прочтение: 70 минут(ы)
Поиски клипера ‘Изумрудъ’ за H. H. Миклухой-Маклаемъ.
‘Встникъ Европы’, 1874, No 5
Отъздъ. — Новая-Гвинея и ея обитатели. — Отношенія ея къ образованному міру. — Первыя достоврныя свднія о Новой-Гвине. — Колонизація и причины ея неуспшности: географическое положеніе, неудовлетворительныя условія, въ которыя поставлены натуралисты, описывающіе Новую-Гвинею, пути сообщенія и рки. — Изслдованія д-ра Мейера. — Н. Н. Миклуха-Маклай. — Миссіонеры. — Заботы Голландіи о Новой-Гвине.
Начнемъ, какъ говорится, сначала. Еще въ исход 1870 года корветъ ‘Витязь’ отправился въ кругосвтное плаваніе. На этомъ судн халъ нашъ извстный путешественникъ и естествоиспытатель Н. Н. Миклуха-Маклай, имвшій въ виду высадиться для научныхъ наблюденій на одномъ изъ пунктовъ сверо-восточнаго берега Новой-Гвинеи, острова во всхъ отношеніяхъ мало извстнаго и до сихъ поръ. Это обстоятельство придавало большой интересъ нашему плаванію, которое пришлось, кром того, совершать не обыкновеннымъ путемъ — около мыса Доброй Надежды, a чрезъ Магеллановъ проливъ и дале, по направленію къ Новой-Гвине, мимо всхъ почти острововъ Южнаго Тихаго океана. ‘Витязь’, посл благополучнаго плаванія по Атлантическому и Тихому океанамъ, по крайне опасному и мало изслдованному Коралловому морю, достигъ благополучно береговъ Новой-Гвинеи (бухта Астролябія). Здсь Маклай, несмотря на угрозы со стороны дикарей, видвшихъ въ лиц русскихъ почти первыхъ блыхъ людей, высадился съ двумя слугами: Вильсономъ (шведъ, бывшій матросъ на купеческомъ судн) и канакомъ Бойемъ (жителъ острововъ Бува). Постоянно мучимый жестокими припадками гвинейской лихорадви, среди всевозможныхъ лишеній, онъ прожилъ тамъ потомъ въ продолженіи пятнаддати мсяцевъ. Спустя годъ посл того, какъ мы разстались съ Маклаемъ, разнесся слухъ по китайскому и японскому берегамъ, что Маклай умеръ. Объ этомъ сообщено было въ Петербургъ, откуда наше морское вдомство немедленно распорядилось послать на поиски за Маклаемъ другое судно — клиперъ ‘Изумрудъ’. ‘Витязю’, какъ уже знакомому съ мстностью, было бы удобне всего отправиться въ эту экспедицію, но онъ въ это время носилъ флагъ адмирала, командовавшаго эскадрой Тихаго океана, т. е., кром штатнаго эрипажа, вмщалъ въ себ и штабъ, который пришлось бы оставить на другомъ судн, если ‘Витязю’ отправиться въ плаваніе въ берегамъ Новой-Гвинеи. ‘Изумрудъ’ не могъ вмстить въ себ всего штаба, a ‘Бояринъ’, принадлежавшій къ той же эскадр, былъ въ это время y береговъ Камчатки. Итакъ, ршено было отправить въ Новую-Гвинею ‘Изумрудъ’. Я съ ‘Витязя’ былъ назначенъ на ‘Изумрудъ’, какъ уже разъ побывавшій въ Гвине и боле или мене знакомый съ такими подробностями мстности, которыхъ нельзя искать ни на какой карт. Однимъ, напримръ, витязянамъ было извстно, гд зароетъ Маклай, на случай смерти, свои вещи и документы.
На пути въ бухт Астролябія, гд мы оставили Маклая, нашъ клиперь постилъ Гонъ-Конгъ, Маниллу, Тернате и Дорей, и наконецъ судьба привела меня вторично въ мало извстную, но въ высшей степенн интересную страну. О Новой-Гвине и ея обитателяхъ такъ мало до сихъ поръ писано, особенно y насъ въ Россіи, что я, не имя спеціальныхъ знаній по естественнымъ наукамъ и антропологіи, тмъ не мене беру на себя смлость разсказать все виднное и замченное мною по пути. Отъ миссіонеровъ я узналъ многое о Доре, отъ Маклая о жителяхъ Астролябія.
Новая-Гвинея населена малоизвстнымъ народомъ — папуасами, рзко отличающимся, какъ наружнымъ видомъ, такъ и нравами, образомъ жизни и характеромъ отъ микронезійцевъ, полинезійцевъ, малайцевъ и австралійцевъ. Натуралисты находятъ, что почти такое же племя существуетъ и на другихъ островахъ, лежащихъ неподалеку отъ Новой-Гвинеи, но только подъ другими названіями, какъ-то: на Новой Ирландіи, Новой Британіи, на Молуккскомъ архипелаг (Gillolo), гд они были первобытными жителями, на сверо-восточной части Целебеса и даже на Филиппинскихъ островахъ, подъ названіемъ негритосовъ (negritos). Они везд находятся на столь низкой степени развитія, что избгаютъ всякихъ сношеній не только съ блыми, но и съ другими полудикими племенами и, вслдствіе такой несообщительности, мало извстны. О гвинейцахъ разсказываютъ, что они коварны, свирпы, отличаются особымъ нерасположеніемъ къ европейцамъ и мстами даже людоды. Все это, впрочемъ, преувеличено, a послднее, кажется, выдумано {Мейеръ (о когоромъ будетъ рчь впереди) говоритъ, что они дять человчье мясо.}, потому что до сихъ поръ ничего подобнаго не было доказано фактически. Люди, долгое время жившіе между ними и успвшіе познакомиться съ ними ближе, хвалятъ ихъ смлость, энергію, находчивость — качества, рдко встрчающіяся y сосдей ихъ, вчно полусонныхъ канаковъ и вялыхъ малайцевъ, уже давно знакомыхъ съ европейцами.
Новая-Гвинея или Папуа открыта около 1526—28 годовъ испанцами, хотя эту честь оспариваютъ y нихъ португальцы, приписывая ее своему соотечественнику Менезесу (Meneses). Понятно, что сосднія малайскія племена гораздо раньше знали о существованіи этого огромнаго острова и посщали на своихъ прау {Туземная лодка.} его западный берегъ. Названіе острову (Papua) далъ Ортецъ-де-Рецъ (Ortez-de-Rez) по сходству курчавыхъ волосъ y папуасовъ съ африканскими неграми. Посл него, въ XVII столтіи, различные пункты Гвинеи постили: Торресъ, Виль, Шуттенъ, Карстенсъ, Поль, Абель, Тасманъ, Кейтъ, и въ XVIII столтіи: Дампіеръ, Гильвинкъ, Кертеретъ, Бугенвилль, Торресъ, Кукъ, Макъ-Клюръ, Бомптонъ и др. Вс эти знаменитые мореплаватели, открывшіе множество острововъ, лежащихъ неподалеку отъ Новой-Гвинеи, и главные изъ ея выдающихся пунктовъ, хотя и описали ихъ, дали свои названія, но эти описанія могутъ толъко отчасти замнить лоцію {Описаніе береговъ какой-либо страны и омывающихъ ихъ морей.} для моряка, и никакъ не даютъ ясныхъ понятій о жителяхъ: съ населеніемъ острововъ эти знаменитые мореходы весьма рдко сходились, a иногда были встрчаемы враждебно и удалялись съ потерею части, a иногда и цлаго экипажа. Безпристраствая исторія должна сообщить при этомъ о варварств не однихъ варваровъ.
Если европейцы дйствовали жестоко, опрометчиво, не выбирая лучшихъ средствъ къ сближенію съ дикарями, которыхъ можно винить меньше всего, то слдуетъ помнить, что починъ перваго знакомства въ большинств случаевъ принадлежалъ купеческимъ судамъ, каптены и штурманы которыхъ и до сихъ поръ не отличаются ни особымъ образованіемъ, ни гуманностью. Въ прошломъ столтіи большинство открытій совершено тми же купеческими судами, каптены которыхъ, пользуясь своимъ превосходствомъ и боязливостью жителей, эксплуатировали послднихъ, какъ хотли, т. е. брали, что понравится, включая сюда даже предметы, почитаемые туземцами за священные, въ обмнъ же давали, что вздумается, въ случа сопротивленія брали силою какъ вещи, такъ и людей, которыхъ увозили заложниками и вообще обращались съ ними жестоко. Конечно, дикари, видя подобныя насилія со стороны пришельцевъ, лишавшихъ ихъ необходимаго, подъ-часъ священнаго, не могли питать къ нимъ особенной пріязни и, по мр возможности, отплачивали тою же монетою: нападали на беззащитныя суда, вовсе не желавшія причинить имъ никакого вреда, безжалостно грабили, a иногда и убивали малочисленный экипажъ на геройски взятомъ приз. Невозможно требовать отъ дикарей, чтобы они разсуждали, кто изъ блыхъ виновенъ, a кто нтъ, для нихъ достаточно факта, что приходила какая-то огромная лодка съ блыми людьми, причинившими вредъ ихъ хозяйству, нарушившими ихъ спокойствіе и убившими многихъ изъ ихъ родныхъ и близкихъ. Приходитъ потомъ такая же лодка, и дикарь поджидаетъ ее съ заране готовымъ планомъ нападенія для убійства экипажа и разграбленія судна. Подобныхъ примровъ много въ исторіи острововъ Тихаго океана, a сколько такихъ случаевъ, которые до насъ не дошли, — и все это потому, что какой-нибудь каптенъ надлавъ неудовольствій туземцамъ, благоразумно промолчитъ о томъ, a дикарей аттестуеть: extremely sovage (чрезвычайно свирпы). Впрочемъ, многимъ удавалось приманить папуасовъ разными вещицами, имющими для нихъ большой интересъ: бумажной матеріей, ножами и развой утварью, такъ что съ перваго же раза устававливалвсь самыя дружескія отношенія, происходила мна вещей и даже взаимное угощеніе. Но подобные случаи бывали и бываютъ рдко, да и вообще эусплуатація европейцами даже боле цивилизованныхъ народовъ, такихъ, напримръ, какъ индусы, китайцы, жители Малайскаго архипелага и даже японцы, сопровождаются страшными кровавыми эпизодами. Они видятъ въ европейц не благодтеля своего, a плута, готоваго ихъ обмануть при всякомъ удобномъ случа. Какъ примръ, показывающій непріязнь дикихъ къ блымъ, приведу разсказъ каптена, командовавшаго небольшой шхуной, на которой онъ ходилъ по разнымъ островамъ Тихаго океана для мны кокосовъ, трепангъ, раковинъ и пр., на ножи, коленкоръ, бусы и другія мелочи. Въ одно изъ своихъ плаваній овъ вздумалъ постить мало эксплуатируемый до сихъ поръ восточный берегъ Гвинеи и, желая произвести мну, приблизился къ одной изъ деревень, но былъ встрченъ туземцами крайне враждебно. Они грозили ему и знаками показывали, чтобы онъ удалился, но видя, что пловучая масса подходить все ближе и ближе, они начали пускать свои стрлы, посл чего каптенъ открылъ огонь изъ ружей и тмъ заставилъ дикарей убжать въ лсъ. И посл всего этого онъ же разсказывалъ, что народъ этотъ very dangerous (очень опасный) и стъ человческое мясо.
Только въ ХІХ-мъ столтіи были составлены карты и собраны нкоторыя свднія о Новой-Гвине, преимущественно для мореплавателей. Дю-Перре (Du Perrey, 1822—25) составилъ карту свернаго ея берега съ прилежащими къ нему островами. По этой карт и до сихъ поръ плавають нкоторые удальцы, хотя она далеко не подходитъ подъ современныя требованія мореходнаго искусства. Натуралисты, сопровождавшіе экспедицію Дю-Перре, описали по возможности туземцевъ и растительное царство. Посл него были многія голландскія суда, занятыя преимущественно выборомъ мста для колоніи. Такъ, лейтенантъ Кольфъ въ 1826 году изслдовалъ съ этою цлью западный берегъ Гвинеи, a въ 1828 году корветъ ‘Тритонъ’, сдлавшій для науки весьма много, занялъ Гвинею отъ Торресова пролива до Дорея, a впослдствіи до меридіана Гумбольдтова залива и основалъ портъ Да-Басъ (Da Bas), но видя, что служащіе мрутъ безполезно, какъ мухи, оставилъ его около сороковыхъ годовъ. Съ тхъ поръ на Гвине нтъ постоянныхъ блыхъ жителей, исключая миссіонеровъ, но тмъ не мене сверо-западная часть ея и до сихъ поръ признается номинально голландскимъ владніемъ.
Дюмонъ-Дюрвилль въ два свои извстныя путешествія, въ 1826—29 и 1839 годахъ, опредлилъ боле точными средствами кораблевожденія на сверномъ, южномъ и юго-западномъ берегахъ острова многіе пункты, въ томъ числ бухты: ‘Гумбольдта’ и ‘Астролябіи’, но онъ не могъ зайти въ нихъ, не имя якорей, и тмъ самымъ отложилъ знакомство здшнихъ дикарей съ блыми до прихода нашего корвета ‘Витязь’. Экспедиція ‘Этны’, самая замчательная и принесшая пользы больше всхъ экспедицій, ей предшествовавшихъ, была совершена въ 1858 году преимущественно съ научною цлью. Она постила юго-западный берегъ (Adie), открыла Каруфа, рку или проливъ Маргариты, сдлала съёмки Банрао, Аргуни и бухты Тритона, была на сверномъ берегу въ Доре, пробралась на Ароракскія горы и дошла до Гумбольдтовой бухты. Во время этой экспедиціи были составлены рдкія коллекціи, обогатившія естествознаніе. Весь трудъ изслдованія напечатанъ въ отдлъномъ том съ рисунками. Эта книга есть лучшее изъ всего, что было до сихъ поръ писано о Новой-Гвине. Она съ величайшей ясностью и опредленностью говорить о посщенныхъ экспедиціей мстностяхъ. Изъ всхъ извстныхъ досел пунктовъ острова, Дорей особенно славится мягкимъ климатомъ. Отсюда ходятъ небольшія шхуны для мны въ Гильвинкскую бухту, гд недавно поселились миссіонеры и иногда появлялись натуралисты, но дале къ сверному берегу и къ востоку никто еще не ходилъ.
Но вс эти осмотры произведены только мстами, они поверхностны и кратвовременны. Кажется страннымъ, что въ нашъ вкъ, кошда пароходы снуютъ по всмъ направленіямъ, когда изъ Уитая въ Европу можно сдлать перездъ въ 45 дней, когда народы, ища золота, роются и проникаютъ въ ндра земли, заводятъ торговыя сношенія съ отдаленными краями, мняя наши мануфактурныя произведенія на сырыя, строятъ огромные цвтущіе города, заводять факторіи, колонизуюгъ всевозможныя страны, близкія къ Новой-Гвине (Австралія, Новая-Зеландія, Вандименова Земля), что въ это вреия ничего подобнаго не было предпринято на Новой-Гвине. Съ перваго взгляда кажется непонятнымъ, что такой богатый и огромный островъ совершенно неизвстенъ, забытъ и покрытъ двственными лсами. Причина этому кроется въ положительномъ невдніи свойствъ страны. Цивилизація не можетъ зародиться благодаря усиліямъ однихъ ученыхъ и натуралистовъ, особенно въ такой стран, какъ Гвинея, они дйствуютъ по большей части порознь и не обладаютъ средствами, необходимыми для такой великой цли. Колоніи же не устраиваются потому, что подл острова множество прекрасной земли (Австралія, Новая-Зеландія, Новая-Каледонія и вообще вся Полинезія), притомъ съ благодатнывіъ климатомъ, чего нтъ въ Гвине, гд свирпствуютъ жестокія лихорадки, зарождавшіяся въ дремучихъ, двственныхъ лсахъ, чрезъ листву которыхъ почти не проникаютъ лучи даже тропическаго солнца. Съ почвы этихъ лсовъ, покрытой толстымъ слоемъ листьевъ, падающихъ въ продолженіе цлыхъ вковъ съ исполинскихъ тропическихъ деревьевъ, и пропитанной влагой тропичесуихъ ливней, поднимаются зловредные міазмы, въ нихъ-то, по всей вроятности, и кроется причина лихорадки. На нашихъ судахъ переболлъ лихорадуой почти весь экипажъ, несмотря на кратковременное пребываніе. Случалось, что дв-трети его лежали въ лихорадк, a остальнымъ приходилось выполнять вс трудности морского похода. Если не прекратить скоро лихорадки, то придется имть дло съ ея смертельными послдствіями — beriberi. Во время нашей стоянки, на голландскомъ пароход больныхъ beriberi’ей было до 15 человкъ, вс они, конечно, были помщены на берегу. Болзнь начинается опухолью ногъ, опухоль безъ всякой боли постепенно поднимается кверху. Больной понемногу лишается возможности ходить. Дойдя до сердца, опухоль причиняеть смерть. Изъ 100 человвъ больныхъ beriberi’ей вылечиваются не боле 10. Необходимо было бы осушить мста предполагаемаго заселенія, истребить въ нихъ лса, но на это потребны тысячи рукъ и сотни жертвъ, неизбжныхъ при этомъ, такъ что немногіе рискнутъ на столь опасное дло, не предвидя въ будущемъ богатаго вознагражденія. До сихъ поръ на остров не найдено ни благородныхъ, ни другихъ металловъ, имющихъ извстную способность, несмотря ни на какія препятствія и болзни, привлекать людей, и мало надежды найти что-нибудь подобное вблизи береговъ. Если бы было возможно легко добывать ихъ, то жители не за медлили бы примвить этотъ твердый и удобный матеріалъ для своего вооруженія, украшеній и домашней утвари. Правда, внутри страны и особенно по южному ея берегу можно допустить существованіе золота, такъ какъ эта часть острова по своему геологическому строенію подходитъ къ близь-лежащей Австраліи, столь извстной своими золотыми пріисками. Но оно можетъ существовать только въ розсыпяхъ, разработка которыхъ для дикарей, конечно, невозможна. Итакъ, въ Гвине торговля должна ограничиваться предметами, не имющими значительной цны, какъ-то: чучелы райскихъ птицъ, трепанги, раковины, жемчугъ, мазай. Подобння вещи не могутъ, конечно, привлечъ крупныхъ промышленниковъ. Перевозкой ихъ заняты небольшія парусныя шхуны и малайскія прау, он отправляются съ попутнымъ сверо-западнымъ муссономъ изъ Тернате, Амбоины и Серама въ Дорей и дале, по Гильвинкскому заливу, до мыса Дюмонъ-Дюрвилля, дальше котораго къ востоку он уже не ходятъ, потому что дале нтъ даже и этихъ малоцнныхъ предметовъ мнового торга, приходится довольствоваться кокосами, да и то при сильной конкурренціи со стороны малайскихъ и арабскихъ купцовъ. Тавимъ образомъ, развитіе колонизаціи Новой-Гвинеи чрезъ посредство торговли будетъ подвигаться весьма медленно. Къ сожалнію, этотъ островъ не иметь и выгоднаго географическаго положенія. Правда, по южному его берегу, чрезъ Торресовъ проливъ, идеть пароходная линія судовъ между Австраліей и восточной Азіей, и англичане сдлали по ней промръ и безукоризненную съёмку, но этотъ путь не можетъ имть вліянія на развитіе страны, такъ какь Новая-Гвинея не можетъ быть станціей на немъ.
Главный путь купеческихъ парусныхъ судовъ, идущихъ вокругъ Австраліи въ Китай и Японію, пролегаетъ далеко восточне ея — близъ Соломонова Архипелага, Новой-Каледоніи, Каролинскаго . и Маріанскаго архипелаговъ, и такимъ образомъ оставляеть ее въ сторон, оттого-то сверный ея берегъ такъ мало извстенъ и мало эксплуатированъ гидрографическими работами, которыя столь необходимы для безопаснаго плаванія судовъ, a слдовательно, и для развитія страны. Карты этого берега или, лучше сказать, нкоторыхъ его пунктовъ принадлежатъ къ XVII и XVIII столтіямъ, теперь он окончательно непригодны и исправлены только съ проходомъ нашихъ судовъ ‘Витязя’ и ‘Изумруда’.
Будь на Новой-Гвине колоніи или станціи, натуралисты имли бы исходную точку, откуда могли бы пускаться во внутрь страны, могли бы длать боле продолжительныя экскурсіи, запасаясь боле подходящей для этой цли прислугой, провизіей и т. п., наконецъ, въ случа болзни вернуться на мсто, гд можно найти скорое пособіе. Теперь же этимъ труженикамъ науки приходится отправляться изъ Тернате, Амбоины и другихъ отдаленныхъ мстъ на малайсуихъ прау, платя весьма дорого кауъ слугамъ, такъ и за проздъ и провозъ провизіи и другихъ припасовъ, необходимыхъ для себя и для слугъ, a все это стоитъ очень дорого. Чтобы пробраться къ востоку дале Дорея, необходимо нанимать цлое судно со всми принадлежностями для плававія. Сухимъ же путемъ изъ Дорея невозможно двинуться, потому что въ двственныхъ лсахъ путешественникъ не встртить ни дороги, ни тропинки, a случись болзнь или какая-либо неудача — приходится возвращаться въ то же Тернате. Въ Новой-Гвине чувствуется большой недостатокъ въ ркахъ и озерахъ, которыя такъ служатъ для ознакомленія со страною. Правда, здсь есть рки, и даже широкія, но вся бда въ томъ, что он какъ быстро наполняются водою отъ обильныхъ ливней, такъ быстро и высыхаютъ отъ постоянно вертикальнаго паденія солнечныхъ лучей, кром того попадаются камни, даже пороги, которые не дале какъ на 40—60 верстъ отъ усіъя длаютъ плаваніе даже на пирогахъ не только не безопаснымъ, но даже невозможнымъ. Такъ, напримръ, изслдованіе рки Амберно (Amberno) на небольшомъ голландскомъ пароход оказалось безуспшнымъ. Проникнуть же въ глубь страны по тропинкамъ можно недалеко, тауъ, въ Доре только до Ароравскихъ горъ, a въ Астролябіи Маклай могъ достигнуть по нимъ до высоты 1600 футовъ по барометру. Дале этихъ пунктовъ не существуетъ ни дорогъ, ни тропинокъ, и изслдователю приходится топоромъ прорубать себ путь черезъ дремучій, девственный лсъ, перевитый льянами, или черезъ поляны, покрытыя высокой колючей травой.
Изъ натуралистовъ, Дорей постили: Валитъ, написавшій много о флор и фаун Новой-Гвинеи, Розенталь, Мейеръ, Альберти и Бевари.
Итальянскіе натуралисты, Альберти и Бевари, не выдержавъ жестокаго климата, удалилисъ очень скоро.
Докторъ Адольфъ Бернгардъ Мейеръ отправился изъ Тернате и, постивъ Дорей, направилъ свой путь на острова: Мафоръ, Мисоре, Жоби (Mafoor, Mysore, Jobi), гд онъ стоялъ долго и изслдовалъ мстность по всмъ направленіямъ. Съ Жоби онъ направился къ гвинейскому берегу къ устью рки Амберно, затмъ поплылъ къ югу, бросая въ различныхъ мстахъ якорь до Руби (Rubi), гд онъ пытался перейти перешеекъ, но безъ успха. Зато ему удалось перейти другой перешеекъ въ заливу Макъ-Клюра (MacCluer bay), съ большими опасностями и лишеніями. Послдняя большая и трудная его экспедиція была въ Ароравскія горы, гд онъ добрался до 6000. ф. вышины, и познакомился съ малоизвстными горными жителями и вовсе неизвстною мстностью. Вообще онъ постилъ многіе пункты, незнакомые не только ученымъ, но и вообще европейцамъ, сдлалъ много интересныхъ открытій и утвердилъ шаткія познанія объ этой части Новой-Гвинеи по части зоологіи, антропологіи и этнографіи. Ему удалось собрать хорошія коллекціи животныхъ, между которыми есть много новыхъ видовъ, коллекціи череповъ и т. д., словомъ, экспедиція увнчалась полнымъ успхомъ. Много приходилось ему бороться съ трудностями и лишеніями, среди свирпыхъ жлтелей, въ томужъ еще ожесточенныхъ малайцами, затявшими тамъ торговлю невольниками. Туземцы, по увреніямъ Мейера, дятъ человчье мясо. Они часто выказывали къ нему непріязнь, a на остров Жоби онъ подвергся дйствительному нападенію, но отдлался отъ опасности довольно счастливо, только двое изъ его людей были ранены стрлами. Въ свою предпослднюю экспедицію, при переход черезъ перешеекъ, онъ заболлъ лихорадкой, которая его долго не покидала и сильно изнурила. Она сократила его обширные планы. Въ август 1873 года онъ принужденъ былъ вернуться въ Тернате и скоро ухалъ въ Европу. Несмотря на болзнь, Мейеру многое удалось сдлать. Кром особой книжки объ этомъ путешествіи, изданной Мейеромъ, есть еще въ журнал ‘Das Ausland’ краткій обзоръ этого путешествія, подъ заглавіемъ ‘Ueberschau der neuesten Forschungen auf dem Gebiete der Natur und Volkerkunde’ (1873 г. No 50) и также въ отчет Мейера внскому географическому обществу.
Таковы были предшественники нашего Маклая. Но онъ избралъ поприще для изслдованій въ Новой-Гвине самое трудное въ томъ отнешеніи, что вблизи отъ него нтъ ни одного европейца, какъ, напримръ, въ Доре.
Въ Доре, съ конца 50-хъ годовъ ныншняго столтія, поселились голландскіе миссіонеры, которые, пользуясь значительными субсидіями отъ своего правительства, расширили свои дйствія, открыли многія миссіонерскія станціи, построили при нихъ школы, церкви. Надо отдать справедливость, они пользуются большимъ уваженіемъ среди туземцевъ. Въ настоящее время голландское правительство снова начинаетъ обращать вниманіе на забытую имъ одно время Новую-Гвинею. Такъ, въ Дорей два раза въ годъ ходятъ пароходы, для которыхъ здсь устроенъ угольный складъ. Во время нашей стоянки пароходъ ‘Дассунъ’ ходилъ въ Гильвинкскую бухту съ правительственнымъ коммиссаромъ для осмотра мстности. Теперь вокругъ всей Новой-Гвинеи на фрегат ‘Кумпанъ’ затвается большая экспедиція, въ которой по приглашенію будетъ участвовать и нашъ Маклай.
Онъ, несмотря на свое еще не совсмъ окрпшее здоровье, ждетъ ее съ большимъ нетерпніемъ, такъ что нашимъ ученымъ еще долго, вроятно, придется ждать, пока Маклай издастъ свои пятнадцатимсячные труды въ Астролябіи. Единственное препятствіе для этой экспедиціи — война Голландіи съ ея коричневыми подданными ачемцами, для которой пущены въ ходъ вс морскія силы колоніальнаго правительства. По послднимъ письмамъ Маклая извстно, что онъ, чтобы не терять даромъ времени, хочетъ въ исход ноября отправиться на островъ Амбоину. Этотъ островъ недавно постили итальянскіе ученые, но совть каптена малайца — не высаживаться по причин свирпства дикихъ, принудилъ ихъ вернуться обратно. Маклай пойдетъ туда безъ всякихъ каптеновъ, съ однимъ слугою Ахматомъ.
Приходъ клипера ‘Изумрудъ’ въ Дорейскую бухту. — Видъ бухты и ея природа. — Дорейцы на клипер. — Ихъ наружность. — Женщины. — Одежда дорейцевъ, — прическа, украшенія. — Хижины дорейцевъ. — Убранство хижинъ. — Пища. — Нравы и занятія дорейцевъ. — Оружіе. — Кузницы. — Нравы. — Браки. — Роды. — Похороны. — Религія. — Преданія о происхожденіи. — Политическое положеніе дорейцевъ. — Отношенія къ сосдямъ. — Арораки или Алоруры. — Власть тидорскаго султана. Торговыя сношенія съ другими народами. — Миссіонеры. — Дятельность Гассельта. — Одиссея итальянскихъ натуралистовъ. — Картина изъ жизни въ Доре. — Прибытіе голландскаго парохода. — Уходъ ‘Изумруда’.
Въ Тернате, этомъ гостепріимномъ мстечк, гд мы встртили самое горячее сочувствіе нашему длу, мы, между прочимъ, запаслись лоцманами: одинъ изъ нихъ былъ каптенъ шхуны, человвъ, бывавшій уже не разъ въ Коралловомъ мор, въ томъ числ въ бухтахъ Дорейской и Гильвинкской и, слдовательно, знакомый съ прихотями новогвинейскаго берега и прилежащихъ къ нему острововъ. Второй былъ одинъ изъ придворныхъ тидорскаго султана, малаецъ, каптенъ Эдришъ. Тидорскій султанъ считается владтелемъ свернаго берега Новой-Гвинеи, въ томъ числ и Дорея, a потому подобный каптенъ, снабженный фирманомъ султана, былъ намъ не безполезнымъ человкомъ при сношеніяхъ съ дикарями. Черезъ него же было дано приказаніе дорейскимъ властямъ дать необходимое количество угля, которымъ надо было наполнить угольные ящики клипера.
19-го ноября 1872 года клиперъ вошелъ въ бухту Дорей и сталъ на якорь почти y самаго берега. Мы вс смотрли на берегъ въ бинокли и трубы, жаждая увидть жилье туземцевъ, ихъ самихъ или, вообще, что-нибудь интересное, но ничего подобнаго намъ не представилось. При мертвой тишин, изрдка нарушаемой кваканьемъ лягушекъ, все окружающее представляло двственный дремучій лсъ, прикрытый густымъ туманомъ, какъ пеленою. Только на слдующее утро, пасмурное и туманное, какъ здсь обыкновенно бываетъ въ это время года, намъ удалось разсмотрть детали бухты. Бухта довольно обширна и состоитъ изъ нсколькихъ частей, глубоко врзывающихся въ берегъ. Она защищена отъ втра почти со всхъ сторонъ, и только лишь два рифа, лежащіе внутри ея, и большая глубина мшаютъ назвать ее вполн удобной и способной помстить много кораблей. Послднее обстоятельство принуждаетъ ихъ становиться почти y самаго берега. Самые берега не высоки, и горы начинаются только отступя отъ нихъ на нкоторое разстояніе, и образуютъ возвышенность отъ 300 до 500 футовъ. На заднемъ фон изъ-за облаковъ виднется контуръ Ароракскихъ горъ (7000 ф.), отстоящихъ къ югу отъ берега на 6—10 миль. Насколько хватаетъ глазъ, не видно ни малйшаго открытаго или обработаннаго мста, все это — одна сплошная масса густого тропическаго лса, оживленнаго только рзкимъ крикомъ разноцвтныхъ попугаевъ, какаду и другихъ красивыхъ, но не пвучихъ тропическихъ птицъ. Мстами деревья, переплетенныя со своими втвями, льянами и другими ползучими растеніями, нагибаются надъ самою водою, образуя такимъ образомъ цлые своды и скрывая отъ глазъ береговую черту.
Съ ранняго утра дорейцы на своихъ долбленыхъ челнокахъ съ противовсомъ окружили клиперъ, они предлагали луки, стрлы, раковины, фрукты и проч., за ножи, деньги (серебро), матеріи и т. п., запрашивая въ нсколько разъ больше, чмъ потомъ отдавали. Видно было, что они не впервые видятъ европейцевъ и ихъ заманчивые предметы торговли. Мужчины роста средняго, хорошо сложены, цвтъ кожи варіируетъ между свтло- и темно-коричневымъ, волосы черные, курчавые, растутъ небольшими пучками, это одна изъ отличительныхъ особенностей дорейцевъ. Лицо продолговатое, носъ рдко бываеть острый и правильный, губы толстыя, лобъ, вслдствіе особенной оригинальной прически, кажется выше нормальнаго. Носятъ небольшія бороды и усы. При всхъ этихъ признакахъ лицо, однако, никакъ нельзя назвать безобразнымъ. Иногда попадаются субъекты, подходящіе подъ наше понятіе о красот, это по большей части молодые люди. Выраженіе лица осмысленное, хитрое, иногда чрезвнчайно симпатичное, доброе, хотя все-таки въ немъ проглядываетъ нкоторое лукавство, но лица зврскія попадаются рдко.
На клипер бывали одни только мужчины, женщинамъ строго запрещено посщать иностранныя суда, въ тому же он очень боязливы и ихъ трудно увидть даже въ деревн: съ приходомъ незнакомца он убгаютъ, прячутся, иногда останавливаются изъ любопытства, но всегда на приличной дистанціи. Женщины, даже молодыя, сколько мы ихъ ни видли, сравнительно съ мужчинами, не красивы, a старухи положительно безобразны. Хотя y обоихъ половъ черты лпца т же, но выраженіе y женщинъ глупе, можно сказать, животне. Ихъ значительно портить стрижка волосъ. Вроятно, и въ дйствительности он уступаютъ мужчинамъ въ умственныхъ способностяхъ, это объясняется уже тмъ, что он никогда не вступаютъ въ сношенія съ иностранцами, совершенно изолированы {При появленіи первыхъ блыхъ людей въ заливахъ Гумбольдтовомъ и Астролябіи, женщины были спрятаны.} и подавлены физической работой, на нихъ лежитъ выполненіе самыхъ трудныхъ хозяйственныхъ обязанностей, какъ-то: собираніе и выноска дровъ изъ густого лса, сборъ овощей, приготовленіе пищи и проч. Вслдствіе такого труда, он изнуряются, теряютъ юношескую свжесть и полноту, скоро старются, становятся исхудалыми и безобразными.
Вся одежда папуасовъ состоитъ изъ одного пояса приличія, y женщинъ пояса длинне и достигаютъ до колнъ. Длаютъ его изъ древесныхъ волоконъ, a иногда также изъ бумажной матеріи, и въ Доре я видлъ двухъ или трехъ человкъ, одтыхъ въ европейскую рубаху и штаны. Голова ихъ была повязана платкомъ въ вид чалмы, вроятно по магометанско-малайской мод.
Волосы составляютъ главное украшеніе мужчинъ. На уборку ихъ папуасы тратятъ не меньше времени, трудовъ и вниманія, чмъ наши дамы. Значительно отросшіе волосы взбиваются кверху, туго перевязываются надъ головою, и затмъ расходятся въ вид вера во вс стороны, образуя массу въ два или три раза больше самой головы. Нкоторые франты какъ-то особенно умютъ ихъ взбивать, такъ что каждый волосокъ какъ-то отдленъ отъ прочихъ и при ходьб вс волосы красиво волнуются. Этотъ своеобразный головной уборъ украшенъ еще бамбуковыми гребнями, они закалываются сзади или сбоку чуба, и разубраны разноцвтными перьями. Папуасы любятъ красный цвть волосъ и считаютъ его за особенную красоту. Они достигаютъ того, что волосы ихъ принимаютъ любимый цвтъ, многократнымъ смазываніемъ помадою, составленною изъ толченой извести съ кокосовымъ масломъ, затмъ предоставляютъ голову дйствію солнечныхъ лучей, вслдствіе чего волосы выгораютъ и становятся рыжими. Пристрастіе къ такому цвту волосъ, кром Новой-Гвинеи, можно встртить на Новой-Ирландіи, Новой-Британіи и даже на мгогихъ островахъ Полинезіи. Напротивъ, женщины нисколько не занимаются украшеніемъ головы. Волосы хотя красятъ въ рыжій цвтъ, но стригутъ ихъ очень коротко, даже подъ гребенку.
Считается также украшевіемъ — смазываніе всего тла кокосовымъ масломъ, отчего кожа получаеть особый блескъ. У нкоторыхъ кожа покрыта лишаями и разными струпьями, но они не обращаютъ на это никакого вниманія, не перевязываютъ ихъ и предоставляя ихъ дйствію солнца.
Ожерелья, браслеты, серьги и другія украшенія распространены какъ между мужчинами, такъ и женщинами, браслеты длаются изъ раковинъ, серебра и желза, плетутся изъ потанга. Плетеный браслетъ на лвой рук мужчины служить предохраненіемъ при стрльб изъ лука. Ожерелья и серьги длаются изъ зубовъ акулы, небольшихъ косточекъ, раковинъ и бусъ. Въ носу хотя не носять кольца, но видно для него отверстіе въ носовой перегородк.
Непремнную принадлежность всякаго, какъ украшеніе, составляеть сумка, висящая черезъ плечо. Она плетется весьма искусно изъ потанга и служитъ для храненія принадлежностей жеванія бетеля (пеперъ, орхъ арековой пальмы, известь). Отъ жеванія бетеля зубы чернютъ, губы и десны принимаютъ кроваво-красный цвтъ. Въ этой же сумк лежитъ табакъ, добываемый внутри страны. Они курятъ его охотно, причемъ бумагу замняють сухіе листья.
Татуировка встрчается только y женщинъ на тл и мстами по лицу.
Дорейскую бухту съ востока прикрываетъ островъ Мансіамъ на немъ находится главная миссіонерская станція и деревня дорейцевъ. Кром этой деревни, есть еще нсколько по берегу. Вс он не отличаются большимъ количествомъ хижинъ. Замчательно то, что хижины строятся всегда надъ водою въ нкоторомъ разстояніи отъ берега. Подобныя характерныя постройки встрчаются по западному и сверному берегамъ острова Новой-Гвинеи до Гумбольдтова залива включительно. Они строятъ свои дома такимъ образомъ для того, чтобы удобне было смотрть вдаль и своевременно дать отпоръ нападенію враговъ, которому они такъ часто подвергались отъ своихъ сосдей съ Гильвинкской бухты, отличающихся еще и до сихъ поръ особенной свирпостью. Хижины могутъ вмстить 10 или боле семействъ, и, въ случа нападенія, дйствуя соединенными силами, могутъ съ большимъ успхомъ отражать нападающаго. Кром того, y нихъ есть еще одна причина строитъ дома надъ водою — они убждены, что злые духи совершають прогулку по берегу, но на воду никогда не ршатся идти.
Хижины строятся въ разстояніи 75—150 футовъ отъ берега, съ которымъ соединены мостами, длина ихъ 50—75 ф., вышина и ширина 15—25 футовъ.
Постройка производится такимъ образомъ.
Прежде всего вбиваются въ воду колья такой высоты, чтобы основаніе дома, укрпленное на нихъ, отстояло отъ поверхности полной воды фута на два, на три. Это основаніе крпко связыкается сь кольями льянами или другими древесными волокнами. Стны и полъ хижинъ длается обыкновенно изъ цльнаго бамбука, a иногда и расщепленнаго, въ нсколькихъ мстахъ перевязаннаго съ другими бамбуками. Бамбуковый полъ отличается своею эластичностъю, и ходить по немъ удобно только привычнону дорейцу. Крыша иметъ овальный видъ, въ род яйца, разрзаннаго по длинной оси, концы ея пускаются до половины высоты стнъ, образуя спереди и сзади навсы, что вмст съ продолженнымъ поломъ образуетъ балконы. Часть крыши, обращенная къ берегу, всегда выше. Домъ длиною своею всегда располагается перпендикулярно къ берегу, то-есть вдоль берега расположенъ боковой фасадъ или ширина. Во всю длину дома идетъ корридоръ, отъ котораго въ об стороны идутъ стны, перпендикулярно въ длин, и образуютъ цлый рядъ каморокъ, изъ которыхъ въ каждой живеть отдльное семейство. Какъ стны корридора, такъ и междукаморныя переборки длаются изъ бамбука, досокъ, a иногда просто изъ цыновокъ. Въ каждую изъ каморокъ ведетъ дверь или просто отверстіе, всегда закрытое плотною цыновкою, такъ что, идя по корридору, нельзя видть, что длается внутри. Понятно, что для дикарей, работающихъ несовершенными инструментами, подобное сооруженіе можетъ казаться громаднымъ, и потому строится всегда сообща, то-есть не только людьми, предполагающими жить во вновь устроенномъ дом, но и другими, првглашенными изъ сосднихъ домовъ и даже деревень. Такимъ образомъ постройка идетъ быстро, люди, предполагающіе жить въ немъ, даютъ поровну матеріаловъ, и впослдствіи весь домъ длится между ними на равныя части. Сосди-помощники получають отъ хозяевъ хорошій пиръ, и когда сами будутъ нуждаться въ помощи, то имъ, конечно, не будетъ отказано. Этотъ обществевный духъ дорейцевъ достоинъ замчанія. Подобную общность труда можно встртить во многихъ мстахъ Новой-Гвинеи, особенно въ заливахъ Гумбольдтовомъ и Астролябіи. Здсь вс трудныя работы, какъ: постройка доиовъ, обработка полей, постройка большихъ пирогъ и проч. — производятся обществами, причемъ каждый участвующій иметъ равное право на пользованіе плодами трудовъ. Поэтому неудивительно видть y нихъ такія громадныя постройки, сдланныя первобытными орудіями. Въ этомъ отношеніи они опередили даже малайцевъ.
Убранство хижинъ, т. е. корридора и каморокъ весьма простое: по стнамъ перваго висить всякаго рода оружіе, барабаны, деревянная посуда, удочки, състные припасы и проч., въ жилыхъ каморкахъ полъ устланъ цыновками, которыя служатъ постелью, въ одномъ изъ угловъ каморки помщается очагъ, на двухъ-трехъ камняхъ.
Вс домашнія работы совершаются преимущественно на задней площадк (т. е. на ближайшей къ берегу, на которую вступаешь, пройдя мостикъ, соединяющій хижину съ берегомъ). Здсь же находятся глиняные горшки собственнаго издлія, для варки пищи. Подобная площадка подъ навсомъ находится и на переднемъ фас, обращенномъ вь морю, на ней, кром другихъ работъ, производится уженіе рыбы и купанье. Об площадки — общее достояніе всхъ живущихъ въ дом семействъ. Нсколько подобныхъ домовъ вмст составляютъ деревню. Около большихъ домовъ иногда строятся дома меньшихъ размровъ и предназначаются для вдовъ и сиротъ.
Пищу туземцевъ составляютъ: саго, получаемое изъ пальмы того же имени, растущей въ большомъ количеств y Ароракскихъ горъ, кукуруза, таро, бананы, кокосы, рыба. Куры и свиньи имются въ ограниченномъ количеств и употребляются только въ торжественныхъ случаяхъ. Кром живности и саго, вс остальные предметы разводятся на огородахъ, попеченіе о которыхъ спеціально возложено на женщинъ. Саговая пальма, плоды которой замняютъ туземцамъ хлбъ, не встрчается y берега, a растетъ въ изобиліи y подножья Ароракскихъ горъ, жители которыхъ исключительно заняты обработкой саго и съ большимъ успхомъ обмнивають его на разные мелочные предметы, рыбу и проч., доставляемые имъ береговыми жителями. Процессъ добыванія саго здсь тотъ же, что и на Молуккскихъ островахъ. Срубленную саговую пальму разрубаютъ по длин на дв половины, внутренность ствола, состоящую изъ древесной клтчатой массы, наполненную мучнистымъ составомъ, разбиваютъ, выдалбливаютъ и кладутъ въ сито (въ которомъ клтчатое дно длается изъ волоконъ кокосовой пальмы). Чтобы отдлить мучнистую питательную часть оть сердцевины, черезъ сито, наполненное сердцевиною пальмы, пропускаютъ нсколько разъ воду, съ которой осаживается мучнистая часть въ заране подставленный подъ сито сосудъ. Полученной масс даютъ отстояться нкоторое время, потомъ, сливъ воду, сушатъ ее. Приготовленное арораками саго свтло-сраго цвта, сыровато и иметъ кислый запахъ. Для храненія и переноски они сбиваютъ его въ куски всомъ въ 20—30 фунтовъ и, завернувъ въ листья, крпко перевязыкаютъ древесными волокнами.
На обязанности мужчинъ, кром другихъ работъ, лежить выдлываніе идоловъ, охота за птицами для добыванія красивыхъ перьевъ и рыбная ловля, иногда послднею ханимаются женщины и юноши. Единственная принадлежность ловли — острога футовъ въ 10—15 длиною съ желзнымъ наконечникомъ или съ бамбуковыми зубцами. Замтивъ плавающую около кольевъ рыбу, кто-нибудь изъ охотящихся, ловко направивъ острогу въ избранную жертву, стремительно бросаетъ ее. Острога впивается въ рыбу. Рыба подскакиваетъ къ поверхности воды, и тогда за часть древка, находящуюся надъ поверхностью воды, вытаскиваютъ острогу вмст съ добычею. Иногда конецъ остроги вмст съ рыбой погружается въ илистое дно или же весь снарядъ погружается совсмъ въ воду, такъ что рукою нельзя его достать, тогда достаютъ его ногою, взявшись двумя пальцами, большимъ и указательнымъ, за остріе. Если же острога отклонится въ сторону, такъ что ея нельзя достать ни рукой, ни ногой, то всегда найдутся любители-пловцы изъ молодежи, которые съ большимъ удовольствіемъ нырнутъ и вытащатъ снарядъ.
Еще съ дтства дорійцы привыкаютъ къ вод и выучиваются отлично плавать, нырять и управлять своими маленькими долблеными челноками. Поэтому они рдко ходять пшкомъ, разв только на охоту или близко оуоло дома, вс же остальныя передвиженія совершаютъ на шлюпкахъ и съ больщой охотой предпринимаютъ дальнія морскія путешествія. Шлюпки, по своему назначенію, бываютъ двухъ родовъ. Ближнія — состоятъ изъ одного выдолбленнаго ствола, снабженнаго противовсомъ или балансомъ, на подобіе пирогъ Полинезіи, разв только отдлка погрубе. Въ такой шлюпк можетъ помститься отъ 4—5 человкъ гребцовъ, но и однимъ человкомъ она можетъ легко управляться. Вс гребцы снабжены гребками или лопатками. Он употребляются для домашнихъ надобностей, ловли рыбы, перезда на ближайшій берегъ. Дальнія шлюпки — гораздо большихъ размровъ, составляются изъ нсколькихъ долбленыхъ деревъ, плотно связанныхъ между собою, снабжены мачтой съ парусомъ и каютой изъ тонкихъ цыновокъ для предохраненія путниковъ оть дождя и непогоды. Носъ и корма ихъ значительно приподняты и украшены перьями, раковинами и разноцвтными лоскутьями. На такой пирог можетъ помститься человкъ 30. Прежде он употреблялись для военныхъ дйствій и грабежа, и при возвращеніи изъ похода волосы убитыхъ враговъ развшивались на возвышенномъ нос и уорм. Теперь же он служатъ пренмущественно для торговыхъ сношеній съ дальними краями, напримръ съ Тернате (750 итальянскихъ миль), куда он прибываютъ въ 14—20 дней, конечно съ попутнымъ муссономъ и въ виду береговъ. Посредствомъ ихъ миссіонеры сообщаются между собою.
Дорейцы сами не выдлываютъ ни оружія, ни другихъ воинскихъ доспховъ, a вымниваютъ ихъ y жителей Гильвинкской бухты и острововъ Жоби и Варапина за разныя европейскія бездлушки, привозимыя въ Дорей. Оружіе ихъ составляютъ: лукъ, стрлы, копье, щитъ и ножъ (klewang). Сюда же можно отнести и барабаны. Больше всего цнится ими клевангъ — большой ножъ съ деревянною ручкою. Семи или девятифутовый лукъ длается изъ эластичнаго дерева, тетива его — изъ лучшей очищенной бамбуковой коры, пяти или семифутовыя стрлы приготовляются изъ бамбука, концы ихъ снабжаются острыми желзными или костяными наконечниками. Копья длаются изъ желзнаго дерева, концы ихъ бывають рзные и заострены, иногда украшены перьями. Щитъ — простой кусокъ выдолбленнаго дерева съ ручхой. Барабанъ (tifa) выдалбливается изъ дерева въ вид неправильнаго цилиндра, бока его, къ которымъ прикрпляются ручки, часто рзные, одно изъ освованій его затягивается шкурою ящерицы — monitor. Для произведенія звука ударяютъ по кож прямо рукою. Несмотря на то, что многіе европейскіе инструменты получили уже здсь право гражданства, оружіе и утварь вообще вь Доре далеко не такъ изящны, какъ это мы увидимъ впослдствіи y астролябцевъ.
Благодаря дятельности миссіонеровъ, дорейцы имютъ кузницы, пренмущественно на Мансіам, въ которыхъ они куютъ нужныя домашнія вещи изъ желза. Въ нихъ туземцы приспособли оригинальный раздувательный мхъ своей выдумки. Два бамбука, длиною въ 56 футовъ, въ діаметр 1/2 фута, поставлены вертикально, нижніе концы ихъ плотно забиты въ землю и имютъ съ боковъ небольшія отверстія, направленныя на топливо. Внутри бамбуковъ ходятъ на деревянныхъ штокахъ поршни, снабженные набивкой изъ тряпокъ, верхніе концы соединены между собою рычагомъ такимъ образомъ, что когда одинъ штокъ опускается и выкидываетъ сильную струю воздуха, другой поднимается и втягиваетъ необходимое количество воздуха для посылки его на топливо при слдующемъ его опусканіи — настоящая воздушная помпа. Наковальню замняетъ судовая баластина. Въ такой кузниц можно при случа исправляіъ вещи большихъ размровъ, чмъ принадлежности оружія и утвари.
Нравы дорейцевъ, можно сказать, лучше, чмъ y другихъ народовъ. Обманъ и воровство почти не встрчаются между ними и считаются большимъ преступленіемъ. Хотя они сами дятельны и трудолюбивы только въ крайнихъ случаяхъ, но уважаютъ въ другихъ эти качества.
Главою общества считаются всегда старшіе и боле опытные, они пользуются большимъ уваженіемъ и почетомъ. Въ случа распри между отдльными лицами, a иногда и между семействами, недоразумнія разршаются подобными старшинами, и какъ бы ни былъ строгъ ихъ приговоръ, ему безусловно подчиняются. Съ невольниками, купленными на другихъ островахъ или взятыми въ плнъ на пол битвы, обращаются также, какъ и съ прочими членами семейства. Своею нравственностью не только дорейцы, но и вс вообще папуасы могутъ похвастаться передъ кмъ угодно, супружеская неврность почти немыслима, измнившую вмст съ соблазнителемъ можно убить.
Въ прежнія времена, до брака, юноши жили въ особомъ зданіи на Мансіам, называемомъ rumsvam. Это родъ обширнаго храма, въ которомъ помщалось множество идоловъ и разныхъ фигуръ, между которыми часто попадались далеко не нравственнаго содержанія. Теперь этого зданія боле не существуетъ, но по берегамъ Гумбольдтовой бухты и въ Астролябіи попадаются еще подобныя зданія. Родители часто сговариваютъ своихъ дтей еще въ дтскомъ возраст, причемъ условлвваются о цн невсты, часть этой цны родители жениха тутъ же обязаны уплатить. Для этой цли употребляется желзо, ножи, топоры, бумажная матерія и т. п. Остальная часть условленной обоюдно платы производится женихомъ или его родителями постепенно, и въ день свадьбы должна быть уплачена сполна. Такъ какъ плата за жену для нихъ сравнительно не малая, то жениху иногда приходится ждать очень долго. Отецъ невсты съ своей стороны обязыкается держать двушку строго, не позволяетъ сходиться ей съ мужчинами, отвчаетъ за ея цломудріе и въ назначенный по условію день свадьбы долженъ доставить двственную невсту. Въ случа невыполненія условій отецъ невсты обязанъ возвратить вс взятыя заране вещи и, кром того, заплатить штрафъ, размръ котораго опредляется старшинами семействъ. Подобные случаи весьма рдки и считаются большимъ позоромъ.
Въ замужство вступаютъ обыкновенно около 15—18 лтъ. Прежде дорейцы брали одну жеву, но въ послднее время, когда торговыя сношенія съ магометанами-малайцами усилились, стали появляться, несмотря на просьбы и увщанія миссіонеровъ, примры многоженства. Они охотно покупаютъ себ по нскольку женъ въ другихъ мстахъ, если только позволяютъ средства. Полигамія въ особенности развита по западному берегу, какъ ближайшему къ магометанскому центру. Здсь многіе уже приняли исламъ отъ купцовъ, прізжающихъ съ Серама, Амбоины и другихъ мстъ. Принятіе это выражается только вншними формами магометанства, въ томъ числ и многоженствомъ, самые же догматы не исполняются, да врядъ ли и понимаются, какъ слдуетъ. Въ Новой-Гвине исламъ иметь больше шансовъ привиться, чмъ христіанство, потому что изнженному климатомъ народу наврно боле понравится взять полдюжины женъ и блажегствовать между ними, чмъ выполнять рекомендуемыя правила христіанства: трудъ, любовь къ ближнему и пр.
При свадьб существуютъ равлвчные обряды, съ выполненіемъ которыхъ союзъ длается дйствительнымъ. Такъ, разукрашенная по всмъ правиламъ искусства невста, съ приданымъ, въ сопровожденіи другихъ женщинъ, отправляется къ хижин жениха, гд вс он очень настойчиво требуютъ остатокъ платы за невсту и потомъ передаютъ приданое. Посл этого невста возвращается въ хижину своихъ родителей и ожидаетъ прибытія своего нареченнаго. Когда онъ явится, то его сначала нкоторое время не пускаютъ въ домъ, и только посл многократныхъ итусиленныхъ просьбъ сдаются, тогда онъ входитъ и садится рядомъ съ невстой передъ домашнимъ идоломъ (Korwar), подошедшій старшина соединяетъ руки молодыхъ, объясняетъ имъ взаимныя обязанности и даетъ свой мудрый совтъ въ предстоящей имъ жизни. Затмъ, покушавъ вмст саговой кашки и пожевавъ бетель, церемонію оканчиваютъ. Дале слдуетъ пиршество для родныхъ и знакомыхъ, продолжающееся до разсвта.
Во все продолженіе этого пира молодые обязаны присутствовать на немъ.
Во время родовъ сосди обязаны оказать помощь рожениц. Помощь заключается въ довольно сильныхъ, можно сказать, героическихъ средствахъ, такъ, напримръ, смачиваніе головы холодной водой и сажаніе матери посл родовъ передъ сильнымъ огнемъ. Они считаютъ все это средствами, облегчающими страданія больной. Новорожденныхъ дтей, подобно гавайцамъ, никогда не убивають.
Посл смерти одного изъ членовъ семьв, собравшіеся родственники и сосди обмываютъ его, завертываютъ въ кусокъ матеріи или цыновку и хоронятъ, кладя съ нимъ (если мужчина) оружіе, утварь и украшевія, чтобы и на томъ свт онъ могъ, какъ подобаетъ всякому, добыть себ пищу. За покойникомъ несутъ всегда домашняго бога (Korwar), котораго предъ опусканіемъ тла въ могилу упрекаютъ въ томъ, что онъ позволилъ умереть полезному члену семьи. Надъ могилой длаютъ крышу и кругомъ ея ограду, внутри которой ставятъ горшокъ и идола. Погребеніе всегда заканчивается поминками, на которыхъ весьма употребительно саговое вино. Родственники еще нкоторое время навщаютъ могилу и оплакиваютъ потерю свою. При погребеніи старшаго въ семь мужчины или старшаго сына, церемонія бываетъ гораздо продолжительне, чмъ при погребеніи младшаго члена семьи или женщины. Дорейцы врятъ, что посл смерти душа продолжаетъ жизнь въ крови и витаетъ вблизи своего дома, имя притомъ большое вліяніе на судьбу земныхъ длъ родныхъ покойнаго. Вотъ почему главнымъ образомъ и снабжаютъ его при погребеніи необходимыми инструментами для добыванія пищи.
Богъ Корваръ есть духъ умершаго. Во всхъ важныхъ жизненныхъ вопросахъ дорейцы обращаются въ нему съ просьбой и за совтомъ, принимая всякое неаначительное движеніе или случайное явленіе, часто только кажущееся вслдствіе сильнаго возбужденія нервовъ, за знакъ, даваемый богомъ и указывающій на благопріятный или неблагопріятный исходъ предпринимаемаго дла. Безъ благопріятнаго знака дореецъ не ршится предпринять постройку дома, пироги, пуститься въ путешествіе или заключить условія брака. Вруютъ они также въ различныя предзнаменованія и примты, гадаютъ по полету птицъ, разрзу потанга и т. п. Кром домашнихъ боговъ, существуютъ добрый и злой духъ: первый называется Navoge и иметъ свою резиденцію на большихъ деревьяхъ туманныхъ двственныхъ лсовъ, гд ему иногда длаютъ жертвоприношенія. Второй, называемый Manuvel, боящійся свта, почему гуляетъ преимущественно по ночамъ, вслдствіе этого дорейцы выходятъ ночью на берегъ только въ самыхъ необходимыхъ случаяхъ и всегда съ огнемъ, чтобы быть гарантированнымъ отъ злого духа. По той же самой причин въ очаг хижины всю ночь поддерживается огонь. Когда ‘Изумрудъ’ входилъ вечеромъ въ бухту, то жители испугались свта отличительныхъ фонарей (зеленый и красный) и шума мапшвы, и побжали съ факелами къ миссіонерамъ за разъясненіями о прибывшемъ чудовищ. Т объяснили имъ въ чемъ дло и успокоили суеврныхъ дикарей.
О происхожденіи папуасовъ существуетъ слдующее преданіе: пришли они съ восточнаго острова въ Гильвинкскую бухту. На томъ-то остров Біакъ жилъ нкто Мангунди, для выдлки саговаго вина онъ удалвлся въ Мціокованди, гд, при помощи утренней зари — Замфари, добылъ чудотворный жезлъ Марисбонъ, этотъ жезлъ онъ бросилъ въ хорошенькую двушку, которая отъ его удара родила сына Ковори, чрезвычайно умнаго и свдущаго. Онъ открылъ тайну рожденія дтей своей матери, переселился вмст съ ней на островъ Мафоръ, гд они сдлались родонаяальниками папуасовъ.
Дорейцы не имють начальниковъ, выбранныхъ изъ своей среды и по своему усмотрнію, это право предоставляется тидерскому султану, который назначаетъ старшинъ въ каждую деревню и требуетъ отъ нихъ выполненія своихъ приказаній. Но на власть тидорскаго султана и его намстниковъ весьма мало обращаютъ вниманія. Власть надъ членами семейства сосредоточена въ рукахъ старшаго изъ нихъ. Вс споры и недоразумнія всегда разршаются старшими въ род или людьми наиболе опытными. Въ настоящее время многіе въ подобныхъ случаяхъ обращаются къ миссіонерамъ, убдившись долголтнимъ опытомъ въ ихъ ум, доброт и безпристрастіи. На войн начальствуютъ лица, ране отличившіяся въ боевой жизни и затмъ, по оюнчаніи воины, ихъ власть прекращается. Итакъ, мы видимъ, что дорейцы пользовались всегда независимостью и свободою въ своихъ дйствіяхъ. Этому отчасти можно приписать столь прекрасно сложившуюся общественную жизнь и взаимныя отношенія. Они избжали всякаго господства и рабства, которое столь развито y ихъ сосдей малайцевъ, гд райя и султаны пользуюся неограниченною властью казнить или миловать, по своему личному усмотрнію.
Что касается до ихъ отношеній въ жителямъ прилежащихъ къ Новой-Гвине острововъ и живущихъ по берегу большой Гильвинкской бухты, a также къ ароракамъ, то они вовсе не благопріятны и не пріязненны. Жители острова Жоби и Гильвинкской бухты, не признающіе никакой власти, не имющіе ни страха, ни совсти, свирпые и коварные, часто, пользуясь отсутствіемъ части дорейцевъ, отправившихся по торговымъ дламъ, нападали безъ всякой видимой причины на ихъ беззащитные дома, на оставшихся женъ и дтей. Они уводили ихъ въ плнъ со всмъ имуществомъ и принуждали къ самымъ тяжкимъ работамъ. Возвратившіеся дорейцы, видя, что все разграблено и истреблено неизвстно кмъ, набрасывались на неповинныхъ арораковъ и производили такія же жестокости. Эти папуасы называются арораками по горамъ, въ которыхъ они живутъ. Путешественники называють ихъ иногда алорурами, но подобное названіе въ Доре неизвстно. Ихъ деревни находятся въ горахъ на высотв 1000 и боле футовъ по барометру, и отстоятъ отъ Дорея на 4—6 миль. Счастливый случай далъ мн возможность видть нсколькихъ человкъ изъ этой породы папуасовъ, пришедшихъ въ Дорей для продажи саго. Они нсколько выше ростомъ, чмъ дорейцы, худощавы, цвтъ кожи темне, волосы уороткіе некрашенные и безъ всякой искусственной прически. Черты лица т же, но выраженіе мене осмысленное, блокъ глазъ какъ-то особенно поражаетъ своею близною. Держатся они очень смирно и почти не вступаютъ въ разговоръ. Т, которые были одты въ повязку и разукрашены браслетами на рукахъ, имли при себ копья и клеванги. Въ послднее время арораки стали часто посщать дорейцевъ, которые считаютъ арораковъ своими подчиненными. Арораки приносятъ имъ готовое саго и разныя огородныя овощи, разводимыя y нихъ съ большимъ успхомъ и искусствомъ, и промнвваютъ на желзо, бумажную матерію, топоры и ножи.
Кажется, что при подобныхъ условіяхъ дорейцы должны бы ихъ считать своими благодтелями, кормильцами, но этого нтъ. Въ послднее время они хотя и не трогаютъ арораковъ, но считаютъ ихъ какъ-бы своими данниками, обязанными доставлять имъ пишу, табакъ и довольствоваться за все это тмъ, что имъ дадутъ. Миссіонеры, живя здсь уже нсколько лтъ, не ршились ни разу побывать y нихъ, за отсутствіемъ хорошихъ удобопроходимыхъ тропинокъ. Но изъ участвовавшихъ въ экспедиціи ‘Этна’ нашлись смльчаки и побывали въ ихъ деревняхъ. Дома ихъ отличаются своею высотою, и будучи построены на кольяхъ, представляютъ не мало затрудненій человку, непривыкшему лазить. Хотя арораки отличаются тихимъ нравомъ, но въ то же время питаютъ большую любовь къ свобод.
Еще въ XVI столтіи тидорскіе султаны постепенно завоевали себ сверный берегъ Новой-Гвинеи отъ мыса Буру до Аримоа, включая сюда Дорей и прилежащіе къ нему большіе и малые острова (Waigiu, Salawati, Jobi и др.), и подчинили эти части своему неограниченному владычеству. Въ это столтіе султаны или короли Молуккскихъ острововъ, благодаря огромнымъ барышамъ, получаемымъ отъ торговли пряностями и другими драгоцнными продуктами тропическихъ странъ, нажили большія богатства. Они легко привлекали къ себ смлыхъ и опытныхъ людей изъ другихъ государствъ, особенно изъ Китая, цивилизація котораго была тогда наиболе высокой на отдаленномъ восток. При помощи этихъ авантюристовъ и нкоторыхъ наиболе опытныхъ изъ своихъ малайцевъ султаны снаряжали цлые флоты прау, извстные подъ именемъ Hengie (ftazzios), и отправляли ихъ для покоренія новыхъ народовъ. Гд только появлялись эти громадныя флотиліи, везд он наводили страхъ и ужасъ на дикарей, не видавшихъ дотол ничего подобнаго. Да и было отчего. Они грабили и предавали огню имущества невинныхъ туземцевъ, увозили лучшихъ въ плнъ, a оставшихся принуждали платить вчную дань султану и признавать его верховную власть. Такимъ образомъ, Новая-Гвинея подпала подъ власть тидорскаго султана, удаленнаго отъ нея на 750 итальянскихъ миль. Посл покоренія папуасы стали совершать плаванія въ Тидоръ съ данью. Малйшее подозрніе въ неисправномъ платеж денегъ, малйшая неаккуратность со стороны побжденныхъ — и султаны посылали свои ужасныя экспедиціи. Затмъ, конечно, водворялся должный порядокъ, и дорейцы долго помнили о великой власти тидорскаго султана. Около тридцатыхъ или сороковыхъ годовъ ныншняго столтія голландское правительство забрало султана въ свои руки, и власть его на сверномъ берегу Новой-Гвинеи сдлалась только номинальною. Туземцы признаютъ ее вроятно только по привычк. Съ переходомъ власти въ другія руки подобныя экспедиціи, конечно, прекратились. Въ прежнее время власть султановъ была безгранична, и они могли совершать надъ своими подданными всякія жестокости, напримръ, бросать, для своего развлеченія, въ костры и т. п. Теперьотя тамъ и не бываетъ ничего подобнаго, да и быть не можетъ, папуасы все-таки посылаютъ выборныхъ отъ времени до времени, для засвидтельствованія султану своихъ врноподданническихъ чувствъ, и посылаютъ ему въ подаровъ нсколько чучелъ райскихъ птицъ. Все это длаегся по преданію и по привычк. Ho кром того, въ Тидоръ ихъ влечетъ любопытство, желаніе отправиться въ дальнее плаваніе, увидть новый край, позаимствоваться оттуда кое-чмъ, и, насладившись созерцаніемъ новой обстановки, разсказывать дома о виднныхъ чудесахъ и тмъ возбуждать молодое поколніе совершать такіе же подвиги. Для нихъ побывать въ Тидор все равно, что провинціалу побывать въ столиц.
Вс необходимые предметы, какъ-то: топоры, ножи, желзо, матеріи, бусы и въ ограниченномъ количеств серебро дорейцы пріобртаютъ себ мновой торговлей отъ еврогіейцевъ, a отчасти чрезъ малайскихъ и арабскихъ купцовъ. Въ обмнъ на это дорейцы даютъ: чучелъ райскихъ птицъ, черепахъ (carret), кору дерева мазаи, трепангъ, раковины, жемчугъ, кокосы и отчасти оружіе. Производится эта торговля амбоинскими, сарамакскими и бугинскими торговцами (малайцы, арабы, бугисы), отправляющимися на туземныхъ прау въ декабр, январ и феврал съ попутнымъ сверо-западнымъ муссономъ къ Новой-Гвине и прилежащимъ островамъ, здсь они остаются сколько бываетъ необходимо для успшной торговли, въ большинств случаевъ до іюля, августа и сентября, и тогда уходятъ обратно съ юго-восточнымъ муссономъ, который въ эти мсяцы вступаетъ здсь въ свои права. Подобной же торговлей занимаются европейцы на небольшихъ шхунахъ.
Мы были въ Доре во время дождливаго сезона, т. е. когда купцы окончили свою мновую торговлю и ушли, взявъ съ собою вс собранные запасы произведеній Новой-Гвинеи, если же кое-что и оставлено было ими, то папуасы увезли въ Тернате и въ другія мста, такъ что мы ничего не видли изъ вышепоименованныхъ предметовъ торговли, за исключеніемъ нкоторыхъ мене удачныхъ экземпляровъ райскихъ птицъ, да и то только однихъ желтыхъ и притомъ по такой цн, какая существуетъ въ Тернате, т. е. 5—6 флориновъ. Эти райскія птицы не совсмъ желты, хотя и называются желтыми, — крылья y нихъ темно-коричневыя, длинный желтый хвостъ съ золотымъ отливомъ и темно-золотисто-зеленая шея. Это самая красивая порода, — красныя попадаются рдко. Дорей не есть настоящее мсто райской птицы. Здсь она встрчается въ весьма ограниченномъ количеств и то только желтая. Водится же она преимущественно внутри острова и доставляется къ берегу въ вид чучелъ, весьма плохо сдланныхъ, часто безъ ногъ. Большую часть ихъ дорейцы добываютъ y жителей Соловати, Батанта и на материк въ Амбербаки, гд он водятся въ большомъ количеств. Жители этихъ мстъ спеціально занимаются охотою за ними. При несовершенств оружія и пугливости птицъ охота на нихъ сопряжена съ большими трудностями. Къ нимъ надо подбираться съ большою осторожностью, и иногда охотнику приходится сидть по нскольку дней, y дерева, любимаго птицами, чтобы выждать появленіе одной птицы и убить ее. Стрляютъ обыкновенно тупыми стрлами, чтобы не повредить перьевъ. Во время пребыванія нашего клипера въ Дорейской бухт, многіе изъ папуасовъ были на такой охот за райскими птицами, т. е. подсиживали ихъ въ любимыхъ ими мстахъ.
Боле успщно вымнивали мы оружіе, барабаны, украшенія и пр. за бутылки, преимущественно блыя, изъ-подъ сельтерской воды, военныя пуговицы, ножи и бритвы. Въ ножахъ и бритвахъ они знали толкъ и могли отличить желзо отъ стали. Привозили къ намъ также красныхъ попугаевъ и блыхъ съ желтымъ хохломъ какаду, и уступали ихъ очень дешево.
Обратимся теперь къ цивилизаторамъ Дореи, переселившимся туда изъ Европы, я говорю о миссіонерахъ. Первая мыслъ о миссіи въ Новую-Гвинею явилась y берлинскаго пастора Гостнера. Первые миссіонеры Гейзлеръ и Оттонъ прибыли сюда въ 1855 году, и въ сравнительно короткій промежутокъ времени, при самыхъ тяжелыхъ трудахъ и лишеніяхъ, успли внушить туземцамъ любовь, уваженіе и довріе къ себ. Надо удивляться той настойчивости, съ которою эти сравнительно мало образованные люди (миссіонеры большею частью — ремесленники) достигли своей великой цли — принести по возможности существенную пользу туземцамъ. Посл тяжелаго морсуого перезда изъ Тернате, они поселились въ сара на остров Мансіам. Снабженные фирманомъ тидорскаго султана и проводникомъ для переговоровъ съ начальниками, они были въ безопасности отъ суроваго нрава туземцевъ, но нисколько не были гарантированы огъ лихорадки, которая ихъ встртила при первомъ вступленіи на землю. Вскор лихорадва обратила ихъ въ подобіе скелетовъ и не откуда было ждать помощи. Дикари смотрли на нихъ безучастно и относились къ пришельцамъ недружелюбно. Въ это тяжелое для нихъ время, они собственными руками, при помощи слуги, десятилтняго мальчика, привели въ должный видъ свой сарай и собственными руками построили шлюпку.
Главное обстоятельство, ихъ затруднявшее, кром лихорадки, было еще незнаніе языка и трудность его изученія. А трудно его изучить было потому, что они, спрашивая и записывая названія различныхъ предметовъ, получали различные отвты, происходящіе оть выговора, удареній или же просто недоразумній. Когда миссіонеры, указывая на какое-нибудь дерево, спрашивали, какъ оно называется, то получали нсколько совершенно различныхъ отвтовъ, — просто потому, что одинъ дореецъ говорилъ родовое названіе дерева, другой — видовое, третій называлъ кору и т. п. Вслдствіе этого миссіонерамъ было трудно оріентироваться, приходилось записывать названіе одного и того же предмета по нскольку разъ и затмъ уже по догадкамъ узнавать, какое изъ названій настоящее. Въ то же время они старались сблизиться съ туземцами, заслужить ихъ довріе и любовь. Уже въ 1857 году они достигли этого настолько, что своимъ заступничествомъ спасли отъ врной смерти людей, взятыхъ туземцами въ плнъ съ разбившагося y береговъ Новой-Гвинеи судна.
Въ 1857 году прибылъ изъ Тернате еще одинъ миссіонеръ и привезъ съ собою 5 человвъ мастеровыхъ, съ помощью которыхъ Гейзлеръ и Оттонъ построили порядочный домъ, школу и церковь на остров Мансіам.
Около этого времени прибылъ извстный миссіонеръ Іозерихъ, онъ пробылъ здсь 1864 годъ и ухалъ по болзни. Въ 1860 году миссіонеры, при помощи составленнаго ими лексикона въ 1500 словъ, перевели на туземный языкъ Gesangbuch, употребляя латинскія буквы. Вскор они открыли при церкви школу, которую охотно посщали дти и юноши, нисколько не встрчая препятствій со стороны родителей. Родители сами посщали какъ школу, такъ и церковь, гд слушали проповди по воскреснымъ и праздничнымъ днямъ. Содержаніе проповдей миссіонеровъ не заходитъ слишкомъ далеко, но благоразумно примняется къ понятіямъ диварей. За вс эти труды и особенно за составленіе словаря, оказавшаго громадныя услуги экспедиціи ‘Этна’, голландское правительство, вдобавокъ къ получаемому содержанію отъ Утрехтскаго миссіонерскаго общества, назначило имъ отъ себя отдльное денежное пособіе.
Когда миссіонеры достаточно ознакомились съ языкомъ и нравами туземцевъ, они нашли возможнымъ расширить кругъ своей дятельности, раздлившись для этой цли такъ: Гейзлеръ остался въ главной миссіонерской станціи на Мансіам, a Оттонъ переселился на берегъ Новой-Гвинеи, гд также устроилъ школу на тхъ же началахъ, какъ и въ Мансіам. Но въ 1862 году лихорадка, въ числ другихъ жертвъ, похитила и этого энергичнаго и молодого дятеля (ему было 35 лть). Посл этого Гейзлеръ оставался совершенно одинъ до 1863 года. Въ это время къ нему на помощь прибыли три голландскихъ миссіонера: Гассельтъ, Класенъ и Отерспоръ (Hasselt, Elasen и Otterspoor). Съ этого времени дятельность миссіонеровъ расширилась, число станцій увеличилось. Вь 1866 году прибыли нмецкіе миссіонеры и устроили отдельную станцію. Самый составъ миссіонерскихъ общинъ здсь мнялся очень часто, такъ, Гейзлеръ, сдлавшій столь много для своей общины и туземцевъ, въ 1869 году отправился въ Европу хлопотать о нкоторыхъ преимуществахъ для себя и своихъ юношей, и тамъ умеръ. Многіе покинули Дорей по болзни, другіе умерли, a остающіеся тамъ надолго должны были отъ времени до времени покидать его и хатъ въ боле благопріятный климатъ, въ Тернате или Амбоину, чтобы возстановить тамъ свои утраченныя силы.
За все время пребыванія здсь, миссіонеры основали шесть станцій. Главная изъ нихъ на остров Мангіам съ прекраснымъ домомъ, церковью и при ней школою. Въ ней живетъ старшій миссіонеръ Гасселмъ. Дв станціи въ Доре, гд мы стояли, здсь находится нмецкій миссіонеръ Бауеръ, при ней порядочный домъ и школа. Третья станція — въ Андаи, внутри бухты, въ разстояніи 2—3 часовъ зды отъ Мансіама. Четвертая въ Мунунвавя. Пятая въ Гильвинкской бухт, на берегу материуа, противъ небольшого острова Рунъ, и шестая на остров Меосваръ. Вс миссіонеры со своими женами живутъ въ предназначенныхъ для нихъ станціяхъ. Они — члены Утрехтскаго миссіонерскаго общества, отъ него они получаютъ по 720 флориновъ въ годъ жалованья. При отправленіи они условливаются съ обществомъ, которое отправляетъ ихъ не мене, какъ на десять лтъ, путевыя издержки, конечно, выплачиваются обществомъ. Если кто-либо изъ нихъ пожелаеть вернуться домой раньше срока, хотя бы по болзни, то онъ можеть хатъ, но не иначе, какъ на свой счетъ. Постройуа домовъ, церквей, школъ, высылка учебныхъ и другихъ жизненныхъ пособій производится также на счетъ общества. Послднія иногда получаются черезъ агентовъ въ Батавіи, Амбоин, Сираба (Syrabaya). Самыя необходимыя вещи, высылаются изъ Тернате два раза въ годъ при первой возможности. Такъ, напримръ, мы доставили имъ на клипер множество нужныхъ предметовъ отъ агентства общества въ Тернате. Конечно, черезъ тхъ же агентовъ, миссіонеры могутъ выписывать необходимые предметы лично для себя на свой счетъ.
Чтобы быть миссіонеромъ, необходимо надо слушать лекціи Утрехтской духовной коллегіи и получить дипломъ. Хотя они изучали богословіе въ самомъ обширномъ смысл слова, однако священниками на голландскихъ пароходахъ быть не могуть, a на своемъ пост, въ Новой-Гвине могутъ проповдывать, крестить и вообще исполнять вс требы священническаго сана. Изъ шести дорейскихъ миссіонеровъ, два вовсе не были въ коллегіи, они простые ремесленники — кузнецъ и плотникъ, носятъ санъ помощниковъ миссіонеровъ и получаютъ меньше жалованья. Въ нкоторыхъ колоніяхъ существуютъ правительственные миссіонеры, получающіе по 1200 флориновъ жалованья, но ихъ назначаютъ только туда, гд уже крещены туземцы. Гассельть послднее обстоятелъство объясняетъ тмъ, что правительство не желаетъ подвергаться укорамъ отъ другихъ лицъ въ навязыканіи своей религіи и въ томъ, что будто оно стремится пріобрсть вліяніе на туземцевъ. Гассельтъ, не будучи правительственнымъ миссіонеромъ, получаетъ отъ него за свои десятилтніе тяжкіе труды 1200 флориновъ въ годъ. Ему скоро оканчивается срокъ, но тмъ не мене онъ такъ сроднился съ Дореемъ, что желаетъ еще остаться. Это весьма образованный, преданный своему длу человкъ, онъ много сдлалъ для своихъ станцій. Кром того, зная порядочно естественныя науки и этнографію и постоянно пополняя свои знанія отъ прізжающихъ натуралистовъ, онъ составляетъ богатое изданіе о Доре и дорейцахъ, которое, можно надяться, будетъ имть большой успхъ въ сред ученыхъ.
При его содйствіи дополненъ и исправленъ первоначальный словарь, составленный Гейзлеромъ, a тавже переведена часть Новаго Завта, краткій катехизисъ и псалтырь съ нотами для пнія. Кром всего этого, при его же содйствіи составлена хорошая азбука съ легкими разсказами для чтенія. Вс вновь написанныя на дорейскомъ язык книги печатаются въ Утрехт латинскими буквами, и присылаются въ Дорей въ большомъ количеств экземпляровъ.
Дорейское нарчіе папуасскаго языка нельзя назвать бднымъ, конечно, сравнительно съ нарчіями другихъ австралійскихъ племенъ. Оно иметъ до 2000 самостоятельныхъ словъ, исключая вошедшихъ въ употребленіе малайскихъ. При перевод часто недоставало дорейскихъ словъ, чтобы выразить какое-нибудь понятіе, совершенно новое для дорейцевъ, тогда переводчики или употребляли малайскія слова, или выражались иносказательно на дорейскомъ нарчіи.
Это нарчіе въ ходу не дале какъ на 100 миль въ окружности.
Миссіонерсвій домъ на Мансіам довольно обширенъ, построенъ въ европейскомъ вкус, съ окнами, ставнями и выкрашенъ. Снаружи онъ смотритъ очень уютно. Онъ снабженъ всми удобствами и пристройками европейскихъ домовъ въ жаркомъ климат. Насъ это сначала очень удивило, такъ какъ мы не предполагали встртить въ Новой-Гвине домъ, въ которомъ соединялись бы вс удобства европейской жизни. Около дома разведенъ садъ, a въ саду разгуливали наши домашнія животныя. Внутренность дома соотвтствовала наружности: чистыя, блыя стны, украшенныя гравюрами и фотографическими картинами, прекрасная удобная мебель въ достаточномъ количеств, занавски, красивыя лампы, даже этажерки съ книгами, альбомами и разными бездлушками, сдлали квартирку вполн комфортабельной. Понятно, что все это стоило большихъ хлопоть и отняло не мало времени. Когда же среди такой обстановки любезная хозяйка угостила насъ отличнйшимъ кофе со сливками, то мы совершенно забыли, что находимся въ первобытной земл праотца своего Адама, a представляли себя — дома.
Большой поддержкой въ жизненныхъ треволненіяхъ служатъ миссіонерамъ жены, въ минуту жизни трудной есть, по крайней мр, сь кмъ поговорить и посовтоваться.
Вокругъ дома лсъ вырубленъ и, кром сада и цвтниковъ, устроенъ хорошій огородъ, который круглый годъ обезпечиваетъ имъ необходимые продукты. Отъ вырубленныхъ и очищенныхъ лсовъ мстность вокругъ него представляется открытой. Прислуга y нихъ состоитъ изъ нсколькихъ туземныхъ женщинъ. Церковь — большое, хорошо выстроенное зданіе изъ бамбука, крытое пальмовыми листьями. Внутри ея полукругомъ выведена изъ камня каедра, она же замняетъ алтарь. Остальная часть зданія уставлена низенькими скамейками въ два ряда, для прихожанъ обоего пола. Въ церкви можетъ помститься до 250 человвъ. Гассельтъ разсказывалъ, что только иногда въ воскресные и праздничные дни тамъ собирается до 100 слушателей.
Хотя миссіонеры трудятся здсь около 20=ти лтъ, но пока еще ни одинъ изъ туземцевъ не крещенъ. Миссіонеры полагаютъ, что это совершенно безполезно, при такомъ невысокомъ уровн развитія папуасовъ, они хотя и выполняютъ вс вншніе обряды, но не могутъ понять ни сущности религіи, ни ея значенія и требованій. Пока туземцы не будутъ готовы къ этому, миссіонеры не будутъ насиловать ихъ къ неосмысленному выполненію вншнихъ обрядовъ. Приготовленіе къ этому заключается въ привитіи кь нимъ идей, развивающихъ человка нравственно и религіозно, въ искорененіи нелпыхъ обычаевъ и предразсудковъ, обученіи ремесламъ и сообщеніи свдній, могущихъ развить дорейцевъ умственно и сдлать ихъ образъ жизни боле разумнымъ.
Нельзя не удивляться труду и усердію, нельая не уважать такихъ людей, какъ здшніе миссіонеры. Люди съ небольшими средствами подвергаютъ себя болзнямъ этого пояса земли, удаляются отъ всего свта и такъ ревностно трудятся для блага человчества, нисколько не крича о себ и не прославляя себя цифрами крещеныхъ, какъ это длаютъ другіе миссіонеры, проповдующіе нравственность народу и не выполняющіе ее сами, и тмъ подающіе паств примръ распущенности. Они не перебиваютъ другъ y друга прихожанъ, какъ это длаютъ другіе миссіонеры, y которыхъ обращенные перебгаютъ отъ одного къ друтому, часто мняя даже исповданіе. Толпа, ничего не понимая въ этихъ интригахъ, длаетъ самое благоразумное, никому не вря, и перебегаетъ туда, гд можно видть что-нибудь интересное, эффектное, можно получить крестикъ, рубаху или внигу. Въ этомъ отношеніи примромъ намъ можетъ служить островъ Ротума, гд миссіонеры разныхъ исповданій ведутъ ожесточенныя народныя войны, собственно не изъ-за религіозныхъ принциповъ, но изъ зависти къ матеріальному перевсу одной изъ сторонъ. Надъ островомъ Ротумой висла подобная гроза во время посщенія его ‘Витяземъ’, и только благодаря вмшательству командира нашего корвета разршилась благополучно для обихъ недовольныхъ сторонъ. Школа находится возл церкви, подъ ея навсомъ, здсь поставлены столы, скамейки, черная доска и сундукъ. Уроки посщаютъ до 20-ти человкъ обоего пола, занимаясь преимущественно чтеніемъ. Читаютъ и пишутъ 7—8-лтнія дти. Къ ученію не очень склонны и занимаются вообще не охотно, конечно, по незнанію цли его и результатовъ. Лучше всхъ занимается одна двочка, и прекрасво передаетъ все слышанное и прочитанное. Прежде родители препятствовали дтямъ. посщать шуолу и брали съ миссіонеровъ плату за обученіе, воображая, что дти ихъ хожденіемъ в школу приносятъ миссіонерамъ большія выгоды. Самаго процесса обученія мы не могли видть, такъ какъ вс дти были заняты нагрузкой угля на клиперъ.
Не задолго до прихода вашего клипера въ Дорей, тамъ были два итальянскіе натуралиста: Альберти и Бекари, о которыхъ я упоминалъ выше. Они хотли изслдовать внутренность страны, но жестокая лихорадка принудила ихъ удалиться на Амбоину, но и туда они не высадились, наслушавшись разсказовъ о свирпости туземцевъ. Сначала они имли намреніе постить южный берегъ Новой-Гвинеи (Torres Streat), но сильгые противные втры заставили ихъ вернуться на Салавати и Серамъ. Съ помощью властей этого острова имъ удалось, при большихъ неудобствахъ плаванія на туземныхъ прау, перебраться въ Дорей. Островъ Мансіамъ, удобный для житья, не представлялъ обширнаго поприща дятельности для изученія флоры и фауны, они поселились въ Андау y Ароракскихъ горъ. Не долго они тамъ пробыли: болзнь Альберти принудила ихъ въ начал ноября 1872 года покинуть Дорей и искать боле удобнаго мста для поправленія истощенныхъ силъ.
Во время нашей 10-ти дневной стоянки мы не могли жаловаться на скуку. Постоянно новыя впечатлнія, интересныя лица, посщеніе миссіонеровъ на Мансіам, прогулки по деревнямъ, наконецъ, охота, доставляли каждому развлеченіе по его вкусу и длали пребываніе даже пріятнымъ. Мы преимущественно посщали матерой берегъ, гд расположена деревня въ пять хижинъ. Здсь же находится домъ миссіонера и школа. Это зданіе хотя уступаеть величиной и отдлкою мансіамскому, но тмъ не мене довольно сносно для житья. Около него есть также садъ и огородъ. Тутъ же стоитъ полуразвалившійся столбъ съ нидерландскимъ гербомъ, и вокругъ его написано: ‘Нидерландская Индія’, это, кажется, единственный признакъ теперешней власти Голландіи въ Новой-Гвине. У самаго берега находится угольный складъ, изъ котораго нагружали нашъ клиперъ. Такъ какъ не слдовало подвергать нашу команду подобной работ въ такое неблагопріятное время года (въ чемъ мы уже убдились на опыт), то наняты были туземцы. Работали преимущественно дти 11—15 лть, взрослые выбирали себ боле легкія рабы, предоставляя тяжелыя маленькимъ. Работали лниво, не торопясь, съ чувствомъ собственнаго достоинства, не допуская никакихъ понуканій. Каптэнъ Эдришъ, желая чмъ-нибудь показать свое рвеніе, наблюдалъ за ними для порядка, но они его не слушались, несмотря на то, что онъ былъ снабженъ фирманомъ тидорскаго султана. Гораздо полезне въ этомъ отношеніи оказался его слуга Пала, расторопный и веселый малый, не рдко забавлявшій клиперскую команду. Самъ работая усердно, онъ уговаривалъ работавшихъ быть прилежными, суля имъ за это желзныя горы. Для уплаты имъ было куплено y Гассельта большое количество ножей, матеріи и пр. Все это было отдано тремъ ихбраннымъ изъ среды работавшихъ. Они, по обыкновенію, сначала ломались, говоря, что мало, надясь получить больше, но скоро успокоились и принялясь за длежъ. Мы думали, что это не обойдется безъ интересныхъ эпизодовъ, даже дракъ, но, къ стыду нашему, все обошлось благополучно. Ребята получили по ножу, старшіе по куску матеріи, большіе же куски желза были даны тмъ, которые, по общему голосу команды и туземцевъ, трудились больше всхъ. Эта счастливая добыча выпала на долю двухъ парней, вкоторые, получивъ ее, съ радости бросились бжать домой, мечтая, вроятно, о своихъ красавицахъ, оть которыхъ, можетъ быть, ихъ отдлялъ кусокъ желза.
Поразительное безпристрастіе и честность при раздл заработанныхъ вещей поразили даже матросовъ.
Передъ нашимъ уходомъ возвратился изъ экспедиціи по рк Анберно голландскій пароходъ ‘Дассунъ’. Цлъ экспедиціи не увнчалась успхомъ, они прошли вверхъ по рк миль на 20, но дале отливы, сильное теченіе, a главное — пороги, не позволили проникнуть внутрь страны. Потомъ они хотли пройти въ Гумбольдтовъ заливъ, но недостатокъ угля принудилъ вернуться назадъ въ Дорей. На ‘Дассун’ былъ правительственный коммиссаръ и наслдный принцъ тидорскаго султана. Каптэнъ Эдришъ не замедлилъ, конечно, засвидтельствовать ему свое почтеніе, пригласилъ его на клиперъ, гд ему было показано все до мельчайшихъ подробностей. Принцъ довольно пріятной наружности, одтъ во фракъ и чалму. При прощаніи онъ просилъ побывать y него въ Тидор, что и было исполнено. Тамъ мы встртили самый радушный пріемъ.
Распростившись съ Дореемъ 28-го ноября, мы снялись съ якоря и пошли вдоль свернаго берега Новой-Гвинеи къ заливу Астролябіи. Нашею единственною цлью было отыскать Миклуху-Маклая, и если онъ окажется живымъ — оказать ему всевозможныя пособія для возвращенія, a на худой конецъ — собрать о немъ свднія и отыскать его вещи и бумаги.
Вдоль береговъ Новой-Гвинеи. — Появленіе дикихъ и знакомство съ ними. — Наружность, одежда и украшенія. — Прогулка по деревнямъ. — Хижины и общежительные дома. — Оружіе и утварь. — Пища. — Рыбная ловля. — Жилая деревня, и деревня на о-в ‘Витязь’. — Пироги. — Наши отношенія къ туземцамъ и занятія на Новой-Гвине. — Хозяйство Макдая. — Трудности обратнаго пути.
{*) См. выше: май, 86 стр.}
‘Встникъ Европы’, 1874, No 6
Встрча сь какимъ-нибудь новымъ явленіемъ, выходящимъ изъ ряда обыкновенныхъ случаевъ, необъяснимыхъ при помощи наличныхъ познаній, поражаетъ невольно и не одного дикаря Новаго Свта. Подъ вліяніемъ возбужденныхъ нервовъ, человкь мало разсуждаетъ и во всемъ склоненъ видть чудо. Явленіе начинаетъ повторяться, — тогда и человкъ начинаетъ приходвть въ себя, всматривается пристальне въ его подробности, пріискиваетъ ему причину, хотя бы на первый разъ иногда и неудовлетворительно. Точно въ такомъ положеніи были дикари Новой-Гвинеи при появленіи нашихъ судовъ, сперва ‘Витязя’, потомъ ‘Изумруда’. На ‘Витяз’ многимъ изъ нихъ приходилось тогда впервые видть блыхъ людей, окруженныхъ непонятною для нихъ обстановкою. По уход его, они очнулись отъ перваго сильнаго впечатлнія, и при помощи оставшагося сь ними Маклая объяснили по-своему оставленныя имъ вещи и примнили ихъ, какъ умли, a главное успокоились и уже боле хладнокровно смотрли на вторичное посщеніе чудовища, подобнаго ‘Витязю’, котораго они ожидали по словамъ того же Маклая. Вернусь къ нашему первому посщенію береговъ Новой-Гвинеи.
Получивъ тогда предписаніе высадить Маклая на берегахъ Гвинеи, ‘Витязь’ изъ Вальпарайзо направился по южному Тихому океану, и 7-го сентября 1871 года достигъ сверо-восточнаго берега Новой-Гвинеи (мыса Короля Вильгельма). Была уже вочь, непозволившая командиру рискнуть идти дале, безъ точныхъ картъ, и только съ разсвтомъ 8-го, разведя пары, мы двинулись вдоль свернаго берега въ западу. Идя въ довольно близкомъ разстояніи отъ берега, мы могли даже простымъ глазомъ различать подробности на немъ. Эга часть острова очень гориста. Высокіе хребты (7000—13,000 ф) тянутся параллельно съ берегомъ, возвышаясь по мр удаленія во внутрь страны. Они образуютъ высокія скалы и пики, вершины которыхъ часто теряются въ облакахъ. По берегу шла полоса густой растительности, за которой начинались зеленыя поляны, изрдка перескаемыя небольшими рчками, вливающимися въ море иногда водопадами. Нигд не было видно признаковъ жилья, и только костры, разводимые вдоль по берегу по мр того, какъ мы двигались, свидтельствовали, что жители есть и что они, вроятво, увдомляли своихъ сосдей о приближеніи чудовища.
Обогнувъ въ полдень мысъ Ригни (Rigni) и пройдя траверсъ (перпендикуляръ) геизвстнаго острова, который мы назвали въ честь нашего судна ‘Витязь’, мы вошли въ бухту ‘Астролябія’. Она открыта въ 1830 году Дюмонъ-Дюрвиллемъ, который проходилъ мимо нея, но не могъ зайти въ нее. Ширина ея y входа около 12-ти миль, пространство въ глубь материка по направленію NNO—SSW 15 миль, такъ что при отсутствіи небольшихъ бухтъ и подходящихъ якорныхъ глубинъ, — исключая портъ ‘Великій Князь Константинъ’, она открыта дйствію втровъ, или лучше сказать дйствію жестокихъ арктическихъ и блыхъ шкваловъ, налетающихъ на суда мгновенно или въ вид черной, какъ воронье крыло, арки или даже беаъ всякаго облака. Поэтому, какъ плаваніе по бухт съ подобными качествами, такъ и стоянка судовъ далеко не безопасны. Итауъ, ‘Витязю’, первому изъ судовъ, проникшихъ въ бухту, не предвидлось спокойной стоянки посл труднаго и тревожнаго плаванія, и онъ подвигался весьма медленно. Вначал довольно отлогій, берегъ потомъ постепенно поднимается въ вид террасъ или полянъ, кое-гд покрытыхъ высокою травой или же густымъ, повитымъ льянами тропическимъ лсомъ. Кое-гд виднлись рчки различныхъ величинъ. Никакого признака жилья, только масса рыбъ, банитовъ, дельфиновъ, касатокъ и стада летучихъ рыбъ подпрыгивали изъ воды. Надъ ними кружились стаи чаекъ.
Подвигаясь постепенно вдоль берега, мы замтили, наконецъ, нсколькихъ человкъ на берегу, повидимому направлявшихся въ мысу ‘Обсервацій’. Подойдя въ порту ‘Великій Князь Константинъ’, который былъ признанъ боле удобнымъ для стоянки, чмъ остальные, мы спустили катера дла промра и вскор встали на якорь. Около этого времени и туземцы подошли къ мысу ‘Обсервацій’ слдующею процессіею: впереди съ пикой въ рук, разукрашенный перьями тропическихъ птицъ, шелъ какой-то дикарь, вроятно начальникъ, за нимъ 6 человкъ въ рядъ, изъ которыхъ каждый несъ кокосы или таро, дале, двое несли двухъ рыжихъ небольшой величины собакъ. Процессія оканчивалась нсколькими вооруженными и разукрашенными мужчинами. Принесенныхъ собакъ они тутъ же убили, но затмъ, испугавшись шума выпускаемыхъ паровъ и ходившихъ по бухте съ промромъ катеровъ, они прокричали что-то, помахали руками, бросили принесенное и скрылись въ чащ лса. Очевидно, что это были дары, предназначенные намъ, но должны ли мы были принять ихъ за подарокъ или за жертвоприношеніе пришельцамъ другого міра — трудно ршить, вроятне — послднее. Вскор посл того Маклай отправился сь двумя своими слугами въ мсту, гд скрылись дикари. Вс попытки къ встрч съ ними оказались тщетны, Маклай поплылъ вдоль берега, съ цлью напасть на слды жилья, и скоро замтилъ y самаго берега туземныя пироги, a на берегу — ведущую къ ннмъ, хорошо протоптанную тропинку. Онъ оставилъ слугъ при шлюпк и пошелъ по тропинк. Не прошелъ онъ нсколько сотъ шаговъ, какъ замтилъ деревню, гд, кром часовыхъ, убжавшихъ при его появленіи, никого не было, все остальное населеніе, женщины и дти, вроятно испугавшись появлевія невиданнаго ими досел чудовища, удалились въ горы. Маклай сталъ призывать часовыхъ разноцвтными лоскутками и другими бездлyшками, они хотя не шли сами къ нему, но ему дозволяли приближаться къ себ. Мимикой онъ объяснилъ имъ, что пришелъ съ дружественными намреніями. Мало-по-малу часовые, разсыпавшіеся по кустамъ, начали собираться вокругъ Маклая, скоро образовалась цлая кучка. Маклай раздавалъ имъ лоскутки и бездлушки. Видя такую ласковость обращенія съ ними, они хотли отплатить ему тмъ же. Вскор они принесли пару связанныхъ свиней и положили къ его ногамъ. Замтивъ удовольствіе съ его стороны, они совсмъ пріободрились и вс начали толковать о чемъ-то на непонятномъ тогда для Маклая язык.
Желая окончательно yбдить дикарей, что ‘Витязь’ не сдлаетъ имъ вреда, Маклай задумалъ пригласить ихъ на корветъ. Исполнилъ онъ это слдующимъ образомъ.
Распростившись со всми любезно, онъ приказалъ нести на шлюпку связанныхъ свиней, подаренныхъ ему дикими. Папуасы охотно исполнили это. Маклай подошелъ къ шлюпк, быстро вскочилъ въ нее и приказалъ гребцамъ нсколько отъхать отъ берега, туземцевъ же просилъ знаками перевезти принесенныхъ свиней на стоявшей вблизи пирог. Когда они вошли въ нее съ желаніемъ исполнить просьбу благо, онъ воспользовался этимъ моментомъ, чтобы захватить пирогу заране притотовленнымъ буксиромъ, и такимъ образомъ потащили на корветъ трехъ дикарей, нечаянно попавшихъ въ ловушку. По выраженію ихъ лицъ и по трепету тла видно было, что они страшно струсили и, конечно, не имли ни малйшаго желанія не только взойти, но даже приблизиться въ страшному чудовищу, еще недавно выбрасывавшему огромный столбъ густого чернаго дыма. Всякое сопротивленіе, конечно, они считали безполезнымъ и шли какъ на врную смерть. Жестами они спрашивали объ этомъ y Маклая. Когда катеръ подошелъ къ ‘Витязю’, дикари долго не хотли выходить и показывали движеніемъ рукъ, что ихъ заколятъ. Ихъ ввели по трапу на палубу. Они дрожали, несмотря на страшную жару, какъ въ лихорадв, особенно первый, вышедшій на палубу. Но увидвъ ласковое обращеніе команды, офицеровъ, они мало-по-малу освоились, страхъ ихъ прошелъ, хотя разговоръ они вели только между собою и жались другъ къ другу. Ихъ усадили подъ полуютомъ (прикрытая верхняя часть кормовой палубы), надавали имъ разныхъ подарковъ, въ томъ числ нсколько желзныхъ болтовъ, которые особенно заинтересовали ихъ звукомъ, издаваемымъ ими при постукиваніи. Замтно было, что имъ не попадалось въ руки ни желза, ни другихъ металловъ. Сухари они ли съ жадностью, посл того какъ имъ растголковали назначеніе ихъ.
Когда папуасы услись спокойно, — ихъ можно было хорошо разсмотрть. Большею частью они бываютъ рдко выше средняго роста, хорошо и пропорціонально сложены, только руки немного длинне обыкновеннаго. Мускулы мало развиты и, повидимому, не отличаются особенною силою. Цвтъ кожи темно-коричневый, хотя попадаются съ оттенками и посвтле, такъ что даже издали замтно это различіе. У гореыхъ жителей кожа гораздо темне. Голова астролябцевъ нбольшая, на видъ ширина кажется больше длины. Волосы черные, курчавые, носъ y большинства широкій сь объемистыми ноздрями. Встрчаются, хоть и рдко, съ боле правильными носами. Выраженіе лица не столь, правда, выразительно, какъ y дорейцевъ, и не столь осмысленно, но все же далеко его нельзя назвать глупымъ. Безсмысленныхъ и зврскихъ лицъ намъ совершенно не попадалось. Если сравнить астролябцевъ сь австралитянами, то первые въ этомъ отношеніи стоятъ далеко выше послднихъ. Послдніе мало чмъ отличаются отъ животныхъ, разв только безобразіемъ.
Волосы y астролябцевъ курчавые и черные, но они умютъ превращать ихъ въ рыжіе тмъ же способомъ, какъ и дорейцы. На уборку волосъ они вовсе не обращаютъ вниманія, оригинальной прически дорейцевъ между астролябцами не попадается. За то перья, которыми они украшаютъ свои волосы, отличаются большею пестротою. Они иногда образують цлую діадему. Иногда къ волосамъ привязываются черепаховые кружочки. Вс эти украшенія цнятся весьма дорого и отдаются неохотно. Въ носу носятъ кольца изъ кости или изъ раковинъ, иногда дуги, продваемыя въ отверстіе носовой перегородки.
Татуировка встрчается только y нкоторыхъ, и то только на лиц. Тло красится блыми и красными полосами и пятнами, что придаеть имъ, по ихъ мннію, воинственный видъ. Въ ушахъ носятъ расширяющіяся книзу серьги, въ которыя вдваютъ блыя костяныя кольца. На рукахъ, выше локтя, почти вс носятъ браслеты, пальца въ три шириною, плетеные изъ древесныхъ волоконъ. Къ нижней части ихъ привязано нсколкео блыхъ колецъ, такихъ же, какъ въ серьгахъ. На ше ожерелье изъ мелкихъ разноцвтныхъ раковинъ, зубовъ акулы и костей. Подобныя ожерелья иногда располагаются низко на груди.
Непремнную принадлежность туалета составляютъ дв сумки. Он такъ тщательно фабрикуются изъ древесныхъ волоконъ, что не хочется врить, чтобы это могло быть произведеніе дикарей, въ глаза не видавшихъ мануфактурныхъ произведеній Европы. Окрашены он продольными черными и блыми полосами. Одна изъ сумокъ весьма малыхъ размровъ носится обыкновенно на ше и вмщаеть въ себ небольшого идола. Эта сумка соотвтствуетъ нашей ладонк. Вторая замняетъ имъ во время путешествій нашъ сакъ-вояжъ и всегда носитея черезъ плечо. Въ ней находятся: небольшіе идолы, пища и украшенія, табакъ и бетель. Кром бетеля, y нихъ есть сосудъ бутылкообразной тыквы, въ который насыпается толченая коралловая известь, ее обыкновенно достаютъ оттуда съ помощью самодльныхъ костяныхъ ложечекъ. Подобныхъ бутылокъ бываетъ по нскольку. Бутылку замняеть иногда бамбуковая широкая, но невысокая дудка съ рзьбой, настолько, конечно, изящной, насколько это можно сдлать отточевой раковиной. Въ эту же сумку складываются на время сна украшенія, ножички или, лучше сказатъ, заостренныя ракушки. Тутъ лежатъ свистки, имющіе форму гусинаго яйца, на заостренномъ конц и посредин котораго находятся небольшія отверстія, зажимая или открывая пальцами среднее и дуя въ верхнее, дикари получаютъ довольно непріятный для нашего слуха звукъ. Иногда въ этомъ мшк попадаются нижнія человческія челюсти, почитаемыя ими священными. Табакъ всегда лежитъ небольшими свертками, курятъ они его завернутымъ въ листья какого-нибудь дерева.
Вся одежда папуаса состоитъ изъ одного пояса стыдливости, сдланнаго изъ древесныхъ волоконъ и окрашеннаго въ красный цвтъ. Мы даже не надялись и этого встртить, такъ какъ виднные нами папуасы за нсколько дней до этого въ Новой-Ирландіи ходили совершенно нагіе. A между тмъ папуасы Новой-Ирландіи, судя по нкоторымъ англійскимъ словамъ, извстнымъ имъ, давно знакомы съ европейцами.
Осмотрвъ своихъ гостей мы повели ихъ въ каютъ-компанію, гд имъ показали зеркало и фортепіано.. Первое особенно ихъ забавляло, они любовались на свои выкрашенныя сурикомъ физіономіи и предполагали, что блые сдлали имъ большую честь. Тутъ же ихъ угостили чаемъ и разными сластями, они ли и пили съ особеннымъ удовольствіемъ, судя по радостно-испуганнымъ физіономіямъ.
Когда стало темнть, мы, щедро одаривъ и обласкавъ нашихъ гостей, отпустили домой разсказывать о виднныхъ и слышанныхъ чудесахъ. Маклай не ошибся въ своемъ разсчет: на слдующее утро и въ другіе дни многіе стали добровольно сами являться на корветъ, привозя разныя свои домашнія произведенія для мны на европейскія вещи, особенно на бутылки. Одинъ разъ, въ такой же торжественной процессіи, какъ и съ собаками, они принесли вамъ свинью, за что, конечно, получили множество разныхъ лохмотьевъ, бутылокъ и пр.
Воспользовавшись праздничнымъ днемъ, мы цлой компаніей отправилисъ посл на паровомъ катер по деревнямъ, чтобы сколько-нибудь ознакомиться съ внутренней жизнью туземцевъ. Деревни туземцевъ мы легко находили по общимъ признакамъ (кокосовыя пальмы). Вс он на одинъ покрой: также удалены отъ берега саженъ на 50—100, т же общежительные дома, т же хижины — все это расположено относительно другъ друга въ совершенномъ безпорядк. Между хижинами разбросаны столы довольно правильнаго устройства. Тутъ же растутъ кокосовыя палъмы и китайскія розы, остальныя деревья и кустарники тщательно вырублены. Отъ деревни всегда идетъ нсколько тропинокъ — къ берегу, гд стоятъ пироги, и въ сосднія деревни. Огородовъ и плантацій вблизи деревни не видно, он обыкновенно устраиваются въ совершенно скрытыхъ и извстныхъ только хозяевамъ мстахъ, чтобы черные враги не могли ихъ ограбить.
Деревни обыкновенно располагаются на одномъ большомъ или нсколькихъ малыхъ холмахъ, всегда вблизи ручья или рчки. Въ первый разъ мы постили ту самую деревню (Горенда), въ которой Маклай свелъ первое знакомство со своими будущими сожителями. Она расположена на двухъ холмахъ, лежащихъ одинъ за другимъ. Насъ встртили одни мужчины въ большомъ числ и положили передъ нами свои пики, топоры и стрлы, вроятно, съ цлью показатъ свое миролюбивое настроеніе къ пришельцамъ съ луны, которыхъ они считали, очевидно, гораздо выше себя. Женщины и дти были переселены въ горы. Обмнявшись разными привтствіями и вымнявъ на привезенныя вещи то, что намъ наиболе понравилось, мы отправились по тропинк, идущей въ гору, и посл получасовой прогулки въ прохладной тни подъ сводами льянъ и громадныхъ тропическихъ деревьевъ, нечаягно наткнулись на заборъ. Обойдя его съ двухъ сторовъ, мы пришли въ перелазу, ведущему въ загороженное пространство. Около него стояло двое часовыхъ съ пиками. Несмотря на наши ласки и подарки, они не только не пропускали насъ, но жестами хорошо дали понять, что если мы вступимъ въ запрещенное мсто, то насъ изрубятъ и подятъ. Считая насиліе безполезнымъ, мы хотя и имли револьверы въ рукахъ, но отступили, не желая вредить хорошимъ отношеніямъ, установившимся между нашимъ натуралистомъ и дикарями. Отъ нечего длать мы зажгли передъ часовыми стеариновую свчку, они сначала отшатнулись, но посл нашихъ увщаній ршились взять ее въ свои руки.
Возвратившись снова въ деревню, мы начали осматривать хижины со всми ихъ принадлежностями. Хижины имютъ различную величину и форму, смотря по своему назначенію. Предназначенныя для жилья имютъ 30—50 футъ въ длину, a въ ширину и вышину 15—20. Остовъ хижины состоитъ изъ шести кольевъ: два среднихъ нсколько длинне, и четыре угловыхъ. Вс они соединяются горизонтальными лежнями. Къ верхнему изъ нихъ, соединяющему вершины угловыхъ кольевъ, идутъ палки и упираются подъ нкоторымъ угломъ въ землю. Вс эти части крпко перевязаны между собою, такъ что глядя на фасадъ можно думать, что хижина не иметъ стнъ и что крыша изъ кокосовыхъ или саговыхъ листьевъ опускается до самой земли и составляетъ со стнами какъ бы одно цлое. Фасадъ и противоположная ему сторона забирается бамбуками. Въ фасад оставляется отверстіе для входа, a въ противоположной ему сторон — для окна. Эти отверстія закрываются плетенками или просто корою на запоркахъ, a иногда висятъ какъ бы на петляхъ. У фасада имется иногда пристройка съ навсомъ. Дверь въ большинств случаевъ начинается не прямо отъ земли, a на нсколько футъ выше ея поверхности. Передъ дверью устроена площадка подъ навсомъ, къ этой площадк ведетъ нсколько ступенекъ, весьма тщательно отдланныхъ.
Общежительные дома отличаются своею величиною и нкоторые имютъ въ длину 100 и боле футовъ, a въ ширину и высоту до 30. Они не имютъ ни фасада, ни противоположной ему стороны, за то украшены гораздо тщательне оружіемъ, идолами и разными бездлками, такъ что на видъ они привлекательне хижинъ.
Войдя во внутренность одной хижины, мы увидли довольно большую комнату безъ потолка и пола (послдній замненъ хорошо утрамбованной землей). Вдоль правой продольной стны устроены нары, на которыхъ разбросана всякая домашняя утварь и състные припасы, иногда въ большомъ количеств. Гд-нибудь въ углу между двухъ камней устроенъ очагъ, на немъ постоянно поддерживается добытый треніемъ огонь, такъ какъ способъ добыванія весьма труденъ. Подобныя нары находятся и въ общественныхъ зданіяхъ, только y обихъ продольныхъ стнъ, на нихъ располагаются музыкальные инструменты, pasличнаго рода орудія, идолы, украшенія, оружіе, человческіе, животные и птичьи черепа. Множество разнообразныхъ стрлъ, связанныхъ пучками, луки, копья и топоры красиво развшаны по стнамъ выше наръ. Тутъ же помщаются въ большомъ количеств головныя украшенія, кокосовыя плетенки и проч., все это — на случай нужды или пиршества. Вообще, судя по всей обстановк, можно сказать, что туземцы заботятся о будущихъ черныхъ и свтлыхъ дняхъ жизни.
Боле всего по своему безобразію и громоздкости бросаются въ глаза идолы, раскрашенные красной краской и изображающіе божества мужескаго пола. Они очень похожи на идоловъ найденныхъ экспедиціей ‘Этна’ въ Гумбольдтовомъ залив. Величина ихъ весьна разнообразна: есть 3 дюйна длины — такіе висятъ надъ входомъ во всякую хижину, a есть въ 10 и боле футъ. Иногда нсколько боговъ вырзаны одинъ за другимъ на одномъ большомъ ствол мягкаго дерева. Черты лица ихъ до крайности безобразны, и члены совершенно несоразмрны. Лицо длинное, нось необыкновенно великъ, глаза и ротъ изображены выпуклыми горизонтальными нарзками. Съ боковъ его идутъ дв дуги, изображающія уши, и вслдъ за ними еще дв, гораздо выпукле первыхъ и упирающіяся въ бокъ — руки. Ниже рта части тла не обдланы, непосредственно за нимъ начвиается фаллусъ необыкновенной величины. Ноги и остальныя части тла ничмъ не обозначены, и вообще можно сказать, что только голова и фаллусъ напоминаютъ изображеніе человка.
Музыкальные инструменты, съ которыми дикари никогда не разстаются, также какъ и идолы, почитаются священными. Первое мсто между ними занимаютъ барабаны, въ вид песочныхъ часовъ, на большихъ основаніяхъ которыхъ натянута изборожденная небольшими дырочками шкура акулы. Бока барабана нердко покрыты рзьбою. Другой видъ барабана представляетъ большой стволъ футовъ 15 длины, съ закругленными концами. Отъ ударовъ по немъ палками получается глухой звууъ, слышный на нсколько сотъ саженъ. Къ музыкальннымъ инструментамъ можно причислить свистокъ, хранимый въ большой сумк, и трещотку. Трещотка иметъ видъ небольшого деревяннаго языка, въ которонмъ сдлана языкообразная выемка, въ эту выемку вставленъ меньшій деревянный же языкъ, прикрпленный широкой своею частью посредствомъ пружины въ первому. Если надо произвести звукъ, то приподнимаютъ этотъ послдній языкъ за его нижнюю часть. Опускаясь, онъ хлопаетъ по нижнему языку и производитъ звуки.
Астролябцы обладаютъ большими запасами различнаго рода орудій, и првитомъ самыхъ разнообразныхъ. Первое мсто между ними занимаетъ топоръ — вещь самая необходимая и наиболе употребительгая. Ручка его — корень или сукъ, изогнутый подъ прямымъ угломъ, длиною отъ 1 до 1 1/2 фута. На конц меньшей стороны ея плотно привязанъ тонкими древесными волокнами заостренный камень или кость. Подобнымъ инструментомъ они рубятъ деревья, выдалбливаютъ ихъ, строять дома, пироги и проч. Трудно даже себ представить, сколько тратится времени и здоровья для того, чтобы сдлать какую-либо вещь подобнымъ инструментомъ, и какъ дорого должна цниться всякая вещь.
Копья длаются изъ желзнаго дерева, они бываютъ футовъ 10 длины и такъ гладки, какъ будто отполированы. Къ острію они представляютъ нарзки, красивую рзьбу и украшены пучками разноцвтныхъ перьевъ. На 40 шаговъ они въ состояніи пробить двухдюймовую доску.
Лукъ длается изъ такого же желзнаго дерева, a тетива его изъ молодого бамбука. Стрлы чреввычайно разнообразгаго вида, нижняя часть ихъ изъ тонкаго бамбука, верхняя же или остріе изъ желзнаго дерева, пальмоваго, кости съ нарзками или зубцами, a иногда и съ шариками. Опредлить пространство, которое можетъ пролетть стрда, выпущенная изъ лука, довольно мудрено, такъ какъ при этомъ надо приинмать во вниманіе направленіе и силу втра. Он пролетаютъ разстояніе около 100 шаговъ, но, конечно, ударъ ихъ будетъ уже такъ слабъ, что не произведетъ вреда. Изъ желзнаго же дерева длается нчто въ род сабель или кинжаловъ съ различными рукоятками.
Изъ домашней утвари мы видли деревянныя миски и глиняные горшки. Миски при большой окружности имютъ незначительную глубину, снаружи испещрены красивою рзьбою. Въ нихъ сохраняются състные припасы отъ нападенія муравьевъ. Горшки имютъ весьма правильную фигуру и приготовляются исключительно въ деревн на остров ‘Витязь’, жители которой мняютъ ихъ на другія произведенія. Въ нихъ варятъ пищу.
Судя по състнымъ припасамъ, видннымъ нами въ хижинахъ, пища туземцевъ состоитъ изъ саго, сладкаго картофеля, кокосовыхъ и другого рода орховъ, плодовъ хлбнаго дерева, хотя и въ ограниченномъ количеств, наконецъ, изъ рыбы и мяса. Астролябцы дятъ мясо небольшихъ собауъ съ гладкой шерстью, полудикихъ свиней, величиною съ нашего поросенка, и, наковецъ, дикихъ кабановъ, которыхъ рдко удается убивать такимъ оружіемъ, какъ стрла или копье. Вообще, мясная пища, употребляется весьма рдко и въ самыхъ торжественныхъ случаяхъ, напримръ — по окончаніи работъ и въ періодъ общественныхъ празднествъ. Мы встртили y астролябцевъ куръ и птуховъ. Они находятся въ весьма ограниченномъ количеств, пользуются большою любовью, уходомъ и не употребляются въ пищу. Птухи, какъ и въ нашихъ деревняхъ, служатъ для указанія времени. Астролябцы дятъ, вроятно, по вечерамъ, это можно заключитъ изъ того, что днемъ мы никогда не заставали ихъ за дой, а подъ вечеръ въ деревняхъ разводятся костры.
Между всми хозяйственными работами рыболовство пользуется y нихъ едва ли не наибольшимъ вниманіемъ. Это доказываютъ и сами снаряды, коими производится ловля. Первое мсто между ними занимаетъ мережа. Устройство ея слдующее: представьте себ большой полый цилиндръ, имющій отверстія во всю величину основаній. Въ эти отверстія какъ-бы вставлены воронки. Широкое основаніе каждой воронки и есть основаніе большого цилиндра, а узкія основанія ихъ суть основанія другого цилиндра, лежащаго внутри перваго и по величин, конечго, меньшаго. Этотъ меньшій цвлиндръ внутри такъ же пустъ, какъ и большой, оба основавія его также имютъ отверстія во всю свою величину. Если такой приборъ бросить въ воду, то вода, имя свободный проходъ чрезъ оба воронкообразныя отверстія большого цилиндра и оба отверстія малаго, войдетъ во внутрь малаго цвлиндра, наполнить его и чрезъ отверстіе, сдланное въ боковой его поверхности, будетъ входить въ пространство, заключающееся между стнками большого и малаго цилиндровъ. Въ этомъ пространств находится приманка для рыбы. Рыба, зайдя въ это пространство такимъ же путемъ, какъ и вода, не можетъ выйти изъ ловушки. Астролябцы вынимаютъ ее чрезъ отверстіе въ боковой поверхности большого цилиндра, которое можетъ закрываться дверцей. Для того, чтобы приборъ погружался въ воду — внизъ тою частью боковой поверхности обоихъ цилиндровъ, въ которой сдлагы отверстія, въ углахъ этой части большого цилиндра придланы льяны съ грузомъ, заставляющимъ приборъ погружаться въ воду въ желаемомъ положеніи, а къ противоположнымъ угламъ того же цилиндра прикрплены дв длиннныя льяны, другими когцами привязанныя въ бревну, которое, плавая по поверхности воды, указываетъ мсто, гд погруженъ дангый приборъ {На паровомъ баркас мы вытащили мережу, употребивъ на эту работу боле получаса.}. Другой снарядъ — неводъ, иметъ такое же устройство, какъ и нашъ. Плетется огъ изъ волоконъ кокосовой пальмы, столъ тщательго выдланныхъ, что ихъ трудно отличитъ отъ голландскихъ нитокъ, и только разсучивши одну изъ нихъ, можно убдиться, что это — волокна пальмы.
Отъ ближайшей къ корвету деревни, гд мы хорошо познакомились со всей обстановкой жизни туземцевъ, мы на томъ же паровомъ катер отправились на противоположный берегъ бухты. Катеръ шелъ на желтыя пятна, расположенныя группой по берегу съ поросшими по нимъ кокосовыми пальмами. Скоро мы стали различать хижины и двигающихся жителей деревни, стоящей почти y самаго берега. По желтымъ пятнамъ эту деревню мы назвали ‘Желтой’. Приставая въ берегу, мы замтили сильное смятеніе, слышны были крики страха и ужаса. Однакожъ, по выход нашемъ на землю смятеніе прекратилось, крики стихли, и насъ ожидала самая радушная встрча. Цлая толпа дикарей по сигналу начальника преклонила колни и оставалась въ этомъ положеніи, пока мы не ободрили ихъ ласками и подарками. Затмъ произошла оживленная мновая торговля. Многіе изъ насъ, набравъ на корвет разнаго хламу, торговали имъ, разнося вь корзинахъ, a нкоторые раскладывали все это на столахъ, къ которымъ жители приносили для мны оружіе, утварь и украшевія. Одинъ изъ нашихъ товарищей занимался исключительно раскрашиваніемъ физіономій папуасовъ сурикомъ. Это ихъ очень забавляло и доставляло, повидимому, большое удовольствіе. Они, желая угостить насъ чмъ-нибудь, лазили на стофутовыя пальмы за орхами, сбрасывали ихъ оттуда, предупреждая крикомъ о паденіи, чтобы кого не пришибло. Пробывъ здсь боле часа, мы, снова привтствуемые колнопреклоненіемъ, отправились въ деревню, лежащую въ глубин бухты. Въ ней мы не застали ни единаго человка, даже часовыхъ не было. Уставшая часть нашей компаніи осталась отдыхать въ деревн, другая — отправилась искать дикарей.
Трудно забыть эту восхитительную природу, растительность и мстность. Мы шли по берегу рки въ долин, поросшей кустарниками, кустарники, перевитые льянами, образуютъ душистый зеленый тоннель, пройдя по этому тоннелю, мы вышли на тропинку, по обимъ ея сторонамъ столтнія деревья образуютъ сплошныя стны, между которыми переброшено множество гирляндъ ползучихъ растеній. По такой тропинк подошли мы къ небольшому красивому каскаду, футовъ въ 50 паденія, образующему y своего подножія родъ небольшого озера, весьма удобнаго для купанья. Мы не замедлили, конечно, воспользоваться столь благопріятнымъ случаемъ. Въ то время, какъ мы купались, послышались радостные голоса дикарей, вроятно, думавшихъ, что они насъ ловко провели. Поспшно одвшись, мы тронулись въ обратный путь и, подходя къ одному перекрестку, снова ясно могли различить говоръ. Это были жители той деревни, гд часть публики осталась отдыхать. Они были сильно поражены внезапнымъ нашимъ появленіемъ и охотно отдавали все имющееся при себ за самую ничтожную тряпку или бутылку. Ласковымъ обращеніемъ мы ихъ привели въ себя и вмст съ ними вернулись къ ожидающимъ насъ товарищамъ въ деревню. Снова произошла такая же мна вещей, крашеніе физіономій и пр. Было уже темно, когда мы, усталые и замученные, возвратились на корветъ. Изъ всхъ виднныхъ нами деревень, самая большая и красиво расположенная находится на остров ‘Витязь’ (по туземному Билибили). Она раскинута на нсколькихъ холмахъ, покрытыхъ богатою растительностью и круто спускающихся къ морю. Мстность оживлена небольшими ручьями. Громадныя деревья, повитыя льянами, образуютъ какъ-бы воздушныя качели. У береговъ, въ маленькихъ бухточкахъ, стоитъ цлый флотъ большихъ пирогъ съ разноцвтными высокими мачтами, на плотахъ которыхъ разввались пестрые флюгеры и вымпела, оканчивающіеся пестрыми пучками перьевъ! Посл радушнаго пріема со стороны жителей мы позволили себ осмотрть эти замчательныя пироги, сдланныя такъ наивно и такими первобытными орудіями. Длина ихъ 60—80 футовъ, вышина 5—6, но ширина сравнительно съ длиной ничтожна. Подводная часть пироги длается изъ одного большого дерева, къ концамъ его придланы штевни {Основаніе передней и задней части судна.}. Между штевнями и шпангоутами (ребра корабля), прикрпленными въ основной долбленый брусъ, положена обшивка, образующая подводную часть пироги. Она крпко связана кокосовыми волокнами какъ со шпангоутами, такъ и со пггевнями. Наружный бортъ украшенъ рзьбою такъ же, какъ и форъ и ахтерштевень. Форъ (передній) и ахтерштевень (задній) выдаются вверхъ и украшены развоцвтными раковинами. Съ одной стороны въ большихъ пирогахъ имется противовсъ, соотвтствующій парусности. Посредин пироги возвышается бамбуковая клтуа или каюта, раздленная по высот на дв половины такимъ образомъ, что нижняя совершенно закрыта поломъ верхней и иметъ входъ черезъ особую дверь. Назначеніе нижней, вроятно, для жилья, верхней — для стрльбы изъ луковъ. Мачты (нкоторыя пироги имютъ по одной мачт) толстыя, высокія и расположены довольно симметрично. На нихъ поднимаются большіе четырехугольные паруса съ двумя рейнами (бруски) на верхней и нижней его шкаторин. Поднимаются они посредствомъ фала (веревка для подъема парусовъ), продтаго въ дыру топа (оконечности) мачты, a спускаются и завертываются на нижній реевъ посредствомъ кольца, прикрпленнаго въ одномъ изъ концовъ его. Тщательная отдлка всхъ частей пироги и храненіе пирогъ въ особыхъ сараяхъ показываетъ, что он высоко цнятся островитянами и составляютъ ихъ гордость. Въ этой же деревн мы видли массы деревянныхъ мисокъ и глиняныхъ горшковъ. Очевтдно, что здсь мсто ихъ приготовленія, a сбытъ производится въ береговыхъ деревняхъ, откуда они получаютъ огородные овощи и проч.
Мы посщали деревни, всегда вооружившись шестиствольными револьверами. Оказалось, что это совершенно излишняя предосторожность, такъ какъ астролябцы не подали ни малйшаго знака непріязни. Хорошо сознавая наше превосходство и опасаясь за свою жизнь и имущество, они вполн покорились нашимъ дйствіямъ и при встрч въ знакъ мира клали оружіе на землю. Они до того трусили, что при зажиганіи спички отскакивали на нсколько шаговъ. При всемъ томъ они поступали весьма осторожно, видя въ насъ сильныхъ и опасныхъ гостей. Они устраняли и прятали все, что по ихъ мннію могло возбудить нашу жадность, запирали свои хижинны и общественные дома, показывали ихъ неохотно, стараясь скоре опять закрыть. Замчая, что мы нисколько не набрасываемся на ихъ богатства и ничего не трогаемъ безъ спросу, они успокоивались. Но астролябцы не переставали опасеаться на своихъ женщинъ и дтей, вс они были высланы въ горы, и никто изъ насъ не видлъ ни одной женщины. Какъ видно, дикари хотя и считали насъ пришельцами съ луны, но подозрвали въ насъ общечеловческія слабости и опасались похищенія или насилія, — что легко могло случиться по ихъ мннію посл долгаго вояжа съ луны, — a потому заблаговременно и удаляли свой прекрасный полъ.
По ознакомленіи съ мстностью и туземцами, мы приступили къ работамъ — съ цлью устроить на берегу жилище для Маклая и запастись дровами.
Рубка дровъ представлялась особенно затруднительвою, такъ какъ огромные стволы были перевиты льянами, и трудно быдо срубить дерево и потомъ вытащить его на просторъ. Когда дерево рушилось на землю, человкъ 50 команды, припвая ‘дубинушку’, захватывали его въ нсколькихъ мстахъ веревками и выволакивали на боле просторное мсто. Тутъ его разрубали на части и таскали эти части къ берегу, боле мелкія изъ нихъ нагружались на гребныя суда, a боле крупныя брались на буксиръ. Такъ какъ шлюпкамъ нельзя было подходить къ берегу вплотную, то приходилось измученной зноемъ команд производить послднюю работу по поясъ въ вод, что и было причиною лихорадочной эпидеміи. Окончательная рубка дровъ на полнья производилась уже на палуб корвета. Ежедневно было занято такой работой до 100 человкъ. При всемъ стараніи отличной комавды, мы въ семь дней успли нарубить дровъ всего на сутки для средняго хода 360-сильной машины!
Кром того, ежедневно было отряжаемо по 35 человкъ, преимущественно изъ плотниковъ, столяровъ и маляровъ, въ распоряженіе Маклая для постройки его дома и устройства погребовъ и торпедъ. Мсто, выбранное для жилья Маклаю, находилось на берегу порта ‘Великій Князь Константинъ’ (Gabina, по туземному). Оно нсколько возвышенно противъ остальной части порта и прорзывается ручьемъ, вытекающимъ изъ болотистой долины. Хорошо утоптанныя тропинки вели оттуда въ деревни. Площадка около 10—15 квадратныхъ саженъ была очищена отъ деревьевъ и кустарниковъ, за исключеніемъ двухъ большихъ деревъ, оставленныхъ возл самаго дома съ тмъ, чтобы громадныя втви ихъ, повитыя множествомъ льянъ, давали тнь и прохладу въ невыносимые, вчно знойные дни. Затмъ приступили къ постройке дома.
Въ землю были вбиты 6 брусьевъ, вышиною около З 1/2 фу товъ: они и составили фундаментъ. На нихъ положены горизонтальные брусья, въ которые укрплено 6 вертикальныхъ стоекъ, связанныхъ наверху такими же горизонтальными брусьями, какъ нижніе, положенные на фундаментъ. Въ выемки, сдланныя въ стойкахъ, вставлены тонкія доски, образующія досчатыя стны только на 2/3 высоты стоекъ, остальная часть завшена парусиной, которую можно приподнимать, какъ штору, для очищенія воздуха комнаты и для прохлады. Съ боковъ сдлано два крыльца, по которымъ можно входить въ комнату, раздленную на дв половины: одна — для Маклая, другая — для его слугъ. Спереди устроена на трехъ сваяхъ маленькая веранда подъ навсомъ продолженной крыши, покрытой листьями саговой и кокосовой пальмы. Длина дома между крайними стойками 15 футъ, ширина и высота шесть. Въ находившейся неподалеку хижин, оставленной туземцами, Маклай устроилъ свою кухню. Въ ней, должно быть, жилъ прежде одинъ изъ туземцовъ по имени Туй. Въ начал постройки дома онъ принималъ дятельное участіе въ нашихъ работахъ, но потомъ онъ пересталъ являться. Когда его спросили о причин, то жестами онъ объяснилъ, что ему запретило общество, и притомъ прибавилъ, указывая при этомъ на корветъ:
‘Когда корветъ уйдетъ, то весь домъ будетъ изрубленъ, сожженъ, и Маклай выгнанъ вонъ!’
Чтобы не вводить туземцевъ въ искушеніе, Маклай зарылъ въ погреб мене нужныя и запасныя вещи. Этотъ погребъ былъ устроенъ подъ домомъ, въ другомъ погреб, устроенномъ на нкоторомъ разстояніи отъ дома, зарыли около 5-ти пудовъ пороху, a вокругъ помстили шесть торпедъ, которыя можно было взорвать моментально однимъ движеніемъ руки, и тмъ, въ случа нападенія, навести на нападающихъ паническій страхъ. Въ каждой торпед было помщено по дв бутылки пороху: одна изъ нихъ могла быть взорвана, ударнымъ составомъ, другая — посредствомъ стопина (пороховой нитки), проведеннаго изъ дома черезъ бамбуковую трубку. Маклаю была оставлена весельная шлюбка съ парусами и со всми принадлежностями для морского перехода. На ней смло можно было пуститься вдоль свернаго берега Новой-Гвинеи въ Дорей и даже Тернате. Вблизи дома штурманскій офицеръ устроилъ солнечные часы, такъ какъ на настоящую врность карманныхъ трудно было разсчитывать. На высокомъ дерев былъ укрпленъ флагштокъ съ русскимъ коммерческимъ флагомъ, который можно было видть даже y входа въ бухту.
На случай смерти вс вещи и важвыя бумаги должны были быть зарыты въ условленномъ мст на мыс ‘Обсервацій’, чтобы судно, пришедшее за Маклаемъ, могло отыскатъ закопанное и передать по принадлежности.
Кром того, Маклай имлъ запасъ хорошей складной и легкой мебели, лучшихъ метеорологическихъ инструментовъ и т. п. Но какъ удовлетворительна была вншняя обстановка его быта, такъ скудны были запасы пищи. Такъ-какъ Маклай отправлялся въ свою экспедицію безъ всякаго денежнаго пособія со сторовы правительства или какого-либо общества, то по части продовольствія онъ долженъ былъ самъ о себ заботиться. Ему многіе совтовали запастись необходимымъ на боле продолжительный срокъ еще въ Вальпарайзо. Но онъ эти совты всегда отвергалъ, говоря, что онъ будетъ сть то же, что дикари, но все, что казалось возможнымъ въ Вальпарайзо, вышло иначе въ Астролябіи, гд онъ имлъ всего два пуда рису и баночку съ надписью: ‘жиръ для пищи’. Провизія по возможности была пополнена изъ офицерскаго хозяйства, такъ рису прибавили до 6-ти пудовъ и дали въ тому нсколько консервовъ, чаю, сахару. Послдній раздлили просто пополамъ и потомъ оставались нсколько дней на уменьшенной порціи, a самъ Маклай доставлялъ себ это удовольствіе только по праздникамъ.
Когда вс запасы, вещи и проч. были перевезены на берегъ, Маклай просилъ, чтобы корветъ остался еще три дня, пока онъ разберетъ свои вещи и осмотрится со своимъ новымъ жилищемъ. Но, къ сожалнію, мы не могли удовлетворить его просьб. До порта ближайшаго къ ‘Астролябіи’ можно было дойти не ране трехъ недль. Угля же вмст съ нарубленными дровами хватало только на 4 дня средняго хода, и для трехъ опрсненій полнаго запаса воды. Впереди предстояло перейти штилевую полосу и конскую широту съ ураганами. Провизіи хватало на 15 дней при полныхъ порціонахъ, при уменьшенныхъ на 25. Ko всему этому надо прибавить появившуюся лихорадку, порчу провизіи при страшныхъ жарахъ и штиляхъ, воздухъ только изрдка освжался непродолжительными, но сильными ливнями. На этомъ переход мы посл узнали вс трудности морской жизни: сильные жары утомляли до обмороковъ. Всякій съ большимъ нетерпніемъ ждалъ прохладной ночи, но ночыо, въ большинств случаевъ, бывали сильныя грозы съ электрическими огнями на концахъ всхъ предметовъ, грозы оканчивались сильными ливнями, гнавшими нсколько ожившую публику внизъ, въ спертый воздухъ и страшную духоту. Солонина, пресыщенная до невозможности хлористымъ натромъ, пахнувшій сыростью рисъ и сухари съ червями составляли нашу ежедневную пищу. Но и въ такія трудныя минуты нашъ матросъ не падаетъ духомъ, и самъ же смется надъ своимъ положеніемъ. Держитъ, бывало, матросъ въ рук сухарь, бьетъ его по доск и приговариваетъ: ‘Ну-ка, ну-ка, выходи хозяинъ!’ и хозяинъ не замедлитъ явиться въ вид большого червя.
Торжественная встрча съ Маклаемъ. — Посщеніе деревень. — Встрча съ женщинами. — Замтная перемна въ обхожденіи. — Туземцы на клипер. — Проводы Маклая.
Возвратимся теперь въ клиперу ‘Изумрудь’, и его поискамъ за Миклухой-Маклаемъ. Посл труднаго перехода по неизвстнымъ водамъ, усяннымъ коралловыми рифами и банками, плохо означенными на старыхъ картахъ, мы не безъ внутренняго волненія приближались еъ бухт ‘Астролябія’. — Живъ Маклай, или нть? Большинство уже давно исключило Маклая изъ списка живыхъ, такъ какъ въ одной изъ австралійскихъ газетъ нсколько времени тому назадъ было напечатано, что въ ‘Астролябію’ заходило одно купеческое судно, нашедшее въ живыхъ только Вильсона, но тмъ не мене вс были страшно взволнованы и ждали чего-то необыкновеннаго. Находясь въ 3-хъ или 4-хъ миляхъ отъ порта ‘Великій Князь Константинъ’, мы направили вс трубы и бинокли на берегъ, высматривали на немъ домъ и искали какіе-нибудь признаки нашихъ отшельниковъ. Наконецъ одинъ изъ офицеровъ замтилъ русскій коммерческій флагъ, разввающійся между втвями громадныхъ деревъ, и пришелъ въ такое волненіе отъ своего открытія, что едва могъ сообщить объ этомъ командиру.
Мы знали, что ‘Витязь’ оставилъ флагъ Маклаю, a потому его присутствіе ясно говорило, что кто-нибудь изъ оставшихся живъ. Клиперъ прибавилъ ходу, и мы увидли домъ, видли, какъ отвалили дв пироги, идущія въ намъ навстрчу. Пока еще трудно было разобрать, кто на нихъ находился, но, постепенно сближаясь, мы различили какого-то европейца, который вскор оказался во всеобщей радости мнимо умершимъ Маклаемъ. Сцена встрчи была самая торжественная, трудно передать ея впечатлніе. Разукрашенные оружіемъ и головными уборами, гребцы чинно сидли на своихъ мстахъ въ пирог, a между ними на возвышеніи помщался худой и обросшій Маклай въ истрёпанномъ и поношенномъ костюм съ соломенной шляпой. Клиперъ остановился и, выпуская съ грохотомъ излишній паръ, послалъ по вантамъ команду, которая, вмст съ стоявшими на мостикахъ офицерами, дружнымъ и многократнымъ ‘ура’ привтствовала нашего смлаго изслдователя Новой-Гвинеи. Лица всхъ сіяли счастьемъ и радостью, только папуасы, испуганные шумомъ машины, крикомъ и маханьемъ шляпъ, составляли исключеніе, удивляясь этой новой картин. По выход Маклая на клиперъ, не было конца рукопожатіямъ, поздравленіямъ и разнымъ вопросамъ. Вообще, суматоха была не малая и разговоръ, какъ обыкновенно при встрчахъ, вращался на пустякахъ и мелочахъ. Маклай сильно измнился за время 15-ти мсячнаго отшельничества отъ сильныхъ пароксизмовъ лихорадки, всякаго рода лишеній и трудныхъ работъ. Во фланелевой рубах, гамашахъ (штиблеты для экскурсій), съ кинжаломъ и револьверомъ за поясомъ, съ сумкой черезъ плечо, наполненной разными лохмотьями для мны и покупки пищи, онъ былъ настоящимъ Робинзономъ Крузе.
Дикари относились въ Маклаю съ большимъ довріемъ, и. постоянно почти произнося: ‘Маклай!’, спрашивали y него совта и разъясненій. Свободно и бгло говоря по-астролябски, Маклай немедленно отвчалъ на вс ихъ разспросы.
Слуга его, Вильсонъ, прохворалъ почти все время пребыванія на Новой-Гвине. Маклай окружилъ его всевозможною заботливостью и, будучи самъ на краю могилы, спасъ ему жизнь. Къ приходу ‘Изумруда’ y нихъ оставалось всего 20 гранъ хинина.
Другой слуга его, Бой, боле всхъ подававшій надежды на здоровье, какъ житель тропическаго пояса (архипелата Кува), умеръ отъ жестокой лихорадки черезъ нсколько дней по уход корвета ‘Витязь’.
Домъ снаружи остался въ такомъ же вид, какъ и былъ. Только крыша мстами пришла въ разрушеніе, такъ что Маклай немало страдалъ отъ дождя. Отъ множества собранныхъ имъ коллекцій и вещей внутри стало такъ тсно, что трудно было повернуться. Поэтому, Маклай занимался преимущественно на площадк, если только ему позволяла погода, Вторую половину дома занималъ больной Вильсонъ. Возл него на табурет лежали бананы, таро и кокосы, видно, что столъ нашихъ отшельниковъ мало чмъ отличался оть стола дикихъ.
Вырубленное и очищенное мсто вокругъ дома снова заросло молодыми побгами деревъ и кустарниковъ на высоту человческаго роста.
Такъ какъ клиперъ стоялъ въ бухт всего пять дней, a paботы всегда было въ волю, то мы успли постить только дв деревни: Горенда и Гумба, предварительно освдомившись y Maклая, не будетъ ли туземцамъ непріятно наше посщеніе. Придя въ первую деревню, мы тотчасъ же замтили, что жители не были приготовлены въ нашему приходу и не приняли никакихъ мръ. Какъ мужчины, такъ и женщины сидли за своими обыденннми занятіями. Первые окружили насъ совершенно доврчиво безъ всякаго страха и предложили ссть около одной изъ хижинъ. Вторыя, при первомъ нашемъ появленіи, бросились съ кривокъ и визгомъ въ лсъ и хижины, но потомъ, видя ласковое обращеніе своихъ отцовъ и супруговъ съ нами и не получая отъ нихъ никакихъ наказовъ, какъ держать себя съ пришельцами, мало-по-малу стали приближаться къ намъ, разсматривать и разсуждать, указывая на насъ пальцами. Мы приняли это за знаки вниманія къ намъ дамъ папуасскихъ, но скоро разочаровались. Оказалось, что привезенная нами Макака (обезьяна) и большая черная ньюфоундлендская собака Изумрудка были причиною такого вниманія, и только благодаря имъ, мы были осчастливлены присутствіемъ дамъ.
Женщины ростомъ значительно меньше мужчинъ и не отличаются стройностью, свойственною послднимъ, выдающійся животь и особенно задняя часть тла, даже y молодыхъ двушевъ, крайне безобразятъ ихъ, но астролябцы именно это-то и цнятъ, a потому пріучаютъ двушекъ съ малолтства ходить плавно, покачивая среднею частью тла. Достигнувъ 14—15-лтняго возраста, астролябки могутъ считаться физически развитыми. Выраженіе лица ихъ мене осмысленно и боле дико, чмъ лицо мужчины. Волосы коротко стригутъ, окрашиваютъ въ рыжій цвтъ, но безъ всякихъ постороннихъ украшеній. Одежда состоитъ изъ пояса, на который пучками навязаны кокосовыя нити, спускающіяся въ вид густой бахромы до самыхъ колнъ, пучки черезъ одинъ окрашены красной краской. Въ ушахъ носять серьги въ вид цпочекъ изъ костяныхъ колецъ, спускающихся до плечъ, на ше — ожерелъя въ нсколько рядовъ, на рукахъ — браслеты, такіе же, какъ и y мужчинъ.
Въ приходъ ‘Изумруда’ астролябцы рдко предлагали что-нибудь для мны, a если и приносили, то плохія вещи, требуя ныншній разъ взамнъ вещи уже поцнне, какъ-то: топоръ, ножъ, бутылки, они произносили эти слова по-русски, какъ ихъ научилъ Маклай. Видно было, что они уже успли убдиться въ превосходств этихъ инструментовъ предъ костяными и каменными. На бусы. и на другія бездлушки не обращали вовсе вниманія. Собственный опытъ и указанія Маклая многому научили дикарей, и они даже опредлили сравнительную цнность многихъ вещей, такъ, знали, что топоръ дороже ножа, ножъ — бутылки. Значительно измнились и ихъ отношенія въ намъ, они стали доврчиве, и не опасаясь съ нашей стороны грабежа и насилія, они дозволяли намъ видть своихъ женщинъ, не почитая насъ за боговъ или на сверхъестественныя существа, не длали жертвоприношеній и подарковъ. Такую же рзкую перемну мы встртили и въ другой деревн Гумба, подъзжая въ которой мы были поражены самой фантастической картиной. У самаго берега стояло нсколько разукрашенныхъ пирогъ съ острова ‘Витязь’. На площадк, между хижинъ, кокосовыхъ пальмъ и большихъ цвтущихъ кустарниковъ китайской розы, собралась толпа человкъ 400 обоего пола. Вс они были разукрашены по-праздничному. Мужчины съ оружіемъ за спиною, и съ украшееіемъ на голов въ вид цлаго строенія, съ кожей, раскрашенной красными и блыми полосами, представлялись воинственными, дикими рыцарями, жешцины были скромно украшены серьгами. Между мужчинами особенно выдлялись шесть парней, боле красивыхъ, они имли боле красивый головной уборъ, отличительный признакъ танцоровъ. Нсколько косъ, завитыхъ въ шесть прядей, прикрпляли къ голов коническій бамбуковый колпакъ фута въ 2 вышины, на подобіе зонтика. Къ верхней его части привязанъ вертикально бамбуковый шестъ, ддиною въ 1 1/2 — 2 сажени. Весь уборъ, равно какъ и все тло покрыто множествомъ перьевъ, зелени и другихъ украшеній. При танцахъ, состоящихъ изъ довольно плавныхъ движеній, все это красиво колышется. Нсколько молодыхъ парней и двушекъ сновали между пестрой толпой, старые съ дтьми за спиной стояли сзади. Посредин площадки лежала куча кокосовъ, саго, нсколько свиней, привязанныхъ къ бамбукамъ и проч. Все это сначала мы приняли за рынокъ для мны произведеній, но вскор Маклай объяснилъ, что вс деревни, лежащія около бухты, сообща устроили, по случаю его отъзда, пиръ съ оригинальными танцами.
Наконецъ, дикари выразили чрезъ Маклая желаніе осмотрть пугавшее ихъ прежде чудовище ‘Изумрудъ’, на что командиръ охотно согласился. Человкъ 30 явилось на клиперъ. Сначала они держались кучкою и нершительно подвигалисъ впередъ, но небольшіе подарки и ободренія Маклая придали имъ смлости, — все было осмотрно съ большимъ любопытствомъ, и объясненія Маклая слушались внимательно. Больше всего поразили ихъ быки, увидвъ этихъ животныхъ, они сначала бросились прочь, но замтивъ, что быки не длаютъ никавого вреда ихъ просвтителю Маклаю, они подошли въ нимъ поближе и внимательно ихъ разсматривали. Зеркало, игра на фортепіано и другіе предметы, боле бросающіеся въ глаза, доставили не мало удовольствія астролябцамъ. Замчу кстати, что они никогда не смются, какъ мы, но когда что-нибудь доставляетъ имъ радость или удовольствіе, то физіономія ихъ складывается въ особую гримасу. При этомъ они не издаютъ никакого звука. Къ довершенію ихъ счастья, по усмотрнію Маклая, были розданы отъ клипера въ подарокъ ножи, платки и пр., за что они не остались въ свою очередь неблагодарны и привезли въ уходу нашему живности, плодовъ, и били въ барабаны въ честь Маклая.
Но когда пришлось разставаться съ любимымъ блымъ человкомъ, дикари выразили сильнйшее сожалніе. Они просили Маклая остаться, предлагали ему за это выстронть домъ, гд угодно, дать въ жены любую красавицу безъ всякой платы, хотя сначала требовали за это два топора. Поршили на томъ, что онъ удетъ на короткое время домой и потомъ постить ихъ снова. (Тогда предполагалась экспедиція на голландскомъ фрегат ‘Кумпанъ’). Разобравъ домъ и прибивъ доску съ надписью: ‘Витязь’ и ‘Изумрудъ’, 12-го декабря ны снялись съ якоря въ виду туземцевъ, стоявшихъ толпами на берегу и плывшихъ за нами на пирогахъ {На дняхъ, въ No 4-мъ ‘Извстій Рус. Географ. Общества’ сообщено, что отъ г. Миклухи-Маклая пришло письмо изъ Амбоины (Молуккскіе острова въ Индійскомъ архипелаг) отъ 13-го февраія ныншняго года. Въ этотъ день, нашъ естествоиспытатель сдержалъ слово, данное дикарямъ, и вторичво отправился въ Новую-Гвинею на три мсяца. Вмст съ письмомъ получена рукопись: ‘О діалект папуасовъ, обитающихъ на Малайскомъ берегу въ Новой-Гвине’. Ниже чигатели найдуть образцы этого діалекта. — Ред.}).
Разсказы Маклая на обратномъ иути. — Стража около его дома. — Первое посщеніе деревни Горенда. — Сближеніе Маклая съ тузенцами. — Языкъ. — Пища. — Маклай расширяетъ кругъ своихъ изслдованій. — Устройство жизни папуаса. — Женщины. — Дти. — Нравственность. — Обработка полей. — Празднества. — Похороны.
Во время обратнаго плаванія изъ Астролябіи, H. H. Миклуха-Маклай не разъ принимался разсказывать о своемъ жнтьбнть и о дикаряхъ, ихъ нравахъ, образ жизни и о своихъ отношеніяхъ къ нимъ. Я постараюсь изложить все слышанное нами, насколько то помню.
Вскор посл ухода корвета ‘Витязь’, множество вооруженныхъ туземцевъ немедленно окружили домъ Маклая, хотя держались на приличномъ разстояніи. Эта стража въ продолженіе нсколькихъ дней бдительно слдила за каждымъ его шагомъ, не предпринимая, однакожъ, никакихъ непріязненныхъ дйствій. Замтивъ это, Маклай не выказывалъ ни малйшаго страха, подходилъ въ нимъ близко, доврчиво и показывалъ полное равнодушіе въ своему осадному положенію. Дикари же, замтивъ еще во время постройки, что подл дома зарыты различныя вещи, боялись подходить близко, чувствуя, что можетъ произойти что-то недоброе. Понятно, что этой страж своро надоло глазть безъ цли, кром того, она увидла, что пришелецъ съ луны не предпринимаетъ ничего сверхъестественнаго, и понемногу стала расходиться, наконецъ, остались только нкоторые изъ жителей ближайшей деревни, Горенда, съ которыми онъ постарлся по возможности сблизиться. Долго онъ не ршался постить ее, и только черезъ два мсяца ршился заговорить объ этомъ сь туземцами. Изъявивъ свое согласіе, они послали передовыхъ предупредить женщинъ объ этомъ визит и дать имъ возможность скрыться. Въ послдующія посщенія онъ, по условію, предупреждалъ жителей свистками. Такимъ образомъ онъ нсколько мсяцевъ не видалъ ни одной женщины, но потомъ, когда вс попривыкли къ нему и увидли, что онъ ведетъ себя скромно, сами перестали удалять женщинъ, и наконецъ, между имъ и астролябцами установились нормальныя отношенія, они стали заниматься обыденными работами, нисколько не стсняясь его присутствіемъ, часто объясняли ему въ чемъ дло и пользовались его совтами. Вначал принимали его неласково, старались поскоре спровадить домой, но онъ, постепенно удлинняя время своего пребыванія y инхъ, наконецъ, ршился разъ остаться ночевать въ деревн. Намреніе это было встрчено съ большимъ неудовольствіемъ, но какъ они его ни уговаривали вернуться домой, онъ спокойно остался. По всему было видно, что они не ршались на энергическія мры и побаивались своего сосда. Посл этого можно было длать посщенія во всякое время и безъ предупредительныхъ сигналовъ.
Спустя 4 мсяца по уход ‘Витязя’ случилось обстоятельство, способствовавшее не только сближенію между Маклаемъ и дикарями, но и тому, что онъ заслужилъ y нихъ полное довріе и любовь. Между астролябцами и горными жителями возникла война. Астролябцы, зная, что y ихъ благо сосда есть страшное огнестрльное оружіе, которое они называли ‘пумъ-пумъ’, просили его оберегать ихъ женщинъ и дтей. Онъ, конечно, принялъ предложеніе, и въ тотъ же день весь прекрасный полъ съ дтьми расположился таборомъ вокругъ его дома, ожидая нападенія. Война началась изъ-за пустяковъ, горцы, охотясь на ихъ земл, испортили засянныя поля и не хотли дать удовлетворенія. Вскор война кончилась. Дамы, никмъ не оскорбленныя, вернулись въ свои хижины. Такимъ образомъ, хотя помощь Маклая имъ не понадобилась, тмъ не мене онъ своимъ благоразумнымъ поведеніенъ заслужилъ довріе и благодарность дикарей. Кром войны, усиленію его вліянія на туземцевъ и популярности между ними способствовала медицинская помощь, которую онъ оказывалъ, давая лекарства не только противъ нкоторыхъ накожныхъ болзней, но и противъ болзней боле серьёзнаго характера. Скоро слава о этомъ искусств распространилась по окрестностямъ, и жители другихъ деревень стали не только принимать его, но сами на пирогахъ прізжали посмотрть на этого чудотворца и попользоваться его совтомъ.
Сильнымъ тормазомъ при сношеніяхъ было незнаніе языка, безъ котораго, конечно, нельзя было успшно вести свои изслдованія. На его изученіе потребовалось много времени. Маклай могъ узнать только названія видимыхъ предметовъ, дйствій и явленій, да и при этомъ встрчались такія же недоразумнія, какъ и y дорейскихъ миссіонеровъ, что же касается названій отвлеченныхъ понятій, то онъ, при всемъ стараніи, мало имлъ успха. Вотъ почему онъ почти ничего не узналъ объ ихъ врованіяхъ.
Онъ понялъ только, что нкоторыя вещи имютъ священное значеніе, какъ напримръ нижняя челюсть, музыкальные инструменты и идолы. Языкъ астролябцевъ довольно богатъ, относительно нужныхъ вещей и полезныхъ растеній онъ даже очень полонъ и опредлителенъ. Для примра возьмемъ кокосовый орхъ, для различныхъ частей котораго имется 8 названій, и вроятно потому, что вс части его имютъ какое-нибудь примненіе. Разныя деревья и ихъ части опредлены также весьма точно, причемъ различаютъ въ какомъ состояніи он находятся, т. е. сыромъ, сухомъ или гниломъ, — тонкость, которой нтъ въ другомъ язык. Почти каждая деревня иметъ свой языкъ, отличающійся иногда очень рзко отъ языка сосдней деревни, и чмъ дальше, тмъ различіе становится рзче. Жители острова ‘Витязь’ почти не понимають жителей Горенда. Языкъ же обитателей Желтой деревни хорошо понятенъ какъ витязянамъ, такъ и горендцамъ. Подобное явленіе, какъ 12 нарчій въ двнадцатимильной бухт, показываетъ, что жители долго были изолированы другъ отъ друга.
Въ словахъ преобладаютъ гласныя буквы. Ударенія играютъ большую роль при произношеніи. Цлое выраженіе перемняетъ свой смыслъ съ перемной ударенія. Имена собственвыя людей замнены y нихъ названіями животныхъ, растеній и другихъ предметовъ, какъ, напр.: пальма, бамбукъ, ручеекъ. Бухту ‘Астролябію’ называютъ вообще море, портъ ‘Великій Князь Константинъ’ — Габина (Gabina). Маклай составилъ лексиконъ деревни Горенда въ 500 словъ, приведемъ нкоторыя изъ нихъ, сравнительно съ словами дорейской деревни:
человкъ — snun — tamo.
женщина — binn (bien) — nangli (nangeli).
голова — revuri — mamangabar.
ребенокъ — rumava — malaci.
мальчикъ — rumgum — remur.
двушка — nai — dgue.
носъ — snori — mana.
волоса — snumburam — gate-bagri.
ротъ — sbavi — mubo.
нога — vesi — samba.
собака — naff — sa.
свинья — bejegem — bul.
курица — maukuko — ton, kukreku.
птица — maan — as.
райская птица — burumatti — omul.
какадy — mamam — vigi.
барабанъ — tifa — roberok — okam.
стрла — iko — aralge.
лукъ — maria — aral.
шлюпка — vaei (bau) — kobum.
домъ — rum — tal.
кокосъ — sra — mnki.
вода прсная — ver — іі.
вода соленая — mussen — val (море).
гребенка — asis — gasin.
я — aja, ja — adi.
ты — au, dei — ni.
да — jo — iesi.
стрльба изъ ружья — kun.
стрлять изъ лука — kfo.
умереть — moar — muen.
сть — aan, kaanam — ujar.
пить — inam-koinen — ujar.
спать — enaf, kenef — niavar.
говорить — avis — mara.
смяться — embrif.
печалиться, плакать — besusa.
хорошо — bie — bilen.
худо — barbor — barle.
Научившись нсколько говорить, Маклай для боле полнаго знакомства съ папуасами расширилъ кругъ своихъ изслдованій, посщая боле отдаленныя деревни, какъ на остров Витязь и на мыс Дюперре, около котораго расположена группа острововъ {Жители ихъ апатичны, ничмъ не занимаются и довольствуются тмъ, что даетъ имъ природа, Маклай назвалъ ихъ ‘Архипелагомъ довольныхъ людей’}. Везд его ласково принимали. Туземцевъ поражала особенно близна кожи Маклая, костюмъ и вещи. Поэтому они часто просили Маклая раздться, тщательно раасматривали вс части тла и очень удивлялись, находя y него то же, что и y себя. О происхожденіи и мстожительств Маклая составилось y нихъ оригинальное понятіе, — не извстно на чемъ основанное, — что онъ съ луны, и какъ онъ ни старался разуврить ихъ, они остались при своемъ убжденіи. Въ разговорахъ, касающихся другихъ предметовъ, они выказывали всегда большую любознательность и по возможности получали удобопонятныя объясненія. Узнавъ о машинахъ, которыя такъ облегчаютъ работу человка, папуасы вообразили себ, что это особенныя существа, — весьма удивлялись и качали головами, видя ихъ на ‘Изумруд’. Маклай сообщилъ имъ многія свднія по географіи, о Россіи, ея обитателяхъ и природ, о томъ, что свтъ не кончается за Дамшерровымъ проливомъ, дале котораго они никогда не бывали и гд, по ихъ мннію, находится конецъ свта. Объясненія велись по большей части на папуасскомъ язык съ примсью русскихъ словъ, которыя они очень быстро усвоивали.
Нужныя вещи и състные продукты онъ вымнивалъ за куски матеріи, ножи и другія мелочи, замнявшія ему деньги. Онъ всегда носилъ ихъ въ сумк черезъ плечо. Кусокъ матеріи изображалъ мелочь (15—20 коп.), на которую онъ могъ добыть таро, бананы, кокосы и пр., ножи представляли кредитныя бумажки, даваемыя за боле цнныя вещи, какъ свинью или утварь. Однакожъ, несмотря на обиліе денегъ, не всегда можно было добывать мясную пищу и приходилось большею частью питаться туземными растительными яствами.
Кром полудикихъ свиней, возбуждавшихъ сильную жажду, онъ часто употреблялъ въ пищу красивыхъ, но не совсмъ вкусныхъ какаду, убивъ ихъ, онъ перья отдавалъ туземцамъ на украшенія.
Иногда жители цлыми толпами длали облавы на дикихъ кабановъ. Маклай принималъ дятельное участіе въ подобныхъ облавахъ. Охота эта происходила на извстныхъ полянахъ, поросшихъ высокою, колючею травою. Узнавъ, что на такой полян находится цлое стадо свиней, вооруженные жители окружаютъ кольцомъ поляну и зажигаютъ траву со всхъ сторонъ. Кругъ охотниковъ по мр движенія огня стягивается и уменьшается къ центру, a кабаны, чувствуя приближеніе огня, бросаются въ стороны, стараясь прорваться чрезъ цпь охотниковъ, которые въ этотъ моментъ поражаютъ ихъ готовыми на такой случай копьями. Понятно, что такимъ оружіемъ не скоро можно свалить здоровеннаго кабана, разв только копье или стрла попадетъ въ самое опасное мсто. Когда Маклай убилъ пулей одного изъ кабановъ, то удивленію дикарей не было конца. Оказалось, что до сихъ поръ смерть отъ огнестрльнаго оружія они приписывали только звуку, столь страшному для всхъ ихъ, a не пул или дроби. По окончаніи охоты длался пиръ вокругъ разложенныхъ костровъ. Женщины жарили убитыхъ зврей и приготовляли душистый ужинъ, между тмъ какъ мужчины устраивали въ это время игры и военныя упражненія. Всякій при этомъ старался показать свое искусство и ловкость, длая большіе прыжки и принимая воинственныя и граціозныя позы.
Ночью, среди густого двственнаго лса, при свт луны и костровъ, эти оригинальныя пляски и игры должны были представлять изумительную картину. Особенно эффектно y дикарей примрное сраженіе. Раздлившись на дв партіи и употребляя въ дйствіе легкія тупыя стрлы и копья, каждый старался прыжками и ловкими движеніями избгнуть ударовъ противника, и въ то же время вмст съ другими окружить или отрзать часть непріятельскаго войска. Все это сопровождалосъ гиканьемъ и криками.
Когда Маклай сдружился со своими ближайшими сосдями, то онъ сталъ посщать не только сосднія деревни, расположенныя y бухты ‘Астролябія’, но проникъ даже въ горы довольно далеко отъ берега. Сперва, конечно, онъ постилъ ближайшія деревни, какъ, напримръ, на остров Витязь. Главное богатство острова — большія пироги и множество деревянной и глиняной посуды, выдлываемой самими жителями Витязя. На эту посуду они вымнивають овощи, сами же огородовъ не имютъ. Вообще они славятся выдлкою всякаго рода деревянныхъ вещей (барабановъ, посуды и проч.), y нихъ для этого есть подходящее дерево. Витязяне могутъ вполн быть названы финикіанами астролябскаго міра, на своихъ пирогахъ они здятъ мнять свои произведенія по всей бухт и доходятъ до Даншеррова пролива.
Ознакомившись хорошо съ прибрежными жителями, Маклай ршился постить интересныхъ черныхъ папуасовъ, живущихъ въ горахъ. Къ нимъ ведутъ едва проходимыя тропинки, почему пуститься въ такую экскурсію одному и даже безъ проводника было трудно и даже опасно. Объ этомъ онъ заявилъ своимъ пріятелямъ-сосдямъ, горендцамъ, но, по мннію ихъ, это путешествіе было не легко, долго они не ршались, но, видя упорное намреніе Маклая идти даже одному, многіе изъ нихъ присоединились къ нему. Путь хотя былъ не длиненъ, но чрезвычайно утомителенъ по тропинкамъ, проходящимъ по густому, двственному лсу, встрчались часто крутые подъемы и преграды, черезъ которыя приходилось или перелзать, или обходить ихъ стороною, едва пробираясь черезъ густыя дебри. Открытыя мста, кажущіяся изъ залива желтыми пятнами, поросли колючею травой въ ростъ человка, раздирающею платье и тло до крови, при палящихъ вертикальныхъ солнечныхъ лучахъ, жажда и голодъ также дали себя знать. Папуасы, отправляясь въ подобный путь, не берутъ съ собой ничего състного, a стараются ко времени ды, то-есть къ вечеру, достигнуть мста назначенія. Вслдствіе этого, привыкшіе въ мстности и къ климату, папуасы шли форсированнымъ маршемъ, что заставляло Маклая часто выбиваться изъ сидъ и присдать хоть на время. Въ деревн, черные дикари, отличающіеся отъ береговыхъ жителей боле темнымъ цвтомъ кожи, приняли его очень дружелюбно и даже проводили въ другія деревни, изъ которыхъ самая отдаленная отъ берега лежить на высоте 1600 футъ по барометру, дале ея нтъ ни жилья, ни тропинокъ, по которымъ бы можно ходить человку. Всего онъ насчиталъ 83 деревни, изъ которыхъ 28 постилъ лично самъ.
Вотъ что разсказывалъ намъ Маклай изъ своихъ наблюденій о жизни этихъ дикарей.
Юноши, достигнувъ 13—15-тилтняго возраста, подвергаются обрзанію, прежде заостреннымъ концомъ раковины, теперь ножомъ, и отдляются отъ своихъ родителей, причемъ получаютъ въ надлъ часть обработанныхъ полей, кое-какихъ запасовъ и строятъ себ собственную хижину. Постройка совершается всмъ обществомъ вмст. Молодой человкъ, съ помощью друзей и родственниковъ, становить два большіе средніе кола, называемые обыкновенно кольями мужчинъ, a четыре боковыхъ, называемыхъ кольями женщинъ, ставятъ женщины. Когда при помощи боле близкихъ людей основаніе хижины закончено, приглашается вся деревня, при содйствіи которой въ одинъ день кроется крыша. Поэтому случаю заготовляютъ състные припасы, и по окончаніи работь устроиваютъ пиръ, сопровождаемый разными играми и плясками. Детали постройки оканчвваетъ уже самъ новый владлецъ.
Когда постройуа хижины окончена и обрядъ обрзанія совершенъ, молодой папуасъ считается взрослымъ и иметъ право взять жену.
Въ Астролябіи родители никогда не сговариваютъ дтей еще въ младенчеств.. Юноша или чаще его родители выбираютъ невсту и условливаются съ ея родителями въ цн. Обыкновенно можно купить себ жену за 5—6 деревянныхъ мисокъ, при этомъ двушка не иметъ права голоса. Обряда обрученія y нихъ нтъ, a когда об стороны пришли во взаимному соглашенію, то женихъ при помощи родителей устроиваетъ свадьбу съ большимъ пиромъ, для чего ржетъ свинью или собаку, заготовляетъ въ достаточномъ количеств саго и кокосовое вино для угощенія родственниковъ. Невсту безъ всякихъ церемоній онъ переводитъ въ свою хижину, чмъ собственно бракъ считается заключеннымъ. Съ женами хотя обращаются хорошо и не бьютъ ихъ, но смотрятъ какъ на животныхъ, если она не понравится черезъ нсколько времени посл свадьбы или будетъ безплодна, то мужъ можетъ прогнать ее и взять другую — исправную, словомъ, мужчины распоряжаются женщинами совершенно произвольно. На женщинахъ лежатъ работы по хозяйству, собираніе плодовъ, сухихъ дровъ для поддержки неугасаемаго огня. Он поддерживаютъ неугасаемый огонь для того, чтобы не приходилось часто добывать себ его весьма труднымъ способомъ — посредствомъ тренія. Иначе добывать огонь он не умютъ. Когда имъ приходится уходить изъ дому и, слдовательно, поддерживать огонь будетъ некому, то он берутъ съ собой уголья въ бамбуковыхъ трубкахъ. Дтей носятъ привязанными за спиною и съ ними отправляются на работы. Можно себ представить какъ тяжелъ трудъ папуаски, если припомнить, что, пробывъ весь день на тяжелой полевой работ, ей приходится возвращаться вечеромъ тяжело навьючившись плодами, связками дровъ, дтьми, чтобы снова усталыми руками приняться за приготовленіе пищи. Весьма понятно, что подобный образъ жизни нисколько не способствуетъ сохраненію здоровья и свжести женщинъ, поэтому он скоро худютъ, увядаютъ, покрываются морщинами и становятся безобразны. Время рожденія дтей всегда около декабря, слдовательно, зачатіе происходитъ, какъ y и животныхъ, весною (мартъ, апрль). Въ остальное время папуасы не живутъ съ своими женами.
Дти, какъ вообще y дикарей, очень тихи, рдко капризничаютъ и кричатъ, ихъ никогда не бьютъ, рдко даже бранять. Они очень скоро становятся самостоятельными. У нихъ есть игрушки, какъ и y нашихъ дтей — въ род волчка, дудки и проч.
Астролябцы очень цломудренны, развратъ и соблазнъ не встрчается. Дракъ, ссоръ и ругательства между ними никогда не бываетъ.
Пищу готовятъ вмст мужчины и женщины, но дять отдльно по вечерамъ. Женщины считаются недостойными сть вмст съ мужчинами.
Управленія и начальниковъ нтъ, хоть нкоторые изъ жителей и пользуются популярностью, но власти не имютъ. Всякій семьянинъ совершенно самостоятеленъ и есть глава, управляющій другими, меньшими членами семьи. Его власть, впрочемъ, не простирается слишкомъ далеко.
Поля всегда располагаются въ значительномъ отдаленіи отъ деревень, на горныхъ склонахъ, и притомъ въ самыхъ скрытыхъ и уединенныхъ мстахъ, куда ведутъ тропинки, проложенныя такъ искусно, что человку, незнакомому съ этимъ секретомъ, трудно достигнуть этого злачнаго мста. Выбранная для этой цли часть лса выжигается, что возможно вырубить каменнымъ топоромъ — вырубается, и остаются только одни обгорлые пни. Очищенное мсто обносится со всхъ сторонъ высокою бамбуковою изгородью. Вс работы по устройству и обработк производятся сообща всми жителями и потомъ все длится по семьямъ на участки, раздленные свободными проходами. Въ длеж участвуютъ и юноши, имющіе право жениться, т. е. пятнадцати и боле лтъ. Разрыхленіе почвы производится посредствомъ заостренныхъ кольевъ изъ желзнаго дерева, имющихъ видъ лома, и деревянныхъ лопатокъ. Самая работа производится слдующимъ образомъ: мужчины, выстроившись въ одну шеренгу, кольями поднимаютъ большія глыбы земли. По мр того, какъ они идутъ впередъ, за ними двигается рядъ женщинъ и разбиваеть землю на меньшіе комки, за ними третій рядъ дтей, окончательно разрыхляетъ ее. На подобныхъ поляхъ или скоре огородахъ засвается восемь видовъ овощей: таро — до трехъ видовъ, бананы, сахарный тростникъ и др. Сборъ овощей производится исключительно женщинами, приблизительно около декабря, и сносится ими же для зимнихъ запасовъ въ хижины. Окончаніе сборовъ и заготовленіе запасовъ сопровождаются разными увеселительными празднествами. Для каждой деревни есть особый участокъ лса. Кокосовые деревья, какъ очень нужныя и цнныя, распредлены между семьями. Даже молодыя, еще не приносящіе плодовъ, имютъ своихъ владльцевъ.
Важныя событія, торжественные и радостные случаи своей жизни папуасы всегда ознаменовываютъ празднествами. При этомъ музыка, танцы, игры и пляски играютъ главную роль. Въ этихъ общественныхъ торжествахъ принимаютъ участіе не только жители одной деревни, но и нсколькихъ близлежащихъ, и затмъ то же повторяется въ другихъ деревняхъ. Празднества бываютъ только разъ въ годъ около декабря, и продолжаются до двухъ недлъ, почти каждый день подрядъ. Время это выбрано потому, что жатва и сборъ овощей кончены, запасы снесены по домамъ и y всякаго провизіи вдоволь. Празднества происходятъ только ночью, до разсвта. Въ назначенное мсто собираются цлыя толпы (500—600 чел.), принося съ собой необходимое по части ды и питья. Приготовленія къ празднествамъ бываютъ большія, и какъ мужчины, такъ и женщины раскрашиваютъ свое тло и надвають какъ можно больше украшеній, перьевъ и зелени. Выбирается площадка, на которой можетъ помститься свободно вся публика, посреди площадки раскладывается большой костеръ, вокругъ котораго становится кругъ мужчинъ, снаружи другой такой же вооруженный, потомъ кругъ женщинъ и дтей. Вс эти круги двигаются въ одну и въ друтую сторону подъ звуки барабановъ и собственнаго пнія. Мотивы папуасовъ довольно пріятны, вс по большей части протяжны и сопровождаются припвомъ, иногда однословнымъ. Танецъ каждаго участвующаго состоить изъ быстрыхъ, трудно уловимыхъ для глаза движеній тла, рукъ и ногъ и особенно зада y женщинъ. По временамъ музыка ускоряетъ тактъ, танецъ оживляется и движенія становятся быстре. Танецъ продолжается безъ отдыха нсколько часовъ, пока вс танцующіе не придутъ въ окончательное изнеможеніе. Посл этого ржутъ живность, жарятъ и дятъ, потомъ снова танцують. Около разсвта часть мужчинъ отдляется и отправляется за музыкальными инструментами, которые спрятаны гд-нибудь по близости. Съ приближеніемъ ея одинъ изъ музыкантовъ трубить въ рогъ, сдланный изъ древеснаго корня, что служитъ сигналомъ о близости музыки. Услыхавъ эти звуки, женщины съ крикомъ: ои! ои! (музыка, музыка!) убгаютъ въ лсъ. Причину подобной странности Маклай не могъ узнать.
Частныя лица не устраиваютъ пировъ ни при посщеніяхъ гостей, ни при похоронахъ, вообще ни при какихъ важныхъ случаяхъ частной и общественной жизни за исключеніемъ свадьбы, о которой было говорено выше. Приходящій въ гости приноситъ хозяину хижины въ подарокъ что-нибудь състное, хозяинъ въ свою очередь обязанъ угостить постившаго его пищей, свареной въ горшк, дать ему остатки на дорогу и проводить его до конца деревни. Желая распроститься, гость говоритъ ‘я ухожу’, на что хозяинъ отвчаетъ: ‘отправляйся’ (ememe или aba, что значитъ также ‘здравствуй’). При этомъ подаютъ другъ другу руки, но не пожимаютъ ихъ, a только прикасаются концами пальцевъ.
Похороны также обходятся безъ пира. Покойника обмываютъ и натираютъ масломъ, настоянномъ на пахучихъ травахъ, затмъ, свернувъ руки и ноги въ положеніе спелепованнаго младенца, завертываютъ его въ широкія листья и туго завязываютъ крпкими льянами. Приготовленное такимъ образомъ тло подвшиваютъ подъ крышей хижины на нсколько дней, посл чего снимаютъ и хоронятъ тутъ же въ хижин. Когда трупъ сгніетъ и останется одинъ скелетъ, то кости выбрасываютъ, исключая нижней челюсти, почитаемой священною и остающеюся y потомства на память о покойник…
Вотъ то немногое, что сохранилось y насъ въ памяти отъ разсказовъ Н. Н. Миклухи-Маклая во время нашего обратнаго плаванія отъ береговъ Новой-Гвинеи. Заключимъ нащи воспоминанія выраженіемъ надежды, что нашъ отважный путешественникъ довершить со временемъ свой подвигъ трудомъ, который, безъ сомннія, составить богатый вкладъ въ сокровищницу науки. Миръ такъ называемыхъ дикарей, этихъ дтей природы, долго еще будетъ служить намъ живою книгою исторіи древняго человка, но нужно много героизма, самопожертвованія, чтобы ршиться самому подойти къ этой живой книг и взять на себя смлость развернуть ея таинственныя страницы, слагавшіяся въ теченіи цлыхъ вковъ.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
