ПОХОРОНЫ ПОСЛ БИТВЫ.
Изъ воспоминаній о поход хайларскаго отряда въ 1900 г.
ПОХОРОНЫ ПОСЛ БИТВЫ.
Изъ воспоминаній о поход хайларскаго отряда въ 1900 г.
——
——
H. А. Орловъ.
‘Встникъ Европы’, No 6, 1901.
Похороны после битвы, Орлов H. А., Год: 1901
Время на прочтение: 10 минут(ы)
…Терскій казакъ, въ мундир охранной стражи, держалъ въ рукахъ псалтирь. Богъ знаетъ, какими способами раздобыли эту книгу въ поход, когда у многихъ было всего по одной рубах. Казакъ спокойно и даже величественно читалъ: ‘Что хвалишися во злоб сильне, беззаконіе весь день, неправду умысли языкъ твой: яко бритву изощрену сотворилъ еси лестъ. Возлюбилъ еси злобу паче благостыни, неправду неже глаголати правду. Возлюбилъ еси вся глаголы потопныя, языкъ льстивъ. Сего ради Богъ разрушитъ тя до конца: восторгнетъ тя и преселитъ тя отъ селенія твоего и корень твой отъ земли живыхъ’…
Какая-то торжественность царила въ палатк, гд на носилкахъ лежали тла покойниковъ — командира шестой терской охранной стражи, капитана Смольянникова, и двухъ урядниковъ его сотни, убитыхъ въ сраженіи на Большомъ-Хинган, одиннадцатаго августа 1900 года. Одтые въ новые мундиры, тщательно причесанные, усопшіе имли какой-то особый видъ, столь непривычный посреди суровой военной обстановки хайларскаго отряда. На лиц Смольянникова запечатллась строгая серьезность и какъ бы нкоторый укоръ за все происшедшее. Казаки набрали полевыхъ цвтовъ въ чудной монгольской степи и пышно украсили ими изголовье своихъ боевыхъ, безпременно погибшихъ товарищей, восковыя свчи мерцали своимъ желтымъ пламенемъ, блескъ котораго пропадалъ въ ослпительномъ свт здшняго жгучаго солнца. Въ палатк вс говорили шопотомъ, приходящіе клали земные поклоны, глубоко вздыхали, становились въ сторонку и, постоявъ нсколько минутъ, уходили.
— А вдь Богунъ-то былъ любимымъ урядникомъ командира, — говорилъ одинъ терецъ.
— Да почитай-что возл него и жизнь свою положилъ, — отвчаетъ другой.
— И какой Богунъ этотъ былъ ласковый да до всхъ услужливый! Мы стояли на Хорусу, жилъ тамъ техникъ Семеновскій съ женой, оба совсмъ молоденькіе, хорошіе господа, да и храбрые, — вдь при отступленіи-то техникъ съ женой здили одни въ китайскій лагерь, показывали какую-то бумагу, чтобы выручить всхъ остальныхъ, всякое могло съ ними случиться. Такъ Богунъ-то этой барин Семеновской, еще тогда, когда о безпорядкахъ и не думали, привезъ орховое дерево для сада — такъ, съ корнями, какъ есть, не полнился вдь, за пятьдесятъ верстъ приволокъ. Ужъ и благодарила же она его!..
Подобнымъ образомъ разговаривали вс приходившіе, каждый вспомивалъ какую-нибудь подробность. Невольно вспоминалась вся жизнь героя-офицера, закончившаяся гибелью на пол брани въ далекой Манчжуріи.
Григорій Михайловичъ Смольянниковъ окончилъ курсъ въ духовной семинаріи. Въ это время началась турецкая война 1877 года. Молодой семинаристъ поступилъ въ военную службу вольноопредляющимся перваго разряда. По окончаніи войны, избравъ окончательно военную дятельность, Смольянниковъ поступилъ въ чугуевское пхотное юнкерское училище, откуда, по окончаніи курса, вышелъ въ 55-й пхотный подольскій полкъ. Въ чин поручика онъ былъ переведенъ въ 15-й стрлковый полкъ. Тамъ онъ зарекомендовалъ себя прекраснымъ служакой, относившимся къ длу не по казенному, но съ любовью. Въ теченіе семи лтъ, съ 1892 года по 1898-й, онъ командовалъ второю ротою. Стрлковое дло въ этой превосходной одесской бригад было поставлено вообще хорошо, а Смольянниковъ даже имъ увлекался. Между прочихъ, онъ проектировалъ прицльный становъ собственнаго изобртенія.
Въ начал 1898 года, какъ отличный офицеръ, на котораго можно было положиться, Смольянниковъ былъ переведенъ въ охранную стражу восточно-китайской желзной дороги и командировавъ въ терскую область, для формированія сотни охранной стражи изъ льготныхъ казаковъ. Въ составъ сотни Григорій Михайловичъ принялъ, между прочими, около двадцати человкъ, служившихъ прежде въ конво Его Величества, и нсколько георгіевскихъ кавалеровъ. Во время пребыванія въ Одесс, его сотня обратила общее вниманіе своимъ внутреннимъ порядкомъ, товарищескимъ духомъ и прекраснымъ поведеніемъ на улицахъ города. Такой же порядокъ былъ у него и на служб въ Манчжурія. Отличаясь осторожностью, тактомъ, хорошимъ характеромъ, знаніемъ службы, твердостью воли, неусыпной заботливостью о казакахъ, онъ пользовался расположеніемъ всхъ сослуживцевъ, умлъ ладить съ китайскими властями и завоевалъ себ горячую любовь у подчиненныхъ. Казаки называли его ‘вождь’, что должно было знаменовать какое-то особое, высокое званіе. Посл безпорядковъ 28 іюня, когда китайцы разгромили желзную дорогу, онъ спокойно отвелъ охранную стражу и рабочихъ желзной дороги въ старый Цурухайтуй. Имя подъ командой многочисленную толпу рабочихъ, своевольную и склонную въ паник, а также огромный обозъ, онъ съумлъ поддержать въ отряд необходимую дисциплину.
Когда былъ занятъ Хайларъ, то капитану Смольянникову приказано было съ тремя конными сотнями и одной ротой охранной стражи выдвинуться на сто-двадцать-дв версты впередъ, чтобы слдить за непріятелемъ и, въ случа надобности, отходить въ станціи Якши, на 3-й верхнеудинскій конный полкъ съ казачьей батареей. Капитанъ Смольянниковъ выполнилъ это порученіе съ блистательнымъ успхомъ и съ искусствомъ, обличающимъ въ немъ правильный взглядъ истинно военнаго человка.
Въ сраженіи при Якши, 1-го августа, онъ принялъ дятельное участіе, командуя лвымъ крыломъ хайларскаго отряда. Войска у него было немного, какихъ-нибудь четыре, пять сотенъ, но тмъ трудне выпала на его долю задача. Онъ вынужденъ былъ просить подкрпленій, во не получилъ ихъ, потому что сраженіе разршилось на правомъ фланг. За сраженіе при Якши, 1-го августа, онъ былъ представленъ къ награжденію чиномъ подполковника, и 9-го августа писалъ объ этомъ жен, во не суждено ему было дождаться производства. Наканун сраженія на Хинган онъ занималъ передовые посты непосредственно противъ непріятельской позиціи и произвелъ ея развдку. Во время самаго боя дйствовалъ со своей сотней на крайнемъ правомъ фланг отряда, а посл побды неотступно преслдовалъ бгущаго непріятеля. Стычка съ коннымъ китайскимъ арріергардомъ была для него роковою: одинъ изъ китайцевъ въ-упоръ выстрлилъ въ него и раздробилъ лвое колно пулей крупнаго калибра. Большая потеря крови, замедленіе въ перевязк, малокровіе, которымъ страдалъ Смольянниковъ, и слабость сердца повели къ быстрой его кончин — черезъ четыре часа посл раненія.
Съ тяжелымъ чувствомъ вышелъ начальникъ отряда изъ печальной палатки, а кругомъ кипла жизнь. Солнце сильно припекало. Хайларскій отрядъ копошился на своемъ бивуак и отдыхалъ посл напряженной дятельности и тяжкихъ трудовъ вчерашняго дня. Вдь 11-го августа выступили въ два часа утра, дали ршительное сраженіе непріятелю, преслдовали его сорокъ верстъ и собрались на ночлегъ только къ одиннадцати часамъ вечера, итого — двадцать-одинъ часъ работы, то-есть почти круглыя сутки.
Мсто для бивуака было живописное, но пустынное. Одинокая фанза стояла около устьевъ Хоригола, то-есть, тамъ, гд соединяется долина Хоригола съ долиною рки Ялъ. Она служила ‘уопыномъ’, т.-е. постоялымъ дворомъ для прозжающихъ. Въ фанз и около нея помщался штабъ отряда, тутъ же били сосредоточены трофеи хинганской побды: пушки, знамена, оружіе, сто-двадцать повозокъ обоза съ разнымъ имуществомъ. За фанзой располагалась охранная стража, дале — третій верхнеудинскій конный полкъ и казачья батарея, а лве — четыре батальона забайкальской казачьей пшей бригады. Кругомъ возвышались горы, покрытыя довольно густымъ, кудрявымъ лсомъ изъ дуба и граба съ примсью березы. Въ крутыхъ обрывахъ обнажались величественные базальты и порфиры, принимавшіе видъ скалъ.
На большомъ разстояніи отъ бивуака пасся табунъ лошадей и гурты рогатаго скота.
— Позовите подполковника Положаникова!— приказалъ начальникъ отряда адьютанту.
Когда начальникъ штаба явился, генералъ сказалъ ему:
— О похоронахъ я сдлаю словесное распоряженіе, а относительно пріема шестой сотни надобно отдать въ приказ. Жаль, жаль, что Шевичъ не произведенъ еще въ штабсъ-капитаны, — я бы его прямо назначилъ командиромъ шестой сотни, а теперь приходятся назначить только командующимъ, напишите-ка въ приказ слдующій пунктъ:
— За смертью капитана Смольянникова, командующимъ шестой сотней охранной стражи китайско-восточной желзной дороги назначается младшій офицеръ этой сотни поручикъ Шевичъ.
— Имущество шестой сотни, деньги и документы передать поручику Шевичу коммиссіей изъ капитана Чоглокова, штабсъ-капитана Якимовскаго и поручика Шевича. Той же коммиссіи произвести опись собственнаго имущества капитана Смольянникова и о найденномъ донести мн и сообщить наслдникамъ. Имущество это, до отправленія наслдникамъ, передать на храненіе, по той же описи, въ шестую сотню.
— Вотъ еще у меня есть представленіе о производств въ заурядъ-прапорщики на отличіе въ сраженіи на Хинган. Надо произвести этихъ молодцовъ. Запишите: 2-й забайкальской казачьей батареи вахмистръ Иванъ Вологдинъ, забайкальскихъ казачьихъ баталіоновъ: третьяго — фельдфебель Архипъ Филипповъ, пятаго — старшіе урядники Маркъ Кондратьевъ и Симонъ Рюмкинъ, второго баталіона Читинскаго пхотнаго полка фельдфебеля: Иванъ Аанасьевъ и Иванъ Чувакинъ.
— Поручивъ Шевичъ, скажите мн: у Смольянникова было семейство?
— Такъ точно! жена и, кажется, четверо дтей.
— А вотъ я слыхалъ, что семействамъ убитыхъ или раненыхъ изъ служащихъ при постройк китайской-восточной желзной дороги полагается какое-то довольно крупное пособіе.
— Какъ же, полагается восьмидесяти-мсячное содержаніе. Только прямо это сказано относительно строителей, напримръ путейцевъ, а относительно офицеровъ охранной стражи упомянуто довольно глухо.
— Ничего, ради такого героя — дадутъ! Я буду хлопотать. Семенъ Ивановичъ, составьте телеграмму наказному атаману, съ ходатайствомъ о пенсіи вдов Смольянникова, помщеніи ея дтей на казенный счетъ и о ходатайств о выдач вдов восьмидесяти-мсячнаго пособія, которое полагается въ подобныхъ случаяхъ служащимъ на восточно-китайской желзной дорог. Прибавьте, что своимъ успхомъ на Хинган отрядъ во многомъ обязанъ Смольянникову, павшему въ бою смертью героя. Мн кажется, что вдов должны дать пенсію по чину подполковника, а не по чину капитана, потому что онъ былъ представленъ въ производству за Якши, и, слдовательно, еслибы былъ произведенъ, то старшинство считалось бы со дня отличія, то-есть перваго августа, иначе сказать — уже съ перваго августа онъ былъ подполковникомъ.
— А гд прикажете выкопать могилу?— спросилъ поручивъ Шевичъ.
— Я полагалъ бы, вотъ на этомъ холмик. Онъ возл дороги, — значитъ, могила будетъ замтна, онъ впереди фанзы и близко отъ ручья, — значитъ, будетъ виденъ всмъ прозжающимъ, которые, наврно, здсь будутъ останавливаться. Правда, холмикъ невысокъ, — вонъ, тамъ, дальше, есть холмикъ повыше, но этотъ, ближайшій, мн кажется, лучше.
— Такъ мы выроемъ на ближайшемъ.
— Теперь, относительно пвчихъ. У насъ, у терцевъ, хоръ прекрасный, но не хотите ли добавить еще офицеровъ отряда? Напримръ, въ верхнеудинскомъ полку есть офицеры, которые поютъ превосходно.
— Разршите не безпокоить офицеровъ и ограничиться одними терцами.
— Хорошо, хорошо! Какъ хотите. Я васъ понимаю! Для залповъ распорядитесь составить взводъ съ китайскими ружьями. Соберите ихъ по всему отряду, скажите, что я приказалъ. Во всхъ частяхъ отряда есть китайскія ружья на вооруженіи обозныхъ, да и такъ вообще много. Китайскіе залпы будутъ почетне, да и наши трехлинейные патроны не израсходуются. Смотрите только, при залпахъ, какъ бы кого не задть, тамъ вонъ наши стада ходятъ. Лучше всего, валяйте на югъ, на эту гору, гд сегодня бродила вооруженная шайка китайцевъ. Будетъ совсмъ безопасно для нашихъ, а, можетъ быть, зацпитъ кого-нибудь изъ той китайской шайки, недурно, если задастъ имъ немного страху. А вотъ идетъ къ намъ и батарейный командиръ.
Дйствительно, подходилъ войсковой старшина Филимоновъ.
— Что скажете?— спросилъ генералъ.
— Въ какой форм прикажете вывести батарею на панихиду?
— Ахъ, право, это все равно! Мы — на войн, а не на плацъ-парад, какъ кому удобне, такъ пусть и выходятъ.
— Въ такомъ случа, я выведу батарею въ мундирахъ. Покойный Григорій Михайловичъ — мой землякъ: онъ тоже донской уроженецъ. Я хочу почтить его память.
— Это очень похвально, и я ничего не имю противъ того, я не хотлъ только никого затруднять. Приготовьте-на вы китайскія пушки для залповъ, осмотрите орудія — нтъ ли тамъ прорыва газовъ или вообще какихъ-нибудь неисправностей, чтобы не случилось несчастія. Заряды въ китайскихъ передкахъ есть, но, можетъ быть, чтобы холостые выстрлы были погромче, поэффектне, вы заряды передлаете, устройте ихъ побольше, найдутся же у васъ лаборатористы, да и дло не хитрое. Помните, прежде мы, бывало, въ батареяхъ и картузы шили, и заряды набивали, теперь вся лабораторная часть въ батареяхъ гораздо проще — все получаете въ готовомъ вид.
Покончивъ распоряженія относительно похоронъ, начальникъ отряда направился въ фанзу и приказалъ туда пригласить изъ батареи доктора Клопфера. Молодой врачъ, небольшого роста, очень живой и энергичный, вскор пришелъ въ штабъ.
— Я васъ попрошу, докторъ, сдлать слдующее: осмотрите тщательно всхъ раненыхъ и подготовьте ихъ въ перевозк завтрашній день въ шесть часовъ утра на станцію Бухату, оставаться здсь — невозможно. Помщеній никакихъ нтъ, ни видите — всего одна фанза, отрядъ завтрашній день уйдетъ отсюда впередъ, поэтому вамъ выгодне увезти раненыхъ назадъ, на Бухату, гд, въ уцлвшихъ желзнодорожныхъ зданіяхъ, вы можете размстить ихъ съ достаточными удобствами. Распорядитесь взять, сколько нужно, продовольствія, медикаментовъ и перевязочныхъ средствъ отъ всхъ частей, отъ которыхъ есть раненые. Приспособьте хорошенько для перевозки бычачьи повозки изъ-подъ китайскаго отбитаго обоза, захватите фельдшера. Съ вами должны двинуться на Бухату вс трофеи, т.-е. пушки, знамена и прочее. Вы, какъ старшій, будете комендантомъ въ Бухату, въ прикрытіе съ вами пойдетъ взводъ пхоты и заурядъ-прапорщикъ. Какъ только прибудете въ Бухату и устроите раненыхъ, такъ сейчасъ же освободившіяся повозки нагружайте мукой, которая въ небольшомъ количеств имется тамъ въ складахъ, и направляйте вслдъ отряду, чтобы скоре догонялъ насъ. Подводы намъ очень нужны. Этому транспорту дадите небольшое прикрытіе, а весь остальной взводъ оставите гарнизономъ въ Бухату. Я приказалъ девятому подвижному госпиталю передвинуться изъ Хайлара на Хинганъ, когда на узнаете, что госпиталь прибылъ на Хинганъ, тогда потребуйте, чтобы онъ постепенно перевезъ туда вашихъ раненыхъ, а равно и трофеи. Перевозочныя средства въ госпитал есть, и отъ нихъ можно потребовать работы. Когда раненыхъ сдадите, то сами догоняйте отрядъ, а комендантомъ въ Бухату оставите заурядъ-прапорщика. Все ли понятно? Не имете ли чего спросить?
Въ это время въ фанзу вошелъ адьютантъ.
— Ваше превосходительство, разршите принять какія-нибудь мры. Терцы безобразничаютъ: пришли на штабную кухню и у вашего повара Комарницкаго отняли самое лучшее бревно, а дровъ такъ мало. Комарницкій просто въ отчаяніи.
— Да чего же ради терцы выкинули такую штуку?
— Не могу знать.
— То-есть, какъ это ‘не могу знать’? вы терцевъ видли, спрашивали?
— Никакь нтъ, ваше превосходительство! Комарницкій говорятъ…
— Мало ли что Комарницкій говоритъ. Вы сходите, да сами и узнайте, а потомъ придите мн доложить, въ чемъ дло.
Докторъ, между тмъ, стоялъ въ ожиданіи.
— Скажите, докторъ, вы моего встового Кулатова сегодня видли?
— И сегодня утромъ видлъ, и сейчасъ опять видлъ.
— А онъ мн говорилъ, что утромъ онъ у васъ не быль. Ну, да это все равно! Какъ ни его нашли?
— Да онъ совсмъ здоровъ. Онъ просто притворялся.
— Да полноте! Какое! Я сейчасъ его видлъ, лежитъ подъ телгой въ страшномъ жару.
— Не можетъ этого быть! Онъ сейчасъ отъ меня ушелъ безъ малйшаго признака какой-либо болзни.
— Да, врно, ни про кого-нибудь другого говорите.
— Такой высокій, черный, съ большими усами?
— Какое тамъ! Небольшой, безъ усовъ и масти неопредленной.
— Такъ я, значитъ, ошибся, я ошибся! Извините, я смшалъ…
— Ничего, ничего, не безпокойтесь! Идите, тутъ въ обоз штаба найдете его и помогите. Кажется, у него гастрическая лихорадка.
Адьютанть вернулся и доложилъ, что, дйствительно, терцы взяли бревно, но не для костра, а чтобы вытесать изъ него крестъ на могилу Смольянникова, другого боле подходящаго бревна не нашлось — все мелочь.
— Вотъ видите! Какъ же не стыдно было Комарницкому поднимать цлую исторію? Слдовало бы его проучить хорошенько. Ну, да ужъ Богъ съ нимъ!
Въ пять часовъ по полудни, когда могила для убитыхъ на Хинган была готова, на холм выстроился весь хайларскій отрядъ въ развернутомъ стро. Свжевырытая могила была передъ правымъ флангомъ. Дно просторной ямы выложили досками, которыя образовали общій ящикъ для трехъ покойниковъ, Около могилы стояли въ рядъ двадцать-три знамени, отбитыя у китайцевъ. Полотна знаменъ, квадратныя и трехугольныя, черныя и красныя, колебались отъ втра и представляли очень эффектное зрлище. Огромное блое шелковое знамя особенно выдлялось своей красотой. Дале виднлась батарея изъ пяти китайскихъ пушекъ и возл нихъ русскіе артиллеристы — забайкальскіе казаки. Начальникъ отряда со штабомъ стоялъ впереди строя, ближе въ могил. Разводъ уральскихъ казаковъ, весьма многочисленный, съ китайскими ружьями расположился въ нкоторомъ разстояніи праве могилы, для производства похоронныхъ залповъ. Издали отъ бивуака послышалось похоронное пніе и показалась процессія изъ сотни терскихъ казаковъ пшкомъ, роты охранной стражи, затмъ трое лазаретныхъ носилокъ съ покойниками и въ конц — лошадь Смольянникова, подъ черной попоной и сверху накрытая еще чернымъ китайскимъ знаменемъ. Когда процессія приблизилась, отрядъ отдалъ честь останкамъ погибшихъ героевъ. Носилки поставили передъ открытой могилой.
Началось пніе панихиды. Прокопали маленькія ямки въ дерн — въ головахъ у покойниковъ, вставили туда цлые пуки восковыхъ свчъ, скрученныхъ между собою тамъ, что общее пламя охватывало сразу вс свтильни: подобную составную свчу не могъ загасить втеръ. Странно было видть отпваніе безъ священника, безъ кадила, безъ запаха ладана. Воины погребались при самой суровой военной обстановк, зато пніе казаковъ было превосходное, — они пропли полную панихиду.
Странно было видть недалеко отъ могилы горячо молившуюся даму. Какимъ образомъ эта единственная женщина очутилась въ казачьей сред, въ глубин Манчжуріи, во время войны, тотчасъ посл окончанія кровопролитнаго сраженія? Это была Таисія Ивановна Сырченно. Рядомъ съ нею стоялъ ея мужъ, плотный мужчина лтъ пятидесяти — десятникъ на строящейся восточно-китайской желзной дорог. Сорокъ дней они находились въ плну у китайцевъ и во время боя на Хинга подвергались страшной опасности, какъ отъ русскихъ выстрловъ, такъ и отъ китайцевъ. Наконецъ, русскіе одержали побду и освободили несчастныхъ плнниковъ. Они очень хорошо понимали, что своей свободой обязаны этимъ героямъ, которыхъ теперь приходится хоронить.
Пропли ‘вчную память’. Наступило время прощаться.
— Освобожденные плнные, — сказалъ генералъ, — идите впередъ, вамъ надлежитъ первымъ проститься съ тми, кому ни обязаны своимъ спасеніемъ.
Сырченно съ своей женой приблизились къ носилкамъ и долго и усердно молились, прежде чмъ попрощаться съ покойниками. Потомъ прощались вс офицеры, а за ними потянулся длинный рядъ казаковъ и солдатъ охранной стражи, которые прощались со своимъ ‘вождемъ’. Прощаніе кончилось. Терскіе казаки взялись за носилки и начали опускать дорогія тла въ могилу. Свчи догорли до земли и опаляли стебли окружающей травы. Раздались одинъ за другимъ три ружейныхъ залпа, осыпавшіе градомъ пуль крутой и высокій берегъ рки Ялъ. Грянулъ залпъ изъ китайскихъ пушекъ, отдававшихъ честь русскимъ героямъ. Эхо многократно отдалось въ сосднихъ горахъ. Не успло оно замолкнуть, какъ раздался новый залпъ и еще новый, долина рки Яла наполнилась громовыми звуками… Тла покрыли сверху досками. Начальникъ отряда взялъ одну изъ желзныхъ лопатъ, отбитыхъ въ китайскомъ обоз, и бросилъ въ могилу три большія груды земли, которая застучала по доскамъ. Потомъ за лопаты взялись офицеры и терскіе казаки. Въ короткое время могила была насыпана, и высокій крестъ прочно былъ утвержденъ около небольшого холмика. Крестъ далеко виднется по дорог и будетъ напоминать военный подвигъ хайларскихъ героевъ въ Манчжуріи до тхъ поръ, пока строители желзной дороги не замнятъ простой деревянный крестъ боле дорогимъ памятникомъ.