ПОГРАНИЧНЫЕ ЗАПАХИ
ПОГРАНИЧНЫЕ ЗАПАХИ
* * *
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Пограничные запахи, Розанов Василий Васильевич, Год: 1910
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Розанов В. В. Сочинения: Иная земля, иное небо…
Полное собрание путевых очерков, 1899-1913 гг.
М., Танаис, 1994.
Второй раз переезжаю через коротенький мостик, переброшенный через широкую канаву, вырытую между Deutschland’ом и Россиею, и то же впечатление…
Приложитесь лицом к отверстию большого мешка с заношенным бельем, которое отдается в стирку, и вдохните всей грудью воздух: это Вержболово… Я все ходил по его сложным коридорам, каким-то ненужным, пустым комнаткам и, наконец, по большому залу, где в семь часов утра пассажиры в последний раз пьют ‘русский кофе’. Этот ‘носильный запах’ немытого белья, какой-то потный, какой-то удушливый, какой-то неприятный, все время преследовал меня…
Лица тусклые, серые, недовольные… Перед поездом стоят огромные, красивые жандармы. Через поезд проходит, отбирая паспорта, жандармский офицер в клеенчатой накидке, — быстро и энергично совершая окрики и жесты…
— Ваш паспорт?..
Это он обратился к пассажиру, ночью влезшему в наше купе и сейчас же улегшемуся на верхнюю лавочку. Теперь от этого пассажира, из-за шерстяного одеяла, виднелась только спина.
— Эй, вы… — повторил офицер.
Не оборачивая спины, пассажир протянул руку с паспортной книжкой.
Возвращается. Пассажир все так же спит.
— Возьмите ваш паспорт, — говорил желчно офицер.
Тот не шевелится.
— Вам пора вставать, — говорит он досадливо, видя перед собою вместо человеческого лица опять ту же спину.
Из-за спины этого господина послышалась скороговоркой громкая брань, в которой можно было разобрать только слова: ‘Это черт знает что такое. Легче готтентотскую границу переехать, чем русскую…’
Офицер прошел дальше. Пассажир не шевелился… Между тем ведь ‘сейчас выходить из поезда’… И все пассажиры, даже дети, стоят в пальто и шапках, в шляпах, у дверей, у окон, в проходах, встречая Германию и прощаясь с Россией.
Короткий свисток. Кондуктора встали на ‘подножки’, и поезд тронулся.
Переходим из России в Германию.
По сторонам мостика два белые столба, наш ‘казенный’ и тамошний ‘государственный’. ‘Наш’, как все верстовые, имеет черную, свившейся змейкой, кайму на себе. Но вот мост пройден: и ‘их’ столб, короткий, белый, квадратный, — являет совсем другой вид.
Может ли быть ‘дух’ у столба? У казенного, пограничного столба? Вообразите, — есть! Немецкий столб, именно — короткий и белый, без закругленностей и выгибов, — являет прямой дух, вместе с тем хорошо промытый и без запаха.
— Staats-rechts {государственное право (искаж. нем.).}…
Наш…
Я обернулся назад, к убегающей родине…
‘Лукавая и грязная страна’… ‘без границ, без определений’… ‘без концов и начал’…
Поезд стал. На другой стороне подан германский поезд. Встречают пассажиров уже немецкие ‘Trger»ы {носильщики (нем.).}. Совсем другие лица, чем ‘наши’. Совсем другая компоновка мяса, фигур, другая живопись движений. И на станции… совсем другие надписи на вагонах.
Ругавшийся пассажир наконец слез с постели-лавочки. Это был рыжий еще молодой еврей, и такой худой, точно волк, которому несколько суток ничего не попадало на зуб.
Таможенный досмотр…
Раскрывают чемоданы, сундуки. ‘Trger»ы очень милые. Но перед высокой конторкой стоит и что-то записывает со строгим, взыскательным видом человек в форме, лет 40—45-ти, огромного роста и красивый, с усами, как у императора Вильгельма. Совершенно такие же! И оклад лица, молодцеватый и без выражения, напоминает известное всем нам лицо, воинственное и без маски. Как это ухитряются немецкие супруги рождать мальчиков, в огромной пропорции, все ‘на одно личико’, — я не знаю. Но вспомнил из Грибоедова:
А оттого, что патриотки1.
Немцы, очевидно, не ревнуют своих жен к этому ‘мысленному искушению’, которое, наверное, есть…
Мы перешли на другой поезд.
‘Eydtkuhnen’.
Как и в первый раз, лет шесть назад, меня обрадовали и удивили эти совершенно не встречающиеся на русских железных дорогах широкие, будто двойные, окна… Точно отодвинута часть стенки вагона, и воздух, полевой-лесной, врывается широкою струей в вагон.
Все чисто, легко дышать. Как легко вдруг стало дышать!
Впервые — в PC (1910. 2 июля) под псевдонимом В. Варварин.
1 Ср.: Грибоедов А.С. Горе от ума. Действ. II. С. 316:
А потому, что патриотки.