Поэзия раннего периода германской социал-демократии
Поэзия раннего периода германской социал-демократии
I
ОТ ЛАССАЛЯ ДО ЗАКОНА ПРОТИВ СОЦИАЛИСТОВ
I
ОТ ЛАССАЛЯ ДО ЗАКОНА ПРОТИВ СОЦИАЛИСТОВ
Поэзия раннего периода германской социал-демократии, Шиллер Франц Петрович, Год: 1933
Время на прочтение: 22 минут(ы)
Быстрые успехи германской промышленности в 50-х годах прошлого столетия вызвали большие изменения в рабочем классе. Правда, даже в начале 60-х годов ремесленное и сельскохозяйственное производство еще далеко превосходило фабричное, но в некоторых областях, как в Саксонии или в Рейнской провинции, индустрия имела уже перевес. Разнообразные союзы взаимного кредита, основанные Шульце-Деличем и другими приверженцами кооперации, могли только несколько задержать процесс разрушения ремесла.
Немецкая буржуазия, почувствовавшая в это время свою силу и начавшая предъявлять свои претензии государству, могла бы еще, по выражению Меринга, в течение некоторого времени итти объединенным фронтом с рабочим классом против феодализма, если бы она захотела последовательно проводить буржуазно-революционные требования, как-то: всеобщее избирательное право, свобода печати, союзов и т. д. Но во всех этих вопросах тогдашняя буржуазно-либеральная организация, национальный союз держались весьма неопределенной политики. Совместная работа с рабочим классом понималась только в форме благожелательной опеки и выражалась в организации обществ для распространения просвещения среди рабочих, где они должны были достигать ‘зрелости’ по программам буржуазии. Конечно, нельзя отрицать, что многие демократические ученые, в особенности некоторые естествоиспытатели, оказали большие услуги в деле просвещения рабочих. Эти ‘Arbeiterbildungs-vereine’ наравне с ‘христианскими ремесленными союзами’ были тогда единственно возможными легальными формами организации немецких рабочих, и последние их основательно использовали и извлекли пользу из области специальных знаний членов прогрессивной партии. Но наиболее передовые рабочие в промышленных центрах вскоре поняли, что им нужно не то. В Лейпциге в 1862 г. в качестве оппозиции прогрессивной партии образовался рабочий союз ‘Форвертс’, отказавшийся от образовательных целей и поставивший во главу угла политическую пропаганду в интересах рабочего класса.
После многих напрасных переговоров лейпцигских рабочих с прогрессивной партией и повторных попыток Бисмарка привлечь рабочих на свою сторону для борьбы с буржуазией комитет обратился к Лассалю с просьбой высказаться по поводу рабочего движения и его способов, в особенности о значении ассоциаций для беднейших слоев населения. Лассаль ответил, как известно, О_т_к_р_ы_т_ы_м п_и_с_ь_м_о_м, которое, несмотря на его ошибки, имеет известное историческое значение, так как в нем впервые после поражения революции 1848—49 гг. и распада союза коммунистов была указана необходимость для рабочих сорганизоваться в самостоятельную политическую партию. Как дополнение к этому письму последовала Рабочая программа. Эти материалы больше десятилетия служили путеводной нитью для немецкого рабочего движения лассальянского направления, которое стремилось в первую очередь к достижению всеобщего избирательного права и к субсидированию правительством рабочих ассоциаций. Лассаль очень сильно переоценивал значение первого для рабочего движения, в области же политической экономии он выставил в равной мере несостоятельный и неверный ‘железный закон заработной платы’.
Дальнейшая политика Лассаля, его борьба с прогрессивной партией и выступление против Шульце-Делича, его успехи и поражения, основание Всеобщего немецкого рабочего союза в 1863 г. и наконец его ‘новая тактика’, сводившаяся к союзу с Бисмарком и стремившаяся к ‘социальному королевству’,— все это доказало, что как ни высоки исторические заслуги Лассаля, но по существу он защищал интересы самого отъявленного реформизма, я недаром нынешняя германская социал-демократия призывает назад к Лассалю.
Одновременно с организационными стремлениями нового рабочего движения возникла и новая поэзия, идеологически страдающая всеми недостатками лассальянского движения. В художественном отношении она мало отличается от массовой социалистической поэзии 40-х годов. Попревшему служили образцами Гейне, Фрейлиграт и Гервег, из них первого уже не было в живых, а Фрейлиграт, к которому Лассаль обратился с просьбой сочинить гимн для новой рабочей партии, не смог усвоить новых форм рабочего движения, с другой стороны, он подобно Марксу — и вполне справедливо — питал глубокое отвращение к Лассалю. Зато Гервег напряг еще раз свои поэтические силы и создан я подражание Шелли свой известный ‘Союзный гимн’, в котором следующие строфы выражают классовое сознание рабочих:
Пролетарий, будь готов!
Свергни гнет своих оков!
Пусть задержит стук станка
Мощная твоя рука!
и т. д.1
1 Перевод всех приведенных в настоящем очерке стихотворений сделан В. А. Ещиным.
Новая рабочая партия проявила известный подъем в связи с трагическою смертью Лассаля, на всех траурных собраниях в разных городах Германии декламировали сочиненные рабочими стихи — этого требовала старая традиция ремесленных союзов. Конечно, большинство стихотворений в художественном отношении не представляет ценности, но они свидетельствуют о сильной привязанности рабочих к своему вождю и доказывают, какие глубокие корни пустил уже в рабочем классе Всеобщий немецкий рабочий союз: во всех этих стихотворениях в самых абстрактных выражениях воспевается светлое будущее рабочего класса и дается клятва завершить дело, начатое вождем. Само собой разумеется, во многих стихотворениях культ личности Лассаля играл очень большую роль. Лассаль — новый спаситель, освободитель и искупитель {Недаром Маркс и Энгельс самым решительным образом требовали от редакции ‘Социал-демократа’ удаления этих полурелигиозных стихов, воспевающих ‘культ’ Лассаля.}. Дальше всех в этом отношении пошел старый демократ и бывший пастор Людганг Вюркерт в Лейпциге. Он в своих лассальянских песнях клялся верности ‘библии, церкви, господу’.
Зато траурное заседание в Гамбурге подарило нам знаменитую немецкую рабочую марсельезу ‘Песнь немецкого рабочего’ молодого Якуба Аудорфа, которая вскоре вытеснила ‘Гимн’ Гервега и доныне еще часто распевается немецкими пролетариями. Из пяти строф приводим первую:
Ну что ж, кто правду уважает,
Тот с нашим знаменем пойдет!
Хоть ложь еще нас окружает,
Но утра свет уже встает!
Мы смело в бой пойдем с врагами,
Хотя несметно их число,
Хотя б грозы громовой пламя
Нас беспощадно обожгло.
Припев:
Наш враг неисчислим,
Но мы тверды, как сталь:
Дорогой храбрых, ей, спешим,
Куда нас вел Лассаль!
После смерти Лассаля Всеобщий немецкий рабочий союз сделал большие успехи. Духовный вождь движения и позднейший диктатор союза И. Б. фон-Швейцер основал в декабре 1846 гг. ‘Социал-демократ’ (позже ‘Новый социал-демократ’), в котором вначале сотрудничали также Маркс, Энгельс и Либкнехт. Редакция отвела в газете особый уголок для ‘рабочих корреспонденций’. Характерно то, что почти все эти ‘корреспонденции’ состоят из стихотворений. В первые годы движения большинство из них написано о Лассале. После каждой годовщины смерти Лассаля (31 августа) ‘рабочий уголок’ ‘Социал-демократа’ в течение многих месяцев заполнялся стихами, в которых воспевался покойный вождь. Примером этого рабочего поэтического творчества может служить одна строфа Андрея Фишера:
Что может нас освободит
От ига рабства, нас, рабочих?
Что цепь поможет нам разбить,
Восстав от сна, в глубокой точи?
Лассаля дух лишь нас спасет,
В нас гордость он свою вольет.
Так пусть же нашему народу
Добыть поможет он свободу!
Многочисленные стихотворения в лассальянском ‘Социал-демократе’ вращаются главным образом вокруг лозунгов союза и страдают поэтому в идеологическом отношении теми же недостатками, что и все движение: у рабочего-поэта нет ясного представления о будущем своего класса, вследствие этого его призывы к борьбе по большей части лишь пустые слова о свободе, братстве, правах человечества и т. п. Когда например Вильгельм Газенклевер, воспевая гимн Гервега, восклицает:
Ты, трудовой, великий мой народ!
О, если бы ты смог объединиться,
Тебе миры могли бы подчиниться!
и в результате, этой победы открывает ему следующие перспективы:
Из ночи ты помчал бы их вперед,
Туда, где солнце вечное горит,
Что и тебя сияньем ослепит.—
то вряд ли пролетарий может представить себе что-либо конкретное под подобными абстрактными я расплывчатыми сравнениями.
Дальнейшей излюбленной темой лассальянских поэтов были Шульце-Делич и прогрессивная партия. Как известно, Лассаль и Швейцер ожесточенно боролись с ними, что было бы в порядке вещей, если бы они одновременно ‘е строили глазки Бисмарку. Тщательное изучение лассальянской поэзии показывает игам, что в то время, как против ‘апостола бережливости’ Шульце-Делича и либеральной буржуазии писалось много и ожесточенно, против Бисмарка и юнкерства — почти что ничего. Рабочий Отто Геппе пишет например в стихотворении, посвященном памяти Лассаля:
Чтоб ложь прогрессистов длилась не долго,
Труд свой бессмертный он написал,
Правду считал он первейшим долгом
И Шульце коварство разоблачал.
Хоть ‘партия прогресса’ говорит:
‘Рабочий не нуждается, он сыт!’
Но убедительно, ясно и смело
Слово Лассаля для всех, кто неглуп, прогремело:
Да будет свергнут капитал,
Чтоб пролетарий не голодал!
В Силезии, где агитационная поездка в январе 1865 г. первого после смерти Лассаля председателя Рабочего союза Бернгарда Баккера привлекла в союз свыше тысячи членов, ткач Фианке, часто выступавший со стихами, выразил оно’ мнение о Шульце-Деличе в поэме на силезском наречии.
Другая часто встречающаяся тема этой поэзии — всеобщее избирательное право. Подобно Лассалю и лассальянские поэты ожидали от выборов спасения рабочего класса. В особенности во время первых выборов в северогерманский парламент (1867) сыпался целый град таких ‘выборных стихотворений’. Типичными примерами их могут служить стихотворения Фр: Поллинга (‘Тревожный сигнал’), К. Герстемана (‘К выборной борьбе’), Л. Петерсена или Эмиля Деяке (рабочий), который в своем воззвании ‘К немецким рабочим-выборщикам в парламент’ следующими словами призывает всех к урнам:
Пойдемте ж, братья, к выборам мы дружно,
Чтоб наш народ победу одержал!
Мы победим, избрав себе оружье,
Которое Лассаль наш завещал.
С врагами мы сумеем рассчитаться,
Коль право выборов мы осуществим,
Давайте ж на борьбу вооружаться:
Мы победить сумеем только с ним!
Пусть избирает тот, кто ждет свободы,
Кто видит в ней священный свой закон,
Кто ж избирать не думает, тот годы
Под игом рабства гнуться обречен!
И если мы сегодня проиграем,
То все же, братья, не кляните рок:
Грядущий день победой увенчаем,
Лишь в нашем праве — счастья залог!
Вообще ранняя социал-демократическая поэзия касается изображения нужды масс, хвалебных гимнов Рабочему союзу, вербовки новых членов, приглашений на конгрессы и приветствий им, некрологов членов союза и т. д. Быть может, следует указать еще на одну характерную сторону: национальные тенденции. В вопросе об объединении Германии лассальянское движение придерживалось прусской ориентировки, и поэтому нередко встречаются призывы к рабочим выступить ‘за Германию’.
Итак, лассальянская рабочая поэзия идеологически является верным эхом реформистской теории и практики лассальянства. В некоторых вопросах, как например мирное завоевание власти (выборами), национальная ограниченность, поэзия напоминает нынешнее творчество Брегеров, Лершов и т. д. Эти общие тенденции не означают конечно, что среди лассальянцев не было совсем революционных рабочих поэтов, но объяснялось это тем, что ‘умеренные’ элементы считали необходимым удерживать этих радикальных поэтов в рамках строжайшей законности и призывать их к долготерпению. Так, Вильгельм Гримм опубликовал в ‘Социал-демократе’ (от 6 мая 1867 г.) стихотворение ‘К поэтам партии’, где говорится:
Кто Пегаса оседлал,
В высь умчаться пожелал,—
Улетит не высоко:
Вмиг ухватит бедняка
Полицейская рука.
Слушайте же, браться,
Что хотел бы вам оказать я:
Взвесьте строго, что писать,
Лишнего чтоб не болтать.
Мы, кому давно все ясно,
Коих некий час прекрасный
Подарил таким вождем,
Чьим умом по-днесь живем:
Мы, кто вырос на Лассале,
Мы пойдем за ним и дале,
Нам не нужны вовсе шпоры.
Гневом пышущие взоры,—
Нам достаточно двух слое,
Если им защитный кров
Гарантирован законом.
Чтоб избегнуть кой-чего нам.
Те же, кто еще не с нами,
Кто от нас еще далеко,
Скоро к нам придут и сами,
Мощным двигаясь потоком,—
Так восторжествует смело!
Над неправдой наше дело!
Поэзия раннего социал-демократического движения либкнехто-бебелевского направления называвшегося сперва Саксонской рабочей партией, после Эйзенахекого конгресса 1869 гг.— просто ‘эйзенахцы’ также еще страдает нередко идеологической отсталостью: почти та же неясность, то же изображение нищеты масс, прославление абстрактной свободы, приветствия партийным съездам и т. п. Самое большое коренное различие в политической позиции обеих рабочих партий состояло в отношении к Бисмарку и к германскому вопросу. В то время как ‘Социал-демократ’ Швейцера стоял за. Северогерманский союз, орган Либкнехта ‘Демократический еженедельник’ (с 1869 т. ‘Volks-staat’) держался велико-германских взглядов, т. е. дал, несмотря на ряд ошибок, травильный, революционный ответ на центральный вопрос буржуазной революции в Германии. Эти тенденции отражаются в поэтическом творчестве эйзенахцев. Так, в одном стихотворении, озаглавленном ‘Kleindeutschland 1868’, говорится:
Германцы — но под прусским флагом,
Свобода — но над нею власть,
И к ней идут свободным шагом
Те, кто не смог в сраженьи пасть.
Как известно, обе рабочие партии объединились в 1875 г. на Готском конгрессе, причем лассальянские ошибки были частично включены в новую программу объединенной социал-демократической рабочей партии.
Эти десять лет борьбы обоих направлений (1865—1875) — борьбы эйзенахцев с лассальянским оппортунизмом — были в политическом отношении бурным временем. После габсбургско гогенцоллернского конфликта началась ‘революция сверху’, т. е. разрешение немецкого вопроса кровью и железом. С этим временем совпадают также основание, деятельность и упадок Международного товарищества рабочих, затем франко-прусская война и Парижская коммуна. Особенное значение для международного пролетариата имела Коммуна, и ее борьба и поражение нашли звучный отголосок в творчестве немецких рабочих. Так, один гамбургский рабочий сочинил прекрасную песнь ‘Коммунисты’ с припевом:
Весенний бодрый гимн звучит:
‘Да здравствует коммуна!
Пускай задушен и разбит
Был наш отряд,— везде горит
Отмщеньем взор наш юный!’
Август Гейб написал ‘Смерть мятежников’, Макс Фоглер — ‘Еще одна картина Парижа 71-го г.’ и Макс Кегель, один из известнейших рабочих певцов старой социал-демократии, посвятил событиям Коммуны свою песнь ‘Парижская коммуна’:
Видали ль вы красное знамя
Парижской коммуны, когда
Оно развевается гордо,
Как символ борьбы и труда?
По тюрьмам, на мрачных галерах,
На фабриках, грозно, как бич,
Еще раздается повсюду
‘Коммуна!’ — торжественный клич!
И вновь прогремит этот лозунг.
В крутящемся вихре времен,
Домой возвратится изгнанник
И тот, кто в тюрьму заключен.
Тогда задрожат лицемеры,
Свободы и правды враги:
Их власти конец наступает,
Гремят Немезиды шаги!
И снова, как солнце свободы,
Румяное знамя сверкнет:
Да здравствует вновь возрожденный
Парижской коммуны приход!
Все же самым лучшим, самым известным и самым любимым немецким рабочим гимном, посвященным Коммуне, является ‘Песнь керосинщиков’ Якоба Аудорфа. Песня имеет темой созданную в 1871 г. версальской контрреволюцией басню, согласно которой коммунары варварски сжигали разные здания Парижа. На самом же деле крупные промышленники облили керосином свои постройки и подожгли их, чтобы получить громадные страховые премии за счет парижских ‘керосинщиков Коммуны’. Бебель в рейхстаге с негодованием отверг эту клевету на коммунаров, и тогда немецкая буржуазия вдруг нашла разгадку: социал-демократы — керосинщики Германии. Возмущение немецких рабочих выражено в песне Аудорфа:
Ну, что ж, я — петролитейщик,
Про это знает всяк,
Скажу я вам по чести:
Мне керосин не враг.
И так как ярко он горит
И много свету льет,
Пусть вместо пива прохладит
Он высохший мой рот!
Здесь керосин, там керосин,
Керосин вокруг один!
Выше наши взвейтесь чаши:
Трижды славься керосин!
и т. д.
После этого общего обзора поэзии до закона о социалистах нужно еще указать на некоторых, наиболее известных поэтов, творчество которых главным образом падает на этот период. Большинство из них писало до и после закона о социалистах и проделало таким образом всю эволюцию социал-демократической партии
Старейший поэт лассальянцев — Вильгельм Газенклевер (1834—1889), рейнский кожевник, после ухода Швейцера председатель Всеобщего рабочего союза и сотрудник многих партийных органов. Газенклевер написал ряд новелл, был искусным фельетонистом, издал много стихотворений и свои мемуары ‘Пережитое’. Пожалуй, из всех социал-демократических поэтов раннего периода Газенклевер идеологически глубже веек проникся либерально-буржуазным мировоззрением, выразившимся прежде всего в национальных и реформистских стихах. В песнях ‘К борьбе’, ‘Борцы за свободу’ он воспевает абстрактную свободу, в других, как-то: ‘Мировой дух’, ‘В лесу’ он упивается пантеистическим созерцанием природы, и только немногие его стихи, как ‘Немецкая марсельеза’ или ‘Народ достиг совершеннолетия’, говорят о некотором революционном сознании. Одно время пользовался известностью его ‘Гимн партии’ (1875) (с начальной строфой):
Рабочей партии — ура!
Веселый клич звучит,
Звучит с утра и до утра
И кровь нам горячит.
О, лозунг всем принять пора:
Рабочей партии — ура!
Из лассальянского движения вышел также самый талантливый и известный рабочий поэт этой эпохи Якоб Аудорф (1835—1898), который был сыном политического деятеля 1848 ir. в Гамбурге, по профессии — слесарь и механик. Проводя многие годы в Швейцарии и Париже, он в 1863 г. вступил в партию и после смерти Лассаля сочинил известную марсельезу. Вследствие всяческих разногласий в партии и высылок из Германии Аудорф трижды отправлялся на много лет в Россию и работал в разных городах на службе у одной немецкой фирмы. Он принадлежал к наиболее совершенным по форме поэтам, выдвинутым когда-либо старой социал-демократией, его стихи легко переложимы на музыку и выдержаны в духе народной песни, отсюда их огромная популярность среди рабочих. Кроме известных ‘Marschlieder’ он посвятил еще ряд стихотворений политическим и литературным героям немецкой революции 1848 г. и старого либерализма (Берне, Гейне, Г. Блюм и др.). Очень многочисленны также его политические злободневные стихи, написанные по поводу рабочих и партийных празднеств.
Так, он обращается к неорганизованным рабочим (в ‘Arbeiterbundslied’):
Из подвалов вылезайте,
Бросьте свой чулан сырой,
Горечь жизни отряхайте,
Чтоб улучшить жребий свой!
В наш отряд скорей вступите
Против темных вражьих сил,
К строю строй тесней примкните,
Чтоб никто вас не разбил!
Большой успех аудорфовских песен объясняется огромной силой, с которой они написаны, — в ритме рабочих колонн, шагающих по мостовой большого города. Так как Аудорф порядочно побродил по белу свету и усвоил многие культурные элементы французской и русской литературы, то его поэзия выгодно отличается от большей части творчества тогдашних рабочих поэтов своим более широким историческим кругозором.
Также Макс Кегель (1850—1902), наборщик, рано примкнул к социалистическому движению, сделался журналистом и поэтом, издал сборник ‘Лучи поэзии’ (‘Lichtstrahle der Poesie’) и новый ‘Социал-демократический песенник’. Его стихотворения трактуют по большей части политические события, он отличался своим мастерским, отточенным политико-сатирическим остроумием и был одним из главных сотрудников известных социал-демократичесжих сатирических журналов ‘Der Nuss-Knacker’, ‘Hiddigeigei’, ‘Sddeutscher Postillon’ и ‘Der wahre Jakob’.
Карл Фроме (1850—1932), механик, лассальянец, участник конгрессов I Интернационала, редактировал ряд газет. Кроме стихотворений на злобу дня он издал сборник стихов ‘Часы отдыха’ отвлеченного и реформистского содержания.
Раннее социал-демократическое движение в Австрии выдвинуло рабочего поэта более крупного масштаба и со значительно более классовым сознанием — Андрея Шей (Scheu, род. 1844), этот пионер движения в Вене (издавал газеты ‘Волю народа’, затем ‘Равенство’), сидел долгие годы в тюрьме (в 1874 г. уехал в Англию и примкнул к немецкой секции Интернационала), и поэтому темами многих его стихотворений служат история страданий или смерть заключенного, тоска по свободе, в некоторых стихах он воспевает стачки и борьбу, труд и пролетариат. Вот пример (начальная строфа) его ‘Людей труда’:
Что льется вдоль улиц, как волны гудя,
Стихийным напором взбухая?
Что ширится, плотной шеренгой идя,
Толпясь вокруг трибуны, чтобы слушать вождя
Всю площадь собой заполняя?
Чьи это фигуры маячат во мгле? —
Л_ю_д_и т_р_у_д_а, создающие все на земле!
Главное и самое непосредственное назначение этих стихотворений состояло в том, что они декламировались или пелись на празднествах, собраниях, революционных годовщинах и на уличных демонстрациях. Чтобы пойти им навстречу, партия и социалистические издатели начали собирать самые ценные революционные стихотворения и издавать под заглавиями: ‘Рабочие песни’, ‘Пролетарский песенник’, ‘Социал-демократический декламатор’ и т. и. До закона о социалистах вышло не менее десяти таких сборников, из которых самым распространенным, кажется, был сборник И. Моста. В этот сборник включались не только стихи рабочих, но и прежних буржуазно-революционных поэтов. Особенно интересны многочисленные анонимные пролетарские песни, бравшиеся издателями из газет.
Так, в мостовском сборнике мы находим одну из лучших немецких песен, сочиненную И. Мостом, еще часто и ныне распеваемую. ‘Die Arbeitsmnner’ (первая строфа):
Кто добывает злато?
Кто делает вино?
Кто раздробляет камень?
Кто сеет, кто ткет сукно?
Кто хлеб приносит богачам,
Влачась и нужде горчайшей сам?—
Наш брат, бедняк-рабочий, наш пролетариат,
и т. д.
‘Анонимные’ поэты были зачастую самыми революционными. Так, один заключенный в тюрьме пролетарий шлет цюрихской газете ‘Tagwacht’ из своей камеры ‘Гимн борьбе’, в котором говорится:
Народ восстал, гроза близка,
Да будет твердой ваша рука!
Пусть же вампиров златые коровы
Знают, как мощен народ возмущенный!
Эй, истребляйте ж и_с_ч_а_д_и_я з_л_а!
Не наша ли кровь жизнь им дала?
Не наша ли бедность им трон создала?
Искореняйте же их дотла!
За строем строй! Иго долой!
Пролетарий, вперед! За мной!
Или другой рабочий воспевает последнюю ‘Битву народов’, с припевом:
Смелее в бой!
Пламенный лозунг несите с собой:
Троны долой!
‘Республика, республика!
К_р_а_с_н_а_я республика!’
К