Поэзия Пушкина в преддверии Азии, Веселовский Юрий Алексеевич, Год: 1899 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 5 минут(ы)

ПУШКИНСКІЙ СБОРНИКЪ
(въ память столтія дня рожденія поэта)

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
ТИПОГРАФІЯ А. С. СУВОРИНА. ЭРТЕЛЕВЪ ПЕР., Д. 13
1899

Ю. Веселовскій.

ПОЭЗІЯ ПУШКИНА ВЪ ПРЕДДВЕРІИ АЗІИ.

‘Слухъ обо мн пройдетъ по всей Руси великой, и назоветъ меня всякъ сущій въ ней языкъ…’ Съ каждымъ десятилтіемъ эти пророческія слова нашего поэта становятся все боле справедливыми, и переводы различныхъ его произведеній на языки населяющихъ Россію племенъ краснорчиво свидтельствуютъ о томъ, что его творчество въ настоящее время понятно и дорого не одному только русскому народу. Въ библіографіи переводовъ мелкихъ стихотвореніи, поэмъ, повстей или драматическихъ сценъ Пушкина, былъ, однако, до сихъ поръ, правда, не особенно существенный, но все же досадный, безусловно нежелательный проблъ: мы имемъ въ виду тотъ фактъ, что вплоть до послдняго времени почти не упоминалось о переводахъ изъ Пушкина на армянскій языкъ,— сравнительно, довольно многочисленныхъ. Между тмъ, по мр того, какъ армянскій народъ пробуждался отъ прежняго сна и застоя, воспринималъ европейскую цивилизацію и шелъ впередъ по пути культуры и просвщенія, возрасталъ и интересъ наиболе интеллигентныхъ его представителей къ творчеству русскихъ и иностранныхъ поэтовъ, драматурговъ и романистовъ, вмст съ желаніемъ сдлать это творчество, по возможности, доступнымъ своимъ соплеменникамъ, путемъ переводовъ и переложеній. Среди тхъ поэтовъ, произведенія которыхъ до сихъ поръ переводились на армянскій языкъ, довольно видное мсто принадлежитъ Пушкину. Лермонтовъ еще больше полюбился армянамъ, и вс его главныя произведенія, не исключая и ‘Героя нашего времени’, существуютъ въ армянскомъ перевод). Перечислить разнообразные переводы изъ Пушкина, сдланные армянскими литераторами въ разное время, между 30-ми и 90-ми годами,— будетъ главною цлью настоящей замтки. Думается, что всякій, даже самый скромный вкладъ въ дло изученія Пушкина или его вліянія на потомство, можетъ представить извстный интересъ, особенно теперь,— такъ какъ вниманіе всего русскаго общества боле, чмъ когда либо, обращено въ настоящую минуту на литературное наслдіе великаго поэта.

Первые армянскіе переводы изъ Пушкина относятся къ той пор, когда новый армянскій литературный языкъ (ашхарапаръ) еще не былъ выработавъ, и вс книги писались на древнемъ классическомъ язык (грапаръ), очень богатомъ и красивомъ, но уже не удовлетворявшемъ требованіямъ современности, мало понятномъ масс, лишенномъ цлаго ряда самыхъ необходимымъ словъ, теперь сохранившемся только въ богослуженіи армяно-григоріанской церкви. Поэтому мы видимъ, что сначала стихотворенія Пушкина переводятся именно на древній языкъ. Будущій извстный оріенталистъ и профессоръ, уроженецъ далекой Индіи, Н. О. Эминъ, проходя курсъ наукъ въ московскомъ Лазаревскомъ Институт восточныхъ языковъ, въ начал 30-хъ годовъ принимается за переложеніе русскихъ стихотвореній и поэмъ, и на первыхъ же порахъ переводитъ на ‘грапаръ’ ‘Бахчисарайскій фонтанъ’ и ‘Кавказскаго Плнника’. Лтъ десять спустя, въ 1843 году, какъ это видно изъ бумагъ семейства Лазаревыхъ, въ настоящее время разбираемыхъ приватъ-доцентомъ Московскаго университета Л. 3. Мсеріанцомъ, другой воспитанникъ института, Амазасповъ, очевидно, живо интересуясь русскою литературою, перевелъ на древне-армянскій языкъ пушкинскія стихотворенія ‘Кавказъ подо мною’ и ‘Русалку’, наряду съ отдльными произведеніями Жуковскаго и Баратынскаго. Впослдствіи на грапаръ переведено было еще одно стихотвореніе Пушкина — ‘Пророкъ’, къ которому, нсколько архаическій, церковный характеръ грапара подходилъ боле, чмъ къ другимъ.

Большая часть переводовъ изъ Пушкина, сдлана, однако, на ‘ашхарапаръ’, какъ боле живой, приспособленный къ современнымъ нуждамъ и понятный народу языкъ. Однимъ изъ главныхъ переводчиковъ мелкихъ стихотвореній Пушкина, явился въ наши дни молодой поэтъ Александръ Цатуріанъ, познакомившій армянскую публику также и со ‘Стихотвореніями въ проз’ и ‘Асей’ Тургенева, со многими произведеніями Лермонтова, Некрасова, Плещеева и др. Имъ переведены и напечатаны слдующія вещи Пушкина: ‘Желаніе’ (Медлительно влекутся дни мои…), ‘Осеннее утро’ (Поднялся шумъ, свирлью полевой…), ‘Возрожденіе’ (Художникъ-варваръ кистью сонной’), ‘О, двароза, я въ оковахъ…’, ‘Узникъ’ (Сижу за ршеткой…), ‘желаніе славы’ (Когда любовію и нгой упоенный…), ‘Буря’ (Ты видлъ дву на скал…), ‘Ангелъ’ (Въ дверяхъ эдема…), ‘Соловей’ (Въ безмолвіи садовъ…, ‘Я думалъ, сердце позабыло…’ Вс эти переводы появились въ ежемсячномъ журнал ‘Мурчъ’, издающемся въ Тифлис. Переведены тмъ же поэтомъ и должны въ ма, ко дню пушкинскаго юбилея, появиться въ печати: ‘Телга жизни’, ‘Русалка’ (Надъ озеромъ, въ глухихъ дубравахъ), ‘Если жизнь тебя обманетъ’, ‘Послдніе цвты’, ‘Пророкъ’, ‘Поэтъ’ (Пока не требуетъ поэта), ‘Цвтокъ’, ‘Анчаръ’, ‘Птичка Божія не знаетъ…’, ‘Кавказъ подо мною’, ‘Брожу-ли я вдоль улицъ шумныхъ’ (это стихотвореніе было уже переведено раньше К. Красильникьяномъ).

Изъ поэмъ Пушкина на новый армянскій языкъ переведены: ‘Цыгане’, ‘Полтава’ (переводъ началъ печататься въ 10-й книжк журнала ‘Мурчъ’ за прошлый годъ), ‘Братья-разбойники’. Послдніе два перевода принадлежатъ Ак. Теръ-Геворкіану, тмъ же литераторомъ переведенъ ‘Скупой рыцарь’,— единственное драматическое произведеніе Пушкина, какое пока существуетъ въ армянскомъ переложеніи. Изъ прозаическихъ сочиненіи Пушкина переведена цликомъ ‘Капитанская дочка’. Очень посчастливилось ‘Сказк о рыбак и рыбк’,— она существуетъ въ двухъ переводахъ,— X. Агаяна и Рафаэла Патканьяна. Агаянъ извстенъ въ армянской литератур, какъ авторъ прекрасныхъ сказокъ, очень любимыхъ дтьми, вроятно, онъ остановилъ свое вниманіе на пушкинской сказк, потому что она нсколько подходила къ его добродушному и симпатичному жанру. Переводъ этотъ принадлежитъ наиболе извстному и даровитому армянскому поэту, который, прославившись своими оригинальными стихотвореніями (до 20-ти изъ нихъ переведено на европейскіе языки), вмст съ тмъ, занимался иногда переводами и передлками. Ему же, по всмъ вроятіямъ, принадлежитъ первый армянскій переводъ извстнаго отрывка изъ ‘Цыганъ’ (‘Птичка Божія не знаетъ ни заботы, ни труда’), напечатанный въ 1850 году на страницахъ издававшагося его отцомъ, священникомъ Габр. Патканьяномъ, журнала ‘Сраратъ’, за подписью Р. П.

Нельзя не упомянуть здсь и о томъ, что знаменитое стихотвореніе Лермонтова ‘На смерть Пушкина’ также существуетъ въ армянскомъ перевод (К. Теръ-Астватцатуріана). Интересъ армянскихъ литературныхъ круговъ къ русскому поэту выразился и въ томъ, что въ ныншнемъ году Тифлисское общество изданія армянскихъ книгъ ршило выпустить ко дню юбилея Пушкина отдльный сборникъ переводовъ его лучшихъ стихотвореній, къ которымъ будетъ присоединенъ переводъ ‘Капитанской дочки’, ‘Скупого рыцаря’ и нкоторыхъ другихъ произведеній. Несомннно, что творчество Пушкина оказало даже извстное вліяніе на нкоторыхъ армянскихъ поэтовъ. Маститый поэтъ С. Шахъ-Азизъ, наряду съ изящными лирическими стихотвореніями, выпустившій въ 1865 году поэму ‘Скорбь Леона’, навянную Байрономъ, написанную прекраснымъ языкомъ и полную грустныхъ, пессимистическихъ размышленій о темныхъ и отрицательныхъ сторонахъ родной жизни, лично говорилъ пишущему эти строки о томъ чарующемъ впечатлніи, которое на него произвелъ когда-то ‘Евгеній Онгинъ’ вмст съ нкоторыми другими произведеніями Пушкина,— не исключая и шаловливаго ‘Графа Нулина’. Въ раннемъ стихотворномъ сборник Шахъ-Азиза, озаглавленномъ, въ подражаніе Байрону, ‘Часы досуга’, не разъ чувствуется вліяніе Пушкина, изъ произведеній котораго армянскій поэтъ выбираетъ иногда подходящіе эпиграфы для своихъ стихотвореніи. Боле плодотворнымъ и глубокимъ должно быть признано вліяніе Пушкина, сказывающееся въ нкоторыхъ мстахъ ‘Скорби Леона’, какъ произведенія вполн зрлаго, создавая которое, Шахъ-Азизъ научился еще боле цнить художественныя красоты и внутреннее содержаніе поэзіи своего вдохновителя. Одно мсто въ первой псни армянской поэмы представляетъ собою, напримръ, близкое подражаніе строф LVI первой псни ‘Евгенія Онгина’, другой отрывокъ сильно напоминаетъ строфу XXXVII той же псни. Подобно Пушкину, Шахъ-Азизъ любитъ оканчивать отдльныя псни своей поэмы обращеніемъ къ читателю и субъективными изліяніями. Если Пушкинъ въ седьмой и восьмой псняхъ ‘Онгина’ перечисляетъ книги, которыя читалъ его герои, и заставляетъ графа Нулина пріхать въ Петербургъ ‘съ ужасной книжкою Гизота, съ тетрадью злыхъ каррикатуръ, съ романомъ новымъ Вальтеръ-Скотта’, ‘съ послдней псней Берапжера’ и т. д., у Шахъ-Азиза ‘Леонъ’, отправляясь на родину, беретъ съ собою ‘грустныя стихотворенія Гейне, безсмертное созданіе Гете — Фауста, скитальца Чайльдъ-Гарольда, сатиры Ювенала, задушевныя псни Беранже, исторію Бокля, трагедіи Шекспира, нсколько псенъ поэта Мик. Налбандьяна’. Поэтическій языкъ Пушкина также повліялъ на автора ‘Скорби Леона’. Выше всего Шахъ Азизъ и теперь ставитъ у Пушкина универсальность его генія, богатство фантазіи, прелесть формы, умніе затрагивать общечеловческія струны. Этотъ отзывъ популярнаго и почтеннаго армянскаго литератора и публициста о творчеств великаго русскаго поэта показываетъ, лишній разъ, что авторъ ‘Памятника’ не ошибался, предвщая своей поэзіи широкое распространеніе и могущественное вліяніе на человческія сердца,— которое должно сближать между собою, на почв увлеченія его талантомъ, представителей разнообразныхъ племенъ, населяющихъ наше отечество.

Москва.

Январь 1899 г.

Ю. Веселовскій.

ПОЭЗІЯ ПУШКИНА ВЪ ПРЕДДВЕРІИ АЗІИ.

Читайте также: