ПОЗДКА КЪ ПОМАКАМЪ
ПОЗДКА КЪ ПОМАКАМЪ
Э.
‘Міръ Божій’, NoNo 3, 1894
Поездка к помакам, Эфруси Борис Осипович, Год: 1894
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Вроятно, мало кому извстно, что такое ‘помаки’, а между тмъ это народъ, проживающій въ Европ, и даже принадлежащій къ великому славянскому племени. Помаки — ничто иное, какъ т же болгары, только принявшіе магометанскую вру, но въ то же время сохранившіе свой языкъ и многіе обычаи и традиціи своей расы. Помаки встрчаются теперь почти во всей Болгаріи, но собственно помакская территорія лежитъ въ самой дикой и малоизвстной части Балканскаго Полуострова, внутри Родопа, куда европейскіе путешественники заглядывали крайне рдко. Но недавно одинъ изъ такихъ любознательныхъ путешественниковъ, англичанинъ Джемсъ Берчеръ, совершилъ экскурсію въ Родопъ и постилъ помаковъ, о которыхъ онъ и сообщаетъ въ ‘Fortnightly Review’ много интересныхъ подробностей.
Обращеніе помаковъ въ магометанскую вру произошло не сразу, а совершилось очень постепенно. Посл того, какъ турки овладли Балканскимъ Полуостровомъ и подчинили своему игу населеніе полуострова, порабощенные народы остались все-таки врны религіи своихъ предковъ. Исключеніе составили лишь албанцы, да боснійскіе землевладльцы, тотчасъ же перешедшіе въ магометанство. Помаки же не скоро подчинились исламу. Въ нкоторыхъ, теперь исключительно магометанскихъ округахъ Болгаріи, въ 1469 году совершалось еще христіанское богослуженіе. Въ Банковскомъ монастыр до сихъ поръ еще хранится книга пилигриммовъ, изъ которой можно видть, когда обитатели Родопскихъ деревень перестали посщать христіанскую святыню. Сами жители Родопа признаютъ, что прежде они были христіанами и только постепенно обратились въ правоврныхъ мусульманъ. Согласно поманскимъ преданіямъ, окончательное обращеніе ихъ въ магометанскую вру совершилось лишь три столтія спустя посл завоеванія турками Балканскаго Полуострова.
Помаки извлекли для себя большую пользу, перемнивъ вру, и получили многія значительныя привилегіи, сдлавшись правоврными мусульманами. Прежде всего они получили право самоуправленія и воспользовались имъ въ самомъ широкомъ смысл этого слова. Они сами выбирали своихъ собственныхъ беевъ изъ наиболе уважаемыхъ и почетныхъ личностей въ своихъ деревняхъ, и Порт оставалось только оффиціально признать этихъ беевъ управителями помакскихъ округовъ. Никакихъ налоговъ помаки не платили туркамъ, не поставляли рекрутовъ въ турецкую армію и, вообще, не несли на себ никакихъ обязательствъ по отношенію къ Турціи и не подчинялись турецкимъ законамъ, а управлялись своимъ собственнымъ кодексомъ законовъ и правилъ не написанныхъ, но еще существовавшихъ въ древнія патріархальныя времена и передававшихся изъ рода въ родъ въ Родоп. Въ благодарность за вс эти уступки турокъ и дарованіе имъ независимости, помаки поставляли туркамъ отряды волонтеровъ въ случа войны, и эти волонтеры сражались противъ гяуровъ со всмъ жаромъ прозелитовъ и мужествомъ и настойчивостью, свойственною племенамъ горцевъ. Турки, конечно, должнымъ образомъ цнили помощь, которую имъ оказывали помаки, и поэтому они крайне рдко длали посягательства на свободу помаковъ, составившихъ, такимъ образомъ, нчто въ род отдльнаго независимаго государства въ самомъ сердц Оттоманской имперіи. Эта ‘помакская республика’ держалась стойко и готова была при случа оказать такое же противодйствіе туркамъ, какое она оказывала и своимъ христіанскимъ сосдямъ. Съ турками помаковъ соединяла только религія, но, по своему происхожденію, языку и традиціямъ, они совершенно отличались отъ турокъ и никогда не обнаруживали склонности ассимилироваться. Такимъ образомъ, маленькая община въ Родоп хотя и не была никогда признана европейскими дипломатами, но пользовалась всми благами независимости и самоуправленія многихъ европейскихъ независимыхъ государствъ.
Въ начал ныншняго столтія Гассанъ-ага изъ Томруша по вол своего народа былъ избранъ управителемъ помакской территоріи, заключающей въ себ тридцать деревень съ населеніемъ около 20 тысячъ. Въ 1860 году ему наслдовалъ его сынъ, Ахметь-ага. Въ 1876 году возмущеніе христіанскихъ ‘райевъ’ въ Восточной Румеліи дало случай помаканъ доказать свою горячую приверженность исламу. Порта обратилась тогда къ нимъ за помощью и такимъ образомъ дала имъ возможность выказать въ полной сил свой фанатизмъ и ненависть къ своимъ братьямъ-христіанамъ. Шлюзы были открыты, и фанатическое возбужденіе выразилось въ ужасныхъ избіеніяхъ христіанъ, происходившихъ въ Батак, Перушиц и Брацитово. Такого взрыва фанатизма еще не бывало въ нашу эпоху. Европа ужаснулась. Въ слдующемъ году произошла достопамятная русско-турецкая война, но помаки, виновники зврствъ, мало отъ нея пострадали. По мр того, какъ приближались русскіе, они отступали въ свои неприступныя горныя убжища, сдлавшіяся скоро мстомъ укрывательства всхъ магометанскихъ бглецовъ изъ всхъ округовъ Болгаріи. Помакскій округъ лежалъ въ сторон отъ пути русскихъ войскъ и, вроятно, этому именно обстоятельству помаки и обязаны тмъ, что ихъ маленькое республиканское государство не было покорено русскими войсками.
На берлинскомъ конгресс дипломаты, врядъ-ли, какъ замчаетъ справедливо Берчеръ, слышавшіе что-либо раньше о помакахъ, проложили пограничную линію на болгарской территоріи, руководствуясь лишь географическими основаніями и сообразуясь съ теченіемъ ркъ и ихъ бассейнами. Эта линія отдлила помаковъ отъ ихъ единоврцевъ турокъ и присоединила ихъ къ ихъ исконнымъ вратамъ-болгарамъ. Конечно, Ахметъ-ага не подумалъ покориться христіанскому генералъ-губернатору въ Филиппопол и, не взирая на постановленія христіанскихъ дипломатовъ, помакская республика продолжала свое существованіе на прежнихъ основаніяхъ, среди своихъ лсовъ и скалъ. Ахметъ-ага имлъ своего представителя въ Филиппопол, нчто въ род консула, и между ломаками и ихъ сосдями болгарами мало-по-малу начали устанавливаться нсколько боле дружескія отношенія. Однако, все же ни одинъ чужеземецъ не ршался постить неприступную территорію, даже заручившись на то разршеніемъ помакскаго представителя въ Филиппопол, и европейцы не ршались заглядывать къ помаканъ. Въ продолженіе нсколькихъ лтъ о помакахъ ничего не было слышно, но событія шли своимъ чередомъ, и въ 1885 году независимости помаковъ нанесенъ былъ смертельный ударъ. Произошла филиппопольская революція, вызвавшая присоединеніе Восточной Румеліи къ Болгаріи и заключеніе конвенціи въ Тонханэ, по которой большая часть помакской территоріи въ Родоп отошла обратно къ Турціи, какъ бы въ вознагражденіе за потерю другой плодородной и прекрасной провинціи. Тутъ произошло нчто странное. Болгары были страшно возмущены отдленіемъ помакской территоріи, а помаки, опасаясь нашествія болгаръ на ихъ деревни, допустили оттоманскія войска занять свои владнія. Вслдствіе этой-то ошибки помаки и распростились со своею независимостью — помакская республика сдалась безъ боя и даже тни какой бы то ни было борьбы.
Помакскій округъ, оставшіеся въ рукахъ Болгаріи, согласно конвенціи Топханэ, долго не хотлъ признать надъ собою господства болгарскихъ христіанъ, и только недавно болгарскія войска заняли его силою и принудили къ подчиненію посл нсколькихъ стычекъ съ его обитателями. По мр того, какъ приближались болгарскія войска, женщины и дти убгали въ горы, а мужчины, вооруженные чмъ попало, старыми ружьями, ятаганами, топорами и косами, оставались защищать свою независимость. Скоро, однако, имъ пришлось убдиться, что болгарское войско далеко превосходитъ ихъ силою, и тогда они ршили бжать въ горы къ своимъ женамъ и дтямъ. Деревни опустли, и нсколько дней помаки скрывались въ горахъ. Затмъ они маленькими партіями стали спускаться въ долину, чтобы посмотрть, что сталось съ ихъ жилищами. Къ ихъ великому удивленію, оказалось, что болгарскіе солдаты не тронули ихъ жилищъ, не сожгли и не разграбили ихъ. деревни. Тогда-то помаки воспрянули духомъ и постепенно вернулись въ свои жилища. Но въ боле отдаленныхъ мстностяхъ, ближе къ турецкой границ, помаки оказали боле стойкое сопротивленіе, они стрляли въ солдатъ изъ засадъ, спрятавшись за скалами и другими прикрытіями, и не безъ труда болгарскимъ солдатамъ удалось овладть ими, причемъ предводитель помаковъ былъ убитъ, а деревня предана пламени.
Теперь, когда помаки покорены окончательно и находятся частью подъ властью турокъ, частью подъ властью болгаръ, европейскій путешественникъ можетъ, не подвергаясь особенной опасности, рискнуть постить ихъ живописныя скалы и лса. Берчеръ отправился въ округъ Родопъ по желзной дорог, по которой онъ дохалъ до Беллово, маленькаго, на половину помакскаго, на половину болгарскаго городка. Изъ Беллово уже надо было хать верхомъ по горной тропинк, черезъ большой двственный лсъ, простирающійся почти на пятьдесятъ миль къ западу. Однако, и въ этомъ лсу уже началась разрушительная работа цивилизаціи, и путники, Берчеръ со своею болгарскою свитой, постоянно встрчали крестьянъ, везущихъ срубленныя деревья.
Выхавъ изъ лсу къ вечеру, путники, наконецъ, достигли настоящаго помакскаго городка, Женэ-Баня.
Помаки вс говорятъ по болгарски, но до такой степени они мало походятъ на своихъ братьевъ болгаръ, что трудно поврить, чтобы это былъ одинъ и тотъ же народъ. Вс они атлетическаго тлосложенія, и каждое тлодвиженіе ихъ преисполнено достоинства, черты лица у нихъ правильныя, взглядъ проницательный и прямой, безъ всякой тни страха или любопытства. ‘Все это простые крестьяне,— восклицаетъ Берчеръ,— но каждый изъ нихъ иметъ видъ джентльмэна! Каждый изъ нихъ окажетъ вамъ самое широкое гостепріимство въ лучшемъ смысл этого слова, но, конечно, не задумается запустить вамъ въ сердце ятаганъ, если вы оскорбите помакскую женщину или отнесетесь пренебрежительно къ исламу. Я видлъ много красивыхъ типовъ среди болгарскихъ крестьянъ, но ни разу не встрчалъ такого художественнаго и изящнаго типа, какой представляютъ собою помаки…’.
Въ боле молодыхъ помакахъ, у которыхъ еще не выросла борода, Берчеръ нашелъ ясно выраженные слды родства съ болгарскою расой. Болгарскіе крестьяне, за исключеніемъ поповъ и стариковъ, обыкновенно брютъ бороду, чего не длаютъ помаки. Помакскихъ женщинъ Берчеру не удалось, конечно, видть, потому что помаки во всхъ отношеніяхъ гораздо боле преданы исламу, нежели ихъ учителя турки, и женщины ихъ не только тщательно кутаются въ свои покрывала, но даже убгаютъ при малйшемъ приближеніи неврнаго — ‘гяура’.
Помаки сохранили боле чистую болгарскую кровь, нежели сами болгары, такъ какъ они почти не смшивались съ турками и не заключали браковъ съ турчанками. Многіе еще сохранившіеся у нихъ обычаи указываютъ также на родство помаковъ съ болгарами и на то, что помаки нкогда были христіанами, напримръ, они до сихъ поръ соблюдаютъ нкоторые христіанскіе праздники и заказываютъ молебны христіанскимъ священникамъ въ случа болзни. Женщины, оплакивая на могил своихъ умершихъ родственниковъ, иногда къ своимъ причитаніямъ примшиваютъ старинныя христіанскія молитвы. Во время байрама молодыя двушки танцуютъ болгарскій танецъ ‘каро’ безъ покрывала, такъ что обыкновенно въ это именно время, разъ въ годъ, помакская молодежь выбираетъ себ невстъ. Молодые помаки не танцуютъ, а стоятъ на нкоторомъ разстояніи и высматриваютъ себ суженыхъ.
Изъ Женэ-Баня Берчеръ отправился дале въ горы, куда до сихъ поръ еще не ршалось проникать ни одно болгарское оффиціальное лицо. Тутъ на пути въ Фролово, другую помакскую деревню, обнаружившую сопротивленіе болгарскому войску, Берчеръ встрчалъ только пастуховъ и стада красиваго горнаго рогатаго скота, которыя они пасли. Одному изъ юныхъ пастуховъ Берчеръ далъ серебряную монету, на которую тотъ долго смотрлъ съ величайшимъ изумленіемъ, очевидно, это была первая монета, которую онъ видлъ въ своей жизни. Болгарскіе сборщики податей, какъ-то попробовали было захватить скотъ помаковъ въ уплату податей, которыя вообще никогда не платились помаками, но пастухи оказали при этомъ такое ожесточенное сопротивленіе, что сборщики должны были отступить, такъ какъ они не получили разршенія стрлять въ помаковъ въ случа ихъ сопротивленія. Между прочимъ, Берчеръ разсказываетъ, что въ Фролово онъ познакомился съ однимъ старикомъ помакомъ, который никогда непокидалъ своихъ горъ и очень удивился, узнавъ, что столица Россіи — Петербургъ, гораздо больше, нежели Татаръ-Пазарджикъ, который онъ считалъ до сихъ поръ самымъ большимъ городомъ на свт. Этотъ старикъ угостилъ Берчера великолпнымъ горнымъ, медомъ, но денегъ за это Берчеръ ему не смлъ предложить, такъ какъ это было бы оскорбленіемъ понятій о гостепріимств, господствующихъ въ Фролово. Идея гостепріимства такъ глубоко укоренилась въ этой мстности, что жители ея, доставляя въ настоящее время състные припасы своимъ побдителямъ, все-таки съ большимъ трудомъ соглашаются принять какое-либо денежное вознагражденіе за это.
Изъ помакской деревни Берчеръ черезъ горы отправился въ Батакъ, гд, лтъ пятнадцать тому назадъ, потоками лилась кровь христіанъ-болгаръ, убиваемыхъ ихъ же братьями, болгарами-магометанами.
Въ ма 1876 года Ахметъ-ага со своими воинами явился въ Батакъ и потребовалъ, чтобы жители сдали ему все свое оружіе. Жители, справедливо недовряя ему, отказались исполнить его требованія и два дня стойко защищались отъ помаковъ. Однако, скоро стало ясно, что перевсъ на сторон помаковъ. Тогда начались переговоры. Ахметъ-ага торжественно поклялся, что если жители сдадутъ ему все свое оружіе, то ни одинъ волосъ не будетъ тронутъ на ихъ голов. Несчастные болгары поврили клятв, забывая, что клятва, данная гяурамъ, въ глазахъ правоврнаго мусульманина не можетъ служить обязательствомъ и нарушить ее не считается грхомъ, они исполнили требованіе Ахмета-аги и отдали все свое оружіе. Затмъ Ахметъ-ага потребовалъ, чтобы Батаки отдали ему вс свои деньги. И это было исполнено. Тогда, помаки вошли въ Батакъ и перебили всхъ жителей, безъ различія возраста и пола. Дома были сожжены и ничего не осталось отъ Батака, кром груды пепла и труповъ. Покончивъ свое дло, Ахметъ и его воины вернулись въ свои деревни.
Маленькая церковь, гд происходило главное дйствіе трагедіи, представляетъ крпкое каменное зданіе съ узкими окнами, въ которомъ нсколько вооруженныхъ храбрецовъ могли бы продержаться довольно долго, отражая непріятеля. Но въ тотъ страшный день въ церкви находились главнымъ образомъ лишь женщины и дти, мужчины же, бывшіе съ ними, не имли при себ никакого оружія, потому что оно было отдано Ахмету.
‘Кметъ’ — такъ называется старшина деревни — показывавшій Берчеру церковь, гд совершилась страшная трагедія, оказался однимъ изъ немногихъ, уцлвшихъ отъ избіенія. Онъ разсказалъ Берчеру подробности этого ужаснаго дня и этотъ разсказъ въ самомъ мст трагедіи произвелъ на Берчера неизгладимое впечатлніе.
Въ церкви господствовала темнота, и потому ‘кметъ’ провожалъ постителей съ зажженной восковою свчой въ рукахъ, пламя которой освщало дрожащимъ свтомъ блыя стны этого склепа и черепа,— безмолвные свидтели страшнаго дянія. ‘Когда мы услышали, что помаки идутъ въ деревню,— разсказывалъ кметъ,— то мой отецъ, бывшій однимъ изъ нашихъ деревенскихъ поповъ, сказалъ мн, чтобы я увелъ свою жену и другихъ женщинъ нашей семьи въ церковь, куда уже собрались остальныя женщины нашей деревни. Я не увидлъ больше своего отца, потому что его замучили помаки, вырвавшіе ему глаза, когда онъ былъ еще живъ. Съ другимъ попомъ помаки поступили точно такъ же. Въ церкви насъ спряталось около тысячи человкъ, и двери были плотно заперты. Помаки начали стрлять въ окна церкви и моей жен прострлили плечо. Когда пули стали проникать въ церковь со всхъ сторонъ, то я попробовалъ проложить себ дорогу къ двери, которую помаки выломали и черезъ которую многіе изъ нашихъ искали спасенія. Большинство этихъ послднихъ помаки убивали тотчасъ же, какъ только они показывались въ дверяхъ. У самой двери я лишился чувствъ и упалъ межъ мертвыхъ тлъ. Когда я пришелъ въ себя, оказалось, что я лежу подъ грудою мертвыхъ тлъ, сдавившихъ меня такъ, что я едва могъ дышать. Съ большимъ трудомъ мн удалось высвободиться изъ-подъ этой груды, и я вышелъ изъ церкви. Помаковъ уже не было, во меня немедленно арестовалъ турецкій чиновникъ. Одна изъ моихъ сестеръ, находившихся въ церкви, исчезла безслдно и я полагаю, что она находится теперь гд-нибудь за нашею границею и живетъ въ качеств рабыни въ гарем правоврнаго. Многія изъ нашихъ молодыхъ женщинъ исчезли подобнымъ же образомъ. Осада церкви продолжалась довольно долго и много болгаръ было убито, оставшимся же въ живыхъ было объявлено, что они могутъ безопасно оставить свое убжище, такъ какъ получили прощеніе. Но и эти слова были вроломствомъ. Ахметъ-ага стоялъ у дверей церкви, и лишь только какой-нибудь человкъ показывался, онъ немедленно отдавалъ приказаніе убить его. Такимъ образомъ, несчастные, поврившіе Ахмету, вс были убиты. Ихъ уводили одного за другимъ на берегъ рки, гд помаки съ обнаженными саблями ожидали ихъ и тотчасъ же отрубали имъ головы. Тла убитыхъ бросались въ колодезь, находящійся возл’.
У рки Берчеръ видлъ слды колодца, куда брошены были тла убитыхъ болгаръ. Колодецъ этотъ теперь засыпанъ. Невдалек находится новое зданіе школы, выстроенное на мст стараго, въ которомъ помаки сожгли живыми около сотни женщинъ и дтей. Пять тысячъ человческихъ существъ погибли въ этотъ ужасный день. Тла грудами лежали въ улицахъ и на погост и запрудили собою мельничную плотину маленькаго горнаго потока. Многіе изъ тлъ стали добычею собакъ, потому что немногіе пережившіе катастрофу находились подъ впечатлніемъ такого ужаса, были такъ подавлены несчастьемъ, что даже не длали попытки похоронить своихъ мертвецовъ.
Болгары-христіане, населяющіе Батакъ, рзко отличаются даже наружнымъ видомъ отъ своихъ единоплеменцевъ помаковъ. Они носятъ на себ до сихъ поръ еще слды вкового рабства и, повидимому, до сихъ поръ еще не освоились со своимъ положеніемъ властелиновъ въ той самой стран, гд они такъ недавно еще были рабами. Блдные, унылые, удрученные, жители Батака какъ будто до сихъ поръ еще не могутъ оправиться отъ ошеломившаго ихъ удара.
‘Съ сожалніемъ оставилъ я помакскія горы,— говоритъ Берчеръ въ заключеніе.— Я никогда и нигд не испыталъ такихъ впечатлній, какъ среди этого единственнаго въ своемъ род и крайне интереснаго народа въ ихъ горномъ убжищ. Тотъ, кто пожелаетъ увидть, что можетъ сдлать религія, пусть отправляется къ помакамъ и изучитъ ихъ. Религія подорвала ихъ древнія традиціи, измнила ихъ національную исторію, разрушила узы крови и языка и научила ихъ смотрть на своихъ братьевъ, какъ на враговъ, а на чужестранныхъ завоевателей, какъ на друзей. Т изъ помаковъ, которые теперь находятся подъ властью христіанъ, безмолвно переносятъ это иго, но они ждутъ удобнаго случая. Болгарское правительство всячески старается удовлетворить ихъ, но безъ особеннаго успха. Помаки выжидаютъ свое время, и если когда-либо потокъ войны захватятъ Балканскій Полуостровъ — Европа снова услышитъ о помакахъ…’