А. Беляев (под псевдонимом А. Романович)
А. Беляев (под псевдонимом А. Романович)
ПОДЗЕМНЫЙ ГОРОД
ПОДЗЕМНЫЙ ГОРОД
Фантастический рассказ.
Фантастический рассказ.
‘Вокруг света’, [Л.], 1937, No 8, С. 19-21
Подземный город, Беляев Александр Романович, Год: 1937
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Встреча с Верой явилась приятным сюрпризом. Игнат с нескрываемой радостью принял ее предложение съездить осмотреть шахты, эту ‘будущую жилплощадь подземного курорта’, как выражалась Вера.
— Хотя я, как инспектор высоковольтной электростанции, и не имею к этому служебного отношения, все же я не откажусь обследовать работу инженера-строителя Веры Евгеньевны Огневой.
Вера шутливо ударила Игната рукавицей по плечу и, обратившись к Джиму, сказала:
— Поедете с нами, Джим?
— Мне все равно, — махнул рукой негр.
Когда подошли к станции, Игнат внимательно осмотрел ледяной путь. Он был на полметра выше почвы и имел вид лотка. На закруглениях края лотка приподнимались настолько, чтобы аэросани не могли сойти с пути от центробежной силы.
За крайним ангаром стоял огромный гусеничный трактор. С боков его были прикреплены рычаги с загнутыми лопастями. Наверху ковш. Позади возвышалось сооружение, напоминающее небольшой тендер. Под тендером виднелись два шара-катка.
— Это и есть машина, делающая ледяную дорогу, — сказала Вера. — Трактор идет вперед, рычаги опускаются, лопасти на ходу захватывают снег и перебрасывают в ковш. Снег попадает в котел, где и растапливается электропечью.
Аккумуляторы Буссье помещаются позади, в ‘тендере’. Вода вытекает вот здесь, за тендером. Таким образом, эта машина, двигаясь по снежной пелене со скоростью десяти-пятнадцати километров в час, оставляет за собой ледяную дорогу. Впрочем, не совсем еще готовую. Толщину и закраины ‘лотка’ наращивают особые машины, идущие вслед за первой. В общем, за день можно провести около ста километров пути… А если снежный покров ровен и достаточно толст, то подгребать снег и обращать его в воду нет необходимости. За две-три маршрутные поездки задние катки машины выдавят в снегу прекрасный ледяной лоток.
Вдали показались подъезжающие аэросани. Их фары ослепительно сверкали. Уже за несколько километров до станции шофер выключил мотор и остановил пропеллер. Аэросани шли по инерции, все убавляя ход.
— Не легко было наловчиться ‘подходить к станции’, — объяснила Вера. — И наши шоферы часто пролетали мимо. Пришлось на конечных пунктах устроить постелено повышающиеся подъездные Пути и вдобавок с шероховатой поверхностью льда. А вот и наши сани…
Ворота гаража раскрылись и оттуда выехали большие аэросани с закрытой кабиной. Вера, Игнат и Джим поздоровались с шофером и уселись в кабину. Мотор заворчал, и сани двинулись, быстро развивая скорость. Яркие их фары освещали гладкий, как отполированная сталь, ледяной путь. Кабина имела хорошо обтекаемую форму. Несмотря на трескучий мороз и бешеную скорость, в кабине было тепло. Игнат даже жаловался на жару и оттягивал воротник своей якутской шубы. Вера погасила внутреннее освещение.
— Так эффектней, — сказала она.
И в самом деле, они увидели через окна звезды и бесконечную снежную равнину. Фары впереди саней вычерчивали серебристые линии на закраинах пути. Метеором промчались встречные сани. И снова ночь, и бесконечная ледяная пустыня… В этой сумасшедшей езде было своеобразное очарование. Даже Джим ожил и замурлыкал песню.
— Странное ощущение. Совершенно не чувствуешь толчков, словно летишь на аэроплане, — заметил Игнат.
Вдруг шофер резко затормозил. Сирена неистово загудела.
— Что бы это могло быть? — забеспокоилась Вера. — Тормозим мы только в самых исключительных случаях. Стальные ‘коньки-тормоза’ портят путь.
Сирена продолжала реветь. Сани все замедляли ход.
— Что у вас случилось? — спросила Вера шофера по слуховой трубке.
— Белый медведь, — ответил шофер. — Переходил путь, увидел огни фар и по глупости пустился удирать вдоль по лотку. Никак не могу согнать его с дороги. До сих пор бежит перед нами.
Вера передала это сообщение спутникам.
— Револьвер при тебе? — обратился Игнат к Джиму. Негр кивнул головой.
В этот момент сильный толчок бросил путников друг на друга. Раздался треск, звон разбитого стекла, и сани, отлетев в сторону, свалились набок. Мотор заглох.
К счастью, меховые одежды предохранили всех от ушибов.
Первым опомнился Игнат. Приподнявшись на локоть, он открыл дверцу, которая теперь очутилась на потолке и вылез из кабины. Следом за ним кое-как выкарабкались Вера и Джим.
Фары погасли. Шофера не было видно. На дороге серела туша медведя… Он лежал, тяжело и громко вздыхая. От морды поднимался белый пар…
Дверца в кабинку шофера оказалась прижатой ко льду и открыть ее было нельзя. Игнат стал осматривать сани. Внезапно Вера громко вскрикнула. Обернувшись, Игнат застыл от ужаса. Медведь поднялся на задние лапы и с ревом двинулся на Веру. Игнат бросился вперед, лихорадочно шаря рукой у пояса, но револьвер находился под шубой. Не задумываясь, он заслонил собой испуганную Веру… Но — резко щелкнуло несколько выстрелов, и зверь с хрипом рухнул на снег. Это выстрелил Джим.
Когда все несколько успокоились от пережитого волнения, вспомнили о шофере.
— Ты жив, Шумилов? — крикнула Вера.
— Жив, хотя маленько пришибло, — послышался его голос. — Но двери-то не открыть!
— Придется высадить стекло, — сказал Игнат. — Наклони голову, чтобы тебя стеклом не поранить.
Наконец вылез и шофер. Оглядев сани, он покачал головой.
— Ай-ай… Слезай — приехали! Лыжи сломаны, пропеллер… Кабине тоже досталось… Мотор цел, и то хорошо.
— Но как же это произошло? — опросил Игнат.
— Показались встречные сани. Медведь испугался и, наверное, ослеп от встречных фар. Так неожиданно повернул назад, что я не успел затормозить и налетел на него… Ладно еще, что тихим ходом шли.
— Что же нам теперь делать? — сказала Вера, постукивая меховыми сапожками.
— Будем ждать попутных саней. Здесь часто ходят… А пока давайте попробуем поставить наши сани на лыжи.
Когда совместными усилиями это было сделано, показались огни аэросаней, приближавшихся со стороны города Челюскина.
— Как же мы их остановим? Ведь, мы не на дороге и нас не видно! — воскликнула Вера.
— Просигнализируем огнем, — успокоил ее Игнат.
Шумилов вытащил из кабины имевшиеся там газеты, зажег их и поднял над головой. В безветрии газеты горели будто факел.
*— Заметили. Тормозят, — сказал Шумилов.
Сани остановились почти рядом. Из кабины вышел шофер.
— Что тут у вас случилось, товарищи? Ба, Шумилов! Как это тебя угораздило машину разбить?
— Вот кто разбил, — указала Вера на медвежью тушу.
— Кого везешь? — в свою очередь опросил Шумилов.
— Двух девушек-геологов на шахты…
— Это Анна Фор и Зинаида Карская! — обрадовалась Вера. — Мы тоже туда. Вот здорово! Уместимся?
— Как-нибудь уж, — улыбнулся шофер.
— У моей машины нужно сменить правую лыжу, — сказал Шумилов, — и можно будет взять ее на буксир.
Прежде чем поврежденные сани были поставлены на новые лыжи и прицеплены, подъехали еще двое аэросаней.
Остаток путешествия прошел весело. Хором пели песни, любовно подшучивали над Верой и Игнатом, бросившимся на медведя… Сани шли с замедленной скоростью, таща на буксире разбитого собрата.
Наконец сани свернули с магистрали и остановились возле станции. Она представляла собою четыре ледяных иглу, соединенных внутренним ходом. В одном иглу путники нашли запас лыж.
— До шахт километра два нам придется пробежать на лыжах, — сказала Вера.
Пять человек в меховых одеждах, следуя друг за другом, заскользили по снегу навстречу одинокому огоньку: это светилось одно окно в каменном здании бывшей газификационной станции.
Перед спуском в шахту немного поспорили. Фор и Карская настаивали на том, чтобы спускаться как можно медленнее. Они хотели ознакомиться с вертикальным геологическим разрезом шахты.
— Быть может, мы обнаружим выход полезных ископаемых, — горячилась Карская. — Ваши подземные курорты — очень хорошая вещь, но для курортов можно подыскать и другие шахты, если эти еще годятся для разработок.
— Да уж осматривали не раз и не одна комиссия, — возразила Вера. — Ничего интересного. Суглинок со слоем мерзлоты на глубине двухсот метров. Эта часть пути закреплена уже камнями, цементом и железными обручами. Ниже — слой базальта, а под ним угольный слой небольшой толщины, но большого протяжения. Снова прослойка базальта и снова тонкий пласт угля. Мы выбрали именно это место потому, что еще ниже находятся пещеры необычайной обширности. Эти пещеры мы и хотим использовать.
— Ты что-то путаешь, Вера. Ты не геологичка, — снова начала Карская, но Игнат ее перебил:
— Вот что. Мы спустимся ‘экспрессом’: я, Джим и Вера. А вы можете отправиться вторым рейсом с какою хотите скоростью. Встретимся внизу, если вы не слишком замешкаетесь.
На том и порешили. Подъемная машина работала уже на электричестве, подаваемом по подземному кабелю с Челюскина. Уже велась работа по соединению полярной электролинии с общей электросетью страны.
Джим, Вера и Игнат быстро спустились в помещение, где когда-то стояли ‘элементы’. Часть громадных труб и огнеупорных резервуаров, в которых некогда клокотала расплавленная медь элемента, были уже разобраны. Два десятка рабочих возились над большим газгольдером. Для Игната здесь не было ничего нового — он уже видел подземную станцию газификации.
— Опускаемся дальше, — сказал он. Кабина для спуска в угольные шахты была, как и все подъемное устройство, довольно примитивна — простая деревянная клеть с железными скрепами.
— Это временное устройство, — объяснила Вера. — Ведь, пока не выгорел до конца весь уголь, туда никто не спускался.
— Еще бы, — отозвался Игнат. — И горел он наверное несколько лет.
Они вышли из деревянной кабины. Было совершенно темно. Скоро сверху дали свет, и несколько лампочек вспыхнуло на черном бугристом своде. Кругом ни малейшего признака жизни. Мертвая, давящая тишина и мрак.
— В хорошенькое местечко завела ты нас, — заметил Игнат. — Если бы тут было еще холодно, — прямо могила, ложись и помирай.
— Ниже еще теплее будет, — сказала Вера. — На глубине пятнадцати — двадцати метров слои земли имеют уже постоянную температуру летом и зимой, соответствующую средней годовой данной местности. В окрестностях Сталино, например, она около десяти градусов тепла…
— Но ведь здесь значительно теплее.
— Мы же находимся значительно ниже. После 15—20 идут так называемые геотермические ступени: через каждые 30—40 метров температура поднимается на один градус от действия внутренней теплоты земли.
— Ну, что ж, едем дальше — ‘к центру земли’.
— Дальше придется не ехать, а спускаться по веревочной лестнице, — сказала Вера. Она прошла к крайней лампочке, и ее спутники увидали широкое отверстие вниз. Рядом с ним возвышался прочно укрепленный отрезок рельса. К нему была привязана лестница, уходящая в глубину. Тут же стояли прямо на земле десять аккумуляторных ручных фонарей.
— Нам придется снять верхние одежды, — сказала Вера.
— А на какую глубину мы теперь провалимся? — спросил Джим, заглядывая в черную бездну.
— Подземные пещеры далеко еще не исследованы нами. Средняя глубина 750 метров
— Значит, там должно быть градусов тридцать тепла?
— Да, — ответила Вера. — Не меньше тридцати. Ниже вечной мерзлоты — вечная теплота, какое бы время года ни было на поверхности земли.
— Ты, я вижу, не хуже Карской и Фор навострилась в геологии, — засмеялся Игнат, снимая шубу. — Эх, вы, хоть бы табуретку какую принесли сюда. Даже шубу положить некуда. Весь измажешься, как трубочист…
Он швырнул шубу прямо на черную породу грунта.
— Стой, Вера, у меня идея! Вот мы строим в полярных областях температурные станции, — они будут работать, используя разницу температуры морской воды и воздуха. Температура морской воды даже зимой подо льдом около нуля, а воздух — тридцать-сорок и больше холода. Так. Ну, а в этой самой пещере, куда мы собираемся лезть, ты говоришь, — побольше тридцати тепла. Разница с внешним холодным воздухом чуть не в сто градусов! Да тут такой температурный двигатель можно построить…
— Верно, — неожиданно заявил Джим. — Станция нужнее, чем курорт. Стройте станцию, а я поеду в Гурьев, там солнца больше…
— Остановись, дезертир труда, и снимай свою шубу! — рявкнул на него Игнат. Все рассмеялись. — Сначала побывай в арктической преисподней, а потом будем рассуждать.
— Твоя идея неплоха, Игнат. Поговори об этом с Пелькиным. Я думаю, для ее осуществления не надо даже отказываться от курорта. Наоборот, наш будущий подземный курорт получит собственную станцию, если не для отопления — тропическое тепло здесь я так обеспечено, — то для освещения, вентиляции, водоснабжения, ‘соляризации’ а прочего. Ведь, это должен быть вполне благоустроенный, электрифицированный курорт. А уезжать вы, Джим, подождите. Посмотрите, что мы тут с вашей помощью устроим. Если вам внутреннего жара земли будет недостаточно, наставим столько мощных ламп, что хоть купайся в свете и тепле.
— Надо подумать и о термоэлементах, — продолжал мечтать Игнат. — Представь этакий термоэлемент в виде металлической полосы, один конец которой находится на морозе, а другой в этой подземной печке. Как вода из артезианского колодца, тепло все время будет подниматься вверх и гнать электроны.
— Одно плохо, Игнат, что таких пещер не так-то еще много.
— Но они будут. Мы газифицируем уголь во многих местах. И везде после газификации останутся подземные пустоты…
— К сожалению, не везде на столь большой глубине. Не забывай, что здесь мы случайно встретили огромную подземную естественную пещеру. Пласты же угля могут лежать близко от поверхности земли. Почвенные и подпочвенные воды создадут скважины. Через трещины начнет проходить внешний холодный воздух. Не забывай о слое мерзлоты…
— Но, ведь, уголь залегает иногда на две тысячи и более метров глубины! — не сдавался Игнат. — Нет, я непременно поговорю с нашими инженерами. Пойми, тут одно цепляется за другое. Взялись за газификацию, глядишь — получили, как ‘побочный продукт производства’, внутренние резервуары тепла… Впрочем, боюсь, что Джим сбежит, пока мы спорить будем. Вишь, он с ноги на ногу переминается. Кто первый полезет? Давай-ка я.
— Нет, уж лучше я, — возразила Вера. — Я спускалась не раз. Берите фонари.
Все пристегнули фонари. Вера начала быстро спускаться вниз. Игнат и Джим следили за тем, как огонек ее фонаря постепенно погружался в глубину.
— Кошка, прямо кошка! — воскликнул Игнат.
Хотя веревочная лестница была новая. Но из осторожности Игнат подождал, пока Вера не опустилась.
— Теперь слезай ты, а то еще сбежишь без меня! — шутливо приказал Игнат Джиму. Следом за ним стал спускаться и Игнат.
Вера уже поджидала их внизу. А это что такое? — удивился Игнат.
Возле места спуска стояли кровать, два шкафа, стол, стулья. На столе — телефон.
— Здесь кто-нибудь живет? — спросил Джим.
— Пока никого. Но наши ‘следопыты’ изучают пещеру и… мало ли что может случиться? Здесь имеется запас пищи, воды, аптечка и телефон. Представьте, что лестница оборвалась. И сиди, пока наверху не обеспокоятся и не спустятся узнать, в чем дело. Телефонная связь везде необходима.
Игнат осмотрел пещеру. Совсем невелика. Меловая.
— Это только начало, — уловила Вера его разочарованный взгляд. — Идем за мной.
Пещера была высотой не более десяти метров и тянулась как коридор. Сверху кое-где нависли буро-серые массы. Стены неровные. Камни, рытвины под горами.
— Как будто известняк, — заметил Игнат. — А потолок на нас не обрушится?
— Потолок выдерживал верхние пласты угля, — ответила Вера. — Теперь этой тяжелой нагрузки не существует. Но мы все же укрепим еще весь свод…
— Должно быть, очень нарядно будут выглядеть электрические солнца на этом буром бугристом небе ?
— Не смейся, Игнат. Мы устроим такое небо, что не уступит и флоридскому.
Пещера становилась все уже, потолок нависал над головой. Фонарь Веры, идущей впереди, осветил вход в другую пещеру. Джим и Игнат вскрикнули, пройдя вслед за Верой в узкую щель. Перед ними была огромная пещера, напоминавшая внутренность готического собора. Сверху спускались великолепные сталактиты, им навстречу росли причудливые наплывы сталагмитов. В глубине перекинулся мост с будто обледеневшими перилами… Местами сталактиты и сталагмиты соединялись, образуя колонны с широким основанием и капителью. Несколько просторных высоких ‘дверей’ виднелось в стенах этого грандиозного зала.
Игнат и Джим стояли несколько минут молча, очарованные величием необычайной архитектуры и фантастичностью отделки.
— У тебя сильный голос, Игнат. Стань на это возвышение и крикни отрывисто, — сказала Вера.
— Хо! — Крикнул Игнат своим мощным басом. — ‘Хо-хо-хо!..’ — прокатилось под сводами многократное эхо… Пауза, и снова где-то вдали отозвалось: ‘Хо-хо-хо… Хо-хо-хо…’ Все тише и тише, пока не заглохло совсем.
Джим встрепенулся и вдруг начал кричать и смеяться. Смех, шум, крик. Вой, лай, — все звуки отражались от стен, сталкивались между собой, преломлялись, создавали новые созвучия. Этот неистовый концерт не умолкал несколько минут, только звуки все больше отдалялись, как будто невидимые певцы и крикуны воздушного хоровода улетали в глубину подземелья.
— Эту пещеру мы назвали ‘залом многократного эхо’, — оказала Вера. — Но идем дальше.
И она повела их мимо ‘заколдованных’ сказочных животных, по ‘обледенелым’ известковым мосткам, вдоль величественных колонн, направляясь к боковому проходу.
Новая пещера, меньшей величины, но столь же причудливо разукрашенная. За ней — третья, четвертая… Каждая из них не была похожа на предыдущую. В каждой был свой ‘гвоздь’, как выразился Игнат.
— Да, это получше Кунгурской пещеры! — воскликнул он.
Почва постепенно понижалась. И чем ниже спускались путники, тем становилось теплее. Игнат уже давно вытирал пот с лица. А южанину Джиму было в самый раз. Он отвернул ворот рубашки и пел. Его развлекало подземное путешествие.
Наконец они пришли в такую огромную пещеру, по сравнению с которой даже ‘зал многократного эхо’ казался кротовой норой.
— Сюда, пожалуй, Дом Советов целиком вместится, — сказал Игнат.
Вера направила свет фонаря вперед, и путники увидали серебристую полосу воды.
Они подошли к большому озеру.
— Вода проточная, — сказала Вера. — В это озеро впадает и вытекает из него река, она исследована уже почти на два километра. Река имеет два притока. Ну, что ты окажешь, Игнат? Разве здесь нельзя устроить пляж и купанье? Смотрите, Джим. На берегу этого озера, вот здесь, где вы сейчас стоите, вырастут настоящие пальмы, лавры, апельсины, магнолии. Пляж покроется золотистым песком. Здесь мы устроим пристань для лодок. Разве не стоит поработать над этим?.. Действительность станет похожей на сказку… Хотите строить сказку, Джим? Мы сотворим собственные тропики под землей за полярным кругом. Мы победим природу. Разве это не увлекательно, Джим? И вам, как специалисту по бетонным работам, дела будет достаточно.
Вера положила на его плечо руку.
— Бросьте свою хандру, Джим! Оставайтесь работать здесь, и когда под землей загорится ослепительное горячее солнце, от вашей арктической подавленности не останется и следа… Впрочем, — она пройдет у вас еще раньше… С началом работы…
Тонкий слух Джима уловил доносившиеся женские голоса. Вероятно, это Карская и Анна Фор забавляются в пещере многократного эхо. Джим улыбнулся и сказал:
— Хорошо. Я согласен.
Вера крепко пожала ему руку.