E. A. ЛЕБЕДЕВА
E. A. ЛЕБЕДЕВА
По поводу повести H. И. Соловьева ‘Митра и венец’
(Письмо в редакцию)
По поводу повести H. И. Соловьева ‘Митра и венец’
(Письмо в редакцию)
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
По поводу повести H. И. Соловьева ‘Митра и венец’, Лебедева Екатерина Александровна, Год: 1909
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Серия ‘Русский путь’
Архимандрит Феодор (А. М. Бухарев): Pro et contra
Личность и творчество архимандрита Феодора (Бухарева) в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология
Издательство Русского Христианского гуманитарного института, Санкт-Петербург, 1997
В книжках ‘Странника’, июнь, июль-август сего года, помещена статья ‘Митра и венец’, названная ‘историческою повестью’, между тем она производит впечатление биографического очерка благодаря подлинным именам действующих в ней главных лиц. Позволяю себе засвидетельствовать, что статья представляет из себя не биографию, а именно, сообразно заглавию своему, литературный вымысел, так что не только описательные и повествовательные подробности ее, но и многие факты из самых существенных принадлежат художественному перу автора. А между тем эти факты дают жизни и личности действующего лица — арх<,имандрита>, Феодора = А. М. Бухарева превратное освещение.
Биографические неверности начинаются с первых же страниц — с описания родительской семьи А. М. Бухарева. Но существеннее эти неверности становятся по мере их отношения к снятию арх. Феодором сана. Отмечу самые главные.
В XVII главе ‘повести’ изображено погребение матери А. М. Бухарева так: погребение совершается в селе, месте жительства покойной, соборное служение, снявший сан А. М. Бухарев не может уже принять участия в отпевании матери и только печально стоит у ее гроба, старец-диакон, муж покойной, прощаясь с женой, твердым голосом произносит горький упрек по адресу сына, рыданья прерывают его голос, вздох его на всю церковь неизгладимо западает в душу последнего, и проч.
Позволяю себе сообщить читателям ‘Странника’, что родители архим<,андрита>, Феодора умерли оба ранее снятия им сана. О кончине отца его можно прочитать сведения в статье самого архим<,андрита>, Феодора в No 1 ‘Странника’ 1860 г., там архим<,андрит>, Феодор, будучи цензором в Петербурге, поместил для начинавшегося журнала статью под названием ‘Странники’. По этой статье, кончина отца представляется уже случившеюся немало времени ранее. Матушка арх<,имандрита>, Феодора, в бытность его в Никитском Переславском монастыре, проживала в том же Переславле в женском Федоровском монастыре, там мне показывали место ее могилы, и хоронил ее именно сын ее, архим<,андрит>, Феодор. Умерла она приблизительно за полтора года до снятия им сана, именно 18 марта 1862 г., о чем имею под руками собственноручное извещение архим<,андритом>, Феодором моего отца об этом событии.
Но самое существенное — это снятие арх<,имандритом>, Феодором сана и его женитьба. Обоснование и изображение этих фактов в ‘повести’ в биографическом смысле совершенно ложны. Заявляю это на основании такого рода моей осведомленности: покойный отец мой, протоиерей А. А. Лебедев, был глубоким почитателем арх<,имандрита>, Феодора и близким знакомым его начиная от 1860 года и до кончины последнего, я, лично помнящая из годов детства самого А. М. Бухарева, после смерти отца моего лично поддерживаю сношения с многоуважаемой А. С. Бухаревой, знакомство мое с делом происходит из рассказов отца моего, рассказов г-жи Бухаревой и еще некоторых сторонних. Но противопоставлять эти данные романическому вымыслу ‘повести’ при жизни г-жи Бухаревой стесняюсь. Скажу только следующее. О. Феодор намерение снять сан выражал еще во время служения своего в Петербурге. Сверх того: я лично слышала свидетельство одного близко знакомого с отцом Феодором лица в разговоре с отцом моим, что о. Феодор, будучи еще на петербургском служении, говорил: ‘Если я сниму сан, то и женюсь’. Худо ли, хорошо ли он рассуждал и поступал, — я не имею в виду здесь обсуждать, и пусть в этом мнения расходятся, — только он поступал сознательно и идейно. Любимая идея его была проведение духа Христова во все человеческое, гонение, воздвигутое на него за его в этом духе статьи под влиянием Аскоченского1, редактора ‘Домашней беседы’, побудило его к снятию сана, через каковое он именно рассчитывал не только свободно писать в духе своей идеи, но и войти в самое, так сказать, сердце мирской среды, чтобы там проповедовать необходимость и для мирян-христиан жить не себе, а Господу и о Господе, женитьба представлялась ему непременным условием для этого теснейшего вхождения в среду мирскую.
В подтверждение его идейного (худо ли, хорошо ли, повторяю, не в этом тут дело) выхода из монашества и женитьбы имею под руками копию с его письма тотчас по снятии сана и женитьбе к ученику его по Казанской академии, ныне протоиерею В. В. Лаврскому, письма, характерного для взглядов А. М. Бухарева, но не имею права приводить его печатно, как чужую собственность, скажу только, что там А. М. Бухарев говорит о своем отношении к своим монашеским обетам и характерно для своего воззрения приводит пример преп<,одобного>, Авраамия, отложившего монашескую одежду и монашеский пост, чтобы взыскать в мире падшую племянницу свою Марию2.
К сказанному для полноты добавлю следующее. Снятие сана и женитьба А. М. Бухарева как не могли отнюдь, по его глубокой преданности делу Христову, быть плодом романического увлечения, так не были, по его чистому православному настроению, и каким-нибудь протестом против идеи или обетов монашества, как это желали видеть еще некоторые его современники. Вот относящийся сюда, засвидетельствованный мне уважаемым лицом факт. Когда А. М. по снятии сана приехал в Петербург с супругой своей, то в сочувственном ему доме один студент Петербургской Дух<,овной>, академии выразился приблизительно так: ‘Спасибо вам, А. М., что вы пробили брешь и облегчили выход из монашества’. А. М. помолчал с минуту и потом грустно сказал: ‘Как печально мне, что даже студенты Духовной академии так понимают мой шаг, я не только бы не облегчил, я бы еще затруднил выход из монашества’. Говоривший был студент С.-Петерб<,ургской>, Дух<,овной>, академии, после служивший, кажется, в Смоленске по Министерству народного просвещения, Вл. Вл. Богословский, а подтвердил мне еще недавно подлинность этого слышанного мною ранее рассказа покойный дядя мой, протоиерей П. П. Преображенский, товарищ В. В. Богословского и свидетель разговора.
Впервые: Странник. 1909. Т. II. 4.2. Октябрь. О. II. С. 500-502.
Екатерина Александровна Лебедева (1861—после 1919) — богослов, публицист, поэтесса. Дочь близкого друга Бухаревых — прот. А. А. Лебедева. Окончила Педагогические курсы в Петербурге. С конца 1880-х сотрудничала в журнале ‘Странник’. Автор работ на церковно-общественные и религиозно-философские темы, в том числе о Вл. Соловьеве, Хомякове, Ницше, Бьернсоне, а также церковно-исторического очерка ‘Петроград и его святыни’ (1916, опубл.: СПб., 1993) и духовных стихотворений. Воспитанная на благоговейном почитании личности и идей А. М. в своей семье, Е. А. Лебедева в конце 1890-х переписывается с А. С. Бухаревой, которая поясняет ей основные воззрения мужа.
Повесть постоянного автора ‘Странника’, бытописателя духовенства Н. И. Соловьева, представляла собой романтизированную биографию А. М., смысл которой противоречил правде жизни: герой якобы предпочел аскетизму любовь к женщине, ‘митре’ архимандрита — брачный ‘венец’. Лебедева отмечает в своем ‘письме в редакцию’ и ряд существенных фактических ошибок, а через два месяца помещает в том же ‘Страннике’ (1910. Т. I. 4.1. Январь. О. I) статью ‘Осуществление христианства в разнообразии жизни человеческой’, где излагает взгляды ‘первого сотрудника журнала’ (его первый номер в 1860 открывался бухаревской статьей ‘Странники’). Лебедева убеждена, что ‘практическое усвоение нами заветов архим. Феодора — А. М. Бухарева повело бы вообще к подъему всей церковной жизни в ее целости’ (с. 72).
1 Очевидно, речь идет о брошюре А. Загоскина (см. наст, изд.), приложенной к ‘Домашней беседе’ (1860).
2 Преподобный Авраамий из г. Тения (Малая Азия) воспитывал сироту — племянницу Марию. Соблазненная молодым иноком, Мария убежала в соседний город и стала блудницей. Переодевшись военным, Авраамий, неузнанный, явился к Марии — и наставил ее, плача, на путь истинный. Мария покаялась, и ей была дарована благодать исцелять болезни. Следует учесть, что, в отличие от о. Ф., Аврамий лишь нарушал иноческие обеты: переоделся и отказался временно от поста, но он не снял монашеского сана.