По поводу назначеня генерала Черткова помощникомъ гр. Баранова.
По поводу назначеня генерала Черткова помощникомъ гр. Баранова.
Москва, 21-го сентября 1867 г.
По поводу назначения генерала Черткова помощником гр. Баранова, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1867
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Сочиненя И. С. Аксакова. Томъ третй.
Польскй вопросъ и Западно-Русское дло. Еврейскй Вопросъ. 1860—1886
Статьи изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Москвича’ и ‘Руси’
Москва. Типографя М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) Леонтьевскй переулокъ, домъ Лаврова. 1886.
Высочайшимъ приказомъ по военному вдомству свиты Его Императорскаго Величества генералъ-маоръ Чертковъ назначенъ помощникомъ по гражданской части виленскаго, ковенскаго, гродненскаго и минскаго генералъ-губернатора и главнаго начальника Витебской и Могилевской губернй. Мы можемъ только радоваться, что выборъ графа Баранова палъ именно на генерала Черткова. Его прежняя дятельность въ звани начальника Волынской губерни, въ трудное время непосредственно слдовавшее за усмиренемъ мятежа,— дятельность, о которой и мы отчасти поставлены въ возможность судить,— какъ бы мало ни значило наше суждене,— по частнымъ корреспонденцямъ и оффицальнымъ актамъ, служитъ ручательствомъ въ томъ, что онъ суметъ понять призване русской власти и въ новой, предлежащей ему области управленя. Его распоряженя по крестьянскому длу, его отношеня къ мировымъ учрежденямъ за Волыни даютъ полное право надяться, что и въ Сверозападномъ кра,— боле чмъ Волынская губерня открытомъ всмъ втрамъ, дующимъ изъ Петербурга, т. е. боле подверженномъ заботливому, но неудобному участю нкоторыхъ петербургскихъ сферъ, тхъ сферъ, гд витаетъ газета ‘Всть’,— громадное значене крестьянскаго вопроса и мировыхъ учрежденй будетъ имъ оцнено по достоинству. Прошлое генерала Черткова обязываетъ насъ думать, что его не смутятъ клики извстной парти, которая оглашаетъ ‘краснымъ’, ‘соцалистомъ’ ‘демократомъ’ всякаго, для кого польза ‘мужиковъ Блоруссовъ’ важне пользы польскихъ помщиковъ, и интересы русской нацональности дороже интересовъ крупной собственности или аристократическаго принципа. Мы знаемъ какое дятельное участе принималъ бывшй волынскй губернаторъ въ законодательномъ разршени вопроса о реализаци ординацкихъ и фундушевыхъ сборовъ, а также о необходимости пониженя крестьянскихъ выкупныхъ за землю платежей (законъ 10 сентября 1864 года): позволительно полагать, что стремленя къ возвышеню этихъ платежей въ сверозападныхъ губерняхъ, а также къ измненю (путемъ переврки и разверстаня) предоставленнаго крестьянамъ при граф Муравьев и утвержденнаго поврочными коммиссями надла,— не найдутъ въ новомъ правительственномъ дятел слишкомъ ревностнаго защитника. Если справедливо, какъ пишутъ намъ корреспонденты, что ‘любимою темой бесдъ генерала Черткова съ приближенными къ нему Русскими въ Житомир’ было усилене великорусскаго элемента въ Волынской губерни, посредствомъ переселеня помщиковъ изъ Росси,— то нтъ опасности, чтобы дло русскаго землевладня въ Сверозападномъ кра подверглось, подъ его вднемъ, снова тмъ колебанямъ и превратностямъ, которыми затормозилось оно въ послднее время.
Ни одинъ край въ Росси не нуждается такъ именно въ управлени, какъ край Сверозападный, ни одинъ не поставленъ въ такую зависимость отъ управленя, какъ именно этотъ, русско-литовскй, растлнный латинствомъ, польщизною и еврействомъ край. Управлене здсь не есть тотъ механическй снарядъ, который стоитъ только установить однажды, пустить въ ходъ — и онъ дйствуетъ себ одноообразно и благополучно, только слегка регулируя отправленя мстной жизни. Таково значене администраци внутри Росси, но не таково ея значене на нашихъ окраинахъ вообще и, въ особенности, въ сверозападныхъ губерняхъ. Здсь дятельность правительственная не есть только отрицательная или пассивная, т. е. ограничивающаяся устраненемъ безпорядковъ и всякихъ помхъ для свободнаго развитя общественной. силы,— но положительная, направляющая и вызывающая это развите, не только полицейская, но политическая, не только правительственная, но и общественная. Здсь, къ сожалню, нельзя, сказать: поменьше управленя и побольше простора силамъ мстной жизни, здсь, при слабости, почти отсутстви общественныхъ русскихъ силъ, управлене является покуда саможивою и зиждительною силой. Все это, пожалуй, ненормально, все это можетъ не отвчать отвлеченной дефиници правительственнаго принципа, обо всемъ этомъ мы можемъ скорбть, но ненормально было все историческое развите края, и въ угоду теори нельзя же жмуриться и отвращаться отъ требованй исторической дйствительности’ отъ живыхъ фактовъ, гласящихъ съ краснорчивою наглостью. Тамъ, гд русское управлене — представитель не только русской власти, но и русской народности, русскаго общества, русской интеллигенци,— необходимо, какъ мы говорили недавно, чтобы личный правительственный составъ, независимо отъ готовности и способности соблюдать, по обязанности, политическя требованя государственной службы, былъ самъ частью русскаго общества, самъ проникнутъ, вполн и искренно, его врованями, стремленями и задачами. Понятно поэтому, какую важность иметъ для края назначене, не только въ составъ управленя, но и на высшя ступени этого состава, лицъ способныхъ привнести въ свою административную дятельность, кром честности и усердя по служб, дятельность личную, личное горячее убждене, личное сочувстве русскому длу. Всего этого мы въ прав ожидать отъ новаго помощника генералъ-губернатора Сверозападнаго края по гражданской части,— въ прав ожидать также, что если, съ одной стороны, онъ суметъ не поддаться раздраженю въ борьб за русске интересы, съ другой стороны будетъ чуждъ и того дешеваго безстрастя, которое рекомендуется нкоторыми въ Петербург какъ идеалъ государственной мудрости, и которое, ловко эксплуатируемое страстностью Поляка и католика, можетъ привести лишь къ опаснымъ уступкамъ, вреднымъ для дла русской народности.
Впрочемъ въ настоящее время борьба въ Сверозападномъ кра совершенно преобразила свой видъ и характеръ: вмсто открытой и явной она стала глухою и подземною, вмсто громкихъ и рзкихъ кликовъ мятежа раздаются слова преданности и мира, вмсто воинственныхъ шаекъ — толпа покорныхъ, униженныхъ слугъ и друзей. Но этого мало: вмсто Поляковъ и ксендзовъ приходится бороться съ Русскими, и не то что бороться, а противустоять многообразнымъ, льстивымъ и заманчивымъ внушенямъ разныхъ сладкопоющихъ петербургскихъ сиренъ ‘здраваго патротизма’, ‘здравой политики’, ‘истиннаго либерализма’, ‘легальности’ и всякихъ высокихъ началъ. Возьмемъ, напримръ, хоть послднй No газеты ‘Всть’. Въ заботахъ о Сверозападномъ кра она преисполнена патротическимъ жаромъ, она ревнуетъ въ пользу обрусня края, и только негодуетъ противъ личнаго произвола и насиля второстепенныхъ дятелей, она горячо желаетъ, чтобы ‘возможность справедливой отвтственности чувствовалась въ административной атмосфер’. Слова и мысли все такя похвальныя, что остается только радоваться, видя ихъ въ печати. Но подъ прикрытемъ этихъ хорошихъ словъ проводится мысль, повидимому вполн благовидная, во такая, которая объясняетъ, почему экономи польскихъ помщиковъ (можетъ-быть, и даже, вроятно, къ великому неудовольствю редакци?) выписываютъ’ эту газету десятками. ‘Всть’, утшаясь вообще новйшимъ оборотомъ длъ въ сверозападныхъ губерняхъ, призываетъ однако же начальство края къ ‘искорененю’ одной вопющей ‘опасности’. Читатель думаетъ, что рчь идетъ о какихъ-нибудь проискахъ польскаго жонда или латинскаго духовенства… Нтъ, опасность заключается въ томъ, что въ умы Блоруссовъ-крестьянъ ‘заронены софизмы ученя Прудона и Жанъ-Жака Руссо’ (!!) — заронены, разумется, мировыми посредниками, этими ‘распространителями противообщественныхъ доктринъ и разрушительныхъ теорй’, этимъ исчадемъ ‘нигилизма’. Основываясь на рескрипт 13 мая, петербургскй органъ крупныхъ землевладльцевъ требуетъ, чтобы люди такихъ убжденй были удалены отъ службы, и чтобъ администраця приняла самыя дятельныя мры, дабы уничтожить зло, ибо ‘не разъ, говоритъ газета, расходились слухи, что крестьяне отказываются вносить выкупные платежи, утверждая, что имъ будто надлы дарованы даромъ’.
Статейка благонамренная, но однакожь такая, которую подстать было бы написать и ловкому ревнителю польской нацональности, для достиженя своей цли. Предположимъ, что она написана именно такимъ Полякомъ, и въ цлой стать мы не найдемъ ни одной мысли, которая бы разрушила такое предположене. Попробуемъ забыть, что это вщане ‘Всти’ писано въ русской газет какимъ-нибудь изъ ея патротовъ, посмотримъ, какую цль могъ бы имть въ виду авторъ статьи, еслибы онъ точно былъ Полякъ и служилъ польской справ. Цль эта для насъ ясна. Она заключалась бы въ томъ, вопервыхъ, чтобъ отвратить внимане мстнаго начальства отъ дйствительныхъ опасностей, грозящихъ длу русской народности, и направить это внимане на опасности мнимыя и несуществующя: говоримъ — мнимыя и несуществующя, потому что отказъ въ платеж повинностей вовсе не составляетъ въ Сверозападномъ кра такого всеобщаго явленя, какимъ рисуетъ его газета ‘ Всть’, напротивъ, въ общей сложности, платежи производятся тамъ едвали не исправне, чмъ внутри Росси, наконецъ я сама ‘Всть’, боясь вроятно обличеня, упоминаетъ объ этомъ отказ крестьянъ какъ о слухахъ. Вовторыхъ, цль статьи заключалась бы въ томъ, чтобы, напугавши администрацю ссылкой на рескриптъ 13 мая, окрасить въ ея глазахъ всхъ ревнителей крестьянскихъ интересовъ, всхъ дятелей по крестьянскому длу — цвтомъ коммунизма и соцализма, заподозрить ихъ въ нигилизм и въ замыслахъ произвести ‘всеобщй революцонный взрывъ’ (sic!). А такой маневръ нуженъ для того, чтобы удалить изъ Сверозападнаго края всхъ людей, которые сослужили добрую службу Росси, во время послдняго мятежа, поземельнымъ устройствомъ крестьянъ, которые такъ ненавистны и польскому жонду, и польскимъ, боле или мене участвовавшимъ въ мятеж, помщикамъ. ‘Всть? признаетъ ихъ солидарными съ Огрызками и Сраковскими — ‘гнусными сторонниками дикой парти ‘Земли и Воли’. Въ дикомъ порыв клеветы она дошла до абсурда. По ея толкованю выходитъ, что сторонники Огрызки и Сраковскаго и революцоннаго общества ‘Земля и Воля’ — т самые дятели, которые упрочили въ кра самодержавную власть Русскаго Царя, поддержали въ крестьянахъ ненависть къ польскому владычеству, укрпили въ нихъ чувство русской, народности и единства со всею остальной Россей!!! Понятно, что польске паны ничего такъ не желаютъ, ничего такъ не домогаются, какъ именно удаленя изъ края всхъ отстаивающихъ интересы русскаго крестьянства, слдовательно и интересы русскаго дла. Еслибы ‘Всть’ указала на частный фактъ, обвинила бы господина N. или Б.,— мы бы съ нею не стали спорить, но въ томъ-то и дло, что она обвиняетъ огульно, что она клеймитъ, безъ разбора, все сослове мировыхъ посредниковъ, какъ клеймила его постоянно и въ Росси, какъ обзываетъ и до сихъ поръ всхъ принимавшихъ участе въ составлени Положеня 19 февраля — ‘послдователями ученя французской революци 1848 года’. Наконецъ, втретьихъ, польская цль статьи состояла бы въ томъ, чтобы возбужденемъ строгихъ мръ противъ крестьянъ, поведене которыхъ нисколько этихъ мръ не вызываетъ, поколебать ту основу, на которой по преимуществу зиждется все здане русской народности, подорвать довре крестьянскихъ массъ къ правительству, разорвать тсную связь между простымъ народомъ и русскою властью. Однимъ словомъ, вся статья написана какъ бы съ намренемъ заставить само русское правительство поработать на Поляковъ вопреки собственнымъ своимъ интересамъ, и для этого возбудить въ немъ, въ этомъ, по мнню Поляковъ, сенситивномъ русскомъ правительств, чувство ложнаго стыда и страха, якобы оно дйствуетъ противъ ‘начала собственности’, противъ ‘консервативныхъ принциповъ’, въ дух соцализма и коммунизма. Какъ ни податлива вообще русская администраця ложному стыду и страху, но немного, кажется, нужно проницательности для того, чтобы понять смыслъ подобныхъ пристыживанй и застращиванй. Она помнитъ, какъ года четыре тому назадъ, подъ напоромъ такихъ же упрековъ въ посягательств на ‘легальность’, она терпла на служб массу польскихъ чиновниковъ, дала остить край плотною стью польскихъ корней и пришла наконецъ въ необходимости разорвать ее силою оружя, чуть не огнемъ и мечемъ. Она не можетъ не понимать, что выше всякой польской владльческой и даже крупноземлевладльческой ‘легальности’ выступаетъ въ томъ кра легальность русскаго владычества, выступаетъ право русской народности. Она не можетъ, не должна забывать, да и не забываетъ, что крестьянскй вопросъ въ Западномъ кра стоитъ пока на почв политической, и что крестьянскй интересъ, съ точки зрня государственной, важне интереса польскихъ землевладльцевъ.
Мы съ намренемъ остановились на стать газеты е Всть’, чтобы показать, какъ внушеня парти ее издающей приходятся на руку Полякамъ,— до такой степени на руку, что вся статья могла бы быть написана Полякомъ — сторонникомъ польской справы, и изъ нея не пришлось бы выкинуть ни одного слова. А между тмъ, къ сожалню, она писана не Полякомъ, и писатель вроятно считаетъ себя человкомъ благонамреннымъ, патротомъ, хорошимъ Русскимъ,— но, впрочемъ, всего боле Европейцемъ и еще боле крупнымъ землевладльцемъ, или приверженцемъ политическаго и соцальнаго идеала извстнаго разряда крупныхъ собственниковъ въ Петербург.
И вотъ такя-то благовидныя внушеня Поляковъ нкоторымъ русскимъ патротамъ въ Петербург, перевнушаемыя послдними (хотимъ думать: лишь по сердечной простот и недальновидности) администраци Западнаго края, нердко смущаютъ администраторовъ и успваютъ иногда давать фальшивое направлене ихъ заботливой дятельности. Вотъ опасности, грозящя управленю, вотъ противъ чего придется отстаивать русское дло новому, призванному его руководителю въ сверозападныхъ губерняхъ, и для чего потребуется не мало энерги и твердости убжденй.
Но есть еще другой рядъ внушенй, происходящихъ несомннно изъ самаго благонамреннаго источника, и тмъ не мене способныхъ усыпить и убаюкать бдительность и дятельность мстнаго управленя,— о нихъ мы поговоримъ въ другой разъ.