Михаил Булгаков.
По поводу битья жен
Михаил Булгаков.
По поводу битья жен
* * *
* * *
* * *
* * *
Михаил
———————————————
По поводу битья жен, Булгаков Михаил Афанасьевич, Год: 1925
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Лежит передо мной замечательное письмо. Вот выдержки из него: ‘Я — семьянин, а потому знаю, что большая часть семейных сцен разыгрывается на почве материальной необеспеченности. Жена пищит: ‘Вот-де, посмотри на таких-то знакомых, как они живут!..’ Подобного рода аргументация доводит до белого каления. Беда, если глава семьи слаб на руку и заедет в затылок!..
Вот в этом случае, по моему мнению, до некоторой степени полезно обратиться в местком, но не с жалобой, а за советом, и не с тем, чтобы проучить драчуна, а с тем, чтобы устранить причину, вызывающую семейную ссору… Местком — не судья, но, как союзный орган, на обязанности которого лежит, между прочим, забота о благосостоянии членов, может изыскать средства, помочь угнетаемой возбуждением, например, ходатайства о предоставлении угнетателю службы, более обеспечивающей его существование…’
Дорогой товарищ семьянин! Позвольте вам нарисовать картину в месткоме после проведения в жизнь вашего проекта:
Является некий семьянин в местком:
— Вам что?
— Жену сегодня изувечил.
— Тэк-с, чем же вы ее?
— Тарелкой фабрики бывшего Попова.
— Э, чудак! Кто ж тарелками дерется? Посуда денег стоит. Взяли бы кочергу. Ведь, чай, расхлопали тарелку?
— Понятное дело. Голову тоже.
— Ну, голова дело десятое. Голова и заживет, в крайнем случае. Ведь вы, надеюсь, не насмерть уходили вашу супругу?
— Ништо ей!
— Ну, вот, а тарелочка не заживет. Бесхозяйственная вы личность. По какому же поводу у вас с супругой дискуссия вышла? На какую тему вы ее били?
— Да… кха… Жалованье нам вчера выдали. Ну, понятное дело, зашли мы с кумом…
— В пивную?
— Конечно. Ну, попросили парочку… Затем еще парочку. Потом еще парочку…
— Вы дюжинами считайте, скорее будет.
— М-да… выпили мы, стало быть… Пошли опять…
— Домой?
— То-то, что к Сидорову… Мадеру у него пили…
— Тэк-с… Дальше…
— Дальше я где-то был, только, хоть убейте, не помню где. Утром сегодня являюсь, а эта змея пристает…
— Виноват, это кто же змея?
— Жена моя, понятно. Где, говорит, жалованье, пьяница? Слово за слово… Ну не стерпел я…
— Да… Что ж с вами делать? По какому вы разряду?
— По 9-му.
— Ну, ладно, получайте 10-й!
— Покорнейше благодарю!..
Из десятого, после того как он своей змее руку сломал, — в 12-й. Тогда он ей ухо откусил — в 16-й. Тогда он ей глаз выбил сапогом — в 24-й разряд тарифной сетки. Но в сетке выше разряда нету. Спрашивается, ежели он ей кишки выпустит, куда ж его дальше?
— Персональную ставку давать?
— Ну нет, это слишком жирно будет!
Был человек начальником станции, сломал три ребра жене, его сделали ревизором движения! Тогда он ее и вовсе насмерть ухлопал. Ан все высшие должности заняты. Спрашивается, как его наградить? Придется деньгами выдать.
Нет, семьянин! Ваш проект плохой. Бьют жен вовсе не от необеспеченности. Бьют от темноты, от дикости и от алкоголизма, и никакие другие разряды тут не помогут. Хоть начальником тяги сделай драчуна, все равно он будет работать кулаками.
Иные средства нужны для лечения семейных неурядиц!
‘Гудок’, 18 июля 1925 г.