Н. В. Чайковскій.
‘Русскія Вдомости’, 1863—1913. Сборникъ статей. М., 1913
Письмо в редакцию ‘Русских Ведомостей’, Чайковский Николай Васильевич, Год: 1913
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Состоялъ корреспондентомъ ‘Русскихъ Вдомостей’ въ Лондон въ скворцовскій ихъ періодъ, съ 1880 до 1884 гг. Откровенно сознаюсь, писалъ я тогда свои корреспонденціи плохо и поневол, — мн было не до нихъ. Это было въ тотъ періодъ, когда я только-что вернулся изъ своего четырехлтняго скитанія по Америк, съ надломленнымъ здоровьемъ,— едва ли не вплоть до хронической анеміи мозга,— и къ тому же переживалъ внутренній кризисъ.
Едва ли нужно здсь говорить о моемъ участіи въ народническо пропагандистскомъ движеніи начала 70-хъ годовъ. Свое дтство и юность я провелъ въ близкомъ соприкосновеніи съ русскимъ крестьянствомъ и потому не могъ увлекаться идеализаціей его, на которой строились тогдашнія утопическисоціалистичеекія теоріи и программы. Для меня было ясно, что на почв проповди утопическаго милленіума нельзя было встртить широкаго отклика въ народ. Факты дйствительности только подтверждали это. Другіе находили объясненіе этому въ недостаткахъ тогдашней организаціи или вообще тактическихъ пріемовъ народниковъ, мн же представлялось, что причина лежала гораздо глубже, что она была въ недочетахъ самаго народническаго міровоззрнія: въ немъ недоставало элементовъ универсальной цльности и духовной гармоничности, необходимыхъ для полученія отклика во всякой страдающей человческой душ и для осуществленія широкихъ задачъ вка.
Въ то же время, въ 1874 г., мн начало казаться, что я нашелъ этотъ недостающій элементъ въ охватившемъ меня и нкоторыхъ моихъ товарищей интенсивномъ чувств органическаго единства всего живаго міра и всхъ людей въ ихъ самыхъ глубокихъ и самыхъ могучихъ религіозныхъ переживаніяхъ. Съ точки зрнія вытекавшаго отсюда ученія о ‘Богочеловчеств’ какъ слдующей эволюціонной ступени очеловченнаго религіознаго міропониманія, вс наличныя противорчія и антагонизмы ветхаго міра не только въ индивидуальной, но и соціальной, и политической жизни людей, легко и просто разршались. Казалось, что духовный талисманъ, способный открыть прямую дорогу человчеству къ милленіуму, былъ найденъ. Передъ такой головокружительной перспективой, понятно, вс соображенія партійной дисциплины казались мелкими и временными. Поэтому когда движеніе начало въ силу необходимости поворачивать на путь непосредственной политической борьбы съ существующимъ порядкомъ, я сжегъ свои корабли, хотя никогда и не враждовалъ со старыми товарищами. Необходимость конспирировать, говорить неправду и даже прибгать къ прямому насилію не мирилась съ требованіемъ моральной гармоничности новаго міровоззрнія.
Ршеніе всхъ ‘проклятыхъ вопросовъ’ было найдено и оставалось лишь демонстрировать его практическую жизнеспособность, и тмъ доказать людямъ, что можно жить счастливой и творческой жизнью, не грызясь изъ-за каждаго куска, не угнетая другъ друга и не нарушая свободы внутренняго самоопредленія каждаго. Въ русскихъ условіяхъ 70-хъ годовъ такого соціологически религіознаго опыта произвести было невозможно, и было ршено сдлать это въ свободной Америк. Осенью 1874 г. я покинулъ Россію, а лтомъ 1875 г. перекочевалъ въ Соединенные Штаты, вмст съ единомышленниками въ количеств 10 человкъ мужчинъ и женщинъ и 3 дтей или 4-хъ семей и 3-хъ одиночекъ.
Въ теченіе двухъ лтъ трудовой и бурной ‘общинной жизни’ въ американской преріи мы испытали вс силы человческой природы при полной свобод ея проявленій. Долженъ впрочемъ оговориться во избжаніе недоразумній: т 4 семьи, которыя вошли въ общину, уцлли и при ея распаденіи, такъ что на этой почв осложненій не было. И тмъ не мене эти два года были сплошнымъ рядомъ незамтно и постепенно нараставшихъ антагонизмовъ и кризисовъ, всегда правда благополучно разршавшихся взрывами всепрощающаго и всепримиряющаго чувства вры, любви и уваженія другъ къ другу. Но,— увы,— съ каждымъ такимъ кризисомъ увренность въ безусловной сил духовнаго талисмана опредлять безмятежное теченіе общинной жизни слабла и замнялась сознаніемъ ея нездоровости и истеричности. И наконецъ, пришлось признать себя побжденными: новыя міровыя страсти и религіозныя міропониманія сами суть синтезы широкихъ преобразованій и борьбы въ цлыхъ цивилизаціяхъ и не могутъ ни возникать, ни осуществляться въ микроскопическихъ рамкахъ сектанскихъ ячеекъ. Таковъ былъ выводъ. Посл этого оставалось, значитъ, возвратиться въ ветхій міръ борьбы и противорчій для того, чтобы идти къ новому будущему вмст съ нимъ. Мы достигли самой вершины утопизма и теперь возвращались къ реальности.
Принять такое ршеніе было, хотя и очень больно, но не трудно, основная задача уцлла, измнился лишь путь къ ея достиженію. Совсмъ не такъ легко оказалось привести его въ исполненіе: съ богочеловческаго неба приходилось спуститься на гршную землю. Начать съ того, что имущество общины считалось неприкосновеннымъ, поэтому путешествіе изъ Канзаса до Филадельфіи (1500 милль), гд предвидлся заработокъ, пришлось сдлать съ нсколькими долларами въ карман, т. е. въ качеств трампа или американскаго босяка, испытать травлю собаками, стрльбу изъ револьвера, обманы, вымогательства,— и все это безъ всякой вины съ твоей стороны. Потомъ нужно было проработать нсколько мсяцевъ корабельнымъ плотникомъ на частной верфи подъ Филадельфіей, затмъ еще нсколько мсяцевъ чернорабочимъ на сахарномъ завод, въ пекл эксплуатаціи эмигрантовъ, въ самомъ город, постоянно страдая неумолимой канзасской лихорадкой, отнимавшей силы и энергію. А жизнь требовала своего ‘фунта человческаго мяса’: — подкрадывалось сознаніе своего безсилія даже прокормиться съ семьей, свое полной неприспособленности и никому ненужности.
По истеченіи двухъ лтъ такого мытарства, наконецъ, удалось вырваться назадъ въ Европу, въ Парижъ, уже въ 1879 г. Сюда тогда доносились изъ Россіи отголоски отчаяннаго поединка ‘Народной Воли’ съ самодержавіемъ. Сожженные корабли возстановлялись очень туго. О возвращеніи въ Россію нечего было и думать,— приходилось довольствоваться экзотической пищей эмигрантскаго существованія. Отсюда новыя муки, новое сознаніе своей ненужности!— Въ это-то время мн и было сдлано П. Л. Лавровымъ предложеніе работать въ ‘Русскихъ Вдомостяхъ’, и я согласился. И кто знаетъ, не сослужила ли мн эта обязательная, правильная, хотя и неблагодарная работа писанія, по обязанности, корреспонденцій въ ‘Русскія Вдомости, службу психическаго лкарства. Въ такомъ случа приношу имъ свою запоздалую благодарность.