320. П. В. АННЕНКОВУ
<,1—10 декабря 1847 г. Петербург.>,
320. П. В. АННЕНКОВУ
Письмо В. Г. Белинского П. В. Анненкову, Шевченко Тарас Григорьевич, Год: 1847
Время на прочтение: 13 минут(ы)
В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений. Том XII
Письма 1841-1848
Издательство Академии наук СССР, М., 1956
Дражайший мой Павел Васильевич! Не удивляйтесь сему посланию, столь интересному по его содержанию: Вы его получаете из Берлина.1 Больше ничего не скажу на этот счет, но прямо приступлю к изложению тех необыкновенно интересных русских новостей, которые заставили меня на этот раз взяться за перо.
Тотчас же по приезде услышал я, что в правительстве нашем происходит большое движение по вопросу об уничтожении крепостного права. Г<,осударь>, и<,мператор>, вновь и с большею, против прежнего энергиею изъявил свою решительную волю касательно этого великого вопроса. Разумеется, тем более решительной воли и искусства обнаружили окружающие его отцы отечества, чтобы отвлечь его волю от этого крайне неприятного им предмета. Искренно разделяет желание г<,осударя>, и<,мператора>, только один Киселев,2 самый решительный и, к несчастию, самый умный и знающий дело противник этой мысли — Меншиков.3 Вы помните, что несколько назад тому лет движение тульского дворянства в пользу этого вопроса было остановлено правительством с высокомерным презрением. Теперь, напротив, послан был тульскому дворянству запрос: так ли же расположено оно теперь в отношении к вопросу?4 Перовский выписал в Питер Мяснова5 для совещания с ним о средствах разрешить вопрос на деле. Трудность этого решения заключается в том, что правительство решительно не хочет дать свободу крестьянам без земли, боясь пролетариата, и в то же время не хочет чтобы дворянство осталось без земли, хотя бы и при деньгах. Вы имеете понятие о Мяснове. Это человек неглупый, даже очень неглупый, но пустой и ничтожный, болтун на все руки, либерал: на словах и ничто на деле. Роль, которую он теперь играет, забавляет его самолюбие и дает пищу болтовне, а он и без того помолчать не любит. Он говорит, что в губернии его считают Вашингтоном (по его, это значит быть радикалом в либерализме), а вот мы, молодое поколение, хотели бы его повесить, как консерватора, хотя, по правде, мы и не считаем его достойным такого строгого наказания, а думаем, что довольно было бы прогнать его по шее к его лошадям, на его завод — писать для них конституцию, это его настоящее место — конюшня. Раз в доме Колзакова (зятя нашего Языкова) Мяснов принимал у себя молодое поколение аристократии, которая всё рвется служить по выборам, и прочел им свой проект освобождения крестьян. Приехал в половине чтения приятель его Жихарев (сенатор),6 и он вновь прочел весь свой проект, написанный преглупо и начиненный текстами из св. писания. ‘Сукин ты сын, <,…>,’,— сказал ему Жихарев, при всех этих Шуваловых, Строгановых и пр., ни мало не привыкших к такому демократическому красноречию в порядочном общество. ‘Ты сделал смешным твой проект’.— А мне что за дело! лишь бы я сделал мое дело, а там пусть смеются! — Да <,…>,! коли ты сделаешь смешным свое дело, ты погубишь его. Дай сюда! — Вырывает бумагу, складывает и кладет себе в карман. — Я обделаю это дело сам, я примусь за это con amore, {с любовью (итал.).— Ред.} ночи не буду спать — я не говорю, чтобы ты написал всё вздор, у тебя есть идеи, да не так всё это надо сделать. — И Мяснов после говорил Языкову, что он жалеет, что тут не было Виссариона, который посмотрел бы, какая это была минута, когда Жихарев, и пр. Видите ли, какой это государственный человек! И Жихарев принялся за дело ревностно. Какой был результат, т. е. что и как написал он, не знаю, ибо вот уже 4-я неделя, как по причине гнусной погоды не выхожу из дому, а приятели редко ко мне заглядывают, потому что живу теперь не по дороге всем, как прежде. Но знаю, что Мяснов уже выгодно продал свой завод конский троим из молодых аристократов и по условию остался, за хорошее жалованье, смотрителем и распорядителем завода. Итак, дело обошлось не без пользы, если не для крестьян, то для Мяснова! Перовский, который в душе своей против освобождения рабов, а по своему шаткому положению (он теперь в немилости) объявил себя (с Уваровым) за необходимость освобождения, рад, что нашел в Мяснове человека, к которому может посылать всех для переговоров. Но не думайте, чтобы дело это было в таком положении. Всё зависит от воли г<,осударя>, и<,мператора>,, а она решительна. Вы знаете, что после выборов назначается обыкновенно двое депутатов от дворянства, чтобы благодарить г<,осударя>, и<,мператора>, за продолжение дарованных дворянству прав, и Вы знаете, что в настоящее царствование эти депутаты никогда не были допускаемы до г<,осударя>, и<,мператора>,. Теперь вдруг смоленским депутатам велено явиться в Питер. Г<,осударь>, и<,мператор>, милостиво принял их, говорил, что он всегда был доволен смоленским дворянством и пр. И потом вдруг перешел к следующей речи.—Теперь я буду говорить с вами не как г<,осуда>,рь, а как первый дворянин империи. Земля принадлежит нам, дворянам, по праву, потому что мы приобрели ее нашею кровью, пролитою за государство, но я не понимаю, каким образом человек сделался вещию, и не могу себе объяснить этого иначе, как хитростию и обманом, с одной стороны, и невежеством — с другой. Этому должно положить конец. Лучше нам отдать добровольно, нежели допустить, чтобы у нас отняли. Крепостное право причиною, что у нас нет торговли, промышленности. — Затем он сказал им, чтобы они ехали в свою губернию и, держа это в секрете, побудили бы смоленское дворянство к совещаниям о мерах, как приступить к делу. Депутаты, приехав домой, сейчас же составили протокол того, что говорил им г<,осударь>, и<,мператор>,, и потом явились к Орлову7 рассказать о деле. Тот не поверил им, тогда они представили ему протокол, прося показать его г<,осударю>, и<,мперато>,ру — точно ли это слова е<,го>, в<,еличест>,ва. Г<,осударь>, и<,мператор>,, просмотрев протокол, сказал, что это его подлинные слова, без искажения и прибавок.8 Через несколько времени по возвращении депутатов в их губернию Перовский получил от смоленского губернатора донесение, что двое из дворян смущают губернию, распространяя гибельные либеральные мысли. Г<,осударь>, и<,мператор>, приказал Пер<,овско>,му ответить губернатору, что в случае бунта у него есть средства (войска и пр.), а чтобы до тех пор он молчал и не в свое дело не мешался. Я забыл сказать, в речи своей депутатам г<,осударь>, и<,мператор>, сказал, что он уже намекал (указом об обязанных крестьянах)9 на необходимость освобождения, да этого не поняли. Недавно г<,осударь>, и<,мператор>, был в Александрийском театре с Киселевым и оттуда взял его с собою к себе пить чай: факт, прямо относящийся к освобождению крестьян.10 Конечно, несмотря на всё, дело это может опять затихнуть. Друзья своих интересов и враги общего блага, окружающие г<,осударя>, и<,мператора>,, утомят его проволочками, серединными, неудовлетворительными решениями, разными препятствиями, истинными и вымышленными, потом воспользуются маневрами или чем-нибудь подобным и отклонят его внимание от этого вопроса, и он останется нерешенным при таком монархе, который один по своей мудрости и твердой воле способен решить его. Но тогда он решится сам собою, другим образом, в 1000 <,раз>, более неприятным для русского дворянства. Крестьяне сильно возбуждены, спят и видят освобождение. Всё, что делается в Питере, доходит до их разумения в смешных и уродливых формах, но в сущности очень верно. Они убеждены, что царь хочет, а господа не хотят. Обманутое ожидание ведет к решениям отчаянным. Перовский думал предупредить необходимость освобождения крестьян мудрыми распоряжениями, которые юридически определили бы патриархальные по их сущности отношения господ к крестьянам и обуздали бы произвол первых, не ослабив повиновения вторых: мысль, достойная человека благонамеренного, но ограниченного!11 Попытку свою начал он с Белоруссии возобновлением уже забытого там со времен присоединения Литвы к России инвентария.12 Поляки и жиды растолковали мужикам, что инвентарий значит то, что царь хочет их освободить, а господа не хотят, и что царь, бывши в Киеве, хотел к ним заехать, а господа не пустили его. Я думаю, что тут даже не нужна была интервенция поляков и жидов и что такое толкование могло само собою родиться в крестьянских головах, уже настроенных к мыслям о свободе. Итак, Перовский достиг цели, совершенно противоположной той, какую имел. Оно и понятно: когда масса спит, делайте что хотите, всё будет по-вашему, но когда она проснется — не дремлите сами, а то быть худу…
(Сейчас я узнал, что Мяснов, а потом Жихарев, писали не проект, а совет смоленскому предводителю дворянства, бумага неважная, из которой и не вышло никаких следствий.)13
Так вот-с, мой дражайший, и у нас не без новостей и даже не без признаков жизни. Движение это отразилось, хотя и робко, и в литературе. Проскальзывают там и сям то статьи, то статейки, очень осторожные и умеренные по тону, но понятные по содержанию. Вы, верно, уже получили статью Заблоцкого. В другое время нельзя было бы и думать напечатать ее, а теперь она прошла. Мало этого: недавно в ‘Журнале Министерства народного просвещения’ ее разбирали с похвалою и выписали место о зле обязательной ренты.14 Помещики наши проснулись и затолковали. Видно по всему, что патриархально-сонный быт весь изжит и надо взять иную дорогу. Очень интересна теперь ‘Земледельческая газета’ — орган мнений помещиков. Толкуют о съездах помещиков и т. д.15 Обо всем этом Вам дадут понятие XI и особенно XII NoNo ‘Современника’ (смесь).16
Что еще у нас нового? Разнесся было слух, что Воронцов по неудовольствию отказывается от Кавказа, ссылаясь на болезнь глаз.17 Но эта болезнь была не выдуманная, он выздоровел и не думает оставлять Кавказа. А то было говорили, что на его место пошлют Меншикова, чтоб избавиться от докучного оппонента по вопросу об освобождении. Строганов вышел в отставку и, рассказывают, вот по какому случаю. Он получил именное секретное предписание (что-то вроде того, как носятся темные слухи, чтобы наблюдать над славянофилами) и отвечал Уварову, что, находя исполнение этого предписания противным своей совести, он скорее готов выйти в отставку. Разумеется, Уваров поспешил изложить это дело, как явный бунт — и Стр<,оганов>, был уволен. На место его утвержден скотина Голохвастов. То и другое — большое несчастие для Московского университета.18
Перовский в немилости и, говорят, еле держится. Причина: он скрутил по делу Клевоцкого полицмейстера Брянчанинова, как уличенного члена шулерской шайки, и посадил его под арест, отдав под суд. Это было во время отсутствия г<,осударя>, и<,мператора>, в Питере. Одна особа женского пола, весьма значительная при дворе, по родству с Брян<,чаниновым>,, написала к нему письмо, чтобы он не беспокоился, что лишь бы приехал г<,осударь>,, а то всё будет хорошо, и ему дадут хоть другое, но такое же место. Перовский, захватив бумаги Брянч<,анинова>,, велел пришить к делу и это письмо… Так говорят.19
Наводил я справки о Шевченке и убедился окончательно, что вне религии вера есть никуда негодная вещь. Вы помните, что верующий друг мой20 говорил мне, что он верит, что Шевченко — человек достойный и прекрасный. Вера делает чудеса — творит людей из ослов и дубин, стало быть, она может и из Шевченки сделать, пожалуй, мученика свободы. Но здравый смысл в Шевченке должен видеть осла, дурака и пошлеца, а сверх того, горького пьяницу, любителя горелки по патриотизму хохлацкому. Этот хохлацкий радикал написал два пасквиля — один на г<,осударя>, и<,мператора>,, другой — на государынею и<,мператриц>,у. Читая пасквиль на себя, г<,осударь>, хохотал, и, вероятно, дело тем и кончилось бы, и дурак не пострадал бы, за то только, что он глуп. Но когда г<,осударь>, прочел пасквиль на и<,мператри>,цу, то пришел в великий гнев, и вот его собственные слова: ‘Положим, он имел причины быть мною недовольным и ненавидеть меня, но ее-то за что?’ И это понятно, когда сообразите, в чем состоит славянское остроумие, когда оно устремляется на женщину. Я не читал этих пасквилей, и никто из моих знакомых их не читал (что, между прочим, доказывает, что они нисколько не злы, а только плоски и глупы), но уверен, что пасквиль на и<,мператри>,цу должен быть возмутительно гадок по причине, о которой я уже говорил. Шевченку послали на Кавказ солдатом. Мне не жаль его, будь я его судьею, я сделал бы не меньше. Я питаю личную вражду к такого рода либералам. Это враги всякого успеха. Своими дерзкими глупостями они раздражают правительство, делают его подозрительным, готовым видеть бунт там, где нет ничего ровно, и вызывают меры крутые и гибельные для литературы и просвещения.21 Вот Вам доказательство. Вы помните, что в ‘Современнике’ остановлен перевод ‘Пиччинино’ (в ‘Отечественных записках’ тож), ‘Манон Леско’ и ‘Леон Леони’.22 А почему? Одна скотина из хохлацких либералов, некто Кулиш (экая свинская фамилия!) в ‘Звездочке’ (иначе называемой <,…>,, журнале, который издает Ишимова для детей, напечатал историю Малороссии, где сказал, что Малороссия или должна отторгнуться от России, или погибнуть.23 Цензор Ивановский24 просмотрел эту фразу, и она прошла. И немудрено: в глупом и бездарном сочинении всего легче недосмотреть и за него попасться. Прошел год — и ничего, как вдруг государь получает от кого-то эту книжку с отметкою фразы. А надо сказать, что эта статья появилась отдельно, и на этот раз ее пропустил Куторга, который, понадеясь, что она была цензорована Ивановским, подписал ее, не читая. Сейчас же велено было Куторгу посадить в крепость. К счастию, успели предупредить графа Орлова и объяснить ему, что настоящий-то виноватый — Ивановский! Граф кое-как это дело замял и утишил, Ивановский был прощен. Но можете представить, в каком ужасе было министерство просвещения и особенно цензурный комитет? Пошли придирки, возмездия, и тут-то казанский татарин Мусин-Пушкин (страшная скотина, которая не годилась бы в попечители конского завода)25 накинулся на переводы французских повестей, воображая, что в них-то Кулиш набрался хохлацкого патриотизма, — и запретил ‘Пиччинино’, ‘Манон Леско’ и ‘Леон Леони’. Вот, что делают эти скоты, безмозглые либералишки. Ох эти мне хохлы! Ведь бараны — а либеральничают во имя галушек и вареников с свиным салом! И вот теперь писать ничего нельзя — всё марают. А с другой стороны, как и жаловаться на правительство? Какое же правительство позволит печатно проповедывать отторжение от него области? А вот и еще следствие этой истории. Ивановский был прекрасный цензор, потому что благородный человек. После этой истории он, естественно, стал строже, придирчивее, до него стали доходить жалобы литераторов,— и он вышел в отставку, находя, что его должность несообразна с его совестью. И мы лишились такого цензора по милости либеральной свиньи, годной только на сало.
Так вот опыт веры моего верующего друга. Я эту веру определяю теперь так: вера есть поблажка праздным фантазиям или способность всё видеть не так, как оно есть на деле, а как нам хочется и нужно, чтобы оно было. Страшная глупость эта вера! Вещь, конечно, невинная, но тем более пошлая.
Ну, что бы Вам еще сказать? Книги мои я получил 21 ноября/3 декабря. Скоренько — нечего сказать. То-то ждал, то-то проклинал удобство и скорость европейских сношений.
Письмо Ваше, или, вернее сказать, Тургенева, получил. Благодарю вас обоих. Тургеневу буду отвечать, теперь недосуг, и это письмо измучился пиша урывками. Скажите ему, чтобы в письмах своих ко мне он не употреблял некоторых собственных имен, например, имени моего верующего друга. Можно быть взрослому детине с проседью в волосах ребенком, но всему есть мера, — и так компрометировать друзей своих, право, ни на что не похоже. Бога ради, уведомьте меня о брошюрке против Ламартина, по поводу Робеспьера.26
А затем прощайте. Да, кстати: Историческое общество в Москве открыло документ, из которого видно, что князь Пожарский употребил до 30 000 рублей, чтобы добиться престола. Возникло прение — печатать или нет этот документ. Большинством голосов решено — печатать. Славянофилы в отчаянии. Читали-ль Вы ‘Домби и сын’? Если нет, спешите прочесть. Это чудо. Всё, что написано до этого романа Диккенсом, кажется теперь бледно и слабо, как будто совсем другого писателя. Это что-то до того превосходное, что боюсь и говорить — у меня голова не на месте от этого романа.27
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые частично опубликовано А. Н. Пыпиным (ВЕ 1875, No 5, стр. 183, 184, 186), дополнено В. И. Семевским в его кн. ‘Крестьянский вопрос в России’, т. II. СПб., 1888, стр. 241, 312—315, полностью — в кн. ‘П. В. Анненков и его друзья’. СПб., 1892, стр. 599—607.
Датируется на основании упоминания письма Тургенева от 14/26 ноября 1847 г. и получения книг Белинским 21 ноября/3 декабря того же года.
1 Письмо к Анненкову предназначено было Белинским также для Герцена, Бакунина и Сазонова.
2 Киселев, граф, Павел Дмитриевич (1788—1872), генерал-адъютант, организатор и руководитель Министерства государственных имуществ (с 1839 по 1856), лидер антикрепостнического меньшинства в Государственном совете и в специальных секретных комитетах, рассматривавших ‘крестьянский вопрос’ в царствование Николая I. Характерно, что Пушкин, упоминая о Киселеве, заметил в своем дневнике 1834 г., что он является ‘может, самым замечательным из наших государственных людей, не исключая Ермолова’ (Полн. собр. соч. Пушкина, Изд. АН СССР, т. XII, М.—Л., 1949, стр. 330).
3 Меншиков Александр Сергеевич (1787—1869), член Государственного совета, адмирал, генерал-адъютант, финляндский генерал-губернатор.
4 В начале 1844 г. группа тульских помещиков во главе с П. Н. Мясновым, В. Муравьевым, Н. П. Татищевым, Ошаниным и М. П. Болотовым обратилась к тульскому губернатору с заявлением о желании освободить своих крепостных с земельным наделом по одной десятине на душу, с тем условием, чтобы налоговое обложение крестьян пошло на погашение дворянской задолженности в государственных кредитных учреждениях. Этот проект, позволявший помещикам получить вольнонаемных батраков и освободиться от задолженности, был отвергнут министром внутренних дел из-за отсутствия согласия самих крестьян на такую форму ‘освобождения’.
В начале 1847 г. тульский губернатор ‘по высочайшему повелению’ обратился к тульскому дворянству с запросом, не отказалось ли оно от своих планов освобождения крепостных крестьян. После того, как тульские дворяне подтвердили свои намерения, Николай I в апреле 1847 г. предложил им ограничиться составлением проекта освобождения лишь в их имениях. На этом дело и прекратилось (см. В. И. Семевский. Крестьянский вопрос в России, т. II. СПб., 1888, стр. 238—254).
6 Мяснов Павел Николаевич (род. в 1817), сотрудник ‘Отеч. записок’, помещик Тульской губернии, в 1847 г.— второй кандидат в губернские предводители дворянства.
Сохранились два письма Мяснова к Белинскому — от 9/III и 2/IV 1841 г. (БКр, стр. 285—287), опубликованные без имени отправителя. Принадлежность их Мяснову доказана Ю. Г. Оксманом (см. ‘Летопись жизни В. Г. Белинского’. Рукопись, подготовленная к печати Гослитиздатом).
В книге Анненкова имя Мяснова зашифровано: M — в, в изд. Ляцкого неверно прочтено: Маслов.
О Л. А. Перовском см. письмо 218 и примеч. 6 к нему.
6 Жихарев Степан Петрович (1788—1860), сенатор, в молодости близкий к литературным и театральным кругам, автор известных мемуаров.
7 Орлов Алексей Федорович (1788—1861), генерал-адъютант, шеф жандармов.
8 Во время приема депутации смоленских дворян в Зимнем дворце 17 мая 1847 г. Николай I обратился к ним с речью, посвященной необходимости скорейшей ликвидации крепостных отношений. Текст речи Николая I, приведенный Белинским, кроме двух последних фраз, совпадает с опубликованной записью речи (см. В. И. Семевский. Крестьянский вопрос в России, т. II. СПб., 1888, стр. 163—164, PC 1873, No 12, стр. 912).
9 Указ об обязанных крестьянах, предоставляющий помещикам право переводить своих крепостных в свободных хлебопашцев, был издан еще в 1842 г., по реального значения не имел.
10 1 сентября 1847 г. Николай I перед отъездом из Петербурга, пригласив к себе П. Д. Киселева, имел с ним длительную беседу о крестьянских делах. Возможно, что этот эпизод и имеет в виду Белинский.
11 ‘Мудрые распоряжения’ Перовского были изложены им в секретной докладной записке Николаю I ‘Об уничтожении крепостного состояния в России’ (1845 г.). В ней Перовский предлагал при постепенном освобождении крепостных точно определить все их повинности специальными ‘инвентарями’, обеспечить в законном порядке их права на движимое и недвижимое имущество, запретить освобождать крестьян без земли и т. д.
12 ‘Правила для управления имениями по утвержденным для оных инвентарям в Киевском генерал-губернаторстве’, утвержденные Николаем I, 26 мая 1847 г. (см. В. И. Семевский. Крестьянский вопрос в России, т. II. СПб., 1888, стр. 492).
13 Сведения о подготовке крестьянской реформы Белинский получил, вероятно, от А. П. Заблоцкого-Десятовского, ближайшего сотрудника П. Д. Киселева и впоследствии автора книги ‘Граф П. Д. Киселев и его время’ (1882). Опубликованные в этой книге документы о смоленской дворянской делегации близки к тексту информации Белинского и его освещению событий (см. статьи Ю. Г. Оксмана в ‘Уч. зап. СГУ’, т. XXX, вып. филологич., 1952, стр. 120, и в ЛН, т. 56, стр. 217).
14 Речь идет о статье А. И. Заблоцкого ‘Причины колебания цен на хлеб в России’, напечатанной в ‘Отеч. записках’ 1847, NoNo 5 и 6 (отд. IV, стр. 1—36 и 31—66). В сентябрьской книжке ‘Журнала Министерства народного просвещении’ 1847 г. в ‘Обозрении русских газет и журналов за второе трехмесячие 1847 года’ было приведено содержание этой статьи с большими цитатами из нее (отд. VI, стр. 342—352).
15 ‘Земледельческая газета’ выходила в Петербурге с 1834 г. (два раза в неделю), редактор — С. М. Усов.
16 В NoNo 11 и 12 ‘Современника’ 1847 г. в отделе ‘Смесь’ дана была подробная информация о статьях ‘Земледельческой газеты’ и ‘Журнала Министерства государственных имуществ’ с намеками на недобросовестность некоторых помещиков в отношении крестьян, с изложением деятельности съездов помещиков и пр. (стр. 102—105 и 176—186).
17 Воронцов Михаил Семенович (1782—1856), генерал-адъютант, главнокомандующий войсками на Кавказе и наместник кавказский (1844—1853).
18 Строганов Сергей Григорьевич (1794—1882), попечитель Московского учебного округа с 1835 по 1847 г. Вышел в отставку из-за враждебных отношений с министром народного просвещения С. С. Уваровым (см. ‘Русский архив’ 1892, No 7, стр. 355—357).
О Д. П. Голохвастове см. ИАН, т. XI, письмо 28 и примеч. 1 к нему.
19 О деле Клевецкого, председателя Петербургской управы благочиния (растрата ста пятидесяти тысяч) см. в дневнике А. В. Никитенко от 2 апреля 1847 г. (‘Записки и дневник’, т. I. СПб., 1905, стр. 369). — О полицмейстере Брянчанинове см. в ‘Былом и думах’ Герцена (гл. X — ПссГ, т. XII, стр. 214).
20 М. А. Бакунин.
21 Т. Г. Шевченко 5 апреля 1847 г. был арестован под Киевом в связи с делом тайного общества ‘Кирилло-Мефодиевское братство’. Хотя следствием не была доказана его причастность к Обществу, однако он жестоко поплатился за свои антиправительственные стихотворения, обнаруженные при ею аресте. По приговору следственной комиссии он был определен рядовым в Оренбургский отдельный корпус. Резолюция Николая I гласила: ‘Под строжайший надзор и с запрещением писать и рисовать’.
‘Пасквиль’ на императора и императрицу — знаменитая сатирическая поэма Шевченко ‘Сон’ (1844 г.), направленная против Николая I и Александры Федоровны.
Резкий и несправедливый отзыв Белинского о Шевченко был вызван клеветническими слухами о великом украинском поэте-революционере, распространенными III отделением. Не будучи знаком с подлинными взглядами Шевченко, Белинский подозревал его в буржуазном национализме и желании отторгнуть Украину от России. Эти ложные сведения Белинский получил, видимо, от M. M. Попова, автора секретной докладной записки о ‘Кирилло-Мефодиевском обществе’ (см. ЛН, т. 56, стр. 245, а также воспоминания А. М. Петрова ‘Из далекого прошлого’ — ‘Звенья’, V, 1935, стр. 323—327).
22 Первая часть романа Жорж Санд ‘Пиччинино’ появилась в ‘Современнике’ 1847, No 6 (отд. I, стр. 207—343). В октябрьском номере ‘Современника’ было напечатано изложение последних глав ‘Пиччинино’ с сообщением, что перевод этого романа ‘по некоторым особенным причинам’ далее публиковаться не будет (отд. ‘Смесь’, стр. 147—153).
‘Манон Леско’ — роман аббата Прево. — ‘Леон Леони’ — роман Жорж Санд.
О запрещении печатать в журналах переводы французских романов см. А. В. Никитенко. Записки и дневник, т. I. СПб., 1905, стр. 374— 375.
23 Кулиш Пантелеймон Александрович (1819—1897), литератор, украинский националист, арестованный в то время по делу о ‘Кирилло-Мефодиевском братстве’.
Статья П. А. Кулиша ‘Повесть об украинском народе’ была напечатана в ‘Звездочке. Журнале для детей старшего возраста’ 1846, NoNo 1—2, 4—7 (см. о ней А. В. Никитенко. Записки и дневник, т I. СПб., 1905, стр. 371—373). За свою новость Кулиш был присужден к двухмесячному заключению в крепости и высылке в Тульскую губернию.
24 Ивановский Игнатий Иоакимович (1807—1886), юрист, профессор Петербургского университета и цензор.
25 Мусин-Пушкин Михаил Николаевич (1795—1862), попечитель петербургского учебного округа и председатель цензурного комитета (с 1845 г.), злейший душитель печати.
26 Речь идет о письме Тургенева с припиской Анненкова от 14/26 ноября 1847 г. (Письма, т. III, стр. 384—386). В нем Тургенев сообщал о выходе брошюры ‘Le Robespierre de M. de Lamartine. Lettre d’un septuagЙnaire Ю l’autour do l’Histoire des Girondins par Fabien Pillet’. (‘Робеспьер Ламартина. Письмо семидесятилетнего старика автору Истории жирондистов Фабиана Пилле’), в которой доказывалось, что ‘Ламартин сочинил небывалого Робеспьера’.
27 Роман Диккенса ‘Домби и сын’ в переводе И. Введенского был напечатан как приложение к ‘Современнику’ 1847 г. Кроме того, он публиковался (в переводе Я. А. Бутакова) в ‘Отеч. записках’ 1847, NoNo 9—12. По ‘Взгляде на русскую литературу 1847 года’ Белинский охарактеризовал ‘Домби и сын’ как ‘превосходный роман, далеко оставивший за собою все прежние произведения Диккенса’ (ИАН, т. X, стр. 353).