Письмо Т. А. Миллер
Письмо Т. А. Миллер
Привет А. Макаренко
Комментарии
Комментарии
Письмо Т. А. Миллер, Макаренко Антон Семёнович, Год: 1937
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Макаренко А. С. Педагогические сочинения: В 8-ми т. Т. 7
М., ‘Педагогика’, 1986.
Киев, 10 июля 1936 г. Уважаемая Татьяна Александровна!
Сегодня я получил Ваше письмо, отправленное через Гослитиздат, и спешу ответить. Я очень благодарен Вам за искренний и открытый отзыв о некоторых местах и тенденциях ‘ПП’1, — поверьте, это для меня дороже самой квалифицированной критики. В ознаменование моей благодарности отвечаю Вам так же искренно и так же подробно. Только давайте по пунктам.
1. Ваше общее отношение к книге. Вам хотелось ругаться, и все-таки Вы читали и перечитывали книгу. Что же, это меня больше всего радует, это доказывает, что в книге написана правда, а правда вызывает отношение всегда противоречивое. Жизнь не состоит из одних идеальных вещей, и в этом ее прелесть. Такова была и есть и моя жизнь, и, вероятно, Ваша. Жизнь всегда есть цепь коллизий, следовательно, всегда приходится отступать от идеального поступка, приходится жертвовать какой-то одной истиной для того, чтобы другая истина жила. Разве Вы не замечали этого жизненного закона? Если хотите, это закон диалектики. Именно потому Вы мою книгу читали с увлечением, что я не прикрыл и не прикрасил моих трагедий.
Пощечина Задорову2. Вы не совсем ясно говорите об этом. Я, например, не понимаю, в каком смысле Вы поднимаете вопрос о моей трусости, ‘недостаточной смелости’ в моем характере. Может быть, Вы упрекаете меня в том, что я прямо не сказал: ‘Надо бить морды?’ Но ведь так никогда не думал. Вы правы: формула Наполеона, конечно, может быть отнесена не только к Мише Овчаренко, но и к случаю с Задоровым. Почему эта формула так смутила Вас? Конечно, пощечина Задорову не была ошибкой. Скажу грубее: без этого мордобоя не было бы колонии Горького и не было бы никакой поэмы. Но пусть это не смущает Вас: я ведь признаю, что в такой пощечине есть преступление. Это я говорю совершенно серьезно — преступление. Бить морды нельзя, хотя бы и в некоторых случаях это было и полезно. Какое Вы можете сделать заключение? Самое правильное: моя поэма началась с преступления. Начало колонии Горького — это целый клубок преступлений: и моих, и ребячьих.
Если так морально разбираться в моей жизни, то, разумеется, я заслуживаю всяческого осуждения, согласен с Вами. Но так не нужно разбираться. Прочтите ‘Эпилог’, и Вы сразу увидите, в чем дело. В ‘Эпилоге’ я вспоминаю мой первый горьковский день, как ‘день позора и немощи’. Я совершил преступление, потому что я был немощен и была немощна моя педагогическая техника. Я не мог справиться с пятью ребятами, а теперь в Дзержинке3 1100 ребят и мордобой невозможен. Какая еще смелость от меня требуется? Удар Миши Овчаренко — дело совсем другого порядка. Во-первых, он был сделан в самозащите против финки, во-вторых, он не имел такого определяющего значения. Он важен как характеристика положения, и только.
2. Педагогический коллектив. Трудно ответить на этот вопрос. Вы читали первую часть в альманахе или в отдельном издании?4 В альманахе пропущена глава ‘Подвижники соцвоса’, читали Вы ее?
Впрочем, попытаюсь оправдываться. Во-первых, я был очень ограничен листажом, Горький требовал, чтобы больше 10 листов на часть не было. Во-вторых, Вы представить себе не можете, сколько материала осталось неиспользованного. Я старался показать детский коллектив, моей целью было возбудить у людей симпатии к этим детям, но я вовсе не собирался писать методику воспитательной работы. Сам я выдвинулся нечаянно, трудно обойтись без себя, если пишешь от первого лица. И поэтому я считаю, что прибавлять ничего не нужно, получится нецельно и дидактично.
3. …Самая дешевая пища — педагогика. Совершенно согласен — это очень глупо, но я в этом не виноват: у меня написано ‘кормиться педагогами’, так напечатано и в альманахе, а в Гослитиздате — опечатка.
4. За библиотекаря извиняюсь. Конечно, я хотел только сказать, что профессор перестал разрешать вопросы воспитания.
5. Излишнее озлобление против Брегель и Зои5. Может быть, это и правда, я и сам это чувствовал и предлагал А. М. выбросить две главы, но он написал мне: ‘Соцвосовцев выбрасывать не нужно. Вы их изобразили правильно’.
6. Могила колонии. Как же Вы не поняли, в чем дело, неужели я так не ясно написал?
Колония Горького должна была развалиться не потому, что я ушел, а потому, что в ней были заведены новые порядки. Вы же прекрасно понимаете, что выметали не только меня, а решительно все, что было в колонии сделано: организацию, стиль, традиции, людей, выметали ‘макаренковщину’. Какой же смысл было оставлять ядро — это могло привести к бунту: мое ядро без боя не уступило бы позиций, а бой заведомо неравный. И я не оглянулся не потому, что мне не было больно, а потому что оглядываться было нельзя: надо было скорее забыть, чтобы дальше работать. Нет, обвинять меня в развале колонии можно только при большом пристрастии. Я сделал все, чтобы моему преемнику было легче работать. Моя фигура и фигуры моих друзей могли только мешать. Впрочем, Вы не правы и по существу — в самой колонии все осталось для того, чтобы она могла работать, остался прекрасный коллектив и остались воспитатели — их, правда, потом разогнали6.
Вообще, в этом вопросе Вы напутали.
Лапоть откликнулся — он работает в Полтаве, другие молчат.
Я работаю в Киеве, в НКВД Украины, у меня сейчас 14 трудовых колоний, в том числе и колония имени Горького. Я сам принял ее от Наркомпроса в прошлом году. От старой колонии остались только трубные сигналы. Сейчас она сильно поправилась.
Еще раз благодарю Вас за хорошее письмо. Пожалуйста, напишите о себе, какой Вы человек, как Вам работается. Буду очень вам благодарен.
Киев,
Рейтарская, 37,
ОТК НКВД
Фонд Педагогическо-мемориального музея А. С. Макаренко. Автограф А. С. Макаренко. Частично опубликовано П. Г. Лысенко: Ответ А. С. Макаренко. — Зоря Полтавщины, 1969, 13 апр. Полностью на русском языке публикуется впервые.
1 Сокращенно: ‘Педагогическая поэма’.
2 А. Задоров — персонаж ‘Педагогической поэмы’.
В этом образе отразились черты нескольких первых колонистов-горьковцев, в том числе и П. П. Архангельского, который прибыл в колонию в 1922 г. (сын воспитательницы — учительницы колонии З. П. Архангельской). (См.: Высказывания А. С. Макаренко по поводу пощечины Задорову на с. 195 данного тома и т. 3 настоящего издания, с. 324.)
3 Говорится о трудовой детской коммуне им. Ф. Э. Дзержинского.
4 ‘Педагогическая поэма’ впервые была опубликована по частям в 1933 и 1935 гг. в альманахе ‘Год XVII’ (кн. 3) и ‘Год XVIII’ (кн. 5 и 8), выходившем под редакцией А. М. Горького. Затем в 1934—1936 гг. была издана в трех книгах в издательстве ‘Художественная литература’.
5 Брегель и Зоя — персонажи ‘Педагогической поэмы’. В этих образах А. С. Макаренко сатирически изобразил педагогов, пытавшихся оценивать его опыт с формальных позиций (см. т. 3 настоящего издания, с. 483, 484).
6 См. об этом т. 1 настоящего издания, с. 344—345, 347, 361.