Письмо Ломоносова къ И. И. Шувалову
отъ 26 iюля 1753 года.
Вашего Превосходительства,
всепокорнйшаго слугу въ слезахъ.
Письмо к И. И. Шувалову 1753 года, Ломоносов Михаил Васильевич, Год: 1753
Время на прочтение: 3 минут(ы)
‘Im Werden Verlag’. Некоммерческое электронное переиздание подготовлено Дмитрием Савельевым. Мюнхен. 2005
http://imwerden.de
Что я нын къ Вашему Превосходительству пишу, за чудо почитайте, для того, что мертвые не пишутъ. Я не знаю еще, или по послдней мр сомнваюсь, живъ ли я или мертвъ. Я вижу, что Профессора Рихмана громомъ убило въ тхъ же точно обстоятельствахъ, въ которыхъ я былъ въ то же самое время. Сего іюля въ 26-е число, въ первомъ часу по полудни, поднялась громовая туча отъ норда. Громъ былъ нарочито силенъ, дождя ни капли. Выставленную громовую машину посмотрвъ, не видалъ я ни малаго признака электрической силы. Однако, пока кушанье на столъ ставили, дождался я нарочитыхъ электрическихъ изъ проволоки искръ, и къ тому пришла моя жена и другіе, и какъ я, такъ и они, безпрестанно до проволоки и до прившеннаго прута дотыкались, затмъ, что я хотлъ имть свидтелей разныхъ цвтовъ огня, противъ которыхъ покойный профессоръ со мною спорилъ. Внезапно громъ чрезвычайно грянулъ въ самое то время, какъ я руку держалъ у желза, и искры трещали. Вс отъ меня прочь побжали, и жена просила, чтобы я прочь шелъ. Любопытство удержало меня еще дв или три минуты, пока мн сказали, что щи простынутъ, а притомъ и электрическая сила почти перестала. Только я за столомъ посидлъ нсколько минутъ, внезапно дверь отворилъ человкъ покойнаго Рихмана, весь въ слезахъ, въ страх и запыхавшись. Я думалъ, что его кто нибудь на дорог побилъ, когда онъ ко мн былъ посланъ, онъ чуть выговорилъ: профессора громомъ зашибло. Въ самой возможной скорости, какъ силъ было моихъ, пріхавъ, я увидлъ, что онъ лежитъ бездыханенъ. Бдная вдова и ея мать таковы же, какъ онъ, блдны. Мн и минувшая въ близости моя смерть, и его блдное тло и бывшее съ нимъ наше согласіе и дружба, и плачъ его жены, дтей и дому столь были чувствительны, что я великому множеству сошедшагося народа не могъ ни на что дать слова или отвта, смотря на лице того, съ которымъ я за часъ сидлъ въ конференціи, и разсуждалъ о нашемъ будущемъ публичномъ акт. Первый ударъ отъ прившенной лини съ ниткою пришелъ ему въ голову, гд красновишневое пятно видно на лбу, а вышла изъ него громовая электрическая сила изъ ногъ въ доски. Нога и пальцы сини, и башмакъ разодранъ, а не прожженъ. Мы старались движеніе крови въ немъ возобновить, затмъ, что онъ еще былъ теплъ, однако голова его повреждена и больше нтъ надежды. И такъ онъ плачевнымъ опытомъ уврилъ, что электрическую громовую силу отвратить можно, однако на шестъ съ желзомъ, который долженъ стоять на пустомъ мст, въ которое бы громъ билъ, сколько хочетъ. Между тмъ умеръ Г. Рихманъ прекрасною смертію, исполняя по своей профессіи должность. Память его никогда не умолкнетъ, но бдная его вдова, теща, сынъ пяти лтъ, который добрую показывалъ надежду, и дв дочери, одна двухъ лтъ, а другая около полугоду, какъ объ немъ, такъ и о своемъ крайнемъ несчастіи плачутъ. Того ради, Ваше Превосходительство, какъ истинный наукъ любитель и покровитель, будьте имъ милостивый помощникъ, чтобы бдная вдова лучшаго профессора до смерти своей пропитаніе имла, и сына своего, маленькаго Рихмана, могла воспитать, чтобы онъ такой же былъ наукъ любитель, какъ его отецъ. Ему жалованья было 860 рублей. Милостивый государь! исходатайствуй бдной вдов его и дтямъ до смерти. За такое благодяніе Господь Богъ васъ наградитъ, и я буду больше почитать, нежели за свое. Между тмъ, чтобы сей случай не былъ протолкованъ противу приращенія наукъ, всепокорнйше прошу миловать науки и
Санктпетербургь,
Іюля 26-го 1753.
Печатается по изданiю: ‘Учебная книга русской словесности, или избранныя мста изъ русскихъ писателей въ проз и стихахъ, с присовокупленіемъ правилъ риторики и піитики и обозрніе исторіи русской литературы изданная Николаемъ Гречемъ’. Санктпетербургъ, 1840