Чулков Михаил Дмитриевич.
Письмо к господину сочинителю и ответ на него.
‘И то, и сё’. 1769 г.
Июль, 28 неделя.
Господин сочинитель ‘И того и сего’!
Ответ.
Ответ.
Письмо к господину сочинителю и ответ на него, Чулков Михаил Дмитриевич, Год: 1769
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Вы, я думаю, извините меня великодушно, что я, не будучи вам знаком, осмелился к вам адресоваться. Несколько дней рассуждал я, у которого бы из сочинителей испросить позволение к переписке в таком намерении, что если в праздное время случится попасться такой мысли, которая ползу или удовольствие обществу принесть может, не пропустить напрасно. Не познав же склонности искать знакомства казалось мне делом безрассудным, для чего прошедшую неделю, собрав все листки, еженедельно издаваемые и ежемесячно обещанные, и прилагал всевозможное старание по свойству сочинений составить хотя малое понятие о качествах сочинителей наших. Признаюсь вам чистосердечно, что прежде нежели прочёл сочинение каждого, не на вас упал мой жребий. Древность почитать всем нам свойственно, почему ‘Всякая всячина’, как праматерь, овладела было моим желанием, но забыл, что старость имеет свои слабости, и что с уменьшением телесных сил, ослабевают вместе и душевные дарования. Приведя сие на мысль, рассудил я прежде прочесть последний листок ее сочинений. Но как я удивился, увидев её начинающею учиться лягушачьему языку с крайним сожалением сердца познав сие её состояние. ‘Боже мой! — сказал я тогда с внутренним соболезнованием, — вот как Тебе угодно было в свет произвести человека. Чрез несколько лет и я ‘Всякой всячине’ подобен буду, потерявши то, что украшает человечество, возненавижу, может быть, и я так же людей, как она возненавидела, и буду стараться искать тех совершенств в презренных тварях, которые Тебе угодно было дать избраннейшей из них. Сего уже довольно было, дабы переменить мое намерение и от старости ослабевающий разум оставить в покое. Потом попалось мне в руки сочинение Господина Трутня. Сей человек, показалось мне, объявил себя неприятелем всего рода человеческого. Тут кроме язвительных браней и ругательства, я не нашёл ничего доброго, для чего послал я к одному моему приятелю попросить ещё несколько листков его же журнала: но что я увидел? Здесь грубость и злонравие в наивысочайшем блистали совершенстве, его ведомости соплетены были из ругательства и поношения ближним, и если б ему верить, то бы надлежало возыметь совершенное от всех людей отвращение, но я подумал, что и он человек же, и что может быть, пороки, которыми язвит других, ему ещё более всех свойственны, и как он описал себя весьма праздным, то сие наипаче утвердило меня в сем мнении, по колику праздность есть кормилица пороков, в нежных которой объятиях созревают сии благословенные плоды весьма поспешней, нежели под тернием трудолюбия, то сие рассуждение принудило меня возыметь противное мыслям его о нём заключение. Будучи же всегдашний друг общества, в числе которых полагая и самого себя, не мог согласиться с ним, что бы наслаждаться других поношением. ‘Адская почта’ хотя наименованием своим меня и не устрашает, но как она весьма нова и имеет некоторые ещё невразумительные намерения, почему о ней никакого заключения сделать невозможно, притом же я с самого младенчества к духам адским толикое получил омерзение, что не только переписки с ними, но и получение писем чрез курьера сего рода, мне не нравится, и для того её оставляю. Наконец, читая издание ваше, удовольствовал моё желание. Оно показалось мне самым невинным упражнением, приносящим иногда пользу, иногда увеселение. Я не приметил в нем ни грубости ни невежества, ни так же язвительной критики. Сие привело меня возыметь к Вам особливое почтение и просить позволения о переписке с вами, хотя вам переписка с неучёным и не принесет великой славы, но вы можете из сего составить некоторую себе честь, подавши способ рассуждать человеку, исправляя его погрешности, а наипаче умножите имеющееся к вам почтение искреннего Вашего слуги Д. П.
Иметь с вами переписку от всего моего сердца желаю, но притом прошу иметь к нам снисхождение, ибо мы не Цицероны, но и в том находятся погрешности, следовательно, извинения вашего мы недостойны.
Михайло Чулков.
1769 г.
Источники текста:
‘И то, и сё’, 1769 г. Т. 1, No 3.
Л. Б. Лехтблау, Н. К. Гудзий, ‘Русские сатирические журналы XVIII века’: Избранные статьи и заметки: учебное пособие для высших учебных заведений. М., ‘Учпедгиз’, 1940 г. С. 63 — 64.
‘LE JOURNAL EST UN THTRE OUVERT’, 17. 12. 2015 г. Paris. P. 215 — 216.