Письмо из С. Доминго, французского американского острова
Письмо из С. Доминго, французского американского острова
——
Письмо из С. Доминго, французского американского острова, Карамзин Николай Михайлович, Год: 1802
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Наконец, после долговременного мятежа, неустройства и кровопролития, мы начинаем отдыхать. Собрание наших депутатов издало уложение для колонии, и все жители с радостью приняли его. Я сообщу вам некоторые статьи этой конституции.
‘Сен-Домингская колония есть часть Французской республики, но управляется особыми законами. Она разделяется на департаменты, округи и приходы’.
‘Все без различия могут быть избираемы в гражданские должности. Преимущество талантов и добродетели да будет навсегда единственным между жителями колонии! Закон равен для всех, как в наказании, так и в покровительстве’.
‘Католическая религия признается общей и главной’.
‘Брак установлен для благонравия политических обществ. Граждане, которые отличаются семейственными добродетелями, будут предметом особенного уважения со стороны правительства’.
‘Конституция утверждает личную свободу и безопасность. Никто не может быть взят под стражу без законного осуждения или приговора. Собственность священна, всякий располагает ею по неограниченной воле’.
Земледелие есть главный промысел колонии, и первая должность правления успокоит земледельцев. Каждое сельское жилище есть мирная обитель трудолюбия, отец семейства начальник. Торговля колонии состоит только в мене ее собственных произведений’.
‘Депутаты, избранные всеми жителями, собираются в назначенные времена для законодательства, но должно, чтобы законы были предлагаемы губернатором острова, и только утверждаемы депутатами’.
‘Губернатору поручается исполнительная власть и правление колонии. Конституция назначает для этой великой должности гражданина Туссен-Лувертюра, первого генерала Сен-Домингской армии, и признавая важные услуги, оказанные им колонии в самые трудные и бедственные времена, благодарный народ отдает ему эту власть на всю жизнь его. — Впредь губернаторы будут избираемы на пять лет, кто хорошо исполнит должность свою, будет избран снова’.
‘Чтобы утвердить спокойствие колонии, которым она обязана мудрости, деятельности и редким добродетелям генерала Туссен-Лувертюра, и в залог беспредельной доверенности всех жителей к этому знаменитому гражданину, конституция дает ему право избрать себе преемника на горестный случай смерти его. Этот выбор да сохранится в тайне! Пакет с именем избираемого будет распечатан Собранием депутатов, в присутствии всех генералов Сен-Домингской армии. Генерал Туссен уведомит собрание, где будет хранить этот пакет’.
‘Губернатор имеет сношение с правительством Франции. Он назначает людей во все гражданские и воинские должности, управляет армией и морскими силами, печется о внутренней и внешней безопасности (всячески отвращая войну, которая есть бедствие для колонии), занимается полицией, предлагает законы, даже и противные конституции, если опыт доказывает ему необходимость их, дает каждые два года отчет Собранию в приходах и расходах, смотрит за книгами, привозимыми в колонию, и запрещает вредные для нравов. Ему определяется в год 300 000 ливров жалованья. Почетная стража его должна быть на иждивении колонии’.
Я пропускаю многие статьи, которые касаются учреждения судов, городских и сельских правительств, и которые содержат в себе общие положения (difpofitions generales). пусть судит Европа о достоинстве нашей конституции! Мы находим ее для себя мудрой и благодетельной.
Туссен-Лувертюр есть наш Бонапарте, победитель и примиритель. Он родом негр, и прежде революции был только известен по своему здравому рассудку и честности, но в бедственное время колонии оказал себя героем, образовал армию — и если не мог спасти нас от ужасного беспорядка и кровопролития, то по крайней мере спас колонию от конечной погибели. Он прежде имел многих неприятелей: теперь все отдают ему справедливость, и белые, и черные. В наружности генерала Туссена есть нечто грозное и мрачное, произведенное, может быть, страшными сценами революции. Он молчалив и повелителен, ведет трезвую жизнь, и не терпит роскоши, не сведущ в науках, но знает человека и политику своего острова, сам не умеет писать хорошо, но поправляет написанное, имеет льстецов, но редко верит им, любит славу, а еще более признательность сограждан.
Колония как феникс восстает из своего пепла. Многие истребленные плантации теперь возобновлены, и скоро придут в цветущее состояние. Освобождение негров, вопреки английским мизантропам, не будет препятствием для успехов нашей работы. Они нанимаются за небольшие деньги и трудятся прилежно. Но одно время и мудрое правление может возвратить этой колонии прежнее многолюдство ее.
Новейшие письма из С. Доминго, полученные во Франции через Американские Соединенные Области, говорят совсем иное как о новом уложении, так и губернаторе острова, уверяя, что многие жители весьма недовольны и тем и другим. По крайней мере французское правительство недовольно самовластием Туссена и посылает туда войско под начальством генерала Леклера, чтобы привести все в новый порядок. Любопытно знать судьбу африканского военачальника, которому больно будет расстаться с своей властью, и который едва ли покорится французам без сопротивления, командуя довольно сильной армией, ему преданной. Бонапарт, как уверяют, не хочет, чтобы остров имел особенную свою конституцию. Но чем бы ни кончилась эта история, Туссен-Лувертюр оставит имя свое в летописях нашего времени: человек, который за 12 лет перед этим был ничто иное, как бедный африканский невольник, а теперь повелевает большим, многолюдным островом, и дает ему законы! Вот что говорит о нем один парижский журналист:
‘Льстецы Туссена-Лувертюра уверяют его, что он происходит от одного африканского принца, которого имя лет за триста перед этим было славно в Конго, но мы знаем единственно то, что он обязан некоторым просвещением господину своему, С. Домингскому священнику, который выучил его разуметь буквы. Человек, знавший отче наш и несколько сот французских слов, мог быть пророком для грубых негров. Справедливость требует сказать, что Туссен умен и храбр, но совсем не имеет характера, не может скоро ни на что решиться, всякому обещает, кто его просит, и редко исполняет. Английское правление, вместе с американским, желало, чтобы он отложился от Франции и объявил С. Домингскую колонию независимой: Туссен десять раз соглашался на то, и ничего не сделал. Известие о Маренгской победе привело его в великий страх, и в сильном движении души он несколько раз воскликнул: Maringo la touyai moin (это Маренго убивает меня). Когда американский консул возобновил свое предложение, герой наш ударил себя по лбу и отвечал ему только: Маренго! Маренго!’
Теперь скоро увидим, есть ли решительность в характере африканского генерала.
Письмо из С. Доминго, французскаго американскаго острова: [Из ‘Moniteur Universel’. N 11] / [Пер. Н.М.Карамзина] // Вестн. Европы. — 1802. — Ч.1, N 2. — С.79-86.