ПИСЬМА ПУШКИНА
ПИСЬМА ПУШКИНА
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Памяти Б.Л. Модзалевского
Письма Пушкина, Ходасевич Владислав Фелицианович, Год: 1927
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Владислав Ходасевич. Пушкин и поэты его времени
Том второй. (Статьи, рецензии, заметки 1925—1934 гг.)
Под редакцией Роберта Хьюза
Berkeley Slavic Specialties
Об историко-литературной, исторической, биографической ценности пушкинских писем, наконец — об их чисто художественной прелести двух мнений не может быть. Пушкин продолжает привлекать наше пристальное внимание не только как великий художник, но и как историческое явление исключительного размера и просто как обаятельная человеческая личность. Узел его душевной жизни, его общественных и литературных отношений, его творческой деятельности завязан с необычайной сложностью, о которой подчас и не подозревают те, кто не задавал себе труда действительно и серьезно разобраться в том, что же такое был и чем по сей день остается Пушкин. Поэтому-то и разрослось пушкиноведение в целую самостоятельную науку. В ней имеется еще непочатый угол ‘неясного и нерешенного’, но все-таки это уже настоящая наука, для которой эпистолярное наследство Пушкина имеет, разумеется, значение исключительной важности. Потому и положено столько трудов на собирание этого наследства, его разбор и приведение в порядок. Все это совершалось не вдруг, а постепенно, порой очень медленно, стараниями многих исследователей. Только через семьдесят пять лет после смерти Пушкина, в 1912 году появилось первое научно составленное и, можно сказать, монументальное собрание писем Пушкина, изданное Академией Наук под редакцией В.И.Саитова. Вместе с недавно появившимся ‘дополнением’, составленным М.А.Цявловским, это издание и оставалось доныне наиболее компетентным и полным. В него вошло в общей сложности 749 писем Пушкина и 474 письма других лиц к Пушкину.
Однако к тому моменту, когда появилась работа М.А.Цявловского, основное академическое издание само по себе было давно исчерпано и с книжного рынка почти исчезло. Явилась потребность в новом издании. Ныне оно предпринято Госиздатом, под редакцией одного из лучших пушкиноведов, Б.Л.Модзалевского. Оно рассчитано на четыре тома. Как сказано в предисловии к недавно вышедшему первому тому, в него войдет уже до 780 писем, т. е. на тридцать одно письмо больше, чем у Саитова и Цявловского вместе. Как можно предполагать, двадцать девять писем здесь будут опубликованы впервые (в том числе — 27 писем к Е.М.Хитрово, найденных около года тому назад в Юсуповском особняке, в Петербурге). По-видимому, однако, новая публикация будет еще более обширна, так как уже после выхода первого тома в советских газетах появилось известие о новой находке пушкинских писем.
Большая часть неизданного материала относится к поздним годам пушкинской жизни, и потому в этот первый том, охватывающий период с 1815 по 1825 г., вошла лишь одна новая вещь: незначительная по размеру и по содержанию записка, адресованная, по-видимому, к Липранди. Зато, помимо текстуальных исправлений, Б.Л.Модзалевским внесен, по сравнению с изданием Саитова, ряд небольших, но порою существенных изменений в датировку писем. Они касаются писем к Жуковскому и к Л.С.Пушкину (1825 г., эпоха ссоры с отцом), к императору Александру I, к Плетневу, к Гнедичу. Наибольшее изменение касается черновика с жалобой на Ольдекопа: ранее считали его наброском письма, посланного гр. Бенкендорфу в 1827 году, и лишь допускали, что он может быть отнесен к 1825 году. Б.Л.Модзалевскому удалось доказать, что это — черновик самостоятельного письма, адресованного в 1825 году не гр. Бенкендорфу, а А.С.Шишкову. (Кстати, укажем замеченный нами недосмотр: записочка Пушкина к Чаадаеву, No 15, посланная в 1820 г. с юга, о чем говорится в примечании,— в тексте помечена Петербургом.)
Новое издание существенно отличается от академического тем, что письма других лиц к Пушкину не включены, а приводятся в примечаниях, поскольку это необходимо для понимания писем самого Пушкина. Но, разумеется, как ни обильны такие выдержки, они не могут заменить всего, что в этом отношении дается академическим изданием.
С другой стороны, В.И.Саитов, как известно, не осуществил своего намерения дать примечания к пушкинской переписке. В нынешнем издании эти примечания составлены Б.Л.Модзалевским, и, несомненно, они-то пока и составляют главную ценность и прелесть нового труда. Письма Пушкина до сих пор не имели комментария, который по колоссальному обилию сведений и по точности мог бы хотя бы сравниться с работой нынешнего редактора. Б.Л.Модзалевский тут проявил не только исключительную и, я бы сказал, какую-то почти чудесную эрудицию, не только величайшую тщательность, но и проницательность, блеск, тонкость, вкус, воистину достойные того предмета, к которому они приложены. Под скромным обликом примечаний мы здесь встречаем подлинное научное творчество, столько же состоящее из кропотливейшего труда, сколько из того вдохновения, которого Пушкин требовал и от ученого, как от поэта. Нельзя не отметить, с каким мастерством разрешена здесь труднейшая задача: дать такой комментарий, который не только удовлетворил бы специалиста-пушкиноведа, но и был бы необременителен для рядового, даже для вовсе не подготовленного читателя.
‘Мы ленивы и не любопытны’,— сказал Пушкин. Комментарий Б.Л.Модзалевского к его письмам служит благородным доказательством того, что это не всегда так.
1927
Впервые — Возрождение, 1927/653 (17 марта).
Рец. на: Пушкин, Письма, под ред. и с прим. Б.Л. Модзалевского, т. I, 1815-1825, Труды Пушкинского Дома Академии Наук СССР, ГИЗ, М.-Л., 1926.
‘<,…>, монументальное собрание писем Пушкина…’ — идет речь об изд.: А.С. Пушкин, Сочинения, Переписка, под ред. и с прим. В.И Саитова, т. LIII, Изд. АН, СПб., 1906-1911, в издании собраны 713 писем Пушкина и 461 письмо к нему.
Ходасевич не отмечает издание под редакцией С.А. Венгерова, подготовленное Н.О. Лернером и добавляющее к публикации Саитова еще 21 письмо Пушкина — письма, пропущенные Перепиской 1906-1911 гг. или обнаруженные после нее (т. VI, 1915).
<,’…>, работа М.А. Цявловского…’ — Письма Пушкина и к Пушкину, не вошедшие в изданную Российской Академией Наук ‘Переписку Пушкина’ (1925). См. рец. на нее (1926) в настоящем издании.
<,’…>, 27 писем к Е.М. Хитрово…’ — см. статью ‘Пушкин и Хитрово’ (1928) в настоящем издании.
»Мы ленивы и не любопытны’…’ — см. конец рассказа (во второй главе) о Грибоедове в ‘Путешествии в Арзрум’: Написать его биографию было бы делом его друзей, но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны…
В итоговом своем обзоре под названием ‘Советская литература в 1927 году’ Ходасевич отмечает, что ‘Б.Л. Модзалевский издал первый том писем Пушкина со своим, со всех точек зрения, замечательным комментарием. Это, конечно, наиболее выдающееся событие в советской литературе 1927 года’ (Возрождение, 1928, No 943, 1 января).
Издание писем Пушкина, осуществленное Б.Л. Модзалевским и продолженное после его смерти сыном Л.Б. Модзалевским прервалось в середине 1930-х годов: т. II, 1826-1830, ГИЗ, М. Л., 1928, т. III, 1831-1833, изд. ‘Academia’, М.-Л., 1935. (Завершение этого издания: Пушкин. Письма последних лет, 1834—1837, ред. Н.В. Измайлов, Издательство ‘Наука’, Ленинград, 1969.) Некролог ученого Ходасевич поместил в газ. Возрождение, 1928/1050 (17 апреля):
Смерть Бориса Львовича Модзалевского, недавно скончавшегося в Петербурге, — есть потеря действительно и в полном смысле слова невознаградимая для русской науки и в частности — для пушкинизма. Было бы слишком долго перечислять здесь его труды, неизменно отличавшиеся глубочайшими познаниями, прекрасной ясностью всегда спокойного, но увлекательного изложения, наконец — исчерпывающей полнотой. Минуя бесчисленное множество ценнейших статей и заметок Б. Л. Модзалевского, напомню, что его перу принадлежат такие важные труды, как первое описание онегинского собрания, описание личной библиотеки Пушкина, ‘Архив Раевских’, Пушкин под тайным надзором, комментированное издание пушкинского дневника (Пет. 1923) и т. д. Необходимо заметить, что прежде всего и преимущественно неустанным трудам Б. Л. Модзалевского обязан своим процветанием петербургский Пушкинский Дом, которого значение и размеры достаточно характеризуются хотя бы тем, что в 1925 г. его собрания и архивы насчитывали до миллиона рукописей, библиотека — сто двадцать тысяч томов, а музейно-иконографическое отделение свыше 20-ти тысяч предметов.
Последние годы жизни Б.Л. Модзалевский посвятил преимущественно работе над комментированным изданием писем Пушкина. Первый том писем вышел в 1926 г. В согласии с единодушными отзывами критики, мы своевременно отметили на страницах Возрождения исключительные достоинства этого тома. Второй, появившийся не так давно, может быть признан не уступающим первому. В предисловии ко второму тому означено, что том третий готовится к печати. Как далеко продвинулась работа покойного в этом направлении, нам не известно. Во всяком случае, если третий том выйдет, то довершать работу над ним придется уже иным лицам, которые, при всех достоинствах, Б.Л. Модзалевского не заменят. Но хуже всего то, что это выдающееся и необходимое издание было рассчитано на четыре тома. Судьба этого последнего со смертью Б.Л. Модзалевского внушает самые печальные предчувствия.
Невозможно удержаться, чтобы по этому поводу не сказать несколько слов о каком-то злом роке, тяготеющем над пушкиноведением. Не считая ущерба, нанесенного ему войной и революцией, — как не вспомнить, что смерть одного за другим уносила редакторов академического издания, так и не законченного, что смерть кн. Олега Константиновича пресекла в самом начале факсимильное издание пушкинских рукописей Александровского музея, что акад. Саитову не довелось дать примечания к академическому изданию переписки, что фундаментальное издание Пушкина под редакцией С.А. Венгерова осталось незаконченным, не дав обещанной истории текста, примечаний к прозе и примечаний к письмам. Наконец, в самые последние годы скончались такие исследователи Пушкина, как Венгеров, Котляревский, Брюсов, Гершензон. И вот теперь — нет уже больше Модзалевского, прекрасного ученого и одного из самых прекрасных людей, каких приходилось встречать и любить.