Письма о русской поэзіи
М. Кузминъ.
Письма о русской поэзии, Кузмин Михаил Алексеевич, Год: 1910
Время на прочтение: 2 минут(ы)
‘Аполлонъ’, No 7, 1910
Книга М. Волошина представляетъ намъ собранными его стихотворенія за 10 лтъ,— срокъ значительный, особенно если принять во вниманіе, что это были годы отъ 1900 до 1910. Для такого періода сборникъ маловатъ, что можно объяснить себ или тмъ, что авторъ долго отдлываетъ свои строчки, или, что вдохновеніе слетаетъ къ нему не особенно часто, или же, наконецъ, что поэтъ сдлалъ строгій выборъ изъ своихъ произведеній. Думается, что на книгу М. Волошина повліяли вс три обстоятельства, то-есть: что онъ пишетъ мало, тщательно отчеканиваетъ свои стихи и длаетъ изъ нихъ осторожный выборъ. Тмъ боле значительной должна быть эта книга, столь долго жданная поклонниками Волошина, которые до сихъ поръ были принуждены отыскивать въ газетахъ и журналахъ его рдкія стихотворенія. Теперь же впервые можно составить себ отчетливое представленіе о поэтическихъ достиженіяхъ М. Волошина, тмъ боле, что значительной разницы между стихами 1900 года и 1909 г. какъ-то не чувствуется. Боле тщательная отдлка строчекъ, нкоторый перевсъ оккультизма надъ импрессіонизмомъ — вотъ вся ‘эволюція», какую мы могли замтить въ автор къ концу этого десятилтія.
Импрессіонизмъ и оккультизмъ намъ кажутся двумя опредляющими особенностями этого интереснаго поэта. Если во многихъ поэтахъ современности преобладаетъ ‘музыкантъ’, то въ Волошин безусловно преобладаетъ ‘живописецъ’, притомъ не рисовальщикъ (французскіе парнасцы), а живописецъ-импрессіонистъ, пользующійся для своихъ эффектовъ больше всего красочными пятнами. Дйствительно, кажется, ни у одного изъ современныхъ поэтовъ не встрчается столько прилагательныхъ, опредляющихъ цвтъ, какъ у Волошина. При этомъ характерный недостатокъ: остро и сильно чувствуя отдльныя краски, авторъ смутно представляетъ себ ихъ сочетанія и не особенно заботится объ ихъ гармоніяхъ. Вообразимъ себ, напримръ — на холст или въ природ — хотя бы такую картину:
Въ волнахъ шафранъ,
Колышатся топазы,
Разлитъ закатъ
Озерами огня.
Какъ волоса,
Волокна тонкихъ дымовъ,
Припавъ къ земл,
Синютъ, лиловютъ,
И паруса,
Что крылья серафимовъ,
Въ закатной мгл
Надъ моремъ пламенютъ.
Изломъ волны
Сіяетъ аметистомъ,
Струистыми
Смарагдами огней…
О, эти сны
О неб золотистомъ!
и т. д.
Этотъ недостатокъ его ‘палитры’ находится, на нашъ взглядъ, въ связи съ другой его особенностью: стремясь къ возможной насыщенности всхъ отдльныхъ строкъ, поэтъ часто перегружаетъ ихъ до потери равновсія, такъ что, случается, одна строчка уничтожаетъ другую, какъ бы выбиваетъ изъ представленія читателя предыдущіе образы.
Къ сожалнію, мы недостаточно освдомлены въ тайныхъ наукахъ, чтобы судить, насколько глубокъ оккультизмъ Максимиліана Волошина. Открываетъ ли онъ новыя перспективы, или же ограничивается переложеніемъ — въ звучныя, нсколько однотонныя строфы — изысканій французскихъ мыслителей въ этой опасной области знанія? Однако, для насъ важно то, что сама точка зрнія автора — его взглядъ на вещи, природу и человческія чувства — насквозь проникнута оккультизмомъ, Эта, въ конц концовъ, внжизненная, ‘внміровая’ лирика, трепетно-холодная и гипнотизирующая, одтая въ слпительно-яркія, но не всегда согласованныя между собою краски, эти мстами щегольскія по техник, перегруженныя, тяжеловато-пышныя, торжественныя строки, производятъ впечатлніе влекущей и странной, нсколько страшной маски… Можно не испугаться, не поврить, но пройти мимо, не смутившись хотя бы въ первую минуту, невозможно.
Своеобразная таинственность переживаній, большое мастерство, не похожее на пріемы другихъ художниковъ, очень отличаютъ М. Волошина и длаютъ понятнымъ его вліяніе на многихъ боле молодыхъ поэтовъ.