Письма к С. И. Пономареву, Гербель Николай Васильевич, Год: 1880 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 14 минут(ы)

Письма
И. С. Аксакова, Н. П. Барсукова, П. С. Билярскаго, О. М. Бодянскаго, кн. П. А. Вяземскаго, В. П. Гаевскаго, Г. Н. Геннади, Н. В. Гербеля, Г. З. Елисеева, П. А. Ефремова, Н. И. Костомарова, М. А. Максимовича, В. И. Межова, М. П. Погодина, А. Н. Пыпина, М. М. Стасюлевича, М. И. Сухомлинова, H. С. Тихонравова и А. А. Хованскаго
къ библіографу С. И. ПОНОМАРЕВУ

H. B. Гербель.

Письмо первое.

12-го декабря 1879 года.

Милостивый Государь
Степанъ Ивановичъ!

Письмо Ваше, полученное мною, посл всевозможныхъ мытарствъ, только вчера, очень меня порадовало и воскресило въ памяти давно прошедшее время, которое я всегда считалъ и считаю до сихъ поръ лучшими годами моей жизни. Я всегда горячо любилъ нашъ милый Лицей я воспвалъ его не разъ, въ чемъ Вы можете удостовриться, найдя во второмъ изданіи ‘Русскихъ поэтовъ’ страницу 696, съ подписью Л. Л. Л., на которой напечатано введеніе въ поэму, написанную еще въ Лице и носившую названіе: ‘Приключеніе, въ которомъ разсказывается, какъ два студента шли на Магерки, а попади на Воробьевку и что тамъ съ ними случилось’. На стр. 697 фамиліи пропущены: возстановляю ихъ для Васъ, такъ какъ он, конечно, Вамъ хорошо знакомы: Шкода, Конисскій, Шрамченко и Макаровъ.

Радуюсь Вашей библіографической дятельности, которую я очень уважаю, и благодарю за дополненія къ Дружинину и Гребенк, при чемъ искренно сожалю, что они не могутъ мн послужить, такъ какъ, конечно, они не дождутся второго изданія. Вс подобныя дополненія надо было бы Вамъ собрать въ одну статью и печатать ихъ въ ‘Архив’ или ‘Старин’, чтобы они со временемъ послужили кому-нибудь на пользу. Что же касается замчаній Вашихъ къ ‘поэтамъ’, то я воспользуюсь ими при слдующемъ изданіи, если доживу до него.

Посылаю при семъ Вамъ на память мои изданія. Если свидимся въ Петербург, снабжу Васъ всми остальными. Насчетъ справокъ въ Публичной Библіотек я могу съ удовольствіемъ служить Вамъ. Какъ-нибудь соберусь — и доставлю Вамъ мои нжинскія поэмы, имвшія когда-то въ Нжин огромный успхъ. До свиданія.

Искренно Васъ уважающій товарищъ

Николай Гербель.

Мой адресъ: Клинскій проспектъ, собственный домъ. С.Петербургъ.

Письмо второе.

31-го декабря 1879 года.

Многоуважаемый и любезнйшій Степанъ Ивановичъ! На другой день по полученіи Вашего послдняго письма я былъ у Суворина и говорилъ съ нимъ о Вашемъ предложеніи. Онъ ршительно мн сказалъ, что привести въ исполненіе Ваше предложеніе онъ не можетъ, во-первыхъ, потому, что времени мало, а во-вторыхъ, что несвоевременно оно, съ чмъ нельзя не согласиться, такъ какъ при теперешнемъ положеніи вещей слдуетъ выжидать, а не высовываться.

Посылаю Вамъ мои изданія, которыхъ у Васъ еще нтъ: Сочиненія Шиллера, изданіе 5-е, Гете сочиненій полное собраніе въ 10 томахъ и 5-е изданіе моего перевода ‘Слова о Полку Игоря’, шестое изданіе котораго съ картинами я уже готовлю къ печати. Вмст съ тмъ посылаю Вамъ еще одинъ экземпляръ ‘Русскихъ Поэтовъ’, изданіе второе, для отмтки разныхъ пропусковъ и ошибокъ, которыя Вы хотли сдлать для третьяго изданія книги, и за что я Васъ впередъ сердечно благодарю.

Посылаю, вмст съ тмъ, общанную нжинскую поэму, написанную мною слишкомъ 35 лтъ тому назадъ. Въ свое время она была очень распространена между нжинцами. Благодарю Васъ очень за вс замчанія Ваши, помщенныя какъ въ первомъ, такъ и во второмъ Вашихъ письмахъ. При случа воспользуюсь ими.

Насчетъ покойнаго X. А. Экеблада я справлялся у его зятя, П. Н. Дагіевскаго, который и далъ мн слдующую отмтку, которую прилагаю {Христіанъ Адольфовичъ Экебладъ скончался 17 февраля 1877 года. Похороненъ въ С.-Петербург, на Волховомъ лютеранскомъ кладбищ, въ одномъ склеп съ своимъ соотечественникомъ и другомъ отъ дтскихъ лтъ бывшимъ членомъ Коммиссіи прошеній Дйствительнымъ Тайнымъ Совтникомъ Александромъ Ильичомъ Энсгольмомъ, въ дом отца котораго Ильи Ивановича (бывшаго Президента С.-П-ской Медико-Хирургической Академіи) покойный Христіанъ Адольфовичъ воспитывался.

Некрологъ покойнаго, составленный Николаемъ Васильевичъ Гербелемъ, напечатанъ въ ‘Голос’ въ двадцатыхъ числахъ февраля 1877 года.}.

Искренно Васъ уважающій

Николай Гербель.

Письмо третье.

27-го января 1880 года.
Клинскій проспектъ, собственный домъ.

Многоуважаемый Степанъ Ивановичъ!

Книги Ваши, за которыя искренно Васъ благодарю, и письмо Ваше отъ 4-го января, на которое отвчаю по пунктамъ, я получилъ.

1) Насчетъ Каминскаго, окажу Вамъ, что я издаю только то, работаю надъ чмъ самъ и къ чему лежитъ моя душа. Гребенку, Дружинина и Прокоповича я собралъ самъ съ большимъ трудомъ, привелъ въ систему, снабдилъ біографіями и библіографическими статьями, что сдлало вс эти три изданія полезными для русской читающей публики, до появленія которыхъ въ свтъ у насъ почти не существовало хорошихъ изданій сочиненій.

2) Насчетъ дтей Экеблада скажу Вамъ весьма неутшительныя вещи: Илья Христіановичъ служилъ еще лтъ шесть тому назадъ въ Сибири и былъ подполковникомъ, сильно пилъ и однажды заснулъ въ дорог, отморозилъ себ ноги и умеръ, Софья же Христіановна не живетъ съ мужемъ, а гд находится — одному Богу извстно. Изъ четверыхъ дтей трое умерли, а четвертый профессоромъ въ харьковскомъ университет.

3) Что касается меня и моихъ семейныхъ ддъ, то скажу, что я не служу, а занимаюсь исключительно литературой, это Вамъ извстно по моимъ изданіямъ Шиллера, Байрона и Гете, гд много моихъ переводовъ, не только мелочи, но и капитальныхъ произведеній.

Я женатъ уже 15 дть, но дтей у насъ нтъ. Посылаю Вамъ карточки — свою и женину. Посмотрвъ на нее, Вы мн поврите, что я очень люблю свою жену, которая — ангелъ, не больше не меньше. Что же касается ея ума и образованія, то прочтите ея переводъ трагедіи Байрона ‘Вернеръ’ (томъ 4-й).

4) За Ваши замтки на ‘Русскихъ Поэтовъ’ я приношу Вамъ мою искреннюю благодарность. Всми воспользуюсь.

5) Посылаю Вамъ ‘Гофмана’, ‘Пр…’ {Не разобрано.} и еще кое-что, а также портретъ. Теперь о дд, которое меня занимаетъ очень! Хочу издать исторію Лицея князя Безбородко, то-есть поправить и дополнить все собранное мною для изданія Кушелева ‘Л. К. Безбородко’. Для этого желаю пригласить Васъ дополнить нкоторые отдлы, именно: 1) списокъ кончившихъ курсъ студентовъ съ основанія до конца, который, кажется, наступаетъ въ ныншнемъ году, 2) списокъ профессоровъ, директоровъ и преподавателей до конца, 3) составить ненаписанныя біографіи профессоровъ и директоровъ до конца, посл Скоб* лера Кагнанскаго, 4) дополнить и сильно исправить исторію Нжина. Я жертвую на это дло 1000 руб. и могъ бы предложить Вамъ изъ нихъ 300 руб. Что Вы скажете на это?

Искренно Васъ уважающій
Николай Гербель.

Теперь сильно занятъ: печатаю разомъ вс 4 тома Шекспира въ исправленномъ, значительно дополненномъ вид. Самъ перевелъ для него 154 сонета.

Письмо четвертое.

4-го мая 1880 года. СПБ.

Дорогой и многоуважаемый Степанъ Ивановичъ. Благодарю Васъ очень за совть обратиться къ Скребницкому по дду изданія ‘Исторіи гимназіи Высшихъ наукъ и Лицея князя Безбородко’, что я и исполнилъ, и уже теперь получилъ увдомленье отъ него, что списокъ окончившихъ курсъ студентовъ съ 1858 по ныншній годъ у него готовъ. При всемъ томъ я все-таки очень сожалю, что Вы не могли принять сами на себя этотъ трудъ.

Извините, что не отвтилъ раньше на Ваше письмо: усиленная работа надъ изготовленіемъ къ выходу въ свтъ 1-го и 2-го томовъ Шекспира третьимъ изданіемъ, которое при семъ Вамъ препровождаю, поглощало все мое время въ теченіе послднихъ двухъ мсяцевъ. Слава Богу, до отъзда въ деревню я усплъ ихъ окончить. Оба тома состоятъ изъ прежде напечатанныхъ, въ двухъ первыхъ изданіяхъ, 27 пьесъ, по большей части исправленныхъ переводчикомъ для новаго изданія, 8-й же томъ будетъ содержать два новыхъ перевода (‘Ромео и Джудьета’ и ‘Антоній и Клеопатра’), сдланныхъ превосходно Соколовскимъ и замнившихъ два весьма слабыхъ перевода Грекова и Корженевскаго и четыре поэмы, никогда не являвшихся въ русскомъ перевод.

Если отказъ Вашъ отъ участія въ изданіи ‘Исторія лицея’ основанъ на совершенно основательной причин, то къ отказу отъ нижеслдующей просьбы моей, думаю я, Вы не найдете сколько-нибудь основательныхъ причинъ, такъ какъ я обращаюсь къ Вашей спеціальности. Посылаю Вамъ половину ‘Списковъ сочиненій литераторовъ, получившихъ воспитаніе въ Г. В. Н. Л. К. Безбородко’, дополняемыхъ мною въ теченіе 20 лтъ, со времени его перваго напечатанія. Проврьте его и сдлайте указанія на пропуски: этимъ Вы послужите хорошему длу, о чемъ, конечно, я упомяну въ предисловіи, такъ какъ это сохранитъ отъ забвенія труды многихъ. Еще прошу написать Васъ біографію Каминскаго, котораго Вы такъ цните.

Что же касается остальныхъ біографій, то если Вы захотите взять написать какую-нибудь изъ нихъ, то этимъ доставите мн большое удовольствіе, а публик большую пользу. Жду съ нетерпніемъ Вашего письма. Мой адресъ: Тульской губерніи, станція Сергіевская, по Московско-Курской желзной дорог.

Весь Вашъ Никол. Гербель.

P. S. Еще бы мн хотлось, чтобы Вы написали біографію Леонида Ивановича Глбова, издавшаго въ 1847 году въ въ Полтав свои стихотворенія и окончившаго курсъ въ Лице князя Безбородко въ 1855 году. Не укажете ли мн еще кого-нибудь, чью бы слдовало біографію помстить въ изданіи? Я хочу помстить, кром помщенныхъ, еще біографіи Лашнюкова, Троцины, Дріанскаго. Не знаете ли чего-нибудь о послднемъ? Его романы въ свое время имли значительный успхъ, да и въ настоящее время еще читаются. Вообще убдительно [прошу] помочь мн въ моемъ предпріятіи, дло котораго — прославить нашъ милый Лицей и скромныхъ его воспитанниковъ, изъ которыхъ нкоторые прославились и безъ того.

Письмо пятое.

3-го августа 1880 года.

Добрйшій и многоуважаемый Степанъ Ивановичъ! Извините великодушно, что я такъ долго оставлялъ Ваше послднее письмо. Причина — болзнь, очень серьезная. Вотъ уже десять лтъ съ лишнимъ, какъ нервы мои сильно разстроились, и никакія лченія не помогали, почему, въ конц концовъ, я почти бросилъ лкарства, но съ годъ тому назадъ меня такъ хватило, что въ настоящее время я сильно поплатился не только зрніемъ, но и памятью. Внутренній жаръ совсмъ меня обезсилилъ, такъ что безпрестанно долженъ ложиться въ постель: такъ клонитъ ко сну. На дняхъ отправлюсь снова въ Москву — совтоваться съ докторами. Благодарю Васъ очень за поправки ‘Списка’, который я Вамъ посылалъ и который получилъ обратно. Вс Ваши замчанія я вношу куда слдуетъ, и потому ни одно изъ нихъ не пропадетъ даромъ.

Особенно благодаренъ за замчанія на ‘Слово’, такъ какъ я готовлю его выпустить шестымъ изданіемъ, а можетъ, и седьмымъ (для школъ — маленькій), въ чемъ меня убждаютъ многіе хорошіе люди, въ томъ числ и милые покойники Максимовичъ и Срезневскій.

Какъ только выйдетъ 3-й томъ Шекспира, онъ будетъ Вамъ доставленъ съ портретомъ, новымъ и очень хорошимъ, сдланнымъ для меня профессоромъ Мюнхенской Академіи на славу.

Вс Ваши статьи по поводу памятника Пушкина я прочелъ съ удовольствіемъ, при чемъ подивился Вашему трудолюбію и знанію дла, что еще важне.

‘Лицей’ подвигается тоже, и по прізд моемъ въ Петербургъ начну печатанье, если буду здоровъ.

Искренно Васъ любящій и уважающій
Николай Гербель.

Въ начал сентября буду въ Ялт.

Письмо шестое.

28-го ноября 1880 года. С.-Петербургъ.

Любезнйшій и многоуважаемый Степанъ Ивановичъ. Извините, что не скоро отвчаю Вамъ на послднее письмо Ваше, причина — болзнь, которая сильно сломила меня, лишивъ памяти, а также въ значительной степени зрнія и олуха. Нервы мои разстроены до послдней степени, что заставляетъ меня весьма часто сильно страдать и сильно раздражаться. Но довольно объ этомъ!

При всемъ желаніи исполнить Вашу просьбу, я нигд не могъ достать гравюръ къ Шиллеру, такъ какъ он уже лтъ шесть какъ вышли изъ продажи. Если Вы не имете 5-го изданія ‘Шиллера’ въ моемъ изданіи, то я тотчасъ пришлю его Вамъ, какъ получу къ нему картины изъ Лейпцига, которыя замерзли въ мор и до сихъ поръ не могутъ притти въ Питеръ. Он гораздо лучше тхъ 46, о которыхъ Вы пишете, такъ какъ форматъ ихъ въ четыре раза больше и гравированы лучшимъ художникомъ, хотя ихъ всего 20 вмсто 45, бывшихъ въ маломъ изданіи.

Очень Вамъ благодаренъ за Ваши поправки въ моихъ изданіяхъ. Многими изъ нихъ я уже воспользовался, что же касается пропусковъ въ Гёте и Дружинин, то они сдланы по зрлымъ размышленіямъ и по совтамъ людей знающихъ. Все выпущенное въ ‘Гёте’ ниже всякой критики и въ самой Германіи считается позорнымъ для имени великаго писателя, такъ какъ писалось во время печальной жизни въ Веймар на потху праздной дворовой челяди. И безъ того проскользнуло у меня нсколько дрянныхъ его вещей, не стоящихъ перевода. Дружинина также слдовало сократить, потому что и безъ того набралось цлыхъ восемь объемистыхъ томовъ, обошедшихся издателю, брату покойнаго, въ 12.000 рублей, несмотря на то, что листы были двойные, и я не взялъ съ него ни копйки за редакторство, хотя я долженъ былъ прочесть вс рецензіи покойнаго писателя и взять только одн хорошія и исключать изъ нихъ вс перепечатки изъ разбираемыхъ авторовъ, такъ какъ иначе вышло бы не 8 томовъ, а 15, за которые я убдилъ издателя продавать по 10 рублей за экземпляръ, т. е. по 1 руб. 25 коп. за томъ, а за уступкой книгопродавцамъ — по 1 руб., что составляло для него убытку въ 2000 руб. при полной продаж изданія, а такъ какъ его не продалось и четвертой части до настоящей поры, то потеря его оказалась весьма значительной, о чемъ онъ, впрочемъ, не стуетъ, такъ какъ это было ему предсказано мною до печатанья. Впрочемъ, онъ имлъ въ виду всего одну память брата, котораго любилъ страстно. Изъ этого Вы можете видть, что я поступаю при своихъ изданіяхъ вовсе не зря, а совершенно обдуманно, въ чемъ и заключается ихъ успхъ въ публик. Весьма сожалю, что Васъ поразилъ пропускъ какой-то псни въ ‘Поэзіи и Правд’ Гёте, что Вамъ не дало возможности замтить, что подобнаго другого перевода не существуетъ на русскомъ язык, благодаря величайшей добросовстности и огромному таланту переводчика, протрудившагося надъ нимъ цлыхъ два года. На мой вопросъ о достоинств перевода Соколовскаго (‘Поэзія и Правда’ и двухъ послднихъ изъ Шекспира: ‘Ромео и Джульета’ и ‘Антоній я Клеопатра’, помщенные въ посылаемомъ Вамъ 4-мъ том) Островскій отвтилъ, что переводы его гораздо лучше Дружининскихъ, которыми мы такъ восхищались. Посылаю Вамъ окончаніе ‘Списка сочиненій воспитанниковъ Нжинскаго Лицея’, съ просьбой просмотрть его и добавить и исправить, такъ какъ при всемъ моемъ желаніи сдлать ихъ возможно полными, я ршительно чувствую себя неспособнымъ для того, имя въ виду вс Ваши поправки къ моимъ изданіямъ, поистин изумительнымъ, если взять въ соображеніе то, что я для одного Шиллера перебралъ до 12.000 томовъ въ Публичной Библіотек.

Благодарю Васъ еще разъ за все сдланное для меня. Вс отмтки по ‘Лицею’ уже вписаны мною куда слдуетъ, а все остальное ждетъ своей очереди. ‘Списокъ’ прошу Васъ возвратить мн какъ можно скоре, такъ какъ наборъ дожидается тисненья. Желаю Вамъ всего хорошаго и полнаго успха въ Вашихъ работахъ — библіографическихъ, приносящихъ такъ много пользы нашей литератур, потребующей еще много всякаго рода исправленій.

Будьте здоровы.
Весь Вашъ Николай Гербель.

——

Къ стр. 126. Гербелъ, Николай Васильевичъ (1827—1883) — извстный поэтъ и переводчикъ. См. о немъ: ‘Русскій біографическій словарь’. М. 1914 г.

— Поэма Л. Л. Л., т.-е. Гербеля, полностью еще не была напечатана, ‘введеніе въ поэму’ (12 строфъ — со 2-й по 8-ю и съ 10-й по 14-ю) было напечатано въ изданіи ‘Русскіе поэты’ во 2-мъ том Стихотв. Гербеля. Спб. 1882 г. и въ книг: ‘Гимназія высшихъ наукъ и Лицей князя Безбородко’. Спб. 1881 г. на стр. СXVIII. Приводимъ поэму со списка, присланнаго Н. В. Гербелемъ Степану Ивановичу, съ необходимыми пропусками неудобныхъ для печати мстъ:

Приключеніе, въ которомъ разсказывается, какъ два студента шли на Магерки, а попали на Воробьевку и что тамъ случилось.

О, парнасская мать,

Я хочу воспвать

Нашъ Лицей и его лицеистовъ!

Я заздравицу пью

Въ твою честь — и пою

Похожденья двухъ бравыхъ юристовъ.

Пробжавъ по струнамъ,

Золотымъ пвунамъ.

Не жалю ни груди, ни глотки:

И сіяй, и свтлй,

Незабвенный Лицей,

Знаменитый Лицей Безбородки!

Гд окрпъ, возмужалъ

Тотъ, это выше похвалъ,

Дивный Гоголь, изъ геніевъ Геній,

Гд Торкватовъ пвецъ

Ужь мечталъ про внецъ,

Гд трудился Гребенка Евгеній.

Гд Петръ Рдкинъ корплъ,

Гд Рославскій потлъ

Надъ латынью сухой, гд Базили

О Эллад мечталъ,

И гд росъ-выросталъ

Крпко-тлый Домбровскій Василій.

Гд Миклуха, Собко

Усвояли легко

Математики высшей начала,

И гд въ мрак ночей

Проработалъ надъ ней

Нашъ Журавскій Димитрій не мало.

Гд Иванъ Лашнюковъ

На кропанье стиховъ

Промнялъ упражненья въ латыни,

И гд, полонъ любви,

Вс надежды свои

Созидалъ Эквебладъ на Троцин.

И свтлй, и сіяй

Дорогой ‘Неминай’,

Украшеніе Нжина-града!

Пусть бутылки твои

Съ искрометнымъ аи

Возростутъ до библейскаго стада!

Гд нашъ Шкода Иванъ,

Минестрль и баянъ.

Нашъ Конисскій, Шрамченко, Макаровъ

Напивались со мной

До того, что порой

Принимали людей за омаровъ.

Но довольно! Досль

Я тянулъ канитель:

Плъ друзей, прославлялъ заведенья —

И трактиръ и Лицей,

А теперь, безъ затй,

Приступаю къ канв приключенья.

Западъ вспыхнулъ огнемъ:

За сосднимъ холмомъ

Догоралъ — такъ роскошенъ и нженъ —

Умирающій день —

И вечерняя тнь

Осняла безжизненный Нжинъ.

Огоньки кое-гд,

Но какъ пусто везд

На ристалищахъ Нжина-града!

Все заснуло кругомъ,

Лишь подъ чьимъ-то окномъ

Замирала въ дали серенада.

Это онъ и она!

Чуть зажжотся луна,

Ужь съ дрянною гитарой подъ мышкой

Онъ стоитъ у воротъ

И брянчитъ и поетъ —

И смется она надъ мальчишкой.

Да извощикъ домой

Прозжалъ стороной,

У трактира похрюкивалъ боровъ,

Да какой-то бднякъ,

По дорог въ кабакъ.

Пробирался вдоль длинныхъ заборовъ.

Да въ стеклянныхъ дверяхъ

Появлялся въ очкахъ

Дорогой властелинъ ‘Неминая’

И глядлъ на востокъ

И сморкался въ платокъ,

Понапрасно гостей поджидая.

Такъ вотъ этой порой

По живой мостовой,

Каковыхъ не найдется на свт.

Два студента брели.

Рчь про . . . . . . вели

И писали ногами мыслете.

Развязавъ языки,

Разстегнувъ сюртуки

И надвъ на затылокъ фуражки,

Толковали они

Про интрижки свои.

Славя. . . . . . . . . . . . . . . . . .

И одинъ уврялъ,

Что онъ все испыталъ,

Что даетъ намъ восторгъ обладанья,

И что нга любви.

Что бушуетъ въ крови,

Упоительнй всякаго знанья.

А другой, какъ поэтъ,

Разстегнувши жилетъ

И засунувши руки въ карманы,

Горячо утверждалъ,

Что любви идеалъ

Растравляетъ сердечныя раны.

‘Аферистъ, гимназистъ’.

Говорилъ нашъ юристъ,

То-есть первый изъ бравыхъ студентовъ:

‘Въ . . . . . . . . . . . . завернетъ,

Плодъ запретный сорветъ

И уходитъ, далекъ комплиментовъ.

‘Но при первыхъ царяхъ

Въ семихолмыхъ стнахъ

Куда шире любовь понимали,

А при Брут, кажись,

До того развились,

Что и . . . . . . . . . . . . сидть не давали.

‘Ужь сказать — такъ скажу:

Изъ всего вывожу,

Что латинцы великое племя.

Какъ въ длахъ таковыхъ

Мы отстали отъ нихъ!

Но, конечно, все время, все время!’

‘Какъ безжалостенъ свтъ!’

Отозвался поэтъ,

‘Какъ коварны, безжалостны люди!

Лишь злословятъ, чернятъ,

Отверженьемъ клеймятъ —

И предательствомъ дышать ихъ груди.

‘Ахъ, я я вдь страдалъ

И не разъ проливалъ

Огневыя, обильныя слезы!

Ахъ, и я вдь любилъ,

Но, увы, схоронилъ

Невозвратно любимыя грезы!

‘Недостойный злодй

Очернилъ передъ ней —

Передъ милой — страдальца-поэта,

И былъ выброшенъ я

Изъ квартиры ея

Безъ . . . . . . . . . . . . сапоговъ и жилета’.

Но какъ ихъ разговоръ

Не смшонъ, не остеръ,

То простите мою мн уловку

И позвольте своихъ

Мн героевъ хмльныхъ

Проводить въ . . . . . . . . . . . . . . . . . .— Воробьевку.

Будто кровью горя,

Потухала заря

Въ безпредльной дали за лсами,

И луна за холмомъ

Загоралась пятномъ,

Разсыпаясь по снгу лучами.

Не дойдя кабака

И загнувъ ‘дурака’

Полицейскому Киръ-Перцаговк,

Удалая чета

Повернула съ моста

И пошла по пути къ Воробьевк.

О, причина всхъ бдъ,

Искрометный поэтъ!

И немного, казалось, хлебнули,

А пошли же домой

По дорог одной,

А совсмъ на другую свернули.

Что за прелесть . . . . . . . . . . . .

Этотъ садъ красоты

Въ стольномъ Кіев, полномъ какъ чаша!

Москвичи, нту словъ —

Еще краше . . . . . . . . . . . .

Безподобная . . . . . . . . . . . .ваша,

Но и ты намъ мила,

Но и ты намъ дала

Много сладкихъ минутъ, Воробьевка,

Хоть и знаемъ, что ты

Далеко не . . . . . .

И не — . . . . . . . . . . . .

А студенты межъ тмъ,

Не смущаясь ничмъ,

Другъ на друга, идя, напирали

И, смжая шаги

И грузя сапоги,

О восторгахъ любви разсуждали.

Обогнувши плетень.

Будто женскую тнь

Увидали они предъ собою.

Увидали — и вмигъ

Разговоръ ихъ затихъ.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‘Подожди, погоди!

Дай прижаться въ груди,

Дай обнять мн тебя, молодица!’

Прогорланилъ юристъ

И, дрожа словно листъ,

Полетлъ къ молодиц, какъ птица.

‘Идеалъ мой и свтъ!’

Простоналъ нашъ поэтъ:

О, сильфида моя неземная,

Не сіяй предо мной

Легко-крылой мечтой,

А явись мн посланницей . . . ‘.

Но мелькнувшая тнь,

Опершись о плетень,

Передъ ними недвижно стояла

И лишь втеръ порой

Надъ ея головой

Развивалъ и свивалъ покрывало.

‘Подождите, мой свтъ,

Вы меня!’ И поэтъ,

Спотыкаясь на каждомъ ухаб,

Зашагалъ поскорй

И . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Между тмъ и юристъ —

Голосистъ и рчистъ —

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Но ихъ страсти предметъ

Промычалъ имъ въ отвтъ

Цлый рядъ кучерскихъ комплиментовъ,

Сдлалъ два-три шага.

Но споткнулась нога —

И предметъ полетлъ на студентовъ.

‘Мое сердце, какъ листъ —

Прогорланилъ юристъ —

На припёк свернулось отъ страсти!

‘Ужъ задамъ — такъ задамъ:

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Но поэтъ молодой

Возалкавишій душой.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

А юристъ удалой,

Какъ прозаикъ . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Но — о, ужасъ! о, страхъ!—

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‘Или я потерялъ

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . и впалъ

Въ идіотство безъ всякой причины,

Или впалъ я въ просакъ

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‘О, коварство и свтъ!’

Отозвался поэтъ —

И сорвалъ съ головы покрывало,

Но — о, ужасъ! о, страхъ!—

Образина въ усахъ

Удивленнымъ студентамъ предстала.

‘Я дрожу словно листъ’,

Прогорланилъ юристъ,

‘Отъ досады, что это . . . . . .!

Какъ принять этотъ стогъ

Я за . . . . . . . . . . .могъ?

Вдь съумлъ нарядиться скотина!’

И юристъ удалой

Топнулъ гнвной ногой

И промолвилъ, пыхтя отъ досады:

‘Чтобъ васъ чортъ всхъ побралъ —

И тебя, карнавалъ,

А съ тобою и вс маскарады!’

И студенты мои,

Говоря о любви

И интрижки свои вспоминая,

Снова тронулись въ путь,

Чтобъ подъ утро уснуть

У знакомыхъ воротъ ‘Неминая’.

Н. Гербель.

1844 года. Нжинъ.

— ‘благодарю за дополненія въ Дружинину и Гребенк’ — Н. В. Гербель редактировалъ поли. собр. сочиненій Гребенки. 5 томовъ. Спб. 1862 г. и Дружинина 8 томовъ. Спб. 1865—67 гг.

Къ стр. 127. ‘нжинская поэма’ — приведена выше. См. примч. къ стр. 125.

Къ стр. 129. Скребницкій — въ оригинал письма, вроятно, описка, полагаемъ, что рчь шла о Сребницкомъ, Иван, исправлявшемъ въ 1873—1875 гг. должность профессора по каедр русской и всеобщей исторіи и статистики въ лице кн. Безбородко.

— Соколовскій, Александръ Лукичъ (1837—?) — извстный переводчикъ Шекспира.

Къ стр. 130. Грековъ, Николай Перфилевичъ (1810—1866) — забытый теперь поэтъ и переводчикъ.

— Корженевскій, Осипъ Викентьевичъ (1797—1863) — беллетристъ, профессоръ русской словесности Кіевскаго университета.

— Каминскій, Викторъ Кирилловичъ — воспитанникъ лицея кн. Безбородко, біографію его написалъ В. Толбинъ. См. ‘Гимназія высшихъ наукъ и лицей кн. Безбородко’, стр. 398—399.

— Глбовъ, Леонидъ Ивановичъ, Лашнюковъ, Иванъ Васильевичъ и Троцина, Константинъ Елисеевичъ — воспитанники лицея кн. Безбородко. Смо нихъ ‘Гимназія высшихъ наукъ и лицей кн. Безбородко’.

— Дріанскій, Е. Э.— беллетристъ и драматургъ 1850—60 гг.

H. B. Гербель.

Письмо второе.

Письмо третье.

Письмо четвертое.

Письмо пятое.

Письмо шестое.

Приключеніе, въ которомъ разсказывается, какъ два студента шли на Магерки, а попали на Воробьевку и что тамъ случилось.

Читайте также: