Письма к И. С. Тургеневу (1875-1883), Анненков Павел Васильевич, Год: 1883 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 118 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

П. В. АННЕНКОВ

ПИСЬМА К И. С. ТУРГЕНЕВУ

Книга 2
1875-1883

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
‘НАУКА’
2005

СОДЕРЖАНИЕ

Письма (продолжение)

1875

189. 3 (15) января 1875

190. 27 января (8 февраля) 1875

191. 13 (25) февраля 1875

192. 25 февраля (8 марта) 1875

193. 20 марта (1 апреля) 1875

194. 10 (22) апреля 1875

195. 20 апреля (2 мая) 1875

196. 26 апреля (8 мая) 1875

197. 3 (15) июня 1875

198.20 июня (2 июля) 1875

199. 27 августа (8 сентября) 1875

200. 11 (23) сентября 1875

201. 22 сентября (4 октября) 1875

202. 22 октября (3 ноября) 1875

203.6(18) ноября 1875

204. 23 ноября (5 декабря) 1875

205. 30 ноября (12 декабря) 1875

206. 13 (25) декабря 1875

201. 28 декабря 1875 (9 января 1876)

1876

208. 9 (21) января 1876

209. 22 января (3 февраля) 1876

210. 27 января (8 февраля) 1876

211. 5 (17) февраля 1876

212. 12 (24) февраля 1876

213. 19 февраля (2 марта) 1876

214. 14 (26) марта 1876.

215. 23 марта (4 апреля) 1876

216. 5 (17) августа 1876.

217. 25 августа (6 сентября) 1876

218. 6(18) сентября 1876

219. 30 сентября (12 октября) 1876

220. 14 (26) октября 1876

221. 28 октября (9 ноября) 1876

222. 28 октября (9 ноября) 1876

223.16(28) ноября 1876.

224. 25 ноября (7 декабря) 1876

225. 3 (15) декабря 1876.

226. 17(29) декабря 1876

221. 22 декабря 1876(3 января 1877)

1877

228. 11 (23) января 1877

229. 13 (25) января 1877

230. 12 (24) февраля 1877

231. 10 (22) марта 1877

232. 28 марта (9 апреля) 1877

233. 8 (20) апреля 1877

234. 2 (14) мая 1877

235. 18 (30) мая 1877

236. 8 (20) июля 1877

237. 28 июля (9 августа) 1877

238. 13 (25) августа 1877

239. 28 августа (9 сентября) 1877

240. 5 (17) сентября 1877

241. 19 сентября (1 октября) 1877

242. 30 сентября (12 октября) 1877

243. 28 октября (9 ноября) 1877

244. 8 (20) ноября 1877

245. 15 (27) ноября 1877

246. 29 ноября (11 декабря) 1877

247. 5 (17) декабря 1877

248. 12 (24) декабря 1877

249. 29 декабря 1877 (10 января 1878)

1878

250. 19 (31) января 1878

251. 5 (17) февраля 1878

252. 10 (22) февраля 1878

253. 13 (25) февраля 1878

254. 20 февраля (4 марта) 1878

255. 1 (13) марта 1878

256. 10 (22) марта 1878

257. 23 марта (4 апреля) 1878

258. 9 (21) апреля 1878

259. 16 (28) апреля 1878

260. 23 апреля (5 мая) 1878

261. 27 апреля (9 мая) 1878

262. 3 (15) мая 1878.

263. 26 мая (7 июня) 1878

264. 11 (23) июня 1878

265. 29 июня (11 июля) 1878

266. 13 (25) сентября 1878

261. 27 сентября (9 октября) 1878

268. 28 октября (9 ноября) 1878

269. 19 ноября (1 декабря) 1878

270. 27 ноября (9 декабря) 1878

271. 4 (16) декабря 1878

272. 14 (26) декабря 1878

273. 26 декабря 1878 (7 января 1879)

1879

274. 8 (20) января 1879

275. 15 (27) января 1879

276. 11 (23) апреля 1879

277. 19 апреля (1 мая) 1879

278. 14 (26) мая 1879

279. 28 мая (9 июня) 1879

280. 20 июня (2 июля) 1879

281. 3 (15) июля 1879

282. 25 июля (6 августа) 1879

283. 30 июля (11 августа) 1879

284. 29 августа (10 сентября) 1879

285. 1 (13) октября 1879

286. 15 (27) октября 1879

287. 6 (18) ноября 1879

288. 15 (27) ноября 1879

289. 23 декабря 1879 (4 января 1880)

1880

290. 22 февраля (5 марта) 1880. Письмо к Тургеневу и М. М. Стасюлевичу

291. 22 февраля (5 марта) 1880

292. 30 марта (11 апреля) 1880

293. 7 (19) августа 1880.

294. 22 августа (3 сентября) 1880

295. 18 (30) сентября 1880

296. 9 (21) октября 1880

297. 7(19) ноября 1880

298. 5 (17) декабря 1880.

299. 15 (27) декабря 1880

300. 27 декабря 1880 (8 января 1881)

1881

301. 4 (16) января 1881

302. 15 (27) января 1881

303. 21 января (2 февраля) 1881

304. 24 января (5 февраля) 1881

305. 28 января (9 февраля) 1881

306. 6 (18) февраля 1881

307. 10(22) февраля 1881

308. 5 (17) марта 1881

309. 12 (24) марта 1881

310. 8 (20) апреля 1881

311. 27 мая (8 июня) 1881

312. 1 (13) июля 1881

313. 10 (22) сентября 1881

314. 25 сентября (7 октября) 1881

315. 6 (18) ноября 1881

316. 19 ноября (1 декабря) 1881

317. 30 ноября (12 декабря) 1881

1882

318. 12 (24) января 1882

319. 19 февраля (3 марта) 1882

320. 7 (19) марта 1882

321. Апрель (до 10/22) 1882

322. 10 (22) апреля 1882

323. 15 (27) апреля 1882

324. 13 (25) мая 1882

325. 25 мая (6 июня) 1882

326. 15 (27) июня 1882

327. 3 (15) июля 1882

328. 25 июля (6 августа) 1882

329. 29 июля (10 августа) 1882

330. 6(18) августа 1882

331. 20 августа (1 сентября) 1882

332. 2 (14) сентября 1882

333. 12 (24) сентября 1882

334. 19 сентября (1 октября) 1882

335. 28 сентября (10 октября) 1882

336. 2 (14) октября 1882

337. 18 (30) октября 1882

338. 29 октября (10 ноября) 1882.

339. 7 (19) декабря 1882

1883

340. 2 (14) января 1883

341. 3 (15) января 1883

Содержание

342. 25 января (6 февраля) 1883

343. 9 (21) февраля 1883

344. 20 февраля (4 марта) 1883

345. 19 (31) марта 1883

346. 28 марта (9 апреля) 1883

347. 29 мая (10 июня) 1883

348. 18 (30) июля 1883

ПРИЛОЖЕНИЯ

Комментарии

Условные сокращения

Указатель произведений П. В. Анненкова

Указатель произведений И. С. Тургенева

Указатель имен

ПИСЬМА
(продолжение)

1875

189

3 (15) января 1875. Баден-Баден

3^го января 1875¹Baden.
Lichtenthalerstrasse, 9

Любезнейший И<ван> С<ергеевич>. Вот кончились у нас и рождественские ёлки и встречи обоих Новых годов — чухонского и византийского — наполучили и роздали мы множество подарков, ничего не стоящих, кроме очень больших денег, наконец наелись и напились Sparkling-Hock’a {шипучий рейнвейн (англ.)} вдоволь. Теперь наступила пора думать и о Франции, в которой, кажется, осталась одна политическая гололедица, а уличная, самая опасная, прошла. Получу от Вас ответ и уже собираться стану в Париж, причем не премину Вас известить о сем событии².

Итак министр Толстой съел Корша и Суворина с ‘<Санкт-Петербургскими> ведомостями’. Не понимаю — за что такая ненависть? Всех своих врагов ведь не съесть — Краевский, Стасюлевич все-таки остаются. Разве потому, что досадно испытывать огорчения от таких глупеньких людей, как Корш, и легче переносить нападки более смышленых людей. Последний прощальный фельетон Суворина мне гадкую отрыжку произвел³. Шутовство, соединенное с плачем. Точно мертвецки пьяного жулика дерут плетьми: и смешно, и жалко, и противно. Но такого рода поганый пафос и гнусная драма — суть достояние русской культуры.

У Вас все обстоит благополучно, как я знаю от М^ll^е Viardot, у которой был с визитом на праздниках⁴. Мы тоже понемногу пробавляемся и, как выражается Салтыков — дерзаем. Вера сделалась первой по классу и удивляет учительниц понятливостью, что не помешает ей, если заговорит в ней русская природа, сделаться дурацкой барышней в 20 лет, когда тупоумные нынешние ее сверстницы превратятся в очень порядочные персоны. Павлушка сделался великим плотником и без молотка уже никуда не выходит, что не обещает нимало из него Петра I. Михайлов велел Вам кланяться. Он накануне Нового года всю ночь вертел столы у Щербинина и вызывал духов⁵. Множество явилось, но дух ‘здравого смысла’ — не показался. Прощайте, друг.

П. Анненков

190

(27 января) 8 февраля 1875. Баден-Баден

8 января 1875 Bade.
Lichtenthalerstrasse, 9

Добрейший И<ван> С<ергеевич>. И совестно, и гадко писать о том, что я делал целых две недели — во-первых, получил жабу накануне выезда в Париж и, во-вторых, видел зачатки крупов у детей и т. д. Вы так горячо и любезно и — что важнее еще — таким лестно коллективным образом зовете меня к себе, что на будущей неделе выезжаю к вам¹. Как не быть в Париже вещам, достойным осмотра, но — увы — не увижу я там выставки художнической, которая позднее, кажется, открывается, а новое французское искусство совершенно не знакомо мне, еще любопытнее для меня Вашей французской республики, полученной одним голосом². О, дорогой голосок — как благодарить тебя! Однакож, друг, довершите все Ваши благодеяния — уведомлением, когда можно ожидать открытия ‘Салона’. Если в начале марта, то можно бы и подождать отъездом, чтобы, по пословице, на одном гвозде повесить весь свой гардероб, а если позднее — то ожидать нечего. Дайте же совет и приказание и вслед за тем уже и ждите точнейшего исполнения их с моей стороны³.

Мне пишут, что Лонгинов умер, у Корша очистилось 50 т. р. от продажи ‘С<анкт>-П<етербургских> ведомостей’ Баймакову, что Катков получил 150 т. руб. субсидии на Лицей и газету отдали ему еще на 12 лет по старой цене, а это составляет подарок чуть ли не в 300 т. руб.⁴ Все это почти так же великолепно, как и фельетоны новых ‘С<анкт>-П<етербургских> ведомостей’⁵. Читали ли Вы что-нибудь гаже, пошлее и бездарнее. Жду с нетерпением вашей биографии в ‘Gegenwart»е, где Арендт печатает биографию Алекс<ея>, Николая Тургеневых и их племянника Ивана⁶. Любопытно. До первой Вашей строчки и до свидания затем.

П. Анненков

191

13 (25) февраля 1875. Баден-Баден

25/13 февраля Bade
Lichtenthalerstrasse, 9

Добрейший Иван Сергеевич.

Видите, что на дворе делается. Каждое утро 8^о мороза и холоднейший ветер. Лекарь просит обождать немного, чтобы с ослабевшей жабой не попасть в ледяные потоки Парижа и в его камины, которые ревматизмами топятся. На днях извещу Вас, когда я выезжаю¹.

Я получил от Писемского ‘Просвещенное время’². Это выпуклое зеркало, которое отражает рожи, а не лица, хотя лица и смотрятся в него. Повести Толстого еще не видал³. Здесь у меня был Корш, появившийся в Гейдельберге. У него есть затея, о которой вы, вероятно, уже слышали,— издавать конституционный журнал в Берлине по-русски, да справится ли? Как вы думаете?⁴ Напишите мне одну строчку, чтобы я знал, что вы не сердитесь на меня за мои отсрочки. Я часто бывал в той же коже относительно Вас — всегда прощал⁵. Сделайте и Вы то же со мной, а впрочем скоро сам приеду и паду к стопам Вашим.

Весь Ваш
П. Анненков

NB. Вчера был аниверсер {годовщина (от франц. anniversaire)} революции 1848, и я вспомнил, что я делал, чем был за 27 лет тому назад⁶. Разница немалая. Кстати — меня признала здесь на улице г-жа Гервег и звала к себе и к мужу. Не хочется мне возобновлять это знакомство. Скажите — в бытность вашу здесь — имели Вы сношения с этой милой фамилией или нет?⁷

192

25 февраля (8 марта) 1875. Баден-Баден

8 марта. Понедельник

Вчера, добрейший мой Иван Сергеевич, в 2 ¹/₂ часа пополудни (воскресенье) произошла в городе Бадене мгновенная перемена ветра — из северо-восточного на юго-западный — так, что мы стали по утру с 7^о мороза, а легли спать по вечеру с 9^о тепла. Сегодня уже 13^о тепла и ходит сирокко, предвещая бурю. Зачем Вам все это знать — услышите сию минуту. Завтра, во вторник 9 марта выезжаю я наконец, после долгих колебаний, напутствуемый благословениями жены и доктора и раздавая сам таковые же, с обещаниями подарков детям, в Париж. Но так как ‘мне миг покоя моего’ дороже, чем в истории rpublique franaise {французская республика (франц.)}, то я и останавливаюсь ночевать или в Страсбурге или в Нанси — и заблистаю над Парижем уже в среду 11^-го вечером или в поздний обед, когда над ним, Парижем, никакого другого солнца уже не будет¹. Итак, друг, устройте мне на вышеозначенный день каюту в Htel Byron, куда и явлюсь и если не очень поздно будет, то Вас извещу, во-первых, для облобызания, а, во-вторых, для совместного ужина, где оный гигиеническими Вашими правилами полагается. А покамест, друг, посылаю Вам мой поцелуй на воздух и остаюсь

весь ваш
П. Анненков

193

20 марта (1 апреля) 1875. Баден-Баден

1 апреля 1875.
Baden Lichtenthalerstrasse, 9

Вот я и дома, добрейший И<ван> С<ергеевич>, и, как вы пророчили, доехал в спальном вагоне благополучнейшим образом до Страсбурга, где переночевал еще и подивился прусским усилиям сгладить все признаки осады — цитадель с иголочки новая, префектура тоже, протестантский Temple {храм (франц.)} тоже, все дома даже гадки молодостию своей, но руины в душах и гемютах {душа (от нем. Gemt)} остались нетронутыми¹. В Бадене встречен был визгом детей на дебаркадере, показавшемся мне (т. е. визг) не менее гармоничным, чем творения Гуно и Массне, вместе взятые. А прибыв на квартиру, в кабинет свой, даже испугался нечеловеческой тишине, охватившей меня (окна наши в сад). Люди необходимо должны заболевать в этом молчании — подумайте, слышишь биение собственного сердца, свое дыхание и кажется всю игру головных нервов — немудрено, что начнешь поверять ход организма и беспокоиться насчет его правильности. В кабинете же у себя нашел письмо Салтыкова, который поручает искать ему квартиру в Бадене с первых чисел апреля и до сентября, когда выедет на зиму в Рим. Письмо очень грустное, собирается издыхать, по его выражению, оставляя старшего сына 3^—^х лет и не оставляя никакого, даже и очень малого достатка семье. Умоляет о дешевизне найма. Дело раздирающее — страх как я люблю этого дикаря².—

Только теперь, возвращенный самому себе, могу я Вас, друг, благодарить за преизукрашенную вами мою жизнь в Париже. Через неделю это сделается для меня волшебным сном, где Ваш образ и образы семейства Виардо превратятся в мифические, обаятельные существа. Вас-то я еще успею возвратить к реальному выражению, но семью Виардо — Бог знает когда я ее опять увижу. Передайте ей то, что мне хочется сказать: вы это отлично сделаете.

Не забудьте ни Харламова, ни Жуковского, ни Ханыкова, ни г-жу Селянову³ — все это такие отличные подробности моего 3^—^х недельного пребывания между Вами, что право, стоило бы стихотворения. Есть и еще и [sic] лицо, сильно отражающееся в моих воспоминаниях — это конспект вашего романа⁴. Ребенок сей, не сделавший еще и первых зубов, поразил меня своим выражением. Вырастить его есть обязанность ваша, говорю с убеждением.

Дети благодарят за конфекты. Отлично посылать детям бон-боны {конфеты (от франц. bonbon)}. Млеют за каждой штучкой и при каждом ощущении смородины, малины и проч. вспоминают ваше имя. Жена посылает Вам поклон.

П. Анненков

194

10 (22) апреля 1875. Баден-Баден

22 апреля. Baden
Lichtenthalerstrasse, 9

Вот, любезный друг И<ван> С<ергеевич> — и юнкер Шмит не может теперь усомниться, что весна возвратилась к нам по положению — так здесь становится зелено, пахуче, хорошо. Увы, только в людях не повторяется их весна — я неделю пролежал с ревматизмом в колене, а из Петербурга жена Салтыкова извещает меня, что муж ее не может тронуться с места от слабости и боли сердца¹. Бывает и еще хуже. Гервега в три дня унесла к его праотцу Аврааму простуда, а был прям и величествен, как дуб. Хоронили его, т. е. свезли на кладбище, ибо оттуда он приказал препроводить себя в свободную землю, в Кантон Базель — без попов, но с венками, съехались редакторы либеральных газет из Франкфурта, Штутгарта и др. ближайших мест и говорили речи, главный мотив которых состоял в том, что перед ними высится гроб с честнейшим, премилейшим, благороднейшим трупом. Это — история! Современная история. Так же точно была правдива, говорят, и при гробе Леонтьева в Москве².

А что же вы не написали ничего о российских спектаклях в Париже и были ли вы свидетелем столь интересного изображения московской культуры в отечестве Вольтера. Напишите, друг³.

Я позабыл взять у вас письмо Кавелина и летопись о необыкновенном случае с Маркевичем Н. Тютчева⁴. Привезите с собой, да, кстати уж и мою корреспонденцию с вами, о чем мы говорили. Право — не хотелось бы, чтоб дружеская и откровенная переписка наша попала в руки пройдохи какого-нибудь собирателя-библиографа (а они все пройдохи!) и порадовала его пикантностию своей. Гадко и думать⁵.

И несмотря на эти опасения, как же не сказать, например, что журнал Стасюлевича становится похож на лавочку с надгробными памятниками, бывающими обыкновенно при кладбищах: есть и гении, и плачущие женщины, и воины и проч. — и все тошноватого пошиба. Поглядите — что это за повесть Костомарова и еще другая какая-то!⁶

А я так и не сподоблюсь поглядеть на ваших Дюпре и Коротов! Воспоминание о всех этих господах со включением Харламова составляет очень яркую полосу в моей теперешней жизни⁷. Жена и дети ждут Вас, друг, с очень широкими объятиями сюда⁸. Прощайте

П. Аннен<ков>

195

20 апреля (2 мая) 1875. Баден-Баден

2 мая. Baden-Baden
Lichtenthalerstrasse, 9

Ну, конечно, мой добрейший И<ван> С<ергеевич> — я подожду Вас и с Писемским здесь в Бадене, если Вы не позднее 25 мая сюда пожалуете, и по очень простой причине: кто же себе враг? Эдакую оказию упустить! Но другая оказия у меня и на Волге еще есть, и от той отказаться тоже нельзя¹. Вот отчего я так решительно и выразился в письме к Писемскому, припоминая к тому же и афоризм из Св<ятого> Писания: ‘не надейтеся на Князя и на дворяне орловские (да и симбирские тоже)’². Потщимся же с обеих сторон уличить во лжи эту цитату.

За все обещания привоза писем (да и помады, ибо продолжаю страдать в коленях) благодарю много³. Наконец прибыл сюда Салтыков и в наиплачевнейшем состоянии, с болезнию сердца и с ревматизмом в руках, ногах, плечах и повсюду — да каком! Воет, на стены лезет, ругает жену, доктора, людей, пославших его сюда, и меня, встретившего его здесь. Хейлигенталь ужасно боится, чтоб не кинулся ревматизм на сердце — тогда капут. Что-то будет: жалко, страшно, досадно⁴. Вообразите — этот чудак — уже больной и по адскому холоду проскакал сюда прямо из Петерб<урга>, проведя и дрожа дни и ночи безостановочно в вагонах — ну истерзал себя. Фельдъегерю из Чухны было бы едва под силу такое проследование.

Что такое наврал Аренд в ‘Гегенварте’ про ваше происхождение и вашу фамилию⁵. Кажись можно было бы справочку навести — ведь человек налицо, так нет же. Придуманное лучше выглядит, чем верное и фактическое.

Поклонитесь моим парижским друзьям, изукрасившим мне мою экскурсию к вам⁶. Писемскому тоже добрый поклон. Мы все здоровы, ибо насморки не принимаются в счет. Ах,— у вас выставка, а я об ней только и мечтал. Скажите слово о ней, да о эффекте портретов Харламова⁷.

Весь ваш
П. Анненков

196

26 апреля (8 мая) 1875. Баден-Баден

8 мая. Baden
Lichtenthalerstrasse, 9

Я все это время, добрейший И<ван> С<ергеевич>, был в мучительном волнении. Салтыков чуть не умер на моих руках и только, благодаря дикой природе своей, устоял на ногах: будь он поцивилизованнее, на манер покойного В. П. Боткина, быть бы ему на той стороне жизни земной! Теперь, перескочив через гроб, опять сделался ревматиком, и это еще долго будет продолжаться. Я уже телеграфировал в Петербург, чтобы приезжали за семьей, а оттуда отвечали — еще подождем — и умно сделали¹.

У вас, слышу, Танлев застрелился: попадет в хрестоматию, где помнится читал описание как зарезался Вател от того, что рыбы у короля не было за столом. Честолюбие Танлева еще выше, ибо ему не достало золотой рыбки².

К Вам поехала толпа Михайловых. Отец удивил меня, не сойдя с ума при получении печатного экземпляра ‘Германия’³. Между тем по поводу его у меня есть покорная просьба к вам. Заплатите ему все, что он потребует за исполнение комиссий, которые мы ему надавали в Париже, и затем самые эти комиссии, состоящие из пустяков (куска фуляра для жены и моих карточек от Пирсона), привезите с собой сюда, где и вся потраченная ваша сумма будет Вам сполна заплачена⁴.

Поклонитесь Писемским и помните, что и Вас, и их я жду в назначенный срок в Баден и прежде того отсюда не тронусь, разве нечто колоссальное произойдет на родине⁵.

Весь ваш
П. Анненков

Ждем также сюда в скором времени прибытия многострадальной девицы Констанции де Додт⁶. Жена Вам кланяется и тоже молит об исполнении вышеозначенного поручения, а кирасу она себе здесь сделала и только не может понять теперь, каким образом ее портниха дала ей мерку, годную для обвитая Вандомской колонны два раза. Помните?

197

3 (15) июня 1875. Баден-Баден

15 июня. Baden-Baden
Lichtenthalerstrasse, 9

Лежу, добрейший И<ван> С<ергеевич> — и все лежу, и рука не поднималась писать Вам. Все комиссии Ваши так или иначе исполню¹. Теперь жду сюда брата вместо того, чтоб ехать к нему навстречу, как предполагал. Устроив его в Бадене, убегу, убегу во что бы то ни стало². Не то, чтобы в делах моих произошел какой-либо кризис, но они загнили, опустились, расползаются в России — никто ничего не делает, не отдают отчета, не шевелятся, спят. Гадко.

Нового ничего нет. Колоссальный сумасброд Писемский отпустил сына в Берлин, да не получив от него письма на другой день, возомнил, что он умер на дороге, стал выть, буквально, на весь трактир, впал в истерику с икотой и судорогами и собрался к Колошину просить его совета, как бы добыть труп его сына³. Все это исторически верно. Вечером получил письмо и явился ко мне. Я его обругал, как собаку. Перенес покорно, но исправиться не обещал.

Салтыков завелся уже огромным письменным столом и ругает своего спасителя-доктора. ‘Скотина эдакая,— говорит,— писать не позволяет. Да он животное не знает, что я литературой деньги приобретаю. Подлый немец ничего понять не может’ и т. д.⁴

Добудьте себе ‘Москов<ские> ведомости’ No 133, от 28 мая и прочтите обвинение Военного министра во всех студенческих бунтах и заговорах, которые он производит с помощию своей Медицинской академии и в пику министру Просвещения. Очень любопытно⁵.

Я еще могу получить от Вас одно письмо здесь, в ожидании которого желаю хорошенько лечиться и не скучать, что Вы, кажется, с помощью знакомых и делаете⁶.

П. Анненков

198

20 июня (2 июля) 1875. Баден-Баден

2 июля н.с.
Baden

Одно слово, мой почтеннейший И<ван> С<ергеевич> — ради извещения Вас, что я еще здесь и тронусь отсюда не ранее 8^-го, так что если близок ваш возвратный путь на Париж, то найдете меня налицо — в Lichtenthaler-strasse, 9. — Причина моего замедления есть, во-первых, нога, ужасно медленно возвращаяся в нормальное состояние, а во-вторых, приезд сюда брата Ив<ана> Вас<ильевича>. Писемский скрылся за горизонт вчера 1^—^е июля. Взамен прибыл к Салтыкову Унковский и привез док<тору> Гейлигенталю подарок от друзей сатирика нашего — серебряный кубок с надписью¹. Кубок произвел громадное впечатление в Бадене, как небывалое явление, и возбуждает зависть всех коллег нашего доктора. Оказывается, что лечить литераторов чуть ли не более лестно, чем принцев и генералов.

Увижусь ли с вами или нет — не знаю, а потому теперь же и целую Вас на прощанье².

П. А.

199

27 августа (8 сентября) 1875. Баден-Баден

8^-го сентября. Baden
Htel Stadt Baden

Вот я и опять, друг Иван Сергеевич, в ‘сих прекрасных местах’ и покамест один, ибо семья в Цюрихе. Сделал я тысяч 5 верст в эти два месяца и, может быть, двухгодичную работу по хозяйству¹. К Вам не писал, находясь в расположении духа, более чем поганом, но комиссии исполнил². Самая оригинальная была та, результаты которой в виде 50 талеров Вы, вероятно, уже получили от Онегина. На дороге из Берлина Писемский, с которым мы ехали в Петербург, подводит ко мне Достоевского и знакомит с ним: ‘да мы с Вами давно знакомы’,— говорю, ‘не помню что-то’ — отвечает, затем adieu. На следующей станции подходит ко мне опять и уже сам. ‘Вы может быть слышали, что я должен кой-что Тургеневу’. — Слышал. — ‘Я должен 50 талеров’. — Не знаю. — ‘По курсу выходит 60 т. — доставьте их ему’. — Хорошо, но по курсу выходит 55 т. — ‘Пожалуй, 55 т.’. На третьей станции несет мне 55 т. и говорит: ‘расписку доставьте Базунову’. Слушаюсь. — И с тем пропал окончательно³.

В Петербурге видел Арапетова, Анненкова (Михаилу), Островского (тоже Михаилу), в Москве Маслова, Макарова и других. Сюда приехал совсем измученный и получил довольно неприятное известие, что квартиру нашу, такую удобную и хорошую, перебила у нас поэтесса и дворовая женщина при Петербургской резиденции, Баратынская, высмотревшая ее у нас же в доме⁴. Вот приятное знакомство! Теперь выписываю жену, искать зимний угол, который считал обеспеченным.

В России одна половина в страхе голода, другая (наша) в надежде урожая, одна половина судится за проповедь о восстании и водворении порядков анархии, другая не позволяет себя судить, даже когда крадет. Надо всем этим морем носится дух Божий в форме недоумения всеобщего, всесословного, всемирного. Только и видел я, что разинутые рты и вопль, вопрошающий ‘что делать?’

А вы как лето провели, что теперь делаете и что делать намерены и все ли Вы такой красавец, каким были?⁵ Напишите, друг.

Весь Ваш
П. Анненков

200

11 (23) сентября 1875. Цюрих

23 сентября
Suisse. Zrich. Htel du Cygne
Muhlbach

Вот видите, где я очутился? добрейший И<ван> С<ергеевич>. В Бадене успел нанять квартиру препорядочную — Sophienstrasse, 4, maison Reihert — но по дурацкому обычаю тамошнему квартиры на зиму остаются только с 1^-го ноября, а до тех пор должны служить для гостей, принимающих участие в скачках и в лицезрении немецкого императора. Что делать до 1^-го ноября? А тут приехала ко мне Глафира Алек<сандровна> и увезла к себе в Цюрих на озеро, в отель-пансион с садом и с тишиной и с англичанками сантиментальными, потому что скудно-доходны. Чего же лучше? Тут я и отдыхаю. А отдых был мне нужен, скажу Вам, ибо несмотря на все слухи о моем здоровье — два месяца напряжения и возбуждения нервного сломили-таки меня, как только очутился на твердом месте¹. Две недели имел вид разваренной спаржи и только теперь начинаю приобретать некоторую консистансу {плотность (от франц. consistence)}.

Автобиографический Ваш очерк за 2 месяца получил в Бадене². Жаль, что прекрасная программа романа ждет доселе своего возделывателя, не являющегося к ней на rendez-vous. A что Вы отвечали на запросы Стасюлевича, который, кажется, за романом-то Вашим и в Париж приехал. Напишите вообще, какие он Вам новости, соображения и заключения передавал: всех я слышал в Петербурге, а его не слыхал³. Да вот что, друг: сообщите, пожалуйста, адрес Плетневой. Мне он нужен⁴.

Куда девалась цюрихская Россия — понять не могу. Ищу, расспрашиваю, в самых скверных кафе пиво пью — следов нет, так же как и Польши. В книжных магазинах еще есть невообразимые русские брошюры, но нет авторов их или их сочувственников. Доктор мой, профессор университета, говорит, что у них есть еще русские студенты, но из Риги и Ревеля, а студенток совсем нет — все переехали, говорит, в Женеву. Спросите при случае Лопатина или кого другого, почему город мой предан такому запустению⁵.

Покамест прощайте и помните, что до 1^-го ноября я обретаюсь здесь и очень желаю знать, долго ли Вы пробудете в Буживале⁶.

Весь Ваш
П. Анненков

201

22 сентября (4 октября) 1875. Цюрих

4 октября
Suisse, Zrich. Htel du Cygne Muhlbach

Итак, добрейший И<ван> С<ергеевич>, приходится поздравлять Вас с новосельем¹. Вот Вы уже перешли из кочующего состояния в оседлое, а я все еще проживаю в кибитках и не мог бы отвечать на словацкую или хорватскую или иную славянскую песню, которая начинается словами: ‘Где дом мой?’ — иначе, как ‘Дом мой на карте Европы, душечка’².

Благодарю за любопытную перечень очень любезных и почтенных русских имен, составляющих теперь около Вас созвездие в Париже, а еще более благодарю за приятное уверение в невозможности бонапартистского торжества³. А то читаешь, что Наполеониды растут, как ядовитые грибы по Франции, и жутко становится. Да, кстати. Я здесь не мог достать брошюры ‘La Russie nouvelle’, которая, по газетам, будто бы сенсацию произвела в Европе. Не знаете ли, что это такое?⁴

Причины остановки романа Толстого не ведаю, но Островский (Михайло) мне говорил, что он недоволен впечатлением, произведенным Карениной на публику, и завален вопросами со всех сторон о смысле своей любострастной картины, на которые постоянно отвечает, что он хотел изобразить плотские побуждения в людях под бархатом, шелком, шитыми мундирами и с изощренными вкусами⁵. Дело не вышло, и оказывается, что без доброй мысли и нравственной подкладки люди не расположены любоваться чем-то похожим на собачью свадьбу, хотя бы она происходила на Царицыном лугу и при великолепном лунном освещении.

Буде еще увидите Салтыкова, передайте ему мой адрес — может и напишет что-нибудь о себе⁶. Он моя слабость и ничем так не любезен мне, как своими нелепостями. Все это своего рода истины, только перешедшие через его Салтыковскую натуру. Это между нами.

Как бы хотелось видеть похорошевшую Тата Герцен. А я в переписке с другой Natalie, только Алексеевной. Она в Ниц<ц>е и скорбит, что к открытию памятника на могиле Герцена никто из его детей не приехал⁷. Оно и точно, как будто маненько странно. Да бывает! Безупречным отцом весьма трудно сделаться в глазах детей, а к пиетету они менее всех сподобны.

Я однакож стараюсь из всех сил на этом пути. Кормлю своих сладко, вожу в комедии и на качели, лечу каждоминутно, и если, после этого, не будут приходить плакать на мою могилу, то значит человечество никуда не годно. Покамест они Вам все кланяются, и с матерью их — и я за ними.

Если Вы точно приедете к нам в Баден по зиме, то я отплачу Вам визит по весне в Буживаль⁸. У нас льет дождь, туманы стоят, хоть режь ножом, а виноград отличный, который я и пожираю сильно-образно, благо это называется лечением и могу делать при этом кислую мину, как будто некая жертва.

Весь Ваш
П. Анненков

202

22 октября (3 ноября) 1875. Баден-Баден

3^-го ноября. Баден-Баден
Sophienstrasse, 4

Извещаю Вас, добрейший И<ван> С<ергеевич>, что я остановился в Бадене, монтировал свой дом всем нужным, прочел ‘Fanny Lear’ и ‘La Russie actuelle’, отдавая предпочтение первой в занимательности и поучительности¹, получил 3 письма от Салтыкова, содержащих проклятия на Сологуба и на баденское русское общество², и теперь мне недостает только известий об Вас и Вашем жизнепрепровождении. Никогда не поздравлял я Вас с днем рождения, но нынче г-жа Анштет, горюющая, что не видала Вас проездом через Баден, поручила мне сделать это от ее имени, но я перебиваю у ней дорогу и делаю это за себя, ибо лет 30 с хвостиком из Вашей жизни принадлежит частию и мне — ив моем существовании это часть хорошая. Помяните это обстоятельство, когда будете праздновать юбилей своего Menschenwerden’a {человекобытие (нем.)}. A какой это счетом?³

Много мне было хлопот и много стоило денег устроиться здесь по-человечески, но теперь наступил блаженнейший покой с солнцем, которое светит во все мои окна, и с русской публицистикой, которая охлаждает мою внутреннюю температуру. Что там за крак стрёсся в Москве с Коммерческим Банком? Даже вклады на текущий счет погибли, а между тем директор его — великий негодяй — Бабст (не убежден — знаете ли его), получивший 15 т. жалованья, и усом не ведет и не арестован, как его товарищи. Он, видите, в связях с двором Наследника и, слышно, презрительно отзывается о волнении ограбленной публики: ‘чего де раскричались — хотят иметь банки, а не выучились банкротства переносить’. Надо вспомнить, что господин был другом Грановского, либеральным профессором и проч.⁴Думают, что он выйдет миллионером из этой истории и может быть тогда окажется опять ревнителем общественных интересов. История, конечно, не новая.

Кстати, бедный Алексей Толстой — был. Он попрощался с публикой нелепой балладой ‘Дракон’, но останется в памяти людской как мягкая, честнейшая и благороднейшая душа. Ради Бога сообщите мне все те подробности о его смерти, какие знаете, ибо я, за переездами и хлопотами, пропустил все его некрологи. Что его вдова? Как все случилось? Он стоит, чтоб собирать о нем сказания и известия⁵.

И за тем, друг, прощайте. Мои Вам кланяются и все в благоденствии. Поручаю Вам передать мой поклон семейству Виардо и непременно написать, как ведет себя маленький человечек у Диди⁶.

П. Анненков

203

6 (18) ноября 1875. Баден-Баден

18 ноября Baden-Baden.
Sophienstrasse, 4

‘Я жду тебя, когда…’ Но молчание! Вы, вероятно, уже знаете — какой здесь пассаж случился с бельгийским консулом Леженом на обеде в интернациональном клубе, в Губертов день. Старик выпил лишний стакан шампанского, вышел в сад освежиться, облокотился на деревянные перила, да и упал вниз на острые камни, причем расшиб себе череп, и только на другой день утром в 5 часов увидели его на дороге уже мертвого и наполовину замерзшего. Вот неделя прошла, а Баден все толкует об этом случае и я за ним¹.

Прочел теплое Ваше письмецо о бедном А. К. Толстом. Очень хорошо. Трудно мне согласиться, чтоб последний Machwerk {халтура (нем.)} его ‘Дракон’ походил на сосредоточенно энтузиастические октавы Данта, а вот на ложно гениальные размахи Каульбаховских фресок он точно походит². Да все равно — это был литератор-человек, какие только в хорошие эпохи искусства и жизни встречаются.

По последним известиям г-н Бабст вовремя удалился из Коммерческого банка с приличными кушами, а в крушении его не участвовал. Ну и слава Богу, все остальное, что Вы о нем сказали и что я о нем думаю — остается в полной силе³.

Прочел брошюру Арнима ‘Pro nihilo’⁴. Бедный человек! Он просто был выбран Бисмарком, чтоб на нем показать пример и навести террор на придворную клику врагов своих. Не повинен он, как оказывается, ни в каком служебном нарушении, но очень виновен в нерасположении к Канцлеру. А за сие самое он и должен исчезнуть с лица земли, даже и помимо желания Императора и всех возможных юристов. История поучительная! Кардиналы Ришелье и ныне существуют без красной шапки.

Я получил на Ваше имя брошюру какой-то австриячки, Шарлотты Едлен фон Шик, но так как чахоточная брошюра из 1 ¹/₂ листа озаглавлена ‘Auch ein Gottes-idee’, то полагаю, что она может ждать Вашего прибытия сюда. Впрочем, если необходима для Вашего назидания, то перешлю⁵.

А что у Вас делается — в Версали-то держит наш дух в большом возбуждении. Что дадут выборы по округам униноминальным {с только одним избирательным местом (от франц. uninominale)} способом, составляет вопрос, который мы задаем себе тщетно, ибо ни Марченко, ни Михайлов, ни г-жи Баратынская, Лавровская, Мюленс не составили об нем никакого понятия себе. Бросьте несколько света в нашу провинциальную темноту, как по этому, так и по вопросу о настроении умов вообще в Франции⁶.

Как буду ждать вашего сообщения рукописи, вытребованной у Вас Ста-сюлевичем⁷. Молодец этот редактор! Засадил-таки Вас за работу, когда это казалось невозможным даже Вам самим. Такие люди совершенно необходимы для поэтов, разорванных, как Вы, на бесчисленные количества сравнений и влечений.

Весь ваш
П. Анненков

204

23 ноября (5 декабря) 1875. Баден-Баден

5^-го декабря. Baden-Baden
Schillerstrasse, 21

Я прочитал, добрейший И<ван> С<ергеевич>, Ваш прелестный рассказ и уже отослал его Стасюлевичу¹. Вот что скажу. Сути самой русской жизни в нем не захвачено, как это удавалось Вам в других случаях, но маленьких подробностей бездна. Характер анекдота, который на нем лежит, так ясен, что кажется и автору следовало бы согласиться с этим и в конце рассказа сказать, например — ‘таков анекдот с первыми подаренными мне часами’, а если это безграмотно, то что-нибудь другое в том же роде. Кстати — часы, вставленные в лукошко, потому что сами лукошко, не очень-то красиво завершают рассказ, которому не следовало бы разрешаться в плохой каламбур — ив довольно дикую идею. Достаточно было бы, если бы рассказчик, глядя на свои новые брегеты с репетириями {часы известной швейцарской фирмы Бреге (Breguet) с репетицией} и звонами, всегда переносился мыслию к первым часам — лукошкою. Если найдете справедливыми эти замечания — их можно еще осуществить приказом к Стасюлевичу. Тяжелее произвести следующие перемены. Признаюсь, друг, образ прелестной Вашей Черногубки затуманился в моих глазах от изображения ее бегущей, разинув рот, за Давыдом с часами, к реке. Почему так — и сам не понимаю, может быть от того, что эта встреча слишком уж нужна автору, а может быть и потому, что сумасбродство Давыдова требовало картины без посторонней, чужой — драматической примеси. Кажется лучше было бы, если бы Черногубка встретила его уже на рогожке, полумертвого: последствия могли бы быть точно те же. А вот и маленькая историческая придирка. Мартинисты, новиковианцы, вроде Егора сосланы были Екатериной и возвращены Павлом, который к ним сумасбродно, как и все что он делал, благоволил — так что замечание о милой репутации добродушия Александра I тут не при чем. Да еще комитета о погорельцах при губернаторе князе X тогда не могло быть в помине, ибо по существовавшей фикции помещики и начальство казенных крестьян должны были обстраивать своих погорельцев, а мог существовать разве комитет о возведении колокольни при Соборе или о построении колокола в миллион пудов с малиновым звоном или что-нибудь такое². Все это мелочи, но когда рассказ ведется от постороннего лица, надо чтобы оно, по крайней мере, знало хорошо свое время. Все прочее чрезвычайно тонко, миниатюрно хорошо обрисовано, иногда лучезарно освещает на минуту душевные пропасти (солдат, сам Давыд, измена Латкина), но именно по тонине и миниатюрности кисти — не могу пророчить успеха рассказу сразу, а когда он просмакуется читателями с достаточным тщанием — успех к нему придет несомненно³. То же было с бесценной ‘Муму’. Вот и все сказал.

Все уже знают, что Констанция умерла в Висбадене в водяной, задушившей ее⁴. Тютчевы прискакали к ней туда, чтоб принять ее дыхание и похоронить на Neroberg’e, и теперь опять уже в Петербурге. А Дарья, хоть и слепая, все живет и негодует на товарку, говорят, бормоча — что это за фантазия умирать за границей?⁵ Мои здоровы и целуют Вас, как и я.

П. Анненков

205

30 ноября (12 декабря) 1875. Баден-Баден

12 декабря
Baden. Sophienstrasse, 4

Все, что Вы предприняли, добрейший И<ван> С<ергеевич>, для сообщения окончательной отделки Вашей повести — гораздо лучше и практичнее того, что я говорил. Так, впрочем, и должно было быть. Но чем особенно Вы меня утешили, так это маленьким Вашим вступлением при повести — это бросает настоящий свет на нее и притом выражено просто и благонравно¹. Об отказе Вашем принять юбилейное торжество — говорить нечего, а поблагодарить Вас можно². Значит что не во всех сердцах еще чувство чести, приличия, достоинства вымерло совсем. Пора было сказать, что триумфы этого рода, устраиваемые праздношатающейся кликой, не похожи на отличие, а на кой-что другое. Нет причины сомневаться, что после юбилеев Ф. Миллера, Мельникова-воришки дурацкое Московское общество не устроит юбилея Боборыкину, Антропову, Авсеенке³. Тоже, ведь, давно работают — на почве русской культуры.

Стасюлевич и на меня обратил ракетовый станок своих телеграмм. Я ему отвечал так: ‘Nouvelle Tourguneff tait ici le 4 Dcembre, envoye Ptersbourg le 6^e, vous recevez le 10. Annenkoff’ {Повесть Тургенева была здесь 4 декабря, отослана в Петербург 6^-го, вы получаете 10. Анненков (франц.)}. A затем хоть митральезу {пулемет (от франц. mitrailleuse)} телеграмм выпусти — отвечать не буду. Для будущих справок прилагаю расписку почтамта⁴.

Итак, ‘сельцо Малиновка’ нашей милейшей княжны Львовой, которая в Ницце прошлого года, как пугливая лань, не обменялась со мной и парой слов, а предоставляла это удовольствие старшей сестре и матери⁵. Должно быть сознавала, что заключаю и из того, что запиралась часто с великим эстетиком Алексеем Жемчужниковым. А я уже оставил в стороне дамскую повестушку, как домашнее дело, до меня не касающееся. Теперь прочту непременно.

К вам наезжают гости⁶, а у нас один гость — суровая зима в 10, 12 и 14^о мороза. Теперь однакож 3^о тепла и льет дождь, да не надует. Завтра, вероятно, опять Реамюр перескочит на линию за нулем.

Как же — тоже читаем о блудодеянии левой стороны с легитимистами для производства сенаторских выблядков, да ничего — лишь бы республика, какая там ни на есть — состоялась⁷. Оно, знаете, пинки и затрещины, получаемые в толпе и из толпы — легче переносятся, чем от руки предоставленного и превознесенного наблюдателя.

Мои все Вам кланяются и здоровы. В Париже здешние мои приятели — и очень хорошие люди — Ржевские. Не встречали ли Вы их?⁸

Весь ваш
П. Анненков

206

13 (25) декабря 1875. Баден-Баден

25 декабря
Baden-Baden. Sophienstrasse, 4

Сыграли же с Вами штуку, добрейший И<ван> С<ергеевич> — Московская газета со своим известием о юбилее, да эти штуки в ее роде. Впрочем — дурного ничего нет: заявлением своим Вы отбили наперед поползновения делать из Вашего имени рекламу и чучелу с благосклонной улыбкой в сторону пустейшей московской клики — и это поймется большинством публики¹.

Вот и Погодин умирает², тип любопытный и погорланил на свой век много и обильно. Чего он только не затрагивал с некоторой иносказательной и положительной матершиной. Староста был строгий и жулики его боялись даже в дальних околотках.

Не можете ли Вы мне сказать содержание книги Figuier: ‘Le Lendemain de la mort’. Вопрос этот делаю по поручению спиритического семейства Михайловых. Муж намеревается существовать за гробом в виде nobles-зе{благородство (франц.)}-духа, жена желает знать, что с ней будет, когда ее не будет. Она-то и делает вышеозначенный вопрос через мои уста³.

А от себя я делаю вопрос другого рода: узнайте, пожалуйста, через Тата Герцен или через лицеиста Вырубова — нынешний адрес Натальи Алексеевны Герценовой-Огаревой. Она переслала мне первую книжку сочинений Герцена, а отвечать ей не знаю куда⁴.

Мы живем тишайшим образом. Вчера делали ёлку детям — Вера получила полное изображение кухни в натуре с печкой, которая может топиться спиртом, Павел — слесарный станок с долотами, молотками, пилами. Сегодня дым по всему коридору от стряпаемых миниатюрных котлет и стук от работающего станка.

400 000 тысячная картина Мейсонье должна быть живописным курьезом по своим пуговкам, ремешкам и физиономиям, охваченным налету, чего схватить собственно нельзя. Вы ее видели? Скажите полслова⁵.

‘Село Малиновка’ — прелестная вещица. От нее веет чистой, целомудренной девической спаленкой и рабочей комнаткой, с анализом, который в них помещается обыкновенно, как кот на лежанке. И какая добрая, нежная, грациозная наблюдательность в противуположность с ядовитой, ухарской наблюдательностью — г-жи Смирновой, например⁶. И — увы,— горько становится при мысли, что автор ‘Села’ наживет себе драматический элемент, который ему теперь совсем недостает, только после того, как жизнь и грубые мужские руки помнут его косточки и поранят его физически и морально. Это уже и начинается, судя по некоторым русским фельетонам.

Прощайте, друг.
П. Анненков

207

28 декабря 1875 (9 января 1876). Баден-Баден

9^-гоянваря 1876. Baden-Baden
Sophienstrasse, 4

С ёлками, подарками, обедами и вечерами здешней русской колонии я так затормошился, добрейший И<ван> С<ергеевич>, что и не отвечал на Ваше последнее письмо. А какую поразительную новость сообщили Вы мне о смерти Лизы Герценой, карточку которой переслала мне ее maman прошлым летом. Это нечто для меня непонятное, особенно с балагурным письмом, ею оставленным¹. Все же было бы лучше, если бы участвовал трагический элемент в катастрофе, а то смерть и шутовство… Не понимаю.

Вот и биография Ваша появилась и ‘Часы’ Ваши читают в Л<итературном> фонде — жду обеих публикаций с нетерпением, а еще более толков по поводу их². Может быть, я и ошибаюсь, но именно литературные наши толки обнаруживают для меня замечательно бедный кругозор современных русских людей. От нечего делать я их читаю много и прилежно и похожу на рыбку, которой самой хочется попасться на удочку, быть изловленной и пожранной, но которая уносит с собой гнилой крючок и гнилую лесу безвредно.

Не понравилась мне комедия Остр<овского> ‘Волки и овцы’, хотя изложение, по обыкновению, мастерское, да и старуха Мурзавецкая хороша³. Какой же это мотив для комедии — фальшивые векселя! Эдак поддельные ключи и мази для выбивания стекол без шума могут сделаться основами интриги. Какая перспектива! Зато ‘Непокорный Коронат’ с его милейшей маменькой прелестен⁴. Но я получил от Щедрина очень, очень худые известия. Он опять в ревматизме, к которому присоединился удушливый кашель. Бедный опять заговаривает о смерти и даже навел справку, что будет стоить припрятание трупа в землю. Оказывается, что это будет стоить 6000 фр. Торгуется, находя преувеличение. Все это крайне печально. Пишу ему, чтобы он, по возможности, скорее бросил свою Ниццу, которая его убивает⁵. Да куда деваться с этими холодами и сквозными домами?

Мы, однакож, живем очень тепло. Правда, здешние старожилы замечают, что со времени появления русских в Бадене леса кругом города начинают редеть. Пускай их! Известно, что где наш брат появился — там и лес не растет, и рыба убегает, и дичь пропадает. Это наше народное хозяйство.

Прощайте.

Весь ваш
П. Анненков

1876

208

9 (21) января 1876. Баден-Баден

21 января, Baden
Baden. Sophienstrasse, 4

Что это такое, любезный друг? Здесь разнеслись слухи о несчастии, постигшем M^me Viardot на железной дороге? Правда ли это и если, к сожалению, правда, то напишите в каком она положении¹. Было бы ужасно, если бы дурацкий случай, попадающий на одного из 10 000, именно пришелся на ее долю и с дурными последствиями. Буду надеяться, однакож, что туча прошла более благополучно, чем можно было ожидать, но Вы-таки все известите подробно — как, что, отчего? Мое участие к ней, да и к Вам, друг, делает эти вопросы далеко не праздными.

А затем упомяну о том, что я огорчен забывчивостью Стасюлевича, который высылал мне по порядку все 4 книжки ‘Русских литераторов’, а 5^—^уюс Тургеневым именно и не выслал. Послать к нему рубль и потребовать книжку легко, но боюсь, примет за назойливость. При случае напишите, чтобы доставил мне экземпляр².

У него там вышла цензурная стычка за Толстого. Ну, и продергивают уже они его знатно и особенно тем, что придумали коварную манеру упрекать его в присвоении себе и в поощрении царских почестей и в роли раздавателя верховных, общенародных милостей, которые принадлежат только короне. При известной ревнивости нашего Отца к своим прерогативам — это штука ядовитая³.

Выпишу книгу Тэна и за один раз ‘Les dantonistes’ Кларети, которую что-то не высылают из Парижа. Я уже пробовал, а на нее наведен был брошюрой здешнего радикала Беккера, издавшего историю ‘Фр<анцузской> коммуны в 1793 году’ с портретом Марата. По Беккеру Марат светлейший ум эпохи, перед которым Робеспьер, Дантон и проч. — бешеные собаки с одной простой жаждой крови⁴. Наше время — время апофеоз, скажу Вам. Там Марат, здесь Пугачев, Муравьев, Аракчеев (см. ‘Русский вестник’ для двух последних⁵), Лукреция Боржиа, по Гервинусу⁶, грациознейшая и нежнейшая персона и много еще впереди.

Прощайте, друг.
П. Анненков

209

22 января (3 февраля) 1876. Баден-Баден

3^-го февраля Баден-Баден
Sophienstrasse, No 4

Добрейший Ив<ан> С<ергеевич>! Жена согласилась ссудить меня своей рукой для того, чтобы написать Вам ответ уже на три Ваши письма¹. Со мной случилась комическая беда. Имев несчастие застудить мушку, положенную мне за ухо, я приобрел накожное воспаленье лица, научно именуемое экзема. Последствием было то, что у меня заволокло глаза, разнесло все лицо, покрыло сыпью, так что я, заранее, стал походить на будущий мой портрет, который рано или поздно приложит ‘Русская библиотека’ Стасюлевича, в pendant {[в] пару (франц.)} к Вашему портрету, ею теперь сообщенному (прескверный портрет, а за книжку благодарю)².

Подняли Вы всю мою внутренность обещаньем переслать, с согласия Таты, рукописную историю страстей Герцена³. Давно читал он, мне сам, отрывок из нее еще в Лондоне, и тогда они уже волновали меня, а в целом, вероятно, это представляет драму поразительную. Хорошие юмористы всегда трагики по натуре и по сущности созерцания: Гоголь, Герцен, Салтыков. Конечно, я мог бы сказать, с некоторым знанием дела, о возможности или невозможности ее печатания. Недели две назад присылает за мной г-жа Гервег, извещая, что имеет просить у меня совета. Прихожу, со стесненным сердцем к вдове, прославившейся своим попрошайством. На всякий случай отложил в особый карман 20^—^ти марковую золотую монету. Вышло однако-же не то. Республиканцы, приятели Гервега, издали, как Вам известно, прокламацию к германскому народу, приглашая его на пожертвованья для сооружения памятника поэту в Лихтентале и на прокормления вдовы его и несовершеннолетнего ее сына. Между тем у вдовы этой есть еще сын и совершеннолетний до того, что женат и состоит инженером в Вене. Он, должно быть, не похож характером на родителей своих, ибо написал матери громовое письмо, требуя от нее, чтобы она публично протестовала противу намеренья сделать из нее всегерманскую приживалку, и грозя, в противном случае, заявить таковой же протест и помимо ее воли лично от себя. На решенье этого вопроса я был и призван и, конечно, стал на сторону сына. Все это и Вам пишу ввиду возможности со стороны венского Гервега таковых же или и более решительных протестов, если посмертная статья Герцена уже очень возбудительного свойства, стало быть, надо ее видеть⁴. Кстати, в числе русских книг в библиотеке Гервега находятся оттиски статей Герцена с надписями M^me Герцен такого, напр., содержанья: ‘за прилежанье моему любезному ученику’. А может найдутся надписи и иного смысла. Вы понимаете, что все это может дать оружие для громадного скандала венскому герою, который, вероятно, найдет и второстепенных героев для приведения в исполнение того, что надумает его смелая душа⁵.

Обращаюсь к Вам с просьбой в моем беспомощном положении. Французы решительно не хотят иметь дело с немецкими книгопродавцами. Не могу добиться ни ‘Rgime ancien’ Тэна, ни ‘Les Dantonistes’ Кларети. Вышлите их мне, Христа ради, присоединив к ним и ‘Camille Demoulin’ того же Кларети⁶. Деньги тотчас же вышлю, благородное слово дворянина.

А что Вы мне не написали о Данишевых? Господи! Как бы я желал посидеть рядом с Салтыковым в театре при сцене в избе, когда кучер Осип заявляет намеренье приберечь невинность своей жены для прежнего своего барина. Этакое свинство!⁷

Очень благодарю за возвращенное письмо Кавелина⁸. Знайте, что всякие письма, Вами возвращенные мне, особенно мои собственные, суть для меня подарки. Я с величайшим упоеньем, перечитав их, предаю огню, находя еще элемент сей недовольно достаточным для уничтожения легкомыслия и пустяков, в них обретающихся. Право, они безобразнее той фигуры, которую теперь ношу на себе.

Величайшим оратором современной эпохи я считаю жида Ласкера в Берлине, насытиться не могу его речами, способствовавшими к устроению всех новых репрессивных, полицейских и шпионских законов Бисмарка⁹. Это светлейшая голова во всей Германии. Достаточно, что он первый положил основание доктрины об охранении государства и нравов не посредством судей и сыщиков, а с помощью только государственной морали, которую еще надо найти и практиковать добросовестно. Но обрести сию всенародную мораль довольно трудно. Доктрина вообще напоминает мне старую солдатскую песню:

‘Нам и служба ровно ничего

Только очень тяжело’¹⁰.

Прощайте, друг.
П. Аннен<ков>

210

27 января (8 февраля) 1876. Баден-Баден

8 февраля 1876
Baden-Baden. Sophienstrasse, 4

Вот я и сам могу писать Вам, добрейший И<ван> С<ергеевич>, благодаря Хейлигенталю, не поскупившемуся на героические меры против моей экземы,— но я очень рад, ибо нельзя иного, как самому писать, отдавая отчет о том, что мною прочтено¹. Давно я не испытывал такого жгучего впечатления, как после этой исповеди Герцена, написанной кровью его сердца:² целая ночь у меня пропала, как не бывало, от этих знакомых лиц в судорогах страстей и страданий и от расчетливо-холодных мерзостей супругов Гервегов, смакующих их агонию. Как литературный и биографический chef-d’uvre {шедевр (франц.)} исповедь Герцена, разумеется, возбуждает желание видеть ее в печати для наслаждения и поучения всех и для кары — страшной кары — злодеям-пошлякам, спокойно вышедшим из всей истории, несмотря на пощечины и плевки со всех сторон. Но вот что останавливает: надо спросить у семейства Герценов — есть ли у них человек, готовый отвечать словом и делом на все мерзости, которые непременно посыплются на память их несчастной матери и их отца, человек, ежечасно готовый следить за мокротными извержениями немецкой печати, считающей в своих рядах множество приятелей Гервега — жидов-либералов одного с ним закала, и готовый подтирать тотчас же все эти извержения, а при нужде и носом уткнуть в них самих извергателей. Примет ли на себя эту роль — например — нынешний порфироносный генерал-прокурор человечества Вырубов, так настаивающий на печатании? А без такого человека или без таких людей появление в свет статьи — невозможно. Подумайте только, что в руках М^meГервег находятся еще все письма к ее супругу бедной Натальи Александровны), не возвращенные этим подлым Ромео ее семейству, несмотря на его требования! Что можно сделать из них? А потом в самой статье Герцена есть черты — совершенно гуманные, тонкие, естественные, над которыми однакож — можно плясать трепака бешеной злобе и ругательству. Такова, например, подробность о том, что несчастная покойница, по чувству сострадания к актеру, игравшему отчаяние, обещала приехать к нему в Швейцарию уже и после разрыва с ним. Никакая помпа отхожих мест не в состоянии вытащить столько грязи и гадости, сколько подобные черты в руках машиниста, приученного к обращению 2 экскрементами. Нет — надо приостановиться. Того требует уважение к памяти замученной страдалицы и к дорогому имени, которое она носила³. Пытка и после смерти, да это ужас! Устал, прощайте.

П. Анн<енков>

211

5 (17) февраля 1876. Баден-Баден

17 февраля 1876
Baden-Baden. Sophienstrasse, 4

Любезность Ваша, добрый друг, И<ван> С<ергеевич>, трогательна: я получил ваши книги и тотчас принялся за них, встретив, к немалому моему удовольствию, на первых же страницах Тэна ссылку на ‘Живые мощи’: вот что означает истинно поэтическая вещь. Бабенка из Орлов<ской> губер<нии> может служить пояснением склада мыслей у средневекового человека¹. А какая книга Тэна!² Она подтверждает старое мое убеждение, что истинно объективный писатель, обладающий знанием своего предмета, есть и живописец, и судья в одно время. Сколько материала для психических повестей в каждой его странице. Но зачем Вы не уведомляете о цене этих книг, а также и о том — получили ли обратно рукопись Герцена. Последнее мне нужно знать для спокойствия³.

Я имел здесь отличный вечер. Брамс давал концерт, где исполняли его вариации на тему Гайдна и его вальс с 4^—^х голосным пением — ein Liebeslied⁴. Это большой талант. Из немец<кого> вальса он сделал то, что Шопен из мазурки, а в вариациях столько мотивов, переходов красок и тем, что просто задавил, злодей. А дирижирует уморительно, чуть не прыгая и раздвинув руки, как летучая мышь. В конце исполнили ‘Манфреда’ Шумана с хорами и декламацией. Знаете ли Вы эту вещь? Стоит оперы⁵.

Нового ничего нет. Суворинский фельетон, переложенный в стихи Некрасовым, под заглавием — Герои нашего времени — мне не нравится. Как Вы думаете?⁶ Да и роман Щедрина, несмотря на все свои блестки, слишком длинен, чтоб быть увлекательным, да и туго задуман и веден⁷.

Прощайте, друг.
П. Аннен<ков>

212

12 (24) февраля 1876. Баден-Баден

24 февр<аля>
Baden-Baden. Sophienstrasse, 4

Я послал Вам Рылеева и тетрадку, но не по Вашему образцу, который уже не существует, а по другому. Если тетрадка жидка, то можно повторить посылку¹. За речь Гамбетты благодарю: он отец будущего парламента и основатель умеренной республики. Тьер, я думаю, потирает себе руки, которые ломают себе теперь Магон и Буффе². Очень приятно. Кстати — я получил от Вас не 3 книги, а 2. Дантона недостает, я полагаю, что издание это истощилось, что и объясняет напрасные мои старания добыть его отсюда³.

Впрочем живем тихо и вчера получил приглашение присутствовать на панихиде Марьи Николаевны в Карлсруском дворце⁴. Конечно, не поеду. При жизни обыкновенно никого знать не хотят, а по смерти желают участья и трогательных воспоминаний! Авдеев, говорят, просил, чтоб на похоронах его провозглашали молитвы за раба Божия писателя Михаила — не согласились. Эдакого и званья нет во всей Восточной церкви — и справедливо⁵.

Передайте мой искренний поклон семейству Виардо, а мои Вас целуют.

П. Аннен<ков>

213

19 февраля (2 марта) 1876. Баден-Баден

2^-го марта 1876
Baden-Baden. Sophienstrasse, 4

Когда к человеку привяжется неудача, любезный друг И<ван> С<ергеевич>, тогда скорее пропадет вся Франция, чем исполнится его желание: Дантона нет и не будет¹. Уморительно. Советуют навести справки во французском почтамте, да хлопотно будет Вам. Не бросить ли дело? Против судьбы кто же идет? Получил комедию Писемского — вот и отвечай ему. Право — этот господин не дает себе труда подумать, что такое он делает: пишет, точно на горшок ходит — очистился и неси вон из комнаты². Салтыков и мне пишет о Гамбетте, что нынешнее положение Франции представляет зрелище родов, происшедших от мерина, а не от жеребца, оттого, будто бы, так много и говорят о них в Европе³. Ну, да ведь сам он породистая цепная собака, которая кроме тех, кто живет с нею на одном дворе — ненавидит и знать не хочет всех остальных людей. Не могу, однакож, не выписать для Вас его злой эпитафии на могилу Авдеева⁴.

‘Авдеев, Михаил Васильев. Духом вольноотпущенный. Будучи крепостным — пел на манер Рубини, играл на скрипке на манер Контского и готовил котлетки на манер Постар (не разобрал). Впоследствии приобрел привычку собак посцать у каждого столбика. Обосцал Лермонтова, обосцал Тургенева, задумал обосцать Льва Толстого, но смерть застала его в этом намерении. Мир праху твоему, добрый человек!’

Вот панихида, столько же ругательная, сколько и незаслуженная. Замечательно, что она состоит из фактов, уморительно подобранных, но освещение их из рук вон ненавистное. В освещении-то все и дело, как знаете.

Прочел я книгу Тэна. Эта история бывшей Франции есть просто история современной России. Тэну можно пророчить громадное чтение у нас, хотя книга по всей вероятности будет у нас запрещена⁵. Не приложима к нам только изумительная картина культуры высших слоев ф<ранцузского> общества, но двор и народ с нас списаны. Даже страшно становится от этого сходства, но Бог милостив — революция русская если и будет, то не в форме 93 года: наш народ — зверь золотушен и ревматичен: долго на ногах не может держаться.

Прощайте и поклонитесь всем Вашим.

П. Анненков

214

14 (26) марта 1876. Баден-Баден

26 марта 1876
Baden-Baden. Sophienstrasse 4

Что это значит, любезнейший И<ван> С<ергеевич>? Месяц никакого известия, а я уже так привык к Вашему голосу, что и скучно становится. Уж не душит ли Вас проклятая подагра, нашедшая приятное местожительство в ваших ногах, подобно тому как ревматизм поселился самовольно в моем правом колене. Но мой жилец не очень буйного характера, хоть квартиру свою и гадит порядочно. Про Вашего квартиранта того же сказать нельзя: он дерзок и нагл, как прусский офицер — и много доставляет гадких дней и ночей хозяину. Если это правда, чего, конечно, не желаю, продиктуйте мне хоть строчку, хоть по-французски о своем положении — мне совершенно необходимо знать — что с Вами¹.

А тут еще было известие о бурях и наводнениях на Сене и в Буживале именно — не захватили ли они и Ваших местностей?²

Ждем на днях сюда императрицу индейскую, но без нетерпения³. Пожарная здешняя команда обучается, как составлять ей почетный караул. Слонов не будет, а также и охоты на тигров и львов, но зато готовят хороший херес и портвейн, до которых она, слышно, охотница.

Мы распорядились оставить за собой квартиру до 1^-го июня, ужаснувшись непрерывных холодов, ветров, снегов и дождей, которые здесь царствуют и неизвестно когда кончатся. В Ницце точно такая же погода, как пишет Салтыков, ухитрившийся, по его словам, жить без спины и без рук⁴.

Новый наш год открылся залпом вздоров, пущенных на славу всеми нашими знаменитостями в литературе. Некрасов, Островский, Писемский друг перед другом разрядили себя перегорелой дрянью своих мозгов — вонь необычайная донеслась и сюда⁵. Нет — надо им диету переменить и попоститься годик-другой.

Мои Вам кланяются и тоже ждут известий от Вас и об Вас.

П. Аннен<ков>

215

23 марта (4 апреля) 1876. Баден-Баден

4 апреля 1876
Baden-Baden. Sophienstrasse, 4

Ну, и слава богу, добрейший И<ван> С<ергеевич>, что все сводится на самую законную причину молчания, на отвращение к письменному столу, которое действительно иногда нападает на человека, а не на болезнь или что-либо неприятное¹. Но вы, я вижу, не скучаете жизнью, в среде множества русских людей и других, очень хорошего пошиба, которыми окружены². Это не то, что мы грешные, сведенные обстоятельствами на наслаждение Михайловым (Бог знает, что это за человек, не понимающий азбуки жизни и читающий livre ouvert {без подготовки (франц.)} тайны неба), да в виде приятного исключения смакующие попа Измайлова из Карлсру. Сей последний состоит энтузиастом кн. Мещерского и все расспрашивает меня о нем³.

О глупостях, производимых нашими первоклассными писателями в отечестве, и о глупостях, распускаемых на его счет иностранцами — говорить не стоит⁴. Меня крайне интересуют наоборот французские дела — и слежу я за ними упорно, по мере сил. Особенно начинающийся у Вас Cultur-kampf {борьба с ультрамонтанством (при Бисмарке) (нем. Kulturkampf)} — меня интересует. Мы же знаем, как его ведут протестанты, но как будут его вести католики,— вот это и любопытно. У немцев сажание епископов в тюрьму и секвестрет {секвестр (от нем. Sequester)} доходов их — дело плевое, ну, а во Франции притянуть к суду за нарушение закона какого-нибудь кардинала — не совсем легкая вещь. Убить его легче. Вот почему и думаю, что господа постоят друг против друга с кулаками да и разойдутся. Ceci ne tuera pas cela {Одно не убьет другое (франц.)}. Правда, что и в Германии cela-то еще живет, но что бы там ни говорили про Бисмарка, он положил зерно распри между государством и церковью, которое его переживет, и дух между ними рано или поздно охватит всю Европу⁵. Его будут помнить.

Сию минуту получаю другое ваше письмо. Известие о смерти Самарина принесено было вчерашней газетой⁶: это очень популярное имя в России и многие будут — и незнакомые ему — плакать по нем.

А что касается до писем Пушкина, то вот уже 5—6 лет, как граф<иня> Нас<с>ау-Дубельт продает свой секрет на всех площадях. Если вы приобрели эти действительно драгоценные (для умного биографа) письма, то Вы увидели, конечно, что они похожи на разговоры мужа с женой в 4^—^х стенах, их мысли о людях и вещах. И вот, дочка собирается показать народу папашу и мамашу нагишом, без всякой биографической рубашки — и притом за деньги. О покупателе она не заботится — будь хоть жид или первейший негодяй, рассчитывающий на выгоду скандала, лишь бы деньги дали. В 1869 она предлагала эти письма Каткову, мне, Соллогубу в Петерб<урге>, кн. Львову — всем встречным и поперечным, и в эти дорогие и деликатнейшие излияния поэта, раскрывающие его семейное горе, погружались бесчестные глаза — это мне хорошо известно — Антропова, Маркевича и др., господа эти, полагаю, даже и выписали из них наиболее резкие места. Теперь эта обесчещенная переписка Вам препровождена на комиссию: поместите ее в какой-либо публичный дом. Если бы я располагал какими-либо свободными деньгами, я бы купил эту исповедь Пушкина и, может быть, сделал бы из нее небезынтересный этюд, во всяком случае этюд приличный и поясняющий дело. В таком виде переписке этой и следовало бы явиться, по крайней мере, на свет, а не так, как замышляет Меренберг-Дупельт — т. е. получить деньги и бросить фамильную святыню в уличный ручей — пусть кто хочет, тот и добудет ее вонючим крючком оттуда. На беду какая-то дама из самого высшего света нашего и умеющая читать по-русски сказала Меренберг, что за эту рукопись в России дадут ей 20 тысяч рублей. Шесть лет тому назад графиня и требовала эту сумму в России, но, конечно, никто не дал ей и рубля, да и зачем давать, когда все уже gratis {даром (лат.)} попользовались ею. Не знаю — насколько сбила она теперь цену с своего товара, но знаю, что ей ничего другого не остается, как предоставить его, через посредника или лично — берлинской или лейпцигской русской печати наравне с Ткачевыми, Эльпидиными и проч., разве найдется тороватый русский, который приобретет его из пиетета к имени Пушкина⁷. Вот мое мнение, которое сложилось у меня не со вчерашнего дня.

Прощайте, друг, и ответьте мне.

Весь ваш
П. Анненков

216

5 (17) августа 1876. Гурнигель

17 августа 76
Suisse, Gournigel. Htel des Bains

Я уже слышал, добрейший И<ван> С<ергеевич>, от кого-то, что Вы приехали в Париж, а теперь и сами голос подали. Очень рад, что сошествие Ваше в Тартар или Тартарию кончилось более чем благополучно. Вы оттуда вывели Евредику — ‘Новь’ с многообещающим ее эпиграфом¹. За одно обещание показать мне ее прежде всех уже благодарен Вам, да, впрочем, я и стою этой милости: никто, думаю, так не обрадовался известию об окончании романа, как я, кроме, впрочем, Стасюлевича, от которого означенное известие и получил впервые². Пил даже шампанское в Цюрихе по этому поводу с семьей, и Вера Павловна — большая охотница до этого и вообще до всего шипучего — даже выразила при этом желание, чтобы Тургенев изготовлял роман к каждому воскресению. А что касается до деревенских неприятностей, то это уже дело неизбежное и арендой от них не избавитесь:³у Вас, по крайней мере, не сгорели одна за другой две великолепные риги от неизвестной причины и не пропадал весь годовой доход от засухи. Да, господь с ними — лет 40 деревня держала нас на ногах — пора ей гулять, что она и делает.

А не сгорели ли Вы сами от парижского солнца? Мы, наоборот, живем в чудной светлой и теплой прохладе при 18^о+ с душистым ветерком. Много рыскал я по Европе, а того, что здесь нашел, и не встречал на веку. Волшебный дворец в громадных, пустынных лесах, тянущихся по горам, провалам и пропастям. Отобедаешь, как Лукул<л> и уединяешься для пищеварения в непробудную долину с горным ручьем для компании. А виды на горы, озера, поля — амфитеатр изумительный. Ну, словом — куда ни повернешься, везде спектакль, не хуже Байретского⁴. И цены сравнительно умеренные, за что и наплыв швейцарских лавочников и пивоваров с их женами и детьми сюда — неимоверный! По 20 телеграмм в день, просящих уголка, бросаются хозяином под стол без ответа. Мы все здоровы и пьем вонючую воду из серно-азотистого источника от запоров, геморроев и брюшного полнокровия, с которыми он знатно воюет, так знатно, что приходится ему кричать — pas trop de z&egrave,la {меньше усердия (франц. — pas trop de z&egrave,le)}. Весь август остаюсь здесь — а может и долее.

В самый день нашего проезда через Берн какая-то бабенка выстрелила в Горчакова из игрушечного револьвера. Там все убеждены, что это одна из жертв его собственного распутства, которое громадно⁵. В Цюрихе заезжали ко мне Никитенко, Мих<аил> Островский и пара Кашперовых⁶. С ними проливали мы обильные слезы по сербам и славянам, да что поделаешь. Ужасы свершаются чудовищные, но Европа желает подождать — не будет ли чего-нибудь еще поэффектнее. Нельзя же не воспользоваться случаем — в другой раз такой картины не покажут⁷. Это удивительно, сколько честных и благородных людей в Европе способны к злодейским мыслям и решениям. Дизраэли разделяет взгляд Папы, да я и здесь слышал, что не стоит беспокоиться об участи диких племен, каковы сербы. Пусть погибают. Америка то же думает о своих индийцах. ‘Нет правды на земле, да нет ее и выше’⁸. Однако будет.

П. Аннен<ков>

217

25 августа (6 сентября) 1876. Гурнигель

6^-го сентября. Гурнигель

Ну вот и хорошо, мой добрейший друг, что Вы пишете до одури, а опасение, чтобы оную не испытал и читатель впоследствии, кажется мне напрасным¹. Знаете, что в начале октября я переезжаю опять в Цюрих и опять в Htel au Cygne, Mhlbach, chez Boller — и там уже буду ждать дорогой рукописи, пообещанной мне Вами². Здесь мне уже немного осталось жить, 10^-го выезжаю в Берн и оттуда в Vevey на виноградное лечение. После двухнедельной мерзости стоит погода летняя и Гурнигель с торжеством показывает все свои грандиозные прелести, а их немало. Живем мы действительно удобно, но насчет дешевизны — лучше помолчим.

Вы должны блаженствовать в своем Chalet {швейцарский домик (франц.)}, которым Вы обзавелись, полагаю, для того, чтобы свести меня в могилу от зависти³. Смерть надоело быть семейным жидом-странствователем. Только и думаю, как бы остановиться на ночлег, но где? Надо же, чтобы на мне стряслась такого рода жизненная ирония. 25 лет приготовлял дом, сад, парк, кухню и библиотеку в деревне и — приготовил, да одна мысль переехать туда приводит в ужас. Нет, уж лучше свалиться под мост на какой-нибудь железной дороге.

Факт европейской ненависти к России и славянам, кажется мне, обязан существованием преимущественно тому обстоятельству, что нельзя быть либеральным человеком в Европе, не будучи врагом России⁴. Либерализм и благорасположение к славянам — понятия несовместимые. Покуда так будет — Россия, хоть распинайся за цивилизацию, устройство угнетенных, всеобщий мир и проч. — она ничего другого не получит в ответ, кроме Камброновского: merde {говно (франц.)}!⁵

‘Rappel»я мы точно не получаем здесь, но получаем Аугсбургскую ‘Allgemeine Z‘, венскую ‘Neue Freie Presse’, франкфуртскую — ‘Frankfurter Z‘⁶. Что они говорят? Для них булгарские неистовства не составляют и сотой части всех преступлений России против человечества, а Турция тем уже выше Москов<ского> государства, что не является, без всякого права, решать европейские вопросы. И органы эти, да еще и многие другие, имеют огромную и сочувствующую публику.

Рано или поздно я надеюсь все-таки получить от Вас — ‘Виндзорский крокет’⁷. Однакож вот что выходит. Кажется, что несмотря на гнусности Елиота и Дизраэли, истребивших целую провинцию, ибо это они залили кровию Болгарию — спасение славян и уже погибшей теперь Сербии выйдет ни от кого другого, как от англичан, если захотят⁸. Надо молиться Богу всемерно, чтобы захотели, о чем и должны были бы распорядиться наши митрополиты и Синод, которые все еще молятся о даровании победы православным над луной.

Да вот что. Известите меня, куда вы пристроили ‘Переписку Пушкина’ или вовсе не пристроили и вразумили ех-Дупельшу⁹. Я уже более не враг ее напечатания — нельзя же быть фамильным оберегателем более, чем сама эта фамилия, в самом деле. Кланяюсь глубоко всем Вас окружающим и напоминаю о себе.

П. Анненков

218

6 (18) сентября 1876. Вевэй

Vevey
Htel du Lac
(Suisse. Canton de Vaud)
Сего 18 сентября

Добрейший друг, Иван Сергеевич!

Вчера получил от Стасюлевича из Парижа изложение впечатления, произведенного на него вашим новым романом. Это дифирамб в честь его и Вашу. Царь Давид не плясал так яростно от радости перед ковчегом, как Стасюлевич перед Вашей ‘Новью’. Он говорит, что Вы оставили за собой и в тени этим произведением все, что до сих пор писали. Это значит — выразиться очень сильно, но я ему верю — и не могу удержаться от потребности Вас поздравить и мысленно поцеловать в большой лоб Ваш¹. Преувеличение некоторого рода еще свидетельствует о искренности и живости впечатления, полученного Стасюлевичем, а когда получено оно одним человеком, то может быть получено и тысячами человеков. Так возбудить голову и сердце нельзя никаким обманом, никакой фальшью, тут есть восторг, чувство, убеждение, поданные, так сказать, прямо с сковороды потрясенного воображения и еще дымящиеся и шипящие. Это именно и составляет верные признаки, что дело совершено Вами не малое, как я и убежден.

Между прочим, Стасюлевич так проникнут значением Вашей рукописи, что советует прибыть мне самому в Париж для ознакомления с ней, полагая, что пересылка по почте может быть для нее опасна. Но как же я покину всех моих на полдороге и притом же еще с банкиром в Бадене, который только и снабжает меня деньгами, имеющимися теперь налицо, в урез, что называется. Не слыхал я, чтоб когда-либо рекомендованные пакеты с печатями терялись на дороге, в Европе. Так люди пересылают миллионные суммы в бумагах — и всегда получают вовремя. Так были пересланы мне и Ваши ‘Часы’ и ‘Записки’ Герцена.

Уведомьте меня, друг, сюда, расположены ли Вы прибегнуть к этому способу сообщения, когда рукопись будет готова и если не отменили намерения, разумеется, оказать мне этот знак расположения и доверия, чего весьма себе не желаю. С 1^-го октября я уже в Цюрихе до 1^-го ноября. Там и хотелось бы сделаться причастником большого литературного дела, прежде чем будет накрыт стол на всех². Адрес известен: Zrich. Htel au Cygne, Mhlbach, chez Boller. Здесь только подожду ответа на это письмо. Приказывайте, что делать, а я пойду за Вами — куда укажете. Ведь тут вопрос о вашей коронации, и отсутствовать на этом торжестве было бы для меня горько.

П. Аннен<ков>

219

30 сентября (12 октября) 1876. Цюрих

12^-го октября 1876
Zrich, Htel du Cygne,
Mhlbach, chez Boller.

Я обрадовался, добрейший И<ван> С<ергеевич>, Вашему письму, так как молчание Ваше стал объяснять себе или болезнию, или скукой отвечать на пустые домогательства. Хорошо, что ничего подобного не оказывается налицо¹. Предложение Ваше явиться на 10 дней в Буживаль погрузило меня в пучину раздумья. Привести его в исполнение я не могу, конечно, ранее того, как перееду и перевезу семью в Баден, что произойдет пунктом 1^-гоноября. А затем, по миновании времени на устройство дома, явится осень со своими сопутниками, и я неизбежно предстану в Париж в сопровождении моего ревматизма в колене, который и теперь уже разыгрывается, и верного товарища моего с юности — насморка. Хорош я буду в Париже! Конечно, если Вы будете настаивать, то произойдет чудо из Корана. Магомет не хотел идти к горе, гора подошла к Магомету. При той боязни (впрочем, весьма понятной) за рукопись, я только вопрошаю себя — как же она пойдет в Петербург? Разве Стасюлевич сам за ней приедет к Вам или Вы агента найдете для доставления ему из рук в руки. Сдается мне, что дело без почты не обойдется, да и почта, убежден, сделает свое дело еще лучше, чем комиссионер, и во всяком случае так же хорошо, как самоличный носитель рукописи. Но это резоны, а воля остается при Вас — как прикажете, так и будет².

Да и хорошо бы, признаюсь, прочитав наедине капитальную вещь, какова несомненно Ваша ‘Новь’ — выложить на бумаге впечатления, ею произведенные. На словах все не то выходит. Присутствие личности мягчит. Тон, жест и выражение у господина критика, особенно после чтения пиесы самим автором, сообщают некоторого рода фальшь мыслям и суждениям его. На бумаге не то: там все наголо, и увертка, самая благонамеренная, чувствуется тотчас же. Писать прямо легче, чем говорить прямо. Но все это пустяки: хоть в носилках, а притащусь за романом, если потребуете³.

Что за эпический герой гр<аф> Шувалов! Так спокойно и величаво изводить людей, как он беспрестанно делал на веку своем, не всякий может. Воплощенный Ассур, Сарданапал и Фараон⁴.

Жена и детеныши мои Вам кланяются. В воспоминании последних Вы остаетесь каким-то богом, сыплющим на них железные дороги, трубы и игрушки при всяком появлении. Разумеется — осведомляются частенько — когда Вы приедете в Баден.

Нет государства, друг, умнее Турции. Смеется над Европой, берет у нее деньги, режет, кого нужно, и думает про себя: я — Европе нужнее, чем она мне⁵. Я начинаю чувствовать изумление и благоговение к Турции. Отвечайте мне, друг.

П. Анненков

220

14 (26) октября 1876. Цюрих

26 октября. Цюрих
Htel du Cygne — Mhlbach, Boller

Благодарю Вас, мой добрый друг И<ван> С<ергеевич> за письмецо — оно польстило мне, признаюсь, настойчивостию Вашего приглашения о прибытии в Париж и вместе с тем дало практический выход на случай, если поездка не состоится. Теперь вот что скажу и откровенно: в среду, 1^-го ноября, в 7 часов вечера, я буду в Бадене несомненно (в Sophienstrasse, 4, Maison Reichert) и прежде конечного устройства дома, подбора кухарки, людей и проч. оттуда не выеду, а это займет дней 6—7. Бросить всю работу на попечение жены не могу, ибо она только и мечтает, чтобы, добравшись до Бадена, слечь в постель — русская дама с Петербургским здоровьем и воспитанием! Когда же тут извернуться до 10 ноября — последнего срока, как пишете, отправки рукописи в Петербург, сделать вояж и привезти еще довольно свежую голову, чтобы понимать, что читаешь?

При другом, гениальном, скажу, Вашем плане, если Вы еще его не бросили — все изменяется. Человек с рукописью может явиться в Баден 2^-го ноября и 5—6 числа она будет опять в руках Ваших, посильно изученная мною. При этом должен упомянуть, что человек Ваш обязан остановиться у меня, на квартире есть, и пить, и спать, и всячески потешаться там же: за этим я буду наблюдать сам. Я желаю непременно взять на себя путевые издержки на его переезд и возвращение — не откажите мне в этом, да если бы и отказали, то я то же самое сделаю, невзирая на Ваши запреты. Этот желанный человек, кроме наслаждения от посылки, с ним идущей, принесет мне еще много экономии и в деньгах и в здоровье¹.

Так я раскидываю моим умом, друг И. С, а что Вы думаете об этих соображениях — напишите мне в Баден, если не почтете за лучшее прямо уже отправить своего курьера. Кстати — будущей весной я уже необходимо явлюсь в Париж и с женой, для приискания квартиры на зиму 1877 года, ибо в семейном ареопаге решено у нас бесповоротно поселиться в Париже для воспитания детей и своего собственного².

Прилагаю мою карточку, здесь снятую. Посмотрите сами, что вышло из прежнего непоседы³.

Прощайте, друг — и отвечайте.

П. Анненков

221

28 октября (9 ноября) 1876. Баден-Баден

Четверг, 9^-го ноября. 10 часов утра

Друг И<ван> С<ергеевич>. Два с ¹/₂ дня сидел я не разгибаясь за ‘Новью’ и только сегодня утром в 9 часов я кончил ее, а в 12 часов г. Гар-сиа уже и выезжает отсюда¹. Времени мало для беседы, но завтра еще буду писать, а теперь ограничусь снятием сливок с превосходных впечатлений, данных мне романом. Вы написали очень серьезную вещь, продуманную насквозь так, как с ‘Отцов’ не была продумана у вас ни одна вещь. Лицо Нежданова, Марианны, их связь и сцены между ними бесспорно принадлежат к шеф-д’ёврам Вашей кисти. Я даже полагаю, что такой глубокий анализ душевного состояния обоих, как по отношению друг к другу, так и по отношению к делу — есть редкость во всех литературах — не только в нашей. Боюсь, что он не будет поэтому и понят у нас. Понята будет, однакож, удивительная жизненность этих лиц (тип Марианны почти что абсолютного достоинства и совершенства). Я менее удовлетворен Маркеловым — это энергичный, сумрачный неудачник во всем, но это надо было сказать, а Вы ссылаетесь только на его плохие статьи и немцев — перебивающих у него все в лёт. Оно выходит мелко, мескинно {мелочно (от франц. mesquin)}, как всегда бывает, когда какую-либо подробность заставляют играть роль главной, первоначальной причины. Кажется, дополнить фигуру Маркелова, сделав из него универсального неудачника, не очень трудно, а вышло бы, кажется, яснее и полнее. О сценах отдельных — не говорю: есть поразительные, просто трагические, как последняя нервная пропаганда Нежданова и сцена в кабаке. Пафос почти невыносимый, но грандиозности кабацкой колоссальной, как сама Россия. Соломин очерчен чрезвычайно тонко, почти, скажу, химическими чернилами, которые выступают ясно только на огне размышления и углубления в эту персону. Да и вообще все ваше создание написано иначе, чем прежние — сразу не поражает, за некоторыми исключениями, как, напр., кабацкая сцена (см. выше), но крепнет и растет уже после чтения, когда начинаешь припоминать его подробности и думать о них. Букет его становится все сильнее по мере того, как тетрадь или книга откладываются в сторону. Это очень выгодно для судьбы произведения, в будущем, но для автора, для современного, всеобщего громадного успеха, какой оно бы заслуживало, не совсем выгодно. Надо Вам ждать изумления, ужаса, проклятия и ругательств на первых порах: они Вам следуют по всем правам². Этому особенно будет способствовать памфлетная сторона ‘Нови’, о которой я имею сказать тоже кой-что, но отлагаю до завтра. Здесь упомяну одно — памфлетные выходки все у вас справедливы (они должны были особенно понравиться Стасюлевичу), но Вы знаете, что истина памфлетная — не есть художественная или беллетристическая истина³. Что бы, впрочем, ни было — прав или неправ я — ‘Новь’ Ваша и так как она есть, скажу без преувеличения, важнейшее явление русской эпохи, после войны или жажды войны⁴. А для меня лично — Вы уже теперь существуете под титулом — автора божественной Марианны!

Благодарить за доставление рукописи мне нет места на бумаге — запишу в другом месте. Разумеется, брошюры Вагнера, по обыкновению, нет у Марксов: я ее выпишу и перешлю Вам. Я ее знаю из отчета ‘Гегенварта’⁵. Должно быть, порядочная чушь. Друг, спасибо еще раз, и отвечайте мне, если можно, тотчас, не дожидаясь моего письма, которое идет вслед.

П. А.

222

28 октября (9 ноября) 1876. Баден-Баден

Четверг, 9^-го ноября 76
Baden-Baden. Sophienstrasse, 4

Вдогонку за первым посланием, друг И<ван> С<ергеевич>, пишу к Вам тотчас после проводов добрейшего Гарсиа, которому и возвратный билет до Парижа взял¹. Итак, по поводу памфлетной закраски замечательного романа, пока еще свежи все впечатления. Вот видите ли — на мой взгляд они уже тем несколько противны, что брошены, как будто для задобрения либеральной или революционной юной партии, без нужды для романа, и притом не мотивированы ничем и стоят наголо, как личное ощущение или гневный порыв, если не придавать им значения (что было бы еще хуже) авторской манифестации, усиленного заявления своего хорошего образа мыслей. Но ведь это ни к чему не поведет, а этнографическую картину нравов, проведенную через поэзию и где все так крепко стоит на своем месте, положительно портит, как выброшенный на нее плевок или какая другая мокро-тина — по крайней мере для меня. Например, взбешенный Нежданов отвечает Каломейцеву, говоря о Ладисласе: он клеврет ренегата. Просто — но за этим восклицанием есть целая нерассказанная история, а без такой истории — оно становится эхом партии, камнем, поднятым на улице и брошенным в середину искуснейшей сети рассказа, хотя в памфлетном смысле оно, восклицание, совершенно верно и непогрешительно. Стой тут что-нибудь более общее, вроде ‘да это лакей, ищущий выгодных камердинерских мест по домам’ или другое что такое же — и вышло бы гладко. Да, вот на какой прорыв еще из страстей минуты и ожесточенных современных толков наткнулся я в рассказе. Негодяй Каломейцев, отлично охарактеризованный, определен Вами в министерство Народного просвещения. Почему? Не все ли м<инистерст>ва для художника с известным содержанием должны быть равны в России, не все ли они стоят друг друга, и на каком основании, кроме разве оснований личной вражды и личных интересов, следует гадиться более одним, чем другим, более, чем всеми вместе, между которыми есть еще и III Отделение. С памфлетной точки зрения определение Каломейцева очень подходящее, но с точки зрения многообъемлющего художнического таланта нет никакой надобности специализировать место успокоения Каломейцева². Я даже недоволен словами Соломина, на вечере у Маркелова, которые он сопровождает скрежетом зубов: шкуру с нас дерут на судах и проч. Пусть все другие революционеры делают какие угодно гиперболы, но Соломину, кажется, не следовало бы. Человек он точный, вполне зрячий и хорошо знает, что дело не в дранье шкур, а в том, что стыдно жить в настоящих наших порядках³. Но все это мелочи, хотя их найдется и с полдюжинки, здесь еще не помянутых и которых вы легко выкурить можете, если найдете справедливыми мои замечания, выдаваемые мною за глубоко искренние и ревнующие о красоте превосходного романа, но совсем не за непогрешительные. —

Труднее будет изменить конец романа, т. е. собственно не конец, а речь о России, вложенную Вами в уста паршивого Паклина, но собственно принадлежащую Вам самим. Уже не говоря о неудобстве скрываться за таким господином, причем смешения обоих неизбежно, но сама речь — по-моему — и не верна, и обидна по своей неверности. Во-первых, основная мысль ее почти теми же словами даже сказана впервые страшным реакционером Жозефом де Местром, который на запрос министра Разумовского, что он думает о плане основать Лицей, отвечал, что Россия никогда не будет иметь ни ученых, ни художников, ни влияния на образованность и должна ограничиться тем, чем ограничивался Рим, столь же мало способный к интеллектуальной жизни, как и она, то есть добиваться чести быть крепким и могущественным государством, основанным на религии и императорской власти. Ответ Жозефа де Местра находится в его сочинениях и приведен целиком лет 5—6 назад в ‘Русском архиве’. Какая же надобность повторять его буквально и навязываться в родство к обскуранту, хотя бы и гениальному. Это ли последнее слово романа? Во-вторых, подумайте, друг, отымать от общества надежду когда-либо видеть Императора не римского пошиба, а человеческого, конституционного, смягченного, просвещенного, значит просто понапрасну оскорблять общество, публично награждать его пощечиной, унижать его по-вельможески перед Европой, а так выходит из слов Паклина или того, кто за ним скрывается. Конечно, иной Спасович и порадуется этой речи, но ведь Вас не один Спасович будет читать, а вся Россия. Какая надобность ругаться над ней, даже в будущем? Да и с чужого голоса еще! Брани партий вы должны ожидать, но брани всего государства — и справедливой — да у кого есть плечи, чтобы выдержать это! Я не буду спокоен, пока вы не перемените этого места, ибо Катоном всепрезирающим можно быть, но неосновательным Катоном быть нельзя. Как изменить эту тираду, я не знаю — это ваше дело: найдите заключение, которое было бы достойно основной идеи романа — вот и все⁴. А основная идея его ясна — все это дикое, неумелое, почти позорное брожение есть результат невозможности существовать с абсолютизмом. Народ еще не чувствует этой невозможности, а образованный класс, начиная с гимназиста и семинариста, уже страдает акутным {резкий (от лат. acutus)} абсолютизмом, вошедшим внутрь. От этого противоречия и весь кавардак. Да что я учу вас — найдете, что сказать, когда подумаете. Или я сумасшествую, что очень может быть, или замена этой речи о России чем-нибудь другим совершенно необходима. И сумасшествие мое излагаю откровенно: в том и одно извинение мое.

Безымянная Русь!⁵ Да это та, которая уже стоит на кафедрах, пишет в журналах, мечется из стороны в сторону под предостережениями, увольнениями, притеснениями. Об ней-то и надо бы упомянуть, она-то и упразднит безобразников, в ней-то и будущность.

Разбивать роман на две книжки, по-моему, невозможно, разве в крайнем случае только, для облегчения журнала пустить одно начало до приезда Сипягина с Неждановым в деревню отдельно, затем уже все сплошь⁶. А то преждевременные толки по существенному содержанию пойдут вкривь и вкось, целый месяц, не дожидаясь объяснений, а что может быть этого хуже?

Устал смертельно. Тороплюсь кончить. Не очень смейтесь над этими заметками, приняв во внимание доброе намерение, их подсказавшее — и примите еще раз поздравление с окончанием замечательного произведения, предназначенного производить бури и волнения не один год!

Отвечайте.
П. Анн<енков>

223

16 (28) ноября 1876. Баден-Баден

28 ноября 76. Баден
Sophienstrasse, 4

Отвечаю на ваш запрос, добрейший И<ван> С<ергеевич>¹. Памфлет, есть по-моему, все то, что придумано с целью инвективы, простого ругательства и отличается от сатиры тем, что последняя разоблачает, надсмехается, но не ругается никогда. Что в романе Вашем есть памфлетический элемент, это, думаю, почувствуется всеми и даже прежде его положительной стороны, достоинства его замысла и исполнения. Я совсем не против ругательского элемента в литературе, когда он является, как вопль оскорбленного чувства — он может достигать тогда поэзии, но как способ обрисовывать личности в романе он никуда не годится. Нет никакой причины воздерживаться от цитаты чудовищных мнений Стасова, Вяземского, Хавроньи Сальяс, которые рисуют состояние умов в данную минуту, но есть причины не называть их ослами, подлецами, ведьмами (это только для примера — потому что ничего подобного по отношению к этим именам у вас нет), а уж если называть, то и рассказать, почему они так называются². Вот именно все подобные черты в романе и следовало бы, по-моему, ослабить, а они есть — только теперь поименно не могу привести этих вспышек, конечно, более или менее замаскированных у вас приличными словами. Как вам не стыдно было, однакоже, заподозрить пьяный обед у купца Галушкина в памфлетной окраске? Это одна из самых веселых и живых сцен романа, а памфлет никогда не бывает весел — наоборот, веселость есть уничтожение памфлета, его природный враг. Кстати, не думаете ли Вы, что нужно избегать бесполезных скандалов при сериозном деле. (Преднамеренный расчет на скандал может еще иметь цель и оправдание). Как ни забавно у вас сравнение например одного лица с выражением физиономии И(оанна) Предтечи, нажравшегося акрид — я хохотал ему от души — но не есть ли это именно бесполезный скандал. Да вот еще вспомнил. Превосходный ваш дьякон с лошадиным хвостом на голове вопрошает учеников деревенской школы о поздних родах мамаши богородичной. Мне кажется это очень придуманной чертой, вывертом, не очень подходящим ни к дьякону, ни к школе, а бесплодный скандал в результате неизбежен. Нужно ли все это?³Я полагаю, вы убеждены, что не наклонность к критиканству и не желание потешить себя заставляет меня так много писать о романе и говорить, что говорю, а желание совсем другого рода.

Маркс выписал от издателя Вагнеровых сочинений полное их собрание с философско-музыкальными статьями (есть очень любопытные), но комедии о Париже в них нет. Должно быть, штука эта явилась где-нибудь в журнале, ибо ее нет и в брошюрах, но где явилась — вот вопрос. Буду разыскивать⁴.

Как я рад за Павла Виардо. Молодой успех, открывающий человеку после долгих трудов двери будущего настежь — может ли быть что-либо лучшее, после любви, на свете⁵. Поздравьте его от меня и все его семейство. Ну что? К миру что ли идем? Кстати — знаете ли вы человека пошлее Молинари на обоих полушариях? Безобразова перещеголял⁶. Мои все здоровы.

П. Анненков

[Приписка на л. 45 об., снизу]: NB. Стасюлевичу сейчас пишу и комиссию вашу исполню⁷.

224

25 ноября (7 декабря) 1876. Баден-Баден

7 декабря. Baden
Sophienstrasse, 4

Любезный друг И<ван> С<ергеевич>! Итак, ‘Новь’ и обыкновенным путем дошла до Петербурга, но это, вероятно, потому что почтовая дорога в Петерб<ург> вернее и безопаснее таковой же в Баден. Впрочем, я так много обязан маленькой идиозинкразии {буквально: своеобразная черта характера, здесь: непереносимость (от нем. Idio-syncrasie)}, овладевшей Вами по поводу пересылки рукописи, что шпынять мне грешно. Однако же к Стасюлевичу я уже написал, к сожалению — и теперь жду, что он взбесится на непрошенное, т. е. наоборот, прошенное мое вмешательство в дела¹. —

Что же касается до выжимания прыщей, случайно вскочивших на поверхности романа, то чем более Вы займетесь этим делом, тем лучше. О шпильке на кн. Вяземского никто заботиться не станет, потому что никто теперь и не знает — существовал ли когда такой князь. Бутылка-Стасов с кислыми щами удивительно характеризует человека,— а все-таки желалось бы, чтоб ею обозначался не Стасов, а господин со Стасовским воззрением. Под категорию лещей с кашей тоже подходит не один Агренев. В сущности все это пустяки, а противно то, что роман как будто бы ищет придать себе пикантность (в чем нисколько не нуждается) при помощи личных намеков, точно Буренинский куплет или Суворинская пародия². Точно то же сделал Достоевский, когда нашел нужным расцветить свой роман диффамацией на Вас, друг³. Хорошо ли это? Предтеча, по моему — настаиваю — мог бы быть выпущен — скандал тут в его имени и только, достаточно, что Маркелов походил на человека, накушавшегося акрид. Кто не поймет, что тут подразумевается Предтеча, а противной точки на i не будет⁴.

Со вчерашнего дня мы только и говорим, что о последней, парламентской речи Бисмарка, с благорасположенным оттенком к России. Персифлажи {зубоскальство (от франц. persiflage)} и гаерские бравурные нотки ‘J des Dbats’ находят тут опровержение. Особенно важным кажется утверждение, что союз 3 императоров находится еще в полном цвету, да не менее замечательно и положение, что мешать России добиваться того, чего желает и Германия — было бы нелепо. Все это, однакоже, не возбранит, конечно, войны, а с ней и ее неожиданных, непредвиденных экспромтов и импровизаций, которые могут все поставить вверх дном, не справляясь ни с какими речами и условиями⁵.

Прощайте.
П. Анн<енков>

Посылаю Вам английский перевод ‘Крокет в Виндзоре’, сделанный Баратынской, и кажется недурно, и теперь, вероятно, известный уже и в Британии⁶.

225

3 (15) декабря 1876. Баден-Баден

15 декабря, 76. Baden
Sophienstrasse 4

Слава Богу, добрейший И<ван> С<ергеевич>, что все исправно идет у вас, и дело налажено — корректуру получаете аккуратно и цензурного вмешательства не имеется в виду, по уверению Стасюлевича¹. Это главное, а об успехах вашей вещи вы не должны заботиться — такие деяния, как это последнее, не могут пройти, не выворачивая за собою мостовую, как круповская пушка. Я толковал много с вами, а еще более с самим собой о кажущихся пятнышках ‘Нови’, но Вы не очень-то кладите слова мои в строчку. Они частью происходят и от старости желудка, не ценящего более разные пикантные haut-got {возвышенный вкус (франц.)} и уже не переваривающего трюфелей и пикулей, но это не резон, чтобы других лишать приправы, особенно у нас, где многие только ею и питаются².

Салтыков пишет мне из Петербурга, что Некрасов возвратился из Крыма с раком в животе и приговорен Белоголовым к смерти, которая становится делом более или менее короткого времени для него³. По словам Салтыкова, Некрасов неузнаваем — ужасно длинен, худ и слаб — и духом упал, особенно после того, как цензура вырезала всю его поэму целиком из ноябрьс<кой> книжки ‘О<течественных> З<аписок>‘. Сам Салтыков предвидит разрушение журнала и полную отставку от литературы самого себя, вроде отставки Черняева от сербской армии. Я его браню⁴.

А мир в Европе становится все более и более возможным, как кажется. Да и как не становиться возможным, когда я читаю в газетах, что Россия будет согласна на всякое решение, которое придумают державы, чтобы получить согласие Порты на снисхождение к христианам. Зачем же тогда было протестовать против 6^—^ти месячного перемирия, представлять программы реформ в Булгарии и особенно тревожить мощи угодников в Москве, гг. Суворина и Краевского в Петербурге, губернаторов и архиереев по всей России⁵.

Какое великое лицо у нас Кредитный рубль и какая это громадная сила — ведь это он не допускает войны, управляет всей дипломатией и решает все вопросы. А создал его Император Николай, не хотевший делиться ни с кем своей властью⁶.

Мы живем понемногу, облеченные скукой, как юпитерским облаком. Но говорят — скука здоровая вещь. До сих пор она оправдывает свою репутацию.

Дурацкая пародия Вагнера находится в 9^-ом томе его сочинений. Хотите ли иметь весь увраж {сочинение (от франц. ouvrage)}, чтобы прочесть эту дичь, это вам будет стоить 12—15 марок. Приказывайте⁷.

Весь Ваш
П. Анненков

226

17 (29) декабря 1876. Баден-Баден

29 декабря, 76
Baden. Sophienstrasse, 4

Приближается, добрейший друг И<ван> С<ергеевич>, время появления в свет ‘Нови’, и все приметы ведут к заключению, что ее ожидает встреча иерусалимская. Мне пишут из Петербурга, что Кавелин, прослушав ‘Новь’ на вечере у Стасюлевича, пришел в восторг. Желательно было бы знать поименно других гостей этого вечера и их мнения, но сведений не имеется. Достоверно одно — салон г. Стасюлевича по преимуществу посещается людьми весьма замечательного ума и вместе тупейшими критиками и эстетиками¹. Если они сильно возбуждены, значит, вопрос политический и социальный решен в романе счастливо и успех его в массе публики обеспечен. Эстетические красоты романа, коих много, пойдут в придачу к существенной части, к зерну повести, и только очень немногие выделят этот придаток и посмотрят на него, как на самостоятельную и важнейшую подробность произведения.

Я очень недоволен тем, что роман сходится по времени с дурацким pronunciamento {мятеж (итал.)} перед Казанским Собором. Пожалуй, скажут, что появление его рядом со следствием несвоевременно, но это вздор, хотя почти достоверно, что этот вздор будет пущен в ход врагами вашими. Но какая наука для людей, кричащих изо всей мочи: в народ! идем в народ! Вот народ не дождался их, а сам пошел к ним, и боже — что такое он делал с ними! Оказалось, что народ наш — педагог старой школы, у которого потасовка, оплеушины и кулаки еще в полном цвету. Мне пишут, что в данном случае он слишком роскошно приложил эти меры вразумления².

Книги Вагнера будут вам посланы прямо из магазина — может быть, вы их уже и получили, а дело по уплате за них вы уже будете вести со здешней Ма<р>кс, у которой есть еще и прежние счеты с Вами³.

Для меня была новостью предполагаемая вами поездка в Россию, в конце января⁴. Не дай бог, чтобы вы попали в ту полосу морозов, которая теперь там царствует. 38^о минуса на Пулковой горе! Здесь у нас в ту минуту, как пишу, солнце и 9^о тепла, что не помешало, однакоже, бедной моей жене лежать в постели в припадке невралгии печени — ив больших страданиях.

Прощайте, друг.
П. Анненков

227

22 декабря 1876 (3 января 1877). Баден-Баден

3^-го января 1877
Baden. Sophienstrasse, 4

Возвращаю письмо Кавелина, любезнейший И<ван> С<ергеевич>¹. Что ж? Очень хорошо, и я готов был бы подписаться под ним ото всего сердца. Умно и верно. Это заря того, что будет говориться о романе, и хорошее предвестие, что будет ведро, а не ненастье в течение дня. Но скажи — как же это рядом с ‘Новью’ оказался еще и Потехин со своим ‘Около денег’². И это выходит тоже провидец, между тем как он мне все кажется занят собиранием стеклышек и камушек, какие встречаются ему под ногами, на дороге. Впрочем, загадка объясняется легко — Кавелин пишет под диктовку своего непосредственного чувства, а это очень, очень важно для открытия самим авторам того, что заключается в их произведениях. Между прочим, из письма Кавелина я заключаю, что Вы изменили конец романа — оставайся он таким, каким был — сдается мне, вы услыхали бы от этого критика другие звуки. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь — кто их знает с новым направлением ‘Недели’, где Кавелин играет роль мистического учителя и пророка³.

Вот другой критик, Марков, делает из вас пессимистическую тряпочку, принимая серьезность анализа и мысли, которые никогда не могут быть разудалыми штуками, за боязнь жизни и придавленность, но статьи его вообще недурны и пахнут продуманностию, что редко очень⁴.

Порадуюсь искренно, если в самом деле окажется, что дорога в Петербург проходит через Баден на вашей карте. Я обещаю себе несколько хороших минут от этого совершенно непредвиденного обстоятельства, за которое благодарю судьбу, не зная еще вовсе ни цели, ни причин вашего решения⁵.

И я поздравляю Вас с чужим Новым Годом, а свой собственный намереваюсь праздновать в феврале.

Прощайте, покамест.
П. Аннен<ков>

1877

228

11 (23) января 1877. Баден-Баден

23 января 1877
Baden-Baden, Schillerstrasse¹,4

Только что прочел, любезнейший И<ван> С<ергеевич>, или лучше перечел в ‘В<естнике> Е<вропы>‘ ваш роман и хочу Вам сказать, что он выдерживает опыт двойного чтенья с великой для себя выгодой². Все яснее выдвигаются фигуры, и все так правильно, как часовой организм, стоит на настоящем своем месте, что это немалое наслаждение разлагать его в уме своем. Так, впрочем, и должно случаться с произведениями, которые не на один час пишутся, а на года и многие года. Помните, как все заорали при появлении ‘Отцов и детей’, а вот только теперь устанавливается мнение, что это маленький шеф-д’евр по своей концепции, продуманный, как говорят немцы, ‘durch und durch’ {до конца (нем.)}. То же будет и с ‘Новью’. Много сняли вы с нее пятен, на которых спотыкалось суждение, а затем 3 рецензии на нее, прочитанные мною в ‘Голосе’, ‘Новом вр<емени>‘ и ‘С<анкт->Петербургских ведомостях’, одна другой пустее и мизерабельнее, не должны уже вас останавливать³. Пускай идет роман и ворочает нутро публики, а вы просите только у Бога годок-другой жизни, и тогда увидите, каким лучезарным светилом выйдет он, покупавшись в грязях и солончаках журналистики и публики. А вот отвращение ваше разбивать роман на части было предчувствием верным⁴. Первый отрывок его кажется теперь изложением каких-то похождений, потому что настоящая мысль и смысл его — во второй части, которая еще не видима. От этого и тупица-рецензент ‘Голоса’ мог находить, что Нежданов есть ‘лишний человек’, Марианна — Елена, Сипягина — Одинцова и т. д.

Вы что-то давно не писали мне, а я питаюсь постоянно мыслию, что вот будет февраль, и вот с февралем будет Тургенев. Так ли все это еще представляется вам?⁵ А покамест мы живы и здоровы и как все около нас — не знаем, что будет весной с нами и как будет угодно турку распорядиться с нами. Изумительно умный человек этот турка! Европу свою знает лучше всех на свете и самого себя понимает, как никто. Прощайте.

П. Аннен<ков>

229

13 (25) января 1877. Баден-Баден

25 января. Четверг
Baden-Baden. Sophienstrasse, 4

Письма наши, любезнейший И<ван> С<ергеевич> — перекрестились, но мое по действию непонятного предчувствия содержит прямой ответ на то, которое я получил от Вас позднее, да, впрочем, не мудрено было угадать то, что Вас занимает в эту минуту. Повторяю одно: стыдно вам и думать, спустив корабль, который должен долго плавать во всевозможных паражах {края (от франц. parages)} света, о мышах, какие в нем скребут трюм. Если бы не знал, что вы всегда относитесь пессимистически к своим произведениям, то подумал, что вы кокетничаете положением, какое Вам выпало теперь в нашей литературе. Но подождем, что еще скажет вторая часть романа. Нет возможности, чтоб она не пробрала кожу даже и фельетониста¹.

К Вам, в Париж, поехал Ржевский и хотел побывать у Вас. Примите этого благородного и отличного человека ласково². Мне ничего не было послать с ним для вас, а если что у Вас найдется для меня, то поручите ему смело.

Посылаю письмо Тютчева для сведения — и возвращения: оно любопытно и всего лучше показывает, какой удар нанесен роману его раздроблением³.

Итак Некрасов умирает, а бедная Варвара Яковлевна, из дому которой вышла наша свадьба, остается круглой нищей после смерти беспутного своего мужа⁴. Она только и жила его пенсией.

Благодарю за черты о Черняеве⁵. Я всегда чувствую какое-то удовольствие, когда могу установить окончательное мнение о человеке про себя. Что за образ поганого генерала, желающего шума вокруг себя всеми мерами!

Прощайте, весь ваш
П. Анненков

230

12 (24) февраля 1877. Баден-Баден

24 февраля 77. Баден
Sofienstrasse, 4

Добрейший И<ван> С<ергеевич>. Должно быть, уж очень надоели Вам соотечественники, что Вы прекратили с некоторыми из них сношения, но меня нелегко пронять — я все буду писать Вам любовные письма, несмотря ни на что¹. Вы должны уже теперь знать, какой цензурный ураган прошел мимо 2^—^й части ‘Нови’, но не задел ее и не опрокинул. У меня есть предположение, что спасением своим ‘Новь’ обязана какому-нибудь Нептуну, повыше Тимашева, или, может быть, Нептунше, которые и вогнали эоловых детей в преисподнюю. А как боялся и бегал Стасюлевич при этом, я себе представляю². Переделанное окончание ‘Нови’ хорошо и к характеру Паклина подходит как раз. А все-таки замечу, что многозначительное восклицание ‘безымянная Русь’ заслуживало бы быть помещенным в другие, более авторитетные уста. Паклин брякнул тут вещь повыше его разумения, да и не ему следовало бы давать ключ к уразумению всего смысла произведения, а кому-нибудь другому. Слово это, сказанное Паклиным, мешает читателю остановиться на нем и вникнуть в его содержание³. Я предчувствовал переворот, какой произведет 2 часть ‘Нови’ в настроении публики. Кажется, так и случилось. По крайней мере я слышу ото всех знакомых здесь и в отечестве умилительные отзывы о романе⁴. Ругают все только очень единодушно эпизод Фомы и Фомочки [sic], чего я совершенно не понимаю. Это все равно что ругать Кандида за картину Эльдорадо, Д<он>-Кихота за свадьбу пастуха, кажется Ганаша, и т. д.⁵ Сколько найдется таких эпизодов у всех больших писателей — ими они оттеняют то существенное, какое хотели сказать в главной своей теме. Вторичное чтение ‘Нови’ на меня собственно произвело еще большее впечатление, чем первое — я разжевал роман и истинно скажу Вам, что чем более станет жевать его публика, тем все более будет он оказываться питательным и вкусным. Не знаю, что говорит о нем Достоевский в своем ‘Дневнике’, а очень хотелось бы знать. Если вы получаете ‘Дневник’, перешлите мне под бандеролью, буде милость оказать хотите⁶. А что вы теперь делаете, и увижу ли я вас в Бадене? Кстати — бедная, исхудалая M^lle Viardot просит одного слова от вас об ее семье⁷.

Весь Ваш
П. Анненков

231

10 (22) марта 1877. Баден-Баден

22 марта 77
Baden-Baden. Sophienstrasse, 4

Мне приятно было получить, любезный друг И<ван> С<ергеевич>, от Вас такое доброе, хотя и грустное письмо. Вы не хотите, чтобы с Вами говорили о 2^—^й части ‘Нови’ — ну, и не будем¹. Вы собираетесь положить перо на полку — и это можно. Но вот чего нельзя — это находиться в смутном или мутном, как сказали, состоянии духа, даже и <по> поводу старости и немощей ее². Полюбуйтесь-ка на Некрасова. Мне сообщают, что он наотрез отказывается умирать, выписывает из Вены Бильрота, чтобы тот новоизобретенной помпой вычистил ему желудок, и развлекается, диктуя свою автобиографию. Последнее обстоятельство, однакоже, подозрительно — значит все-таки принимает свои меры, на всякий случай. Но в общем видно, что он не упал духом и при истинной беде и собирается обыграть ее и пустить по миру, как и других своих партнеров, однакож сдается, что на этот раз он попал на доку, еще посильнее себя. Вот с кого нам брать пример надлежит!³

И к Вам, вероятно, доносятся те же вопли отчаяния и негодования о мрачном, свирепом и тупом времени, наступившем для России, как и ко мне доносятся со всех сторон. Я объясняю себе это положение скрытным tat de si&egrave,ge {осадное положение (франц.)}, втихомолку наложенным на страну по случаю ожидавшейся войны и движения ходоков в народ⁴. Уморительная ‘Современная идиллия’ Щедрина, которую вы, вероятно, прочли, прошла, однакоже, из соображения, как думать надлежит, что не надо лишать публику вовсе всяких развлечений и забав. Удивительно для меня, что эта бойкая шутка написана Салтыковым в то время, как его жена слегла в постель peritonitis’ом {перитонит (лат.)} и находилась, да и находится, в опасном положении⁵. Я думаю также, что никакой гром небесный не остановил бы и Золя выдержать его ‘Assommoir’ в одном и том же тоне⁶. По комической силе и смелости сцен вряд ли это не последнее слово реализма. Огадив надежнейший инструмент революции… — работничий класс, я уже не знаю, чем он теперь займется и куда может еще обратиться. Однакоже, попривыкнув к его выражениям, роман этот наконец задавил меня — не хочется даже и думать, после него, о приличиях, резонерстве и деликатности изящных произведений. Чувствуешь, что все это у Золя своего рода ложь и такой же хитрый прием, как и художнические приемы, только прием, взятый с задней стороны, содомия вместо соития — и все-таки покоряешься таланту, которому захотелось показать вам, какую картину можно сделать из человеческих мизерей {несчастья (от франц. mis&egrave,re)}.

До мая я, конечно, не выеду никуда из Бадена, а в мае тоже в Россию, как и Вы⁷. Помилуйте! Перо можно положить на полку, не очень заботясь о последствиях, но зубы положить на полку — это нечто другое. За работой для зубов и еду в отечество. Все мои здоровы и вам душевно кланяются.

Весь ваш
П. Анненков

232

28 марта (9 апреля) 1877. Баден-Баден

9 апреля. Baden
Sophienstrasse, 4

В эти дни праздничных визитов я тоже к Вам с визитом, любезный друг Иван Сергеевич. Да и дело есть. А дело в том состоит, что очень скучно жить, не имея с кем перекинуться ни умным, ни глупым словом. Здесь что-то противное среднее между тем и другим происходит. Я начинаю страстно желать свидания с Вами — скажите, как Вы окончательно положили на сердце — когда быть в Бадене?¹ Май не за горами, а уехав, не увидав вас, представляется мне какой-то чудовищностью, о которой и подумать горько. Прошу Вас верить, что это так.

Вы не хотите, чтобы с Вами беседовали о ‘Нови’, да — этого сделать нельзя². Я слышу здесь кругом себя, да и из отечества несутся слухи, все об одном — пророческая сторона романа, подтверждаемая политическим процессом, приводит в изумление³. Некоторые даже думают, что вы имели в руках следственное дело о ходебщиках в народ, ибо придти к старому эстетическому положению, что поэты всегда отгадчики жизни — несколько конфузно. Да, я продолжаю находиться в убеждении, что ‘Новь’ с бесподобной своей Марианной выплывет еще большим светилом на наш литер<атурный> горизонт.

Хотелось бы мне знать, какое впечатление произвела ‘Новь’ на Флобера, Золя и на парижскую публику вообще⁴. Вы редко исполняете мои просьбы, по этой прошу дать ход непременно.

Бессмертные страницы об охоте в романе Толстого и на меня подействовали, но бессмертнее их я нахожу еще сцену в поле, когда Наташа и собирающийся предложить ей руку приготовили даже все слова для объяснения, а объяснения все-таки не состоялось, и при том, так себе, неизвестно отчего и почему⁵. Это поразительно верно и хорошо. Вообще первоклассные красоты романа очень похожи на вкусные баранки, нанизанные на длинную, длинную гнилую нитку, которая тем ненадежнее, чем более таких баранок будет присоединяться к другим. А заготовлено их у Толстого тьма-тьмущая.

Какая позорная грусть должна овладеть и уже овладевает — русским миром, узнавшим теперь, что протокол лондонский не отстраняет ни войны, ни разорения, ни опасения за национальную честь!⁶ А пока из Европы идут заушения нас одно за другим, внутри у нас свирепствует все сильнее реакционный ураган. А вот, мы с Вами туда, к урагану, и едем. Превесело!

Жму вам крепко руку и всем вашим кланяюсь.

П. Анненков

233

8 (20) апреля 1877. Баден-Баден

20 апреля 77
Baden-Baden. Sophienstrasse, 4

Какую прелестную, умилительную вещь прислали Вы мне, любезный друг И<ван> С<ергеевич>! Песнь о Лидии Фигнер я распространяю в многочисленных списках, и везде находит она такое чувство, какое бывает, когда поют на панихиде — целуйте меня, братие, последним целованием — и прощаешься с покойником… Сама Фигнер не причастна в произведении этой ‘Думы’ о себе самой, но человек, ее составивший, очень талантливый человек. Кто бы это такой был?¹

Ваш перевод Флоберовской ‘Легенды’ вполне сохраняет колорит подлинника, его сжатый слог, короткие описания, искусно выбранные эпитеты, твердые и строго рассчитанные шаги речи — это перевод мастерский, и Флобер является в нем превосходным образом как первый балладист Европы, чем он сделался с ‘Искушения Св<ятого> Антония’².

И многое другое я еще прочел — роды Кити, например, у Толстого. Вот уж тут сжатости и строгости изложения нет никакой. Все кажется, что ты гуляешь по дну психического моря, наподобие героев г. Верн, гулявших по горам и пропастям океана, и видишь разных чудищ, принадлежащих одновременно и к мифологии, и к реальному миру³. Занятно очень.

Я уже говорил вам, кажется, что ‘Новь’ никак не пойдет ко дну, сколько бы канатов ни тянуло ее в пропасть. Европейский ее успех есть также один из пузырей, который будет ее держать на поверхности воды, и я очень радуюсь ему⁴.

Конечно, до половины мая я отсюда не тронусь. Прежде чем открылась война, есть уже раненые, как, например, я. Не понимаю — откуда у вас, в Париже, а затем и в остальной Европе произошла паника биржевая и торговая? Ведь не 30-летняя же война начинается, не светопреставление какое, а только вооруженная полемика между Хомяковым и Шейх-иль-Исламом⁵. Иногда мне кажется, что европейская глупость не ниже нашей домашней. А между тем вот у меня в кармане обретается кредитив в 25 т. марок, а я ищу призанять до лучшего курса тысячи две марок, да не находится ни одного храброго человека, который бы решился на такую неслыханную операцию.

В июне, как вы знаете, будет происходить новый политический процесс у нас с 200 подсудимых, и это под громом круп<п>овских пушек, взрывами и камуфлетами на Дунае. Это будет еще почище Потемкинского праздника в Таврическом дворце⁶. Да нужно, чтоб вы были в Бадене — есть о чем переговорить, до отъезда нашего на родину⁷. Всем вашим глубоко кланяюсь.

П. Аннен<ков>

234

2 (14) мая 1877. Баден-Баден

14 мая 1877
Понедельник

Нехорошее известие, друг И<ван> С<ергеевич>! Но против подагры никто не властен. Прощайте же и не поминайте лихом за то, что не отвечал на предшествующее письмо, а произошло это вот от какой моей глупости: вообразилось мне, что сберегу лучше и целее все, что хотелось сказать до 5 мая, когда встретимся, а вот вместо этих консервов, какими собирался угостить Вас, и вовсе обеда не будет. Жаль и жаль! На душе у меня очень скверно, по милости обстоятельств, которые порождают предчувствия и мрачные взгляды в мое и семьи моей будущее. А тут еще надо ехать в Петербург, но я это сделаю не иначе уже, как при последнем издыхании мая месяца, то есть 31^-го оного, если таковое существует¹.

Хоть поздно, а вроде ответа на старое ваше письмо замечу, что не было никаких причин возлагать на Суворина упования в тонкости морального и житейского чувства. Никогда он сим не отличался, но только владел собой хорошо, поджидая минуты, когда можно будет распуститься и пожить на всей своей воле. Минута эта и наступила. Понесся он теперь, спрятав голову в колени, так что жутко становится и неизвестно, где и как бег свой прекратить. Я только плечами пожимал, читая его наставление вашей милости. ‘Нарочно, говорит, такую мерзость с Вами учинил и впредь чинить буду, чтобы отучить от презрения к русскому языку!‘ И как же врет, будто ни один писатель в Европе не печатал переводов прежде оригинала. Роман Золя явился по-русски прежде французского текста².

Но прощайте, друг: авось в России сойдемся, если судьба не допускает встречи на более близком расстоянии. Обидно поступает судьба эта. Хотел расспросить Вас о выставке, о музыкально-литературном вечере, вами данном, о многом другом — теперь все пропало³. К старости, заметил я, как-то все пропадает, из рук валится и не удается. Надо и с этим мириться.

Всем Вашим глубоко кланяюсь и препоручаю себя в их воспоминание.

Весь ваш
П. Анненков

235

18 (30) мая 1877. Баден-Баден

30 мая 77. Баден

Итак прощайте, любезнейший друг И<ван> С<ергеевич>! Не удалось перекинуться здесь с Вами несколькими словами, а в Петербурге будет уже не то — другое течение мыслей и миллионы пудов дневной злобы. Знайте, что в Петербурге я остановлюсь у брата, в Зимнем дворце, с комендантского подъезда, против Главного Штаба. Там и оставьте свой адрес, когда устроитесь в городе¹. Не знаю, получили ли Вы от Стасюлевича первый том Сборника образцовых произведений Павла Анненкова senior {старший (лат.)}, но во всяком случае преподнесу мой собственный экземпляр Вашей милости. Между нами, но совершенно уже между нами сказать — Стасюлевич состряпал порядочную чепуху в виде предисловия к Сборнику и притом наврал для эффекта пустяков. Так вместо 5 лет моего пребывания за границей — объявил 10 лет — оно грандиознее! — и прибавил, что я занимаюсь составлением Записок о литературной эпохе 40—50^—^х годов, а я только набросал, по приглашению Пыпина, несколько заметок о Белинском². Но соврать в пользу ближнего не всегда бывает хорошо, хотя это всегда почти прощается.

Завтра я выезжаю с семьей, которую провожаю до Висбадена, где она и останется до июля, когда уедет на морские купанья в Бланкенберг, что в Бельгии. Сам же к 1^-му июня с. г. явлюсь в Петербург³.

По всем вероятиям европейская война начнется с концом турецкой, при устройстве славянских земель⁴. Все это очень жутко, ибо теперь только раны получаются, а болеть и гнить они будут впоследствии и очень долго. Как бы они и в гроб не свели нас.

Читал всю вашу переписку с петербургскими друзьями, которые оказываются негодяями, а также вашего ‘попа Алексея’ и ‘Иродиаду’⁵. Это именно принадлежало бы к мотивам наших бесед, если бы они состоялись, т. е. определение, какой raison d’tre {смысл существования (франц.)} имеют оба эти произведения, очень родственные по духу и превосходные, надо сказать, по форме и изложению.

Поклонитесь глубоко и убежденно от меня всему семейству Виардо, выздоравливайте и — прощайте.

П. Анненков

236

8 (20) июля 1877. Петербург

Пятница 8-го июля с.с.
Петербург
Зимний дворец, квар<тира> коменданта

Я третьего дня получил Ваше письмо, друг И<ван> С<ергеевич>, в Москве и обрадовался ему. Отвечаю из Петербурга, где пробуду еще с неделю, а там и мы покажем свою удаль перелетную. С дороги буду еще писать. Мои уже в Blakenberghe, suceurs alle du D^r Verlaughe {филиал д-ра Верлаугхе (франц., правильно succursale)}, куда и устремлюсь. Маслов выражает сожаление, что судьба лишила его наслаждения видеть и слушать Вас: это буквально¹. Мной только он любуется, когда я ем, и зато не упускает случая доставить себе это удовольствие: где мы не были, чего мы не отведали! Накануне отъезда он меня угостил у себя дома Ник<олаем> Рубинштейном и знакомой Вам Шмейсер с хорошенькими глазками и несообразным ртом. После обеда Руб<инштейн> заставил ее петь. Голос большой и в Казани за него дали 350 р. в месяц, но лучше ее голоса то, что она не иначе говорит о M^me Viardot, как с восторгом благодарности и любви — и это без преувеличения. Честь ее сердцу, но и учительница, внушающая такие симпатии — явление редкое². Москву покинул, разувешанную флагами, и нашел Петербург точно так же расцвеченный орифламмами {знак преданности (от франц. oriflamme)}: торжествуем взятие Никополя и переход Балкан. Никак нельзя полагать, чтобы на Дунае повторилась азиатская кампания, достойная Черняевского гения — нет признаков дурацкого удальства, а есть, наоборот, признаки осторожности и продуманности действий, да и войска много³. Со времен Суворова не было популярного имени на Руси, каким сделались теперь два имени: В<еликого> к<нязя> Николая Ник<олаевича> и Милютина⁴. И заметьте — оба героя народные без эффектов, со скромными физиономиями и так просты наружно, что и легенды около них не составляются. Вот это, мнится мне, и составляет знамение большого прогресса в развитии русском.

Скажите Франции, если где-нибудь повстречаете ее, что вместо злорадства по случаю наших неудач поучилась бы она, как дерутся хорошие армии, даже и не за отечество в опасности. История с осажденными в Баязиде — эпизод изумительный, а все мужики, да разночинцы, взятые от сохи и с прилавок, только им сказали, что на них Бог, Россия и вся вселенная держатся⁵.

Я очень заинтересован задушевной историей милейшей вашей Марианны⁶. То-то, я думаю, обрадовалась Вам! Напишите, что можно, о состоянии дела. Я еще могу здесь получить ответ Ваш на это письмо.

П. Анненков

237

28 июля (9 августа) 1877. Бланкенберг

9^-го августа н. с. Четверг
Belgique. Blankenberghe, maison des bains, Marschand

Друг Иван Сергеевич. Я получил Ваше письмо от 27 июля на манер дорогого Шампанского — retour de Russie {возвращение из России (франц.)} — вчера вечером, сидя на берегу океана, которого достиг, очень усталый, третьего дня. Подагра ваша надоедает даже и друзьям вашим — надо же положить этому конец или по крайней мере устроить какой-нибудь modus vivendi {способ существования (лат.)}, безобидный для обеих сторон¹. А то лучше уж вовсе не лечиться, а пуститься, очертя голову, в бешеную драку с ней, истребляя самого себя чем ни попало, как мы это делаем в Булгарии².

Я нашел всех моих с пухлыми и розовыми щеками, что и на меня хорошо подействовало. Плажа здесь великолепная, скука тоже (для одиночного человека), жизнь не дорогая: весьма порядочный обед, четыре комнаты с прислугой — 41 франк в день. Чего лучше? Я намерен пробыть здесь весь август. Самое любопытное дело это то, что здесь нет вовсе никакой погоды. В один день ураган, тропический жар, солнце тонет в океане по вечеру, а наутро волны выше домов или, наоборот, утром на ногах нельзя устоять от ветра, через час штиль, парит, а затем холод, как на Невском. Великое рассеяние представляет забота выбирать моменты в этом ragot {рагу (франц.)} температур для прогулок и затем слушать за столом, как один говорит: что за славное море нынешнее лето, а другой замечает — хуже нынешнего моря я еще и не видал.

Как я рад за превосходную Вашу Марианну. Полагаю, что это Вы устроили ее положение: вы хороший волшебник!³

Но вы также и пророк замечательный. Оправдались ваши предчувствия — после первого Плевноского дела произошло еще второе и более глупое еще. А теперь, слышно, и от Балканских проходов отступают, и Шипку сдают. Система жить и действовать на удалую всегда была и есть единственная русская система, и живет она точно так же в Черняеве, как и в Тергукасове, и В<еликом> к<нязе> Николае, и у всех военачальников и администраторов — и будет жить до скончания Руси, ибо ума не требует, а результаты налицо⁴. Мужик и разночинец должен все поправить — новые корпуса идут в Турцию и на Кавказ — выручайте, братцы! А когда и эти пропадут, вместе с последним русским рублем, России взамен останется триумвират Каткова, Аксакова и Краевского — персонал, образующий нашу национальную Грютли⁵. Будет еще чем гордиться.

Так гадко на душе, что не отрываюсь от книжек, ибо говорить ни с кем возможности нет: восторг от русских неудач безусловно на всех лицах и на всех языках. Захватил в Берлине — Les vangiles — Ренана⁶. Какая вежливая манера уничтожать всякую возможность верований, оправдывая тех, которые назло рассудка их сохраняют. Немцы так не пишут: они ругают и презирают сопротивляющихся их доказательствам, а этот целует оппонентов и посылает их гулять по свету без лишнего багажа.

П. Аннен<ков>

238

13 (25) августа 1877. Бланкенберт

25 августа 77
Blankenberghe. Maison de bains, M^me Marchand

Любезный друг И<ван> С<ергеевич>. Со мной приключился нехороший случай — упал с глупой узенькой лестницы, какие здесь делают, для сбережения пространства, на манер корабельных спусков, и расшиб себе седалищную кость. Опасности нет, но боль и ее последствия, тоска и нервное раздражение — порядочные. Вревской тут было бы чем заняться¹.

Всего досаднее, что это останавливает развитие моих планов. Вы спрашиваете, что я намерен делать с собой далее. А поселиться на зиму в Брюсселе и отдать в науку детей во французские пансионы, которые там, слышно, знамениты, разумеется, не на полное распоряжение воспитателей, которые, пожалуй, научат моих отроков силлабусу {программа обучения (из греч. через лат. syllabus, )}, а с сохранением их при себе. Но для этого надобно бы было переехать в Брюссель, устроить квартиру, забрать справки о учебных заведениях, переговорить кой с кем, а я вот лежу да охаю. И так, вероятно, пролежу до 1^-го сентября².

Буря, которая от нас пролетела через Голландию — в Париж и Швейцарию, задела нас крылышком немножко, но однакоже напугала купальщиков, которые начинают разъезжаться.

Я ожидал здесь отдыха и покоя, а выходит, что их для нашего брата и существовать не может.

Окажите мне услугу, напишите, где Стасюлевич теперь, и если можно, то и уведомьте его, что я здесь ежеминутно ожидаю ответа от него на письмо мое к нему из Берлина от 2^-го августа, посланное в Киссинген, в Курхаус {курортный отель (от нем. Kurhaus)}. А если он почему-либо на меня сердится, то пущай простит. Будьте Друг!³

Ивану Павловичу Арапетову, единственному счастливому человеку в России — глубоко и дружески поклонитесь. Ничего подобного ему не нужно, но мне приятно — вот что⁴.

Вы, вероятно, прочли едкую, саркастическую, но надо сказать, преостроумную заметку о моей книжонке в ‘Отечес<твенных> записках’, июль месяц⁵. Впрочем, по секрету вам скажу, что я в глубине души никак не согласен — будто весь мой век я был только шут полосатый, да и другие, вероятно — с этим мнением не согласятся. Тем и утешаюсь.

На Дунае должно произойти теперь одно из двух. Или Россия потеряет значение первостепенной державы, но сохранит за собой Каткова и Аксакова, или Турция будет раздавлена до чахоточного существования, но возвратит великого публициста и престидиги<та>тора {фокусник, иллюзионист (от франц. presidigitateur)} Мидхата — в лоно свое⁶. А может быть, и то и другое вместе сделается — и это будет разрешением Восточного вопроса. Но как же горька и гадка перспектива сего рода. Я всякий раз с трепетом берусь за газеты — и все жду, не едет ли по дороге какой-либо факт — спаситель. Ничего не видно.

Прощайте, друг. Я еще здесь буду ждать вашего слова — не откажите⁷.

Весь ваш
П. Анненков

239

28 августа (9 сентября) 1877. Брюссель

9^-го сентября 1877
Bruxelles. Rue Montoyer, 37

Наконец-то нашел я квартиру здесь, любезный друг И<ван> С<ергеевич> и в ней уголок, чтобы спокойно побеседовать с Вами. Плачу я за семь комнат в аристократическом квартале и в аристократической улице Монтойе 400 франков в месяц. Правда, что комнаты эти меблированы более для произведения приятного впечатления на посетителей, чем для нужд и удобства жильцов, но это черта вообще бельгийской культуры. Отсюда и буду посылать детей в школы, которые здесь чуть ли не одни исполняют то, что обещают. Да разве еще фланельщики и полотнянщики.

Но что Вам за дело до моей квартиры, помещения, Бельгии, когда после салисилата {соль салициловой кислоты (от франц. salicylate)} Вы, говорят, превратились в олицетворение бодрости и свежести¹. И дай Вам Бог — только не забывайтесь, пожалуйста, и помните Тьера. Утром был, а в полдень след простыл. Но это так, к слову, ибо господин тот и здесь не сходит с языка у всех. Сегодня Вы его хороните, кажется². А какая ирония жизни, думаешь! Весь век считал себя великим стратегом и полководцем — и добился же, после смерти, что его будут третировать, как такового с войсками, барабанами и пушками.

С театра войны как будто что-то и блеснуло, да опять помрачилось и спуталось. Лучше и не говорить. Очень утешило меня признание Гладстона в последней его речи, что он получает тысячи грубейших, оскорбительнейших и ругательнейших писем от своих соотечественников. Вот она — мутная струя современности, а мы еще жалуемся на своих Зейбеков! Их будет немалое количество³.

Из России не получаю ни малейшего известия — нет ли у вас чего-либо⁴. Думал попользоваться сведениями здешнего Блудова⁵, да он в отпуску где-то. Оно и самое время для отпусков.

Вообще большого удовольствия я для себя не предвижу от нового местожительства, если не считать за удовольствие неимоверную тишину, царящую в квартале Leopold, где поселился и где витают семейства банкиров и набожных сенаторов. Утешаю себя мыслию, что может взойти такой денек, когда я оторвусь от этого торгующего и молящегося улья и прискачу в Париж освежиться и Вас обнять⁶. Пишите, друг.

П. Анненков

240

5 (17) сентября 1877. Брюссель

17 сентября 1877
Bruxelles, г. Montoyer, 37

Любезный друг И<ван> С<ергеевич>. Желаю разъяснить Вам мою поступку — зачем основался я на зиму в Брюсселе? Вот зачем — нигде, всего менее в Париже — мог бы я иметь за 400 ф. в месяц 7 комнат в аристократическом квартале, окруженном лучшими учебными заведениями, как католическими, так и свободными. И вот уже мой изнеженный, робкий, трепещущий Павлик находится в одном из последних, где сразу же принят был, как l’enfant Jsus {младенец Иисус (франц.)}, пятью благороднейшими Симеонами на руки и мгновенно расцвел, увидав, что тут детей не едят. Тон ласки и благорасположения у этих воспитателей есть нечто умилительное для российского отца. О Вере я не говорю: та в своем заведении, промежду толпы юных мисс {девица (от англ. miss)}, на днях сделается вероятно законодательницей их — недостает еще английского высокого слога, но уже начинается и без того. И оба пансиона (первостепенные!) оценивают свои педагогические труды за сезон в 300 ф. каждый, имея дворцы и сады для принятия детей. А дети состоят из немцев, англичан, голландцев, итальянцев, так что знакомство с европейскими национальностями начинается у ребенка со школьной скамьи и месту для народных предрассудков не остается никакого. Соблазн был слишком велик, а притом еще город дешевый. Мнение о нем М^me Herite, которое Вы сообщили, должно относиться к затеям пышной жизни, для коих здесь нет средств, а те, кои предлагаются, крайне дороги и неудовлетворительны¹. Правда, что город бесцветен, скучен, пошловат в высшей степени, но очень добродушен, ибо интересы его не высокопарны и разные претензии являются не по внутренней нужде, а чтоб от других не отстать — значит и не очень едки и стойки.

Надо Вам сказать, что я по Высочайшему (как громко!) повелению отпущен теперь с детьми за границу только на 3 года и надеюсь в эти три года дать им порядочные основания для трех языков европейских². Без Брюсселя этого мне сделать было невозможно, а для этого стоит поскучать.

Да и что за бремя? Даю вам слово, что ни один из Вас и поколения Вашего не отойдет из мира сего, как Париж увидит мое пришествие в его недра. Дайте мне только осмотреться здесь немного³. Уведомьте, долго ли И. П. Арапетов остается в Париже — чтобы не пропустить, избави Боже — ни его самого, ни чудного обещания его познакомить с таким вином, какого я и вообразить себе не могу⁴.

С судорогой в руках и в горле бросаюсь я каждое утро на журналы. Что если Мехмет — прогонит нас от Плевны, а Сулейман раздавит или обойдет Шипку?⁵ Страшно и думать, однакож так думается, что и во сне задачи эти представляются и разрешаются много чудовищным образом, заставляющим стонать и кричать. Так гадко на душе у меня еще никогда не было, а уединение, в котором живу, увеличивает еще едкость этих проклятых минут и этого проклятого времени.

Прощайте, друг.
П. Анненков

241

19 сентября (1 октября) 1877. Брюссель

1^-го октября.
Bruxelles г. Montoyer, 37

Любезный друг И<ван> С<ергеевич>. Вы мне ничего не пишете, а я желал бы знать, долго ли Вы пробудете в Буживале еще? Вот, кажется, наступило время охоты, в которое, я знаю, Вы уже никому не принадлежите, кроме перепелов и куропаток. Между тем погода видимо устанавливается и желает, кажется, продолжать хорошие сношения с людьми еще некоторое время. Меня начинает тянуть к Парижу, к Вам, любезный друг, но боюсь попасть в разгар полевых Ваших подвигов и быть высланным, как докучный корреспондент из лагеря. Я разучился здесь и говорить по-человечески — такое нестерпимое молчание вокруг меня — такое отсутствие сведений из России,— такое повторение в людях утренних журналов, что, право, иногда хочется в Петербург с самостоятельной его нелепостию, иллюзиями на свой счет и реальной пустотой. А ведь как скучал там еще недавно! Теперь Париж кажется спасением, но Господь его знает! Напишите, кто еще остался там из нашей дружеской колонии и не прибыл ли еще кто-нибудь?¹

Ничто так не поразило меня, как воззвание будущего болгарского нашего Вице-Короля, князя Черкасского, взывающего о присылке тулупов, одеял, фланель и мехов для армии, которая уже и теперь страдает от холодов, а должна остаться на зиму на месте. Вот чем кончается кампания, начатая под руководством русских Великих Князей!² И какое признание, явившееся как раз за известием о пропуске 10.000 турок с провиантом в Плевну!³Здесь рассказывают, что немецкий Генеральный Штаб пришел в негодование от этого последнего обстоятельства более, чем от всех других ошибок наших полководцев.

Берлинская биржа разделяет настроение немецкого штаба и низвела рубль наш на 2 марки с пфеннигами, да кажется не остановится и на этом и спустит его до 1 марки. Как тут нашему брату жить придется — мудрено сказать вперед.

Прощайте.
П. Анненков

242

30 сентября (12 октября) 1877. Брюссель

12 октября 77. Пятница
Bruxelles. 37, Montoyer

Я так и поступлю, любезный друг, Иван Сергеевич, как Вы мне советуете, и явлюсь в Париж в конце этого месяца¹. Послезавтра у Вас происходит экзамен зрелости Франции для поступления на хорошее место в Истории или на пребывание у нее за штатом². Весьма любопытно, этому экзамену предшествует однакоже во всей Европе такое мрачное настроение духа, такое прекращение движения и деятельности по общественным и торговым делам и такое всеобщее падение курсов, каких я еще и не видал. Наша валюта, можно сказать, в одной рубашке осталась 246 сант<имов> за рубль, да и ту с нее снимут. Я собственно не знаю, что и делать. В кармане номинально довольно значительные (для меня) ценности, даже на всякий случай 3000 ру<блей> сереб. еще особняком приготовил, а между тем никакого определенного понятия о своем состоянии не имею и за будущность свою трепещу. Хотел взять в долг под залог некоторой части моих сумм — 2, 3 тысячи франков, так требуют огромных процентов, громадного обеспечения, да еще и порук. Не знаю, что и делать буду, а закрыв глаза уничтожать наличный капитал не хотелось бы. Я с вами эту финансовую канитель тяну с той целью, чтобы попросить Вас справиться от своего имени у ваших парижских банкиров, столь вам знакомых — что могли бы они дать в эту минуту (но только после выборов, конечно) под залог 3000 т. сер. на 3 месяца любезнейших французских моих франков и за какие проценты. Отпишите мне об этом строчку³. Полюбовался я на Ротшильда — единственного теперь серьезного революционера и демагога в Европе. В эту эпоху общего сомнения и недоверия он спокойно реализирует залогом Венгерский заем, устраивая дела именно самого анархического, антинемецкого и туркофильского государства назло всему континенту⁴. Эта дипломатическая нота ротшильдовской конторы стоит всяких других нот.

Подумав о том, что я написал, мне сделалось совестно утруждать Вас комиссиями, когда Вы еще сами находитесь под гнетом некоторых домашних неприятностей, о которых намекаете⁵. Но, друг мой, чувствуя, что я сделал бы все зависящее от меня, если бы мог помочь Вам в чем-нибудь — оставляю все написанное, как оно есть, предоставляя себе только поклониться Вам в ножки, при свидании, если Вы благосклонно примете поручение. До этого торжественного акта, однакож, прошу поклониться моим средним поклоном Арапетову и другим знакомым из русско-парижской вашей коммуны.

Весь ваш
П. Анненков

243

28 октября (9 ноября) 1877. Брюссель

9 ноября. Пятница
Bruxelles. 37, Montoyer

На будущей неделе, примерно в среду, я выеду отсюда, о чем еще извещу Вас, любезный друг И<ван> С<ергеевич>. Сделалось бы это, может статься, еще гораздо ранее, если бы была возможность разменять здесь мои деньги, но ужас здешних банкиров при виде русских бумажек, о которых я Вам писал, прося совета,— останавливал мою волю, по выражению Гамлета¹. Теперь решаюсь сам привести мои несчастные 100 руб<левые> кредитки в Париж и посмотрю, что с ними можно сделать там. Мне не хотелось бы остановиться в Htel улицы Lafitte, который, слышно, перешел в другие руки, и думаю попробовать рекомендованный мне Htel de Calais, r. Neuve des Capucins у Вандомской площади, если Вы, разумеется, не посоветуете мне до тех пор другого помещения². Как улыбается мне мысль свидеться с Вами, хотя я имею некоторый зуб против Вас за ленивые ответы на мои писания. Впрочем, их вообще никто особенно не ценит, что и располагает меня к снисходительности. Не в сверхъестественном вине И. П. Арапетова, хотя и оное приму чрезвычайно охотно, состоит дело, а в том, что с ним и с Вами, господа, отведу душу, совершенно измученную пошлостию здешней жизни, и это без преувеличения³. Вы не поверите, как она велика! Приезжали сюда Blanche Pierson, Judic’a, певец Faure и не могли осветить мрачного фона этой soi-disant {так называемая (франц.)} столицы:⁴ точно звездочки погорели немного, а тем сделалась еще хуже. А у Вас, господи Боже! Может к моему приезду министерство отдадут под суд, Магон может сложить свою голову или возьмет головы врагов, распустится вторично Палата депутатов или она распустит конституцию и проч.⁵ Сколько зрелищ, развлечений, эмоций — только ловить их собирайся, к чему я и подготовляюсь. Весь ваш

П. Анненков

244

8 (20) ноября 1877. Брюссель

20 ноября. 77
Bruxelles, 37, Montoyer

Любезный друг Иван Сергеевич. Точно предчувствие было у меня — спросить в моей телеграмме, благословляете ли Вы мой выезд из Брюсселя. И отказ Ваш тоже удачно пришелся. Вероятно по симпатии к Вам я тоже заболел в прошлую субботу и двойной болезней — нога распухла от ревматизма, и правый глаз распух и в крови. Все это — простуда и ранее будущей недели не кончится, а до тех пор — спишемся. Хороши были бы мы в Париже — один лежа в трактире, а другой у себя: в середине никого, ибо кто же с больными станет водиться¹.

Действительно — исповедь Лас<с>аля походит на волканическое извержение, каким он сам и был. Как бы хотелось знать, кто это такая С. С. Если знаете — сообщите. Сходно с начальными буквами ее фамилии — я полагаю, что это простенькая, российская Семела, чуть-чуть не сожженная страстным Юпитером — но сего мало². А испытали ли Вы странное впечатление — встретить в журнале такую статью тотчас после слюнявой биографии наислюнявейшего Алекс<андра> Сем<еновича> Шишкова и затем перейти к бесполезнейшей рацее о каких-то старых книжках г. Арсеньева³.

Мне очень понравились ваши строки о Кавелиной, ибо Брюл<л>овой она никогда не будет в памяти друзей. Строки Ваши очертили эту благородную фигуру быстро, ярко и выразительно. Это очень хороший букет на могилу бедняжки, которую не могли убить латинский и греческий языки, а убило самое обычное женское дело⁴.

Итак, Карс взят, а радости настоящей во мне нет⁵. Поздно приходит торжество русского оружия, хотя теперь можно ожидать его и на всех других пунктах. Напуганное чувство все подозревает, что это случайность, а не настоящее дело, да и думается еще, что как бы ни велико было торжество, дипломация не позволит ему поднять голос и говорить о себе и за себя — в свое время.

Я был на днях в Лакене и на тамошнем кладбище видел великолепный мавзолей Малибран⁶. Поразила меня одна подробность. Сквозь решетку мавзолея я увидал внутри его множество писем в конвертах, листков со стихами, даже визитных карточек с загнутыми углами, разбросанных по полу, у подножия статуи ‘Гения’, которая высится над склепом. Что это? Старые ли еще проявления участия или новые, по датам, выражения благоговейных воспоминаний прошлого, течение которых не прервано временем. Во всяком случае это подробность трогательная, и я вспомнил при этом о родных гениальной певицы, которых может ожидать точно такая же загробная корреспонденция.

Резюмирую письмо мое. 1) Я буду ждать здесь известия о Вашем выздоровлении. 2) Я напишу Вам затем о моем собственном таковом же. 3) По окончании этого процесса последует мой выезд в Париж, о котором извещу телеграммой⁷. Жму вам руку.

П. Анненков

245

15 (27) ноября 1877. Брюссель

27 ноября. Вторник
37, Montoyer. Bruxelles

Мы достойны с Вами, любезный друг И<ван> С<ергеевич>, присоединиться к лику херувимов покойного Комарова и вместе с ними воспевать ко Всевышнему ‘Ах, если б ножки нам!’¹ Как только Вы почувствуете, что ножки начинают у Вас вырастать, известите меня об этом. Я тотчас приеду в Париж посмотреть на этот процесс — выбрав какой-нибудь денек без бурь и циклонов. Погода становится ужасна, но она еще рай земной в сравнении с политической атмосферой, созданной у Вас Гог-Магогом. Однакож решительно поступила Палата на старо Римский манер, изумив Европу — но как-то выдержит дуэль — в том вопрос. Неужто и теперь найдется еще лазейка, чтоб дать возможность врагам прилично разойтись по домам, с сохранением про себя непримиримой ненависти друг к другу².

Меня не удивило Ваше известие о ругательном письме, полученном от какого-то бешеного за теплую заметку о Соне Кавелиной³. Русская жизнь есть необозримое море чудовищ и монстров всякого рода, которые поминутно выскакивают из него, никем неожиданные и непредвиденные. В этом отношении оно любопытнее и занимательнее для натуралиста, чем самые восхитительные моря Запада и Юга. Щедрин составил себе славу одним реестром таких монстров, показывающихся на его поверхности, но последние его описания мне менее нравятся — больно уж капризны и вздуты, так что переломанные их линии никакого рисунка и никакой фигуры не представляют более⁴. Боюсь, что он скоро и надоест, если так пойдет — a commence dj {это уже и начинается (франц.)}.

Что касается до меня, то скажу Вам, что я занят теперь одним только вопросом: прорвется ли Осман сквозь наши линии у Плевны, задушат ли его в этом гнезде или нет?⁵ Для меня это единственный интерес в мире пока, который наполняет все мое время и мысли. В развлечениях Парижа и в его говоре Вы и не поймете, что можно нажить себе подобную бесплодную ide fixe {навязчивая идея (франц.)}, однакож это так, и я не могу от нее отделаться.

Помните же. Как только прояснится Ваш горизонт — дайте мне знать, а покамест прощайте, друг⁶.

Весь ваш
П. Анненков

246

29 ноября (11 декабря) 1877. Брюссель

11 декабря. 77
Bruxelles. 37, г. Montroyer

Будем ждать по Вашему слову, любезнейший И<ван> С<ергеевич>, лучших времен и лучшего состояния в сочлениях нашего каркаса, который и у меня многого желать оставляет. Только мысль о поездке все становится для меня вопросом более и более — и во всяком случае декабрь м<есяц> этого события не узрит кажется¹. Во-первых, я еще мог бы состоять под надзором и покровительством мистера Дюфора, но не желал бы попасть в Парижскую катавасию, которая, по-видимому, неизбежна благодаря последней штучки М<ак>-Магона, превосходящей всякое воображение². А во-вторых, наступают детские праздники Рождества и Нового года, и я, конечно, желаю провести их дома. Можно бы было, разумеется, и до этого срока торопливо заглянуть в Париж и нестись тотчас же назад, но тогда — какое же удовольствие? Вот почему я нахожу чрезвычайно удобным для себя Ваше предложение: — будем ждать, тем более что ледяная атмосфера, здесь наставшая, плохая среда для движения и эволюции ревматика, подобного мне³.

Дети мои заслуживают хороших праздников, между прочим. Благодаря системе здешних школ, мягко, но неотступно требующей исполнения долга и принятых правил, они получили представление об учении как о серьезном деле, чего до сих пор не было. Но зато, когда они возвращаются к позднему обеду домой, квартира моя превращается в хаос — шум и гам, которые тогда подымаются вокруг меня, недоступны описанию: они вознаграждают себя за часы внимания в школе, за свою службу образованию, считая домашний кров ареной, где только и может распуститься свободно их детская натура. С этой точки зрения они смотрят и на грядущие праздники — и обмануть их было бы очень жестоко.

В Вашей домашней обстановке развитие детей стоит уже на другой степени. Я с удовольствием прочитываю известия об успехах Павла Виардо, начинающего играть значительную роль, как подтверждает публика концертов Паделу⁴. Вы мне не писали, все ли обошлось благополучно у M^lleМарианны, а я бы хотел знать это. Маленький человечек Диди, вероятно, уже на ногах и начинает фланировать⁵.

Еще в Петербурге, при первом известии, что для Наследника формируется особый корпус на Дунае, один генерал сказал при мне: это большое несчастие. Так и вышло. Отдать Елену позади Балканской армии и не видеть, как под носом сформировался 20—30-тысячный отряд Сулеймана, имея вдобавок массу кавалерии под рукой для разведок — дело вопиющее. На что ‘Le Nord’ — и тот соглашается, что зевок этот был уже не в меру добродушен. Горько-комично звучат слова реляции, известившей, что после очищения Елены — сильные подкрепления посланы со всех сторон к отряду, ее защищавшему. Вот так-то и всегда с нами. А между тем остались наши пушки, трофеи, 3000 человек на месте у турок и опять возродилось мнение в Европе, что настоящая война на полуострове только что начинается… Может быть и правда. О горе, горе!⁶

Прощайте, друг.
П. Анненков

247

5 (17) декабря 1877. Брюссель

17 декабря 77
Bruxelles. 37 — г. Montoyer

Скажите, любезный друг И<ван> С<ергеевич>, возможно ли с большей ясностию повторить за Дюфором, что я — Мак-Магон — был 7 месяцев скотиной, говорил и думал только мерзости, собирался сделаться каналией и теперь желаю быть умнее и заслужить прощение. Я такого примера самооплевывания со стороны главы государства и не знаю. Человек этот, значит, ничего не понимал из того, что делал. Покойный генерал Кирьяков, герой Альмы, хваставшийся перед Меншиков<ым>, что его батарея уложила целый эскадрон своих гусар, приняв их за неприятельских — перед ним Юлий Цезарь. Но как бы там ни было, а примите все-таки поздравление с новым воплощением французской республики — этой Вишны нашего континента¹.

Письмо Ваше сказало мне многое, чего я не знал, и например расстройство свадьбы и жизненных идеалов у бедной, симпатичной Марианны. Как? Отчего? По чьей вине? Вы мне это когда-нибудь расскажете. Теперь я начинаю понимать намек одного старого письма Вашего, в котором вы упомянули вскользь о несчастии семейном, Вами пережитом. Это большое несчастие действительно — быть обманутой и оскорбленной в начале жизни².

Возвещаемый Вами новый русский женский талант интригует меня невыразимо³. Из таких источников, да поэтическое чутье и свежесть наблюдения. Из чумной материи, да ликёр благоуханный. А бывает! Сколько же явилось христианских героинь из гетер, да каких еще! — а потом человек есть очень сложное животное. Снаружи весь оброс свиной щетиной, а где-нибудь внутри его, в какой-нибудь впадине нравственного организма теплится постоянно уголек, который можно раздуть в пламя. Так и тут, вероятно.

Я того мнения, что Гаршин есть настоящий раненый, разумеется, начитавшийся романов — и не одного только Толстого, но и других — многих. Сужу по некоторой умеренности психического анализа, свойственной настоящему страданию. Будь он только притворный раненый и последователь Льва Толстого, не остановился бы на простых известиях о забытьи, сне и обмороках своих, а позаботился бы о наполнении их фантастическим содержанием, видениями и образами. Тут правда взяла свое, да она же сообщает и жгучий интерес его рассказу. Кроме Толстого этот действительный раненый хорошо знает и свои ‘Отеч<ественные> записки’. Иначе он бы не намекал, что сделал глупость, оторвавшись от матери и невесты для обязательных убийств и увечий собственного тела. А талант в изложении отрицать нельзя⁴.

Прочел здесь ‘Набаба’ Доде⁵. Картина яркая — даже слишком. Портреты и сцены поразительные (особенно семейство Joyeuse хорошо), но вот куда зашел чистый реализм, не во гнев будь сказано г. Золя. Какая разница между романтизмом, изобретающим людей и дела, и реализмом, вытаскивающим их из Туниса и гаремов и столь же жирно наделяющим их богатством, дурачествами и коварством, как предшественники их наделены были героическими стремлениями и безумными порывами. Романтизм по крайней мере искал выводов, а здесь ищется только — опоить читателя шипучим дурманом. Я боюсь, что новые произведения Золя, по необходимости, будут в том же роде.

Хотел еще написать Вам о ‘Дворянских мелодиях’ Щедрина в ‘Отечественных) записках’, где и на Вас есть опять злобные намеки, но оставляю до следующего письма⁶. Статья эта лицеприятная и лицемерная не по-щедрински подаёт повод ко многим соображениям. Прощайте, друг.

П. Аннен<ков>

248

12 (24) декабря 1877. Брюссель

Понедельник 24. Декабрь 77
Bruxelles. 37, г. Montoyer

Плачет и абсент пьет с самой пятницы, говорите Вы, добрейший И<ван> С<ергеевич>. Как бы это на месте было, если бы случилось после отречения от президентского стула, а теперь, сохраняя стул, да плакать — очень подозрительно¹. Мы вот радуемся — Петербург вне себя, пишут, встречая своего хозяина, как гостя — да оно и понятно — ведь это Плевна и Каре приехали на Варшавскую станцию, а их давно ожидали и уже теряли надежду их видеть когда-нибудь². Признаюсь, я сочувствую грому и шуму, который теперь носится по Петербургским улицам, и желал бы послушать его через телефон, но душа зело омрачена тем, что Англия покамест язык нам показывает, а затем уже несомненно и зубы выставит. Не скоро кончится эта война. Вот уж за Балканами вырастает новая Плевна в образе Адрианополя, и на этот раз в ней будут сидеть не одни турки³. Не знаю, какого мнения о необходимости отпустить Россию с пустыми руками из Булгарии держится у Вас г. Вад<д>ингтон, но знаю, что республиканская партия во Франции, которой мы так аплодируем, нам отлично напакостит при первом случае. Какая ей надобность любезничать с союзником, который великолепия французского ‘реванша’ — не признает⁴. За сочувствие к реваншу республиканцы готовы отдать Англии, если бы та одобрила его. все Средиземное море с Египтом, Критом, Гибралтаром в Дарданел<л>ах. Это не очень политично, но народным страстям придется как раз, по зубам. Я оттого составляю это дипломатическое письмо, что все полагаю еще Вас не совсем оправившимся после подагры и потому способным заниматься и скучными вещами.

Стасюлевич мне пишет, что в переписке Пушкина Вы и он подвысили заставу на такие штучки и заявления, которые будто мой пуританский дух никогда бы не пропустил на журнальное шоссе. Это несправедливо. Нет такого скандала, который, по-моему, не имел бы права явиться в литературе, но с одним условием — биографическим его объяснением. Сделал ли это последнее Гаевский — не знаю, а если не сделал — то дурно. Корни всякой мысли всегда важнее ее самой, и, когда эти корни скрыты или не тронуты, мысль может казаться гораздо более неприличной, странной и смешной, чем она есть в самом деле⁵.

Погода стоит здесь гнусная, курс наш ей не уступает, а из этого выходит, что я страдаю и в духе моем и в кармане. Только бы пережить поскорее это ужасное время, да вряд ли. Подозреваю, что оно будет гнаться за нами еще очень долго.

Старые наши знакомые, Ю. Жуковский и Антонович снова выходят на сцену со своим собственным журналом. Кабацкая полемика, не умиравшая никогда, должна будет расцвести с новой силой, ибо по всем вероятиям они станут сводить старые счеты свои с ‘Отеч<ественными> записками’, и любопытно, как будут справляться с ней теперь Михайловский и Салтыков, не находившие доселе соперников в дифаматорстве⁶. Другого и чего-либо нового от возвещенного журнала не ожидаю, разве только Жемчужников снесет неслыханное яичко⁷.

Прощайте.
П. Аннен<ков>

249

29 декабря 1877 (10 января 1878). Брюссель

10 января 77¹37, г. Montoyer. Bruxelles

Да, добрейший друг Иван Сергеевич, на будущей неделе, отпраздновав наш православный, хотя и неверный Новый Год, стану собираться к Вам². Признаюсь, я все поджидаю поправления нашего курса, на что, кажется, можно надеяться, благодаря скромности поведения Английского правительства. Если скромность эта выдержит и парламентский искус, тогда с песнию ‘Rule, Brittania’ {Правь, Британия (англ.)} я с моим удовольствием готов продрогнуть малую толику — часов 9^—^ть в вагоне, которая теперь еще меня ужасает. Во всяком случае еще напишу, а затем и протелеграфирую³.

Хочу Вам передать одно впечатление, которое Вам может быть незнакомо. Я пять месяцев сряду не читал ни одной русской газеты, и вдруг мне попался в руки целый декабрь ‘Голоса’. Вышло нечто странное — столько глупости, подлости, кривляния и ползания на карачках я и не предполагал в русской журналистике, хотя 50 лет почти знаком с нею. Вот что значит приглядеться к объекту и не отдавать уже себе отчета в впечатлениях. В одном фельетоне о Плевне ‘Голос’ вне себя от громадности услуг, оказанных Наследником в эту войну. Да это еще ничего, а вот что прелесть: распределение ролей, какие должны играть все государства Европы по отношению к России, если хотят, чтобы последняя их берегла и покровительствовала им, и если желают получить одобрение русской публицистики. И это еще не все. В среде сих излияний воззвание к народу, приглашающее его не очень заноситься своими успехами, сохранять умеренность в счастии, не навязывать другим народам своих великих идей… Я совсем отвык от этого тона, от этих приемов, от всей этой лживости, в которую и сам писака не верит. Ошеломили они меня!⁴

А между тем успех асюрирован {обеспечен (от франц. assur)} у нас только такому изложению дел, как я вижу и по восторгам здешних даже читателей газеты. Что же такое русское общество?

Эдип! Разреши загадку⁵.

П. Аннен<ков>

1878

250

19 (31) января 1878. Брюссель

31^-го января. Четверг
Bruxelles, 37, г. Montoyer

Видит Бог, добрейший И<ван> С<ергеевич>, как мне хочется, как мне нужно видеть Вас и перекинуться с Вами парой слов, но умоляю поглядеть вокруг себя. Так холодно, такой снег, такая грязь и ветер, в ужас приводящий, что ей-Богу не могу себя представить в Париже, дрожащим на улице и сидящим в холодном No трактира. Подождем хоть немножко солнышка, хоть немножко светлого неба. Ждали уже много — какая-нибудь неделя-другая уже не в счет — только не сердитесь и не ропщите Вы на меня¹. Ревматик я как есть и, глядя на себя теперь, качаю головой и приговариваю — ‘таков ли был я расцветая’. А может быть, хуже был, но могущества желудка, ног и прочего было не в пример больше.

Да, переход через Балканы зимой и с пушками не я бы сделал. Мы в Адрианополе, а мир, кажется, лопнул, да и в Константинополь нас, кажется, не пустят². Что же будем делать? В ту минуту, как пишу, Английский парламент, вероятно, дает деньги правительству, а правительство объявляет невозможными русские условия перемирия³. Стало быть — что же? Придумать не могу, а страдание большое. Вот русские журналы не унывают, имея вообще легкие сердца. Англия нам наплевать — там Ирландия произведет революцию в нашу пользу! Австрия тоже наплевать — чехи там не позволят ей пошевелиться. Русский солдат не будет удовлетворен, пока не увидит креста на Софийской мечети. Все это напечатано⁴.

Спасибо Вам за обратную пересылку моего письма⁵. И со многими другими тоже следовало бы так поступить или по крайней мере предать их огню и мечу. Напишите мне непременно ласковое письмо в ответ и скажите, как Вы себя чувствуете в этом физическом и нравственном мраке⁶.

П. Анненков

Какой-то драматический талант огромных размеров проявился у нас — Соловьев! Не знаете ли чего? Островский, в гроб сходя, его благославляет⁷.

251

5 (17) февраля 1878. Брюссель

17 февраля 78
Bruxelles. 37, Montoyer

Я давно не писал Вам, добрый друг И<ван> С<ергеевич>, но это потому, что со мной произошло нечто совсем нехорошее. Мой Павлушка слег в постель после 3 дней свирепого кашля с началом вторичной плёризии {плеврит (от франц. pleursie)} и встал теперь хуже зарезанного булгарина видом. Это приятные ветры Брюсселя и сквозняки школьной гимнастики сделали — перепугался же я и отхожу теперь медленно и постепенно. Все это очень скучно слушать, я знаю, но я уже сделал привычку говорить Вам о себе и своих делах и разучиваться не намерен.

Что я такое слышал?

Будто Вы в марте желаете отечество посетить. Против этого нельзя ничего сказать, только заметить можно, что март там холоден. А впрочем, если это так, то могу напомнить, что прямее дороги в Петербург нет, как на Брюссель, Кельн и т. д. Да прямая дорога не всегда бывает самая удобная. Напишите, однакож, сколько правды в этих слухах¹.

Почему нет ни повести Луканиной, ни продолжения писем Пушкина в ‘В<естнике> Е<вропы>‘?² О последних забыл прежде сказать, что, несмотря на присутствие пердов, они еще очень осторожно процензурованы, да это и хорошо. Либо быть циником-издателем вроде покойного Погодина, либо, отсекая жизненные подробности, не отыскавшие для себя толкователя, иметь в виду только литературную физиономию документа. А она осталась нетронутой и пребывает блестящей и сияющей, хотя, кажется, не производит особого впечатления на русскую публику³. То ли дело корреспонденции журналов!..

Мне сообщают, что гражданская жена сосланного за бунт на Казанской площади — Боголюбова, выстрелившая в Трепова, мстила за то, что сожитель ее был им высечен в кутузке за грубость. А не забудьте, что Трепов популярнейший человек в России!⁴

Вот мы и сошлись у ворот Конст<ант>инополя нос с носом с Англией. Страх берет при мысли, что, может быть, и не разойдемся уже, и тогда долго мы еще терзаться будем и жертвовать головами, которые нам ничего не стоят. А вот перспектива и похуже может открыться — перехватят англичане море и выморят голодом и болезнями нашу армию за Балканами, попивая сами спокойно пунш на кораблях. Страх, да и только. А мы, кажется, решились хоть одной ножкой и хоть на минуточку постоять в Конст<ант>инополе, будь что будет впоследствии. Это советуют также Краевский, Суворин и Катков⁵. Чего вернее? И — можно ли колебаться. Прощайте. Буду скоро опять писать.

П. А.

А кто С. — Лас<с>алевского романа — узнали или нет?⁶

252

10 (22) февраля 1878. Брюссель

22 февраля 78
Bruxelles, 37, Montoyer

Новая беда, друг И<ван> С<ергеевич>. Вы видели у меня мою гувернанточку Эмилию Петерсен. Она была очень полезна нам и в последнее время — водила детей в школы, помогала им дома в составлении уроков и проч., а теперь получила известие, что отец сошел у нее с ума, посажен в секретную и вся семья повергнута в последнюю степень нищеты. Отправляю в Петербург, даю денжонок, назначаю маленькую пенсию, пока не пристроится, да все это капля в море. Если будете в Петербурге — по-покровительствуйте ей перед тамошней женской знатью, дающей места. Я хорошо знаю, что у Вас на душе есть множество секретных добрых дел: возьмите еще и это¹. Не будете раскаиваться.

Но мы остались с большой обузой на руках, пока не приищем хорошей помощницы. Сколько придется негодяек и мошенниц прогонять и новых таких же нанимать. О Париже теперь нечего и думать, но к выставке, как Бог свят, приеду². Да и до тех пор явилась на моем горизонте одна прелестная, хоть и насмешливая звездочка, на которую боюсь заглядываться — Ваш проезд через Брюссель. О, если бы она привела Вас, истинного Волхва, к моим яслям!³

Убежден, что Христос, сделанный таким жидом, как Антокольский, будет повыше пресловутого Христа Даннекера — имеющего вид идеального профессора теологии⁴. Что касается Островского, то это, видимо, банкрут, задающий праздники и балы, дабы скрыть, что он нищий. А по внешности — бал великолепный⁵. Приговор Арапетова письмам Пушкина меня утешил: это он, наш И<ван> Павл<ович>!⁶ Циник и неженка! Распутен и деликатен. За то и люблю его.

Однакож он именно и особенно — помните! — его жест {Здесь в письме следует неопределенная картина, скорее изображение неприличного жеста.} напомнил мне очень грустную вещь. Неужто я не ошибся, полагая, что прочел в газетах о смерти Вревской, бедной сестры милосердия, в Болгарии. Ужасно жалко, если правда⁷. И за что, и зачем?

Прочитали ли Вы статью Карновича в ‘Отечес<твенных> записках’ ‘Об участии России в судьбе южных славян’, где он доказывает, что идея о нашем братстве с ними и об обязанности их защищать — не русского, православного, а западного, католического происхождения⁸. В статье нет ни одного слова правды, а волнует она чрезвычайно и, кажется, очень полезным образом в настоящую минуту. Русским публицистам все кажется, что они одни на свете и никаких других интересов, кроме наших, нет или не должно быть. По Бисмарку выходит не так — есть и русские, есть и австрийские интересы — только они еще не так уж разошлись, чтобы из-за них резаться. Он надеется очень много на уступки с обеих сторон — ну, а если их не произойдет? Все темно и неопределенно, а вдобавок есть уже слухи, что и Турция начинает показывать признаки непослушания. Что будет? Я думаю, что наши условия мира потерпят великие изменения, ибо удержать их будет стоить дороже, чем стоило их приобретение. Очень гадко и горько⁹.

П. Анненков

253

13 (25) февраля 1878. Брюссель

25 февр<аля> 78. Понедельник
Bruxelles, 37, Montoyer

Тотчас же и отвечаю Вам, добрейший (а эпитет здесь уже перестает быть условным) Ив<ан> Сергеевич. Емилия Федоровна Петерсен сама прилагает короткую записочку о себе, а я только изложу мой приговор. Девушка эта основательно знает немецкий и русский языки, даже знакома порядочно и с их литературой, а французским владеет рутинно, хотя и стоит на добром основании, с которого можно успешно идти далее. Она и начитана довольно. Музыки не знает. Я считаю ее неоцененной помощницей при уходе за детьми и первоначальном их образовании. Это душа честная, привязчивая и характер ровный, даже способный на самоотвержение. Что она делала при тяжелой болезни моего Павлика в Ниц<ц>е, я никогда не забуду, и делала просто. В последнее время, когда дети стали ходить в школу — она оказалась образцовым репетитором, да и думаю, что она станет в уровень со всякой должностью, какую ей поручат, ибо умна и несчастлива. Прибавьте отсутствие заносчивых мечтаний (ей 25 лет) — за исключением одной идеи — добыть средства выдержать два года педагогического курса, сделаться титрованным педагогом (университетский диплом об окончании курса в гимназии она имеет) и стать опорой и провидением для своей семьи. Мы задержали ее здесь еще на неделю-другую, авось потеплее сделается. Напишите, напишите, друг, о ней и к Мухортовой и к другим покровительницам, а сюда пришлите к ней записочку, уполномочивающую ее явиться от Вашего имени к тем, кого Вы выбрали в ее благодетельницы, приложив их адресы. Боится явиться перед ними, как попрошайка, от которой отделываются рекомендацией¹.

Нисколько не удивляюсь, что швейцарские передовые прислали Вам адрес за ‘Новь’,² с произведениями дельного искусства это бывает сплошь. Действие их походит на coup de soleil {солнечный удар (франц.)}, поражающего наудачу и глупые, и умные головы — и притом совсем неожиданно. А вот Антонович, в новом журнале, принялся за Вас опять как за диффаматора Добролюбова и молодежи 60 годов, которые теперь имели бы 40 лет, т. е. тот термин, по мнению первого, когда человек никуда не годится. В том же журнале наша Солнцева-Шульц объявлена аристократической блудницей, не преминувшей похвастаться небывалыми победами своими³. Истинно скажу, что русский тон общежития, печатного и устного разговора — ужасен и совершенно в уровень с болгарами, сербами и румынами и всею сволочью дикарей, нами освобождаемых. Любой братушка точно так же изъяснялся бы.

П. Анн<енков>

254

20 февраля (4 марта) 1878. Брюссель

4 марта. Понедельник
Bruxelles 37, г. Montoyer

Как Вас благодарить, Ив<ан> Сер<геевич>, за сделанный Вами подвиг — (пять писем написать, вызывающих на доброе дело, есть подвиг), но нужно ли благодарить? Бедная моя гуверна<н>точка сплакнула, когда я прочел ей Ваши адресы — вот и благодарность. Впрочем, она не разделяет моего взгляда на бесполезность слов, а будет их составлять в ответном письме к Вам, только боится, как это она к эдакому-то мастеру будет посылать свои слова. Я ее успокоил уверением, что мастер этот читает все и часто очень вздорное на русском диалекте, даже с удовольствием, а тут речь пойдет совсем не о вздоре. Просила оставить ей Ваше письмо на память — оставил¹.

А официального известия о мире все нет. Вчера на балу у Короля говорили, что мир подписан наверное, и прибавляли, что турецкие и русские министры ходят рука в руку друг с другом и чуть не целуются. Чудеса, если правда. Впрочем, и английские корреспонденты не могут придти в себя от изумления, видя, как вокруг Конст<ант>инополя солдаты обоих лагерей братаются, точно ничего и не было между ними. Турки блестящим образом поквитались за разбитые и плененные армии и за отобрание их провинций: они напустили чуму, сыпной тиф, оспу на всю Россию, и те уже добрались до Москвы и Петербурга. Что там делается, говорят, так это страх. Как Вы туда поедете — не понимаю, но, может, все это преувеличено².

Я считал Ев. Маркова доселе критиком, иногда завирающимся, но все же с исходными точками отправления для мысли, о которых можно говорить, а теперь оказывается, что это фельетонный герой, каких у нас тысячи. Его суждение о письмах Пушкина, от которых ждал любовных изъяснений — такая же нелепость, как любая Буренинская, Маркевическая и Суворинская бравурная выходка³. Впрочем, и от этих господ можно иногда дельную мысль выслушать. Так и Марков недурно выставил гримасную сторону Некрасовской поэзии⁴.

Прощайте и еще раз душевное спасибо.

П. Аннен<ков>

255

1 (13) марта 1878. Брюссель

13 марта. Среда
Bruxelles, 37, Montoyer

Что Вы делаете, друг И<ван> С<ергеевич>? Скучно, мочи нет. Все валится кругом нас — вот и Черкасский ушел и притом чуть ли не за час до подписания мира. Смерть его, скажу откровенно, меня поразила: такой ум и такая воля — упразднены в такое время, когда всего более они и нужны. Черт знает почему? Именно он только и способен был вести диких наших родичей, под плетью, к человеческому существованию, хотя бы и на русский манер. Ведь становой там есть идея справедливости, исправник есть идея ответственности перед государством, губернатор есть идея равенства перед законом — и тысячи Утиных не найдут никаких других для этого ужасного края, ибо утинское ‘все само собой сделается’ — совсем не пригодно для народов, а только для журнальных шалопаев в его роде. Скоро, скоро останемся мы одни-одинохоньки на сем свете, И<ван> С<ергеевич> — вот что обидно, а делать нечего¹.

Заметка Виардо об Антокольском в ‘Indpendance Belge’ — весьма честное дело. Зачем только он думает, что в статуе Ивана Грозного последний представлен собирающимся на кровавую расправу, когда в ней именно хорошо то, что она изображает воздействие расправ на самого палача².

M^lle Petersen наша еще не уехала по вторичной или уже третичной болезни Павлика, но на будущей неделе отправляется, оставляя дом наш впусте и с рыданиями неизбежными детей. Прегадкая перспектива³.

А Конгресс? Лучше и не думать. Вообще такого беспокойного, разорванного, гнетущего состояния я еще и не переживал, как ныне. В 1854 было много лучше. Тогда знали, что государь изволит воевать с другим государем, и что может статься они и разойдутся. А теперь народы засучивают рукава друг на друга, а народы не так скоро мирятся и идут на выпивку⁴.

Страшно, а впрочем, живем по указанному шаблону. В свое время едим, читаем, рассуждаем и горячимся… а там года, года, а за ними — вечная память — и дело в шляпе.

П. Анн<енков>

256

10 (22) марта 1878. Брюссель

22^-го марта
Bruxelles, 37, Montoyer

Возился, возился все это время с отъезжей мисс Петерсен, уже улетевшей от нас¹, а потом с детьми, да и не написал о ‘Любушке’, которую прочел². И Вы что-то слишком упорно молчите — не больны ли?³

‘Любушка’ мне особенно понравилась своим тоном — эта тихая манера говорить о вещах совсем не тихих производит очень хорошее и притом новое впечатление. Мысль заставить старуху рассказывать о непонятных ей буйствах ума и сердца — чрезвычайно оригинальна. Вообще вся повесть замечательна по своим приемам, которые обещают в Луканиной хорошего писателя, не принимая в счет даже и содержания ее таланта. Приемы важная вещь — характер человека, склад его мысли, нравственная его природа— все в приемах, а они у нее весьма симпатичны и у всех должны произвести то же самое благоприятное впечатление, какое и на Вас оказали, а я так просто ими залюбовался.

А повести тут все-таки нет — есть идея повести, а самой ее нет. Это реферат о происшествии, а не оно само. Бездна прелестных подробностей из дела, которое оставлено на благосклонную догадку читателя. Сама няня еще слишком явно играет свою роль помощницы автора, скрывающей концы рассказа, и несколько досадна многими вычурными в ее положении фразами, а особенно кокетничанием и беспредельной кичливостию своим холопским званием, что, кажется, не совсем в народном духе. Вообще при удачном и верном в высокой степени колорите г-же Луканиной надо пристальнее всматриваться в лица и понять, что при общей истории времени, какую выражают, у них есть еще своя партикулярная {частный (от франц. particulier)} история, которая не менее любопытна, чем первая. Хотел сказать — более, да страх показаться узким буржуа остановил перо.

Вот и мнение, которого Вы требовали, но оно было бы не полно, если не сказать при этом, что значение произведений вроде ‘Любушки’ тем велико, что приучает публику смотреть на наши революционерства и нигилизмы с более гуманной точки зрения, с одной стороны, и с менее задорной и буйной, с другой, чем это делалось доселе.

Прощайте, друг.
П. Аннен<ков>

257

23 марта (4 апреля) 1878. Брюссель

4 апреля. Четверг
Bruxelles, 37, Montoyer

Я хотел посылать Вам телеграмму, неверный друг мой И<ван> С<ергеевич>, и спросить, что с Вами делается, потому что становилось беспокойно, но получил Ваше письмо и сделал таким образом экономию. А экономию надо делать. Вот Вы продаете картины¹, а мне продавать нечего — подумываю, не уехать ли в Россию, прекратив воспитание детей, начавшееся так благоприятно², да будет ли дешевле с монтировкой дома в Петербурге и с приемом гостей, в числе которых должно считать сыпной тиф, скарлатину и оспу. Ужасное время.

Ясно, что Англия намерена превратить всю кампанию нашу прошлогоднюю в нуль, в воспоминание и причислить миллионы рублей и 100 тысяч русских трупов, оставленных в Турции, к предметам археологического свойства³. А у нас занимаются тем, что за повестушку выговоры дают редактору — стало быть, говорили об ней и соображения имели⁴. Да пусть их! Скоро упрыгаются и головки умные свои повесят, ибо времена близятся, по-моему, чреватые событиями, говоря ораторски. Вопросы о них самих, об администраторах подымаются со всех сторон. Мартовское ‘Внутреннее обозрение’ ‘В<естника> Е<вропы>‘, ‘Прерванная переписка’ в журнале ‘Слово’ — все это сим<п>томы, а также и тон ‘Москов<ских> ведомостей’⁵. Я слышу, что о Рейтерне, Милютине (!), Горчакове (!!) и проч. уже иначе и не говорят в Петербурге, как об идиотах, ни к чему не годных и с которыми Россия идет к гибели. Для второстепенных знаменитостей уже и слов ругательных не находят — Ламанские, Треповы, Шуваловы буквально именуются мошенниками и это совсем не в нигилистических кругах, а в окрестностях Гостиного двора и Петер<бургской> Думы⁶. Если война разовьется пространно, как следует полагать, а деньги так же пространно скроются в глубь земли, говор будет все выше и выше подыматься, что уже и начинается. Он еще теперь прикрывается безобидной фразой — довершение реформ — но снимет этот передничек, как разгорится пожар и наголо потребует коренной административной реформы. Для меня это несомненно, и патриотизм, которым постараются заглушить говор, уже не поможет. Он теперь уже заплетается во все протесты и осуждения, а тогда и совсем с ними сольется, так что не отличишь, кто бунтует и кто патриотствует. Вот что думается мне, а правильно ли — покажут очень, очень близкие события. Только часы тяжелые наступают для правителей наших, это верно, а они заняты повестушками и передовыми статейками журналов! На здоровье!

П. Анненков

258

9 (21) апреля 1878. Брюссель

21 апреля. Понедельник
Bruxelles, 37, Montoyer

Напишите мне, любезный друг И<ван> С<ергеевич>, не медля нимало — стоит ли приезжать к 1^—^му мая, дню открытия Выставки, или это будет только день открытия, а сама Выставка имеет явиться позднее, а также когда Вы сами располагаете покинуть Париж приблизительно. Из комбинации этих сведений, да из Вашего совета по этому же поводу — и должно явиться мое решение тронуться отсюда и назначить самый день отъезда. Будьте ласковы — не замедлите ответом¹.

А хорошие дела делаются в России. Засулич, Юханцев, стрельба в народ неизвестно для чего и кем сделанная, Охотный ряд в Москве, кидающийся на растерзание студентов, а потом всех в немецком платье, а потом уж и на полицию². Чепуха и бред, не имеющие примера и умопомрачительные. При этом сбор на войну с Англией — буде можно и с Европой,— и мольба к Германии спасти нас от войны³. Не верится что-то в возможность обоюдного отхода от Конст<ант>инополя как флота Горнби, так и войска генерала Скобелева при вызове Индейского войска, с одной стороны, и при разговорах о каперстве, с другой⁴. Словом, идет такая симфония, что бежать хоть в пустыню, в Симбирскую деревню, например, ибо разумения уже не хватает, чтоб жить в таких порядках и дорогу в них находить для себя⁵.

Много надеюсь на беседу с Вами — не мешкайте ответом.

Весь Ваш
П. Анненков

259

16 (28) апреля 1878. Брюссель

28 апреля. Воскресение
Bruxelles, 37, Montoyer

Что это за несчастие, любезный друг И<ван> С<ергеевич>? Я собираюсь к Вам — вы в подагре, Вы здоровы — я не гожусь никуда. И это уж не первый раз, только теперь уже и последний. Как только получу известие, что Вы без отвращения можете принимать людей, хоть не совсем со здравыми, но по крайней мере с действующими ногами, то и явлюсь получать свою долю в беседе с Вами. Упустить же Вас и дать скрыться без живого слова в Орлов<скую> губер<нию> — есть идея возмутительная и допустить ее я не могу. Очень рад, что художественную выставку ждут к 15^wv мая: авось Вы тогда подыметесь с одра болезни и мы бы вместе поглазели на нее. Ради Христа известите меня одной строчкой о ходе вашей проклятой болезни и, если можно, назначьте по глазомеру срок ее обратного шествия. С ним и буду соображаться¹. К тому времени, вероятно, и война будет уже объявлена — все же лучше, чем это канатное балансирование между страхом и надеждой, в котором обретаемся с марта месяца — и которое меня лично просто изнурило². Дело Засулич имело силу отвлечь внимание Европы от Стефановского трактата — вот успех, так успех, да и стоит, хоть и будет через неделю позабыт³.

Моя гувернанточка уже и местечко нашла, не то чтицей и компаньонкой, не то развивательницей какой-то девчоночки, а кажется, со всеми этими функциями вместе. Да и слава богу. Она была у г-жи Раден и приемом ее не нахвалится, притом же и надежду на какое-либо казенное местечко от нее вынесла⁴. Если получит, то будет счастливее нас с Вами, ибо на чем мы держимся? Дунет на нас М^me Victoria из Виндзора и разорит в пух, а бюджетного пирога все-таки не унесет: кому следует кусочек из него, тот и получит⁵.

Вот Юханцев, кажется, это ведь брат Мухортовой, немножко промахнулся, запустив в общественный пирог слишком глубоко свой ножичек, но то же самое сделал и Корш, припечатав вызов Засулич, по адресу к тайной полиции, за что и поплатился журналом⁶. И выходят 3 нищих на поверку — Засулич, Юханцов, Корш. Горько подумать, что и сам таковым же сделаешься, но уже без всякой вины, без коммерческого, политического и литературного азарта.

Время ужасное. Прощайте.
П. Аннен<ков>

260

23 апреля (5 мая) 1878. Брюссель

Воскресенье 5^-го мая
Bruxelles, 37, Montoyer

Диспозицию Вашу, любезный друг И<ван> С<ергеевич>, я принимаю вполне, с одним замечанием. Слухи есть, что Выставка в P des beaux Arts {Дворец изящных искусств (франц.)} откроется не 15, a 24 мая. Так не лучше ли для сбережения кармана (а это соображение немаловажное при нынешних парижских ценах), чтоб я явился к 20^—^му мая. Если это не согласно с Вашими видами и планами, то напишите — прибуду к 15^-го мая, да и когда назначите вообще. Говорят, на большой выставке в большинстве иностранных Отделений стоят не произведения промышленности, а тюки и ящики с этими произведениями. Впрочем, разложиться торговому люду не то, что нашему брату собраться — мигом готово. Только Вы-то выздоравливайте¹.

Прочел статейку о Засулич в ‘Revue’². He совсем бездельна, несмотря на обычные дурацкие росчерки и крючки французских этнографов, а есть и очень меткие. Тезисы, как например: русский легко и часто бывает великодушен, но справедлив — никогда. В эту последнюю неделю я встречаюсь беспрестанно с Вашим именем в печати. Уже и в статье о Засулич автор сует его, в виде поддакальщика своего, а затем вижу, что Вы были ассистентом и чем-то вроде покрова божией матери у фальшивой г-жи Кулишевой на суде Интернационалов. Непременно напишите, кто эта ложная Кулишева по-настоящему, и что в ней сидит за чертик — красив или только шаловлив, и что за фигуру делает ее сообщник, итальянец. Не забудьте, пожалуйста³. А вот не далее как сегодня прочел, что журнал ‘Unsere Zeit’ посвятил Вам целую статью. Я очень плохо понял, в чем дело, по краткому изложению ее содержания в ‘Новом времени’⁴. Прочту ее уже в Париже, ибо здесь достать немецкий журнал так же трудно, как добыть капельку ума из любого бельгийца. Ужасная земля! Но как бы Вы ни были больны, друг И<ван> С<ергеевич>, Вас должно утешать, во-первых, что Вы больны одной болезнью с Горчаковым, только в меньшей степени, как и следует быть по разнице чинов между им и Вами⁵, а во-вторых, что в литературе и жизни Европы Вы занимаете место, какое еще не доставалось русскому человеку. Меня по крайней мере — это радует и гордит, будто я сам слышу от прохожих — смотрите вот это он. Прощайте.

П. Аннен<ков>

261

27 апреля (9 мая) 1878. Брюссель

9 мая, четверг
Bruxelles, 37, Montoyer

Спасибо, любезный друг И<ван> С<ергеевич>, за аккуратное уведомление. 20 мая я буду в Париже около 9 часов вечера, о чем и пишу в H de Calais, хотя и не знаю, будет ли место для меня у него. Содержатель немец, и вероятно все немцы в мире к нему нахлынут, но были бы свиньи-деньги, а хлев для них отыщется¹. К сожалению, у меня этого стада немного. Я уже рад, что благодаря Шувалову курс наш стоит на 2 ф. 40 с. за рубль, и уверен, что при отъезде его из Петербурга — оный рубль совсем мифом сделается. Надо пользоваться случаем. А покамест Россия доведена до того, что Шувалов может сделаться историческим лицом и спасителем государства². Впрочем, от кого бы ни вышла поправка нынешней войны, этого кровавого сочетания сантиментализма с головной пустотой — спасибо всякому. Если что-нибудь останется изо всего этого неимоверного дела, так это будет произведением не русского воинства, а добродушия и сердечной мягкости Биконсфильда³. Хотеть освобождать народы, не имея понятия, что такое свобода и что за птица — народ — это штука мудреная, особенно когда еще сам нищий и живешь только по милости того, что дадут на бедность со стороны. Вот прогуливаться по дворцу и производить в чины и кавалерства много легче. И сколько наград в Петербурге, Боже мой! Краснокутский — полный генерал, Трепов — полный генерал с неотысканной пулей в заднице, Альбединский — полный генерал, мой братец — тоже. Не помните ли у Тютчева стройного, высокого идиота по фамилии Новиков — Кавалер Анны 1^—^й степени и т. д.⁴ Да Бог с ними — пускай млеют в своем соку. Опасно, что могут сделаться руководителями судеб человеческих, а то бы даже и приятно.

Я что-то перестал понимать русскую жизнь. С одной стороны, выговоры дают за повесть, а с другой, Салтыков расхаживает, как будто с желтым билетом. Прошлый раз изображал двух шутов, которые нашли, что для полного вида благонадежных людей им надо непременно замарать себя какой-нибудь гнусностию, и размышляют, что выбрать — кровосмешение или двоеженство. Нынче представляет составителей устава благочиния, имеющего целью открыть свободный доступ полиции во все квартиры. И ничего!⁵Правда, что уж очень забавно, а перед уморительным рассказом русская строгость немеет. Такого забияки, как Салтыков, еще и не было у нас: он открыл вдобавок секрет быть приятным тому, кому в лицо плюет. Это гениальный человек.

Прощайте покамест.
П. Аннен<ков>

262

3 (15) мая 1878. Брюссель

15 мая. Среда (Брюссель)

Ну, уж если милость Ваша будет справиться в Htel de Calais, rue Neuve des Capucines, есть ли комната для меня к 20 мая, 9 часов вечера, то, конечно, обяжете. А то как бы я смел поручать подобное дело человеку в постели и в подагре, без его формального дозволения. Я сегодня же телеграфирую о том же в уже помянутый отель. Если у него помещения нет, то будьте отцом родным и удержите клетушку в Htel Byron или в другом каком и телеграфируйте сюда на мой счет¹. А что я за все это буду обязан Вам поклониться в ноги — то несомненно. Как бы хотелось отужинать с Вами в понедельник 20-го, но о таком счастии и думать не смею².

П. Анненков

263

26 мая (7 июня) 1878. Брюссель

Пятница, 7 июня
Bruxelles, 37, Montoyer

‘All right’ {Все в порядке (англ.)}, любезный друг И<ван> С<ергеевич>. Приехал здрав и на другой день, отпустив детей по школам, засел в зеленое кресло, да так и просидел в нем до заката солнца, которого, впрочем, не было весь день. Перед глазами все носится, в ушах все шумит Париж — лунные фонари его даже мерещатся в зрачках, как бельма, и катится он передо мной в омнибусах, шарабанах, каретах etc. Сильное впечатление произвел на меня Париж в этот приезд — ‘Выставка 1878’ составила мне pendant {пару (франц.)} к февральской революции 1848, тоже мною виденной, и в этих двух явлениях замыкается для меня целая 30-летняя моя жизнь. Вдоволь не надумаюсь над ними¹.

Вера интересно побледнела и похудела от прошлой болезни: ресницы сделались длиннее и падают на глаза очень эффектно. Павлик сохраняет свой сосредоточенный, надутый вид, прерываемый невообразимыми вспышками шалостей. Перед обедом пристал: как по-французски — лук, узнал, что арбалет и вдруг скрылся, когда суп подали. Является с купленным арбалетом — зачем, спрашивают? — В Бадене буду стрелять на горах. Мои расписные шоколады от Маркиза произвели эффект — почти такой же, как ваши конфеты от Сиродена на жену: очень благодарит Вас².

Прочел между тем ‘Женитьбу Белугина’ — это вещь положительно хорошая, хотя и не очень психически глубокая — что-то вроде русской ‘Укрощение строптивой’³. Как-то неприятно мне сделалось, что Белугин объявляет, что он притворялся в превосходных сценах своей благородной дикости, которая, казалось, выходила из нутра его, и нутро его объясняли великолепно. Удивительно, как иногда талантливые писатели сами себе пакости делают. А все-таки — штука замечательная, и как в замечательных штуках бывает — второстепенные, едва намеченные подробности еще бросаются в глаза не хуже главных мотивов. Отношения между молодым Белугиным и отцом его — дело большого мастерства, как и много другого в том же роде.

А курсы наши падают опять. Биржи, верно, занеслись слишком спервоначала, да теперь и палец мудрости в рот положили. Увидим, что будет далее. Пишите, друг.

П. Аннен<ков>

264

11 (23) июня 1878. Брюссель

23 июня. Воскресенье
Bruxelles. 37, Montroyer

Почему Вы замолкли, точно вся Ваша доброта и любезность истощились на мне в двухнедельное мое пребывание в Париже и ничего более не осталось. А у меня они еще растут по мере удаления от эпохи моего визита на Выставку и воспоминания о том, что Вы и окружающие Вас делали хорошего по адресу моей личности¹. Объясняю молчание Ваше хлопотами и заботами председательства на Лит<ературном> Конгрессе. Речь Ваша хороша — редкий литературный танцмейстер так хорошо сумеет раскланяться с соседкой и с vis—vis {лансье (танец) (франц.)}, как Вы сделали, при начале этого Lancier {партнер, визави (франц.)}. Но как-то Вы вывернетесь, когда Ваша пара потребует кошелька, жизни и формального завещания всего имущества в свою пользу. Напишите, в каком положении это дело, да и о том — что из себя теперь делать будете. Надо же мне знать, едете ли в Карлсбад и Россию — и когда?²

Мы успели нанять гувернантку — француженку из Нанси, так ловко ограбленную пруссаками в 1870 г., что она принуждена была бросить свое заведение для воспитания девиц и искать места репетиторши по здешним пансионам. Глаза у нее загораются, как только упомянут о немцах, и каждый день в 5 часов утра бегает слушать немую обедню в ближайшей кирке {церковь (от флам. kerk)}, где и молится о ниспослании гибели всему племени Короля Вильгельма. Выстрел Нобилинга, кажется, приписывает действию своих молитв³.

Вот и начинается обряд публичного покаяния и воспринятая хлыста для России. Булгария до Балкан и Балканы для Турецких крепостей, что равняется упразднению первой. Бедные загубленные русские души!⁴ Один приехавший из Петерб<урга> рассказывал мне, что фельдмаршал Николай Ник<олаевич> произвел скандал, начав покупать дома и дарить их Числовой из денег, добытых им на войне!⁵ И с такими-то грязными руками вздумать исполнять великую историческую миссию. Нет, топите еще для себя пожарче баню пакибытие, прежде чем соваться в люди с неумытым рылом.

П. Аннен<ков>

265

29 июня (11 июля) 1878. Бланкенберг

11 июля 1878
Blankenberghe (Belgique)
Maison des Bains de M^me Marchand

Пущаю на ветер это письмо, добрейший И<ван> С<ергеевич> — авось где-нибудь и захватит Вас. Этот неприятный перерыв в наших сношениях произошел от моей нерадивости, которую я приметил уже в Бланкенберге — так захлопотался в укладке, расплате и повершении всех Брюссельских дел. Остаюсь я здесь до V^-го августа и если к этому сроку не получу от Вас известий, то буду писать в Париж — для пересылки к Вам туда, где обретаетесь¹. Затем поеду, неизвестно зачем, в Баден в объятия Анстетихи²и, кажется, с одним только Павликом. Жена с Верой и со всем домом явится туда позднее — Вера желает 9^-го августа присутствовать на экзамене и distribution des prix {раздача премий, наград (франц.)} в школе, ибо тоже получает какую-то декорацию, то необходимо получить ее публично и при туше труб и землетрясении. Мы не в силах отказать ей в этих первых проявлениях жажды славы и почестей — будучи очень глупыми родителями, как и все русские.

Ничего не пишу другого в этом письме, которое не имеет будущности и как голубиный почталион может быть перехвачено и съедено посторонним. А все-таки не могу не сказать, что требования, предъявленные к Вам журналистикой нашей, выходят даже и из рамки пошлостей и вращения в пустых, сочиненных вопросах, которыми она питается. Хотеть, чтобы Вы прочли курс рус<ской> литературы на конгрессе и утерли нос всем европейским писателям десятком сказочек и романов нашего производства — это я вам скажу колоссально по тупоте, наглости и духу отпущенника, который сказывается в требовании³. Но — прощайте.

Весь ваш
П. Аннен<ков>

266

13 (25) сентября 1878. Баден-Баден

25 сентября. Среда,
проливной дождь
Baden Baden. Schillerstrasse 7

Вот Вы и на месте, любезный друг Ив<ан> Сер<геевич>, но только не знаю, с облегченным ли от имения существованием или еще под его тяжестию. Вчера уехал отсюда Стасюлевич, выпив у меня только чашку кофе, но успев передать мне натурой Ваш дружеский поцелуй, а что всего лучше — известие, что он нашел Вас завидно и провокант<н>о {вызывающе (от франц. provoquant)} здоровым и цветущим. Дай Бог, чтобы это длилось долее, чем l’espace d’un matin {длительность одного утра (франц.)}. Действительно, проскакать ночь из Берлина и на другой день явиться на русский концерт, как ни в чем не бывало — это такая штука, что хоть вашему парижскому Самисту в пору, о котором и мы здесь со Стасюлевичем вспомнили не без веселого чувства¹. Очень хорош и стоил бы быть героем юмористическо-социального очерка. А все же он должен уступить пальму первенства русскому самисту, являющемся в лице В. Стасова. Реферат последнего о 2^—^м концерте в ‘Новом вр<емени>‘ — есть шеф-дёвр закулисной интриги, выступающей в форме музыкального отчета. К довершению удовольствия и поучения оказывается из этого отчета, что Стасов на концерте сам не был, а имел только в руках его программу! Оркестр! Туш — s’il vous plait! {пожалуйста (франц.)}²

Если Вы вздумаете сказать мне несколько слов о том, что видели и думали в России, а это крайне любопытно, то письмецо Ваше еще застанет меня здесь³. Я выезжаю в Брюссель 3—5^-го октября, предпосылая себе страшно надоевшую нам и детям гувернантку на произвол судьбы и дураков, которые на нее позарятся. Может быть Вы не знаете, что старая наша гувернанточка, Петерсен, благодаря Вам и участию г-жи Раден получает блестящее место у Белосельских при 9-летней их дочери с жалованием по 800 т. сер. в год — и приезжает с ними в Баден, но я уже не застану ее⁴. В Брюсселе у меня новый адрес — Place de l’Industrie, 36. Там, друг,— буду ждать между прочим очищения принятого Вами на свой счет должишка — романа Пушкина, помните, со справками у Орлова и восстановлением его по вашему соображению⁵. Вам же суждено быть добрым гением по отношению ко мне и семейству моему.

А покамест наслаждаемся лицезрением кн. Горчакова, в ожидании приезда гер<манского> Императора, которого, однакож, не узрим, по всем вероятиям: нагоняют солдат и полицейских со всех концов Империи⁶. Горчаков страшно рассердился на корреспондента ‘Times’. Говорит, что лгунишка Бловиц извратил слова Бисмарка — вероятно уже пьяного в конце обеда, и таким образом вышла новость, построенная на клевете и пивном хмеле, дружески обнявшихся, чтобы бросить в него комок грязи⁷. — Картинно!

Жму Вам крепко руку и мысленно возвращаю поцелуй, полученный с тонких губ Стасюлевича.

П. Анненков

267

27 сентября (9 октября) 1878. Брюссель

Среда 9^-го октября
Bruxelles. Place de l’Industrie, 36

Вчера только в 7 часов вечера подкатил к Брюсселю и на пороге моего новоселья получил Ваше письмо. Нет никакой беды в том, что Вами овладела апатия, хорошо и мне знакомая — важно то, что на дне мысли горит или теплится желание сбыть ее и исполнить то, что было предположено — значит предположение и сбудется, а рано ли, поздно ли — это все равно. Буду ждать — вот и все¹.

Достаточно загадочны ваши слова, что мы свидимся скорее, чем думаем. Никто, как Бог, желательно, чтобы какой-нибудь другой бог, центральный, посоветовал нашему низшему богу держать Вас в этом мнении и направить стопы ваши в этом смысле и по этому пути².

Все остальное — как быть надлежит. Устал я крепко от моей комодной жизни, а сиденье в Брюсселе тоже не очень красиво. Как тут быть? Плыть по течению жизни, покуда еще барка, меня несущая, еще не дала трещин и течи. Так и делаю. Детей всех разместил. Веру экстернатом в пансион, а Павлуху и совсем на свой кошт — только по воскресеньям будем видеться. Иначе и нельзя. Малый славный, кроткий и честный, только ни на небе, ни на земле никаких авторитетов не признает. Читал я в Бадене журналец под заглавием ‘Община’ — вот у меня под рукой явился настоящий сын этой ‘Общины’³. А так как это явление несколько преждевременное, то и отдал в закрытое заведение, где, впрочем, англичанка воспитательница влюблена в детей, но преимущественно иностранных — греческих, турецких, русских и проч. Вот редкость.

Прощайте, друг. Семь месяцев теперь, по крайней мере, будем говорить друг с другом с насиженных мест и под теплотой таковых сидений.

П. Аннен<ков>

268

28 октября (9 ноября) 1878. Брюссель

9 ноября
Bruxelles Rue de l’Industrie, 2

Только что отправил к Вам открытый билет с выговором, а письмо от Вас, добрейший И<ван> С<ергеевич>, тут как тут¹. Это всегда так бывает — заищешься ключа, а ключ в кармане старого пальто. Взломаешь ящик, а стоило только подождать. Такое именно и случилось со мной событие на днях и кстати пришло на ум теперь. Однакож — какой Вы молодец, как я погляжу! Слетать в Англию, в Оксфорд, Кембридж нипочем. И это в 60 лет, которые вам завтра стукнут. Примите поздравление². Я полагаю, что Арапетов разделяет мой взгляд на эдакую физическую доблесть (он и сам из породы богатырей) и примет меры чествовать оную достойным образом. Поклонитесь ему. Весело вам живется, господа!

Да, и не мудрено — в Париже все вам лезет в рот само собой, а вот мне здесь стоит больших трудов добыть каждую крупинку рассеяния. И чего я для этого ни делаю. В церковь хожу по воскресеньям, за проклятую Пат<т>и плачу 25 ф., с чинами посольства разговариваю, королевского доктора приглашаю без нужды, чтобы о политике поразмыслить — и все наконец оставляет вкус величайшей пошлости³. Таков уж город. Вот одна надежда — отвести душу с вами на целый год, когда вы проездом будете у нас. Жду сего часа, как благовеста к заутрени Светлого Воскресенья. Исключение из общего типа довольной собой посредственности, какой здесь господствует, составляют музей и библиотека Брюсселя. — В музее голландских Рембрандтов нет, но есть Руисдали, Хобеммы и Винанты — упоение!⁴ А в библиотеке, так называемой бургундской, сберегается и сокровище — молитвенник венгерского Матвея Корвина с миниатюрами Атаванте 15 столетия⁵. Что за миниатюры! Скромность и провокация. Стыдливое христианство, помешанное с радостью и пониманием жизни. Все это говорю с целью укрепить в Вас намерение остановиться в Брюсселе, где, кроме приятеля, и такие прелестные вещи обретаются.

По сцеплению понятий мне приходит на ум благороднейшая Милютина, которая в монастырь собирается. Мне кажется — я понимаю это намерение. Это существо, огорченное страшной жизнию вокруг себя, и которое боится, чтобы не выйти из нее — каким-нибудь отчаянным coup de tte {безрассудный поступок (франц.)}. Монастырь тут стоит на дороге. А впрочем, может дело и гораздо проще и главную роль в нем играет, как и вы полагаете, придворный мистицизм⁶.

Стасюлевичу возбранено издание газеты⁷. А он уже приготовил и бумагу, и шрифт, и последнее дело — персонал участников. Все надо распустить по домам — вот что называется сводить счет без хозяина. А очень жаль. Вы хвалите между прочим его за то, что выцарапал у меня плод скуки и безделья моего — записки, но не знаю, имеете ли причины его одобрять, ибо не пишете, видели ли их сами, хоть частию⁸.

Прощайте, друг.

Весь ваш
П. Анненков

269

19 ноября (1 декабря) 1878. Брюссель

1^-го декабря 1878
Bruxelles. Rue de l’Industrie 2

Любезный друг И<ван> С<ергеевич>. Могу Вас известить, что физическое мое состояние приняло вид порядка, не очень твердого в сущности, но достаточного, чтоб обманывать себя и людей, чем мы все занимаемся с давних уже пор. О нравственном уже не говорю. Где тут быть довольству, когда каждый полученный рубль превращается в 50 к<опеек>, а рублей для дела воспитания детей требуется много. Заботы велие! Из России, о которой Вы все-таки мне ничего не написали, получаю сведения несообразные. Разорение гуляет по всему пространству Империи — и никто в ус не дует. Было бы правительство, а о народе нечего думать — всегда он будет, каков он ни есть¹.

Воинственность еще растет — надо выгнать международную комиссию из Румелии, надо преградить в Афганистане дорогу Англии, надо выставить обсервационный корпус против Китая, надо Австрию взять с фланга — и проч.² Это свободная пресса учит, а общество идет далее. Дипломацию по боку, трактаты к черту, простор русскому духу, которому не нужны деньги, ибо он и без того ест очень мало, неизвестно, чем питается. ‘Все сделаемся казаками’,— сказал на днях некий муж громогласно. Здешний Секретарь посольства, приехавший из России на днях, говорил мне, что спасение дипломатов состоит в том, что они не носят мундира, как военные, а то бы в Москве ни одного в живых не осталось при встрече с народом³. Растерзали бы, говорит, да и недурно бы сделали, подумал я,— только мотив расправы был бы глуп, а есть другие мотивы более резонабельные {благоразумный (от франц. raisonnable)} для этого. Например,— неимоверное невежество относительно земляков, народа русского и всего происходящего в земле нашей.

Я очень Вам благодарен за несколько строк о выставке Верещагина⁴. Мне еще помнится из Ташкентской его выставки картина голого мальчика, которого хозяин продает сластолюбивому Сарту⁵. Выражение этого старика и самого продавца, который жестом выражает, какие сокровища найдет он в телесах сего киргизёнка — силы реальной, почти невыносимой. Таковы, вероятно, и его булгарские эскизы.

Не отстану от Вас, пока не дадите своих соображений о романе Пушкина⁶. Я считаю своим долгом сохранить этот клад для публики, но сообщить его, хотя бы и в отдаленном будущем, нельзя, не собрав всех нужных к тому комментариев предварительно. Видите, что это дело серьезное.

На днях видел во сне Ханыкова, разговаривающим со мной серьезно, как он всегда разговаривал. И не бывать этому более вовек!⁷

Поклонитесь от меня, пожалуйста, всем Вашим, молодым и старым.

Весь ваш
П. Аннен<ков>

270

27 ноября (9 декабря) 1878. Брюссель

9 декабря. Понедельник
Rue de l’Industrie, 2. Bruxelles

Конечно, добрейший И<ван> С<ергеевич>, где Вы, тут и я — и на памятник Ханыкову охотно жертвую 40 фр.¹, а дал бы более, если бы мне не писали, что все мои оброки превратились, странным образом, в недоимки. Вы знаете о новом открытии, по которому всякие металлы могут превращаться, после некоторых манипуляций, совершенно в другие, чуждые им тела. Вот это превращение теперь и царствует в деревнях, градах и весях отечества, да только никогда не восходя в ценности получаемых веществ, а спускаясь в их внутреннем достоинстве. Так и со мной на нынешний год произойти должно.

Благодарю и очень благодарю за обещание объяснить смысл, по возможности, пушкинского романа². Я читал моего Боборыкина и еще утвердился в мнении, что к Вам должно обращаться русскому человеку за всякой нравственной помощью, хотя знал это и прежде него. Но зачем это он сожалеет, что Вам негде прогуливаться в своем кабинете?³ Ведь вот российский публицист — прикинет непременно размер комнаты, цвет и форму штанов и пинджака, доброту ковров и занавесев, да еще выведет заключение, как они относятся к душевному настроению лица. А статейка все-таки любопытна.

Хотите ли оказать мне истинную услугу? Напишите, какая бы из 9 книжек ‘Biblioth&egrave,que blanche’ {Белая библиотека (франц.)} Гетцеля, выпущенных на подарки в 1879 г., была бы позабористее рисунками и содержанием для моей Веры. Конечно, детской литературой Вам не заниматься стать, но прослышать, какой томик наиболее удачен — можно, я тот и выпишу — будьте друг⁴.

Мы все здоровы. С начинающимися холодками выправились, а вот Вы к старым недугам обращаетесь, будто мало новых, но теперь, надеюсь, надолго будете бодрствовать⁵.

Скажите — не знаете ли, чем провинился Тимашев, что его сменили, как извещает ‘Телеграф’⁶. Я полагаю — не излишним ли послаблением цензуры и свободой, данной печати. Чего доброго? Все эти смены, замены, перетасовки и потасовки ничего не значат. Все будет по-старому. Меня удивляет тон, принятый газетами после Московской речи. Точно они ожидают чего-то необыкновенного и приготовляют к нему публику. Только и речи, что о новых шагах вперед, о развитии учреждений, о реформах первой важности… Любопытно посмотреть. Я придерживаюсь того мнения, что, покуда не сроют Василия Блаженного в Москве и Крепости в Петербурге, никаких перемен не будет⁷.

Прощайте.
П. Аннен<ков>

271

4 (16) декабря 1878. Брюссель

16 декабря. Понедельник
Bruxelles, Rue de l’Industrie, 2

Как же можно, чтобы я воспрепятствовал моим детям получить книжки от Тургенева? Ведь это память, которую они будут все более ценить, чем более станут подрастать. На указанных 4 и 5^й страницах каталога я подчеркнул 4 книжки, но они вместе выходят из определенной цены и составляют 28 фр.¹ Обязуюсь покрыть всякий излишек при первом же расчете с Вами. Кажется, Вы еще не видели новых карточек моей прогенитуры {потомство (от франц. progniture)} — посылаю².

Я только что хотел написать Вам о дневнике Глеба Успенского, как получаю от Вас указание на него³. Вот как можно спеться старикам между собой. Прав Успенский и смел. Нелегко было сказать публично, что русский народ есть сирота, опять нуждающаяся в Рюрике, Свинеусе и проч., как за 1000 лет назад! А где их теперь взять? Со стороны уже неприлично, а из внутри… Вон что я прочел вчера в одном невинном entre-fillet {газетная заметка (франц.)} русской газетки. Бывший товарищ м<инист>ра финансов, господин Шамшин выхлопотал себе маленькую земельку в Польше в 3000 т. дохода и после тщательной оценки со стороны Госуд<арственных> имуществ получил этот кусочек, а получив, тотчас же продал его за 300.000 т. Оказалось, что на кусочке растут мачтовые леса и проч. Это будет почище Трувора или кого там, который, судя по тому, что выбрал себе местожительства на Ладоге — сделал преглупую аферу. Вот каких сострадальников придется выбирать русскому народу в наставники, да этот род попечителей еще лучше либеральных и гуманных Благосветловых и tuti quanti {им подобных (итал.)}⁴.

Умов моих не хватает, чтобы понять, что такое пишут у нас в фельетонах — ‘Идеалисты и реалисты’, ‘Дон-Жуан’, ‘Гражданин’, ‘Аристократия Гостиного двора’, etc. Помогите, вразумите, если можете⁵. Потерялся я совсем: все кажется, будто голые люди выбежали из кабака и вприсядку пустились.

А вот все-таки придется ехать в землю кабаков, которые поселились и открылись на всем пространстве даже и литературы. Ох, жутко!⁶

Прощайте, друг.
П. Аннен<ков>

272

14 (26) декабря 1878. Брюссель

26 декабря 1878
Четверг
Bruxelles, r. de l’Industrie, 2

Я бы желал, добрейший Иван Сергеевич, чтобы Вы были у нас, вчера, в 9 часов вечера, когда принесли мне Ваши книги-подарки. Услыхали бы Вы такие крики, увидали бы такие скакания и даже по полу самокатания, что и раскаялись бы в Вашей доброте и любезности. Действительно издания великолепные и коротенькие надписи на них Вашей рукой удвояют их цену. За эти надписи именно и благодарю. Детям моим жить еще много, и когда они перестанут быть Верочками и Павликами — а мы сделаемся тенями в Елизее — они будут гордиться этими надписями и по ним вызывать нас к себе… Ну, словом — успех полный и спасибо Вам глубокое¹.

Но что такое с Вами делается? То пузырь, то подагра, а вместе с тем — ‘до будущего все-таки свидания’². Как это друг с другом вяжется, но жизнь — дело мудреное, она в свое время разъяснит все непонятное и скажет настоящее слово. Теперь, однакож, остается только сожалеть о глупых, но мучительных случайностях, задерживающих ее течение. А между тем все-таки они учащаются…

Мне сообщают несколько любопытных подробностей из Бадена о смерти Вяземского. Он не хотел никаких исповедей, причастий и т. п., хотя об них телеграфила Императрица и настойчиво требовала их. Он устранил ходатайство жены, Баратынской, всей русской колонии, говоря: ‘Что вы пристаете? Я знаю моего бога — это мой враг и всего рода человеческого’. Вот штука! Оказывается, что его Сиятельство принадлежал к секте ‘дияволистов’, по учению которых ‘Егова’ был Сатана и вся Библия — дело последнего³. Поучение такое — до последнего издыхания русский человек есть актер, лицемер, ходячая фальшь. Есть слухи, что недавно умершая Смирнова объявилась к концу ‘атеисткой’, весьма дурного мнения о Христе⁴. Кто бы подумал? Меня не удивит, если столб веры — Блудова окажется вольтерианкой, а митрополит умрет завзятым фейербахистом. Все возможно в нашем чудном русском мире⁵.

Прилагаю два образчика безграмотности — русской и французской, оставленные без всяких поправок⁶. Авторы здесь начистоту являются, а потому, думаю, и интересны.

Жена поручила мне сказать, что она тронута Вашим вниманием к детям и благодарит вас горячо.

Поклонитесь от нас всех, знакомых и незнакомых семейству Виардо, всем его членам, которые теперь, вероятно, ухаживают за Вами, как за родным детищем⁷.

Весь ваш
П. Анненков

273

26 декабря 1878 (7 января 1879). Брюссель

7^-го января 1879
Вторник
Bruxelles. Rue de l’Industrie, 2

Известие о Тютчеве, добрейший И<ван> С<ергеевич>, меня ошеломило и целую неделю ходил, как сонный. Я потерял в нем большого друга. Целые годы проходили над нами, а какая-то натуральная, негласная привязанность между нами не старела и не изменялась, сохраняя свое первоначальное спокойное, хладнокровно-дружеское выражение. Я пустил запросы о подробностях его кончины и о положении его несчастной вдовы по всему лицу Петербурга и теперь начинаю получать кой-какие сведения по этому предмету. Он умер от какого-то стремительного перерождения или загниения почек, прекративших всасывание и деятельность кишек в какие-нибудь три дня и приведших пациента к легкой смерти, после получасовой, не тяжелой агонии. Алекс<андра> Петровна мужественна и бодра, без эффектов — вокруг нее собрались Станкевич, Маслов, родные¹. Она по весне едет в Италию — к belle sur {невестка или золовка (франц.)} своей, где, вероятно, растоскуется вволю да и голову сложит. Что за прелесть такая? В одну неделю нет целого дома, семьи точно и не бывало. Но на эту тему уже много было говорено и потому отложим ее в сторону.

Я приятно изумлен, скажу вам, повестию Лукьянова. Со стороны обычного литературного русского тона, такого бодрого, умного, свободного подступа к предмету рассказа я совсем не ожидал — словно повесть написана в Нью-Йорке и хорошим знакомым Брет-Гарта. Но надо подождать, чтобы узнать, кроется ли за этими замашками настоящая оригинальность или ловко усвоенная и отысканная манера. Все дело в том — кто такой автор? Готовится ли он в журнальные труженики и знаменитости — или это независимый человек, способный сделаться династом? А может быть, это псевдоним, скрывающий какого-нибудь из наших старичков, искусно загримированного для святок². Посмотрим!

А что говорит невиннейший из всех смертных и изо всех бунтовщиков П. Л. Лавров о ‘Внутреннем обозрении’ ‘В<естника> Е<вропы>‘ (декабрь), которое очень замечательно?³ Много у меня вообще вопросов к Вам, друг, да вы не любите отвечать на них. Поэтому и вопрос о каком-то гениальном Гобарде, у вас проявившемся — оставляю до личного свидания, а все-таки крошечное словцо об этом явлении — не мешало бы⁴.

Все мы здоровы и на Новый русский год Вас помянем, да еще как помянем! Дети будут петь хвалу Вам, а это случилось и на небесах, при рождении Иисуса, которое мы вчера праздновали.

Весь Ваш
П. Аннен<ков>

1879

274

8 (20) января 1879. Брюссель

20 января. Понедельник
Bruxelles. Rue de l’Industrie, 2

Пропустив десяток дней с Вашего письма, добрейший И<ван> С<ергеевич>, принимаюсь за перо. Все это время находился в деловой корреспонденции с Петербургом. Между прочим, Вы должны теперь получить 2′ томик моих собранных вкупе писаний за 20 лет, на счет коего я не ошибаюсь: развернет его ныне разве тот, кто сплошь интересуется всем, чем занимались когда-нибудь российские умы¹. ‘Вестник Европы’ явился ныне без ‘Внутреннего обозр<ения>‘, т. е. без детородного своего члена, который только и давал ему мужественный вид и умеренный баритон в голосе. И действительно новая книжка выглядит как-то кисло, без этого жезла любезности, как называл М. Языков человеческий производительный орган. Стасюлевич довольно метко заметил, по случаю запрещения ‘Обозрения’: ‘Вот положение — и цензуру оскорбил, и Лаврова возмутил’². Кстати. Какой прелестный и вместе верный портретец сделали вы сего господина несколькими штрихами. Он как живой встал передо мной — с свирепым словом своим и ласкающим взором. Мастер Вы³. А вот художник, снявший портрет со Льва Толстого в альманахе того же Стасюлевича — так тот ухитрился придать ему сходство с Валентином Коршем!⁴ Чудовищная игра фотографии, совершенно равная с той игрой природы, которая оказалась в девушке, родившей недавно в Париже младенца с двумя головами, различными по типу. А все, кажется, широкая борода сделала в этом несчастном портрете.

Сегодня понедельник, и у вас решается министерский вопрос. Представьте себе, что мы трепещем при мысли, что Дюфоровский кабинет сгибнет, т. е. не я трепещу (чего мне бобылю трепетать?), а Бельгия трепещет. Удивительно, как все здесь озабоченно ждут результата прений, как об одном только и говорят, ‘а что если кризис, война с Сенатом, отставка М<ак->Магона и Флоке, Наке с возвращенными коммунарами диктаторы?’⁵ Некоторые даже молятся по церквам. Никогда не видал я такого одушевления и смятения по поводу путаницы у соседа. Любопытно.

Sanctus Gambetta {Святый Гамбетта (лат.)} — спаси! А может быть, все это и пустяками кончится. Прощайте.

П. Анн<енков>

275

15 (27) января 1879. Брюссель

27 января. Понедельник
Bruxelles. Rue de l’Industrie, 2

По себе знаю, любезный друг И<ван> С<ергеевич>, что потеря людей, лежавших в одной утробе материнской с Вами, как бы ни были малы умственные связи с ними при жизни — не проходит без боли и огорчения… Старик, вероятно, умер на лицемерных и корыстных руках своих прихвостников — незавидная смерть. Я не полагаю, что Вам следует беспокоиться об оставленном им капитале в вашу пользу — во-первых, и сумма слишком крупна, чтобы ее можно было схапать а 1а Юханцев, а, во-вторых, существует же, думаю, и его завещание. Да и не было времени сообразить кражу, которая всегда требует размышления, как план романа. Печати были наложены скоро¹.

Кто не заболеет в такую погоду? Семь лет живу за границей — подобной зимы и не видал. Бестия-подагра подстерегает за каждым углом человека, раз попавшего в ее руки. Меня она гладит только судорогами ножными, а к Вам приходит как в знакомый дом, где всегда может поселиться и угощение найти. Я надеюсь, что она теперь пресытилась и отпала от Вас².

Известите, если поедете на Брюссель. Я все надеюсь, что Вы подарите мне тогда дня два-три. К нам приезжают с южной стороны, Gare du midi {Южный вокзал (франц.)}, и тут-то я бы захватил Вас, поместил бы в очень порядочный отель — Isles britanniques {Британские местности (франц.)} — недалеко от нас, предварительно истопив его, и затем уже не оставлял бы Вас и препроводил до Gare du Nord {Северный вокзал (франц.)}, откуда мы выезжаем на Россию через Кельн и Берлин. Таковы мои мечты, а сбудутся ли, знаете Вы, да фортуна слепая³.

Не могу удержаться, чтобы не сообщить Вам анекдота из жизни того же курьезного Лаврова. При арестовании Чернышевского он явился на заседание Комитета л<итературного> фонда, где тогда я состоял членом и чуть ли не секретарем, с предложением выйти в полном составе на площадь и от имени всех литераторов требовать, через депутацию, у Царя освобождения Чернышевского. Ковалевский предложил прежде обсуждения практического плана этого спросить у самого Чернышевского, находит ли он целесообразной подобную манифестацию. А Лавров отвечал — что уже спрашивали, и Ч<ернышевский> того мнения, что это глупость, но человек в тюрьме перестает быть авторитетом. Мы, однакож, приняли мнение Чернышевского. ‘Вы изменяете своим убеждениям, господа’,— заметил чрезвычайно ласковым голосом Лавров и, пожимая руки присутствующим,— удалился с негодованием. Точно теперь смотрю на эту сцену⁴.

П. Аннен<ков>

276

11 (23) апреля 1879. Брюссель

23 апреля 79. Середа
Bruxelles. Rue de l’Industrie, 2

Любезный друг И<ван> С<ергеевич>. Вы, вероятно, ждете от меня известий, я жду таковых же от Вас, а выходят беспричинные жмурки и тихих ангелов летание. Да я бы не допустил их до этого упражнения, если бы не сбило меня с толка брюссельское ваше обещание написать мне из Москвы¹. Все ждал писания этого, а вот и весна уже на дворе: ‘Что ты спишь, мужичок?’² Проснувшись, по гласу поэта теперь, имею нужду сказать Вам, что я следил за вашим триумфом и был около Вас при всех обедах, чтениях, театрах и собраниях — и был не праздно, ибо в лице Вашем радовался и переживал торжество людей 40^—^х годов, их вступление в Капитолий, после насмешек, поруганий, оплеваний и заушений, ими понесенных. Это ли не важное дело? Признаюсь — я и не ожидал, чтобы на вашем веку произошло то, что должно было произойти на вашей могиле, но мне кажется, что и политическая резня, теперь царствующая на родине, играла большую роль в оценке начал, которые управляли нашим временем, ускорила рост замешкавшейся оценки их и перекинула публику в объятия идеалов, провозвестником которых Вы были первый на Руси в области искусства. А это такая область, в которой именно и происходят народные, общественные коронации, как государственные и политические в Успенском Соборе. Я посылал вам отсюда мои собственные ‘аксиосы’ {заслуженные похвалы (от древнегреч. )} в гром аккламаций {приветственный возглас (от лат. acclamatio)}, вами встреченных, и чувствовал, что венки, на вас сыпавшиеся, падают не только на вашу голову, но и на эпоху, вас породившую. Славная участь выпала Вам на долю!³

Не мало слышал и о попытках вынуть ваш след за спиной и уничтожить тем обаяние вашей персоны. Не жду от Вас подробностей — где же требовать сообщительности, когда только думать надо о том, как нести бремя своей популярности. Хотелось бы знать, однакож, как устроилось ваше денежное, капитальное дело?⁴

П. Анн<енков>

277

19 апреля (1 мая) 1879. Брюссель

1^-го мая. Четверг
Bruxelles. Rue de l’Industrie, 2

Письмо Ваше, добрейший И<ван> С<ергеевич>, содержит так много намеков на очень важные вопросы, что только словесно можно бы ответить на него скоро и обстоятельно. Главный вопрос, по-моему, состоит в том, что никакого реального, а не эфемерного центра для движения молодежи теперь составить нельзя, без донкихотства и без напрасной жертвы собственным существованием — и вы хорошо сделали, что отказались от этой перспективы. Подумать только надо, что бедная наша молодежь, задыхающаяся, как говорите, от несбывающихся стремлений и чаяний, до того запуталась со старыми руководителями своими, что уступила свое место кинжальщикам, заговорщикам и даже, как слышно, просто мазурикам, но с либеральными револьверами. Вот тут и разберитесь. Стало быть, надо отделить ее от этих наростов, впрочем логичных, как логичны по отношению к организму — чирей, карбункулы, раки и гангрены — другими словами, надо делать в нравственном смысле то же самое дело, какое делает Гурко, полиция, III отделение и проч. в политическом¹. Близость с последними становится при этом неизбежной, как бы вы ни старались чураться от них. Не следует также забывать, что печати теперь нет, кафедры нет, совещания, собрания, словом, клуба — нет, так какими же средствами действовать, чтоб показать разницу в направлениях? Да если бы и нашлись средства, можно ли умолчать о винах общества, правительства в настоящем положении дел, а как только сказано нечто подобное — оратор сам становится предметом негодования всех так называемых порядочных и честных людей, а что еще хуже — может быть и предметом чествования со стороны тупейшего русского радикализма, против которого собирался бороться. Бывают такие эпохи, когда руководящая мысль удаляется из центра общества на его периферию и там только может жить и действовать плодотворно. В этом положении находитесь и Вы — и не меняйте его. Мне были всегда жалки и смешны лицемерные вопли негодования и крокодиловы слезы по поводу вашего удаления из России. Веское слово и прежде ковалось и теперь куется вдали от тех, на которых оно должно действовать².

Мы все здоровы и пребываем здесь до 1^-го июня, в каковое число будем уже находиться в Баден-Бадене под кровом г-жи Анстетихи, которая и квартиру уже заготовляет нам в своих мазанках. Перспектива свидания с Вами так лучезарна, что и не верится ей. Между прочим, я еще жду сюда моего больного брата, коменданта, из Петербурга. Что-то выйдет изо всего этого?³

У меня есть настоятельная просьба к Вам: выслать сюда ко мне увраж, которого здесь не на ходу: ‘Histoire de l’Orient’, Масморо⁴. Вы понимаете, что оплата будет немедленная, ибо стыдно было бы пользоваться снисхождением человека в долг.

П. Анненков

278

14 (26) мая 1879. Брюссель

26 мая. Понедельник

Освобождаю Вас, любезный друг И<ван> С<ергеевич> — от комиссии искать и пересылать книгу Масперо, которую уже имею, но не освобождаю от обязанности известить меня, как вы живете, что делаете и что намереваетесь делать летом (слышно, в Англию собираетесь), хотя и знаю, что разнообразные и крупные интересы заслоняют от Вас, покамест, наши стоячие фигуры¹. Переломите себя и уже отвечайте на это письмо в Баден-Баден, Schillerstrasse, 7, куда я выезжаю в будущую пятницу 30 мая, не дождавшись брата, который желает ехать через Вену в Баден². Если придет от Вас письмо ранее этого срока, то его уже перешлют в Баден.

Сколько, однакоже, за Вами долгов, друг, по комиссиям моим. Вот, например, комиссия к Маслову, которую Вы и в книжку записали себе, а видели ли Вы его — не знаю³.

Много верного и очень ярко и метко выраженного в определении Э. Золя Рью-Блаза и Ренана⁴, но теория, этому предпосланная, изобличает французскую голову, которая может быть гениальной, но никогда философской. Он смешивает печальнейшим образом идеализм с риторикой и романтизмом, не подозревая, что идеализм такая же прирожденная сила в человечестве, как и все остальное, и что этот идеализм сделал возможным и его собственное положение, как писателя и критика. Потребность научных формул, о которых он так много говорит — есть уже идеализм. Все, чего он ищет и желает — зародилось в идеализме и идеализмом же и кончается. Amen!

‘Братья Земгано’ Гонкура интересны, но представляют тоже своего рода акробатическую штуку вроде той, о которой мечтал герой романа⁵. Это реализм вычурный не менее романтических чудовищностей Гюго и братии.

Прощайте.
П. Анн<енков>

279

28 мая (9 июня) 1879. Баден-Баден

9^-го июня. 79
Baden-Baden. Schillerstrasse 7

Вы не обманулись, друг И<ван> С<ергеевич>, полагая, что известие о получении Вами докторской шапки в Оксфорде доставит мне искреннее, сердечное удовольствие. Всего замечательнее, что Оксфорд сделал то, что прежде его должна была бы сделать Русская Академия. Выходит, что выбор английский есть в одно время и почет для Вас и урок кому следует. Я ненавижу Российскую Академию с ее тупейшими Я. Гротами, Безобразовыми и т. п. Авось будет теперь им стыдно, да вряд ли! Ведь за Вами не числится ни одной важно-пошлой страницы, никакой гнилой и жидкой компиляции. Ради Бога, уведомьте меня о церемониале приема в доктора (все ведь церемонно в Англии), что Вам будут говорить, что Вы будете отвечать? Как любопытно!¹

Я выписал книгу Валлеса — ‘Jacques Vingtras’ — и остановился на посвящении, которое кладет повесть к ногам всех детей, тиранизированных учителями и сеченных родителями. Большая будет публика у книги. Прочел несколько глав: это новый мир для меня! Уездный французский городишко с людишками, его наполняющими начистоту, и между ними прежалкий и презабавный мальчишка, который сделается потом комюнаром. Это история. Благодарю Вас за рекомендацию книги — не оставляйте и впредь таковыми рекомендациями². Скоро ли доберешься отсюда до замечательных явлений литературы парижской?

Что Стасов? Parlez-moi de {Расскажите мне о (франц.)} Михайловский, Елисеев — etc. — эти сгорают негодованием, что на свете были люди 40^—^х годов. Что они скажут?³

А мы словно из тюрьмы выпущены и блаженствуем здесь. Баден великолепен, наполнен благоуханием до одурения, дети пьяны от лесного воздуха, зелени, цветов. Как я их обратно повезу в подлейший Брюссель — и представить себе не могу.

В России и виселицы и курсы подымаются. Дипломаты говорят, что если бы еще и женщин вешали, то внутренний заем был бы вполне обеспечен⁴.

Поклонитесь всему семейству Виардо. Буживаль должен быть теперь прелестен. Я частенько буду себе представлять нового доктора of common law {общего права (англ.)} в его комнатах la Cora Perl {наподобие Коры Перл (франц.)} в Шале⁵. Контраст, достойный кисти фортуны.

Поэт Петров невыносимо глупо, но чрезвычайно искренно пел, по поводу 20^—^и-летнего адмирала, Мордвинова:

Свершение надежды,

Моими зря днесь вежды

И славу сбытия

Не возыграю ль я!⁶

C’est mon cas {Это и мой случай (франц.)}. Взыграла душа моя от сбытия, но уже совершенно неожиданного.

П. Аннен<ков>

280

20 июня (2 июля) 1879. Баден-Баден

2 июля н. с. 79
Baden-Baden. Schillerstrasse, 7

Терпеливо ожидаю Вашей докторской карточки, любезный Ив<ан> Сергеевич, и не успокоюсь, пока не получу ее. Сцена принятия Вас в ученую корпорацию очень живописна, и всего дороже в ней то, что и публика, и прямые участники ее видимо убеждены, что дело делают, а не забавляются только милой выдумкой¹. Наши поганые скептики расположены считать все подобные акты пустым обрядом, которым потешаются жирные люди, желающие любоваться собой при всяком случае, а не видят, сколько цивилизации, свободы и гордости развития обнаруживает общество такими актами. Впрочем, наши скептики приняли, кажется, по отношению к вам систему умолчания. Я еще нигде не встретил ни одного слова о событии². Оно и покойнее. По прошествии достаточного количества недель и месяцев легче сказать с усмешечкой, что было какое-то собрание в Оксфорде, которое выбрало в свои члены Тургенева за крестьянскую пропаганду, позабыв о всех настоящих ее пропагандистах в России. Полагаю, что так непременно и будет.

Какая такая дама перевела ‘Войну’ Толстого и точно ли перевод читается у Вас с жадностию? Это важно, потому что доказывало бы значительный прогресс понимания литературного дела во Франции. Что говорят, например, Флобер, Золя etc.?³

Кого только нет у нас? Горчаков, Веревкин, Мекленбург-Стрелиц, Мекленбург-Шверин, Гессен-Нас<с>ау, а пошлость концертов в три приема все та же у здания Конверсациона {курортный центр (сокр. от нем. Conversations haus)}⁴ и та же толпа по вечерам на променаде, которая ныне ограждена со всех сторон решеткой, отчего гуляющие за ней получают еще глупейший вид привилегированных господ (50 пфен<н>игов с головы), толкающихся без всякого желания поговорить друг с другом — чего? — скрывающихся друг от друга, по возможности. Но ночи так теплы и пахучи и горы с луной так эффектны, что все скрашивается и ничего не помнишь — ни мазурок, ни улыбок, ни ломаных французских фраз.

Из России получаются, по обыкновению, изумительные, психические факты. Вы знаете об убийстве Власова и его кухарки офицером — добродушным, честным, мягким человеком⁵. И притом без страсти, а только для сохранения за собой репутации порядочного — very respectable {очень порядочный (англ.)} — человека. Злодейство страшное, а злодея собственно нет. Вот эдакие загадки русская жизнь выкидывает беспрестанно. От этого никто ее и не понимает.

Кланяюсь всем хозяевам и хозяйкам Буживаля. Напоминайте им обо мне почаще, а у меня и они, и вы с ними зарублены, как говорится, на носу⁶.

Весь ваш
П. Аннен<ков>

281

3 (15) июля 1879. Баден-Баден

15 июля н. с. 79
Baden. Schillerstrasse, 7

С самого того дня, добрейший И<ван> С<ергеевич>, как рука моя начертала картину баденских гор и луну, их освещающей — льют потоки холодного дождя, бушуют ветры и чинится светопреставление. Здесь 9^-ть дней пробыл у меня больной брат и ни разу не могли мы за город выехать, а только ловили между двух туч минутки пробежать в Конверсацион¹. Третьего дня — в мелодраматическую ночь с проливным дождем и визгом бури — стучат в двери. Было уже 12 часов, весь дом спал, Анстетиха на босую ногу и в костюме Офелии, идущей топиться, бежит отворять дверь. Я за ней. Кто там? — Телеграмма из Гейдельберга. — Кому? — Тургеневу… Совещание. Тургенева нет, а есть Анненков, у которого брат только что уехал в Гейдельберг. Комиссионер в изумлении и позволяет вскрыть телеграмму. Читаем, что Kolbasin приехал в Гейдельберг и извещает о том Тургенева. Даем адрес последнего в Париже, ложимся спать и не можем заснуть до 4 часов утра. Но что за нелепость? Неужели Колбасин, в течение 8 лет кажется, не узнал, что вы покинули Баден?²

Это хорошо, что в международное лит<ературное> общество попали Толстой и Достоевский, но куда же вы девали Гончарова, если он еще не там? Он примет это за смертельную обиду и, конечно, объяснит свое отсутствие европейским заговором против его личности, составленным и поддерживаемым Вашей милостию. Беда Вам будет — помилуй Бог!³

А впрочем, все по-старому. Мы не то, что здоровы, но и не больны, не то, чтобы скучали, но и не веселимся — подстать климату — нельзя сказать, что холодно, но и тепла нет. Стасюлевич обещает приехать сюда на 2 дня из Кис<с>ингена⁴. Как раз кстати: очень приятно, а впрочем, эпохи в жизни не составит, и все так.

Я завален не прочитанными еще русскими журналами. Когда одолею их, сделаю Вам несколько вопросов. Нет ли у Вас чего нового и замечательного?⁵ Отсюда ничего не видно. Закон Ферри прошел: это вознаграждение за оправдание тезки моего — Касаньяка⁶. И за то спасибо.

Прощайте, друг.
П. Анненков

282

25 июля (б августа) 1879. Баден-Баден

6 августа. Среда
Baden-Baden. Schillerstrasse 7

Что это Вы замолчали, добрейший И<ван> С<ергеевич>? Видели ли Вы, по крайней мере, М. Островского, который для Вас и в Париж поехал¹. Да вот еще что — от докторской фотографической карточки — Вы не отделаетесь, как ни молчите².

В половине или в конце августа в Париж прибудет Гюбенет, Директор Госу<дарственного> казначейства, которого Вы, вероятно, знаете по Петербургу. Он имеет к Вам поручение от вдовы покойного Вашего кузена, Николая Алексеевича Тургенева, и совсем не просительного или жалобного свойства. Эта особа, по словам Гюбенета, высоко нравственного характера, воспитавшая блестящим образом, без всяких средств, свою дочь, желала бы сохранить родственные связи с родными ее умершего сорви-головы мужа и осмеливается послать Вам карточки своих детей на первый раз. Гюбенет желал бы лично исполнить эту комиссию перед Вами, и я думаю, что Вы не сделаете ничего дурного (а наоборот), если, получив извещение о его прибытии в Париж, дадите ему rendez-vous или в квартире Rue de Douai, или в Буживале³.

Все остальное у нас по-старому, а новость одна. Мы помещаем Веру в Институт графини Ребиндер в Карлсруэ, Павла отдаем на руки профессора при гимназии в Стутгарте, а сами остаемся в Бадене на зиму. Довольно разбросано, но пущай приучаются жить в людях, а мы тут всегда готовы на помощь к ним, по первому зову, благо час и 27₂ часа езды к их резиденциям.

Да приехал ли к Вам Колбасин и что из него сделалось теперь?⁴

Весь ваш
П. Анненков

283

30 июля (11 августа) 1879. Баден-Баден

11^-го августа. Понедельник
Baden-Baden. Schillerstrasse, 7

Сейчас проводил, добрейший И<ван> С<ергеевич>, Стасюлевича во Франкфурт, откуда он явится к Вам в Буживаль в будущий четверг. Летает, как мотылек, разнося плодотворную пыль по вертоградам рус<ской> литературы. Он Вам расскажет, как мы здесь коротаем свой век. Я ему очень благодарен за посещение Бадена — и наговорились, и находились, и наедались досыта¹.

Между прочим, ‘Записки Пушкина’, любезный друг, помнится, были в Ваших руках еще тогда, когда Вы жили в Петерб<урге>, в Конюшенной у Вебера, вместе со всеми другими документами к биографии Пушкина, которые я тогда собирал и аккуратно Вам показывал. По крайней мере, я оставался долгое время и теперь остаюсь в этом убеждении².

Стасюлевич хочет непременно печатать мои ‘Воспоминания’. Он Вам представит некоторые места (потому что, где же Вам читать всю большую рукопись) на обсуждение и особенно те места, которые до Вас касаются. Прошу сказать свое мнение, а главное поправить в этом последнем отделе все, что следует поправить и не только поправить, но если бы не понравился — выкинуть его вовсе из рассказа. На это и Вы, и он — уполномочены вполне³.

Очень благодарен всем Вашим за память обо мне⁴. Знать, что, через Вас, я имею дружеское семейство в Париже, доставляет мне просто удовольствие. Оглядываясь назад, вижу, что и в прошлой жизни я Вам же обязан многими дорогими связями (вспомните только покойную Сомову⁵), и даже главной связью — женой!⁶ Вы играете знатную роль в моей жизни.

Все Ваши читальные указания — приму к сведению⁷.

Но я теперь догоняю пропущенные статьи в ‘Русском архиве’ и в ‘Русской старине’ за 1877 и 78 годы. Пустяков множество, но в первом я наткнулся на автобиографию Винскаго, а во втором — на бунт архиерея Иринея в Иркутске 1833 года — это документы исторической и психической важности первоклассного сорта⁸.

П. Анненков

284

29 августа (10 сентября) 1879. Баден-Баден

10^-го сентября 1879. Среда
Baden. Schillerstrasse, 7

Добрейший И<ван> С<ергеевич>. Действительно я написал к Стасюлевичу, par dpit amoureux {от досады влюбленного (франц.)}, нечто похожее на ту фразу, которую Вы приводите, но теперь, получив Вашу карточку в докторском облачении и еще с милейшей припиской, ни о каком dpit у меня и помина нет, а только любуюсь той и другой. Спасибо за них¹. Докторскую шапочку получили не Вы одни, а также и Ваше время, к которому и мы все принадлежим. Как не благодарить Вас?

Две недели тому назад мы отвезли нашу Веру в Карлсру в Институт гр. Ребиндер и там ее покинули преднамеренно. Слез было много и там, и здесь у мамаши, но уже теперь оказывается, что из слез, даже и не на небе, как полагал Шиллер, а на земле вырастают радости. Получаем от новой институтки письма, исполненные нежностей, вместе с признаками истинно замечательной решимости образовать около себя мирок, где бы она могла быть не последней. Эта молодая головка нигде не пропадет и склоняться перед обстоятельствами — намерения не имеет. В будущее воскресение будем к ней с большими гостинцами, которые она сама же и назначила властною рукой и вероятно примет, как должное ей. И права будет. Павлика, вместо Стутгарта, собираюсь поместить здесь у директора гимназии, если удастся. Вы любите мою семью и не поскучаете этими подробностями, которые добрую часть моей жизни наполняют².

‘Деревенские будни’ Михайловского я с самого начала читал³. Не находите ли Вы, что то чувство справедливости, правомерности, сострадания, которое он прославляет в русской общине и в мужике, очень походит на то чувство, которое председательствует у людей, потерпевших кораблекрушение, при распределении оставшейся провизии от общей гибели. Во всяком случае качества эти не агенты цивилизации, а только poor men<'>s {дешевый (буквально: для бедных) (англ.)} пластыри — оттягивают боль дешевым образом. И это очень хорошо.

Что касается до отзыва из Лондона Шувалова, то почти несомненно, что он готовится на пост первого и единственного министра. Это будущий наш Помбаль. Оно и понятно, если верны слухи, что уже решено присоединить ко II (законодательному) Отделению Импер<аторской> канцелярии совет из выборных людей по губерниям. Сложное управление потребует руки, не замешанной в администрации — он и явится такой рукой. Так мы здесь умствуем, по крайней мере, по обыкновению недоумевая и спрашивая себя — каков-то будет новый барин со своей свитой — государственными экспертами⁴.

П. Аннен<ков>

285

1 (13) октября 1879. Баден-Баден

13 октября. Понедельник
Baden-Baden. Schillerstrasse, 7

Сейчас только из Карлсру, добрейший Иван Сергеевич. Нынешний владетель типографии Гаспера г. Хорхлер (Horchler) нуждается в корректоре русском и не отказывается принять его из ваших рук, о чем хотел сообщить Вам письмом, по адресу вашему в Париже, который я сообщил ему. О кондициях он умалчивает, говоря, что это будет зависеть от качеств рекомендуемого лица, но категорический запрос об этом предмете все-таки не мешает ему сделать¹.

Очень успокоен Вашим отзывом о биографических чертах, лично касавшихся Вашей персоны, в маленьких моих записках об эпохе 1838—1848 г.²Это хорошее предзнаменование и для других лиц, в них упомянутых. Мне противно по природе грубое хозяйничество в интимной жизни людей, почти всегда хищническое и несправедливое, вроде разоблачений статьи ‘Нового времени’ ‘Доктора Самохвалова’. Похабнее этой статьи я ничего не читал в русской литературе, но должен сознаться, что автор ее штабс-капитан Поликарпов обнаруживает качества замечательного писателя³. Жаль, что Вы не прослушали в моих записках места, где идет дело о Бакунине, Герцене, его жене и проч., да где Вам интересоваться прошлой жизнью, когда еще не кончилась для Вас настоящая, деятельная интеллектуальная жизнь.

От души поздравляю молодую мать с дочерью⁴. Страдания были велики, но я знаю, по близкому примеру, как матери обожают орудия своих мучений и как в числе поводов к их страстной любви стоит еще и вопрос — ‘И чего мне стоил этот ребенок?’

Не знаю, что подсказало Вам затею провести зиму в Петербурге, но что бы ни составляло ее подкладку, если она приведет Вас в Баден, хоть на два дня — да будет она благословенна, в роды родов⁵.

Горчаков составляет здесь attraction {аттракцион (франц.)} всего сезона нашего. Барыни, мага<зи>нщицы и просто девки — в один голос не нахвалятся им. Рассказывают анекдот. Он однажде забыл по старости застегнуть бант у своих штанов и когда ему заметили это, он отвечал, ‘в России хоронят покойников с открытым лицом’⁶.

П. Ан<ненков>

286

15 (27) октября 1879. Баден-Баден

27 октября 1879
Baden-Baden. Schillerstrasse, 7

Не могу Вам выслать, добрейший И<ван> С<ергеевич>, пасквиля на Кашеварову, потому что тотчас по прочтении он был выслан мною в места хотя и не столь отдаленные, но тем не менее для жительства неприятные и поглощающие все им предоставленное¹. Прочтете уж, если охота будет, в Петербурге. Роман Доде ‘Les Rois en exil’ — тоже памфлет, но в каком облачении и с каким сияющим талантом, даром что без содержания². Я предпочитаю эти картинки всем русским историческим пространным романам Мордовцевых, Данилевских, Карновичей, Сальясов и проч., которые мне противны³. Это море — ассафетиды {смола зонтичных растений со спазмолитическим действием (от лат. через франц. assaftid)}, развивающееся теперь по всему русскому миру, вдыхается им, как аромат некий, свидетельствуя, заодно с санитарными комиссиями, что к гною и экскрементам русский человек отвращения не имеет. Удивительная порода. Давай ей бочку с выгребной из ям жидкостию, в виде анекдотов, фактов, сплетен — и больше ничего не надо, благо в нос бьет,— и это после Пушкина, Толстого и других. Это прогресс в сторону чумы и ям для соления рыбы, куда, ради сообщения ей букета — рабочие ходят испражнять свои нужды. На эти мысли навел меня именно роман Доде — вот обличение, но какие приемы, какое тонкое прикосновение к безобразиям, сколько грации в ноже, полосающем живое тело объектов, и потом сколько усмотрено типов.

На месте Стасюлевича я бы попросил позволения выпустить из фамилии Стечькиной — букву ч, но любопытно было бы видеть, как бы написал он такое прошение⁴.

Все у нас хорошо, все идет помаленьку, как и вообще вся моя жизнь шла до сих пор. Я, кажется, в одинаковой степени боюсь и торжеств, и катастроф, и слава Богу они меня миновали. Когда придет ночь всепоглощающая, о которой пишете — ей мало будет дела со мной. Придется воришке уйти почти ни с чем. Жду Вас, в Бадене⁵.

Прощайте, друг.
П. Аннен<ков>

287

6 (18) ноября 1879. Баден-Баден

18 ноября. 79. Вторник
Baden. Ludwig-Wilhelmsplatz, No 8

Любезнейший Иван Сер<геевич>. Обратите внимание на новый мой адрес: это собственно дом д<омовладельца> Баумагартена, в двух шагах от Анстетихи, просторный, теплый и не очень дорогой — 3000 м<арок> в год. Устраиваем, чистим, украшаем это гнездо, а в промежутках по уши купаюсь в прелестной женской литературе. Истинно — в нее перешло у нас теперь все мыслящее, чувствующее и талантливое. И на это есть причины, которых перечислять долго, а только верно, что художник и беллетрист на Руси есть в нынешний момент — дама!¹

Одолевает меня сомнение, чтобы и ‘Полосу’ дама же написала². Как же самое нутро бурсы-то могло открыться даме и как же ей там можно было ковыряться с таким знанием поганой анатомии милого заведения, а впрочем, может и эта сторона доступна новому русскому человеку — писательнице. Чего она не способна угадать? Всего следует ожидать от этого неожиданного деятеля. Вот уж, что ‘Ульмину’, которую я перечел, начертала женская рука, так это и слепому видно. Женственный элемент, разлитой по всему этому произведению (die ewig Weibliche {вечно женственное (нем., правильно: das Ewigweibliche)}), который бьет из каждой его мысли и строчки, мне кажется, помешает даже его успеху. Где же в атмосфере, зараженной Бурениными и Елисеев<ыми>, пробиться этому запаху реальной жизни, растворенной поэзией. Коли реальная жизнь, так надо, чтобы чувствовалась близость нужника, а тут он как будто вовсе и не полагается. Фальшиво³. А наконец попался мне под руку еще замечательный женский роман, напечатанный уже в Берлине, ‘Василиса’ какой-то г-жи Н. А. и героями которого состоят не то граф, не то князь, сделавшийся революционером и нигилистом, и высокопоставленная дама, готовая подвизаться на поприще бунтований, но умирающая от невозможности переломить свои привычки, мысли и свои понятия о чести и достоинстве⁴. Правда, что герой романа, против воли автора, вышел негодяем, но картина раважей {разрушительные действия (от франц. ravages)}, какие производит исторический, социальный ветерок, когда он врывается в отворенные обыкновенно за границей окна русских великосветских палат — изображена хорошо. Вот куда пробралась дама, по слухам г-жа Арнольди, которая прежде писала повести по-французски. Одна из них была напечатана в ‘Revue des 2 mondes’⁵.

Стереотипное издание ‘Записок охотника’, на мой глаз, очень хорошо, а воспоминания 1848 г., которые Вы приготовляете, меня интересуют, как и понятно, в высшей степени⁶. Голая похабщина Золя действительно становится невыносимой, а цель романа показать, как развращенные сословия отомщают развратителям сифилисом и привитием наследственного идиотизма, приравняет роман к трактату об онанизме⁷. Почему бы и не написать ему романа на почве онанизма?

Весь ваш
П. Анн<енков>

288

15 (27) ноября 1879. Баден-Баден

27 ноября. Четверг
Baden. Ludwig-Wilhelmsplatz, 8

Да, много придется поговорить, добрейший И<ван> С<ергеевич>, при свидании, чтобы разъяснить те фразы и многоточия последнего Вашего письма, которые заставили меня призадуматься¹. Что-то горькое и неожиданно горькое в них и теперь чувствуется, но может быть, в тишине уединения, как в темноте, предметы кажутся громаднее и страшнее, чем они есть в самом деле. Дай-то бог! А то уж не под лета переживать нам новые нравственные ломки, о чем я без ужаса и подумать не могу столько же за Вас, сколько и за себя. Нет никакого сомнения, что уголок — и теплый — найдется для Вас в моей квартире — только приезжайте². Вдвоем может быть и легче перемолоть в муку жизненные шершавые зерна.

Как нарочно, я, постоянный чтец ‘Temps’, пропустил ‘En cellule’, a теперь и словить не могу. По рукам пошел фельетон и вероятно зачитается кем-нибудь. Если можно вырезать и прислать — обяжете. О негодовании, им порожденном, уже слышал³. Всего более ропщут на то, что вы присоединились к полчищам враждебной России журнальной прессы и подсказываете ей мотивы для злостных нападок. Но все это вздор. Вы знали что делали, когда присылали статью в журнал, и имели свои цели, которые и позволяют вам смотреть хладнокровно на все эти инсинуации.

Читаю 2 том ‘Истории’ Забелина⁴. Есть молниеносно яркие вспышки, освещающие славянские исторические дебри на большие пространства, но это какой-то любовник — jeune premier {первый любовник (франц.)} нашей старины. Он волочится за св. Ольгой, называя ее голубушкой, на Олега не насмотрится, Святослава величает Петром I 10^-го столетия, а у Владимира находит нежную душу, у всех же государственную мудрость первого сорта. Задача теперь для приходских учителей — как преподавать русскую историю? По Костомарову, все эти В<еликие> князья со своими дружинами были атаманы разбойничьих шаек, по Забелину, это были пестуны Руси Улисовской мудрости⁵. Выбирай, чего знаешь? И все так в нашем царстве, не создавшем типа ни для чего, ни для школы, ни для науки, ни для представлений. От того их и нет вовсе.

П. Анн<енков>

289

23 декабря 1879 (4 января 1880). Баден-Баден

4 января 1880
Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Жду извещения, добрейший И<ван> С<ергеевич>, о времени Вашего приезда в Баден¹, да вместе с ним прошу Вас сообщить мне: согласны ли Вы принять посвящение одной статьи некоего литератора В. Назарьева, имеющей появиться в мартов<ской> книжке ‘Вес<тника> Евр<опы>‘ Вашему имени? Литератор сей не совсем Вам безызвестен: он автор нескольких удачных бытовых картинок².

Диатриба Маркевича в ‘Московских ведом<остях>‘, направленная против вас — возмутительна³. Но это в порядке вещей. Я начинаю думать, что Вы хорошо делаете, направляясь в Россию. Личное присутствие там в такую пору — есть смелый и гордый подвиг, который всего лучше опровергнет все злостные намеки, инсинуации и клеветы⁴. Да об этом еще переговорим лично, а покамест жду желанного и радостного извещения.

Весь Ваш
П. Анненков

1880

290

22 февраля (5 марта) 1880. Баден-Баден
Письмо к Тургеневу и М. М. Стасюлевичу

5 марта/22 февраля 80
Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Нельзя же мне отставать от таких хороших людей, как Вы, добрейший М<ихаил> М<атвеевич>, и Тургенев — вот я, из подражания Вам, и лежу на кушетке с подагрой в ноге, которая поселилась у меня в подошве¹. Теперь я знаю по опыту, как приятны обоим Вам беседы с милыми посетительницами из области патологии. Многое рассказывают они из прошлого, да и многое из будущего предрекают… Занимательные особы, черт их возьми.

События в Петербурге превратили здешние газеты в сказки из тысячи-одной ночи, но с одной особенностью. Одно утро прочитаешь какую-нибудь страшную сказку, а на другое предостережение, чтобы ей не верить, ибо изобретена известным дураком и лгунишкой². Удивительнее всего, что сказка и после этого ходит между людьми совсем почти здоровая, только немножко прихрамывая от полученного предостережения. Слышно, что и у Вас почти то же самое делается. —

Так как обычная жизнь в России нисколько не приостановилась от злодейств и безумий, в чем хотят уверить нас иностранные органы, вроде ‘Аугсбургской газеты’, ‘Московских ведомостей’ и проч., то в свое время и ожидаю ‘Вест<ника> Европы’ по-прежнему³. По-прежнему также ожидаю от Вашей любезности и оттиска моей статейки, если она предназначена к появлению⁴.

Ножное рванье отражается и на мозгу — размягчением оного, а потому кончаю.

П. Аннен<ков>

291

22 февраля (5 марта) 1880. Баден-Баден

5 марта/22 февраля 80
Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Познал и я, добрейший И<ван> С<ергеевич>, всю прелесть подагрического лежания на боку, бесцельного оханья и перерыва мыслящих функций от подергивания и нытия жил и мускул. Боли в ноге, начавшиеся еще при Вас у меня, разыгрались до формальной опухоли и положительных страданий. Теперь лежу в жалком виде, точно я написал ‘Записки Охотника’ и издал Собрание сочинений с миллионом опечаток¹.

Записка Ваша меня успокоила, а о пространном письме, которое обещаете — только мечтаю. Впрочем, не теряю надежды, что и эта мечта сбудется, если явится у Вас решение устроить себя на известный манер и потребность сообщить о том человеку, который к судьбе Вашей неравнодушен².

Что мы обретаемся в лихорадочном состоянии, колеблемся из стороны в сторону газетными известиями — это Вам должно быть понятно. Вот почему Вы должны быть снисходительны ко всем страхам, которые нас одолевают. Мы здесь гораздо более боимся, чем Вы на месте — боимся за все. Есть индивиды, которые боятся за казенные пенсии, а уж таких, которые трепещут за банки, за акции, за оброки, за тетушек и дядюшек — не перечесть — точно междоусобная война и впрямь загорелась в России. Баденская колония превратилась просто в дом сумасшедших по милости этих страхов³. Я только и думаю о том, как бы переменить воздух и вырваться на мгновение из этого чада, что и сделаю при первой возможности. Единственным средством некоего отрезвления представляется теперь — поездка в Россию. К этому средству и не замедлю прибегнуть⁴.

Прощайте, друг.
П. Аннен<ков>

292

30 марта (11 апреля) 1880. Баден-Баден

11 апреля н. с. 80
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Тороплюсь отвечать Вам, добрейший Иван Сер<геевич>, чтобы застать Вас еще в Петербурге и поблагодарить за письмо, сделавшее меня счастливым на несколько минут. Я не избалован сочувствием публики, которое легко переходит в полное равнодушие, при первом реве наших руководителей общественного мнения, как это случилось с моей добросовестной и не пошлой, смею сказать, биографией Пушкина и как это случится завтра же и с нынешней статьей. Но все-таки и мимоидущий успех еще приятен¹. А вдобавок надо принять в соображение, что известное изречение какого-то француза: ‘есть кое-кто умнее самого г-на Вольтера — c’est tout le monde {это все вместе (франц.)}’ к нам неприложимо и должно быть изменено в другое: ‘есть кто-то умнее всего света и публики — это дюжина честно мыслящих и развитых голов’². На этом основании я и прихожу к заключению, что все мои цели вполне достигнуты — и я должен считать себя удовлетворенным как в чувстве писателя, так и в чувстве человека. Чего более.

И хорошо делаете, что пространных писем писать не намереваетесь³. Какие тут реляции {отчеты (от франц. relations)}, когда люди понимают друг друга с одного слова и звука и простого ‘bonjour’ совсем достаточно, чтобы узнать психическое состояние другого. Вот почему и я ограничиваюсь немногими строками. Известите меня только о своих адресах, о том, куда едете, долго ли пробудете в север<ных> широтах и где мне искать Вас мысленно, когда в конце мая стар<ого> стиля я сам прибуду в Петербург⁴. Подагра у меня имеет совсем другой характер, чем у вас — это не кнутобойница, как Ваша, а приняла форму маленького, постоянно рдеющего уголька в печке, который жжет от прикосновения. Уж лучше бы порядочная экзекуция, чем это медленное тление, без пожара и катастрофы⁵.

Вообразите, что английские выборы произвели непонятный страх во всем немецком обществе от Берлина до Боден-Зее включительно. Чего они боятся — не разумею. Да и радости, оказываемой русскими журналистами при этом, тоже не вполне уясняю себе. Вероятно, и те и другие — одинаково ошибаются, а покамест наслаждаемся созерцанием королевы Виктории, держащей результат этих выборов в своих руках⁶. Ничего ни страшного, ни радостного в ней нет. Смотрит сонно, кланяется неохотно и больше с кучером своим разговаривает⁷. Ничего угадать нельзя.

Прощайте, друг.
П. Аннен<ков>

293

7 (19) августа 1880. Баден-Баден

19 августа. Четверг
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Теперь, когда мы уж все по местам — можно начать, полагаю, и беседы наши, добрейший И<ван> С<ергеевич>, так надолго упраздненные с обеих сторон. Что Вы делаете?¹ А я пересматриваю, на досуге, новое, совершенно непристойное издание соч<инений> Пушкина под редакцией Ефремова, который не устыдился напечатать всю похабщину Пушкина, какую он импровизировал в молодые года, по борделям и кабакам, причем только издатель заменил некоторые слова, как игры блядей — другими — игры людей и т. д. Забавно, что он сделал это, по его собственному сознанию, ввиду юношей и девиц, чтобы не попортить их нравственность. Негодяй этот, смею так выразиться по чувству негодования к профанации, им совершаемой, остановился только перед посланием: ‘К тени Баркова’ и вырвал его из текста, но сохранил указания на него в примечании, ссылаясь притом на страницу, которая уже занята совсем другим стихотворением². Невероятно. А невыразимо глупые эпиграммы, сорвавшиеся с языка поэта для потехи друзей и вдобавок от пропуска слишком резких похабных и политических стихов потерявшие всякий смысл. Что это, Господи помилуй! А в довершение всего бессовестная диффамация моего издания, в виде рекламы для нового, и оплевание самой моей особы. Он именует меня безграмотным и иными не менее лестными прозвищами³. Но это ему простится, а то, что он снял штаны с поэта, заворотил ему рубашку и показывает все его срамоты, как pendant {пара (франц.)} к московскому памятнику — это не простится. А впрочем, может быть, еще и коронуют его за смелость — это уже начинается, кажется⁴.

Затем прибавлю, что деревенские мои дела не совсем в порядке — червь и засуха поели хлеба, не зная проклятые, что они поедают вояж в Париж, свидания с друзьями и другие хорошие вещи. Зато домашние дела мои ничего лучшего не оставляют желать. Павел перешел в квинту, ибо секрет отыскал угадывать genetivus {родительный падеж (лат.)} всякого латинского слова, Вера ‘Аве Марию’ Гуно с колоколом в клавишах разучила⁵. И все это кричит вокруг меня, а мы кричим на них, и выходит хаос — но не противный.

Прощайте.
П. Анн<енков>

Арапетову поклонитесь.

294

22 августа (3 сентября) 1880. Баден-Баден

3^-го сентября 1880
Пятница
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Ну и поздравляю, добрейший И<ван> С<ергеевич> со вторичным пришествием к своему очагу — теперь, вероятно, уже надолго¹. У Вас в эту минуту Салтыков, которым я наслаждался здесь целую неделю. Как он себя терзать умеет, так это ни одному самому ярому монаху из ордена флагелантов — и не снилось². Надо было останавливать, чтобы себя не засек, а между тем это и высоко честный и правдивый человек по отношению к себе. Не то что Достоевский например — тот печатно объявляет, что Христа проглотил и чувствует его у себя в животе. Кстати, очень хорошо и любезно сделаете, если вышлете мне ‘Дневник’ и поскорей!³ Не имею его, а выписывать его из Петер<бурга> за такую громадную цену, как 30 копеек <за> листок, и долго и неприлично. По отъезде Салтыкова пожаловал сюда прытчайший Гаевский, взяв у меня кой-что для Пушкинской выставки⁴ и напоив допьяна шампанским в Тернсбахе. Хорошо сделали, что отказались от намерения войти в диспут с одержимым бесом и святым Духом одновременно Достоевским:⁵ это значило бы растравить его болезнь и сделать героем в серьезной литературе. Пусть остается достоянием фельетона, пасквиля, баб, ищущих Бога и России для развлечения, и студентов с зародышами черной немощи. Это его настоящая публика.

Журналы наши опомниться не могут от упразднения III Отделения и собираются праздновать 6 августа как день взятия Бастилии. Хороший будет национальный праздник в воспоминание события, в котором никто не участвовал, кроме Лориса, да и то с помощью нигилистов, стреляющих из-за угла. Да и не упразднено вовсе поганое Отделение, а присоединено к М<инистерст>ву Внутр<енних> Дел в полном его составе, даже и с жандармерией. Завтра же оно может явиться под настоящим своим именем и целый век еще процветать скрытно, под чужим. Кадры все сохранены — мобилизация не трудна⁶.

Прощайте, любезный друг. Дни чудные — то-то вы наслаждаетесь в Буживале! Напишите мне, не будет ли где в Париже встречи Аннибала со Сципионом, Арапетова с Салтыковым. А если не будет, то особенно о них — люблю их, хотя и разною любовью⁷.

Adieu.
П. Анненков

295

18 (30) сентября 1880. Баден-Баден

30 сентября
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Милейший И<ван> С<ергеевич>. Я прочел на днях в русской газете известие об успехах Савиной на Алекс<андринской> сцене¹ и по сцеплению понятий внезапно задал себе вопрос — почему я так долго не писал Вам, почему Вы так долго мне не пишете? Кто тут на кого дуется, кто тут кому надоел — богу известно, да психии русского человека. Однакож колдовство это надо же снять когда-нибудь — мне же теперь и полегчало немного². Жена у меня болела и сильно и совсем не с целью сообщить мне законный предлог отказаться от поездки в Париж, как я обещал Салтыкову, а взаправду. Я серьезно помышлял победить червяка, съевшего у меня хлеб на корню в деревне и назло ему повидаться с Вами, да не вышло. А вот теперь холодки подходят, и когда придется еще встретиться — не ведаю и только как интеллигентный медведь сосу лапу воспоминания о нашей московской жизни³.

Кто у вас теперь в Париже — все ли еще там Салтыков, Арапетов и нет ли еще интересных новоприбывших?⁴ — Напишите, христа-ради. Ведь мы здесь только с мертвыми имеем дело: похоронили на днях генерала Дружинина, собираемся хоронить и многих других, еще гуляющих на променаде, Горчакова, германского Императора etc.: старье такое, что страшно глядеть⁵. Взамен пронесся здесь слух, что в Ливадии один из таких же старцев сыграл свадьбу и супруге своей дал титул: княгини Юрьевой. Это как будто из романа Толстого — ‘Князь Серебряный’⁶. А не могу удержаться, чтоб не прокричать новобрачному, если существует такой в действительности — Hoch! {Ввысь!, Ура! (каламбур, нем.)} К супруге его применяется совсем другое восклицание у многих, а именно гладстоновское: руки прочь!⁷

Прощайте, друг.
П. Анненков

296

9 (21) октября 1880. Баден-Баден

21 окт<ября> 80
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Ну вот все и разъяснилось, добрейший Иван Сергеевич, и снова все пойдет в обычном порядке, как старые часы после поправки. Надо только не обращать внимания на то, что иной раз они отстанут, а иной забегут вперед, лишь бы не останавливались. Это главное, и в этом особенно меня заверяет Ваше доброе и милое письмо, за которое благодарю¹.

Симонов снял с меня и жены формальный допрос о ценах на масло, мясо, керосин и уголь в Бадене, а затем с моим письмом отправился в Карлсруэ, к священнику Измайлову, награжденному от бога громадным количеством дочерей, справляться, что он с ними делает². В Институте Ребиндер, где Вера, места нет, а в здешней Tchter-Schule {пансион для благородных девиц (нем.)} больно уж просто: дойдут до счета по пальцам 20 марок золотом и — кончают. Симонов должен быть очень смышленым человеком, да еще не разговорился.

Читали Щедрина ‘За рубежом’?³ Презабавно, но жалко, что разбрасывается и до полного типа не доходит, а все-таки и сатирические фигурки, которыми ограничивается, изумительны, поучительны и носят в своих карманах дипломы на почетных членов русской культуры.

А Золя в ‘Вес<тнике> Евр<опы>‘ опять что-то напутал о приличном и нравственном⁴. Это совсем не одно и то же, но одно без другого в изящной литературе обойтись не может, а у него выходит так, что первым признаком нравственности произведения служит неприличный его тон, употребление прямых слов для обозначения предметов и анатомический процесс вроде того, каким руководствуется оператор, когда раскладывает женщину на столе и вырезывает из ее брюха больной яичник. Чудак, право.

Мы здоровы, сидим дома, топим напропалую и читаем, читаем, читаем… Не удивляйтесь потому, что появляются у нас зачастую признаки тупоумия и затмения.

Весь ваш
П. Анненков

297

7 (19) ноября 1880. Баден-Баден

19 ноября 80. Пятница
Ludwig-Wilhelms Platz, 8
Baden

Теперь Вы уже в Париже, по всем вероятиям, любезный друг Иван Серг<еевич>, и полагать должно уже изготовили свои две штучки для ‘Порядка’, Вас и задержавшие в Буживале¹. Мне тоже предстоит, по требованию Стасюлевича, изготовить какую-либо штучку, а я и не придумаю что бы такое выдумать. В Париже Вам хорошо — рассказал встречу на улице — вот и штучка, а уж если попал на драку в Палате, так это уж штучка в квадрате. А здесь как? — раз сеанс магнетизера Гансена описать, в котором он двух типографчиков и одного булошника превращал в бессловесных животных, в поленья и инертную материю, чем они впрочем были и до сеанса, да ведь глупо. Не знаю что и делать².

Меня знатно интересует вопрос — едете ли Вы в Россию и когда и не через Баден ли³. Закажу, чтобы колокола звонили в последнем случае и с неба трубы играли. Вообразите, что может быть и мне придется гулять по Вержболовско-питерскому тракту и вот по какому случаю. Стасюлевич собирается отобрать у Лориса все дело о Пушкине, хранящееся в архиве III отделения, а для разбора его, буде клад сей дастся ему в руки, приглашает меня в Петербург. Увертываюсь, но кажется этой беды-счастия не миновать: велико будет приобретение, но велика и жертва для меня. С ревматизмом трое суток дрожать на чугунках, не спать и не доедать — совсем не розовая перспектива. Держите все это однакож в секрете покамест: может дело еще и не сладится⁴.

Процесс 16^—^ти поучителен⁵. Привыкли говорить, что террористы наши недоучившиеся мальчики, а тут крестьяне, мещане сами отливают трубы, тянут проволоки для мин, сами динамит приготовляют, подкопы ведут, как саперы, и опасный журнал издают. И все это будучи безграмотными и полу-невеждами. Нет, надо взгляд переменить на этих людей и много, много подумать, прежде чем их определять. Огульным приговором от них не отделаешься: это люди сложные и загадочные, как и вся наша земля.

Я ни одного No ‘Народной Воли’ не видал. А хотелось бы животом. Если есть в вашем распоряжении хоть один листок издания, сделайте благодеяние, перешлите мне на несколько минут в рекомандированном письме⁶.

Неужто и на это письмо Вы будете отвечать через два месяца?⁷

Весь Ваш
П. Анненков

298

5 (17) декабря 1880. Баден-Баден

17 дек<абря>. Пятница
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Замешкался с ответом, И<ван> С<ергеевич>, да перепуган был чем-то похожим на скарлатину у Павлика, который однакож теперь опять у своего профессора¹. На смену этой фальшивой тревоги пришла настоящая. Я поражен известием о Писемском, получившем давножданный и предвиденный паралич, но тем не менее возбуждавшем у меня горький вопрос об очереди в кандидаты того же самого положения². Все это нехорошие ощущения, и с ними плохо читается и пишется. Замечание ваше, что самоубийство не в нравах простого русского народа — справедливо, но справедливо и то, что он только не любит европейских форм самоубийства, как револьвера, кинжала, даже топора, а топится, например, очень охотно. Беспрестанно только и слышишь, что утопился, а при крепостном праве топились не только мужчины, но женщины и дети — поминутно. Впрочем, чтобы Вы ни сделали с Иваном или ничего бы не сделали с ним — рассказу Вашему до этого дела нет: он все останется прелестным, как был³.

У меня есть до Вас комиссия. Симонов, которого вы мне рекомандировали и которого я перерекомандировал священнику Измайлову в Карлсру — взял там комиссионеров для отыскания себе квартиры, заказал там публикацию о том же — и уехал. Все сии господа бросились теперь к Измайлову за деньгами, а тот ко мне, как и следовало. Я обещал попу, как виновник его беды выплатить эти издержки (около 15—20 марок), а сам обращаюсь за тем же к Вам, как к главному соблазнителю нашему, а Вы уж обратитесь к источнику зла, г. Симонову, если он в Париже. Вот уж на что аккуратный человек — все кухонные записки наши перебелил и забрал,— а неряшливости моральной столп. Уехал, ничего не сказал и ни слова не пишет⁴. Таковы и все мы, российские человеки.

Думал ли я, что через 30 лет опять услышу те же самые слова, которые сопровождали мою молодость. Этот сюрприз доставляет мне ‘Русь’ Аксакова. Боже — да как же скучно⁵.

П. Аннен<ков>

299

15 (27) декабря 1880. Баден-Баден

27 декабря 1880. Понедельник
Ludwig-Wilhelms Platz, 8
Baden

Неужели и в самом деле, добрейший И<ван> С<ергеевич>, Вы получили серьезную болезнь сердца?¹ Несколько дней я обуреваем был желанием видеть Вас, посмотреть что это такое, поговорить об этом с Вами, но как же уехать от праздников (не то, чтобы религиозная их сторона меня уж очень интересовала), но от праздников семейного характера, которые выдаются для меня раз-два в год. А тут с разных мест прибыли дети с жаждой подарков, ёлки, имея и позволение на дурачества всякого рода. Они просто овладели мной и оторваться от этого безумия не было сил. Буду ждать от Вас дальнейших подробностей о болезни, которая меня пугает и огорчает, чему Вы, конечно, поверите². —

Между тем русские газеты извещают о скором Вашем прибытии в Петер<бург> и даже назначают сроки этого прибытия. Как же это так? Я очень хорошо знаю вранье русских газет, но желал бы иметь сведения и о Ваших намерениях. В случае их совпадения с слухами о поездке — это было бы для меня большим успокоением и я бы просил только Вас слезно взять дорогу на Баден и остановиться переночевать у меня³. 7^-го января дом мой будет опять пуст.

Речь ‘Du Camp’ в Академии довольно пошловата, но опять что же и сказать о журнальном компиляторе вроде Тальандье, который во всех своих статьях всегда бил около истины, никогда не попадая в ее центр. Сколько таких гуляет по свету. У нас их миллионы — кажется, будто и дельно говорит, а само дело надобно щипцами вынимать мертвым из его утробы. А каков Каро? Душа пошлого идеалиста и морализатора бывает иногда преисполнена коварства и злобы. В его руках биография Дюкана сделалась похожа на подтирочную бумажку в чистеньком ватер-клозете⁴. Все это меня заинтересовало, хотя в сущности и ничего не стоит. Да мало ли чего? Вот я с удовольствием прочел ‘La Moabite’ Дюруледа⁵. Все ложно, но ярко, бьет по больным местам, заставляет кричать и думать, а там говори, что хочешь.

Не понимаю — чем Вы провинились перед отечеством, приглашая желающих участвовать в памятнике Флобера⁶. Ведь это простая международная учтивость, никого не обязывающая и ничего не выражающая, кроме благовоспитанности. Но в малоразвитых странах слова понимаются в их простом, голом значении. Коль говорите о сочувствии — вы ничему другому и не сочувствуете, и т. д.

Incident — Simonoff {Случай с Симоновым (франц.)} покончен. Он прислал деньги, переданные мною отцу Измайлову, который будет ему отвечать⁷.

Прощайте, друг. Я испытал на себе, что мушки в наши года мучительны и сопровождаются нарывами, которых надо прорезать. Дай Бог, чтоб этого с Вами не случилось. Уведомьте.

П. Анненков

300

27 декабря 1880 (8 января 1881). Баден-Баден

8 января 81. Суббота
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Все-таки лучше, добрейший И<ван> С<ергеевич>, знать, что Вы в жестокой подагре обретаетесь, чем думать о болезни, которая грозит самому существованию человека, и я Вам благодарен за уведомление об этом обстоятельстве, понижающем тон и настроение Ваших друзей. Когда подагра спустит Вас с клинического своего стола — напишите мне о проэкте путешествия в Петербург, крайне интересующем меня. Что с ним сделалось?¹А там ничего не делается, между прочим. Редко видано, чтоб при громогласии печати, все более и более напирающей со всех сторон, такое невозмутимое хладнокровие и молчание царствовало в правительственных сферах. Да что печать? А вот посудите об одном факте: никто не знает положительно — есть или нет голод в России? Хоть бы слово разъяснения со стороны тех, кому это ведать надлежит, но они тоже ничего не знают. Думайте как хотите, и все что Вы думать будете — окажется, может быть, вздором, в какую сторону не повернете свою мысль. Выходит, что и думать не о чем, хотя бы еще сотня другая органов публичности прибавилась. Явление любопытное. Аксаков прав, когда говорит, что у нас законы развития и существования совсем отличны от западных².

Я с удовольствием читаю статьи Глеба Успенского в ‘Отеч<ественных> записках’ ‘На родной ниве’. По-моему, это этнограф замечательный: он распоясывает русского мужика и видит его в натуре, как ни одно рекрутское присутствие его не видало. Что за гадость, при богатырском сложении! Мальчик, не желающий учиться, великолепен. И великий негодяй и великий духом молодец. Прочтите, если не делали этого³.

Я всегда думал про себя, что есть доля большого комизма в письме из Бадена с новостями в Париж. Однакож от новостей не отказываюсь. Слыхали Вы имя г. Заики (Zajic), как скрипача? Это будет большим именем, что, как я слышал, случится и с другим именем, Павла Виардо⁴. Вторая новость. У Калошина нашего случилась неприятность — умер его дед И. С. Мальцов, оставив ему из громадного состояния только 500 т. рублей⁵. Очень огорчен.

Прощайте друг. Мои все здоровы и вам кланяются.

П. Анненков

1881

301

(4) 16 января 1881. Баден-Баден

16^-го января. Воскресенье
Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Целый день вчера шлялся по аптекам и хирургически-инструментальным магазинам, добрейший И<ван> С<ергеевич>, а лебенсвекера {жизненный возбудитель (от нем. Lebenswecker)} не нашел. Делают таковые в Бон<н>е — вот я и послал туда заказ изготовить один экземпляр и переслать уже прямо к Вам в Париж. Счет я уплачу здесь, по предъявлении ноты от фабриканта и квитанцию перешлю к Вам. Хорошо ли я сделал?¹

Получил сегодня ‘Порядок’. Ваша вещь напечатана, кажется, без ошибок². Я еще раз перечел ее и нахожу, что в печати она еще как будто эффектнее. Сам ‘Порядок’ еще не развернулся, как следует, но задатки есть, что будет умен и что поэтому его мало читать станут, а бояться не преминут, ибо это нечто вроде министра без портфеля, самовольного товарища Комитета министров, с которым придется считаться, так как у него в обладании ведомство печатного слова³.

Публики у него большой не будет, кажется мне, ибо оная заполонена ‘Новым временем’. Видели ли Вы его 1^—^й Nумер на новый год? Вот где успех несомненный окажется. Чего только нет в этом No: стихи, горбуновские сцены, календарь Гатцука, серьезный тон пьеса [sic], прыжки скачки, инвективы и патриотизм! Если разжиревший купец и помещик не у дел и на пище св. Антония {голодая (Даль)} не лопнут от восторга, держа этот листок, то их можно объявить бесчувственными скотами⁴.

Да не знаете ли откуда и за что Стасюлевич получил звезду, как о том намекает Суворин. Я полагаю не за напечатание ли ‘Умереть — уснуть’ Боборыкина?⁵

Выздоравливайте поскорее, пожалуйста. А то с больным не знаешь, надоел ли ему или нет. То ли дело здоровый человек — все идет как по маслу и с рук сходит.

П. Анненков

302

15 (27) января 1881. Баден-Баден

27 января. Четверг
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Пересылаю Вам, любезный И<ван> С<ергеевич>, квитанцию на 17 м<арок> 20 п<феннигов>, что составляет почт ровно 19 франков, за кровопускательную машину, Вам пересланную, о получении которой прошу уведомить, а долг приберечь до комиссии в Париже, могущей явиться с моей стороны¹.

Приятели из Петербурга Вам пишут о малом успехе ‘Старых портретов’, а Вы им не верьте². Успех есть, только в скрытном виде, обнаружится же он вполне только с продолжением этих очерков, ибо того громогласия, которое являлось по отношению к Вам прежде — ждать уже нельзя. Громогласие теперь в России составляет удел эксцентричности, наглости, выходки, а ровное художественное произведение сочится тихо, под почвой и непременно взроет ее. Это не для утешения Вам пишется, а в виде факта, в котором я убежден. Только надо, чтобы подземный ток не истощался, надо продолжать писать очерки: увидите, как они подмоют навозную кору, которая над ними тяготеет покамест.

О ‘Толковом Евангелии’ Толстого я писал через г-жу Marx в Лейпциг: ответ получится на днях³.

Кстати — я прочел в ‘Revue polit et littr‘ выдерж<к>у из умненькой статейки Сарсэ о маленьких нувеллах фр<анцузской> литер<атуры>. Если не знаете, прочтите в 1 No Revue: это до Вас касается⁴.

Да уж заодно — напишите, пожалуйста, что такое ‘Comtesse Mournine’ и кто такая русская дама, ею разрешившаяся. По дерзко буржуазному фельетону Суворина о ней, она как будто разоблачает гниль русского высшего общества, да я ничему не верю, потому что Суворин способен, для потехи, заворотить на голову подол собственной матери⁵.

Мы все здоровы и по своим местам — кто в школе, кто безвыходно на площади какого-то Людвига-Вильгельма. Усердно кланяюсь всем Вашим, имеющим доброту еще помнить о таком проходимце, как покорнейший

П. Анненков

303

21 января (2 февраля) 1881. Баден-Баден

2 февраля. Среда
Ludwig-Wilhelms Platz, 8. Baden

Я получил, любезный И<ван> С<ергеевич>, сполна затраченные деньги и обрадовался тому, что они затрачены понапрасну, ибо Вы уже выздоровели и более в этих клеймах не нуждаетесь¹. Хотел Вам давно написать, чтобы Вы поздравили от меня все семейство Виардо с громадным успехом г. Павла Виардо в Петербурге². Его расхватывают на концерты и вечера, и мне кажется, что он очень бы хорошо сделал, если бы остался в Петербурге совсем — и устроил там карьеру свою, лишь бы только не закутился там, что весьма возможно по характеру города, да кажется немножко и по его собственному. Я начинаю маленько расходиться с Вами во взглядах на ‘Порядок’³. Его коротенькие отчеты и приговоры мне нравятся после громадных разглагольствований наших газет, да и требование абсолютной свободы слова и мысли для всех русских национальностей — оригинально, хотя и несбыточно. Ему недостает пикантного соуса в остроумии, в живости языка и выражения и везде сквозит профессор, укушенный на улице встречным либерализмом, но подождем. Может быть, и настоящая натура свободного европейца — скажется. Чем черт не шутит. Ведь вот смутил же он, поднял на Руси вопрос об автономии губерний с выбором губернаторов населениями их. Я это читал. Соединенными штатами сделаемся, господи помилуй!⁴

Если меня выберут в симбирские губернаторы, а Вас в орловские — то-то заживем. А покамест навожу справки, как бы сделать, чтобы жена с детьми могла бы ехать на лето, к родным в Киев, не теряя права возвратиться с ними назад, ибо без нового высочайшего соизволения на выезд детей за границу этого сделать нельзя⁵. Близость к порядкам Соединенных штатов весьма ощутительная.

П. Анненков

304

24 января (5 февраля) 1881. Баден-Баден

Суббота. 5 февраля 1881
Ludwig-Wilhelms Platz, 8. Baden

Возвращаю выписку из ‘Новостей’, которая просто обокрала меня, но которой я весьма доволен за изложение в печати всего, что я думал про себя по поводу ‘Портретов’¹. Если сдержите обещание выслать 4^-й No ‘Страны’ и тот, где содержится статья о Чернышевском, поклонюсь до земли². Чего было ожидать от публики, которая пропускает равнодушно дурацкий крик об измене отечеству за приглашение оказать сочувствие Флоберу, но я стою на том, что это журнальная публика, та, которая питается газетами. У меня здесь есть и колоссальный представитель ее — Михайлов³. Но существует другая публика, без газеты и журнала — та самая, которая Вам устраивала овации и которая всех нас знает и не смешивает с крикунами и хитрецами, желающими уловить ее. Вот в этой части публики ‘Портреты’ имеют положительный и большой успех. При случае она Вам и докажет это, будьте уверены. Конечно, очень жалко, что у ней нет голоса, но однакож голоса из нее то там, то сям прорываются, как например в этом отрывке из ‘Новостей’. Предчувствие о незаметном существовании такой публики еще сказывалось у Чернышевского. Я помню, как в одном разговоре с Дудышкиным, жаловавшимся на несправедливость и пристрастье журнальных оценок, он возражал так. ‘Да зачем Вам надобны честность и добросовестность критики? Писатели у нас могут обходиться без них. Укажите мне хоть одно имя на Руси, которое не было бы оценено по заслугам общественным мнением и потерпело бы от нападок, памфлетов и несправедливостей журналов’. Чернышевский был более прав, чем сам думал.

О событии в семействе Виардо я, конечно, догадываюсь и притом не просто, а с сочувствием и искренним добропожеланием⁴.

Хотелось бы только знать — действительно ли после него Вам предлежит путь восвояси и через какие пункты он будет пролегать?⁵ Вы поймете — для чего я осведомляюсь об этом.

П. Анненков

305

28 января (9 февраля) 1881. Баден-Баден

9 февраля. Среда

Возвращаю статейку, Иван Сергеевич, и с большой благодарностию. Прекрасно и бестактно, если дело шло в самом деле об освобождении Чернышевского, а не в выражении чувства горечи, накипевшего в душе¹. А этим двум вещам следовало бы идти порознь. Вот то-то и беда, что обладать собой, имея положительную цель в виду, мы не мастера. Впрочем, это и дается только долгой политической жизнию. Я говорю с вами откровенно.

Писемского не стало. За кем теперь очередь? Великое было достоинство у покойника, делавшее его даже и в состоянии руины, в котором обретался он за последнее время, дорогим и любопытным человеком. Он ни на кого и ни на что не походил. Оригинальность, выкованная из бронзы, и практический ум, привязанный к земле, к огороду, в котором жил — сообщают ему выражение, которое долго останется в памяти его знавших и может иметь долю поучения в дельной биографии².

А теперь — обратите внимание на просьбу, которую повергаю к стопам Вашим. В Париж, к умирающему своему брату, приехал мой баденский друг, который вместе с тем и друг немецких принцесс и самой германской императрицы — госпожа Елизавета Никитишна Жадовская. Это, впрочем, очень простая, скромная и честная душа, желающая только, чтобы весь мир был хорошо воспитан и чувствовал прелесть поэзии, музыки, самоотвержения и великодушия, хотя бы и на тощий желудок. Обстоятельства заставляют брата ее продать два портрета работы какого-то Larghili&egrave,re, как прежде он продал несколько полотен Вато, Буше и Ланкрета за 80 т. фр. в Htel Drouot. Так как он лежит теперь на одре болезни, то сестра его просит совета, к кому и как обратиться за продажей двух портретов, оставшихся у ней на руках. По моему внушению она обратится за таким советом к Вам, и когда получите от нее таковую просьбу, ради Бога, и что важнее — ради меня — поезжайте к ней, Htel de Bade, Boule<vard> des Italiens, посмотрите на картины, побеседуйте с ней, откройте возможность сбыта или, по крайней мере, посредников для сбыта,— и вообще изложите свое мнение³. Я приму это за личное одолжение, каковых у меня много относительно Вас.

П. Анненков

306

6 (18) февраля 1881. Баден-Баден

18 февраля. Пятница
L. Wilhelms Platz, 8

Любезный Тургенев! Пересылаю Вам акафист, сложенный г-жей Жадовской в честь Вашу, да и сам кувыркаюсь перед Вами за скорое и доброе исполнение моей комиссии¹.

А что скажете о похоронах Достоевского?² Политически говоря — это событие важное, так как показывает градус, на котором стоит теперь административная атмосфера наша. Заслужил или не заслужил Достоевский такие героические похороны — это другой вопрос, но общество, устроившее такие похороны, и правительство, их выдержавшее терпеливо, одинаково сдают хороший экзамен успехам в науках, а это и радует. Как жаль, что Достоевский лично не мог видеть своих похорон — успокоилась бы его любящая и завидущая душа — христианское и злое сердце. Никому таких похорон уже не будет. Он единственный, которого так отдают гробу, да и прежде только патриарх Никон да митрополит Филарет Дроздов получили нечто подобное его отпеванию³. Радуйся, милая тень. Добилась же ты, что причислили тебя к лику твоих предшественников святого, византийского пошиба. Может быть, скоро и мощи твои явятся и мои дети услышат еще ‘преподобный Феодоре, моли Бога о нас’. Чего тебе еще? А когда подумаешь, что на другом конце Европы и почти в одно время хоронили Карлейля и как хоронили? В величайшей простоте, в глубочайшем молчании — ни венка, ни слова, ни пастора, ни единого студента. Молча дошли до могилы, молча опустили гроб в землю и молча разошлись⁴. О, великий человек — похоронил ты себя знатно и программа, тобой же и предписанная, сдачи твоего тела в распоряжение нашей планеты, куда как выше программы Григоровича…⁵

У меня опять просьба к Вам, и личная. Составляя статью о романе Пушкина, вам известном, и о новой драме его, я встретил такую заметку поэта: ‘Не лучше ли рассказать дело на манер Кристабела или в октавах’. Я вот и не знаю, что такое Кристабел — имя? поэма? Чья? — а справиться в Бадене нет средств. Я и подумал, что есть у меня в Париже человек почти всезнающий. Он мне скажет, что за птица Кристабел, и если произведение, то какого духа, содержания и направления, а если человек или герой романа, то какого вида и характера? Знайте, что я от Вас не отстану, пока Вы не поделитесь всеми Вашими сведениями об этом Кристабеле⁶. Письмо это возвратите мне⁷.

307

10 (22) февраля 1881. Баден-Баден

22 февр<аля>. Вторник
L. Wilhelms Platz, 8

Пожалуйте ручку, Иван Сергеевич!

Сколько добрых известий сообщили Вы мне за раз! Во-первых, навели превосходную справку о ‘Кристабел’¹, во-вторых, дали более чем надежду увидеть Вас в Бадене² и, в-третьих, сообщили о близкой свадьбе Мариан<н>ы, о которой я говорю и думаю точно она мне родственница³. По крови нет, а по духу так и есть — близкая и — чудное дело — дорогая персона. Поздравьте ее да и maman ее от меня.

Не могу похвалить за частые уступки подагре, вот я ношу под подошвой постоянно теплящийся, словно лампада, уголек, иногда так вспыхивающий, что озаряет все существование, а все-таки хожу, и пью, и с Михайловым беседую⁴.

Письмо о Достоевском возвратите мне, при свидании, да кстати уж, сделайте одолжение, привезите и другие, более или менее откровенные письма мои к Вам, для их сожжения, как Вы уж однажды сделали⁵. Повторите, друг, эту проделку, которая оказалась бы совсем ненужной, если бы я писал Вам индиферентно, а то я ведь такой дурак, что лишь берусь за перо для письма к Вам, то сейчас и душу на стол и со всеми ее болячками. А зачем нужно это оставлять для любопытных после нас? Я убежден, что все занимательные письма вроде последних Мериме, которые были до сих пор опубликованы, суть фальшивые письма в том смысле, что составлялись в виду будущей публики, как бы она еще далеко не была⁶. А истинные письма никогда не должны бы являться на свет, ибо, во-первых, всегда глупы, а, во-вторых, большею частию противны. Исполните мою просьбу и привезите мне обратно мои излияния, обнаруживающие мозговые нарывы и фистулы. Не забудьте, друг, и успокойте еще раз много обязанного Вам уже.

П. Анненков

308

5 (17) марта 1881. Баден-Баден

17. Четверг¹Ludwig-Wilhelms Platz, 8
Baden

Чувствую потребность сказать Вам, Иван Сергеевич, что петербургское событие меня ошеломило, как и Вас, разумеется, да только Вам есть с кем размотать те мысли, которые оно возбуждает, а у меня они как заноза какая остаются в мозгу, от чего последний зудит и пухнет². Но это вздор, а дело в том, что на нашей почве политическая жизнь сводится на динамит, порох, кинжал и револьвер. Ответом на них будут, разумеется, виселицы, новые убийства, новые виселицы, и так в бесконечность. Нельзя думать, что масса трупов непременно даст благоухание свободы, порядка и развития, да и нельзя себе представить, чтобы такое можно было бы получить при подобных нравах и мерах. Ведь каждое дело имеет свою болячку, свою темную сторону, а если для устранения их потребуется опять новая бомба, то какой же выход? Какая история, какой конец, какая будущность у несчастной земли нашей.

Колония русская опустела. Все поскакали в Карлсру на панихиду. То же и в Петербурге. А что далее? Никто не знает. Опасность репре<с>салий и опасность снисхождения одинаковые. Уступки и сопротивления ведут к одному и тому же результату — бомбе. Полная impasse {тупик (франц.)}, какого еще и не видала история.

Ну, русский бог — выходи! Теперь твое дело — не приложишь своих рук, мы пропали. Ни одной цельной мысли ни у кого не осталось в голове у нас.

П. Аннен<ков>

309

12 (24) марта 1881. Баден-Баден

24 марта 1881
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Это хорошая весть, что около 10^-го апр<еля> вы будете в Бадене, друг Тургенев¹. Да, приезжайте — если хотите быть моим самаритянином. Просто погибаю в этом наиглупейшем из всех городов старого и нового света. Панихиды каждонедельно, а затем ах, ох — и надо вешать! Да успокойтесь — вешания будет вдоволь, говорю, а там что?² А там, отвечают, может быть и найдется благодетель, который нас спасет от царского либерализма, наиболее вредного из всех и худшего, чем нигилизм и коммунарство. От него и спокойные умы приходят в бешенство. И это мнение оптиматов и избранных наших.

От них же идет (и уже получило голос в ‘Мос<ковских> вед<омостях>‘) пожелание, чтобы столицу и двор окончательно водворить в Москве³. Подкопы и бомбы могут и там явиться, но есть утешение, что народ будет сам растерзывать подозрительных и неблагонадежных, как уже по последним известиям и началось. Слухи есть, что Долгорукий приехал в Петербург совещаться о мерах, какие следует принять, чтобы в Москве народ не разнес всего университета по камушкам, о чем начинает говорить⁴. Так вот оно что: орсинивская бомба может унести и русскую цивилизацию целиком⁵. Оно может быть и наруку теориям Руси, но как пристегнулся к ним и наш Кавелин — не понимаю. Вы читали его статью в ‘Вес<тнике> Европы’ — ‘Крестьянское дело’. Я, признаюсь, был умилен, пробегая оную. Она мне напомнила былые статьи ‘Отечес<твенных> запис<ок>‘, ‘Современника’ и проч. Какое литературное мастерство, какая круглота, ясность, стройность, последовательность — и вместе фантазерство и мечтательность. Я думал, что статьи этого рода вымерли у нас, ан же нет. Восхищаешься и ни одному слову не веришь. Только через мужика создалось и будет создаваться государство, через него и единственно возможно объединение всех племен у нас, только на мужика и должна смотреть наука, культура, политика и поэзия. Кавелин не говорит, как Аксаков, что у него же, мужика, все это и почерпается, но говорит, или дает разуметь, что без мужика сами по себе все это вещи бесполезные. А кругло, как кругло!⁶

За обещание привезти с собой письма — чувствительно благодарствую. При Вас же и сожгу⁷. Жена больна своими старыми мучительными и неделимыми невралгиями.

П. Аннен<ков>

310

8 (20) апреля 1881. Баден-Баден

20 апреля. Среда
Ludwig-Wilhelms Platz, 8
Baden

Жду давно, любезный Иван Сергеевич, известия о выезде Вашем из Парижа и, откровенно говоря, не очень огорчен отсутствием его¹. Кто же едет в Россию при нынешних обстоятельствах? Не то чтобы совещательная полиция была уже очень страшна, но страшна умственная путаница, царствующая на родине. Все там потеряли свои физиономии, утратили свои лица, и никого узнать нельзя, кроме, разумеется, подлецов, которые остались при своих чертах, но не с ними же дело придется иметь. В огромном Бедламе, в который превратилось общество, рискуешь, что и тебя никто уже не узнает, нельзя поручиться, что тебя не примут за беглого каторжника или за агента блаженного Шешковского, или за обоих вместе, что также бывает². Смотри русские журналы. Какая перспектива! А с другой стороны, если поездка Ваша отложена, то я теряю случай Вас видеть, хоть на минуточку, под моей кровлей в Бадене, что также очень гадко. Разъясните мне — чего ждать, чего надеяться, как смотреть на сей казус.

В начале мая мы собираемся с женой в Карлсбад, она лечится от камней в печени, которыми страдает постоянно (и как еще!), а я от подагры, все более и более овладевающей моей персоной, точно я какой-нибудь канцлер или ученый. Ваш совет, как старого карлсбадского обывателя, был бы очень кстати и например относительно квартиры, которую Вы занимали, и вообще способов, как извернуться там наиболее дешевым и вместе благородным манером³.

Поздравьте от меня новобрачную Вашу⁴. Как я ей желаю света, жизни, счастья — вы поймете, но она, говорят, к ним-то теперь и уехала, в Италию или куда-то в такое же хорошее.

Весь ваш
П. Анненков

311

27 мая (8 июня) 1881. Карлсбад

Knig v England
Карлсбад. 8^-го июня н. с. Среда

Как же, болезненный друг мой, вот уже третью неделю здесь — жена занимается шпруделем, я Schlossbrunen’ом, ей помогает, мне — нисколько, да и не отчего¹. Город очарователен с его прогулками по горам, которые мы изучаем пешком, а ест он, как свинья какая. Да может это и нужно для тех неслыханно толстых людей, которых я здесь встречаю — гнусные нирен-братены {филейная часть (от нем. Nierenbraten)} и ламс-рюкены {седло молодого барашка (от нем. Lammsrcken)} не идут ни в плоть, ни в кровь, а в судно прямо, куда им и дорога. Не менее их гнусны и русские газеты, прочитываемые в кургаузе {курортный отель (от нем. Kurhaus)}. На днях пробежал оценку деятельности Лориса в Моск<овских> вед<омостях>, да сейчас же карлсбадской соли кружку выдул. И это, как вы говорите, руководящая звезда и устроительница нашей судьбы теперь. Сколько злобы, мести и призыва к работе когтями, зубами, дробью и картечью. В Нюренберге, где останавливался на день, а прожил три за болезнию жены, осматривал в замке камеру с разными средствами управления, бичами, кляпами, пыточными станками — вот бы куда запереть Каткова, какой бы дифирамб написал молодец этот и какие бы открытия в науке умиротворения и возбуждения добрых чувств сделал бы².

Вы забыли, друг, мою комиссию к Самарскому, но на возвратном пути исполните ее, а предварительно занесите ее в записную книжку для памяти, если таковая есть — т. е. книжка³.

Перед отъездом из Бадена я получил от M^me Viardot записочку, в которой она известила, что по отсутствию адреса моего в посланной вами телеграмме предназначавшаяся мне книжка не послана мне стариком Виардо. Я воспользовался случаем, чтобы на мерзейшем французском диалекте поздравить ее со свадьбой Марианны и сказать несколько комплиментов старику за его брошюру⁴. Когда будете писать ей — испросите снисхождения к неумелой цидуле, а книжка может придти когда-нибудь после. Дело не к спеху, да после вод, говорят, еще нужен покой и несколько дней скучного времяпрепровождения.

Выезжаю отсюда через неделю на Мюнхен, где тоже остановлюсь на день, затем в Карлсру, где увижу Веру, а затем в Баден, где обрету Павла — и опять засяду надолго. Пишите же туда по старому адресу — Ludwig-Wilhelms Platz, 8. Хоть что-нибудь, по выбору, из того многого, что видели и слышали. Кстати, где вы останавливались в Москве, в каком виде обрели Стасюлевича, что мыслит Лев Толстой, да что сами-то вы в деревне делать будете? Жаждет моя душа известий из России помимо клоаков нашей публицистики, откуда они приходят⁵.

Вы сделали еще победу тихую и неизвестную в лице г-жи Зееген. С каким теплым чувством отзывалась она о Вас, как дружественно расспрашивает о Вас, как тонко и симпатично оценивает общество и разговор с Вами⁶. Правда, что она тоже дует по 6 стаканов горячего источника в 41^о градусов каждый день. Размягчится всякое сердце.

Прощайте, друг. Жена Вам много, много кланяется.

П. Анненков

312

1 (13) июля 1881. Баден-Баден

1/13 июля, 81. Среда
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Я получил здесь умнейшее и милейшее Ваше письмо, Иван Сергеевич, из Спасского и благодарю за него. Посравнив ваш очерк нынешнего русского положения деревни с тем, что у нас, в деревне на Оосе происходит, приходишь к заключению, что психические, этнографические и всякие другие вопросы только там и живут, а здесь одно их искание и выдумывание. И вот пример. У вас Лев Толстой отправляется пешком в Оптину пустынь, а здесь Петр Боборыкин, только что уехавший, ходил к Максиму Дюкану получать сведения о нынешнем состоянии проституции в Париже¹. И Оптина пустынь и парижская проституция тут второстепенное дело и большой разницы не представляют, но поводы, управляющие действиями обоих пилигримов, весьма разнствуют. Там они из нутра возникают, а здесь мозговые играния изображают. С последними можно спокойно жить, баловаться ими за десертом или при утреннем визите — ну, а с народом, который благодарно пьет вашу водку, а в тишине думает, что Вы обокрали его, и уходит помаленьку в раскол, чтобы еще более утвердиться в этой вере — несколько жутко, хотя очень занятно и даже поэтично². Впрочем, может быть все это так кажется издали, а в сущности наш своеобычный народ делает первые, неловкие тяжелые шаги (в лаптях-то Олимпийские игры и беги не под стать) к той же культуре, которая и здесь царит и на которую ныне запрет положен у нас, да вотще. Славянские племена уже потянулись к ней через Рим, как знаете. Мы потянемся к ней через раскол, штунду, аграрные потрясения etc. Кто знает? Но будет cosi {достаточно (итал.)}: пора перестать философствовать.

И неудобно это: жара адская, 28—30^о + Р — как нипочем. Тоже и в Париже. Ночи душные. А в гимназии экзамены. Мой Павлик совсем опустился, похудел, побледнел, красные глаза и аппетит потерял. Жду 1^-го августа, когда наступят вакации, чтобы уехать на море, вероятно, в Бельгию, со всеми ими. А Вы когда тронетесь из Спасского? Мне любопытно знать, ибо если дорога Вам будет на Брюссель, то в оный приеду, чтобы повидаться с Вами, а если на Баден, то возвращение мое пригоню к тому сроку, который укажете. Напишите-ка³.

Из любопытных людей, кроме Боборыкина, никто здесь не проезжал. Промелькнул еще Суворин, но я не видал его, ожидая встретиться с ним в ‘Нов<ом> времени’, что более чем достаточно⁴. Ничего не делаю, даже не читаю, кроме, впрочем, Щедрина:⁵ для меня это своего рода лимонад. Долго после него остается спиритуозная отрыжка, как после шампанского, а я старый либеральный пьяница. Даже и то, что он слишком трепещет перед полицией, точно за ним есть какое-то преступление — еще приятно, как некая вкусная горечь. Превосходным вашим Полонским передайте мой поклон⁶ и получите такой же от жены моей, которая тоже читала ваше письмо с наслаждением.

П. Аннен<ков>

313

10 (22) сентября 1881. Баден-Баден

21^-го сентября, 81
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Поздравляю с приездом восвояси, добрейший Иван Сергеевич — и благодарю за прекрасную фотографию¹. Так вот Вы каким ходили по Москве и по России — всегда добрым, ласковым и ровным. Вы даете надежду о возможности скорого сличения для меня оригинала с этим удачным снимком. Какая будет это славная неделя, которую обещаете. Приходи неделя благодатная — буду ждать с терпением и заготовлять теперь же вопросы, требующие разъяснения и обсуждения².

Таких вопросов много. Мы здесь положительно одурели и потеряли нити событий в отечестве, да и способность понимать, что там происходит. Может, нечего и понимать, да и в этом еще надо убедиться. Покамест смотрим на ракеты и бураки возвышаемых и лопающихся министров, градоначальников, губернаторов и пришли к заключению, что в этом именно и заключается вся суть дела и весь дух нынешнего управления³.

Дурацкую неделю переживаем — неделю праздников по случаю свадьбы здешней принцессы, еще недавно ходившей в панталончиках, с подслеповатым и вислогубым шведским Кронпринцем⁴. Все суетятся, бросаются за пожарной командой, парадирующей по улицам, за сингферейнами {хоровое объединение (от нем. Singverein)} с факелами, распевающими у подъездов присутственных мест. Даже тошно делается ей-Богу, а особенно по утрам, когда с 6^—^ти часов начинается трезвон в церквах и пушки палят что есть мочи.

Павлик мой выдержал экзамен из латыни и перешел в кварту {четвертый [класс] (от лат. Quarta, первый класс — самый старший)}, свидетельством чего и служит новая, красная фуражка, присвоенная вышеозначенной кварте. Теперь ходит в ней, как фельдмаршал. Вера все просит из Карлсру фруктов и шоколаду, которые и посылаем ей массами⁵. Мы здоровы. Жена вас обнимает. Я кланяюсь глубоко всем Вашим. Прощайте, друг.

П. Анненков

314

25 сентября (7 октября) 1881. Баден-Баден

7 октяб<ря> 81. Пятница
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Как же, добрейший И<ван> С<ергеевич>, получил от Стасюлевича корректурные листы Вашей повести и написал смутное мнение о них, которое состоит в следующем. По мастерству рассказа вещь выходит из ряда вон даже и между Вашими произведениями, но такая грубая культура, как русская, никогда не уважала формы, а содержание легенды таково, что требует от человека склонности к миру фантазии, призраков, поэтических видений. Кроме меня с Вами таких чудаков не обретается в настоящую пору на Руси и поэтому повесть ожидают там насмешки и — боюсь — настоящее преследование, ибо у нас писатель, вздумавший отдохнуть на мечте, считается преступником, заслуживающим смерти на месте, в ту же минуту¹.

Поручение Маслова о вине Вы можете исполнить сами лучше и удобнее меня. Пошлите за неким M^r Mnager, адрес которого прилагаю. Это агент винодельцев Кальве, переговорите с ним и сложа руки ждите, пока Маслов не известит о прибытии боченка с вином. Конечно, условия пересылки, укладки и проч. будут другие, но франка с ¹/₄ бутылка все-таки не превзойдет². Из прилагаемого письма увидите, что вино, за которое я платил 175 ф<ранков>, теперь стоит 200 ф<ранков>, и на днях я его получу.

Да и старое, уже отстоявшееся дельным образом за лето вино, еще не выпито и ждет Вашего прибытия. А оно просто образцовое и зовется ‘London’, но дороже еще того, которое теперь идет ко мне.

А насчет простой и махровой охраны, то полагаю, что оба виды эти придуманы с целью дать проход коронации³. Махровая охрана должна очистить ей поле, которое предварительно сгладит охрана simple {простая (франц.)}.

Да чтоб не забыть. Привезите же, ради Бога, те из моих писем, которые Вы найдете ненужными и пустыми. Их много. Да вы же и обещали⁴. Как я удивился, встретив у Ducamp в статье о Флобере те же опасения насчет писем, которые и меня волнуют⁵.

Жена моя Вас тоже ждет нетерпеливо и радуется при мысли о свидании с Вами⁶. Покамест, прощайте.

П. Анненков

315

6 (18) ноября 1881. Баден-Баден

18/6 ноября 81
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Итак, любезнейший Иван Сергеевич, вместо всенепременного Бадена Вы очутились в Лондоне. Да и основательно. Что Вам делать в такой глуши, как Баден, когда перед Вами центры цивилизации, готовые к приему Вас, по той или другой причине, с отверстыми объятиями. Прочитав в газетах, что Вы охотитесь в Англии, где Вас радушно принимают, я только сказал самому себе ‘И резонабельно {разумно (от франц. raisonabl)} — и какой умный человек И<ван> С<ергеевич>‘¹.

Важнее этого то, что Вы принялись за работу, которую я тоже, по какой-то иллюзии, принимал уже за конченную и поджидал ее со дня на день². Я примирюсь с Вашей изменой Бадену, когда Вы пришлете ее. Надо писать, друг. Вам уже 63 года стукнуло — не много времени осталось. Голова еще свежа, хотя изнеможение в кости уже чувствуется, по Вашему собственному сознанию³. Берите пример с Салтыкова, которому Вы преподали очень хорошие советы, помните, в Париже — не отказываться от юбилеев, ибо юбилеи честных писателей есть предостережение для администрации. На этом основании и ваш английский обед с Рольстоном, несмотря на некоторую его деланность, имеет еще цивилизующее значение в России⁴. Есть судьи в Берлине! Подражать же Салтыкову наипаче следует в том, что он день и ночь пишет, в Бадене, Париже, между театрами, женой, сборами в дорогу, ругательствами и картами⁵. Я слышал, что третье его ‘Письмо к тетушке’ велено вырезать, но, отдав это приказание, Игнатьев почувствовал нужду извиниться перед автором. Прогресс со времен Тимашева не малый! Игнатьев пригласил Салтыкова к себе и будто бы на этом свидании произошел спор по вопросу о литературах, приличных в абсолютных монархиях, конституционных и в республиканских правлениях. Очень любопытно было бы знать подробности этой новой теории деления литературных родов⁶.

Я собираюсь в мае непременно ехать в Россию, где у меня важные, т. е. бедственные дела по имению⁷. Зиму проведу тихо здесь, нюхая воздух по всем направлениям, из Парижа, Петерб<урга>, Англии и Германии, чем я уже занимаюсь более 10 лет.

Прощайте, друг.

Весь ваш
П. Анненков

316

19 ноября (1 декабря) 1881. Баден-Баден

1 декабря. Четверг
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Добрейший Иван Сергеевич.

Я к Вам с просьбой. Известный Вам Михайлов вздумал перевести по-французски, стихами, всего ‘Онегина’ и уже начал рифмовать — недурно. Он умоляет меня снестись с Вами, чтобы доставить ему лучший перевод ‘Онегина’, который кажется существует в прозе там, у Вас. Это облегчит много его работу, говорит он. Пересылка перевода, если таковый действительно окажется, будет, конечно, на его счет, а за ваш труд он собирается вознаградить Вас вечной своею благодарностию. Внемлите молениям его¹.

Да что это Вы ничего не пишете мне и ничего не присылаете. Ведь я жду того и другого².

Дурацкий выстрел Заблоцкого, кажется, никого не возмутил, даже и у нас³. Теперь воспоследовал второй выстрел из ‘Порядка’ со стороны Е. Маркова, который уверяет, что русский человек потому пьян, что художник. Я очень люблю подобные афоризмы, выжигающие глаза. Марков клонит к тому, что необходимо дать простор и направление эстетическому чувству народа для того, чтобы отклонить его от сивухи. Могли ли мы думать, что теории Белинского будут прилагаться к кабаку и от него исходить⁴. Впрочем, о чудесах русской литературы лучше бы говорить устно — так их много — но когда явится к тому случай — это бог весть⁵. Кстати, вы должны быть довольны, что артистическая сторона последнего Ваш<его> рассказа почти всеми — друзьями и врагами — единогласно признана, что я и пророчил, помнится⁶.

Прощайте, друг.
П. Анненков

317

30 ноября (12 декабря) 1881. Баден-Баден

12^-го дек<абря>. Понедельник
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Вы написали, любезный друг, прелестнейшую вещицу, в которой ни одного слова, ни одного знака препинания переменить нельзя — так целостно она сколочена Вами, так пригнаны все шалнера {петля, стык, скрепы (от нем. шалнер)}¹. Английская работа, скажу Вам. Прелесть! И какой характер, верный и полный до удивления. Успех, по моему мнению, должен быть мгновенный и колоссальный этому рассказцу в России, а впрочем, черт ее знает, что она такое теперь! Знаю одно, что всем имеющим образцовых детей станет там страшно. Совестно даже становится и делать какие-либо замечания на эту безукоризненную жемчужину. Но без этого, я знаю, от Вас не отделаешься. Скрепя сердце и единственно в знак дружбы тихонько примолвлю, что в похождениях Вашего несчастного пребывание его в реке со льдом, который за ночь образовался вокруг его ног и туловища, показалось мне несколько деланным и изобретенным между тем, как все остальное кажется необходимостью в жизни милейшего безобразника. Но Вы можете и плюнуть на это замечание, как и я сам готов сие совершить². Я почти догадываюсь об оригинале, с которого Вы списали этот тип³. Я его видел, да думаю, что у нас на всем пространстве Империи каждый его видел — на свой век в том или другом образе. Он всеобщий племянник — от этого, думаю, он и будет принят у нас с восторгом всеми нашими дядями. Любопытно мне особенно, как-то отнесутся за границей к нему — поймут ли там этот изумительно русский тип и какие выведут из него заключения?⁴ Узнают ли они в нем наших солдат, переходивших зимой Балканы? Ведь все они до последнего Миши Полтевы⁵.

Еще раз поздравляю Вас с маленьким шеф-д’ёвром. Сколько раз приходилось мне поздравлять Вас с тем же, начиная с недосягаемых ‘Живых мощей’.

Рукопись Ваша сегодня же идет к Стасюлевичу, который получает своего рода Кои-Нур в ней, о чем его и надоумлеваю, чтобы не принял за стеклярус⁶. Не забывайте обещания переслать перевод ‘Онегина’. Вы называете Михайлова храбрым, а я вижу в нем неудачника, который не вполне генерал, не вполне адвокат и не вполне литератор. Хочется хоть раз в жизни сделаться чем-либо полным, хоть литератором, если нельзя быть полным генералом. Вот и пробует, но удастся ли ему — это еще вопрос⁷.

Благодарю за большое наслаждение, доставленное мне, и жду от Вас известий.

П. Анненков

1882

318

12 (24) января 1882. Баден-Баден

24^-го ян<варя> 82. Вторник
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

И действительно, любезный И<ван> С<ергеевич>, пора забастовать о Мих<айло>ве. Что это такое? Стоит ли все его дело, да и с ним вместе объяснений, оправданий, беспокойства и проч.? Сознаюсь, что я погрешил состраданием и бросаю весь случай сей в короб забвения¹.

Итак ‘Порядок’ приостановлен. Мне неизвестно пока его преступление, вызвавшее конфискацию имущества. Не за сочувствие ли ‘Голосу’?²А пока ‘Новое время’ будет все жиреть на трупах журналов, зарезываемых администрацией, да чуть ли это и не есть цель всех ее жертвоприношений.

В газетах русских читаю, что в апреле Вы будете в Петербурге. Я тоже туда собираюсь, но позднее, в мае. Никаких заключений для будущего отсюда не вывожу, но только поставляю на вид это совпадение. Нельзя ли им воспользоваться в том или другом виде³.

Гамбетта, как кошка, все падает на ноги и не ушибается при всех отчаянных скачках. Вот и теперь по последним известиям добился согласия комиссии на созыв Конгресса. Выборы в департаментах, может быть, тоже невзначай окажутся необходимыми и неизбежными⁴.

Вы, слышно, читали в парижском художническом клубе ‘Бешеного’. Ну, как понравился и что сказал Высочайший слушатель? Напишите. Из России еще нет точных слухов о эффекте рассказа⁵. Знаете ли, что конкурирует с ним? Религиозная повестушка Л. Толстого в ‘Детском отдыхе’, об Ангеле, который Бога на земле и в человецех встречает⁶. Знаю многих, которые над нею плачут. Русские писатели имеют право жаловаться, как Гете, на отсутствие большой публики. Раз читающий люд заразился на мистический манер, то одного и ищет, а большой публики, для противодействия направлению, не имеется. Это мне объясняет слово графини Толстой, воспитательницы герцогини Эдинбургской и поклонницы Достоевского⁷.

Она мне брякнула — ‘Тургенев — большой артист, но строит на песке’. Подите с ними — будто это можно со стороны артиста.

Надеюсь, что Вы меня уведомите о разрешении и положении Марианны⁸.

Прощайте покамест.
П. Анненков

319

19 февраля (3 марта) 1882. Баден-Баден

3 марта 82

Не очень весело, конечно, звучит то, что Вы пишете о положении дочери, любезный Ив<ан> Сергеевич. Бедная она, да и Вы не очень богаты счастием человек с нею!¹ Здешняя M^lle Viardot приходит наравне с нами в недоумение от замедлительных родов Марианны. Это предвещает большого ребенка, а с тем вместе и большие, мучительные роды у матери. Известите меня тотчас — чем кончится процесс². Приходится согласиться с ее отцом, который с чужих слов говорит в своей брошюре: ‘Лучше вовсе не знать о Провидении, чем знать его в том виде, как оно является всегда перед людьми’³. Однакож все-таки известите, как оно на этот раз проявилось в деле Марианны.

И у меня оно работает на свой манер. Мы берем Веру из Института, потому что она там изнывает от тоски и физически потухает, как убедилась в том ее мать. Подговорили уже и гувернантку — француженку, знающую по-английски,— покупаем пианино, очищаем комнаты для них, и к 1^—^му апреля обе сии дамы уже и явятся к нам, одна со своими уроками, а другая с полным пренебрежением к ним. И обе будут правы, каждая по-своему. Это и называется давать и получать воспитание⁴.

Слышал все, что можно слышать было о таких пошляках, как Лавров и Скобелев, но к ним прибавилось еще и новое имя — графа Валуева. Роман его ‘Лорин’ — здесь получен, но еще не был у меня в руках⁵. То-то долженствует быть аристократическая ерунда, самая безобразная изо всех сортов ерунды.

Случайно попалось мне рукописное ‘Письмо к тетушке’ Щедрина, запрещенное ‘Отеч<ественным> Запискам’ и исключенное из них. Дело в нем идет о ‘Священной лиге’, устроенной в Петербурге для уничтожения нигилистов всеми возможными способами и во всех странах Европы, где они соберутся. Тайные члены этого общества существуют, говорят, и в Париже. У Щедрина, по обыкновению, членами этого общества состоят Ноздрев, Расплюев, Симбирские дворяне, генералы Удав и проч., а также половые в трактирах и мужики, собранные и купленные для охоты на либералов. Щедрин заключает очерк восклицанием — ‘да ведь это благонамеренное междоусобие!’ И правда!⁶

Многое еще просится под перо, да оставляю опять в надежде, столько раз обманутой и все не умирающей у меня,— видеть Вас в Бадене⁷. Если приедете до 15 апреля, то комната Ваша у меня будет находиться к Вашим услугам, по-прежнему.

Калошин, приехавший на днях из России, говорит, что там все очень печальны и озабочены, но едят и пьют весьма охотно. Будем же подражать России, ибо, и по мнению Стасюлевича, другого ничего там и делать нельзя. Однакож берет сомнение, когда видишь цветущие образы дельцов, вроде Аксакова, Суворина, etc.⁸

П. Анненков

320

7 (19) марта 1882. Баден-Баден

19 марта. Воскресенье
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Сегодня же, тотчас по получении Вашего письма, любезный И<ван> С<ергеевич> — и отослал Вашу цидулку к г-же Дюро в Солотурн. Бедная, бедная беглянка, но какой же сухой народец и тот, который любуется своим законодательством относительно женщины. Улыбнулся я Вашей рекомендации сохранять секрет пересылки — кому же бы я стал передавать здесь его? Да и неразговорчивый я человек на счет чужих делов. А вот — прошу Вас употреблять меня во всех сношениях с псевдонимом Солотурнским — пересылка денег, писем, всего, что угодно будет произведено с величайшей охотой и со всем возможным старанием¹.

Мы получили известие, что умирающая Алекс<андра> Петровна Тютчева (у ней сахарная болезнь в сильной степени), на пути в Италию к сестре, собирается остановиться у нас на несколько дней в Бадене, а случится это должно на Святой — между 1^—^м и 10 апрелем. Спрашивает, можно ли рассчитывать на нашу кровлю? Конечно может и должна — господи боже! Мы уже перестроили всю нашу квартиру так, чтобы она имела свою комнату, отдельно от нас, Веры и гувернантки, которые тоже к этому времени появятся сюда².

В мае и я подымаюсь в Петербург — еду в деревню. Там уже не только нет легендарных четвероугольных грибов, но нет, как пишут, вовсе признаков растительности. Что же это такое? А здесь, как нарочно солнце светит, точно, по словам Гоголя, награду к празднику получило, все цветет и распускается³.

Слава богу, что старый Виардо опять восстал, а что касается до Марианны, то это с ее стороны чрезвычайно любезно — доказать своим примером глупость всех наших сомнений, опасений и беспокойств⁴.

Не теряю надежды, что с Вами увижусь еще в Бадене⁵. Напишите об этом. Если нельзя будет Вам у нас иметь угол, то рядом с нами (в Stephanien-Bad) я найду Вам помещение на день, на два — издержка выйдет ничтожная, а главная цель — свидеться и долго, много, хорошо переговорить — будет достигнута.

Весьма недурно нынешнее ‘Внутреннее обозрение’ в ‘Вестнике Евр<опы>‘⁶. Барон Плес<с>ен, бывший в Петерб<урге> по случаю смерти своего шурина гр. Шувалова и обедавший два раза у государя, не умолкает в восторгах о его рассудительности, честности, миролюбии. Игнатьев ему сказал,— много меня бранят в Европе, но никто не говорит, что я глуп, а предположение, что я подсказал речь Скобелева, свидетельствовало бы обо мне, как об олухе и идиоте⁷.

П. Аннен<ков>

321

Апрель(до 10/22) 1882. Баден-Баден

Я послал, любезный друг И<ван> С<ергеевич>, 3 сонатки Моцарта, этюды Шуберта г-же Дюран и заказал для нее романсы Гуно и кое-что из Шумана, как вы писали, и, как получится, направлю тоже по ее адресу¹. Что вы делаете и здоровы ли?² Из России тоскливые известия, не лучше ирландских³. Да вот скоро и сами въедем в нутро нашей матушки и — посмотрим, как она там куралесит. Не забудьте привезти с собой мои письма, как не раз обещали — Бога для⁴.

П. Анненков

322

10 (22) апреля 1882. Баден-Баден

22 апреля. Суббота

Препровождаю и письмо и просьбу по Вашему адресу М^me Durand. Я послал ей еще и романсы Гуно, как Вы приказывали¹. Давно уже ничего не имею от Вас. У меня живет теперь страшная руина — бывшая наша изящная и преумная Александра Петровна Тютчева. Что сделал с ней диабет — сказать нельзя. Она останется здесь еще с неделю — боюсь, чтобы не умерла в нашем доме. Слабость более чем младенческая, живот распух, лицо в морщинах, осунувшееся, как в портретах Денкера (кажется, так)². Но голова свежа и аппетит Преображенского солдата. Тем и связывается с миром и со мной лично. Бедная, бедная, да и не одна она. Наш Маслов, например, теперь уже, вероятно, и умер³. Последние известия о нем были плачевны — у него образовалось какое-то видоизменение miserere {грыжа, диафрагма (от франц. colique de Miserere)} — врастание кишек друг в друга — находился в беспамятстве. Что мы будем теперь делать в Москве, особенно я — ввиду страшной дороговизны жилья и пребывания там, наступившей и растущей теперь уже по случаю коронации. Маслов уже порешен — но вот еще неизвестно, выскочит ли и Кавелин из своего злокачественного карбункула на шее, над которым в эту минуту производится операция⁴. Ливанский лес редеет, и уже все оставшиеся деревья сочтены, да и те на днях упадут. Вопрос только — за кем очередь?

Ну, а как же Вы? Когда и куда едете — ведь зовут Вас на все стороны. Любопытно было бы знать — какую выберете?⁵

Прощайте, друг.
П. Анненков

323

15 (27) апреля 1882. Баден-Баден

27 апр<еля> 82. Четверг

Итак все наши планы свиданий и поездок брошены в воду по милости Вашей проклятой болезни, И<ван> С<ергеевич>¹. Что делать? Деньги 650 фр<анков> посланы Вашей дочери и расписку на них имею². Вместе с квитанцией на них — просил еще M^me Durand уведомить, те ли ноты посланы к ней отсюда, каких она желала, и не хочет ли их добавить другими и более нужными. И я никаких известий о ходе болезни Маслова не имею, но по всему что слышал, убежден, что он человек потерянный, да из одной наглядки к тому же заключению пришел и относительно моей гостьи — Алекс<андры< Петровны. Боюсь даже, чтобы не умерла в моем доме. С ней случается то, что было у Дружинина незадолго до его кончины -- обмирание, так что она видит на мгновение смерть лицом к лицу. Впрочем -- на днях собирается убежать в Италию, откуда, сдается мне, уже и не выедет³. Кстати — об этой же материи. Вспоминая многих приятелей наших, похищенных нирваной, я написал статейку о Писемском и Дружинине — и очень желал бы знать — сходятся ли мои портреты с Вашими представлениями этих лиц. Пыпин не очень доволен статьей и несколько откровенных строк о ‘Современнике’ выпустил, да и хорошо сделал⁴. Откровенные строки не у места — для них нужна книга целая. После нашего 1^-го мая, т. е. 13^-го я уже подымусь отсюда, чтобы успеть пробраться на Волгу до московского коронационного шума⁵. Как-то назад придется ехать, но возлагаю на Бога мою надежду. Выздоравливайте и пишите мне — я уведомлю о дне моего выезда. На днях Михайлов едет в Париж и станет по обыкновению становиться перед Вами на задние лапки, если примете, благодарить за советы и глотать куски, какие Вы ему кинете⁶.

П. Аннен<ков>

324

13 (25) мая 1882. Петербург

Пятница 25/13 мая. СПб.

Пишу на другой день Конгресса, о котором Вас уже уведомил Стасюле-вич¹. Был подробный и жаркий разговор о всем деле посмертного издания между Стас<юлевичем>, Гинцб<ургом>, Пыпиным и мною. Все наши предложения были подвергнуты строжайшей критике (и дельной, надо признаться в том). Начать с того, что по множеству соображений относительно нынешнего покупщика книг, уже подорванного 7 или 8 прежними изданиями — рассчитывать на ежегодную ренту в течение 50 лет, как мы полагали, по 5 тыс<яч> в год, не представляется возможности — вышла бы громадная цифра в 250 т. Новый издатель не может согласиться даже на уменьшение расчета до 1000 т. в год. Вышло бы 50 т., а на это ввиду еще предстоящей затраты в 20 т<ысяч> примерно на издание, покупщик тоже согласиться не может. Можно все требовать, но требовать с надеждой на успех можно немногое. 70 тысяч в течение 50 лет удвоиваются, утроиваются, а тут с каждым годом ценность товара уменьшается, хотя бы при каком-либо необычайном случае (от коего боже упаси!) он бы вдруг вздорожал. Кто же станет рассчитывать на такой риск? После долгих прений общество пришло к заключению, что предлагать уступку и отчуждение вашей литературной собственности, несмотря на вышеозначенные соображения — позволительно, по бывшим примерам, за 40 т., но опять надо еще отыскать такого капиталиста, что в нынешнем положении рынка нелегко. Попробовать однако-же можно и должно. По мнению большинства — всего бы лучше приступить к новому, обыкновенному изданию и получить за него 25 тыс<яч> или около, а о посмертном сделать распоряжение в завещании и у нотариуса, выбрав доверенное лицо и указав ему с предоставлением в полную собственность произведений — кому распределение выгод от них. Иначе они сделаются достоянием неизвестных родственников, ибо искание приобретателя их может продолжиться довольно долго. Но в обоих случаях прежде всего следует узнать, когда кончается у Салаева нынешнее легальное пользование ‘Сочинениями’, ибо без того ни к чему приступить нельзя. Это я и сделаю ныне в Москве².

Этим и ограничиваюсь в письме. Все будет испробовано, что только можно. Желаю знать о ходе вашей болезни — и о мнении, которое может возникнуть у вас по прочтении наших неутешительных рацей, моей и Ста-сюлевича³. Я старался уговорить г-жу Полонскую и мужа ее ехать к вам в Спасское, а она желает поспешать к Вам на помощь в Париж⁴.

П. Аннен<ков>

[Приписка на л. 64]: NB. Пишите мне через Стасюлевича — он будет знать, где я⁵.

325

25 мая (6 июня) 1882. Москва

Вторник, 6 июня/25 мая 1882
Москва

Любезнейший друг Иван Сергеевич. Я получил Ваше письмо в Петербурге и выслушал отписки Ваши к общим друзьям. Вы несправедливы, изъявляя подозрение, что они и я отказались от вашего поручения и предоставили Вас самому себе¹. Могу сказать о себе, что я этого не делал, и сказать со спокойной совестью. Прежде всего следовало выяснить план посмертного издания, который мне казался наиболее важным и занимал нас преимущественно в Париже, как помните². Он встретил единодушное отрицание, о чем я и сообщил Вам, а указание человека для ведения дела о настоящем издании казалось мне подробностию, которая может еще потерпеть, до справки с Салаевым. Да притом оказалось, что все без исключения готовы содействовать словом и делом плану простого издания, и если бы Вы сохраняли нужное в делах спокойствие и терпение, то увидели бы, что для выбора доверенного у вас был многочисленный персонал. Но Вы сами его произвели в лице А. В. Топорова и притом превосходный³. Не только не удалились от Вас приятели, не скрою, весьма огорченные недовольством и сухостию Ваших отзывов, но он, Топоров, будет действовать по совету тех же господ Стасюлевичей, Анненковых, Самарских, которые только и думают, чтобы удовлетворить Вас. Я вчера прибыл сюда и уже навестил наследника Салаева, который не только не прочь купить новое издание (за прежнюю цену, думаю, с прибавкой цифры до 25 т.), но говорит, что надо приступить к нему по осени, ибо всего осталось прежнего 1200 экз<емпляров>, а они к началу учебного года должны истощиться, прибавляя — ‘пусть новое издание полежит, если нужно, но чтобы было наготове для удовлетворения требований’. Мало того — я заикнулся и о посмертном издании, и не нашел в нем ни малейшего отвращения и ужаса, хотя и предупредил его, что цена будет не малая и никак не менее 50 т. с. Обо всем этом он будет сам писать к вам, а я уведомлю Топорова. Помните, что я настойчиво напирал на то, что не состою Вашим поверенным и все цены суть только приблизительные и еще ожидающие одобрения {[Следует приписка:] Решайте сами посмертный вопрос, если он не кажется вам неприличным, как друзьям.}⁴.

Но хуже всего на свете это вести о вашем здоровье. Встать и опять лечь — это гадость. Надежда остается на слова докторов, обещающих Вам отпуск в Буживаль — не даром же они говорят такие вещи⁵.

Маслов безнадежен⁶. Вот уже третий день спит или дремлет, а проснувшись, несет чепуху. Меня к нему не пустили, ибо в забвении, как выразился Федор. Если он и выздоровеет, то будет жить полным идиотом — это уже и начинается, так как при нелепицах своих, болях и пролежнях ест много, превосходно и все требует продолжения.

Город здесь взбудоражен ‘выставкой’⁷. Туда несется вся Россия и со всех концов. Цены растут и рвутся из меры, как сказал поэт. Я остановился в ‘Лоскутной’ гостинице, название дикое, а дом великолепный. Плачу за No — 3 т. в сутки — и препорядочный. Прилагаю мой будущий, несколько сложный адрес. ‘Russie, via Moscou’ {В Россию через Москву (франц. и лат.)}, a затем так: ‘На почтовую станцию Тагай, Симб<ирской> губер<нии>. Такому-то. В село Чирьково’. Прощайте, раздраженный, но милый друг.

П. Анненков

326

15 (27) июня 1882. Чирьково

15/27 июня 82
Село Чирьково

Друг Иван Сергеевич. Что это такое Вы пишете? Собираетесь в лучшие миры — господи помилуй! Этого не может и не должно быть. Запас органических сил у Вас еще хватит на следующее двадцатипятилетие — поэтому жестоко пугать себя и других¹. Письмо Ваше до сих прелестных мест шло 10 дней, а сии прелестные места погружены в безысходную темь, а по другим сказаниям изживают самую высшую степень культуры и цивилизации — то есть созидают расколы ежечасно и мысленно делят всю русскую землю (в буквальном смысле) между собою ежеминутно². Замечательно, что раскольники перестают пить, а чистые партажисты {раздельщики (выдуманное слово от франц. partager — разделывать)}, наоборот, свирепствуют с пенным, как никогда. Даже и признаки явились необманчивые — не пьет, значит в православную церковь не ходит, набожен — значит разоритель семьи и дома, помышляющий о захвате даровом всяческой собственности. И оба разряда составляют наше благополучие. Из первого образуются настоящие владельцы почвы, фермеры и кулаки, второй, давая питейный доход казне, подымает чрезвычайные вопросы, например, переселенческий, податный и проч. Вот наши настоящие партии, которые дают политический характер стране. Чудная страна, поистине.

Выставка Москов<ская> точно великолепна³, но она составляет смертный приговор славянофильству и таким автономам {самодовлеющий человек (от франц. autonome)}, как бедный Лев Толстой. Из нее оказывается, что вся промышленная и купеческая Россия все это время только и делала, что следила за Европой и рвалась поравняться с ней. Националу тут приходится довольствоваться невообразимо грубыми, гадкими произведениями кустарного промысла, которые имеют одно достоинство — расходятся миллионами. Я видел кусочки тусклых зеркальцев, обведенных желтой бумажкой, продающихся сотнями тысяч<ами>. Сама Выставка поражает отсутствием изобретения, но громадность средств и ловкость применения всевозможных образцов делают из нее своего рода русский шедевр.

Тут я и встретил Л. Толстого. Он обрадовался, был очень добр и мил, но становится просто непонятен. Если есть кусочек сукна, шелка, парчи, любой золотой вещицы, которую не может приобрести нищий — то его — кусочек — надо сжечь, а не выставлять⁴. Я имел случай прочесть запрещенную его статью: ‘Вступление в пространное толкование Евангелия’, назначавшуюся для ‘Рус<ской> мысли’⁵. Здесь он рассказывает, что, принудив себя причащаться, он был возмущен на обедне провозглашением Христа богом, приглашением считать хлеб и вино его телом и кровью, молитвой ‘Иже Херувимы’ — и т. д. Все это противно православию, которого он считает себя представителем. Что это такое?

Ну вот Катков таки съел Игнатьева и съел накануне того, как верно знаю, как последний решился сделать ему оф<ициальное> предостережение⁶. Новый министр желает водворить порядок, чистоту сделок, верность обязательствам в деревнях и селах. Пусть попробует. Но достоверно, что печать будет разделена на имеющих право голоса и не имеющих его⁷.

Я уезжаю отсюда скоро — будет с меня! Пишите мне в Петербург по адресу: ‘Ивану Вас<ильевичу> Анненкову, у Конюшенного моста, дом Игнатьева, No 21. Для передачи Павлу В<асильеви>чу’⁸. Непременно выздоравливайте. Кланяюсь всем вашим.

П. Аннен<ков>

327

3 (15) июля 1882. Петербург

15 июля 82¹ С. Петербург

Любезный друг Ив<ан> Сер<геевич>. Проездом через Москву я опять вел долгую беседу с анонимным наследником Салаева, содержание которой передал Топорову, вероятно уже и сообщившему Вам ее главные черты. Дело в том, что фирма Салаева согласна на покупку издания ценою в 25 т., но желает напечатать не 5.500 экз<емпляров>, а 6000. Кажется, на это можно согласиться, но с условием, во-первых, корректуры Стасюлевича, а во-вторых, уплаты суммы в два наиближайших друг к другу срока, кроме выдачи 5000 т. при заключении контракта. Как Вы думаете об этом?² Затем фирма находит, что 60.000 за право посмертного издания несколько преувеличена и выразила поползновение соединить оба издания — и временное и вечное в одно обладание Салаевской фирмы. На сие я заметил, что автор желает воспользоваться выгодами раздельных изданий и может их уступить в одни руки только при условии получить за оба назначенную им цифру, т. е. 85 000 т. Фирма изволила промолчать. Такую массу денег едва ли она и может предложить в скорости, а если рассрочить оную на многие годы, то не стоит и приступать к делу. Окончание его все-таки увидят только дальние потомки, а может быть найдут и еще лучшие условия в свое время³.

Маслова перевезли на дачу. Он прилично и спокойно оделся, застегнул пуговки на перчатках и на мгновение обрел всю свою голову, попрощавшись просто и трогательно с чиновниками и служителями⁴. Смерть Скобелева от него скрывают, чтоб не убить его сильным ощущением⁵. Историю страшного провала Курской желез(ной) дороги тоже и по тем же причинам⁶. Смерть Скобелева и история провала составляют предмет насущных разговоров, да и стоит поговорить о них, что я и сделаю уже из Бадена, где буду в конце июля. Туда, друг, уже и напишите мне по старому адресу: ‘Ludwig-Wilhelms Platz, 8’.

До тех пор я буду собирать со всех сторон сведения о состоянии вашего здоровья и о настоящем вашем положении, но без надежды получить ясное и верное представление о предмете. Только Вы можете сказать сущую правду и сделайте это, ради Бога⁷. Освободите меня от страха, нагнанного на меня проклятой Кельнской газетой, которой не поправили или мало поправили позднейшие сообщения Ваши Топорову⁸.

П. Анненков

328

25 июля (6 августа) 1882. Баден-Баден

Воскресенье 6 августа
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Целую неделю, любезный друг, Иван Сер<геевич>, пролежал без пищи и почти без дыхания в мучительной жабе, тотчас как очутился на немецкой почве, но еще успел, в первые дни, известить о себе М. М. Стасюлевича, а затем уже замолк и одурел¹. Теперь начинаю просыпаться и берусь за перо, чтобы восстановить сношения с Вами, друг. Чрезвычайно приятно было услыхать из ваших уст, что дело издания ваших сочинений начинает направляться к благополучному концу, благодаря Топорову². О 24 т. Думнов никому не заикался, и эта мысль составляет домашнюю тайну между Вами и этим господином, которую, полагаю, Топоров не примет ни в какое соображение при контракте. Менее утешительны Ваши сообщения о состоянии Вашего здоровья³, но все же они такого рода, что позволяют надеяться на течение жизни, а в наши годы нечего уже и думать о бурных потоках жизни: хорошо, если она просто сочится понемногу, но ровно. Никак не могу примирить в голове моей известия о совершенной неспособности к труду и занятиям с распространившимися в России слухами о двух новых вещах, написанных Вами для предстоящего издания. Разве это что-либо старое, заново выполированное и лаком покрытое?⁴

Ни достаточного мозга, ни физических сил нет, чтобы говорить о чем-либо, вынесенном из вояжа. Скажу только, что он был не совсем пустой и дал кой-какие соображения, после которых втройне противны мне сделались журнально-рутинерные посвистывания людей, вроде Михайлова. Вы хорошо сделали, что не приняли его в Париже — он отравил бы вам и ту часть воздуха, которым вы там дышали. Что он говорит теперь о Кукуевской катастрофе!⁵ Костры советует разводить — точно артиллеристы, инженеры, интенданства, родная ему адвокатура и наша литература, и наше общество — не те же кукуевцы. Кто же кого будет валить на костры.

Мне совершенно необходимо знать о дальнейшем ходе Вашей болезни и нравственном вашем состоянии. Я надеюсь, что Вы не откажетесь удовлетворить этой нажитой мною потребности, которую правильно поймете, если оглянетесь на общие наши зады⁶. Передайте мой глубокий поклон всему семейству Виардо — и прощайте. Устал.

П. Анн<енков>

329

29 июля (10 августа) 1882. Баден-Баден

10^-го августа. Четверг
Ludwig-Wilhelms Platz, 8
Baden

Почти также скоро и я отвечаю на последнее Ваше письмо, любезный И<ван> С<ергеевич>. Во-первых, очень должна быть любопытна статья об Аксакове и славянофильской семье, если Вы будете говорить о них правду, как понимаете их в глубине своей совести и сознания: этим Вы окажете и акт гражданского мужества при нынешнем господстве партии, надменности ее тона, тирании ее приговоров Европе, интеллигенции, свободе¹. Во-вторых, есть еще и дело до Вас и притом, как часто бывает с Вами, собственное Ваше дело. Вы забыли, что оставили у покойного H. H. Тютчева в Петербурге целый ящик с книгами и бумагами. Он остается теперь в руках Сергея Ник<олаевича> Тютчева (Адрес последнего: Васильевский остров, 12 линия, д. No 7, кв. No 13). Между книгами находится множество томов ‘Biographie universelle’, так много читанный Вами прежде, а между бумагами черновые тетради ‘Рудина’, ‘Накануне’, ‘Где тонко, там и рвется’ — и проч. Последние я велел однакож переслать сюда, ко мне, и они уже прибыли. Что прикажете делать с ними, а особенно, что прикажете делать Тютчеву с книгами?² При этом я вспомнил, что мы говорили в Париже о ящике с бумагами (письмами), который назначался Вами тоже к отправлению сюда, в Баден, для разбора, хранения или уничтожения. Передумали Вы дать ход этому проэкту или еще не оставили его?³

Итак кадетские корпуса снова восстановляются, ибо славное имя приобрели в истории нашей, говорит Указ⁴. Двор все более и более делается игрушкой своих советчиков — каждый день ушки или Каткова, или Победоносцева выставляются ярче и заметнее⁵. Поворачивай назад, сколько пространство позволяет, а дорога уж найдется сама собой. Точно можно спастись, становясь спиной к врагам своим. Им еще и лучше направлять удары в спину, ну, да господь с этими глупо сантиментальными мерами, посредством которых люди вертятся на одном месте всю жизнь.

П. Анненков

330

6 (18) августа 1882. Баден-Баден

18 августа 1882
Ludwig-Wilhelms Platz, 8
Baden

Так и будем делать с настоящими и будущими бумагами Вашими, как приказываете, любезный И<ван> С<ергеевич>¹. Кроме Вашего известия о себе, я еще получил довольно благоприятные сведения о Вашем положении от Стасюлевича — радует меня, что туча, висевшая над Вами, если еще не ушла за горизонт, то все-таки разорвалась на части и немножко небушка открывает². Что касается до молочного лечения, то Ф. Я. Карель, лейб-медик, известил меня в Баден о совете, преподанном им Вам — приступить к этому лечению и переслал мне русскую брошюру своего изделия о предмете, которую я не препроводил к Вам потому, что Вы имели от него ту же брошюру по-французски. Моя имеет еще его отметки красным карандашом наиболее замечательных случаев выздоровления после приложения этого метода. Не нужно ли переслать ее Вам, под бандеролью?³

Извещаю Вас, что 23 августа я на две недели еду в горы, а именно на Утлиберг, близ Цюриха, так как этот пункт только в 6 часах езды отсюда. Доктора посылают туда жену и Павлика, а за ними и я. Переписку со мной не прекращайте — через ночь я буду получать все, адресованное мне в Баден. Скажите И. П. Арапетову, что 15 сентября я его жду в Баден, по обещанию и прибавьте от себя, что это чуть ли не лучший месяц в здешних странах. Разумеется, это только в таком случае, если не вздумает прокатиться сам на Утлиберг, где отличный ресторан, изумительные виды на озеро и на Оберланд, а также и изумительная тоска, но тоска — это просто спасение души в наши годы⁴.

Хорошую фразу привели Вы из перевода ваших повестей — за хвост и в солнце!⁵ Да чем же хуже ее француз, передавший будто Вы где-то сказали, что помещики в России кормят собак ‘ортоланами’ {садовая овсянка (от франц. ortolan)}⁶.

Прощайте, друг.
П. Анненков

331

20 августа (1 сентября) 1882. Утлиберг

1^-го сентября 82. Утлиберг

Сочинитель псалмов, любезный друг И<ван> С<ергеевич>, однажды воскликнул: ‘Из преисподней воззвах к тебе, Господи’, а я буквально исполнил его риторическую фигуру на деле, т. е. свалился в пропасть в одну из горных прогулок¹. Вас удивит, как это могло случиться. Да просто: спускаясь после небольшого дождя в долину, я поскользнулся и полетел вниз, перескакнув, уж не знаю как, через перилы, ограждавшие дорогу, и покатился затем по скату, мимо кустов, пней, камней, до площадки, которая остановила меня (дай ей бог существовать до второго пришествия!). Сбежавшиеся люди притащили меня на руках в отель, раздели и положили в постель. К счастию, не оказалось никаких органических повреждений, только физиономия разодрана, как церковная завеса, с верхнего конца даже до нижнего², глаз чудовищно опух, но не тронут, по всему телу раны и ушибы — особенно правое колено пострадало и ноги вообще, но кости целы. Голова тоже, кажется, свободна, как и можете сами видеть. Странно, что когда я летел вниз (одно мгновение), в голове у меня вертелось предсмертное восклицание митрополита Макария: ‘да что же это такое, Господи?’³Седьмой день лежу теперь в холодных компрессах и слушаю восклицания докторов ‘nur Geduld’ {только терпение (нем.)}. Это хорошо, но 15 сентября н. с. думаю отсюда спуститься опять в Баден. Будет, надышался здешним крепительным воздухом до опьянения. А мораль всего этого следующая: в 65 с лишком лет надо ходить осторожнее, как по горам, так и по всем жизненным и умственным путям вообще⁴. —

Покамест я мог бы еще здесь получить Ваши заметки и мысли, о которых писал мне Стасюлевич, если только Вы собирались переслать их мне⁵. Я очень люблю этого рода автобиографии, особенно Ваши: кроме формы, которая так искусно и просто охватывает у вас содержание, но и само оно у писателя, много видевшего на веку своем и много думавшего о виденном, еще интересно, что бы ни говорило.

Я оказался ослом перед Стасюлев<ичем>, смешав предполагаемого автора замечательной брошюры ‘Черный передел’, умного и дельного Муромцева, с поганцем Мордовцевым, пишущим исторические романы. Пусть Стас<юлевич> простит мне это затмение — бывают и не такие у людей, после меньших катастроф. Скажите ему об этом, когда увидите его⁶.

Человек никак не может предвидеть ни откуда явится ему беда, ни откуда помощь произойдет. Думали ли Вы, что Карель и Топоров будут агентами — пособниками Вашими в двух случаях, когда требовалась помощь и настояла крайняя нужда. Дай бог, чтобы они довели дело свое до благополучного конца. Вам, кажется, необходимо самому поблагодарить Кареля в случае успеха: это его сильно подымет в собственных глазах, ибо лечение молоком — это его dada {[это его] конек (франц. — c’est son dada)} и ко мне он обращался только затем, чтобы его ide fixe {навязчивая идея (франц.)} дошли до Вас⁷. Адрес его Топоров хорошо знает. Выздоравливайте же, друг, и будем вместе торжествовать, как люди, близко видевшие смерть подле себя.

П. Анненков

332

2 (14) сентября 1882. Цюрих

Цюрих. 14 сентября
Четверг

Я съехал, любезнейший И<ван> С<ергеевич> со своего Синая, как видите, где тоже беседовал в своем роде с Богом, потому что холодно стало, а о тучах и говорить нечего — жили, обедали, спали, окруженные постоянно облаком. Завтра выезжаю из низменного Цюриха еще в более низменный Баден — и с удовольствием. Во-первых, раны заживают и ноги оказывают готовность послужить еще лишний срок, без особого вознаграждения, а во-вторых, там ожидают меня дары Св. духа, вами приготовленные и освященные. Вы не можете представить себе, как мне любопытны и интересны эти таинства вашего кабинета¹. Порадовался я также и окончанию дела с изданием: Глазунову легче будет справиться с оттяжками Думнова, чем кому либо другому, а редакция M. M. Стасюлевича сообщит всему приличный вид. Поздравляю Вас². Скажите M. M. Стасюлевичу, что последнюю его отписку я здесь получил. Он, между прочим, намекает в ней о новых мерзостях Толстого, но не перечисляет их, а было бы очень занятно³. Люблю крупные мерзости: они как электрические маяки отлично освещают местность и все, что в ней происходит. Я здесь мало слышу о них, однакож попадаются. Вот, например, выстрел, пущенный нашей госпожой Фейгин себе в грудь и притом за спиной любовника, садившегося в ванну⁴. Разве это не фальшь фейер {}, освещающий крушение смысла и ума? Или другая наша госпожа Блавацкая, будто бы внучка Елены Долгорукой, посвятившая себя пропаганде Буддизма (!), как единственно спасительной религии, которая должна обновить человечество, и для этого уехавшей на Цейлон и в Индию и шляющейся там по буддистским монастырям⁵. Что это такое? Разве это не философствующее сумасшествие? И такова вся наша культура. Нет уж лучше те красивые фигурки, которые без темперамента и претензий на развитие просто отправляют свои органические нужды за границей. Одна из таковых просила меня поклониться Вам: это барышня Мартынова — премиленькая⁶. Она очень любит Вас и говорит о Вас даже с чувством, между примериванием шляпок и ботинок. Это именно и ручается за искренность отзыва.

Прощайте, покамест. А в каком теперь положении ваше здоровье?⁷ И как поживают все ваши — поклонитесь им.

П. Анненков

333

12 (24) сентября 1882. Баден-Баден

24 сентября. Воскресенье

Да я оттого и не писал Вам, добрейший И<ван> С<ергеевич>, что все поджидал дорогой вашей присылки с намерением отвечать уже зараз¹. Я и теперь зову ее всеми силами моего живота. Вот уж неделя, как я благодушествую в Бадене. Все приходит помаленьку в порядок — только правое колено и соответствующая ему нога, сильно зашибленные, ноют и болеют, но это продолжится еще долго². По невозможности ходить много предаюсь чтению с азартом и одолел два томища истории рус<ской> церкви Е. Голубинского³. Вы не станете читать этого благочестивого революционного увража {сочинение (от франц. ouvrag)} и его обличений — тем более, что, я слышу, вы поправляетесь⁴, а для занятия книгой требуется непременно, чтобы кости были поломаны или по крайней <мере>, чтобы роптали и протестовали против учиненного им беспокойства. Можете поэтому представить себе, с каким нетерпением жду вашего развлекающего, светлого и содержательного слова. Шлите же его, шлите скорей.

Весь ваш
П. Анненков

334

19 сентября (1 октября) 1882. Баден-Баден

1^-го октября. Воскресенье

Мастер чудный! Пишу Вам под впечатлением только что прочитанной превосходной Вашей повести¹.

Вы не должны ожидать, да, вероятно, и не ожидаете, чтобы она дружелюбно была встречена на нашей родине людьми, обзывающими сумасшествием всякий психический случай, открывающий позади реального мира еще какой-то другой, и весьма могущественный мир. Тут чем художественнее переданы просветы в те пучины души, которые живут в человеке, тем сильнее озлобление и негодование политиканов и физиологов, думающих, что все может и должно быть ощупываемо патологией, химией и просто руками. От них, конечно, Вы не найдете привета.

Со всем тем смело посылайте свою вещь в печать и без всяких поправок, ибо тут нет ни одной фальшивой черты, никакого пробела и никакого преувеличения или чересчур сильного размаха фантазии и выражения. Все просто, обыденно, так сказать — и полно смысла. И какое мастерство — не впадая в супернатурализм и мистическое своеволие, держаться на границе, где они именно начинаются, стоять на одной почти с ними почве и держать их в узде. Не раз удивлялся я художественной силе, которая необычайный случай умела представить как нечто совершенно естественное и нисколько не имеющее характера диковинки. Тот еще не понял рассказа, кто не может представить его себе как ‘истинное происшествие’. Надо было большое искусство, чтобы сделать его таким. Особенно тонко и эффектно проведено в нем чувство критическое у Аратова по отношению к Кларе, переплетающееся со страстью и любовью, которые потом и одолели его вполне. Клара — живое лицо, будучи вместе с тем и поэтической загадкой: это — тайна таланта создавать из психических ребусов поразительные образы. Признаюсь, меня несколько смутило то, что вы заставили ее отравиться после первого акта оперы — в самом театре — самоубийство все-таки сопровождается некоторым раздумьем,— но, вникнув в дело, нашел, что черта эта почти необходима в экономии ее портрета. Последние страницы с видениями Аратова — суть шедевры этого рода описаний. Самая искренняя вера в реальность галлюцинаций Аратова не покидает читателя, между тем как под ними он чувствует все время невидимую струю натурального объяснения дела. Это и составляет премудрость художника! Может быть, следовало бы настойчивее показать, что Аратов есть отшельник и аскет, ибо только с аскетами могут случаться такие пассажи, и крупнее обозначить все намеки, которые у вас существуют на эту сторону его характера, но замечание мое походит на приискивание укоров, когда нет никаких готовых в распоряжении. Не знаю, будет ли иметь успех эта вещь в нашей публике, весьма самодурной (ведь имела же успех ‘Торжествующая песнь любви’²), но знаю, что если вам важен и успех у одного человека, давно наблюдающего за литературными гешефтами {дела (от нем. Geschfte)}, то успех полный, совершенный, непререкаемый. Мастер чудный, написавший на 64 году жизни ‘После смерти’, кланяюсь вам моим скромным поздравлением.

NB. Справьтесь, пожалуйста, кажется ни в одном Евангелии нет восклицания: ‘Смерть, где твое жало?’, а только в каком-то гимне или проповеди³. Затем

Письмо Татьяны к Онегину начинается так: ‘Я к вам пишу — чего же боле?’

Затем. Излияние страсти начинается у Пушкина стихами:

‘Другой!.. Нет, никому на свете

Не отдала бы сердца я!

То в вышнем суждено совете,

То воля неба: я твоя,

Вся жизнь моя была залогом

Свиданья верного с тобой,

Я знаю, ты мне послан богом,

До гроба ты хранитель мой…

Ты в сновиденьях мне являлся,

Незримый, ты мне был уж мил,

Твой чудный взгляд меня томил,

В душе твой голос раздавался, etc.⁴

Посылаю рукопись — вы видите, что я не задержал ее, но не успокоюсь, пока не получу известия, что она до вас дошла аккуратно⁵.

П. Анненков

335

28 сентября (10 октября) 1882. Баден-Баден

10 октября. Баден-Баден

Только два слова на нынешний раз, Иван Сергеевич. Спасибо за все лестное, что вы сказали в первом письме обо мне¹. Самолюбие мое, давно уже принявшее схиму, подняло было голову, да я опять придавил его к земле. Как только получу заказ от M-me Durand, так тотчас же и вышлю ей все требуемое,— перебросьте мне название ее отеля — позабыл².

Я совершенно схожусь с Вами в оценке письма Щедрина³. Проэкт финансовой операции в конце его кажется сух, но если бы ему позволили развить мысль, что подлая священная лига не чужда биржи, то последняя часть рассказа могла бы быть еще лучше первой. Впрочем, знатно и так, только надо уметь понимать этого неистощимого в озлоблении писателя.

А я в воспоминаниях о вашей повести утверждаюсь в убеждении, что нет ничего преувеличенного в моем отзыве о ней и что она прелесть.

Где поместите Вы перевод ее? Хочу прочесть, Аобы проверить впечатление на иностранном диалекте⁴.

Корректуры ‘Зигзагов’ еще нет⁵.

Прощайте, друг.
П. Анненков

336

2 (14) октября 1882. Баден-Баден

14 октября. Суббота
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Иван Сергеевич! Вместе с Вашим письмом я получил от Стасюлевича ‘Стихотворения в прозе’ и точно такое же письмо, как и Вами сообщенное. Пересылаю оба. Я вполне понимаю умиление, овладевшее магнатами ‘Вестника Европы’ при чтении ‘Стихотворений’¹. Они редко способны оценить правильно целую постройку или ход идеи в большом произведении, но к жалу несложного рассказа очень чувствительны: тут они ничем не развлечены. Да на этот раз они и правы. Я хоть и не плакал на отдельных пиесах ‘Стихотворений’, да зато общий их характер просто ослепил меня: темные кружки пошли в глазах, а из этих кружков стал выделяться удивительно симпатичный образ автора — что за гуманность, что за теплое слово, при простоте и радужных красках, что за грусть, покорность судьбе и радость за человеческое свое существование. Вы написали себе панегирик, Иван Сергеевич, этими стихотворениями и очень ошиблись, думая, что в них нет ничего личного, субъективного. Личное-то в них и играет первую и самую блестящую роль, личное-то и составляет их parfum {} и прелесть. Некоторые из рассказов мне показались бессодержательными, или я их не понял: таковы ‘Соперник’ и ‘Конец света’, но сохрани Вас бог дотронуться до них или выкинуть их: весь чудный аккорд будет нарушен, они необходимы в нем, как, пожалуй, неправильности в ином лице, которые составляют часто его красоту. Да и за один их язык они должны остаться там, где стоят — и от них несется та же очаровательная нота, как и ото всех других². Только и могу придумать замечаний, да вот еще что. Почему бы, кажется, не привести имени ‘Вревской’ целиком³. Ведь это трогательная надгробная надпись — кого может привести она в соблазн? Важнее другая заметка — в чудном рассказе ‘Христос’ меня кольнула прибавка ‘Сон’. Какой же это сон, когда это лучезарное видение! Тут нечего просыпаться, а только констатировать исчезновение видения. — Вообще, друг, словом и эпитетом сон — вы злоупотребляете. Или все сон, или ничего не сон в этих стихотворениях, и нет причин награждать один из них ‘извинительной’ надписью, а других нет⁴. Во всяком случае они, повторяю, представляют оригинальное и обаятельное явление в высшей степени, и я жду с любопытством, какое впечатление произведут они на нашу публику. Тут для меня вопрос чисто зоологический, именно узнать наверное, какая у нее шкура — носорожья ли, которую ничем и никакой поэзией пробить нельзя, или с человечьими порами, способными принимать свет и теплоту извне⁵.

Стасюлевич приказывает переслать Вам корректуру, но вы имеете дублет ее — то нужно ли? Буде нужно: сейчас же и отправлю⁶.

Я уже выслал М^me Durand книги, но счета еще не получал от Маркса, который вам передам в свое время, о чем и ее уведомляю⁷. К требуемым ею книгам я присоединил из богатой (излишне) детской библиотеки моих детей три апробованных английских рассказа и два немецких. Они отслужили хорошо у меня — то же, вероятно, сделают и там.

Поклонитесь от меня всем вашим и самому себе. Счастливец! В такое короткое время и с одра болезни переслать два шедевра — кому это удается?⁸

П. Анненков

P. S. Г-жа Анштетт просила меня передать Вам свое соболезнование о Вашей болезни, что и исполняю⁹. Что касается до меня, то я совсем здоров, только прихрамываю наподобие уличных собачонок, которых видел с перебитой одной ногой. Колено не желает следовать примеру других ушибленных частей, но надеюсь справиться и с ним.

337

18 (30) октября 1882. Баден-Баден

30 октября. Понедельник

Вы еще, надеюсь, в Буживале, куда Вам пишу теперь. От М^me Durand получил благодарность за книжки, чему рад. Прилагаю ноту Маркс — немного выходит, а замешкалась она оттого, что мы на днях похоронили бедную Розалию Маркс — кажется, вашу знакомку¹. Смерть ее дала мне поучение: она с полгода назад упала в своей комнате и повредила себе ребро. Все зажило, как ни в чем не бывало, да вот на 6^—^ом месяце опять разболелось и в могилу свело. Avis au lecteur, т. е. celui qui crit ce rcit {Предуведомление к читателю, [т. е.] к тому, кто пишет этот рассказ (франц.)}².

Что у вас там делается? Идиот Husson на днях меня встретил и говорит: ‘Поздравляю Вас — вы получили вторую Россию во Франции — заговоры, динамиты, поднятия на воздух, террор судей и угрожающие письма к выдающимся лицам, совершенно как у вас’. Врет идиот — оно то, да совсем не то. Рассказал, что Du Camp оглох совсем и на вопрос — как здоровье? — отвечает — да, погода дождливая. Жалко³.

Вы, разумеется, читали в октябрьской книжке ‘Вес<тника> Евр<опы>‘ статью ‘Львовский процесс’. Это одна из тех, которые устанавливают мнение о предметах и уничтожают все другие, им противоречащие. Газеты, утверждавшие, что это вопиющее на небо преследование и притеснение русинов — молчат. Желал бы знать, кто этот Н. С, подписавшийся под статьей. Много он раскрыл неведомых вещей, да и Стасюлевич пишет,— много потрудился, чтобы удержать статью в журнале⁴.

Мы здесь освящали новую русскую церковь, расписанную кн. Гагариным в византийском вкусе, по образцам, оставшимся в Равенских церквах⁵. И вот что значит стиль, какой бы он ни был, но только стиль. Живопись плоха, а эффект значительный и иностранцы приходят глазеть и любоваться.

Я хромаю, скоро устаю, беспрестанно смачиваю каким-то снадобьем ногу, но бодр и на вид очень хорош, говорят. Как Вы?⁶

Прощайте, друг.
П. Аннен<ков>

338

29 октября (10 ноября) 1882. Баден-Баден

10^-го ноября. Пятница
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Аккуратно получил, добрейший Иван Сергеевич, ваш долг, да еще и с походцем, который при случае возвращу¹. Вы, кажется, любезный друг, передумали осчастливить меня высылкой остальных, интимных ваших ‘Стихотворений в прозе’, но я не намерен освобождать Вас ни от одного из Ваших обещаний². Как там хотите, а расплачивайтесь. За Вами состоит еще промесса {обещание (от франц. promesse)} выслать мне ящик с бумагами, но это, полагаю, может только воспоследствовать после переезда Вашего в Париж³, а ‘Стихотворения’ могли бы и теперь совершить недалекий путь в Баден. Я заинтересован ими в степени, какую Вы и не полагаете. Так писать свою биографию, как Вы это делаете, может только поэт-мыслитель, жизнь которого состоит не из сцепления фактов и внешних событий, а из ряда образов, отмечавших ход этой самой жизни. Большое наслаждение наблюдать превращение реальных явлений в лучезарные картины, в реальные фантазии, смею выразиться. Сего именно и требует душа моя, но прибавлю в виде оговорки: ‘Твори, господи, не яко же аз хощу, но яко ты хочешь’⁴.

Интересов у нас нет никаких здесь. Сюда приехал на зиму профессор Герье с семьей, вероятно знакомый Вам⁵. На нем я учусь познавать, как могут сочетоваться честность, прямота и большая ученость с узким горизонтом зрения. Все в нем дельно, прелестно, увлекательно и все как-то мало, приземисто. Растолковать себе этого не могу. Он не очень любит и не понимает Щедрина. Все его лица и описания, говорит, не встречаются в жизни, таких генералов, тайных советников, подлецов и глупцов нет в действительности. И правда — только эти гиперболические образы чрезвычайно объясняют существующие типы. Не соглашается — фальшь не может быть комментарием истины. Кстати, последняя идиллия Щедрина тоже очень хороша. Он мне прислал свою книжку ‘Письма к тетушке’. Я благодарил, сопровождая это в честь его архиерейским трезвоном во все колокола⁶.

Передайте поклон мой всем Вашим и бодритесь. Я это делаю успешно с собой.

П. Анненков

339

7 (19) декабря 1882. Баден-Баден

19 декабря 82. Вторник
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Что это такое? Опять болезнь, мучение, операция, катастрофа, Иван Сергеевич! Я уже подозревал, долго не получая от Вас известий, что что-нибудь неладно у Вас, но этого не ожидал. Всё еще надеюсь, хоть и очень напуганный неизвестным мне термином ‘невром’, что, может быть, это шишка с вонючей кашей, какая иногда у людей на голове вырастает, как у покойного Н. Ф. Павлова (на шее). Но Вы прибавляете, что операция представляет некоторую опасность. Это уже нечто другое, ибо этот род шишек, о котором говорю, целится двумя-тремя штрихами операционного ножа. Во всяком случае молю Вас, друг, держите меня в известности о ходе этого зловещего нароста¹.

Негодую на Стасюлевича за перемену заглавия Вашей повести. Глупее этого ничего сделать нельзя. Не подумал, осле, что именные заглавия выражают намерение автора представить тот или другой тип, а тут не в типе дело, а в редком и замечательном психическом явлении. Советую, если не поздно, остановить перемену — только меня не выдавайте при этом².

Сердцем радуюсь и руками плещу о 124 стихах Пушкина, раздающихся впервые из гроба поэта. Но каковы наши писатели! Ведь Бард, умолчавший о своем сокровище, сам был при разборе бумаг Пушкина, знал об усилиях издателей подобрать каждую строку поэта — и притаился. Наследник же Барда никогда и не вспомнил, что в хламе бумаг есть нечто повыше писаний его отца и живописаний его собственных. Как еще не отправил он драгоценную тетрадку в ватерклозет! Удивительный пиетет русских людей к своим grands hommes’ам {великие люди (франц.)}³.

Я не в шутку подумываю переселиться по лету в Россию со всей семьей. Жить более нельзя за границей. Курс упал до 195 пфеннингов за рубль, да упадет еще и более, вследствие слухов, выпущенных из Берлина о наших вооружениях⁴. Это злая шутка в виду укреплений, настроенных по Балтике и по границе Галиции Пруссией, Австрией. Но как ни возмущайся коварством соседей, а разменивай свой рубль на 50 копеек. Будет — устал разыгрывать в чужом пиру похмелье. Я уже выписал студиоза из Киева для того, чтобы он перевел Павлику немецкую науку на русский язык и обучил его чтению по-славянски — сидят теперь за титлами и за Буслаевым. Что за гиль, а требуют. Экземпляр, мною полученный из Киева — любопытен. Настоящий гоголевский Фома-философ, и как он груб и стыдлив — возмутительно резок и деликатен — только горелки не пьет, а вместо того восторгается немчиной. Словом старый тип, но исправленный Владимирским университетом⁵.

Прощайте, друг.
П. Аннен<ков>

1883

340

2 (14) января 1883. Баден-Баден

14 января. Воскресенье

Не стану говорить, каким ударом было Ваше письмо для меня¹. Вышло бы глупо. Я все думал — авось и так сойдет, а когда действительность подошла с ножами, страданиями и, может быть, с катастрофой — так в глазах потемнело. Ни думать, ни писать об этом не хочется, да и страшно — ох, страшно. Умоляю Вас или М^me Viardot известить меня телеграммой, как сошла операция и в каком Вы положении². До тех пор не имею сил ни мыслить о Вас, ни говорить с Вами. Умоляю о телеграмме.

П. Анненков

341

3 (15) января 1883. Баден-Баден

15 января 83
Понедельник

Вчера вечером получил, Иван Серг<еевич>, вашу телеграмму¹. Туча миновалась. Слава богу и трижды слава! Но обольщаться этим все-таки не очень следует. Всякие эти операции, хотя бы и удачные, оставляют после себя следы, которые другие наши болезни, по старому выражению, вынимают, чтобы Государеву здоровию повредить. Вам следует смотреть за собою еще более тщательно, чем доселе делали. Прежде всего это нужно, конечно, для Вас, а потом и нам в стороне оно необходимо, ибо во второй раз переживать то мучительное состояние страха, в котором пробыли целые сутки, право не хотелось бы.

Когда вы отдохнете и поправитесь, расскажите мне, прошу вас, всю процедуру пыточного станка, на котором вы лежали. Долго ли, хлороформи<ро>ванны или трезвые, и что ощущали? Кто делал операцию, кто был при Вас? Для души моей это нужно².

Вы знаете уже о бедствиях, постигших Германию. Баден стоял, как сказочный город. Вся долина Мурса до Расштада и далее до Страсбурга превратилась в одно море — две деревни совсем снесены, в других здешние дома из грязи провали<ли>сь — поля, посевы, запасы все погибло. Мы делаем лотереи, колекты {сбор пожертвований, складчина (от франц. collect)}, концерты с арфистками и винтрилоками {чревовещатель (от франц. ventriloque)}. Парламент в Берлине, слышно, назначил в пособие 3 мил<лиона> марок, но что значит это для пространства от Кельна до Тироля и Альпов³. А тут известия из России! Феоктистов шеф цензуры! Я его видел летом в Петербурге: он уже приготовлялся к посту, окормленный кровавым мясом, скрежеща зубами, свирепый и выдержанный как собака — волкодав. Вяземский совсем и не был болен, а притворился таковым, чтобы уйти от новых цензурных уставов⁴. Университетский устав 63 года однакож не удалось упразднить Каткову — он только изменен. За автономию университетов стоял, говорят, Делянов⁵. Вяземский, Делянов — защитники свободы! Вот так время! Увидите, что скоро Катков прослывет за нестерпимого вольнодумца и придется искать новых людей для мрачного режима. Они уже и показываются.

Смерть Гамбет<т>ы и его похороны одинаково ошеломили и меня, и немцев, только в разных смыслах⁶. Последние, несмотря на лицемерное сочувствие газет, несомненно радуются событию. Но вот что меня изумляет. Как могли французы придти к мысли о манифесте и к заявлениям, что потеря Гамбет<т>ы не обессиливает Франции в ее национальных стремлениях и ее силе. Это просто самоунижение добровольное и очень наивное. Нашим дурацким органам позволительно было говорить о том, что в случае войны явятся и другие Скобелевы, но французским излагать ту же мысль — неприлично⁷.

П. Анненков

342

25 января (6 февраля) 1883. Баден-Баден

6 февраля 83. Вторник
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Высвободившись наконец от жабы и от последовавшей за ней диареи — могу писать Вам ответные строки на Вашу записочку. Чего вы благодарите за участие? Кто не принимал участия в Вас, прожившем полчаса под ножом? Из газет знаю несколько подробностей об операции и только головой встряхиваю — не хорошо было!¹ Надеюсь, что дело не ухудшилось с последнего известия Вашего. Говорят, что Вы даже и не стонали. Не люблю я этого мужества, хотя и сам расположен ему подражать в случае нужды: оно увеличивает страдания, а зачем? Чтобы стоять выше природы! Затея!

Я еще не благодарил вас за полномочие разобрать ваши бумаги, в случае смерти. Теперь оно пропало — туда ему и дорога². Желаю, чтобы никогда и не возвращалось.

Я еще не говорил с вами и о новых стихах Пушкина³. Есть пара прелестных строф и не менее замечательных черновых набросков, из которых вышли впоследствие перлы. Для меня приемы поэта-алхимика в своей лаборатории почти также важны, как и самые результаты их.

Перечел ‘Клару Милич’, еще раз облизался и остаюсь при прежнем мнении. Дело совсем не в разительном сходстве портрета с несчастной Кадминой, чем кажется всего более занята публика, а в психическом процессе, вызванном ее смертию, у человека, не распознавшего ее при жизни. Судя по вашему молчанию, можно думать, что и Вы стоите за поэтический портрет, не более. Тогда я и против Вас⁴.

А что такое деется в Париже? Я что-то плохо понимаю — хорошо или дурно поступили с Орлеанскими⁵ — знаю только, что страхи за республику отразились падением курсов и цен на всех биржах, и от страхов этих потерял и тот, кто их не испытывает, напр. ваш покорный слуга. За что такая напасть?

В России танцуют, в Ирландии вешают подозрительных, у нас на Рейне подбирают утопленников, которым еще лучше, чем тем, которые спаслись — катастрофы на железных дорогах и на морях постоянные. Последние дни приходят, антихрист народился⁶. Надо ехать в Киев отмаливаться — куда летом и собираюсь, побуждаемый кроме жажды по архиерейской службе, которую давно не видал, еще и необходимостию поместить моего Павлика в гимназию Галагана, где славно едят, мало учатся и имеют все привилегии катковского Ликея⁷. Прощайте, друг.

П. Аннен<ков>

343

9 (21) февраля 1883. Баден-Баден

21 февраля 83. Среда

Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Милое Ваше письмецо, Иван Сергеевич, написанное таким хорошим мелким почерком, что оно показалось мне бисерным кошельком — кончается неожиданно для меня дурным известием о возвращении и усилении старой Вашей болезни, между тем как новая отступила перед радикальными мерами, принятыми относительно ее. Может быть, ваш старик Кант и был прав, утверждая, что анализируя свои мучения — уменьшаешь их силу — не испытал! Но другой старик Руссо уверял, что, сосредоточивая ум на какой-либо идее, можно упразднить самую жгучую боль — это я пробовал при старых и частых зубных моих страданиях¹. Ничего не выходило. Может, я плохо думал, но объекты мысли выбираемы были весьма существенные и заманчивые — груди и ножки любимой юницы, вопрос об органах души и куда они деваются по смерти и проч. И стоило только одному микроскопическому нерву заныть посильнее, как все предметы мысли разлетались, как воробьи, кто куда угодил. Но это зависит от условий организма и, вероятно, от большей или меньшей способности к мозговому напряжению. У меня она слаба и мало развита.

Отсюда уехал пр<офессор> Герье в Париж и взял ваш адрес. Примите его, если сможете. Он очень честный консерватор и нравственно чистый государственник, что отличает его от ваших и наших Катковых, Толстых, Сувориных etc.² Он рассказал бы Вам между прочим, в каком бедственном физическом (да и моральном) состоянии он оставил меня с катарами, насморками, бессоницами, головными болями. Плохо дело. После моего падения в Швейцарии здоровье мое потрясено до основания, хотя собственно титулованных и первых чинов болезней и не имеется³. Но уже надо жить и уживаться с ежедневными немощами и ходить по жизненному пути, беспрестанно оглядываясь назад, не следует ли за вами какой-либо чудак вроде коммисара от pompe fun&egrave,bre {похоронное бюро (франц., правильно pompes fun&egrave,bres)}, чтож — будем и так жить, коль нельзя иначе, однако — не хорошо.

Прощайте, покамест. Поклонитесь всему семейству Виардо и попросите его не забывать человека ему верного, без лицемерия.

П. Аннен<ков>

344

20 февраля (4 марта) 1883. Баден-Баден

4 марта 83. Баден

Вчера, встретившись случайно с M^lle Viardot, узнал, что Вы страдаете теми же припадками и той же мучительной болезнию, какие я сам видел в Париже, только еще в сильнейшей степени¹. Я вообще не думал, что Вы покоитесь на розах, но известие г-жи Виардо, полученное ею от брата, смутило меня так, как не смущали газетные известия о вашем ухудшившемся положении². Что же такое случилось и как Вы сами относитесь к своему состоянию? Продиктуйте кому-нибудь хоть одну строчку о настоящем положении дела и как Вы сами судите о нем³. Не могу выносить той тоски неизвестности, которая меня мучит и которую воображение наполняет всякими ужасами и привидениями. Задуйте этот бред, если можно, но во всяком случае скажите всю правду, по Вашему разумению. Только на него и полагаюсь. Не думал я, что Вы, Иван Сергеевич, занимаете такое место в душе моей, хотя и знал, что, опорожнись оно, жутко мне будет на белом свете. А теперь вижу, по страданию моему, что это нечто еще и более существенное для собственной моей души.

Прощайте покамест.
П. Анненков

Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8.

345

19 (31) марта 1883. Баден-Баден

31 марта 83. Суббота
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Спасибо, добрейший Иван Сер<геевич>, и за Вашу записочку — все же видно, что вы рассчитываете на будущность, а мне это именно и нужно было знать¹. Признак это хороший и действует успокоительно.

Вы уже знаете, что мы похоронили здесь Канцлера². Все слухи об его отраве есть вздор, распущенный — кем бы вы думали? — его доктором, г. Шликом. Чудовищный доктор этот так верует в себя, что всякий поворот болезни к худшему у своего пациента неизменно и тотчас же приписывает тайной отраве. Раскрошили канцлера почти на куски, в присутствии администрации, вынули внутренности, сердце, даже мозг и отослали в Фрейбург. Там нашли, что они более свободны от всякой посторонней примеси, чем лучшие Кло-де-Вужо. Между тем любовницу Канцлера и порядочную рожу entre nous {между нами будь сказано (франц.)} да и сыновей его каждый день таскали в суд на допросы: любовница эта живет в превосходной вил<л>е на новой улице с раззолоченным балконом, которую ей купил канцлер незадолго до смерти, а ведь какой был скряга всю жизнь — известно! Там-то на этой вилле, из которой покойника вывезли чуть ли еще не теплого, и произошла своего рода панихида. Константин Горчаков надавал пощечин этой кандидатке в свои мачехи, а та предполагавшемуся пасынку своему наплевала в лицо³. Вот тризна! Расписался я, а не знаю еще — будете ли вы читать письмо.

В Париже есть некто Иванов, который умолял меня отрекомендовать вам его особу для испрошения у вас слова к Орлову на счет выдачи ему паспорта в Россию⁴. Он утерял свой. Я отказал ему наотрез, ужасаясь мысли вводить к Вам просителей в Вашем положении. Хорошо ли я сделал? Если не хорошо, то можно поправить дело.

От души кланяюсь всей семье М^me Виардо, вас окружающей. Что за честные и любящие сердца!

Весь ваш
П. Анненков

346

28 марта (9 апреля) 1883. Баден-Баден

9 апреля. Понедельник
Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

И утешило, и огорчило меня ваше письмо, друг Иван Сергеевич. Надо надеяться, что прорыв злокачественного нарыва будет сопровождаться дальнейшим облегчением, но как же ваши светила медицины не заподозрили его существования и оставили вас так долго и страшно мучиться¹. Ох, медицина! Вся-то она сводится на предохранение от болезни здорового человека, а когда явится болезнь — тут она олухом царя небесного становится.

Да, настрадалась Тютчева очень довольно, а за несколько месяцев до ее смерти умер тоже не совсем блаженно и заклятый враг ее — наш кружковой потешник — Языков, Михайло². Каждый достиг своих целей, а изо всего вышел прах. Ну да так и быть следует, а до преобразования нашего в грязь — будем продолжать ненавидеть друг друга, клеветать друг на друга, мстить, завидовать, лгать и позорить.

Особенно, слышно, занимаются этим приятным времяпрепровождением в Петербурге. Там воцарилась своего рода паника, приниженность, опасливость, холопская оглядка. Литераторы вздумали отпраздновать 25 или 35-летие деятельности Щедрина и для сего притаились, не посмели заявить публично, а тихонько, скопом и заговорным образом, заказали обед в трактире, послали городскую телеграмму юбиляру, приглашая явиться на пирушку и откушали промеж себя и чуть ли еще не подкупив татар-прислужников, чтоб молчали. Речей не было и ни одного слова об обеде в печати. Это петер<бургская> манифестация !³

Толстая фигура Вител<л>ия-Феоктистова носится над Петерб<ургом>, наполняя трепетом сердца⁴. Кто бы мог подумать?

Катков в Москве, по крайней мере обращается с министрами, даже с Правитель<ствующим> Сенатом в последнее время, как со своими прикащиками. Он-то и есть настоящий Император, а тот, который намерен ныне короноваться, есть его charg d’affaires {поверенный в делах (франц.)}. Кажется сей последний еще и гордится своим званием⁵. Изорвите это письмо, чтобы не попасть в беду. Я ведь тоже причастен панике, как и все. Какое время приходится переживать на старости лет.

Весь ваш
П. Анненков

347

29 мая (10 июня) 1883. Баден-Баден

10 июня. Понедельник

Посылаю Вам письмо, полученное мною здесь, добрейший Иван С<ергеевич>. Когда-то Вы будете отвечать на него, но я предупредил Вас, известив г-жу Житову как о состоянии вашей болезни (приблизительно), так и о моих надеждах на Ваше выздоровление¹. Но в самом-то деле как Вы себя чувствуете и что обещает будущее?

Все идет по-старому. Коронация кончилась благополучно². Крестьяне получили наполовину освобождение от подушных, но мошенники, слышно, освобождаются из тюрем массами³. Придется нам иметь дело с ними, но нам не в диковинку нести тягости, от которых отказывается правительство. Жена и дочь еще в Карлсбаде.

Прощайте, друг.
П. Анненков

348

18 (30) июля 1883. Баден-Баден

30 июля н. с.
Понедельник
Baden-Baden. Ludwig-Wilhelms Platz, 8

Прощайте, дорогой мне Иван Сергеевич. В нынешнюю субботу уезжаю в Киев, куда уже Павла выпроводил с учителем. Жена еще остается здесь до октября мес<яца>. Передайте слово благодарности и просьбу о воспоминании всем членам семейства Виардо, которые так Вас любят и берегут. А что касается собственно до Вас лично, то уезжаю с надеждой Вас обнять по зиме, ибо на зиму в России не останусь, а возвращусь к дорогим мне местам¹. По газетам вижу, что Вам несколько легче, а это бодрит мое сердце и доставляет ему большое утешение, в чем оно теперь очень нуждается.

Проездом от Вас у меня пробыл 1 ¹/₂ часа Стасюлевич, и известия, им привезенные из Парижа, грустного оттенка не имели². После него явился Салтыков и теперь здесь живет, задыхаясь от астмы и кашля, но ест, и пьет, и ходит, и спит <по->молодецки³. То, что он рассказывает о состоянии умов и дел в России, превосходит мое воображение. Думаю, нет ли тут преувеличения, но опять ссылки на лица и авторитеты не позволяют сомневаться в правдивости его слов. Изумительно. Не желая понапрасну и может быть неуместно волновать ваш ум, умалчиваю об его анекдотах.

Не в том теперь дело, а в том, чтобы получить известие, когда Вы будете есть суп и глотать что-нибудь из животного царства. Вот чего жду с участием и нетерпением. А покамест — целую Вас — сорокалетнего моего друга — горячо в уста. Если бы я мог вдохнуть в них жизнь, бодрость и упование на будущность, которая не может же кончиться так неожиданно и глупо⁴.

Весь ваш
П. Анненков

189

3 (15) января 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 33—34 об. Тургенев ответил 6 (18) января 1875 г. (П.XI.6).

¹ Анненков на своих письмах к Тургеневу из Бадена ставил число по новому стилю, но 3 января н. ст. он с семьей еще не мог отпраздновать ‘оба Новых года’. Возможно, что в связи со встречей русского Нового года на этом письме он поставил число по старому стилю.

² Об отсрочках поездки Анненкова в Париж см. письма 184, прим. 1, 186, прим. 1 и 187, прим. 1. В ответном письме от 6 (18) января 1875 г. Тургенев писал: ‘…мне остается Вам сказать: приезжайте! Приезжайте! Я теперь — пока — здоров, здесь собралась довольно интересная кучка молодых русских художников — можно будет провести несколько приятных дней’ (П.XI.6). Анненков приехал в Париж лишь 28 февраля (12 марта) 1875 г. (см.: П.XI.37).

³ 1 января (ст. ст.) 1875 г. по ‘Величайшему повелению’ министр народного просвещения Д. А. Толстой добился того, что редактор ‘Санкт-Петербургских ведомостей’ В. Ф. Корш, арендовавший газету, был устранен от этой должности. В знак протеста из газеты ушли ведущий критик и сотрудник газеты А. С. Суворин и другие сотрудники (см.: Морозов П. Валентин Федорович Корш // Этюды В. Ф. Корша. СПб., 1885. Т. 1.С. X—XI, см. также письмо 194, прим. 4). Тургенев послал В. Ф. Коршу сочувственную телеграмму (неизвестную) (см.: Неделя. 1875. 26 января. No 4. С. 150).

В номере от 29 декабря (ст. ст.) 1874 г. Суворин под своим привычным псевдонимом ‘Незнакомец’ напечатал ‘Прощальный фельетон’ (СПб. Вед., No 357).

⁴ Речь идет о Берте Виардо (о ней см. письмо 179, прим. 1).

⁵ О В. М. Михайлове см. письмо 186, прим. 6. Возможно, имеется в виду Михаил Павлович Щербинин, в 1860—1865 гг. член, а в 1865—1866 гг. начальник Главного управления по делам печати.

190

27 января (8 февраля) 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 35—36. Ответ на письмо Тургенева от 25 января (6 февраля) 1875 г. (П.XI.12). Тургенев ответил 28 января (9 февраля) 1875 г. (П.XI.14—15). Анненков выставил ‘январь’ в начале этого письма, но письмо следует отнести к 8 февраля (н. ст.), в связи с тем что оно является ответом на письмо Тургенева от 6 февраля (н. ст.) и что Тургенев на него ответил 9 февраля (н. ст.).

¹ В письме от 25 января (6 февраля) 1875 г. Тургенев приглашал Анненкова не только от своего имени: ‘Благорастворение воздухов совершенное, Франция объявила себя республикой, мы все здоровы и ожидаем Вас — а от Вас ни слова, словно Вы в воду канули? Уж не больны ли Вы, Боже сохрани! Пожалуйста, успокойте меня, черкните хоть строчку, даже если (чего я предполагать не хочу) Вы раздумали посетить местечко Париж. Сделайте одолжение, исполните мою просьбу!! А Вам есть много кое-чего посмотреть здесь. Мы все Вас прождались’ (П.XI.12, об отсрочках см. также письмо 189, прим. 2). Анненков приехал в Париж лишь 28 февраля (12 марта) 1875 г. (см.: П.XI.37).

² Хотя формального провозглашения республики не было, 30 января (н. ст.) 1875 г. Национальное собрание приняло предложение (353 голосами против 352), по которому утверждалось, что ‘президент Республики’ избирался членами двух палат, соединенных вместе (см.: Hanotaux, t. 3, p. 177—178).

³ В ответном письме от 28 января (9 февраля) Тургенев сообщил: ‘Французское искусство мы Вам покажем как следует — а выставка открывается только 1-го мая — до того времени долго ждать’ (П.XI.14—15).

⁴ M. H. Лонгинов умер 23 января (4 февраля) 1875 г. в Петербурге. О том, что Д. А. Толстой отстранил В. Ф. Корша от редакторства ‘Санкт-Петербургских ведомостей’, см. письмо 189, прим. 3. Новым арендатором стал банкир Ф. П. Баймаков, а редактором Е. А. Салиас де Турнемир (см.: Салиас Е. А. Семь арестов (Из воспоминаний) // Исторический вестник. 1898. No 2. С. 504, о скандале, связанном с арендой, см. письмо 194, прим. 4). О ‘Катковском’ лицее см. письмо 342, прим. 7, M. H. Катков был редактором ‘Московских ведомостей’.

⁵ В связи с отстранением В. Ф. Корша и А. С. Суворина из ‘Санкт-Петербургских ведомостей’ (см. письмо 189, прим. 3) Суворина в качестве фельетониста в газете заменил Б. М. Маркевич.

⁶ Речь идет о статье »Die Drei Turgenjew’ Von den Verfasser der Bilder ‘Aus der Petersburger Gesellschaft», которая появилась в журнале ‘Die Gegenwart. Wochenschrift fur Literatur, Kunst und ffentliches Leben’. Назвав автором ‘биографии’ Тургеневых Арендта, Анненков ошибался, статью ‘Трое Тургеневых’ написал Ю. Эккардт (Eckardt). Первая часть статьи была посвящена ‘государственному человеку и историку’ А. И. Тургеневу (1875, Nr. 4, S. 51—53, Nr. 5, S. 66—68), вторая — ‘ссыльному 1825 года’ H. И. Тургеневу (Nr. 7, S. 100—102, Nr. 8, S. 115—117, Nr. 9, S. 133—135). Третья часть была посвящена И. С. Тургеневу (Nr. 14 [3. April], S. 214—217), которого автор охарактеризовал как одного из ‘schnsten und reichsten novellistischen Talente nicht nur der Gegenwart, sondern der gesammten neuen Zeit’ (прекраснейших и богатейших новеллистических талантов не только современности, но и всего нового времени) (Nr. 4, S. 51). Ошибка Эккардта заключалась в том, что он перепутал отца И. С. Тургенева — С. Н. Тургенева — с третьим братом А. И. и Н. И. Тургеневых и поэтому назвал его Сергеем Ивановичем. Следовательно, темой статьи стали члены ‘одной’ семьи, которых соединяла оппозиционность к правительству. А в третьей части статьи автор даже несколько раз утверждает, будто отец Ивана Сергеевича был со своими ‘братьями’ в теснейших дружеских и интеллектуальных отношениях и будто родственные связи с декабристом не могли не отразиться на общественном положении молодого Ивана Сергеевича! На эту ошибку указал Тургенев в письме к Л. Пичу от 1 (13) апреля 1875 г. (П.XI.54).

191

13 (25) февраля 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 37—38. Ответ Тургенева не датирован (до 25 февраля/9 марта 1875 г.) (П.XI.34—35). Год устанавливается по содержанию.

¹ Анненков известил Тургенева о том, что он выезжает ‘завтра’, в письме от 8 марта (н. ст.) 1875 г. (письмо 192, возможно, что он и тогда отсрочил отъезд на один день), прибыл он в Париж 12 марта (см.: П.XI.37).

² Драма А. Ф. Писемского ‘Просвещенное время’ была опубликована в ‘Русском вестнике’ (1875, No 1, о ней см. также письмо 188, прим. 2). В своем недатированном ответном письме Тургенев писал: ‘Что ‘Просвещенное время’ плохо — этого следовало до некоторой степени ожидать’ (П.XI.34).

³ Речь идет о романе Л. Н. Толстого ‘Анна Каренина’, первые главы которого появились в январском номере ‘Русского вестника’ за 1875 г. О них Тургенев писал Анненкову в том же недатированном письме: ‘…но что роман Толстого неудовлетворителен — это горестно. Не знаю, как вам покажется ‘Анна Каренина’, а я нашел ее, то есть ее начало, манерным, мелким, ‘lch’ — как говорят живописцы, и неинтересным. Может быть, дальше пойдет лучше. Будем ждать. Кропотливо и вяло — вот общее впечатление, есть места хорошие, но немного’ (П.XI.34).

⁴ Об отстранении В. Ф. Корша от редакторства ‘Санкт-Петербургских ведомостей’ см. письмо 189, прим. 3. Тургенев сомневался в осуществимости нового намерения Корша. В ответном письме к Анненкову он писал: ‘Затеи, подобные Коршевой, тогда хороши, когда могут выдержать два, три года трудного существования: хватит ли для этого у него терпения, капитала — и умения? И где сотрудники? Штука сомнительная <...>‘ (П.XI.34), а 1 (13) апреля сообщил: ‘Был здесь В. Корш. Что за добродетель и что за борода у этого человека! Но издавать заграничный журнал ему так же свойственно, как плясать на канате. Впрочем, он, кажется, уже отказался от этой мысли’ (П.XI.53).

⁵ Тургенев действительно прощал Анненкова, признавая его упрек справедливым: ‘Я только потому не негодую на вас, что сам был часто тою же виною виноват перед вами <...>‘ (П.XI.34).

⁶ Анненков приехал в Париж в июле 1847 г. Он был очевидцем революции 1848 г., написав позднее серию статей-мемуаров: ‘Париж в конце февраля 1848 г.’ (Библ. чт.,1859, т. 157), ‘События марта 1848 г. в Париже’ и ‘Физиономия Парижа в марте месяце’ (Русск. вест., 1862, No 3, все переизд.: Анненков 1983а).

⁷ Анненков знал Георга и Эмму Гервег в Париже в 1848 г., где они принимали активное участие в революционных событиях (см. письмо 149, прим. 4). В своем ответном письме Тургенев писал: ‘Я тоже встречался с г-жой Гервег в Бадене и нарочно избегал возобновления знакомства. С ней-то бы ничего, но он уже слишком противен’ (П.XI.35).

192

25 февраля (8 марта) 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 39—40. Ответа на это письмо не было. Год устанавливается по содержанию.

¹ Анненков прибыл в Париж лишь 12 марта (н. ст.) (см.: П.XI.37).

193

20 марта (1 апреля) 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 41—42 об. Тургенев ответил 1 (13) апреля 1875 г. (П.XI.5 2—53).

¹ Имеются в виду последствия франко-прусской войны, когда город (до войны принадлежащий Франции) после упорной обороны был сдан прусским войскам 28 сентября (н. ст.) 1870 г. В бомбардировке, которая началась 18 августа, было уничтожено 448 домов, городские театр и библиотеки и протестантский храм.

² Анненков получил письмо от М. Е. Салтыкова от 9 марта (ст. ст.) 1875 г. и пересказывает его содержание Тургеневу почти дословно. M. Е. Салтыков писал: ‘Не сетуйте также на краткость письма: не могу писать, потому что чувствую усталость сейчас же. Издыхать ничего, но издыхать, имея старшего сына 3-х лет — неловко. Обо всем переговорим при свидании. Верьте или не верьте, но свидание именно с Вами необыкновенно меня радует’ (Салтыков-Щедрин, т. I82, с. 180).

³ Как А. А. Харламов, так и П. В. Жуковский являлись среди тех ‘молодых русских художников’, о которых Тургенев писал Анненкову в письме от 6 (18) января 1875 г. (см. письмо 189, прим. 2). О Н. В. Ханыкове см. письмо 172, прим. 1. Г-жа Селянова — лицо неустановленное.

⁴ Очевидно, во время пребывания Анненкова в Париже Тургенев познакомил его с конспектом романа ‘Новь’, над которым он работал еще с конца 1872 г. (см.: П.Х.49) и по поводу которого писал А. В. Топорову 20 марта (1 апреля) 1875 г.: ‘Если я успею стряхнуть свою лень и кончу свою большую повесть, то мы увидимся в конце года — я привезу ее в Петербург…’ (П.XI.50).

194

10 (22) апреля 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 43—44 об. Ответ на письмо Тургенева от 1 (13) апреля 1875 г. (П.XI.52—53). Тургенев ответил 17(29) апреля 1875 г. (П.XI.66—67). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ Письмо (или, может быть, телеграмма) Е. А. Салтыковой к Анненкову о болезни M. E. Салтыкова неизвестно, а еще 26 марта (ст. ст.) сам Салтыков писал ему: ‘Что касается до меня, то Вы уже по почерку настоящего письма можете видеть, что я в ненормальном положении. Это ревматизм продолжает скрючивать пальцы и плечи, так что писать трудно, и после каждого писания все болит. Кажется, мне все хуже и хуже. Сердцебиение такое, что овладевает тоска и не знаешь, куда деваться’ (Салтыков-Щедрину. 18₂, с. 182).

‘Юнкер Шми[д]т’ — стихотворение 1854 г. Козьмы Пруткова (принадлежит А. К. Толстому): ‘Погоди, безумный, снова / Зелень оживится! / Юнкер Шмидт! Честное слово, / Лето возвратится’ (Сочинения Козьмы Пруткова. М., 1965, с. 39).

² Георг Гервег умер в Баден-Бадене 7 апреля (н. ст.) 1875 г., а директор лицея цесаревича Николая и сотрудник журнала ‘Русский вестник’ Павел Михайлович Леонтьев умер в Москве 13 (25) марта. Еще 1 (13) апреля Тургенев писал Анненкову: ‘У вас в Бадене умер Гервег, а в Москве — Леонтьев. Над этими двумя тенями я, признаюсь, слез не пролил’ (П.XI.53).

³ О ‘российских спектаклях’ Тургенев написал в ответном письме: ‘Был я на одном (последнем) представлении ‘Русской свадьбы’ — и не знал, куда деваться от стыда: экая чепуха и глупость — и какое должны вынести французы понятие о нашем драматическом искусстве!!? Всё это нелепое предприятие окончилось полнейшим фиаско’ (П.XI.66). Речь идет о ‘Русской свадьбе в исходе XVI столетия’, спектакле, поставленном по пьесе П. П. Сухонина русской труппой в театре Ventadour (Вантадур).

⁴ Эти письма неизвестны (о письме Кавелина см. письмо 182). Скорее всего, ‘летопись’ H. H. Тютчева передавала историю об увольнении от должности и лишении звания камергера Б. М. Маркевича за то, что, получив в качестве правительственного чиновника поручение наблюдать за сдачей в аренду ‘Санкт-Петербургских ведомостей’, он взял взятку от Ф. П. Баймакова (об этом деле см.: Полвека русской жизни. Воспоминания А. И. Дельвига. 1820—1871. М., 1930. Т. 2. С. 544—549, А. С. Суворин об этом писал Тургеневу 19 февраля ст. ст. 1875 г. — см. его письмо: ИРЛИ, 5828, лл. 1—2).

⁵ В ответном письме от 17 (29) апреля 1875 г. Тургенев обещал: ‘Привезу <...> так как Вы этого непременно желаете, всю Вашу корреспонденцию. Крайне было бы жаль, если бы Вы ее уничтожили. По крайней мере просмотрите ее — и оставьте те письма, в которых ни один будущий Бартенев (Ваша bte noir) не сыщет ничего предосудительного. К чему истреблять следы прошедшего’ (П.XI.66). Анненков несколько раз в своих письмах беспокоился об их судьбе, однако только в январе 1880 г. Тургенев привез в Баден-Баден имеющиеся у него письма Анненкова (см. письмо 307, прим. 5, см. также письмо 314, прим. 5).

⁶ Имеется в виду историческая хроника Н. И. Костомарова ‘Кудеяр’, напечатанная в ‘Вестнике Европы’ (1875. No 4—6). В своем письме от 17 (29) апреля Тургенев согласился с оценкой Анненкова: ‘Костомаровский ‘Кудеяр’ очень плох’ (П.XI.66). А в письме от 12 (24) апреля к M. M. Стасюлевичу в ответ на просьбу последнего узнать его мнение Анненков более подробно заметил: ‘Повесть Костомарова занимательна, а все-таки предназначена к тому, чтобы быть забытой через месяц: таков уж род этих рассказов, действующих как опиум: сперва раздражение фантазии, а потом глубочайший сон, в котором все утонет, без следа’ (Стасюлевич, т. 3, с. 313—314).

⁷ Не исключено, что Анненков, будучи в Париже, сопровождал Тургенева, когда Тургенев покупал картины для своего собрания. В письме от 1 (13) апреля Тургенев уведомил Анненкова: ‘A propos de кисть — какого Руссо и какого Дюпре я после Вас приобрел! Просто — ума помрачение!!’ (П.XI.53). О картине Т. Руссо см.: Кузнецова И. А. ‘Картина Теодора Руссо из собрания Ивана Сергеевича Тургенева в ГМИИ имени А. С. Пушкина’ // Сообщения Гос. музея изобразительных искусств. 1991. Вып. 9. С. 250—280). А картину Ж. Дюпре (Dupr) под названием ‘Les cabanes’ (Хижины) Тургенев купил за деньги, которые ему вернули после того, как сам Дюпре подтвердил, что ранее купленная Тургеневым картина не принадлежала его кисти (см. об этом письма Тургенева к Дюпре: Nci, II, р. 79—80). Среди картин в собрании Тургенева была одна картина Камиля Коро, ‘Le matin’ (Утро) (см.: Miquel, Pierre. Les matres du paysage franais dans la collection Tourgueniev // CahTVM, No 5 (1981), p. 126, 134). Об А. А. Харламове см. письмо 195, прим. 7.

⁸ Тургенев кончил свое письмо к Анненкову от 17 (29) апреля: ‘Обнимаю всех Ваших и говорю: до скорого свидания!’ (П.XI.67). Как часто бывало, известив Анненкова, что он ‘непременно’ выезжает с семьей А. Ф. Писемского 27 мая (н. ст.), Тургенев снова отсрочил отъезд и выехал 29 мая (см.: П.XI.75—76 и 84, см. также письмо 196, прим. 5).

195

20 апреля (2 мая) 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 45—46 об. Ответ на письмо Тургенева от 17 (29) апреля 1875 г. (П.XI.66—67). Год устанавливается по связи с этим письмом. Ответил ли Тургенев на это письмо, неизвестно.

¹ В письме от 17 (29) апреля 1875 г. Тургенев писал: ‘Я только что собрался отвечать Вам, любезный друг П. В., как вдруг получаю от Писемского записочку, в которой он извещает меня о намерении Вашем в конце мая отправиться в Россию! Что сей сон значит? Надеюсь, что Вы, во всяком случае, дождетесь меня’ (П.XI.66). Хотя Тургенев отсрочил свою поездку в Карлсбад через Баден-Баден, он Анненкова в Баден-Бадене застал, а Анненкову из-за болезни пришлось в свою очередь отсрочить свою поездку в Россию. Он выехал в Россию после 26 июня (8 июля) (см. письма 196, прим. 5 и 198).

² Реминисценция из псалма 145: ‘Не надейтеся на князей, на сына человеческого, в котором нет спасения’ (ст. 3).

³ О письмах Анненкова см. письмо 194, прим. 5. В письме от 17 (29) апреля Тургенев также обещал: ‘Я ж Вам привезу pommade Lesault, которая излечила меня от болей в коленях и Вам, наверное, поможет’ (П.XI.66).

⁴ О болезни М. Е. Салтыкова см. письма 193, прим. 2 и 194, прим. 1. Приехав в Баден-Баден M. E. Салтыков действительно серьезно заболел (см. письмо 196). 30 апреля (12 мая) он продиктовал жене письмо для Н. А. Некрасова: ‘…я сегодня в первый раз встал с постели и не мог сделать ни шагу собственными ногами, из этого Вы видите, что на поправку потребуется немало времени’ (Салтыков-Щедрин, т. I82, с. 183). О Фр. Гейлигентале см. письмо 178, прим. 5.

О статье Ю. Эккардта (а не Арендта, как думали Тургенев и Анненков) см. письмо 190, прим. 6.

⁶ См. письмо 193, прим. 3.

⁷ ‘Salon’, ежегодная художественная выставка в Париже, открылась 1 мая (н. ст.) 1875 г. А. А. Харламов на ней выставил портреты Луи и Полины Виардо. В письме к M. M. Стасюлевичу от 24 апреля (6 мая) Тургенев сообщил, что на выставке ‘наш Харламов получает огромный успех, что Вы можете усмотреть из всех журналов’ (П.XI.71). В частности, об этих портретах писал Э. Золя в очередной статье его ‘Парижских писем’ в ‘Вестнике Европы’: ‘Оба портрета великолепны. Харламов, никому неизвестный месяц тому назад, теперь приветствуется как один из замечательнейших живописцев. Оба портрета несколько темны. Вот единственный упрек, который я им сделаю. Но за то какая правда! Мне больше нравится портрет m-me Виардо. Великая певица одета в черном, на плечах у ней накинута черная тюлевая косынка. В волосах и на шее у ней драгоценности, рельефно выделяющиеся на мрачном тоне всего портрета. Руки ее сложены на коленях. Все это очень просто, без лживой элегантности, скорее несколько жестко. Тело живое, поворот головы энергический, словом — это дебют крупного таланта’ (ВЕ₉ 1875, No 6, с. 895). В настоящее время портрет Луи Виардо находится в Публичной библиотеке города Дижона во Франции (воспроизведение см.: фронтиспис Nci₉ t. 2, воспроизведение портрета Полины Виардо — Ql, en face, p. 49).

196

26 апреля (8 мая) 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 47—48 об. Тургенев ответил 10 (22) мая 1875 г. (П.XI.75—76). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ О болезни М. Е. Салтыкова см. письма 193, прим. 2 и 194, прим. 1. Телеграмма П. В. Анненкова в Петербург и ответ на нее неизвестны.

² Анненков вспоминает историю с Вателем (Vatel), поваром принца де Конде (de Cond) в замке Шантильи. В 1671 г. у де Конде гостил король Людовик XIV со свитой в несколько сотен человек. Когда вместо ожидаемого количества рыбы на обед была доставлена только небольшая ее часть (большую часть доставили позднее), Вател покончил с собой. Об этом трагическом случае писала в своих ‘Письмах’ мадам де Севинье (Svign) (письмо от 24 апреля н. ст. 1671 г.). Танлев — лицо неустановленное.

³ Имеется в виду В. М. Михайлов с семьей. О его переводе ‘Германия. Зимняя сказка Г. Гейне’ см. письмо 185, прим. 3.

⁴ В письме от 10 (22) мая Тургенев ответил: ‘Михайлова я видел — и он уже вручил мне одну из Ваших комиссий, остальное придет вовремя — я ему заплачу и с Вас получу’ (П.XI.76). В это время в Париже было два фотографа Пирсон. Речь, скорее всего, идет о фирме L. Pierson et Braun fils (на бульв. де Капуцин).

⁵ Не дождавшись Тургенева, о чем А. Ф. Писемский сообщил Анненкову в письме от 14 (26) мая (см.: Писемский, Письма, с. 311), Писемские выехали из Парижа в Баден-Баден в четверг 27 мая (н. ст.), в тот же день Тургенев писал Писемскому: ‘…чтобы сказать вам, что я не могу выехать раньше субботы вечером, но что в этот день я выеду всенепременнейше — что вы сообщите П. В. Анненкову вместе с моей в ногах валяющейся просьбой не уезжать до моего прибытия — хоть воскресенье вместе проведем. Я в воскресенье называюсь к нему обедать <...>‘ (П.XI.84). Проведя в Бадене два дня, Тургенев выехал 1 июня (н. ст.) и прибыл в Карлсбад 5 июня, задержавшись по пути в Нюрнберге, где осматривал гробницу Св. Себальда в церкви Св. Себальда (см.: П.XI.84—85).

А. Ф. и Е. П. Писемские из Бадена выехали в Берлин 1 июля н. ст. (см. письмо 198). Из Берлина они отправились в Петербург 4 (16) июля вместе с Анненковым (см. письмо 199 и Летопись Достоевского, т. 3, с. 32).

⁶ О К. П. Де Додт см. письмо 179, прим. 4.

197

3 (15) июня 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 49—50. Ответ на письмо Тургенева от 25 мая (6 июня) 1875 г. (П.XI.85). Тургенев ответил 8 (20) июня 1875 г. (П.XI.94). Год устанавливается по связи с этими письмами. На листе 49 внизу: Рисунок мальчика в высоком солдатском шлеме (скорее всего, сделанный Тургеневым).

¹ Выезд Анненкова в Россию отсрочился из-за больной ноги (см. письмо 198). При проезде через Баден-Баден Тургенев, очевидно, передал Анненкову материалы, связанные с народническим движением, которые он получил от А. П. Философовой, и ее собственный дневник, который она ему послала летом 1874 г., он этими материалами пользовался для своего романа ‘Новь’ (см.: П.XI.85 и 455, П.Х.275—276). В письме от 25 мая (6 июня) из Карлсбада он просил: ‘Прилагаю Вам записочку к Философовой. Если Вас не слишком обременит ее портфель — доставьте, если же слишком покажется тяжело, оставьте до моего возвращения’ (П.XI.85). О том, что он все комиссии исполнил, Анненков сообщил Тургеневу в письме от 27 августа (8 сентября) (письмо 199).

² До своего приезда в Баден-Баден брат Анненкова Иван был в Париже. 11 мая (н. ст.) Тургенев приглашал Г. Н. Вырубова на обед 14 мая ‘в б7₂ ч., у Adolphe et Pelle — вместе с Писемским, Ханыковым, генералом (но хорошим генералом) Анненковым и мною’ (П.XI.73). А в письме к Н. А. Некрасову из Баден-Бадена от 25 июня (7 июля) М. Е. Салтыков заметил по поводу П. В. Анненкова: ‘Я недавно открыл, что он очень доволен, что у него брат — генерал-адъютант. Этот генерал тоже здесь и сделался совершенным идиотом’ (Салтыков-Щедрин, I82, с. 187).

³ О Павле Алексеевиче Писемском см. письмо 179, прим. 2. В Берлин он поехал с рекомендательным письмом Тургенева к Юлиану Шмидту: ‘…er ist Jurist — sehr tchtig — ein knftiger Professor an der Universitt Moskau <...> Er ist auch sonst ein sehr lieber und sympatischer junger Mann, wenn Sie ihm irgendwie behilflich sein knnen, werde ich Ihnen recht dankbar sein.—‘ (Waddington Patrick. Turgenev and Julian Schmidt. New or Neglected Material. Pinehaven, NZ: 1998. P. 9) (он юрист — очень способный — будущий профессор Московского университета <...> К тому же, он очень милый и симпатичный молодой человек, если бы вы пожелали быть ему как-нибудь полезным, я был бы весьма благодарен вам — П.XI.98). Об И. П. Колошине см. письмо 183, прим. 3.

⁴ Врачом у М. Е. Салтыкова был Фр. Гейлигенталь (о нем см. письмо 178, прим. 5, см. также письмо 198). В ответном письме Тургенев просил: ‘Поклонитесь от меня Салтыкову — пусть он работает — но умеренно! Браниться же может — неумеренно!’ (П.XI.94).

⁵ Имеется в виду статья без заглавия в ‘Московских ведомостях’ (1875. 28 мая. No 133), в которой разбирается ‘дело о передаче С.-Петербургской медико-хирургической академии из военного ведомства в ведомство народного просвещения’. В статье много обвинений в адрес Д. А. Милютина, военного министра и в адрес академии (см.: Милютин, т. 1, с. 119—120, 133—134, 197—203, Никитенко, т. 3, с. 306, 349, 465—466,472). Министром народного просвещения в это время был Д. А. Толстой.

⁶ В ответном письме от 8 (20) июня Тургенев сообщил: ‘И скучаю я — тоже сильно!! Не знаю, отчего. На этот раз здесь находится несколько личностей, в числе которых стоит сереброволосая княгиня Барятинская. Ну граф А. К. Толстой большого веселья не распространяет. Жена его уехала. Соллогуб уехал тоже. А все-таки я скучаю’ (П.XI.94).

198

20 июня (2 июля) 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 51—51об. Ответ на письмо Тургенева от 8 (20) июня 1875 г. (П.XI.94). Тургенев ответил 22 июня (4 июля) 1875 г. (П.XI.97). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ О выезде Анненкова в Россию см. письмо 196, прим. 5, о его брате — письмо 197, прим. 2.

О приезде Алексея Михайловича Унковского, лицейского товарища и близкого друга автора, М. Е. Салтыков жаловался в письме к Н. А. Некрасову от 25 июня (7 июля) 1875 г.: ‘Каждый день я все более и более раздражаюсь. В Петербурге я мог, по крайней мере, куда-нибудь уйти, здесь же положительно осужден на бессменный tte tte. Приезд Унковского не только не утешил, но еще более усугубил мою горечь. Бесконечное довольство этого человека может взбесить’ (Салтыков-Щедрин, т. I82, с 187). О Фр. Гейлигентале см. письмо 178, прим. 5. В письме к Анненкову из Карлсбада от 22 июня (4 июля) Тургенев писал: ‘Подписчикам на кубок Гейлигента-лю кричу: ура! Радуюсь поправлению здоровья Салтыкова’ (П.XI.97).

² В ответном письме Тургенев заметил: ‘…было бы ужасно неприятно, если бы я уже не застал Вас в Бадене. Конечно, я не желал бы, чтобы причиной задержки была Ваша нога <...>‘ (П.XI.97). Тургенев уехал из Карлсбада 14 июля (н. ст.) (см.: П.XI.97 и 99) и Анненкова уже не застал в Бадене.

199

27 августа (8 сентября) 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 53—54 об. Тургенев ответил 29 августа (10 сентября) 1875 г. (П.XI.119—120). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ Анненков ездил в Россию, в частности в свое симбирское имение Чирьково, чтобы там привести в порядок хозяйство.

² О поручении, связанном с материалами для А. П. Философовой, см. письмо 197, прим. 1. Помимо того, судя по письму Тургенева к Г. Н. Вырубову от 14 (26) мая 1875 г., была и комиссия от него. Вырубову Тургенев писал: ‘…о списке декабристов, врученном мне Вами. Дать желаемые Вами сведения я здесь не мог и не могу — но вот что я Вам предлагаю: я возьму с собой список, передам его в Бадене Анненкову (П. В.), который на днях едет в Россию — и попрошу его собрать на месте сведения. Он это сделает охотно — причем у него есть по части исторической биографии компетентные знакомые’ (П.XI.82). Дальнейшая судьба этого списка неизвестна.

³ В ответном письме Тургенев писал о том, что эти деньги он получил: ‘(Я здесь виделся <...> с Отто-Онегиным, который вручил мне 50 талеров от Достоевского. Признаться, я сначала не хотел их брать — мне было не неприятно думать, что человек, ругающий меня публично и приватно, мне должен — NB: и не 50, а 100 талеров, но я подумал, что не стоит того)’ (П.XI.119, см. также: Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1971. С. 301—303. (Часть VIII, глава ‘Долг Тургеневу’)).

⁴ Речь идет об общих знакомых в России Тургенева и Анненкова: И. П. Арапетове, Михаиле Николаевиче Анненкове (генерал-майоре и флигель-адъютанте) Михаиле Николаевиче Островском (брате А. Н. Островского), И. И. Маслове, Н. Я. Макарове.

Об А. Д. Баратынской см. письма 178, прим. 4 и 187.

⁵ На эти вопросы Тургенев ответил из Буживаля: ‘Что касается до меня, то имею честь сообщить Вам следующие подробности:

1) Я в Карлсбаде провел 6 недель, пил воды, скучал, но для здоровья получил, по-видимому, пользу — ибо подагра молчит.

2) Потом я вернулся сюда — и живу здесь очень гладко и мягко — так мягко, что ничего не делаю — да и не могу себе представить, что буду что-нибудь делать. Дом, однако, мой всё еще не готов <...>

3) Нового в жизни ничего не произошло. Да и слава Богу!’ (П.XI.120).

200

11 (23) сентября 1875. Цюрих

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 30—31 об. Ответ на письмо Тургенева от 29 августа (10 сентября) 1875 г. (П.XI.119—120). Тургенев ответил 18 (30) сентября 1875 г. (П.XI.132—133). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ В письме от 29 августа (10 сентября) 1875 г. Тургенев писал: ‘Вот Вы опять дома — и, сколько я слышал, в хорошем здоровье’ (П.XI.119). Сам Анненков, однако, жаловался на усталость и нервное раздражение после поездки в Россию (‘находясь в расположении духа, более чем поганом’ — см. письмо 199) и после того, как у него квартиру в Бадене перебила А. Д. Баратынская (там же). О сезоне в Баден-Бадене см. письма 163 и 182, прим. 2.

² Анненков так называет отчет Тургенева о себе в письме от 29 августа (10 сентября) 1873 г. (см. письмо 199, прим. 5).

³ Речь идет о романе Тургенева ‘Новь’, работа над которым затянулась. 18 (30) сентября Тургенев ответил Анненкову: ‘Стасюлевйч был здесь, мелькнул, сверкнул и ускакал. Я, разумеется, перед ним краснел и поджимал хвост, аки школьник. Дела его в России — по обыкновению: висят на волоске — но волосок не рвется’ (П.XI.132—133).

⁴ В письме от 18 (30) сентября Тургенев сообщил: ‘Милейшая Александра Васильевна Плетнева тут тоже (Rue de l’Arcade, Htel Bedford) — здоровье ее очень плохо — она почти не выходит из дому’ (П.XI.132).

⁵ В письме к Анненкову от 18 (30) сентября 1875 г. Тургенев объяснил: ‘Я Вам скажу, куда девалась цюрихская Россия: часть ее в Женеве — часть здесь. Держит она себя смирно — хотя и поглядывает с участием на то, что происходит в России, где так усердно старается ее главный ревнитель, министр просвещения Толстой’ (П.XI.132). В ‘Правительственном вестнике’ от 21 мая (ст. ст.) 1873 г. было опубликовано правительственное распоряжение, согласно которому все русские студенты, жившие и учившиеся в Цюрихе, должны были вернуться в Россию под угрозой объявления их эмигрантами. В нем сообщалось: ‘…те из них, которые после 1 января 1874 года будут продолжать слушание лекций в этих заведениях, по возвращению в Россию не будут допускаемы ни к каким занятиям, разрешение или дозволение которых зависит от правительства, а также к каким бы то ни было экзаменам’ (см.: Государственные преступления в России в XIX в. СПб., 1906. Т. 1. С. 252—253, см. также письмо Тургенева к П. Л. Лаврову от 28 мая/9 июня 1873 г. — П.Х.110—111).

Герман Александрович Лопатин — народник, с 1873 г. эмигрант, с которым Тургенев нередко встречался, когда Лопатин был в Париже (см.: Дубиков А. Н. Герман Лопатин о Тургеневе. Неизданные материалы // ЛН, т. 76, с. 234—249).

⁶ В ответном письме Тургенев сообщил о том, что он переселился в новопостроенный домик в Буживале (см. письмо 201, прим. 1). Он остался в Буживале, где работал над рассказом ‘Часы’ до середины ноября (н. ст.) (см.: П.XI.149—150).

201

22 сентября (4 октября) 1875. Цюрих

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 32—33 об. Ответ на письмо Тургенева от 18 (30) сентября 1875 г. (П.XI.132—133). Год устанавливается по связи с этим письмом. Тургенев на это письмо не ответил.

¹ 25 октября (н. ст.) 1874 г. Тургенев и Полина Виардо подписали договор о покупке участка ‘Les Frnes’ (Ясени) в Буживале, под Парижем. На территории этого участка Тургенев построил себе (архитектор Пуатрино (Poitrineau)) шале (Zviguilsky Alexandre. Tourgueniev Bougival // CahTVM, No 5, 1981, p. 19—27). В своем письме от 18 (30) сентября он сообщил Анненкову: ‘…и я Вам пишу из нового места — а именно из моего только что отстроенного и омеблированного (правда, еще не вполне) дома’ (П.XI.132, о шале см. письмо 217, прим. 3).

² ‘Kde domov mj’ — песня на музыку Ф. Шкроупа (kroup) к пьесе Й. К. Тыла (Tyl) ‘Fidlovacka’ (Фидловачка — название праздника пражских сапожников — 1834), ставшая чешским национальным гимном.

³ В письме от 18 (30) сентября 1875 г. Тургенев сообщил: ‘Салтыков здесь <...> Соллогуб также тут <...> Милейшая Александра Васильевна Плетнева тут тоже <...> Я познакомил с ней Наталью Александровну Герцен (Тата) <...> Харламов (живописец) вернулся и работает, П. В. Жуковский тоже старается работать. Ханыков шарообразен и очень приятен’ (П.XI.132).

Еще в письме к Анненкову от 29 августа (10 сентября) 1875 г. Тургенев выразил очередное утверждение: ‘…кажется, утверждаюсь в мысли обеспечения республиканского правления во Франции’ (П.XI.120). Ряд законопроектов, принятых Национальным собранием в течение 1875 г., принято считать ‘Конституцией 1875 г.’ (см.: Hanotaux, t. 3, p. 321—323). Во время летнего перерыва бонапартисты активно проповедовали свою программу в ожидании решения о том, на какой основе будут вестись очередные выборы в Сенат (там лее, с. 426—427, см. также письмо 203, прим. 6). Как во французских, так и в русских газетах писали о поддержке бонапартизма (см., напр.: СПб. вед., 1875, No 228, 229, 231).

⁴ Речь идет о брошюре Адриена Мартена (Martin) ‘La Russie actuelle. (Le gouvernement, la jeunesse et l’aristocratie)’ (Нынешняя Россия. Правительство, молодежь и дворянство), вышедшей впервые в Париже в 1874 г. (более длинное название появилось в издании 1875 г., вышедшем без фамилии автора). Свое неблагосклонное мнение об этой брошюре Анненков высказал в письме 202.

⁵ Анненков отвечает на вопрос Тургенева в письме от 18 (30) сентября: ‘Какая причина прекращения толстовского романа? Простая редакторская — или какая-либо другая? Не дошли ли до Вас слухи?’ (П.XI.133). Л. Н. Толстой прекратил временно работу над ‘Анной Карениной’ после публикации первых десяти глав третьей части романа в ‘Русском вестнике’ (1875. No 4). Недовольный своей ‘скучной, пошлой ‘Анной Карениной», Толстой ничего не писал в течение лета 1875 г. и мало работал над романом осенью. Печатание романа возобновилось только с No 1 ‘Русского вестника’ за 1876 г. (см.: Толстой, т. 20, с. 617—618). С M. H. Островским Анненков встретился во время своего пребывания в России (см. письмо 199).

⁶ В письме от 18 (30) сентября Тургенев сообщил: ‘Салтыков здесь — 38, Rue Lafitte, Htel Mecklembourg — сперва приехал розовый и улыбающийся — а теперь опять пожелтел и хмурится — и собирается в Ниццу’ (П.XI.132). В письме от 6 (18) октября Салтыков сообщил Анненкову, что он ему писал дважды: ‘…раз в Констанц (из Бадена), другой раз в Баден (из Парижа), но, вероятно, тем письмам не суждено было дойти до Вас. Теперь пишу с некоторой надеждой, что письмо мое застанет Вас в Бадене. Так по крайней мере сказал мне Тургенев’ (Салтыков-Щедрин, т. 18₂, с. 218). Во втором из этих писем, от 12 (24) сентября, Салтыков благодарил Анненкова за участие, которое он проявил к нему, умирающему: ‘Серьезно говоря, я чувствую себя обязанным Вам бессрочно. Из всех четырех с половиной месяцев баденской жизни у меня только и осталось светлое воспоминание об Вас да о нескольких днях, проведенных с некоторыми друзьями, которые посетили меня из России’ (там же, с. 207).

⁷ Речь идет о старшей дочери А. И. Герцена. В письме от 18 (30) сентября 1875 г. Тургенев сообщил, что она ‘более прелестна и хороша,— чем когда-либо’ (П.XI.132). В это время Анненков был в переписке с Н. А. Огаревой-Тучковой, женой Н. П. Огарева и гражданской женой А. И. Герцена. В письме к ней от 29 сентября (н. ст.) он писал: ‘…чувствую необходимость сказать, что при открытии памятника Герцену я все-таки был или буду с Вами духом своим, несмотря на фактическое мое отсутствие. Хочется думать, что и члены его семьи, которые тоже отсутствуют при этом, испытывают одинаковое со мной чувство пиэтета к тому, кто лежит под памятником’ (Архив Н. А. и Н. П. Огаревых / Собрал и пригот. к печати М. Гершензон. М., Л., 1930. С. 205).

⁸ Тургенев зимой 1875/76 г. в Баден-Баден не приезжал и Анненков в Париж не съездил. В начале мая (н. ст.) 1876 г. в Париж поехала Г. А. Анненкова, в письме к Анненкову от 24 апреля (6 мая) Тургенев сообщает: ‘вчера целое утро водил Глафиру Александровну по выставке! Я нашел, что баденский воздух оказал весьма на нее благодетельное влияние, надеюсь, что то же самое открытие сделаю над Вами’ (П.XI.255). С Анненковым он виделся в Бадене, куда Тургенев приехал 28 мая (н. ст.) (см.: П.XI.260—261) по пути в Россию, накануне отъезда Анненкова с семьей в Цюрих (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 322—323).

202

22 октября (3 ноября) 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 55—56 об. Тургенев ответил 25 октября (6 ноября) 1875 г. (П.XI.145—146). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ Речь идет о книге ‘Le roman d’une Amricaine en Russie, accompagn de lettres originales’ (Любовное похождение одной американки в России, с подлинными письмами). Книгу о своих любовных интригах среди царской семьи издала Харьет Блакфорд (Blackford), под псевдонимом Фанни Лир, в Брюсселе в 1875 г. Книга была запрещена во Франции через несколько дней после ее выхода в свет. О брошюре ‘La Russie actuelle’ см. письмо 201, прим. 4.

² Имеются в виду письма M. E. Салтыкова к Анненкову от 15 (27) августа, 12 (24) сентября, 6 (18) октября (Салтыков-Щедрин, т. 18₂, с. 194—196, 207—209, 218—219, судя по третьему письму, они не сразу дошли до Анненкова — см. письмо 201, прим. 6). Во втором письме содержится критика баденского общества: ‘В Бадене я увидел целый букет людей, довольных своею праздностью, глупостью и чванством’ (там же, с. 207), в третьем Салтыков в ярости от чтения В. А. Соллогубом своей комедии о нигилизме: ‘Я поехал в Буживаль на это чтение <...> никак не полагая, чтобы Соллогуб позволил себе привлечь меня к слушанию какой-нибудь подлости. Но оказывается, что Соллогуб не имеет никакого понятия о том, что подло и что не подло. <...> Со мной сделалось что-то вроде истерики. Не знаю, что я говорил Соллогубу, но Тургенев сказывает, что я назвал его бесчестным человеком’ (там же, с. 218—219, см. также письмо 178, прим. 4). В письме к Анненкову от 25 октября (6 ноября) Тургенев заметил по этому поводу: ‘Это было, доложу Вам, нечто потрясающее! Он мне напомнил Виссариона’ (П.XI.146).

³ В ответном письме Тургенев писал: ‘Мой юбилей, как Вы говорите, счетом 57-й! 28-го окт./9 нояб. — во вторник, мне стукнет 57. Тоже куш порядочный — и, как это жизнь проскочила, не постигаю! Мне кажется, вчера мне было 45. А и 45 — тоже хорошо. Глазом не успеешь мигнуть, как уже и пора на вечный сон. Не буду думать об этом — а благодарю за память и поздравление. Благодарите также от моего имени ‘любезно верную’ г-жу Анштетт’ (П.XI.146).

⁴ В ‘Московских ведомостях’ (1875. No 268. 21 октября) сообщались подробности банкротства Московского коммерческого банка из-за трехмиллионной ссуды, полученной подрядчиком Б. Г. Струсбергом, уже и до этого неоднократно подводившим своих кредиторов. Тургенев писал другу по этому поводу: ‘А московский крах — вещь в своем роде знаменательная! Вручить 6 миллионов р. с. шарлатану, который дома уже давно прогорел и изверился! Бабста я видел недавно в Карлсбаде: сердце мое к нему никогда не лежало, важно-слащавая геморроидальная рожа, внушительно-добродушные манеры — всё это производило скверное впечатление, но только теперь он явился в полном блеске! Мой издатель Салаев потерял в этой катастрофе 55 000 р. с. — как он сам мне пишет’ (П.XI.146). Анненков и Тургенев напрасно обвиняли И. К. Бабста, директора банка, так как он ушел из банка до его краха (см. письмо 203).

⁵ А. К. Толстой умер в Красном Роге Мглинского уезда Черниговской губернии 28 сентября (10 октября) 1875 г. В ответном письме Тургенев писал: ‘Да, бедный А. К. Толстой — fuit! Я написал о нем крошечную статейку в ‘Вестнике Европы’ — думаю, что сказал правду. Человек был отличный, писатель посредственный. (А впрочем, я не нахожу, как Вы, что ,Дракон’ нелеп, там есть отличные описания). <...> Что-то теперь станет делать его вдова (С. А. Толстая. — Ред.)? Она хотела было зимовать в Париже вместе с ним’ (П.XI.145—146). Некрологическую статью о Толстом Тургенев написал по предложению M. M. Стасюлевича: ‘Письмо к редактору ‘Вестника Европы’ по поводу смерти А. К. Толстого’ (BE, 1875, No 11, см.: C.XIV.224—226).

⁶ В письме от 25 октября (6 ноября) Тургенев сообщил: »Маленький человечек’ у Диди прелестен — расцветает, как розон, никогда не плачет, смеется, начинает что-то болтать и составляет счастие всего семейства, которое Вам дружески кланяется’ (П.XI.146). Речь идет о Жанне Шамро, дочери Клоди и Жоржа Шамро.

203

6 (18) ноября 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 57—58 об. Ответ на письмо Тургенева от 25 октября (6 ноября) 1875 г. (П.XI.145—146). Год устанавливается по связи с этим письмом. Тургенев на это письмо не ответил.

¹ В бельгийской газете ‘Indpendance Belge’ от 10 ноября 1875 г. сообщалось: ‘Nous apprenons la mort de M. le baron Elie Le Jeune, consul de Belgique, chevalier de Tordre de Leopold, dcd subitement le 3 novembre, Tage de 57 ans. Ses funrailles ont t clbres samedi Baden-Baden’ (Нам сообщили о смерти барона Эли Ле Жена, бельгийского консула, кавалера ордена Леопольда, внезапно скончавшегося в возрасте 57 лет 3 ноября. Похороны произошли в Баден-Бадене в субботу) (р. 2).

² О смерти А. К. Толстого см. письмо 202, прим. 5. В статье-некрологе о Толстом в ноябрьском номере ‘Вестника Европы’ Тургенев заметил, что в поэме ‘Дракон’, помещенной в октябрьском номере того же журнала, где и напечатано было известие о смерти автора, Толстой ‘достигает почти дантовской образности и силы’ (C.XIV.225).

Каульбаховские фрески — имеется в виду Вильгельм фон Каульбах, немецкий исторический живописец, ученик П. фон Корнелиуса (о нем см. письмо 49, прим. 5). Он являлся автором двух монументальных работ — украшений стен парадной лестницы Нового музея в Берлине (Neues Museum — открыт для публики в 1859 г.), серий историко-символических картин (6 больших, среди них самая известная картина Каульбаха ‘Hunnenschlacht’ — Битва гуннов) и украшений внешних стен здания новой Пинотеки (Neues Pinothek — открыта в 1853 г.) в Мюнхене, первой в мире публичной галереи, посвященной современному искусству.

³ О крахе Московского коммерческого банка, И. К. Бабсте и мнении о нем Тургенева см. письмо 202, прим. 4.

⁴ О немецком дипломате Г. фон Арниме и его брошюре, направленной против Бисмарка, см. письмо 183, прим. 4. Кардинал Ришелье (Richelieu) — фактическая глава французского правительства во время царствования Людовика XIII, широко известный суровостью и расчетливостью в исполнении своей политики.

⁵ Речь идет о книжке ‘Auch eine Gottes-Idee. Dem Zeitgeist gewidmet’ von Charlotte Edlen von Schickh (Тоже Божья идея. Посвящается духу времени), вышедшей в Вене в 1875 г. Малоизвестная писательница в том же году издала под псевдонимом Marguerite Hagen роман ‘Eine fmgirte Familie’ (Выдуманная семья).

Весь 1875 г. во французском Национальном собрании, которое в 1871—1879 гг. собиралось в Версале, продолжались обсуждения новой конституции (см. письмо 201, прим. 3). В ноябре обсуждалась четырнадцатая статья, вопрос о том, на какой основе будут происходить выборы в Национальное собрание, на основе голосования по списку (scrutin de liste) или по округу (scrutin d’arrondissement), т. е. с одним депутатом из каждого округа. К удивлению многих, решено было принять последнее предложение (см.: Hanotaux, t. 3, p. 431—449).

Анненков здесь упоминает некоторых русских, живущих в Бадене: возможно, Владимира Михайловича Михайлова, Анну Давыдовну Баратынскую (см. письма 185, прим. 3 и 178, прим. 4) и певицу Елизавету Андреевну Лавровскую. О Мюленс, жене секретаря русского консульства, см. письмо 178. Марченко — лицо неустановленное. ⁷ Речь идет о рукописи рассказа ‘Часы’. Анненков откликается на то место в письме Тургенева от 25 октября (6 ноября), где Тургенев сообщает: ‘я остаюсь здесь еще неделю ‘ganz allein’, чтобы развязаться наконец с работой для Стасюлевича — не той, большой, конспект которой я Вам сообщил (‘Новь’. — Ред.) — а маленькой, которую он у меня выпросил — и которая, я боюсь, выйдет опять комом. Но эту я Вам непременно сообщу до ее напечатания <...>‘ (П.XI.145, см. также письмо 204).

204

23 ноября (5 декабря) 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 59—60 об. Ответ на письмо Тургенева от 21 ноября (3 декабря) 1875 г. (П.XI.158). Тургенев ответил 24 ноября (6 декабря) 1875 г. (П.XI.163—164). Год устанавливается по связи с этими письмами. Анненков по ошибке выставил свой старый баденский адрес: Schillerstrasse, но с номером 21.

¹ Речь идет о рассказе ‘Часы’, рукопись которой Тургенев выслал Анненкову в письме от 21 ноября (3 декабря) 1875 г. с просьбой:

‘1). Немедленно прочтите эту вещь и скажите мне Ваше прямое, ничем не закрашенное, мнение <...>

3). Если Вы найдете, что вещь печатать можно — то отправьте ее тотчас же к Стасюлевичу от моего имени <...>

4). Если Вы найдете, что изменить или поправить, напишите мне что именно. В ‘Вестник Европы’ поправки уже не попадут — но пригодятся для отдельного издания или когда будет печататься новое собрание моих вещей’ (П.XI.158).

² В письме к Анненкову от 24 ноября (6 декабря) 1875 г. Тургенев его благодарил: ‘Позвольте облобызать Ваше умное чело в знак искреннего спасибо за сделанные замечания. Все они приняты, за исключением одного’ (П.XI.163) — ‘комитета о погорельцах’ (Тургенев в ответном письме назвал его ‘комиссией’): ‘Но насчет ‘комиссии’ позвольте не согласиться. У меня был дед (дядя моей матери) Сергеев, умерший 90 лет в 40-х годах. Он мне много раз рассказывал, как он был членом комиссии для предупреждения чумы в 1772-м году (которую все-таки не предупредили — она проникла в Москву), а также членом и презусом комиссии о подаче сикурсов (он любил употреблять французские слова, не зная ф-го языка) белевским погорельцам. Тогда Белев выгорел (в 80-х годах). Вы были бы правы, если б дело шло о господских и казенных крестьянах, но тут выгорели горожане. Но, пожалуй, можно оговорить’ (П.XI.163). Предупредив его об этом в телеграмме (см.: П.XI.162), Тургенев выслал поправки Стасюлевичу 25 ноября (7 декабря) 1875 г.: ‘Они довольно важны — и Вы бы очень были любезны, если б внесли их собственноручно в рукопись. Они были внушены мне П. В. Анненковым, которому я приношу искреннее спасибо’ (П.XI.165, см. также: C.XI.513—514 и 521—522).

³ В большинстве газетных и журнальных откликов на рассказ ‘Часы’ отмечались художественное мастерство Тургенева и отсутствие злободневной тематики (только немногие, в частности рецензент педагогического журнала ‘Детский сад’, поняли нравоучительный пафос рассказа). Критик ‘Петербургского листка’ (1876, 8/20 января, No 6) С. С. Окрейц (псевдоним ‘Дед Пафнутый’) назвал рассказ ‘превосходной работой’ и ‘образцом повествовательного искусства’. Отрицательное мнение высказал критик ‘Молвы’ (1876. И января. No 2), который в рассказе видел ‘пустяшный отроческий мир чувств’, не имеющий отношения ‘к текущей жизни, где происходит брожение, выработка новых нравственных идеалов и типов’ (цит. по: C.XI.514—517).

⁴ О К. Де Додт см. письмо 179, прим. 4.

⁵ Имеется в виду Дария Ивановна Яздовская, вдова, живущая в семействе H. H. и А. П. Тютчевых (см. о ней: Громов В. А. И. С. Тургенев и H. H. Тютчев. (По новым данным) // Спасский вестник. No 2. 1993. С. 67 и 70).

205

30 ноября (12 декабря) 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 61—62 об. Ответ на письма Тургенева от 24 и 28 ноября (6 и 8 декабря) 1875 г. (П.XI.163—164 и 167). Тургенев ответил 5 (17) декабря 1875 г. (П.XI.171—172). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ В письме от 24 ноября (6 декабря) 1875 г. Тургенев объяснил, что он принимает все поправки Анненкова к рассказу ‘Часы’, кроме одной (см. письмо 204, прим. 2), и что он ‘три дня назад послал Стасюлевичу следующее крохотное предисловие к ‘Часам’ <...>‘ (П.XI.163). В предисловии Тургенев объяснил, что его роман ‘Новь’ еще не кончен, ‘…и пусть, в ожидании будущего, прочтут мой рассказ не как строгие судьи, а как старые знакомые — не смею сказать: приятели’ (C.XI.419).

² Речь идет о слухах, будто Общество любителей российской словесности собиралось устроить юбилейное заседание в честь Тургенева. 5(17) декабря Тургенев сообщил Анненкову: ‘А представьте Вы себе: юбилей-то мой пуф, утка журнальная. Я написал свой отказ секретарю Общества (не зная, кто он, собственно? — оказался — Бессонов) — и он со всей злорадностью истого славянофила в ответе своем добре поглумился над западником, который отклоняет от себя честь, никем ему не предложенную. В сущности я очень этому рад <...>‘ (П.XI.171—172, см. об этом: Мостовская Н. Н. Отклик П. В. Анненкова на несостоявшийся юбилей Тургенева в 1875 г. // Т. сб., вып. 5, с. 391—392). Несколько другое мнение о праздновании юбилея Тургенева в России Анненков выразил в письмах от 28 мая (9 июня) и 20 июня (2 июля) 1879 г. (письма 279 и 280), когда писатель получил почетную степень Оксфордского университета.

³ Имеются в виду поэт и переводчик Федор Богданович Миллер, писатели П. И. Мельников, на которого в 1853 г. поступила в Сенат жалоба на то, как он совершил обыск дома книгопродавца раскольника Головастикова (см.: Головастикова А. П. Прошение ее по поводу обыска в доме ее мужа П. И. Мельниковым. 1853 // ИРЛИ, ф. 95, оп. 1, л. 67) и П. Д. Боборыкин, критики Лука Николаевич Антропов (см. о нем письмо 135, прим. 1) и Василий Григорьевич Авсеенко (о нем см. письмо 171, прим. 5). 35-летие литературной деятельности Мельникова и Миллера праздновалось Обществом любителей российской словесности в 1874 г.

⁴ 5 (17) декабря Тургенев сообщил Анненкову: ‘Бомбардирование Стасюлевича прекратилось: телеграмма известила меня, что рукопись (рассказ ‘Часы’.—Ред.) достигла своей цели. Мне остается извиниться перед Вами в причиненных — если не хлопотах, то тревогах’ (П.XI.171).

⁵ Речь идет о повести Елизаветы Владимировны Львовой ‘Сельцо Малиновка’, напечатанной в ‘Вестнике Европы’ (1875. No 11) под псевдонимом О. Шелешовская (по опечатке, должно было быть ‘Телешовская’ по названию родового имения). О ней см. письмо 168, прим. 1.

⁶ 28 ноября (10 декабря) Тургенев писал Анненкову: ‘Сюда ждут князя В. А. Черкасского и Ю. Ф. Самарина. Княгиня Черкасская уже здесь, но что с ней сделалось — ужас!!’ (П.XI.167).

⁷ В письме от 5 (17) декабря Тургенев сообщил: ‘Вот уж точно: il n’a que l’imprvu qui arrive en France. Г-да монархисты под руководством Брольи и при снисходительном участии правительства соорудили себе заранее фортецию неприступную, некий Гибралтар, откуда бы им было удобно вести подкоп под республику — соорудили, стали вводить свой гарнизон — хвать! Гарнизон оказался республиканским — и пушки Гибралтара направлены против них! Гамбетта и Жюль Симон устроили этот фокус — воспользовавшись антипатией, внушенной всем партиям орлеанцами — а особенно г-м Бюффе! Вы в Бадене понятия себе составить не можете об отчаянии, бессильном бешенстве монархистов. Эта смесь слез и зубного скрежета, проклятий и уничижения представляет нечто небывалое! Кто десять дней тому назад мог бы подумать, что Собрание, это Собрание, в сенаторы выберет Литтре и забракует Дюпанлупа! Чудеса совершаются во(о)чию’ (П.XI.172). Речь идет о результате выборов той четверти сенаторов (75 сенаторов), которые избирались пожизненно членами Национального собрания (‘les inamovibles’). Выборы длились 8 дней (с 9 по 17 декабря н. ст.) при трудных согласованиях между партиями и привели к почти полному провалу правого центра (см.: Hanotaux, t. 3, р. 456—465).

Анненков пишет о Владимире Константиновиче Ржевском, публицисте, сотруднике ‘Русского вестника’, члене Орловского губернского комитета по улучшению быта крестьян, и о его жене Наталье Андреевне. В письме к Анненкову от 5 (17) декабря Тургенев заметил: ‘Я бы очень желал отыскать Ржевских, но не знаю адреса. Они милые люди’ (П.XI.172).

206

13 (25) декабря 1875. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 10, лл. 63—64 об. Ответ на письмо Тургенева от 5 (17) декабря 1875 г. (П.XI.171—172). Тургенев ответил 15 (27) декабря 1875 г. (П.XI.177—178). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ О несостоявшемся юбилее Тургенева см. письмо 205, прим. 2.

² 8 (20) декабря 1875 г. в Москве умер Михаил Петрович Погодин, писатель и публицист, издатель, историк, профессор Московского университета.

³ Речь идет о книге Луи-Гильом Фигье (Louis-Guillaume Figuier) ‘Le Lendemain de la mort, ou Vie future selon la science’ (Назавтра после смерти, или Будущая жизнь, соответственно науке), вышедшей в Париже в 1871 г. и много раз переиздававшейся. Об интересе В. М. Михайлова к сверхъестественному см. письмо 189.

⁴ В ответ на просьбу Анненкова 15 (27) декабря Тургенев ответил: ‘…имею Вам сообщить новость печальную и странную: дочь Герцена и Огаревой — Лиза, дней десять тому назад во Флоренции отравилась хлороформом — после ссоры с матерью и чтобы досадить ей. Это был умный, злой и исковерканный ребенок (17 лет всего!) — да и как ей было быть иной, происходя от такой матери! Она оставила записку, написанную в шутливом тоне — нехорошую записку. Мать чуть с ума не сошла — и уже пробовала покончить с собой… ее увезли в Ниццу — и она теперь там <...>‘ (П.XI.177, см. также: Carr E. H. The Romantic Exiles. A Nineteenth Century Portrait gallery. Harmondsworth, 1933. P. 402—420). Анненков получил через Н. А. Герцен (Тата) первый том ‘Сочинений’ А. И. Герцена, изданный в Женеве—Базеле—Лионе в 1875 г.

⁵ Речь идет о картине Ж.-Л.-Э. Мейссонье (Meissonier) ‘1807 — Friedland’ (1807 — Фридланд), самой большой по размерам из его картин, одной из серии полотен, посвященных событиям из жизни Наполеона I. В ответе от 15 (27) декабря Тургенев писал: ‘Не 4-х, а 3-хсоттысячную (и это уже громадно!!) картину Мейссонье я видел — и лично — 3-х тысяч бы за нее не дал. Плоско, серо, безжизненно, кропотливо — скучно. Скачущие лошади не скачут — а висят на воздухе. В таких больших размерах Мейссонье решительно теряется’ (П.XI.178).

⁶ Имеется в виду повесть Е. В. Львовой (см. письмо 205, прим. 5). Анненков ее сравнивает с А. О. Смирновой (о ней см. письмо 13, прим. 4).

207

28 декабря 1875 (9 января 1876). Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 1—2. Ответ на письмо Тургенева от 15 (27) декабря 1875 г. (П.XI.177—178). Тургенев ответил 1 (13) января 1876 г. (П.XI.187).

¹ О самоубийстве семнадцатилетней Лизы Огаревой (Герцен), дочери А. И. Герцена и Н. А. Тучковой-Огаревой, см. письмо 206, прим. 4.

² Анненков имеет в виду автобиографический очерк, написанный Тургеневым по просьбе M. M. Стасюлевича для ‘Русской библиотеки’, шестой выпуск которой был посвящен произведениям Тургенева (СПб., 1876, с. IX—XVI, см.: С.XV.206—208, см. также письмо 208, прим. 2), и чтение 23 декабря (ст. ст.) 1875 г. в петербургском Художественном клубе рассказа ‘Часы’. ‘Часы’ читал А. А. Потехин в пользу Литературного фонда (см.: СПб. вед., 1875, 27 декабря, No 347). Рассказ вышел в первом номере ‘Вестника Европы’ за 1876 г.

³ Комедия А. Н. Островского ‘Волки и овцы’ была напечатана в ‘Отечественных записках’ (1875. No 11). Тургеневу она также не понравилась (см.: П.XI.187).

⁴ Анненков неточно называет очерк М. Е. Салтыкова ‘Непочтительный Коронат’, опубликованный в качестве очерка XVI ‘Благонамеренных речей’ в ‘Отечественных записках’ (1875. No 11). В ответном письме от 1 (13) января 1876 г. Тургенев писал: ‘но еще больше ‘Короната’ мне понравилась последняя статья Щедрина ‘По-родственному’. Старуха, которая плачет при восходе солнца, удивительна’ (П.XI.187).

⁵ Анненков пересказывает письмо к нему М. Е. Салтыкова от 24 декабря 1875 г. (5 января 1876) из Ниццы: ‘Не знаю, кажется, я не переживу. Апатия, бессилие, скука. <...> А у меня теперь налицо всего 4 т. фр. Каково мне при усиливающихся припадках думать о том, в каком положении будет мое семейство, ежели я издохну? Ведь тут за одно мертвое тело, чтоб убрать порядком, 6 т. фр. возьмут, я уж справлялся’ (Салтыков-Щедрин, т. 18г, с 243). В письме к Анненкову от 1 (13) января 1876 г. Тургенев сообщил: ‘Я также получил невеселое письмо от бедного Салтыкова — и он также говорит мне о своих торгах на собственные похороны и т. д. Это очень печально — но факт, что он нам обоим говорит об этом, меня несколько утешает в том смысле, что я в этом вижу некоторую преувеличенность. <...> и зачем это его понесло в Ниццу! Там, говорят, теперь снегу, как в Тамбовской губернии’ (П.XI.187).

208

9 (21) января 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 3—4 об. Ответ на письмо Тургенева от 1 (13) января 1876 г. (П.XI.187). Тургенев ответил 12 (24) января 1876 г. (П.XI.195). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ В письме от 12 (24) января Тургенев успокоил Анненкова: ‘…слух, распространившийся в Бадене, не верен, хоть и не лишен основания: от происшествия на железной дороге пострадала не г-жа Виардо, которая не выезжала из Парижа, но дочь ее, Луиза Геритт-Виардо <...> Ее чуть-чуть не убило <...> Г-жа Виардо велела благодарить Вас за Ваше дружеское участие’ (П.XI.195). Об этой аварии сама Л. Эритт пишет подробно в своих воспоминаниях (см.: Hritte-Viardot, p. 244—247).

² Речь идет об очередном томе серии ‘Русской библиотеки’, которую издавал с 1874 г. M. M. Стасюлевич. Анненков, однако, ошибся, Тургеневу был посвящен шестой, а не пятый том (первая серия из пяти томов была посвящена А. С. Пушкину, М. Ю. Лермонтову, Н. В. Гоголю, В. А. Жуковскому и А. С. Грибоедову). В письме от 12 (24 января) Тургенев объяснил: ‘Стасюлевич непременно пришлет Вам VI-й том ‘Русской библиотеки’, в которой Вы, разумеется, не найдете ничего нового, но он был в таких тисках по поводу 1-го N-a ‘В. Е.’ — что ему было не до того’ (П.XI.195, см.: Чистова И. С. И. С. Тургенев и ‘Русская библиотека’ M. M. Стасюлевича // Т. сб., вып. 2, с. 286—289). В письме к Стасюлевичу от 12 (24) января Тургенев заметил: ‘Анненков хотя дружески, но пеняет на Вас, что Вы до сих пор выславший ему N-a ‘Русской библиотеки’, обошли его шестым’ (П.XI.196). Уже в письме к M. M. Стасюлевичу от 9 февраля (н. ст.) 1876 г. Анненков подтвердил получение от редактора этого тома (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 320).

³ В No 1 ‘Вестника Европы’ за 1876 г. (из которого было изъято цензурой очередное ‘Внутреннее обозрение’ под названием ‘Реформа и система’, см.: Стасюлевич, т. 2, с. 184—204) появилась статья (подписанная ‘В. Н.’) ‘Запросные пункты. По поводу пересмотра университетского устава’, в которой критически обсуждалась деятельность комиссии, назначенной министром народного просвещения Д. А. Толстым. Автор не только отрицал действенность тех ‘около 60 вопросов’, составленных комиссией, на которые должны были отвечать профессора и доценты всех русских университетов ‘по одиночке’ (с. 270), но поразился ‘сходством их с напечатанною в ‘Русском вестнике’ 1873 статьею проф. Любимова, по поводу пересмотра устава’ (с. 274). Он считал вопросы похожими на ту систему, ‘которая с выгодою применяется искусными педагогами на экзаменах и называется умением наводить ученика на хорошие ответы, т. е. на такие, от которых и ученик, и экзаменатор могут равномерно выиграть свое дело’ (с. 272). А целью комиссии автор считает прийти к заключению ‘о необходимости во что бы то ни стало радикального изменения устава 1863 г., благодаря которому вот уже 12 лет наши университеты пользуются желательным для успехов преподавания науки спокойствием’ (с. 272). А на с. 271 находится следующая, уже более личная, заметка: ‘В официальном издании Мин. нар. проев, (декабрь, 1875 г. 161 стр.), пред отделом классической филологии, уже напечатан тост Одесского городского головы за здоровье малолетнего сына министра народного просвещения, Глеба’. В ответном письме Тургенев писал: ‘Я такого мнения, что граф Д. Толстой не простит ему той ‘ядовитой штуки’, о которой Вы упоминаете — и считаю отныне дни ‘Вестника Европы’ сочтенными’ (П.XI.195).

⁴ Имеется в виду книга И. Тэна (Taine) ‘L’Ancien Rgime’ (Старый порядок), первая часть его труда ‘Les origines de la France contemporaine’ (Происхождение современной Франции), которая вышла в 1876 г. В письме от 1 (13) января Тургенев советовал: ‘Приобретите себе непременно книгу Тэна ‘L’Ancien Rgime’ — и прочтите: замечательнейшая вещь’ (П.XI.187).

‘Les dantonistes’ — речь идет о книге: Claretie Jules. Camille Desmoulins. Lucile Desmoulins. tude sur les Dantonistes, d’apr&egrave,s des documents nouveaux et indits. Paris, 1875. (Камиль Демулен. Люсиль Демулен. Этюд о Дантонистах на основе новых и неизданных документов). В письме от 12 (24) января Тургенев выражает готовность выслать ‘Les Dantonistes’, но прибавляет: ‘…очень у него фельетонный слог и таковые же замашки. Но есть интересные документы. Я предпочитаю его книгу о ‘Camille Desmoulins» (П.XI.195, он имеет в виду книгу 1874 г.: ‘uvres de Camille Desmoulins, recueillies et publies d’apr&egrave,s des textes originaux, augmentes de fragments indits, des notes et d’un index, et prcdes d’une tude biographique et littraire’ (Сочинения Камиля Демулена, собранные и изданные на основе подлинных документов, с прибавлением неизданных отрывков, замечаний и указателем и сопровождаемые биографическим и литературным очерком), см. также письмо 212, прим. 3).

Имеется в виду книга: Becker Bernhardt. Geschichte der revolutionren Pariser Kommune in den J. 1789 bis 1794. Mit dem Portr. J. P. Marat’s. Braunschweig, 1875.

⁵ О M. H. Муравьеве в ‘Русском вестнике’ появилась монография Д. А. Кропотова ‘Из биографии графа Мих. Ник. Муравьева’ (1874. No 1). Непосредственно об А. А. Аракчееве статей в ‘Русском вестнике’ за это время не было, хотя появились статьи о нем в других журналах этого времени (напр., в ‘Русском архиве’ и ‘Русской старине’).

⁶ Анненков, очевидно, описался в фамилии автора. Речь, по всей вероятности, идет о недавно вышедшем труде немецкого историка Фердинанда Грегоровиуса (Gregorovius) ‘Lucrezia Borgia: nach Urkunden und Correspondenzen ihrer eigenen Zeit’ (Лукреция Борджиа: на основе современных документов и переписки) (Stuttgart, 1874, 3. Aufl. 2 Bde. Stuttgart, 1875), первом серьезном историческом труде, посвященном Лукреции Борджии, прославленной своей красотой, многобрачием, цинизмом и знанием разных ядов.

209

22 января (3 февраля) 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 7—10 об. Ответ на письма Тургенева от 12 (24), 16 (28) и 19 (31) января 1876 г. (П.XI.195, 200 и 203). Тургенев ответил 23 января (4 февраля) 1876 г. (П.XI.206—207). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ Письмо написано рукой Г. А. Анненковой, за исключением подписи.

² О томе ‘Русской библиотеки’, посвященном Тургеневу, см. письмо 208, прим. 2. Том был снабжен гравюрой Л. А. Серякова по фотографии, сделанной К. И. Бергамаско в 1874 г. (см.: Описание материалов, с. 90 и No 484).

³ Речь идет о рукописи части ‘Былого и дум’ А. И. Герцена, в которой рассказывается об истории жены А. И. Герцена, Н. А. Герцен, и ее связи с Г. Гервегом и о смерти Н. А. Герцен (см.: Герцен, т. X, с. 221—314).

⁴ У Гервега было трое детей: старший сын Горас (Horace, родился в 1843 г.), младший сын Марсель (Marcel, родился в 1858 г.) и дочь Ада (Ada, родилась в 1849 г.). После смерти мужа Эмма Гервег получала 600 марок в год от Schillerstiftung, куда она обращалась еще в 1867 и 1868 гг. и получила для мужа однократную поддержку (см.: Enzensberger Virich. Herwegh. Ein Heldenleben. Frankfurt a. M., 1999. S. 350—351, 365, 370—371, 373). Памятник Гервегу в Лихтенталере (собственно пригород Баден-Бадена) был воздвигнут лишь в 1904 г.

⁵ В РГАЛИ хранится письмо Эммы Гервег к Анненкову от 23 января (н. ст.) 1876 г., в котором она его просит: ‘Auriez Vous l’extrme bont de Vous rendre chez moi pour quelques instants ce matin mme. J’aurais besoin de votre conseil propos des livres russe qui se trouvent dans la biblioth&egrave,que de Georges et dont j’ignore la valeur’ (Не будете ли Вы столь любезны зайти ко мне сегодня же утром. Мне нужен ваш совет по поводу русских книг в библиотеке Жоржа, ценность которых я не знаю) (ф. 7, оп. 2, ед. хр. 59, л. 2)

О книгах Тэна и Кларти см. письмо 208, прим. 4. В письме от 23 января (4 февраля) Тургенев обещал: ‘Книга Тэна и две книги Кларети будут Вам высланы раньше конца этой недели’ (П.XI.207, см. также письмо 212, прим. 3).

⁷ Имеется в виду пьеса ‘De Sharva Sharva’ П. В. Корвина-Круковского в переработке А. Дюма. Под названием ‘Les Danicheff’ (Данишевы) премьера этой переделанной пьесы (однако без имени Дюма на афише) состоялась 8 января (н. ст.) 1876 г. в парижском театре ‘Odon’. Тургеневу тогда помешал пойти на эту пьесу припадок подагры (см. его письмо от 12/24 января 1876 г. к Э. Золя, который готовил о пьесе очерк для ‘Вестника Европы’ — П.XI.196). 26 ноября (8 декабря) 1876 г. он о ней так отозвался в письме к брату: ‘Пьеса ‘Данишевы’ (‘Les Danicheff’) имела точно большой успех в Одеоне, <...> она была вся переделана Александром Дюма-фисом, в ней, между прочим, фигюрировал великодушный кучер Оссип, который выражался следующими фразами: ‘La pudeur de la vierge est comme une fleur dlicate et pure, mais celle de la femme a je ne sais quoi d’auguste et sacr!’ (Стыдливость девственности подобна нежному и чистому цветку, но в стыдливости женщины есть нечто высокое и святое!). И тут же прибавлял: ‘Apportez un samouar!’ (Подайте самоуар!). И публика говорила: ‘Quelle couleur locale! Quelle tude profonde des murs russes!’ (Как передан местный колорит! Какое глубокое знание русских нравов!)’ (П.XII₁.16—17 и 505, см. также П.XII₁. 390—391). Анненков вспоминает яростную реакцию M. E. Салтыкова на пьесу В. А. Соллогуба (см. письмо 202, прим. 2). M. E. Салтыков в это время все еще был в Ницце.

⁸ 16 (28) января 1876 г. Тургенев писал Анненкову: ‘Любезный друг П. В., перерывая старые бумаги и письма, я наткнулся на прилагаемое письмо Кавелина к Вам, которого Вы от меня требовали, и, чтобы оно опять не застряло, посылаю Вам его при сем’ (П.XI.200, см. также письма 182 и 194).

⁹ Речь идет о юристе, политическом деятеле, противнике Бисмарка — Эдуарде Ласкере (Lasker), который был депутатом прусского (немецкого) парламента в 1867—1883 гг.

¹⁰ Цитируемые Анненковым слова солдатской песни, по-видимому, вариант (такие песни помнились и передавались устно) песни ‘Перед выступлением в лагерь’: ‘Нам ученье ничего, / Только больно тяжело’ (см.: Боевые песни русского солдата (с прибавлением песен бытовых) / Собрал, с голоса на ноты положил Г. Н. Попов. СПб., 1902. С. 388).

210

27 января (8 февраля) 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 11—12 об. Ответ на письмо Тургенева от 23 января (4 февраля) 1876 г. (П.XI.206—207). Тургенев ответил 4 (16) февраля 1874 г. (П.XI.211—212).

¹ О несчастии, постигнувшем Анненкова (экзема лица), см. письмо 209. О враче Ф. Гейлигентале см. письмо 178, прим. 5.

² О главах ‘Былого и дум’ А. И. Герцена, посвященных семейной драме, см. письмо 209, прим. 3.

³ Будучи против публикации рукописи Герцена, Анненков соглашался с Тургеневым, который ему еще 19 (31) января 1876 г. писал: ‘С своей стороны я решительно против печатанья, хотя как читатель не могу об этом не жалеть, ибо всё это написано огнем, слезами и кровью — и я до сих пор нахожусь в состоянье того особенного нервного трепетания, которое всегда возбуждают во мне герценовские исповеди’ (П.XI.203). В письме от 23 января (4 февраля) он добавил: ‘Я совершенно разделяю Ваше мнение, что напечатать эту вещь было бы вызвать целую бурю скандалов. Г-же Гервег было бы просто невозможно не заступиться за своего мужа — и так как его оправдать нельзя — то самое естественное: забросать грязью противников. Я так и сказал Тате, которая вполне со мной согласна. Один величественный Вырубов <...> уверяет, что ничего, мол. Для него, конечно, ничего’ (П.XI.207). А в письме от 4 (16) февраля он уверял Анненкова: ‘Могу Вам сказать, что насчет печатания рукописи Вы (как и все друзья Герцена) можете успокоиться: в свет она не появится. Когда-нибудь, лет через 50, вся тогдашняя русская публика насладится (если можно так выразиться) этой чудесной вещью, но до тех пор — повода к ‘grosse Scandal’ не будет’ (П.XI.211). За исключением двух отдельных отрывков, изданных еще в 1856 г. самим Герценом в ‘Полярной звезде’, эти главы из ‘Былого и дум’ впервые были напечатаны полностью в томе XIII ‘Полного собрания сочинений и писем’ А. И. Герцена под редакцией М. К. Лемке, вышедшем в Ленинграде в 1919 г. О попытке получить обратно письма Н. А. Герцен к Г. Гервегу через Мальвиду фон Мейзенбуг уже после смерти А. И. Герцена в 1871 г. и об отказе Гервега на основе, будто у детей нет прав на интимные письма матери, см.: Carr Е. Н. The Romantic Exiles. A Nineteenth Century Portrait gallery. Harmondsworth, 1933. P. 425—426, Ланской Л. P. Письма Натальи Александровны Герцен к Гервегам // ЛН, т. 64, с. 259—318.

211

5 (17) февраля 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 13—14. Вторичный ответ на письмо Тургенева от 23 января (4 февраля) 1876 г. (П.XI.206—207). Тургенев ответил 12 (24) февраля 1876 г. (П.XI.213—214).

¹ О книгах И. Тэна и Ж. Кларти, высланных Тургеневым по просьбе Анненкова, см. письма 208, прим. 4 и 212, прим. 3. В первой части книги И. Тэна ‘Les origines de la France contemporaine’ содержалась следующая оценка рассказа ‘Живые мощи’: ‘En fait d’oeuvres littraires modernes, l’tat de l’me croyante au moyen ge a t parfaitement peint par Henri Heine dans le P&egrave,lerinage Kevlaar, et par Tourgueneff dans les Reliques vivantes’ (Что касается современных литературных произведений, состояние средневековой верующей души великолепно обрисовано Г. Гейне в ‘Паломничестве в Кевлаар’ и Тургеневым в ‘Живых мощах’) (Taine Hippolyte. Les origines de la France contemporaine. Paris, 1876. T. 1. P. 7—8, см. также письмо 174, прим. 3).

² Прочитав ‘L’Ancien Rgime’, первую часть книги И. Тэна ‘Les origines de la France contemporaine’, Тургенев дал такую оценку в письме к автору от 20 января (н. ст.) 1876 г.: ‘C’est une uvre de matre, et o ceux-l mme qui l’attaqu&egrave,rent auront puiser pleines mains. Vous avez fait l quelque chose qui restera et qui sera utile — deux choses qui ne vont pas toujours ensemble’ (Это произведение мастера, из которого даже те, кто на него нападал, должны будут черпать полными руками. Вы создали нечто такое, что не умрет и будет полезно — а это ведь не всегда сочетается одно с другим) (П.XI.194,393).

³ В письме от 4 (16) февраля Тургенев писал: ‘Любезный друг Павел Васильевич, я получил Ваше страховое письмо с рукописью Герцена — а Вы, вероятно, уже получили все три желаемые Вами французские книги’ (П.XI.211). А в письме от 12 (24) февраля он повторил: ‘Рукопись Герцена, как Вы должны знать из моего письма к Вам, давным-давно получена’ (П.XI.213). Речь идет о главах из ‘Былого и дум’ А. И. Герцена (см. письмо 209, прим. 3).

⁴ 13 февраля (н. ст.) 1876 г. в Бадене Брамс принял участие в большом благотворительном концерте, на котором, в частности, исполнялись его ‘Variationen ber ein Thema von J. Haydn’, op. 52a (Вариации на тему Гайдна — 1873) и его ‘Liebeslieder-walzen’ (Любовные танцы) (см.: Kalbeck Мах. 1) Johannes Brahms. Berlin, 1910. Bd. Uli. S. 69—70, 2) Johannes Brahms im Briefwechsel mit Ernst Franck. Tutzing, 1995. S. 75).

⁵ Имеется в виду музыка Р. Шумана к драматической поэме Дж. Байрона ‘Manfred’, op. 115 (Манфред — 1849).

⁶ Анненков пишет Тургеневу о второй части поэмы Некрасова ‘Современники’ под заглавием ‘Герои времени. Трагикомедия (Действие происходит в известном ресторане)’ (03, 1876, No 1, отд. I, с. 5—52). Анненков сравнивает сатирическую поэму Некрасова с обличительными фельетонами А. С. Суворина (см.: Некрасов, т. 4, с. 595).

Речь идет о романе M. E. Салтыкова ‘Господа Головлевы’, печатавшемся в ‘Отечественных записках’ (1875. No 10, 12, продолжение следовало уже после этого письма Анненкова: 1876. No 3, 5, 8, 12, окончание: 1880, No 5). В начало романа (до 1876, No 5) вошло несколько очерков из ‘Благонамеренных речей’ (см.: Салтыков-Щедрин, т. 13, с. 668—671).

212

12 (24) февраля 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 15—16. Ответ на письмо Тургенева от 4 (16) февраля 1876 г. (П.XI.211—212). Тургенев ответил 14 (26) февраля 1876 г. (П.XI.215).

¹ В письме к Анненкову от 4 (16) февраля 1876 г. Тургенев просил Анненкова: ‘Во-1-х) купите, не мешкая, у д-цы Маркс заграничное издание Рылеева (‘Думы, Войнаровский’) — и пришлите сюда. Здесь этого ничего достать нельзя — а мне нужно. Во-вторых: в бумажной лавке Э. Арнольди, Lichtenthalerstrasse, 1 (два шага от Вас), купите мне переплетенную книгу с разлинованной белой бумагой величиной ровно в этот лист бумаги —развернутый — в 300 стр. или около. Впрочем, вот ее номер, по которому можно купить совершенно одинаковую — No 169 (f) 54. Мне она нужна для моего романа, над которым я в последнее время стал сильно работать — а здесь такой бумаги достать нельзя. Пришлите ее — как и Рылеева — под Kreuzband’ом, a при свидании — в мае — мы сведем наши счеты’ (П.XI.212—213). Речь идет об издании: Рылеев К. Сочинения. I. Думы. II. Войнаровский. III. Разные стихотворения. Берлин, 1860. О Розалии Маркс см. письмо 221, прим. 5.

В ответ на замечание Анненкова по поводу тетрадки Тургенев писал 14 (26) февраля, что она ‘оказалась очень хорошей — и другой не надо’ (П.XI.215). На самом деле черновой автограф ‘Нови’ заполнил три тетради, первые две из которых (минимально друг от друга различающиеся) носят этикетку бумажной лавки Арнольда (Arnold, см.: Mazon Andr. Manuscrits parisiens d’Ivan Tourgunev. Notices et extraits. Paris, 1930. P. 86—88).

² В письме от 4 (16) февраля Тургенев спрашивал: ‘Получаете ли Вы в Бадене ‘Rpublique franaise’ — и читаете ли ее? На всякий случай посылаю Вам сегодняшний No с адрессом бельвильцев к Гамбетте — и его речью. Это — вещь капитальная, историческая — и Вы не можете себе представить, до какой грандиозности выросла в глазах Франции эта личность <...>‘ (П.XI.211). Л. Гамбетта выступил вечером 15 февраля (н. ст.) в Белльвилле, одном из четырех округов, где он был кандидатом в выборах, первый тур которых произошел 20 февраля. В своей речи он предвидел победу республиканцев: ‘Vainqueurs dans la lutte lectorale, ayant la majorit dans les Assembles, on va nous demander, et avec raison, la preuve que nous connaissons les affaires, que nous pouvons et que nous savons gouverner’ (Ставши победителями в выборочной борьбе, с большинством в обеих Палатах, от нас будут требовать, и с обоснованием, доказательств того, что мы знаем свое дело, что мы можем и что мы знаем, как управлять) (Hanotaux, t. 3, p. 526). В выборах республиканцы получили 300 из 533 мест. После этой победы Гамбетта играл все более видную роль в правительстве и действительно в 1879—1881 гг. стал председателем Палаты депутатов и на короткое время, с ноября 1881 г. по январь 1882 г., когда он внезапно скончался, премьер-министром. Победа республиканцев значила поражение для правых сил во французской политике, в первую очередь для президента Мак-Магона (хотя президентом он остался до конца своего срока полномочий в 1879 г.) и для главы кабинета министров Луи-Жозефа Бюффе (Buffet), который проиграл во всех четырех округах, где он был кандидатом, и должен был уйти со своего поста (там же, с. 541—544). О роли Л.-А. Тьера в создании Французской республики см. письмо 154, прим. 2.

³ В ответном письме от 14 (26) февраля Тургенев удивлялся: ‘Что касается до ‘Дантона’ — т. е. до ‘Монтаньяров’ — то я удивляюсь, почему Вы не получили эти книги: Тэна и Кларети я Вам послал по железной дороге — а ‘Монтаньяров’ по почте под бандеролью, справьтесь, пожалуйста. Книга эта не только не разошлась — но даже не очень шибко продается’ (П.XI.215). Об этих книгах см. письмо 208, прим. 4. Здесь Тургенев, как и в письме от 12 (24) февраля (П.XI.213), упоминает еще один из исторических этюдов Ж. Кларти, ‘Les derniers Montagnards, histoire de Г insurrection de prairial an III (1795)’ (Последние монтаньяры, истории восстания в прериале месяце 3-го года (1795)), вышедший в 1867 г. и переизданный несколько раз до 1874 г. Перепутал ли Тургенев названия книг, или выслал ли он Анненкову не ту книгу, о которых у них раньше шла речь (‘Camille Desmoulins. Lucile Desmoulins. tude sur les Dantonistes’), неясно.

⁴ Вел. княгиня Мария Николаевна, сестра Александра II, президент Академии художеств, скончалась 9 (21) февраля 1876 г. В ответном письме Тургенев писал Анненкову: ‘Я не знал лично Марьи Николаевны: говорят, бабенка была пустая — но не злая’ (П.XI.215). О роли вел. кн. Марии Николаевны в попытках его друзей отменить ссылку Тургенева за статью о Гоголе см.: Измайлов Н. В. Тургенев и С. И. Мещерская // Т. сб., вып. 2, с. 237—238.

⁵ В том же ответном письме Тургенев сочувственно отозвался о М. В. Авдееве, умершем 1 (13) февраля в возрасте 54 лет: ‘Авдеева мне жаль: не великий был писатель — но человек искренний и, в сущности, хороший — жить бы ему да жить! У смерти, как у кольцовского косаря, с некоторых пор ‘раззудилось плечо» (П.XI.215).

213

19 февраля (2 марта) 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 17—18 об. Ответ на письмо Тургенева от 14 (26) февраля 1876 г. (П.XI.215). Тургенев на это письмо не ответил.

¹ О книге Кларти, не дошедшей до Анненкова, см. письмо 212, прим. 3.

² В письме от 12 (24) февраля Тургенев писал Анненкову: ‘…я отправил Вам — по просьбе Писемского — его достаточно безобразную комедию ‘Финансовый гений’, помещенную в ‘Газете Гатцука» (П.XI.213). 7 февраля (ст. ст.) 1876 г. Писемский писал Тургеневу: ‘Я сам, несмотря на различные хворости и страшнейшую ипохондрию, написал пиэсу Финансовый Гений, которую и препровождаю к вам в двух экземплярах, из каковых один убедительнейше прошу переслать П. В. Анненкову, чего сам не делаю, потому что не знаю, где он пребывает, и напишите ему, пожалуста, чтобы он хоть двумя строчками уведомил меня о своем местожительстве. <...> Пиэса между тем была уже поставлена на сцене в Москве и имела и имеет большой успех. Нелепости спиритизма, продажная и глупая печать, фальшивые телеграммы, безденежные векселя видно слишком уже намерзили в глазах публики, так что меня неоднократно и с громкими рукоплесканьями вызывают и затем словесно благодарят, что я всех сих гадин хоть на сцене по крайней мере казню, так как, к сожалению, прокурорский надзор и суд не до многих еще из них находит юридическ<ую> возможность добраться’ (Писемский, Письма, с. 330—331, Анненкову он писал на следующий день ‘на авось <...> в Баден poste restante’, там же, с. 331). Писемскому Анненков ответил 5 марта (н. ст.): ‘Что касается до комедии вашей, то она до такой степени ультра-сценична, что в простом чтении не может дать и понятия о впечатлении, какое должна иметь на театре. Это ваша сила, которая держит ваших зрителей в обаянии, но это есть и несчастие для кабинетных ваших читателей. Мысль ваша ясна, характеры намечены твердо, крупно, но такими беглыми чертами, что жизнь и физиономию этим смелым очеркам сообщает уже актер, а не автор. <...> комедия доставила мне большое удовольствие. Для массы же публики и для избежания колеблющихся, противоречивых ее суждений необходимо немножко более быть щедрым на рисовку лиц, которая для вас весьма легка, но которою вы слишком пренебрегаете, полагаясь на свое действительно замечательное знание сценического эффекта. Думайте как можно хуже и презрительнее о смысле, уме и понимании своих судей — и тогда будет у вас полнее, очевиднее и поразительнее. Вот я и сказал, а сказал ли что-нибудь дельное — не знаю’ (П. В. Анненков в переписке с А. Ф. Писемским // Новь. 1888. Т. 23. No 20 (15 августа). С. 204—205).

³ В письме к Анненкову от 12 (24) февраля Тургенев заметил, что Салтыков называет Гамбетту ‘тупоумным реакционером’ (П.XI.213). Анненков здесь пересказывает Тургеневу содержание письма к нему M. E. Салтыкова от 15 (27) февраля 1876 г. По поводу победы Гамбетты в первом туре выборов в палату депутатов (см. об этом письмо 212, прим. 2) Салтыков иронически пишет: ‘Другой скопец, Гамбетта, одержал блестящую победу. <...> Представьте себе такое положение: жеребцы уволены от жизни, а мерины управляют миром. Что может из этого выйти? Выйдет республика без страстной мысли, без влияния, республика, составляющая собрание менял. Вот эту картину меняльных рядов и представляет теперь Франция’ (Салтыков-Щедрин, т. 18₂, с. 262).

⁴ Из этого же письма к нему M. E. Салтыкова Анненков дословно переписывает злую эпитафию сатирика на могилу М. В. Авдеева. Он не разобрал у Салтыкова только одно слово: ‘на манер пожарских’ (Салтыков-Щедрин, т. I82, с. 261, где, однако, пропущено ‘неприличное’ слово ‘обосцал’).

⁵ О книге И. Тэна ‘Старый порядок’ см. письмо 208, прим. 4. В России перевод (под названием ‘Начало современной Франции’) появился в журнале ‘Русская речь’ (1881. No 7—12).

214

14 (26) марта 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 19—20 об. Тургенев ответил 16 (28) марта 1876 г. (П.XI.233—234).

¹ В ответном письме от 16 (28) марта 1876 г. Тургенев извинялся перед Анненковым: ‘Любезный П. В.! Я просто — и беспричинно — виноват перед Вами, что так давно не писал. Подагра моя меня не беспокоила — и хотя в последнее время порядочно работаю, однако не так же, чтобы не иметь свободной минуты для беседы с старым приятелем. А потому приношу повинную голову: рубите или щадите, как знаете’ (П.XI.233).

² Наводнения 1876 г. на Сене под Парижем стали сюжетом известной серии из семи картин англо-французского живописца-импрессиониста Альфреда Сислея под названием ‘L’Inondation Port-Marly’ (Наводнение в Марли) (см.: Shone Richard. Sisley. London, 1992. P. 100, 102—107). Пор-Марли находится рядом с Буживалем.

³ После острых споров в парламенте и в обществе 1 мая (н. ст.) 1876 г. британским парламентом был принят билль, который уполномочивал королеву Викторию принять титул ‘Императрицы Индии’. Важность этой меры была связана с тем, что по тогдашнему международному протоколу император считался старше по званию короля, и с назначением Вильгельма прусского немецким императором все монархи других крупнейших европейских держав (Австрии, Германии и России) были императорами.

⁴ Анненков имеет в виду письма M. E. Салтыкова к нему от 15 (27) февраля и 9 (21) марта 1876 г. из Ниццы. В первом Салтыков жалуется: ‘…ревматизм в кисти правой руки, той самой, которою писать надлежит, все еще не оставляет и выражается в опухолях. Вот уж два месяца почти как я ничего не пишу <...>‘ (Салтыков-Щедрин, т. I82, с. 261), а во втором пишет: ‘Ницца мне так надоела, что я готов бы был без шапки отсюда бежать. Но здоровье мое туго восстанавливается, и даже Бог знает, восстановится ли. На днях целую неделю без спины был, да и теперь плохо хожу. Погода самая неприятная. Представьте, теперь, в конце марта — стужа, и вот два дня сряду как порошит снежок. Никто ничего подобного не запомнит… весь год меня погода преследует’ (там же, с. 276).

⁵ О второй части поэмы Н. А. Некрасова ‘Современники’, ‘Герои времени’, см. письмо 211, прим. 6. О пьесе А. Ф. Писемского ‘Финансовый гений’ см. письмо 213, прим. 2. В февральском номере ‘Отечественных записок’ появилась пьеса А. Н. Островского ‘Богатые невесты’.

215

23 марта (4 апреля) 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 21—21 об., 23—23 об., 22—22 об. Ответ на письма Тургенева от 16 (28) марта и 23 марта (4 апреля) 1876г. (П.XI.233—234 и 240). Ответ Тургенева на это письмо неизвестен.

¹ О ‘беспричинном молчании’ Тургенева см. письмо 214, прим. 1.

² В письме от 16 (28) марта 1876 г. Тургенев писал Анненкову: ‘…виделся с русскими, из коих некоторые очень милы (П. Самарин с женою, одна кн. Урусова, Плетнева, Жуковский). Ю. Ф. Самарин был здесь на минуту — и опять исчез, Черкасские тоже тут — и неизменный Ханыков’ (П.XI.233).

³ О В. М. Михайлове см. письма 185, прим. 3 и 189. Анненков был в хороших отношениях с протоиереем Ал. И. Измайловым, русским священником в Карлсруэ (в РГАЛИ сохранилось одно письмо Измайлова к Анненкову от 13/25 октября 1882 г. — ф. 7, оп. 2, ед. хр. 71, лл. 1—1 об., см. также письмо 296). Кн. Александр Александрович Мещерский был секретарем отделения статистики Русского географического общества и друг известного путешественника и ученого H. H. Миклухо-Маклая, чьи экспедиции он поддерживал (см. письма Тургенева к Мещерскому от 13/25 и 16/28 августа 1876 г. — П.XI.305—307 и также П.XI.270).

⁴ В письме от 16 (28) марта Тургенев писал: ‘Первые N-a российских газет навели на меня тоску не хуже, чем на Вас: батюшки, что за чепуха за такая! Какую труху они вытряхивают все эти господа известные авторы — с самого дна своих мешков! Даже знаменитая и пресловутая ‘Анна Каренина’ меня удовлетворяет мало — хотя и попадаются в ней прелестные вещи, достойные великого мастера. Но ото всей этой вещи отдает чем-то затхлым. <...> А каковы слухи распускают про нашего царя, про Мальту, про наследника-регента! Экий вздор, подумаешь!’ (П.XI.234, см. также: П.XI.236 и письмо 214, прим. 5).

⁵ Culturkampf (по современной орфографии Kulturkampf) — политика ‘культур-кампфа’ была заведена Бисмарком и направлена в первую очередь против католической церкви (в связи с провозглашениями папой Пием IX независимости Церкви от гражданских законов, так как глава католической церкви находился ‘по той стороне гор’, его сторонники назывались ‘ультрамонтанами’). Первым шагом в этой политике было изгнание ордена иезуитов из Германии в июле 1872 г., за чем следовали так называемые ‘майские законы’ 1873 г., которые установили юридический контроль государства над церковными делами. В борьбе с этими законами ряду немецких епископов пришлось заплатить крупные штрафы, и они даже подверглись тюремному заключению (об этом см.: Schulte F. X. Geschichte des ‘Kulturkampfes’ in Preussen. Essen, 1882).

Среди первых дел, воздвигнутых в палате новым республиканским большинством во Франции во второй половине марта 1876 г., был вопрос о вмешательстве церковных лиц в выборы. Палата решила создать комиссию дознания, которая должна была доложить как о принципе, какой должна быть роль духовных лиц в политических делах страны, так и, в частности, о некоторых отдельных результатах выборов, которые то ли признавались действительными, то ли отвергались (см. об этом: Hanotaux, t. 3, p. 570—574, см. также письмо 281, прим. 6).

⁶ Ю. Ф. Самарин умер в Берлине 19 (31) марта 1876 г. В письме от 23 марта (4 апреля) Тургенев писал: ‘Вот и Самарина — Юрия Федоровича — не стало, я в воскресение был на его панихиде. Жаль его: человек был умный, талантливый и любимый друзьями. Он приезжал в Париж незадолго до смерти — я его видел раз: перемена в нем произошла страшная. Он казался стариком — лицо зеленое, всё в морщинах, отвислые щеки, но держался он спокойно и самоуверенно по-прежнему. Теперь он узнал, правда ли было то, чему он так горячо верил. То-то удивился он, когда не только не встретил Хомякова, К. Аксакова и др. — да и самого себя не нашел! Но не хочу кощунствовать’ (П.XI.240).

⁷ В письме от 23 марта (4 апреля) Тургенев сообщал Анненкову: ‘Вчера получил я от дочери Пушкина (графини Меренберг, жены принца Нассауского) большой пакет писем ее отца к ее матери. Я не успел еще прочесть их — но увидел на обложках несколько замечаний, писанных Вашей рукою, из которых я мог заключить, что Вам эти письма известны. Графиня М. желает, чтобы эти письма были напечатаны — и поручила мне продать их. Напишите о них мне два слова — и почему они не были напечатаны до сих пор, хотя по всему было видно, что они были приготовлены к печати, так что даже некоторые места обведены карандашом как подлежащие к исключению? Я обещался графине М. проехать через Висбаден на пути в Россию — что произойдет в половине мая — и, стало быть, увижу ее дня за два до Вас (на самом деле Тургенев поехал в Висбаден через Баден-Баден — см.: П.XI.262. — Ред.). Я бы желал знать Ваше мнение теперь же’ (П.XI.240). О дальнейшей судьбе этих писем, о том, что M. M. Стасюлевич купил не сами письма, а только право на их публикацию (они были изданы под редакцией и с предисловием Тургенева в январском и мартовском номерах ‘Вестника Европы’ за 1878 г.) и о том, что они действительно были в руках у Анненкова, когда он готовил свои ‘Материалы для биографии А. С. Пушкина’ 1855 г., см.: Измаилов Н. В. Тургенев — издатель писем Пушкина к H. H. Пушкиной // Т. сб., вып. 5, с. 399—416, см. также: Левкович Я. Л. Письма Пушкина к жене // Русск. лит., 1984, No 1, с. 188—198, см. также письмо 248, прим. 5.

В это время русские произведения, которые не могли по цензурным причинам выйти в России, издавались преимущественно в Германии и в первую очередь в Лейпциге.

216

5 (17) августа 1876. Гурнигель

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 24—25 об. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев ответил 18 (30) августа 1876 г. (П.XI.309).

¹ 24 июля (6 августа) 1876 г. Тургенев вернулся из России (Петербург, Москва, Спасское), куда он прибыл 24 мая (5 июня) 1876 г., и обосновался в Буживале (см.: П.XI.264 и 298). В Спасском он дописывал роман ‘Новь’, о чем сообщил М. М. Стасюлевичу в письме из Спасского от 15 (27) июля: ‘Приятным долгом поставляю себе, любезнейший Михаил Матвеевич, сообщить Вам, что сегодня в 4 часа окончил наконец мой роман <...> Имя ему (но это пока секрет) будет ‘Новь’ (с эпиграфом: ‘Поднимать следует новь не поверхностно скользящей сохой, а глубоко забирающим плугом — из записок одного хозяина-агронома’)’ (П.XI.296). Вернувшись в Буживаль, он объяснил издателю в письме от 26 июля (7 августа): ‘Сегодня куплена почтенная масса ‘papier manuscrit’, и, начиная с завтрашнего дня, начнется усиленное переписывание, которое, по моему расчету, не продолжится менее 6-ти недель! <...> Я напишу Анненкову завтра же’ (П.XI.298—299). Письма Тургенева и Стасюлевича к Анненкову, в которых сообщается об окончании ‘Нови’, неизвестны. В ответном письме к Стасюлевичу от 3 августа (н. ст.) Анненков писал: ‘NB: Сейчас получил extra Blatt, да какой! Солдат с телеграммой о выигранных им 200 тч менее взволнован, чем я. Буду пить шампанское сегодня. Но что за Н…? Голову ломаю. Наши что ли? И неужто до января придется мне ждать? Впрочем, толковник Семен ждал и дольше. А старика-автора поздравляю, да и Вас с ним, да и себя тоже. Это семейные радости — единственные, к каким теперь склонен’ (Стасюлевич, т. 3, с. 325).

² После длинных переговоров (как Тургенев, так и Стасюлевич хотели, чтобы Анненков приехал в Париж для ознакомления с рукописью ‘Нови’) Анненков прочитал роман в Баден-Бадене, куда 7 ноября (н. ст.) 1876 г. привез рукопись Хоакин Руис-Гарсиа (Ruiz-Garcia), внук от первого брака отца Полины Виардо, Мануэля Гарсиа (см. письма 218—220 и, в частности, письмо 220, прим. 1).

³ Приехав в Спасское 6 (18) июня 1876 г., Тургенев в тот же день писал Густаву Флоберу: ‘Il fait une chaleur de 32 degrs Reaumur l’ombre — et avec cela — grce au froid de 9 degrs au-dessous de 9 qu’il a fait le 21 mai — toute la verdure du jardin est bariole de petites feuilles mortes qui font vaguement penser des cadavres de petits enfants — et mes vieux tilleuls donnent une ombre maigre et chtive qui fait peine voir. Ajoutez cela que mon fr&egrave,re qui devait m’attendre pour arranger des affaires d’argent, tr&egrave,s importantes pour moi, est parti pour Carlsbad il y a cinq jours, que je crois que je vais avoir la goutte <...> que j’ai acquis la presque absolue certitude que mon intendant me pille — et que je ne pourrai pas m’en dfaire — et voyez la situation’ (Стоит жара — 32 градуса по Реомюру — в тени — и при этом — из-за девятиградусного мороза 21 мая — вся зелень в саду пестрит увядшими листочками, которые смутно напоминают детские трупики — а мои старые липы бросают столь скудную и редкую тень, что грустно на них смотреть. Добавьте к этому, что мой брат, который должен был меня дождаться для устройства весьма для меня важных денежных дел, пять дней тому назад уехал в Карлсбад, что, как мне кажется, у меня скоро начнется приступ подагры <...> что у меня появилась почти полная уверенность, что мой управляющий меня грабит, а мне не удастся от него избавиться — и вы сможете себе представить положение вещей!) (П.XI.272, 409). Отвергнув идею продать Спасское, Тургенев решил отдать имение ‘в аренду на 12 лет <...> соседу А. М. Щепкину, владельцу Катушищева, сыну известного актера’, и одновременно выгнать своего управляющего Н. А. Кишинского (П.XI.293).

⁴ В ответном письме от 18 (30) августа 1876 г. Тургенев жаловался: ‘Африканские жары сменились — даже слишком — холодом и дождями…’ (П.XI.309).

Гурнигель являлся курортом, известным как своими целебными водами, так и видами на окружающие Альпы и, в частности, на озеро Тунерзей (Thunersee). Центром курорта была огромнейшая гостиница, сгоревшая в 1902 г.

13—17 августа (н. ст.) 1876 г. произошло торжественное открытие Байрейтского театра, созданного по замыслу Рихарда Вагнера для исполнения его же опер. Впервые исполнялась полностью его тетралогия ‘Кольцо нибелунга’ (Der Ring des Nibelungen). На открытие приехали многие видные музыканты изо всей Европы, и оно привлекло широкое внимание прессы.

Луккул — Луций Луциний Лукулл (Lucullus), прозванный Понтийский, римский полководец и политический деятель, прославленный не только своим богатством, роскошью, библиотекой и садами, но и пирами, откуда возникло выражение ‘лукуллов пир’.

⁵ В Берне 9 августа (н. ст.) 1876 г. вечером в кн. Константина Горчакова, русского посла в Швейцарии, сына канцлера А. М. Горчакова, дважды выстрелила некая г-жа Добровольская.

По дневниковым записям А. В. Никитенко оказывается, что Анненков с ним встречался три раза, 21-го июня Никитенко писал: ‘Ездил в Цюрих и виделся там с Павлом Васильевичем Анненковым, который уже с месяц как живет в одном из предместий этого города’. Анненков дважды ездил в Шинцнах (Schinznach-Bad под Цюрихом), где жил Никитенко, 23-го июня (‘Анненков приезжал из Цюриха меня навестить’) и через месяц, 23 июля (‘Приезжал из Цюриха Анненков проститься со мною: он едет в другую часть Швейцарии, к озеру Туну’) (Никитенко, т. 3, с. 380—382).

10 июля (н. ст.) 1876 г. M. H. Островский писал Анненкову из Киссингена: ‘Надеюсь до 20-го непременно быть в Цюрихе, <...> Надеюсь, впрочем, что помехи не будет и что радости видеть Вас у меня никто и ничто не отнимет… <...> Ах, дорогой Павел Васильевич! Обо всем сколько хотелось бы переговорить с Вами, но все это отлагаю до нашего свидания, которое теперь уже не за горами’ (Островский. Новые материалы, письма, труды и дни, статьи / Под ред. М. Д. Беляева. М., Пг., 1924. С. 267—268).

О композиторах В. Н. и А. Н. Кашперовых см. письмо 107, прим. 6.

⁷ В мае 1876 г. началось восстание в Болгарии. Европейские газеты были полны сообщениями о жестокостях, с которыми подавлялось это восстание (см. также письмо 217, прим. 8). Между тем 20 июня (2 июля) княжества Сербии и Черногории объявили войну Турции, отказавшейся улучшить быт местных жителей после мятежа летом 1875 г. в Боснии и Герцеговине. Несмотря на двухмесячное перемирие, на которое согласилась Турция 20 октября 1876 г., сербско-черногорско-турецкая война 1876 г. привела к русско-турецкой войне 1877—1878 гг.

⁸ В начале августа 1876 г. появилась новая серия статей о зверствах в Болгарии в английской прессе (в первую очередь статьи Дж. А. Мак-Гахана (MacGahan) в ‘Daily News’), по поводу которых премьер-министру Великобритании Б. Дизраэли пришлось защищать свое правительство (частично и тем, что он отвергал критику, направленную против турецкого правительства) в Палате общин 7 и 11 августа (н. ст.) 1876 г. (см.: Millman Richard. Britain and the Eastern Question. 1875—1878. Oxford, 1979. P. 150—160). Для многих в Великобритании, в частности для тех, кто создал ‘Лигу в помощь христианам в Турции’ (League in Aid of Christians in Turkey), происходящее в Болгарии представлялось в форме религиозной борьбы между христианами и мусульманами. В связи с провозглашением Мурада V новым султаном 30 мая (н. ст.) в газетах появилось сообщение о том, что 9 августа Турция и Ватикан совместно объявили о назначении представителей для того, чтобы способствовать более близким связям между собой (см., напр.: The Times. 1876. 10 August. P. 3).

Неточная цитата из монолога Сальери, с которого начинается пьеса ‘Моцарт и Сальери’ Пушкина. У Пушкина: ‘Все говорят: нет правды на земле. / Но правды нет — и выше’ (Пушкин, 1937, т. 7, с. 123).

217

25 августа (6 сентября) 1876. Гурнигель

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 26—27 об. Ответ на письмо Тургенева от 18 (30) августа 1876 г. (П.XI.309—310). Тургенев ответил 26 сентября (8 октября) 1876 г. (П.XI.320—322). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ В письме от 18 (30) августа 1876 г. Тургенев сообщал Анненкову: ‘Сижу безвыездно в своем ‘chalet’ и пишу, пишу, т. е. переписываю, переписываю — до одури. Половину одолел — а другую еще предстоит одолеть. Лишь бы читатели не употребляли этого глагола в отношении к моей ‘Нови» (П.XI.309).

² О распоряжениях по поводу рукописи ‘Нови’ см. письмо 216, прим. 2.

³ В письме от 18 (30) августа Тургенев писал: ‘Я очень рад, что Вы нашли такое удобное и дешевое гнездышко <...>‘ (П.XI.309). О тургеневском ‘chalet’ в Буживале см.: Zviguilsky Alexandre. Tourgueniev Bougival // CahTVM, N 5, 1981, p. 20—23, Zviguilsky Tamara. Le Muse Tourgueniev. Paris, [1993], где приводятся иллюстрации реставрированного шале.

⁴ По этому поводу Тургенев писал в письме от 18 (30) августа: ‘Что касается до несчастных сербов, то их страданья вызвали во всей Европе — даже во Франции — странный факт наружу (не слишком, однако, странный) — а именно тот, что нас, русских (и славян), везде ненавидят и никакого к нам другого чувства не питают’ (П.XI.309).

⁵ Речь идет о французском генерале П.-Ж.-Э. Камбронне (Cambronne). В сражении при Ватерлоо Камбронн командовал гвардейской бригадой, и когда ему предложили сдаться, он будто бы ответил: ‘La garde meurt et ne se rend pas’ (Гвардия погибает и не сдается). Однако в своем романе ‘Отверженные’ (Les Misrables — 1832) В. Гюго ему приписывает более резкий ответ, а именно то слово, которое приводит Анненков. По этому поводу во Франции долго шли споры и расследования, причем сам Камбронн, кажется, принадлежал, скорее, к лагерю Гюго (см.: Hugo Victor. Les Misrables. Edition tablie et annote par Maurice Allem. Paris, 1951. P. 356, 1555—1556. (Biblioth&egrave,que de la Pliade)).

⁶ Тургенева возмутили статья Л. Асселина по поводу сербско-черногорско-турецкой войны и открытое письмо В. Гюго ‘Pour la Serbie’ (За Сербию) в газете ‘Rappel’, редактором которой был Гюго (номера от 28 и 29 августа н. ст. 1876 г.). В письме к Анненкову от 18 (30) августа он замечает: ‘Некто L. Asseline в ‘Rappel’е’ (получаете Вы этот журнал в Вашем захолустье?) прямо указывает на этот факт (‘что нас, русских (и славян), везде ненавидят’. — Ред.) в N-e, предшествовавшем элукубрации В. Гюго’ (П.XI.309). Настроение во Франции и ‘элукубрация’ В. Гюго Тургенева так раздражили, что он решил издать свое стихотворение на эту тему во французском переводе. ‘Le Croquet Windson> (Крокет в Виндзоре) вышел в газете ‘Le XIX^e si&egrave,cle’ (3 septembre 1876, p. 1—2) и оттуда перепечатывался в других французских газетах (см.: Zekulin Nicholas G. Turgenev’s Krket v Vindzore (‘Croquet at Windson’) // NZSJ, 1983, p. 90—91 и 100—101).

⁷ В письме к Анненкову от 18 (30) августа Тургенев писал: ‘Сегодня мне некогда — а я Вам когда-нибудь пошлю стихи — мои (!), которые я было написал в Петербурге для помещения в том же ‘Новом времени’ — но редакция убоялась и не напечатала. Называется это произведение ‘Виндзорский крокет’ — и очень неприятно англичанам и г-же Виктории’ (П.XI.309). Речь идет о стихотворении ‘Крокет в Виндзоре’, которое Тургенев написал под впечатлением известий о турецких жестокостях в Болгарии накануне своего отъезда из России 20 июля (ст. ст.) 1876 г. Хотя в ‘Новом времени’ стихотворение не напечатали, оно обошло весь Петербург и читалось на высокосветских собраниях, на которых собирались пожертвования в помощь ‘братьям-славянам’, о чем сообщалось в европейских газетах.

⁸ Сэр Генри Эллиот (Elliot) был в 1867—1877 гг. великобританским послом к Турции. Хотя он в Лондон передавал некоторые поступившие к нему сообщения о зверствах в Болгарии и также, по поручению Лондона, несколько раз сделал протест турецкому правительству, он явно думал, что в сообщениях преувеличивалось положение дел. Того же мнения, но еще в большей мере, были члены британского правительства, и в первую очередь премьер-министр Б. Дизраэли (который первоначально заявил в речи в Палате общин 10 июля, что в сообщениях от посла ничего не было о каких-либо зверствах). Враги политики Дизраэли выделили Эллиота в своей критике даже в парламентских прениях, и он стал неким козлом отпущения (см.: Millman Richard. Britain and the Eastern Question. 1875—1878. Oxford, 1979. P. 124—134 и 157—161, The Times. 1876. 11 July. P. 3).

⁹ О письмах А. С. Пушкина к жене см. письмо 215, прим. 7. 17 (29) августа Тургенев писал M. M. Стасюлевичу: ‘Вот, любезнейший M. M, что я сейчас получил от дочери Пушкина. Вы увидите, что опять всё расклеилось’ (П.XI.308).

218

6 (18) сентября 1876. Вевэ

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 28—29 об. Тургенев ответил 26 сентября (8 октября) 1876 г. (П.XI.320—322).

¹ Письмо M. M. Стасюлевича к Анненкову с восторженным отзывом о ‘Нови’ неизвестно. 5 (17) сентября Анненков ему отвечал: ‘Последнее третье ваше письмо с отчетом о романе Тургенева отбросило в тень два первых, на которые хотел отвечать. Не хочется ни о чем говорить, а особенно не хочется говорить о самом себе ввиду этого романа, так живо Вами описанного. Стало быть, жизненный фейерверк Тургенева заключается таким бураком, такой картиной, пред которой все старые огни, ракеты и петарды, им пущенные в нас, ослеплявшие — должны позабыться. Лучше и нельзя кончать своей карьеры: это ответ на все подозрения в том, что он исписался, это опровержение мысли Достоевского, что он способен на повести с таким содержанием, которое хорошо исчерпывается заглавием вроде: Merci! или ‘Comment portez-vous?’ да это также и пристыжение тех, которые утверждали, что он позабыл Россию, разорвал с нею все связи, не понимает в ней более ни одной йоты и пишет еще только для того, чтобы самому же и переводить себя по-французски, угождая парижским литераторам и редакциям. С этой точки зрения я только могу и судить о новом произведении, так как не знаю его с художественной стороны, но достаточно и этой точки, чтобы судить — какой триумф Тургенев уготовил себе над сплетнями, пересудами своих врагов и недоброжелателей, а это под склон жизни — дается не всякому писателю’ (Стасюлевич, т. 3, с. 331—332).

² В письме к Анненкову от 26 сентября (8 октября) 1876 г. Тургенев сообщил о том, что кончил переписку ‘Нови’: ‘Теперь приходится мне всё это перечесть — а там подвергнуть Вашему суждению. Не могу скрыть, что желал бы очень, чтобы Вы решились на путешествие сюда <...> положим, рукописи на почте не пропадают — но, однако, если б эта беда случилась с этой, оно было бы настолько бедой, потому что я так много переделал и переиначил, переписывая, что вспомнить всё это было бы невозможно <...> Напишите мне Ваше откровенное мнение — и я так уже и распоряжусь’ (П.XI.320). Об окончательных распоряжениях см. письмо 216, прим. 2.

О рукописи части ‘Былого и дум’ А. И. Герцена см. письмо 209, прим. 3 и П.XI.207.

В письме к M. M. Стасюлевичу от 21 ноября (3 декабря) Тургенев сообщал своему издателю: ‘Сим извещаю Вас, что рассказ ‘Часы’ (87 стр.) отправлен мною страховым письмом Павлу Васильевичу Анненкову в Баден-Баден с инструкцией: немедленно по прочтении отправить рукопись тоже страховым пакетом к Вам <...>‘ (П.XI.160—161). Роман ‘Новь’ появился в ‘Вестнике Европы’, в No 1 и 2 за 1877 г.

219

30 сентября (12 октября) 1876. Цюрих

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 34—35 об. Впервые: Лит. мысль, с. 193—194. Ответ на письмо Тургенева от 26 сентября (8 октября) 1876 г. (П.XI.320 и 322). Тургенев ответил 10 (22) октября 1876 г. (I1.XI.329).

¹ 26 сентября (8 октября) 1876 г. Тургенев писал Анненкову: ‘Милейший Павел Васильевич, я потому до сих пор не отвечал Вам, что хотел быть в состоянии известить Вас об окончании переписки и переделки моего романа (‘Новь’. — Ред.). Наконец этот факт совершился — и я Вас извещаю! ‘ (П.XI.320).

² Об окончательном распоряжении насчет ознакомления Анненкова с рукописью ‘Нови’ см. письмо 216, прим. 2. О том, как рукопись была отправлена в Петербург, см. письмо 224, прим. 1. Анненков сообщил свое мнение о романе в двух письмах от 28 октября (9 ноября) 1876 г. (No 221 и 222).

³ В письме от 10 (22) октября Тургенев уверял Анненкова: ‘Но я никогда не полагал прочесть Вам мою вещь — это было бы совсем противно нашим ‘традициям’, все мои вещи (вспомните ‘Дворянское гнездо’, ‘Отцы и дети’) были прочтены Вами loisir, и ‘Новь’ прочтется Вами так же — и только когда прочтете всю эту махину, Вы сообщите мне Ваши критические замечания’ (П.XI.329).

⁴ Анненков сравнивает графа Петра Андреевича Шувалова, начальника III Отделения и шефа жандармов, с древними ассириянами. Ассур — в Ветхом завете сын Сима, старшего сына Ноя. Он считался родоначальником племени ассириян, у которых верховный бог назывался Ассур (или Ашшур). Сарданапал (совр. имя — Ашшурбани-пал) — последний ассирийский царь, отличавшийся склонностью к роскоши.

⁵ В ответ на это рассуждение Анненкова Тургенев писал: ‘Не говорю Вам ничего о войне, о Сербии, Турции и т. д., потому что, во-первых, это было бы излишне — а во-вторых, потому что тут сам черт ногу переломит’ (П.XI.320).

220

14 (26) октября 1876. Цюрих

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 36—37. Впервые: Лит. мысль, с. 194—195. Ответ на письмо Тургенева от 10 (22) октября 1876г. (П.XI.329). Тургенев ответил 21 октября (2 ноября) 1876 г. (IJ.XI.334). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ В письме от 10 (22) октября писатель в первый раз предлагает выслать рукопись ‘Нови’ с поверенным к Анненкову. Поверенным сначала должен был быть ‘человек’ Тургенева Огюст (Auguste) (см.: П.XI.334), но в последнюю минуту его заменил Хоакин Руис-Гарсия (о нем см. письмо 216, прим. 2 — Тургенев его называет ‘cousin’ (двоюродным братом) Полины Виардо, см.: П.XI.338). О расходах см. письмо 222, прим. 1.

² Анненковы на зиму 1877/78 г. переселились не в Париж, а в Брюссель (см. письмо 240).

³ Какую свою фотографию Анненков выслал Тургеневу, неизвестно.

221

28 октября (9 ноября) 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 38—39 об. Впервые: Лит. мысль, с. 196—197. Переизд.: Переписка, с. 559—560. Ответ на письма Тургенева от 21, 23 и 26 октября (2,4и7 ноября) 1876 г. (П.XI.334, 337 и 338). Тургенев ответил 30 октября (11 ноября) 1876 г. (П.XI.343). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ В письме от 21 октября (2 ноября), когда еще везти рукопись ‘Нови’ должен был камердинер Тургенева и когда он должен был прибыть в Баден-Баден 5 ноября (н. ст.), Тургенев писал: ‘очень был бы я благодарен — если б Вы могли отправить его обратно во вторник, 7-го вечером, ибо 9-ое мое рождение и я даю у себя обед, на котором его услуги были бы весьма полезны, в два дня с половиною Вы успеете эту штуку прочесть и письменно высказать свои замечания’ (П.XI.334). На самом деле привез рукопись двумя днями позже Хоакин Руис-Гарсия (см.: П.XI.338).

² Изложив первые впечатления от ‘Нови’, Анненков проницательно угадал в романе новое в художественной манере Тургенева и предрек роману полемику, разноречивые и преимущественно критические отклики (см.: C.XII.524—543).

³ О ‘памфлетической стороне’ ‘Нови’ Анненков писал подробно после проводов Руиса-Гарсия в Париж во втором письме от того же дня (письмо 222) и снова в письмах от (16) 28 ноября 1876 г. и 25 ноября (7 декабря) (письма 223 и 224). В своих воспоминаниях об А. Ф. Писемском Анненков дал следующее определение целей и приемов ‘литературного памфлета’: ‘Они состоят в том, чтобы довести лицо или событие до высшей степени безобразия, какое для них только мыслимо, а все недостающее им до этой позорной апофеозы изобрести более или менее искусно и правдоподобно <...> Но памфлетический образ обработки сюжетов имеет один большой недостаток: он устраняет труд созидания характеров и довольствуется одним выпуклым изображением их главного порока, предоставляя на основании этого документа дорисовывать самые типы воображению читателя’ (Анненков, Писемский, с. 518).

⁴ Анненков здесь намекает на сербско-черногорско-турецкую войну 1876 г. (см. письмо 216, прим. 7). Несмотря на активное сопротивление русского правительства, главнокомандующим главной сербской армией был назначен русский генерал М. Г. Черняев, что послужило к наплыву значительного количества русских добровольцев, которых поддерживало сбором денег и снаряжением Славянское благотворительное общество.

⁵ В письме от 25 октября (6 ноября), которое Тургенев послал с X. Руис-Гарсия, он просил: ‘Je vous prie de m’acheter chez M-me Marx la brochure de R. Wagner — contre la France (une esp&egrave,ce de comdie, qui se passe pendant la si&egrave,ge de Paris — et o Victor Hugo et d’autres figurent) — et me l’envoyer avec M-r Ruiz’ (Прошу вас купить мне у г-жи Маркс брошюру Р. Вагнера, направленную против Франции (нечто вроде комедии, действие которой происходит во время осады Парижа и в которой фигурируют В. Гюго и другие) — и прислать ее мне с г-ном Руисом) (П.XI.338, 423). Речь идет о тексте Рихарда Вагнера ‘Eine Kapitulation. Lustspiel in antiker Manier’ (Капитуляция. Комедия в старинном духе), якобы либретто для неосуществленного музыкального произведения Вагнера. Пьеса напечатана: Wagner Richard. Gesammelte Schriften und Dichtungen. Leipzig, 1873. Bd. IX. S. 5—50. См. также письмо 225, прим. 7.

В 1875 г. в журнале ‘Gegenwart (Unsere Zeit)’ (Nr. 29. S. 43—45) появилась статья Э. Лейманна (Lehmann) ‘Richard Wagner und die Zukunft des deutschen Dramas’ (Рихард Вагнер и будущность немецкой драмы), в которой обсуждались статьи Вагнера, касающиеся теории драмы, и их воплощение в его либретто к операм. Однако в статье не упоминается интересующая Тургенева пьеса.

Придворный книжный магазин (Hofbcherei) Д. Р. Маркса (Marx), при котором был также популярный читальный зал (‘Leseinstitut’), открылся в 1815 г. В 1822 г. Маркс получил разрешение открыть первое в Баден-Бадене издательство (см.: Der Stadtkreis Baden-Baden. Sigmaringen, 1995. S. 241, 247). После смерти Д. Р. Маркса (до 1870 г.) магазин перешел в руки его дочери Розалии.

222

28 октября (9 ноября) 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 40—43 об. Впервые: Лит. мысль, с. 197—198. Переизд.: Переписка, с. 561—563. Тургенев ответил 30 октября (11 ноября) и 11 (23) ноября 1876 г. (П.XI.343 и 350).

¹ Еще в письме от (14) 26 октября 1876 г. (No 219), когда в первый раз зашла речь о том, что рукопись ‘Нови’ привезет в Баден-Баден поверенный Тургенева, Анненков настаивал на том, что расходы по этому путешествию он возьмет на себя. В письме от 21 октября (2 ноября), когда еще должен был ехать его камердинер (см. письмо 220, прим. 1), Тургенев предложил: ‘Что касается до квартиры и продовольствия Огюста, то пусть оно будет на Ваш счет, коли уж Вы этого непременно хотите, а путешествие уже будет на мой счет, т. е. на счет Стасюлевича’ (П.XI.334). В коротком письме к Анненкову от 30 октября (11 ноября) Тургенев сообщил: ‘Рукопись и оба Ваши письма получил — благодарю за добрый совет — он, как всегда, очень хорош — и умен — и будет мною принят в соображение. Означенные места я переделаю или выкину’ (П.XI.343).

На самом деле, как всегда, перемены, которые ввел Тургенев в текст романа, являлись гораздо более тонким откликом на замечания критика (см. об этом: C.XII.521—524, Буданова Н. Ф. Роман И. С. Тургенева ‘Новь’ и революционное народничество 1870-х годов. Ленинград, 1983. С. 48—95, Zekulin Nicholas G. Pavel Annenkov conseiller littraire de Turgenev : Le cas de Terres vierges // Revue d’tudes slaves. LIX. 1987. No4. P. 753—766).

² Тургенев, очевидно, решил, что во фразе ‘клеврет ренегата’ вызывающим было именно слово ‘ренегат’, фразу он изменил на ‘прирожденный клеврет’, а там, где слово ‘ренегат’ упоминает Сипягин, его прямо заменил словом ‘клеврет’ (см.: C.XII.102 и 103, 433 и 434). Хотя он исключил из конца романа то, что Калломейцев ‘считался одним из надежнейших чиновников’ министерства народного просвещения, заменив название министерства словом ‘своего’ (C.XII.292 и 456), он решил не исключать точное назначение Калломейцева в начале романа, а только изменил там министерство внутренних дел на министерство двора (см.: С.XII.427). К характеристике Маркелова он добавил: ‘Ему вообще не везло — никогда и ни в чем, в корпусе он носил название ‘Неудачника» (C.XII.76 и 431). Однако вопрос о ‘памфлетной’ стороне романа продолжал его волновать (см. письмо 223, прим. 1).

³ Исключая фразу ‘Шкуру дерут с нашего брата! Сквозь зубы промолвил он’ (С.XII.435), Тургенев ввел новый штрих, что притеснение, о котором говорит Соломин, касалось рабочей артели (см.: C.XII.375), и также добавил в корректуру ‘Вестника Европы’, что завод Соломина в Перми работает ‘на каких-то артельных началах’ (C.XII.457).

⁴ Тургенев исключил ту часть рассуждений Паклина, где он сравнивает русских с римлянами (см.: C.XII.425), и заменил ее характеристикой Соломина (см.: C.XII.298—299 и 425). О ‘римском’ элементе в ‘Нови’ см.: Woodward James B. The ‘Roman’ Theme in Turgenev’s Nov’ // Woodward James B. Form and Meaning. Essays on Russian Literature. Columbus, 1993. P. 94—105.

Во время своего пребывания в Петербурге в начале XIX века Жозеф де Местр (de Maistre) принял активное участие в обсуждениях о роли образования в России. В частности, о неспособности русских к науке он писал в первом из своих писем к министру народного просвещения А. К. Разумовскому (письма были опубликованы в Париже в 1851 г. во втором томе сборника ‘Lettres et opuscules indits du comte Joseph de Maistre’, русский перевод появился в 1880 г. — см.: С.XII.504—505). В ‘Русском архиве’ (1871. No 11. С. 53—147, No 12. С. 181—192, 1872. No 1. С. 161—234) появились его ‘Письма из Петербурга в Италию’.

Спасович — речь идет о Владимире Даниловиче Спасовиче, известном адвокате, бывшем профессоре Санкт-Петербургского университета (см. письмо 71, прим. 3), критике и авторе литературоведческих трудов, ближайшем сотруднике ‘Вестника Европы’.

Катон (Cato) — Марк Порций Катон (младший) Утический, древнеримский республиканец, политический враг Юлия Цезаря, борющийся с возрастающей властью и провозглашением Цезаря императором.

⁵ ‘Безымянная Русь!’ — слова Паклина, которыми кончается роман ‘Новь’ (С.XII.300).

⁶В письме от 30 октября (11 ноября) Тургенев согласился с Анненковым: ‘…могу теперь сказать, что буду требовать появления всей вещи в одном N-e’ (П.XI.343). В письме к M. M. Стасюлевичу от того же дня он усердно настаивает: ‘5-й) и самый важный пункт! Анненков изъявляет свое неизменное мнение, что вся штука должна быть абсолютно напечатана в одном месяце, наподобие ‘Отцов и детей’. Иначе могут выйти самые неприятные недоразумения. Вы знаете, что это было всегда и мое убеждение’ (П.XI.344). В письме к Анненкову от 11 (23) ноября он просил его в свою очередь обратиться по этому поводу к Стасюлевичу: ‘а то он непременно будет упорствовать и всякие выставлять закорючки’ (П.XI.350), что Анненков действительно и сделал в письме к редактору от 17 (29) ноября: ‘Разбивать его на две книжки журнала, по-моему, нет никакой возможности. Надо, чтобы удар был мгновенный и электрически пробежал по читающему миру, а месячный промежуток даст возможность разрыхлить впечатление, с помощью преждевременных заключений, выводов, диффамаций, которые в этот промежуток непременно появятся. Очень и очень было бы жалко, если бы ослабло действие романа, благодаря простой механической причине’ (Стасюлевич, т. 3, с. 35, см. также письмо 224, прим. 1). На самом деле роман вышел в первых двух номерах ‘Вестника Европы’ за 1877 г., что, как оказалось, помогло при обсуждении второй части в Цензурном комитете (см.: C.XII.511 и письмо 230, прим. 2). Роман был разбит не там, где советовал Анненков, вторая часть началась с XXIII главы (см.: BE, 1877, февраль, с. 465).

223

16 (28) ноября 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 44—44 об., 45—45 об. Впервые: Лит. мысль, с. 199—200. Переизд.: Переписка, с. 564—565. Ответ на письмо Тургенева от 11 (23) ноября 1876 г. (П.XI.350). Тургенев ответил 18 (30) ноября 1876г. (П.XI₁.6—7).

¹ Отправив исправленную рукопись ‘Нови’ в Петербург, Тургенев снова вернулся к вопросу о ‘памфлетической’ стороне романа в письме к Анненкову от 11 (23) ноября: ‘Все Ваши замечания приняты к сведению, конец совсем переделан — сделаны еще некоторые изменения. Но я бы желал знать более определенным образом значение Вашего слова: памфлетический элемент. Кроме явных (и не скрываемых) намеков на Стасова, кн. Вяземского, певца Славянского — считаете ли Вы, напр., обед у купца Голушкина тоже принадлежащим к области памфлета — или только некоторой карикатурой — la Dickens? Мне это нужно ведать — и Вы мне это напишите — потому что, так как я буду получать здесь корректуры, то можно будет сообразиться’ (П.XI.350).

² В романе В. В. Стасов изображен в образе критика Скоропихина, П. А. Вяземский — в образе князя Коврижкина, писательница Е. В. Салиас де Турнемир — в образе Хавроньи Прыщовой и певец-дирижер Дмитрий Александрович Агренев-Славян-ский — в образе Агремантского (см.: C.XII.514).

³ Тургенев убрал фразу дьякона о поздних родах св. Анны, заменив ее в наборной рукописи другим вопросом: »Темна вода во облацех’? — на что Гарася должен был, по указанию самого отца диакона, ответствовать: ‘Сие есть необъяснимо» (C.XII.98 и 433), но сравнение с Иоанном Предтечей оставил (см.: С.ХП. 125). В ответном письме к Анненкову от 18 (30) ноября Тургенев оправдался: ‘Историю о поздних родах Анны я собственными ушами слышал в собственной школе от собственного диакона, mais le vrai peut quelquefois n’tre pas vraisemblable — и это будет выкинуто. В сравнении Маркелова с Иоанном, накушавшимся одних акрид, кажется, нет ничего зазорного?’ (П.ХП.6, см. также письмо 224).

⁴ Анненков ошибся (см. письмо 225): пьеса была напечатана в девятом томе единственного тогда собрания сочинений Р. Вагнера (см. письмо 221, прим. 5).

⁵ В письме от 11 (23) ноября Тургенев сообщил Анненкову о дебюте 19-летнего сына-скрипача Полины и Луи Виардо 19 ноября (н. ст.) 1876 г.: ‘В воскресенье Поль Виардо дебютировал в цирке Pasdeloup перед 4000-и слушателей с концертом Мендельсона — и получил огромный успех. Два вызова, хлопанье без конца и т. д.’ (П.XI.350). О своем дебюте сам Поль Виардо вспоминал: ‘Quel trac! quelle motion de se sentir le point de mire de cinq milles paires d’yeux! Mais quelle agrable musique que les battements de cinq milles paires de mains!’ (Какой страх! какое волнение, когда чувствуешь себя точкой прицеливания пяти тысяч пар глаз! Но какой приятной музыкой является хлопанье пяти тысяч пар рук!) (Viardot Paul. Mmoires d’un artiste. Paris, 1910. P. 78).

⁶ Густав Молинари (Molinari) — бельгийский экономист, последователь манчестерской школы. С конца 1850-х гг. постоянный сотрудник изданий M. H. Каткова ‘Русский вестник’ и ‘Московские ведомости’. Возможно, что, упоминая ‘обои полушария’, Анненков намекает на книгу Молинари ‘Lettres sur les tats-Units et le Canada, adresses au Journal des dbats l’occasion de l’exposition universelle de Philadelphie’ (Письма о Соединенных Штатах и о Канаде, адресованные в ‘Journal des dbats’ при случае всемирной выставки в Филадельфии), вышедшую в Париже в 1876 г.

Возможно, что имеется в виду экономист и публицист Владимир Павлович Безобразов.

⁷ Речь идет о желании Тургенева, чтобы роман был напечатан целиком в одном номере журнала ‘Вестник Европы’, см. письмо 222, прим. 6.

224

25 ноября (7 декабря) 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 46—47 об. Впервые: Лит. мысль, с. 201. Ответ на письмо Тургенева от 18 (30) ноября 1876 г. (П.XII₁.6—7). Тургенев ответил 27 ноября (9 декабря) 1876 г. (П.Х11. 18).

¹ В письме от 18 (30) ноября 1876 г. Тургенев писал Анненкову: ‘…имею сообщить Вам, что рукопись ‘Нови’ уже находится в руках Стасюлевича — и что, уступив его отчаянным приступам и мольбам, я сделал глупость — т. е. согласился разбить роман на две книжки. И потому если Вы еще не писали ему об этом — то уж и не пишите: дело сделано’ (П.XII₁.6). С просьбой не разбивать роман Анненков написал Стасюлевичу еще 17 (29) ноября (см. письмо 222, прим. 6). В письме к редактору от 12 декабря (н. ст.) Анненков оправдывался: ‘Между прочим — никакого совета Тургеневу — требовать однократного печатания ‘Нови’ — целиком — я не давал, а наоборот, он меня просил замолвить перед Вами словцо в этом смысле, что я, по слабости моей к этому человеку, и сделал, несмотря на врожденное мое отвращение мешаться в другие дела, которые еще и плохо знаю. А как только сделал, так и получаю от того предмета моей страсти предписание — воздержаться от всяких заявлений. Вот поди тут и живи — повернешься, не повернешься, а все кому-нибудь насолишь’ (Стасюлевич, т. 3, с. 335—336).

Вспоминая, как Тургенев боялся ему выслать рукопись ‘Нови’ в Баден-Баден по почте, Анненков немного подсмеивался над писателем (см. письмо 218, прим. 2 и П.XI.348 и 354). В письме от 27 ноября (9 декабря) Тургенев сообщал Анненкову: ‘Любезный Павел Васильевич, Вы бы напрасно ‘шпыняли’ мою ‘идиосинкразию’, рукопись ‘Нови’ не была отправлена по почте в С.-Петербург. А, по особому настоянию Стасюлевича, отвезена банкиром Гюнцбургом’ (n.XIIi.18). Рукопись увез в Петербург Урий Осипович Гинцбург (см.: П.XI.348 и 662).

² В письме от 18 (30) ноября 1876 г. Тургенев продолжал обсуждать вопрос о ‘памфлетической стороне’ романа ‘Нови’ (см. письма 221, прим. 3 и 223, прим. 1): ‘С общими Вашими замечаниями насчет памфлетических шпилек я согласен — и непременно во время корректуры (мне будут посылаться листы) их выковырю. Иных будет очень жаль, скажу прямо: прозвище князя Коврижкина ‘лакеем-энтузиастом’ я, кажется, оставлю <...> Ну, а сравнение Стасова с бутылкой кислых щей? Оставить? Пение Славянского (певца Агренева) — с пением леща с кашей? Скажите — ‘да’ или ‘нет’, так и будет’ (П.XII₁.6). Тургенев оставил эти места в романе, но прибавил об общем застое в умственной жизни: ‘В критике… если молодому передовому рецензенту нужно сказать, что ‘курице свойственно нести яйца’,— подавай ему целых двадцать страниц для изложения этой великой истины — да и то он едва с нею сладит. Пухлы эти господа, доложу вам, как пуховики, размазисты, как тюря, и с пеной у рта говорят общие места!’ (С.XII. 297 и 457).

В своих воспоминаниях о Тургеневе Стасов замечает: ‘Спустя год или полтора, при личном свидании в Петербурге, я спрашивал, смеясь, Тургенева: ‘Меня уверяют многие, что Скоропихин, это у вас — я. Правда, Иван Сергеевич?’ Он в ответ тоже смеялся и сказал: ‘Да, конечно, отчасти и вы, но тоже и многие другие…’ — ‘Ну хорошо, но неужели, Иван Сергеевич, вы у меня только и нашли, что несколько дрянных капель на дне, от которых только живот режет?’ Он в ответ только улыбался и кое-как отбояривался’ (Стасов В. В. Из воспоминаний об И. С. Тургеневе / Т в восп. совр., т. 2, с. 116). В июне 1878 г. Тургенев написал стихотворение в прозе ‘С кем спорить…’, последние слова которого звучат: ‘Не спорь только с Владимиром Стасовым!’ (С. XIII.208).

В. П. Буренин, А. С. Суворин — популярные журналисты, известные своими острыми и меткими пародийными шаржами (напр., о пародии Буренина на ‘Вешние воды’ см. письмо 139, прим. 2). С обоими Тургеневу пришлось столкнуться в первой половине 1877 г. (см.: C.XV.379—381, см. также письма 234, прим. 2 и 235, прим. 5).

³ Речь идет о пародии на Тургенева в образе писателя Кармазинова в романе ‘Бесы’ Ф. М. Достоевского (см. письма 132, прим. 2 и 199, прим. 3). О том, что Анненков рассматривал ‘Новь’ как в некоторой степени ответ на карикатуру Достоевского, см. письмо 218, прим. 1.

⁴ Об изменениях, которые ввел Тургенев, см. письмо 223, прим. 3.

⁵ Имеется в виду речь, которую произнес Бисмарк на 24-м заседании немецкого парламента 5 декабря (н. ст.) 1876 г. в ответ на вопрос о новых русских таможных пошлинах и в которой, в частности, он сказал: ‘…ich gebe Ihnen die positive Versicherung, so lange wir auf diesem Flecke stehen, wird es Ihnen nie gelingen, unser gutes und solides Verhltnis zu Ruland irgendwie zu alterieren und in die erprobte hundertjhrige Freundschaft, die zwischen beiden Regierungen besteht, einen Ri zu machen. <...> das Bndnis, welches die drei Monarchen seit langer Zeit vereinigt, besteht in voller Geltung, und ich kann Sie auch versichern, da trotz der entgegengesetzten Stimmen, die in der sterreichischen Presse hier und da laut werden, und deren Motive, Quellen, Wurzeln ich nicht weiter hier besprechen will — da trotzdem das Verhltnis zwischen Ruland und sterreich von jeder Trbung weit entfernt ist und vollkommen in einer solchen Lage — und wir sind darber sehr genau unterrichtet — da das Dreikaiserbndnis noch heute seinen Namen im vollsten Mae verdient und sich vollsten Bestnde befindet’ (…я вас категорически уверяю, что, пока мы стоим на этом месте, вам никогда не удастся чем-либо изменить наши хорошие и прочные отношения с Россией и ввести разрыв в нашу проверенную столетнюю дружбу, которая существует между двумя государствами. <...> Связь, которая уже долго соединяет трех императоров, продолжается в полной своей силе, и я также могу вас уверить, что, несмотря на некоторые враждебные голоса, которые слышно там и сям в австрийской прессе и о поводах, источниках и корнях которых я распространяться не намерен — что, несмотря на то что отношения между Россией и Австрией далеки от какой бы то ни было мутности и полностью в таком положении — о чем мы точно осведомлены — что союз трех императоров полностью заслуживает своего названия и находится в полном действии) (von Bismarck Otto. Die gesammelten Werke. Berlin, 1924—1932. Bd. IX. S. 468—479).

⁶ В 1876 г. в известном штутгартском издательстве Мецлер (Metzler) вышел сборник переводов А. Д. Баратынской: ‘Translations from Russian Poets, By a Russian Lady. Baden-Baden 1875—76’. Одновременно он набрал ее перевод тургеневского стихотворения ‘Крокет в Виндзоре’, который можно было приобрести отдельно, но, кажется, он иногда брошюровался в сборник (сборник не был пронумерован) как последнее в нем стихотворение. В Англии перевод появился лишь в 1909 г. (см.: Zekulin Nicholas G. Turgenev’s Krket v Vindzore (‘Croquet at Windson>) // NZSJ, 1983, p. 85—103, на с. 102—103 приводится текст перевода).

225

3 (15) декабря 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 48—49 об. Впервые: Лит. мысль, с. 202—203. Ответ на письмо Тургенева от 27 ноября (9 декабря) 1876 г. (П.XII₁.18). Тургенев ответил 4 (16) декабря 1876 г. (П.XII₁.26).

¹ В письме от 27 ноября (9 декабря) 1876 г. Тургенев пишет: ‘Я уже получил несколько корректур. <...> Из писем Стасюлевича я вижу, что он доволен (что — как Вам лучше моего известно — ручательство еще не большое), но важно то, что, по его мнению, ни одно слово не будет выпущено — и что опасности со стороны цензуры не предвидится. Qui vivra — verra’ (П.XII₁.18, о цензурной истории второй части романа см. письмо 230, прим. 2).

² В ответном письме Тургенев уверял Анненкова: ‘Памфлетические ‘прыщи’ (которых всех в совокупности наберется не более двух страниц, чем они отличаются от целого ‘характера’, выведенного Достоевским) будут, по мере возможности, сведены, ‘бутылка кислых щей’, однако, проскочила, так как она попала в первые корректурные формы’ (П.XII₁.l8, см. письма 221, прим. 3, 223, прим. 1 и 224, прим. 2).

Крупповская пушка — пушка крупнейшей в мире немецкой сталелитейной фирмы, основанной в 1826 г. Фридрихом Круппом. Фирма была главным поставщиком пушек для прусской, а потом немецкой армии.

³ Анненков пересказывает Тургеневу содержание письма к нему M. E. Салтыкова от 25 ноября (ст. ст.) 1876 г.: ‘Месяц тому назад возвратился сюда Некрасов из Крыма. Не просто больной, а безнадежно. У него загиб в кишках и, может быть, рак. Лечат Боткин и Белоголовый, последний говорит мне, что нынешнее положение хотя и можно протянуть, но не надолго’ (Салтыков-Щедрин, т. 19₁, с. 33).

⁴ Нравственное и физическое состояние Некрасова усугубилось в связи с тем, что из No 11 ‘Отечественных записок’ была вырезана его поэма ‘Пир на весь мир’ (часть поэмы ‘Кому на Руси жить хорошо’), о которой M. E. Салтыков писал Анненкову: ‘А поэма замечательная: в большинстве довольно грубая, но с проблесками несомненной силы. Вот ежели бы был стыд, то этого бы не сделали, хоть ради того, что человек тридцать лет служит литературе и имеет имя’ (Салтыков-Щедрин, т. 19₁, с. 33). Салтыков действительно связывал свою литературную судьбу с ‘Отечественными записками’ и опасался: ‘Как только Некрасов умрет (в чем я почти не сомневаюсь), так, вероятно, рушатся и ‘Отечественные записки’. А так как мне уже не приходится на старости лет слоняться по разным редакциям и так как в моей деятельности большую роль играет привычка и известный способ писания, то катастрофа сия, вероятно, отразится и на мне. Или, говоря проще, я тоже умолкну’ (там же). Некрасов умер 27 декабря 1877 г. (ст. ст.), а журнал ‘Отечественные записки’ просуществовал до 1884 г., причем главным его редактором стал как раз Салтыков (при соредакторстве Н. К. Михайловского и Г. З. Елисеева, см.: Русск. периодич. печать, с. 273).

После ряда поражений русский генерал М. Г. Черняев был смещен с поста главнокомандующего главной сербской армией 18 октября (ст. ст.) 1876 г.

⁵ В письме от 27 ноября (9 декабря) Тургенев замечал: ‘В последние 5, 6 дней повеяло несколько менее воинственным настроением, однако же мне все-таки кажется, что после всех этих приготовлений, манифестаций, благословений, слез, поездок в Троицкую лавру, адрессов и речей трудно предположить, что войны не будет. Во всяком случае безденежье нам грозит велие’ (П.XII₁.18). В частности, имеются в виду поездка в Троице-Сергиеву лавру вел. князя Николая Николаевича и торжественная встреча его как главнокомандующего русской армией, о чем писали газеты (см.: Голос. 1876, 21 и 22 ноября. No 332 и 333).

11 декабря (н. ст.) 1876 г. открылась конференция по Восточному вопросу в Константинополе, на которой, в частности, обсуждался вопрос о будущности Болгарии. По проекту-‘минимум’ России Болгария должна была делиться на две провинции, которыми должны были управлять христианские губернаторы (см.: Ист. внеш. пол. России, 190—193).

⁶ Кредитный рубль (или билет) был введен в оборот в 1843 г. взамен ассигнаций как одна из мер денежных реформ министра финансов Е. Ф. Канкрина с целью укрепления рубля и стабилизации финансовой системы. С 1863 по 1876 г. курс кредитных билетов держался около 80—85 копеек металлических. С конца 1876 г., однако, расходы на войну и выпуск ‘временных’ билетов на сумму (к 1 январю 1879 г.) почти 500 миллионов рублей для покрытия этих расходов привели к сильному падению курса бумажного рубля (см.: Русск. рубль, с. 53—55).

Речь идет о пародии Р. Вагнера (см. письмо 221, прим. 5). В ответе от 4 (16) декабря Тургенев просил: ‘…высылайте мне, пожалуйста, сочинение Вагнера — что бы оно ни стоило — потому что я здесь пари держал на 100 фр. с одним вагнерофилом, который утверждал, что он никогда подобной брошюры не писал, что это клевета, придуманная французами, и т. д.’ (n.XIIi.26). Французский перевод пьесы Вагнера появился в журнале ‘L’Eclips’ как приложение к номеру от 3 сентября (н. ст.) 1876 г. под названием ‘Richard Wagner et les Parisiens’ (Рихард Вагнер и парижане).

226

17 (29) декабря 1876. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 50—57 об. Впервые: Лит. мысль, с. 203—204. Ответ на письмо Тургенева от 4 (16) декабря 1876 г. (П.XII₁.26). Тургенев ответил 20 декабря 1876 г. (1 января 1877) (П.XII₁.41).

¹ Хотя Тургенев запретил публичные чтения ‘Нови’ до появления романа в печати (см.: П.XII-₁.9), в своих частых (неизвестных) письмах к Тургеневу Стасюлевич сообщал о реакциях на чтение романа членов редакции ‘Вестника Европы’, в частности А. Н. Пыпина и Е. И. Утина (см.: П.XII₁.21, 28 и 61). Кроме членов редакции с романом познакомились жена редактора Л. И. Стасюлевич (см.: П.XII₁.20), К. Д. Кавелин и его дочь С. К. Брюллова. Как Кавелин, так и его дочь написали письма (неизвестные) со своими впечатлениями о романе, на которые Тургенев ответил подробно (см.: П.XII₁.38—39 и 58—59). Получив письмо Кавелина, Тургенев писал Стасюлевичу: ‘во всей моей литературной карьере я не испытал ничего, что бы доставило мне большее удовольствие’ (П.XII₁.34). A С. К. Брюллова даже написала (тогда не опубликованную) статью о романе (см.: Буданова Н. Ф. Статья С. К. Брюлловой о романе ‘Новь’ // ЛН, т. 76, 277—320).

² Демонстрация на площади перед Казанским собором в Петербурге состоялась 6 (18) декабря 1876 г. Ее участниками были народники, члены ‘Земли и воли’ и других радикальных политических кружков. С краткой речью выступил Г. В. Плеханов (см.: Плеханов Г. В. Русские рабочие в революционном движении // Плеханов Г. В. Сочинения. М, Пг., 1923. Т. II. С. 150—157).

Тургенев, так же как и Анненков, отрицательно отнесся к этому событию и считал, что оно могло иметь последствия для появления ‘Нови’. В письме к Ю. П. Вревской от 16 (28) декабря он его называет ‘крайний предел, дальше которого идти невозможно’ (П.XII₁.36), а в письме к К. Д. Кавелину от 17 (29) декабря он замечает: ‘О безобразной истории перед Казанским собором не стану говорить. Всего теперь, во всяком случае, не выскажешь. Но как это глупо! По милости этой истории мне, быть может, придется написать объяснительное письмо Стасюлевичу’ (П.XII₁.39, он действительно написал ‘объяснительное письмо’ 22 декабря 1876/3 января 1877 г. — см.: П.XII₁.43—44). В письме к M. M. Стасюлевичу от 10 (22) декабря 1876 г. Анненков так отозвался о демонстрации: ‘Мешать жить и работать самому себе еще позволительно, но мешать жить и работать другим (а это обыкновенный результат подобных вздоров) уже совсем из рук вон’ (Стасюлевич, т. 3, с. 337).

³ О пародии Р. Вагнера см. письма 221, прим. 5 (там же и о Розалии Маркс) и 225, прим. 7.

⁴ К письму к Анненкову от 27 ноября (9 декабря) 1876 г. Тургенев прибавил постскриптум, в котором он сообщил: ‘В Петербург я все-таки поеду в конце января’ (П.XII₁.18), а в ответном письме от 20 декабря 1876 г. (1 января 1877) подтвердил: ‘Я, действительно, еду в Петербург около 10-го февр. н. с, и через Баден. Стало быть, мы скоро увидимся’ (П.XII₁.41). Поездка в Россию, однако, отсрочилась, из-за чего Тургенев поехал прямо в Петербург, куда он прибыл 22 мая (ст. ст.) 1877 г. (см.: П.XII₁.165). В Баден он не заехал, так как Анненков в это время уже уехал в Россию (см. письмо 235). Друзья встретились в Петербурге в самом конце мая (ст. ст.) (см.: П.XII₁.167).

227

22 декабря 1876 (3 января 1877). Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 1—2. Впервые: Лит. мысль, с. 204—205. Ответ на письмо Тургенева от 20 декабря 1876г. (1 января 1877) (П.XII₁.41). Тургенев ответил 10 (22) января 1877 г. (П.XII₁.61—62).

¹ О письме К. Д. Кавелина к Тургеневу по поводу романа ‘Новь’ см. письмо 226, прим. 1.

² Очевидно, в своем письме о ‘Нови’ К. Д. Кавелин рекомендовал роман А. А. Потехина ‘Около денег’. Роман был напечатан в No 10—12 ‘Вестника Европы’ за 1876 г.

³ ‘Неделя’ — еженедельная литературная и политическая газета, в 1876—1893 гг. редактировалась П. А. Гайдебуровым. В 1870-х годах газета стала органом народников, в ней принимали участие Г. И. Успенский, А. И. Левитов, Д. Д. Минаев, К. К. Случевский и др. К. Д. Кавелин печатал здесь критические и философские статьи.

Об исключении ‘римских сравнений’ Паклина в конце романа ‘Новь’ см. письмо 222, прим. 4.

⁴ Анненков имеет в виду статью Е. Л. Маркова ‘Тургенев и гр. Л. Н. Толстой в основных мотивах своего творчества’ (Голос. 1876. 15, 16, 20 и 23 декабря. No 346, 347, 351 и 354). В письме к Я. П. Полонскому от 30 декабря 1876 г. (11 января 1877) Тургенев жаловался: ‘P. S. Прочел я статьи Маркова обо мне в ‘Голосе’. Каким я у него являюсь — даже сказать нельзя! А он полагает, что хвалит меня. Все мои произведения являются каким-то настоем липового цвета с примесью лоделавану. Неужели же я такой?’ (П.XII₁.52).

⁵ О намерении Тургенева ехать в Россию см. письмо 226, прим. 4.

228

11 (23) января 1877. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 3—4 об. Впервые: Лит. мысль, с. 205—206. Тургенев на это письмо не ответил.

¹ Анненков сделал описку, назвав улицу в Бадене, где он жил в 1873—1874 гг.

² Анненков получил первый номер ‘Вестника Европы’ за 1877 г., в котором была напечатана первая часть романа ‘Новь’, 4(16) января. В письме к Стасюлевичу от 5 (17) января 1877 г. он сообщил редактору: ‘Перечитав первую часть романа Тургенева, я нахожу, что мало хвалил ее перед автором. Мне открылась в нем (романе) вполне лучезарная фигура Марианны, которую прежде я не так ясно различал, хотя и симпатизировал ей по инстинкту <...> Что за фигура, Боже, что за чудная фигура, когда поближе всмотреться в нее. Не совсем осиротела та земля, из которой поэт может извлекать такие типы’ (Стасюлевич, т. 3, с. 337).

³ Речь идет о первых отзывах в печати на первую часть ‘Нови’. Резко критическую рецензию написал музыкальный критик Г. А. Ларош (под криптонимом ‘IV’). Он отказывал Тургеневу в художественности, отличая в романе ‘почтенные зады передового когда-то учителя, повторяемые с примесью какой-то старческой, порою несколько утомляющей болтливости’ (Голос. 1877. 6/18 января. No 6). В ‘Новом времени’ была опубликована более сдержанная рецензия В. П. Буренина (псевдоним ‘Тор’), в которой отмечалось, что роман ‘в первой его части далеко не представляет свежести, силы и художественной определенности прежних крупнейших произведений знаменитого беллетриста’ (1877. 6/18 января. No 308). В статье ‘Новый роман И. С. Тургенева’ В. В. Марков упрекал писателя в связи с образом Нежданова в ‘новом воспроизведении русско-гамлетовского типа’ (СПб. вед., 1877, 6/18 января, No 6). Подробнее см.: C.XII.526—529, Степанова Г. В. Первые отклики печати на роман ‘Новь’ // Т. сб., вып. 2, с. 192—195).

⁴ О том, как Тургенев боролся за то, чтобы роман печатался в одном номере ‘Вестника Европы’, см. письмо 222, прим. 6.

⁵ В письме к Анненкову от 10 (22) января, которое разошлось с настоящим письмом Анненкова, Тургенев тоже заметил: ‘Давненько не писал я Вам, любезный друг Павел Васильевич — а надо же наконец прервать молчание, хотя много веселого сказать не приходится’ (П.XII₁.61). Несмотря на обещание в письме от 12 (24) февраля поехать в Россию через Баден ‘в начале апреля (не 1-го, конечно)…’ (П.XII₁.95), Тургенев в Баден не приезжал, с Анненковым они встретились уже в Петербурге, куда Анненков приехал 31 мая (12 июня) (см.: П.XII₁.167).

229

(13) 25 января 1877. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 11, лл. 5—6 об. Ответ на письмо Тургенева от 10 (22) января 1877 г. (П.XII₁.61—62). Тургенев ответил 12 (24) февраля 1877 г. (П.XII₁.95—96). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ Очевидно, Анненков имел в виду тревоги Тургенева по поводу первых газетных откликов на первую часть романа ‘Новь’ (см. письмо 228, прим. 3). Из авторов этих откликов только В. П. Буренин немного смягчил свое мнение после появления второй части: ‘…роман знаменитого писателя представляет собою частью настоящую художественную правду, а частью ловкую подделку’ (Новое время. 1877. 4/16 февраля. No 337).

² О В. К. Ржевском см. письмо 205, прим. 8.

³ Письмо Н. Н. Тютчева к Анненкову о ‘Нови’ неизвестно.

⁴ О состоянии здоровья Н. А. Некрасова Анненков знал из писем М. Е. Салтыкова (см. письмо 225, прим. 3 и 4). 17 февраля (ст. ст.) 1877 г. Салтыков снова пишет Анненкову: ‘Некрасов ни взад ни вперед. Лучше нет, но и хуже нет. Богатые люди имеют то преимущество, что могут продлить свою жизнь — вот он и продляет’ (Салтыков-Щедрин, т. 19₁, с. 43).

О В. Я. и В. Г. Карташевских см. письмо 48, прим. 2.

⁵ ‘Черты о Черняеве’ содержатся в письме Тургенева от 10 (22) января 1877 г., в котором он писал: ‘пошлый Хлестаков — Черняев находится здесь и окончательно компрометирует себя и всю Россию в своем дрянном лице, окружил себя журнальными репортерами (они послезавтра дают ему обед — toute la presse de Paris, за исключением ‘Figaro’, который на этот раз оказался путным и обращается с ним, как с шутом гороховым) — и рассказывает им всякую дребедень о себе, ругает Милютина, русское войско и т. п. Экая, подумаешь, дрянь и дурак! Не догадывается даже, какую мерзкую роль он играет — и как эти же самые хроникеры надругаются над ним! Даже противно говорить об этом’ (П.XII₁.62). He менее резкие мнения о Черняеве Тургенев изложил в письмах к Ю. П. Вревской и, подробно, к Я. П. Полонскому, большому поклоннику Черняева (см.: П.XII-₁.36 и 11—12). М. Г. Черняев, бывший командующий сербской армией, прибыл в Париж 5 (17) января 1877 г. О внимании к нему парижской прессы писали и русские газеты (см., напр.: СПб. вед., 1877, 7, 10 и 12 января. No 7, 10 и 12).

230

12 (24) февраля 1877. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 5—6 об. Впервые: Лит. мысль, с. 206—207. Переизд.: Переписка, с. 569—570. Ответ Тургенева неизвестен (в письме от 12/24 марта Тургенев сообщает, что письмо получил и откладывает ответ ‘до завтра’ — П.XII-₁.96). Год устанавливается по содержанию.

¹ Тургенев писал Анненкову письмо как раз в тот же день: ‘Любезный друг

Павел Васильевич, краска стыда выступает на мои ланиты, как только вспомню, сколь давно я к Вам не писал! И хоть бы делал что-нибудь всё это время! А то и этого нет. Только и было у меня занятий, что корректур немецкого и французского перевода ‘Нови’ (есть и английский, и италиянский, и даже шведский (!) — но этих, к счастью, мне не посылают) <...>‘ (П.XII₁.95).

² В письме от 12 (24) февраля Тургенев писал: ‘Скажу Вам только, что Стасюлевич сообщил мне по поводу 2-ой части. Она едва не погибла — Ценсурный комитет разделился на две партии: одна полагала сжечь эту вторую часть — другая хотела мне возвратить ее для исправления, и знаете, кто ее спас? Тимашев! Он объявил, что если бы он знал всю вещь заранее, то запретил бы ее, но так как первая часть прошла — то запретить вторую значило бы произвести скандал, раздражить публику и т. д. Каково?’ (П.XII₁.95).

Вторая часть романа действительно вызвала много придирок со стороны цензуры. Запрещения ее требовал цензор Петербургского цензурного комитета В. М. Ведров. При голосовании голоса разделились поровну, спас роман голос председателя Петербургского цензурного комитета А. Г. Петрова (см.: Оксман Ю. Г. История опубликовании ‘Нови’ // Оксман Ю. Г. И. С. Тургенев. Исследования и материалы. Одесса. 1921. Вып. 1. С. 59—72, C.XII.510—512). О том, что Стасюлевич вел ‘кампанию’ в предварительную защиту романа тем, что он его читал в высших кругах общества, см. письмо Тургенева к Ю. П. Вревской от 16 (28) декабря 1876 г. (П.XII₁.36). А в своем комментарии к письмам Тургенева к Стасюлевичу М. К. Лемке сообщает: ‘M. M—ч съездил к чтице императрицы Марии Александровны — А. Н. Мальцевой, дал ей рукопись и просил прочесть ее при удобном случае государыне. Во время чтения вошел государь, прослушал несколько глав, одобрил — и таким образом в арсенале М. M—ча оказалось оружие более действительное, чем (‘объяснительное’. — Ред.) письмо Тургенева’ (Стасюлевич, т. 3, с. 102). В письме от 7 (19) февраля к Стасюлевичу Анненков просит: ‘Расскажите мне историю похождения ее в цензуре, которая, если верно то, что я слышал, имеет особенное культурное значение: так точно, как теперь пропущена ‘Новь’, пропущена была ‘Ябеда’ (В. В. Капниста. — Ред.) при Павле, книга Делальма и др. при Александре I, ‘Ревизор’ (Н. В. Гоголя. — Ред.) при Николае — и т. д. Значит старая цепь порядков тянется и до дня сего <...>‘ (Стасюлевич, т. 3, с. 339).

³ Об изменениях в конце романа и о ‘безымянной Руси’ см. письмо 222, прим. 4 и 5. Для творческой манеры Тургенева характерно: свои авторские заветные мысли он часто вкладывал в уста не самых ярких героев. Так было и с Паклиным в ‘Нови’.

⁴ Какие частные отзывы Анненков здесь имеет в виду, неизвестно.

⁵ Речь идет об эпизодах из романов Вольтера ‘Кандид’ (Candide — 1759) и Сервантеса ‘Дон Кихот’ (El ingenioso hidalgo don Quijote de la Mancha — 1605—1615). Влюбленного пастуха, героя глав XIX—XXI второй части этого романа, зовут Василий (Basilio).

⁶ В ‘Дневнике писателя’ за январь 1877 г. Ф. М. Достоевский писал: ‘Об ‘Нови’ я, разумеется, ничего не скажу, все ждут второй части. Да и не мне говорить. Художественное достоинство созданий Тургенева вне сомнения. Замечу лишь одно: на 92 странице романа (см. ‘Вестник Европы’) сверху страницы есть 15 или 20 строк, и в этих строках как бы концентрировалась, по-моему, вся мысль произведения, как бы выразился весь взгляд автора на свой предмет. К сожалению, этот взгляд совершенно ошибочен, и я с ним глубоко не согласен. Это несколько слов, сказанных автором по поводу одного лица романа, Соломина’ (Достоевский, т. 25, с. 27—28). Достоевский подразумевал следующие строки в главе XVI ‘Нови’: ‘Оказалось, что Соломин не верил в близость революции в России, но, не желая навязывать свое мнение другим, не мешал им попытаться, и посматривал на них — не издали, а сбоку. Он хорошо знал петербургских революционеров — и до некоторой степени сочувствовал им — ибо сам был из народа, но он понимал невольное отсутствие этого самого народа, без которого ‘ничего ты не поделаешь’ и которого долго готовить надо — да и не так и не тому, как те. Вот он и держался в стороне, не как хитрец и виляка, а как малый со смыслом, который не хочет даром губить ни себя, ни других. — А послушать… отчего не послушать — и даже поучиться, если так придется’ (BE, 1877, No 1, с. 92, C.XII.112—113).

⁷ Речь идет о сестре Луи Виардо — Берте.

231

10 (22) марта 1877. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 7—8 об. Ответ на письмо Тургенева от 12 (24) февраля 1877 г. (П.XII₁. 95—96) и на неизвестное письмо. Ответ Тургенева неизвестен.

¹ В письме от 12 (24) февраля Тургенев сообщил Анненкову о том, что вторая часть его романа ‘Новь’ с трудом прошла через цензуру, и добавил, что занят корректурой переводов романа: ‘…и это может служить мне извиненьем в том, что я не буду говорить Вам о моем романе — и без того я им прокопчен’ (П.XII. 95, см. также письмо 230, прим. 2).

² В письме от 12 (24) февраля Тургенев жаловался: ‘Здоровье мое не очень хорошо. Не говорю уже о подагре <...> у меня завелось что-то нехорошее в пузыре и почках, о чем надо серьезно подумать’ (П.XII_-1.95).

³ Теодор Бильрот (Billroth) — немецкий хирург, оперировавший Некрасова 12 апреля (ст. ст.) 1877 г. Операция не привела к выздоровлению. Во время тяжелой предсмертной болезни Некрасов начал вести дневниковые записи (см.: Некрасов, т. 13г, с. 63—66).

Узнав о приезде Тургенева в Петербург в конце мая (ст. ст.) 1877 г., Некрасов попросил А. Н. Пыпина сообщить адрес Тургенева, чтобы встретиться с ним (см.: Некрасову т. 152, с. 151). Свидание состоялось в самом начале июня, на нем присутствовал также Анненков. Впечатления от этой встречи нашли отзвук в стихотворении в прозе ‘Последнее свидание’ (см.: C.XIII.168 и 649). Портрет тяжело больного Некрасова написал И. Н. Крамской ‘Некрасов в период ‘Последних песен» (1877 — Гос. Третьяковская галерея).

⁴ Речь идет о грозившей русско-турецкой войне 1877—1878 гг., объявленной Россией Турции 12 (24) апреля 1877 г., и о народническом движении в России, одним из проявлений которого было ‘хождение’ молодой интеллигенции в народ. По поводу политической обстановки Тургенев жаловался в письме к Анненкову от 12 (24) февраля 1877 г.: ‘О политике не стану говорить, потому что перестал наконец понимать — в чем, собственно, дело? Смутно чувствую, что, при всех мирных заверениях, без войны не обойтись. А может быть, и ошибаюсь… Черт знает!’ (П.XII₁.95—96).

⁵ ‘Современная идиллия’ M. E. Салтыкова публиковалась в ‘Отечественных записках’ (1877. No 2—4). Речь идет о болезни Е. А. Салтыковой, о которой Салтыков писал Анненкову в письме от 2 (14) марта: ‘Дня три тому назад жена моя опасно заболела воспалением подреберной плевы, а ожидают и воспаление легких. Я два дня не сплю и хожу совсем как пьяный. Спрашивается, можно ли в этом состоянии работать? А я все-таки креплюсь. Но может быть, обстоятельства, наконец, докажут мне, что я напрасно мню себя живучим’ (Салтыков-Щедрин, т. 19|, с. 45—46).

⁶ Речь идет о романе Э. Золя ‘L’Assommoir’ (Западня), выходившем по частям (первая часть — в газете ‘Le Bien publique’, а вторая — в газете ‘La Rpublique des Lettres’) в апреле 1876—январе 1877 г. и вышедшем отдельным изданием в конце января 1877 г. В письме от 12 (24) февраля Тургенев спрашивал: ‘Ну — а ‘Assommoir’ Вы прочли? И что о нем скажете? Успех здесь он имеет громадный’ (П.XII₁.96).

⁷ Тургенев несколько раз откладывал поездку в Россию и выехал только 17 (29) мая, а в Баден не заезжал (см.: П.XII₁.164). С Анненковым они встретились в Петербурге, куда Анненков приехал 31 мая (12 июня) (см.: П.XII₁.167).

232

28 марта (9 апреля) 1877. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 9—10 об. По-видимому, ответ на неизвестное письмо Тургенева. Ответ Тургенева тоже неизвестен. Год устанавливается по содержанию.

¹ О затянувшемся выезде Тургенева в Россию см. письмо 231, прим. 7.

² Тургенев был огорчен критическими отзывами о ‘Нови’ и ‘единодушным порицанием’ ее в журналах (письмо к И. И. Маслову от 5/17 марта 1877 г. — П.XII₁.111), о чем он писал в письмах к разным адресатам. 7 (19) марта он писал M. M. Стасюлевичу: ‘у меня насчет ‘Нови’ раскрылись глаза: это вещь неудавшаяся. Не говорю уже об единогласном осуждении всех органов печати, которых, впрочем, нельзя же подозревать в заговоре против меня, но во мне самом проснулся голос — и не умолкает. Нет! Нельзя пытаться вытащить самую суть России наружу, живя почти постоянно вдали от нее’ (П.XII₁.116). А в письме к брату от 7 (19) марта он замечает: ‘Нет никакого сомнения, что, как ты пишешь, ‘Новь’ провалилась, и я начинаю думать, что эта участь ее — заслуженная. Нельзя же предположить, чтобы все журналы вступили в некоторый заговор против меня, скорее должно сознаться, что я ошибся, взял труд не по своим силам — и упал под его тяжестью. Действительно, нельзя писать о России, не живя в ней. Было бы лучше, если б я несколько лет тому назад замолчал, но во всяком случае этот последний урок для меня не пройдет даром: литературная моя карьера прекращается навсегда — и мое имя уже не явится ни под каким самостоятельным трудом’ (П.XII₁.117).

³ С 21 февраля по 14 марта (ст. ст.) 1877 г. в Петербурге на заседании Особого присутствия Правительствующего Сената слушалось ‘Дело о разных лицах, обвиняемых в государственном преступлении по составлению противозаконного сообщества и распространению преступных сочинений’, так называемый ‘Процесс 50-ти’. В числе подсудимых было 16 женщин. Процесс этот, который многими принимался подтверждением сюжета романа ‘Новь’, особо интересовал Тургенева. В письме к А. В. Голов-нину от 25 февраля (9 марта) 1877 г. он заметил: ‘Факт знаменательный — и ни в какой другой земле — решительно ни в какой — невозможный: из 52-х политических преступников — 18 женщин!! А мне г-да критики говорят, что я выдумал Марианну, что таких личностей не бывает!’ (П.XII₁.103, см. также: Батюто А. И. Роман ‘Новь’ и ‘процесс 50-и’ / Т сб., вып. 2, с. 195—209). В письме к Я. П. Полонскому от 18, 21 февраля (2, 5 марта) 1877 г. Тургенев писал: ‘Очень бы мне хотелось приехать пораньше в Петербург, чтобы застать еще тот процесс нигилистов, который должен сегодня начаться, но это, к сожалению, невозможно’ (П.XII₁.102). Тургенев попал на другой процесс, имеющий также отношение к ‘Нови’. В мае 1877 г. он был на процессе в Особом присутствии Правительствующего Сената дела лиц, обвинявшихся в принадлежности к ‘Южно-русскому рабочему союзу’ (см.: Государственные преступления в России в XIX веке. Stuttgart, 1904. Т. II. С. 415—416).

⁴ Французский перевод ‘Нови’ выходил по частям в газете ‘Le Temps’ с 24 января по 25 марта (н. ст.), а отдельным изданием вышел 4 мая (н. ст.) 1877 г. (см.: Waddington—Montreynaud, Nos. 56 and 59). В полночь 10 мая Флобер написал Тургеневу: ‘Mon grand bon Homme, Je viens de finir les Terres vierges. a, c’est un bouquin, & a vous dcrasse la cervelle des lectures prcdentes! J’en suis tourdi, bien que j’en saisisse parfaitement l’ensemble. Quel peintre! & quel moraliste vous faites, mon cher, bien cher ami! Tant pis p[ou]r vos compatriotes s’ils ne trouvent pas votre livre une merveille. Moi, c’est mon avis, & je m’y connais’ (Дорогой и великий мой старик. Я только что кончил ‘Новь’. Вот это книга и вот что выгоняет из мозга прежнее прочитанное! Я от нее ошеломлен, несмотря на то что я ее понял на уровне целого. Какой вы художник! и какой моралист, дорогой мне, очень дорогой друг! И тем хуже, если ваши соотечественники не признают вашу книгу чудом. Вот мое же мнение, и я знаю о чем говорю) (Flaubert—Tourgueniev, p. 205). Мнение Золя о ‘Нови’ неизвестно. В переписке с Тургеневым Золя никогда не обсуждал произведения русского писателя, и в их отношениях его больше интересовала личность Тургенева, чем Тургенев-писатель (см.: Mont-reynaud Florence. Les relations de Zola et de Tourgueniev // Les Cahiers Naturalistes. No. 52. 1978. P. 214). Не исключено, что он высказывал свое мнение при личных встречах.

⁵ В письме от 12 (24) февраля 1877 г. Тургенев писал Анненкову: ‘…в ‘Анне Карениной’ — есть бессмертные страницы: утренняя охота Левина на дупелей. Это изумительно!!’ (П.XII_-1.96). Речь идет о главах 8—12 шестой части романа Л. Н. Толстого, вышедших в январском номере ‘Русского вестника’ за 1877 г. Анненков имеет в виду пятую главу этой части, в которой происходит неудавшаяся попытка объяснения Сергея Ивановича с Варенькой. Он назвал героиню Наташей по ошибке.

⁶ Мирный договор между Сербией и Турцией, подписанный 16 (28) февраля, не мог решить проблемы на Балканах. Среди мер, принятых 6 великими державами, был Лондонский протокол 31 марта (н. ст.) 1877 г. В нем утверждалось, что ‘державы почитают лучшим средством для умиротворения Востока поддержание установившегося между ними согласия и провозглашение участия своего к улучшению положения христианского населения Турции и к реформам, которые Турция приняла и обещала ввести в Боснии, Герцеговине и в Болгарии, <...> что державы, чрез посредство представителей в Константинополе и местных своих агентов, будут внимательно наблюдать за исполнением обещаний Порты на всем пространстве Оттоманской империи, что если, однако, надежды их снова не оправдаются и положение христиан в Турции не улучшится настолько, чтобы предупредить повторение смут, периодически нарушающих спокойствие Востока, то державы заявляют, что признают такой порядок вещей несогласным со своими частными интересами и с интересами всей Европы, а потому и предоставляют себе в означенном случае принять сообща меры, которые будут найдены наиболее целесообразными для того, чтобы обеспечить благосостояние христиан и интересы всеобщего мира’ (цит. по: Татищев, т. 2, с. 368—369).

233

8 (20) апреля 1877. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 11—12 об. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Ответ Тургенева тоже неизвестен.

¹ Анненков получил от Тургенева стихотворение юриста А. Л. Боровиковского ‘К судьям’ (‘Мой тяжкий грех, мой умысел злодейский…’), посвященное Л. Н. Фигнер, осужденной по ‘процессу 50-и’ (см. о создании этого стихотворения: Вольная русская поэзия второй половины XIX века. Л., 1959. С. 768—769). Тургенев, который, очевидно, считал Фигнер автором стихотворения, вышедшего анонимно как в Лондоне, так и в Женеве, разослал его всем друзьям, в том числе В. Рольстону (см.: П.XII₁.136).

² Имеется в виду тургеневский перевод ‘Легенды о Св. Юлиане Милостивом’ (La Lgende de Saint-Julian l’Hospitalier — 1877) Г. Флобера, опубликованный в No 4 ‘Вестника Европы’ за 1877 г. Произведение Флобера ‘Искушения Св. Антония’ (La Tentation de Saint Antoine) появилось в 1874 г.

³ Анненков пишет о романе Л. Н. Толстого ‘Анна Каренина’, в частности о главах 13—15 седьмой части, в которых описываются роды Кити и психологическое состояние в это время Левина. Оригинальность некоторых штрихов в этом описании, очевидно, навела Анненкова на неожиданное сравнение с известным романом Ж. Верна ‘Vingt Milles Lieus sous les Mers’ (Двадцать тысяч лье под водой, 1869—1870).

⁴ О пессимистическом восприятии Тургеневым первых отрицательных журнальных откликов на ‘Новь’ см. письмо 232, прим. 2. По-видимому, успех ‘Нови’ за границей был вызван усиливающимся интересом в Европе к народническому движению в России, в частности к ‘процессу 50-и’ (см.: C.XII.543—550). О многочисленных переводах на ряд европейских языков см. письмо 230, прим. 1. Позднее в письме к брату от 25 октября (7 ноября) 1877 г. Тургенев писал: ‘Так как ты интересуешься переводами моей столь единодушно обруганной ‘Нови’ — то могу тебе сказать, что до сих пор она уже появилась на следующих языках: французском, немецком (четыре разных перевода!), английском, италиянском, шведском, польском, чешском, сербском и венгерском’ (П.XII-₁. 222).

⁵ Анненков образно выразился по поводу падения курса на рубль в связи с надвигающейся русско-турецкой войной 1877—1878 гг., имея в виду роль славянофильских кругов в возбуждении воинствующего настроения среди русского общества. А. С. Хомяков был одним из виднейших теоретиков славянофильства.

Шейх-иль-Ислам — название Великого муфтия Константинополя, обязанность которого состояла в том, чтобы придавать законную силу государственным мерам и следить за их согласованием с предписаниями ислама. На его ‘фетву’ не было апелляции.

⁶ По-видимому, речь идет о так называемом ‘процессе 193-х’, обвиняемых в ‘революционной пропаганде в империи’, который состоялся от 18 октября 1877 г. по 23 января 1878 г. Об интересе Тургенева к этому процессу см. его письма к А. В. Топорову от 22 августа (3 сентября) 1877 г. (П.XII-₁.200) и к П. Л. Лаврову от 5 (17) сентября (П.XII-₁.205).

Князь Григорий Александрович Потемкин, фаворит Екатерины II, главнокомандующий русской армией в русско-турецкой войне 1787—1791 гг., получил титул светлейшего князя Таврического после присоединения к России Крыма. 28 апреля (9 мая) 1791 г. состоялся грандиозный праздник в его новооткрытом Таврическом дворце в Петербурге по случаю взятия Измаила, главной турецкой крепости на Дунае. О крупповских пушках см. письмо 225, прим. 2.

⁷ О затянувшемся выезде Тургенева в Россию см. письмо 231, прим. 7.

234

2 (14) мая 1877. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 13—14 об. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев ответил 5 (17) мая 1877 г. (П.XII₁.155—156).

¹ 1 (13) мая 1877 г. Тургенев писал Е. И. Рагозину: ‘Сегодня воскресенье, любезный Евгений Иванович, день, назначенный для моего отъезда — а я уже со вторника лежу в постели как пласт и не могу пошевельнуться, так как у меня открылась подагра в обеих ногах. Штука очень скверная, а главное, хуже всего то, что я теперь решительно не знаю, когда я в состоянии буду отсюда выехать (ибо я вспоминаю, как я в Петербурге пролежал 19 дней’ (П.XII-₁.151, о выезде Тургенева и встрече с Анненковым см. письмо 231, прим. 7). Анненкова волновали вопросы, связанные в первую очередь с образованием детей при ухудшении его финансового положения. Было принято решение переехать в Брюссель (см. письмо 240).

² Речь идет о случае, возникшем после публикации ‘Рассказа отца Алексея’ в ‘La Rpublique des Lettres’ (1877, 28 janvier, 4 fvrier, 11 fvrier, vol. III, srie 2, под названием ‘Le fils du pope’). Эта публикация отражала определенный момент в истории создания рассказа, но не содержала окончательного его текста. Тургенев опасался, что рассказ вряд ли пройдет через цензуру, но, высылая его M. M. Стасюлевичу, очень просил, чтобы он не попал в один номер с его переводом ‘Иродиады’ (Hrodias — 1877) Г. Флобера, который должен был появиться в No 5 ‘Вестника Европы’ за 1877 г. (см.: П.XIIi.131). Однако А. С. Суворин перепечатал русский перевод с французского перевода рассказа в ‘Новом времени’ (1877. 6/18 и 7/19 апреля. No 395 и 396) с заглавием ‘Сын попа’ и с подстрочным примечанием: ‘Этот не являющийся еще на русском языке рассказ И. С. Тургенева помещен в февральских нумерах ‘Rpublique des Lettres».

Тургенев выступил с протестом против этого поступка А. С. Суворина в форме письма в редакцию газеты ‘Наш век’ (1877. 19 апреля ст. ст. No 48, см.: С. XV. 168—170). Суворин ответил Тургеневу ‘Открытым письмом’ (Новое время. 1877. 24 апреля/6 мая. No 413), в котором доказывал свое право на публикацию обратного перевода рассказа. Главной целью ‘Открытого письма’ Суворина было обвинение Тургенева в тщеславии, в отсутствии патриотизма. Суворин упомянул и историю с публикацией ‘Сна’ (см.: C.XI.525—527), и эпизод со ‘Странной историей’ (см.: С.Х.476—477), упрекнув писателя в стремлении ‘быть столько же русским писателем, сколько и иностранным’. В ответ на обвинение Суворина Тургенев написал еще два письма — в редакцию ‘Нашего века’ от 30 апреля (12 мая) (появилось в No 67 от 8 мая ст. ст.) и письмо без числа (появилось в No 72 от 13 мая ст. ст. 1877 г., см.: C.XV.171—172 и 175—176), в которых он объяснил свое отношение к ‘Новому времени’ и назвал Суворина бесцеремонным.

Анненков имеет в виду роман Э. Золя ‘La faute de Г Abb Mouret’ (Проступок аббата Муре), русский перевод которого появился в ‘Вестнике Европы’ (1875. No 1—3) раньше французского оригинала (см.: П.Х.650).

³ Очередная ежегодная парижская художественная выставка ‘Salon’ открылась 1 мая (н. ст.) 1877 г. Тургенев должен был уехать в Россию около этого числа, но отъезд, как всегда, отсрочился, в частности благодаря припадку подагры 8 мая (н. ст.) (см.: П.XII-₁.151). Не исключено, однако, что замечание в письме к Ж. Этцелю от 4 мая (н. ст.) о том, что он собирается привести Полину Виардо и ее дочерей на ‘выставку’ (l’Exposition) на следующий день, относится именно к ‘Салону’ (П.XII-₁.148).

В 1877 г. Тургенев принял активнейшее участие в основании ‘Русской кассы взаимного вспоможения в Париже’. В феврале он организовал литературно-музыкальное утро с участием, между другими, С. И. Танеева (см.: П.XII-₁.86). Не исключено, что он организовал и другое такое утро, о котором именно спрашивает Анненков. Однако сведений о втором утре не сохранилось, и в ‘Обращении ко всем русским в Париже’, которое Тургенев составил в декабре 1877 г., упоминается лишь, что ‘Доход кассы составлял: основной фонд, полученный с литературно-музыкального утра, данного И. С. Тургеневым в начале 1877 г., в размере 1058 франков’ (C.XV.255). Уже в конце 1877 г. ‘Русская касса взаимного вспоможения в Париже’ преобразилась в ‘Общество взаимного вспоможения и благотворительности русских художников в Париже’, в котором Тургенев также принимал живейшее участие до самой своей смерти (см.: Кузьмина Л. И. Тургенев и ‘Русская касса взаимного вспоможения в Париже’ // Т. сб., вып. 3, с. 254—261).

235

18 (30) мая 1877. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 15—16 об. Ответ на письмо Тургенева от 5 (17) мая 1877 г. (П.XII—₁.155—156). Ответа на это письмо, по-видимому, не было.

¹ В Петербурге Анненков остановился у своего брата, генерала Ивана Васильевича Анненкова, который около 1876 г. был назначен комендантом в Зимнем дворце. Тургенев прибыл в Петербург 22 мая (3 июня) 1877 г. (см.: П.XII₁. 165).

² Имеется в виду книга ‘Воспоминания и критические очерки. Собрание статей и заметок П. В. Анненкова. 1849—1868 гг. Отдел первый’. СПб.: В книжном складе типографии М. Стасюлевича. 1877. В предисловии, написанном Стасюлевичем (подпись ‘С’), датированном ’20 апреля 1877′, содержится следующая фраза (по поводу неточностей в ней возмущался Анненков): ‘Последние десять лет П. В. Анненков был вынужден, вследствие расстроенного здоровья, проводить почти постоянно за границею, сколько мы знаем, он посвящает свободное от болезни время на составление литературных воспоминаний об эпохе 40-х и 50-х годов, дружба и знакомство его со многими из писателей этой эпохи ручаются за интерес подобного труда, образчик которого он дал нам в своих личных воспоминаниях о Гоголе, вошедших в состав настоящего первого отдела, вместе с прочими воспоминаниями’ (с. VI).

Еще 17 (29) июня 1876 г. Анненков писал А. Н. Пыпину: ‘Под впечатлением Ваших слов, слышанных мною в Петербурге (Анненков и Пыпин встретились 12 июля ст. ст. 1874 г. — Ред.) — я вздумал на досуге рассказать, что видел я в промежуток 1838—1848 годов на литературной арене. Беда состоит в том, что самые важные пункты этой истории исчерпаны Вами… Мне остается говорить о закулисной жизни той эпохи, их минутных настроениях, даже и не помеченных в литературе ничем (от чего — настроения — могут показаться странными и невероятными), об их тогда очень горячих пререканиях, которые теперь остыли и могут иметь вид будничных пустяков, так не любопытных для настоящего времени, зажатого своими собственными пустяками. К тому же прилив старых и дорогих воспоминаний кинулся мне в голову и сообщил некоторую восторженность и запальчивость самой речи, точно она ведется о чем-то важном, а не о мелочах и подробностях, ни к чему не пригодных в настоящую минуту’ (цит. по: Анненков 1983, с. 574). Обращение Анненкова к эпохе Белинского связано и с работой А. Н. Пыпина над его трудом ‘Белинский. Его жизнь и переписка’ (см. письмо 173, прим. 7). 13 (25) марта 1876 г. Анненков писал Стасюлевичу по этому поводу: ‘По совету Пыпина, я стал писать воспоминания о Белинском и о людях 40-х годов вообще, которые мне были так хорошо знакомы. Написал я уже много, ибо материя, к ужасу моему, имеет свойство разрастаться до чудовищности, но все мне кажется, что я пустяками и мелочами, никому не нужными, занимаюсь’ (Стасюлевич, т. 3, с. 321—322). Эти заготовки Анненкова вошли в его труд ‘Замечательное десятилетие’ (BE, 1880, No 1—5), части которого, однако, Анненков начал еще до толчка, внушенного Пыпиным (‘…я и теперь (1870 год), по прошествии слишком 25-ти лет, как будто вижу перед собой каждого из тогдашних лиц московского кружка и как будто слышу каждое их слово’ —Анненков, Зд, с. 261), основываясь хоть частично на заметках и цитатах, ‘тогда же брошенных мною на бумагу для памяти <...>‘ (там же, с. 264).

³ 20 мая (1 июня) 1877 г. Анненков писал M. M. Стасюлевичу: ‘Я получил Ваше письмо еще в Бадене, добрейший Михаил Матвеевич, а пишу из Висбадена, куда проводил семью и откуда не уеду, не устроив ее на целый месяц, в ожидании морских купаний. К 1-му числу нашего июня буду в Петербурге <...>‘ (Стасюлевич, т. 3, с. 345). Анненков прибыл в Петербург 31 мая (12 июня) (см.: П.XII₁.167).

⁴ Россия объявила войну Турции 12 (24) апреля 1877 г., эта русско-турецкая война длилась до начала 1878 г. Несмотря на некоторые русские опасения по поводу реакций со стороны европейских государств (в первую очередь Великобритании) и тревогу в европейской прессе, обвинявшей Россию в планах территориальных приращений на Балканах, великие державы не создали против России военную коалицию и европейской войны не было.

⁵ Речь идет о рассказе Тургенева ‘Рассказ отца Алексея’, который вышел в No 5 ‘Вестника Европы’ за 1877 г. (после того как появился обратный перевод с французского в ‘Новом времени’), и о его переводе ‘Иродиады’ Г. Флобера (см. письмо 234, прим. 2). Помимо открытых писем Тургенева и ответов на них А. С. Суворина по поводу решения последнего напечатать обратный перевод рассказа Анненков, скорее всего, имеет в виду критическую статью В. П. Буренина (псевдоним ‘Тор’) в ‘Новом времени’ (1877. 8/20 апреля. No 397) о тургеневском переводе ‘Легенды о св. Юлиане Милостивом’ Флобера (BE, 1877, No 4). На эту статью Буренина Тургенев ответил в своем письме в редакцию ‘Нашего времени’ от 11 (23) апреля (см.: C.XV.169).

236

8 (20) июля 1877. Петербург

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 17—18 об. Ответ на письмо Тургенева от 29 июня (11 июля) 1877 г. (П.XII—₁.182—183). Год устанавливается по связи с этим письмом. Неизвестно, ответил ли Тургенев на это письмо.

¹ В письме от 29 июня (11 июля) 1877 г., в котором он извещал о том, что он опять ‘дома’ в Буживале, Тургенев пишет: ‘Полагаю, что эти строки застанут Вас еще в Москве, поклонитесь от меня всем друзьям, начиная, конечно, с И. И. Маслова. А как только доберетесь тоже до дому — известите меня’ (П.XII₁.182—183). В Москве Тургенев обыкновенно останавливался у И. И. Маслова, но когда он был в Петербурге, то узнал, что у Маслова должны были остановиться H. H. и А. П. Тютчевы, и 2 (14) июня писал своему другу: ‘Я боюсь тебя стеснить — и полагаю, что на этот раз будет лучше, если я остановлюсь в доме брата, на Пречистенке’ (П.XII₁.167).

² Девица Шмейссер являлась протеже И. И. Маслова. Она приехала в Париж осенью 1876 г. и стала учиться сначала у Антонии Леонар, двоюродной сестры Полины Виардо, а с декабря — у самой П. Виардо. Она вернулась в Россию, скорее всего, в июне 1877 г. Во время ее пребывания в Париже Тургенев был главным посредником между ней и Масловым (см.: П.XI.330 и П.XII₁.10, 30, 111 и 164). Она снова вернулась учиться у Полины Виардо осенью 1879 г. (см.: П.XII₂.143).

³ В самом начале русско-турецкой войны русские войска достигли некоторых успехов. Западный отряд русской армии (вместе с румынскими союзниками) занял Никополь (крепость на болгарском берегу Дуная) 3 июля (ст. ст.). Русский передовой отряд генерала И. В. Гурко должен был перейти Балканы. Гурко решил обойти противника через Хаинкиойский перевал, который считался непроходимым и, следовательно, не охранялся, и это ему удалось. Но уже 19 июля произошло сражение под Старой Загорой, и русским войскам пришлось отступить. Дунайская русская армия (был также Кавказский театр войны) состояла из 260 000 человек (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 198, 201).

О М. Г. Черняеве см. письма 221, прим. 4, 225, прим. 4 и 229, прим. 5.

⁴ Имеются в виду вел. кн. Николай Николаевич (старший), главнокомандующий русскими войсками на Балканах во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг., и Дмитрий Алексеевич Милютин, военный министр. Тургенев ответил по этому поводу в письме от 1 (13) августа: ‘Что касается до нашей войны,— то я должен сознаться, что продолжаю смотреть на всё это дело с довольно мрачной точки зрения, не в состоянии я представить себе вел. князя Николая Николаевича в виде Цезаря — хоть ты что! Разве русское ‘авось’ вывезет. Но никакое ‘авось’ не спасет нас от банкрутства, к которому мы подвигаемся исполинскими шагами’ (П. XII₁.194).

⁵ Баязет, или Баязид (современное название Догубаязит),— город и крепость в тогдашней турецкой Армении близ русской и персидской границ недалеко от транзитной дороги из Эрзерума в Тавриз. В апреле 1877 г. Баязет был занят отрядом генерал-лейтенанта А. А. Тергукасова. В июне небольшому русскому гарнизону, оставленному в крепости Тергукасовым, пришлось выдержать двадцатитрехдневную осаду турецкими войсками в числе 25 000 человек, пока он не был выручен 28 июня (ст. ст.) Тергукасовым.

⁶ О помолвке Марианны Виардо см. письмо 237, прим. 3.

237

28 июля (9 августа) 1877. Бланкенберг

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 19—20 об. Ответ на неизвестное письмо Тургенева от 15 (27) июля 1877 г. Тургенев ответил 1 (13) августа 1877 г. (П.XII₁.194). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ Письмо Тургенева к Анненкову неизвестно. В письме от 29 июня (И июля) 1877 г. Тургенев жаловался Э. Золя: ‘Je suis revenu ici plus tt que je ne croyais grce une nouvelle (la cinqui&egrave,me de cette anne) attaque de goutte. Cela m’a dgot et me voil de nouveau dans mon nid’ (Я возвратился сюда раньше, чем предполагал, из-за нового (пятого в этом году) приступа подагры. Это мне опротивело, и вот я снова в своем гнезде) (П.XII₁.183, 457). А 12 (24) июля он пишет Г. Флоберу: ‘Cette gredine de goutte prend chez moi une tournure mi-chronique et mi-aigu qui m’ennuie’ (Эта подлая подагра принимает у меня полухроническую и полуострую форму, которая мне очень надоедает) (П.XII₁.186, 459).

² Анненков имеет в виду ход русско-турецкой войны, где после первых успехов русских войск турки начали свое наступление. Отступление русских войск после сражения под Старой Загорой (19 июля ст. ст.) оставило болгарское население беззащитным в руках турок (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 201). Мнение Тургенева о русских военачальниках см. в письме 236, прим. 4.

Тургенев решил проконсультироваться с доктором Ce (Se) (см. письмо 239, прим. 1).

³ Речь идет о помолвке третьей дочери Полины и Луи Виардо — Марианны — с композитором Габриелем Форе. Еще в 1872 г. К. Сен-Сане (Saint-Saens) его ввел в круг семьи Виардо, где он стал завсегдатаем и влюбился в Марианну (см.: Faur Gabriel. Correspondance. Textes runis, prsents et annots par Jean-Michel Nectoux. Paris, 1980. P. 33—34). Молодая женщина, однако, расторгла помолвку в октябре (см. письмо 247, прим. 2). Анненков не ошибался, предполагая, что Тургенев принял активное участие в этом деле. Он здесь намекает на оперетту Полины Виардо и Тургенева ‘Последний колдун’, в которой Тургенев иногда исполнял роль колдуна и в которой нередко принимала участие М. Виардо (см.: Zekulin Nicholas G. The Story of an Operetta: Le Dernier Sorcier by Pauline Viardot and Ivan Turgenev. Mnchen, 1989. (Vortrge und Abhandlungen zur Slavistik, 15)).

⁴ Пренебрежительные отзывы Анненкова о русских военачальниках, в частности о командующем русскими войсками в русско-турецкой войне вел. кн. Николае Николаевиче и о генерале Арзасе Артемьевиче Тергукасове, начальнике Эриванского отряда, являлись реакцией на известия о ходе войны (см. письмо 236, прим. 3, 4 и 5).

⁵ Грютли, или Рютли (Grtli, Rtli),— местность в кантоне Ури, где, по преданиям о создании Швейцарии, в 1307 г. представители трех первоначальных кантонов договорились о восстании против наместников Габсбургов. Несмотря на то что журналистский ‘триумвират’ А. А. Краевского, M. H. Каткова, И. С. Аксакова не имел по существу идейного единства, они все считали политику России на Балканах недостаточно агрессивной.

⁶ Речь идет о книге Э. Ренана (Renan) ‘Les Evangiles et la seconde Gnration Chrtienne’ (Евангелия и второе христианское поколение), вышедшей в июле 1877 г. и являющейся пятой частью его монументального труда ‘Histoire des origines du christianisme’ (История происхождения христианства).

238

13 (25) августа 1877. Бланкенберг

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 21—22 об. Ответ на письмо Тургенева от 1 (13) августа 1877 г. (П.XII₁.194). Ответ Тургенева на это письмо неизвестен.

¹ Имеется в виду Юлия Петровна Вревская, близкая знакомая Тургенева, сестра милосердия в период русско-турецкой войны 1877—1878 гг. (см. о ней письмо 252, прим. 7).

² В письме от 1 (13) августа 1877 г. Тургенев спрашивал: ‘Вы пишете, что весь август пробудете в Бланкенберге: ну, а потом? Сюда в Париж — или где-нибудь еще попорхаете? Дайте знать’ (П.XII₁.194).

³ Анненков слегка ошибся, он написал M. M. Стасюлевичу из Берлина 1 августа (н. ст.). Ответ Стасюлевича неизвестен, но Анненков его должен был получить вскоре после настоящего письма к Тургеневу. Уже 29 августа (н. ст.) он пишет Стасюлевичу: ‘Добрейший друг, Михаил Матвеевич. А я на Вас уже и жаловался Тургеневу, а вот Вы и чисты передо мной, изъяснив свое молчание, которое я начинал считать репресалием за мое таковое же’ (Стасюлевич, т. 3, с. 348).

⁴ В письме от 1 (13) августа Тургенев сообщил: ‘P. S. И. П. Арапетов прибыл сюда’ (П.XII₁.194). Почему его следовало считать ‘единственным счастливым человеком в России’, неизвестно.

⁵ Имеется в виду статья-рецензия без подписи, принадлежащая Н. К. Михайловскому, на первый выпуск сборника ‘Воспоминания и критические очерки. Собрание статей и заметок П. В. Анненкова’ (ОЗ, 1877, No 7, отд. II, с. 109— 113): ‘Тамбур-мажор есть солдат очень высокого роста, числящийся по музыкантской команде <...> вооруженный не каким-нибудь музыкальным инструментом, а булавой, тоже изукрашенной галунами и кистями. Роль тамбур-мажора темна и баснословна. <...> Столь же темно и баснословно было не так давно значение в русской литературе П. В. Анненкова. Теперь он уже ровно никакого значения не имеет…’ (с. 109—110).

⁶ О М. Н. Каткове и И. С. Аксакове см. письмо 237, прим. 5.

Мидхат-паша — турецкий политический деятель, автор конституции, которая была провозглашена в декабре 1876 г. и которая немного ограничивала власть султана. В самом начале 1877 г. Мидхат-паша был лишен звания великого визиря и сослан на остров Мителену.

⁷ Неизвестно, получил ли Анненков ответ на это письмо до переезда в Брюссель.

239

28 августа (9 сентября) 1877. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 23—24 об. Ответ Тургенева на это письмо неизвестен.

¹ В письме к брату от 5 (17) сентября Тургенев объяснил, что по совету нового врача доктора Се он стал принимать ‘его новооткрытое лекарство (salycilate de soude — салициловый натрий) — мне значительно лучше. C’est un spcifique contre le rhumatisme et la goutte (это специальное средство против ревматизма и подагры)’ (П.XII₁.204). Судя по письму к M. M. Стасюлевичу от 28 августа (9 сентября), Анненков мог узнать о том, что Тургенев стал принимать это лекарство, от Стасюлевича (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 350).

² Луи-Адольф Тьер, в 1871—1873 гг. президент Французской республики, умер 3 сентября (н. ст.) 1877 г. Похороны состоялись 8 сентября.

³ В номере от 3 сентября (н. ст.) 1877 г. английская газета ‘The Times’ сообщила о речи, которую произнес У. Гладстон перед членами своей партии в своем избирательном округе, где, в частности, он сказал: ‘I myself receive from day to day many letters commending me far beyond what I deserve upon this question (‘No, no’). I receive, also, some letters of very just and fair expostulation from people who disapprove what I have done and said, and who argue rationally and in a manner of which there is nothing to be ashamed. I receive, also, a set of letters, the violence and fury — aye, even grossness — of which is hardly to be conceived (cries of ‘Shame’), and generally containing extracts from newspapers for me to read’ (Я лично получаю каждый день много писем, в которых меня хвалят намного больше, чем я заслуживаю (‘Нет, нет’). Я получаю также письма, содержащие очень беспристрастные и честные попытки меня разубедить, от людей, которые не одобряют то, что я сделал и сказал, и которые аргументируют разумно и так, что им нечего стыдиться. Но я получаю и такие письма, неистовство и ярость — да, даже грубость — которых едва ли можно представить себе (возгласы: ‘Стыдно’) и в которых, как правило, вложены вырезки из газет с тем, чтобы я их читал) (р. И).

Зейбеки — по-видимому, слово, сочиненное Анненковым. Имеет смысл: надсмотрщики, соглядатаи (от нем. sehen — смотреть и bek — на Кавказе и в Турции — старшина). По всей вероятности, оно относится к ярым сторонникам войны с Турцией (см., напр., письмо 237, прим. 5).

⁴ Письма Тургенева этого времени наполнены горькими сетованиями о ходе русско-турецкой войны. Так, в письме к А. В. Топорову от 2 (14) сентября он жалуется: ‘…на душе скребет и гложет ото всего того, что происходит у нас, в Турции и т. д. Вот хоть теперь: целую неделю томит неизвестность, чем же кончится наконец эта бойня под Плевной, сердце замирает, когда приносят журнал… и всё никакого решения…’ (П.XII₁.202).

⁵ Речь идет о гр. Андрее Дмитриевиче Блудове, который с декабря 1869 г. до своей смерти в 1886 г. был русским посланником при короле бельгийцев.

В неизвестном своем ответном письме Тургенев, очевидно, одобрил намерение Анненкова посетить его в Париже. Однако, несмотря на то что Анненков собирался поехать еще с октября 1877 г. (см. письмо 242, прим. 1), поездку пришлось много раз откладывать по разным причинам, и Анненков съездил в Париж лишь 20 мая (н. ст.) 1878 г. (см. письмо 262).

240

5 (17) сентября 1877. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 25—26 об. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев на это письмо не ответил.

¹ Речь идет о старшей дочери Полины и Луи Виардо — Луизе Эритт, которая в 1875 г. провела некоторое время в Брюсселе, о чем она коротко упоминает в своих воспоминаниях (см.: Hritte-Viardot, p. 242).

² Анненков действительно был отпущен за границу на три года по Высочайшему повелению. О дальнейших затруднениях по поводу длительного пребывания Анненковых за границей см. письмо 303, прим. 5.

³ Поездка Анненкова в Париж осуществилась только в мае 1878 г. (см. письмо 242, прим. 1).

⁴ В письме к Анненкову от 22 ноября (4 декабря) 1877 г. Тургенев сообщает: ‘P. S. S. Арапетов собирается в Питер — но без особенной охоты’ (П.XII₁.236). А в письме от 21 декабря 1877 г. (2 января 1878) он пишет: ‘Арапетов исчез, и с ним исчезла надежда испить 65-франковые вина — но можно получить удовольствие и за меньшую мзду’ (П.XII₁.251).

⁵ Главными турецкими военачальниками на Балканах с июля 1877 г. были Осман-паша, Мехмет-Али-паша (настоящее имя Карл Детруа (Detroit), из семьи гугенотов, переселившихся в Германию) и Сулейман-паша. Плевна, где собрались главные силы турецкой армии, препятствовала продвижению русских войск на Константинополь. Трижды происходил неудачный штурм города, в последний раз, 30 августа (11 сентября), с огромными потерями, после чего началась осада. Задачей войск Мехмета-Али-паши было отвлечь русских от осажденной Плевны (которая капитулировала только 28 ноября ст. ст.). Между тем армия Сулеймана-паши должна была выбить русские войска из Шипкинского прохода, но, несмотря на атаки, длившиеся 6 дней (9—14/21), и жестокие бои, это ей не удалось. Зимняя оборона (так называемое ‘Шипкинское сидение’), когда сам перевал закрылся, обошлась русским войскам очень тяжело (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 205).

241

19 сентября (1 октября) 1877. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 27—28 об. Ответ Тургенева неизвестен. Год устанавливается по содержанию.

¹ Ответ Тургенева на это письмо неизвестен. Писатель только 15 (27) октября переехал из Буживаля в Париж. Около этого времени M. M. Антокольский начал лепить бюст Тургенева (см.: П.XII₁.216 и 218). В это время в Париже еще находился И. П. Арапетов (см. письмо 240, прим. 4).

² На освобожденных болгарских землях создалось гражданское управление, В. А. Черкасский был назначен главой главного управления гражданской частью при главнокомандующем вел. кн. Николае Николаевиче (см. об этом: Анучин Д. Г. Кн. В. А. Черкасский и гражданское управление в Болгарии 1877—1878 гг. // Русск. стар., 1895, т. 83 (февр.—май), т. 84 (авг.—дек.), 1896, т. 85, с. 55—78, 285—313, 449—470, т. 86, с. 225—266, т. 87, с. 45—81, 231—254). Отрицательное мнение Анненкова о способностях русских военачальников см. в письме 237.

³ После неудачного третьего штурма Плевны (30 августа ст. ст.) было решено приступить к осаде крепости, но осталась открытой юго-западная дорога на Софию, по которой прибывали запасы в Плевну. Эту дорогу удалось прервать только к 20 октября (1 ноября) 1877 г. Турки капитулировали 28 ноября (ст. ст.), и в плен сдалось 43 000 солдат (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 204—205, Ростунов И. И. Боевые действия русской армии на Балканах в 1877—1878 гг. // Балканские исследования. М, 1978. Вып. 4. С. 21).

242

30 сентября (12 октября) 1877. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 29—30 об. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Неизвестно, ответил ли Тургенев на это письмо.

¹ В письме к М. М. Стасюлевичу от 12 (24) октября 1877 г. Тургенев сообщил: ‘Мы на днях ожидаем в Париж Анненкова’ (П.XII₁.218), а 2 (14) ноября повторил, что ждет Анненкова (П.XII₁.225). Однако уже 7 (19) ноября ему пришлось писать тому же адресату: ‘Несмотря на хваленую salicylate, я 5 дней тому назад схватил наисильнейшую подагру в колене и в плюсне — и с тех пор лежу пластом — и не знаю, когда встану. Так как Анненков приезжал сюда собственно для разъездов, дружеских обедов и пр. — то я ему телеграфировал о своем горе — и он попридержался и остался в Брюсселе’ (П.XII₁.225—226). 15 (27) ноября Тургенев снова писал редактору: ‘Узнав о моей болезни и заболев сам ревматизмом, Анненков не приехал в Париж <...>‘ (П.XII₁.229, см. письмо 244). Поездка Анненкова в Париж осуществилась только в мае 1878 г. (см. письмо 262).

² Речь идет о выборах 14 октября (н. ст.) в палату депутатов во Франции. Еще 22 июня (н. ст.) старая палата выразила недоверие правительству, и президент М.-Э. Мак-Магон ее распустил. В письме к M. M. Стасюлевичу от 24 сентября (6 октября) Тургенев замечал: ‘Через неделю здесь должна разрешиться борьба между республикой и Мак-Магоном. Шансы, кажется, на ее стороне — и большинство в Палате останется за республиканцами, но почти нет сомненья, что М.-М. попытается сделать тогда ‘son coup d’tat’ — разумеется, в пользу Наполеона IV-го. Он уже теперь почти сбросил маску — и разоблачился бонапартистом. Удастся ли ему это — вот в чем вопрос’ (П.XII₁.213—214). Несмотря на то что в выборах действительно победили республиканцы, Тургенев предчувствовал, что выборы мало решили дела. В письме к А. В. Головнину он пишет: ‘Что касается до здешних выборов — то, к сожалению, должен сказать — они доказали только одно: постоянное возрастание во Франции гнусной бонапартистской партии — и явное участие в заговоре маршала Мак-Магона, который теперь, более чем когда-нибудь, будет идти напролом Jusqu’au bout’ — и который уже теперь готовит все пути к возвращению Наполеона IV-го. Французы никогда не имели сильного чувства свободы, в течение последних пяти месяцев они потеряли чувство законности: они в этом роде снесли и допустили и оправдали то, что в глазах каждого человека правдивого и справедливого хуже и гаже всякого правительственного переворота. Будущее является мне в темных красках’ (П.XII₁.215—216). Тургенев продолжал отрицательно-пессимистически относиться к положению политических дел во Франции (см. письмо 245, прим. 2).

³ Экономическое состояние России было тяжелым и до начала войны с Турцией, но на предостережения министра финансов М. X. Рейтерна не обращали надлежащего внимания. Курс рубля стал падать сразу с объявлением войны (среднегодовой вексельный курс рубля на Париж в 1876 г. был 324 ⁵/₈ сант., в 1877 г. — 271 ¹⁵/₁₆, в 1878 г. — 255 ³¹/₃₂ и продолжал падать в 1880-х гг.), и дефицитное положение продолжало расти — в 1880 г. государственный долг достиг 6 млрд рублей, что привело к длительным кризисным явлениям в промышленности и сельском хозяйстве (см.: Русск. рубль, с. 81—86, 95).

⁴ 4 октября (н. ст.) 1877 г. ‘Kredit Anstalt’ в Вене объявил предложение о выпуске первой части ‘Венгерского займа’ на сумму 80 млн флоринов. Лондонская газета ‘The Times’ привела целый ряд причин, почему, несмотря на будто выгодные проценты, осторожным инвесторам не следовало приветствовать этот заем с энтузиазмом: ‘chronic deficits of the Hungarian Budgets and the periodical wrangles which arise between Hungary and Austria <...> the nearness of Hungary to the seat of the present Eastern war and the disorganization of its society and trade by that wan> (постоянные дефициты венгерского бюджета и периодические споры, которые возникают между Венгрией и Австрией <...> близость Венгрии к театру настоящей Восточной войны и расстройство общества и торговли в результате этой войны). Ответственность за заем взяла на себя знаменитая банкирская фирма барона H. H. Ротшильда и сыновей (1877. 8 October. Р. 7).

⁵ Речь, очевидно, идет о помолвке Марианны Виардо с Г. Форе, которую расторгла молодая женщина (см. письма 237, прим. 3 и 247, прим. 2). 27 октября (8 ноября) Тургенев писал Г. Флоберу: ‘Mon principal chagrin a t la rupture du mariage de la seconde fille de M-me Viardot — avec un garon que je protgeais et que j’aimais. Tout cela s’est pass sous mes yeux — il y a eu des trangets psychologiques que j’aurais voulu avoir rencontres ailleurs’ (Самое сильное мое огорчение — расстройство брака второй дочери г-жи Виардо с молодым человеком, которому я оказывал покровительство и который мне нравился. Всё это произошло у меня на глазах — и при этом обнаружились психологические странности, которые я предпочел бы встретить в другом месте) (П.XII₁.224, 468).

243

28 октября (9 ноября) 1877. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 31—32. Ответ Тургенева неизвестен. Год устанавливается по содержанию.

¹ Об отсрочках поездки Анненкова в Париж см. письмо 242, прим. 1, о денежном положении см. письмо 242. Анненков имеет в виду известный монолог Гамлета ‘Быть или не быть’ в трагедии Шекспира (явл. 8), в частности: ‘Thus conscience does make cowards of us all, / And thus the native hiew of resolution / Is sicklied ore with the pale cast of thought, / And enterprises of great pith and moment, / With this regard theyr currents turne awry, / And loose the name of action’ (Так робкими творит всегда нас совесть, / Так яркий в нас решимости румянец / Под тению тускнеет размышления, / И замыслов отважные порывы, / От сей препоны уклоняя бег свой / Имен деяний не стяжают) (Shakespeare William. The Complete Works. Original-Spelling Edition / Ed. Stanley Wells, et al. Oxford, 1986. P. 754, русский перевод Н. А. Полевого, 1837).

² Речь идет о Htel Byron, где раньше часто останавливался Тургенев. В это время владельцем гостиницы был некий де Виржиль (de Virgile). Анненков снова отсрочил поездку в Париж, до 8 (20) мая 1878 г. и, судя по всему, остановился в Htel de Calais (см.: П.XII.323 и письмо 262).

³ Об И. П. Арапетове см. письмо 240, прим. 4.

⁴ Имеются в виду популярная французская актриса Бланш Пирсон (Pierson) (которая начала свою карьеру актрисы в Брюсселе), прославленная французская опереточная певица Анна Жюдик (Judic) и выдающийся французский оперный певец-баритон Жан-Батист Фор (Faure).

⁵ О положении политических дел во Франции см. письмо 245, прим. 2.

244

8 (20) ноября 1877. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 33—34 об. Ответ на неизвестную телеграмму от Тургенева. Ответ Тургенева неизвестен.

¹ Об отсрочках поездки Анненкова в Париж см. письмо 242, прим. 1.

² Речь идет о статье Софьи Адриановны Арендт (урожденной Солнцевой) ‘Романтический эпизод из жизни Фердинанда Лассаля. Дневник. Переписка. Исповедь’, опубликованной в ‘Вестнике Европы’ (1877. No 11. С. 119—186) за подписью ‘С. С’.

Семела () — в греческой мифологии мать Диониса, погибшая, когда увидела Зевса в настоящем его виде. Греческий Зевс соответствует Юпитеру у древних римлян.

³ В этом же ноябрьском номере ‘Вестника Европы’ за 1877 г. до статьи о Лассале напечатано продолжение статьи В. Стоюнина ‘Александр Семенович Шишков. Биография’ (с. 47—118) и после нее — продолжение статьи К. К. Арсеньева ‘Новости исторической литературы’ (по поводу книг F. T. Perrens ‘Histoire de Florence’ — 3 vols. Paris, 1877 — и И. В. Лучицкого ‘Католическая лига и кальвинисты во Франции’ — т. 1. Киев, 1877) (с. 187—201).

⁴ Тургенев откликнулся на смерть С. К. Брюлловой, урожденной Кавелиной, последовавшую 5 (17) октября 1877 г. от последствий беременности, письмом, которое появилось в ноябрьском номере ‘Вестника Европы’ (см.: C.XIV.235—236 и 537—539, об их отношениях см.: Zviguilsky Tamara. A propos d’un centennaire : une correspondante de Tourgueniev, Sofia Kavlina (1851—1877) // CahTVM, No 1, 1977, p. 30—36, Буданова H. Ф. Статья С. К. Брюлловой о романе ‘Новь’ // ЛН₉ т. 76, 277—320).

⁵ На Кавказском театре войны город Каре был взят 6 ноября (ст. ст.) 1877 г. после трехнедельной осады русскими войсками под руководством М. Т. Лорис-Меликова.

⁶ Старшая сестра Полины Виардо, известная певица Мария Малибран (де Берио), умерла 23 сентября (н. ст.) 1836 г. в Манчестере (Англия) и там же была похоронена. Ее муж, скрипач Ш. де Берио, хотел, чтобы она была похоронена в Брюсселе, где они жили. После целой серии препятствий (в частности, пришлось де Берио затеять суд, в дело даже лично вмешался бельгийский король Леопольд I собственноручным письмом английскому королю Вильгельму IV) Малибран была вторично похоронена на Лекенском (Laeken) кладбище 5 января (н. ст.) 1837 г. В 1838 г. де Берио получил разрешение пристроить мавзолей в виде небольшого храма, в котором помещалась статуя Малибран в виде Гения. Скульптор Гильом Гейфс (Geefs) окончил работу над статуей в 1843 г. В 1864 г. прибавился второй склеп, в котором была похоронена мать Малибран и Полины Виардо — Хоакина Гарсия (см.: Wauwermans Henri. Maria Flicit Garcia-Malibran-de Briot, d’apr&egrave,s des correspondances indites // CahTVM, No 12, 1988, p. 157—165).

⁷ В письме от 22 ноября (4 декабря) 1877 г. Тургенев сообщал: ‘Мое здоровье, как здешние дела, любезнейший П. В., ни взад, ни вперед. Вот уже скоро три недели, как я лежу в постели — и не могу еще предвидеть, когда я встану: самое хождение на костылях является мне недосягаемым идеалом. Остается одно: ждать. И стараться ждать как можно терпеливее — что не всегда удается. Боюсь я только одного: если Ваш приезд сюда будет зависеть от возвращения ко мне моих ‘ножек’ — то он может, пожалуй, затянуться до взятия Плевны или Эрзерума — т. е. до весны. Ergo, и тут приходится то же самое: ждать!’ (П.XII₁.234—235). Анненкову действительно пришлось подождать до мая 1878 г., чтобы съездить в Париж (см. письмо 262).

245

15 (27) ноября 1877. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 35—36 об. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев ответил 22 ноября (4 декабря) 1877 г. (П.XII₁.234—235). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ Анненков реагирует на известие от Тургенева о состоянии его здоровья (см. письмо 244, прим. 7). Видимо, он имеет в виду Александра Александровича Комарова, поэта, преподавателя русской словесности во 2 кадетском корпусе, на ‘субботе’ у которого Анненков познакомился с Белинским (см.: Анненков, Зд₉ с. 141 и 570).

² В письме от 22 ноября (4 декабря) 1877 г. Тургенев ответил Анненкову: ‘Над Мак-Магоном тоже стоит задуматься глубоко. Франция на всех парах, как сорвавшийся локомотив, мчится в бездну — а кочегар <...> чешет и глядит с достоинством вокруг. Полагаю, что перед такой фигурой Палата volens nolens смирится — и, воскликнув: ‘J’ai fait tout mon possible!’ — устроит сама ту лазейку, о которой Вы говорите — и куда полезет одна — а кочегар будет продолжать чесать себе <...>. Или вот что еще вероятней: палата будет упорствовать, маршал обратится к Сенату, который непременно, что бы там ни говорили, согласится на второе распущение — и выйдут опять на сцену Брольи и К^о, а бюджет возьмут самовластно прошлогодний, что вовсе не так трудно и не так беспримерно (vide Bismarck до 66-го года) — и пошла писать!’ А на следующий день он прибавил: ‘Палата, действительно, упорствует — но это не меняет сущности дела. Но до какой наглости лжи доходит партия, орудующая в Элизее?!! Традиции иезуитов и традиции империи слились в одно прекрасное целое’ (П.XII₁.235). Речь идет о длительном политическом кризисе во Франции. Борьба между правыми, во главе с президентом Мак-Магоном и им назначенным кабинетом, и республиканцами, за которыми было большинство в палате депутатов, началась 16 мая (н. ст.) 1877 г., когда ушел с поста премьер-министра республиканец Ж. Симон (Simon) и Мак-Магон на его место назначил орлеаниста герцога де Бройли и объявил перерыв в заседаниях парламента на месяц (см.: Hanotaux, t. 4, p. 1—10). В октябре состоялись выборы (см. письмо 242, прим. 2). 19 ноября (н. ст.) старый кабинет герцога де Бройли наконец-то подал в отставку, но назначенный президентом новый премьер-министр тоже не мог удовлетворить палату депутатов, которая задержала бюджет, Мак-Магон обратился к сенатору Батби (Batbie), которого не поддержал даже Сенат. Поняв, что удержать свою политику военными мерами будет невозможно, и желая сохранить свой пост президента, 13 декабря (н. ст.) Мак-Магон обратился к бывшему премьер-министру (в 1876 г.), сенатору Ж.-А. Дюфору (Dufaure) с просьбой возглавлять кабинет министров (см.: Hanotaux, t. 4, p. 185—219).

³ Автор ‘ругательного письма’ по поводу некрологической заметки Тургенева, посвященной С. К. Брюлловой (см. письмо 244, прим. 4), неизвестен. По этому же поводу Тургенев писал и Я. П. Полонскому 22 ноября (4 декабря): ‘Тебе понравилась статейка о бедной Соне Брюлловой — а какой-то аноним, подписавшийся буквами Т. Щ., прислал мне ругательнейшее письмо, в котором чуть не предает меня анафеме за мое якобы при этом случае выказанное безверие’ (П.XII₁.236).

⁴ Очевидно, Анненков высказывает свое неодобрительное отношение к очеркам M. E. Салтыкова типа ‘Тряпичкины-очевидцы’ (ОЗ, 1877, No 8), ‘На досуге’ (там же, No 9 и 10), ‘Дворянские мелодии’ (там же, No 11, о них см. также письмо 247, прим. 6).

⁵ См. письма 240, прим. 5 и 241, прим. 3.

⁶ Речь идет о состоянии здоровья Тургенева (см. письмо 244, прим. 7). Лишь 21 декабря 1877 г. (2 января 1878) Тургенев писал Анненкову: ‘…имею честь донести, что мое здоровье настолько поправилось, что могу ходить, спускаться с лестницы и взбираться на оную, а потому не соблаговолите ли Вы исполнить свое намерение — и пожаловать в град Париж? Очень бы Вы обрадовали своих приятелей, из коих первый есмь аз’ (П.XII₁.251). Анненков поехал в Париж только в мае 1878 г. (см. письмо 262).

246

29 ноября (11 декабря) 1877. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 37—38 об. Ответ на письмо Тургенева от 22 ноября (4 декабря) 1877 г. (П.XII₁.234—235). Ответ Тургенева неизвестен.

¹ Речь идет о приезде Анненкова в Париж (см. письма 242, прим. 1, 244, прим. 7 и 245, прим. 6).

² О правительственном кризисе во Франции см. письмо 245, прим. 2. Имеется в виду попытка президента Мак-Магона 7 декабря (н. ст.) поручить ответственность за новый кабинет сенатору Батби.

³ О ревматизме Анненкова см. письмо 244.

⁴ Ж.-Э. Паделу (Pasdeloup) основал успешные ‘Concerts populaires de la musique classique’ (Популярные концерты классической музыки) еще в 1861 г. с целью сделать их доступными для широкой публики (они продолжались до 1884 г.). О дебюте Павла Виардо в этих концертах в 1876 г. см. письмо 223, прим. 5.

⁵ О размолвке Марианны Виардо см. письма 237, прим. 3, 242, прим. 5 и 247, прим. 2.

‘Маленький человечек Диди’ — речь идет о дочери Клоди Шамро (Виардо) Жанне-Эдме, родившейся 20 декабря (н. ст.) 1874 г.

⁶ Балканский хребет делил театр войны на две части, и город Елена занимал стратегическое место на северном склоне Балкан. Сражение 22 ноября (4 декабря) 1877 г., после которого русские войска отступили от Елены, было одним из самых тяжелых, с большими потерями русских. Анненков обвинял главнокомандующего русской армией во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. вел. кн. Николая Николаевича в поражении. Тургенева это событие не меньше огорчало. 24 ноября (6 декабря) он писал M. M. Стасюлевичу: ‘…известие нашего разгрома в Булгарии под Еленой совсем меня огорошило! 11 пушек!! Да под Бородином мы меньше потеряли!! Во всем этом я вижу новый плод нашей несчастной мысли стремиться за Балканы (мысли, столь уже дорого стоившей нам!) вместо того, чтобы поставить незыблемый оплот Сулейману-паше, который надул нас, как маленьких детей, заставив поверить, что он хочет пробиться с севера. С трепетом ожидаю известия о занятии турками Тырнова и снятии осады Плевны’ (П.XII₁.236). Опасения Тургенева не сбылись. Плевна сдалась 28 ноября (10 декабря), и с зимним переходом русских войск через Балканы (см. письмо 250, прим. 2) военные действия окончательно перешли на южную Болгарию.

‘Le Nord’ (1855—1898) — газета, которая издавалась в Брюсселе с субсидией от русского правительства.

247

5 (17) декабря 1877. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 39—40 об. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Ответ Тургенева тоже неизвестен.

¹ О правительственном кризисе во Франции см. письмо 245, прим. 2.

Речь идет о генерале Василии Яковлевиче Кирьякове: ‘Темный, невежественный, абсолютно лишенный каких бы то ни было военных (или невоенных) дарований, редко бывавший в совершенно трезвом состоянии, генерал Кирьяков получил от Меншикова перед битвой 20 сентября (Альма 1854 г. — Ред.) самое трудное и ответственное поручение: стоять на левом фланге, у подъема с моря, и встретить неприятеля батальным огнем, когда неприятельский авангард начнет восходить на высоту’ (Тарле, т. 2, с. 115). Кирьяков, однако, покинул свою позицию и позволил французам выдвинуть свою артиллерию.

Вишну — бог-хранитель брахманизма и индуизма.

² Помолвка Марианны Виардо с Г. Форе была объявлена 15 июля (н. ст.), но Марианна заболела и уехала на берег моря, в то время как Форе уехал в Пиренеи. В середине сентября оба вернулись в Париж, и Марианна отсрочила свадьбу, а потом, в октябре, расторгла помолвку. О том, что она еще раньше сомневалась в этом поступке, Тургенев писал не раз ее сестре Клоди (см., напр., письмо от 9/21 июня 1877—Nci, t. 1, p. 276), и о том же впоследствии Полина Виардо писала Ш. Валентин (см.: Faur Gabriel. Correspondance. Textes runis, prsents et annots par Jean-Michel Nectoux. Paris, 1980. P. 49—66, см. также письма 237, прим. 3 и 242, прим. 5).

³ Речь идет о враче и писательнице Аделаиде Николаевне Луканиной. Она познакомилась с Тургеневым 25 октября (6 ноября) 1877 г. по рекомендации А. П. Бородина и прочитала Тургеневу рассказ. На следующий день Тургенев писал M. M. Стасюлевичу: ‘если я не ошибаюсь — это несомненный, замечательный талант (не чета д-це Бларамбер, о которой я, впрочем, ничего дурного сказать не намерен). Сюжет самый современный, живой — язык прекрасный — и на всей вещи лежит поэтический, тонкий колорит’ (П.XII₁.221). Рассказ, под названием ‘Любушка. Святочный рассказ из ночных дум старой няни’, появился в ‘Вестнике Европы’ (1878. No 3, см. также письмо 257, прим. 4).

⁴ Анненков высоко оценивает первый рассказ В. М. Гаршина ‘Четыре дня. (Один из эпизодов войны)’, опубликованный в ‘Отечественных записках’ (1877. No 10). Гаршин, участник русско-турецкой войны 1877—1878 гг., куда он поехал вольноопределяющимся, был ранен в бою при Аясларе (см. о нем: Бялый Г. А. ‘Талант человеческий’. Реализм В. М. Гаршина / Бялый Г. А. Чехов и русский реализм. Л., 1981. С. 302—358).

⁵ Роман А. Доде ‘Le Nabab’ вышел в свет в газете ‘Le Temps’ в конце ноября 1877 г. Свое мнение о нем Тургенев высказал в письмах к Э. Золя от 14 (26) ноября 1877 г., к Г. Флоберу от 23 ноября (5 декабря) 1877 г. и к самому Доде от 12 (24) декабря (см.: П.XII₁.228, 239 и 249).

⁶ ‘Дворянские мелодии’ M. E. Салтыкова, один из очерков цикла ‘В среде умеренности и аккуратности’, были опубликованы в ‘Отечественных записках’ (1877. No 11). В этом очерке есть действительно намеки на Тургенева, автора ‘Нови’: ‘На сцену появятся или старые экскурсии в область униженных и оскорбленных, или же, вместо действительной драмы, родится нелепый фарс с переодеваниями <...> вот старый бесстыдник, у которого седой волос из всех щелей лезет, а он все-таки не чувствует потребности обуздать себя!’ (Салтыков-Щедрин, т. 12, с. 254). Упомянут несколько раз и Тургенев — автор ‘Довольно’ (там же, с. 270), и даже сатирически изображен образ жизни писателя (там же, с. 251). Еще 17 февраля (ст. ст.) 1877 г. Салтыков писал Анненкову по поводу ‘Нови’: ‘…роман этот показался мне в высшей степени противным и неопрятным (напоминаю Вам Ваше требование не стесняться). Я совершенно искренно думаю, что человек, писавший эту вещь, во-первых, выжил из ума, во-вторых, потерял всякую потребность какого-либо нравственного контроля над самим собой. Начать хоть с внешней стороны: это не роман, а бесконечная, случайная болтовня <...> С внутренней стороны, это вещь еще более слабая <...> Что же касается до так называемых ‘новых людей’, то описание их таково, что хочется сказать автору: старый болтунище! Перечтите паскудные сцены переодеванья, сожигания письма, припомните, как Нежданов берет подводу, и вдруг начинает революцию, как идеальный Соломин говорит: делайте революцию, только не у меня во дворе… Все это можно писать, лишь впавши в детский возраст’ (Салтыков-Щедрин, т. 19₁, с. 42—43).

248

12 (24) декабря 1877. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 41—42 об. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев ответил 21 декабря 1877 г. (2 января 1878) (П.XII₁.251).

¹ Несмотря на то что ненавистный Тургеневу Мак-Магон удержался на посту президента (до 31 января н. ст. 1879 г.), писатель, очевидно, считал, что кризисное политическое положение во Франции кончилось (о нем см. письмо 245, прим. 2). В письме к брату от 10 (22) декабря 1877 г. он писал: ‘Здесь, как тебе известно, произошла коренная перемена в правительстве — и, кажется, на этот год Франция застрахована от всяких катастроф’ (ILXIIi.248).

² Взятие Плевны (28 ноября/10 декабря) на Балканах и Карса (6/18 ноября) на Кавказе являлось поворотным пунктом в русско-турецкой войне 1877—1878 гг. Речь идет о торжествах, связанных с возвращением Александра II из театра войны 10 декабря (ст. ст.): в частности, празднование 12 декабря столетия со дня рождения Александра I и на следующий день ‘смотр всем войскам, расположенным в Петербурге и окрестностях. Войска эти проходили церемониальным маршем мимо Александровской колонны’ (Милютин, т. 3, с. 255—256).

³ Позиция Великобритании по отношению к России на протяжение всей русско-турецкой войны 1877—1878 гг. была самой враждебной из всех европейских держав. Враждебность усиливалась по мере опасности турецкого поражения, и Анненков не ошибся, предчувствуя, что дела скоро перейдут от слов к действию (см. письмо 249, прим 3), но он ошибся в том, как быстро начал развиваться ход войны. Русские войска вступили без сопротивления в Адрианополь уже 8 (20) января 1878 г. и стали грозить самому Константинополю.

⁴ Вильям Генри Ваддингтон (Waddington) был назначен министром иностранных дел в новом французском кабинете Дюфора (см. письмо 245, прим. 2). Франция играла сравнительно небольшую роль в международных делах, вызванных русско-турецкой войной, по двум причинам: во-первых, первое место в политике с мая 1877 г. занимал внутренний правительственный кризис, а во-вторых, внешняя политика с поражения во франко-прусской войне была обращена на отношения с Германией, на угрозы новой войны со стороны Германии в связи с подозрениями в желании военного отмщения (revanche), в чем обвинялись некоторые республиканские политические деятели, и в первую очередь Л. Гамбетта. На французскую политику также влияло то, что в основе русской внешней политики этого времени лежал союз с Германией и Австрией, так называемый ‘Союз трех императоров’ (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 81—83 и 177, Hanotaux, t. 4, p. 310—316).

⁵ Речь идет о ‘Новых письмах А. С. Пушкина. Июль 1830—май 1836’ к невесте, потом жене, H. H. Пушкиной, подготовленных Тургеневым для ‘Вестника Европы’ (1878. No 1 и 3) с предисловием ‘От издателя’, написанным Тургеневым (см.: C.XV.114—115, см. также письмо 215, прим. 7). M. M. Стасюлевич восстановил полностью или частично почти все пропуски в текстах, сделанные Тургеневым, на что последний жаловался в письме к Анненкову от 9 (21) января 1878 г.: ‘Вся моя деятельность в отношении к пушкинским письмам состояла в том, что я пропустил сколько мог. И тут Стасюлевич не совсем хорошо поступил со мной. Пассаж о кобельках, нюхающих задницу сучки-жены, я совсем выкинул — а он почти всё восстановил, так же как и пердение Соболевского. Другого комментария я, по неимению отдельных фактов, составить не мог, говорено было об Ефремове, о Пыпине… но всё это упало в воду’ (П.XII₁.261). Упоминаемое письмо Стасюлевича к Анненкову неизвестно. Очевидно, Стасюлевич Анненкова упрекал в излишнем пуританизме. В своем письме от 26 декабря (н. ст.) Анненков возражал: ‘Вы называете меня Катоном, но это не вполне верно. Я считаю, что в литературе все абсолютно дозволено и запрещенного для нее вовсе нет, только все должно быть объяснено и всему приказана генеалогия, raison d’tre, причина явления, а где этого нет, там представляется уже не нагота человека собственно, а только его половой член, выставленный на показ’ (Стасюлевич, т. 3, с. 352). А прочитав первую часть публикации писем, он снова пишет редактору 8 (20) февраля 1878 г.: ‘Письма Пушкина чаруют меня по-прежнему, несмотря на выпуски и на пустяки, которыми занимаются — семейная мина Пушкина так же хороша, как поэтическая и жизненная вообще его мина: я имею слабость любоваться ею и конечно хотел бы, чтобы при сем удобном случае кто-нибудь из знающих поговорил о ней серьезно и умно’ (там же, с. 353—354). Судя по письму Тургенева к Стасюлевичу от 15 (27) ноября, в котором зашла речь о возможном комментаторе писем, не было намерения обратиться для этого к В. П. Гаевскому (см.: П.XII₁.229).

⁶ M. A. Антонович (автор нашумевшей статьи в ‘Современнике’ об ‘Отцах и детях’) и Ю. Г. Жуковский после закрытия ‘Современника’ не раз предпринимали попытки организовать собственный журнал, в 1872 г. они пытались получить в свои руки журнал ‘Всемирный труд’, но попытка не удалась. Оба они печатались в разных журналах, полемизируя с ‘Отечественными записками’ (Некрасов решил их туда не приглашать), ‘Русским словом’ и др. Печальную известность принесла их совместная брошюра ‘Материалы для характеристики современной литературы. Литературное объяснение с Н. А. Некрасовым’ (СПб., 1869), вызвавшая острую полемику. В конце 1877 г. Антонович принял приглашение возглавить критический отдел журнала ‘Слово’, где он стал критиковать современную журналистику за ‘меркантилизм’ и ‘квиетизм литераторов’ (статья ‘Современное состояние литературы’: Слово. 1878. No 1). Однако он через три месяца объявил о выходе из редакции. Возможно, Анненков имел в виду это событие. Жуковский решил оставить литературную деятельность и в 1876 г. вновь поступил на государственную службу в Министерство финансов. В ‘Вестнике Европы’ (1877. No 9) появилась его статья, направленная против К. Маркса,— ‘Карл Маркс и его книга о капитале’. Жуковский дослужился до поста управляющего Государственным банком (1889—1894) и в 1901 г. был назначен сенатором.

М. Е. Салтыков и Н. К. Михайловский были в это время ведущими сотрудниками ‘Отечественных записок’, их деятельность отличалась критическом запалом, но направление журнала Антонович считал недостаточно радикальным.

⁷ Возможно, что в связи с общественным настроением, вызванным русско-турецкой войной 1877—1878 гг., Анненков здесь намекает на статью А. М. Жемчужникова ‘Русское общественное движение’ (Голос. 1876. 20 октября ст. ст. No 290), в которой Жемчужников высмеивал шовинистические настроения в русском обществе во время сербско-турецкой войны 1876 г. 26 января (7 февраля) 1877 г. Тургенев писал Жемчужникову: ‘Ваша статья, написанная Вами в самый разгар нашего напускного шовинизма, была замечена мною, выраженные в ней мнения тесно совпадали с моими, надо было своего рода мужество, чтобы в то время говорить так’ (П.XII₁.79).

249

29 декабря 1877 (10января 1878). Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 43—44. Ответ на письмо Тургенева от 21 декабря 1877 г. (2 января 1878) (П.XII₁.251). Год устанавливается по связи с этим письмом. Неизвестно, ответил ли Тургенев на это письмо.

¹ В тексте письма Анненков по ошибке выставил старый, 1877-й, год.

² В своем письме от 21 декабря 1877 г. (2 января 1878) Тургенев сообщил, что его здоровье поправилось, и приглашал Анненкова в Париж (см. письмо 245, прим. 6). Очевидно, Анненков снова отсрочил поездку, о чем уведомил Тургенева в неизвестном письме, на которое Тургенев откликнулся 9 (21) января 1878 г.: ‘Итак Вы опять отсрочили свой приезд, любезнейший Анненков! Боюсь я только, как бы Вы, всё отсрачивая да отсрачивая (экое странное слово!), совсем к нам не пожаловали!’ (П.XII₁.260—261). Анненков поехал в Париж лишь 8 (20) мая 1878 г. (см. письмо 262).

³ Еще в письме от 12 (24) декабря 1877 г. Анненков выразил свои опасения по поводу реакций в Англии на ход войны на Балканах (см. письмо 248). Заседания парламента возобновились (раньше обыкновенного) после праздников 17 января (н. ст.) 1878 г. В тронной речи подтвердился нейтралитет Англии в войне, но в форме утверждения, что обстоятельства могут привести к отмене политики нейтралитета. Вопрос обсуждался каждый день в прениях обеих палат. 23 января (н. ст.) кабинет решил, с одной стороны, потребовать дополнительный кредит на вооружение, а с другой — приказать эскадре адмирала Горнби (Hornby) вступить в Дарданеллы, о чем объявлялось в парламенте 25 и 24 января (см.: The Times. 1878, 18 January. P. 6, 26 January. P. 7, 25 January. P. 5).

Песня ‘Rule Britannia’ из оперы Томаса Арна (Arne) ‘Альфред’ (Alfred—1740) стала неофициальным патриотическим гимном-символом Великобританской державы.

⁴ Среди многочисленных статей о войне в газете ‘Голос’ за декабрь 1877 г., тон которых мог раздражать Анненкова, была статья за подписью ‘Волна’ (псевдоним Б. М. Маркевича) под названием ‘Взятие Плевны’. В ней содержался, напр., следующий пассаж: ‘Не забудем, в первый еще раз, после многих веков, по воле русского венценосца, выступили теперь на брань с врагом не ‘сдаточные’ рабы, обращенные в воинов, а вооруженные граждане страны, освобожденной тою же державною, благою и милосердою (sic) волею. Весь мир узнал теперь, на какие чудеса способна такая русская армия’ (Голос. 1877. 4/16 декабря. No 296).

⁵ Эдип (‘) — мифический царь Фив, явившись в Фивы, он освободил город от Сфинкса, разгадав его загадку, за что Фивы избрали его царем.

250

19 (31) января 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 45—46. Ответ на письмо Тургенева от 9 (21) января 1878 г. (П.XII₁.260—261). Тургенев ответил 21 января (2 февраля) 1878 г. (П.XII₁.268). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ Речь идет об очередной отсрочке приезда Анненкова в Париж (см. письмо 249, прим. 2).

² Суровые зимние условия на Балканах убедили русских военачальников пойти на отважный шаг перехода на южную сторону, считавшийся просто невозможным. Переход должен был осуществиться последовательно через Араб-Конакский перевал, Троянов перевал и Шипкинский перевал. Он начался 13 (25) декабря 1877 г. и кончился победой 28 декабря 1877 г. (9 января 1878) во время сражения у Шипки-Шейново, чем и открылась прямая дорога на Константинополь (см.: Ростунов И. И. Боевые действия русской армии на Балканах в 1877—1878 гг. // Балканские исследования. М., 1978. Вып. 4. С. 22—24).

Настроение в России склонялось к взятию Константинополя. В передовой статье ‘Московских ведомостей’ от 3 февраля (ст. ст.) 1878 г. M. H. Катков писал: ‘Слух, потом не подтвердившийся, о вступлении русских войск в Константинополь произвел сильнейшее впечатление в Москве. На домах с раннего утра показались уже флаги, и народ толпами устремился ко храмам. Слуху этому придавалось вероятие обнародованным в тот же день содержанием депеши государственного канцлера, что мера эта имеется в виду, если Англия исполнит свою угрозу, и в тот же день получено известие, что броненосцы насильно ворвались в Мраморное море и стали у входа в Босфор <...>‘ (Катков, 1878, с. 69). Русское правительство всегда отрицало намерения занять турецкую столицу, и русским войскам было предписано не занимать город (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 208).

³ См. письмо 249, прим. 3. Не только английское правительство, но и другие европейские державы не приняли условия перемирия, подписанного в Адрианополе 19 (31) января 1878 г. Еще меньше их удовлетворяли условия Сан-Стефанского договора 19 февраля (3 марта). Грозила война с Австрией и Англией, пока Русское правительство не согласилось на созыв Берлинского конгресса, на котором должен был произойти пересмотр условий Сан-Стефанского договора. Конгресс открылся 1 (13) июня 1878 г. (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 208—215, см. также письма 252, прим. 9 и 254, прим. 2).

⁴ В январе 1878 г. вопрос Константинополя занимал в русской прессе видное место. ‘Голос’ Краевского писал так: ‘…чем ближе к Константинополю окажется русская главная квартира, тем сильнее будут шансы успеха переговоров <...> Лондонский протокол — этот последний термин русского миролюбия — доказал полное бессилие Европы к какому-либо совокупному влиянию на Порту’ (4/16 января, No 4). А в ‘Новом времени’ отмечалось: ‘Пусть мы не войдем в Константинополь — эта мечта, эта дорогая народная легенда, видно, впереди — но то, что мы заявили, заявили не с суровостью и гордостью победителя, а с умеренностью великодушия, то должно быть взято, взято без уступок, без колебаний, взято с суровыми гарантиями <...>‘ (20 января/1 февраля, No 32).

Имеются в виду обостряющаяся борьба за независимость в Ирландии (см. также письмо 321, прим. 3) и возрастающее национальное самосознание в Чехии.

⁵ Речь идет о неизвестном письме Анненкова к Тургеневу с отзывом о Некрасове, скончавшемся 27 декабря (ст. ст.) 1876 г. В письме от 9 (21) января 1878 г. Тургенев заметил: ‘Да, Некрасов умер… И вместе с ним умерла большая часть нашего прошедшего и нашей молодости. Помните, каким мы его видели — в июне? <...> Ваша характеристика Н. так верна — что я не решаюсь сжечь Ваше письмо, как вы того желаете — а лучше возвращу его Вам’ (П.XII.261). Очевидно, получив свое письмо, Анненков уничтожил его.

⁶ ‘Ласковым письмом’ явился ответ Тургенева от 21 января (2 февраля) 1878 г., в котором он писал: ‘Меня восточный вопрос грызет не хуже Вас <...> Вы знаете, какой я слабый ‘chauvin’ и славянофил, но я сам начинаю желать, чтобы мы пошли к Константинополю — что ли! Только тут являются следующие соображения: а.) немыслимо войти в К. — и не отслужить молебна в святой Софии, b.) точно так же немыслимо возвратить святую Софию туркам <...>, с.) следовательно — надо остаться в К—е, но и это при теперешнем настроении Европы немыслимо. Вот тут и выкарабкивайся как знаешь из всех этих немыслимостей’ (П.XII₁.268).

⁷ Имеется в виду Николай Яковлевич Соловьев. В ответном письме Тургенев писал: ‘О новом великом драматурге в точности ничего не знаю, из рецензий не видать, чтобы эта ‘Свадьба Белугина’ была такой уж chef d’oeuvre, a впрочем, мы ее скоро прочтем. В критическое понимание Островского я верю умеренно’ (П.XII₁.268). Премьера пьесы ‘Женитьба Белугина’, одной из четырех пьес, которые Соловьев написал совместно с А. Н. Островским, состоялась в Москве 27 декабря (ст. ст.) 1877 г. Пьеса была напечатана в No 5 ‘Отечественных записок’ за 1878 г.

Ироническая реминисценция из ‘Евгения Онегина’ Пушкина. У Пушкина: ‘Успех нас первый окрылил, / Старик Державин нас заметил / И, в гроб сходя, благословил’ (Пушкин 1937, т. 6, с. 165).

251

5 (17) февраля 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 47—48 об. Ответ на письмо Тургенева от 21 января (2 февраля) 1878 г. (П.XII₁.268). Тургенев ответил 7 (19) февраля 1878 г. (П.XII₁.278—279).

¹ Тургенев задержался во Франции в связи с обязанностями, связанными с Литературным конгрессом (см. письмо 264, прим. 2), и приехал в Петербург только 27 июля (8 августа) 1878 г. (см.: П.XII₁.338). К этому времени Анненковы уже выехали из Брюсселя в Бланкенберг (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 357), и с Анненковым он не виделся.

² Повесть А. Н. Луканиной ‘Любушка. Святочный рассказ. Из ночных дум старой няни’ появилась в мартовском номере ‘Вестника Европы’ (см. письмо 247, прим. 3). В письме к M. M. Стасюлевичу от 4 (16) февраля Тургенев известил редактора, что корректуры повести им высланы из Парижа только 3(15) февраля (см.: П.XII.277).

Первая часть ‘Новых писем А. С. Пушкина. Июль 1830 — май 1836 г.’ под редакцией Тургенева появилась в январском номере ‘Вестника Европы’ (см. также письмо 248, прим. 5). В ответном письме к Анненкову от 7 (19) февраля 1878 г. Тургенев объяснил: ‘Причина замедления пушкинских писем — чистая случайность. Я вовремя отправил отсюда корректуру — но от излишней ревности послал письмо застрахованным. Несчастный конверт вместо 4-х дней пространствовал целых 15 и прибыл в Петербург в растерзанном и испачканном виде — и слишком поздно’ (П.XII₁.279).

³ В ответном письме от 7 (19) февраля Тургенев жаловался Анненкову: ‘Первая половина (писем. — Ред.) в публике не имела успеха. Письма, видишь, нашли слишком бесцеремонными и грубыми, Иван Павлович (Арапетов. — Ред.) оказался совершенно возмущенным теми резкими выражениями, которые П. употреблял в корреспонденции с ‘хорошенькой женщиной’! Фуй, как возможно!! Вот, однако, где оказалась великосветскость!!’ (П.XII₁.279). Критические отзывы, например статья В. П. Буренина (Новое время. 1878. 13/25 января. No 729) и статья Евгения Маркова (Голос. 1878. 9/21 февраля. No 40, о ней см. письмо 254, прим. 3), тоже были неблагоприятными.

⁴ В ответном письме от 7 (19) февраля Тургенев подтвердил: ‘История с Треповым произошла именно так и именно по тому поводу, как вы пишете’ (П.XII₁.279). Речь идет о попытке В. И. Засулич 24 января (ст. ст.) 1878 г. застрелить петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова в ответ на его распоряжение произвести телесное наказание над народником Архипом Петровичем Боголюбовым (наст, имя Алексей Степанович или Андреевич Емельянов). Слухи о личных отношениях В. И. Засулич и Боголюбова, однако, были неверны.

⁵ Анненков имеет в виду приказ эскадре адмирала Горнби вступить в Дарданеллы (см. письмо 249, прим. 3). В письме от 7 (19) февраля Тургенев писал: ‘Войска наши, как и следовало ожидать, не вошли в Константинополь — и англичане ont enfonc une porte ouverte (захлопнули открытую дверь). Но свое они при этом все-таки взяли — и возьмут еще больше’ (П.XII₁.279). О мнениях в русской прессе см. письмо 250, прим. 2 и 4, даже английская пресса сообщала о том, что многие в России считали решение приблизить флот к Константинополю провокацией, которая освобождала Россию от своих обещаний (см.: The Times. 1878. 20 February. P. 5, 1878. 21 February. P. 5).

⁶ См. письмо 244, прим. 2.

252

10 (22) февраля 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 49—50 об. Ответ на письмо Тургенева от 7 (19) февраля 1878 г. (П.XII₁.278—279). Тургенев ответил 11 (23) февраля 1878 г. (П.XII₁.280—281).

¹ О том, что сделал для Э. Ф. Петерсен Тургенев, см. письмо 253, прим. 1.

² Анненков приехал в Париж 8 (20) мая 1878 г. (об этом и о выставках см. письмо 258, прим. 1).

³ В письме от 7 (19) февраля Тургенев писал: ‘Только в Париж, я уже вижу, Вас ожидать нечего и наше свидание, вероятно, произойдет в Брюсселе — так как мое намерение побывать в России до мая становится всё тверже’ (П.XII₁. 278). На самом деле Тургенев отложил путешествие в Россию до 21 июля (2 августа) (см.: П.XII₁.337, см. также письмо 251, прим. 1), но им все-таки удалось увидеться в Париже, куда Анненков приехал 8 (20) мая (см.: П.XII₁.308). В Брюссель Тургенев приехал только в феврале 1879 г. (см.: письмо 275, прим. 3).

В письме от 7 (19) февраля Тургенев сообщил: ‘Сюда прибыл ‘Христос перед народом’, статуя Антокольского. Давно ни одно произведение искусства так сильно на меня не действовало! Это вполне гениальная вещь. Из-за одной этой статуи стоит сюда приехать’ (П.XII₁.279). Анненков сравнивает статую Антокольского со статуей немецкого скульптора Иоханна Хайнриха Даннекера (Dannecker) (в настоящее время она находится в Эрмитаже). Антокольский готовил свою статую ‘Христос перед судом народа’ для парижской Всемирной выставки 1878 г. (см. об этом письмо 255, прим. 2). По поводу Антокольского Тургенев писал Анненкову 11 (23) февраля: ‘А князь Орлов — наш посланник — не поехал в его студию, куда я приглашал сего доброго, но уж слишком ограниченного сановника. ‘Как может еврей представить нашего Бога?’ — так-таки и сказал. Я было заметил ему, что и сам-то этот Бог еврей, но возбудил в нем одно недоумение’ (П.XII₁.280).

⁵ В письме от 7 (19) февраля Тургенев сетовал: ‘Прочли ли Вы в 1-м N-e ‘Отечественных записок’ ‘Последнюю жертву’ Островского? Боже! Боже! До чего может упасть талант человека! Страшно даже’ (П.XII₁.279).

⁶ Об отношении И. П. Арапетова к письмам Пушкина, которые приготовил к изданию Тургенев, см. письмо 251, прим. 3.

⁷ Ю. П. Вревская, с которой Тургенев познакомился в 1873 г., умерла от тифа в Болгарии в г. Беле, где работала сестрой милосердия, 24 января (5 февраля) 1878 г. 11 (23) февраля Тургенев ответил Анненкову: ‘К несчастью, слух о милой Вревской справедлив. Она получила тот мученический венец, к которому стремилась ее душа, жадная жертвы. Ее смерть меня глубоко огорчила. Это было прекрасное, неописано доброе существо. У меня около 10 писем, написанных ею из Болгарии. Я Вам их когда-нибудь покажу. Ее жизнь — одна из самых печальных, какие я знаю’ (П.XII₁.280, о ней см.: Назарова Л. Н. Тургенев и Ю. П. Вревская // Русск. лит., 1958, No 3, с. 185—192, Zviguilsky Tamara. A propos d’un centennaire: une correspondante de Tourgueniev, la baronne Vrevskaa (1841—1878) // CahTVM, No 2, 1978, p. 22—38). В сентябре 1878 г. Тургенев написал стихотворение в прозе ‘Памяти Ю. П. Вревской’, которое произвело на Анненкова глубокое впечатление (см.: C.XIII.167 и письмо 336).

⁸ Речь идет о статье Е. П. Карновича в No 1 и 2 ‘Отечественных записок’ за 1878 г. В ответном письме от 11 (23) февраля Тургенев признался, что статью (которую по ошибке он называет статьей ‘Кириллова’) он не читал, ‘но теперь прочитаю’ (П.XII₁.280).

⁹ Подписав 19 (31) января 1978 г. в Адрианополе ‘Основания мира’, в которых излагались требования России, турецкие уполномоченные всячески задерживали переговоры об окончательном договоре (Сан-Стефанский договор 19 февраля/3 марта). Они надеялись на поддержку со стороны Великобритании и Австро-Венгрии, так как ожидали, что последние будут не согласны с некоторыми пунктами ‘Оснований’ (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 208—210, см. также письмо 250, прим. 3). 19 февраля (н. ст.) 1878 г. немецкий канцлер выступил в Рейхстаге с речью, известной под названием ‘Deutschland als ehrlicher Makler’ (Германия как частный маклер), в которой, в частности, он сказал: ‘Das Dreikaiserverhltnis <...> beruht berhaupt nicht auf geschriebenen Verpflichtungen, und keiner der Kaiser ist verpflichtet, sich von den anderen zwei Kaisern berstimmen zu lassen. Wir haben stets vermieden, wenn Meinungsverschiedenheiten zwischen sterreich und Ruland waren, eine Majoritt von zweien gegen eines zu bilden, indem wir bestimmt fr einen Partei nahmen, auch wenn unsere Wnsche etwa in der Beziehung nach der einen Seite mehr als nach der anderen uns hingezogen htten <...> Da kann sie (eine Gromacht) unter Umstnden sagen: Diese Konzession zu machen ist mir sehr unangenehm, aber es ist mir noch unangenehmer, mit einer so groen Macht wie Deutschland etwa darber in Zwist zu geraten, indessen werde ich mir dieses merken und in Rechnung stellen’ (Союз трех императоров <...> не держится на записанных обязательствах, и ни один из императоров не обязан позволить, чтобы остальные два императора имели перевес над ним в голосах. Нам всегда удалось избегнуть, когда возникает разногласие в мнениях между Австрией и Россией, составлять большинство двух против одного тем, чтобы определенно брали сторону одной из партий, даже тогда, когда наши желания бы нас в данном случае приближали скорее к одной из сторон, чем к другой <...> Тогда она (великая держава) может себе сказать при известных условиях: сделать такие уступки мне неприятно, но еще неприятнее по этому поводу поссориться с такой державой, как Германия, всё же я это себе замечу и занесу в счет) (von Bismarck Otto. Die gesammelten Werke. Berlin, 1924—1932. Bd.XI.S. 527).

253

13 (25) февраля 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 51—52 об. Ответ на письмо Тургенева от 11 (23) февраля 1878 г. (П.XII₁.280—281). Тургенев ответил 17 февраля (1 марта) 1878 г. (П.XIX₁.287).

¹ О беде, постигшей Э. Ф. Петерсен, см. письмо 252. Ее записка к Тургеневу неизвестна. В письме к Анненкову от 17 февраля (1 марта) Тургенев сообщил: ‘Завтра будут отправлены в Петербург письма (о девице Петерсен) к следующим лицам: Мухортовой, г-же Абазе, Плетневой, баронессе Раден и через И. П. Арапетова Милютиной (жене военного министра) — и завтра же Эмилия Федоровна получит от меня записочки с обозначением адрессов’ (П.XII₁.287, о том, что Э. Ф. Петерсен получила место гувернантки, в частности через Э. Ф. Раден, см. письмо 266). А в письме к жене от 12 (24) мая 1882 г. Анненков сообщает, что ей впоследствии удалось осуществить свое намерение выучиться на учительницу (см.: РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, л. 4).

² Речь, очевидно, идет о брошюре П. Ф. Алисова ‘Несколько слов о романе ‘Новь’ И. Тургенева’, вышедшей в Женеве в 1877 г. В письме от 11 (23) февраля Тургенев сообщил Анненкову: ‘Вообразите: наши ‘intransigeants’ в Швейцарии прислали мне сочувственный отзыв об этой столь раскассированной вещи!!’ (П.XII₁.280).

³ Имеется в виду статья М. А. Антоновича ‘Причины неудовлетворительного состояния нашей литературы’, опубликованная в ‘Слове’ (1878. No 2. Отд. II. С. 75—98), в которой опровергалось мнение, что в упадке литературы и критики повинны ‘Добролюбов и его друзья, извратившие дело Белинского’, в ней упоминается и Тургенев как критик Добролюбова. В этом же журнале была критическая статья по поводу воспоминаний С. А. Солнцевой-Засекиной (Арендт) о Ф. Лассале (BE, 1877, No 11) за подписью ‘Спирит’ и под названием ‘Лассаль с того света (Спиритический сеанс)’ (там же. Отд. II. С. 99—114).

254

20 февраля (4 марта) 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 53—54 об. Ответ на письмо Тургенева от 17 февраля (1 марта) 1878 г. (П.XII₁.287). Год устанавливается по связи с этим письмом. Тургенев на это письмо не ответил.

¹ О помощи Тургенева Э. Ф. Петерсен см. письмо 253, прим. 1. Ее записка к Тургеневу неизвестна.

² Сан-Стефанский договор между Россией и Турцией был подписан 19 февраля (3 марта) 1878 г. Главным русским представителем во время переговоров был Н. П. Игнатьев. А в письме к M. M. Стасюлевичу от 24 февраля (8 марта) Тургенев, приветствуя мир, замечает: ‘Как-то мы разделаемся с наследием войны — повсеместным тифом — и дождемся ли другого наследия: представительных учреждений и пр.’ (П.XII₁.291). О тифе среди раненых войск писалось как в русских, так и в европейских газетах (см., напр., сообщение из ‘Голоса’ в лондонской газете ‘The Times’ от 2 марта н. ст., с. 5). В той же газете в телеграмме корреспондента из Константинополя сообщалось о поведении войск, в частности: ‘The troops of both armies are still encamped side by side, and they stroll about together much more like brethren and allies than the Russians and Roumanians ever did on the lines around Plevna’ (Лагеря войск обеих армий все еще расположены бок о бок, и они прогуливаются вместе, будто они собратья и союзники, гораздо больше, чем когда-либо русские и румыны на линиях фронта около Плевны) (1878. 4 March. P. 5). О том, что Тургенев отсрочил свою поездку в Россию, см. письмо 251, прим. 1.

Бельгийским королем в 1878 г. был Леопольд II.

³ Имеется в виду критическая статья Евг. Маркова ‘Литературная летопись’ по поводу публикации ‘Новых писем А. С. Пушкина. Июль 1830—май 1836 г.’ в ‘Вестнике Европы’ (1878. No 1) под редакцией и с предисловием Тургенева. Марков называет публикацию писем ‘документом крайне печальным’, а по поводу предисловия пишет: ‘…почему же мы встречаем имя нашего Тургенева под жиденькою страничкою бесполезного и натянутого предисловия, а не в конце капитальной статьи, хотя бы о том же самом Пушкине’ (Голос. 1878. 9/21 февраля. No 40. С. 1—2). О фельетонной деятельности В. П. Буренина, Б. М. Маркевича и А. С. Суворина см. письма 171, прим. 2 и 224, прим. 2.

⁴ В феврале—марте 1878 г. в ‘Голосе’ печатались очередные части крупной статьи Е. Л. Маркова ‘Поэзия Некрасова’.

255

1 (13) марта 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 55—56. Тургенев на это письмо не ответил. Год устанавливается по содержанию.

¹ Князь Владимир Александрович Черкасский, член славянского комитета, который был ответствен за организацию гражданского управления на освобожденных болгарских землях, умер 19 февраля (3 марта) 1878 г., в самый день подписания Сан-Стефанского договора. Утин — скорее всего речь идет о Борисе Исааковиче Утине, юристе, профессоре Петербургского университета (см. письмо 71, прим. 3), сотруднике ‘Вестника Европы’. О его взглядах на ведение политики в России вспоминал Е. М. Феоктистов: ‘Правительство действовало до сих пор наугад, как бы в потемках, а Катков старается выработать и навязать ему определенную программу, к счастью, едва ли он в этом успеет’ (Феоктистов, с. 115).

² Речь идет о статье ‘Correspondance artistique de l’Indpendance’ Луи Виардо (за подписью ‘L. V.’), посвященной творчеству M. M. Антокольского и появившейся в бельгийской газете ‘Indpendance Belge’ (1878. 6 mars. P. 2). Статья должна была сделать некоторую рекламу русскому скульптору накануне парижской Всемирной выставки, на которой Антокольский выставлял три свои скульптуры, в частности ‘Христос перед судом народа’. Очевидно, по инициативе Тургенева Виардо посетил ателье Антокольского, чтобы дать совет, какую из двух видов статуи, бронзовую или мраморную, следовало послать на выставку (‘…по мнению Виардо, можно выставить обе статуи Христа, разумеется в разных комнатах’,— писал Тургенев Антокольскому 7/19 апреля 1878 г.— П.XII₁.306). В статье Виардо восхищался искусством скульптора и утверждал, что ‘nous sommes certains alors que, tout en tablissant sa propre renomme dans l’universel concours europen, sur trois uvres eminentes, M. Antokolsky fera grand honneur sa race et son pays’ (итак мы убеждены, что благодаря трем выдающимся произведениям г. Антокольский не только сделает себе имя в международном европейском конкурсе, но и сделает честь своей народности и своей стране). За ‘Христа перед судом народа’ Антокольский был награжден золотой медалью и Орденом почетного легиона (см.: Кузьмина Л. И. Тургенев и М. М. Антокольский // Т. сб., вып. 5, с. 395—397).

О статуе ‘Иван Грозный’ Виардо написал в своей статье: ‘… assis et pench, la tte basse, dans son large trne, mditant quelque atroce vengeance de despote, ressemble un tigre, qui, cach, dans son antre, pie la proie qu’il va dchiren> (сидя согнутый, спустив голову, на своем большом троне, обдумывая какую-нибудь ужасную месть деспота, (Иван Грозный) походит на тигра, который, спрятавшийся в своей пещере, зорко следит за жертвой, которую он растерзает).

³ О беде, постигшей Э. Ф. Петерсен, см. письмо 252.

⁴ Речь идет о возможности созыва конгресса (см. письмо 250, прим. 3, Берлинский конгресс открылся 1/13 июня 1878 г.). Не только Англия и Австро-Венгрия готовились к войне (см. письмо 257, прим. 3). И в России ее считали правдоподобной: 6 марта (ст. ст.) военный министр Д. А. Милютин записал в своем дневнике: ‘Англия делает новые затруднения относительно конгресса, очевидно, она вовсе не хочет, чтобы дело уладилось, а напротив того, решилась во что бы то ни стало на разрыв с нами. Государь и канцлер потеряли надежду на мирный исход дела <...>‘ (Милютин, т. 3, с. 28). А 15 марта сам Александр II телеграфировал главнокомандующему вел. кн. Николаю Николаевичу: ‘Разрыв с Англией почти неизбежен. Мы должны неотлагательно все приготовить к решительным действиям <...>‘ (цит. по: Татищев, т. 2, с. 479).

256

10 (22) марта 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 57—58 об. Тургенев ответил 20 марта (1 апреля) 1878 г. (П.XII₁.300). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ О Э. Ф. Петерсен см. письма 252, 253, прим. 1 и 254.

² Имеется в виду повесть А. Н. Луканиной ‘Любушка. Святочный рассказ из ночных дум старой няни’, которая вышла в третьем номере ‘Вестника Европы’ за 1878 г. по ходатайству Тургенева. Еще в письме от 11 (23) февраля 1878 г. Тургенев писал: ‘С нетерпеньем буду ждать Вашего отзыва о Луканиной’ (П.XII₁.280). Получив настоящее письмо Анненкова, Тургенев ему сообщил в письме от 20 марта (1 апреля): ‘Я прочел Луканиной Ваш — в сущности — благоприятный отзыв. Она очень была довольна’ (П.XII₁.300).

³ В ответе от 20 марта (1 апреля) Тургенев заметил: ‘… все эти дни собирался к Вам писать — да как-то скверно было на душе — и не хотелось брать перо в руки. Впрочем, мое молчание не от болезни происходит: я достаточно здоров’ (П.XII₁.300). Однако 7 (19) апреля очередной припадок подагры принудил Тургенева лечь в постель (см.: П.XII₁.306).

257

23 марта (4 апреля) 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 59—60 об. Ответ на письмо Тургенева от 20 марта (1 апреля) 1878 г. (П.XII₁.300). Год устанавливается по связи с этим письмом. Тургенев на это письмо не ответил.

¹ В письме к Анненкову от 20 марта (1 апреля) 1878 г. Тургенев жаловался: ‘А важно то, что с нашими бедными деньгами становится — и что еще будет, когда возгорится эта новая неизбежная война с Англией. Пойдем мы по миру с Вами, друг Павел Васильевич. Я уж и так решился продать все свои картины с аукционного торга, хоть что-нибудь вернуть из безумно просоренных денег!’ (П.XII₁.300). О тургеневском собрании картин и распродаже этого собрания см.: Miquel Pierre. 1) Les matres du paysage franais dans la collection de Tourgueniev // CahTVM, No 5, 1981, p. 120—138, 2) Emile Bergerat et la vente de la collection de peinture de Tourgueniev // CahTVM, No 7, 1983, p. 160—173. Каталог продажи см.: Описание материалов, с. 217—244.

² О том, что Анненков переселился в Брюссель из-за качества образования в этом городе, см. письма 238 и 240. Очевидно, благодаря отстранению угрозы новой войны (см. письмо 261) Анненков не был принужден покинуть Брюссель.

³ Еще 8 марта (н. ст.) 1878 г. британское правительство изложило условия для своего участия в европейском конгрессе по вопросам ‘Восточной войны’, настаивая на том, чтобы весь Сан-Стефанский договор подвергся обсуждению на конгрессе. В сущности требовалась отмена всех пунктов договора. Еще 1 марта (ст. ст.) русский военный министр Д. А. Милютин заметил: ‘Каждый пункт договора подаст повод к придиркам и возражениям со стороны наших недоброжелателей на конгрессе’ (Милютин, т. 3, с. 26). Как сообщил британский премьер-министр в письме к королеве Виктории, на собрании кабинета министров 27 марта обсуждались и были одобрены меры приготовления к войне: ‘immediately calling out the Reserves, which will place immediately at our command two corps d’arme, and at the same time will direct the Indian Government to send out a considerable force, thro’ the Suez Canal, and occupy two important posts in the Levant, which will command the Persian Gulf and all the country around Bagdad, and entirely neutralize the Russian conquests and influence in Armenia’ (срочный созыв резервистов, что нам даст к непосредственному распоряжению два армейских корпуса, и одновременная инструкция индийскому правительству выслать значительные военные силы через Суэцкий канал, оккупация двух важных мест на Леванте (Кипр и Искендерон.— Ред.), которые будут контролировать Персидский залив и всю территорию около Багдада и полностью нейтрализировать русские завоевания и влияние в Армении) (Buckle George Earle. The Life of Benjamin Disraeli, Earl of Beaconsfield. London, 1920. Vol. VI. P. 262). Это решение привело к тому, что министр иностранных дел лорд Дерби вышел из состава кабинета. Только первая из назначенных мер тогда же была объявлена в парламенте 28 марта (н. ст.) (см.: The Times. 1878. 29 March. P. 9). О перевозе войск из Индии стало известно только 18 апреля (н. ст.), причем даже не в парламенте, а через несколько часов после начала перерыва для пасхальных праздников (см.: The Times. 1878. 19 April. P. 9).

⁴ В письме к Анненкову от 20 марта (1 апреля) Тургенев сообщил: ‘Но вот беда: Стасюлевич мне пишет, что его за ‘Любушку’ (А. Н. Луканиной. — Ред.) призывали и делали внушения… что должно невыгодно отразиться на следующих произведениях того же автора’ (П.XII₁.300).

⁵ Имеются в виду ‘Внутреннее обозрение’ в ‘Вестнике Европы’ (1878. No 3), принадлежащее, очевидно, Л. А. Полонскому, и статья ‘Прерванная переписка’ в ‘Слове’ (1878. No 3), подписанная псевдонимом ‘Бывалый публицист’. Направление статьи в ‘Вестнике Европы’ обозначено выделенными в начале заглавиями: ‘После войны’, ‘Слабость наших предварительных сведений и неверность расчетов’, ‘Технические недостатки в военном деле’. В статье, в частности, писалось: ‘Каковы бы ни были те внешние приращения, которые принесет нам нынешняя война, надо надеяться, что и уроки ее не пройдут для нас бесследно. Надо стараться выяснить их себе и помнить твердо, не давая никакому обольщению окончательными успехами отводить нам глаза от выступивших наружу недостатков. Никак не следует забывать, что в июле и в августе в мыслящем обществе только и говорилось именно об оказавшихся недостатках’ (с. 382).

Первое место в передовых статьях ‘Московских ведомостей’ (принадлежащих М. Н. Каткову) в феврале-марте 1878 г. занимала оживленная борьба с передовыми статьями главных европейских газет, и в первую очередь с лондонской газетой ‘The Times’. За этой борьбой стояла борьба с европейскими правительствами за интересы России, будто недостаточно защищаемые русским же правительством: ‘Будет или не будет войны?… Но вопрос совсем не в этом. Вопрос в том, удастся или не удастся общипать нас без войны. Зачем война, если можно легчайшим способом достигнуть тех же результатов?’ (6 марта ст. ст., No 61 — Катков, 1878, с. 112), ‘Мир, заключенный в Сан-Стефано, есть действительно мир, достойный России, потому что и дело, которое им увенчивается, есть поистине великое и славное дело, и наш мир не выше, а разве ниже нашей войны. Россия обнаружила величайшую умеренность в момент полного торжества над поверженным во прах неприятелем. Она ограничилась только крайне необходимым и выговорила лишь то, без чего все предпринятое дело не имело бы смысла’ (9 марта ст. ст., No 64 — Катков, 1878, с. 118), ‘Теперь от нас требуется живая чуткость, предусмотрительность, решимость, обдуманность и вместе быстрота действий, прежде всего требуется не действовать по программе наших врагов в надежде ублажить их. Во имя России, во имя великодушного, преданного, готового на все жертвы народа, во имя этих героев, которые так обильно напоили своею кровью поля недавней брани, должны мы решительно изгнать иностранные взгляды из нашей политики…’ (14 марта ст. ст., No 69 — Катков, 1878, с. 127).

⁶ Речь идет о видных государственных деятелях, проявивших себя в период русско-турецкой войны и в связи с политическим положением дел внутри России (М. X. Рейтерн — министр финансов, Д. А. Милютин — военный министр, кн. А. М. Горчаков — государственный канцлер и министр иностранных дел, Е. И. Ламанский — товарищ управляющего Государственным банком, Ф. Ф. Трепов — петербургский градоначальник, гр. Петр А. Шувалов, бывший шеф жандармов, русский посол в Лондоне). Сомнение в компетентности некоторых министров существовало даже в их среде. 30 марта (ст. ст.) Д. А. Милютин, часто в своем дневнике жалуясь на ‘старческое слабоумие’ А. М. Горчакова, заметил: ‘С кн. Горчаковым нет возможности обсуждать дело, он не слушает, не усваивает себе того, что ему говорят, и привык перебивать своего собеседника на первых словах, не входя вовсе в существо предмета. Можно ли ожидать чего-нибудь хорошего для России от такого представителя ее интересов на конгрессе?’ (Милютин, т. 3, с. 39).

258

9 (21) апреля 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 61—62. Тургенев ответил 11 (23) апреля 1878 г. (П.XII₁.308). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ В ответном письме от 11 (23) апреля 1878 г. Тургенев сообщал: ‘Ваше письмо застало меня в постели, куда меня снова (на сколько времени — неизвестно) уложила подагра <...> Предполагал я выехать отсюда тотчас после 15-го мая (дня открытия живописной выставки) — но теперь я, как Сократ, знаю только то, что ничего не знаю <...> Что же касается до Международной выставки, то я полагаю, хоть и далеко не всё будет готово к 1-му маю, однако открытие будет серьезное. Но вернее приехать неделю спустя’ (П.XII₁.308).

Открытие ежегодной художественной выставки (Salon) было отложено с 15 на 24 мая н. ст. (см.: П.XII₁.313). Международная выставка действительно открылась 1 мая н. ст. (‘Среда, 1-го мая 78. 2 часа. В эту минуту пушки гремят, любезный П. В., в честь открытия выставки’, — там же), но 20 мая (н. ст.) Тургенев писал M. M. Стасюлевичу: ‘Наша, русская, еще не открыта — запоздала, как оно следовало ожидать’ (П.XII₁.323). Анненков прибыл в Париж именно 20 мая вечером (там же).

² О деле В. И. Засулич см. письмо 251, прим. 4. Приговором суда присяжных В. И. Засулич была оправдана 31 марта (12 апреля) 1878 г. Как процесс, так тем более приговор вызвали большой резонанс не только в России, но и за границей (см., напр., письмо 260, прим. 2). 2 апреля (ст. ст.) Д. А. Милютин записал в своем дневнике: ‘К общему удивлению суд оправдал, а, вследствие этого, собравшаяся на улице толпа произвела демонстрацию в честь преступницы и ее защитника. Уличный беспорядок кончился несколькими выстрелами из толпы, которая после того разбежалась, а на месте остался убитый молодой человек и раненая девушка <...> Вся публика разделилась на два лагеря: весьма многие, если не большинство, пришли в восторг от оправдательного решения суда, другие же скорбели о подобном направлении общественного мнения. Всякое подобное дело возбуждает в обществе толки и протесты, с одной стороны, против нового нашего судопроизводства и в особенности против института присяжных, а с другой стороны, против произвола и самодурства административных властей’ (Милютин, т. 3, с. 41).

Константин Николаевич Юханцев, чиновник особых поручений Министерства финансов, был осужден за хищение кассы ‘Общества взаимного поземельного кредита’ (см.: СПб. вед., 1878, 18/30 апреля, No 63).

О студенческих беспорядках в Москве в Охотном ряду см.: Моск. вед., 1878, 4 апреля, No 87, СПб. вед., 1878, 6, 7 и 19 апреля, No 95 и 96. ‘В Москву, в пересыльную тюрьму, были перевезены 15 студентов Киевского университета, высланные за волнения. Московское студенчество, организованное ‘Землей и Волей’, устроило демонстрацию. Сопровождавшие кареты с осужденными демонстрантами около университета были зверски избиты обитателями торговых рядов — мясниками, зеленщиками и прочими лавочниками’ (Твардовская В. А. Идеология пореформенного самодержавия (М. Н. Катков и его издания). М., 1978. С. 175).

³ 1 апреля (н. ст.) новый британский министр иностранных дел лорд Солсбери издал новую циркулярную депешу, в которой снова объявил, что Великобритания не примет участие в конгрессе, если русское правительство не согласится на то, чтобы все пункты Сан-Стефанского договора обсуждались на нем. Русское правительство долго не отвечало на это требование. Так как конгресс должен был состояться в Берлине под управлением Бисмарка, в России было решено обратиться к немецкому канцлеру и непосредственно к императору Вильгельму с просьбой произвести на Англию давление. Но из-за отсутствия Бисмарка в Берлине (под предлогом нездоровья) из этой инициативы ничего не вышло. Согласия Англии на конгресс (благодаря уступкам по почти всем пунктам) добился посол в Лондоне граф Петр Андреевич Шувалов во время ‘тайных’ переговоров с лордом Солсбери, закончившихся 18 (30) мая 1878 г. (см.: Татищев, т. 2, 484—486, Cecil Lady Gwendolin. Life of Robert, Marquis of Salisbury. London, 1921. Vol. 2. P. 252—255).

⁴ 27 марта (ст. ст.) Д. А. Милютин записал в своем дневнике: ‘…получена из Берлина телеграмма о предложении, сделанном князем Бисмарком, войти в переговоры с лондонским кабинетом об удалении английского флота из Мраморного моря с условием, чтоб и мы отвели наши войска от Константинополя так, чтобы они были в стольких же часах пути от турецкой столицы, как и флот английский. Предложение это было единогласно одобрено, <...> Впрочем, мы все заметили, что при более точном определении условий должно оказаться недоразумение: если английский флот выйдет даже из Дарданелл, напр. к Безике, то все-таки он будет от Босфора в каких-нибудь 30 или 36 часах пути, наши же войска и в теперешних позициях находятся от берега Босфора в 40 часах, следовательно, им не пришлось бы вовсе отходить назад’ (Милютин, т. 3, с. 36—37). 28 марта он записывает: ‘После доклада был у вел. кн. Константина Николаевича, который желал переговорить о предложенном образовании в случае войны особого вида каперства, посредством частных судов русских с некоторыми только атрибутами военными, под названием ‘морского ополчения» (там же, с. 38). Об индийских войсках см. письмо 257, прим. 3.

⁵ В своем ответе от 11 (23) апреля Тургенев замечал: ‘О том, что происходит внутри России, лучше ни слова, скажу только, что давно ничто не возбуждало во мне такого негодованья, как статьи Каткова, Любимова и др. в ‘М. В.’! ‘Cela fait tache sur la boue’ [Это оставляет пятна даже на грязи], как говорил Ривароль. Рано мы с Вами родились, любезный П. В., мы увидим только одни безобразия нарождающегося нового времени — а что оно нарождается — в этом я не сомневаюсь’ (П.XII₁.308, 651).

259

16 (28) апреля 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 63—64 об. Ответ на письмо Тургенева от 11 (23) апреля 1878 г. (П.XII₁.308). Тургенев ответил 19, 20 апреля (1, 2 мая) 1878 г. (П.XII₁.313). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ О припадке подагры у Тургенева и о выставках см. письмо 258, прим. 1. В ответном письме 19 апреля (1 мая) Тургенев писал: ‘А уж как мне хочется толковать с Вами — этого Вы представить не можете!’ А на следующий день добавил: ‘…моим ногам как будто несколько полегче’ (П.XII₁.313).

² В письме от 19 апреля (1 мая) Тургенев также признался в чувстве разочарования: ‘Надо также надеяться, что к 1/13-му мая война с Англией будет объявлена и прекратится наконец это жарение на медленном огне, которое должно наконец свести нас ‘на нет» (П.XII₁.313).

³ О деле и приговоре В. И. Засулич см. письма 251, прим. 4 и 258, прим. 2. В своем ответе от 20 апреля (2 мая) Тургенев советовал: ‘Прочтите статью о ‘Вере Засулич’ в майской книжке ‘Revue des 2 Mondes’. Курьезно’ (П.XII₁.313, см. письмо 260, прим. 2).

⁴ Об Э. Ф. Петерсен см. письма 252 и 253, прим. 1.

⁵ Анненков намекает на экономическое положение в России и на падение курса русского рубля (который упал более чем на 40 %) в связи с угрозой новой войны с Англией (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 213).

M-me Victoria из Виндзора — английская королева Виктория.

⁶ К. Н. Юханцев действительно был братом Александры Николаевны Мухортовой (урожд. Юханцевой), знакомой Тургенева. См. о нем письмо 258, прим. 2.

Газета ‘Северный вестник’ (раньше ‘Судебный вестник’), издателем которой был Е. В. Корш и негласным редактором В. Ф. Корш, была запрещена в апреле 1878 г. за статью о деле В. И. Засулич (см.: Русск. периодич. печать, с. 582 и П.XII₁.582 и 624).

260

23 апреля (5 мая) 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 65—66 об. Ответ на письмо Тургенева от 19, 20 апреля (1, 2 мая) 1878 г. (П.XII₁.313). Тургенев ответил 24 апреля (6 мая) 1878 г. (П.XII₁.315). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ О том, что открытие ежегодной художественной выставки (Salon) отложилось, и об открытии Всемирной выставки см. письмо 258, прим. 1. 24 апреля (6 мая) Тургенев ответил: ‘Ан будь по-вашему! Приезжайте к 20-му (но не позже!). К тому времени и наша русская выставка поспеет, и ноги мои поправятся (я уже начинаю брести по комнате без костылей), и русско-восточный вопрос разрешится хвостоподжатием извне — и аракчеевщиной наголо — внутри’ (П.XII₁.315). Анненков действительно приехал в Париж вечером 20 мая (н. ст.) и остался по 5 июня (см.: П.XII₁.323 и 326).

² По совету Тургенева (см. письмо 259, прим. 3) Анненков прочитал статью Г. Вальбера (псевд. В. Шербюлье): Valbert G. Le Proc&egrave,s de Vera Zassoulitch // Revue des Deux Mondes. 1878. T. 27. 1 mai. P. 216—227.

³ О ‘г-же Кулишевой’ Тургенев написал Анненкову в письме от 24 апреля (6 мая): ‘Что касается до г-жи Кулешовой Елены, коей настоящее имя Анна Михайловна (на самом деле Моисеевна. — Ред.) Макаревич — то это молодая, недурная, очень ограниченная и очень бойкая бакунистка или, как говорят теперь, ‘вспышецница’ (от слова: ‘вспышка’), проповедующая, что не надо учить, а подымать и зажигать народ и т. д. Говорит она очень хлестко, как любой русский журнал — и, я полагаю, равно способна на глупость и на самопожертвование. Явление недюжинное — но не необыкновенное. Я совсем ее не знал, но по просьбе Лаврова и др. поручился за нее перед juge d’instruction в том, что она не убежит (что, однако, не помешало ей посидеть в предварительной тюрьме) — а когда распространился слух о выдаче ее нашему правительству, написал кн. Орлову письмо, в котором убеждал его, как патриот, не совершать подобной глупости, что и было исполнено <...> Журналы рассказывают, будто я присутствовал рядом с ней на процессе Коста — но я, конечно, там не был. Вероятно, за меня приняли Лаврова, который так же сед и так же бородаст, как я’ (П.XII₁.315). Судился Андреас Коста (Costa), секретарь М. А. Бакунина.

⁴ Имеется в виду статья Вальдемара Каверау: Kawerau Waldemar. Iwan Turgenjew. Ein Beitrag zu seiner Charakteristik // Unsere Zeit. 1878. Bd. XIV. S. 604—613. Как свидетельствует письмо от 24 апреля (6 мая) Тургенев тоже узнал об этой статье из ‘Нового времени’.

⁵ А. М. Горчаков, так же как и Тургенев, страдал подагрой.

261

27 апреля (9 мая) 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 67—68 об. Ответ на письмо Тургенева от 24 апреля (6 мая) 1878 г. (П.XII₁.315). Тургенев ответил 1 (13) мая 1878 г. (П.XII₁.319). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ О том, что Тургенев одобрил намерение Анненкова приехать в Париж 20 мая (н. ст.), см. письмо 260, прим. 1. Владельцем гостиницы ‘Htel de Calais’ в это время был Л. Хаузер (Hauser).

² О переговорах графа Петра Андреевича Шувалова с английским министром иностранных дел лордом Солсбери см. письмо 258, прим. 3.

³ Биконсфильд — английский премьер-министр Бенджамин Дизраэли, с 1876 г. граф Биконсфилд (Earl of Beaconsfield).

Речь идет о получивших повышение в чинах к Пасхе 1878 г. (см. Указ от 16 апреля — Моск. вед., 1878, 18 апреля, прилож. к No 99): Краснокутский Николай Александрович, адъютант вел. кн. Николая Николаевича, петербургский градоначальник Федор Федорович Трепов, в которого стреляла В. И. Засулич (см. письмо 251, прим. 4), Петр Павлович Альбединский, в 1874—1880 гг. виленский, ковенский и гродненский генерал-губернатор и командующий войсками Виленского военного округа, брат Анненкова — Иван. Чиновник особых поручений, статский советник Новиков (возможно, речь идет о дипломате Евгении Петровиче Новикове) получил орден св. Станислава 1-й степени.

Тютчев — знакомый Тургенева и Анненкова Николай Николаевич Тютчев.

⁵ О ‘выговорах’ по поводу повести А. Н. Луканиной см. письмо 257, прим. 4. Речь идет о главах VII и VIII ‘Современной идиллии’ M. E. Салтыкова (ОЗ, 1878, No 3, где вышли под номерами V и VI). В VIII главе приводится ‘Устав о благопристойном обывателей в своей жизни поведении’ (см.: Салтыков-Щедрин, т. 15|, с. 80—97 и 335—338).

262

3 (15) мая 1878. Брюссель

Местонахождение автографа неизвестно. Печатается по изданию: Труды ГБЛ, с. 128. Ответ на письмо Тургенева от 1 (13) мая 1878 г. (П.XII₁.319). Год устанавливается по связи с этим письмом. Тургенев на это письмо не ответил.

¹ В письме от 1 (13) мая 1878 г. Тургенев писал: ‘Превосходно: будем ждать, любезный П. В. Но как же это Вы? Называете гостиницу, где намерены остановиться — а в какой она улице? Я мог бы заехать и предварить хозяев. Проклятая подагра всё еще держит мои ноги: слабы они и гнилы донельзя <...>‘ (П.XII₁.319). Телеграмма Анненкова по поводу гостиницы неизвестна.

² Из письма Тургенева к брату от 8 (20) мая выходит, что к тому дню, ‘встав на ноги (что до сих пор было почти невозможно, по случаю подагры)’, он стал снова выезжать (см.: П.XII₁.323), но неизвестно, отужинали ли вместе друзья в тот вечер.

263

26 мая (7 июня) 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 69—70 об. Тургенев на это письмо не ответил. Год устанавливается по содержанию.

¹ 25 мая (6 июня) 1878 г. Тургенев писал M. M. Стасюлевичу: ‘… вчера я проводил Анненкова обратно в Брюссель. Он провел в Париже две недели — и, кажется, остался доволен своей поездкой, хотя не прошло ни одного дня без дождя’ (П.XII₁.326). Еще 18 (30) мая сам Анненков писал тому же Стасюлевичу из Парижа: »Выставка’ Республики превзошла все бывшие Выставки, да вряд ли когда что-нибудь подобное ей явится и в будущем на свете <...> Ах, если бы мне лет 30 с плеч и с сохранением старой охоты болтать — какие бы я Парижские письма стал писать Вам — не чета тем, которые были напечатаемы некогда в Отеч. зап. и Современнике и которых Вы не знаете и не стоит знать <...> Послезавтра уезжаю назад в Брюссель (старый адрес), унося воспоминание о таких всесветных чудесах искусства, промышленности, изобретательности людской и труда, громадного труда, каких 5-и жизней Мафусаиловских не достаточно было бы обозреть в отдельности, а здесь они все сами приехали к тебе под нос — удостойте, дескать, государь мой, взгляд кинуть — много обяжете! И вообразите — мы еще ломаемся: ‘много больно Вас — подавайте только тех, что из ряда вон’. Да и эти оказываются еще слишком в большом количестве, так что голова притупила и ноги дергает судорогой от усталости’ (Стасюлевич, т. 3, с. 355—356).

² Скорее всего, имеются в виду парижский шоколад Ф. Марки (F. Marquis, Fabricant de chocolates, passage des Panoramas) и конфеты известной фирмы Сиродэн-Рейнхарт (Siraudin-Reinhart, confriseur).

³ О пьесе Н. Я. Соловьева и А. Н. Островского ‘Женитьба Белугина’ см. письмо 250, прим. 7. Анненков сравнивает ее с комедией В. Шекспира ‘Укрощение строптивой’ (The Taming of the Shrew — ок. 1593).

264

11 (23) июня 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 71—72 об. Тургенев ответил 14 (26) июня 1878 г. (П.XII₁.333). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ В письме от 14 (26) июня 1878 г. Тургенев писал Анненкову: ‘Я, точно, виноват перед Вами, и хотя хлопоты по конгрессу, президентство (!!), беспрестанные разъезды и пр. могут до некоторой степени служить извинением — однако все-таки!’ (П.XII₁.333). О поездке Анненкова в Париж см. письмо 263, прим. 1.

² Тургенев был избран вице-президентом Международного литературного конгресса, который открылся в Париже 11 июня (н. ст.) 1878 г. и на котором обсуждались в первую очередь авторские права. На пленарном формальном заседании 18 июня он произнес короткую речь, которая была напечатана на следующий день в газетах. В начале этой речи (которая следовала за несколько высокопарной речью почетного председателя В. Гюго), за которую некоторые русские упрекали его в низкопоклонстве перед французами, Тургенев сказал: ‘Je me bornerai un rapprochement significatif, qui prouvera des relations constantes entre nos deux peuples et la grande influence que le gnie de la France a exerce de tous temps sur la Russie’ (Я ограничусь несколькими сопоставлениями, доказывающими постоянно существовавшую связь между нашими двумя народами и то большое влияние, которое французский гений оказывал во все времена на Россию) (C.XV.53, 54, подробнее о конгрессе и о роли Тургенева см.: Waddington Patrick. I. S. Turgenev and the International Literary Congress of 1878 // NZSJ, 1983, p. 37—70). В письме от 14 (26) июня Тургенев уверял Анненкова: ‘Вреда нашим переводчикам и нашей литературе мы не причиним <...> в руки мы ей (Франции. — Ред.) все-таки не дадимся — да, если бы захотели, правительство наше, разумеется, и ухом не поведет’ (П.XII₁.333). В том же письме он сообщил: ‘я же конца этой комедии не дождусь и уеду в субботу в Карлсбад <...>‘. Однако Тургеневу пришлось еще раз отстрочить свой уже много раз отстроченный отъезд в Россию. Он уехал лишь 21 июля (2 августа) и должен был отказаться от намерения лечиться в Карлсбаде (см.: П.XII₁.335 и 337).

³ 2 июня (н. ст.) 1878 г. в Вильгельма I выстрелил Карл-Эдуард Нобилинг (Nobiling), второе покушение на немецкого императора в течение одного месяца.

⁴ По Сан-Стефанскому договору создавалось большое Болгарское княжество. Этот пункт вызвал чуть ли не самые сильные возражения со стороны противников договора. Еще до Берлинского конгресса, во время переговоров П. А. Шувалова с лордом Солсбери (см. письмо 258, прим. 3), Россия согласилась на деление Болгарии на северную и южную части, границей между которыми служили Балканы, и благодаря отторжению Македонии без выхода к Эгейскому морю. Турция должна была вывести свои войска из обеих частей, но на Берлинском конгрессе пришлось уступить и по этому пункту и Турции разрешилось сохранить, под некоторыми условиями, войска в южной части вплоть до Балкан (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 211, 214—216, Татищев, т. 2, с. 465, 494—495).

⁵ Это были не единственные слухи о бесчестности вел. кн. Николая Николаевича, главнокомандующего русскими войсками на Балканах во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. В своих воспоминаниях Е. М. Феоктистов пишет о сделках, связанных с концессиями на железные дороги, и об участии в них вел. кн. Николая Николаевича: ‘Конечно, Николай Николаевич старший непроходимо глуп, но, казалось бы, не надо особенно глубокого ума, чтобы усвоить себе хоть самые элементарные понятия о чести. По глупости он только говорил откровенно о том, что тысячи других делали втихомолку <...> Действительно, безнравственность была поразительная, она сделалась таким обычным явлением, что многие, даже весьма порядочные люди перестали возмущаться ею, относились к ней как к чему-то такому, с чем нужно поневоле мириться’ (Феоктистов, с. 293). А в 1880 г. племянник великого князя, будущий Александр III, выразился так о своем дяде: ‘Если бы Николай Николаевич не был просто глуп, я бы прямо назвал его подлецом’ (Красный архив. 1925. Т. VIII. С. 111). Сравнивая племянника с дядей, Тургенев писал Анненкову 27 октября (8 ноября) 1879 г.: ‘Недавно за завтраком у Орлова познакомился с цесаревичем и с его женой. Он мне нравился: честное и открытое лицо. А впрочем… Но что такое фельдмаршал Николай Николаевич!! (Мне и с ним пришлось познакомиться…) Уму непостижимо’ (П.XII₂.162).

Екатерина Гавриловна Числова — артистка балета, с которой с 1865 г. у вел. кн. Николая Николаевича была связь (и четверо детей).

265

29 июня (11 июля) 1878. Бланкенберг

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 73—74 об. Неизвестно, ответил ли Тургенев на это письмо. Год устанавливается по содержанию.

¹ В это время Тургенев еще был в Париже (Буживале). Он уехал в Россию 21 июля (2 августа) (см.: П.XII₁.337).

² Шутливое название для М. Анштетт, у которой Анненковы жили в Баден-Бадене и раньше, в 1873 и 1874 гг. (см. письмо 159, прим. 1).

³ Об участии Тургенева в Международном литературном конгрессе в Париже см. письмо 264, прим. 2. Русская критика обвиняла Тургенева за его выступление на конгрессе. Так, напр., в фельетоне ‘По белу свету’ Евг. Марков писал, что Тургеневу следовало упомянуть также имена Л. Н. Толстого, А. Н. Островского, Н. А. Некрасова и M. E. Салтыкова-Щедрина ‘в качестве представителей самобытных жанров’ русской литературы (Голос. 1878. 17/29 июня. No 66, см.: С.XV.306—307). В письме к Анненкову от 14 (26) июня Тургенев признался: ‘Моя коротенькая речь имела здесь успех поистине неожиданный и незаслуженный. Очень чувствительна Франция и благодарна за всякую крупицу сахару, которую ей кладут в рот’ (П.XII₁.333). В тот же день он писал Н. В. Ханыкову: ‘Вы совершенно справедливо указали не некоторые натяжки в произнесенном мною комплиментике <...> но надо было всё подтянуть к 1678-му году. Что же касается до чина — то я вовсе не желал никого уколоть, а хотел только сказать, что литература наша настолько выросла в 1878-м году, что может говорить от своего чисто литературного имени — на парижском конгрессе’ (П.XII₁.334—335).

266

13 (25) сентября 1878. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 123—124 об. Ответ Тургенева неизвестен. Год устанавливается по содержанию.

¹ Тургенев вернулся в Буживаль из России 9 (21) сентября 1878 г. (см.: П.XII.356). В Париже он застал M. M. Стасюлевича, который уезжал в Берлин через Баден-Баден (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 358). А в письме к Л. Пичу от 26 сентября (8 октября) Тургенев извинялся, что по пути из России не повидался с ним: ‘… habe mich leider in Berlin nur ein paar Stunden aufhalten knnen, da ich dem dritten russischen Concert noch beiwohnen wollte’ (в Берлине же, к сожалению, смог задержаться лишь на несколько часов, так как хотел присутствовать на третьем русском концерте) (П.XII₁.358, 482). Речь идет о третьем из русских концертов под управлением Н. Г. Рубинштейна на парижской Всемирной выставке (см. также прим. 2).

Под ‘парижским Самистом’ возможно подразумевается парижский корреспондент Суворинского ‘Нового времени’, бойкий, за всем поспевающий Сергей Федорович Шарапов, писавший фельетоны под псевдонимом ‘Parisien’. В декабре 1877 г. Шарапов Тургеневу доставил некоторую неприятность, напечатав мнение Тургенева о герцоге де Бройли, высказанное в частном разговоре (см.: П.XII₁.629). Шарапов был членом русской делегации на Международном литературном конгрессе в Париже (см. о нем: Алексеев М. П. Виктор Гюго и его русские знакомства // Алексеев М. П. Русская культура и романский мир. Л., 1985. С. 455—459, Мостовская H. H. Тургенев и вечер памяти Некрасова в Париже // Література. Літературознавство. Життя. К 75-летию со дня рождения Марка Вениаминовича Теплинского. Івано-Франковск, 1999. С. 163—172). Самист — слово, очевидно, выдуманное Анненковым, возможно, от ‘самость’ (энергия, самоутверждение, индивидуальность и т. д. — см.: Даль, т. 4, с. 132).

² В No 908 от 8 сентября (ст. ст.) газеты ‘Новое время’ появилось пятое из семи ‘Писем из чужих краев’ В. В. Стасова, посвященное второму из русских концертов на парижской Всемирной выставке. В письме Стасов нападает на Н. Г. Рубинштейна в первую очередь за то, что он в программы концертов не включил сочинений ‘новой русской школы’, т. е. членов Могучей кучки: ‘Да, глубокую ошибку сделали распорядители Русского музыкального общества, выбрав такого ограниченного по понятиям и вкусам музыканта в капельмейстеры наших нынешних концертов в Париже. Никто менее г. Н. Рубинштейна для этого не годился. Как капельмейстер он очень посредствен, но эта беда еще не так велика, как та, что он поехал в Европу с твердым намерением представить нашу музыку в фальшивом и совершенно подтасованном виде’ (Стасов В. В. Статьи о музыке. М., 1976. Вып. 2. С. 347). В частности, Стасов негодовал на то, что Рубинштейн помимо ‘плохого ужасно ‘Вальса-каприса» своего брата ‘исполнил еще ‘Романс без слов’ Чайковского — жиденькое, золотушное подражание Шопену. Нужды нет, все-таки это были сочинения сочинителей консерваторских, а не этих проклятых самоучек и неслухов, новых русских музыкантов’ (там же, с. 353). В No 258 от 19 сентября (ст. ст.) ‘Санкт-Петербургских ведомостей’ Стасову возразил Н. Соловьев, что Рубинштейн на самом деле исполнил не подражание Шопену, а ноктюрн ре-бемоль мажор самого Шопена. Стасов оправдался в ‘Письме в редакцию’ ‘Нового времени’ (No 924 от 24 сентября), он допустил ошибку не по той причине, что его на концерте не было, а ‘во-первых, потому, что я не знал ни той, ни другой пьесы (о чем ничуть не сожалею даже и по сию минуту), во-вторых, потому, что так стояло на афишах <...> в-третьих, потому, что во всех русских концертах в Париже были играны пьесы только русских композиторов, а Шопен нисколько не русский, и г. Николай Рубинштейн должен был бы либо вовсе не играть его, либо объявить о том в афишах <...> Не я ли сам сказал печатно, что эта пьеса — плохое подражание Шопену. Значит, слышите ли, я Шопена узнал, но узнал тут плохого Шопена — плохою шопеновскою вещью я этот ноктюрн и продолжаю признавать и потому именно не знал и не желаю знать ее больше. Кроме одного или двух исключений, ноктюрны Шопена принадлежат к числу его слабых, сентиментальных, сладких, сильно итальянских вещей, <...>‘ (там же, с. 359).

³ Судя по письму 269, Тургенев Анненкову о поездке в Россию так ничего и не писал. Тургенев съездил в Россию преимущественно в связи с расстроенными своими делами ‘благодаря воровству Кишинского (бывшего его управляющего. — Ред.) и собственной моей глупости’, в частности надеясь на своего брата (см.: П.XII₁.347—348). Во время пребывания в России Тургенев возобновил давно разорванные отношения с Л. Н. Толстым (‘я рад тому, что возникшие между нами недоразумения исчезли так бесследно, как будто их никогда не было’ — П.XII₁.344) и А. А. Фетом (‘Старость только тем и хороша, что дает возможность смыть и уничтожить все прошедшие дрязги — и, приближая нас самих к окончательному упрощению, упрощает все жизненные отношения’ — П.XII₁.348).

⁴ Об Э. Ф. Петерсен см. письма 252 и 253, прим. 1. О графине Белосельской см. письмо 178, прим. 4.

⁵ По поводу справок у Н. А. Орлова о ‘романе Пушкина’ Тургенев ответил лишь 23 ноября (5 декабря) 1878 г.: ‘Я не забыл рекомендаций о ‘романе’ Пушкина — и непременно представлю Вам свои соображенья. Но надеяться при этом на Орлова нечего. Я сейчас его похвалил за щедрость… Это ему доступно, но что касается до всего прочего — он (между нами) совершенный пень. Во-первых, он едва ли что-нибудь знает о собственной фамилии, а во-вторых, он разделяет со многими другими русскими сановниками чувство ужаса и гадливости ко всему литературному’ (П.XII₁.388). Речь идет о набросках к ‘Русскому Пеламу’ Пушкина, и сведения нужны были Анненкову в связи с его работой ‘Литературные проекты А. С. Пушкина. Планы социального романа и фантастической драмы’ (BE, 1881, No 7). Так как в материалах Пушкина встречаются герои из высшего света, обозначенные инициалами ‘Ф. Ор.’ и ‘Ал. Op.’, Анненков справедливо предположил, что они имеют отношение к роду князей Орловых (см.: Пушкин 1937, т. 8, с. 973—976). В своей статье Анненков осторожно по поводу ‘Ф. Ор.’ писал: ‘Скажем теперь же, что это недописанное имя не должно давать повода к каким-либо догадкам о лице, под ним скрывающемся, потому что в сущности ни до кого не относится. Под ним собраны у Пушкина подвиги и черты множества светских кутил, которыми так обилен был век и которые, расточая безоглядно свою жизнь и свои силы, нередко доходили до уголовных преступлений’ (Анненков 1998, с. 334).

В письме к M. M. Стасюлевичу от 8 (20) октября Анненков объяснил по поводу нового адреса: ‘По полицейскому распоряжению я переменил адрес <...> Дом тот же, а улица и No дома приказано обозначать иначе’ (Стасюлевич, т. 3, с. 359).

⁶ Вернувшись с Берлинского конгресса, кн. А. М. Горчаков по нездоровью фактически отошел от управления Министерством иностранных дел и уехал в Германию »отдохнуть’ от своих подвигов’ (Милютин, т. 3, с. 82). В письме к M. M. Стасюлевичу от 16 (28) сентября 1878 г. Анненков писал: ‘Сегодня в 9 часов вечера прибывает к нам герм<анский> Император. Настроили мы цветочных арок, воздвигли пяток триумфальных ворот, множество вензелей и пустили даже пару фонтанов на неуказанных местах — и все это будет зажжено и освещено не существующими в природе огнями. Баден из кожи лезет, чтобы ослепить старика, да то же делают и мои малолетки, чтобы поскорее эту операцию узреть. Гармония, стало быть, полная в населении, хотя для поддержания ее — много прибывает солдат и полицейских из околотка, но тем лучше’ (Стасюлевич, т. 3, с. 358).

⁷ Парижским корреспондентом лондонской газеты ‘The Times’ был Анри Стефан де Бловиц (Biowitz), один из наиболее осведомленных журналистов того времени. Он представлял газету на Берлинском конгрессе, и окончательный текст договора был напечатан в ‘The Times’ в тот самый день, когда его подписывали. 7 сентября (н. ст.) 1878 г. в газете появилась статья о Бисмарке, основанная частично на интервью, которое брал Бловиц у немецкого канцлера в июле месяце. В одном месте статьи корреспондент цитирует Бисмарка по поводу министра иностранных дел России А. М. Горчакова, будто в 1875 г. Горчаков его, Бисмарка, обвинял в намерении нападать на Францию, но что Горчакову удалось отклонить опасность войны и таким образом сделаться ‘спасителем’ Франции (см.: The Times. 1878. 7 September. P. 8). Статья вызвала бурную реакцию везде в Европе, Бловица обвиняли в искажении слов Бисмарка, и ему пришлось не раз оправдываться. 14 сентября, например, он кончает свою очередную корреспонденцию так: ‘As to the role of saviour persistently attributed to Russia, it is an affair to be settled between the German chancellor, who says ‘No,’ and the Russian chancellor, who says ‘Yes.’ History cannot but gain by this controversy’ (Что касается роли спасителя, постоянно приписываемой России, то это дело, которое придется решать немецкому канцлеру, который утверждает ‘Нет’, с русским канцлером, который утверждает ‘Да’. История может только выиграть от этой полемики) (The Times. 1878, 14 September. P. 5, об этом и о том, что этот эпизод привел к изменению в отношении Бисмарка к России, см.: Татищев, т. 2, с. 107—113).

267

27 сентября (9 октября) 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 75—76. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев ответил 25 октября (6 ноября) 1878 г. (П.XII₁.370—371). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ Письмо, полученное Анненковым по приезду в Брюссель, неизвестно.

² В своем ответе Тургенев объяснил: ‘Загадочность моих слов о скором нашем свидании разрешается просто: я до Нового года непременно желаю съездить в Голландию посмотреть Рембрандтов, понятное дело, что Брюссель лежит на дороге — а в Брюсселе сидите — или тоже лежите? — Вы — и потому как же нам не свидеться’ (П.XII₁.370). В Голландию Тургенев не ездил, а Анненкова в Брюсселе посетил на один день по пути в Россию 15—16 февраля (н. ст.) 1879 г. (см. П.XII₂.33).

³ Журнал ‘Община’ издавался в Женеве в 1878 г. (вышло 9 номеров) молодыми радикалами-эмигрантами, в частности последователями М. А. Бакунина. Среди участников были М. П. Драгоманов, С. М. Кравчинский (псевдоним Степняк) и др. Тургенев, по-видимому, журнал ‘Община’ получил от М. П. Драгоманова (см.: П.XII₁.245). В своем ответе Анненкову от 25 октября (6 ноября) Тургенев заметил: ‘А что у Вас сын нигилист — это в порядке вещей — и доказывает только то, что из него толк выйдет’ (П.XII₁.371).

268

28 октября (9 ноября) 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 77—78. Ответ на письмо Тургенева от 25 октября (6 ноября) 1878г. (П.XII₁.370—371). Тургенев ответил 15 (27) ноября 1878 г. (П.XII₁.381—382). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ Открытка Анненкова к Тургеневу неизвестна.

² 25 октября (6 ноября) 1878 г. Тургенев сообщил Анненкову, что в течение десяти дней был в Англии, с 7 (19) по 17 (29) октября: ‘…охотился. Был в Кембридже, был в Оксфорде, насмотрелся и нанюхался всякой всячины, убедился, что англичане несомненно великий и оригинальный народ (который до судороги нас ненавидит) — но вынес оттуда то чувство, что жить на почве этого ‘пышного острова’ — ни-ни! Не хотел бы — хоть и не могу не нахвалиться ласковостью приема’ (П.XII₁.370, см. также: Waddington, England, p. 226—248).

³ Аделина Патти (Patti) — выдающаяся оперная певица (сопрано).

О том, что Анненков общался с членами русского посольства в Брюсселе, свидетельствует его письмо к брату Ивану от 5 (17) апреля 1879 г.: ‘В понедельник я обедал у посланника, гр. Блудова, который расстроенным голосом прочел нам телеграмму от Горчакова, извещающую о 4 выстрелах в государя. На другой день собрались все в мундирах и фраках в посольской церкви на благодарственный молебен <...>‘ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 3 доп., ед. хр. 2, л. 7).

‘Королевский доктор’ — у бельгийского короля Леопольда II за время его долгого царствования было несколько врачей, возможно, что речь здесь идет о видном враче и профессоре медицины В. Роммеларе (Rommelaer).

⁴ Анненков откликается на намерение Тургенева съездить в Голландию посмотреть там картины Рембрандта (см. письмо 267, прим. 2).

Руисдаль (Рейсдаль), Хоббема, Винант — Анненков упоминает мастеров голландской пейзажной живописи XVII в., Саломона ван Рейсдаля (Ruysdael) и его племянника, Якоба, Мейндерта Хоббему (Hobbema) и Яна Вайнантса (Wijnants). Тургенев очень любил эту школу живописи, и в его личной коллекции было несколько картин этой школы, в частности один пейзаж-марина С. ван Рейсдаля (см.: Описание материалов, с. 221, No 41, см. также: П.XI.9 и П.XIII₂.37)

⁵ Венгерский король Матьяш Корвин (Хуньяди) (Matyas Hunydi) был покровителем искусств и наук и основателем одной из самых знаменитых библиотек XV в. (Bibliotheca Corviniana). Среди рукописей, изготовленных непосредственно для этой библиотеки, был католический требник (1485 г.), иллюстрированный миниатюрами флорентийского мастера Аттаванте дели Аттаванти (Attavante degli Attavante). Требник находится до сих пор в королевской библиотеке в Брюсселе (Bibl. Royale Albert I^er, MS 9008).

⁶ В своем письме от 25 октября (6 ноября) Тургенев писал, что от И. П. Арапетова ‘узнал я новость: дочь военного министра Милютина, Елизавета, ушла в монастырь! Вы ее знали? Можно ли было этого ожидать? Вот оно что значит — долгое сожительство с императрицей!’ (П.XII₁.370). Речь идет о Е. Д. Милютиной, которая была фрейлиной у императрицы Марии Александровны. О своем намерении ‘удалиться от света’ она объявила своей семье и императорской семье в сентябре 1878 г. и действительно уехала на некоторое время в Кострому (см.: Милютин, т. 3, с. 94). Однако уже в январе 1879 г. она просила разрешения ‘отправиться на нижнюю Волгу, чтобы от имени императрицы, председательницы Общества красного креста, помогать больным в местностях, где свирепствует эпидемия или, как многие называют, чума’, но ей было отказано (там же, т. 3, с. 110). Только после смерти императрицы она уехала в мае 1880 г. служить медсестрой при действующей армии в Закаспийском крае. Сблизившись там с С. В. Шаховским, уполномоченным Красного креста при Закаспийском отряде, она вышла за него замуж 29 мая (ст. ст.) 1881 г. (там же, т. 4, с.27, 77 и 83).

⁷ M. M. Стасюлевичу было отказано в издании газеты ‘Воскресенье’. В письме к редактору от 4 ноября (н. ст.) Анненков изумлялся: ‘Остается положить палец удивления в рот. Как? Нет такого жида и немецкого сапожника, который бы не получил право издавать русскую газету, как только пожелает того, а вот профессор и редактор журнала, читаемого и в Европе — еще не дорос до привилегии издерживать свои деньги на беседу с публикой чистым языком и дельным словом’ (Стасюлевич, т. 3, с. 360). В 1881 г. Стасюлевич получил разрешение на издание газеты ‘Порядок’, которую, однако, закрыли через год (см.: Русск. периодич. печать, с. 631, см. также письмо 301, прим. 3).

⁸ Речь идет о мемуарной статье Анненкова ‘Замечательное десятилетие’. В своем письме от 25 октября (6 ноября) Тургенев сообщал: ‘Кстати, Стасюлевич мне написал, что он выцарапал-таки у Вас Ваши воспоминания! Вследствие чего я хвалю. Хвалю, во-1-х) Вас, что Вы их написали, во-2-х) его, что он сумел их взять у Вас, в-3-х) опять-таки Вас, что отдали… Словом: хвалю, хвалю и хвалю! И с нетерпением жду появления’ (П.XII₁.371). Тургенев познакомился с теми частями воспоминаний, непосредственно касающимися его лично, в октябре 1879 г., до появления статьи в печати, и одобрил их (см. письмо 283, прим. 3).

269

19 ноября (1 декабря) 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 79—80 об. Ответ на письмо Тургенева от 15 (27) ноября 1878 г. (П.XII₁.381—382). Тургенев ответил 23 ноября (5 декабря) 1878 г. (П.XII₁.388—389).

¹ О том, что Анненков просил Тургенева написать о своих впечатлениях о России, см. письмо 266.

Русско-турецкая война 1877—1878 гг. имела катастрофические последствия для экономики России. Государству грозило банкротство и, несмотря на первоначальный подъем из-за казенных заказов на войну, возрастающая инфляция привела к кризису в промышленности и сельском хозяйстве и к продолжающемуся падению курса рубля (см.: Русск. рубль, с. 84—87). Еще 3 марта (ст. ст.) 1878 г. III Отделение доложило Александру II: ‘Бедствие народное действительно велико. Массы нищих по городам и селениям ходят толпами. В Калуге нищие открыто начинают ходить по городу целыми массами, несмотря на противодействие полицейских мер <...> Все элементы для недовольства заявляют себя чуть ли не на каждом шагу’ (цит. по: Ист. внеш. пол. России, с. 213).

² 13 октября (ст. ст.) Д. А. Милютин дал обширный обзор политических дел в своем дневнике: ‘В Румелии (название южной части Болгарии после разделения на Берлинском конгрессе, см. письмо 264, прим. 4. — Ред.) началась сильная агитация против европейской международной комиссии (по устройству Восточной Румелии. — Ред.). Агитация эта, направленная против основных положений Берлинского конгресса, не принесет делу болгарскому никакой пользы, а скорее повредит ему <...> Чем натянутее становились отношения Австрии к Порте, тем снисходительнее и милостивее венское правительство относилось к Черногории и Сербии. Не только оно обещало содействовать скорейшей передаче Подгорицы и Спужа черногорцам, но даже разрешило провоз в Черногорию оружия и патронов <...> Главным предметом, обращавшим на себя внимание Европы в последнее время, были дела афганские. Англия серьезно готовится к войне, печать европейская смотрит на это дело, как на прямой повод к войне между Англией и Россией’ (Милютин, т. 3, с. 97—98). Еще с 1860-х положение в Западном Китае, где восставало местное мусульманское население против центральных властей, волновало русское правительство. В 1871 г. русские войска заняли Илийский край, в 1878 г. было подавлено восстание в Джунгарии, в 1879 г. начались переговоры о возвращении Илийского края Китаю (см.: Ист. внеш. пол. России, с. 165—166, Милютин, т. 3, с. 149).

³ Первым секретарем русского посольства в Брюсселе в это время был В. Ширков. Еще сразу после окончания Берлинского конгресса Д. А. Милютин записал в своем дневнике 22 июля (ст. ст.) 1878 г.: ‘Общественное мнение в России настроено крайне враждебно правительству, особенно в Москве. Берлинский тракт возбуждает почти общее неудовольствие. Причиной тому можно считать разочарование. Ожидали чего-то колоссального, и когда мечты идеалистов не осуществлялись, когда явилась практическая действительность, все возопили на нашу дипломатию и на все правительство’ (Милютин, т. 3, с. 82).

⁴ В своем письме от 15 (27) ноября Тургенев сообщал: ‘Видел я картины (этюды и пр.) В. В. Верещагина. Замечательный, крупный, сильный — хоть и несколько грубоватый — талант. Он, говорят, собирается их выставить в Париже, прибавив и те, что принадлежат Третьякову в Москве: успех будет несомненный — именно теперь’ (П.XII₁.381). Парижская выставка картин В. В. Верещагина, преимущественно картин из его пребывания в Индии и из русско-турецкой войны, открылась 15 декабря (н. ст.) 1879 г. Тургенев принял в этой выставке живейшее участие и всячески поддерживал ее, в частности открытым письмом в газету ‘Le XIX^—^e Si&egrave,cle’ (см.: C.XV.181—182, см. также: Зильберштейн И. С. Тургенев и художник В. В. Верещагин (по новонайденным материалам) // ЛН, т. 73, с. 299—302 и 305—308).

⁵ Имеется в виду картина, сделанная по этюдам из путешествий Верещагина в Туркменистан, ‘Продажа ребенка-невольника’. Картина сейчас находится в Третьяковской галерее.

⁶ См. письмо 266, прим. 5.

⁷ В своем письме от 15 (27) ноября Тургенев сообщил Анненкову о смерти (3/15 ноября), отпевании и похоронах (15/27 ноября) известного востоковеда Н. В. Ханыкова (П.XII₁.381, см. также: П.XII₁.377).

270

27 ноября (9 декабря) 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 81—82 об. Ответ на письмо Тургенева от 23 ноября (5 декабря) 1878 г. (П.XII₁.388—389). Тургенев ответил 30 ноября (12 декабря) 1878 г. (П.XII₁.391—392). Год устанавливается по связи с этими письмами. После слов ‘9 декабря. Понедельник’ зачеркнуто: ‘Воскресенье’.

¹ В своем письме от 23 ноября (5 декабря) Тургенев обратился к Анненкову с просьбой: ‘…мы вздумали здесь устроить подписку на сооружение памятника Н. В. Ханыкову на его могиле <...> Не захотите ли и Вы пожертвовать? Франков 40 или 50? Скажите — и я Вас так и запишу’ (П.XII₁.388). Памятник был впоследствии заказан у M. M. Антокольского и открыт на парижском кладбище Пер Лашез (P&egrave,re Lachaise) 22 июня (4 июля) 1879 г. (см.: Розенфельд А. 3. Тургенев и Н. В. Ханыков // Тургенев и его современники. Л., 1977. С. 81—84, Халфин Н. А.₉ Рассадина Е. Ф. Н. В. Ханыков — востоковед и дипломат. М., 1977. С. 235, там же, на с. 233, воспроизведена фотография этого памятника).

² См. письмо 266, прим. 5.

³ Имеется в виду статья П. Д. Боборыкина о современных французских писателях ‘У романистов (Парижские воспоминания)’, опубликованная в ‘Слове’ (1878. No 11. Отд. II. С. 1—41), где упоминается и Тургенев. В ней Боборыкин описывает квартиру Тургенева в доме Виардо на улице Дуэ: ‘Верхний этаж состоит из комнат очень маленьких размеров, по крайней мере для нас, русских <...> Принимает И. С. обыкновенно в своей рабочей комнате. Она же служит ему и салоном. Это низковатая, не особенно светлая комната в два окна <...> Вообще весь кабинет не такой, в котором писалось бы удобно. В нем мало воздуха, негде почти расхаживать, особенно человеку таких крупных размеров, как И. С.’ (Боборыкин П. Д. Воспоминания. М., 1965. Т. 2. С. 369—370, о квартире см. также письмо 131, прим. 1). Сам Тургенев узнал о статье из фельетона В. П. Буренина в ‘Новом времени’ (1878. 17/29 ноября. No 978), подвергшего Боборыкина критике за ‘неприличные поступки <...> насчет домашней жизни французских беллетристов, неужели же он и меня подверг такому же зондированию? Ах он сукин сын’ (П.XII₁.391). В письме от 2 (14) декабря он благодарил Анненкова за высылку самой статьи: ‘только успел заглянуть — и вижу, что этот сплетник даже Григоровича за пояс заткнет!’ (П.XII₁.395).

⁴ Парижское книгоиздательство Этцель (Гетцель — Hetzel) ежегодно выпускало каталог детских и юношеских книг: ‘Catalogue de livres illustrs d’trennes l’usage des enfants, jeunes filles et jeunes gens’ (Каталог книг с иллюстрациями и новогодние подарки для детей, юниц и юношей).

⁵ В письме от 23 ноября (5 декабря) Тургенев сообщил: ‘Я все эти дни болел — не подагрой — а моей старой болезнью — раздражением пузыря и почек’ (П.XII₁.389).

⁶ В своем ответе от 30 ноября (12 декабря) Тургенев удивился: ‘Неужели Вы могли сомневаться в причине падения Тимашева? Слабость и распущенность — вот его грехи. А уж, кажется, с каким рвением он запрещал, стеснял — почти с таким же рвением, с каким лепил статуэтки и волочился за французскими девками… Вот подите же! Его заменит первый строгий генерал <...>, который сумеет ‘подтянуть’. В этом умении заключается теперь у нас вся государственная премудрость’ (П.XII₁.391). 27 ноября (9 декабря) 1878 г. А. Е. Тимашев был уволен с поста министра внутренних дел ‘по расстроению здоровья’.

⁷ В письме от 23 ноября (5 декабря) Тургенев заметил: ‘Насчет войны не беспокойтесь. Я знаю из вернейшего источника — из первейших рук — что государь и слышать о ней не хочет и требует мира — прежде всего. Впрочем, это подтверждается и его новейшей московской речью. Но и самый постыдный мир не поможет разорению — физическому и нравственному — нашего любезного отечества. Тут нужны другие меры… А какие? Ты, господи, веси!’ (П.XII₁.388). A 30 ноября (12 декабря) он ответил Анненкову: ‘Теперь, при наступлении мирных времен, в нашей прессе опять раздаются звуки лиры благоразумного прогресса! Но перемены, конечно, никакой не будет, как Вы совершенно справедливо заключаете. Будет стоять крепенький морозец — и старая Россия будет по прежнему кататься по установленному санному пути. А настанет оттепель — она поедет в телеге — и только толчков будет поболее. Другого зрелища наши глаза (Ваши и мои) не увидят — в этом мы можем быть уверены’ (П.XII₁.391, см. также письмо 284, прим. 4).

20 ноября (2 декабря) проездом в Петербург из Ливадии Александр II при обычном большом выходе в Московском Кремле выразил надежду, что мир с Турцией скоро будет подписан (см.: СПб. вед., 1878, 22 ноября/4 декабря, No 322). В тот же день Д. А. Милютин записал в своем дневнике: ‘…кн. Лобанов безуспешно домогается заключения с Портой окончательного мирного договора, Англия продолжает через Лайярда подстрекать турок к сопротивлению, Австро-Венгрия продолжает вести двуличную игру…’ (Милютин, т. 3, с. 104). Мир с Турцией был подписан 27 января (8 февраля) 1879 г. и 3 (15) февраля ‘обнародован высочайшим манифестом, в котором подробно изложены причины войны, весь ход ее и обстоятельства, приведшие к заключению Сан-Стефановского ‘предварительного’ договора и к соглашению их на берлинском конгрессе с международными обязательствами России с другими великими державами’ (Татищев, т. 2, с. 517).

271

4 (16) декабря 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 83—84 об. Ответ на письма Тургенева от 30 ноября (12 декабря) и 2 (14) декабря 1878 г. (П.XII₁.391—392 и 394—395). Тургенев ответил 11 (23) декабря 1878 г. (П.XII₁.396—397). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ Об этих книгах см. письмо 270, прим. 4 и 272.

² Эти фотографии детей Анненкова неизвестны.

³ Речь идет об очерках Г. Успенского ‘Из деревенского дневника (Очерк шестой и последний)’, напечатанных в ‘Отечественных записках’ (1878. No 11) под псевдонимом Г. Иванов. В письме к Анненкову от 2 (14) декабря Тургенев спрашивал: ‘Получаете ли Вы ‘Отечественные записки’? Прочтите в ноябрьском N-e ‘Из деревенского дневника’ Г. И. Успенского. Замечательно’ (П.XII₁.395).

⁴ Павел Иванович Шамшин был товарищем министра финансов и директором Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов.

Синеус (у Анненкова Свинус), Трувор — братья Рюрика.

Девизом редактора ‘Русского слова’ и ‘Дела’ Г. Е. Благосветлова было ‘Демократический принцип с социальным отрицанием существующего — единственное знамя нашей эпохи’ (Прохоров Г. Шестидесятые годы в письмах современника // Шестидесятые годы. Материалы по истории литературы и общественному движению. М., Л., 1933. С. 435).

⁵ Речь идет об историческом романе Д. Л. Мордовцева ‘Идеалисты и реалисты’, вышедшем в 1878 г., ‘Аристократия Гостиного двора. Картины нравов’, первый роман Н. К. Лебедева, вышедший в ‘Новом времени’ (1878) и отдельным изданием в 1879 г. под псевдонимом Н. Морской.

⁶ Анненков съездил в Россию только в мае 1880 г., чтобы участвовать в пушкинском празднике (см. письма 291, прим. 4 и 293, прим. 1).

272

14 (26) декабря 1878. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 85—86 об. Ответ на письма Тургенева от 4 (16) и 11 (23) декабря 1878 г. (П.XII₁.396—397). Тургенев ответил 20 декабря 1878 г. (1 января 1879) (П.XII₁.406-407).

¹ О книгах, подаренных Тургеневым детям Анненкова, см. письмо 270, прим. 4. В собрании Государственного литературного музея сохранилась одна книга, ‘Le Rhin allemand et l’Allemagne du Nord’ Ипполита Дюрана (Durand), с дарственной надписью Тургенева Павлику Анненкову от 1878 г. (см.: И. С. Тургенев. Рукописи, переписка и документы. М., 1935. С. 137—139).

² Тургенев кончил свое письмо к Анненкову от 4 (16) декабря 1878 г. словами: ‘А засим обнимаю Вас и всех Ваших. И все-таки: до скорого свидания’ (П.XII₁.396). А в письме от 11 (23) декабря, объясняя, почему он отослал книги для детей Анненкова с опозданием, Тургенев писал: ‘…причина замедления — сильнейшие припадки подагры, по милости которой я вот 6-й день лежу как пласт в постели и с трудом пишу Вам’ (П.XII₁.395). В ответном письме от 20 декабря 1878 г. (1 января 1879) Тургенев писал, что его здоровье поправилось: ‘хотя я еще ни разу не вышел из дому. Не могу расхаживать без костыля’ (П.XII₁.407). Тургенев приехал в Брюссель на один день 3(15) февраля 1879 г., по пути — через Берлин — в Россию (см.: П.XII₂.33).

³ Князь Петр Андреевич Вяземский умер в Баден-Бадене 10 (22) ноября 1878 г. Тургенев откликнулся на это событие в письме к Анненкову от 15 (27) ноября недружелюбно: ‘Ну, тут особенно, кажется, жалеть нечего. Прихвостень пушкинской эпохи — прихвостень и при дворе — таким и останется в памяти потомства — если только оно будет помнить о нем’ (П.XII 1.381). О ‘богоборческих мотивах’ и ‘кощунственных строках’ в поздних стихотворениях Вяземского см.: Гиллельсон М. И. П. А. Вяземский. Жизнь и творчество. Л., 1969. С. 347—348. Так, напр., в стихотворении 1871 г. он писал: ‘Жизнь так противна мне, я так страдал и стражду, / Что страшно вновь иметь за гробом жизнь в виду, / Покоя твоего, ничтожество! Я жажду: / От смерти только смерти жду’ (Вяземский П. А. Стихотворения. Л., 1958. С. 385 (Библиотека поэта. Большая серия)). О том, будто Вяземский принадлежал к секте ‘дьяволистов’ или ‘сатанистов’, однако, никаких сведений не сохранилось. Женой П. А. Вяземского была Вера Федоровна, урожд. княжна Гагарина.

Баратынская — живущая в Баден-Бадене поэтесса и переводчица Анна Давыдовна Баратынская.

⁴ Александра Осиповна Смирнова (урожд. Россет) в 1878 г. еще была жива (она умерла 7 июля ст. ст. 1882 г.), и слухи о ее смерти были ложными, так же как, по-видимому, были ложными слухи о ее ‘атеизме’. См. о ней письмо 13, прим. 4.

⁵ Об А. Д. Блудовой см. письмо 107, прим. 3.

В России в это время были три митрополитские кафедры, петербургская, московская и киевская. Митрополитом Санкт-Петербургским и Новгородским был известный Исидор Никольский.

⁶ Речь, очевидно, идет о письмах от детей Анненкова, в которых они благодарят Тургенева за присланные им книги (см. прим. 1). В письме к Анненкову от 20 декабря 1878 г. (1 января 1879) Тургенев просил: ‘Поцелуйте от меня Ваших деток и поблагодарите их за их премилые письма’ (П.XII₁.407).

⁷ В России к концу жизни Тургенева стали распространяться слухи о том, как за Тургеневым недостаточно ухаживают члены семьи Полины Виардо. Среди тех, кто был крайне критически настроен против П. Виардо, была Ж. А. Полонская (ср. письмо 324, прим. 4).

273

26 декабря 1878 (7 января 1879). Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 87—88 об. Ответ на письмо Тургенева от 20 декабря 1878 г. (1 января 1879) (П.XII₁.406—407). Тургенев ответил 28 декабря 1878 г. (9 января 1879) (П.XII₁.411—412).

¹ Н. Н. Тютчев умер 15 (27) декабря 1878 г. (см. ‘Некролог’ в ‘Голосе’, 1878, 17/29 декабря, No 348). ‘Еще одним из наших меньше стало. Жаль его — но особенно жаль бедной его жены. К чему и к кому она теперь приютится’,— писал Тургенев Анненкову 20 декабря 1878 г. (1 января 1879) (П.XII₁.407). В письме к М. М. Стасюлевичу от 25 декабря 1878 г. (6 января 1879) Анненков так отозвался о Тютчеве: ‘… покойник был мне близкий и дорогой человек по простой, какой-то натуральной дружбе, нас связывавшей, точно она лежала уже в нашем организме, в привычках вседневной жизни’ (Стасюлевич, т. 3, с. 361). Еще 16 (28) декабря Анненков писал брату H. H. Тютчева Сергею Николаевичу: ‘…с убедительной просьбой от себя и от жены уведомить — что и как случилось, когда, почему и при какой обстановке’. С. Н. Тютчев Анненкову написал о смерти брата еще до получения этого письма (см.: Громов В. А. И. С. Тургенев и Н. Н. Тютчев (по новым данным) // Спасский вестник. No 2. 1993. С. 65—66). Станкевич — Александр Владимирович, Маслов — Иван Ильич, старинный друг Тургенева.

² Тургенев тоже отозвался положительно о рассказе ‘некоего Лукьянова’ ‘Надо жить’ (BE, 1872, No 12): ‘Мне сдается, что тут есть нечто оригинальное и талантливое’ (П.XII₁.407). О ‘несомненном и живом’ таланте этого автора Тургенев писал и M. M. Стасюлевичу 16 (28) декабря, интересуясь: ‘кто этот Лукьянов? Если он молодой человек — из него может выйти дельный писатель’ (там же, с. 403). В ответном письме от 28 декабря 1878 г. (9 января 1879) Тургенев писал Анненкову: ‘Оказывается, что Вы отгадали, к какому разряду смертных принадлежит автор ‘Надо жить’. Это не кто иной, как Полонский, не поэт, а Леонид Полонский, постоянный сотрудник ‘В. Е.’ — и автор ‘внутренних обозрений’, человек уже далеко не молодой и лысый, как яйцо. Этот факт не уменьшает талантливости его повести — но значительно ослабляет те надежды на будущее, которые можно было возыметь от человека молодого и начинающего’ (там же, с. 411). Сведения о том, что Лукьянов — псевдоним Л. А. Полонского, Тургенев получил от М. М. Стасюлевича.

Брет-Гарт (Harte) — имеется в виду американский журналист и писатель, известный своими очерками из бытовой американской жизни. В 1871 г. он переехал из Калифорнии в Нью-Йорк, где писал для крупного журнала ‘Atlantic Monthly’, а с 1878 г. жил в Европе.

³ Анненков интересовался мнением П. Л. Лаврова о ‘Внутреннем обозрении’ (BE, 1878, No 12, с. 818—842), написанном, по-видимому, Л. А. Полонским, которое было посвящено полемике Полонского с профессором П. П. Цитовичем, автором брошюры ‘Ответ на письма к ученым людям’, по вопросу о ‘новых идеях’ и их влиянии на нравственность общества. Автор обозрения защищал русскую журналистику, отрицал вредное влияние ‘новых идей’, защищал молодежь, противопоставлял социал-демократическую партию Германии и ее взгляды на экономические вопросы учению народников. Мнение П. Л. Лаврова об этом ‘Внутреннем обозрении’ Тургеневу не было известно. Сам же Тургенев назвал ‘Внутреннее обозрение’ ‘действительно превосходным’. О П. Л. Лаврове он писал Анненкову: ‘Это голубь, который всячески старается выдать себя за ястреба. Надо слышать, как он воркует о необходимости Пугачевых, Разиных… Слова страшные — а взгляд умильный и улыбка добрейшая — и даже борода — огромная и растрепанная — имеет ласковый и идиллический вид’ (П.XII₁.411).

⁴ Речь идет о французском композиторе и скрипаче Бенжамене Годаре, авторе оратории ‘Le Tasse’ (Tacco), которому протежировала П. Виардо. На вопрос о нем Анненкова Тургенев ответил подробно, причем внес необходимую поправку: ‘о Годаре (а не о Гобаре) — Godard’. Тургенев из-за болезни не слышал ораторию Годара, ‘но, по словам г-жи Виардо, это вещь весьма талантливая, молодая, с сильным колоритом — особенно последняя часть. Обещает она очень много — в будущем, ну, а слово ‘гениальность’ можно пока и не употреблять. Влияние Берлиоза и Вагнера весьма заметно, но сквозит также оригинальность’ (П.XII₁.412).

274

8 (20) января 1879. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 89—90 об. Ответ на письмо Тургенева от 28 декабря 1878 г. (9 января 1879) (П.XII₁.411—412). Тургенев ответил 12 (24) января 1878 г. (П.XII₂.15—16). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ Имеется в виду второй том ‘Воспоминаний и критических очерков. Собрание статей и заметок П. В. Анненкова’ (СПб., типография М. Стасюлевича, 1879), в котором помещались статьи 1840—1860-х годов. По поводу этого тома Анненков писал редактору 3 (15) января 1879 г.: ‘…по чести говоря, нельзя сделать лучшего распорядка статей и увенчать его более лестным и вместе осторожным предисловием. Мне остается сделать то, что меня заставил сделать понапрасну на новый год священник в посольской церкви, то есть преклонша колена благодарить бога, подающих таких издателей как Вы <...> Благодарю же Вас, Михаил Матвеевич, глубоко и серьезно за Ваше благорасположение, за труд, за доверие к делу и за издержки — четыре вещи, из коих каждая сама по себе стоит, чтобы сохранить о ней память на многая, многая лета’ (Стасюлевич, т. 3, с. 362— 363). В этом же письме Анненков просил: ‘По примеру первого тома и за мой счет (боже, как бы хотелось, чтобы счет этот был очищен скоро этими изданиями) препроводите по одному экземпляру книги 1) Кавелину 2) в дом несчастного H. H. Тютчева 3) Салтыкову (он мне посылает каждый раз свои выпуски) 4) Маслову в Москву. 5) Писемскому в Москву. 6) Евгению Коршу в Москву. 7) Островскому Михаилу в Петербурге и

брату моему коменданту четыре экземпляра 9) Пыпину 1 экз. = 12 экз. <...> А вот и забыл об экземпляре Тургеневу, да Вы вероятно об нем подумали прежде меня’ (там же, с. 363). В ответном письме Тургенев писал Анненкову: ‘С нетерпением ожидаю Вашего 2-го томика, он, вероятно, замешкался по случаю больших снегов. Не знаю, как другие — а я его прочту от доски до доски — и, уж наверное, с великим удовольствием’ (П.XII₂.16). Тургенев подтвердил получение тома в письме к Стасюлевичу от 17 (29) января (см.: П.XII₂.22). Возможно, что он лично высказал свое мнение во время своего короткого пребывания в Брюсселе 3 (15) февраля (см.: П.XII₂.33).

² Из первого номера ‘Вестника Европы’ за 1879 г. было вырезано цензурой ‘Внутреннее обозрение’ Л. А. Полонского. Оно было посвящено обзору событий прошедшего года, анализу преобразований в русской истории, сравнению с реформаторской деятельностью в Англии, Франции, Германии и Австрии, Италии и Сербии (опубликовано: Стасюлевич, т. 1, с. 464—482). Получив от Стасюлевича вырезанную статью, Анненков заметил ему в письме от 12 (24) января 1879 г.: ‘И какая дельная вещь. Убив это превосходное Обозрение в чреве его матери — недальновидные операторы убили все его потомство, то есть консервативную полемику, которая могла бы из него выйти. Судите — чего же хотят операторы? Жалуются, что общество не дает поддержки администрации, а когда народилась поддержка (настоящая, т. е. умная), вытаскивают ее щипцами или целиком, или по частям и бросают собакам’ (там же, т. 3, с. 363—364). А в письме к тому же адресату от 25 декабря 1878 г. (6 января 1879) по поводу ‘Внутреннего обозрения’ в декабрьском номере ‘Вестника Европы’ Анненков писал: ‘А как же можно подозревать было, чтобы в Обозрении я легкомысленно пропустил первую дельную нотацию из России — Общине и ее старосте — Лаврову и другим писарям и ключарям ее’ (там же, т. 3, с. 362, см. также письмо 273, прим. 3). О журнале ‘Община’, издававшемся в Женеве, см. письмо 267, прим. 3 (как Стасюлевич, так и Анненков ошибались, П. Л. Лавров не имел никакой связи с журналом). Об остротах М. А. Языкова см. письмо 156, прим. 4.

О ‘словесном портретце’ П. Л. Лаврова, принадлежащем Тургеневу, см. письмо 273, прим. 3.

⁴ Имеется в виду 9-й выпуск ‘Русской библиотеки’, посвященный Л. Н. Толстому, здесь был помещен его портрет: гравюра на дереве И. И. Матюшина с фотографии 1877 г. Тургенев писал по поводу впечатления Анненкова от этого портрета в письме от 12 (24) января: ‘Сходство с В. Коршем в портрете Л. Н. Толстого Вы подметили верно, а между тем — уж на что противуположные личности!’ (П.XII₂.16).

⁵ 5-го января (н. ст.) 1879 г. состоялись выборы в Сенат во Франции, которые выиграли республиканцы. Возник вопрос о том, выдержит ли кабинет Ж.-А. Дюфора вотум доверия во время прения в палате депутатов, которое состоялась 20 января (н. ст.) 1879 г., или удастся более радикальным республиканцам, во главе с Л. Гамбеттой, их вытеснить, и какое будет положение президента М.-Э. Мак-Магона, которого до тех пор поддерживало большинство консерваторов в Сенате. Вопрос о кабинете решился на заседании 20 января, решено было не подвергать его вотуму доверия, а просто перейти к повестке дня (Гамбетта при голосовании воздержался), но для Мак-Магона меры, которые стало предпринимать правительство, в частности вопрос об амнистии для тех, кто принимал участие в Парижской коммуне 1871 г., оказались неприемлемы и 30 января он подал в отставку (см.: Hanoteau, t. IV, p. 415—428). Тургенев писал Анненкову по этому поводу в ответном письме от 12 (24) января: »Страшный’ день 20-го янв. прошел благополучно, хотя республика получила все-таки порядочный толчок. Дюфор, в сущности, ничего не обещал, да и не мог он ничего обещать — так как главное затруднение не в нем, а в сидящем за его спиною Мак-Магоне. Пока этот барин президентом, клерикалы и бонапартисты — особенно клерикалы — будут обладать действительною властью’ (П.XII₂.15).

Шарль-Тома Флоке (Floquet) — французский юрист, журналист, политический деятель, несколько раз избран в палату депутатов, представитель радикальных республиканцев, Альфред Наке (Naquet) — французский ученый-химик, член парламента, представитель крайнего левого направления.

275

15 (27) января 1879. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 91—92 об. Ответ на письмо Тургенева от 12 (24) января 1879 г. (П.XII₂.15—16). Год устанавливается по связи с этим письмом. Ответ Тургенева неизвестен.

¹ Брат Тургенева, Николай, умер 7(19) января 1879 г. Сообщив об этом Анненкову в письме от 12 (24) января 1879 г., Тургенев писал: ‘Мы с ним видались редко, интересов общих не имели … а все-таки: брат! Тут есть кровная, бессознательная связь, которая сильнее многих других. Вам, вероятно, известно, что он свое имение и капиталы завещал племяннице своей жены, однако оставил мне 100 000 р., по крайней мере писал мне об этом. Но люди, окружавшие его в последние годы его жизни, такого свойства, что им ничего не стоит утащить и эти деньги, я принял меры предосторожности — и, вероятно, немедленно отправился бы в Россию, если б именно теперь не страдал новым припадком подагры, <...> впрочем, если те господа распорядились — то это произошло в самый день кончины, до наложения печатей <...> Если поеду скоро — то непременно через Брюссель’ (П.XII₂.15). О попытках лишить его завещанных денег он писал M. M. Стасюлевичу 17 (29) января (см.: П.XII₂.22), а о новом завещании брата (‘так мастерски составлено <...> что, как говорится, иголки не подпустишь’), по которому ‘вместо 100 000 р. я получаю с небольшим 60. И то хорошо: Маляревский, при его влиянии на брата, мог ничего мне не оставить’, он писал 20 февраля (4 марта) А. В. Топорову (П.XII₂.37—38).

Порфирий Константинович Маляревский являлся управляющим имениями Н. С. Тургенева и отцом племянницы А. Я. Тургеневой, Анны Порфирьевны, которая была наследницей Н. С. Тургенева. Он больше года таил от Тургенева тяжелую болезнь его брата: ‘но что я никогда ему не прощу, это то, что он лишил меня возможности хотя письменно или по телеграфу выразить мое сочувствие брату, проститься с ним, я ему не прощу, что по его милости брат на смертном одре мог подумать, что я его забываю — и что, может быть, он умер с этой мыслью!’ (П.XII₂.19, см. также письмо 276, прим. 4).

О брате Тургенева и его имении Тургенево см.: Иванова Людмила. Старший брат // Родине поклонитесь. По следам героев И. С. Тургенева. М., 1993. С. 163—172. По духовному завещанию 1877 г. Н. С. Тургенев из ‘наличного и долгового капитала на сумму 502 тысячи рублей’ брату завещал: ‘…наличного капитала 22 200 рублей, еще по контракту на рубку леса в селе Сомове, заключенному с купцом Чедаевым, 22 800 рублей, и вексель Бородаевского на 10 000 рублей, всего 55 000 рублей’ (там же, с. 168). О П. К. Маляревском см.: Зайцев В. А. Семейство Маляревских // Спасский вестник. No 6. 2000. С. 51—56).

Два брата Анненкова в это время были покойными, Александр скончался в 1862 г., а Федор в 1869 г. О К. Н. Юханцеве см. письмо 258, прим. 2.

² В письме от 12 (24) января Тургенев жаловался, что ‘вот 10-й день, как я не выхожу из комнаты — и раньше недели не буду в состоянии сесть в карету <...>‘ (П.XII₂.15). 3 февраля (н. ст.) 1879 г. Тургенев уже смог съездить в Руан навестить Г. Флобера, споткнувшегося у себя во дворе и вывихнувшего ногу, но с трещиной малой берцовой кости (см.: Flaubert—Tourgueniev, p. 249, П.XII₂.26).

³ Тургенев приехал в Брюссель 3 (15) февраля 1879 г. всего на один день, а затем выехал — через Берлин — в Россию (см.: П.XII₂.33).

⁴ См. об этом эпизоде: Мысляков В. А. О предложении П. Л. Лаврова Литфонду вступиться за Чернышевского // Русск. лит., 1980, No 1, с. 146—150.

276

11 (23) апреля 1879. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 93—94 об. Тургенев ответил 12 (24) апреля 1879 г. (П.XII₂. 64—65).

¹ В своем ответе от 12 (24) апреля Тургенев признался: ‘…во время всех неожиданностей, совершавшихся надо мною в России, я постоянно думал о Вас — хоть и не сдержал своего обещания, не написал Вам из Москвы, а с тех пор как я сюда вернулся, постоянно себя спрашивал — не без упрека: ‘Что же это я не пишу к Анненкову?’ — и, когда сегодня пришло Ваше письмо, я уже держал перо в руке над самым этим листиком, по которому оно бегает теперь’ (П.XII₂.64). Тургенев, очевидно, обещал написать Анненкову, когда был проездом в Брюсселе 3 (15) февраля (см. письмо 275, прим. 3).

² ‘Что ты спишь, мужичок? / Ведь весна на дворе’ — начальные строки стихотворения А. В. Кольцова под таким же названием и с датой ’25 сентября 1839′ (Кольцов А. В. Полное собрание стихотворений. Л., 1958. С. 165—167).

³ 2 апреля (н. ст.) 1879 г. Анненков писал В. М. Михайлову: ‘Замешкался ответом к Вам, носясь все это время душой, мыслию, да и пером по Петербургу. Там происходит теперь нечто совсем новое. Невиданные еще овации всем обществом коллежскому секретарю из дворян, И. С. Тургеневу, похожие на прием, сделанный парижанами старику Вольтеру. Весь театр, не исключая и дам, подымается и кричит, узнав, что в одной из лож показался Тургенев. Слушательницы учебных курсов подносят ему in corpore лавровые венцы, сопровождая их речами, в которых называют его своим спасителем. Студенты толпятся у его подъезда, на улице неизвестные люди из интеллигенции снимают шляпы при встрече с ним, на обедах в честь его с первых ложек супа начинает развиваться энтузиазм и к соусу уже превращается в неудержимый поток. Сам Спасович гремит на всю залу. Звездоносцы и разночинцы, тузы и пигмеи, молодые и старые торопятся сказать ему наиболее крупную хвалу и перещеголять друг друга в выражениях восторга и признательности. (Прим. Анненкова: ‘Еще: дают ему обед,— на котором он не присутствует,— но обращаясь к пустому месту его — читают стихи, говорят речи и подносят венки!’). Если не построили ему еще триумфальной арки, то только потому, что у него нет парадного экипажа, а на извозчике проезжать через нее — неловко. Вместе с ним и все его ровесники, Достоевские, Полонские, Потехины делаются причастниками славы и на них льется теплый дождь общего увлечения и благорасположения. Словом, происходит полная реабилитация людей 40-х годов, устранение всех их врагов, публичное признание их заслуг, и отдается им глубокий, всеславный и общерусский поклон даже до земли и до метания. Вот до чего мне пришлось дожить! Я просто потрясен этим неожиданным явлением, а что касается до самого героя, я боюсь, чтобы он не заболел от душевного волнения и от физического таскания его телес по всем этим обедам, собраниям, театрам и проч.’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 1, ед. хр. 5^а, напеч.: И. С. Тургенев. Материалы и исследования. Сборник / Под ред. Н. Л. Бродского. Орел, 1940. С. 57—58). Об этом триумфальном приеме Тургенева см.: С.XV.308—312, Васильев П. П. Описание торжеств, происходивших в честь И. С. Тургенева во время пребывания его в Москве и Петербурге в течение февраля и марта 1879 г. Казань, 1880.

⁴ Речь идет о наследстве Тургенева после смерти брата (см. письмо 275, прим. 1). Дело растянулось на долгое время. Еще во время пребывания Тургенева в Москве в феврале 1879 г. оно поступило в Окружной суд, а потом отложилось из-за болезни П. К. Маляревского (см.: П.XII₂.39, 45). В марте-апреле зашла речь о мебели из московского дома и о деньгах по контракту о рубке леса в одном из имений Н. С. Тургенева (см.: П.XII₂.64, 103, 434, 456). А 8 (20) ноября 1879 г. Тургенев писал своему управляющему Н. А. Щепкину по поводу ‘расписки Маляревского, найденной в бумагах брата, то, разумеется, если возможно, постарайтесь с него получить эти деньги: с лихой собаки хоть шерсти клок — и без того он лихо меня ограбил!’ (П.XII₁.113).

277

19 апреля (1 мая) 1879. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 95—96 об. Ответ на письмо Тургенева от 12 (24) апреля 1879 г. (П.XII₂.64—65). Тургенев ответил 18 (30) мая 1879 г. (П.XII₂.80—81). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ Анненков реагирует на следующее место из письма Тургенева от 12 (24) апреля 1879 г.: ‘Хотелось бы мне одним словом выразить то чувство, которое я вынес из России! Быть может, это слово: сострадание — глубокое сострадание к нашей прекрасной молодежи — мужской и женской, которая просто задыхается от недостатка воздуха, как птица под пневматическим колоколом. В этом жгучем чувстве исчезает и тает всякое личное удовлетворение литературного самолюбия и т. п. — исчезает даже та радость, которую не может не возбудить в состарившейся душе всеобщее изъявления сочувствия… Все эти восторги, надежды, ожидания… какой исход возможен им? Особенно после совершившегося на днях безобразия. Опять, опять всё должно уйти под землю… <...> Как они просили меня в России вернуться туда, остаться там — конечно, не для того чтобы сделаться ‘вождем’ (это не в моей натуре — да и не в данных условиях современности) — но центральным пунктом, знаменем… Несмотря на мои уже преклонные годы (Вы, может быть, заметили, что меня постоянно в газетах величали ‘маститым’) — я, пожалуй, решился бы вырвать все корни, которые я пустил здесь — но зачем, к чему? Я родился слишком поздно — или слишком рано, я бы теперь мог быть только помехой — либо самому себе, либо другим’ (П.XII₂.64—65, см. также письмо 288, прим. 1).

Размышления Тургенева об обостряющемся политическом положении в России навели Анненкова на мысль об отсутствии морального противовеса возрастающему радикализму, и в первую очередь возрастающему террору. 9 февраля (ст. ст.) 1879 г. был убит харьковский губернатор князь Кропоткин, а 2 апреля (ст. ст.) произошло покушение А. К. Соловьева на Александра II. В ответ на это правительство назначило в столицах и других крупных городах временных военных генерал-губернаторов. В Петербурге был назначен генерал И. В. Гурко (одновременно был назначен и помощником главнокомандующего войсками округа). Д. А. Милютин писал в своем дневнике 7 (19) апреля: ‘В городе только и разговоров, что о преступных замыслах, о новых будто попытках против служащих лиц, о бесчисленных арестах. Как будто самый воздух пропитан зловещими ожиданиями чего-то тревожного. Ходят самые неправдоподобные слухи и выдумки. Высшая полиция встревожена получаемыми секретными предостережениями. Одновременно в Москве и здесь были намеки на то, что злоумышленники, видя неудачу одиночных покушений, намереваются произвести новую попытку уже ‘скопом’. Поэтому в прошлую ночь приняты были чрезвычайные меры по войскам петербургского гарнизона. В разных местах города секретно расположены части войск, полки удержаны в казармах. Сегодня подписан приказ о назначении временных генерал-губернаторов <...> Политика в застое’ (Милютин, т. 3,с. 136).

² Анненков здесь, по-видимому, намекает на деятельность в изгнании А. И. Герцена и на влияние, которое он оказал, в первую очередь ‘Колоколом’, на образ мыслей в России в начале 1860-х гг.

³ Анстетиха — шутливое название М. Анштетт, у которой Анненковы жили в Баден-Бадене в 1873, 1874 и 1878 гг. (см. письмо 159, прим. 1). В письме от 12 (24) апреля Тургенев утверждал: ‘…полагаю наверное, что не пройдет двух месяцев, как мы увидимся с Вами… Может быть, на Вашем пути в Баден Вы завернете в Париж — или, точнее, в Буживаль? Хотелось бы мне одним словом выразить то чувство, которое я вынес из России!’ (П.XII₂.64). Анненков с Тургеневым, однако, встретились лишь 23 января (4 февраля) 1880 г., когда Тургенев остановился в Бадене на одни сутки по пути в Россию (см.: Nci₉1. 1, p. 226).

5(17) апреля 1879 г. Анненков ответил на письмо брата Ивана, который собирался приехать в Брюссель (РГАЛИ, ф. 7, оп. 3 доп., ед. хр. 2, лл. 7—8 об.). Однако он до Брюсселя не доехал и братья встретились в Бадене, куда семья Павла Васильевича переехала 30 мая (н. ст.) (см. письма 278 и 281).

⁴ Анненков называет автора ошибочно. Речь идет о Гастоне Масперо (Maspro) и о его книге ‘Histoire ancienne des peuples de l’Orient’ (Древняя история народов Востока), вышедшей впервые в Париже в 1875 г. и впоследствии много раз переиздававшейся.

278

14 (26) мая 1879. Брюссель

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 99—100 об. Тургенев ответил 18 (30) мая 1879 г. (П.XII₂. 80—81). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ О книге Масперо см. письмо 277, прим. 4. Тургенев действительно съездил в Англию. В письме к Анненкову от 26 мая (7 июня) он сообщил: ‘…я получил известие, что Оксфордский университет намеревается произвести меня в ‘доктора естественного права’ — ‘Doctor of Common Law’ <...> Я счел долгом сообщить Вам, как старейшему и лучшему моему другу, этот курьезный факт. Вот что значит долго жить: до всего доживешь’ (П.XII₂.84). На самом деле Тургенев был произведен в ‘Doctor of Civil Law’ (доктора гражданского права).

² О приезде брата Анненкова Ивана см. письмо 277, прим. 3.

³ В письме от 18 (30) мая Тургенев возразил: ‘В исполнении комиссии насчет Масперо я, точно, виноват, но другую комиссию (насчет Маслова) я — во время моего пребывания в Москве — исполнил в точности — получил ответ утвердительный и выслушал обещание написать Вам — с полнейшей, однако, недоверчивостью — ибо феноменально беспримерная лень Ивана Ильича мне слишком известна — и добиться от него какого-либо ответа так же трудно, как добыть молока от козла’ (П.XII₂.80). О какой комиссии идет речь, установить не удалось.

⁴ В майском номере за 1879 г. ‘Вестника Европы’ появилось сорок восьмое ‘Парижское письмо’ Э. Золя, под названием ‘Два литературных торжества: В. Гюго и Ренан’ (французский вариант статьи под названием ‘Lettre la jeunesse. Morale et Patriotisme’ появился в газете ‘Le Voltaire’ в номерах от 17 по 21 мая н. ст.). В статье Золя обсуждает возобновление романтической пьесы Гюго ‘Рюи-Блаз’ (Ruy Blas — 1838) на сцене ‘Comdie Franaise’ и торжественный прием Ренана в Acadmie franaise и, в частности, утверждает: ‘Завтра начнется двадцатый век, трудным родам которого помогает научный переворот! Завтра восторжествует научный метод, дух истины, преобразующий общества! и если мы хотим, чтобы ‘завтра’ принадлежало нам, мы должны быть новыми людьми, идущими вперед путем метода, логики, науки и знания действительности. Рукоплескать риторике, восторгаться идеалом — все это одни только нервы, <...> Я желал бы внушить ненависть к фразерству и витанию в пустоте. Нас, людей, верящих только в факты, изучающих все задачи жизни по документам, нас обвиняют в цинизме и обзывают развратителями. Пора доказать всем, что истинные развратители это — риторы и что за каждым витанием в идеальных сферах следует роковое падение в грязь’ (BE, 1879, No 5, с. 350—351).

⁵ Речь идет о романе Эдмона де Гонкура ‘Братья Земганно’ (Les Fr&egrave,res Zemganno — 1879), в котором отражается печаль автора по умершему брату, Жюлю. Это роман из мира цирка, героями его являются братья Джианни и Нелло Бескапэ (Gianni и Nello Bescap). Когда они готовятся показать в первый раз перед публикой новый и опасный номер, его саботирует одна соартистка, в результате чего Нелло падает, ломает себе ноги и должен навсегда уйти со сцены.

279

28 мая (9 июня) 1879. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 101—102. Ответ на письма Тургенева от 18 (30) мая и 26 мая (7 июня) 1879 г. (П.XII₂.80—81 и 84). Тургенев ответил 12 (24) июня 1879 г. (П.XII₂.91—92).

¹ Тургенев сообщил Анненкову новость о том, что должен был получить почетную степень Оксфордского университета в письме от 26 мая (7 июня) (см. письмо 278, прим. 1).

Историк литературы, лингвист, профессор Гельсингфорского университета Яков Карлович Грот был академиком с 1858 г., экономист и статистик, преподаватель, видный чиновник Владимир Павлович Безобразов — с 1867 г.

² В письме от 18 (30) мая Тургенев советовал Анненкову: ‘Прочтите недавно вышедшую здесь книгу ‘Jacques Vingtras’ — de Jean de la Rue (псевдоним Жюля Валлеса, коммюнара)… Замечательная вещь!’ (П.XII₂.81). Речь идет о первом томе ‘L’Enfant’ (Ребенок) автобиографической трилогии ‘Жак Вентра’ журналиста и писателя Жюля Валлеса (Vall&egrave,s), вышедшей под псевдонимом, так как автор со времени Парижской коммуны жил в изгнании в Лондоне.

³ В письме от 26 мая (7 июня), в котором он сообщил Анненкову о том, что Оксфордский университет намерен его вознаградить почетной степенью, Тургенев писал: ‘Что-то скажет теперь Стасов, который уверяет, что за границей обращают внимание на таких писателей, на которых мы, русские, даже плюнуть не хотим? На этот раз он, вероятно, удостоит: плюнет’ (П.XII₂.84). Тургенев, очевидно, вспоминает неодобрительный отклик В. В. Стасова по поводу речи писателя на Международном литературном конгрессе в Париже, в которой Стасов увидел принижение русской литературы (Новое время. 1878. 13 июня. No 821. С. 2, см. письма 264, прим. 2 и 265, прим. 3). А в письме к А. В. Топорову от 2 (14) июня с тем же сообщением Тургенев повторил: ‘Что скажут гг. Стасов, Михайловский и пр. и пр. Но я, правда, не виноват’ (П.XII₂.90). На присвоение Тургеневу степени в Оксфорде никаких откликов ни Стасова, ни критиков ‘Отечественных записок’ Н. К. Михайловского и Г. 3. Елисеева не известно. О том, что Анненков видел в чествовании Тургенева уже во время его пребывания в России в 1879 г. реабилитацию всего поколения ‘людей 40-х годов’, см. письма 276, прим. 3 и 284.

⁴ 14 мая (ст. ст.) 1879 г. было казнено 6 народовольцев, а А. К. Соловьев, осужденный перед Верховным уголовным судом за покушение на жизнь Александра II, был публично повешен на Смоленском поле в Петербурге 28 мая (ст. ст.) 1879 г.

⁵ О том, как Тургенев получил почетную степень Оксфордского университета, см. письмо 280, прим. 1.

Cora Pearl (Кора Перл: настоящее имя Элиза Крауч — Eliza Crouch) — англичанка, ставшая одной из самых прославленных парижских лореток, известная как своей вульгарностью, так и своей расточительностью (о ней см.: Pearl Cyril. The Girl with the Swandown Seat. Indianapolis, New York, 1995. P. 143—152). Анненков, очевидно, шутливо намекает на обстановку в шале, который Тургенев себе построил в Буживале (см. письмо 217, прим. 3).

⁶ Цитата из ‘Оды его высокопревосходительству черноморского флота господину вице-адмиралу и орденов Св. Александра Невского, Св. князя Владимира первой степени и Св. Анны Кавалеру Николаю Семеновичу Мордвинову’ 1796 г. В. П. Петрова (см.: Поэты XVIII века. Л., 1972. Т. 1. С. 412—419. (Библиотека поэта. Большая серия)).

280

20 июня (2 июля) 1879. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 103—104 об. Ответ на письмо Тургенева от 12 (24) июня 1879 г. (П.XII₂.91—92). Тургенев ответил 25 июня (7 июля) 1879 г. (П.XII₂.101—102). Помета на л. 103 в конце: список рукой Тургенева: des petits fours secs ¹/₂ livre (с рисунком) // champagne // th anglais // Chnier.— // почт<овая> бум<ага> // Temps // Rebut // Ginsbourg // Cortie // Lycr // Poste {полфунта мелкого сухого печенья // шампанское // английский чай // Шенье //<...>// ‘Тан’ (газета) // хлам // Гинцбург // Корти <фамилия?> // // Почта}

¹ В письме от 12 (24) июня Тургенев писал: ‘Церемония в Оксфорде совершилась весьма благополучно: нас было 9 новых докторов в красных хитонах и четвероугольных шапках <...> — народу было пропасть — особенно дам — в круглой зале с куполом, где эти ‘commemorations’ происходят, такой же доктор (Дж. Брайс. — Ред.) представлял нас поочередно вице-канцлеру — предварительно возвеличивая каждого в латинской речи, студенты и публика хлопали — вице-канцлер (Э. Эванс. — Ред.) принимал нас также по-латыни, жал руку — и мы шли садиться на наши места. Откровенно сознаюсь Вам, что, когда очередь дошла до меня, у меня сердце очень сильно билось. Непривычное дело для нашего брата! <...> Тамошние профессоры подарили мне мою красную робу и шапку — и, по желанию здешних дам, я в этом слегка шутовском наряде сфотографируюсь — и Вам пришлю экземпляр, подписанный: ‘J. T., D. С. L.» (П.XII₂.91). Фотография, которую Тургенев выслал Анненкову 27 августа (8 сентября) (см.: П.XII₂.126 и письмо 284, прим. 1), воспроизводилась много раз (см., напр., П.XII₂, фронтиспис). О Тургеневе в Оксфорде см.: Simmons J. S. G. Turgenev and Oxford // Ivan Turgenev and Britain. Edited by Patrick Waddington. Oxford, Providence, R.I., 1995. P. 208—212 (русский перевод см. в сб.: Русско-европейские литературные связи. М, Л., 1966. С. 392—398) Waddington England, p. 249—276.

² В письме от 12 (24) июня, описав, как он получил почетную степень в Оксфорде, Тургенев заметил: ‘Теперь остается только, чтобы по этому поводу российские журналы меня продернули — а там всё канет в Лету, оставив, однако, приятное воспоминание’ (П.XII₂.91). В одесской ‘Правде’ появилась статья об этой церемонии, изданная Б. А. Чивилевым со слов самого Тургенева (см.: П.XII₂.90—93 и 456, см. также письмо 279, прим. 3).

³ В письме от 25 июня (7 июля) Тургенев ответил: ‘К сожалению, слухи о романе Толстого, до Вас дошедшие, несправедливы. ‘Войну’ перевела не дама, а некто г. Куррьер <...> да и то с пропусками. Появился этот перевод в ‘Revue Germanique’ (на самом деле ‘Revue Britannique’. — Ред.) — и прошел бесследно. Ни Флобер, ни Зола его не прочли — да и вряд ли захотят читать <...> Для французского вкуса Толстой слишком прост — потому что слишком правдив. А Зола только кричит в фельетонах о натурализме, о ‘documents humains’ — а на деле ни в своих произведениях не придерживается этой нашей правды, ни в чужих ее не чует’ (П.XII₂.101—102). Анненков, однако, очевидно слышал о другом переводе, который исполнила И. И. Паскевич и который вышел в Петербурге в 1879 г. (во Франции распространялся издателем Ашетт — Hachette). Несмотря на то что он ему казался довольно слабым, Тургенев принял самое активное участие в распространении этого перевода среди французских литераторов, передав его, в частности, Э. Золя и Г. Флоберу, и написал о нем открытое письмо, которое появилось в журнале ‘Le XIX^e si&egrave,cle’ (см.: C.XV.186—187, см. также: Silber stein Ilia. Le roman Guerre et paix et la France: Ivan Tourgueniev s’emploie faire connatre l’uvre de Lon Tolsto // Tolsto aujourd’hui. 1980. P. 223—232). Флоберу Тургенев послал перевод в самом начале 1880 г., и Флобер сообщил ему свою очень положительную оценку в письме от 21 января (н. ст.) 1880 г.: ‘C’est de premier ordre! Quel peintre et quel psychologue! Les deux premiers volumes sont sublimes. Mais le 3^edgringole affreusement. Il se rp&egrave,te! et il philosophise! — Enfin on voit le monsieur, l’auteur et le Russe, tandis que jusque-l on n’avait vu que la Nature & l’Humanit. — Il me semble qu’il y a parfois des choses la Shakespeare? — Je poussais des cris d’admiration pendant cette lecture. & elle est longue! <...> Oui! c’est bien fort! bien fort!’ (Это первоклассно. Какой живописец и какой психолог! Первые два тома величественные. Но третий сильно проваливается. Он повторяет! он философствует! В конечном итоге можно рассмотреть человека, автора и русского, а до этого можно было рассмотреть одну Природу и Человечность. Мне кажется, что время от времени есть что-то от Шекспира? Я вскрикивал от восхищения во время чтения — и оно длинно! <...> Да! Это сильно! это сильно!) (Flaubert—Tourgueniev, p. 287). Золя не откликнулся на роман Л. Толстого, по крайней мере письменно. А в письме к Е. (И. Д.) Гальперину-Каминскому от 4 ноября (н. ст.) 1891 г. по поводу сборника переводов из Толстого, вышедшего в Париже под названием ‘L’Argent et le Travail’ (Деньги и труд, в частности, в него вошли переводы статей ‘О переписи в Москве’ и ‘Что же нам делать?’), он писал, что его больше всего заинтересовали те страницы, где автор ‘demeure l’analyste puissant, le profond psychologue de Guerre et Paix et ⁹Anna Karnine’ (остается тем мощным аналитиком, глубоким психологом, которым он был в ‘Войне и мире’ и ‘Анне Каренине’) (Zola Emile. Correspondance. Edite sous la direction de B. H. Bakker. Montral, Paris, 1989. T. VII. P. 212).

⁴ Анненков упоминает проживающего в Баден-Бадене кн. А. М. Горчакова (номинально являющегося все еще министром иностранных дел России) и названия разных немецких герцогств, имея в виду членов их правящих семей, имеющих во многих случаях семейные связи с русской царской семьей. Веревкин — возможно, речь идет о генерале Владимире Николаевиче Веревкине.

Во время сезона в Курортном центре местный оркестр давал по три концерта в день (в 7 часов утра, 3 часа дня и 8 часов вечера). Хотя программы этих концертов различались, по форме они носили одинаковый характер, исполнялись преимущественно отрывки из опер, марши, польки и вальсы.

⁵ Ночью 25 мая (ст. ст.) 1879 г. прапорщик лейб-гвардии саперного полка Карл Ландсберг убил надворного советника Власова (которому он был должен 5000 р.) и его кухарку Семинидову (см. об этом: Кони А. Ф. Из записок судебного деятеля // Кони А. Ф. Собрание сочинений. М., 1966. Т. 1. С. 148—166).

⁶ Хозяева и хозяйки Буживаля — имеются в виду Полина Виардо с семьей. В 1874 г. Тургенев вместе с Полиной Виардо купили себе загородный участок в маленьком городе Буживале под Парижем на реке Сене (см. письмо 201, прим. 1).

281

3 (15) июля 1879. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 105—106 об. Ответ на письмо Тургенева от 25 июня (7 июля) 1879 г. (П.XII₂.101—102). Тургенев ответил 27 июля (8 августа) 1879 г. (П.XII₂.110).

¹ Речь идет о брате Анненкова Иване (см. письмо 277, прим. 3).

² Телеграмма от Е. Я. Колбасина на имя Тургенева неизвестна. Колбасин написал Тургеневу в Париж, Тургенев ответил 12 (24) июля (см.: П.XII₂.107—108), но в письме к Анненкову от 27 июля (8 августа) жаловался: ‘О Колбасине ни слуху ни духу — хоть я ему и отвечал немедленно’ (П.XII₂.110). Колбасин, однако, все-таки ответил, 5 (17) августа писатель его благодарит за ‘письмо с приложенной действительно потрясающей корреспонденцией’ (П.XII₂.117).

³ Речь идет о втором Международном литературном конгрессе (о первом, парижском, см. письмо 264, прим. 2), который открылся в Лондоне 9 июня (н. ст.) 1879 г. По этому поводу Тургенев писал Анненкову 27 июля (8 августа): ‘И. А. Гончаров непременно на меня вознегодует — хотя я в Лондонском литературном конгрессе не участвовал — и назначения Достоевского и Толстого сделаны по предложению некоего г. Турнера, большого моего недоброжелателя’ (П.XII₂.110). Анненков и Тургенев не ошиблись в реакции Гончарова. В своей неопубликованной ‘Необыкновенной истории’ Гончаров обвинял Тургенева в том, что он из зависти передавал его сюжеты европейским писателям, и в первую очередь Г. Флоберу и Б. Ауэрбаху, и препятствовал изданию переводов сочинений Гончарова, что явилось и целью Парижского конгресса (см.: Гончаров И. А. ‘Необыкновенная история. (Истинные события)’ // ЛН, т. 102, с. 221—244 и 278—285). А в последнем прибавлении к ‘Необыкновенной истории’ он заявляет, будто в заговор привлекли британского премьер-министра лорда Биконсфильда (Дизраэли): ‘В Париже дело провалилось, доверия не имели — и вот конгресс переехал в Лондон, там они притянули в почетные члены принца Валлийского, Биконсфильда — и орудуют. Сам Тург. теперь уже спрятался — и подсунул Григоровича — крикуна и болтуна, который теперь играет первую скрипку в оркестре Тургенева — и чего доброго, достигнут цели!’ (там же, с. 289, см. также с. 558).

⁴ В письме к М. М. Стасюлевичу от 8 (20) июля 1879 г. Анненков пишет: ‘Таким существенном делом в Вашем письме является Ваше намерение побывать в Бадене и с моей рукописью, которую вдвоем, конечно, оболваним скорее и лучше, чем поодиночке’ (Стасюлевич, т. 3, с. 369). А в другом письме (с явно ошибочной датировкой) он прибавляет: ‘Помилуйте, добрейший Михаил Матвеевич, куда я уеду? Не только 9 или 10 августа буду дома, да и 49 или 50 августа, если бы таковые числа существовали. Не разумею только, зачем Вам отсюда возвращаться во Франкфурт, чтобы ехать потом в Париж. Отсюда идет прямой поезд к сему городу…’ (там же, с. 370). Речь идет о статье Анненкова ‘Замечательное десятилетие’, которое появилось в ‘Вестнике Европы’ в 1880 г. (No 1—5). В Париже Стасюлевич читал Тургеневу некоторые части этой статьи (см. письмо 283, прим. 3).

⁵ В письме от 27 июля (8 августа) Тургенев рекомендует Анненкову прочитать несколько книг: ‘Что касается до новых интересных книг — знаете Вы ‘Les Lettres de X. Doudan’ (друга фамилии де Броль)? Есть любопытные вещи. Самое интересное литературное явление последнего времени, конечно, мемуары г-жи де Ремюза в ‘Revue des Deux Mondes’, Вы их, вероятно, читали или читаете’ (П.XII₂.110). Тургенев рекомендует издание: X. Doudan. Lettres. Avec une introduction par M. le C-te d’Haussonville et des notice par MM. De Sacy et Cuvillier-Fleury. Nouv. d. Paris, 1879. 4 vols. (Kc. Дудан. Письма. Со вступ. статьей гр. д’Оссновиля и с примечаниями гг. Саси и Кювилье-Флери. Нов. изд. Париж, 1879. 4 тт.) и Mmoires indits de m-me de Rmusat, publis par son petit-fils M. Paul de Rmusat, snateur. 1802—1808 (Неизданные воспоминания мадам де Ремюза, опубликованные ее внуком г. П. Де Ремюза, сенатором. 1802—1808), издержки из которых печатались в ‘Revue des Deux Mondes’ (1879, t. 33, 15 juin, t. 34, 1 juillet, 15 juillet, 1 aot, t. 35, 15 octobre). О Дудане Тургенев писал Анненкову 27 августа (8 сентября): ‘Сей муж был орлеанист, доктринер, закадычный друг семейства де Брольи. Я как-то (очень давно!) был у него раз. Очень был умен — но уже слишком субтилен, брезглив и кружевообразен. Его письма любопытны — хотя всё это очень мелкотравчато’ (П.XII₂.126). Графиня де Ремюза была литератором, владелицей влиятельного салона и являлась фрейлиной императрицы Жозефины, ее мемуары описывают придворную жизнь эпохи Наполеона I.

⁶ Еще 15 марта (н. ст.) 1879 г. французский министр народного просвещения Жюль Ферри (Ferry) внес два законопроекта, касающихся высшего образования. В статье 7-й второго из них запрещалось ‘aux membres des congrgations non autorises de participer l’enseignement public ou de diriger un tablissement de quelque ordre que ce soit’ (членам недозволенных религиозных конгрегации участвовать в народном образовании или управлять каким бы то ни было заведением). Статья, направленная в первую очередь против ордена иезуитов, вызвала бурную реакцию как в парламенте, так и в обществе (епископы предприняли кампанию петиций против нее), однако 9 июля (н. ст.) с 333 голосами против 164 она прошла в палате депутатов и за ней и весь законопроект (см.: Hanoteau, t. 4, p. 453—456, 474—478).

После смерти 1 июня (н. ст.) 1879 г. ‘наследного принца’ Эвжена Луи Наполеона бонапартисты разделились на два лагеря по вопросу о том, кто должен стать претендентом. Поль Кассаньяк (Cassagnac), который считался вождем бонапартистов в парламенте, публично объявил, что он считает принца Жерома Бонапарта, двоюродного дяди умершего, и официальным его наследником, слишком близким к ‘республиканским’ идеям, в частности по религиозным вопросам, чтобы иметь право стать претендентом (см.: Hanoteau, t. 4, p. 472—473).

282

25 июля (6 августа) 1879. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 109—110 об. Тургенев ответил 27 июля (8 августа) 1879 г. (П.XII₂.110).

¹ В ответном письме от 27 июля (8 августа) 1879 г. Тургенев писал: ‘Любезный П. В., я находился всё это время в совершенном здоровье — и таковой же хандре: оттого и не писал. И теперь ограничусь только ответами на Ваши запросы и извещения. M. H. Островского видел и даже обедал с ним и Арапетовым’ (П.XII₂.110). В письме из Баден-Бадена к M. M. Стасюлевичу (с ошибочной датировкой) Анненков сообщил: ‘Между прочим здесь три целых дня прожил со мной Михаил Н. Островский и порассказал много такого, что ни в книге (а еще менее в газете) не прочтешь, да и не от всякого услышишь. Поделюсь с Вами сей эпопеей при свидании. В числе других его сообщений не мешает принять к сведению и одно, касающееся и до Вас. Остров, находится в закадычных отношениях с Маковым и с Гурко. Он предложил относительно моей статьи и относительно других статей В. Евр. свою посильную рекомендацию и объяснение трудных мест перед означенными Нептунами, заправляющими бурными волнами русской интеллигенции’ (Стасюлевич, т. 3, с. 371).

² О фотографии Тургенева в докторском облачении см. письмо 280, прим. 1. О том, что он фотографию получил, Анненков известил Тургенева в письме от 29 августа (10 сентября) (письмо 284).

³ В письме от 27 июля (8 августа) Тургенев писал: ‘Очень рад буду увидеть Гюббенета — и с готовностью сделаю всё, от меня зависящее, для детей и вдовы Н. А. Тургенева’ (П.XII₂.110). Речь идет о семье Николая Алексеевича Тургенева (он скончался в 1875 г.), сына старшего брата отца Тургенева. А. Я. Гюббенет зашел к Тургеневу 27 августа (н. ст.), но писателя не было дома, и он Гюббенету написал письмо, назначая ему свидание на следующий день (см.: П.XII₂.120—121). По семейным сведениям Тургенев подарил Софье Александровне, вдове Н. А. Тургенева, портрет с дарственной надписью (см.: П.XII₂.472).

⁴ О случае с Е. Я. Колбасиным см. письмо 281, прим. 2.

283

30 июля (11 августа) 1879. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 113—114 об. Ответ на письмо Тургенева от 27 июля (8 августа) 1879 г. (П.XII₂.110). Год устанавливается по связи с этим письмом. Ответ Тургенева неизвестен.

¹ Стасюлевич приехал в Баден-Баден для того, чтобы вместе пройти рукопись статьи Анненкова ‘Замечательное десятилетие’ (см. письмо 281, прим. 4). В письме к Стасюлевичу, в котором обсуждалось, когда точно он приедет в Баден-Баден (письмо издано с явно ошибочной датой — 1 марта н. ст.), Анненков благодарил редактора: ‘На какое же и вознаграждение за тем! Во-первых, царствие Небесное за посещение сироты, а во-вторых, такой насладительный отдых после Ракоци, какого нигде не найдешь’ (Стасюлевич, т. 3, с. 370).

² В письме к Анненкову от 27 июля (8 августа) Тургенев спрашивал: ‘Да вот еще что: какие это мемуары Пушкина, которые находятся у Вас — и которые мне неизвестны? Я в состоянии нарочно приехать их послушать’ (П.XII₂.110). Речь идет о ‘Дневнике’ Пушкина 1833—1835 гг., копия которого была у Анненкова, опубликовавшего пять из записей еще в первом, биографическом, томе своего издания сочинений Пушкина 1855 г. Полностью дневник опубликован лишь в 1923 г. (см.: Пушкин 1937, т. 12, с. 473—474). В доме К. Вебера в Петербурге на Конюшенной Тургенев жил в 1854 г. (см.: П₂.П.287, снова он там жил в 1858—1860 гг., уже после выхода в свет анненковского издания Пушкина).

³ Свое мнение о ‘Замечательном десятилетии’ Тургенев высказал их автору лишь в письме от 26 сентября (8 октября): ‘Стасюлевич был здесь перед отъездом в Петербург — и читал мне те места из Ваших воспоминаний, где дело идет обо мне. Я очень умилился и несколько удивился: ведь вот друг — а как глубоко запускает пальцы в душу… и ничего! Не больно. И фактически всё верно. Спасибо также за то, что Вы не указали на один (и главнейший) мотив моих тогдашних поступков, внезапных отъездов и т. п. Он в публичность не годится’ (П.XII₂.135). О том, как Тургенев сопровождал больного Белинского в Зальцбрунн, Анненков писал в главе XXXIV ‘Замечательного десятилетия’: ‘Но затем Тургенев уже не мог долее насиловать свою подвижную природу и однажды, после получения почты, объявил нам, что уезжает на короткое время в Берлин — проститься с знакомыми, отъезжающими в Англию, но что, проводив их, снова вернется в Зальцбрунн. Он оставил даже часть вещей на квартире. В Зальцбрунн он не возвратился, вещи его мы перевезли с собой в Париж, сам он чуть ли не побывал за это время в Лондоне’ (Анненков 1960, с. 334—335). Анненков тут умалчивает о том, что настоящей причиной решения Тургенева были его взаимоотношения с Полиной Виардо.

⁴ В письме от 27 июля (8 августа) Тургенев писал из Буживаля: ‘Все здешние жители Вам кланяются дружески. И я тоже кланяюсь всем Вашим и обнимаю Вас’ (П.XII₂.110).

⁵ Речь идет об Ольге Александровне Сомовой (урожд. Тургеневой), с которой Анненков познакомился через Тургенева и на чьей квартире в середине 1850-х гг. часто собирались молодые литераторы (см. письма 23, прим. 4 и 156, прим. 4).

⁶ Жена Анненкова Глафира Александровна являлась членом петербургского украинского кружка В. Я. Карташевской, в который Анненков попал через Тургенева (см. письма 47, прим. 2 и 59, прим. 2).

⁷ О книгах, рекомендованных Тургеневым, см. письмо 281, прим. 5.

⁸ ‘Записки времен Екатерины II’ Григория Степановича Винского, с предисловием А. И. Тургенева, в которых содержится не только его автобиография, но и описание общественного быта XVIII в., главным образом Малороссии, были напечатаны в ‘Русском архиве’ за 1877 г. (No 1, с. 77—123 и No 2, с. 150—197).

Архиепископ Иркутский, Нерчинский и Якутский Ириней устроил бунт после отстранения из должности в связи с борьбой с гражданскими властями, в частности с иркутским городничим А. Н. Муравьевым, за что был объявлен сумасшедшим и сослан. В 1878 г. в томе 23 ‘Русской старины’ была напечатана 3-я глава ‘Очерков, рассказов и воспоминаний’ за подписью ‘Э……..ва’ (Эразма Ивановича Стогова) под названием ‘Бунт архиепископа Иринея’ (с. 99—117), а в т. 24 (1879) публиковались документы, относящиеся к этому событию (с. 361—370).

284

29 августа (10 сентября) 1879. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 119—120 об. Ответ на письмо Тургенева от 27 августа (8 сентября) 1879 г. (П.XII₂.125—126). Тургенев ответил 26 сентября (8 октября) 1879 г. (П.XII₂.135—136).

¹ В письме к М. М. Стасюлевичу от 2 (14) сентября 1879 г. Анненков жаловался: ‘Спасителя изображали рыбой по какому-то греческому созвучию слова с именем Иисуса. А по молчаливости Тургенева символ рыбы и ему годится. Я думал, что он известит меня, по крайней мере, о Вашем проезде через Париж. Ни гу-гу!’ (Стасюлевич, т. 3, с. 371, древние христиане употребляли рисунок рыбы как тайный знак своего христианства, так как первые буквы формулы ‘Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель’ — — составляли греческое слово, обозначающее рыбу: ). А в письме к Анненкову от 27 августа (8 сентября) Тургенев писал: ‘Стасюлевич пишет мне из Динара, что Вы на предбудущее время предлагаете заменить известную поговорку ‘нем, как рыба’ следующей: ‘нем, как Т.’ Этот упрек кольнул меня в сердце — и я спешу исправиться’ (П.XII₂.125). По поводу фотографии он писал там же: ‘Посылаю Вам мою докторскую карточку. Раскрасить ее было бы слишком дорого, Вы вообразите, что сукно мантии ярко-красного цвета — а шелковые рукава и обшлага малинового. Шапка черная. Что-то не идет к русскому лицу’ (П.XII₂.126, об этой фотографии см. письмо 280, прим. 1).

² В письме к М. М. Стасюлевичу от 2 (14) сентября 1879 г. Анненков сообщал: ‘Вчера свезли мы в Карлсру нашу дочку в Институт. До самого порога она крепилась, а тут вдруг ручьи хлынули из глаз, а за ними открылись такие же родники сердечной воды у мамаши ее, да и теперь еще не совсем иссякли. Мера была необходима — девочка смотрела на мир, как на цепь удовольствий и рассеяний, какие ей готовит все живущее на земной коре. Понятие о долге, об обязанностях и противностях сего мира было ей чуждо более чем самому знатному фуриеристу’ (Стасюлевич, т. 3, с. 371). Возможно, что, упоминая Ф. Шиллера, Анненков имеет в виду стихотворение ‘Elysium. Eine Kantate’ (Элизиум. Кантата — 1780 или 1781), где, в частности, поэт утверждает: ‘Hier mangelt der Name dem trauernden Leide, / Sanftes Entzcken nur heiet man Schmerz’ (Здесь не имеется названия для горюющего страдания / Нежной прелестью называется боль) (Schiller Friedrich. Smtliche Werke. 3. Auflage. Mnchen. 1962. Bd. I. S. 103).

³ В письме от 2 (14) сентября 1879 г. Тургенев советовал: ‘В ‘От. записках’ следует прочесть ,Деревенские будни» (П.XII₂.126). Анненков, однако, ошибся, назвав автором этих очерков Н. К. Михайловского. Они принадлежали Н. Н. Златовратскому и были напечатаны в ‘Отечественных записках’ (1879. No 3, 4, 6, 8, 10 и 12) с подзаголовком ‘(Несколько ответов на запросы ученых и неученых людей, из дневника наблюдателя)’ за подписью ‘Н. М.’.

⁴ В письме от 2 (14) сентября Тургенев сообщил: ‘Ко мне на днях заезжал некто барон Фолкерзам (родной племянник Валуева) рекомендоваться как либерал, по его словам, либерально-конституционные убеждения разделяются множеством высокопоставленных лиц. Я слушал — и помалчивал. Всё это прекрасно… а пока нигилистов вешают чуть не дюжинами. Кстати — какой смысл придаете Вы отставке Шувалова? Что это? просто опала — или приготовление к другой, высшей роли?’ (П.XII₂.126). Граф Петр Андреевич Шувалов, бывший (в 1866—1874 гг.) шеф жандармов, оставил пост русского посланника в Лондоне только в октябре 1879 г., хотя об этом зашла речь еще в мае (см.: Милютин, т. 3, с. 143). 19 октября (ст. ст.) Д. А. Милютин записал: ‘…сам Шувалов настойчиво просит об отозвании его и нетерпеливо ожидает увольнения, под предлогом болезни. Вчера разрешено ему выехать из Лондона’ (там же, с. 172). В это время вокруг возможных преобразований постоянно шли споры в России даже в высших сферах. Так, например, Милютин записал в своем дневнике 26 ноября (ст. ст.): ‘С Ал. Аг. Абазой также имел я продолжительный разговор о настоящем внутреннем положении России, он высказал мысль о совершенной необходимости новых существенных реформ в государстве, я возражал, что не имею никакой надежды на осуществление в близком будущем какой бы то ни было существенной меры к устранению угрожающего России гибельного положения. Для этого нужна полная перемена и в людях и в настроении высшей правительственной сферы’ (там же, с. 184). После своего отъезда из Лондона Шувалов предпринимал лишь отдельные дипломатические поручения, пока не вышел в отставку в 1881 г.

Помбаль — Себастьяно Жозе де Карвальо э Мелло, маркиз де Помбаль (Pombal), виднейший португальский политический деятель XVIII в., министр иностранных дел и премьер министр, реформатор в духе просвещенного абсолютизма.

285

1 (13) октября 1879. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 125—126 об. Ответ на письмо Тургенева от 26 сентября (8 октября) 1879 г. (П.XII₂.1S5—136). Тургенев ответил 5 (17) октября 1879 г. (П.XII₂.142). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ В письме от 26 сентября (8 октября) 1879 г. Тургенев просил Анненкова: ‘С получения сего, махните-ка в Карлсруэ — и узнайте там, существует ли еще типография Гаспера, в которой некогда печатались мои вещи (в 1860 г.) — и нуждается ли оная типография в русском корректоре — и примет ли она такового из моих рук? Пожалуйста, всё сие исполните — и ответьте скоропостижно’ (П.XII₂. 136). Тургенев имел в виду, по-видимому, устроить на работу В. Я. Мейера, осужденного по ‘Делу 193-х’, эмигрировавшего во Францию. Тургенев в своем письме допустил ошибку. В Карлсруэ печаталось издание его сочинений 1865 г.

² См. письмо 283, прим. 3.

³ Речь идет о повести Поликарпова ‘Доктор Самохвалова-Самолюбова’, вышедшей без подписи в ‘Новом времени’ с 9 по 30 сентября 1879 г. (No 1268, 1275, 1282, 1289). В ответном письме Тургенев признался: ‘Я в нынешнем году не подписался на ‘Новое время’ — и потому не могу судить, что за штука этот пасквиль г-на Поликарпова. Может быть, Вы могли бы прислать мне несколько нумеров? Я бы возвратил их с аккуратностью’ (П.XII₂.142).

⁴ В письме от 26 сентября (8 октября) Тургенев сообщил Анненкову: ‘1) Прежде всего имею честь известить Вас, что в прошлую пятницу, 3-го числа, в 1 час ночи, Claudie родила дочку (Marcelle) хотя с трудом (опять пришлось прибегнуть к forceps) — но благополучно, до сих пор всё идет как следует — и опасность миновалась. Это большая радость’ (П.XII₂.135). Речь идет о второй дочери Ююди и Жоржа Шамро.

⁵ Известив Анненкова в письме от 26 сентября (8 октября), что он отклонил приглашения в Краков на юбилей Юзефа Крашевского (Kraszewski) по причине, что без политики на нем не обойдется, Тургенев добавил, что это бы было некстати: ‘так как я в половине декабря еду в Петербург на всю зиму — и еду через Баден-Баден, где пробуду денька два…’ (П.XII₂.135). А в письме от 5 (17) октября он обосновал свое намерение: ‘Нам, старикам, следует сходиться — пока близкая ночь нас не поглотила’ (П.XII₂.142). На самом деле Тургенев уехал в Россию гораздо позднее (22 января/3 февраля 1880 г.) и остановился в Баден-Бадене на два дня, 23—24 января (4—5 февраля) 1880 г. (см.: П.XII₂.210 и 211 и Nci, t. 1, р. 226). Об этой поездке в Россию см. письмо 288, прим. 1).

⁶ В ответном письме от 5 (17) октября Тургенев назвал анекдот, рассказанный Анненковым, ‘прелестным’ (см.: П.XII₂.142). А в письме к M. M. Стасюлевичу от 3 октября (н. ст.) Анненков писал: ‘Герой бесчисленных статей и сплетен кн. Горчаков все ходит в урочные часы по променаде, и на днях видел его, возвращающегося от Германской Императрицы в желтой ленте какого-то прусского цветного орла и с сигарой в губах’ (Стасюлевич, т. 3, с. 372).

286

15 (27) октября 1879. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 127—128 об. Ответ на письмо Тургенева от 5 (17) октября 1879 г. (П.XII₂.142). Тургенев ответил 27 октября (8 ноября) 1879 г. (П.XII₂.161—162).

¹ О повести Поликарпова см. письмо 285, прим. 3. Кашеварова — лицо неустановленное.

² Речь идет о романе А. Доде ‘Короли в изгнании’ (Les Rois en exil), выходящем в журнале ‘Le Temps’ с 15 августа по 10 октября 1879 г. и вскоре после того отдельным изданием у Данту (Dentu) (см.: Daudet Alphonse. uvres compl&egrave,tes illustres. Paris, 1929. T. 8. P. 294). В своем ответе от 27 октября (8 ноября) Тургенев заметил: ‘Роман Доде мне менее понравился, нежели Вам, вероятно потому, что по самой натуре сюжета вместо типов являются одни портреты, чуть-чуть застланные прозрачной дымкой. А ведь интересны только типы… Но талант все-таки весьма большой — и успех громадный — не то что ‘Нана’ Зола или Золы, которая провалилась или проваливается торжественно, несмотря на похабность сюжета и множество непечатных выражений’ (П.XII₂.161).

³ Анненков называет писателей исторических романов, у каждого из которых вышел роман в 1879 г.: Д. Л. Мордовцева (‘Идеалисты и реалисты’), Г. П. Данилевского (‘Мирович’), Е. П. Карновича (‘Любовь и корона’) и Е. А. Салиас де Турнемира (‘Граф Татин Балтийский’). В ответном письме от 27 октября (8 ноября) Тургенев заметил: ‘Всё, что Вы говорите о современном историческом русском романе, абсолютно верно. Знамение времени!’ (П.XII₂.161).

⁴ Речь идет о Любови Николаевне Стечькиной, авторе повести ‘Варенька Ульмина’. В письме от 5 (17) октября Тургенев известил Анненкова: ‘Повесть г-жи Стечькиной (Стасюлевич приходит в отчаяние от этой фамилии и желал бы по крайней мере выкинуть ерик) появится в ноябрьской книжке ‘Вестника Европы’. Что-то Вы скажете’ (П.XII₂.142, см. также письмо 287, прим. 1). Анненкову повесть была известна до ее появления в печати. В письме к автору от 13 (25) февраля 1879 г. Тургенев писал: ‘Не помню, писал ли я Вам, что я проездом через Брюссель показывал ее Павлу Васильевичу Анненкову. Она произвела на него самое хорошее впечатление, и только он сделал два-три весьма верных замечания, которые я передам Вам — и воспользоваться которыми (если Вы найдете их справедливыми) будет Вам очень легко’ (П.XII₂.36).

⁵ См. письмо 285, прим. 5.

287

6 (18) ноября 1879. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 129—130 об. Ответ на письмо Тургенева от 27 октября (8 ноября) 1879 г. (П.XII₂.161—162). Тургенев ответил 13 (25) ноября 1879 г. (П.XII₂.177—178).

¹ В письме от 13 (25) ноября 1879 г. Тургенев писал: ‘Радуюсь, что Вам наша женская литература нравится: она действительно этого заслуживает, да и кроме того — это signum temporis’ (П.XII2.177). В письме к М. М. Стасюлевичу от 11 ноября (н. ст.) Анненков писал: ‘Тургенев продолжает приписывать ‘Полосу’ какой-то Ломовской в Москве. Если это так, то после этого, да еще будущей Стечкиной (я выпустил ъ (ерик), а следовало бы, для приличия, и ч выпустить, если бы это было возможно), то решительно можно сказать, что главная роль в русской литературе и представительство ее беллетристики выпало на долю женщин за последнее время. Факт весьма замечательный — загрубение мысли и способности творчества в мужчинах и открытие их родников в другой половине человечества’ (Стасюлевич, т. 3, с. 374). А в письме к тому же от 17 (29) ноября он добавил: ‘Я полагаю даже, что нынешнее блестящее положение женщины-писательницы в литературе отвечает возродившейся потребности общества к отысканию истинных ключей поэзии, к анализу человеческой интимной жизни, что и делает такую женщину знамением времени’ (там же, с. 375).

² Повесть ‘Полоса’, которая появилась в октябрьской книжке ‘Вестника Европы’ за 1879 г. (с. 574—636) за подписью ‘Л. Н.’ (Л. Нелидова — псевдоним), принадлежала Л. Ф. Ломовской. В письме от 27 октября (8 ноября) Тургенев повесть характеризовал так: ‘Если я не ошибаюсь — это очень замечательная вещь, сильный и новый талант. И представьте: автор — женщина, некая Ламовская [sic], бедная и больная, живущая в Москве’ (П.XII₂.161). А в письме от 13 (25) ноября он добавил: ‘Автор ‘Полосы’ несомненно женщина — некая Ламовская <...> Оригинальный, должно быть, субъект’ (П.XII₂.177).

³ Речь идет о повести Л. Н. Стечькиной ‘Варенька Ульмина’, первая часть которой была напечатана в ‘Вестнике Европы’ в ноябрьской книжке за 1879 г. (см. также письмо 286, прим. 4). В письме от 13 (25) ноября Тургенев сообщил: »Вареньку Ульмину’, как и следовало ожидать, уже разбранили и в ‘Молве’, и в ‘Новом времени’, и в ‘Голосе’: охота-де такими пустяками заниматься. ‘Молва’ даже пародические стишки тиснула’ (П.XII₂.177). Анненков называет двух видных представителей журналистики — В. П. Буренина, известного крайним цинизмом своих взглядов, и Г. 3. Елисеева, который в течение многих лет возглавлял отдел ‘Современное обозрение’ ‘Отечественных записок’, где в 1875—1881 гг. он вел ежемесячное ‘Внутреннее обозрение’. Оба они, по мнению Анненкова, не признавали художественного элемента в литературе.

⁴ Имеется в виду роман в 4-х частях Анны (Нины) Александровны Арнольди ‘Василиса’, изданный в Женеве (с мнимым означением Берлина) в 1879 г. за подписью ‘Н. А.’.

⁵ 13 (25) ноября Тургенев писал Анненкову: ‘Автор ‘Василисы’ точно г-жа Арнольди. Куплю в Бадене эту книжку — и прочту’ (П.XII₂.177). Под ‘французской’ повестью г-жи Арнольди подразумевалась повесть ‘Natacha de V…’ (см. письмо 167, прим. 6).

⁶ Первое стереотипное издание ‘Записок охотника’ было издано M. M. Стасюлевичем в конце 1879 г. в Петербурге (на титульном листе: 1880 г.). Анненков получил экземпляр ‘с его очень эффектным портретом на необычайном месте’ от издателя 11 ноября (н. ст.) 1879 г. и в этот же день писал ему: ‘Это оригинально и действует задабривающим манером к изданию, которое при тщательном осмотрении его оказывается одновременно и элегантным, и степенным в высшей степени, а это качество и составляет тайну типографического умения и ловкости. Благодарю очень за хороший подарок, а что касается до открытия опечаток, то это труднее, чем словить блоху под рубашкой в этом томе, однакож если таковая попадется, препровожу ее к Вам в бумажке наличностию’ (Стасюлевич, т. 3, с. 374).

В письме к Анненкову от 27 октября (8 ноября) Тургенев писал: ‘Написал крошечный отрывок из воспоминаний 48-го года, который будет напечатан в 1-м томе нового салаевского издания…’ (П.XII₂.161). Речь идет об очерке ‘Человек в серых очках’, который впервые вышел на русском языке в первом томе ‘Сочинений’ Тургенева 1880 г. в издательстве ‘Наследников братьев Салаевых’ как часть ‘Литературных и житейских воспоминаний’ (см.: C.XIV.476).

⁷ Анненков реагирует на неодобрительный отзыв Тургенева о романе Э. Золя ‘Нана’ (Nana — 1879) в письме от 27 октября (8 ноября) (см. письмо 286, прим. 2).

288

15 (27) ноября 1879. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 12, лл. 131—132 об. Ответ на письмо Тургенева от 13 (25) ноября 1879 г. (П.XII₂.177—178). Тургенев ответил 13 (25) декабря 1879 г. (П.XII₂.192). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ В письме от 13 (25) ноября 1879 г. Тургенев писал о возможном переезде в Россию: ‘В мои годы смешно говорить о новом повороте в жизни (нашему брату, собственно, один поворот предстоит: в могилу) — но что перемена будет это несомненно. Я еду в Россию, не зная нисколько, когда я оттуда вернусь. Причины, побуждающие меня к этому поступку, разнообразные: и личные… и другие. Об этом мы поговорим при личном свидании. Не скажу, чтобы принятое мною решение было легко: оно даже очень тяжело… и я даже нахожусь в некоторой меланхолии… Но не стану более распространяться о сем: ces attendrissements sur soi-mme [эта растроганность по поводу самого себя] — и не нужны, да и вредны… Basta cosi [Хватит!]’ (П.XII₂.177, 505). А в письме к Л. Н. Толстому от 28 декабря 1879 г. (9 января 1880) он объяснил: ‘Точно, тяжелые и темные времена переживает теперь Россия, но именно теперь-то и совестно жить чужаком. Это чувство во мне всё становится сильнее и сильнее — и я в первый раз еду на родину, не размышляя вовсе о том, когда я сюда вернусь — да и не желаю скоро вернуться’ (П.XII₂.198, см. также письмо 277, прим. 1).

² В том же письме Тургенев писал по поводу новоселья Анненковых в Баден-Бадене: ‘Надеюсь, что в нем найдется мне уголок около 20-х чисел будущего декабря, когда я заверну в Баден по дороге в Россию’ (П.XII₂.177). Отъезд Тургенева был отложен, он выехал из Парижа 22 января (3 февраля) 1880 г. и остановился в Бадене на два дня, 23—24 января (4—5 февраля) 1880 г. (см.: П.XII₂.210, 211 и Nci, t. 1, p. 226). В России он оставался пять месяцев (см.: П.XII₂.280—281).

³ В письме от 13 (25) ноября Тургенев спрашивал: ‘…попалась ли Вам в ‘Temps’ небольшая статья — в трех фельетонах — ‘En Cellule’? — с небольшим моим предисловием <...> На меня в Питере (в самых высших кружках) страшно озлобились за мое предисловие, в котором я, однако, объявил, что никак не разделяю образа мнений гг. революционеров <...> Кн. Орлов объявил мне, что я совсем испортил этим мое положение — хотя положение это никогда не было блестящим — в его смысле…’ (П.XII₂.178). Речь идет о предисловии и послесловии в форме письма к редактору газеты ‘Le Temps’ Ф.-М.-А. Эбрару (Hbrard), которые сопровождали французский перевод очерка И. Я. Павловского ‘En cellule. Impressions d’un nihiliste’ (В одиночном заключении. Впечатления нигилиста), напечатанном в ‘Le Temps’ с 12 по 25 ноября (н. ст.) 1878 г. (см.: C.XV.116—117, о Тургеневе и Павловском см. также: Waddington Patrick. Turgenev and Pavlovsky: a friendship and a correspondence. Pinehaven, NZ, 1998).

⁴ Речь идет о втором томе труда И. Е. Забелина ‘История русской жизни с древнейших времен’, вышедшем в Москве в 1879 г.

⁵ Анненков, по-видимому, имеет в виду книгу Н. И. Костомарова ‘Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей’, первый отдел которой посвящен ‘Господству дома св. Владимира’ (2-е исправленное издание этого тома вышло в типографии Стасюлевича в 1879 г.).

Улисс — латинская форма (Ulixes) имени Одиссея (), царя Итаки, главного героя поэмы Гомера.

289

23 декабря 1879 (4 января 1880). Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7. No 13, л. 1—2. Ответ на письмо Тургенева от 13 (25) декабря 1879 г. (П.XII₂.192). Тургенев ответил 26 декабря 1879 г. (7 января 1880) (П.XII₂.196).

¹ Отъезд Тургенева замедлился, он выехал из Парижа 22 января (3 февраля) 1880г.(см.:П.XII₂.210).

² В письме от 26 декабря 1879 г. (7 января 1880) Тургенев ответил: ‘С великой охотой согласен на желанье г. Назарьева, некоторые статьи которого остались у меня в памяти, как вещи дельные и хорошие’ (П.XII₂.196). В мартовском номере за 1880 г. ‘Вестника Европы’ появился очерк В. Н. Назарьева (под псевдонимом В. Аникеевский) ‘Современная глушь’ с посвящением Тургеневу. В письме к М. М. Стасюлевичу от И (23) марта 1880 г. Анненков дал несколько иную характеристику Назарьева: ‘Он также и пишет, как хозяйничает: с отвращением к своему предмету, наступившим после нелепейшего увлечения и восторга’ (Стасюлевич, т. 3, с. 381—382).

³ В номере от 9 декабря (ст. ст.) 1879 г. ‘Московских ведомостей’ (No 313) появился фельетон ‘С берегов Невы’ ‘Иногороднего обывателя’, в котором автор (Б. М. Маркевич) нападал на Тургенева в связи с его участием в издании очерка И. Я. Павловского ‘En Cellule’ (см. об этом письмо 288, прим. 3). Фельетон вызвал протест со стороны Тургенева в форме открытого письма к M. M. Стасюлевичу, которому он объяснил в частном письме от 3 января (н. ст.) 1880 г.: ‘Я бы оставил подлый донос г. Маркевича без внимания, если б не предстояла нужда публично объясниться до моего приезда в П<етербург>, скажу более, приезд мой отчасти зависит от появления этого письма’ (П.XII₂.194). Открытое письмо Тургенева, которое появилось в газете ‘Молва’ (No 358 от 29 декабря ст. ст. 1879 г.) и также в газете ‘Страна’ (No 1 от 1 января ст. ст. 1880 г.) и журнале ‘Вестник Европы’ (1880. No 2), вызвало бурю в русской печати (см.: C.XV.184—195 и 387—389, см. также: Osipovich Aleksandr. Тургенев и Маркевич // Graduate Essays on Slavic Literatures. Center for Russian and European Studies, University of Pittsburgh. 1993. Vol. 6. P. 5—20).

⁴ О возможном переезде Тургенева в Россию см. письмо 288, прим. 1.

290

22 февраля (5 марта) 1880. Баден-Баден
Письмо к Тургеневу и M. М. Стасюлевичу

ИРЛИ, ф. 293, ед. хр. 147 (5), лл. 92—93. Впервые: M. M. Стасюлевич и его современники, т. 3, с. 380. Ответ на неизвестное письмо от Стасюлевича, возможно с припиской Тургенева.

¹ В письме от 12 (24) февраля 1880 г. из Петербурга Тургенев сообщил Анненкову: ‘Я две недели тому назад приехал сюда и почти немедленно захворал подагрой — и вот 11-й день, как сижу дома, впрочем, мне лучше — и я на днях Вам напишу пространно’ (П.XII₂.213).

² Анненков имеет в виду реакцию Тургенева, вызванную взрывом, который произвел Степан Николаевич Халтурин в Зимнем дворце 5 (17) февраля и в котором пострадало несколько солдат караула.

³ В аугсбургской ‘Allgemeine Zeitung’ в это время обширные сообщения из России, как из других газет, так и от корреспондента самой газеты, являлись почти ежедневно. Так, например, 2 марта (н. ст.) появилось сообщение, перепечатанное из английской газеты ‘Daily Telegraph’: ‘Die Unruhe dieser von Schrecken erfllten Stadt ist eher im Zunehmen als in Abnehmen begriffen. Alle Klassen scheinen ernstlich zu befrchten da die Revolutionre einen Anschlag vorbereiten haben welche das Publikum in Gefahr bringen drfte. Die Nihilisten thun ihr Mglichstes um die Beunruhigung zu vermehren. Die Geistlichen fremder Glaubensbekentnisse sind gewarnt worden da am 2. Mrz ihre Kirchen, sowie die des griechischen Bekenntnisses in die Luft gesprengt wrden. Zahlreiche Persnlichkeiten sind gewarnt worden die Oper zu besuchen, wo das Nationalstck ‘Das Leben fr den Zaren’ gegeben werden sollte. Um das ganzen die Krone auszusetzen, sind die Direktoren der Gas Compagnien benachrichtigt worden da ihre Anstalten in die Luft gesprengt werden sollen’ (Беспокойство в этом городе, наполненном испугом, скорее прибывает, чем убывает. Все слои общества, кажется, настоятельно боятся, что революционеры приготовили нападение, которое грозит публике. Нигилисты делают что могут, чтобы увеличить тревогу. Духовных лиц иностранных вероисповеданий предупредили, что 2-го марта взорвут их церкви, как и церкви греческого вероисповедания. Многих видных лиц предупредили не присутствовать на опере, где должно было представляться национальное произведение ‘Жизнь за царя’. В довершение всего директорам газовых компаний сообщилось, что взорвут их заведения) (Allgemeine Zeitung. 1880. 2 Mrz. Nr. 62. S. 903).

⁴ В No 3 ‘Вестника Европы’ за 1880 г. появились главы 16—24 воспоминаний Анненкова ‘Замечательное десятилетие’. В письме от 3 (15) марта Анненков сообщил Стасюлевичу: ‘Я еще не получил мартовской книжки ‘В. Е.’ <...> а гонорар за мою статью, в нем помещенную, уже достиг до меня’ (Стасюлевич, т. 3, с. 380). А уже в письме от 11 (23) марта Анненков подробно обсуждал содержание номера (см.: там же, с. 381—382).

291

22 февраля (5 марта) 1880. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 3—4 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 12 (24) февраля 1880 г. (П.XII₂.213). Тургенев ответил 25 марта (6 апреля) 1880 г. (П.XII₂.223).

¹ О припадке подагры после приезда в Петербург Тургенев сообщил в письме к Анненкову от 12 (24) февраля 1880 г. (см. письмо 290, прим. 1). По пути в Петербург Тургенев остановился в Баден-Бадене на два дня, 23—24 января (4—5 февраля) 1880 г. (см.: П.XII₂.210 и 211 и Nci, t. 1, p. 226). Упоминая о ‘Записках охотника’ и Собрании сочинений с миллионом опечаток, Анненков имеет в виду стереотипное издание ‘Записок охотника’ (о нем см. письмо 287, прим. 6) и новое (четвертое) издание сочинений Тургенева (‘Сочинения. (1844—1868—1874—1880)’. Москва: Наследники бр. Салаевых, 1880), по поводу которого Тургенев жаловался в письме от 13 (25) ноября 1879 г.: ‘Я всё это время возился с новым треклятым изданием треклятых Салаевых. Представьте, в 10-и томах с лишком 3000 опечаток! Да и какие!’ (П.XII₂.178).

² Обширного письма Тургенев так и не написал (см. письмо 292, прим. 3). Упоминая о ‘судьбе’, Анненков намекает на то, что Тургенев уезжал в Россию в неуверенности, вернется ли он в Париж и когда (см. письмо 288, прим. 1). В России Тургенев пробыл пять месяцев. В письме к M. M. Стасюлевичу от 30 января (11 февраля) Анненков признался: ‘Любил я его (Тургенева. — Ред.) всегда, а после нынешнего его посещения Бадена, просто как любая слушательница высших курсов Бестужева-Рюмина — обожаю его. Качества его сердца не ниже его ума и таланта, только последние он, может быть, слишком много выставляет на вид, а первые слишком много скрывает’ (Стасюлевич, т. 3, с. 378).

³ О сообщениях по поводу положения дел в России см. письмо 290, прим. 3. В письме к M. M. Стасюлевичу от 3 (15) марта Анненков жаловался: ‘Я из сил выбиваюсь <...>, чтобы вразумить здешнюю русскую колонию, состоящую из истерических княгинь и полупараличных енералов, что физиономия Петербурга нисколько не имеет вида зверинца, что в городах и весях России обитают не одни дикие животные, что там можно ходить, гулять, обедать, танцевать, хлопать в театрах, даже читать и разговаривать. Не верят! <...> А на днях <...> было напечатано, что Финляндия восстала и объявила войну России, по наущению нигилистов!’ (Стасюлевич, т. 3, с. 380, 381). Вел. кн. Константин Константинович оценил настроение в Петербурге немного иначе: ‘всеобщая паника’ (дневниковая запись от 7/19 февраля), а несколькими днями позже: ‘…петербургские жители не мало не успокоились, паника та же: все ошалели окончательно, потеряли голову, а нелепых слухов распускается более чем когда-либо’ (цит. по: Зайончковский 1964, с. 148).

⁴ Выехав из Берлина 15 (27) мая, Анненков прибыл в Петербург 17 (29) мая 1880 г. (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 387 и П.XII₂.253). Оттуда он уехал в Москву на празднование открытия памятника Пушкину. Из Москвы он ездил в Чирьково.

292

30 марта (11 апреля) 1880. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 5—6 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 25 марта (6 апреля) 1880 г. (П.XII₂.223). Неизвестно, ответил ли Тургенев на это письмо.

¹ Речь идет о воспоминаниях Анненкова ‘Замечательное десятилетие’, вышедших в ‘Вестнике Европы’ (1880. No 1—5, в мартовской книжке печатались главы 16—24). В письме от 25 марта (6 апреля) 1880 г. Тургенев писал: ‘Прежде всего должен поздравить Вас с замечательным успехом Вашего ‘Замечательного года’, я редко был свидетелем такого единодушного впечатления: не говоря уже о том, что такие олибриусы, как Арапетов и В. Стасов (!), выражают свое восхищение — но даже всё молодое поколение пришло в умиление — оно поняло, что им есть чему поучиться у стариков. <...> Браво! Браво! ‘La vieille garde ne meurt pas, ne se rend pas — elle attaque elle-mme’ (Старая гвардия не умирает, не сдается — она атакует сама)’ (П.XII₂.223 и 535). О критических заметках по поводу пушкинских биографических трудов Анненкова см., напр., письмо 172.

² Анненков имеет в виду афористическое высказывание Шарля де Талейрана из его ‘Discours sur la libert de la presse’ (Речь о свободе печати): ‘Il y’a quelqu’un qui a plus d’esprit que Voltaire, c’est tout le monde’.

³ Обещав в письме от 12 (24) февраля, что он ‘на днях’ напишет ‘пространно’ (П.XII₂.213), Тургенев должен был извиниться в письме от 25 марта (6 апреля): ‘Это ни на что не похоже, что я до сих пор не написал Вам — хотя это до некоторой степени объясняется тем, что немного писать к Вам не хочется — а много писать либо неудобно, либо некогда. И теперь не рассчитывайте на длинную эпистолию’ (П.XII₂.223).

⁴ О маршруте Анненкова см. письмо 291, прим. 4. Когда Анненков приехал в Петербург, Тургенев был в Спасском, и друзья встретились в Москве, куда Тургенев прибыл 25 мая (6 июня) и Анненков до 30 мая (11 июня) и где оба жили у И. И. Маслова (см.: П.XII₂.263 и Nci, t. 2, p. 299).

⁵ В письме от 25 марта (6 апреля) Тургенев откликнулся на известие о припадке подагры у Анненкова: ‘Не пишу Вам о Вашей подагре — мой бедный собрат — ибо полагаю, что со времени отправки Вашего письма Вы успели уже совсем поправиться — и вновь сделались тем бодрым зрелым юношей, каким я видел Вас в Бадене’ (П.XII₂.223, см. письмо 291, прим. 1).

⁶ Общие выборы в Британский парламент начались 30 марта (н. ст.) 1880 г. и продолжались две недели, но вскоре стало ясно, что партия либералов одержала победу над партией тори, вождем которых был Б. Дизраэли (тогда уже лорд Биконсфилд). Официальными главами либералов были лорды Гартингтон (Hartington) и Гранвилль (Granville), но фактическим вождем был Уильям Гладстон, которому, по собственному признанию, королева Виктория ‘не доверяла’, в частности из-за его якобы симпатий к России, за что его не любили и в других европейских странах. Во время выборов Виктория была в Бадене и вернулась в Англию только 17 апреля. Когда Гартингтон и Гранвилль отказались занять пост премьер-министра, королева принуждена была обратиться к Гладстону, что она и сделала 23 апреля.

⁷ Имеется в виду шотландский камердинер — Джон Браун, которому овдовевшая королева Виктория исключительно доверяла (о нем см.: Cullen Tom. The Empress Brown. The Story of a Royal Friendship. London, Sydney, Toronto, 1969).

293

7 (19) августа 1880. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 41—42 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Тургенев ответил 9, 17 (21, 29) августа 1880 г. (П.XII₂.298). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ Тургенев вернулся из России во Францию 28 июня (10 июля) (см.: П.XII₂.281), а Анненков — в Баден-Баден около 1 (13) августа (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 390). Продолжая 17 (29) августа письмо, начатое 9 (21) августа 1880 г., Тургенев сообщил: ‘Письмо, начатое неделю тому назад, я оканчиваю только сегодня — в чем прошу извинить меня. Я ездил на берег моря, в Кабур, чтобы повидаться с семейством Шамеро — и подышать йодистым воздухом’ (П.XII₂.298).

² Речь идет об издании ‘Сочинений А. С. Пушкина’ (Изд. 3^е, исправл. и дополн., под ред. П. А. Ефремова. СПб., 1880). В этом издании впервые печатались некоторые юношеские произведения Пушкина, напр. ‘Наденьке’ и ‘Алексееву’. Стихотворение ‘Тень Баркова. Отрывки из баллады’ фигурирует в ‘Оглавлении’, но на странице 55 первого тома, где оно должно было помещаться, находятся следующие за ним в ‘Оглавлении’ первые две ‘Эпиграммы’: ‘Арист нам обещал…’ и ‘Подражание французскому’. Однако на страницах 511—512 находятся библиографические примечания к отсутствующему стихотворению.

Пушкин нередко употреблял скабрезные слова в своих ‘частных’ стихотворениях, и такие слова до сих пор принято не печатать (см., напр., стихотворение ‘Дельвигу’ и историю его публикации: Пушкин 1937, т. 2, с. 168—169 и т. 2₂, с. 1088—1089, см. также: А. С. Пушкин без цензуры. Лондон, 1972).

³ В своем предисловии П. А. Ефремов несколько раз неодобрительно отозвался об анненковском издании сочинений Пушкина. В частности, он жаловался, что ему не были доступны все рукописи, которые были в распоряжении Анненкова. Особенно он негодовал по поводу внутренней организации издания: ‘Г. Анненков восстановил хронологический порядок, но только отчасти. Под влиянием сказанной классификации он выделил несколько параллельных отделов, причем, конечно, явился личный произвол, напр., стихотворение ‘Жених’ отошло в особый отдел, а ‘Андрей Шенье’ оставлено в общем ряду и т. п. Кроме того, достаточно верно распределив стихотворения по годам, г. Анненков в самих годах уже не наблюдал никакой хронологии, так что стихотворение, написанное в начале года, печаталось в конце его и след. соприкасалось не с предыдущим, а со следующим, чем последовательная связь произведений значительно нарушалась. Причиной этому было то, что старое деление по родам поэзии, откинутое в общем, сбережено было издателем в каждом отдельном годе, где стихотворения группировались им именно по родам, с подбором антологических особо, посланий особо и т. д. Мы, напротив, старались и в каждом годе определить время, в которое написана каждая пьеса. Для этого нам служили указанием, как выше сказано, переписка и статьи о Пушкине, а если точных данных не встречалось, то мы размещали стихи по времени их напечатания, напр. пьесу, помещенную в первых нумерах какого-нибудь журнала известного года, мы печатали прежде помещенной в следующих за тем нумерах, на что в издании г. Анненкова не было обращено внимания, и пьеса, напечатанная напр. в No 6, ставилась прежде напечатанной в No 1, того же года <...> Черновые наброски и отрывки, извлеченные г. Анненковым из рукописей Пушкина и сгруппированные последними изданиями в один отдел, сделавшийся поэтому неудобочитаемым, мы старались, по соображениям и указаниям, разместить в конце тех годов, с стихотворениями которых имеют соотношение сказанные наброски и отрывки, иногда даже превосходящие своим достоинством четверостишия, обыкновенно печатаемые в тексте сочинений Пушкина’ (Пушкин А. С. Сочинения. СПб., 1880. Т. 1. С. VII—VIII).

⁴ Анненков имеет в виду празднование открытия памятника Пушкину в Москве. В своем ответе Тургенев советовал помнить слова Шиллера из стихотворения ‘Ideale’ (Идеалы—1796) о том, как ‘осквернялись венки славы на пошлых лбах’, ‘и послать мысленно г-на Ефремова в ретирад, коему он принадлежит как писатель — по выражению Щедрина’ (П.XII₂.298). По просьбе А. Н. Пыпина и M. M. Стасюлевича Анненков взялся, хотя и очень неохотно, за перечисление ошибок в издании Ефремова, из чего получился ‘обзор его неблагопристойного издания, именно то, чего я боялся’ (Стасюлевич, т. 3, с. 394, см. также с. 388—389 и 392). Отчет появился анонимно, под названием ‘Новое издание сочинений Пушкина г. Исакова под редакцией П. Ефремова’ в ‘Вестнике Европы’ (1881, No 2, перепеч.: Анненков 1998). В письме к M. M. Стасюлевичу от 5 (17) января 1881 г. Анненков признался: ‘Собираюсь на днях написать к А. Н. Пыпину преимущественно за тем, чтобы просить его о снятии с нее (со статьи ‘Новое издание сочинений Пушкина’. — Ред.) резкого колорита, от которого удержаться не мог, и о сообщении ей более приличного тона, если, разумеется, он почтет возможным еще принять ее в журнал, а то и оставить у порога — не беда’ (Стасюлевич, т. 3, с. 395).

⁵ Речь идет о популярной адаптации 1859 г. Ш. Гуно мелодии первой прелюдии из ‘Хорошо темперированного клавира’ (Das Wohltemperierte Klavier — 1722) И. С. Баха, известной в разных аранжировках, в том числе на слова молитвы ‘Ave Maria’ (Радуйся, Благодатная). В письме от 5 (17) августа к M. M. Стасюлевичу, упомянув также о переходе сына в следующий класс, Анненков пишет о дочери: ‘…Вера изучила какую-то сонату Бетховена на удивление’ (Стасюлевич, т. 3, с. 391). Однако в письме к сыну от 30 августа (ст. ст.) 1884 г. Анненков согласился платить за уроки игры на рояле, но только если Павел будет заниматься прилежно, ‘а не небрежно, как Вера, которая, наконец, и бросила совсем…’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 20, лл. 24а, 26).

294

22 августа (3 сентября) 1880. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 7—8 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 9, 17 (21, 29) августа 1880 г. (П.XII₂.298). Тургенев ответил 1 (13) октября 1880 г. (П.XII₂.308).

¹ Начав свое письмо 9 (21) августа 1880 г. в Буживале, Тургенев кончил его там же 17 (29) августа и объяснил, что он съездил в Кабур. В письме от 1 (13) октября он сообщил: ‘Мы остаемся в Буживале до конца октября или начала ноября’ (П.XII₂.308). Однако Тургенев уже 16 (28) сентября съездил на неделю в Англию (около Ньюмаркета) (см.: П.XII₂.305 и 308 и Waddington, England, p. 220—248).

² Оставив жену и детей в Бадене, Салтыков 6 (18) августа уехал в Швейцарию, где путешествовал с врачом Н. А. Белоголовым (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 390). Вернувшись на несколько дней в Баден, Салтыков поехал 17 (29) августа с семьей в Париж (см.: Салтыков-Щедрин, т. 19₁, с. 167 и 168).

Флагелланты — средневековое религиозное братство, выступающее против гнета. Особой характеристикой флагеллантов являлось самобичевание (от лат. flagellare — пороть).

³ В письме от 9, 17 (21, 29) августа Тургенев спрашивал: ‘Получили ли Вы ‘Дневник писателя’ Достоевского? Там много говорится о Пушкинском празднике (вся речь помещена целиком). Ужасно подмывает меня сказать по этому поводу слово — но, вероятно, я удержусь… хоть и не следовало бы. Если хотите, я Вам этот ‘Дневник’ пришлю’ (П.XII₂.298). Речь идет об августовском выпуске ‘Дневника писателя’ (единственном за 1880 г.). Еще в письме к M. M. Стасюлевичу от 13 (25) июня Тургенев четко изложил свое коренное идейное несогласие со взглядами Достоевского: ‘…и в речи Ив. Аксакова, и во всех газетах сказано, что лично я совершенно покорился речи Достоевского и вполне ее одобряю. Но это не так — и я еще не закричал: ‘Ты победил, галилеянин!’. Это очень умная, блестящая и хитро-искусная речь, при всей страстности, речь всецело покоится на фальши, но фальши крайне приятной для русского самолюбия. Алеко Пушкина чисто байроновская фигура — и вовсе не тип современного русского скитальца, характеристика Татьяны очень тонка — но ужели же одни русские жены пребывают верны своим старым мужьям? А главное: ‘Мы скажем последние слова Европе, мы ее ей же подарим — потому что Пушкин гениально воссоздал Шекспира, Гете и др.’. Но ведь он их воссоздал, а не создал — и мы точно так же не создадим новую Европу — как он не создал Шекспира и др. И к чему этот все-человек, которому так неистово хлопала публика? Да быть им вовсе и не желательно: лучше быть оригинальным русским человеком, чем этим безличным всечеловеком. Опять всё та же гордыня под личиною смирения. Может быть, европейцам оттого и труднее та ассимиляция, которую возводят в такое гениальное всемирное творчество — что они оригинальнее нас. Но понятно, что публика сомлела от этих комплиментов, да речь была действительно замечательная по красивости и такту. Мне кажется, нечто в этом роде следует высказать. Г-да славянофилы нас еще не проглотили’ (П.XII₂.272).

Религиозность Достоевского и ее влияние на его общественные взгляды были широко известны. Например, в том номере ‘Дневника писателя’, который Анненков просил Тургенева выслать, Достоевский писал: ‘Я утверждаю, что наш народ просветился уже давно, приняв в свою суть Христа и учение его. Мне скажут: он учения Христова не знает, и проповедей ему не говорят, но это возражение пустое: всё знает, всё то, что именно нужно знать, хотя и не выдержит экзамена из катехизиса. Научился же в храмах, где веками слышал молитвы и гимны, которые лучше проповедей <...> Зато выйдет поп и прочтет: ‘Господи, владыко живота моего’ — а в этой молитве вся суть христианства, весь его катехизис, а народ знает эту молитву наизусть’ (Достоевский, т. 26, с. 150—151). Высмеивание религиозности Достоевского в крайних выражениях, не соответствующих взглядам искренне верующего человека, могло возникнуть у Анненкова как реакция на речь Достоевского на Пушкинском празднике в Москве, речь, в которой образ поэта во многом противоречил той личности Пушкина-творца, которой Анненков посвятил много лет своей жизни.

⁴ В Баден В. П. Гаевский приехал из Парижа, где получил для Пушкинской выставки от Тургенева перстень-талисман Пушкина и клочок пушкинских волос (см.: П.XII₂.297 и 577—578). Анненков передал на Пушкинскую выставку 8 писем Пушкина к Дельвигу 1823—1830 гг., найденных по смерти Дельвига в его бумагах и переданных наследниками Анненкову. Шесть из них были напечатаны со значительными пропусками в ‘Материалах для биографии Пушкина’ Анненкова 1855 г. Кроме того, Анненков передал два черновых письма Пушкина (вероятно к H. H. Раевскому) о ‘Борисе Годунове’, напечатанных с большими пропусками в том же издании. Помимо автографов Анненков передал свои книги: ‘Материалы для биографии Пушкина’ (2-е изд. СПб., 1873) и ‘А. С. Пушкин в Александровскую эпоху (1799—1826)’ (СПб., 1874) (см.: Каталог Пушкинской выставки, устроенный Комитетом Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым. СПб., 1880. С. 43 и 49).

См. прим. 3.

⁶ М. Т. Лорис-Меликов, бывший временный харьковский генерал-губернатор, стал начальником Верховной распорядительной комиссии по охране государственного порядка и общественного спокойствия, образованной после покушения на Александра II 5 (17) февраля 1880 г. (см. письмо 290, прим. 2). 6(18) августа Александр II одобрил обширное предложение Лорис-Меликова, в частности упразднить эту комиссию и одновременно перевести все полицейские дела в Министерство внутренних дел (что значило упразднение III Отделения). Сам Лорис-Меликов писал: ‘…предполагаемое мною изменение, сосредоточивая в лице министра внутренних дел заведование всею полициею в государстве, как общею, так и политической, земскими и городскими делами и печатью, предоставит ему, по моему убеждению, действительные средства и возможность, при дружной и благожелательной поддержке со стороны представителей других ведомств, создать твердую власть…’ (цит. по: Зайончковский 1964, с. 224). Лорис-Меликов был потом назначен новым министром внутренних дел.

Взятие Бастилии 14-го июля 1789 г. парижанами и освобождение заключенных из этой крепости-тюрьмы в центре Парижа (их было всего 7 человек) считается началом Французской революции. В 1880 г. годовщина этого события впервые стала национальным праздником во Франции.

⁷ О встречах в Париже см. письмо 295, прим. 4. Во второй Пунической войне карфагенский полководец Ганнибал одержал ряд побед над римлянами, пока не был окончательно побежден римской армией под руководством Сципиона Африканского Старшего в 202 г. н. э.

295

18 (30) сентября 1880. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 9—10 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Тургенев ответил 1 (13) октября 1880 г. (П.XII₂.308). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ М. Г. Савина в первый раз выступила в роли Верочки в пьесе Тургенева ‘Месяц в деревне’ 17 (29) января 1879 г. Пьеса шла 9 раз в 1879 г. (Тургенев присутствовал на представлении 15/27 марта) и 6 раз в 1880 г., в частности 11 (23) сентября и 27 сентября (9 октября) (см.: Тургенев и Савина I С пред. и под. ред. А. Ф. Кони. Пг., 1918. С. 107).

² В своем письме от 1 (13) октября Тургенев ответил: ‘Милый П. В., и откуда Вы это взяли, что один из нас на другого дуется? Это после сорокалетней-то дружбы! А не писал я Вам по трем причинам: во-первых — я провел неделю в Англии <...> — впрочем, это не настоящая причина, во-вторых — на меня нашло какое-то нежелание, недумание, неделание, а потому и неписание, но и это не настоящая причина, а в-третьих — и это главное — вот уже месяц, как я денно и нощно озабочен возможностью свадьбы для моей милой Марианны <...> Dixi — et animam meam salvavi’ (П.XII₂.308).

³ В следующий раз Анненков с Тургеневым увиделись 27 апреля (9 мая) 1881 г. в Баден-Бадене, где Тургенев остановился проездом в Россию (см.: П.XIII₁. 84 и письмо к Тургеневу от Полины Виардо от 9 мая н. ст. 1881 г. (Li, р. 331—332)). В Париж Анненков съездил только в мае 1882 г. (см. письмо 324, прим. 1).

⁴ В ответе от 1 (13) октября Тургенев писал: ‘Видался здесь с Толстым и милым Ковалевским <...>, видался с разными ‘Алеками’ a la Dostoefsky, Салтыков уехал, Арапетов еще тут торчит’ (П.XII₂.308, Тургенев здесь намекает на то место в речи Достоевского на открытии памятника Пушкину, где Достоевский отнес Алеко, главного героя пушкинских ‘Цыган’, к ‘несчастным скитальцам’ (Достоевский, т. 26, с. 137).

⁵ Речь идет о генерал-майоре Григории Васильевиче Дружинине, скончавшемся в Бадене в сентябре 1880 г. А. М. Горчаков (р. 1798) умер в Бадене 27 февраля (11 марта) 1883 г. (см. письмо 345), а император Вильгельм (р. 1797) скончался 9 марта (н. ст.) 1888 г.

⁶ Анненков намекает на тайный брак Александра II с кн. Е. М. Долгоруковой, получившей звание кн. Юрьевской. Брак состоялся не в Ливадии, а в Царском селе 6 (18) июля, после чего княгиня отправилась вместе с Александром в Ливадию. Александр, которому тогда было 62 года, был на 31 год старше своей новой жены. В романе А. К. Толстого ‘Князь Серебряный’ у старого боярина Морозова тоже молодая жена (Елена Дмитриевна).

⁷ Упоминая выражение английского политика Гладстона во время предвыборочной кампании в марте 1880 г., направленное против внешней политики Австро-Венгрии, в частности на Балканах (см.: The Annual register for the Year 1880. London, 1881. P. 63), Анненков намекает на усложнение династических вопросов в России после брака Александра II с Е. М. Долгоруковой, с которой у него уже были внебрачные дети.

296

9 (21) октября 1880. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 11—12 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письма Тургенева от 1 (13) и 3 (15) октября 1880г. (П.XII₂.308 и 310). Тургенев ответил 29 октября (10 ноября) 1880 г. (П.XII₂.320).

¹ В письме от 1 (13) октября Тургенев объяснил причины своего молчания (см. письмо 295, прим. 2).

² Письмо Тургенева от 3 (15) октября 1880 г. является рекомендательным письмом для врача-физиолога Леонида Николаевича Симонова, о котором Тургенев сообщил, что он ‘мой хороший знакомый <...>, который, имея двух дочерей почти таких же лет, как Ваша, желал бы найти хороший пансион или училище (в Карлсруэ или в Бадене) для них. В Париже он ничего удовлетворительного не находит’ (П.XII₂.310, о Симонове см. также письмо 298).

³ Речь идет о первой главе ‘путевых очерков’ M. E. Салтыкова-Щедрина ‘За рубежом’, вышедшей в сентябрьской книжке ‘Отечественных записок’ (см.: Салтыков-Щедрин, т. 14, с. 556). Анненков высказал также свое одобрение непосредственно Салтыкову в письме от 1 (13) октября (см.: Салтыков-Щедрин, т. 19₁, с. 181).

⁴ Речь идет об очередном фельетоне Э. Золя ‘Парижские письма. LXI. Из современных газетных нравов’ (De la moralit dans la littrature), вышедшем в октябрьском номере ‘Вестника Европы’.

297

7 (19) ноября 1880. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 13—14 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 29 октября (10 ноября) 1880 г. (П.XII₂.320). Непосредственно на это письмо Тургенев не ответил.

¹ В письме от 29 октября (10 ноября) 1880 г. из Буживаля Тургенев сообщил: ‘Я еще здесь — хотя все мои третьего дня переехали в Париж. Но я остаюсь здесь еще неделю, быть может, больше, хочу попытаться — не поможет ли одиночество — буду ли я в состоянии работать — я обещал Стасюлевичу крошечную статейку в его журнал… да не знаю, справлюсь ли я даже с этой крошкой’ (П.XII₂. 320). Речь идет о ‘Старых портретах’, которые появились в ‘Порядке’ (1881. No 1 и 4). Возможно, что под второй ‘штучкой’ Анненков имел в виду продолжение ‘Старых портретов’, рассказ ‘Отчаянный’, над которым Тургенев стал работать позднее и также предполагал поместить в ‘Порядке’ (см.: П.XIII₁.134). Тургенев переехал в Париж около 7 (19) ноября (П.XIII₁.6).

² 4 ноября (н. ст.) 1880 г. в баденском театре выступил проф. К. Гансен (Hansen) из Гейдельберга, который звал себя профессором ‘электробиологии, науки животного магнетизма’. Среди тех, кого он загипнотизировал (чтобы отклонить возможные обвинения в тайном сговоре), был сотрудник местной газеты. В описании представления в газете отмечалось: ‘…hat Herr Hansen mit ihm die merkwrdigsten Dinge vorgenommen: ihm eine Nadel durch die Hand gestochen, ihn frei schwebend ber zwei Sthle gelegt und sich darauf gesetzt und gestellt, ihn knien, beten, tanzen lassen, einen Finger an seine Handflche gefesselt und ihn nach Belieben daran herumgefhrt, kurz, ihn als ein, seinem Willen vllig gehorsames Werkzeug behandelt’ (господин Гансен с ним страннейшие дела проводил: он ему иголку в руку кольнул, он повесил его в воздухе между двумя стульями, сел на него, стал на него, заставил его стать на колени, молиться, танцевать, прикрепил ему один палец к ладони и стал за этот палец его водить, куда и как угодно, короче говоря, обращался с ним как с полностью послушным ему инструментом) (Badeblatt der Stadt Baden-Baden. 1880, 6. November. S. 1092).

В ‘Порядке’ Анненков напечатал фельетон ‘Черновые наброски А. С. Пушкина’, появившийся в номере от 12 (24) января 1881 г.

³ Тургенев выехал в Россию 27 апреля (9 мая) 1881 г. и по дороге остановился на короткое время в Бадене (см. письмо 299, прим. 3).

⁴ Судя по письму к M. M. Стасюлевичу от 29 июля (10 августа) из Берлина (на обратном пути из России), эта идея могла возникнуть у самого Анненкова: ‘Надо непременно добыть у Лорис-Меликова всю переписку Пушкина с III Отделением, да и все дело о нем, там производившееся. Без этого дела невозможно докончить его биографию, а без вашего содействия как представителя серьезной литературы — невозможно получить сие самое дело. Со своей стороны, я готов, если потребуется, написать письмо к Меликову, которое Вы мне продиктуете на основании административных советов, которые соберете на месте, а также готов привлечь к участию в домогательстве застрельщиков, мне ревнующих. Как Вы отнесетесь к этой мысли?’ (Стасюле-вич₉ т. 3, с. 389—390). Дело, очевидно, ‘не сладилось’, и Анненков в Россию по этому поводу не ездил, в письме к M. M. Стасюлевичу от 21 ноября (3 декабря) он несколько таинственно писал: ‘…откладываю разговор о делах по ящику Пандоры, который желательно бы открыть в известном Вам архиве и который теперь сделался безвреден, так как все бедствия уже выпущены содержательницей его на свет вполне. Но в ящике может сохранились рецепты как приготовлялись эти бедствия, а это именно и любопытно, и поучительно’ (Стасюлевич, т. 3, с. 393).

⁵ В октябре 1880 г. в Петербурге шел процесс над членами революционной организации ‘Народная воля’.

⁶ ‘Народная воля’ — подпольная газета одноименной революционной организации, выходившая нерегулярно в 1879—1885 гг. (всего 12 номеров). В No 3 (вышел 1/13 января 1880 г.) напечатана программа исполнительного комитета организации (см.: Русск. период. печать, с. 598—599). Тургенев знал лиц, близких к ‘Народной воле’, но неизвестно, был ли у него номер газеты для пересылки Анненкову.

⁷ Анненков намекал на то, что по разным причинам уже некоторое время Тургенев не сразу стал отвечать на его письма. Тургенев Анненкову написал 14 (26) ноября, но это был не ответ на данное письмо Анненкова, а уведомление, что он собирается выслать Анненкову для обсуждения ‘рассказец’ ‘Старые портреты’, что он и сделал 19 ноября (1 декабря) 1880 г. (см.: П.XIII₁.10 и 13).

298

5 (17) декабря 1880. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 15, 16—16 об. Впервые: Переписка, с. 578. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 22 ноября (4 декабря) 1880 г. (П.XIII₁.15). Тургенев ответил 7(19) декабря 1880 г. (П.XIII₁.19—20).

¹ В это время Павел Анненков учился у доцента баденской гимназии Циглера (Ziegler) (см. письмо 284 и письмо Анненкова к сыну от 15 июня н. ст. 1881 г. — РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 20, л. 3 об).

² Последняя болезнь А. Ф. Писемского усугубилась психическим расстройством его сына Павла, он окончательно тяжело заболел 15 (27) декабря 1880 г. (см.: Писемский, Письма, с. 514) и вскоре после этого умер (21 января/1 февраля 1881 г.).

³ В несохранившемся письме по поводу рассказа ‘Старые портреты’ Анненков, очевидно, советовал Тургеневу сделать из кучера Ивана не только убийцу, но и самоубийцу. В письме от 22 ноября (4 декабря) Тургенев заметил: ‘…мне на ум приходит тот факт, что почти никогда русский убийца сам с собой не кончает, особенно в крестьянском сословье, в Европе же сплошь да рядом. Боюсь, как бы не дать самоубийце Ивану европейский колорит’ (П.XIII₁.15). В ответе от 7 (19) декабря Тургенев писал: ‘Насчет кучера Ивана я, верно, не так выразился. Русские люди убивают себя с необычайной легкостью, чуть не с охотой, но русские убийцы убивают самих себя — ножом весьма редко, особенно в простом народе, они как будто чувствуют потребность отдать себя на суд, своего рода искупление греха’ (П.XIII₁.19—20). Тургенев не внес в рассказ существенных изменений (см.: C.XIII.544—545).

⁴ О Л. Н. Симонове см. письмо 296, прим. 2. В письме от 7 (19) декабря Тургенев уверил Анненкова, что он в тот же день написал Симонову: ‘Это какой-то чудачина, который просит Вас убедительно, заставляет хлопотать — а потом ни гу-гу! Однако ему спуска давать не надо — и деньги он должен возвратить’ (П.XIII₁. 19, о том, что Симонов деньги вернул, см. письмо 299).

⁵ Появление газеты ‘Русь’, которая начала выходить с 15 ноября (ст. ст.) 1880 г. под редакцией И. С. Аксакова (см.: Русск. периодич. печать, с. 617), напомнило Анненкову споры между славянофилами и западниками времени Белинского. Анненков дал характеристику этой эпохи в статье ‘Замечательное десятилетие’.

299

15 (27) декабря 1880. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 17—18 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 7 (19) декабря 1880 г. (П.XIII₁.19—20). Тургенев ответил 17(29) декабря 1880 г. (П.XIII₁.27).

¹ Анненков реагировал на сообщение Тургенева в письме от 7 (19) декабря: ‘Последние 5, 6 дней были для меня не совсем веселые. Я всегда знал, что у меня что-то неладно в сердце, но оно вдруг так закуролесило, что я обратился к первому здешнему сердцеведу д-ру Петеру — и он открыл утолщение одного клапана, подагрические влияния и т. д. — налепил мне мушку на грудь и вообще советовал быть очень осторожным’ (П.XIII₁.20).

² В письме от 17 (29) декабря Тургенев уточнил: ‘Вот моя история: боли в сердце происходят от двух причин: от расширения одного клапана, от подагрических влияний. В прошлый четверг они внезапно прекратились — а в пятницу произошел припадок подагры в ногах силы необыкновенной <...> Хотя доктор меня и поздравляет, говоря, что лучше подагре быть в частях неблагородных, но от такого улучшения немудрено и с ума спятить’ (П.XIIIILXIII.27).

Имея в виду свадьбу Марианны Виардо, Тургенев уведомил Анненкова в письме от 22 января (3 февраля) 1881 г.: ‘…я не могу выехать прежде совершения одного семейного события, о котором Вы, вероятно, догадываетесь и которое очень становится возможным и близким’ (П.XIIIILXIII.45). Свадьба М. Виардо с композитором Альфонсом Дювернуа (Duvernoy) состоялась 5 апреля (н. ст.) 1881 г. Тургенев собирался выехать через неделю после свадьбы, но на самом деле выехал только 26 апреля (8 мая) (см.: П.XIIIILXIII.76 и 84). То, что он остановился в Баден-Бадене, подтверждается письмом к нему Полины Виардо от 27 апреля (9 мая) 1881 г. (см.: Li, p. 331—332).

Максим Дюкан был избран членом Французской академии 20 февраля (н. ст.) 1880 г. на место Р.-Г.-Э. Тайлландье (Taillander), литератора, профессора Сорбонны и генерального секретаря министерства народного образования. Свою вступительную речь он произнес 23 декабря (н. ст.) 1880 г. В ответной речи философ Э.-М. Каро (Caro) не воздержался от того, чтобы припомнить Дюкану, как в некоторых произведениях (в частности, в ‘Chants modernes’ — Современные песни) он отрицательно отзывался об Академии.

⁵ Анненков неточно называет автора. Речь идет о новой пьесе Поля Деруледа, французского литератора и политического деятеля крайнего националистического направления,— ‘La Moabite’ (Моавитянка). В ноябре Дерулед послал экземпляр первого издания с дарственной надписью Тургеневу. Последний поблагодарил его письмом от 8 ноября (н. ст.) (см.: Zviguilsky Alexandre. Paul Droul&egrave,de et Ivan Tourgueniev // CahTVM, No 20, 1996, p. 97—101).

⁶ Анненков, должно быть, узнал о том, что Тургенев обратился к русской публике с воззванием о подписке на памятник Флоберу и об отрицательной реакции на эту затею в русской периодической печати (см.: П.XIII₁.7). В письме от 22 января (3 февраля) 1881 г. Тургенев опять жаловался: ‘Я до сих пор всё еще получаю ругательнейшие анонимные письма по поводу Флобера… вот разворошил шмелиное гнездо! Ай да патриоты!’ (П.XIII₁.45). О роли Тургенева в комитете по сооружению памятника Г. Флоберу, где он был секретарем и фактическим руководителем, см.: Венгерова Зин. Парижский архив А. И. Урусова // ЛН, т. 33—34. С. 610—613, Zviguilsky Alexandre. Autour d’une lettre indite de Tourgueniev Victor Hugo // CahTVM, No 9, 1985, p. 5—11 (где на с. 9 воспроизведена фотография памятника).

⁷ О Л. Н. Симонове см. письма 296, прим. 2 и 298, прим. 4.

300

27 декабря 1880 (8 января 1881). Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 19—20 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 17 (29) декабря 1880 г. (П.XIII₁.27). Тургенев ответил 1 (13) января 1881 г. (П.XIII₁.33).

¹ О здоровье Тургенева см. письмо 299, прим. 1 и 2, о том, что он остановился в Баден-Бадене по пути в Россию, см. письмо 299, прим. 3.

² Даже министр внутренних дел М. Т. Лорис-Меликов признался в Комитете министров: ‘Не только правительственные установления не располагают достаточно верными сведениями о количестве урожая хлебов и о степени действительной нужды населения в воспособлении, но и сами земские и городские общественные и сословные учреждения, на обязанности коих лежит составление подобных сведений, не имеют по сему предмету вполне точных определительных данных, так что единственно верными надлежит признать лишь сведения, определяющие количество хлебных запасов в местах складов хлеба и отправления хлебных грузов’ (цит. по: Зайончковский 1964, с. 257).

Анненков имеет в виду общественно-политическую позицию И. С. Аксакова, которую последний излагал в своей газете ‘Русь’. Так, например, в номере от 20 февраля (ст. ст.) 1881 г. Аксаков писал: »Русь’ уже довольно часто и пространно разъясняла значение ‘реформы’, ее своеобразный, русский национальный характер, возвращающий Россию на ее исконный исторический путь. Манифестом 19 февраля окончательно завершилась историческая формация главы угла нашего государственного и земского здания: образовалось могучее, крепкое, организованное крестьянское сословие — крестьянское, свыше 45 миллионов душ, на своей земле сидящее, самоуправляющееся общество. Это наша основа, на ней стоит, живет и сильна Россия,— это точка отправления для всякого нашего дальнейшего общественного развития и движения. Стало до очевидности, до осязаемости ясным, что все либеральное европейничанье времен дореформенных было лишено всякой исторической реальной почвы и всякого смысла <...> Ну, а после эмансипации разве не то же?’ (Аксаков, т. 6, с. 361—362).

³ Речь идет об очерке Г. И. Успенского ‘Мишка’, десятом из серии ‘На родной ниве. (Очерки, заметки, наблюдения)’, вышедшем в декабрьском номере ‘Отечественных записок’ за 1880 г. В ответе от 1 (13) января 1881 г. Тургенев писал: ‘Очерки Г. Успенского в ‘От. зап.’ я внимательно читаю — и нахожу их весьма замечательными. Мальчик, не желающий учиться, выхвачен живьем’ (П.XIII₁. 33).

⁴ Имеется в виду Флориан Зайиц (Zajic), скрипач и педагог чешского происхождения, который с 1871 г. был концертмейстером в Мангейме, а в 1881 г. стал профессором в консерватории в Страсбурге.

По приглашению А. Г. Рубинштейна сын Полины и Луи Виардо Поль предпринял гастрольную поездку в Россию, которую описал в своих воспоминаниях (см.: Viardot Paul. Souvenirs d’un artiste. Paris, 1910. P. 88—102). Тургенев его снабдил рекомендательными письмами (см.: Li, р. 303—304).

⁵ Действительный тайный советник И. С. Мальцев (Мальцов) умер 15 (27) ноября 1880 г. И. П. Колошин был русским поверенным в делах в Баден-Бадене. Большинство денег унаследовал племянник Мальцова Ю. С. Нечаев (под условием, что он присвоит фамилию дяди), который из наследства пожертвовал крупную сумму на построение Музея изящных искусств им. Александра III (ныне Музей изобразительного искусства им. Пушкина) в Москве.

301

4 (16) января 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 21—22. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 1 (13) января 1881 г. (П.XIII₁.33), по связи с которым устанавливается год. Ответ Тургенева на это письмо неизвестен.

¹ В письме от 1 (13) января 1881 г. Тургенев жаловался на то, что его подагра возвратилась: ‘И к тому же меня неотступно колотит нервический кашель, тоже подагрического происхождения <...> И потому прошу Вас о следующем: по получении сего письма, будьте так добры, купите либо сами, либо через г-жу Анштетт инструмент, называемый Lebenswecker von Baunscheidt — вместе со склянкой масла того же изобретателя (это всё находится у аптекарей) <...> Пожалуйста, исполните мою просьбу поскорее’ (П.XIII.ЗЗ). Об этом инструменте, который изобрел немецкий врач Карл Бауншайдт, см.: Waddington, Mortal Illness, p. 23.

² В No 1 газеты M. M. Стасюлевича, начавшей выходить с 1 (13) января 1881 г., появилась первая часть рассказа Тургенева ‘Старые портреты’. Вторая часть была напечатана в No 4 (5/17 января).

³ В письме от 17 (29) января 1881 г. Тургенев заметил по поводу M. M. Стасюлевича: ‘…он совсем потерял голову от хлопот по ‘Порядку’ — даже почерк его изменился. <...> а на самом ‘Порядке’ что-то не заметны следы лихорадочной деятельности, его порождающей’ (П.XIII₁.43). В письме к самому Стасюлевичу от 8 (20) января он писал: ‘Общее впечатление ‘Порядка’ пока серовато и напоминает официальные издания, желательно было бы больше погружения в современную столичную жизнь, хотя бы без трескотни и бубенчиков ‘Нового времени» (П.XIII₁.36). Газета была закрыта через год, последний номер вышел 9 (21) января 1882 г. (см.: Мостовская H. H. Тургенев и газета M. M. Стасюлевича ‘Порядок’ // Т. сб., вып. 4, с. 291 и также письмо 318, прим. 2).

⁴ А. С. Суворин приобрел ежедневную газету ‘Новое время’ в 1876 г. и сделал из нее одну из самых популярных газет своего времени. В 1877 г. тираж газеты достиг 22 тысяч экземпляров (см.: Есин Б. И. История русской журналистики XIX в. М, 1989. С. 202), а с 1880 г. в газете начали печататься иллюстрации (см.: Есин Б. И. Русская дореволюционная газета 1702—1917 гг. Краткий очерк. М., 1971. С. 40). В первом номере за 1881 г. помимо ряда обзорных статей о политических, экономических и культурных событиях прошедшего 1880 г. появились ‘Сцены и рассказы’ И. Ф. Горбунова, его же ‘С Новым годом! С Новым счастьем!’ и также пьеса ‘Светит, да не греет’ А. Н. Островского и Н. Я. Соловьева (No 1740 за 1/13 января).

⁵ В письме от 1 (13) января 1881 г. Тургенев прямо спросил Стасюлевича: ‘Правда ли, что Вас пожаловали кавалером Станислава 1-й ст.?’. На самом деле Стасюлевич получил эту степень лишь в 1903 г. — ‘за услуги в области общественного управления города С.-Петербурга’ (П.XIII₁.34 и 416).

Рассказ П. Д. Боборыкина ‘Умереть — уснуть…’ появился в январском номере ‘Вестника Европы’ за 1881 г.

302

15 (27) января 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 23—24. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев ответил 17 (29) января 1881 г. (П.XIII₁.43). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ О ‘лебенсвекере’ см. письмо 301, прим. 1.

² В письме от 17 (29) января 1881 г. Тургенев заметил: ‘Насчет ‘Старых портретов’ вышел странный казус: приятели словно не одобряют — а недруги (даже печатно) хвалят. Всё это неважно, а продолжать ‘Отрывки’ я буду’ (П.XIII₁.43). Кто именно из ‘приятелей’ Тургенева отозвался не слишком одобрительно о ‘Старых портретах’, неясно, Я. П. Полонскому, напр., рассказ понравился (см.: П.XIII₁.134). О положительных отзывах, в частности и в ‘Новом времени’, и ‘Голосе’, см.: C.XIII.545—547. 13 (25) января 1881 г. Тургенев писал А. В. Топорову: ‘Отзыв ‘Голоса’ мне приятен — так как я имел причины предполагать, что мои ‘старички’ потерпели фиаско’ (П.XIII₁.42).

³ С 1879 г. Л. Н. Толстой стал работать над ‘Соединением и переводом четырех евангелий’. Это сочинение появилось в печати только в 1892 г., но слухи о нем распространились, еще когда Толстой над ним работал (см.: Толстой, т. 24, с. 973, 978). Тургенев узнал об этом труде из письма Я. П. Полонского, которому он обещал постараться достать экземпляр через Анненкова (см.: П.XIII₁.24). В письме к Анненкову от 17 (29) декабря 1880 г. он написал: ‘Говорят, Л. Толстой напечатал книгу о 4-х евангелистах в Штутгардте — правда ли? Узнайте — и, если правда, вышлите экземпляр’ (П.XIII₁.27). В письме от 1 (13) января 1881 г. он спросил: ‘Справились ли Вы насчет книги Толстого (4 евангелиста) — якобы напечатанной в Штутгардте?’ (П.XIII.ЗЗ). Анненков, очевидно, справки навел, так как 26 января (7 февраля) 1881 г. Тургенев уведомил Полонского: ‘Анненков известил меня, что никакой книги Л. Толстого нигде не появилось’ (П.XIII₁.50). Как и когда Анненков известил Тургенева, неизвестно.

⁴ В первом номере за 1881 г. журнала ‘La Revue Politique et Littraire’ появилась небольшая статья главного редактора Эжена Юнга (Yung), в которой он приводит обширные цитаты из статьи Франсиска Сарсея (Sarcey) в журнале ‘XIX^е Si&egrave,cle’ (24 дек. н. ст. 1880 г.). В своей статье Сарсей полностью одобряет решение журнала постараться восстановить на своих страницах благородную традицию жанра повести (nouvelle), так как, по мнению редакции, ‘le public est satur de romans naturalistes et commence dsirer autre chose’ (публика насыщена романами и повестями натуралистов и начинает желать чего-нибудь другого) (р. 1). На страницах журнала Сарсея в течение ближайшего полугода вышел французский перевод тургеневских ‘Старых портретов’ под названием ‘Vieux portraits: souvenirs d’enfance. Tleguine et Pavlova’ (No 20, 14 mai) и ‘Ivan Soukhikh’ (No 22, 28 mai) (см. также: C.XIII.547—548).

⁵ Речь идет о романе ‘La comtesse Mourenine (Un scandale russe)’ (Графиня Муренина (Русский скандал)), написанном на французском языке российской аристократкой, пожелавшей скрыть свое имя (автор не установлен). Роман вышел во Франции предварительно в газете ‘Le Soir’, подписанный псевдонимом ‘Pierre Dorochinsky’, a потом в издательстве Pion et Сⁱ^е. Он наделал много шума в Петербурге из-за истории, в нем рассказанной. В своем фельетоне ‘Недельные очерки и картинки. Невысокие мысли о высшем обществе’ в ‘Новом времени’ ‘Незнакомец’ (А. С. Суворин) писал: ‘Автор ‘Графини Муренскной’ совсем не такая молодая особа и потому осторожнее, хотя в ‘свете’ очень хорошо знают ее имя, и, конечно, знают его в наших литературных кругах’ (Новое время. 1881. 11/23 января. No 1750).

303

21 января (2 февраля) 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 25—26. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 17 (29) января 1881 г. (П.XIII₁.43), по связи с которым устанавливается год.

¹ См. письма 301, прим. 1 и 302.

² Речь идет о гастрольной поездке Поля Виардо в Россию (см. письмо 300, прим. 4).

³ Мнение Тургенева о газете ‘Порядок’ см. в письме 301, прим. 3.

⁴ В газете ‘Порядок’ (1881, 20 января/1 февраля) появилась статья ‘Письма из Москвы’, в которой обсуждались значение дворянства в России и, в частности, вопрос о выборах губернаторов и губернских предводителей дворянства.

Десятая поправка к конституции США (принятая в 1791 г.) передает остаточные права (т. е. все, кроме оговоренных в самой конституции) не федеративным (центральным) властям, а то отдельным штатам, то ‘народу’.

⁵ Анненков, очевидно, наводил справки через M. H. Островского. В письме к Анненкову от 5 апреля (ст. ст.) 1880 г. Островский сообщил: ‘Просить о возобновлении паспорта Глафире Александровне с детками Вам надо двоих лиц: С.-Петербургского Градоначальника и Министра Вн. Дел… Проект прошения им при сем прилагается’. При письме находится ‘черновик прошения коллежского секретаря Павла Васильевича Анненкова о выдаче заграничного паспорта на 3 года его жене Глафире Александровне с детьми: Павлом, И лет и дочерью Верою, 12 лет,— по состоянию здоровья их, требующему дальнейшего пребывания за границею’ (Островский M. Н. Письма к П. В. Анненкову // Островский. Новые материалы. Письма. Труды и дни. Статьи. / Под ред. М. Д. Беляева. Л., 1924. С. 268, см. также письмо 240).

304

24 января (5 февраля) 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 27—28. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 22 января (3 февраля) 1881 г. (П.XIII₁.45). Ответ Тургенева на это письмо неизвестен.

¹ В письме от 22 января (3 февраля) 1881 г. Тургенев послал Анненкову рецензию В. В. Чуйко на ‘Старые портреты’, напечатанную в ‘Новостях и Биржевой газете’ (1881. 16 января ст. ст. No 14), которую он получил от А. В. Топорова (см.: П.XIII₁.46, см. также прим. 4).

² В том же письме Тургенев спрашивал: ‘Получаете ли Вы в Бадене ‘Страну’? Прочли ли вы в N-e от 15-го янв. статью о Чернышевском? Если нет, скажите — я Вам ее вышлю — а Вам советую подписаться на эту лучшую нашу газету. Статья эта — благородный поступок честного человека, желающего добра правительству’ (П.XIII₁.45). Речь идет о передовой статье Л. А. Полонского в No 7 газеты за 1881 г., в которой Полонский протестовал против ‘несправедливой’ ссылки Н. Г. Чернышевского, ‘жертвы реакции’.

³ В своей положительной рецензии на ‘Старые портреты’ (см. прим. 1) В. В. Чуйко выразил мнение, будто прием рассказа являлся отражением отрицательной реакции на роль Тургенева в подписке на памятник Флоберу (см.: C.XIII.546 и письмо 299, прим. 6). О мнении Анненкова по поводу реакции среди читающей публики на ‘Старые портреты’ см. письмо 302. В Баден-Баден в это время приехал Владимир Михайлович Михайлов.

⁴ Речь идет о свадьбе Марианны Виардо с А. Дювернуа, которая состоялась 5 апреля (н. ст.) 1881 г. (см. письмо 299, прим. 3).

⁵ Несколько раз отложив отъезд, Тургенев выехал в Россию 26 апреля (8 мая) и по пути остановился в Баден-Бадене (см. письмо 299, прим. 3).

305

28 января (9 февраля) 1881. Баден-Баден

Местонахождение автографа неизвестно. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Печатается по изданию: Труды ГБЛ, с. 129. Переизд.: Переписка, с. 582—583. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Неизвестно, ответил ли Тургенев непосредственно на это письмо. Год устанавливается по содержанию.

¹ Речь идет о статье Л. А. Полонского об освобождении Н. Г. Чернышевского в газете ‘Страна’ (см. письмо 304, прим. 2).

² А. Ф. Писемский умер 21 января ст. ст. 1881 г. в Москве. Анненков написал о нем статью-воспоминания (‘Художник и простой человек (Из воспоминаний об А. Ф. Писемском)’), которая появилась в ‘Вестнике Европы’ (1882. No 4).

³ В ИРЛИ (ф. 7, ед. хр. 40) хранится письмо Е. Н. Жадовской из Парижа к Анненкову от 7 февраля (н. ст.) с просьбой: ‘доставьте мне <...> сведения о том обществе любителей старинных картин, про которое он Вам мельком говорил — Вы помните? Мой брат принесет из своей коллекции 2 большие картинные работы Larghili&egrave,re, и мы с моей бедной belle-soeur не знаем, куда обратиться для их продажи, мне и вспомнилось случайное указание, слышанное от Вас’. Анненков обратился к Тургеневу как коллекционеру живописи, завсегдатаю крупного парижского аукционного дома Друо. Речь идет о французском художнике начала XVIII века Никола де Ларжильере, особенно известном как портретист.

Ватто, Буше, Ланкрет — крупные французские художники стиля рококо начала XVIII века: Антуан Ватто (Watteau), Франсуа Буше (Boucher) и Никола Ланкре (Lancret).

306

6 (18) февраля 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 31—32 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ Тургенева на это письмо неизвестен. Год устанавливается по содержанию.

¹ ‘Акафист’, сочиненный Е. Н. Жадовской в благодарность Тургеневу за помощь в связи с продажей картин, неизвестен (см. письмо 305, прим. 3).

² Ф. M Достоевский скончался 28 января (9 февраля) 1881 г. 31 января (12 февраля) состоялись вынос тела из квартиры и траурная процессия в Александро-Невскую лавру. Погребальное шествие длилось около трех часов. В нем принимали участие представители 67 депутаций и 15 хоров певчих. ‘Можно смело сказать, что до того времени никогда еще не бывало на Руси таких похорон’,— вспоминал H. H. Страхов (см.: Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского. СПб., 1995. Т. 3 (1875—1881). С. 547, 558—559).

³ Никон (Никита Минов) был патриархом Московским в 1652—1658 гг. Он скончался в Ярославле 17 августа (ст. ст.) 1681 г. и был погребен как патриарх в Новом Иерусалимском Воскресенским монастыре, основанном им в 1655 г.

Филарет (В. М. Дроздов), митрополит Московский в 1825—1867 гг., скончался 19 ноября (ст. ст.) 1867 г. Церемониал по случаю перенесения тела 23 ноября в Чудов монастырь, где 25 ноября произошло отпевание, и по случаю перенесения тела из Чудова монастыря 26 ноября для погребения в Троице-Сергиеву лавру описан в книге: Сушков Н. В. Записки о жизни и времени святителя Филарета, митрополита Московского. М., 1868. С. 153—156.

⁴ Шотландский философ и историк Томас Карлейль (Carlyle) скончался 4 февраля (н. ст.) 1881 г. Несмотря на то что ему еще при жизни предложили почетное место в Вестминстерском аббатстве для погребения, Карлейль отказался от такой почести, и его похоронили в маленькой шотландской деревне Экклфехан без каких-либо церковных обрядов (см.: Wilson David Alec and MacArthur David Wilson. Carlyle in Old Age = Life of Carlyle. London, 1934. Vol. VI. P. 471—472).

⁵ Д. В. Григорович являлся главным распорядителем погребальной процессии Достоевского (см.: Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского. СПб., 1995. Т. 3 (1875—1881). С. 555—556).

⁶ Речь идет о статье Анненкова ‘Литературные проекты А. С. Пушкина. Планы социального романа и фантастической драмы’, напечатанной в июльском номере ‘Вестника Европы’ за 1881 г. В приписке к отрывку ‘Папесса Иоанна’ Пушкин замечает: ‘… il vaut mieux en faire un po&egrave,me dans le style de Cristabel…’ (лучше сделать из этого поэму в стиле ‘Кристабель’). В примечании к своей статье Анненков объясняет: »Кристабель’ (‘Christabel’) есть название поэмы Кольриджа, английского поэта двадцатых годов, принадлежащего к известной группе шотландских лэкистов. Она передает в отрывочном, фрагментарном виде и в ультраромантическом и распущенно-гениальном тоне разные, наиболее чудные сказания из средневекового мира, стилю которых и подражает. Она нравилась особенно изысканным вкусам любителей словесности, пресыщенных чтением поэм и романов, которые и называли произведение Кольриджа дьявольски-изящным и возмутительно-прекрасным, но она также нашла и поклонника в лорде Байроне. Качества и форма ‘Кристабеля’ обратили на себя и внимание Пушкина, когда понадобилось осуществить одну из самых фантастических легенд тех же средних веков’ (Анненков 1998, с. 351).

⁷ Тургенев это письмо Анненкову не вернул (см. письмо 307, прим. 5).

307

10 (22) февраля 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 33—34 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев ответил 6, 7 (18, 19) марта 1881 г. (П.XIII₁. 72—73). Год устанавливается по связи с этим письмом.

¹ См. письмо 306, прим. 6.

² Тургенев намеревался выехать в Россию сразу после свадьбы М. Виардо 5 апреля (н. ст.), но несколько раз отложил выезд ‘по причине разных встретившихся дел’ (П.XIII₁.78) и выехал только 26 апреля (8 мая). По пути он остановился в Баден-Бадене (см. письмо 299, прим. 3).

³ О свадьбе Марианны Виардо см. письмо 299, прим. 3.

⁴ О своем первом подагрическом припадке Анненков сообщил Тургеневу в двух письмах от 22 февраля (5 марта) 1880 г. (письма 290 и 291). В это время в Бадене жил В. М. Михайлов (см. письмо 304).

⁵ Письмо о похоронах Достоевского (письмо 306) Тургенев не возвратил Анненкову. Все письма Анненкова к Тургеневу после проезда последнего через Баден-Баден в Россию 22—23 января (4—5 февраля) 1880 г. (т. е. начиная с письма 291) имеют штемпель парижского нотариуса, т. е. находились в тургеневском архиве после его смерти. Исключением являются письма 346—347, которые писатель, очевидно, не положил в свой архив, так как из-за его болезни они читались ему близкими или друзьями. Отсутствие штемпеля на более ранних письмах Анненкова дает возможность подтвердить, что Тургенев сам привез эти письма во время упомянутого проезда через Баден-Баден.

⁶ В феврале 1881 г. Луи Фаган издал ‘Lettres Panizzi’, письма П. Мериме к Антонио Паницци, итальянскому ученому, в 1856—1866 гг. директору библиотеки Британского музея.

308

5 (17) марта 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 29—30. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Тургенев ответил 6, 7 (18, 19) марта 1881 г. (П.XIII₁.71—73). Год и месяц устанавливаются по связи с этим письмом.

¹ Очевидно, под воздействием известия об убийстве Александра II 1 (13) марта Анненков оставил письмо без месяца и года. В 1881 г. 17 марта (н. ст.) приходилось на четверг.

² В ответе от 6 (18) марта Тургенев отослал Анненкова к передовой статье Л. А. Полонского в газете ‘Страна’: ‘…прочтите руководящую статью в 27-м N-e от 3-го марта (за которую она, впрочем, получила предостережение). Умнее и дельнее я давно ничего не читал. Л. Полонский — наш первый публицист, в ней Вы найдете некоторое подобие ответа на те ‘проклятые вопросы’, которыми наполнено Ваше письмо’ (П.XIII₁.72). В статье Полонский, в частности, писал: ‘Нет, никому не могло придти в мысль, что у Государя с сердцем истинно добрым, с характером мягким явятся отчаянные ненавистники, которые примут на себя беззаконную, преступную роль — совершать насилие над волею народа, пятнать историю России таким страшным делом, которому нет примера в истории всемирной!’ (с. 2). Сам Тургенев выразил свое мнение в статье ‘Alexandre III’, вышедшей анонимно в журнале ‘La Revue politique et littraire’ (1881. 26 марта н. ст. No 13) (см.: C.XIV.269—277, см. также: Рабинович М. Б. О статье Тургенева ‘Alexandre III’ // Т. сб., вып. 4, с. 207—212).

309

12 (24) марта 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 35—36 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 6, 7 (18, 19) марта 1881 г. (П.XIII₁.72—73). Непосредственного ответа на это письмо не было.

¹ В части письма от 7 (19) марта Тургенев сообщил: ‘…около 10 апр. я Вас увижу в Бадене — и мы поговорим обо многом… если только у нас хватит духу говорить’ (П.XIII₁.73). На самом деле Тургенев выехал только 26 апреля (8 мая) (см.: П.XIII₁.76 и 84). То, что он остановился в Бадене, подтверждается письмом к нему Полины Виардо от 27 апреля (9 мая) 1881 г. (см.: Li, p. 332).

² Обвиняемые в убийстве Александра II шесть членов исполнительного комитета ‘Народной воли’ были приговорены к смертной казни, и пять из них были повешены 3 апреля (ст. ст.) 1881 г.

В передовой статье ‘Московских ведомостей’ от 6 марта (ст. ст.) 1881 г. M. H. Катков писал: ‘Да положит Бог на сердце Государю нашему, только что вступившему на прародительский престол, начать свое управление в Москве. Здесь, где собиралось наше государство и возносилась над всякою властью и утверждалась верховная власть, здесь, в Кремле, полном священных преданий, призраки исчезнут, наваждение прекратится и наше мнение исцелится. Здесь иная нравственная атмосфера, чем в Петербурге, где господствует по преимуществу больной мнением наш официальный мир, где зло родилось и питается, где оно главным образом сосредоточено. Отсюда, и только отсюда, могут быть успешно приняты меры к очищению Русской земли от крамолы. Здесь только власть может возыметь свое полное и благотворное действие, которое всех успокоит, поднимет поникший в народе дух, оживит и укрепит все здравомыслящее и честное на Руси’ (Катков, 1881, с. 128).

⁴ Владимир Андреевич Долгорукий (Долгоруков) был московским генерал-губернатором. О волнениях в Московском университете еще до убийства Александра II и о разногласиях в связи со сбором денег на венок см.: Ткаченко Я. С. Московское студенчество в общественно-политической жизни России второй половины XIX века. М., 1958. С. 132—134. Хотя некоторые историки оспаривают достоверность сообщенного, в своем дневнике Д. А. Милютин замечает: ‘Во время перевозки преступников по улицам были в некоторых местах беспорядки: толпа чуть не растерзала нескольких безумцев, вздумавших выказать свое сочувствие цареубийцам’ (Милютин, т. 4, с. 51 и 164, см. также письма 70 и 258, прим. 2).

⁵ 14 января (н. ст.) 1858 г. произошло покушение на жизнь французского императора Наполеона III. Это была попытка итальянских заговорщиков, главой которых был Феличе Орсини (Orsini), привлечь внимание к националистическим стремлениям в Италии. Из четырех арестованных и приговоренных к смертной казни двое, сам Орсини и Дж. Пиери (Pieri), были казнены.

⁶ Речь идет о статье К. Д. Кавелина ‘Крестьянский вопрос’, напечатанной в третьем номере ‘Вестника Европы’ за 1881 г. Там, в частности, Кавелин пишет: ‘Сильное преобладание в нашем населении крестьянства не есть только статистический факт, а основная причина своеобразных особенностей, которыми наш общественный и государственный быт отличается от быта всей остальной Европы’ (с. 35), ‘Повторяем: преобладающий в России общественный интерес в настоящее время и надолго еще впереди — это устройство крестьян. К этому важнейшему делу должны быть направлены все усилия правительства и общества’ (с. 46). Об отношении И. С. Аксакова к роли крестьян см. письмо 300, прим. 2.

⁷ В ответ на просьбу Анненкова возвратить ему письмо, в котором он писал о Ф. М. Достоевском (письмо 306), Тургенев писал 7 (19) марта: ‘Письма Ваши я все Вам привезу’ (П.XIII₁.73). Это письмо, однако, как и другие, осталось у Тургенева (см. письмо 307, прим. 5).

310

8 (20) апреля 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 37—38 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Неизвестно, ответил ли Тургенев непосредственно на это письмо. Год устанавливается по содержанию.

¹ Об отсрочке выезда Тургенева см. письмо 309, прим. 1.

² Речь идет о Степане Ивановиче Шешковском, заведующем при Екатерине II ее Тайной канцелярией и прославившемся своей жестокостью (см., напр., в письме Тургенева к Фету от 30 октября/11 ноября 1874 г.: ‘Не могу, однако, не выразить своего удивления Вашему упреку г-ну Каткову в либерализме! После этого Вам остается упрекнуть Шешковского в республиканизме и Салтычиху в мягкосердечии’ — П.Х.320).

³ В Карлсбаде, где он лечился три раза, в 1873, 1874 и 1875 гг., Тургенев останавливался в гостинице ‘Knig von England’ (см.: Назарова Л. H Тургенев в Карлсбаде // Т. сб., вып. 2, с. 279—285).

⁴ Речь идет о Марианне Виардо, чья свадьба с А. Дювернуа состоялась 5 апреля (н. ст.) 1881 г. (см. письмо 299, прим. 3).

311

27 мая (8 июня) 1881. Карлсбад

Автограф неизвестен. Печатается по первой публикации: Щукинский сборник. М., 1907. Т. VI. С. 435—436. Неизвестно, ответил ли Тургенев непосредственно на это письмо. Год устанавливается по содержанию.

¹ Анненковы прибыли в Карлсбад 19 мая (н. ст.) 1881 г. и выехали, чтобы вернуться в Баден-Баден через Мюнхен 19 июня (н. ст.) (см. письма П. В. Анненкова и Г. А. Анненковой к сыну от 20 мая и 15 июня н. ст. — РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 21, л. 13 об., ед. хр. 20, л. 3 об.).

Шпрудель, Schlobrunnen — названия двух (из 12) источников в Карлсбаде (Шлоссбрунненом пользовался также Тургенев — см.: Назарова Л. H Тургенев в Карлсбаде // Т. сб., вып. 2, с. 281).

² Вскоре после отставки (7 мая ст. ст. 1881 г.) министра внутренних дел М. Т. Лорис-Меликова M. H. Катков писал в передовой статье в ‘Московских ведомостях’ от 19 мая: ‘Тяжкое наследие досталось нынешнему правительству <...> Еще несколько месяцев, быть может недель прежнего режима, и крушение было бы неизбежно… Вот какое наследие досталось нынешним министрам, на которых пал выбор Государя для того, чтобы восстановить правительство, возобновить действие государственного порядка и вывести наши дела из обмана и кризиса. Хороша была диктатура с громадными полномочиями для подавления крамолы! <...> у нас еще гуляет на вольных пустошах Панургово стадо, бегущее на всякий свист, покорное всякому хлысту, отрицательные величины цивилизации, мыслители без смысла, ученые без науки, политики без национальности, жрецы и поклонники всякого обмана <...> Дай Бог ему (новому правительству. — Ред.) ни в чем не сбиваться с своего пути, быть последовательным в своих планах и действиях и, твердо помня свой долг, не смущаться ни от каких возгласов и ни минуты не колебаться в решении, когда потребуется действие сильной власти в видах государственной пользы и народного блага, ни в чем не разделяя их и во всем проверяя одно другим’ (Катков, 1881, с. 242—243).

³ Какая эта была комиссия к адвокату В. В. Самарскому-Быховцу, установить не удалось. Скоро после своего приезда в Петербург 1 (14) мая 1881 г. Тургенев заболел подагрой (см.: П.XIII,.89).

⁴ В письме к Тургеневу от 9 мая (н. ст.) 1881 г. Полина Виардо подтвердила, что получила две телеграммы от Тургенева из Бадена и объяснила: ‘Vous n’avez pas l’adresse d’Annenkoff dans votre 2 tlgramme. Aussi lui ai-je d’abord crit un mot (aux soins de M^me Anstett) pour lui demander, d&egrave,s qu’il aura rpondu, Louis lui enverra le livre de Maupassant’ (У вас не было адреса Анненкова в вашей второй телеграмме. И так я ему сначала написала слово (через г-жу Анштетт) спросить, после того как он ответил, что Луи ему вышлет книгу Мопассана) (Li, p. 332). В мае 1881 г. вышло собрание повестей Мопассана ‘La Maison Tellien> (Заведение Теллье), посвященное Тургеневу (см.: Maupassant Guy de. uvres compl&egrave,tes illustres en 16 volumes. Lausanne, [1961]. Vol. 1. P. 302). О свадьбе Марианны Виардо см. письмо 299, прим. 3.

Брошюра — в 1881 г. вышло шестое, расширенное, издание книжки Л. Виардо ‘Libre Examen’ (Вольное обсуждение) (см. письмо 319, прим. 3).

⁵ В Москве Тургенев остановился, как обычно, у И. И. Маслова (см.: П.XIII₁.91). В письме к А. Н. Луканиной от 16 (28) мая 1881 г. из Петербурга Тургенев заметил по поводу M. M. Стасюлевича (в связи с его занятостью газетой ‘Порядок): ‘…Стасюлевич совсем бросил ‘Вестник Европы’ и даже не знает, что там печатается <...>‘ (П.XIII₁.89). С Л. Н. Толстым Тургенев встретился в Спасском, где Толстой гостил 9—10 июля (ст. ст.), и снова в Ясной Поляне 22 августа (ст. ст.) (см.: Толстой, т. 49, с. 51 и 57, Толстой С. Л. Тургенев в Ясной Поляне // Очерки былого. 3-е изд. Тула, 1968. С. 321—325). В 1881 г. Тургенев провел в Спасском около трех месяцев вместе с семьей Я. П. Полонского. Полонский подробно описал их пребывание в своих воспоминаниях ‘И. С. Тургенев у себя в его последний приезд на родину’ (Нива. 1884. No 1—8), короткое время здесь гостили Д. В. Григорович и М. Г. Савина. В Спасском Тургенев кончил рассказ ‘Песнь торжествующей любви’ и прочитал его Полонским и Савиной (см.: Философов Д. В. Запоздалый венок (Отрывки воспоминаний М. Г. Савиной об И. С. Тургеневе) // Тургенев и Савина. Пг., 1918. С. 79).

⁶ Речь идет о Термине Зееген, жене Иозефа Зеегена, врача, лечившего Тургенева в Карлсбаде (см.: Waddington Patrick. More Turgenev gleanings. VII. Turgenev and the Seegens // NZSJ, 1988, Part II, p. 83—85).

312

1 (13) июля 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 39—40 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Неизвестно, ответил ли Тургенев непосредственно на это письмо.

¹ 10—19 июня (22 июня—1 июля) Л. Н. Толстой совершил пешеходное паломничество в монастырь в Оптиной пустыни вместе с С. П. Арбузовым и Д. Ф. Виноградовым (см.: Толстой, т. 49, с. 138—147).

В своих воспоминаниях П. Д. Боборыкин упоминает о Дюкане только как об авторе романа ‘Les Forces perdues’ (Утраченные силы), вышедшего в русском переводе в 1868 г. с предисловием Тургенева. Когда он писал о театре в Париже, он заметил: ‘За сорок лет я был знаком со многими парижскими актерами и актрисами, и все они принадлежали или к разряду всемирных знаменитостей, или хороших известностей <...> Женщин только очень большая известность освобождает от необходимости принадлежать более или менее к полусвету’, ‘Бульварная пресса, превратившая порнографию в предмет самой выгодной спекуляции, действовала в руку зрелищам и увеселениям, где циническое озорство и литературное безвкусие соперничают одно с другим’ (Боборыкин П. Д. Столицы мира. Тридцать лет воспоминаний // Боборыкин П. Д. Воспоминания. М, 1965. Т. 2. С. 271, 280. (Серия литературных мемуаров)).

² О празднике, устроенном Тургеневым для крестьян во время его пребывания в Спасском летом 1881 г., рассказывает Я. П. Полонский: ‘Ивана Сергеевича больше всего занимал тип пришлого мужика в красной рубашке, черноволосого, с живыми, быстрыми, маленькими глазами, веселого прилипалы, плясуна и любезника. — Ты что думаешь? — говорил мне о нем Тургенев. — В случае какого-нибудь беспорядка, бунта или грабежа, он был бы всех беспощаднее, был бы одним из первых, даром что так юлил и кланялся <...> И то уже меня радует <...> что поклон мужицкий стал уже далеко не тот поклон, каким он был при моей матери. Сейчас видно, что кланяются добровольно — дескать, почтение оказываем, а тогда от каждого поклона так и разило рабским страхом и подобострастием. Видно Федот — да не тот!’ (Полонский Я. П. И. С. Тургенев у себя в его последний приезд на родину // T в восп. совр., т. 2, с. 394—395). Полонский также вспоминает о том, как во время своего приезда в Спасское (8—10 июля ст. ст.) Л. Н. Толстой рассказывал о своих встречах с раскольниками, в частности с воздыханцами, которые ‘обнаружили к графу такое недоверие, что и говорить с ним не стали’ (там же, с. 417).

³ Тургенев выехал из Спасского 21 августа (2 сентября), а из Петербурга 28 августа (11 сентября) (см.: П.XIII₁. 112 и 117). В письме от 11 (23) сентября из Буживаля он писал M. M. Стасюлевичу: ‘Анненкова я не видел — уж очень спешил сюда — но написал ему, что погощу у него в конце октября…’ (П.XIII₁.119). Тургеневу не суждено было снова съездить в Баден.

⁴ Об А. С. Суворине см. письмо 301, прим. 4.

⁵ В шестом номере ‘Отечественных записок’ за 1881 г. появилась последняя (VII) часть путевых очерков М. Е. Салтыкова-Щедрина, ‘За рубежом’ (главы IV—VI вышли в No 1, 2 и 5). Анненков отозвался с восторгом еще о первой части в письме к Салтыкову от 1 (13) октября 1880 г.: ‘Это прелесть’ (см.: Салтыков-Щедрин, т. XIX₁,с. 181).

⁶ О пребывании семьи Я. П. Полонского в Спасском см. письмо 311, прим. 5.

313

10 (22) сентября 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 43—44 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Ответ Тургенева также неизвестен.

¹ Тургенев вернулся в Париж 1 (13) сентября 1881 г. (см.: П.XIII₁.118). Очевидно, речь идет о фотографии московского фотографа M. M. Панова (см.: Описание материалов, с. 83, No 528 (см. также иллюстрации), где эта фотография относится к 1880 г., ср.: Waddington Patrick. A Catalogue of Portraits of Ivan Sergeyevich Turgenev (1818—1883). Pinehaven, NZ, 1999. P. 54—55).

² Предложив (в неизвестном письме) приехать в Баден (см. письмо 312, прим. 3), в письме от 28 октября (9 ноября) Тургенев объяснил: ‘Я, помнится, хотел в ноябре заехать погостить у Вас в Бадене, но этому, кажется, не суждено сбыться’ (П.XIII₁.141). Тургенев больше в Баден не приезжал.

³ В письме от 23 ноября (ст. ст.) 1881 г. к Г. З. Елисееву М. Е. Салтыков заметил: ‘Вы жалуетесь, что мало сведений об России имеете, но где же их взять? И мы здесь в потемках живем и только темпераментами что-то чувствуем’ (Салтыков-Щедрин, т. XIX₁, с. 63). Уже с первых месяцев нового царствования начали происходить перемены в высших сферах государственной администрации. Среди министров, которые заменились или вышли в отставку, были М. Т. Лорис-Меликов (министр внутренних дел), Д. А. Милютин (военный министр), А. А. Абаза (министр финансов), А. А. Сабуров (министр народного просвещения) и А. А. Ливен (управляющий Министерством государственных имуществ). Кроме того, в июле брат Александра II, вел. кн. Константин Николаевич, был удален с поста председателя Государственного совета, которым управлял с 1865 г.

⁴ Свадьба Густава, кронпринца шведского, с Викторией, дочерью Фридриха I и Луизы, великих герцога и герцогини баденских, состоялась 20 сентября (н. ст.) 1881 г.

⁵ В 1879—1882 гг. дочь Анненковых Вера училась в Институте графини Ребиндер в Карлсруэ (см. письма 284 и 319).

314

25 сентября (7 октября) 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 45—46 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев ответил 28 октября (9 ноября) 1881 г. (П.XIII₁.141).

¹ Речь идет о ‘Песни торжествующей любви’. В письме к М. М. Стасюлевичу от 21 сентября (3 октября) Анненков писал: ‘Должен Вам сказать, что по форме, т. е. по рассказу, это маленький шефдевр. Такого мастерства в изложении немного и у него самого. Ну, а по гипностическому своему содержанию он должен сделаться предметом великих насмешек всего нашего зверинца, да судя по эпиграфу автор ничего другого и не ожидает. ‘Дерзай, говорит он устами Шиллера, мечтать и о вздоре думать’. Но мечтания и вздородумания великих писателей еще любезны и интересны, а в доказательство прибавлю, что нахожусь под влиянием всего этого бреда, как будто он воочию совершился передо мной на самом деле. Полагаю — не очень много будет у рассказа читателей, похожих на меня’ (Стасюлевич, т. 3, с. 396). Опасения Анненкова о том, как будет принята ‘Песнь торжествующей любви’, в России не оправдались (см. письмо 316, прим. 6).

² В письме к И. И. Маслову от 14 (26) октября Тургенев сообщил: ‘…я переговорил с винным поставщиком Анненкова г-м Менаже (Париж, 58, Faubourg-St Honor), агентом известного дома Calv fr&egrave,res в Бордо, и условился, чтобы он доставил тебе в Москву бочку красного вина, бутылка которого не будет тебе стоить более / франка 30 или 35 сант. Вино отличное…’ (П.XIII₁.133).

³ О ‘простой’ охране см. письмо 294, прим. 6. ‘Махровая охрана’ — Анненков имеет в виду так называемую ‘Священную дружину’, или ‘Добровольную охрану’, созданную 12 марта (ст. ст. 1881 г.) из добровольцев из высшего света для охраны царя и борьбы с терроризмом. Она просуществовала до начала 1883 г. (см.: Lukashevich Stephen. ‘The Holy Brotherhood, 1881—1883’ // American Slavic & East European Review, 1959. P. 491—505, см. также письмо 319, прим. 6). Коронация Александра III отсрочилась до 15 мая (ст. ст.) 1883 г.

⁴ О судьбе писем Анненкова к Тургеневу см. письмо 307, прим. 5.

⁵ Максим Дюкан в своих воспоминаниях ‘Souvenirs littraires’ (глава ‘Gustave Flaubert’) писал по поводу своей переписки с Флобером: ‘Cette correspondance, tr&egrave,s considrable, classe et souvent annote, a t dtruite par nous, d’un commun accord, lorsque la publication des Lettres de Mrime une inconnue,— que Ton connat,— vint nous rvler quels dangers, quel abus de confiance on s’exposait en laissant subsister ces confidences intimes, o les mots ‘propres’ ne sont point mnags, o les noms sont prononcs, o le cur s’ouvre sans rserve’ (Мы с взаимного согласия уничтожили эту переписку, обширную, распределенную и часто снабженную комментариями, когда появление в печати ‘Писем Мериме к незнакомке’ — с которой мы были знакомы — нам показало, каким опасностям, какому злоупотреблению доверием подвергаешься, когда позволяешь существовать таким интимным откровенностям, в которых ‘опрятные’ слова никак не подобраны, где имена приведены, где сердце открывается безоговорочно) (Du Camp, Maxime. Souvenirs littraires. Paris, 1892. Vol. 1. P. 177). Об опасениях Анненкова см. письмо 307, см. также письмо 194, прим. 5.

⁶ О намерении (неосуществленном) Тургенева приехать в Баден-Баден см. письмо 313, прим. 2.

315

6 (18) ноября 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 49—50 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 28 октября (9 ноября) 1881 г. (П.XIII₁.141). Тургенев ответил 22 ноября (4 декабря) 1881 г. (П.XIII₁.149).

¹ О намерении (неосуществленном) Тургенева приехать в Баден-Баден см. письмо 313, прим. 2. В письме от 28 октября (9 ноября) 1881 г. Тургенев сообщил: ‘Вам, вероятно, уже известно, что я ездил в Англию охотиться, дичи было много, но я стрелял как сукин сын’ (П.XIII₁.141). Тургенев снова охотился в имении Уильяма Буллок Холла (Bullock Hall) около Ньюмаркета (см.: Waddington, England, p. 281—285).

² В том же письме Тургенев писал из Буживаля: ‘Я теперь здесь совершенно один — все мои переехали в Париж — и хочу остаться здесь дней десять — попытаться, не пойдет ли в ход работа’ (П.XIII₁.141). Речь идет о рассказе ‘Отчаянный’, который Тургенев действительно окончил в Буживале 4 (16) ноября (см.: П.XIII₁.144).

³ В письме от 28 октября (9 ноября) Тургенев заметил: ‘Сегодня <...> (кстати, это день моего рождения — мне 63 года) <...> Последнее путешествие меня очень утомило — и я теперь едва ли тронусь с места раньше марта или апреля…’ (П.XIII₁.141).

‘Изнеможение в кости’ — реминисценция из стихотворения Ф. И. Тютчева ‘Как птичка раннею зарею’: ‘Как грустно полусонной тенью, / С изнеможением в кости, / Навстречу солнцу и движенью / За новым племенем брести!..’ (Тютчев Ф. И. Лирика: В 2 т. М., 1966. Т. II. С. 65. (Литературные памятники)).

⁴ Анненков реагирует на то место из письма Тургенева, где он сообщил по поводу своей поездки в Англию: ‘Потом вдруг на меня, в виде лестного кирпича, свалился в Лондоне обед (литературно-журнальный, в котором участвовали разные тузы, обед этот был устроен Рольстоном в виде нужной для него рекламы, всё это сопровождалось статьями в журналах и т. д.). Я был очень доволен, когда это кончилось, потому что не мог не чувствовать во всем этом некоторой не то фальши, не то сочиненности… А в России, пожалуй, мои благожелатели подумают, что я это всё сам устроил и деньги на это потратил! А впрочем, всё это ‘тень, бегущая от дыма» (П.XIII-₁.141, об этом обеде см.: Waddington, England, p. 280—281, 285—288, Waddington Patrick. A Modest Little Banquet at the Arts Club. Pinehaven, New Zealand, 2001). Во время своего пребывания в Париже в сентябре 1881 г. Салтыков получил письмо от В. П. Гаевского, в котором шла речь о чествовании автора обедом в Петербурге. В своем ответе от 13 (25) сентября, в котором он также упоминает о встречах с Тургеневым, Салтыков отказывается от такого обеда и приводит пять причин для своего отказа (см.: Салтыков-Щедрин, т. XIX₂, с. 39—40).

⁵ Сам М. Е. Салтыков жаловался в письме к Н. А. Белоголовому от 2 (14) августа 1881 г.: ‘Вообще мне очень трудно пишется’ (Салтыков-Щедрин, т. XIX₂, с. 20). А о его тоске в Париже П. Д. Боборыкин писал в своих воспоминаниях: ‘— Мне здесь ровно нечего делать! — нервно повторял он, глядя пристально страдающими глазами. — Работать я не могу, таскаться по театрам — духота в них невыносимая. Палата закрыта, знакомства с французами не вожу…’ (Боборыкин П. Д. ‘Монрепо’. (Дума о Салтыкове) // Боборыкин П. Д. Воспоминания. М, 1965. Т. 2. С. 413. (Серия литературных мемуаров)).

⁶ Первоначальное третье письмо из серии ‘Письма к тетеньке’ было вырезано из сентябрьской книжки ‘Отечественных записок’. Так как четвертое письмо было, по словам Салтыкова, ‘продолжением и разъяснением’ этого письма, ему пришлось написать новое третье письмо, которое появилось в No 11 журнала (см.: Салтыков-Щедрин, т. XIV, с. 605—608). О встрече с Н. П. Игнатьевым Салтыков сообщил Г. 3. Елисееву в письме от 18 октября (ст. ст.) 1881 г.: ‘Я получил приглашение явиться к министру внутр. дел и именно сейчас только от него приехал. Граф Игнатьев принял меня крайне любезно и объяснил, почему он признал невозможным пропустить 3-е письмо к тетеньке, так как оно возбудило бы столько неудовольствий, против которых и он ничего не мог бы сделать. Между прочим сказал, что он давал читать это письмо государю, и государь, не имея ничего по существу (против), тем не менее, согласился, что печатание письма было бы неуместно и возбудило бы много неудовольствий’ (Салтыков-Щедрин, т. XIX₂, с. 52).

⁷ Анненков поехал в Россию в мае 1882 г., предварительно съездив в Париж 6 мая (н. ст.), чтобы обсудить дело о продаже прав на новое издание сочинений с больным Тургеневым (см. письмо 324, прим. 1). О делах Анненкова см. письмо 320, прим 3.

316

19 ноября (1 декабря) 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 51—52. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Тургенев ответил 22 ноября (4 декабря) 1881 г. (П.XIII₁.149).

¹ В письме от 22 ноября (4 декабря) 1881 г. Тургенев заметил: ‘Есть на свете храбрые люди!!! Михайлов переводит французскими стихами ‘Евгения Онегина’, про которого Мериме сказал — что он не знает ‘aucun versificateur qui oserait le tenter!!’ [ни одного стихотворца, кто осмелился бы на такую попытку!!!] <...> Французский перевод в прозе был когда-то сделан Виардо и мною и помещен, помнится, в покойный ‘Revue Nationale’, издаваемый Шарпантье. Постараюсь отыскать те N-a, где этот перевод появился (совершенно, как и следовало ожидать, не замеченный публикой), и пошлю их Вам’ (П.XIII₁.149 и 483, о переводе Тургенева и Л. Виардо см. письмо 82, прим. 2, о переводе Михайлова см. письмо 317, прим. 7).

² 22 ноября (4 декабря) Тургенев сообщил: ‘Через два дня Вы получите от меня второй очерк ‘Воспоминаний своих и чужих’ под заглавием ‘Отчаянный’ — с прибавлением обычных просьб и инструкций’ (П.XIII₁.149). На самом деле он отправил рассказ только 28 ноября (10 декабря) (см.: П.XIII₁.152).

³ Имеется в виду только что вышедший труд А. П. Заблоцкого-Десятовского ‘Граф П. Д. Киселев и его время’, в котором Заблоцкий защищает принципы крестьянских реформ царствования Александра II.

⁴ Речь идет о статье Е. Маркова ‘Народное искусство (По поводу народного пьянства)’, появившейся в ‘Порядке’ (1881. 16 и 17 ноября. No 316 и 317).

⁵ О намерении Тургенева приехать в Баден в октябре—ноябре 1881 г. см. письмо 313, прим. 2. Тургенев никогда снова в Баден не приезжал.

⁶ В письме от 22 ноября (4 декабря) по поводу рассказа ‘Песнь торжествующей любви’ Тургенев удивлялся: ‘Моей италиянской шутке, действительно, повезло — даже в России! Чудеса! Здесь меня серьезно уверяли — que je n’ai jamais rien crit de comparable cela…’ (что я никогда не написал ничего подобного этому) (П.XIII₁.149). Хотя Анненков был очень высокого мнения о художественности рассказа, он на самом деле сомневался, что рассказ будет пользоваться широким успехом в России (см. письмо 314).

317

30 ноября (12 декабря) 1881. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 53—54 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 28 ноября (10 декабря) 1881 г. (П.XIII₁.152). Тургенев ответил 1 (13) декабря 1881 г. (П.XIII₁.154). Год устанавливается по связи с этими письмами.

¹ Речь идет о рассказе ‘Отчаянный’. Высылая Анненкову рассказ 28 ноября (10 декабря) 1881 г., Тургенев писал: ‘Вот Вам моя студия <...> возьмите перо — и напишите мне Ваши замечания и критики, которыми я могу еще воспользоваться, так как Ст<асюлевич> пришлет мне сюда корректуру. Боюсь я, что мой ‘Отчаянный’ уже слишком студия’ (П.XIII₁.152).

² В ответе от 1 (13) декабря Тургенев согласился: ‘Легенда о намерзшем льде не мною выдумана, но Вы правы — надо либо ее выключить, либо оговориться об ее неправдоподобии: что я и сделаю’ (П.XIII₁.154). А в письме к M. M. Стасюлевичу от 2 (14) декабря он сообщал: ‘…есть один параграф, который следует, по замечанию Анненкова, либо оговорить, либо исключить вовсе — и мне очень бы хотелось это сделать’ (П.XIII₁.155). Тургенев вписал в корректурные гранки: ‘Правда, эта легенда довольно неправдоподобна, но по ней можно судить, на что считали Мишу способным… Итак, раз на Кавказе’ (C.XIII.40, 409, см. также: П.XIII₁.486—487).

³ В письме от 1 (13) декабря Тургенев подтвердил подозрение Анненкова: ‘Вы угадали: оригинал, с которого я списал его, был мой племянник Миша Тургенев’ (П.XIII₁.154). О встрече Анненкова с М. А. Тургеневым см. письмо 53, прим. 22.

⁴ В письме от 1 (13) декабря Тургенев заметил: ‘Для Вас с Вашим тонким чутьем тип Миши оказался ясным, надеюсь теперь, что и в России его поймут, за границей, полагаю, что увидят в нем одно безобразие и варварство. Но ведь я пишу не для ‘заграницы» (П.XIII₁.154). А в письме от 13 (25) февраля 1882 г. он сообщил: ‘Французским lettres эта вещь понравилась, Тэн меня даже сконфузил своими комплиментами’ (П.XIII₁.201, о реакции Тэна см.: Zviguilsky Alexandre. Taine et Tourgueniev // CahTVM, No 17—18, 1993—1994, p. 15—17).

⁵ О русских солдатах, переходивших Балканы зимой, см. письмо 250, прим. 2.

⁶ Письмо Анненкова к Стасюлевичу, сопровождающее рукопись ‘Отчаянного’, неизвестно.

Кои-нур (кохинор) — один из самых больших алмазов мира, ставший с 1849 г. частью британских королевских регалий.

⁷ См. письмо 316, прим. 1. В письме от 1 (13) декабря Тургенев сообщил: ‘По справкам оказывается, что есть полный прозаический перевод ‘Онегина’ ‘Е. О. par Paul Beson’. Paris, 1868, Franck. Я заказал моему libraire’у достать его и отправлю тотчас к Вам для доставки Михайлову’ (П.XIII₁.154, то ли Тургенев описался, то ли редакторы не так прочитали его письмо, но речь идет о Поле Беесо — Besau). Получив перевод Михайлова пушкинского романа, Тургенев полностью отверг его, в частности из-за нарушения правил французского стихосложения, о чем он писал Михайлову (письмо неизвестно) и дважды (3, 5 января н. ст. и более подробно 20 января н. ст. 1882 г.) Анненкову (см.: П.XIII₁.170 и 182—183). Перевод Михайлова все-таки вышел в 1884 г. (см.: Кандель Б. Л. Переводы романа ‘Евгений Онегин’ на иностранные языки. Библиографический указатель // Пушкин и его современники. СПб., 2000. Вып. 2 (41). С. 126.

318

12 (24) января 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 55—56 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 8 (20) января 1882 г. (П.XIII₁.182—183). Тургенев ответил 13 (25) февраля 1882 г. (П.XIII₁.200—201).

¹ О В. М. Михайлове см. письма 316, прим. 1 и 317, прим. 7.

² Последний номер газеты M. M. Стасюлевича вышел 9 (21) января 1882 г. Поводом для запрещения ее (по распоряжению самого министра внутренних дел Н. П. Игнатьева) послужил ‘Отчет о заседании Московской государственной думы 4-го сего января’ (1882, 8/20 января, No 7). В письме к К. П. Победоносцеву (без числа) Игнатьев объяснил: ‘Я запретил ‘Порядок’ на полтора месяца за напечатание постановления москов. гор. д., запрещенного губернатором. Довольны ли Вы, наконец, мной? А крику будет много <...> Надоели мне газеты до невозможности’ (Победоносцев, т. 1, с. 85, см. также: Мостовская H. H. Тургенев и газета M. M. Стасюлевича ‘Порядок’ // Т. сб., вып. 4, с. 282—292).

³ В письме от 13 (25) февраля 1882 г. Тургенев писал: ‘Уезжаю я отсюда через 6 недель — и, конечно, через Баден-Баден, где я Вас еще застану. Хочется поскорей добраться до деревни. Авось там присяду за работу. А может быть, и это мечта’ (П.XIII₁.201). В связи с ухудшающимся здоровьем Тургенев больше никуда не уезжал из Парижа и Буживаля.

⁴ В ноябре 1881 г. Л. Гамбетта возглавил новый кабинет (так называемый ‘grand minist&egrave,re’ — великое министерство). Среди инициатив, которые он предпринял, были, в первую очередь, проект изменений в конституции страны по вопросу о выборах в сенат (для чего нужно было созвать особый Конгресс) и введение принципа scrutin de liste (голосования по списку, см. письмо 203, прим. 6). Однако особая комиссия палаты, а потом и сама палата отвергли проект Гамбетты, и 26 января (н. ст.) Гамбетта со всеми своими министрами вышел в отставку (см. об этом: Bury J. P. T. Gambetta’s Final Years. ‘The Era of Difficulties’ 1877—1882. London, New York, 1982. P. 307—315).

⁵ В письме к Анненкову от 13 (25) февраля 1882 г. Тургенев подтвердил: ‘Читал я своего ‘Отчаянного’ (не ‘Бешеного’) в нашем кружке с успехом — великий князь изволил смеяться — впрочем мы с ним в приятельских отношениях <...> В России критика отнеслась к ‘Отчаянному’ неблагосклонно, а здешние ‘иллегальные’ обиделись’ (П.XIII₁.201). Речь идет о чтении в рамке музыкально-литературного вечера в пользу Общества русских художников в Париже. Вечер состоялся 1 (13) января 1882 г. в доме Г. О. Гинцбурга, и на нем присутствовал великий князь Константин Николаевич. Кроме своего рассказа Тургенев также прочитал ‘Пророков’ Пушкина и Лермонтова. Среди других участников была Полина Виардо, которая пропела романс Р. Шумана ‘Ich grolle nicht’ (Я не сержусь) и ‘Нет, только тот, кто знал’ П. И. Чайковского (см.: C.XIII.558, Ромм С. Из далекого прошлого. Воспоминания об Иване Сергеевиче Тургеневе // BE, 1916, No 12, с. 113).

⁶ Речь идет о рассказе Л. Н. Толстого ‘Чем люди живы’, вышедшем в журнале ‘Детский отдых’ (No 12 за 1881 г.).

⁷ Гете не раз высказывался о роли и влиянии публики на культурную жизнь и о том, как должен художник относиться к мнению публики. В частности, в 1802 г. он издал статью ‘Weimarisches Hoftheater’ (Веймарский придворный театр) по поводу постановки под своим руководством пьесы ‘Ион’ (Ion) Авг. В. Шлегеля. В статье он признался, что высокие требования такой пьесы как по части знаний о древней мифологии, так и по части необыкновенной классической формы затрудняют ее восприятие у широкой публики. И хотя не следует, по его словам, обходиться со зрителями, как с чернью, которая приходит в театр для одного легкого развлечения, он признается: ‘Ist die Vielseitigkeit des Schauspielers wnschenswert, so ist die Vielseitigkeit des Publikums eben so sehr. Das Theater wird, so wie die brige Welt, durch herrschende Moden geplagt <...> Mehr als irgend ein Theater ist das deutsche diesem Unglcke ausgesetzt <...>‘ (Если желательна многосторонность актера, то многосторонность публики не менее желательна. Театр, как и мир вообще, замучен господствующими в данный момент модами <...> Больше любого другого подвергается этому несчастью немецкий театр <...>) (Goethe Johann Wolfgang. Smtliche Werke nach Epochen seiner Schaffens. Mnchner Ausgabe. Hrsg. von V. Lange u. a. Mnchen, 1988. Band 6.2. S. 700).

Имеется в виду Александра Андреевна Толстая, фрейлина, воспитательница великой княжны Марии Александровны, вышедшей в 1874 г. замуж за Альфреда, герцога Эдинбургского, впоследствии герцога Сакс-Кобургского.

⁸ Речь идет о предстоящих родах третьей дочери Полины и Луи Виардо, Марианны Дювернуа (см. письмо 319, прим. 2).

319

19 февраля (3 марта) 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 57—58 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 13 (25) февраля 1882 г. (П.XIII₁.200—201). Неизвестно, ответил ли Тургенев непосредственно на это письмо.

¹ В письме от 13 (25) февраля 1882 г. Тургенев сообщил Анненкову: ‘Давно назревавшая катастрофа с моим зятем и дочерью совершилась — он умудрился пустить на ветер даже те деньги, которые я полагал упрочить за моими внуками, стал пьянствовать, грозить то себя убить, то ее — и теперь я ежедневно ожидаю, что она прибежит сюда со своими детьми — я должен буду ее прятать и немедленно завести процесс de sparation de corps et de biens…’ (о раздельном жительстве супругов и отдельном владении каждого своим имуществом) (П.XIII₁.200).

² В том же письме Тургенев писал о ходе родов Марианны Дювернуа: ‘<Разрешения> ждали к 5-му — потом к 10-му — потом к 15-му. Сегодня 25-е — и всё еще ничего нет, хотя случиться может ежеминутно’ (П.XIII₁.200). Дочь Марианны и Альфонса Дювернуа Сюзанна родилась 1 марта (н. ст.), о чем Тургенев известил Анненкова в письме от 19 февраля (3 марта) 1882 г. (П.XIII₁.203).

Здешняя M^lle Viardot — сестра Луи Виардо, Берта.

³ Речь идет о книжке Луи Виардо, вышедшей отдельным изданием впервые анонимно в 1868 г. под названием ‘Apologie d’un incrdule’ (Апология неверующего) (второе и третье издания того же года вышли уже с указанием автора). В 1871—1872 гг. вышло новое, расширенное, издание под названием ‘Libre examen’ (Вольное обсуждение), которое несколько раз переиздавалось (1874, так наз. 4-е изд., 1877, 5-е изд., ‘сильно расширенное’, 1881, 6-е изд.). Анненков, очевидно, знал о том, что вышло это шестое издание (см. письмо 311). Во второй главе книжки обсуждается ‘Провидение’ (De la Providence).

⁴ Дочь Анненковых Вера с 1879 г. училась в Институте графини Ребиндер в Карлсруэ (см. письмо 282). Новую гувернантку В. П. Анненковой звали M-me Marthe, она осталась в этой должности всего четыре месяца (см. письмо Анненкова к жене от 4/16 июля 1882 г.— РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, л. 28).

⁵ В письме от 13 (25) февраля 1882 г. Тургенев писал: ‘Истории с Лавровым и Скобелевым Вам, конечно, известны. Сей последний оказался таким же безмозглым, как Карл XII-й, на которого он физически очень похож. А между тем его как будто поддерживают в наших высших сферах — и тем еще усугубляют царствующий там сумбур. Аминь, аминь, говорю Вам, ничего еще не было подобного тому, что теперь происходит в любезном нашем отечестве — а уж какие мы видали виды!’ (П.XIII₁.201). В январе П. Л. Лавров был выслан (на три месяца) из Парижа за организацию, вместе с В. И. Засулич, сбора денег в пользу ‘Красного креста Народной воли’. Тургенев, с одной стороны, договорился с местной полицией о возможной отсрочке, а с другой — должен был написать открытое письмо в газету ‘Le Gaulois’ в ответ на статью в газете, в которой утверждалось, будто Лавров проживал во Франции лишь благодаря покровительству Тургенева у высокопоставленных лиц (см.: С.XV.190 и 391, Лавров П. Л. Из статьи ‘И. С. Тургенев и развитие русского общества’ // Т в восп. совр., т. 1, с. 420—421).

Еще 12 (24) января 1882 г. в Петербурге генерал М. Д. Скобелев произнес речь, направленную против политики Австро-Венгрии на Балканах. 5 (17) февраля 1882 г. в Париже перед сербскими студентами, пришедшими его поблагодарить за речь в Петербурге, Скобелев снова высказался в панславистических, антинемецких сентенциях. Парижская речь вызвала сильно отрицательную реакцию во всей Европе, и русскому правительству пришлось официально объявить: ‘Подобные частные заявления от лица, не уполномоченного правительством, не могут, конечно, ни влиять на общий ход нашей внешней политики, ни изменить наших добрых отношений с соседними державами, основанных столь же на дружественных узах венценосцев, сколько и на ясном понимании народных интересов, а также и на взаимном строгом выполнении существующих трактатов’ (Правительственный вестник. 1882. No 29 — цит. по: Милютин, т. 4, с. 168, см. также: Тарле Е. В. Из записной книжки архивиста. Речь ген. Скобелева в Париже в 1882 г. // Красный архив. 1928. Т. 11 (27). С. 215—225).

Роман бывшего министра внутренних дел П. А. Валуева ‘Лорин’ вышел в 2 томах в Петербурге в 1882 г. Среди тех, кто приветствовал роман, был И. А. Гончаров, который еще до его появления в печати писал автору: »Изумительно!’ — так я могу выразить мое впечатление в целом, по выслушании всего, что написано <...>‘ (Гончаров 1977, т. 8, с. 426).

⁶ Речь идет о первоначальном третьем письме из серии ‘Письма к тетеньке’, вырезанном из сентябрьской книги ‘Отечественных записок’ за 1881 г. (см. письмо 315, прим. 6). Судя по письму к Н. А. Белоголовому от 29 июля (10 августа) 1881 г., написанному за границей, в Висбадене, M. E. Салтыков узнал о ‘Священной дружине’ от М. Т. Лорис-Меликова: ‘Сегодня Лорис-Мел. сообщил мне следующее. В Петербурге под покровительством в. кн. Владимира Алекс. учреждена Дружина спасения, цель которой есть исследование и истребление нигилизма, не останавливаясь даже перед устранением таких личностей, как Гартман, Кропоткин и т. п. Дружина организована в виде тайного общества, но с субсидией от государя, пятерками, так что одна пятерка не знает другую, но все повинуются известному лозунгу. Пятерки эти рассеялись и за границей, так что Лор.-Меликова убеждают быть осторожным’ (Салтыков-Щедрин, т. XIX₂, с. 17). Третье письмо из ‘Писем к тетеньке’ кончается: ‘Согласитесь сами, что если и дальше пойдет так же хорошо, то наша цель — организация благонамеренного междоусобия — будет осуществлена вполне’ (Салтыков-Щедрин, т. XIV, с. 487, см. также письмо 314, прим. 3).

⁷ Тургенев больше в Баден не приезжал.

⁸ Речь, вероятно, идет об И. П. Колошине, русском поверенном в делах в Баден-Бадене. Анненков здесь выделяет видных представителей русской периодической прессы, M. M. Стасюлевича, издателя-редактора ‘Вестника Европы’ и только что закрытой газеты ‘Порядок’ (см. письмо 318, прим. 2), И. С. Аксакова, издателя-редактора газеты ‘Русь’, и А. С. Суворина, издателя газеты ‘Новое время’.

320

7 (19) марта 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 59—60 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 19 февраля (3 марта) 1882 г. (П.XIII₁.203—204) и на неизвестное письмо. Ответ Тургенева неизвестен.

¹ Речь идет о дочери Тургенева — Полине Брюэр, которая со своими детьми пряталась в Швейцарии от мужа (см. письмо 319, прим. 1). Анненков стал одним из главных посредников между Тургеневым и его дочерью. Некоторая таинственность была нужна, так как за помощь ей Тургенева могли счесть ответственным перед французским судом. В целях конспирации ее пришлось звать фиктивной фамилией, но ее стали звать Дюран (Durand), а не как у Анненкова — Дюро.

² На самом деле А. П. Тютчева, которая прибыла в Баден 16 апреля (н. ст.), ехала к своей ‘belle sur’ (невестке), а не к сестре (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 400). Она скончалась 20 марта (1 апреля) 1883 г. (см.: П.XIII₂.373). О переезде Веры Анненковой в родительский дом см. письмо 319. О гувернантке м-ме Март см. письмо 319, прим. 4.

³ Анненков съездил в Россию, в частности в свое имение Чирьково, в мае—июле 1882 г. в связи с разорением своих дел, в письме от 15 (27) мая, сразу после приезда в Петербург, он жаловался жене, что его брат, Иван ‘довел дела свои и мои до последнего градуса разрушения’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, л. 5). А из Чирькова 19 июня (1 июля) он ей сообщил по поводу нового управляющего имением: ‘Распоряжений наделал бездну, Круглов обещается свято их исполнить — боюсь предаваться надеждам, но он мне кажется довольно порядочным, хотя и провинциально-развязным человеком’ (там же, л. 24 об.).

О ‘легендарных четвероугольных грибах’ см. письмо 59, прим. 5. Реминисценция из Гоголя могла возникнуть из устных разговоров с Анненковым в Риме, куда Анненков прибыл как раз к пасхальным праздникам (см.: Анненков, Гоголь, с. 84—85).

⁴ В своем письме от 19 февраля (3 марта) 1882 г. Тургенев писал: ‘<...> 4 дня тому назад с Виардо сделалось нечто вроде легочного удара — congestion pulmonaire, его спасли от немедленной смерти, но он всё еще очень опасен <...>‘ (П.XIIIi.204). Луи Виардо умер 5 мая (н. ст.) 1883 г. О Марианне Дювернуа см. письмо 319, прим. 2. В своем неизвестном письме Тургенев, очевидно, подтвердил благополучный исход ее длительных родов.

⁵ Тургенев больше в Баден-Баден не приезжал.

⁶ Главными темами ‘Внутреннего обозрения’ в мартовском номере ‘Вестника Европы’ (с. 799—826) являлись вопросы местного управления и местных упражнений и новая государственная комиссия по этим вопросам, временные правила о евреях и ответ ‘Московским ведомостям’ по поводу свободы печати: ‘Русская печать, если верить ‘Московским ведомостям’, вполне свободна, даже слишком свободна <...> Домогаться в настоящее время еще большей свободы слова, значит требовать, чтобы ‘правительство запряглось в колесницу прессы и подвезло на себе г. Стасюлевича со всей веселой компанией» (с. 818—819).

⁷ Отто фон Плессен (Plessen) — датский дипломат, в 1849—1866 гг. посланник в Петербурге.

Петр Григорьевич Шувалов — русский дипломат, с 1868 г. член Совета министра внутренних дел, с 1871 г. член Правительствующего Сената.

В мае 1881 г. Н. П. Игнатьев сменил М. Т. Лорис-Меликова как министр внутренних дел. О речи М. Д. Скобелева см. письмо 319, прим. 5.

321

Апрель (до 10/22) 1882. Баден-Баден

Местонахождение автографа неизвестно. Печатается по изданию: Труды ГБЛ, с. 130 (где ошибочно относится к 1883 г.). Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева, скорее всего, от 12 (24) марта 1882 г. Тургенев ответил 11 (23) апреля 1882 г. (П.XIII₁.235). Дата устанавливается по содержанию и по связи с этим письмом.

¹ В письме к дочери от 12 (24) марта 1882 г. Тургенев извещал: ‘L’ami A, auquel j’cris aujourd’hui mme t’enverra la musique que tu demandes’ (Мой друг A., которому я пишу сегодня же, перешлет тебе ноты, о которых ты просишь) (П.XIII₁. 216 и 374). О положении дочери Тургенева см. письмо 320, прим. 1.

² В ответном письме от 11 (23) апреля Тургенев сообщил, что заболел ‘angine de poitrine’ (грудная жаба) (см.: П.XIII₁.235, см. письмо 322, прим. 2). Это были признаки смертельной болезни Тургенева — рака спинного мозга (о ходе болезни см.: Waddington, Mortal Illness).

³ Речь идет о возрастающем терроре в Ирландии в связи с борьбой между арендаторами и землевладельцами. Несмотря на попытки британского правительства новым Земельным законом (Land Act — 1881) ввести судебное производство для решения споров, положение обострялось и терроризм распространился на судебных лиц, связанных с выполнением нового закона. 31 марта (н. ст.) 1882 г. был убит А. Э. Герберт (Herbert), мировой судья в графстве Керри, и три дня спустя, 2 апреля, некая г-жа Смайт (Smythe), невестка другого мирового судьи — У. Барлоу Смайт, с которым ехала в одной карете. За этим следовали и другие убийства, достигшие своей вершины 6 мая (н. ст.), когда члены конспиративной группы ‘Непобедимые’ убили нового министра по делам Ирландии лорда Фредерика Кавендиша (Cavendish) и его помощника Томаса Бэрка (Burke) в самый день приезда первого в Дублин (см.: Corfe Тот. The Phoenix Park Murders. Conflict, Compromise and Tragedy in Ireland, 1789—1882. London, 1968. P. 157—158, 183—189).

⁴ О судьбе писем Анненкова к Тургеневу см. письмо 307, прим. 5.

322

10 (22) апреля 1882. Баден-Баден

Местонахождение автографа неизвестно. Печатается по изданию: Труды ГБЛ, с. 130 (где ошибочно относится к 1883 г.). Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Тургенев ответил 11 (23) апреля 1882 г. (П.XIII₁.235).

¹ О положении дочери Тургенева (которую по конспиративным причинам звали M-me Durand) см. письмо 320, прим. 1, о нотах для нее см. письмо 321. Письмо Тургенева к ней неизвестно.

² В своем письме от 11 (23) апреля 1882 г. Тургенев объяснил: ‘Я давно не писал Вам вот почему: я заболел странной, глупой, неопасной, но едва излечимой болезнью — angine de poitrine (грудная жаба) <...> Вот уже 14 дней, как я сижу взаперти у себя в комнате’ (П.XIII₁.235). В том же письме Тургенев просил: ‘Поклонитесь от меня моей сотруднице Тютчевой’ (П.XIII₁.235). О первых впечатлениях Анненкова при знакомстве с А. П. Тютчевой см. письмо 19. А. П. Тютчева умерла 20 марта (1 апреля) 1883 г. (см.: П.XIII₂.373).

Денкер — речь идет о немецком портретисте и миниатюристе XVIII века Бальтазаре Деннере (Dernier), известном своими тщательными изображениями стариков и старушек с морщинами.

³ И. И. Маслов умер лишь в 1891 г. Приехав в Москву, Анненков его навестил и сообщил жене в письме от 22 мая (3 июня) 1882 г.: ‘будет полуумным и идиотом’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, л. 23, см. также письмо 325).

⁴ В апреле—мае 1882 г. К. Д. Кавелин тяжело болел, но он умер лишь в 1885 г. Анненков его навестил сразу после своего приезда в Петербург 11 (23) мая 1882 г. и в письме к жене от 12 (24) мая назвал его ‘восковой фигурой’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, л. 3 об). В отрывке другого письма, которое следует отнести к этому времени, Анненков пишет более подробно: ‘Всего трогательнее была встреча с Кавелиным — он лежит после прореза точно восковая фигура <...> Увидав меня, приподнялся на постели и припал мне на плечо со слезами, у меня тоже ёкнуло сердце. Поговорили мы горячо, даже страстно’ (там же, л. 64).

⁵ В письме от 11 (23) апреля Тургенев сообщил, что его врач Ж.-М. Шарко (Charcot) ‘на мой вопрос: когда же я могу надеяться выехать отсюда — с прелестной улыбкой отвечал: que c’est absolument incertain, dans plusieurs semaines, plusieurs mois peut-tre’ (что это совершенно неопределенно, через несколько недель, может быть несколько месяцев) (П.XIII₁.235). Тургеневу не суждено было больше выезжать из Парижа и Буживаля.

323

15 (27) апреля 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 61, 62—62 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 11 (23) апреля 1882 г. (П.XIII₁.235). Неизвестно, ответил ли Тургенев на это письмо.

¹ О болезни Тургенева см. письмо 322, прим. 2.

² Деньги (600 фр.) для дочери Тургенев приложил вместе с письмом к ней к письму от 11 (23) апреля (см.: П.XIII₁.235). О положении дочери Тургенева см. письмо 320, прим. 1. О нотах, высланных ей Анненковым, см. письмо 321, прим. 1.

³ А. П. Тютчева умерла 20 марта (1 апреля) 1883 г. (см.: П.XIII₁.373). О болезни И. И. Маслова см. письма 322, прим. 3 и 325. А. В. Дружинин умер от чахотки 19 (31) января 1864 г.

⁴ В письме от 11 (23) апреля Тургенев заметил: ‘Оказывается, что и я попал в подгнившие деревья ливанского леса — и вопрос: об очереди? — также касается и меня’ (П.XIII₁.235). Статья Анненкова о Писемском ‘Художник и простой человек. Из воспоминаний об А. Ф. Писемском’ появилась в ‘Вестнике Европы’ в четвертой книге за 1882 г. Высылая М. М. Стасюлевичу эту статью, Анненков в письме от 11 (23) февраля 1882 г. признался: ‘Без всяких гримас скажу, что я сам не знаю, что это такое и не походит ли это на старческий грех’ (Стасюлевич, т. 3, с. 399). Однако в письме от 3 (15) апреля он утверждал: ‘Хотя А. Н. Пыпин не совсем доволен статейкой, но все-таки остаюсь в убеждении, что образ и обстановка Писемского верны и не без занимательности для современного поколения написаны’ (там же, с. 400). Часть этой статьи посвящена творчеству А. В. Дружинина (см.: Анненков, Писемский, с. 502—504, см. также письмо 116, прим. 5). Мнение Тургенева о статье неизвестно.

⁵ О том, что Анненкову пришлось съездить сначала (6 мая н. ст.) в Париж для свидания с Тургеневым, см. письмо 324, прим. 1. В Москву он прибыл 24 мая (5 июня) 1882 г. (см. письмо 325). Коронация Александра III отсрочилась до 15 мая (ст. ст.) 1883 г.

⁶ О В. М. Михайлове см. письма 316, прим. 1 и 317, прим. 7. Из письма Анненкова от 25 июля (6 августа) 1882 г. (письмо 328) видно, что Тургенев отказался принять Михайлова.

324

13 (25) мая 1882. Петербург

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 63—64 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Тургенев ответил 18 (30) мая 1882 г. (П.XIII₁.259—260).

¹ Речь идет о письме М. М. Стасюлевича к Тургеневу от 14 (26) мая (см.: Т. сб., вып. 3, с. 398—400). По просьбе Тургенева, который его вызвал неизвестной телеграммой (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 400), Анненков поехал в Париж 6 мая (н. ст.), а оттуда 14 мая отправился прямо в Россию (см. его письма к жене от 7 и 13 мая н. ст. — РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, лл. 13 и 15). Тургенев снабдил его письмом-доверенностью (от 1/13 мая — П.XIII₁.245—246), в котором он поручал Анненкову, ‘купно с М. М. Стасюлевичем, бароном Г. О. Гинцбургом, г. Самарским-Быховцем и другими лицами, какие Вы почтете за нужное привлечь к участию в этом деле, отыскать покупщика’ для своих сочинений. В письме к жене из Парижа от 13 мая (н. ст.) Анненков объяснял, что деньги за проданные сочинения Тургенева надо было ‘перевести сюда, для того чтобы М^me Viardot давала с них проценты его дочери, разоренной ее негодяем-мужем’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, л. 15 об.).

² В письме к Тургеневу из Москвы от 25 мая (6 июня) Анненков сообщил, что из десятитомного издания ‘Сочинений’, которое издали ‘Наследники братьев Салаевых’, в 1880 г. осталось 1200 экземпляров. Хотя В. В. Думнов (наследник Ф. И. Салаева) считал, что ‘они к началу учебного года должны истощиться’ (см. письмо 325, см. также письмо Тургенева к Думнову от 1/13 августа 1882 г., в котором Тургенев удивился: ‘…вы будто бы заявили, что у вас моих сочинений осталось еще 1500 экз., тогда как в прошлом году (более года тому назад) вы говорили мне, что остается их всего немного более 1000’ — П.XIII₁.321). По третьему пункту официального контракта на это издание Тургенев писал: ‘Я, Тургенев, обязуюсь — прежде чем от этого нового, четвертого, издания 1879-го года не останется у наследников Ф. И. Салаева менее двухсот экземпляров — ни самому не предпринимать другого издания — полного или отдельных статей — ни отчуждать этого права другим лицам’ (П.XII₂.331, см. также: Миронов А. Г. И. С. Тургенев и книгоиздательство братьев Салаевых в Москве // Книга. Исследования и материалы. М., 1961. Сб. 5. С. 323—345). С издательством наследников братьев Салаевых не удалось договориться насчет нового издания, и десятитомное ‘Полное собрание сочинений’ вышло в издательстве Глазунова в 1883—1884 гг. (контракт был подписан 21 августа ст. ст. 1882 г., см.: Топоров, с. 248—249).

³ Резко отрицательное мнение Тургенев выразил в письме от 16 (28) мая 1882 г., в котором он обвинял своих друзей в том, что они отказывались от выполнения его поручений (см. письмо 325, прим. 1).

⁴ Получив это письмо Анненкова, Тургенев 18 (30) мая писал Я. П. Полонскому: ‘Я очень рад буду ее (Ж. А. Полонскую. — Ред.) видеть <...> но помогать мне, ухаживать за мною — немыслимо, мои дамы, которые с таким самоотвержением исполняют должность сестер милосердия, сочли бы всякое чужое вмешательство за оскорбление — да просто не допустили бы этого, не говоря уже о том, что я всё еще не теряю надежды попасть в Спасское в нынешнем году!’ (П.XIII₁.260, см. также: П.XIII₁.254, 261 и 263). Семья Полонских провела лето в Спасском (см.: П.XIII₁.281 и 285).

⁵ Анненков выехал в Москву 23 мая (ст. ст.) 1882 г. (см. письмо к жене от 22 мая/3 июня — РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, л. 19), 30 мая (ст. ст.) он выехал в Симбирск (см. письмо к жене от 28 мая/9 июня — там же, л. 22), в Москву он вернулся в день своих именин, 29 июня (ст. ст.) (см. письмо к жене от 30 июня/ 12 июля — там же, л. 26), и в Петербург — 3 июля (ст. ст.) (см. письмо к жене от 4/16 июля — там же, л. 28). 12 июля (ст. ст.) он выехал в Берлин, откуда отправился в Баден 17 (29) июля (см. письмо к жене от 14/26 июля — там же, лл. 11 и 12 об.).

325

25 мая (6 июня) 1882. Москва

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 65—66 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 18 (30) мая 1882 г. (П.XIII₁.259—260). Ответ Тургенева от 5 (17) июня 1882 г. неизвестен.

¹ В совместном письме к М. М. Стасюлевичу, П. В. Анненкову, Г. О. Гинцбургу и В. В. Самарскому-Быховцу от 16 (28) мая 1882 г. Тургенев жаловался, что он, получив их письмо от 14 (26) мая (см.: Т. сб., вып. 3, с. 398—400), ‘говоря откровенно, пришел к заключению, что смысл его тождествен со словами: ‘действуй, как знаешь’. Главную просьбу мою — указать мне человека, которому я мог бы дать доверенность заключить условия продажи с покупщиком моих сочинений — Вы нашли неудобоисполнимой, и потому, так как я не только ‘действовать’, но даже стоять на ногах не могу, то придется мне избрать в уполномоченные Топорова <...>‘ (П.XIII₁.257).

² О поездке Анненкова в Париж см. письмо 324, прим. 1.

³ См. прим. 1. Тургенев писал А. В. Топорову 17 (29) мая: ‘Обращаюсь к Вам с следующей просьбой. Я обращался было с ней к Стасюлевичу, Анненкову и др. — но они отказались. Это насчет продажи моих сочинений если не навсегда — то хоть нового издания’ (П.XIII₁.258). И в тот же день он ему выслал официальную доверенность (см.: П.XIII₁.339). Топоров согласился стать уполномоченным Тургенева, и контракт с И. И. Глазуновым на новое издание подписал он, ‘действующий по доверенности коллежского секретаря Ивана Сергеевича Тургенева, титулярный советник Александр Васильевич Топоров’ 21 августа (ст. ст.) 1882 г. (Топоров, с. 248).

⁴ В тот же день Анненков написал Топорову о своем разговоре с В. В. Думновым: ‘Салаев не прочь и от покупки издания навечно, если Тургенев считает это нравственно возможным, 50000 руб., которые я назначил исходным пунктом всех дальнейших переговоров, кажется, его не удивили’ (Топоров, с. 239, см. также письмо 324, прим. 2).

⁵ В письме от 18 (30) мая Тургенев сообщил: ‘Здоровье мое поправляется очень туго. Сегодня я после 3-х дней сидения опять принужден был лечь — и стояние на ногах по-прежнему невозможно. Однако доктор не теряет надежды перевезти меня в Буживаль через неделю. Я только об этом и мечтаю. <...> на выздоровление я не рассчитываю, но я желал бы быть в состоянии сидеть — и хоть минуты две-три походить по комнате. Этими незатейливыми желаниями я пока ограничиваю все мои надежды и предприятия’ (П.XIII₁.259—260). Тургенева ‘частию перенесли, частию перевезли’ в Буживаль 25 мая (6 июня) 1882 г. (см.: П.XIII₁.265).

⁶ О болезни И. И. Маслова см. письмо 322, прим. 3.

⁷ Речь идет о Всероссийской промышленно-художественной выставке, которая открылась 20 мая (ст. ст.) 1882 г. в Петровском парке в Москве. В письме от 22 мая (9 июня) 1882 г. к жене Анненков замечает по поводу этой выставки: ‘Главная выставка превзошла все мои ожидания и мало чем уступает Парижской 1878 г. Это великолепно, хотя и бесполезно, может быть’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, л. 22).

326

15 (27) июня 1882. Чирьково

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 67—68 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева от 5 (17) июня 1882 г. Тургенев ответил 29 июня (И июля) 1882 г. (П.XIII₁.294—295).

¹ С переездом в Буживаль здоровье Тургенева ухудшилось, о чем он жаловался в письмах того времени. В частности, М. Г. Савиной он писал 7 (19) июня 1882 г.: ‘…боли в груди, в плече еще усилились — и я почти осужден на неподвижность — не могу поднять рук в уровень лица и т. д. Причиною ли тому скверная, сырая погода, которая стоит здесь с тех пор, как я переехал (скоро две недели тому назад), или вообще моя болезнь принадлежит к числу неизлечимых — в чем я почти убежден — но факт остается фактом. Бодрость духа во мне исчезла, в будущее стараюсь не заглядывать…’ (П.XIII₁.277—278).

² Еще в 1881 г., когда Тургенев был в последний раз в Спасском, в несохранившемся письме к Анненкову он, очевидно, затронул вопрос о раскольничестве среди крестьян (см. письмо 312, прим. 2). По поводу этого письма Тургенев заметил в ответе от 29 июня (11 июля): ‘Невольно припоминается гетевский стих: ‘Die Welt fahrt auseinander wie ein fauler Fisch’. Вместо ‘Welt’ — читай ‘Россия» (Мир разлагается, как гнилая рыба) (П.XIII₁.295).

³ О Всероссийской промышленно-художественной выставке см. письмо 325, прим. 7.

⁴ В письме к М. М. Стасюлевичу от 28 мая (ст. ст.) 1882 г. Анненков писал: ‘На выставке здешней, которая между прочим — очень грандиозна и как бы не к лицу патриотическому Охотному ряду, составляющему интеллигенцию Москвы, я встретил Льва Толстого после 15 лет разлуки <...> Он весь состоит из странностей, софизмов и оригинальностей, над которыми его мозг работает безустанно. На выставке перед каждым встречным мужиком снимал шляпу, кланялся в пояс и рвался пожать ему руку. Выставку он считает громадным дурацким колпаком с погремушками, говоря, что пока народ не носит тех же тонких рубах и пестрых галстуков, как любой денди — выставка вообще не имеет смысла’ (Стасюлевич, т. 3, с. 402). Из письма Толстого к С. А. Толстой от 24—25 мая (ст. ст.) оказывается, что он встречался с Анненковым не только на выставке: ‘Вчера я ехал с Анненковым и назывался на винт, и он нынче заходил звать меня к себе, и я пойду в 8 часов’ (Толстой, т. 83, с. 346).

⁵ Речь идет об ‘Исповеди (Вступление к ненапечатанному сочинению)’, которая должна была появиться в No 5 ‘Русской мысли’ за 1882 г., но была запрещена духовной цензурой (см.: Толстой, т. 23, с. 520—522).

⁶ Борьба Н. П. Игнатьева с M. H. Катковым шла, в частности, по поводу созыва Земского собора, против чего Катков возражал в своих передовых статьях в ‘Московских ведомостях (см., напр.: 1882. 12 мая ст. ст. No 130). Несмотря на запрещение писать на эту тему, с поддержкой К. П. Победоносцева Катков нарушил запрет в статье в No 141 (23 мая ст. ст.). 27 мая произошло совещание Игнатьева, Победоносцева, М. X. Рейтерна, И. Д. Делянова и М. Н. Островского с Александром III, после которого Александр приказал Победоносцеву ‘переговорить’ с Д. А. Толстым. 31 мая (ст. ст.) Дмитрий Андреевич Толстой заменил Н. П. Игнатьева как министр внутренних дел и шеф жандармов (см.: Феоктистов, с. 204—210 и 410, Твардовская, с. 216—221, Зайончковский 1964, с. 449—472).

⁷ Среди первых мер Д. А. Толстого являлись новые ‘Временные правила о печати’, которые были представлены в Комитет министров и 27 августа (ст. ст.) 1882 г. утверждены Александром III. В числе более строгих мер было образование Совещания, в которое входили министры внутренних дел, народного просвещения, юстиции и обер-прокурор Святейшего Синода. Совещание должно было решать вопросы о прекращении или только временном приостановлении повременных изданий, с правом запретить и в будущем журнальную деятельность повиновавшихся редакторов и издателей (см.: Зайончковский 1970, с. 263—264). Помимо того, в 1882 г. были изданы два циркуляра, по которым воспрещалось обсуждать в печати аграрные вопросы. В частности, нельзя было обсуждать ‘всяких известий о переделах, равнении земли, слушном часе и т. п., а равно и статей, в которых проводится мысль о пользе или справедливости изменения поземельного положения крестьян’ (цит. по: Зайончковский 1970, с. 270).

⁸ О маршруте Анненкова см. письмо 324, прим. 5.

327

3 (15) июля 1882. Петербург

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 69—70 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 29 июня (11 июля) 1882 г. (П.XIII₁.294—295). Ответа на это письмо не было.

¹ Анненков, очевидно, датировал письмо по новому стилю. Выехав из Москвы в Петербург 2 (14) июля, он оттуда отправился в Берлин 12 (24) июля (см. письма к жене от 30 июня/12 июля из Москвы, от 10 и 11/22 и 23 июля из Петербурга и от 14/26 июля из Берлина — РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, лл. 27, 10 об. и 11).

² Получив это письмо Анненкова, Тургенев отправил А. В. Топорову (неизвестную) телеграмму и на следующий день, 10 (22) июля, письмо, в котором он сообщил о своем ‘согласии на издание Думновым моих сочинений в числе 6000 экз. за 25 000 р. сер. Я это сделал потому, что по старому контракту <...> я получил всего 22 000. Следовательно, приходится за лишние 500 экз. получить лишние 3000 р. Но при этом Вы будете настаивать на следующих условиях: печать и корректура у Стасюлевича, немедленная уплата 5000 р., сокращение сроков общей уплаты, так чтобы остальные 20 000 р. были выплачены никак не позже двух лет. Анненков советует назначить два срока еще ближе. Впрочем, это будет зависеть от Вашего благоусмотрения’ (П.XIII₁.302). Тургенева удивил проявленный интерес к изданию со стороны В. В. Думнова. Еще 27 июня (9 июля) он писал Топорову: ‘Впрочем, молчание Думнова служит, кажется, доказательством, что он, ввиду большого количества остающихся экземпляров, берет свое намерение назад. Если Глазунов точно желает быть издателем — тем лучше, но я сомневаюсь’ (П.XIII₁. 294). Издание действительно вышло у Глазунова (см. письмо 325, прим. 3) с условиями, похожими на те, которые предлагались Думнову (по контракту Тургенев, однако, должен был получить 25 500 рублей, 5500 сразу же и остальные по 5000 в шестимесячных сроках начиная с 1 июля 1883 г. при условии, что распродажа предыдущего, салаевского, издания позволит, что новое издание может поступить в продажу с 1 января 1884 г.) (см.: Топоров, с. 249 и также письмо 324, прим. 2).

³ Хотя Тургенев успел проверить корректуры большинства томов глазуновского издания, оно стало выходить уже после его смерти и обозначено как ‘Посмертное издание’.

⁴ О болезни И. И. Маслова см. письмо 322, прим. 3.

⁵ Видный генерал, завоеватель Средней Азии, М. Д. Скобелев внезапно скончался в Москве 25 июня (6 июля) 1882 г. в возрасте 39 лет. Анненков узнал о его смерти по пути из Чирькова в Москву. В письме от 30 июня (12 июля) 1882 г. к жене он писал по этому поводу: ‘В Казани принесли нам на пароход телеграмму с известием о смерти Скобелева, и я тут же на пароходе видел, как крестились и плакали мужики наши. Это был народный герой и по качествам и по порокам своим’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, лл. 26—26 об.).

⁶ 28 июня (ст. ст.) 1882 г. на Московско-Курской железной дороге, недалеко от деревни Кукуево, в 3 верстах от Спасского, пассажирский поезд потерпел крушение, погибли десятки людей, в числе которых, как Тургенев сообщил Анненкову 19 (31) июля, был ‘<...> мой двоюродный племянник, прекрасный, умный малый, студент, которого я видел в прошлом году в Москве. Очень его жаль’ (П.XIII₁.309). Речь идет о Николае Николаевиче Тургеневе, сыне двоюродного брата Тургенева — Николая Петровича. Подробнее об этой катастрофе см.: Иванова Людмила. Кукуевская катастрофа // Родине поклонитесь. По следам героев И. С. Тургенева. М., 1993. С. 175—193.

⁷ В своем письме от 19 (31) июля 1882 г., которое он послал уже в Баден-Баден, Тургенев писал: ‘Насчет моей болезни скажу Вам, что она установилась окончательно, как следует хроническому недугу, который уже не покинет организм. Вообще мне легче, т. е. боли сноснее, но всё же раза два в неделю я принужден прибегнуть к вспрыскиванию морфином, если хочу спать, стоять и ходить могу я только в течение двух-трех минут — и то с помощью машинки, придавливающей ключницу, карету переношу с трудом. Результат всего этого — прикованность к месту и совершенное прекращение расчетов на будущее — вместе с прекращением всякой литературной работы, которая немыслима при неотступном присутствии невралгии. Желтенькая жизнь, почтенный друг!’ (П.XIII₁.309).

⁸ О газетных сообщениях о болезни Тургенева см. письмо 344, прим. 2 (какое именно сообщение в кельнской газете Анненков имеет в виду, установить не удалось). Из многочисленных писем Тургенева к А. В. Топорову (связанных с попыткой Тургенева продать право на издание своих сочинений) ‘позднейшие сообщения’, скорее всего, относятся к письму от 4 (16) июля, в котором Тургенев писал: ‘В болезни моей нет перемены — и я еще долго буду сидеть здесь как прикованный’ (П.XIII₁.297).

328

25 июля (6 августа) 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 71—72 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 19 (31) июля 1882 г. (П.XIII₁.309). Тургенев ответил 26 июля (7 августа) 1882 г. (П.XIII₁.314).

¹ Это письмо Анненкова к M. M. Стасюлевичу неизвестно.

² В письме от 19 (31) июля 1882 г. Тургенев писал: ‘Переговоры об издании моих сочинений, кажется, приближаются к концу благодаря усилиям Топорова. Г-н Думнов предлагал не 25₉ а 24 тысячи при 6000 экз. (в собственноручном письме ко мне). Должно надеяться, что он даст все 25, но пока еще нет решения’ (П.XIII₁.309). Окончательного договора с Думновым, однако, не было, и новое издание сочинений Тургенева вышло у Глазунова (см. письмо 327, прим. 2).

³ О состоянии здоровья Тургенева см. письмо 327, прим. 7.

⁴ В своем письме от 26 июля (7 августа) Тургенев подтвердил: ‘Что касается до двух новых вещей, то Вы верно угадали, что это подогретое старье. Одна из них написана мною лет 8 или 10 тому назад: ‘Семейство Аксаковых и славянофилы’ — и не напечаталась тогда вследствие особенных обстоятельств. Другая: история моего горения на пароходе ‘Николай I’ в 1838-м году. Это будет прибавление к ‘Жизненным воспоминаниям» (П.XIII₁.314, см. также письмо 329, прим. 1).

⁵ См. письмо 323, в котором Анненков сообщил Тургеневу, что Михайлов уезжает из Бадена в Париж и собирается его навестить.

О Кукуевской катастрофе см. письмо 327, прим. 6.

⁶ Тургенев продолжал уведомлять Анненкова о ходе своей болезни. В письме от 19 (31) июля он писал: ‘…имею Вам сообщить, что вот уже неделя, как меня посадили на исключительно молочное лечение (ничего, кроме молока, в рот не брать), и что это мне, как будто, помогает — хотя стоять и ходить всё еще очень трудно и ночные боли далеко не унялись. Это лечение должно продолжаться 6 недель, в течение которых я не должен почти двигаться с места. Вот мое status quo’ (П.XIII₁.311) (см.: Летопись 1876—1883, с. 473).

329

29 июля (10 августа) 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 73—74 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 26 июня (7 августа) 1882 г. (П.XIII₁.314). Тургенев ответил 3 (15) августа 1882 г. (П.XIII₁.321—322).

¹ Об этой статье Тургенев написал в письме от 3 (15) августа 1882 г.: ‘Статья ‘Славянофилы и семейство А<ксаковы>х’ написана мною лет 8 тому назад — и третирует вопрос более с литературно-биографической точки зрения — хотя и есть в ней две, три политические фразы, не лишенные верности, сколько мне кажется, я прибавлю к ней всего несколько строк’ (П.XIII₁.321). Статья так и не была завершена (см.: Тургенев И. С. Семейство Аксаковых и славянофилы // Русск. лит., 1995, No 4, с. 146—156 / Публ. Н. П. Генераловой, А. Я. Звигильского, В. А. Кошелева).

На письмо Анненкова от 6 августа (н. ст.) Тургенев ответил 7 августа, и Анненков в свою очередь ответил 10 августа.

² В письме от 3 (15) августа Тургенев решил: ‘Я напишу Тютчеву (С. Н.), чтобы он соблаговолил ящик с книгами доставить в редакцию ‘Вестника Европы’ — о чем я спишусь с Стасюлевичем <...>, а бумаги, присланные Вам, пусть у Вас и останутся’ (П.XIII₁.321). Эти тетради частично попали в Публичную библиотеку (РНБ) (см.: Заборова Р. Б. Рукописи Тургенева. Описание. Л., 1953. С. 14—15 и 18—19).

³ Очевидно, еще во время поездки Анненкова в Париж зашла речь о том, что Тургенев хотел ему передать некоторые свои рукописи для разбора. 16 мая (н. ст.) 1882 г. Анненков писал жене: ‘Кстати, он через месяц собирается выслать в Баден на мое имя ящик с бумагами его для разбора. Предупреди… хотя месяц Тургенева, как известно, часто длится целые годы’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, л. 8). В письме от 3 (15) августа Тургенев сообщил: ‘Я вовсе не покинул мысли доставить Вам целый ящик с моей корреспонденцией и прочими манускриптами, но проклятая моя болезнь помешала исполнению этой мысли, как и многому другому’ (П.XIII₁.321—322). Это намерение Тургенев так и не исполнил (см. письмо 342, прим. 2).

⁴ 28 июля (ст. ст.) 1882 г. бывший военный министр Д. А. Милютин записал в своем дневнике: ‘Прочел в ‘Инвалиде’ приказ по военному ведомству о переименовании военных гимназий в кадетские корпуса. Хотя с первого глаза покажется, что перемена названия не имеет никакого существенного значения, однакож в моих глазах это переименование есть не только первый шаг к замышляемой ломке, но и само по себе может служить признаком взглядов, господствующих ныне в высших сферах. В самом приказе переименование это мотивировано желанием сохранить память о прежних кадетских корпусах, оказавших вековые заслуги и давших России столько доблестных питомцев, стало быть, как бы выражается сожаление об упразднении этих заведений и позабывается все то, что заставило двадцать лет тому назад коренным образом преобразовать их’ (Милютин, т. 4, с. 146)!

⁵ Влияние M. H. Каткова и К. П. Победоносцева на Александра III и на политику русского правительства в первые годы его царствования признавалось широко. Еще при назначении Д. А. Толстого министром внутренних дел (см. письмо 326, прим. 6) Д. А. Милютин записал в своем дневнике: ‘Что Игнатьев уволен, пробыв ровно год министром и в большой милости, тому нечего удивляться, но такого преемника ему никто, конечно, не ожидал. Назначение это не только странно, оно чудовищно. По всем вероятиям, это опять кунштюк Каткова и Победоносцева, главный мотив их — наложить строгую узду на печать, враждебную Каткову и компании’ (Милютин, т. 4, с. 139). Сам Катков в феврале 1884 г. писал Александру III: ‘Моя газета была не просто газетой, а случайным органом государственной деятельности. В ней не просто отражались дела, в ней многие дела делались. Она участвовала в событиях, и перед историей она будет свидетельствовать не только о том, что сделано, но и о том, что следовало бы сделать и чего делать не следовало’ (цит. по: Зайончковский 1970, с. 70).

330

6 (18) августа 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 75—76 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 3 (15) августа 1882 г. (П.XIII₁.321—322). Тургенев ответил 16 (28) августа 1882 г. (П.XIII₂.5).

¹ О намерениях Тургенева по поводу своих рукописей см. письмо 329, прим. 2 и 3.

² В письме от 3 (15) августа Тургенев сообщил: ‘Что касается до моей болезни, то она в status quo — есть небольшое облегчение с тех пор, как я питаюсь исключительно молоком — но это лечение должно продолжаться еще 6 недель. Пока сижу сиднем в буквальном смысле слова’ (П.XIII₁.322). Письмо M. M. Стасюлевича неизвестно, но в своем ответе от 6 (18) августа Анненков его благодарил: ‘За сведения о Тургеневе кланяюсь земно — и приятная новость, и хорошая поверка того, что он сам о себе говорит. Да и рельефно же Вы его выставили, точно вижу его перед собой — не сомневаюсь, что он еще долго будет наш’ (Стасюлевич, т. 3, с. 402).

³ В письме от 16 (28) августа Тургенев подтвердил: ‘Почтенный Каррель мне об этом действительно писал и прислал брошюру. Уведомлю его… если выздоровлю’ (П.XIII₂.5). Имеется в виду брошюра ‘ber die Milchkur. Vortrag gehalten im deutschen rtzlichen Verein zu St.-Petersburg’ (Курс лечения молоком. Доклад, прочитанный в немецком врачебном обществе С.-Петербурга), вышедшая в Одессе в 1879 г. У Тургенева, очевидно, был французский перевод брошюры. Речь идет о враче Филиппе Яковлевиче Карелле. О лечении Тургенева молоком см.: Летопись 1876—1883, с. 471.

⁴ В письме от 16 (28) августа Тургенев ответил: ‘Передал Ваше поручение Арапетову. Он благодарит за приглашение — но удалиться на такое расстояние от Caf de Paris, где он ежедневно обедает на 30 франков, не в состоянии!’ (П.XIII₂.5).

⁵ В письме от 3 (15) августа Тургенев писал: ‘На днях мне некий майор Штюнкель прислал мне [sic] изданный в Лейпциге перевод 4-х моих повестушек. Знаете, как он перевел изречение дворового о своем состоянии: ‘известно… За хвост да на солнце!’? ‘Hinter dem Schweif… aber zu Sonne!’ Я хохотал до упаду: прелестнее этого придумать нельзя!’ [Позади хвоста, но к солнцу!] (П.XIII₁.322, 565—566). Речь идет о ‘Странной истории’ в сборнике ‘Vier Erzhlungen’. (Folge I). (Tuck… Tuck… Tuck!..) Sonderbare Geschichte, Die Uhr, Die Erzhlung des Vaters Alexei. Mit Genehmigung des Verfassers aus dem Russischen bertragen von E. St. Leipzig, 1882. Переводчиком, очевидно, был некий Э. Штайнек (Steineck), однако неясно, ошибся ли Тургенев, или не так прочитали фамилию редакторы тургеневского издания.

⁶ Анненков имеет в виду конец рассказа ‘Льгов’ в печально известном переводе ‘Записок охотника’ Э. Шарриера (Charri&egrave,re), вышедшем в 1854 г.: ‘Собаки с преувеличенной быстротой вертели хвостами в ожидании овсянки’ (С.IV. 91). В своем письме-протесте против этого перевода к редактору ‘Journal de St. Ptersbourg’ Тургенев обратил внимание на несколько ошибок в переводе, в частности: ‘На стр. 104 есть следующая фраза: ‘Les chiens faisait tourner leurs queues… dans l’attente d’un ortolan’ — ‘Собаки махали хвостами… в ожидании ортоланов’ (то есть небольших птичек). Откуда взялись эти птички? У меня сказано ‘овсянка’, но словарь, с которым советовался г. Шарриер, вероятно, не объяснил ему, что овсянкой называют также кашицу для собаки’ (C.XV.132, перевод с французского самого Тургенева).

331

20 августа (1 сентября) 1882. Утлиберг

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 77—78 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 16 (28) августа 1882 г. (П.XIII₂.5). Тургенев ответил 22 августа (3 сентября) 1882 г. (П.XIII₂.12—13).

¹ Речь идет о псалме 129.

² Реминисценция из евангелий (см. Евангелие от Матфея: ‘И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху до низу, и земля потряслась, и камни разселись…’ — гл. 27, ст. 51).

³ Имеется в виду историк, богослов и публицист Макарий (в мире Михаил Петрович Булгаков), с 1879 г. митрополит Московский и Коломенский, скончавшийся 9 (21) июня 1882 г. В статье без подписи ‘Кончины высокопреосвященного Макария митрополита Московского’ сообщалось: ‘Перед смертью келейники послали за врачом и помогали Владыке одеваться. Он старался все делать сам. Лицо Владыки в это время имело растерянное выражение. Он говорил: ‘Господи! что это такое?» (Моск. вед., 1882, 11 (23) июня, No 160). В письме к жене от 19 июня (1 июля) 1882 г. из Чирькова Анненков заметил: ‘Ошеломило меня известие о смерти митрополита Макария. Недавно еще видел этого красавца архиерея с легкой проседью <...> и старавшегося не отличаться от пастьбы’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, лл. 25—25 об.).

⁴ В это время Анненкову было уже 70 лет. Тургенев отреагировал на этот несчастный случай в письме от 22 августа (3 сентября): ‘Любезный Павел Васильевич, в пандан Вашему (общему Вам с митрополитом Макарием) восклицанию во время кувыркания по скату швейцарской горы я, читая Ваше письмо, внутренне всё восклицал: ‘Однако!! Однако!!’. Ну, слава Богу (и хвала площадке!), что всё так обошлось <...> Нет, видно, в наши годы надо не только ходить, но вообще жить и действовать с ‘опаской’ — как говорится у нас в Орле’ (П.XIII₂.12).

⁵ В своих письмах Стасюлевич сообщил Анненкову о ‘Стихотворениях в прозе’. В ответе от 6 (18) августа Анненков замечал: ‘Если он когда-нибудь читал мне отчасти свои ‘стихотворения в прозе’, то я так основательно забыл их, что они мне будут совершенной новинкой. А вещь, по всей вероятности, прелестна, ибо и вообще вся его проза есть одно сплошное стихотворение и всегда поразительное своей красотой. Как же не отличаться ею в статье, специально названной ‘стихотворением» (Стасюлевич, т. 3, с. 402—403). А в письме от 18 (30) августа он добавил: ‘Зигзаги Тургенева меня чрезвычайно интересуют, кроме прелестной формы, на что он такой мастер, они должны заключать автобиографический смысл, а у такого ума и таланта повесть ощущений и представлений в высшей степени поучительна’ (там же, с. 404). Стасюлевич послал ‘Стихотворения в прозе’ Анненкову, как этого требовал Тургенев, ‘так как без его окончательного рассмотрения я до сих пор ничего не печатал и впредь не намерен’ (П.XIII₁.327), и в письме к Стасюлевичу от 2 (14) октября Анненков писал: ‘…хочу Вас поблагодарить за эту ткань из солнца, радуги, алмазов, женских слез и благородной мужской мысли, которая называется ‘Стихотворения в прозе’ <...>‘ (Стасюлевич, т. 3, с. 406).

⁶ Речь идет о брошюре ‘Черный передел реформ императора Александра II. Письма из Москвы за границу par bont (не по почте)’, вышедшей в Берлине в 1882 г. Настоящим автором был сам M. M. Стасюлевич (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 745—775). На вопрос Анненкова, кто является автором этой брошюры, которую он получил от издателя, Стасюлевич, очевидно, назвал С. А. Муромцева, автора другой анонимной берлинской брошюры — ‘В первые дни министерства гр. М. Т. Лорис-Меликова’. По этому поводу Анненков писал Стасюлевичу 18 (30) августа: ‘Действительно никакого умного Муромцева я не знаю, а известен мне Муромцев, пишущий безобразные исторические романы на манер Протопопа Аввакума и Никиты Пустосвята’ (Стасюлевич, т. 3, с. 403—404). А в следующем письме (без даты) он извинялся: ‘Наврал же я Вам порядком тот раз, смешав Муромцева с Мордовцевым и выводя отсюда разные заключения. Отпустите вину, ради бога. Я прослышал, что Мордовцев теперь на Арарате. <...> Он был в тех местах, во времена потопа, в лице своего прадеда—…. сбреженного тем же Ноем’ (там же, с. 405). Анненков спутал юриста, публициста и политического деятеля С. А. Муромцева с писателем и историком Д. Л. Мордовцевым. В письме от 22 августа (3 сентября) Тургенев ответил: ‘Читал я ‘Черный передел’. Очень мне понравилось. Живой и знающий человек писал. Сообщу настоящее имя автора Стасюлевичу’ (П.XIII₂.13).

О Топорове см. письмо 325, прим. 1 и 3, о новом издании сочинений — письмо 327, прим. 2. В письме от 16 (28) августа Тургенев писал по поводу продажи права на издание своих сочинений: ‘Дело моего издания всё ещё находится в моменте родильных мук. Авось акушеру Топорову удастся вывести младенца на Божий свет’ (П.XIII₂.5).

0 Каррелле см. письмо 330, прим. 3. В письме от 16 (28) августа Тургенев ответил: ‘Карреля я непременно поблагодарю… но погодя немного, тогда, как польза от молока выскажется определительнее’ (П.XIII₂.13). Письмо Тургенева к Ф. Я. Каррелю неизвестно.

332

2 (14) сентября 1882. Цюрих

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 79—80 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 23 августа (4 сентября) 1882 г. (П.XIII₂.12—13), по связи с которым устанавливается год. Тургенев ответил 4 (16) сентября 1882 г. (П.XIII₂.28).

¹ Анненков возвращался в Баден из Утлиберга (Uetliberg), где он упал с горы (см. письмо 331). Он предполагал, что в Бадене его будут ждать ‘Стихотворения в прозе’. Корректурные гранки, однако, прибыли только 2 (14) октября (см. письмо 335, прим. 5).

Синай — в Пятикнижии на Синайской горе Моисей получил декалог (десять заповедей) от Яхве.

² В письме от 22 августа (3 сентября) Тургенев сообщил: ‘Надо будет потолковать о новом издании, которое Топоров наконец благополучно продал Глазунову — так как я вчера получил от Гинцбурга телеграмму, в которой значится, что уже весь задаток (5500 р.) внесен’ (П.XIII₂.13, об этом издании см. также письмо 327, прим. 2).

К удовольствию Тургенева M. M. Стасюлевич согласился взять на себя корректуру еще на раннем этапе переговоров о новом издании: ‘Так как лучшего редактора, как Стасюлевич, даже в области идеального нельзя найти — то и это и должно внести в контракт <...>‘ (П.XIII₁.272). В контракте стоял пункт No 4: ‘Редакция корректуры принадлежит принявшему на себя этот труд безвозмездно M. M. Стасюлевичу, а потому всякий окончательно приготовленный к печати лист должно прежде доставлять к нему и без его подписи не печатать, если же против его поправок окажется хотя одна ошибка, то, по требованию г. Стасюлевича, такой лист перепечатать’ (Топоров, с. 248—249).

³ В постоянных отделах ‘Внутреннее обозрение’ и ‘Из общественной хроники’ ‘Вестника Европы’ нередко встречалась более или менее скрытая критика правительственных мер. В конце отдела ‘Из общественной хроники’ в сентябрьском номере были напечатаны две короткие заметки о том, что ‘в газетах появился слух о предстоящем дополнении законов о печати <...> Учреждение высшей комиссии, облеченной правом прекращать издание, было бы не дополнением к действующему закону о печати, а прямой отменой <...>‘ (речь идет о новых ‘Временных правилах о печати’, утвержденных Александром III 27 августа ст. ст. 1882 г.,— см. письмо 326, прим. 7), и о том, что ‘прекращение приема на женские врачебные курсы стало, к сожалению, совершившимся фактом’ (BE, 1882, No 9, с. 462).

⁴ 29 августа (10 сентября) 1882 г. Юлия Николаевна Фейгина (а не Фрейгина), молодая русская, дебютировавшая в ‘Comdie franaise’ в сезоне 1881/82 г., покончила жизнь самоубийством в связи со сложными любовными отношениями с герцогом де Морни (de Morny), племянником Наполеона III. По этому поводу Тургенев писал М. Г. Савиной 17 (29) сентября: ‘В самоубийстве Фейгиной нет ничего неожиданного. Она принадлежала к числу тех самолюбивых и энергических натур, притязания которых далеко ниже их даровитости. Этого они вынести не могут — особенно если неуспех происходит при такой шумной обстановке. К тому же она, вероятно, была темперамента холодного — и гордость ее тем более была возмущена мыслью, что она — Фейгина!— добровольно побежала по дорожке, по которой бегают пошлые кокотки, неизмеримо выше которых она себя воображала, да и имела право воображать. Ко всему этому присоединилась легкость, с которой русские люди решаются на самоубийство. Мне ее все-таки очень жаль. Она и не предчувствовала, в какой она омут попала <...> Убить себя для такой глупой гадины, pour un gommeux, pour un crev [для такого пошляка, такого хлыща] — ниже этого уже точно спуститься нельзя… т. е. нет, отдаться такой гадине, да еще из-за денег — низко, самоубийство представляется единственным выходом — если не искуплением’ (П.XIII₂.44, 301).

⁵ Речь идет о Елене Петровне Блаватской, одной из основателей Теософического общества. В 1878—1884 гг. она жила в Индии, в 1880 г. побывал на Цейлоне (Шри-Ланка), где приняла буддизм. С декабря 1879 г. по январь 1882 г. ее очерки печатались в ‘Московских ведомостях’ под названием ‘Из пещер и дебрей Индостана. Письма на родину’ (см. об этом: Meade Marion. Madame Blavatsky. The Woman behind the Myth. New York, 1980. P. 193—281). Бабушкой матери Е. П. Блаватской была Елена Павловна Долгорукова. Е. А. Ган была матерью Е. П. Блаватской.

⁶ Барышня Мартынова — лицо неустановленное.

⁷ В письме от 4 (16) сентября Тургенев сообщал: ‘В моем здоровье произошло небольшое облегчение — но, в сущности, все-таки это прежнее status quo — и я продолжаю быть неподвижным моллуском. Однако пью молоко с остервенением’ (П.XIII₂.28).

333

12 (24) сентября 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 81—81 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 11 (23) сентября 1882 г. (П.XIII₂.38). Год устанавливается по содержанию.

¹ В письме от 11 (23) сентября 1882 г. Тургенев писал по поводу ‘Клары Милич’: ‘Повесть моя окончена перепиской, и я бы ее к Вам отправил, если б точно знал, что Вы вернулись благополучно в Баден’ (П.XIII₂.38). В письме от 17 (29) сентября он сообщил: ‘Посылаю Вам с сегодняшней почтой мою рукопись с просьбой: во 1-х) прочесть ее и произнести свое нелицеприятное суждение — и также сделать все общие и частные замечанья, которые сочтете нужными…’ (П.XIII₂. 42).

² О том, как Анненков упал с горы во время своего пребывания в Швейцарии, см. письмо 331.

³ Речь идет об ‘Истории русской церкви’ преподавателя Московской духовной академии Е. Е. Голубинского. Две части первого тома, посвященного ‘Киевскому или Домонгольскому периоду’, вышли в 1880—1881 гг.

⁴ Сведения, сообщаемые самим Тургеневым о состоянии своего здоровья, в котором почти не было изменений к лучшему, см. в письме 332, прим. 7. Возможно, что более свежие известия Анненков получил через посредничество другого лица, например через сестру Луи Виардо Берту, которая жила в Баден-Бадене. В письме к Анненкову от 17 (29) сентября Тургенев сообщил: ‘Здоровье мое постепенно поправляется’ (П.XIII₂.42).

334

19 сентября (1 октября) 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 83—84 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Впервые: Переписка, с. 590—592. Ответ на письмо Тургенева от 17 (29) сентября 1882 г. (П.XIII₂.42). Ответ Тургенева неизвестен.

¹ Речь идет о повести ‘Клара Милич’ (см. письмо 333, прим. 1).

² Успех ‘Песни торжествующей любви’ удивил Тургенева. В письме к Ж. А. Полонской от 24 ноября (6 декабря) 1881 г. он сообщал: ‘Неожиданная судьба моей италиянской новеллы! В России ее не только не ругают, но даже хвалят <...>‘ (П.XIII₁.151, см. также письмо 316, прим. 6). Первые, газетные, отклики о повести ‘Клара Милич’ тоже были довольно положительны, так что Тургенев записал в своем дневнике 15 (27) января 1883 г.: ‘Повесть моя появилась и в Петербурге и в Москве — и, кажется, и там и тут понравилась. Чего! даже Суворин в ‘Новом времени’ расхвалил!’ (C.XV.213). Но не все критики отозвались положительно о повести (см. об этом: C.XIII.582—584).

³ Цитата из Книги пророка Осии: ‘От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? раскаяния в том не будет у Меня’ (гл. 13, ст. 14). Это место цитирует апостол Павел в первом послании к Коринфянам (гл. 15, ст. 55).

⁴ В письме от 17 (29) сентября Тургенев объяснил: ‘NB. На стр. 16-й мною оставлен пробел для того стиха в письме Татьяны (в ‘Онегине’), с которого начинается ее страстное обращение к нему. У меня здесь под рукой нет Пушкина, а вот уже 6 недель, как я в Париж не ездил’ (П.XIII₂.42). Речь идет о четвертой главе повести ‘Клара Милич’ (см.: C.XIII.88).

⁵ В своем письме от 17 (29) сентября Тургенев упорно просил вернуть ему рукопись ‘Клары Милич’ ‘в возможной скорости, так как она мне нужна для перевода на французский язык’ (П.XIII₂.42). Подтверждение о прибытии должно было быть в неизвестном ответе Тургенева.

335

28 сентября (10 октября) 1882. Баден-Баден

Местонахождение автографа неизвестно. Печатается по изданию: Труды ГБЛ, с. 130. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева и на письмо от 25 сентября (7 октября) 1882 г. (П.XIII₂.50—51). Ответ Тургенева неизвестен.

¹ В неизвестном своем ответе Тургенев, очевидно, приветствовал восторженный отзыв Анненкова о повести ‘Клара Милич’ (см. письмо 334).

² В письме от 25 сентября (7 октября) к своей дочери Тургенев писал: ‘Tu pourras crire M-r Annenkoff pour les deux dictionnaires de poche (franais-anglais, franais-allemand) ou prier un contenant les 3 langues — Bade de ma part, tu peux aussi lui demander deux ou trois livres allemands et anglais (en les spcifiant), les italiens ne sont pas ncessaires. Il est prvenu’ (Можешь написать г-ну Анненкову в Баден от моего имени относительно двух карманных словарей (французско-английского, французско-немецкого) или попросить такого, в котором все три языки вместе, можешь также попросить у него две или три книги немецкие и английские (указав, какие именно), итальянские не нужны. Он предупрежден) (П.XIII₂.51 и 239). Тургенев предупредил Анненкова об этом в письме от того же числа: ‘На днях получите от моей дочери из Солотурна (M-me Marie Durand) просьбу выслать ей два карманных лексикона и несколько английских и немецких книг. Будьте так любезны, исполните это — а мне дайте знать, сколько это будет стоить’ (П.XIII₂.50, о положении дочери Тургенева см. также письмо 320, прим. 1).

³ В письме от 25 сентября (7 октября) Тургенев писал по поводу XII—XV глав ‘Современной идиллии’ M. E. Салтыкова-Щедрина, которые появились в сентябрьском номере ‘Отечественных записок’: ‘Такого полета сумасшедше-юмористической фантазии я даже у него не часто встречал’ (П.XIII₂.51). Самому Салтыкову он писал на день раньше: ‘…прирожденная Вам vis comica никогда не проявлялась с большим блеском. Нет! Вам еще долго не придется покладать руки. Разве цензура Вас съест. Да Вы крупный, пожует она Вас — а не проглотит’ (П.XIII₂.49).

⁴ Французский перевод ‘Клары Милич’ появился под названием ‘Apr&egrave,s la mort’ в журнале ‘La Nouvelle Revue franaise’ (vol. XX. 1883. 15 janvier. P. 255—314). Неизвестно, принадлежит ли этот перевод Эмилю Дюрану или самому Тургеневу совместно с Полиной Виардо.

⁵ Корректурные гранки ‘Стихотворений в прозе’ Анненков получил от M. M. Стасюлевича 2 (14) октября, о чем он известил в тот же день как Стасюлевича (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 406), так и Тургенева (см. письмо 336).

336

2 (14) октября 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 85—86 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Впервые: Переписка, с. 592—594. Тургенев ответил 5 (17) октября 1882 г. (П.XIII₂.59).

¹ Магнаты — М. М. Стасюлевич, А. Н. Пыпин и редакторский кружок ‘Вестника Европы’. Ни письмо Стасюлевича к Тургеневу, ни его письмо к Анненкову неизвестны. В своем ответе от 29 сентября (11 октября) 1882 г. Тургенев благодарил издателя: ‘Дай Бог, чтобы мои ‘Стихотворения в прозе’ имели хотя малую часть того успеха, который Вы им пророчите. Во всяком случае — я уже доволен тем успехом, который они заслужили у Ваших друзей — в силу латинской поговорки: dulce laudari a laudato viro’ (приятно, когда тебя хвалит человек, которого хвалят) (П.XIII₂.54). Уговорив Тургенева согласиться на издание ‘Стихотворений в прозе’, M. M. Стасюлевич описал их в письме к А. Н. Пыпину 13 (25) августа 1882 г.: ‘…в сущности это — чистая и иногда высокая поэзия. Во всяком случае, это — задушевные мысли, думы и мечты великого писателя, как они пролетели мимо его, были им в ту же минуту изловлены и положены на бумагу <...> это золотые строки, в которых сказано более, чем в ином трактате <...> (они) коротки, как молния, и, как молния, внезапно освещают пред вами громадные перспективы. Это — Тургенев в беседах с самим собою. Для знатока и любителя этому цены нет, для Бурениных — сюжет для зубоскальства, для ‘кота’ — нередко случай покачать головой и выпустить когти’ (ЛН, т. 731, с. 410).

² В своем ответе от 5 (17) октября 1882 г. Тургенев поблагодарил Анненкова: ‘Милый Павел Васильевич, Ваш отзыв о моих ‘Стихотворениях’ меня искренне обрадовал — и успокоил. Теперь я уже не сомневаюсь в том, что следовало их напечатать’ (П.XIII₂.59). Впервые упомянув о ‘Стихотворениях в прозе’ в письме к Анненкову от 4 (16) сентября 1882 г., Тургенев писал: ‘Насчет моих ‘Стихотворений в прозе’ <...> Месяц тому назад я выбрал из сотни 50 (исключив все личные) и дал ему (М. М. Стасюлевичу.— Ред.) — но с непременным условием, чтобы они были посланы Вам — и чтобы Вы разрешили следующие вопросы: а.) следует их вообще печатать? b.) следует ли выставить мое имя? с.) если печатать, то какие выкинуть? Это было мое conditio sine qua non. Стасюлевич согласился <...>‘ (П.XIII₂.28).

³ Заглавие ‘стихотворения’, посвященного Ю. П. Вревской, в рукописях менялось (Б. Ю. П. В., Памяти Ю. П. В.). В корректуре Тургенев раскрыл инициалы, хотя в ‘Вестнике Европы’ напечатано: ‘Памяти Ю. П. В-вской’ (1882. No 12).

⁴ Стихотворение ‘Христос’ напечатано без подзаголовка ‘Сон’.

⁵ Получив первые отклики о реакциях друзей и знакомых, Тургенев записал в своем дневнике 31 декабря 1882 г. (12 января 1883): »Стихотворения в прозе’ имели больше успеха, чем я ожидал — если не в публике, то в кружках de lettrs. Очень меня порадовало одобрение Льва Толстого’ (C.XV.211). Первые печатные отзывы также хвалили поэтичность и язык этих новаторских по своему жанру произведений (см. об этом: С.XIII.616—621).

⁶ В письме от 5 (17) октября Тургенев ответил: ‘Я уже отправил обратно корректуру. Все ваши замечания были приняты к сведению’ (П.XIII₂.59).

⁷ О книгах для дочери Тургенева см. письмо 335, прим. 2.

⁸ Речь идет о повести ‘Клара Милич (После смерти)’ и о ‘Стихотворениях в прозе’.

⁹ Тургенев окончил свое письмо от 5 (17) октября: ‘Кланяюсь всем Вашим (а также и г-же Анштетт) — и обнимаю Вас’ (П.XIII₂.59).

337

18 (30) октября 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 87—88. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на письмо Тургенева от 25 сентября (7 октября) 1882 г. (П.XIII₂.50—51), по связи с которым устанавливается год. Ответ Тургенева неизвестен.

¹ О книгах для дочери Тургенева см. письмо 335, прим. 2. О книжном магазине Маркса в Баден-Бадене и о Розалии Маркс см. письмо 221, прим. 5.

² Анненков вспоминает, как он упал с горы в августе 1882 г. во время своего пребывания в Швейцарии (см. письмо 331). О том, что его здоровье действительно пострадало от этого несчастья, см. письмо 343.

³ В это время французские газеты были полны новостями о деятельности радикалов. Так, в газете ‘Le Temps’ около двух недель велся отдел под названием ‘Les attentats anarchistes’ (Анархистские покушения), 25 октября (н. ст.), например, сообщалось в газете: ‘Explosion Lyon — malfaiteurs font sauter 2 bombes dans un caf Place Balcom <...> 12 blesss’ (Взрыв в Лионе — злоумышленники взорвали 2 бомбы в кафе на площади Балком <...> ранено 12 человек). А 27 октября там передалось сообщение из газеты ‘Le Salut publique’: ‘…Citoyen Joly chappe par la fentre de 2 agents. Il a offert de tuer le Prsident de la Rpublique’ (гражданин Жоли сбежал через окно от двух полицейских. Он предлагал убить президента республики).

Husson — возможно, что речь идет о Жюле Уссоне, французском писателе (под псевдонимом Шамфлери—Champfleury), искусствоведе и начальнике национальной фарфоровой фабрики в Севре.

Журналист и писатель Максим Дюкан был избран членом Французской академии в 1880 г. (см. письмо 299, прим. 4). В 1882—1883 гг. он стал издавать воспоминания (Souvenirs littraires) о своих знакомых среди французских писателей (см. письмо 314, прим. 5).

⁴ Письмо Стасюлевича к Анненкову неизвестно. В своем письме к Стасюлевичу от 1 ноября (н. ст.) 1882 г. Анненков писал: ‘Отстояли Вы октябрьскую свою книжку с мужеством и успехом, какие она вполне заслуживает. ‘Львовский процесс’ есть статья, устанавливающая мнения о предметах, и как таковая будет долго выситься над всеми суждениями о тех же предметах. Я слышал, что это лучезарное разоблачение известного дела принадлежит перу женщины, скрывающейся под буквами Н. С. Правда ли это?’ (Стасюлевич, т. 3, с. 407). Речь идет о статье, посвященной процессу 11 галицких русинов, обвиняемых (и осужденных) в государственном преступлении против Австрии. Статья направлена против шовинистических и панславистских толкований процесса некоторыми органами русской прессы. Автор требует, чтобы русские обратили внимание на положение национальных меньшинств в самой России: ‘…надо же помнить, что галицкие русины, это — родные, кровные братья наших украинских малороссов <...> Мы очень красноречиво толкуем о ‘варварском гнёте’ поляков над русинами, о ‘невыносимых страданиях племени, которое поистине кость от кости нашей’ и т. п. И бесспорно — и страдания, и гнет действительно существуют, страдания, тем более заслуживающие симпатии, что им подвергается народ слабый и бедный как в материальном, так и в культурном отношении, гнет, тем более безнравственный и для всякого честного человека отвратительный, что его производят поляки, т. е. нация, которая сама в других государствах представляет точно такой же элемент политически зависимый и подавленный, как русины в Галиции <...> хотя гнет и несомненно существует, но он далеко не достигает таких ужасающих размеров, как у нас то малюют, во-вторых, об этом гнете именно нам по меньшей мере странно говорить. Как бы ни было плохо положение русинов в Австрии, но они все же достигли там национального самосознания, имели возможность создать национальную русинскую интеллигенцию и вообще выработались в самостоятельную, правоспособную нацию <...>‘ (BE, 1882, No 10, с. 845—846). Автором статьи была журналистка Анастасия Васильевна Каирова.

⁵ Речь идет о художнике Григории Григорьевиче Гагарине, известном своими проектами церквей в ‘византийском’ стиле в некоторых кавказских городах. Освящение церкви Преображения в Баден-Бадене произошло 16 (28) октября 1882 г. в день мученика св. Лонгина. О церкви и о ее росписи см.: Baden-Baden. Russische Kirche. Verfasser Dr. Georg Seide. Mnchen, 1995.

Равенна — итальянский город, в архитектуре которого сказалась переходность из эпохи древнехристианской в византийскую, известен своими мозаиками.

⁶ Еще в письме к Анненкову от 5 (17) октября Тургенев шутил: ‘Из того, что Вы говорите о Вашем здоровье, я заключаю que nous sommes logs la mme enseigne. Вы совершенно здоровы… только не действуете одним коленом. И я совершенно здоров — только не могу по-прежнему ни стоять, ни ходить’ (П.XIII₂.59). А 19 (31) октября он писал Л. Н. Толстому: ‘Мое положение — престранное. Человек вполне здоров… только ни стоять — ни ходить — ни ездить не может — без того чтобы у него в левом плече не заломило нестерпимо, как от гнилого зуба. Пренелепое положение, вследствие которого я осужден на неподвижность’ (П.XIII₂.74).

338

29 октября (10 ноября) 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 47—48. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев, очевидно, на это письмо не отвечал. Год устанавливается по содержанию.

¹ Речь идет о деньгах за книги, которые Анненков купил и переслал дочери Тургенева в Швейцарию (см. письма 335, прим. 2 и 337).

² В письме от 5 (17) октября, поблагодарив Анненкова за его отзыв о тех стихотворениях в прозе, которые должны были выйти в печати (см. письмо 336), Тургенев писал: ‘Через месяц я, быть может, пришлю Вам и остальные пятьдесят — не с тем, чтобы издать и их (большая часть не для печати) — ас тем, чтобы и они были Вам известны’ (П.XIII₂.59). По-видимому, Тургенев это намерение никогда не осуществил.

³ См. об этом письмо 329, прим. 3.

⁴ Ссылка на Евангелие от Матфея: ‘Отче мой, аще возможно есть, да минует меня чаша сия, обаче не якоже аз хощу, но якоже ты’ (гл. 26, ст. 39).

⁵ Речь идет об историке, профессоре Московского университета, основателе Московских высших женских курсов Владимире Ивановиче Герье. Неизвестно, был ли с ним в это время лично знаком Тургенев. В письме к M. M. Стасюлевичу от 14 (26) июня 1872 г. Тургенев одобрительно отозвался о статье Герье ‘Кронпринцесса Шарлотта, невестка Петра Великого, 1707—1715 гг. По ее неизданным письмам’, появившейся в ‘Вестнике Европы’ (1872. No 5—6, см.: П.IX.287). См. также письмо 343, прим. 2.

⁶ Главы XVI—XVIII ‘Современной идиллии’ вышли в No 10 за 1882 г. ‘Отечественных записок’ (см.: Салтыков-Щедрин, т. 15₁, с. 357). M. E. Салтыков выслал Анненкову отдельное издание ‘Писем к тетеньке’, вышедшее в типографии Краевского в середине октября 1882 г. (см.: там же, т. 14, с. 606). Письмо Анненкова к Салтыкову неизвестно. В письме от 1 (13) ноября 1882 г. Салтыков благодарил Анненкова: ‘И за общий отзыв о моей книге и за высказанное Вами, по ее поводу, замечание. И рад буду, если книга моя даст Вам хоть несколько минут развлечения в немецком захолустье, которое зимою должно быть порядочно инсипидно. Замечание Ваше вполне верно: несмотря на мою плодовитую литературную деятельность, она оказывается не особенно плодотворною. Вещи остаются на прежних местах, и дела идут по-старому’ (там же, т. 19₂, с. 141—142).

339

7 (19) декабря 1882. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 89—90 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев ответил 29 декабря 1882 г. (9 января 1883) (П.XIII₂.143—144).

¹ В своем дневнике за 17/5 декабря 1882 г. Тургенев описал свой невром: ‘Тот невром, который образовался у меня на брюхе над пенисом вследствие операции чирея (в 1856 году) и который целых 25 лет хотя болел, но не увеличивался, вдруг стал непомерно пухнуть — и если так продолжится, то придется взрезать мне брюхо и вырвать эту гадость… (от подобной проделки умер Ю. Самарин). Это на днях должно решиться… веселенький пейзажик! Нечего и говорить, что старый недуг процветает по-прежнему’ (C.XV.209). Операция произошла 2 (14) января 1883 г. (см. письма 340, прим. 1 и 341, прим. 2).

Николай Филиппович Павлов — писатель, поэт, литературный критик и переводчик, умерший в 1864 г.

² Первоначальное название повести ‘Клара Милич (После смерти)’ было зачеркнуто M. M. Стасюлевичем на первом листе корректурных гранок ‘Вестника Европы’ и заменено названием ‘Клара Милич’ с заметкой: ‘Заглавие изменено автором во время печатан<ия>‘ (С.XIII.577). Получив корректурные гранки, Тургенев написал Стасюлевичу 11 (23) ноября 1882 г.: ‘Я нисколько не стою за заглавие ‘После смерти’ — и вполне согласен заменить его заглавием ‘Клара Милич» (П.XIII₂.99). Он повторил согласие на изменение названия в письмах к Стасюлевичу от 12 (24) ноября и 14 (26) ноября (см.: П.XIII₂.100 и 103). В своих воспоминаниях А. Н. Луканина объясняет со слов Тургенева причину того, что Стасюлевич предложил изменить название повести: ‘…дело идет о молодом человеке, который влюбился в женщину после того, как она умерла,— это психологический этюд. Ну, Михаил Матвеевич нашел это заглавие слишком lugubre и изменил — назвал рассказ именем этой женщины (Клара Милич), а оно не идет вовсе, потому что она тут лицо вполне второстепенное’ (Луканина А. Н. Мое знакомство с И. С. Тургеневым // Tв восп. совр., т. 2, с. 228).

³ В январском номере ‘Вестника Европы’ за 1883 г. появились ‘Новые строфы из ‘Евгения Онегина», 125 стихов из черновиков Пушкина (I, 5, III, 5, VIII, 2, 4, 25, 27). Их издал А. Ф. Онегин (Отто). В предисловии к изданию он объяснил: ‘Рукопись поэмы принадлежала В. А. Жуковскому, и вся была написана рукою самого Пушкина. К сожалению, из этой рукописи сохранились теперь только главы: первая, третья и восьмая <...> Но не говоря уже о том, что несколько глав пропало после смерти В. А. Жуковского, при переходе их в разные руки, восьмая глава, хотя и написанная начисто, содержит в себе и повторения, и перестановки, и помарки’ (BE, 1883, No 1, с. 5). Онегин дружил с сыном Жуковского Павлом (см.: Черняк К. В парижском доме Онегина // Альманах библиофила. 1981. Т.XI. С. 154—169). П. В. Жуковский был художником.

⁴ С расширением тайного оборонительного Австро-германского союза 1879 г. и образованием Тройственного союза в результате присоединения Италии обострились отношения между русскими и немецкими газетами. В частности, 18 декабря (н. ст.) 1882 г. в берлинской газете ‘Vossische Zeitung’ появилось сообщение, будто русская армия в 420 000 человек собралась в Польше для вторжения в Галицию.

⁵ В письме к М. М. Стасюлевичу от 7 (19) февраля 1883 г. Анненков объяснил: ‘Еду в Киев с моим единородным Павлом для определения его в коллегию П. Галагана, где он будет держать экзамен по-русски, на каковый конец выписан мною оттуда и студент-филолог — замечательно честный и добросовестный господин, который, как следует филологу, хорошо знает Буслаева, но не слыхал о Щедрине, Некрасове, даже Вяземском, а уж о профессорах Оресте Миллере, Висковатом и др. и помина нет’ (Стасюлевич, т. 3, с. 413). Идея послать сына учиться в Россию возникла еще в 1882 г. Будучи в Петербурге, Анненков обедал с Г. Галаганом 14 (26) мая у П. А. и В. А. Кочубеев (см. письмо к жене от 15/27 мая,— РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, л. 6). Идею, очевидно, одобрила с энтузиазмом Г. А. Анненкова, опасающаяся, что сын ‘перестанет быть русским’. Сам П. В. Анненков относился к этой затее более осторожно: ‘Идея о гимназии Г. П. Галагана действительно может быть принята в соображение, но вы относитесь к ней слишком страстно и пропускаете весьма важные вопросы без внимания, потому что и не знаете их’ (письмо к Г. А. Анненковой от 30 июня/12 июля 1882 г.— РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, лл. 26 и 27). Коллегия Павла Галагана была основана в 1871 г. государственным деятелем и покровителем искусств на Украине Григорием Галаганом в память умершего сына. Цель коллегии — ‘доставить некоторому числу молодых людей средства подготовительного образования к университету и способствовать развитию самостоятельного педагогического дела в России путем учебно-воспитательной практики’. В коллегии, которая находилась под учебным надзором Киевского университета св. Владимира, было четыре старших класса, в ней обучалось около 75 учеников, из которых около 30 являлись стипендиатами. Коллегия отличалась тем, что семейное начало господствовало над школьными дисциплинарными правилами (Брокгауз—Ефрон, т. XVА, с. 695, Киев. Энциклопедический справочник. Киев, 1986. С. 303—304).

Федор Иванович Буслаев — языковед, фольклорист, исследователь славянской эпической поэзии. Фома-философ (философ Хома Брут) — действующее лицо повести Н. В. Гоголя ‘Вий’.

340

2 (14) января 1883. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 91 и 92. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Впервые: Утевский, с. 79—80. Ответ на письмо Тургенева от 29 декабря 1882 г. (10 января 1883) (П.XIII₁.143—144), по связи с ним устанавливается год. Ответ Тургенева (телеграмма) неизвестен.

¹ В письме от 29 декабря 1882 г. (10 января 1883) Тургенев сообщил Анненкову: ‘Через три дня, а именно в воскресенье, любезный Павел Васильевич, будут вырезывать у меня именно невром — а не шишку или лупу. Этот доселе мне по имени неизвестный господин именно тем скверен, что, состоя из целого клубка перепутанных нервных нитей, должен быть насильственно вылущен или вырываем <...> Опасность состоит не в самой операции, как она ни мучительна и ни продолжительна, а в возможности двух следующих последствий: рожи или воспаления брюшной полости. Оттого-то и придется мне пролежать после операции недели две неподвижимо <...> А Вы в воскресенье — между 11-ю и 1-м — сочувственно подумайте обо мне’ (П.XIII₂.143—144).

² Телеграмма, которую выслали Анненкову (см. письмо 341), неизвестна.

341

3 (15) января 1883. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 93—94 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестную телеграмму Тургенева (или от имени Тургенева). Ответ Тургенева неизвестен. Год устанавливается по содержанию.

¹ О том, что Анненков просил ему выслать телеграмму после операции Тургенева, см. письмо 340.

² Тургенев сам описал операцию в своем дневнике 27/15 января 1883 г.: ‘В прошлое воскресенье, 2/14 янв<аря> так-таки и вырезали у меня невром. (Действовал Поль Сегон, присутствовали Бруардель и Нелатон и Гиртц.) Было очень больно, но я, воспользовавшись советом Канта, старался давать себе отчет в моих ощущениях — и, к собственному изумлению, даже не пикнул и не шевельнулся. А длилась вся операция минут с 12. Невром был с грецкий орех — большой. Потом меня уложили — и так я пролежал 14 дней. Лихорадки не было и никаких усложнений. Рана в 15 сантим, скоро и правильно зажила. Зато старая моя болезнь — боль в груди и пр. меня лихо мучила, так как лежание на спине причиняло мне особенные страдания. Пришлось прибегнуть к морфину’ (C.XV.213).

³ С ноября 1882 г. сильные дожди привели к наводнениям на Рейне, самым серьезным с 1784 г. Очередное наводнение началось 25 декабря (н. ст.) и смыло временные преграды. Немецкие газеты печатали ‘Hochwasser Nachrichten’ (Известия о половодье). Так, например, в газете ‘Klnische Zeitung’ сообщалось, что 31 декабря (н. ст.) 1882 г. река в городе стояла в 8 часов утра на 8,85 м, в 11 часов на 8,87 м и в 7 часов вечера на 8,93 м выше обыкновенного (1883, 1. Januar, Erstes Blatt, S. 2). 9 января (н. ст.) 1883 г. Бисмарк сделал одно из своих тогда уже редких выступлений в парламенте, где он объявил, что император Вильгельм I дал свое согласие на поступление 600 000 марок из непосредственно ему доступных казенных денег в качестве первого пожертвования в фонд помощи (см.: Bismarck Otto von. Die gesammelten Werke. Berlin, 1924—1932. Bd. XII. S. 398).

⁴ Евгений Михайлович Феоктистов вошел в должность 1 января (ст. ст.) 1883 г. О своем предшественнике и о своем назначении он писал в своих воспоминаниях: ‘Князь Павел Петрович Вяземский на том месте, которое он занимал, был в полном смысле слова невменяемый <...> Лишь 21 декабря (1882 год) получил я от него (министра внутренних дел Д. А. Толстого.— Ред.) записку следующего содержания: ‘Князь Вяземский по болезни отставляет службу в Министерстве внутренних дел, и я спешу предложить вам должность начальника Главного управления по делам печати, будучи убежден, что вы вполне соответствовали бы этому назначению, и полагая, что этот род занятий согласен с вашими вкусами и взглядами» (Феоктистов, с. 213—215). М. И. Семевский дал такую характеристику первой поры деятельности нового начальника: ‘И вот в короткое время, шесть недель, запрещены газеты ‘Страна’, ‘Голос’, ‘Московский телеграф’. Объявлены угрозы литературным журналам, каковы: ‘Отечественные записки’, ‘Наблюдатель’. Косвенно послана угроза ‘Вестнику Европы’, короче сказать, над литературою русскою нависла мрачная туча, напоминающая время 1848 и 1849 гг.’ (цит. по: Зайончковский 1970, с. 287).

О новых ‘временных’ правилах о печати см. письмо 326, прим. 7.

⁵ Еще 2 апреля (ст. ст.) 1882 г. M. H. Катков писал новоназначенному министру народного просвещения И. Д. Делянову: ‘Университетский вопрос не следовало бы откладывать. Вы только затрудните себе дело отсрочкой. Вернее и лучше теперь ударить сразу’ (цит. по: Зайончковский 1970, с. 318). Делянов действительно внес проект нового устава в конце 1882 г., но обсуждение отсрочилось (против желаний Делянова) из-за коронации Александра III (см.: Половцов, т. 1, с. 60 и 67). Проект Делянова встретил немало сопротивления, и новый устав был утвержден лишь в 1884 г.

⁶ Французский политический деятель Леон Гамбетта неожиданно скончался 31 декабря (н. ст.) 1882 г. в возрасте 44 лет. В письме от 29 декабря 1882 г. (10 января 1883) Тургенев писал: ‘Чего стоит одна смерть Гамбетты! Я видел из окна его похороны — и ничего подобного в жизни не видал. Это уж точно целая Франция, целая раса, целый народ провожали в могилу своего лучшего сына и вождя. И зрелища подобного я никогда не видывал’ (П.XIII2.144). Через секретаря Гамбетты Жозефа Рейнаха (Reinach) Тургенев распорядился, чтобы за гробом следовал венок ‘из белой сирени’ с надписью ‘Л. Гамбетте от русских друзей Франции’ (П.XIII₂.142 и C.XV.195).

⁷ Смерть Гамбетты считается многими историками концом первого этапа в истории Французской третьей республики (см., напр.: Hanoteau, t. 4, p. 771). Гамбетта являлся политиком, вокруг которого соединялись республиканцы и которого многие считали воплощением самой республики. Следовательно, некоторые ожидали, что после его смерти не найдется человека, который бы соединил раздробленные республиканские силы, и что таким образом монархические партии снова приобретут политическую власть. Но общий тон республиканской прессы соответствовал сентенциям старейшего члена палаты депутатов В. Гишара (Guichard), который на заседании 9 января (н. ст.) 1883 г. утверждал: ‘La Rpublique est frappe d’un coup terrible… <...> Mais la Rpublique n’en est pas branle. (Tr&egrave,s bien! tr&egrave,s bien!) L’uvre de la France et de Gambetta n’est pas un uvre phm&egrave,re. C’est la triomphe incontestable de la souverainet nationale (Tr&egrave,s bien! tr&egrave,s bien!), c’est le dnouement de la Rvolution franaise par la fondation dfinitive de la Rpublique (Tr&egrave,s bien! tr&egrave,s bien!)’ (Республику постиг страшный удар… <...> Однако Республика не потрясена этим. (Очень хорошо! Очень хорошо!). Дело Франции и Гамбетты не является делом мимолетным. Оно состоит в неоспоримом торжестве национального суверенитета. (Очень хорошо! Очень хорошо!). Оно является развязкой французской Революции благодаря окончательному основанию Республики. (Очень хорошо! Очень хорошо!)) (Le Temps. 1883. 11 janvier. P. 3), см. также речь старшины Сената Л.-М. Готье де Румийи (Gaulthier de Rumilly), в которой он говорил о том, что нет незаменимых людей и что найдутся люди ‘de cur et de l’intelligence pour continuer avec sagesse l’uvre commence’ (храбрые и рассудительные, чтобы продолжать с мудростью начатое дело) (La Rpublique franaise. 1883. 11 janvier. P. 2), и обзор реакции французских газет в лондонской газете ‘The Times’ (1883. 3 January. P. 5). А в Германии Гамбетта считался ведущим сторонником реванша. Английский посол в Берлине лорд Оддо Расселл (Russell) рассказывает, как император Вильгельм I на новогоднем военном приеме объявил собравшимся офицерам, что он им сообщает хорошую новость, так как со смертью Гамбетты устранилась угроза войны отмщения, и предложил им ‘расседлать своих лошадей’ (см.: Вигу J. Р. Т. Gambetta’s Final Years. ‘The Era of Difficulties.’ 1877—1882. London, New York, 1982. P. 360, см. также письмо 342, прим. 6). О Скобелеве см. письмо 327, прим. 5.

342

25 января (6 февраля) 1883. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 95—96 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Ответ Тургенева неизвестен.

¹ Об операции Тургенева см. письмо 341, прим. 2.

² В письме от 29 декабря 1882 г. (10 января 1883) Тургенев писал: ‘Так как всегда нужно всё по возможности предвидеть — особенно всё нехорошее — то Вы найдете в этом письме записку от меня к Вам, в силу которой Вы будете иметь право, в случае моей смерти, разобрать мою корреспонденцию — и взять себе всё, что найдете интересным. Я об этом предупредил моих друзей Виардо’ (П.XIII₂.144). Полина Виардо подтвердила это намерение Тургенева уже после его смерти в письме к Анненкову от 21 октября 1883 г.: ‘…si Tourgueneff ne vous avait pas demand de dpouiller sa correspondance, c’est moi qui vous aurais pri de le faire, comme le plus cher ami, comme le plus sr critique de sa carri&egrave,re littrraire’ (если бы сам Тургенев вас не попросил разобрать свою переписку, то я бы вас попросила это сделать, как самого близкого его друга, как самого надежного критика его литературной карьеры) (Zviguilsky Alexandre. Sept lettres indites de Pauline Viardot Pavel Annenkov // CahTVM, N. 11, 1987, p. 66). A год спустя, после окончания процесса о наследстве Тургенева, который затеял его зять, она подтвердила это намерение: ‘Vous seul, cher Monsieur, devez prendre connaissance de cette correspondance. C’tait le dsir de notre cher inoubliable ami, c’est aussi le mien’ (Одни вы должны ознакомиться с этой перепиской. Так желал наш дорогой незабываемый друг, так желаю и я) (там же, р. 67, об Анненкове и эпистолярном наследстве Тургенева см.: Zekulin Nicholas. Pavel Annenkov et les archives de Tourgueniev // CahTVM, No 4, 1980, p. 5—29).

³ См. письмо 339, прим. З.

⁴ Повесть Тургенева ‘Клара Милич’ вышла в январской книжке ‘Вестника Европы’ за 1883 г. Свое мнение о повести Анненков высказал в письме от 19 сентября (1 октября) 1882 г. (письмо 334). Певица и актриса Е. П. Кадмина, совершившая самоубийство в 1881 г., считается прототипом героини повести (о ней см.: Buckler Julie. Her Final debut: the Kadmina Legend in Russian Literature // Wachtel, Andrew B. Intersections and Transpositions: Russian Music, Literature and Society. Evanston, 1998. P. 225—252, Мостовская H. H. Повесть Тургенева ‘После смерти (Клара Милич)’ в литературной традиции // Русск. лит., 1993, No 2, с. 137—148).

О том, что Тургенев считал повесть в первую очередь психологическим портретом главного героя Якова Аратова, см. письмо 339, прим. 2.

⁵ После смерти Гамбетты вождь бонапартистов принц Жером Бонапарт распространил манифест о восстановлении Империи. В ответ радикальный член палаты депутатов Ш. Флоке предложил законопроект об изгнании из Франции всех членов когда-либо царствовавших там династий. Законопроект в первую очередь касался трех орлеанских принцев (duc d’Aumale, duc de Chartres, duc d’Alenon), которые все служили во французской армии. Кабинет разделился, и 29 января (н. ст.) 1883 г. премьер-министр Э. Дюклер (Duclerc) подал в отставку. Нижняя палата приняла законопроект, но в варианте, что подлежащих закону лиц можно будет в любое время выгнать из Франции, а Сенат законопроект отверг (окончательно закон был принят лишь в 1886 г.).

⁶ Анненков, очевидно, имеет в виду количество балов в высших кругах Петербурга. Так, например, А. А. Половцов записал в своем дневнике за 19 января (ст. ст.) 1883 г.: ‘В 9 час бал в Зимнем дворце на 2 тыс. человек, приглашенных больше, чем когда-либо, ужин великолепен по числу ужинающих и богатству старинного серебра’ (Половцов, т. 1, с. 32), а 25 января он записал: ‘Бал у вел. кн. Владимира Александровича в костюмах по преимуществу русских XVI столетия. Праздник удается в высшей степени, обилие и разнообразие ярких цветов оживляет залу в противоположность скучному фраку. На царице верный исторический костюм царицы, нарисованный кн. Григорием Гагариным. Богатство материи и камней чрезвычайное <...> Все вел. князья разодеты в богатейшие костюмы и уборы, вообще мужчины одеты с большею, чем дамы, историческою верностью. Государь уезжает вскоре после ужина, но императрица продолжает танцы до 4 ¹/₂ час’ (там же, с. 34).

Английская газета ‘The Times’ сообщает о казнях в связи с террором в Ирландии, вызванным борьбой между арендаторами и землевладельцами (см. письмо 321, прим. 3). 15 января (н. ст.) был казнен Генри Хиггенс (Higgins), a 17 января — его братья Томас и Майкл Флинн (Flynn) за убийство Джозефа Хадди (Huddy) и его племянника Джона, управляющих имениями лорда Ардилоуна (Ardilaun), и 23 января — Силвестр Пуфф (Puff) и Джаймс Баретт (Barett) (1883. 18 January. P. 6, 24 January. P. 7).

О катастрофическом наводнении Рейна см. письмо 341, прим. 3. В ‘Откровении святого Иоанна Богослова’, или ‘Апокалипсисе’, сказано, что концу Земли будут предшествовать ужасные бедствия и жестокая битва (она же Армагеддон), в которой окончательно будет побежден Антихрист.

⁷ Предварительно отправив своего сына и его учителя, Анненков уехал в Киев 23 июля (4 августа) 1883 г. (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 417 и письмо 348).

О лицее Галагана см. письмо 339, прим. 5. Катковский лицей (официальное название — Лицей цесаревича Николая) в Москве был основан на средства M. H. Каткова, П. М. Леонтьева и в первую очередь С. Полякова с целью ‘содействовать утверждению основательного образования русского юношества, способствовать развитию в России самостоятельного педагогического дела и вырабатывать на практике его основания, приемы и способы’ (Брокгауз—Ефрон, т. XVIIA, с. 860). Упоминая ‘привилегии’, Анненков иронизирует по поводу того, что недавно ‘сделано распоряжение о дозволении сечь гимназистов, вплоть до 4-го класса, не спрашивая родителей и опекунов, а с 5-го уже с их ведома, но только с условием — или вон из заведения, или на скамейку. Эту милость я скрываю от моего Павла <...> Все уравнения и извлечения корней пропадут у него из головы при такой перспективе, но если он экзамен выдержит, то я, пока жив, соглашусь лучше, чтобы он остался неучем навсегда, чем отдался бы в распоряжение государственной розги’ (Стасюлевич, т. 3, с. 417).

343

9 (21) февраля 1883. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 97—98. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Ответа на это письмо не было.

¹ В письме к Ж. А. Полонской от 27 января (8 февраля) 1883 г. Тургенев сообщил: ‘Здоровье мое окончательно испортилось — теперь не одна ключица — но вся спина и грудь болят постоянно — двигаться не могу — и спать возможно только при впрыскивании морфином. Ночи особенно жестоки — так как лом распространяется по всей верхней части туловища и при малейшем движении вспыхивает как порох. Дело, как видите, некрасивое. От операции не осталось ни следа’ (П.XIII₂.160).

О ‘совете’ Канта см. письмо 341, прим. 2. В седьмой ‘прогулке’ своих ‘Размышлений одиночного гуляющего’ (Les Rveries du Promeneur Solitaire, Septi&egrave,me Promenade — 1782) Жан-Жак Руссо не раз пишет о том, как раздумье над красотами природы может успокоить страдающее сердце и, в частности, замечает: ‘Mon imagination qui se refuse aux objets de peine laissait mes sens se livrer aux impressions lg&egrave,res mais douces des objets environnants <...> Je pris gout [sic] cette recreation des yeux, qui dans l’infortune repose, amuse, distrait l’esprit et suspends le sentiment des peines’ (Мое воображение, отказывающее себе в предметах огорчения, позволяло моим чувствам предаваться легким, но сладким впечатлениям, возбуждаемым окружающими предметами <...> Я пристрастился к этому развлечению глаз, которое среди несчастья успокаивает, развлекает, отвлекает душу и временно отстраняет чувство горя) (Rousseau Jean-Jacques. uvres compl&egrave,tes. Paris, 1959. T. 1. P. 1063. (Biblioth&egrave,que de la Pliade)).

² О В. И. Герье см. письмо 338, прим. 5. Судя по письму Анненкова к M. M. Стасюлевичу от 8 (20) марта 1883 г., несмотря на свою болезнь, Тургенев принял Герье (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 414). О деятельности M. H. Каткова и министра внутренних дел Д. А. Толстого см. письмо 329, прим. 5. Об отношении Анненкова к А. С. Суворину, издателю газеты ‘Новое время’, см. письмо 302.

³ О том, как Анненков упал с горы в августе 1882 г. во время своего пребывания в Швейцарии, см. письмо 331.

344

20 февраля (4 марта) 1883. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 99—100. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ Тургенева неизвестен.

¹ М^lle Viardot — сестра Луи Виардо Берта. Анненков съездил в Париж 6 мая (н. ст.) 1882 г. на одну неделю в связи с продажей сочинений Тургенева (см. письмо 324, прим. 1). В письме к жене от 7 мая (н. ст.) он тогда описал здоровье Тургенева так: ‘Застал его в постели, действительно очень больным <...> но с свежей головой и развязным по обыкновению языком’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 2, ед. хр. 19, лл. 13 об). Анненков снова съездил в Париж для последнего свидания с Тургеневым в конце апреля (н. ст.) 1883 г. (см. письмо 346, прим. 1).

² Письма Тургенева к разным корреспондентам подтверждают ухудшающееся состояние его здоровья. 10 (22) февраля он пишет Ж. А. Полонской: ‘Вот уже 3 недели, как я не выхожу из комнаты — постоянно лежу — и к прежним невозможностям (ходить, стоять и т. д.) присоединились еще две — ни спать (без морфина), ни писать (вся правая сторона тотчас заноет) не могу’ (П.XIII₂.163). А 20 февраля (4 марта) он добавляет: ‘В течение недели никакого улучшения не произошло. Лом и боль во всей груди и спине не прекращаются, сон невозможен без впрыскиванья морфином, всякое движение невозможно — и я провожу все 24 часа то на диване, то на постели. По временам делаются жестокие припадки судорог во всей груди — более сильных болей я в жизни не испытывал, тогда меня обкладывают горячими салфетками. Посетивший меня на днях Шарко объявил, что у меня сделался неврит — т. е. воспаление нервных оболочек’ (П.XIII₂.166). Обещав выслать ‘третий бюллетень’ через неделю, Тургенев пишет Я. П. Полонскому 12 (24) марта: ‘…своим бюллетенем я оттого так опоздал, что последнюю неделю мне было очень плохо, и только сегодня мне лучше, благодаря героическим приемам хинина, предписанным моими докторами’ (П.XIII₂.110, см. также: Waddington Mortal Illness, p. 40—44). To же самое подтверждают те, кто его посещал, среди которых был вел. кн. Константин Николаевич. 23 февраля (7 марта) он записал в своем дневнике: ‘В 4 часа поехал к Тургеневу проститься перед отъездом. Сперва разумеется зашел к M-me Виардо. Дала мне про него самые дурные и грустные вести. Сегодня ночью думали, что он совсем отходит, такое было у него волнение и удушье. Но оказалось, что произошло от слишком сильного приема аконитина и прошло от сильных горчичников vigilo, и он после того хорошо спал от 4 до 8. Но настоящая его болезнь очень усиливается, и страшные припадки, при которых он даже кричит, повторяются несколько раз в день. Тогда его немного облегчает обкладывание совершенно горячими салфетками. Такой именно припадок у него и в это время начинался, и потому я, к сожалению, его видеть и не мог’ (цит. по: Зильберштейн И. С. Последний дневник Тургенева // ЛН, т. 73], с. 414).

Еще с апреля—мая 1882 г. газеты стали печатать известия о состоянии здоровья Тургенева. Парижские газеты преимущественно приводили непосредственные сведения, русские газеты, в первую очередь ‘Новое время’ и ‘Страна’, печатали как сообщения из парижских газет, так и сообщения, полученные от осведомленных русских. Ученица Полины Виардо Софья Евсеевна Ромм (Гуревич) вспоминает о том, как Полине Виардо (у которой одновременно умирали муж и Тургенев) пришлось бороться с пробивными журналистами: ‘Иван Сергеевич принимал всех, когда бывал здоров. Но во время его болезни привратнице было приказано никого не принимать. Случилось, что приехавший в такой день журналист просил и урезонивал допустить его к Тургеневу. Чтобы отвязаться, привратница прибегла к уверениям, что Тургенев очень серьезно болен и ни в коем случае никого принимать не может. На другой день в парижских газетах появилась заметка, что Тургенев при смерти. Иван Сергеевич утром прочел о себе самом эту грустную весть и заподозрил окружающих, что от него скрывают опасность его положения, страшно волновался, и состояние его здоровья вследствие этого ухудшилось. М-те Виардо, понятно, была очень сердита на консьержку и запретила ей давать приезжающим к Тургеневу по делу какие бы то ни было сведения о его здоровье. Во избежание повторения подобных случайностей m-me Виардо просматривала газеты и давала Тургеневу читать лишь те, в которых не было нежелательных сведений о нем’ (Ромм С. Из далекого прошлого. Воспоминания об Иване Сергеевиче Тургеневе // BE, 1916, No 12, с. 123).

³ Тургенев в это время был уже не в состоянии самостоятельно писать. Русские свои письма он чаще всего диктовал А. Ф. Онегину (см. письмо 346, прим. 1).

345

19 (31) марта 1883. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 101—102 об. Письмо имеет штемпель парижского нотариуса. Ответ на неизвестное письмо Тургенева. Тургенев ответил 26 марта (7 апреля) 1883 г. (П.XIII₂.172).

¹ Письмо Тургенева неизвестно. В письме к Я. П. Полонскому от 12 (24) марта 1883 г. (см. письмо 344, прим. 2) Тургенев писал по поводу некоторого облегчения в болях: ‘Долго ли это продолжится — не знаю, но надеюсь, что по крайней мере жестокие грудные судороги будут мучить меня меньше. Двигаться я, конечно, не в состоянии’ (П.XIII₂.170). Все улучшения были лишь сравнительны и кратковременны (см. письмо 346, прим. 1).

² Речь идет об А. М. Горчакове, скончавшемся в Бадене 11 марта (н. ст.) 1883 г.

³ В недатированном письме к Н. Я. Макарову Анненков подробно описывает обстоятельства кончины А. М. Горчакова. В частности, он пишет о нем, что это ‘другой экземпляр гения и беспутства, так свойственный русской натуре. Он умер в вилле своей любовницы — г-жи Браун <...>‘ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 1, ед. хр. 5, лл. 11 об.—12 об.). У А. М. Горчакова было два сына, Михаил и Константин, оба служили в Министерстве иностранных дел.

Кло-де-Вужо — вино из одного из самых прославленных бургундских виноградников (Clos de Vougeot).

⁴ Иванов — лицо неустановленное. Еще в 1880 г. Тургенев обратился в письме к М. Т. Лорис-Меликову с просьбой разрешить вернуться на родину Николаю Ивановичу Иванову, студенту, который в 1878 г. уехал за границу из-за боязни, что его будут преследовать за речь, произнесенную на студенческой сходке. Н. И. Иванов вернулся в Россию в 1880 г. и вряд ли нуждался в рекомендации писателя в 1883 г. (см.: П.XII₂.310, 585 и 620). Князь Н. А. Орлов был русским послом в Париже в 1871—1884 гг.

346

28 марта (9 апреля) 1883. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 103—104 об. Ответ на письмо Тургенева от 26 марта (7 апреля) 1883 г. (П.XIII₂.172), по связи с ним устанавливается год. Ответа от Тургенева, скорее всего, не было.

¹ В письме от 26 марта (7 апреля) 1883 г. Тургенев сообщил: ‘Плохо было, очень плохо, милый Павел Васильевич! Мое оранье слышалось, кажись, на всю улицу. Но вот третьего дня прорвался какой-то внутренний кровяно-гнилостный нарыв, пошла кровь с гноем, и мне теперь относительно полегче. Авось на этот раз поправлюсь наконец! Во всяком случае, прекратились судороги. Что будет дальше, уведомлю, а выраженьями Вашего письма был тронут до самого сердца’ (П.XIII₂.172). Письмо было продиктовано А. Ф. Онегину, который прибавил от себя: ‘Прилагаю при сем мое письмо к Вам от 31/III. К счастию, теперешние известия, продиктованные Ив. Сергеевичем, более успокоительны и дают надежду на еще лучшие. Я удержался тогда отослать Вам свое письмо, не желая через меру пугать Вас, испугавшись так сам’ (П.XIII₂.372). Однако всего пять дней спустя, 14 апреля (н. ст.), Полина Виардо писала Анненкову, вызывая его к Тургеневу: ‘Notre pauvre ami m-r Tourgueneff est bien malade. Il m’a dit, il y a quelque temps, que Vous comptiez aller en Russie et je viens Vous prier de venir auparavant le voir. Faites cela, je Vous en prie, car Dieu sait si Vous le retrouverez’ (Наш бедный друг г. Тургенев очень болен. Он мне некоторое время назад сказал, что вы намерены поехать в Россию, и я вас прошу до этого приехать его навестить. Сделайте это, я вас прошу, так как Бог знает, если Вы его снова увидите) (цит. по: Утевский, с. 50—51). Анненков съездил в Париж в конце апреля (н. ст.), и это была последняя встреча друзей. В письме к M. M. Стасюлевичу от 1 мая (н. ст.) из Парижа Анненков описывает страдания смертельно больного Тургенева: ‘Не буду говорить, что при первом свидании он — недвижимый на своей постели — расплакался, и если бы я поддался горькому чувству, захватившему мне горло — вышла бы невыносимая сцена. Но мысль, что он ждал моего приезда как ободряющего явления — спасла и его и меня. Только на возвратном пути к себе и в карете я отдался впечатлениям, задержанным при встрече с больным — а потом они уже составили постоянный душевный гнет, не покидающий меня ни на час. Дело плохое, но не конченное — идет борьба между невообразимо мучительным недугом и невообразимо сильным организмом. Неделю тому назад он казалось совсем погибал: страдания дошли до такой невероятной силы, что рассудок его помешался, подорванный отчасти и количеством морфия, введенного в его кровь: он требовал яда, просил смерти, прогнал от себя наиболее близких ему лиц, называя их всех заговорщиками, свершающими над ним легальное убийство, и называя M-me Viardot, как сама она мне говорила — страшной женщиной, перещеголявшей леди Макбет. Шесть дней продолжался кризис, и однакож он одолел его. С ужасом и со слезами он вспоминал о нем, помня все его подробности и прибавив, что если когда-нибудь он возвратится к литер, деятельности, то опишет физические страдания, приводящие к безумию. ‘Я был на дне моря и видел чудовища и сцепления безобразнейших организмов, которые никто еще не описывал, потому что никто не воскресал после таких спектаклей» (Стасюлевич, т. 3, с. 415). 4(16) мая появилось в газете ‘Страна’ сообщение ‘Болезнь И. С. Тургенева’: ‘В ‘Голосе’ напечатана выдержка из письма известного нашего критика П. В. Анненкова от 28 апреля: ‘Меня вызвал Тургенев в Париж телеграммой. Я поспешил, конечно, но увидел зрелище совершенно неожиданное, именно — человека в полном обладании всех способностей, и которого все окружающие, начиная с докторов, объявляют одержимым очень серьезной и опасной болезнью <...> и Шарко и наш Н. А. Белоголовый в один голос говорят, что тут дело серьезное…» (No 52, с. 5).

² О болезни А. П. Тютчевой, которая скончалась 20 марта (1 апреля) 1883 г., см. письмо 322. В письме от 26 марта (7 апреля) Тургенев заметил: ‘Бедная Александра Тютчева отстрадала’ (П.XIII2.172).

По поводу М. А. Языкова как Анненков, так и Тургенев ошиблись. Умер не их приятель, а его однофамилец (см.: Громов В. А. Тургенев, М. А. Языков и Н. Г. Бунин // Т. сб., вып. 4, с. 293—295).

³ 19 марта (ст. ст.) 1883 г. в ресторане Донона в Петербурге произошел обед в честь 35-летия со дня публикации повести Салтыкова-Щедрина ‘Запутанное дело’ в ‘Отечественных записках’ (1848, No 3). Кроме Салтыкова присутствовали M. M. Стасюлевич, К. Д. Кавелин, А. Н. Пыпин, Е. И. Утин, В. П. Гаевский, В. И. Лихачев и К. К. Арсеньев (см.: Макашин С. Салтыков-Щедрин. Последние годы. 1875—1889. Биография. М., 1989. С. 271).

⁴ О Е. М. Феоктистове см. письмо 341, прим. 4.

Луций Вителлий (Lucius Vitellius) — римский патриций, известный своей хитростью и лестью во время бурных политических событий в императорских семьях начала нашей эры.

⁵ О роли M. H. Каткова в начале царствования Александра III см. письмо 329, прим. 5. О коронации см. письмо 347, прим. 2.

365

347 29 мая (10 июня) 1883. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 105—105 об. Непосредственного ответа от Тургенева, скорее всего, не было. Год устанавливается по содержанию.

¹ Это письмо к Тургеневу от В. Н. Житовой (внебрачной дочери его матери) неизвестно. После смерти Тургенева Житова подарила Анненкову акварельный портрет Тургенева 1838 г., приписываемый К. А. Горбунову, который Тургенев подарил Житовой после смерти В. П. Тургеневой. При участии Анненкова портрет был напечатан в январской книге ‘Вестника Европы’ за 1884 г. (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 668—669 и 419—420). Анненков также принял участие в подготовке ее воспоминаний о Тургеневе к печати (‘Воспоминания о семье И. С. Тургенева’ — BE, 1884, No 11 и 12). В письме к ней от 1 (13) марта 1884 г. Анненков советует: ‘…не очень предавайтесь господствующей в Вас страсти — к сокращению, ослаблению фактов <...> Я жду продолжения вашего труда более чем как подарка, ибо вы в нем для меня поучительно объясняете психею (простите иностранное слово) моего покойного друга с удивительной ясностью’ (РГАЛИ, ф. 7, оп. 1, ед. хр. 3, л. 1, 2—2 об., см. также: Стасюлевич, т. 3, с. 423).

² Коронация Александра III состоялась в Москве 15 мая (ст. ст.) 1883 г. В своем дневнике за 14 мая П. А. Валуев заметил: ‘Многим день казался собственно удавшимся, так как они упорно опасались разных зол и радовались тому, что таких зол не приключилось. Другие, по нашему великодушному обычаю, были не в меру озабочены состоявшимися ‘милостями» (Дневник Валуева 1877—1884, с. 229, о коронации см. также: Wortmann Richard S. Scenarios of Power. Myth and Ceremony in Russian Monarchy. Princeton, 2000. Vol. 2. P. 196—234).

³ Коронационный манифест 15 мая (ст. ст.) 1883 г. был обращен ‘к тем, в особенности, нуждающимся и удрученным, кои, по недостаточному положению или по несчастным обстоятельствам, не в состоянии были исполнить всех лежащих на них пред правительством обязательств, не изъемлем от Царской милости Нашей и тех, которые впали в противозаконные деяния по заблуждению, легкомыслию и небрежению, или же хотя омрачили жизнь свою преступлениями <...>‘ (Полное собрание законов Российской Империи. Собрание третье. Май 1883 г. No 1583. С. 235). Среди многочисленных пунктов под пунктом 1.1 стояло: ‘Простить все недоимки, числившиеся к 1 январю 1883 года: по подушной подати во всей Империи <...>‘ (там же, с. 235). А многочисленные категории милости совершившим ‘преступление или проступок’ специально оговаривались: ‘Милость сия не распространяется на лиц, совершивших кражу, мошенничество, присвоение и растрату чужого имущества, мздоимство и лихоимство, на учинивших оскорбление чести, преследуемые по частной жалобе, а равно на совершивших деяния, по коим денежные взыскания поступают не в пользу казны, удела, дворцового ведомства и Кабинета Нашего и в не капиталы на устройство мест заключения’ (там же, с. 239—240).

348

18 (30) июля 1883. Баден-Баден

ИРЛИ, ф. 7, No 13, лл. 106—107. Год устанавливается по содержанию.

¹ О решении послать сына в Киев учиться в гимназии Галагана см. письмо 339, прим. 5. Анненков вернулся в Германию 9 (21) октября (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 419).

² В своих воспоминаниях о последних своих встречах с Тургеневым М. М. Стасюлевич писал: ‘Нынешним летом (1883 г.), в течение июля и августа, я был три раза в Буживале. Выехав в конце июня из Петербурга в Карлсбад и опасаясь отлагать и на один день свидание с Тургеневым, я направился из Берлина сначала в Париж и уже оттуда, проведя в первых числах июля два утра в Буживале у постели больного, вернулся в Богемию’ (Стасюлевич M. M. Из воспоминаний о последних днях И. С. Тургенева // Т в восп. совр., т. 2, с. 445).

³ В письме к А. Л. Боровиковскому от 12 (24) июля 1883 г. M. E. Салтыков описывает свою жизнь: ‘Теперь пишу к Вам из Баден-Бадена, где бедствую на биваках и благодаря отвратительнейшей погоде всем нутром болен. Мои — благоденствуют, а я, должно быть, уж совсем помер, так что постоянно тоскую о сухой и просторной петербургской квартире <...> В день мы платим пансиону 22 р. да столько же на разные предметы выйдет. За эту сумму мои получают возможность гулять и кувыркаться, а я — возможность чувствовать себя отвратительно’ (Салтыков-Щедрин, т. 19г, с. 218—219).

⁴ Тургенев скончался в Буживале 22 августа (3 сентября). О его смерти Анненков узнал из телеграммы, которую он получил в Киеве (см.: Ланский Л. Р. Последний путь. Отклики русской и зарубежной печати на смерть и похороны Тургенева // ЛН, т. 76, с. 642). Из Киева он поехал через Москву в Петербург, куда прибыл около 12 (24) сентября и где присутствовал на похоронах Тургенева 27 сентября (10 октября). См. также: Мостовская H. H. Как отпевали русских писателей // Христианство и русская литература. СПб., 1996. С. 202—207.

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

Ссылки на произведения и письма И. С. Тургенева делаются по изданиям:

Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем. Сочинения: В 15-ти т., Письма: В 13-ти т. (15 кн.). М., Л., 1961—1968. Серия указана буквами С. или П., том — римскими цифрами, страница — арабскими.

Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем. 2-е изд., испр. и доп. Сочинения: В 12-ти т., Письма: В 18-ти т. М., 1978. Издание продолжается. Серия указана буквами С₂. или П₂., том — римскими цифрами, страница — арабскими.

Аксаков — Полное собрание сочинений И. С. Аксакова: В 7-ми т. М., 1886—1887.

Анненков 1873 (1984) — Анненков П. В. Материалы для биографии А. С. Пушкина / Подг. текста и примеч. А. А. Карпова. М., 1984. (Б-ка ‘Любителям российской словесности. Из литературного наследия’).

Анненков 1877 — Воспоминания и критические очерки П. В. Анненкова: В 3 отделах. СПб., 1877—1881.

Анненков 1892 — Анненков и его друзья. Литературные воспоминания и переписка 1835—1885 годов. СПб., 1892.

Анненков 1909 — Анненков П. В. Литературные воспоминания. СПб., 1909.

Анненков 1960 — Анненков П. В. Литературные воспоминания / Вступ. статья, подг. текста и примеч. В. П. Дорофеева. М., 1960. (Серия литературных мемуаров).

Анненков 1983 — Анненков П. В. Литературные воспоминания / Вступ. ст. В. И. Кулешова, коммент. А. М. Долотовой, Г. Г. Елизаветиной, Ю. В. Манна, И. Б. Павловой. М., 1983. (Серия литературных мемуаров).

Анненков 1983а — Анненков П. В. Парижские письма / Изд. подготовила Н. Н. Ко-нобеевская. М., 1983. (Серия ‘Литературные памятники’).

Анненков 1998 — Анненков П. В. Пушкин в Александровскую эпоху / Сост. А. И. Гарусов. Минск, 1998. (Серия ‘Старый пушкинист’).

Анненков 2000 — Анненков П. В. Критические очерки / Сост., подг. текста, вступ. статья и примеч. И. И. Сухих. СПб., 2000.

Анненков, Две зимы — Анненков П. В. Две зимы в провинции и деревне // Анненков П. В. Литературные воспоминания. М, 1960. С. 529—548.

Анненков, Гоголь — Анненков П В. Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года // Анненков П. В. Литературные воспоминания. М, 1960. С. 47—132.

Анненков, Зд — Анненков П. В. Замечательное десятилетие // Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1960. С. 135—374.

Анненков, Из-за границы — Анненков П. В. Письма из-за границы // Анненков П. В. Парижские письма. М., 1983. С. 5—83. (Серия ‘Литературные памятники’).

Анненков, Из переписки — Анненков П. В. Из переписки с И. С. Тургеневым в 1860-х годах // Анненков П. В. Литературные воспоминания. СПб., 1909. С. 557—590.

Анненков, Писемский — Анненков П. В. Художник и простой человек. Из воспоминаний об А. Ф. Писемском // Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1960. С. 489—526.

Анненков, Шесть лет — Анненков П. В. Шесть лет переписки с И. С. Тургеневым. 1856—1862 // Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1960. С. 405—486.

Барсуков, Погодин — Барсуков Н. И Жизнь и труды М. П. Погодина: В 22-х т. СПб., 1888—1910.

Белинский — Белинский В. Г Полное собрание сочинений: В 13-ти т. М., 1953—1959.

Боград, Совр — Боград В. Журнал ‘Современник’ 1847—1866. Указатель содержания. М, Л., 1959.

Бродский, Сборник 1940а — И. С. Тургенев. Сборник / Под ред. Н. Л. Бродского. М., 1940.

Брокгауз—Ефрон — Энциклопедический словарь: В 41-м т. (82 кн.) / Под ред. И. Е. Андреевского. СПб., 1890—1907.

Библ. чт.— ‘Библиотека для чтения’ (журнал).

Бутина — Бутина К. И. К истории журнала ‘Атеней’ // Записки Отд. рукописей Гос. библиотеки им. Ленина. 1974. Т. 35. С. 62—103.

BE — ‘Вестник Европы’ (журнал).

Вольф, Хроника 1826—1855 — Вольф А. И. Хроника Петербургских театров: В 3-х ч. СПб., 1877—1884. Часть 1: С конца 1826 до начала 1855 г.

Герцен — Герцен А. И. Собрание сочинений: В 30-ти т. М., 1954—1961. Григорович, Воспоминания — Григорович Д. В. Литературные воспоминания. М., 1987. (Серия литературных мемуаров).

Гончаров 1977 — Гончаров И. А. Собрание сочинений: В 8-ми т. М., 1977—1980.

Джаншиев—Джаншиев Г А. Эпоха великих реформ. Исторические справки. 10-е изд., проем., доп. СПб., 1907.

Дневник Валуева — Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел: В 2-х т. М., 1961.

Дневник Валуева 1877—1884 — Валуев П. А. Дневник. 1877—1884. Пг., 1919.

Добролюбов — Добролюбов Н. А. Собрание сочинений: В 9-ти т. М., 1961—1964. Дружинин, Дневник —Дружинин А. В. Повести. Дневник. М., 1986. (Серия ‘Литературные памятники’).

Егоров — Егоров Б. Ф. П. В. Анненков — литератор и критик 1840-х—1850-х гг. // Труды по русской и славянской филологии. XI. Литературоведение. (Ученые записки Тартуского гос. университета, вып. 209). 1968. С. 51—108.

Зайончковский 1964 — Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870—1880-х годов. М., 1964.

Зайончковский 1970 — Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970.

Ист. внеш. пол. России — История внешней политики России. Вторая половина XIX века / Отв. ред. В. М. Хевролина. М., 1997.

История рус. драм, театра — История русского драматического театра: В 7-ми т. / Глав. ред. Е. Г. Холодов. М., 1977—1987.

Катков — Собрание передовых статей ‘Московских ведомостей’. 1863—1886: В 24-х вып. М., 1897—1898.

Кол.— ‘Колокол’ (журнал).

Корнилов, Реформа — Корнилов А. А. Крестьянская реформа. СПб., 1905.

Левин, Шекспир — Левин Ю. Д. Шекспир и русская литература XIX в. Л., 1988.

Лемке, Очерки освоб. движ.— Лемке М. К Очерки освободительного движения шестидесятых годов. СПб., 1908.

Лемке, Процессы — Лемке М. К Политические процессы в России 1860-х гг. 2-е изд. М., 1923.

Лемке, Эпоха ценз. реформ — Лемке М. К. Эпоха цензурных реформ. 1859—1865. СПб., 1904.

Летопись 1818—1858 — Летопись жизни и творчества И. С. Тургенева (1818—1858) / Сост. Н. С. Никитина. СПб., 1995.

Летопись 1867—1870 — Летопись жизни и творчества И. С. Тургенева (1867—1870) / Сост. H. H. Мостовская. СПб., 1997.

Летопись 1871—1875 — Летопись жизни и творчества И. С. Тургенева (1871—1875) / Автор-сост. H. H. Мостовская. СПб., 1998.

Летопись 1876—1883 — Летопись жизни и творчества И. С. Тургенева (1876—1883) / Автор-сост. H. H. Мостовская. СПб., 2003.

Летопись Герцена — Летопись жизни и творчества А. И. Герцена: В 4-х т. / Ред. колл. Б. Ф. Егоров и др. М., 1974—1987.

Летопись Достоевского — Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: В 3-х т. СПб., 1993—1995.

Летопись Некрасова — Ашукин Н. С. Летопись жизни и творчества Н. А. Некрасова. М., Л., 1935.

Летопись Чернышевского — Чернышевская H М. Летопись жизни и деятельности Н. Г. Чернышевского. М., 1953.

Летопись Щепкина — Гриц Т. С. М. С. Щепкин. Летопись жизни и творчества. М., 1966.

Літопис М. Вовчка — Лобач-Жученко Б. Б. Літопис життя i творчості Марка Вовчка. 2-е вид., доп. Киів, 1983.

Листи до Марка Вовчка — Листи до Марка Вовчка: У 2-х т. / Видп. ред. О. С. Засенко, Н. С. Крутікова. Киів, 1979.

Листи Марка Вовчка — Листи Марка Вовчка: У 2-х т. / Видп. ред. H. G. Крутжова. Киів, 1984.

Лит. арх.— Анненков И В. Письма к И. С. Тургеневу / Публ. H. H. Мостовской // Литературный архив. Материалы по истории русской литературы и общественной мысли / Отв. ред. К. Н. Григорьян. СПб., 1994. С. 188—216.

Литература и история — Анненков П. В. Письма к И. С. Тургеневу (1854, 1863 гг.) / Публ. H. H. Мостовской // Литература и история. (Исторический процесс в творческом сознании русских писателей XVIII—XX вв.) / Отв. ред. Ю. В. Стенник. СПб., 1997. Вып. 2. С. 300—319.

ЛН — ‘Литературное наследство’.

Милютин — Дневник Д. А. Милютина: В 4-х т. / Ред. и прим. П. А. Зайончковского. М., 1947—1950

Модзалевский 1999 — Модзалевский Б. Л. Работы П. В. Анненкова о Пушкине // Модзалевский Б. Л. Пушкин и его современники. Избранные труды (1898—1928). СПб., 1999. Москв.— ‘Москвитянин’ (журнал).

Моск. вед.— ‘Московские ведомости’ (газета).

Неизданный Островский — Неизданные письма к А. Н. Островскому. М., Л., 1932. (Памятники литературного и общественного быта).

Некрасов — Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений и писем: В 15-ти т. Л., СПб., 1981—2000.

Никитенко — Никитенко А. В. Дневник: В 3-х т. М., 1955—1956. (Серия литературных мемуаров).

ОЗ — ‘Отечественные записки’ (журнал).

Описание материалов — Описание рукописей и изобразительных материалов Пушкинского Дома. Т. 4: И. С. Тургенев. М., Л., 1958.

Островский — Островский А. Н. Полное собрание сочинений: В 12-ти т. М., 1973—1980.

Отмена крепостного права — Отмена крепостного права. Доклады министров внутренних дел / Сост. С. Н. Валк. Л., 1950.

Панаева — Панаева (Головачева) А. Я. Воспоминания. М., 1972. (Серия литературных мемуаров).

Пантелеев, Из восп. прошл.— Пантелеев Л. Ф. Из воспоминаний прошлого. СПб., 1905.

Переписка — Переписка И. С. Тургенева: В 2-х т. М., 1986. (Переписка русских писателей).

Переписка Некрасова — Переписка Н. А. Некрасова: В 2-х т. М., 1987. (Переписка русских писателей).

Писемский 1959 — Писемский А. Ф. Собрание сочинений: В 9-ти т. М., 1959.

Писемский, Письма — А. Ф. Писемский. Письма / Подг. текста и коммент. М. К. Клемана и А. П. Могилянского. М., Л., 1936. (Литературный архив).

Письма к Дружинину — Письма к А. В. Дружинину / Ред. и коммент. П. С. Попова. М., 1948. (Летописи Гослитмузея. No 9).

Победоносцев — К. П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. М., Пг., 1923.

Половцов — Дневник государственного секретаря А. А. Половцова: В 2-х т. / Ред. П. А. Зайончковский. М., 1966.

Пушкин — Пушкин А. С Полное собрание сочинений: В 17-ти т. М., Л., 1937—1959.

Пыпин 1910 — Пыпин А. Н. Мои заметки. М., 1910.

Реформы Александра II — Реформы Александра II / Сост. О. И. Чистяков и Т. Е. Новицкая. М., 1998.

Розанов 1982 — Розанов А. Полина Виардо-Гарсиа. 3-е изд., испр., доп. Л., 1982.

Русск. арх.— ‘Русский архив’ (журнал).

Русск. бес.— ‘Русская беседа’ (журнал).

Русск. биогр. словарь — Русский биографический словарь: В 27-ми т. / Ред. А. А. Половцов и др. СПб., Пг., 1896—1918.

Русск. вест.— ‘Русский вестник’ (журнал).

Русск. лит.— ‘Русская литература’ (журнал).

Русск. об.— ‘Русское обозрение’ (журнал).

Русск. периодич. печать — Русская периодическая печать (1702—1894). Справочник / Под ред. А. Г. Дементьева и др. М., 1959.

Русск. рубль — Зимрина Н. П. Русский рубль. Два века истории. XIX—XX вв. М., 1994.

Русск. сл.— ‘Русское слово’ (журнал).

Русск. стар.— ‘Русская старина’ (журнал).

Салтыков-Щедрин — Салтыков-Щедрин M. E. Собрание сочинений: В 20-ти т. М., 1965—1977.

Сб. Лит. фонда, XXV—XXV лет. 1859—1884. Сборник Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым. Пб., 1884.

Сев. пч.— ‘Северная пчела’ (журнал).

Семенов, Освобождение — Семенов Н. П. Освобождение крестьян в царствование Александра П. СПб., 1893.

Семенов-Тян-Шанский — Семенов-Тян-Шанский П. П. Эпоха освобождения крестьян в России, 1857—1861 гг. В воспоминаниях: В 4-х т. Пг., 1915—1916.

Совр.— ‘Современник’ (журнал).

Спасович, Пятидесятилетие — Спасович В. Д. Пятидесятилетие Петербургского университета // Сочинения В. Д. Спасовича. СПб., 1891. Т. IV. С. 1—66. СПб. вед.— ‘Санкт-Петербургские ведомости’ (газета).

Стасюлевич — M. M. Стасюлевич и его современники в их переписке: В 5-ти т. / Под ред. М. К. Лемке. СПб., 1911—1913.

Т в восп. совр.— И. С. Тургенев в воспоминаниях современников: в 2-х т. М., 1969. (Серия литературных мемуаров).

Т и Боткин — Боткин В. П. и Тургенев И. С. Неизданная переписка. 1851—1869. М., Л., 1930. (Памятники литературного быта).

Т и Достоевский — Достоевский Ф. М. и Тургенев И. С Переписка. Л., 1928. (Памятники литературного быта).

Т и круг ‘Совр.’ — Тургенев и круг ‘Современника’. Неизданные материалы 1847—1861. М, Л., 1930.

Т сб.— Тургеневский сборник. Материалы к Полному собранию сочинений и писем И. С. Тургенева: В 5-ти вып. М., Л., 1964—1969.

Т сб. (Орел 1940) — И. С. Тургенев. Материалы и исследования / Под ред. Н. Л. Бродского. Орел, 1940.

Тарле — Тарле Е. В. Крымская война: В 2-х т. 2-е изд., испр. и доп. М., 1950.

Татищев — Татищев С. С. Император Александр II. Его жизнь и царствование. СПб., 1903.

Твардовская — Твардовская В. А. Идеология пореформенного самодержавия (M. H. Катков и его издания). Москва, 1978.

Толстой — Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений (Юбилейное издание): В 90-х т. М., Л., 1928—1959.

Топоров — Иван Сергеевич Тургенев в заботах о судьбе своих сочинений. Письма к А. В. Топорову 1882—1883 гг. // Русская старина. 1883. T. XL. No 10. С. 235—238.

Труды ГБЛ — Мендельсон Н. М. Письма П. В. Анненкова к И. С. Тургеневу // Труды Государственной библиотеки СССР им. Ленина. 1934. Вып. 3. С. 47—176, 275—279.

Тургенев, Вопросы, 1990 — И. С. Тургенев. Вопросы биографии и творчества / Отв. ред. Н. Н. Мостовская, Н. С. Никитина. Л., 1990.

Утевский — Утевский Л. С Смерть Тургенева. Пг., 1923.

Феоктистов — Феоктистов Е. За кулисами политики и литературы. 1848—1896. Воспоминания. М., 1991. (Голоса истории).

Фет 1890 (1992) — Фет Афанасий. Воспоминания: В 3-х т. М., 1992. (Репринт издания 1890—1893 гг.).

Чернышевский — Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений: В 16-ти т. М., 1939—1953.

Чичерин, Воспоминания — Чичерин Б. Н. Воспоминания. Записи прошлого, воспоминания и письма: В 4-х т. Cambridge, 1973. (Репринт издания 1929—1934 гг.).

Щепкин 1984 — Михаил Семенович Щепкин, жизнь и творчество: В 2-х т. / Сост. Т. М. Ельницкая и О. М. Фельдман. М., 1984.

Юбилейный сборник — Юбилейный сборник Литературного фонда. М., 1909.

CahTVM — ‘Cahiers Ivan Tourgueniev—Pauline Viardot—Maria Malibran’ (журнал).

Flaubert—Tourgueniev — Flaubert Gustave, Tourgueniev Ivan. Correspondance. Texte d., prf. et annot par Alexandre Zviguilsky. Paris, 1989.

Hritte-Viardot — Hritte-Viardot, Louise Pauline Marie. Memories and adventures. Translated from the German ms. and arranged by E. S. Buchheim. New York, 1978.

Hanotaux — Hanotaux Gabriel. Histoire de la France Contemporaine (1871—1900). 4 tomes. 2^e ed. Paris, 1903—1908.

Leslie, Reform and Insurrection — Leslie R. F. Reform and insurrection in Russian Poland, 1856—1865. London, 1963.

Li — Tourgunev Ivan. Lettres indites Pauline Viardot et sa famille. Edit, tablie par Henri Granjard et Alexandre Zviguilsky. Paris, 1972.

Nci — Tourgueniev Ivan. Nouvelle correspondance indite. 2 tomes. Intro, et notes Alexandre Zviguilsky. Paris, 1971—1972.

NZSJ — ‘New Zealand Slavonic Journal’ (журнал).

Ql — Quelques lettres d’Ivan Tourgunev Pauline Viardot. Textes tablis, introduits et annots par Henri Granjard. Paris—La Haye, 1974.

Ruud — Ruud Charles A. Fighting Words: Imperial censorship and the Russian Press. 1804—1906. Toronto, 1982.

Waddington, T and England — Waddington Patrick. Turgenev and England. New York, 1981.

Waddington, Mortal Illness — Waddington Patrick. Turgenev’s Mortal Illness. From its Origins to the Autopsy. Pinehaven, NZ, 1999.

Waddington—Montreynaud — Waddington Patrick with Montreynaud Florence. A Bibliography of French Translations from the Works of I. S. Turgenev, 1854—1885. Wellington, NZ, 1980.

УКАЗАТЕЛЬ ПРОИЗВЕДЕНИЙ П. В. АННЕНКОВА¹

¹ Звездочка рядом с произведением обозначает неосуществленный замысел.

Биография Дружинина* кн. 1 — 170, 441

Биография Н. В. Станкевича кн. 1 — 56, 270, 289, 332

‘Воевода’ (Сон на Волге) А. Н. Островского кн. 1 — 169, 272, 440

Воспоминания и критические очерки. Собрание статей и заметок П. В. Анненкова. 1849—1862. Отд. первый. СПб., 1877 кн. 2 — 57, 109, 110, 233, 234, 237

Воспоминания и критические очерки. Собрание статей и заметок П. В. Анненкова. Отд. второй. СПб., 1879 кн. 2 — 279

Воспоминания и критические очерки. Отд. первый—третий. СПб., 1877—1881 кн. 1 — 279, кн. 2— 100, 279, 372

Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 г. (1857) (‘книги’) кн. 1—56, 60, 62, 267, 270, 333, 346, 347

Две зимы в провинции и деревне кн. 1 — 264, 269, 270, 285, 286, 302

Деловой роман в нашей литературе. ‘Тысяча душ’ А. Ф. Писемского. СПб., 1858 (первоначально: О деловом романе в нашей литературе) кн. 1 — 271

Дмитрий Самозванец и В. Шуйский [П. В. Анненков] кн. 1 — 269, 272

Дневник Пушкина, 1833—1835 (использован в ‘Материалах для биографии Пушкина’) кн. 2 — 291

Заметки о русской литературе 1848 года (первоначально: Заметки о русской литературе прошлого года, 1849) кн. 1 — 269, 272

Замечательное десятилетие. 1838—1848. Из литературных воспоминаний (1880) (‘статья’, ‘воспоминания’, ‘записки’, ‘статейка’) кн. 1 — 256, 266, 271, 278, 290, 294, 486, кн. 2 — 57, 109, 117, 119, 233, 272, 291, 292, 300, 302, 310

Идеалисты тридцатых годов. Биографический этюд (1883) кн. 1 — 266, 280, 290

Из переписки с И. С. Тургеневым в 60-х гг. (1887) кн. 1 — 256, 266, 280

Исторические и эстетические вопросы в романе Л. Н. Толстого ‘Война и мир’ кн. 1 — 272

‘Кирюша’ (1847), повесть кн. 1 — 269

К ссоре Тургенева с Л. Толстым (1887) кн. 1 — 282

Литературные проекты А. С. Пушкина. Планы социального романа и фантастической драмы (1881) (‘статья’) кн. 1 — 279, 287, кн. 2 — 134, 269, 318

Литературный тип слабого человека. По поводу тургеневской ‘Аси’ (1858, первоначально: О литературном типе слабого человека (по поводу рассказа г-на Тургенева ‘Ася’)) кн. 1 — 63, 271, 291, 350, кн. 2 — 134, 318 Любопытная тяжба (1880) кн. 1 — 279, 287, 316, 324

Молодость И. С. Тургенева. 1840—1856 (1884) кн. 1 — 266, 280

Наше общество в ‘Дворянском гнезде’ Тургенева (1859, первоначально: ‘Дворянское гнездо’. Роман И. С. Тургенева) (‘статья’) кн. 1 — 73, 273, 291, 356

Новая комедия ‘Свет не без добрых людей…’ Соч. Н. Львова (1858) кн. 1 — 271

Новейшая историческая сцена: ‘Дмитрий Самозванец’, драматическое представление Н. А. Чаева. ‘Смерть Иоанна Грозного’, трагедия в пяти действиях и стихах гр. А. К. Толстого (1866) кн. 1 — 272,440,457

Новое издание сочинений Пушкина под редакцией П. Ефремова (1881) кн. 2 — 119, 303, 304

Обозрение литературы за 1850 г. (1851) кн. 1 — 269

Общественные идеалы А. С. Пушкина (1880) кн. 1 —279, 287

О ‘Минине’ г. Островского и его критиках (1862) кн. 1 — 121, 390

‘Она погибнет!’, повесть (1848) кн. 1 — 269

О национальных школах живописи в XV столетии (1861) кн. 1 — 105, 382

Парижские письма (1847—1848) кн. 1 — 268, 269, 275 Письма из-за границы (1841—1843) кн. 1 —261,267 Письма о Рашели (1853—1854) кн. 1—321

Письмо первое кн. 1 — 37, 318, 321

Письмо второе кн. 1 — 321

Письмо третье кн. 1 — 321 Письма Пушкина к Н. Н. Гончаровой (к жене) кн. 1 — 270

Письмо киевлянам от имени Тургенева в благодарность за чествование писателя (1872) кн. 1—475

Последнее слово русской исторической драмы ‘Царь Федор Иванович’, трагедия гр. А. К. Толстого (1868) кн. 1 — 272 Последняя встреча с Гоголем (1892) кн. 1 — 67, 352

Предисловие к ‘Русской библиотеке’ (1879, вып. 9), посвященной Л. Н. Толстому кн. 1—272 Провинциальные письма кн. 1 — 269, 300

Пушкин. Сочинения (1855) (‘издание’) кн. 1 — 14, 16, 21, 31, 32, 41, 43, 45, 46, 63, 314, 323, 324, 328, кн. 2 — 306

Т. 1. Материалы для биографии Пушкина кн. 1 — 8—10, 14—16, 21, 22—24, 28, 36, 119, 128, 270, 272, 300, 303, 313, 320,403, кн. 2 — 208, 306

Т. 7. Дополнительный том (1857) кн. 1 — 56, 60, 66 А. С. Пушкин. Материалы для его биографии и оценки его произведений (2-е изд.) (1873) кн. 2—119, 278, 341, 502, 508

А. С. Пушкин в Александровскую эпоху (1873) кн. 1 — 226, 227, 233, 246, 248, 278—279, 287, 502, 503, 508, 509, 511, 519—521, кн. 2 — 306

Речь на открытии памятника Пушкину (1880) кн. 1 — 279

Романы и рассказы из простонародного быта в 1853 году (первоначально: По поводу романов и рассказов из простонародного быта) кн. 1 — 311, 316

Русская современная история в романе И. С. Тургенева ‘Дым’ (1867) кн. 1 — 272, 273, 291

Сатира в комедии Н. Львова (1858, Новая комедия ‘Свет не без добрых людей…’ Соч. Н. Львова) кн. 1 — 272

Современная (русская) беллетристика (1863) кн. 1 — 272

‘Взбаламученное море’. Роман г. Писемского кн. 1 — 272

Г-жа Кохановская (По поводу двухтомного собрания сочинений) кн. 1 — 272

Г-н Помяловский кн. 1 — 272

Г-н Успенский кн. 1 — 272

Г-н Щедрин (По поводу ‘Сатиры в прозе’) кн. 1 — 272

Граф Л. Н. Толстой (По поводу ‘Казаков’) кн. 1 — 272

‘Грех да беда на кого не живет’. Драма в 4-х действиях, соч. А. Н. Островского кн. 1 — 272

Н. В. Станкевич. Переписка и его биография (1857) кн. 1 — 60, 270, 289, 332

Старая и новая критика (1856, первоначально: О значении художественных произведений для общества) кн. 1 — 291, 300

Статья о романе Пушкина* кн. 2 — 134

Странный человек, повесть (1851) кн. 1 — 267 — 269

Февраль и март в Париже 1848 года (1859—1862) кн. 1 — 268

Париж в конце февраля 1848 г. кн. 1 — 268, кн. 2 — 182

События марта 1848 г. в Париже кн. 1 — 268, кн. 2 — 182

Физиономия Парижа в марте месяце кн. 1 — 268, кн. 2 — 182

Характеристики: И. С. Тургенев и Л. Н. Толстой (1855, первоначально: О мысли в произведениях изящной словесности. (Заметки по поводу последних произведений гг. Тургенева и Л. Н. Толстого)) кн. 1 — 290—291

‘Художник’ (1848), повесть кн. 1 — 269

Художник и простой человек: Из воспоминаний об А. Ф. Писемском (1882) (‘статейка’) кн. 1 — 266, 279, 280, кн. 2 — 150, 317, 336

H. A. Чаев. ‘Князь Александр Михайлович Тверской’. Драматическая хроника 1325— 1340 гг. в 5-ти действиях (1865) кн. 2 — 440 Черновые наброски Пушкина (1881) кн. 1 — 287

Шесть лет из переписки с И. С. Тургеневым 1856—1862 (1884) кн. 1 — 256, 266, 289, 356, 360, 362, 367, 374, 376, 384

УКАЗАТЕЛЬ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И. С. ТУРГЕНЕВА¹

¹ Звездочка рядом с произведением обозначает неосуществленный замысел.

Ася, кн. 1—63, 65, 348, 350

Вешние воды (‘повесть’, ‘статья’) кн. 1 — 190—192, 197, 467, 469, 470, 472, 475

Гамлет и Дон-Кихот кн. 1 — 115,119, 121, 357, 389, 393

Где тонко, там и рвется кн. 2 — 157

Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года кн. 1 — 266, 267, 270, 271, 347

Два поколения (план романа) кн. 1 — 8, 26, 28, 29, 299, 303, 307, 311, 312, 314, 315

Дворянское гнездо кн. 1 — 288, 291, 506, кн. 2 — 214, 218

Довольно кн. 1 — 171, 174, 441, 442, 447, кн. 2 — 249

Дым кн. 1 — 283, 326, 452, 483, 487, 506

Записка о Н. В. Станкевиче (Воспоминания) кн. 1 — 30

Записки охотника кн. 1 — 7, 20, 30, 88, 211—213, 268, 299, 301, 302, 344, 475, 488—491, 493, 506, кн. 2—118,301

Записки охотника (первое стереотипное издание) (1877) кн. 1 — 114, 297

Бурмистр кн. 1 — 238, 239, 257, 268, 475, 513, 514, 524

Живые мощи (‘Живые воды’) кн. 1 — 30, 202, 235, 237, 239, 257, 268, 511, 513, 514,

Землеед* кн. 1 —212, 490

Конец Чертопханова (‘повесть’) кн. 1 — 205, 206, 211, 480, 489

Льгов кн. 2— 158, 344

Незадача* кн. 1 — 490

Певцы кн. 1 — 79, 299

Приметы* кн. 1 — 490

Русский немец и реформатор (‘Реформатор и русский немец’)* кн. 1 — 490, 493

Чертопханов и Недопюскин кн. 1 — 489 Затишье кн. 1 —25, 312

Из-за границы. Письмо первое (1858) кн. 1 — 349, 352

Клара Милич (После смерти) кн. 2 — 162—164, 168, 171, 291, 292, 348—351, 354, 359

Крокет в Виндзоре кн. 2 — 37, 46, 212

Литературные и житейские воспоминания кн. 2 — 342

Воспоминания о Белинском кн. 1 — 403, 449

Казнь Тропмана кн. 1—483

Литературный вечер у П. А. Плетнева кн. 1 — 520

Наши послали! (Эпизод из истории июньских дней 1848 года в Париже) кн. 1 — 478, 510

О соловьях кн. 1 — 312

Поездка в Альбано и Фраскати (Воспоминания об А. А. Иванове) кн. 1 — 105, 366, 367, 382

По поводу ‘Отцов и детей’ кн. 1 — 385

Пэгаз кн. 1 — 191, 461, 467, 500

Человек в серых очках (Из воспоминаний 1848 года) кн. 1 — 114, 297

Месяц в деревне (комедия) кн. 1 — 187, 461, 462, кн. 2 — 307

Муму кн. 1 — 12, 47, 332, 485, кн. 2 — 22

Накануне кн. 1 — 74, 356, 357, 368, 370, 506, кн. 2 — 157

Нахлебник кн. 1 — 49, 52, 119, 338, 392, 393

Некрологи

О Проспере Мериме (Из частного письма) кн. 1 — 399

Памяти А. В. Дружинина* кн. 1 —441

Письмо в редакцию ‘Вестника Европы’ по поводу смерти С. К. Брюлловой (урожд. Кавелиной) кн. 2 — 67, 68, 243, 244

По поводу смерти гр. А. К. Толстого кн. 2 — 20, 192, 193

Новь кн. 1 — 288, 291, 506, кн. 2 — 35, 37—55, 60, 79, 182, 186, 189, 194, 203, 209, 211—231, 247, 499

Отцы и дети кн. 1 — 109—113, 117, 121, 122, 125, 127, 288, 289, 291, 383—385, 391, 393, 394, 398, 401, 403—406, 408, 409, 430, 433, кн. 2 — 40, 50, 217, 249 Отчаянный кн. 2 — 124, 144, 146, 309, 327, 328, 330, 367

Первая любовь кн. 1 — 356

Переводы

‘Иродиада’ Г. Флобера кн. 2 — 58, 232, 234

‘Искушение Св. Антония’ Г. Флобера кн. 2 — 55, 231

Легенда о Св. Юлиане Милостивом кн. 2 — 55, 231, 235

‘Ринконет и Кортадильо’*, повесть Сервантеса кн. 1 — 458

Стихотворения У. Уитмена* кн. 1 — 213, 491

Бейте, бейте барабаны! (Из Уитмена) кн. 1 — 491

‘Украинские народные рассказы’ Марка Вовчка кн. 1 — 77, 359

Песнь торжествующей любви кн. 1 —291, 292, кн. 2—141, 163, 322, 324, 325, 328, 349

Письма в редакцию

В редакцию ‘Вестника Европы’ (1880, по поводу корреспонденции ‘Иногороднего обывателя’ (Б. М. Маркевича)) кн. 2 — 299

В редакцию ‘Московских ведомостей’ (1856) кн. 1 — 52, 336, 337

В ‘Le XIX-e si&egrave,cle’ (о выставке картин В. В. Верещагина, 1879) кн. 2 — 94, 273

В ‘Le XIX-e si&egrave,cle’ (о французском переводе романа ‘Война и мир’ Л. Толстого, 1880) кн. 2 — 287—288

В ‘Le Gaulois’ (письмо в защиту П. Л. Лаврова, 1882) кн. 2 — 331 В ‘Journal de St.-Ptersbourg’ (о французском переводе ‘Записок охотника’, 1854) кн. 2 — 344

Повести и рассказы И. С. Тургенева с 1844 по 1856 г. СПб., 1856 кн. 1 — 48, 62, 332, 333, 347

Поездка в Полесье кн. 1 — 56, 341

Полное собрание сочинений И. С. Тургенева. Посмертное издание Глазунова. В 10-ти т. СПб., 1883 кн. 2 —58, 128, 281, 337, 340—342, 347

Помещик кн. 1 — 339

Постоялый двор кн. 1 — 11, 13, 14, 18, 19, 302, 303, 306, 323

Предисловия

К ‘Дневнику девочки’ С. Буткевич кн. 1 — 400

К Новым письмам А. С. Пушкина. Июль 1830—май 1836 г. кн. 2 — 34, 72, 109, 208, 212, 248, 249, 252, 256

К переводу романа ‘Утраченные силы’ М. Дюкана кн. 2 — 323

Призраки кн. 1 — 139, 141, 143, 145—147, 156, 336, 409, 411, 412, 415—417, 419, 425, 441

Провинциалка кн. 1 — 371

Проект программы ‘Общества для распространения грамотности и первоначального обучения’ кн. 1 — 274, 361, 362, 364, 366, 371

Пунин и Бабурин кн. 1 — 234, 237, 238, 244, 245, 503, 504, 507, 509, 512, 513

Разговор на большой дороге кн. 1 — 75, 299

Рассказ отца Алексея (Сын попа) кн. 2 — 58, 232, 234, 344

Рецензии

Заметка о статуе Ивана Грозного М. Антокольского кн. 1 — 471

Первое представление оперы г-жи Виардо в Веймаре кн. 1 — 398

‘Племянница’. Роман. Соч. Евгении Тур кн. 1 — 307

‘Слобожане’. Малороссийский рассказ Г. Данилевского кн. 1 — 32, 317

Речи

На Международном литературном конгрессе (1878) кн. 1 — 296, кн. 2 — 80—90, 265, 267, 287

На обеде 19 февраля 1863, 1864 гг. (повторялись ежегодно) кн. 1 — 381, 382

На открытии памятника А. С. Пушкину в Москве (1880) кн. 1 — 279, 296, кн. 2 — 121—305

О Шекспире (1864) кн. 1 — 148, 151, 417, 420

Рудин кн. 1 — 157, 506

Русская библиотека И. С. Тургенева с его предисловием (автобиографией). СПб., 1876. Вып. 6 кн. 2 —25, 26, 197, 198

Синица кн. 1 — 430

Собака кн. 1 — 151, 154, 157, 163, 170, 174, 184, 212, 420, 432, 442, 458, 490

Сон кн. 2 — 232

Сочинения И. С. Тургенева. Испр. и доп. Изд. Н. А. Основского. В 4-х т. Москва, 1860 кн. 1 — 89, 90, 130, 370, 372, 374, 380

Сочинения И. С. Тургенева (1844—1864). Изд. бр. Салаевых. В 5-ти т. Карлсруэ, 1865 кн. 1 — 171, 172, 432, 447, 449, 455, кн. 2 — 294

Сочинения И. С. Тургенева (1844—1868). Изд. бр. Салаевых. В 7-ми т. Москва, 1868—1869. (Дополнительный том. М., 1871) кн. 2 — 297

Сочинения И. С. Тургенева (1844—1868—1874—1880). Изд. книжного магазина наследников бр. Салаевых. В 10-ти т. Москва, 1880 кн. 2—118, 301, 337, 338, 340, 341

Сочинения И. С. Тургенева* (неосуществленное издание 1882 г. в издательстве наследников бр. Салаевых) кн. 2 — 337, 338, 340, 341

Старые портреты кн. 2—130, 132, 308, 309, 310

Статьи

Из-за границы (Письмо первое) кн. 1 — 57, 61, 349, 352

Кольцов и Берне кн. 1 — 375

Лекции о Пушкине* кн. 1 — 129, 130, 134, 136, 137, 150, 403, 404

Несколько слов об опере Мейербера ‘Пророк’, кн. 1 — 306

О Дружинине* кн. 1 — 116

О комедии Ожье ‘Effronts’* кн. 1 — 367

О медиумах* кн. 1 — 367, 369

О Пушкине* (1860) кн. 1 — 403, 404, 407, 408, 411, 420, 438, 439, кн. 2 — 95, 109

Охота в Шотландии* кн. 1 — 468

Русские в Париже* кн. 1 — 350, 369

Семейство Аксаковых и славянофилы* кн. 2 — 150, 342, 343

Степной король Лир кн. 1 — 49, 212, 476, 483, 490, 506

Стихотворения в прозе (‘Зигзаги’, ‘Sinilia’) кн. 1 — 293, кн. 2 — 159, 164—167, 293, 294, 345, 346, 350, 351, 353

Конец света кн. 2 — 164

Памяти Ю. П. Вревской кн. 2 — 165, 254, 351

Последнее свидание кн. 1 — 251, 294

Соперник кн. 2 — 164

Христос кн. 2 — 165, 351

Странная история кн. 2 — 232, 344

Стук… стук… стук!.. кн. 1 — 490, 493

Три встречи кн. 1 — 7, 299

Фауст кн. 1 — 48, 49, 334, 335

Часы кн. 2 — 21, 22, 25, 38, 189, 194—197, 213

Alexandre III кн. 1 — 297, кн. 2 — 319

Le Dernier Sorcier (Последний колдун) кн. 1 — 398, 399, кн. 2 — 236

En cellule. Impression d’un nihilist (В одиночном заключении. Впечатления нигилиста И. Я. Павловского, предисл. и посл. Тургенева) кн. 2 — 115, 298, 299

History of a town (История одного города M. E. Салтыкова-Щедрина, рецензия Тургенева) кн. 1 — 198, 475

Kriloff and his fables (Крылов и его басни, рецензия Тургенева) кн. 1 — 198, 475

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Абаза А. А. кн. 1 — 42, 180, 326, 454, кн. 2 — 294, 324

Абаза М. А. см. Милютина М. А.

Абаза Ю. Ф. (урожд. Штуббе) кн. 2 — 255

Абдул-Хамид II (Abdlhamit) (‘Порта’) кн. 2 — 230, 251, 275

Аввакум, протопоп кн. 2 — 346

Август (Gaius Octavius, Augustus), первый римский император кн. 1 — 443

Августа Мария Луиза Екатерина, королева Пруссии кн. 1 — 154, 245, 519, кн. 2—133, 295

Авдеев М. В. кн. 1 — 20, 193, 308, 470, 524, кн. 2 — 31, 204, 206

Авраам, родоначальник еврейского и арабских племен кн. 2 — 11

Авсеенко В. Г. кн. 1 — 233, 508, 509, кн. 2 — 22, 195

Агренев-Славянский Д. А. кн. 1 — 288, кн. 2 —46, 218

Адам-Саломон (Adam-Salomon) А.-С. кн. 1—431

Адлерберг В. Ф. кн. 1 — 82, 231, 362, 420, 434

Адлерберг Н. В. кн. 1 — 208, 487

Аккерман (Ackermann) Л. В. (урожд. Choquet) кн. 1—239, 514

Аксаков И. С. кн. 1 — 34, 118, 127, 177, 248, 309, 333, 390, 391, 401, 436, 450, 451, 521, кн. 2 — 60, 61, 125, 127, 137, 148, 237, 305, 310, 312, 320, 332, 342

Аксаков К. С. кн. 1 — 55, 58, 302, 309, 333, 339, 340, 343, кн. 2 — 208

Аксаков Н. Т. кн. 1 — 63, 349

Аксаков С. Т. кн. 1 — 16, 28, 68, 305, 309, 312, 314, 334, 349, 353, 358, кн. 2 — 157

Аксаковы см. С. Т., К. С. и И. С. Аксаковы

Александр I (Александр Павлович) кн. 1 — 150, 353, кн. 2 — 22, 227, 247

Александр II (Александр Николаевич) кн. 1 — 74, 75, 92, 102, 103, 125, 131, 135, 161, 186, 209, 220, 263, 297, 334, 357, 358, 366, 368, 371, 375, 379—381, 387—389, 391, 398, 399, 404, 405, 408, 411, 420, 422, 431, 433, 434, 438—440, 444, 448, 454, 456, 459, 461, 483, 487, 498, 506, 516, кн. 2 — 81, 102, 204, 207, 227, 247, 257, 271, 272, 275, 283, 286, 306—308, 319, 320, 324, 327, 346

Александр III (Александр Александрович) кн. 1 — 297, 395, кн. 2—19, 73, 149, 175, 207, 266, 313, 319—321, 327, 332, 336, 339, 340, 343, 347, 357, 359, 365

Александра Петровна см. Тютчева А. П.

Александра Федоровна (Friederika-Luise-Charlotte-Wilhelmina), императрица, жена Николая I кн. 1 — 88, 93, 368, 373

Алексеева кн. 1 — 176, 449

Алексей Александрович, вел. кн., сын Александра II кн. 1 — 193, 470

Алексей Михайлович, русский царь кн. 1 — 109, 342, 384

Алисов П. Ф. кн. 2 — 255

Альбединская см. Долгорукая А. С.

Альбединский П. П. кн. 1 — 208, 487, кн. 2 — 86, 264

Альвенслебен (Alvensleben) Г. фон кн. 1 — 190, 466

Альминский см. Пальм А. И.

Альфред Эрнест, сын королевы Виктории, герцог Саксен-Кобург-Готский, супруг вел. кн. Марии Александровны кн. 1 — 505, кн. 2 — 330

Алябьев А. А. кн. 1 — 309

Амбургер, владелец передвижного зверинца в Петербурге кн. 1 — 65, 350

Амурский см. Муравьев-Амурский

Анджелини (Angelini) Д. Ф., итальянский певец кн. 1 — 459

Анна, святая кн. 2 — 45, 218

Анненков А. В., брат П. В. Анненкова кн. 1 — 263, 264, 463, кн. 2 — 281

Анненков Аркадий, младший сын П. В. и Г. А. Анненковых кн. 1 — 195, 276, 277, 380, 472, 474, 505

Анненков В. А. кн. 1 — 262, 263

Анненков И. В. кн. 1 — 97, 261, 263, 270, 315, 376, 380, 392, 397, кн. 2 — 14, 15, 57, 86, 104, 107, 108, 186, 187, 233, 264, 271, 279, 284, 289, 333

Анненков М. Н. кн. 2 — 16, 188

Анненков Н. Н. кн. 1 — 101, 120, 379

Анненков П. П., сын П. В. и Г. А. Анненковых кн. 1 — 230, 231—233, 262, 276—278, 280, 282, 283, 376, 380, 505, 507, 524, кн. 2 — 7, 24, 63, 76, 78, 81, 87, 89, 92, 97, 109, 110, 120, 125, 138, 140, 141, 158, 168, 171, 175, 276, 304, 310, 316, 355, 360, 366

Анненков Ф. В. кн. 1 — 97, 261, 263, 376, кн. 2 —281

Анненкова А. Ф. (урожд. Стрекалова) кн. 1 — 262, 263

Анненкова В. П., внучка П. В. и Г. А. Анненковых кн. 1 — 283, 524

Анненкова В. П. (в замужестве Нагель) кн. 1 — 189, 200, 222, 227, 240, 250, 276, 277, 282, 478, 499, 504, 524, кн. 2 — 7, 24, 35, 63, 87, 89, 91, 95, 97, 109, 110, 120, 123, 138, 141, 147, 148, 175, 293, 304, 316, 324, 331, 333

Анненкова Г. А. (урожд. Ракович) кн. 1 — 75, 97—100, 103, 109, 111, ИЗ, 119, 121, 123, 127, 129, 152—155, 158— 162, 169, 171—174, 196, 198, 200, 202, 206, 214, 216, 217, 221, 226, 227, 230, 234, 239, 240, 256, 261, 262, 264, 273—275, 277, 278, 280, 282, 298, 357, 376—378, 380, 381, 385, 397—399, 401, 403, 404, 408, 423—425, 428, 442, 443, 445, 450, 498, 499, 516, кн. 2 — 10—14, 16, 27, 39, 40, 49, 89, 97, 110, 122, 123, 131, 137—142, 147, 158, 175, 200, 255, 292, 293, 315, 316, 321, 331, 333, 336, 337, 343, 345, 355, 361

Анненкова Е. В. кн. 1 — 264

Анненкова М. А. кн. 1 — 264

Анненкова С. М. кн. 1 — 283

Анненковы, семья см. Анненковы Г. А., П. П., В. П.

Аннибал см. Ганнибал Антокольский М. М. кн. 1 — 194, 399, 470, 471, 474, кн. 2 — 77, 80, 240, 253, 257, 274

Антонины (Antonini), род римских императоров (96—192), среди которых были Траян и Марк Аврелий кн. 1 — 159, 427

Антонович М. А. кн. 1 — 124, 127, 156, 172, 396, 398, 401, 408, 425, 433, 440, 443, 451, 454, кн. 2 — 73, 79, 249, 255

Антропов Л. Н. кн. 1 — 193, 469, кн. 2 — 22, 34, 195

Антропова (урожд. Собаньская), мать H. H. Рашет кн. 1 — 123

Антропова см. Рашет

Анштетт (Anstett) Г., владелец дома в Баден-Бадене, муж М. Анштетт кн. 1 — 223, 500

Анштетт (Anstett) M. кн. 1 — 219—221, 223, 241, 242, 496-498, 500, 516, кн. 2 — 19, 89, 104, 108, ИЗ, 165, 192, 267, 284, 313, 322, 351

Апухтин А. Н. кн. 1 — 513

Аракчеев А. А., граф кн. 1 — 208, кн. 2 — 26, 199

Арапетов И. П. кн. 1 — 11, 20, 21, 24, 28, 36, 90, 194, 225, 249, 290, 301, 308, 312, 314, 382, 471, 521, кн. 2 — 16, 61, 63, 66, 77, 92, 121, 122, 158, 188, 237, 239, 242, 252, 254, 255, 271, 291, 302, 307, 344

Арбузов С. П., слуга Л. Н. Толстого кн. 2 — 323

Аргиропуло П. Э. кн. 1 — 385

Ардилоун (Ardilaun) A. Э. Г., барон, землевладелец в Ирландии кн. 2 — 359

Арендт см. Эккардт Ю.

Арендт С. А. (урожд. княжна Солнцева-Засекина, Солнцева-Шульц, криптоним ‘С. С’) кн. 2 — 67, 79, 242, 255

Ариоль см. Ориоль

Арминий (Armin), вождь германского племени херусков, освободитель Германии от ига римлян кн. 1 — 23, 311

Арн (Arne) Т. А. кн. 2 — 250

Арним (Arnim) X. К. фон кн. 1 — 247, 520, кн. 2 — 20, 193

Арнольд (Arnold) Э., владелец магазина в Баден-Бадене кн. 2 — 203

Арнольди Н. А. кн. 1 — 227, 228, 503, 504, кн. 2—114, 297

Арнольди, муж Н. А. Арнольди кн. 1 — 227

Арнольди см. Арнольд

Арсеньев К. К. кн. 1 — 467, кн. 2 — 67, 243, 364

Арто (Artt) Дезире кн. 1 — 190, 466

Архимандрит Иван см. Иван

Архипов В. А. кн. 1 — 256

Асселин (Assline) Л. кн. 2 — 211

Ассур (Ашшур), родоначальник племени ассириян, верховный бог у ассириян кн. 2 —39, 214

Аттаванте дейли Аттаванти (Attavante degli Attavante), флорентийский художник кн. 2 — 92, 271

Ауэр (Auer) Л. С. кн. 1 — 194, 471

Ауэрбах (Auerbach) Б. кн. 1 — 176, 449, кн. 2 — 289

Афанасьев А. Н. кн. 1 — 345, 406

Ахенбах К. К. кн. 1 — 210, 488—489

Бабст И.К. кн. 1 — 49, 65, 75, 95, 115, 133, 334, 347, 358, 375, кн. 2 — 19, 20, 192, 193

Базунов А. Ф. кн. 1 — 198, кн. 2 — 16

Базунов И. В. кн. 1 — 48, 62, 333, 347

Баймаков Ф. П. кн. 2 — 8, 180, 183

Байрон (Byron) Д. H. Г. кн. 1 — 513, кн. 2 — 203, 318

Бакланов Я. П. кн. 1 — 226, 227, 502, 503

Бакунин Александр Александрович, брат М. А. Бакунина кн. 1 — 351

Бакунин Алексей Александрович, брат М. А. Бакунина кн. 1 — 351, 395

Бакунин М. А. кн. 1 — 120, 159, 224, 225, 234, 235, 264, 267, 363, 378, 394, 405, 500, 501, 509, кн. 2 — 112, 263, 270

Бакунин Н. А. кн. 1 — 120, 394

Балакирев М. А. кн. 1 — 148, 417, 418

Балашов З. Ф. кн. 1 — 96, 105, 119, 126, 136, 375, 382, 393, 400, 408, 458

Баллод П. Д. кн. 1 — 449

Бальзак (Balzac) О. де кн. 1 — 331

Бальтазаровна см. Де Додт А. Б.

Баратынская А. Д. (урожд. княжна Абамелек-Лазарева) кн. 1 — 241, 250, 251, 516, 523, 524, кн. 2 — 16, 20, 46, 97, 188, 189, 193, 221, 277

Баратынский Е. А. кн. 1 — 83, 324, 364

Барбе д’Оревильи (Barbey d’Aurevilly) (Барбье) Ж. А. кн. 1 — 251, 524

Барбо (Barbot) К. кн. 1 — 184, 459

Баретт (Barett) Д. кн. 2 — 359

Бароде (Barodet) Д. кн. 1 — 220, 497

Бартенев П. И. кн. 1 — 255, 342, кн. 2 — 183

Барятинская М. А. (урожд. Бутенева) кн. 2 — 187

Бассини см. Дебассини Батби (Batbie) A. П. кн. 2 — 244, 245

Батманов см. Писемский А. Ф.

Баумгартен (Baumgarten), владелец дома в Баден-Бадене кн. 2 — 113

Бауншейдт (Baunscheidt) К. кн. 2 — 313

Бах (Bach) И. С. кн. 2 — 304

Беесо (Besau) П. кн. 2 — 329

Беесон см. Беесо Безак А. П. кн. 1 — 176, 449

Безобразов В. П. кн. 1 — 85, 366, кн. 2 — 45, 105, 219, 285

Безобразов М. А. кн. 1 — 75, 358, 399

Безобразов Н. А. кн. 1 — 399

Бекетов А. Н. кн. 1 — 391

Бекетов В. Н. кн. 1 — 50, 302, 336

Беккер (Becker) Б. кн. 2 — 26, 199

Беленков А. И. кн. 1 — 44, 45, 327, 328, 330

Беленков Г. И. кн. 1 — 44, 45, 327, 328, 330

Белёвский А. А., сын А. В. Жуковской и вел. кн. Алексея Александровича кн. 1 — 470

Белинская М. В. (урожд. Орлова) кн. 1 — 69, 311, 353

Белинский В. Г. кн. 1 — 18, 49, 70, 82, 95, 124, 181, 232, 235, 248, 249, 257, 261, 264, 266, 268, 269, 285, 306, 307, 310, 322, 333, 363, 390, 403, 449, 455, 465, 507, 510, 521, 522, кн. 2 — 57, 143, 192, 234, 244, 255, 292, 310

Беллини (Bellini) В. кн. 1 — 304

Белоголовый Н. А. кн. 2 — 47, 221, 305, 326, 332, 364

Белозерский В. М. (Василь Бшозерьский) кн. 1 — 127, 128, 174, 402, 447

Белозерский H. M. (Микола Бшозерьский) кн. 1 — 174, 447

Белосельская, графиня кн. 1 — 241, 516, кн. 2 — 91, 269

Белосельская, дочь графини Белосельской кн. 2 — 91

Белчев см. Забелин И. Е.

Беляев И. Д. кн. 1 — 333

Беляев М. Д. кн. 1 — 256

Бем А. Л. кн. 1 — 293

Бенардаки, студент кн. 1 — 67, 352

Бенедиктов В. Г. кн. 1 — 370, 418

Бени см. Бенни

Бенитский А. П. кн. 1 — 8, 299

Бенитцкий см. Бенитский

Бенни (Бени) (Bni) Артур (Иванович) кн. 1 — 175, 397, 447

Бенцон (Bentzon) T. кн. 1 — 213, 491

Беранже (Branger) П.-Ж. кн. 1 — 317, 513

Бергамаско К. И. кн. 2 — 200

Березин И. Н. кн. 1 — 100, 120, 273

Беренс А. И. кн. 1 — 195, 472

Берио (Briot) Ш.-О. де кн. 2 — 243

Берлиоз (Berlioz) Г. кн. 1 — 417, кн. 2 — 278

Бернар (Бернард) (Bernard) Ш. кн. 1 — 46, 331, 332

Бернард М. И. кн. 1 — 142, 413

Бернарди-Фаббрика (Bernardi-Fabbrica) P. кн. 1 — 459

Бернгард см. Бернард М. И.

Бессель В. В. кн. 1 — 470

Бессонов П. А. кн. 2 — 195

Беттини (Bettini) А. кн. 1 — 335

Беттини (Bettini) Д. (Иеремией) кн. 1 — 49, 335

Бетховен (Beethoven) Л. ван кн. 1 — 342, кн. 2 — 304

Бибиков П. А. кн. 1 — 177, 178, 452, 453

Биконсфильд см. Дизраэли

Бильбасов А. А. кн. 1 — 474

Бильрот (Billroth) Т. кн. 2 — 53, 228

Бисмарк (Bismark) О. кн. 1 — 186, 202, 240, 245, 476, 479, 483, 515, 517, 520, кн. 2 — 20, 28, 33, 46, 78, 91, 193, 201, 207, 220, 244, 254, 261, 270, 357

Бичер-Стоу (Beecher-Stowe) Г. Э. кн. 1 — 309

Блаватская Е. П. (урожд. Фадеева) кн. 2 — 160, 347, 348

Блавацкая см. Блаватская

Благовещенский H. А. кн. 1 — 413, 455

Благосветлов Г. Е. кн. 1 — 142, 172, 180, 413, 443, 454, 464, кн. 2 — 96, 276

Блакфорд (Blackford) X. кн. 2 — 191

Бларамберг Е. И. (Бларамбер), в замужестве Апрелева (псевд. Е. Ардов) кн. 2 — 246

Бловиц (Blowitz) A. Ж. С. А. де кн. 2 — 91, 270

Блудов А. Д. кн. 2 — 62, 239, 271

Блудов В. Д. кн. 1 — 241, 516

Блудов Д. Н. кн. 1 — 102, 357, 380, 398, 417, 516

Блудова А. Д. кн. 1 — 158, 170, 177, 427, 432, 442, 450, кн. 2 — 97, 277

Блюммер Л. П. кн. 1 — 397

Боборыкин П. Д. кн. 1 — 193, 470, 477, 478, 514, кн. 2 — 22, 95, 129, 139, 140, 195, 274, 314, 323, 326

Бобринский В. А. кн. 1 — 55, 340

Богданович М. И. кн. 1 — 459

Боголюбов А. П. (Алексей Степанович или Андреевич Емельянов) кн. 2 — 76, 253

Боденштедт (Bodenstedt) Ф. кн. 1 — 121, 126, 129, 130, 395, 400, 403, 404, 449

Бодри (Baudry) Ж.-Э.-П. кн. 1 — 244, 518

Бозио (Bosio) A. кн. 1 — 53, 338, 339

Болингброк (Bolingbroke) Г. С. Д. кн. 1 — 317

Больцани (Bolzani) И. А. кн. 1 — 387

Бонапарт (Bonaparte) Ж. кн. 2 — 290, 359

Бонифаций, св. (Bonifatius), архиепископ кн. 1 — 483

Бордгелли А. Н. кн. 1 — 475

Борджиа (Боржиа) (Borgia) Л. кн. 2 — 27, 200

Борисов И. П. кн. 1 — 444, 448, 450

Боровиковский А. Л. кн. 2 — 231, 366

Бородаевский кн. 2 — 281

Бородин А. П. кн. 2 — 246

Боссюэ (Bossuet) Ж.-Б. кн. 1 — 93, 373

Ботгезани см. Боттезини Боткин В. П. кн. 1 — 18, 21, 28—30, 48, 49, 51, 56, 58, 62, 66, 68, 72, 73, 100, 125, 129, 143, 145, 149, 155, 156, 163, 164, 167, 169, 173, 174, 178, 183, 204, 243, 266, 306, 314, 315, 328, 331, 334—337, 341—345, 347, 348, 363, 378, 392, 399, 403, 413—415, 418, 424, 425, 427, 428, 432, 434, 437, 441, 447, 452, кн. 2 — 13

Боткин Д. П. кн. 1 — 315

Боткин Н. П. кн. 1 — 315

Боткин П. К. кн. 1 — 315

Боткин П. П. кн. 1 — 315

БоткинС. П. кн. 1 — 170, 171, 210, 441, 442, 489, кн. 2 — 221

Боттезини (Bottesini) Д. кн. 1 — 186, 461

Брайс (Вгусе) Д. кн. 1 — 287

Брамс (Brahms) И. кн. 1 — 470, кн. 2 — 30, 203

Брандус (Brandus) Л. кн. 1 — 309

Браун (Braun) кн. 2 — 173, 363

Браун (Brown) Д. кн. 2 — 119, 303

Брем (Brehm) кн. 1 — 265, 522

Брет-Гарт см. Гарт

Бройли см. Брольи

Брольи (de Broglie) Ж.-В. А., герцог де кн. 2—196, 244, 268, 289, 290

Бруардель (Brouardel) П.-К.-И. кн. 2 — 356

Брюллов К. П. кн. 1 — 350

Брюллова С. К. (урожд. Кавелина) кн. 2 — 67, 68, 223, 243, 244

Брюэр (Bru&egrave,re) Г. кн. 1 — 170, 280, 281, 428, 441, кн. 2 — 331, 333, 337, 358

Брюэр (Bru&egrave,re) Ж., дочь Г. и П. Брюэр, внучка И. С. Тургенева кн. 1 — 280, 281

Брюэр (Bru&egrave,re) Ж., сын Г. и П. Брюэр, внук И. С. Тургенева кн. 1 — 280, 281

Брюэр (Bru&egrave,re) П. (урожд. Тургенева П. И.) кн. 1 — 72, 83, 89, 123, 159, 160, 168, 170, 280, 281, 369, 384, 397, 419, 428, 437, 439, 441, 448, 450, кн. 2 — 147— 150, 163, 165, 331, 333—337, 349—351, 353

Брянский А. Я. кн. 1 — 39, 322

Буало (Boileau) H. кн. 1 — 350

Будберг А. Ф. кн. 1 — 407, 408, 412

Будрицки (Budritzki) Р. О. фон кн. 1 — 466

Булгарин Ф. (Tadeusz) В. кн. 1 — 19, 155, 307, 390, 423, 424, 507

Булл (Bull) У. Б. кн. 1 — 186, 461

Буллок Холл (Bullock Hall) У. Г. кн. 2 — 326

Бунге Н. X. кн. 1 — 345, 355

Бурдин Ф. А. кн. 1 — 119, 377, 393, 394, 407

Буренин В. П. кн. 1 — 156, 191, 208, 288, 425, 467, 468, 475, 477, 478, 509, 513, 514, кн. 2 — 46, 80, 114, 220, 225, 235, 252, 256, 274, 297, 350

Буржуа (Bourgeois) О. А. кн. 1 — 177, 451

Буслаев Ф. И. кн. 1 — 15, 92, 304, 372, кн. 2 — 168, 355

Буташевская см. Буткевич С. М. Буткевич С. М. (урожд. Аничкова) (псевд. С. Буташевская) кн. 1 — 126, 129, 130, 400, 403, 404

Бутков В. П. кн. 1 — 95, 147, 375, 417

Бутлеров А. М. кн. 1 — 113, 387

Бутович см. Буткевич

Бутовичева см. Буткевич

Буффе см. Бюффе Буше (Boucher) Ф. кн. 2 — 133, 317

Быков П. В. кн. 1 — 514

Бэрк (Burke) Т. кн. 2 — 334

Бюффе (Buffet) Л. Ж. (Буффе) кн. 2 — 31, 196, 204

Бюхнер (Bchner) Л. кн. 1 — 112, 249, 250, 265, 385, 522

Вагнер Н. П. кн. 1 — 197, 474

Вагнер (Wagner) Р. кн. 1 — 128, 250, 523, кн. 2 — 41, 45, 48, 210, 215, 218, 222, 223, 278

Вайнантс (Wijnants) Я. кн. 2 — 92, 271

Валентин (Valentin) Ш. кн. 2 — 246

Валлес (Vall&egrave,s) Ж.-Л.-Ж. кн. 2—105, 286

Валтасар, сын вавилонского царя Набонида кн. 1 — 150, 420

Валуев П. А. кн. 1 — 114, 126, 167, 175, 181, 225, 371, 380, 388, 389, 400, 411, 421, 434, 435, 438, 440, 443, 444, 446, 448, 451, 456, 457, 459, 460, 489, 501, кн. 2 — 147, 293, 332, 365

Вальбер Г. см. Шербюлье

Ваншейт H. H. кн. 1 — 443, 447

Ван Эйк Я. (van Eyck) кн. 1 — 382

Вар Публий Квинктилий (Publius Quinctilius Varus) кн. 1 — 311

Васильев Д. В. кн. 1 — 357

Васильев Н. кн. 1 — 394

Васильев П. В. (Васильев 2-й) кн. 1 — 99, 119, 377, 394, 468

Васильева Е. Н. (урожд. Лаврова) кн. 1 — 187, 461—462

Васильчиков А. И. кн. 1 — 227, 503

Васильчиков В. И. кн. 1 — 227, 228, 503, 504

Ваталин Ф. А. кн. 1 — 344

Вател<ь> (Watel (Vatel)) Ф. кн. 2 — 13, 185

Ватто (Watteau) А. кн. 2 — 133, 317

Вебер К., домовладелец в Петербурге кн. 2 — 291

Ведров В. М. кн. 1 — 85, 365, кн. 2 — 226

Везиновский см. Вызинский Г. В.

Вейнберг П. И. кн. 1 — 77, 91, 359, 366, 371, 377, 514

Велёпольский (Wielopolski) A., граф кн. 1 — 387

Венгеров С. А. кн. 1 — 262

Вердер (Werder) А. кн. 1 — 190, 466

Вердер (Werder) К. Ф. кн. 1 — 267

Верди (Verdi) Д. кн. 1 — 128, 335, 339, 381, 402, 466

Веревкин В. Н. кн. 2 — 107, 288

Верещагин В. В. кн. 2 — 94, 273

Верн (Verne) Ж. кн. 2 — 55, 231

Вернадский И. В. кн. 1 — 51, 117, 336, 391

Верстовский А. Н. кн. 1 — 314

Веселовский К. С. кн. 1 — 446, 450

Веселовский М. П. кн. 1 — 308

Ветошников П. А. кн. 1 — 405

Виардо (Viardot) Берта кн. 1 — 242, 516, кн. 2 — 7, 52, 147, 172, 179, 227, 331, 348, 361

Виардо Клоди см. Шамро Клоди

Виардо (Viardot) Луи кн. 1 — 69, 172, 179, 210, 251, 275, 319, 353, 424, 444, 453, 457, 461—463, 469, 476, 488, 516, кн. 2 — 80, 138, 147, 149, 172, 185, 218, 227, 236, 239, 257, 313, 322, 327, 330, 331, 333, 348, 361, 362

Виардо Луиза см. Эритт Луиза

Виардо Марианна см. Дювернуа М.

Виардо (Viardot) Полина кн. 1 — 14—16, 19, 21, 69, 89, 149, 160, 161, 176, 179, 221, 230, 251, 255, 261, 264, 274—276, 280—282, 290, 300, 302—304, 306, 307, 309, 310, 321, 332, 337, 353, 369, 399, 403, 413, 419, 424, 429, 430, 449, 453, 462—464, 466, 467, 469, 477, 483, 498, 516, 519, кн. 2 — 26, 58, 134, 138, 169, 185, 190, 198, 209, 214, 218, 233, 235, 236, 239, 241, 243, 277, 278, 288, 292, 307, 311, 313, 319, 322, 330, 337, 350, 358, 361—364

Виардо (Viardot) Поль кн. 1 — 275, 360, кн. 2 — 45, 69, 128, 131, 218, 245, 313, 315

Виардо, семья кн. 1 — 158, 160, 164, 169, 173, 221, 232, 275, 276, 287, 296, 471, 477, 483, 498, кн. 2 — И, 19, 31, 45, 58, 97, 106, 131, 132, 157, 174, 175, 274, 277, 278, 358

Виельгорский Матвей Юрьевич кн. 1 — 309

Виельгорский Михаил Юрьевич кн. 1 — 309

Виктор Эммануил II (Vittorio Emmanuele), король Италии кн. 1 — 345, 359, 429

Виктория (Victoria), дочь Фридриха Вильгельма и Луизы, великих герцога и герцогини баденских, жена шведского короля Густава V кн. 2 — 140, 324

Виктория (Victoria), королева Великобритании кн. 1 — 505, кн. 2 — 32, 84, 119, 206, 262, 302, 303

Вильгельм I (Wilhelm), прусский король и с 1871 г. немецкий император кн. 1 — 154, 199, 209, 220, 239, 423, 483, 487, 497, 514, 516, кн. 2 — 89, 91, 122, 206, 261, 266, 269, 307, 357, 358

Вильгельм IV (William Henry), король Великобритании кн. 2 — 243

Вильгельм (Wilhelm) К. кн. 1 — 517

Вильде М. Г. кн. 1 — 509, 511

Винант см. Вайнантс

Виноградов Д. Ф. кн. 2 — 323

Винский Г. С. кн. 2 — 110, 292

Виржиль де (de Virgile), владелец гостиницы в Париже кн. 2 — 242

Вирославский Н. М., протоиерей кн. 1 — 103, 381

Висковат см. Висковатов

Висковатов (Висковатый) П. А. кн. 2 — 355

Вителлий Луций (Lucius Vitellius) кн. 2 — 174, 365

Владимир I, великий князь киевский кн. 2—115

Владимир Александрович, вел. кн., сын Александра II кн. 2 — 332, 359

Власов, надворный советник кн. 2 — 107, 288

Вовчок Марко см. Маркович М. А.

Волкова Ф. П. (‘Thoctyte’, ‘Феоктиста’) кн. 1 —42, 44, 46, 48, 325, 328, 331

Волконский С. Г. кн. 1 — 487

Вольский Петр кн. 1 — 176, 449

Вольтер (Voltaire) кн. 2 — 12, 119, 227, 282

Вольф, владелец ресторана в Петербурге кн. 1—338

Вольф А. И. кн. 1 — 310, 459, 495

Вольф М. О. кн. 1 — 350

Воронцов М. С. кн. 1 — 110, 385

Воронцов С. М. кн. 1 — 183, 457

Востоков А. X. кн. 1 — 24, 311

Врангель А. Е. кн. 1 — 168, 438

Вревская Ю. П. кн. 1 — 294, кн. 2 — 60, 78, 165, 223, 226, 227, 237, 254, 351

Вуттке (Вутке) (Wuttke) Г. кн. 1 — 214, 491

Вызинский (Wyzinski) Г. В. кн. 1 — 203, 481

Вырубов Г. Н. кн. 2 — 24, 29, 186, 188, 202

Вяземская В. Ф., княгиня (урожд. княжна Гагарина) кн. 2 — 97, 277

Вяземская Е. П., княгиня (урожд. Новосильцева) кн. 1 — 10, 66, 301, 351

Вяземский П. А. кн. 1 — 209, 213, 284, 324, 403, 487, 513, 514, кн. 2 — 44, 46, 97, 218, 276, 277, 355

Вяземский П. П. кн. 1 — 113, 387, кн. 2 — 170, 357

Гаазе (Haase) Ф. кн. 1 — 148, 418

Гагарин Г. Г. кн. 2—166, 353, 359

Гагарин П. П., князь кн. 1 — 100, 102, 378, 380

Гагемейстер Ю. А. фон кн. 1 — 344, 355

Гаевский В. П. кн. 1 — 16, 24, 120, 175, 305, 311, 382, 447, кн. 2 — 72, 121, 249, 306, 326, 364

Гайдебуров П. А. кн. 2 — 224

Галаган Григорий кн. 1 — 125, кн. 2 — 171, 355, 360, 366

Галахов А. Д. кн. 1 — 92, 99, 184, 344, 372, 378, 418, 459

Галле (Галет) (Gallait) Л. кн. 1 — 105, 382

Гальперин-Каминский (Halprine-Kaminsky) И. Д. кн. 1 — 495, кн. 2 — 288

Гамбетта (Gambetta) Л. М. кн. 1 — 485, 492, кн. 2 —30, 31, 101, 146, 170, 196, 204, 205, 248, 280, 329, 357, 358, 359

Гамелен (Hamelin) Ф.-А. кн. 1 — 41, 325

Ганнибал (Hannibal), карфагенский полководец кн. 2 — 121, 307

Гансен (Hansen) К. кн. 2—124, 309

Гарибальди (Garibaldi) Д. кн. 1 — 80, 361

Гарнье (Gamier) Ш. кн. 1 — 518

Гарридо (Garrido) Ф. кн. 1 — 204, 481

Гарсия (Garcia) M. кн. 2 — 209

Гарсия X. см. Руис-Гарсия

Гарсия (Garcia) Хоакина кн. 2 — 243

Гарт (Harte) Брет кн. 2 — 98, 278

Гартингтон (Hartington), лорд кн. 2 — 302

Гартман Л. Н. кн. 2 — 332

Гартман (Hartmann) M. кн. 1 — 426

Гаршин В. М. кн. 2 — 71, 246

Гаузер (Hauser) К. кн. 1 — 79, 360

Ге А. П. (урожд. Забелло) кн. 1 — 193, 470

Ге H. H. кн. 1 — 188, 193, 194, 464, 470

Гегель Г. В. Ф. кн. 1 — 111, 267

Гедеонов С. А. кн. 1 — 457

Гейлигенталь (Heiligenthal) Ф. кн. 1 — 239, 241, 250, 514, 516, 523, кн. 2 — 13—15, 29, 185, 187, 188, 201

Геймар (Гемар) (Guymard) П. кн. 1 — 162, 431

Гейне (Heine) Г. кн. 1 — 183, 308, 395, 458, 513, 521, 522, кн. 2 — 202

Гейфс (Geefs) Г. кн. 2 — 243

Гемар см. Геймар

Генрих V см. Шамбор

Генрих LXIX, герцог немецкого герцогства Рейс-Шлейце кн. 1 — 209, 487

Генслер (Гензлер) И. С. кн. 1 — 94, 373

Георгиевский А. И. кн. 1 — 366

Гербель Н. В. кн. 1 — 441, 513

Герберт (Herbert) А. Э. кн. 2 — 334

Гервег (Herwegh) А. кн. 2 — 200

Гервег (Herwegh) Георг кн. 1 — 207, 486, 510, кн. 2 — 9, 11, 27—29, 182, 183, 200—202

Гервег (Herwegh) Горас кн. 2 — 27, 28, 200

Гервег (Herwegh) M. кн. 2 — 27, 200

Гервег (Herwegh) Э. кн. 2 — 9, 27, 29, 182, 200, 201

Гервинус (Gervinus) Г. Г. кн. 1 — 148, 418

Герит см. Эритт

Гернгрос Н. А. кн. 1 — 448

Герцен А. И. кн. 1 — 77, 78, 81, 86, 98, 101, 112, 131—133, 157, 158, 266, 268, 280, 284, 333, 335, 340, 359, 362, 367, 376, 378, 379, 383, 385, 386, 400, 406, 410, 426, 427, 431, 497, 501, кн. 2 — 18, 24, 27—30, 38, 112, 191, 197, 200—203, 213, 284

Герцен Е. А. см. Огарева Е. А.

Герцен Н. А. (Тата) кн. 2 — 18, 24, 27, 29, 190, 191, 193, 197, 202

Герцен H. A. (урожд. Захарьина) кн. 2 — 28, 112, 200, 202

Герштенцвейг (Gerstenzweig) А. Д. кн. 1 — 387

Герье В. И. кн. 2 — 167, 172, 353, 361

Гете (Goethe) И. В. фон кн. 1 — 27, 78, 470, кн. 2 — 146, 305, 330

Гиероглифов А. С. кн. 1 — 90, 191, 369, 468

Гильман, владелец ресторана в Петербурге кн. 1 — 312

Гильфердинг А. Ф. кн. 1 — 201, 479

Гинзбург см. Гинцбург

Гинцбург (Гинзбург) Г. О. (Евзелевич), барон кн. 1 — 166, кн. 2 — 151, 330, 337, 338, 347

Гинцбург У. О. кн. 2 — 219

Гиртц (Hirtz) Э. кн. 2 — 356

Гишар (Guichard) В. кн. 2 — 357

Гладстон (Gladstone) У. Ю. кн. 2 — 62, 122, 238, 302, 303, 308

Глазунов И. И. кн. 1 — 281, кн. 2—160, 338, 340, 342, 347

Глинка В. С. кн. 1 — 364

Глинка М. И. кн. 1 — 358, 402, 428, 446

Глинка С. Н. кн. 1 — 84, 364

Гобард см. Годар

Гоголь А. В. кн. 1 — 42, 326

Гоголь Е. В. (в замужестве Быкова) кн. 1—42, 326

Гоголь Н. В. кн. 1 — 17, 20, 32, 35, 40, 56, 60, 62, 67, 105, 258, 260, 261, 264, 266—271, 286, 293, 302, 305, 309, 313, 314, 317, 319, 322, 333, 341, 343, 345—347, 352, 359, 368, 371, 382, 384, кн. 2 — 27, 148, 168, 198, 204, 227, 234, 333, 355

Гоголь О. В. (в замужестве Головня) кн. 1 — 42, 326

Годар (Godard) Б. Л. П. кн. 2 — 98, 278

Годунов Б. Ф., русский царь кн. 1 — 64, 349

Голицын А. Н., князь кн. 1 — 364

Голицын А. Ф., князь кн. 1 — 405

Голицын В. В., князь кн. 1 — 358, 513

Голованов Г. Ф. кн. 1 — 344

Головастиков, книгопродавец кн. 2 — 195

Головнин А. В. кн. 1 — 115—117, 121, 390, 391, 435, кн. 2 — 229, 241

Голубинский Е. Е. кн. 2 — 161, 348

Гольц-Миллер И. И. кн. 1 — 112, 385

Гомер кн. 1 — 22, кн. 2 — 299

Гонкур (Goncourt) Ж. де кн. 2 — 285

Гонкур (Goncourt) Э. де кн. 1 — 285, кн. 2—105, 285

Гончаров И. А. кн. 1 — 16, 45, 48, 51, 57, 73, 75, 167, 170, 201, 222, 240, 264, 284, 293, 330, 333, 337, 356—358, 368, 479, 499, 514, 515, кн. 2 — 108, 289, 332

Гончаров Н. А. кн. 1 — 499

Гончаров С. Н. кн. 1 — 149, 419

Гончарова А. А. (в замужестве Кирмалова) кн. 1 — 499

Гончарова А. А. (в замужестве Музалевская) кн. 1 — 499

Гораций Квинт Г. Флакк (Quintus Horatius Flaccus) кн. 1 — 36, 320

Горбунов И. Ф. кн. 1 — 43, 327, 513, кн. 2 — 314

Горбунов К. А. кн. 2 — 365

Горнби, сэр Джеффри Томас Фипс (Sir Geoffrey Thomas Phipps Hornby) кн. 2 — 83, 250, 253

Горчаков А. М. кн. 1 — 150, 207, 410, 420, кн. 2 — 82, 85, 91, 107, 112, 122, 173, 210, 260, 263, 269—271, 288, 295, 307, 363

Горчаков К. А. кн. 2 — 35, 173, 210, 363

Горчаков М. А. кн. 2—173, 363

Горчаков М. Д. кн. 1 — 325

Готорн см. Хоторн Готье де Румийи (Gaulthier de Rumilly) Л.-М.-К.-И. кн. 2 — 358

Грабовский (Grabowski) M. A. (псевд. Edward Tarsza) кн. 1 — 118, 391

Граве, петербургский домовладелец кн. 1 — 109, 128, 410

Градов (Федосеев) Н. Ф. кн. 1 — 33, 34, 36, 317, 318

Градовский А. Д. кн. 1 — 513

Гранвиль (Granville) Д. Л.-Г. кн. 2 — 302, 303

Грановский Т. Н. кн. 1 — 43, 55, 85, 183, 268, 304, 313, 326, 340, 344, 365, 457, кн. 2 — 19

Грациани (Грацияни) (Graziani) Ф. кн. 1 — 184, 459

Греви (Grvy) Ж. кн. 2 — 352

Грегоровиус (Gregorovius) Ф. кн. 2 — 27, 200

Греч Н. И. кн. 1 — 301, 380, 390

Грибовская Н. А. (урожд. Татаринова, во втором браке Островская) кн. 1 — 497

Грибовский П. М. кн. 1 — 220, 497

Грибоедов А. С. кн. 1 — 397, кн. 2 — 198

Григорович Д. В. кн. 1 — 22, 28, 30, 48, 57, 67, 94, 193, 293, 302, 314, 315, 328, 329, 331, 342, 352, 359, 373, 470, кн. 2 — 134, 274, 289, 318, 322

Григорович С. П. (урожд. Вармо) кн. 1 — 342

Григорьев А. А. кн. 1 — 28, 48, 83, 84, 314, 364

Григорьев В. В. кн. 1 — 55, 340, 344

Гризи (Grisi) Д. кн. 1 — 304

Гринвальд Р. Е. (Мориц-Рейнгольд) кн. 1 — 147, 416

Громека С. С. кн. 1 — 408

Грот К. К. кн. 1 — 118, 241, 392, 516

Грот Я. К. кн. 1 — 420, 446, 513, кн. 2 — 105, 285

Гумбольдт (Humboldt) А. фон кн. 1 — 305

Гуно (Gounod) Ш. кн. 1 — 128, 466, кн. 2 — 10, 120, 149, 304

Гурко И. А. кн. 1 — 328

Гурко И. В. кн. 2 — 103, 235, 283, 291

Густав V (‘шведский кронпринц’), с 1907 г. король шведский кн. 2 — 324

Гуттен (Ulrich von Htten) У. фон кн. 1 — 70, 73, 354

Гюббенет А. Я. кн. 2—108, 109, 291

Гюго (Hugo) В. кн. 1 — 231, 236, 293, 506, 511, 514, кн. 2 — 105, 211, 212, 215, 266, 268, 285

Давид, царь израильско-иудейский кн. 2 — 37

Давид (David) Ф. Ц. кн. 1 — 235, 510

Да Винчи см. Леонардо Давыдов А. И. кн. 1 — 54, 339

Дакен (Dacquin) Ж. Ф. кн. 1 — 504

Даль В. И. кн. 1 — 13, 125, 302, 344

Данилевский Г. П. кн. 1 — 27, 314, 317, 327, 514, кн. 2 — 112, 295

Даннекер (Dannecker) Й. Г. кн. 2 — 77, 253

Данненберг П. А. кн. 1 — 41, 325

Данон, владелец ресторана в Гатчине кн. 1 — 361

Данте Алигьери (Dante Alighieri) кн. 1 — 36, 91, 93, 320, 370, кн. 2 — 20, 193

Дантон (Danton) Ж.-Ж. кн. 2 — 26, 31, 204

Дарвин (Darwin) Ч. кн. 1 — 129, 403

Даргомыжский А. С. кн. 1 — 21, 196, 309, 310, 358, 470, 471, 473

Дарья см. Яздовская Д. И.

Дебассини (Де Бассини) (De Bassini) А. кн. 1—39, 322

Де Додт А. Б. кн. 1 — 222, 499, 517

Де Додт К. П. кн. 1 — 242, 515, 517, кн. 2 — 14, 22, 186, 195

Делаво (Delaveau) А.-И. кн. 1 — 130, 404

Делагранж см. Лагранж Дельвиг А. А. кн. 1 — 16, 24, 305, 311, 376, кн. 2 — 306

Делянов И. Д. кн. 2 — 170, 339, 357

Демерт Н. А. кн. 1 — 477, 478

Деместр см. Местр де Демидов П. П. кн. 1 — 67

Денкер см. Деннер Деннер (Dernier) Б. кн. 2 — 150, 335

Дерби (Derby) Э. Г. С, лорд кн. 2 — 259

Державин Г. Р. кн. 1 — 150, 382, 420, 469

Дерулед (Droul&egrave,de) П. кн. 2 — 126, 311

Дехтерев В. Г. кн. 1 — 244, 245, 518

Джаншиев Г. А. кн. 1 — 349, 368

Джеймс (James) Г. кн. 1 — 46, 285, 331

Джотто ди Бондоне (Джиотто) (Giotto di Bondone) кн. 1 — 210, 488

Диаз (Diaz) Р. (прозвище ‘El Cid’) кн. 1 — 36, 320

Дидро (Diderot) Д. кн. 1 — 20, 308

Дизраэли (Disraeli) Б. кн. 2 — 36, 37, 86, 210, 212, 264, 289, 302

Ди Кандия см. Кандия

Диккенс Ч. кн. 2 — 218

Дмитрий см. Тоболеев Д. К.

Добровольская кн. 2 — 210

Добролюбов Н. А. кн. 1 — 65, 87, 95, 122, 264, 344, 350, 356, 366, 367, 369, 371, 375, 385, 396, 397, кн. 2 — 79, 255

Доде (Dodet) A. кн. 1 — 250, 251, 523, 524, кн. 2 — 71, 112, 113, 247, 295

Долгорукая А. С. (в замужестве Альбединская) кн. 1 — 42, 208, 326, 487

Долгоруков А. В. кн. 1 — 67, 352

Долгоруков (Долгорукий) В. А. кн. 1 — 375, кн. 2—136, 320

Долгорукова Е. М., княгиня Юрьевская кн. 2—122, 307, 308

Долгорукова Е. П. (в замужестве Фадеева) кн. 2—160, 348

Домонтович К. И. кн. 1 — 355

Дондас (Dundas) P. С. кн. 1 — 331

Доницетти (Donizetti) Г. кн. 1 — 316, 322, 438, 466, 505

Донон, владелец ресторана в Петербурге кн. 2 — 364

Доппельмейер Ю. В. (урожд. Вердеревская, во втором браке Фаворова) кн. 1—513

Достоевский М. М. кн. 1 — 143, 151, 377, 412, 414, 419, 421

Достоевский Ф. М. кн. 1 — 92, 145—147, 150, 189, 257, 264, 271, 284, 288, 291—293, 295, 297, 359, 372, 396, 409, 410, 412, 414, 415, 417, 419, 421, 425, 459, 465, 514, кн. 2 — 15, 46, 52, 108, 121, 133—135, 146, 188, 213, 220, 221, 227, 282, 289, 305—307, 317, 318, 320

Драгоманов М. П. кн. 2 — 270

Драке (Drake) Ф. кн. 1 — 500

Дроздов см. Филарет

Дружинин А. В. кн. 1 — 48, 50—52, 54—56, 60, 61, 64, 66, 70, 74, 76, 82, 85, 90, 100, 105, 170, 328, 329, 331, 333, 336—340, 345, 351, 356, 358, 359, 363, 365—369, 378, 382, 418, 441, кн. 2 — 150, 336

Дружинин Г. В. кн. 1 — 249, 522, кн. 2 — 122, 307

Дубельт М. Л. кн. 1 — 487

Дубельт Н. А. (урожд. Пушкина, во втором браке графиня фон Меренберг) кн. 1 — 209, 487, кн. 2 — 34, 37, 208, 212

Дубровин П. Н. кн. 1 — 357

Дудан (Doudan) К. кн. 2 — 289, 290

Дудышкин С. С. кн. 1 — 16, 54, 184, 258, 305, 336, 340, 450, 458, кн. 2 — 132

Думнов В. В. кн. 2 — 152, 155, 156, 160, 337, 338, 340—342

Дьяченко В. А. кн. 1 — 452

Дювернуа (Duvernoy) А. кн. 2 — 311, 316, 331

Дювернуа (Duvernoy) M. (урожд. Виардо) кн. 1 — 275, кн. 2 — 59, 60, 70, 134, 137, 138, 147, 149, 241, 245, 246, 307, 311, 316, 318, 321, 322, 330, 331, 333

Дювернуа (Duvernoy) С. кн. 2 — 331

Дюкан (Du Camp) M. кн. 1 — 126, 311, кн. 2 — 139, 142, 166, 323, 325, 352

Дюклер (Duclerc) Э. кн. 2 — 359

Дюлу (Duloup) Ж. кн. 1 — 167, 437

Дюма (Дюма-отец) (Dumas-p&egrave,re) A. кн. 1 — 438

Дюма (Дюма-сын) (Dumas-fils) A. кн. 2 — 200, 201

Дюма (Dumas) M. кн. 1 — 195, 198, 229, 472, 473, 475, 504

Дюпанлу (Dupanloup) Ф. А. Ф. кн. 2 — 196

Дюпре (Dupr) Ж. кн. 2 — 12, 184

Дюран (Дюро) (m-me Durand) см. Брюэр Полина

Дюран (Durand) И. Т. кн. 2 — 276

Дюран (Durand-Grville) Э.-А. кн. 2 — 350

Дюрер (Drer) А. кн. 1 — 69, 354

Дюрулед см. Дерулед

Дюссо П. К., петербургский ресторатор кн. 1—21, 216, 310, 361, 494

Дюфор (Dufaure) Ж. А. С. кн. 2 — 69, 100, 244, 245, 248, 280

Дюфур (Sufour) С.-Ф. кн. 1 — 48, 333

Егоров Б. Ф. кн. 1 — 273

Едлен фон Ших см. Эдлен фон Ших

Екатерина II (урожд. Sofia von Anhalt-Zerbst), русская императрица кн. 1 — 228, 478, 504, 514, кн. 2 — 21, 232, 292, 321

Елена Павловна (урожд. Friederike Charlotte Maria), вел. кн. кн. 1 — 351, 470

Елизавета, австрийская императрица кн. 1 — 519

Елизавета Петровна, русская императрица кн. 1 — 196, 473

Елиот см. Элиот

Елисеев Г. 3. кн. 1 — 395, 401, 477, кн. 2 — 105, 114, 222, 286, 297, 324, 327

Ермилов см. Садовский П. М.

Есаулов, содержатель театра Буфф в Петербурге кн. 1 — 204

Ессен (Эссен) (‘секретарь’) кн. 1 — 241

Ефремов П. А. кн. 2 — 120, 248, 303, 304

Ешевский С. В. кн. 1 — 68, 81, 353, 362, 386

Жадовская Е. Н. кн. 2 — 133, 317

Жан (Jean), камердинер Тургенева кн. 1 — 516

Жанен (Janin) Ж. Г. кн. 1 — 266

Жемчужников А. М. кн. 1 — 214, 215, 228, 232, 492, 507, 513, кн. 2 — 23, 73, 249

Жерар (Grard) Э. кн. 1 — 161, 429, 430

Живокини В. И. (Живокини 1-й) кн. 1 — 405, 514

Жиль (Gille) Ф. А. кн. 1 — 372

Житова В. Н. (до замужества Богданович-Лутовинова) кн. 2 — 175, 365

Жихарев С. П. кн. 1 — 21, 307

Жозефина (Josphine Marie Rosa), императрица, первая жена Наполеона I кн. 2 —290

Жоли (Joly) кн. 2 — 352

Жуковская А. В. (в замужестве баронесса Верман) кн. 1 — 193, 197, 470, 474

Жуковский В. А. кн. 1 — 197, 266, 324, 333, 470, 474, кн. 2—198, 354, 355

Жуковский П. В. кн. 1 — 193, 197, 470, 474, 520, кн. 2 — 11, 182, 190, 207, 355

Жуковский Ю. Г. кн. 2 — 73, 249

Жюдик (Judic) А. М. Л. (урожд. Дамьен (Damiens)) кн. 2 — 66, 242

Забелин И. Е. кн. 1 — 57, 179, 181, 182, 342, 407, 453, 456, 457, кн. 2 — 115, 298

Заблоцкий-Десятовский А. П. кн. 1 — 355, кн. 2 — 143, 327

Заболоцкий В. И. кн. 1 — 380

Загоскин М. Н. кн. 1 — 16, 305

Заика см. Зайиц

Зайиц (Zajic) Ф. кн. 2 — 127, 313

Зайончковский П. А. кн. 1 — 448

Зайцев В. А. кн. 1 — 157, 180, 426, 444, 454, 455, 481, 482

Зайчневский П. Г. кн. 1 — 385

Закревский А. А. кн. 1 — 351

Зам, владелец передвижного зверинца в Петербурге кн. 1 — 65, 350

Замятин Д. Н. кн. 1 — 422 Занд Ж. см. Санд

Зарин (Зорин) Е. Ф. кн. 1 — 76, 358

Засулич В. И. кн. 1 — 297, кн. 2 — 76, 83—85, 253, 261—264, 331

Захар см. Балашов З. Ф.

Захер-Мазох (Sacher-Masoch) Л. фон кн. 1 — 218, 495

Званцов К. И. кн. 1 — 303, 304

Зееген (Seegen) Г. кн. 2 — 139, 322

Зееген (Seegen) И. кн. 2 — 322

Зигмунд (Sigmund) К. Л. кн. 1 — 348, 353

Зиккинген (Sickingen) Ф. фон кн. 1 — 70, 354

Зиновьев П. В. кн. 1 — 326

Златовратский Н. Н. кн. 2 — 293

Золя (Zola) Э. кн. 1 — 293, кн. 2 — 53, 54, 57, 71, 104, 107, 114, 123, 185, 200, 228, 230, 233, 236, 247, 285, 287, 288, 295, 297, 308

Зотов В. Р. кн. 1 — 340

Зубов А. А. кн. 1 — 193, 470

Зубова М. Н. (урожд. Кокошкина) кн. 1 — 192, 193, 403, 468, 470

Иван, архимандрит (Соколов В. С.) кн. 1 — 177, 450

Иван, сын Ф. П. Волковой кн. 1 — 328

Иван IV Грозный, русский царь кн. 2 — 80, 257

Иванов кн. 1 — 191, кн. 2 — 174, 363

Иванов А. А. кн. 1 — 62, 105, 267, 347, 367, 382

Иванов Ал. кн. 1 — 368

Иванов И. И. кн. 1 — 210, 486

Иванов Н. И. кн. 2 — 363

Ивановский А. В. кн. 1 — 283

Игнатьев Н. П. кн. 2 — 143, 149, 154, 256, 327, 329, 334, 339, 340, 343

Игнатьев П. Н. кн. 1 — 102, 348, 351

Излер И. И. кн. 1 — 24, 25, 204, 312, 482

Измайлов Ал. И., протоиерей кн. 2 — 33, 123, 125, 127, 207

Ильин В. И. кн. 1 — 468

Иннис (Innis) M. кн. 1 — 89, 159, 160, 369, 428

Иоанн Златоуст кн. 1 — 392

Иоанн Лейденский (Jan Beukelszoon, Jan van Leiden) кн. 1 — 306

Иоанн Предтеча (Креститель) кн. 2 — 45, 46, 218

Иоахим (Joachim) И. кн. 1 — 194, 470—471

Иогансен А Ф. (Рейнхольд) кн. 1 — 142, 179, 413, 430, 449

Иогенсен см. Иогансен

Иохим см. Иоахим

Ириней (Иреней) (Иоанн Нестерович), иерарх, архиепископ в Иркутске кн. 2—110, 292

Исаков Н. В. кн. 1 — 387

Исаков Я. А. кн. 1 — 17, 306, кн. 2 — 304

Исидор (Никольский Я. С.), митрополит Новгородский и Петербургский кн. 1 — 102, 380, кн. 2 — 97, 277

Йогансен см. Иогансен

Кавелин Д. К. кн. 1 — 100, 378

Кавелин К. Д. кн. 1 — 65, 83, 85, 99, 100, 116, 118, 120, 155, 194, 235, 245, 326, 364, 366, 378, 381, 388, 391, 395, 424, 471, 472, 510, 519, кн. 2 — 12, 28, 48, 49, 136, 137, 150, 183, 201, 223, 224, 279, 320, 335, 364

Кавелина А. Ф. (урожд. Корш) кн. 1 — 155, 378, 424

Кавендиш (Cavendish) Ф. Ч. кн. 2 — 334

Каверау (Kawerau) В. кн. 2 — 263

Кавур (Camillo Benso di Cavour) К. Б. кн. 1—80, 95, 111, 361, 375, 385

Кадмина Е. П. кн. 2 — 171, 359

Каирова А. В. кн. 2 — 352

Кайданов И. К. кн. 1 — 10, 300

Кайданова (в первом браке Ольхина) кн. 1 — 106, 383

Калачов (Калачев) Н. В. кн. 1 — 100

Калон (Calonne) А. Б., виконт де кн. 1 — 500

Калошин см. Колошин

Кальцолари (Кальцоляри) (Calzolari) Г. кн. 1—39, 322

Камбронн (Cambronne) П. Ж. Э. кн. 2 — 36, 211

Каменецкий Д. С. кн. 1 — 360

Кандия (Candia) Д. М. ди кн. 1 — 15, 16, 18, 304, 306, 335

Канкрин Е. Ф. кн. 2 — 222

Кант (Kant) И. кн. 2 — 172, 356, 360

Кантакузен М. Р. (с 1872 г. князь Кантакузен граф Сперанский) кн. 1 — 192, 469

Кантакузен Р. Н. кн. 1 — 84, 365

Кантакузина М. А. кн. 1 — 84, 365

Кантакузины см. Кантакузен Р. Н. и Кантакузина М. А.

Капнист В. В. кн. 2 — 227

Каразин Н. Н. кн. 1 — 214, 492

Каракозов Д. В. кн. 1 — 456

Каракозов М. М. кн. 1 — 369

Карамзин А. Н. кн. 1 — 188, 305, 464

Карамзин Н. М. кн. 1 — 496, 514

Каратыгин В. А. кн. 1 — 19, 307

Каратыгин П. А. (Каратыгин 2-й, Меньший или Младший) кн. 1 — 131, 189, 307, 405, 465

Карелл (Карель, Каррель) Ф. Я. кн. 2 — 158—160, 344, 346

Каржа (Carjat) Э. кн. 1 — 161, 431, 435

Карл XII, шведский король кн. 1 — 473, кн. 2 — 331

Карл Великий (Carolus Magnus, Charlemagne), император Священной римской империи с 800 г. кн. 1 — 162

Карл Фридрих, баденский великий герцог кн. 1 — 360

Карлейль (Carlyle) T. кн. 2 — 134, 317

Карниолан-Пинский см. Карниолин-Пинский

Карниолин-Пинский М. М. кн. 1 — 140, 144, 145, 147, 412, 414, 415

Карнович Е. П. кн. 2 — 78, 112, 254, 296

Каро (Caro) Э.-М. кн. 2 — 126, 311

Карпова М. М. (урожд. Шишкина) кн. 1 — 313

Карпова Н. Д. (в замужестве Нилус) кн. 1 — 313

Каррель см. Карелл

Карташевская В. Я. (урожд. Макарова) кн. 1 — 75, 77, 83, 89, 100, 119, 128, 138, 277, 327, 358, 362, 364, 369, 376, 389, 393, 395, 400-402, 414, кн. 2 — 51, 226, 292

Карташевские см. Карташевская В. Я. и Карташевский В. Г.

Карташевский В. Г. кн. 1 — 77, 83, 358, 364, кн. 2 — 51, 226

Карташевский Д. Г. кн. 1 — 144, 414

Карязин см. Каразин Н. Н.

Касаткин В. И. кн. 1 — 405

Кассаньяк (Cassagnac) П. Г. де кн. 2 — 108, 290

Касторский М. И. кн. 1 — 142, 413

Каталани (Catalani) А. кн. 1 — 468

Катенин П. А. кн. 1 — 14, 303

Катков Мефодий Н. (‘Катков junior’) кн. 1 — 245, 519

Катков Михаил Н. (‘Катков senior’) кн. 1 — 48, 52, 60, 89, 92, 93, 109, 110, 113, 117, 119, 121, 127, 129, 131, 133,

137, 149, 161, 167, 168, 182, 185, 193, 196, 206, 207, 210, 245, 284, 336, 337, 344, 345, 349, 368, 371, 372, 383, 385, 390, 391, 393, 397, 399, 401, 403, 404, 409, 410, 419, 430, 434, 435, 437, 438, 456, 458, 459, 463, 469, 473, 484—486, 488, 507, 519, кн. 2 — 8, 34, 60, 61, 77, 138, 154, 157, 170, 172, 174, 180, 218, 237, 251, 257, 259, 262, 320, 321, 339, 343, 357, 360, 361, 365

Катон (М. Porcius Cato) Марк Порций Катон (старший) кн. 2 — 248

Катон (М. Porcius Cato Uticensis), Марк Порций Катон (младший) Утический кн. 2 — 43, 217

Каульбах (Kaulbach) В. фон кн. 1 — 148, 189, 417, 465, 470, 513, кн. 2 — 20, 193

Каченовский Д. И. кн. 1 — 345

Кашеварова кн. 2 — 112, 295

КашперовВ. Н. кн. 1 — 159, 165, 170, 312, 428, 434, 441, кн. 2 — 35, 210

Кашперова А. Н. (урожд. Бектова) кн. 1 — 159, 428, кн. 2 — 35, 210

Келдыш Ю. В. кн. 1 —314

Келлер (Keller) Фр., владелец виллы в Бад-Зодене (Германия) кн. 1 — 204

Кельсиев В. И. кн. 1 — 405

Керн А. П. (урожд. Полторацкая, во втором браке Маркова-Виноградская) кн. 1—270

Кетчер Н. X. кн. 1 — 12, 13, 26—28, 48, 73, 115, 268, 302, 303, 313, 314, 353, 402, 477

Киндяков А. Л. кн. 1 — 129, 160, 403, 429

Киндякова С. А. кн. 1 — 236, 403, 512

Киндякова Э. А. (урожд. Скребицкая) кн. 1—236, 403

Кине (Quinet) Э. кн. 1 — 181, 455

Кинкель (Kinkel) Г. кн. 1 — 265, 522

Кинкен см. Кинкель

Кинэ см. Кине

Кириллов С. (впоследствии иеромонах Сергий) кн. 1 — 262

Кирьяков В. Я. кн. 2 — 70, 246

Киселев П. Д. кн. 1 — 400, 497

Кишинский Н. А. кн. 1 — 187, 447, 453, 461, кн. 2 — 209, 269

Клареси см. Кларти

Кларти (Claretie) Ж. кн. 1 — 248, 520, кн. 2 — 26, 28, 199, 200, 202, 204

Клаурен (Clauren) см. Хойн (Heim)

Княжевич А. М. кн. 1 — 118, 392

Ковалевский Евграф П. кн. 1 — 74, 86, 357, 366

Ковалевский Егор П. кн. 1 — 140, 149, 150, 155, 158, 411, 419, 420, 424, 427

Ковалевский М. М. кн. 2 — 307

Ковалевский П. М. кн. 1 — 48, 100, 104, 378, 381, 400, 513, кн. 2 — 102

Кожанчиков Д. Е. кн. 1 — 170—176, 441—443, 445—447, 449

Козловский (Kozlowski) О. А. кн. 1 — 382

Кокорев В. А. кн. 1 — 65, 351

Кокошкин, домовладелец в Петербурге кн. 1 — 459

Кокошкин Н. А., дипломат кн. 1 — 468

Колбасин Д. Я. кн. 1 — 20, 46—48, 308, 323, 331—334, 345, 347, 350, 381, 399, 426

Колбасин Е. Я. кн. 1 — 43, 103, 125, 327, 329, 334, 337, 345, 348, 350, 352, 381, 399, кн. 2 — 108, 109, 289, 291

Коленкур (Caulaincourt) А. О. Л. кн. 1 — 190, 466

Колошин И. П. кн. 1 — 241, 247, 516, 520, кн. 2 — 14, 128, 187, 313, 332

Колридж (Кольридж) (Coleridge) С. Т. кн. 2 — 318

Кольцов А. В. кн. 1 — 95, 375, 430, 449, кн. 2 — 282

Комаров А. А. кн. 1 — 352, кн. 2 — 68, 244

Комаров Т. И. кн. 1 — 501

Конде, принц де (Louis II de Bourbon, prince de Cond) кн. 2 — 185

Кононов, петербургский домовладелец кн. 1 — 152, 420

Конради Е. И. (урожд. Бочечкарева) кн. 1 — 213, 490

Константин Константинович, вел. кн. кн. 2 — 301

Константин Николаевич, вел. кн. кн. 1 — 371, кн. 2 — 262, 324, 330, 361

Контский (Ktski Antoni) Антон кн. 1 — 309

Контский (Ktski Apolinary) Аполлинарий кн. 1—309, кн. 2 — 31

Корвин см. Матьяш Хуньяди

Корвин-Круковский П. В. кн. 2 — 200

Корнелиус (Cornelius) П. фон кн. 1 — 78, 360, кн. 2—193

Корнель (Corneille) П. кн. 1 — 320

Корнилов В. А. кн. 1 — 323

Коро (Корот) (Corot) К. кн. 1 — 273, кн. 2 — 12, 184

Корсаков А. С. кн. 1 — 89, 369

Корф М. А. кн. 1 — 155, 208, 212, 424, 487, 490

Корф О. Ф. кн. 1 — 208, 487

Корш В. Ф. кн. 1 — 26, 36, 48, 64, 86, 124, 126, 129, 136, 137, 152, 168, 175, 182, 184, 271, 326, 349, 366, 398, 401, 403, 408, 409, 421, 438, 439, 448, 453, 458, 460, 477, кн. 2 — 7—9, 84, 100, 179—181, 263, 280

Корш Е. В. кн. 2 — 263, 279

Корш Е. Ф. кн. 1 — 20, 59, 60, 62, 64—69, 137, 301, 328, 335, 345, 347, 349, 352, 353

Корш С. К. (урожд. Рейссиг) кн. 1 — 44, 328

Корш, сын Е. Ф. и С. К. Корш кн. 1 — 44

Коршики см. Корш В. Ф. и Корш Е. Ф.

Коста (Costa) A. кн. 2 — 263

Костомаров В. Д. кн. 1 — 112, 143, 385, 414

Костомаров Н. Д. кн. 1 — 112, 385

Костомаров Н. И. кн. 1 — 57, 75, 109, 116, 122, 342, 349, 358, 384, 391, 396, 397, 407, 459, кн. 2 — 12, 115, 184, 298

Костюшко (Kosctuszko) Т. кн. 1 — 387

Кохановская (псевд.) см. Соханская Н. С.

Кочубей А. В. кн. 1 — 97, 376

Кочубей А. В., отец П. А. Кочубея кн. 1 — 97, 131, 376, 408

Кочубей В. А. (урожд. Кушелева-Безбородко) кн. 1 — 97, 125, 376, 402, кн. 2 — 355

Кочубей Е. П. (урожд. Бибикова) кн. 1 — 516

Кочубей Е. С. (урожд. Волконская) кн. 1 — 209, 487

Кочубей Н. А. кн. 1 — 97, 376

Кочубей П. А. кн. 1 — 97, 125, 376, 402, кн. 2 — 355

Кочубеи см. Кочубей В. А. и Кочубей П. А.

Кошелёв А. И. кн. 1 — 64, 333, 342, 344, 349, 351

Кравчинский С. М. (псевд. Степняк-Кравчинский) кн. 2 — 270

Краевский А. А. кн. 1 — 16, 46, 55, 80, 84, 85, 99, 116, 117, 127, 155, 180, 184, 195, 222, 267, 284, 305, 336, 338, 340, 359, 361, 365, 373, 378, 398, 401, 410, 423, 454, 458, 472, 499, кн. 2 — 7, 47, 60, 77, 237, 251, 353

Крамской И. И. кн. 2 — 228

Краснокутский Н. А. кн. 1 — 227, 228, 503, 504, кн. 2 — 86, 264

Крашевский (Kraszewski) Ю. И. кн. 2 — 295

Крестовский В. В. кн. 1 — 142, 412

Кристофари (Христофари) Н. А. кн. 1 — 355

Кропоткин Д. Н. кн. 2 — 283

Кропоткин П. А. кн. 2 — 332

Круглов, управляющий имением П. В. Анненкова в Чирьково кн. 2 — 333

Крузе Н. Ф. кн. 1 — 338

Круп (Krupp) Ф. кн. 2 — 47, 56, 221, 232

Крылов В. А. кн. 1 — 213, 490, 514

Крылов И. А. кн. 1 — 24, 198, 311, 475

Куглер (Kugler) Ф. Т. кн. 1 — 210, 488

Кугушев Г. В. кн. 1 — 111, 385

Кулиш П. А. кн. 1 — 105, 308, 333, 382

Кулишева (Кулешева) см. Макаревич А. М.

Куллманн (Kullmann) Э. Ф. Л. кн. 1 — 514

Курочкин В. С. кн. 1 — 395, 513

Курочкин Н. С. кн. 1 — 477, 478

Курьер (Courri&egrave,re) С. кн. 2 — 287

Кутузов М. И. кн. 1 — 39

Кушелев-Безбородко Г. А. кн. 1 — 391

Кюи Ц.А. кн. 1 — 195, 473

Лаблаш (Lablache) Л. кн. 1 — 15, 304

Лавров П. Л. кн. 1 — 90, 91, 100, 225, 260, 273, 365, 370, 501, кн. 2 — 98, 100—102, 147, 189, 231, 263, 278, 280, 281, 331

Лавровская Е. А. (в замужестве княгиня Цертелева) кн. 2 — 20, 194

Лагранж (Делагранж) (Lagrange) А. К. кн. 1 — 32, 33, 35, 37, 39, 316, 317, 319, 320, 322

Лагруа (La Grua) Э. кн. 1 — 402

Лажечников И. И. кн. 1 — 50, 84, 336, 364

Лазаревский В. М. кн. 1 — 451

Лайалль (Lyall) Ч. кн. 1 — 182, 457

Лайель см. Лайалль

Лайярд см. Лейерд

Ламанский Е. И. кн. 1 — 149, 151, 153, 209, 355, 419, 446, 487, кн. 2 — 82, 260

Ламартин (Lamartine) А. де кн. 1 — 207, 484, 485

Ламберт Е. Е. (урожд. Канкрина) кн. 1 — 52, 63, 66, 91, 93, 94, 111, 121, 184, 338, 348, 351, 371, 373, 385, 395, 428, 459

Ламберт К. К. кн. 1 — 63, 348, 387

Ландсберг К. кн. 2—107, 288

Ланкре (Lancret) H. кн. 2 — 133, 317

Ланская H. H. (урожд. Гончарова, в первом браке Пушкина) кн. 1 — 101, 263, 270, 379, 380, кн. 2 — 34, 208, 212, 248

Ланской П. П. кн. 1 — 101, 263, 270, 379, 380

Ланской С. С. кн. 1 — 92, 332, 371

Лаплас (Laplace) П. С. кн. 1 — 157, 426

Лаптев кн. 1 — 61, 347

Ларжильер (Largilli&egrave,re) H. де кн. 2 — 133, 317

Ларош Г. А. кн. 2 — 50, 225

Ласкер (Lasker) Э. кн. 2 — 28, 200

Лассаль (Lassalle, Lassai) Ф. кн. 1 — 202,

204, 481, 482, кн. 2 — 66, 77, 242, 243, 255

Лауб (Laub) Ф. кн. 1 — 186, 461

Лафарг (Lafargue) П. кн. 1 — 509

Лебедев Н. К. кн. 2 — 276

Лебрен (Lebrun) П. А. кн. 1 — 320

Левашев Н. В. кн. 1 — 207, 208, 486, 487

Левитов А. И. кн. 2 — 224

Левицкий С. Л. кн. 1 — 93, 161, 372, 431

Левшин И. кн. 1 — 166

Легран (Legrand), парижский парфюмер кн. 1 — 430

Ле Жен (Le Jeune) Э. кн. 2 — 20, 193

Лейард (Layard) О. Г. кн. 2 — 275

Лекок (Lecocq) Ш. кн. 1 — 501

Леман Н., цензор кн. 1 — 481

Леманн (Lehmann) Э. кн. 2 — 215

Лемке М. К. кн. 2 — 202, 227

Леонар (Lonard) A. (урожд. Ситчес де Менди) (Sitch&egrave,s de Mendi) кн. 1 — 309, кн. 2 —235

Леонар (Lonard) Ю. кн. 1 — 309

Леонардо да Винчи (Leonardo da Vinci) кн. 1 — 105, 382

Леонтьев К. Н. кн. 1 — 16, 89, 94, 96, 99, 305, 309, 368, 373, 375, 377

Леонтьев П. М. кн. 1 — 149, 245, 419, 519, кн. 2 — 12, 183, 360

Леопольд I, бельгийский король кн. 2 — 243

Леопольд II, бельгийский король, сын

Леопольда I кн. 2 — 79, 256, 271

Лермонтов М. Ю. кн. 1 — 264, 413, 430, 449, кн. 2 — 31, 198, 330

Лесевич В. В. кн. 1 — 513

Лесков Н. С. (псевд. Стебницкий) кн. 1 — 208, 486

Лессинг (Lessing) Г. Э. кн. 1 — 20, 345

Либан А. О. кн. 1 — 187, 463, 476

Либан Р. О. кн. 1 — 187, 198, 463, 476

Ливен А. А. кн. 2 — 324

Ливен В. К. кн. 1 — 67, 352

Ливенцов М. А. кн. 1 — 382

Лизандер Д. К. кн. 1 — 514

Лист (Liszt) Ф. кн. 1 — 186, 461, 471

Литре (Littr) Э. кн. 2—196

Лихачев В. И. кн. 2 — 364

Лобанов-Ростовский А. Б. кн. 1 — 250, 523, кн. 2 — 275

Лобко П. А. кн. 1 — 402

Ловягин Е. П. кн. 1 — 359

Ломачевский Д. П. кн. 1 — 409

Ломовская (псевд. Нелидова) Л. Ф. (урожд. Королева, во втором браке Маклакова) кн. 2 — 296, 297

Ломоносов М. В. кн. 1 — 174, 210, 223, 445, 446, 473, 499

Лонгин (Longinus), святой кн. 2 — 353

Лонгинов M. H. кн. 1 — 24, 37, 189, 216, 224, 228, 244, 310, 311, 316, 320, 337, 441, 464, 465, 482, 488, 489, 494, 501, 504, 518, кн. 2 — 8, 180

Лопатин Г. А. кн. 2 — 17, 189

Лорис-Меликов М. Т. кн. 2 — 121, 124, 138, 243, 306, 309, 312, 321, 324, 332, 334, 363

Луиза (Luise), вел. герцогиня баденская, жена Фридриха I, вел. герцога баденского кн. 2 — 324

Луканина А. Н. (урожд. Рыкачёва, во втором браке Паевская) кн. 2 — 76, 81, 246, 252, 258, 259, 264, 322, 354

Лукка (Lucca) П. кн. 1 — 190, 467

Луккул, Луций Луциний Понтийский (Lucius Lucinius Lucullus Ponticus), римский полководец кн. 2 — 35, 210

Львов В. В. кн. 1 — 504, 505, кн. 2 — 34

Львова, княжна кн. 2 — 23

Львова Е. В. (в замужестве Матвеева) кн. 1 — 230, 240, 504, 514, кн. 2 — 23, 24, 196, 197

Львова С. А. (урожд. Перовская) кн. 1 — 228, 230, 240, 504, 505, 514, кн. 2 — 23

Любимец Я. И. кн. 1 — 369

Любимов Н. А. кн. 2 — 199, 262

Людовик XIII кн. 1 — 498

Людовик XIV кн. 2 — 13, 20, 185, 193

Лютер (Luther) M. кн. 1 — 245

Маго (Magaud) Д.-А. кн. 1 — 489

Магомет (Мухаммед), основатель и пророк ислама кн. 2 — 39

Майков А. Н. кн. 1 — 60, 91, 148, 346, 359, 370, 396, 417, 446, 514

Майков Л. Н. кн. 1 — 256

Макаревич А. М. (урожд. Розенштейн, во втором браке Коста, в третьем Тура-та) кн. 2 — 85, 263

Макарий (Булгаков М. П.), церковный деятель, богослов, публицист, митрополит

Московский и Коломенский кн. 2—159, 345

Макаров Н. Я. кн. 1 — 77, 79—82, 89, 103, 128, 151—153, 164, 261, 358, 360 364, 376, 402, 421, кн. 2 — 16, 188, 363

Макаров Я. кн. 1 — 376

Макарова О. П. (урожд. Челищева) кн. 1 — 128, 376, 402

Мак-Гахан (MacGahan) Д. А. кн. 2 — 210

Мак-Магон (MacMahon) M. Э. П.

М. кн. 1 — 226, 227, 244, 497, 502, 503, 517, кн. 2 — 31, 66, 68, 70, 100, 204, 241, 244, 245, 247, 280

Маков Л. С. кн. 2 — 291

Маковская Ю. П. (урожд. Леткова) кн. 1 — 188

Маковский К. Е. кн. 1 — 188, 464

Максимович М. А. кн. 1 — 333

Малибран (Malibran) M. Ф. (урожд. Garcia (Гарсиа)) кн. 2 — 67, 243

Мальборо (Marlborough) Д. Ч., герцог кн. 1 — 161, 430

Мальбрук см. Мальборо

Мальцев см. Мальцов И. С.

Мальцева А. Н. (урожд. Урусова) кн. 2 — 227

Мальцов И. С. кн. 1 — 227, 503, кн. 2 — 128, 313

Маляревская А. П. кн. 2 — 281

Маляревский П. К. кн. 2 — 281, 283

Манн И. А. кн. 1 — 309

Марат (Marat) Ж.-П. кн. 2 — 26, 199

Марини (Marini) И. кн. 1 — 190, 466

Марио см. Кандия

Мария Александровна, вел. княгиня, герцогиня Эдинбургская кн. 1 — 505, кн. 2—146, 330

Мария Александровна (урожд. Maximiliana Wilhelmina Augusta Sophia Maria von Hessen-Darmstadt), жена Александра II, русская императрица кн. 1 — 250, 404, 405, 431, 523, кн. 2 — 227, 271, 272, 277

Мария Николаевна, вел. княгиня кн. 2 — 31, 204

Мария Федоровна (урожд. Maria Sophia Frederika Dagmar), жена Александра HI, русская императрица кн. 1 — 331, кн. 2 —266, 359

Мария Федоровна (урожд. Sofia Dorothea Augusta Luise von Wrttemburg), жена Павла I, русская императрица кн. 1 — 331

Марк, банкир кн. 1 — 97

Маркевич Б. М. (криптоним ‘Б’) кн. 1 — 232, 233, 508, 509, кн. 2 — 12, 34, 80, 115, 180, 183, 256, 299

Маркевич Н. А. кн. 1 — 376

Маркевич У. А. (урожд. Ракович) кн. 1 — 123, 125, 376, 397

Марков В. В. кн. 2 — 225

Марков Е. Л. кн. 2 — 49, 80, 143, 224, 252, 256, 267, 327

Маркович А. В. кн. 1 — 127, 128, 360, 363, 402

Маркович Б. А. кн. 1 — 362

Маркович М. А. (урожд. Марія Віліньска, в первом браке Маркович, во втором — Лобач-Жученко (псевд. Марко Вовчок)) кн. 1 — 77, 78, 81—83, 89, 94, 98—100, 102, 127, 128, 357, 359, 360, 362—364, 369, 373, 376, 378, 380, 402, 514

Маркович У. А. см. Маркевич У. А.

Марковичева см. Маркевич У. А.

Маркс (Marx) Д. Р., владелец книжного магазина в Баден-Бадене кн. 2 — 41, 45, 215

Маркс (Marx) К. кн. 1 — 202, 225, 239, 268, 509, 514, кн. 2—130, 249

Маркс (Marx) P., владелица книжного магазина в Баден-Бадене кн. 2 — 41, 48, 165, 203, 215, 223, 351

Маррай (Marra / Naray) А. кн. 1 — 306

Марта (m-me Marthe), гувернантка В. П. Анненковой кн. 2 — 147, 148, 331, 333

Мартен (Martin) A. кн. 2 — 190

Мартынов А. Е. кн. 1 — 82, 84, 363, 365, 377

Мартынов Н. С. кн. 1 — 82, 363

Мартынова кн. 2 — 161, 348

Марцинкевич К. кн. 1 — 204, 482

Марченко кн. 1 — 249, 522, кн. 2 — 20, 194

Маслов И. И. кн. 1 — 182, 200, 222, 437, 456, 476, 477, 480, 489, 499, кн. 2 — 16, 58, 98, 104, 141, 150, 153, 155, 188, 229, 235, 277, 279, 284, 285, 302, 322, 325, 335, 336, 338, 341

Масморо см. Масперо

Масперо (Maspro) Г. К. Ш. кн. 2—104, 284, 285

Массне (Massenet) Ж. Э. Ф. кн. 2 — 10

Матфей, апостол кн. 2 — 345

Матьяш Хуньяди (Корвин) (Mtys Hunyadi, Corvin), венгерский король кн. 2 — 92, 271

Матюшин И. И. кн. 2 — 280

Мафусаил кн. 2 — 265

Маюрова Е. В. (урожд. Кочубей) кн. 1 — 136, 408

Мейендорф А. К.— 91, 93, 371, 373

Мейер В. Я. кн. 2 — 294

Мейербер (Meyerbeer) Д. кн. 1 — 18, 154, 306, 319, 320, 423, 459, 466

Мейзенбуг (Meysenbug) M. А. фон кн. 1 — 427, кн. 2 — 202

Мейссонье (Meissonier) Ж.-Л.-Э. кн. 2 — 24, 197

Мельников П. И. (псевд. Андрей Печерский) кн. 1 — 13, 60, 62, 302, 346, 347, 354, 367, кн. 2 — 22, 195, 196

Мемлинг (Memling) X. кн. 1 — 267, 382

Менаже, винный поставщик Анненкова в Париже кн. 2 — 141, 324

Менделеев Д. И. кн. 1 — 391

Мендельсон Н. М. кн. 1 — 256, 257, 350

Мендельсон (Mendelssohn-Bartholdy) Ф. кн. 1 — 148, 417, кн. 2 —218

Менцель (Menzel) В. кн. 1 — 183, 458

Меншиков А. С. кн. 1 — 39, 322, 325, кн. 2 — 70, 246

Меньщиковы кн. 1 — 241, 516

Мериме (Mrime) П. кн. 1 — 10, 15, 17, 128, 228, 258, 301, 304, 306, 399, 504, кн. 2—135, 319, 325

Мерк (Merck) И. Г. кн. 1 — 260, 289, 310

Мерме (Mermet) О. кн. 1 — 431

Месмер (Mesmer) Ф. А. кн. 1 — 23, 245, 311

Местр (Maistre) Жозеф де кн. 2 — 43, 217

Местр (Maistre) Ксавье де кн. 1 — 207, 484, 485

Мехмет-али-паша (Mehmed l Раса, Detroit Karl) кн. 2 — 64, 239

Мещерская С. И. кн. 1 — 40, 44, 46, 323, 328

Мещерский А. А. кн. 2 — 33, 207

Мещерский В. П. кн. 1 — 513

Мёрис (Meurice) Ф.-П. кн. 1 — 438

Мидхат-паша (Midhat Pasha) А. кн. 2 — 51, 238

Микешин М. О. кн. 1 — 379, 504

Миклухо-Маклай Н. Н. кн. 2 — 207

Миллер О. Ф. кн. 1 — 188, 464, кн. 2 — 355

Миллер Ф. Б. кн. 2 — 22, 195, 196

Милютин В. А. кн. 1 — 233, 508, 509

Милютин Д. А. кн. 1 — 21, 309, 460, 508, кн. 2 — 14, 59, 82, 187, 226, 235, 257, 259—261, 271, 273, 275, 283, 294, 320, 324, 343

Милютин Н. А. кн. 1 — 19, 42, 49, 91, 92, 194, 196, 307, 326, 355, 371, 382, 418, 471, 472, 474, 508

Милютин Ю. Н. кн. 1 — 196, 474

Милютина Е. Д. (в замужестве Шаховская) кн. 2 — 93, 271

Милютина М. А. (урожд. Абаза) кн. 1 — 42, 196, 326, 466, 474

Милютина Н. М. (урожд. Понсе) кн. 2 — 255

Минаев Д. Д. кн. 1 — 513, кн. 2 — 224

Миницкий И. Ф. кн. 1 — 334, 447

Мирабо (Mirabeau) О. Г. Р. кн. 1 — 169, 440

Михайлов В. М. кн. 1 — 247—249, 520—522, кн. 2 — 8, 13, 20, 24, 33, 132, 134, 143, 145, 146, 151, 156, 179, 186, 193, 197, 207, 282, 316, 318, 327, 329, 336, 342

Михайлов М. Л. кн. 1 — 20, 112, 113, 237, 308, 385—387, 389, 512

Михайлова, жена В. М. Михайлова кн. 2 — 13, 24, 186

Михайловский Н. К. кн. 1 — 208, 477, 478, 484, 486, кн. 2 — 73, 105, 111, 222, 237, 249, 286, 293

Михайловский-Данилевский А. М. кн. 1 — 309

Михаловский Д. Л. кн. 1 — 513

Модзалевский Б. Л. кн. 1 — 270, 287, 300, 324, 325

Моисей кн. 1 — 107, кн. 2 — 347

Молинари (Molinari) Г. де кн. 2 — 45, 218—219

Мольер (Moli&egrave,re) (Poquelin) Ж. Б. кн. 1 — 9, 300

Мольтке (Moltke) X. К. Б. кн. 1 — 189, 466

Монталамбер (Montalembert) Ш. Ф. Р., граф де кн. 1 — 95, 375

Моос (Moos) С. кн. 1 — 239, 514

Мопассан (Maupassant) Г. де кн. 2 — 322

Мордвинов Н. С. кн. 1 — 513, кн. 2 — 106, 286

Мордовцев Д. Л. кн. 1 — 459, кн. 2 — 112, 159, 276, 295, 346

Морни (Morny) О. Ш. Л. де кн. 2 — 347

Моцарт (Mozart) В. А. кн. 1 — 470, кн. 2 — 149

Музаффар уд-дин (Muzaffar ud-dn), эмир Бухарский кн. 1 — 185, 460

Музыкантов Т. И. кн. 1 — 201, 479

Мур (Moore) Т. кн. 1 — 250, 513, 523

Муравьев А. Н. кн. 2 — 292

Муравьев (Муравьев-Виленский) M. H. кн. 1 — 95, 172, 173, 347, 375, 444, кн. 2 — 26, 199

Муравьев Н. М. кн. 1 — 444

Муравьев-Амурский Н. Н. кн. 1 — 244

Мурад V (Murad), турецкий султан кн. 2 — 210

Муромцев С. А. кн. 2 — 159, 346

Мусин-Пушкин М. Н. кн. 1 — 330

Мусоргский М. П. кн. 1 — 461

Муханов Н. А. кн. 1 — 365

Мухортов З. Н. кн. 1 —21, 93, 310, 373

Мухортова А. Н. (урожд. Юханцева, во втором браке Грот) кн. 2 — 79, 84, 255, 262

Мюл<л>енс, жена Ессена, секретаря русской миссии в Баден-Бадене кн. 1 — 241, кн. 2 — 20, 194

Мясниковы, братья кн. 1 — 197, 474

Мятлев П. В., камергер, домовладелец в Петербурге кн. 1 — 100, 378

Набелданов см. Налбандян

Нагель (Nagel) Г. кн. 1 — 282, 524

Надар (Nadar) кн. 1 — 162, 431, 432

Надеждин А. Е. кн. 1 — 34

Назаров, владелец кондитерского магазина в Петербурге кн. 1 — 101, 380

Назарьев В. Н. кн. 2 — 115, 299

Назимов В. И. кн. 1 — 348

Наке (Naquet) A. Ж. кн. 2 — 100, 280

Налбанданов см. Налбандян

Налбандян (Налбандов) М. Л. кн. 1 — 175, 415, 447, 448

Наполеон I Бонапарт кн. 1 — 353, 466, 473, 493, кн. 2 — 197, 290

Наполеон III (Charles-Louis-Napolon Bonaparte) кн. 1 — 199, 215, 355, 429, 431, 443, 492, 493, 520, кн. 2 — 320, 347

Наполеон IV, принц (Eug&egrave,ne-Louis-Jean-Joseph Napolon) кн. 2 — 241, 290

Наполеон Ж. см. Бонапарт Ж.

Нарежный В. Т. кн. 1 — 8, 299

Некрасов Н. А. кн. 1 — 14, 16, 20, 34, 36, 40—42, 49, 50, 54, 59, 61, 87, 89, 91, 95, 121, 129, 130, 143, 170, 185, 215, 218, 257, 284, 293, 294, 302, 304, 305, 308, 310, 312, 318, 319, 322—324, 326, 332, 334, 336, 339, 343, 345—347, 352, 356, 366, 367, 369—371, 374, 380, 387, 394, 401, 403, 414, 441, 454, 472, 477, 478, 493, 495, 514, кн. 2 — 30, 32, 47, 51, 53, 185, 187, 203, 206, 221, 222, 225, 226, 228, 249, 251, 267, 268, 355

Нелатон (Nelaton) Ш. кн. 2 — 356

Непир, сэр Фрэнсис (Sir Francis, 10^th Baron Napier) кн. 1 — 150, 420

Нечаев С. Г. кн. 1 — 208, 210, 486, 488, 495

Нечаев-Мальцов Ю. С. кн. 2 — 313

Никита Пустосвят (Добрынин Н. К.) кн. 2 — 346

Никитенко А. В. кн. 1 — 11, 99, 114, 301, 307, 337, 378, 389, 403, 436, 439, 446, 448, 464, 472—474, 479, 485, 497, 514, 518, кн. 2 — 35, 210

Никколини (Niccolini) Д. Б. кн. 1 — 513

Николаев А. Н. кн. 1 — 467, 468

Николай I, русский император кн. 1 — 160, 364, 457, 502, кн. 2 — 47, 227

Николай Александрович, вел. князь кн. 1 — 138, 170, 174, 411, 427, 432, 442, 444, 446, 519

Николай Николаевич (старший), вел. князь кн. 2 — 59, 60, 64, 89, 222, 235, 236, 240, 245, 257, 266, 267

Николаус Вильгельм Нассауский (Nikolaus Wilhelm von Nassau) кн. 1 — 487

Никон (Минов Никита), патриарх Московский кн. 1 — 295, кн. 2 — 134, 317

Нилус А.П. кн. 1 — 27, 313

Нильский А. А. кн. 1 — 452

Нильсон (Nilsson) К. кн. 1 — 217, 495

Ничипоренко А. И. кн. 1 — 145, 415

Нобилинг (Nobiling) К.-Э. кн. 2 — 89, 266

Новиков Е. П. кн. 2 — 86, 264

Новиков Н. И. кн. 1 — 464

Новикова О. А. (урожд. Киреева) кн. 1 — 449

Новосильцов Н. П. кн. 1 — 46, 331

Ной кн. 2 — 214, 346

Нордстрем И. А. кн. 1 — 52

Нордстрём см. Нордштрём В. А.

Нордштрём В. А. (Нордстрем) кн. 1 — 120, 342, 394

Норов А. С. кн. 1 — 51, 326, 329, 330, 337, 342, 351

Ньютон (Newton) И. кн. 1 — 157, 426

Оболенская Н. Д. кн. 1 — 262

Оболенский Д. А. кн. 1 — 48, 95, 305, 351, 375, 389, 400

Обручев Н. Н. кн. 1 — 366

Обухов Б. П. кн. 1 — 464

Огарев Н. П. кн. 1 — 10, 24, 95, 98, 112, 132, 159, 224, 225, 266, 280, 301, 312, 333, 335, 359, 369, 375, 376, 385, 405, 427, 428, 500, 501, кн. 2—191

Огарева (Герцен) Е. А. кн. 2 — 25, 197

Огарева М. Л. (урожд. Рославлева) кн. 1 — 89, 369

Огарева-Тучкова Н. А. (урожд. Тучкова) кн. 2 — 18, 24, 25, 191, 197

Огюст (Auguste), парижский камердинер Тургенева кн. 2 — 214, 216

Одоевская О. С. (урожд. Ланская) кн. 1 — 332

Одоевский В. Ф. кн. 1 — 324

Ожье (Augier) Г. В. Э. кн. 1 — 367, 407

Озборн, леди Эмма (Lady Emma Osborne) кн. 1 — 506

Ознобишин Д. П. кн. 1—239, 513, 514

Окрейц С. С. кн. 2—195

Олдридж (Aldridge) А. кн. 1 — 148, 418

Оле-Буль см. Булл

Олег, древнерусский князь кн. 2 — 115

Оливье (Olivier) Д., парижский парикмахер кн. 1 — 218, 495

Ольга, св., княгиня, жена киевского князя Игоря кн. 2 — 115

Ольридж см. Олдридж

Ольхин А. А. кн. 1 — 106, 383

Ольхин А. А., сын А. А. и М. С. Ольхиных кн. 1 — 383

Ольхина М. С. кн. 1 — 383

Ольхина см. Кайданова

Омулевский (псевд. Федоров) И. В. кн. 1—237, 512

Онегин (Отто) А. Ф. кн. 1 — 499, 506, кн. 2 — 15, 188, 354, 355, 362, 363

Опекушин А. М. кн. 1 — 504

Ориоль (Auriol) Ж.-Б. кн. 1 — 15, 304

Орлеанские см. duc d’Alenon, duc d’Aumale, duc de Chartres

Орлов А. Ф. кн. 1 — 321

Орлов В. И. кн. 1 — 513

Орлов Н. А. кн. 1 — 161, 207, 208, 430, 486, 487, кн. 2 — 91, 174, 254, 263, 266, 269, 298, 363

Орлов-Давыдов В. П. кн. 1 — 436

Орсини (Orsini) Ф. кн. 2—136, 320

Осия, древнееврейский пророк кн. 2 — 349

Осман-паша (Osman Nun Раса) кн. 2 — 68, 239

Основский Н. А. кн. 1 — 90, 92, 94, 97, 98, 130, 370, 372, 374, 376, 377, 380, 404

Оссиан (Ossian), полулегендарный шотландский бард III в. н. э. кн. 1 — 110, 385

Остриков И. А. кн. 1 — 454

Островская А. З. кн. 1 — 334

Островский А. Н. кн. 1 — 10, 16, 18, 20, 22, 48, 58, 82, 116, 119, 130, 135, 148, 169, 178, 185, 187, 218, 264, 272, 301, 305—308, 339, 342, 343, 352, 359, 363, 377, 390, 392, 404, 407, 418, 432, 440, 452, 462, 480, 495, 513, 514, кн. 2 — 25, 32, 75, 77, 188, 197, 206, 252, 254, 265, 267

Островский М. Н. кн. 1 — 222, 443, 499, кн. 2 — 16, 18, 35, 108, 188, 190, 210, 279, 291, 314, 315, 339

Отрепьев Ю. Б. (в монашестве Григорий) (‘Димитрий Самозванец’) кн. 1 — 17

Отто см. Онегин

Оффенбах (Offenbach) Ж. (наст. имя Eberscht Jacob) кн. 1 — 191, 468, 471

Очкин А. Н. кн. 1 — 127, 398, 401

Павел, апостол кн. 1 — 81, кн. 2 — 349

Павел I, русский император кн. 2 — 21

Павел Александрович, вел. кн. кн. 1 — 506

Павлов И. В. кн. 1 — 374

Павлов Н.Ф. кн. 1 — 68, 133, 312, 353, 365, кн. 2 — 167, 354

Павлов П. В. кн. 1 — 87, 118, 122, 368, 391, 396

Павлова К. К. кн. 1 — 24, 312

Павловский И. Я. (псевд. И. Полоцкий) кн. 2 — 298, 299

Паганини (Paganini) H. кн. 1 — 471

Паделу (Pasdeloup) Ж. Э. кн. 2 — 70, 245

Падилья и Рамос (Padilla y Ramos) M. кн. 1 — 466

Палаузов С. Н. кн. 1 — 357

Пальм А. И. кн. 1 — 215, 216, 492, 494

Панаев И. И. кн. 1 — 16, 20, 21, 39, 45, 48, 49, 52, 56, 61, 76, 84, 87, 116, 117, 120, 305, 308, 310, 319, 322, 328—330, 334, 335, 338, 339, 341—344, 348, 352, 358, 361, 363—365, 367, 372, 390, 394

Панаев И., сын А. Я. Панаевой и Н. А. Некрасова кн. 1 — 326

Панаева А. Я. (урожд. Брянская, во втором браке Головачёва (псевд. Станицкий)) кн. 1 — 27, 61, 87, 89, 95, 314, 322, 326, 347, 367, 369, 375

Панин В. Н. кн. 1 — 126, 227, 228, 238, 400, 503, 504, 513

Паницци (Panizzi) A. кн. 2 — 319

Панов M. M. кн. 2 — 324

Пантелеев Л. Ф. кн. 1 — 359, 396, 397

Панютин Л. К. кн. 1 — 491

Панютин, студент кн. 1 — 213, 491

Паска см. Патти

Паскевич И. И. кн. 2 — 287

Паткуль А. В. кн. 1 — 380

Патти (Patti) A. кн. 1 — 190, 194, 466, 471, 495, кн. 2 — 92, 271

Пекарский П. П. кн. 1 — 203, 418, 480

Пеллетан (Pelletan) Э. кн. 1 — 172, 444

Пельетан см. Пеллетан

Перл (Pearl) К. (наст. имя и фам. Crouch Е. Е.) кн. 2 — 106, 286

Перуджино (Perugino) П. кн. 1 — 233

Петер (Peter) Ш.-Ф.-М. кн. 2 — 311

Петерсен Ф. кн. 2 — 77

Петерсен Э. Ф. кн. 2 — 77—79, 81, 84, 91, 253, 255—258, 262, 269

Петр I (Петр Алексеевич) кн. 1 — 75, 196, 212, 473, кн. 2 — 8, 115

Петрашевский М. В. (Буташевский-Петрошевский) кн. 1 — 269

Петров А. Г. кн. 2 — 227

Петров В. П. кн. 2 — 106, 286

Печаткин В. П. кн. 1 — 85, 365

Печаткин Е. П. кн. 1 — 396

Печерин В. С. кн. 1 — 521

Печерский А. см. Мельников П. И.

Пиери (Pieri) Д. А. кн. 2 — 320

Пий IX (Giovanni Maria Mastai-Ferretti), папа римский кн. 1 — 72, 355, кн. 2 — 36, 207

Пинто (Pinto) M. кн. 1 — 91, 93, 178, 198, 370, 373, 452, 453, 476

Пирсон (Pierson) Б. кн. 2 — 66, 186, 242

Пирсон (Pierson) Л., парижский фотограф кн. 2—13, 186

Писарев Д. И. кн. 1 — 126, 142, 169, 175, 180, 396, 401, 413, 440, 443—444, 449, 454, 455

Писарева В. Д. (урожд. Данилова) кн. 1 — 444

Писаревский Н. Г. кн. 1 — 127, 401

Писаревский см. также Писарев Д. И.

Писемская Е. П. (урожд. Свиньина) кн. 1 — 90, 242, 515, 517, кн. 2 — 14, 186

Писемский А. Ф. кн. 1 — 16, 31, 43, 44, 46, 48, 51, 56, 57, 61, 74, 77, 89, 90, 106, 116, 121, 130, 137, 142, 156, 177, 193, 218, 240, 242, 251, 264, 266, 271, 272, 279, 280, 293, 305, 316, 327, 329, 339, 342, 347, 357, 359, 369, 371, 383, 390, 395, 396, 404, 410, 412, 425, 450, 451, 460, 469, 495, 515, 517, 525, кн. 2 — 9, 12, 14, 15, 31, 32, 125, 132, 150, 181, 184, 186, 187, 205, 207, 215, 279, 310, 317, 336

Писемский Н. А. кн. 1 — 90, 193, 517

Писемский П. А. кн. 1 — 193, 242, 515, 517, кн. 2— 14, 187, 310

Пич (Pietsch) Л. кн. 1 — 495, кн. 2—180, 267

Плессен (Plessen) О. фон кн. 2 — 149, 334

Плетнев П. А. кн. 1 — 24, 311, 324, 520

Плетнева А. В. кн. 1 — 247, 248, 520, 521, кн. 2 —17, 189, 190, 207, 255

Плеханов Г. В. кн. 1 — 297, кн. 2 — 223

Плещеев А. Н. кн. 1 — 90, 94, 95, 97, 143, 374, 414, 478, 513

Плутарх кн. 1 — 95, 110, 374, 375, 385

Плюшар А. А. кн. 1 — 301

Победоносцев К. П. кн. 1 — 513, кн. 2 — 157, 329, 339, 343

Погодин М. П. кн. 1 — 45, 65, 312, 329, 349, 351, 513, кн. 2 — 24, 76, 197

Погосский А. Ф. кн. 1 — 513

Позен М. П. кн. 1 — 355

Поликарпов кн. 2 — 112, 294, 295

Половцов А. А. кн. 2 — 359

Полонская Ж. А. (урожд. Рюльман) кн. 2 —152, 277, 337, 349, 361

Полонский Л. А. (псевд. Лукьянов) кн. 2 — 98, 259, 278, 279, 316, 319

Полонский Я. П. кн. 1 — 36, 91, 293, 320, 327, 338, 370, 418, 513, кн. 2 — 152, 224, 226, 244, 282, 314, 322, 323, 361, 362

Полонские, семья кн. 2 — 140, 324, 337

Полусмакова Л. И. кн. 1 — 82, 362

Поляков Н. П. кн. 1 — 481

Поляков С. С. кн. 2 — 360

Помбаль (Pombal) С. Ж. де кн. 2 — 111, 294

Поме (Pomet) Л. Э. кн. 1 — 161, 430

Помяловский Н. Г. кн. 1 — 130, 143, 272, 404, 414

Порта см. Абдул-Хамид II

Потанин Г. Н. кн. 1 — 102, 380

Потемкин Г. А. кн. 2 — 56, 232

Потехин А. А. кн. 1 — 178, 367, 452, 513, кн. 2 — 49, 197, 224

Потехин Н. А. кн. 1 — 175, 447, кн. 2 — 282

Прасковья Ивановна, экономка в Спасском кн. 1 — 323

Прац Э., владелец типографии в

Петербурге кн. 1 — 324

Пржецлавский (Przeclawski) О. А. кн. 1 — 435, 437

Принц Валлийский (Уэльский) см. Эдуард VII кн. 1—231

Приходько Н. кн. 1 — 152, 421—422

Прудон (Proudhon) П. Ж. кн. 1 — 268

Пуатрино (Poitrineau) M. кн. 2 — 190

Пугачев Е. И. кн. 2 — 26, 278

Путятин Е. В. кн. 1 — 115, 386, 388, 389

Пуфф (Puff) С. кн. 2 — 359

Пушкин А. С. кн. 1 — 7—9, 14, 16, 20, 22, 23, 28, 32, 36, 40, 41, 56, 60, 65, 66, 82, 83, 97, 128—130, 134, 136, 137, 150, 175, 226, 232, 233, 236, 246, 248, 258, 261, 263, 264, 270, 271, 278, 279, 286, 287, 289, 293, 296, 299—301, 303, 308, 310, 311, 315, 320, 322, 324, 326—328, 330, 341, 345, 350, 362, 376, 380, 400, 403, 404, 407—409, 411, 413, 420, 430, 438, 449, 463, 470, 487, 502, 503, 508, 509, 511, 514, 519—521, кн. 2 — 34, 37, 72, 76, 77, 80, 91, 94, 95, 109, ИЗ, 119, 120, 124, 134, 163, 168, 171, 198, 207, 211, 212, 248, 252, 254, 256, 269, 291, 292, 301, 303—307, 309, 318, 330, 349, 354

Пушкина Н. А. см. Дубельт

Пушкина Н. Н. см. Ланская H. H.

Пушкина Н. О. (урожд. Ганнибал) кн. 1 — 232, 508

Пыпин А. Н. кн. 1 — 118, 121, 126, 232, 233, 235, 248, 249, 317, 330, 388, 391, 401, 507—510, 521, 522, кн. 2 — 57, 150, 151, 223, 228, 234, 248, 279, 304, 336, 350, 364

Рагозин Е. И. кн. 1 — 200, 212, 213, 215, 478, 490, 493, кн. 2 —232

Раден Э. Ф. кн. 2 — 84, 91, 255

Раевская А. М. кн. 1 — 446

Раевский Н. Н. (младший) кн. 2 — 306

Разин С. Т. кн. 1 — 384, кн. 2 — 278

Разумный А. Е. кн. 1 — 283

Разумовский А. К. кн. 2 — 43, 217

Ракович см. Анненкова Г. А.

Ральстон см. Рольстон

Раппо (Rappo) Ш. кн. 1 — 7, 299

Расин (Racine) Ж.-Б. кн. 1 — 35, 320

Рассел (Russell), лорд Одо (Odo) кн. 2 — 358

Рафаэль Санти (Raffaelo Santi) кн. 1 — 210, 233

Рахманинов Ф. И. кн. 1 — 365

Рашель (Rachel) (lise Rachel Flix) кн. 1 — 32, 33, 35, 37, 38, 93, 316—321

Рашет H. H. (урожд. Антропова) кн. 1 — 123, 397, 469

Редкий П. Г. кн. 1 — 100, 378

Редкина Е. Э. (урожд. Гарвей (Harwey)) кн. 1 — 100, 378

Рейнах (Reinach) Ж. кн. 2 — 357

Рейсдаль (Ruysdael) С. Ван кн. 2 — 92, 271

Рейсдаль (Ruysdael) Я. Ван кн. 2 — 92, 271

Рейтерн М. X. кн. 1 — 118, 183, 355, 392, 457, 459, кн. 2 — 82, 241, 260, 339

Рейхель M. К. (урожд. Эрн) кн. 1 — 427

Рембрандт (Rembrandt) X. ван Рейн кн. 1 — 185, кн. 2 — 92, 270

Ремюза (Rmusat) К. Э. де, графиня кн. 2 — 290

Ремюза (Rmusat) П.-Л.-Э. де, граф кн. 1 — 497, кн. 2 — 290

Ренан (Renan) Э. Ж. кн. 1 — 214, 492, кн. 2 — 60, 104, 237, 285

Ржевская Н. А. кн. 2 — 23, 196

Ржевский В. К. кн. 2 — 23, 51, 196, 225

Ривароль (Rivarol) А. де, граф кн. 2 — 262

Рикорди (Ricordi) Т. кн. 1 — 402

Риль (Riehl) В. Г. кн. 1 — 71, 265, 354, 522

Римский-Корсаков Н. А. кн. 1 — 461, 473

Ристори (Ristori) A. кн. 1 — 93, 373

Ришелье (Richelieu), кардинал кн. 2 — 20, 193

Робеспьер (Robespierre) M. кн. 2 — 26

Родионов И. Р. кн. 1 — 89, 92, 93, 368, 371, 372

Рожар (Rogeard) Л.-О. кн. 1 — 443

Рождественский И. А. кн. 1 — 481

Розенгайм М. П. кн. 1 — 377, 513

Розов И., протопоп кн. 1 — 34, 318

Рольстон (Ralston) (Ральстон) В. Р. Ш. кн. 1 — 470, 506, кн. 2 — 231, 326

Романовский Д. И. кн. 1 — 460

Ромм С. Е. (в замужестве Гуревич) кн. 2 — 362

Роммелар (Rommelaer) В. кн. 2 — 92, 271

Ронкони (Ronconi) Дж. кн. 1 — 15, 304

Россини (Rossini) Дж. кн. 1 — 302, 304, 316, 320, 381, 401

Ростислав см. Толстой Ф. М.

Ростовцев Н. Я. кн. 1 — 351

Ростовцев Я. И. кн. 1 — 100, 101, 351, 354, 379

Ротшильд (Rothschild) M. A. де, барон кн. 2 — 65, 241

Руайе (Royer) К. О. кн. 1 — 403

Рубини (Rubini) Д. Б. кн. 2 — 31

Рубинштейн А. Г. кн. 1 — 148, 417, кн. 2 — 268, 313

Рубинштейн Н. Г. кн. 2 — 58, 268

Руис-Гарсиа (Ruiz-Garcia) X. кн. 2 — 40, 42, 209, 214, 215

Руисдаль см. Реисдаль

Руновский А. И. кн. 1 — 370

Руссо (Rousseau) Ж.-Б. кн. 1 — 64, 350

Руссо (Rousseau) Ж.-Ж. кн. 1 — 317, кн. 2—172, 360

Руссо (Rousseau) Т. кн. 2 — 184

Рылеев К. Ф. кн. 2 — 30, 203

Рюрик кн. 2 — 96, 276

Сабуров А. А. кн. 2 — 324

Сабуров А. И. кн. 1 — 61, 347

Сабуров Я. кн. 1 — 93, 373

Савина М. Г. кн. 2 — 122, 307, 322, 339, 347

Сад (Marquis de Sade) Д. А. Ф. де, маркиз кн. 1 — 172, 444

Садовский П. М. (Ермилов) кн. 1 — 203, 405, 480

Сакс (Sax) А. А. Ж. кн. 1 —35, 318

Салаев см. Думнов В. В.

Салаев Ф. И. кн. 1 — 171, 173, 181, 441, 445—447, 455, кн. 2—152, 155, 192, 337

Салаевы И. Г. и А. Г., братья кн. 1 — 432, 449, кн. 2 — 297, 301, 337

Салиас де Турнемир Е. А. кн. 1 — 203, 480, 481, кн. 2 — 112, 180, 296

Салиас де Турнемир Е. В. кн. 1 — 19, 92, 203, 307, 314, 372, 377, 396, 428, 481, кн. 2 — 44, 218

Салтыков К. М. кн. 2—10, 305

Салтыков М. Е. (псевд. Н. Щедрин) кн. 1 — 49, 57, 60, 62, 106, 198, 208, 215, 222, 228, 250, 252, 264, 272, 282, 288, 290, 293, 295, 334, 343, 346, 348, 383, 401, 405, 408, 475, 477, 478, 484, 486, 493, 499, 504, 513, 516, 523, 525, кн. 2 — 7, 10—15, 18, 19, 25, 27, 28, 30—32, 47, 53, 68, 71, 73, 86, 121— 123, 140, 142, 143, 147, 148, 163, 167, 174, 176, 182, 183, 185, 187, 188, 190—192, 198, 201, 203, 205, 206, 221, 222, 225, 228, 245, 247, 249, 264, 267, 279, 304, 305, 307, 308, 323, 324, 326, 327, 332, 350, 353—355, 364, 366

Салтыкова Е. А. (урожд. Болтина) кн. 2 — 11, 12, 53, 142, 183, 185, 228, 305

Салтыкова Е. М. кн. 2 — 305

Сальери (Salieri) А. кн. 1 — 14

Сальяс см. Салиас де Турнемир Е. В.

Самарин, владелец московского трактира кн. 1 — 73

Самарин В. Ф. кн. 1 — 11, 302

Самарин Н. Ф. кн. 1 — 302

Самарин П. Ф. кн. 2 — 207

Самарин Ю. Ф. кн. 1 — И, 73, 100, 196, 244, 302, 333, 379—381, 401, 474, 477, кн. 2 — 34, 196, 207, 208, 354

Самарина А. П. (урожд. Евреинова) кн. 2 — 207

Самарский-Быховец В. В. кн. 2 — 138, 152, 322, 337, 338

Самойлов В. В. кн. 1 — 131, 148, 394, 405, 418

Самойлова В. В. (Самойлова 2-я) кн. 1 — 148, 418

Самойлова Н. В. (Самойлова 1-я) кн. 1 — 148, 418

Самойлович И. С. кн. 1 — 75, 358

Санд (Sand) (урожд. Дюпен (Dupin)) (наст. имя и фам. Dudevant А.) кн. 1 — 56, 210, 251, 293, 428, 488, 493, 524

Сарданапал (совр. имя — Ашшурбанипал), последний ассирийский царь кн. 2 — 39, 214

Сарду (Sardou) В. кн. 1 — 407

Сарсей (Sarcey) Ф. кн. 2 — 130, 315

Сатин Н. М. кн. 1 — 89, 90, 95, 369, 375

Свечин А. П. кн. 1 — 227, 503

Свинеус см. Синеус

Святослав I Игоревич, великий князь киевский кн. 2 — 115

Се (Se) M. Д. кн. 2 — 236, 238

Себальд (Sebaldus), святой католической церкви, патрон Нюрнберга кн. 2 — 186

Северов см. Турба Л. П.

Севинье (Svign) M. де, маркиза кн. 2 — 186

Сегон (Sgond) П. Ф. кн. 2 — 356

Семевский М. И. кн. 1 — 464, кн. 2 — 357

Семен см. Симеон

Семенов А. В. кн. 1 — 75, 358

Семенов М., священник кн. 1 — 262

Семенов Н. П. кн. 1 — 120

Семенов-Тян-Шанский П. П. кн. 1 — 375, 379

Семинидова, кухарка кн. 2 — 107, 288

Сенковский О. И. кн. 1 — 301, 365, 390

Сен-Сане (Saint-Saens) К. кн. 2 — 236

Сен-Симон (Saint-Simon) К.-А. кн. 1 — 45, 329

Сент-Арно (Saint-Arnaud) А. Ж. де кн. 1 — 39, 322

Сеньковский Н. А. кн. 1 — 94, 373

Сервантес Сааведра (Cervantes Saavedra) M. де кн. 1 — 184, 458, кн. 2 — 227

Серве (Servais) А. Ф. кн. 1 — 186, 461

Серве (Servais) Ж. кн. 1 — 461

Сергеев, дядя В. П. Тургеневой кн. 2 — 194

Сергей Александрович, вел. кн. кн. 1 — 506

Серно-Соловьевич А. А. кн. 1 — 405

Серно-Соловьевич Н. А. кн. 1 — 126, 129, 169, 175, 400, 439, 440, 448

Серов А. Н. кн. 1 — 310, 339, 446, 462, 466

Серяков Л. А. кн. 2 — 200

Сид см. Диаз

Сикинген см. Зиккинген

Сим (Шем), старший сын Ноя, родоначальник семитских племен кн. 2 — 214

Симеон (Семен) Богоприимец, святой кн. 2 — 63

Симеон Столпник кн. 1 — 137

Симон (Simon-Suisse) Ж. Ф. кн. 2 — 196, 244

Симонов Л. Н. кн. 2 — 123, 125, 127, 308, 310, 312

Симоновы, дочери Л. Н. Симонова кн. 2 — 308

Синеус, брат Рюрика кн. 2 — 96, 276

Сислей А. кн. 2 — 206

Скарятин В. Д. кн. 1 — 167, 168, 177, 436, 438, 452

Скарятин В. Я. кн. 1 — 121, 395

Скобелев М. Д. кн. 1 — 196, 473, кн. 2 — 83, 147, 149, 155, 170, 331, 332, 334, 341, 358

Скорова М. А. (урожд. Бибикова) кн. 1 — 177

Скотт (Scott) В. кн. 1 — 268

Славянский см. Агренев-Славянский Д. А.

Слепцов А. А. кн. 1 — 89, 91, 105, 129, 369, 371, 382, 403

Слепцов В. А. кн. 1 — 143, 414, 457

Случевский К. К. кн. 1 — 513, кн. 2 — 224

Смайт, г-жа кн. 2 — 334

Смайт (Smythe) У. Б. кн. 2 — 334

Смирнов Н. М. кн. 1 — 331

Смирнова А. О. (урожд. Россет) кн. 1 — 27, 43, 46, 313, 331, 351, кн. 2 — 24, 97, 197, 277

Смит (Smith) A. кн. 1 — 202, 479

Снеткова Ф. А. (Снеткова 3-я) кн. 1 — 119, 394

Сниткин А. П. кн. 1 — 359

Соболевский С. А. кн. 2 — 248

Соколов В. С. см. Иван, архимандрит

Соколов Н. В. кн. 1 — 180, 454, 455

Сократ кн. 1 — 260, 310, кн. 2 — 260

Солдатенков К. Т. кн. 1 — 334, 349

Соллогуб В. А. (Сологуб) кн. 1 — 405, 500, 513, 514, 516, кн. 2 — 19, 28, 34, 187, 190, 192, 201

Соловьев А. К. кн. 2 — 283, 286

Соловьев Н. Я. кн. 2 — 75, 252, 265, 268, 314

Соловьев С. М. кн. 1 — 68, 92, 115, 353, 372

Солон, древнегреческий политический деятель кн. 1 — 86

Солсбери (Salisbury) P., лорд кн. 2 — 261

Сомов С. Н. кн. 1—351

Соханская Н. С. (псевд. Кохановская) кн. 1 — 272, 514

Сохновский А. кн. 1 — 410

Спасович (Spasowicz) В. Д. кн. 1 — 183, 386, 388, 390, 457, кн. 2 — 43, 217, 282

Сперанский М. М. кн. 1 — 84, 192, 365, 469

Срезневский И. И. кн. 1 — 24, 142, 311, 413

Станицкий (псевд.) см. Панаева А. Я.

Станкевич А. В. кн. 1 — 52, 78, 338, 360, 476, кн. 2 — 98, 277

Станкевич Е. К. (урожд. Бодиско) кн. 1 — 199, 360, 476

Станкевич Н. В. кн. 1 — 47, 52, 56, 60, 66, 267, 270, 289, 305, 332, 334, 338, 341, 345

Станкевичи (Стакевичевы) см. Станкевич А. В. и Станкевич Е.

Стасов В. В. кн. 1 — 288, 290, кн. 2 — 44, 46, 90, 105, 218—220, 268, 286, 302

Стасюлевич Л. И. (урожд. Утина) кн. 1 — 245, 518, кн. 2 — 223

Стасюлевич М. М. кн. 1 — 116, 142, 189, 190, 192, 222, 224, 233, 240, 242, 244, 246, 249, 258, 265, 269, 270, 272, 273, 275, 279, 281, 282, 289, 290, 292, 295, 313, 332, 360, 388, 391, 399, 413, 440, 467, 483, 486, 490, 499, 501, 503, 504, 508, 509, 515, 517—519, 521—523, кн. 2 — 7, 12, 17, 21, 23, 26, 27, 35, 37, 38, 41, 46-^8, 52, 57, 61, 72, 90, 91, 93, 100, 108—110, ИЗ, 117, 124, 129, 139, 141, 144, 148, 151, 152, 155, 156, 158—160, 164—166, 168, 176, 184, 185, 189, 192, 194—198, 208, 209, 212, 216, 217, 219, 221, 223, 224, 226, 227, 229, 232—234, 237, 238, 240, 241, 245, 246, 248, 249, 252, 256, 259—261, 265, 267, 269, 272, 277—281, 289, 291, 293, 295—297, 299—301, 304, 305, 308, 309, 313, 314, 322—324, 328, 329, 332, 333, 336— 340, 342—347, 350—355, 361, 364, 366

Стахеев Д. И. кн. 1 — 486

Стелловский Ф. Т. кн. 1 — 177, 369, 413, 451

Степан, повар Тургенева кн. 1 — 98—99, 377

Степанов Н. А. кн. 1 — 395

Степняк-Кравчинский см. Кравчинский

Стечькин кн. 1 — 131, 405

Стечькина Л. Н. кн. 2 — 113, 296, 297

Стирнер см. Штирнер

Стогов Э. И. кн. 2 — 292

Столыпин А. Д. кн. 1 — 329, 342

Столыпин Н. А. кн. 1 — 415

Стоюнин В. Я. кн. 2 — 243

Страдецкий И. И. кн. 1 — 83, 363

Страус Ф. Д. см. Штраус Ф. Д.

Страхов H.H. кн. 1 — 272, 396, 514, кн. 2 — 317

Стрекалов А. Ф. кн. 1 — 11, 262

Строганов А. Г. кн. 1 — 183, 457

Строганов Г. А. кн. 1 — 183

Строганов С. Г. кн. 1 — 105, 382

Струговщиков А. Н. кн. 1 — 513, 514

Струсберг (Strausberg) Б. Г. кн. 2 — 192

Стэнли (Stanley) А. П. кн. 1 — 505

Стэнли (Lady Augusta Stanley), леди Августа кн. 1 — 231, 505—506

Субботин Н. И. кн. 1 — 460

Суворин А. С. кн. 1 — 216, 288, 494, 501, кн. 2 — 7, 30, 46, 47, 56, 77, 80, 129, 130, 140, 148, 172, 179, 180, 183, 203, 220, 232—234, 256, 268, 313, 315, 323, 332, 349, 361

Суворина А. И. (урожд. Баранова) кн. 1 — 224, 501

Суворов А. В. кн. 2 — 58

Суворов К. А. кн. 1 — 487

Суворов-Рымникский А. А., граф Рымник-ский кн. 1 — 120, 183, 394, 449, 457, 461

Суворова Е. А. (урожд. Хитрово) кн. 1 — 209, 487

Сузо (Susofn]) Г. кн. 1 — 93, 373

Сулейман-паша (Sleymn Раса) кн. 2 — 64, 239

Сухово-Кобылин А. В. кн. 1 — 397

Сухомлинов М. И. кн. 1 — 142, 413

Сухонин П. П. кн. 2—183

Сципион Африканский

Старший (Scipio Africanus Maior (Publius Cornelius)) кн. 2—121, 307

Тайлландье (Taillandier) Р. Г. Э. кн. 2 — 126, 311

Талейран-Перигор (Talleyrand-Prigord)

Ш. М. де кн. 2 — 302

Тальяндье см. Тайлландье

Тальяфико (Tagliafico) Ж. кн. 1 — 304

Тамберлик (Tamberlick) Э. кн. 1 — 35, 127, 184, 319, 335, 401, 459

Танеев С. И. кн. 2 — 233

Танлев кн. 2 — 13, 186

Тарле Е. В. кн. 1 — 324

ТаубеФ. И. кн. 1 — 76, 358

Таузиг (Tausig) К. кн. 1 — 194, 471

Тацит Публий Корнелий (Publius Corneluis Tacitus) кн. 1 — 311

Тен см. Тэн

Тергукасов А. А. кн. 2 — 60, 236, 237

Тимашев А. Е. кн. 1 — 86, 138, 207, 225, 366, 411, 481, 485, 486, 501, кн. 2 — 95, 226, 274, 275

Тимофеев А. В. кн. 1 — 513

Тимофей, слуга П. В. Анненкова кн. 1 — 154

Тит Лабений (Titus Labienus) кн. 1 — 443

Тихон, архиерей (Покровский А. П.) кн. 1 — 190, 466

Ткачев П. Н. кн. 2 — 34

Тоболеев Д. К. кн. 1 — 453

Толстая А. А. кн. 2 — 330

Толстая В. В. кн. 1 — 346

Толстая Е. В. кн. 1 — 346

Толстая M. H. кн. 1 — 61, 334, 346

Толстая С. А. (урожд. Бахметьева, в первом браке Миллер) кн. 1 — 232, 507, 513, кн. 2 — 19, 187, 192

Толстая С. А. (урожд. Берс) кн. 2 — 339

Толстой А. К. кн. 1 — 43, 128, 183, 230, 232, 272, 321, 326, 402, 440, 457, 483, 505, 507, 513, 514, кн. 2 — 19, 20, 122, 183, 187, 192, 193, 307

Толстой В. П. кн. 1 — 61, 346

Толстой Г. Д. кн. 2 — 199

Толстой Д. А. кн. 1 — 210, 463, 488, кн. 2 — 7, 14, 26, 154, 160, 172, 179, 187, 189, 199, 339, 340, 343, 357, 361

Толстой И. И. кн. 2 — 307

Толстой Л. Н. кн. 1 — 48, 50, 51, 55—58, 61, 107, 113, 169, 173, 264, 271, 272, 284, 286, 290, 330, 336—338, 340—343, 346, 347, 352, 383, 387, 410, 440, 444, 445, кн. 2 — 9, 18, 31, 54, 55, 71, 100, 107, 108, ИЗ, 130, 139, 146, 154, 181, 190, 224, 230, 231, 269, 280, 287—289, 298, 307, 314, 322, 323, 330, 339, 351, 353

Толстой Н. В. кн. 1 — 346

Толстой Н. Н. кн. 1 — 58, 338

Толстой Ф. М. кн. 1 — 43, 131, 316, 327, 405

Тома (Thomas) А. кн. 1 — 495

Томашевский Б. В. кн. 1 — 324

Топоров А. В. кн. 2 — 182, кн. 2—152, 153, 155, 156, 159, 231, 238, 281, 314, 316, 338, 340—342, 346, 347

Топоров В. Н. кн. 1 — 293

Торнов (Торнау) Ф. Ф. кн. 1 — 513

Трепов Ф. Ф. кн. 1 — 217, 220, 297, 495, 497, кн. 2 — 76, 82, 86, 253, 260, 264

Третьяков М. Ф. кн. 1 — 365

Третьяков П. М. кн. 1 — 188

Третьякова М. М. кн. 1 — 84, 365

Трубецкая С. Н. (урожд. Смирнова) кн. 1—46, 331

Трубецкой А. В. кн. 1 — 331

Трубецкой Н. И. кн. 1 — 161, 369, 430

Трубников В. кн. 1 — 67, 352

Трубников К. В. кн. 1 — 11, 302

Тру вор, брат Рюрика кн. 2 — 96, 276

Тур см. Салиас де Турнемир Е. В.

Турба Л. П. (псевд. Северов) кн. 1 — 231, 504, 506

Тургенев А. И. кн. 2 — 8, 180, 292

Тургенев A.M. кн. 1 — 40, 51, 52, 323, 326, 337, 338, 494

Тургенев А. Н., двоюродный племянник И. С. Тургенева кн. 2 — 291

Тургенев А. Н., дядя И. С. Тургенева кн. 2 — 291

Тургенев М. А. кн. 1 — 86, 366—367, кн. 2—144, 328

Тургенев Н. А. кн. 2 — 108, 291

Тургенев Н. И. кн. 2 — 8, 180

Тургеневы. Н. кн. 1 — 144, 145, 163—165, 179, 181, 182, 334, 414, 415, 433, 434, 436, 447, 453, 455, 456

Тургенев H. H. (‘племянник’), сын Н. П. Тургенева кн. 2 — 341

Тургенев Н. П., двоюродный брат И. С. Тургенева кн. 2 — 341

Тургенев Н. С. кн. 1 — 155, 409, 416, 424, кн. 2 — 101, 229, 231, 235, 238, 247, 280, 281, 283

Тургенев С. Н. кн. 1 — 416, кн. 2—180, 291

Тургенева А. Н., дочь Н. А. и С. А. Тургеневых кн. 2 — 291

Тургенева А. Я. (урожд. Шварц) кн. 2 — 281

Тургенева В. П. (урожд. Лутовинова) кн. 2 — 323, 365

Тургенева О. А. (в замужестве Сомова) кн. 1 — 40, 42, 44, 46, 48, 51, 52, 66, 323, 328, 332, 334, 337, 338, 351, 494, кн. 2—110, 292

Тургенева О. Н., дочь Н. А. и С. А. Тургеневых кн. 2 — 109, 291

Тургенева С. А. (урожд. Тарасова) кн. 2 — 108, 109, 291

Тургеневы см. Тургенев А. М. и Тургенева О. А.

Турнер (Turner) Ч. Э. кн. 2 — 289

Тучков П. А. кн. 1 — 112, 386, 387

Тучкова-Огарева см. Огарева-Тучкова Н. А.

Тхоржевский (Tchorzewski) С. кн. 1 — 224, 501

Тыл (Tyl) Й. К. кн. 2 — 190

Тьер (Thiers) Л.-А. кн. 1 — 207, 213, 214, 485, 491, 492, 497, кн. 2 — 30, 62, 204, 238

Тэн (Taine) И. А. кн. 1 — 235, 511, кн. 2 — 26, 28, 30, 32, 199, 200, 202, 204, 206, 328

Тюря С. кн. 1—201, 478

Тютчев Н. Н. кн. 1 — 9, 31, 35, 37, 41, 94, 99, 137, 154, 157, 168, 174, 175, 182, 184, 197, 199, 222, 240, 242, 316, 320, 326, 348, 373, 382, 385, 415, 423, 426, 432, 453, 458, 474, 476, 499, 507, 515, 517, кн. 2 — 12, 22, 51, 86, 98, 157, 183, 195, 225, 235, 264, 277, 279

Тютчев С. Н. кн. 1 — 94, 373, кн. 2 — 157, 277, 343

Тютчев Ф. И. кн. 1 — 215, 223, 248, 449, 450, 500, 521, кн. 2 — 326

Тютчева А. П. (урожд. Де Додт) кн. 1 — 9, 35, 37, 93, 99, 168, 174, 199, 222, 240, 242, 319, 321, 348, 372, 377, 385, 412, 415, 426, 476, 499, 507, 515, 517, кн. 2 — 22, 98, 148—150, 174, 195, 235, 277, 333, 335, 336, 364

Тютчева А. Ф. кн. 1 — 177, 450

Тютчевы см. Тютчев H. H. и Тютчева А. П.

Убри П. П. (д’Убри) кн. 1 — 378

Уитмен (Уитман) (Whitman) У. кн. 1 — 213, 490, 491

Унковский А. М. кн. 1 — 74, 357, кн. 2 — 15, 187, 188

Уоддингтон (Waddington) П. кн. 1 — 522

Урусова М. С. (урожд. Мальцова) кн. 2 — 207

Успенский Г. И. кн. 1 — 272, кн. 2 — 96, 127, 224, 275, 312

Успенский Н. В. кн. 1 — 151, 419, 421

Уссон (Husson) см. Флери

Устрялов Ф. Н. кн. 1 — 131, 405

Утевский Л. С. кн. 1 — 276

Утин Б. И. кн. 1—201, 388, 479, кн. 2 — 80, 257

Утин Е. И. кн. 1 — 397, кн. 2 — 223, 364

Утин Н. И. кн. 1—210, 486

Фаган (Fagan) Л. кн. 2 — 319

Федор, камердинер И. И. Маслова кн. 2 — 153

Федоров П. С. кн. 1 — 452

Федосеев см. Градов

Фейгин(а) Ю. Н. кн. 2 — 160, 347

Феликс (Flix) P. кн. 1 — 319

Фелькерзам Г. В. кн. 2 — 293

Феокрит, древнегреческий поэт кн. 1 — 97, 206, 376, 484

Феоктиста Петровна см. Волкова Ф. П.

Феоктистов Е. М. кн. 1 — 233, 369, 463, кн. 2 — 170, 174, 257, 266, 357, 365

Ферри (Ferry) Ж. кн. 2—108, 290

Ферстер, экспедитор при таможне в Петербурге кн. 1 — 443

Фет А. А. кн. 1 — 36, 60, 95, 97, 98, 125, 239, 284, 293, 320, 346, 372, 374, 383, 399, 413, 425, 430, 449, 463, 464, 500, 514, кн. 2 — 269, 321

Фиалковский (Fijalkowski) А. М. кн. 1 — 380

Фигнер Л. Н. (в замужестве Стахевич) кн. 2 — 55, 231

Фигье (Figuier) Г.-Л. кн. 2 — 24, 197

Филарет (Дроздов В. М), архиепископ, митрополит Московский с 1826 г. кн. 1 — 295, 380, 388, кн. 2 — 134, 317

Филиппов Т. И. кн. 1 — 333

Философова А. П. (урожд. Дягилева) кн. 1—518, кн. 2—186, 188

Фиркс (Fircks) Ф. И. (псевд. Шедо-Ферроти (Schdo-Ferroti)) кн. 1 — 435

Флери (Fleury Husson) Ж. У. кн. 2 — 166, 352

Флинн (Flynn) M. кн. 2 — 359

Флобер (Flaubert) Г. кн. 1 — 46, 236, 285, 293, 331, 332, 511, кн. 2 — 54, 55, 107, 126, 132, 142, 209, 230—232, 234—236, 247, 281, 287—289, 311, 312, 316, 325

Флоке (Floquet) Ш. Т. кн. 2 — 100, 280, 359

Фолкерзам см. Фелькерзам

Фонвизин Д. И. кн. 1 — 157, 426

Фон-Лизандер см. Лизандер

Фор (Faure) Ж.-Б. кн. 2 — 66, 242

Форе (Faur) Г. У. кн. 2 — 236, 241, 246

Франк А. X. кн. 1 — 514

Франц Иосиф I, австрийский император кн. 1 — 209, 355, 483, 487, 516

Фрейганг А. И. кн. 1 — 31, 315

Френч (French) P. П. кн. 1 — 160, 236, 429, 512

Френч С. А. см. Киндякова С. А.

Фридрейх (Friedreich) H. кн. 1 — 217, 218, 221, 494—496, 498

Фридрих I, великий герцог баденский кн. 2 —324

Фридрих Вильгельм (Фридрих III), прусский король кн. 1 — 190, 466

Фролов-Багреев А. А. кн. 1 — 365

Фролов Н. Г. кн. 1 — 305, 513

Фролова-Багреева Е. М. кн. 1 — 365

Фролова Е. М. см. Фролова-Багреева Е. М.

Фролова М. В. (урожд. Станкевич) кн. 1 — 305

Фукс В. Я. кн. 1 — 168, 438

Хадди (Huddy) Джозеф кн. 2 — 359

Хадди (Huddy) Джон кн. 2 — 359

Халтурин С. Н. кн. 2 — 300

Хан (эмир) Бухарский см. Музаффар уд-дин

Ханыков Н. В. кн. 1 — 198, 218, 233, 234, 243, 389, 476, 508, кн. 2 — 11, 94, 182, 187, 190, 267, 273, 274

Харламов А. А. кн. 2 — 11—13, 182, 184, 185, 190

Хаузер (Hauser) Л., владелец гостиницы ‘Htel de Calais’ в Париже кн. 2 — 264

Хаусрат (Hausrath) A. кн. 1 — 249, 522

Хейлигенталь см. Гейлигенталь Ф.

Хиггенс (Higgins) Г. кн. 2 — 359

Хоббема (Hobbema) M. кн. 2 — 92, 271

Хойн (Heun) К. Г. С. кн. 1 — 199, 476

Холт (Holt) Г. кн. 1 — 506

Хомяков А. С. кн. 1 — 333, кн. 2 — 56, 208, 231

Хорхлер (Horchler), владелец придворной типографии в Карлсруэ кн. 2 — 111

Хоторн (Hawthorne) H. кн. 1 — 319, 367, 368

Хрущов Д. А. кн. 1 — 74, 357

Хрущов Д. П. кн. 1 — 95, 375

Цезарь см. Юлий Цезарь Гай

Циглер (Ziegler), преподаватель гимназии в Баден-Бадене кн. 2 — 125, 310

Цитович П. П. кн. 2 — 278

Чадаев А. В. (Чедаев), чернский купец кн. 2 — 281

Чаев Н. А. кн. 1 — 169, 170, 272, 440, 441, 457, 460

Чайковский П. И. кн. 2 — 268, 330

Чевкин К. В. кн. 1 — 101, 227, 379, 503

Челищева О. П. см. Макарова О. П.

Челли (Celli), владелец дома в Риме, где в 1841 г. жил Гоголь кн. 1 — 346

Ченстон, выдуманное А. С. Пушкиным лицо (см. также Шенстон) кн. 1 — 9, 15, 16, 21, 300, 304

Черкасов А. А. кн. 1 — 405

Черкасская Е. А. (урожд. Васильчикова) кн. 1—351, кн. 2—196, 207

Черкасский В. А. кн. 1 — 196, 333, 349, 351, 381, 474, 477, кн. 2 — 64, 80, 196, 207, 240, 256

Чернышевская О. С. (урожд. Васильева) кн. 1—62, 347

Чернышевский Н. Г. кн. 1 — 44, 48, 49, 60—62, 65, 85, 87, 95, 122, 137, 142, 143, 152, 177, 261, 264, 271, 328, 333, 334, 336, 344, 345, 347, 350, 365, 366—369, 375, 385, 394, 397, 410, 412, 414, 422, 452, кн. 2 — 101, 102, 132, 281, 316

Черняев М. Г. кн. 1 — 185, 460, кн. 2 — 47, 51, 58, 60, 215, 222, 226, 235

Чертков А. Д. кн. 1 — 55

Чивилев Б. А. кн. 2 — 287

Чижов М. А. кн. 1 — 504

Чижов Ф. В. кн. 1 — 95, 375

Чимабуэ (Cimabu) Д. кн. 1 — 488

Чингисхан Т. (Чингис Хаан) кн. 1 — 110

Числова Е. Г. кн. 2 — 89, 267

Чихачев П. А. кн. 1 — 227, 503

Чичерин Б. Н. кн. 1 — 48, 49, 55, 59, 68, 114, 116, 118, 122, 133, 333, 334, 340, 344, 353, 388—390, 392, 397

Чичерин В. Н. кн. 1 — 390

Чорли (Chorley) Г. Ф. кн. 1 — 300, 319

Чуйко В. В. кн. 2 — 316

Шамбор (Chambord) А. (‘Генрих V’) кн. 1—225, 481, 502

Шамеро см. Шамро

Шамиль, имам Чечни и Дагестана кн. 1 — 91, 176, 370, 449

Шамро (Chamerot) Ж. кн. 1 — 505, 507, кн. 2 — 192, 295, 303

Шамро (Chamerot) Ж. Э. кн. 1 — 251, 524, кн. 2— 19, 70, 192, 245, 303

Шамро (Chamerot) Клоди (урожд. Виардо) кн. 1 — 230, 232, 242, 250, 251, 275, 505, 516, 524, кн. 2 — 19, 70, 112, 192, 245, 246, 295, 303

Шамро (Chamerot) M. кн. 2 — 112, 295, 303

Шамфлери см. Флери Ж. У.

Шамшин П. И. кн. 2 — 96, 276

Шаншиев Н. С. (‘Шеншеев’) кн. 1 — 89, 369

Шарапов С. Ф. кн. 2 — 268

Шарко (Charcot) Ж. М. кн. 2 — 335, 361, 364

Шарлемань см. Карл Великий

Шармер Е. Ф. кн. 1 — 121, 123, 395, 397

Шарпантье (Charpentier) Ж. Э. кн. 2 — 327

Шарриер (Charri&egrave,re) Э. кн. 2 — 344, 345

Шаховской С. В. кн. 2 — 273

Шварц Е. Я. кн. 1 — 168, 438

Шварц , сестра А. Я. Тургеневой (Шварц) кн. 1 — 438

Шевченко Т. кн. 1 — 82, 362, 370

Шевырев С. П. кн. 1 — 55, 340

Шедо-Ферроти (псевд.) см. Фиркс Ф. И.

Шекспир (Shakespeare) В. кн. 1 — 9, 27, 85, 148, 150, 151, 153, 300, 365, 417, 420, 422, 438, кн. 2 — 242, 265, 288, 305

Шелгунов Н. В. кн. 1 — 385, 454—455

Шелгунова Л. П. (урожд. Михаэлис) кн. 1 — 449

Шенстон (Shenstone) В. кн. 1 — 16, 304

Шеншеев см. Шаншиев Н. С.

Шенье (Chenier) A. кн. 2 — 287

Шербюлье (Cherbuliez) В. кн. 2 — 263

Шери (Chry) Ж.-Ж. кн. 1 — 319

Шешковский С. И. кн. 2 — 137, 321

Шидловский М. Р. кн. 1 — 189, 216, 464, 494

Шиллер (Schiller) Ф. кн. 1 — 462, кн. 2 — 110, 293, 304, 325

Шиловская М. В. кн. 1 — 77, 358

Ширков В., секретарь русского посольства в Брюсселе кн. 2 — 94, 273

Шишков А. С. кн. 1 — 380, кн. 2 — 67, 243

Шкроуп (kroup) Ф. Я. кн. 2 — 190

Шлагенвейт см. Шлагинтвейт Г.

Шлагинтвейт (Schlagintweit) Г. кн. 1 — 265, 522

Шлегель (Schlegel) А. кн. 2 — 330

Шлик (Schlick), врач в Баден-Бадене кн. 2 — 173

Шмейссер, певица, ученица П. Виардо кн. 2 — 58, 235

Шмидт Г. Л. кн. 1 — 114

Шмидт (Schmidt) Ю. кн. 2 — 187

Шмоллер (Schmoller) Г. фон кн. 1 — 202

Шнейдер (Schneider) Г. К. Ж. кн. 1 — 191, 194, 468, 471

Шнеккенбургер (Schneckenburger) M. кн. 1—517

Шопен (Chopin) Ф. кн. 2 — 30, 268

Шретер А. Г. кн. 1 — 357

Штайнек (Steineck) Э. кн. 2 — 344

Штакельберг А. Ф. кн. 1 — 443

Штефан (Stephan) Г. фон кн. 1 — 453

Штиглиц А. Л. кн. 1 — 39, 321, 434

Штирнер (Стирнер) (Stirner) M. кн. 1 — 112, 385

Штрак (Strack) Й. Г. кн. 1 — 500

Штраус (Strau) Д. Ф. кн. 1 — 70, 354

Штраус (Strauss) P. кн. 1 — 510

Штрейх А. Н. кн. 1 — 152, 421—422

Штюнкель см. Штайнек Э.

Шуберт (Schubert) Ф. кн. 2 — 149

Шувалов И. И. кн. 1 — 473

Шувалов П. А. кн. 1 — 196, 207, 215, 473, 486, 493, кн. 2 — 39, 82, 86, 111, 214, 260, 261, 264, 266, 294

Шувалов П. Г. кн. 2 — 149, 334

Шуман (Schumann) Р. кн. 1 — 179, 221, 417, 498, кн. 2 — 30, 149, 203, 330

Щепин кн. 1 — 19, 307

Щепкин А. М. кн. 2 — 209

Щепкин Д. М. кн. 1 — 312

Щепкин М. С. кн. 1 — 19, 24, 31, 52, 37, 307, 308, 312, 316, 321, 338, 363, 393

Щепкин Н. А. кн. 2 — 283

Щепкин Н. М. кн. 1 — 64, 349

Щербань Н. В. кн. 1 — 117, 120, 161, 168, 392, 393, 395, 397, 410, 415, 430, 438

Щербатов Г. А. кн. 1 — 51, 120, 186, 337, 460

Щербина Н. Ф. кн. 1 — 315

Щербинин М. П. кн. 1 — 454, кн. 2 — 8, 179

Эбрар (Hbrard) A. кн. 2 — 298

Эванс (Evans) Э. кн. 2 — 287

Эдлен фон Ших (Edlen von Schickh) Ш. кн. 2 — 20, 193

Эккардт (Eckardt) Ю. фон кн. 2 — 8, 13, 180, 185

Элиот (Henry George Elliot), сэр Генри кн. 2 — 37, 212

Элпидин М. К. кн. 2 — 34

Энгельс Ф. кн. 1 — 509, 514

Эритт (Герит) (Hritte) Луиза (урожд. Виардо) кн. 1 — 155, 187, 193, 424, 462, 469, кн. 2 — 63, 198, 239

Эритт (Hritte) Э. кн. 1 — 187, 194, 424, 462, 471

Эритт де ля Тур (Hritte de la Tour) Л. кн. 1 — 424

Этцель (Hetzel) П. Ж. (псевд. P.-J. Stahl) кн. 2 — 233

Юлий Цезарь Гай (Gaius Julius Caesar) кн. 2 — 70, 235

Юнг (Yung) Э. кн. 2 — 315

Юнкер И. В., банкир кн. 1 — 151

Юрьевская см. Долгорукова Е. М.

Юханцев К. Н. кн. 2 — 83, 84, 101, 261, 262, 281

Яздовская Д. И. кн. 1 — 334, 398, кн. 2 — 22, 195

Языков М. А. кн. 1 — 24, 40, 43, 44, 120, 199, 216, 311, 326, 328, 360, 394, 476, 494, кн. 2—100, 174, 280, 364

Языков М. А., однофамилец друга Тургенева и Анненкова кн. 2 — 364

Языков П. А. кн. 1 —42, 326

Якушкин Е. И. кн. 1 — 106, 383

Ямпольский И. Г. кн. 1 — 394

Яниш (Jaenish) К. И. кн. 1 — 312

Янишевский Э. П. кн. 1 — 387

D’Aurevilly см. Барбе д’Оревильи

Du Camp см. Дюкан М.

Duc d’Alenon (‘Орлеанские’) Ф. кн. 2 — 171, 359

Duc d’Aumale (‘Орлеанские’) А. кн. 2 — 171, 359

Duc de Chartres (‘Орлеанские’) Р. кн. 2 — 171, 359

Husson см. Флери

Royer см. Руайе

П. В. АННЕНКОВ

ПИСЬМА К И. С. ТУРГЕНЕВУ

ПИСЬМА(продолжение)

1875

189

190

191

192

193

194

195

196

197

198

199

200

201

202

203

204

205

206

207

1876

208

209

210

211

212

213

214

215

216

217

218

219

220

221

222

223

224

225

226

227

1877

228

229

230

231

232

233

234

235

236

237

238

239

240

241

242

243

244

245

246

247

248

249

1878

250

251

252

253

254

255

256

257

258

259

260

261

ПИСЬМА
(продолжение)