Н. М. ЯДРИНЦЕВ — И. И. ПОПОВУ
Н. М. ЯДРИНЦЕВ — И. И. ПОПОВУ
19 марта 1894 г.
Дорогой и многоуважаемый Иван Иванович!
6.V.1894 г. Москва
Дорогой Иван Иванович!
Ваш Н. Ядринцев.
Письма к И. И. Попову, Ядринцев Николай Михайлович, Год: 1894
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Литературное наследство Сибири, том 5
Новосибирск, Западно-Сибирское книжное издательство, 1980.
Иван Иванович Попов (1861—1942) — общественный и политический деятель, писатель, с 1894 г. издатель и редактор газ. ‘Восточное обозрение’. С 1880 по 1885 г. он был членом Центрального комитета ‘Народной воли’, арестован и выслан в Восточную Сибирь. В Троицкосавске и Кяхте был организатором общественной библиотеки, краеведческого музея и подотдела Русского географического общества. Газету и приложения к ней — ‘Сибирский сборник’ — И. И. Попов редактировал вплоть до ее закрытия в 1906 г. О взаимоотношениях его с H. М. Ядринцевым свидетельствуют как печатаемые здесь письма, так и воспоминания в книге ‘Минувшее и пережитое’ (см. ниже его ‘Завещание’ на с. 382). В 1901 г. И. И. Попов, посылая подлинное письмо H. М. Ядринцева собирателю автографов, писал: ‘…Я позволю приложить к Вашей коллекции письмо лучшего из сынов Сибири, горячо любившего свою суровую родину и сложившего кости свои в одном из чудесных уголков Алтая. H. М. Ядринцев может служить примером того, как нужно работать, как нужно любить’ (ЦГАЛИ, фонд О. И. Фельдмана). Эти письма относятся к числу последних писем H. М. Ядринцева. В них, быть может, ярче, чем где бы то ни было, выражена забота писателя о будущем того дела, которому он отдал свою жизнь.
Наконец-то я получил Ваше письмо от 7 февраля из Томска. Спасибо большое Вам за сердечное отношение к судьбе моего детища ‘Восточного обозрения’ и вообще к судьбе печати. Положение ее несладкое. Прежние патроны ее не поддерживают, силы ее слабы, лучшие сотрудники уходят. Мое сердце постоянно сжимается, но я лично бессилен помочь. Я получил письмо от Шешукова1, он зовет меня в Иркутск, о том же писал мне Клеменц2, но, к несчастью, осуществить это я не могу по многим причинам. Я не могу с прежними силами приняться за редактирование, не могу по-прежнему работать, не спать ночей. Умыкали бурку крутые горки. Я боюсь быть балластом, боюсь лечь тяжестью для бюджета. Я предпочту остаться сотрудником, прося не оставлять высылкой условленной ренты для детей моих. Расходы на детей порядочные. В прошлом году за одного я вносил 500 руб. и за другого — 300. Приходилось приплачивать. Теперь старший сын переменяет учебное заведение. Сам я живу литературным заработком, часто случайным. Но ввиду того, что в столичной журналистике при массе конкуренции трудно находить работу, я на лето воспользовался предложенным местом статистика в Алтайский округ, где надеюсь восстановить немного здоровье или, по крайней мере, не расстроить окончательно. Из Барнаула, где я пробуду около года, вероятно, я легче могу посетить Иркутск, хотя на время. Но пока надо устраивать дела газеты при местном участии и Вашем содействии. На все я согласен, мне бы сохранить газету. Готов принять Вас редактором, как Вы желаете. Хотя Шешуков не пишет о том, что он намерен уйти, но Вы сами говорите, что он тяготится. Теперь вопрос — утвердят ли Вас? Вы знаете, где делаются справки о прошлом. Ведь тут может быть загвоздка. Но все равно попытка — не пытка. Надо сделать только так, чтобы газета совсем не осталась без редактора.
Представление редактора должно идти чрез местного генерал-губернатора. Если обращаться прямо в главное управление, все равно спросят генерал-губернатора. Стало быть, мне нужно послать прошение Горемыкину3. А в каких Вы отношениях с ним? Даст ли он одобрительный отзыв? Заведите сношения! Если не утвердят, то остается соиздательство. Я надеюсь, что Вы изыщете материальную помощь газете. Относительно заведения типографии я держусь особых мыслей, которые для Вас необязательны. Типография потребует огромных трат и целого коммерческого дела, которое идет только в руках кулаков, а не таких добродетельных и чистых сердцем людей, как Вы. Адрианов — пример в Томске. Если будет еще конкуренция макушинской типографии, дело совсем имеет мало шансов, и придется запутаться и обанкротиться. Типография и ее администрация отвлечет Ваше внимание от газеты. Проще и верней сойтись с макушинской типографией. А средства употребить на качественное улучшение газеты. Я ничего не имею против того, чтобы расширить некоторые отделы — русский и иностранный. Но сибирские передовые и местные статьи должны также быть на первом плане, иначе газета потеряет знамя и направление. Обсуждение сибирских вопросов первой важности должно остаться в программе газеты.
Я теперь занят был изучением проектов поземельной реформы, и вижу, как важны местные статьи со знанием дела. Когда усвоена известная точка зрения, то недоразумений не будет. Последние статьи ‘Восточного обозрения’ (No 14 и 15) именно смотрят так, как будто мы условились. Великая вещь — прислушаться к местному голосу. Я верю, что патриотизм — великая сила. Она дает пищу сердцу, она дает веру. Сохраните же эту реликвию, эту святыню газеты. Вы должны были полюбить Сибирь, пожалеть ее, отнестись к ней сердечно. Хорошо обличать, но не нужно негодовать на всю страну, на весь народ. Вот об этой любви и мягкости к народу я прошу Вас. В остальном споемся. О расширении газеты подал прошение.
Май и июнь можно адресовать мне письма в Барнаул в Алтайское главное управление заведующему статистическим отделом Н. М. Ядринцеву.
Печатается по автографу. ГАИО, ф. 295, оп. 1, ед. хр. 108. Вероятнее всего, письмо написано в Большом Селе.
1 Шешуков Илья Григорьевич — преподаватель Учительской семинарии и гимназии в Иркутске, в 1893—1894 годах редактировал ‘Восточное обозрение’.
2 Клеменц Д. А. выступал как соредактор ‘Восточного обозрения’ в 1891—1892 гг.
3 Горемыкин Александр Дмитриевич — иркутский генерал-губернатор.
Пишу Вам в Москве и обращаюсь к Вам как к консерватору Иркутского музея со следующей просьбой.
Во время Орхонской экспедиции я собрал коллекцию монгольских черепов, штук 12 или 13 — не помню, и оставил их на храпение у Николая Аполлоновича Чарушина1 в ожидании оказии переправить их в Московское общество любителей естествознания и антропологии для измерений. Много прошло времени, оказий не находилось. Но Московское общество антропологии и особенно профессор Дмитрий Николаевич Анучин2 очень заинтересованы иметь эту коллекцию для скреплений и измерений и потому напоминают мне о высылке.
Прошу Вас поэтому узнать у Н. А. Чарушина, сохранились ли черепа, не взял ли их Д. А. Клеменц в Иркутске.
Если они в Кяхте, выпишите их в Иркутск, уложите в ящик с опилками и перешлите в Москву в Исторический музей у Иверских ворот, в антропологическое отделение. Не забудьте только отметить в посылке: черепа из Монголии собраны Ядринцевым, чтобы не смешать с другими.
Сколько будет стоить пересылка, напишите — деньги будут уплачены.
Об остальных делах пишу особо.
Боюсь, что черепа залежатся и пропадут, а они ценны.
Печатается по автографу. ЦГАЛИ, ф. 1188 (О. И. Фельдман), оп. 1, ед. хр. 5.
1 Чарушин Николай Аполлонович (1851—1937) — революционер 70-х годов, в Сибири (на Каре и на поселении) пробыл 18 лет, в Троицкосавске организовал этнографический и естественноисторический музей, в 1905—1917 годах — редактор демократ, газ. ‘Вятская жизнь’.
2 Анучин Дмитрий Николаевич (1843—1923) — географ, антрополог и этнограф, с 1896 г. академик.