Д. В. Аверкиев — Достоевскому
1
21 октября, 1877 г. Москва
Большая Дмитровка,
дом Бучумова, на углу
Столешникова переулка.
Многоуважаемый Федор Михайлович,
Д. Аверкиев.
2
22 ноября 1877 г. Москва
Многоуважаемый Федор Михайлович,
Д. Аверкиев.
Письма к Ф. М. Достоевскому, Аверкиев Дмитрий Васильевич, Год: 1877
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Москва. 21-го октября 1877.
В надежде на Ваше ко мне благорасположение обращаюсь к Вам с покорнейшею просьбой. Дело вот в чем.
Я написал комедию, которую по причинам, важным для меня лично, мне не хотелось помещать в ‘Русском вестнике’. Главнейшую причину я, впрочем, могу объяснить откровенно. Мне просто надоело печататься в одном и том же журнале, многие статьи коего мне не только не нравятся, но, как г-на Авсеенко, просто претят. А между тем вследствие исключительного сотрудничества в ‘Русском вест<,нике>,’ я считаюсь почему-то не только солидарным, но как бы ответственным за все в нем помещаемое. Вот мне и вздумалось попытать счастья, нельзя ли напечататься где-либо в другом месте. Самым подходящим журналом мне кажутся ‘Отечеств<,енные>, записки’.2 Вы знаете там всех, а я никого, а потому я и решаюсь просить Вас позондировать это дело.3 Если и не удастся, то все как будто легче получить отказ не лично, а через третье лицо.
Теперь несколько слов о комедии. Она, как говорится, из современного быта и в стихах. Зовется ‘Непогрешимые’, ибо непогрешимость, по-моему, есть une vice a la mode. {модный порок (франц.).} как говорит мольеровский Дон Жуан.4 В ней задеты и скороспелые богачи, или финансисты, как их зовут для пущей важности, и либеральные баре, и адвокаты, и газетчики. Эти лично, а мимоходом и другие. Нигилиста нет, ибо они уже повывелись, а остались, вообще говоря, одни гилисты, от слова гиль.
Комедия написана в чисто комическом духе, что ныне редкость, без всякого сентимента, без убийств и полиции, и вообще без всяких натянутостей, на что ныне мода. Надеюсь, что смеху в ней достаточно.5 С пошлостью нынче часто церемонятся и думают избавить людей от нее тем, что представляют пошляков в трагическом свете. Я, как Вам известно, довольно прилежный, хотя, быть может, и достаточно негодный ученик старых писателей и к новшествам не расположен: я думаю, что пошлость убивается смехом.6
Еще скажу, что следовал и такому плану. Комедия смеется, но не насмехается, как говаривал Лессинг.7 Насмехаться над пошлостью — значит оказывать ей некое почтение, над нею следует открыто смеяться. Во-2-х, как говорил Мольер, комедия смеется вообще над людскою пошлостью, а в частности только над современной.8 Сие я понимаю так: черты типические современно следует придавать сообразно внутреннему характеру лица. Напр<,имер>,, завистливость к внешнему богатству и блеску присуща вообще людской пошлости, но сии черты чаще всего встречаются меж адвокатами, а посему и облечь ее следует в образ адвокатский. Желание блеснуть образованностью, передовыми взглядами, просвещенною деятельностью, словом, в сию сторону направленное ряженье в павлиньи перья, желание казаться выше, чем есть, также общечеловеческая пошлость, но снедает она в наше время по преимуществу скороспелых богачей, а посему да и щеголяет она в их образе. Флюгерство, перепрыгивание с мненья на мненье особенно развито между барами, и т. д.
Кроме таких черт наделены все лица, за исключением двух, уверенностью в своей непогрешимости, в том, что они не могут ошибаться и делают все в наисквернейшем мире наилучшим образом.9
Не знаю, удалась ли мне достаточно ясно обозначить интимный план комедии:
Доселе гордый наш язык
К почтовой прозе не привык.10
и в письмо не выкладываются мысли совершенно ясно. Надо статью писать.11
Комедия в 4-х актах. Три совершенно готовы и отделаны: дай-то Бог и четвертый не замедлится.
В заключение, повторяя высказанную просьбу, свидетельствую Вам и супруге Вашей искреннее почтение и жму Вашу руку.
Печатается по подлиннику: ГБЛ. ф. 93.II.1.76.
Дмитрий Васильевич Аверкиев (1836—1905), драматург славянофильского направления, театральный критик, автор труда ‘О драме’ (см. о ней ниже), повестей и стихов, публицист и рецензент. Лучшие его пьесы — ‘Комедия о российском дворянине Фроле Скабееве…’ (1869) и ‘Каширская старина’ (1872). Достоевский, когда появилась в ‘Заре’ (1809. No 3) первая из названных комедий Аверкиева, в письме к Н. Н. Страхову из Флоренции от 6 (18) апреля 1869 г. выразил желание ‘напечатать в ‘Заре» о ‘Фроле Скобееве’ ‘письмо <,…>,, да некогда, — замечал он. — Я слишком волнуюсь’. И далее: ‘Не знаю, что выйдет из Аверкиева, но после ‘Капитанской дочки’ я ничего не читал подобного <,…>, У Аверкиева не знаю — найдется ли столько блеску в таланте и в фантазии, как у Островского, но изображение и дух этого изображения — безмерно выше. Никакого намерения предвзятого <,…>, Беда, если его хватит только на одну комедию’ (292, 36). Немного погодя в письме А. Н. Майкову от 15 (27) мая 1869 г. Достоевский уже несколько поправлял себя: ‘Комедию о Фроле Скобееве Аверкиева и считаю лучшим произведением за нынешний год. С первого чтения был даже в восторге, теперь, со второго чтения, стал смотреть поосторожнее’ (291, 46. Более полную справку об Аверкиеве и его взаимоотношениях с Достоевским см.: 291, 326).
1 С 1870 г. Д. В. Аверкиев в основном печатается в ‘Русском вестнике’, так же, как и В. Г. Авсеенко. В 1877 г. там была опубликована (в No 1) трагедия Аверкиева ‘Франческа Риминийская’ и начал печататься (с No 3) его труд ‘О драме’, из появившихся в журнале в этом году ‘литературно-исторических очерков’ Авсеенко ‘Происхождение романа’ (о Рабле и Сервантесе — No 6, 9 и 12) и его рассказа ‘Дела давно минувших дней’ (No 3) отрицательное отношение у пропагандиста реалистической поэтики Аверкиева вызвал, скорей всего, последний — из жизни военных в 1827 г., написанный в духе романтической прозы Марлинского.
2 Получив письмо в момент, когда он был болен, и отложив визит в редакцию ‘Отечественных записок’ до выздоровления. Достоевский сообщал 5 ноября 1877 г., что он знаком ближе только с Некрасовым, Щедриным и Плещеевым и что, ввиду тяжелого состояния Некрасова, решение главным образом зависит от Щедрина, и предупреждал: ‘Впрочем, прямо скажу: тут может быть лишь один вопрос (мимо всякого вопроса о достоинстве комедии): ‘Настолько ли имя Ваше ретроградно, что уже несмотря ни на что Вам надо будет непременно отказать?’ Они именно держутся такого взгляда, и приди хоть сам Мольер, но если он почему-либо сомнителен, то и его не примут’ (292. 174). О ‘ретроградстве’ Аверкиева см. примеч. 2 ко второму его письму. Предупреждение Достоевского говорит о том, что он четко представлял себе принципиальную линию демократического журнала, который поместил на своих страницах его ‘Подростка’ и в то же время откажет Аверкиеву.
3 Аверкиев адресует к Достоевскому свою просьбу, рассчитывая на его возобновившиеся отношения с редакцией ‘Отечественных записок’, в частности с Некрасовым и Салтыковым-Щедриным, в связи с публикацией там с 1875 г. романa ‘Подросток’.
4 Имеется в виду реплика Дон Жуана, обращенная к Сганарелю, из комедии Мольера ‘Дон Жуан, или Каменный гость’ (д. 5, явл. 2): ‘Ныне этого уже не стыдятся: лицемерие — модный норок, а все модные пороки сходят за добродетели…’) (пер. А. В. Федорова: Мольер. Полн. собр. соч.: В 3 т. М., 1986. Т. 2. С. 155).
5 Комедия в 4-х действиях ‘Непогрешимые’ не удалась Аверкиеву. Она является слабым сколком с комедии Грибоедова ‘Горе от ума’ без трагической фигуры Чацкого, вернее, его заменяет вернувшийся в Москву из-за границы племянник ‘богатого барина’ Андрей, который благополучно кончает женитьбой на подруге его дочери Варвары. Действие перенесено в век промышленности и банковых спекуляций. Варвара, с ее согласия, просватана за ‘финансиста’ — дельца Быстрякова, который проворовывается. Не без юмористических черт изображены и ‘известный адвокат’ Бушуев и ‘газетный сотрудник, тоже известный’, Прихваткин. Андрей по ходу событий обличает дядюшку во ‘флюгерстве’ и всех остальных гениев в их грехах.
6 Аверкиев в эту пору обдумывал свой труд ‘О драме’. печатавшийся первоначально в ‘Русском вестнике’ в течение 1877—1878 гг. и вышедший отдельным изданием в 1893 г. (с дополнительным разделом о комедии). Увековечивая установки поэтики Аристотеля и Лессинга и отстаивая реалистический принцип в литературе. Аверкиев вместе с тем выступал в соответствии со своей консервативной позицией против так называемого обличительства, за чистую ‘художественность’, не учитывал новых тенденций в развитии драматургии (см. о нем: Аникст А. А. Теория драмы в России от Пушкина до Чехова. М., 1972. С. 410-429).
7 В ‘Гамбургской драматургии’ (в статье XXVIII) Лессинг по поводу спектакля по пьесе Реньяра ‘Рассеянный’, в одном из отзывов вызвавшей возражение, что ‘не следует’, мол, ‘смеяться’ над рассеянным человеком, писал: ‘Но смех и насмешка — две вещи совершенно различные. Мы можем смеяться над человеком, при случае смеяться даже ему в лицо, нисколько не насмехаясь над ним’. А затем он относит это положение и к ‘Мизантропу’ Мольера, возражая Руссо, говорившему, что ‘Мольер заставляет нас смеяться над мизантропом, тогда как мизантроп — честный человек в пьесе…’ ‘Нисколько, мизантроп вовсе не делается человеком, достойным презрения, а остается таким, каким был, и смех, вызываемый теми забавными положениями, в какие его ставит поэт, нисколько не уменьшает нашего уважения к нему’ (пер. И. П. Рассадина, переработанный М. Лифшицом, Лессинг Г.-Э. Гамбургская драматургия. М., Л., 1936. С. 110—110). Аверкиев, как видно из письма, абсолютизирует это высказывание Лессинга.
8 Аверкиев снова несколько переакцентирует в духе своей теории рассуждения одного из персонажей ‘Версальского экспромта’ Мольера, который, решая вопрос, кого из двух спорящих вывел Мольер ‘под видом маркиза’ в своей ‘Критике Школы жен’, говорит: ‘Если задача комедии — рисовать человеческие недостатки вообще, главным образом недостатки наших современников, то Мольер не может создать такой характер, который не напоминал бы кого-нибудь в нашем обществе’ (пер. Арго: Мольер. Полн. собр. Соч.: В 3 т. М. 1885. Т. 1. С. 570—571).
9 Отвечая Аверкневу, Достоевский прежде всего отреагировал именно на эту сторону содержания его комедии, о которой он мог пока судить лишь по изложению ее автором: ‘…я с величайшим удовольствием, — писал он, — пожелал как можно скорее исполнить Ваше поручение насчет комедии (то что Вы написали об ней, то есть тема, непогрешимость, ‘высокообразованность скороспелых богачей, зависть адвокатов’ и проч., — все это показалось мне чрезвычайно живым и именно тем, что теперь нужно на сцену)’ (292, 174).
10 Цитата из ‘Евгения Онегина’ А. С. Пушкина (гл. III, строфа XXVI).
11 Статья ‘О комедии’ была впервые опубликована Аверкиевым в 1893 г. в журнале ‘Русское обозрение’ (No 9. С. 344—391), как написанная ‘вновь’ после публикаций в ‘Русском вестнике’ 1877—1878 гг. Вскоре, как указывалось (см. выше примеч. 6), она была включена в изд. ‘О драме’ (М., 1893), удостоенное тогда же Пушкинской премии от Академии наук. В статье дается небезынтересиая классификация комедии на три ее вида, но опять-таки, как уже отмечалось, категории эти носят несколько застывший характер: жанровые видоизменения, например проникновение в комедию элементов трагизма, недооцениваются (см. назв. выше монографию А. А. Аникста).
Не знаю как благодарить Вас за Ваше ко мне благорасположение и за хлопоты, которым подверглись из-за меня.1
Меня, признаюсь, несколько поразило выражение Некрасова, что я все, что ни писал, — против них и их направления.2 Конечно, это неправда, я о них думал только мимоходом в досужие часы. Говоря откровенно, я полагал, что мои шпильки столь же мало тревожат других, как их меня. Выходит наоборот. Выходит, что в самом деле есть какие-то направления, в чем доселе я смел сомневаться, по крайности сомневался в их серьезности. Но, быть может, я сужу слишком по-художнически.3
Что касается до совета Вашего не разрывать с ‘Русск<,им>, вест<,ником>,’, то, правду сказать, я о разрыве и не думал. Я просто думаю, что покойнее для человека, когда у него два издателя, или покупателя.4
Еще раз благодаря Вас за хлопоты и свидетельствуя мое почтение супруге Вашей, остаюсь Вас уважающим и любящим
P. S. Жена моя благодарит Вас за память и усердно Вам кланяется.5
22 ноября 77.
Печатается по подлиннику: ГБЛ, ф. 93.II.1.76.
1 Письмо это является ответом на второе письмо Достоевского от 28 ноября 1877 г., в котором он делился впечатлениями от посещения редакции ‘Отечественных записок’ и встречи с больным Некрасовым и Салтыковым и воспроизводил разговор с ними, как бы непроизвольный, от своего лица, об Аверкиеве ‘как о писателе’, чтоб его не скомпрометировать (см.: 292, 175).
2 Сообщенные Достоевским Аверкиеву слова Некрасова, сказанные ‘весьма резко и решительно’ и поддержанные ‘тут же’ Салтыковым, как указывалось в комментариях к цитируемому письму Достоевского, вызваны враждебными выступлениями Аверкиева в печати, особенно в первой половине 60-х гг. (рецензии, пародии, эпиграммы) против революционно-демократического крыла русской литературы и журналистики, что вызвало возмущение не только Щедрина, но и Писарева (см.: 292. 300).
3 Несмотря на то что пафос отстаивания принципа оценки произведения по степени его художественности и общечеловечности возник у Аверкиева не без воздействия на него в молодые годы Достоевского как главы сплотившегося вокруг него кружка ‘Эпохи’ (см.: Аверкиев Д. В. Дневник писателя за 1885 г. СПб., 1887. С. 2—3), он доходит в утверждении его до крайности и отрицания ‘направлений’, будучи в то же время сам выразителем определенной консервативной идеологии. Такой упрощенной антитезе противостоит глубокое истолкование диалектики взаимозависимости этих начал в статье Достоевского 1861 г. ‘Г-н —бов и вопрос об искусстве’ (18, 70—103).
4 Аверкиев продолжает печататься в ‘Русском вестнике’. Его комедия ‘Непогрешимые’ была опубликована также в этом журнале (1879. No 1).
5 С Софьей Викторовной Аверкиевой, женой драматурга, в молодости актрисой. Достоевский тоже был хорошо знаком и особенно часто встречался с ней позднее, по возвращении Аверкиевых из Москвы в Петербург, у Е. А. Штакеншнейдер (подробнее см.: 292, 327).