Письма к А. Н. Островскому, Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович, Год: 1884 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

Памятники литературного и общественного быта

Неизданные письма к А. Н. Островскому

М.—Л., ‘ACADEMIA’, 1932

Салтыков, Михаил Евграфович

СПБ., 14 Марта, [1863].

Извините, уважаемый Александр Николаевич, что доселе не исполнил Вашего поручения. Был два раза у Чужбинского и насилу застал дома. Чужбинский говорит, что никак не может добиться от Кушелева положительного ответа, наконец, по совещанию со мною, Чужбинский вчера опять был у Кушелева, но не застал его дома и отправился к Благосветлову, которому Кушелев, вместе с журналом, передал все свои издания, а в том числе и ваши. Благосветлов отвечал следующее: что 2 т. р. обязан Кушелев выдать Вам в то время, когда разойдутся первые 3 т. экземпляров, но что эти первые 3 т. экз. еще не разошлись, и он, Благосветлов, предоставляет Вам сделать в этом случае поверку. В записке, которую Вы мне передали, действительно, есть нечто двусмысленное на этот счет, а именно, сказано, что Кушелев имеет право продавать второе издание только по распродаже первого и заплатив Вам две тысячи. Мы с Чужбинским условились таким образом: завтра он опять поедет к Кушелеву, и если уж ничего не выйдет, то в воскресенье я к нему поеду и постараюсь на чем-нибудь порешить дело. О последствиях во всяком случае уведомлю Вас не далее понедельника.

Пришлите нам что-нибудь, хоть ко Святой. Кланяйтесь Горбунову и скажите ему, что совестно так обманывать: обещал на первой еще неделе дать рассказ, да и до сих пор ничего не дал.

Прощайте, будьте здоровы.

Весь Ваш
М. Салтыков.

Милостивый Государь,
Александр Николаевич,

Сегодня, наконец, я добился удовольствия лицезреть Кушелева, но, к сожалению, не могу сказать Вам ничего утешительного. Он положительно упирается, что обязан заплатить Вам лишь тогда, когда разойдутся первые 3 т. экземпляров Ваших сочинений, и когда я сказал ему, что, очень вероятно, Вы будете отстаивать свое право законным путем, то он мне ответил, что если он в чем-нибудь убежден, то это все равно, к каким бы путям против него ни прибегали. Тем не менее, однакож, в заключение сказал, что на-днях соберет все справки по этому делу и сообразит его окончательно, если он найдет себя в положении сомнительном, то немедленно заплатит деньги. В пятницу на этой неделе обещал прислать решительный ответ, по получении которого уведомлю Вас немедленно.

Уважающий Вас
М. Салтыков.

16 Марта 1863 г.

Милостивый Государь,
Александр Николаевич,

Очень жалею, что не имею ничего утешительного сказать Вам по Вашему делу с Кушелевым. Этот господин дал мне слово прислать окончательный ответ еще в страстную пятницу, но вот уже и Христос воскрес, а я никакого ответа не получаю. Из этого я усматриваю, что он платить деньги Вам не желает. Условие Ваше у меня в сохранности, но так как Вы писали мне, что на Фоминой будете в Петербурге, то я и надеюсь вручить Вам этот документ лично.

Весь Ваш
М. Салтыков.

2 Апреля [1863].

Милостивый Государь,
Александр Николаевич,

Проезжая в прошедшую среду чрез Москву, я намеревался быть у Вас, но Плещеев сказал мне, что Вы отправились из Москвы куда-то удить рыбу. Между тем, у меня была до Вас всепокорнейшая просьба: не имеете ли Вы чего-нибудь написанного для ‘Современника’, который ужь так давно не давал читателям ничего хорошего по части беллетристики, что даже становится совестно. В настоящую именно минуту журнал наш находится в величайшем затруднении, и Вы, конечно, сделали бы большое для него одолжение, оказав ему помощь своею пьесой. Если у Вас есть что-нибудь готовое, то не будете ли так добры выслать в возможно-непродолжительном времени, адресуя посылку в редакцию ‘Соврем.’, так чтобы мы могли поместить Вашу вещь в Сентябрьской книжке. ^3о9 Вы весьма бы также обязали меня, если бы дали мне ответ на мою настоящую просьбу по тому же адресу.

В ожидании Вашего ответа, с совершенным почтением и преданностью имею честь быть

Вашим,
Милостивый Государь,
покорнейшим слугою
М. Салтыков.

15 Сентября 1863 г.

СПБ

СПБ., 15 Апреля, [1872]

Многоуважаемый Александр Николаевич. Письмо Ваше об Иванове ³⁶⁰ я получил в Среду, а заседание Комитета было в Понедельник. Поэтому, все сношения по письму Вашему должно было делать письменно, что невольным образом замедлило мой ответ Вам. Вчера вечером, Заблоцкий уведомил меня, что он разрешил послать Вам, для передачи Иванову, 30 рублей. Желаю душевно, чтобы маленькие эти деньги оказали какую-нибудь помощь в данном случае.

У нас по литературе все тихо, так что даже слышно, как Корш во сне жует рукава. Когда это странное положение русской литературы прекратится — одному богу известно.

Душевно желаю Вам хорошо провести праздники. Конечно, с Вашей точки зрения, все равно, что будни, что праздник, а все-таки приятно посмотреть, как другие веселятся.

Сын мой свидетельствует Вам свое почтение. В Петербурге распространился слух, что он пишет в Петерб. Ведом, передовые статьи, но так как ему будет скоро только 3 мца, то я не слишком огорчаюсь этим. Пущай привыкает.

Прощайте, будьте здоровы, крепко жму Вашу руку.

Искренно Вас уважающий и душевно преданный

М. Салтыков.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Пьесу, о которой Вы пишете, я еще не получил, а между тем завтра уезжаю в деревню. Хотя я и буду наезжать каждый понедельник в Петербург, но все-таки это обстоятельство несколько замедлит рассмотрение пьесы. Я вместо с тем пишу к Михаилу Николаевичу, прося его доставить Вашу посылку в Контору ‘Отеч. Зап.’. Вероятно, я попаду в Петербург 6-го июня и немедленно прочту.

Вы не пишете также, кто автор, и куда выслать деньги в случае, ежели пьеса будет принята. Пожалуйста, уведомьте прямо по моему адресу: Литейная, 62.

Здесь Тургенев. Я сегодня только узнал, что ужь он три дня как приехал. У меня он не был, хотя прежде всегда бывал: вероятно, слышал, что ‘Новь’ не привела меня в восторг. ³⁶¹ Вот как трудно уживаться с Генералами: нужно

всем безусловно восторгаться, чтобы пользоваться их снисходительным вниманием.

Что касается до Гербеля, то я советывал бы Вам написать ему и предложить Ваши условия. Без этого он вряд ли восчувствует. Он пожертвовал 10 т. р. сер. на военные нужды: стало быть, теперь ему самому деньги надобны.

Напишите, пожалуйста, не соберетесь ли Вы сами подарить чем-нибудь ‘Отеч. Записки’? Это было бы крайне желательно для украшения страниц, которые в последнее время не очень-то красивы выходят. Впрочем, и вообще время теперь для журналов плохое. Подписка шла очень хорошо, а с апреля, т.-е. со времени объявления войны, совсем остановилась.

До свидания. Простите за беспорядочность письма: кругом чемоданы, разбросанные вещи, возня, пыль, точно монитор сию минуту взорвали.

Искренно Вас уважающий
М. Салтыков.

24 Мая [1877].

Мыза Лебяжье, близ Ораниенбаума.
28 Июня [1877].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Много виноват перед Вами, что до сих пор не дал ответа по поводу присланной Вами комедии ‘Счастливый день’. ³⁶² Хотя достоинства этой вещи весьма посредственные, но так как матерьяла у нас довольно мало, то я отдал эту комедию печатать в июльскую книжку. А не уведомил Вас до сих пор от-того, что, по безалаберному летнему времени, сопряженному с переездами и всяческим рысканьем взад и вперед, решительно не понимаешь, как идут дни за днями. Не проученный подмосковным опытом, я опять надел на себя ярмо собственности и скажу откровенно, что безалабернее едва ли что может быть. Я ничего не пишу, ничего не читаю, а только с дерьма пенки снимаю. Жалуюсь на дождь и на ведро, укоряю человеческий род в лености и от времени до времени проклинаю час своего рождения. Вообще…….

совершенно не совместная с занятием литературой, а так как в сей последней заключается единственный надежный способ заработка денег, то я уже начинаю подумывать о том, каким бы образом отделаться от собственности.

Что касается до гонорара, то в редакции нашей принято не давать начинающему более 75 р. да лист, почему и автору сцен полагается гонорар в этом размере. Я вместе с тем посылаю Конторе записку, чтобы к Вам в Кинешму, выслали 150 р. до расчета.

До свидания. Ежели Вы напишете что-нибудь к осени, то не забудьте об нас.

Искренно Вас уважающий
М. Салтыков.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Вы возвестили меня о присылке новой Вашей комедии и, разумеется, я ожидал ее с понятным нетерпением. Ио вот уже 1-е Сентября и ее нет. Будьте так добры, известите, когда можно ожидать. Только в сентябрьской книжке уже нельзя будет поместить, потому что 1-й отдел ее уже заключен и почти весь отпечатан. Некрасову не лучше, но и то хорошо, что хоть не хуже. Мы говорили вчера о Вас, и он просил меня передать Вам поклон.

До свидания, с нетерпением жду Вашего ответа и остаюсь искренно Вас уважающий,

М. Салтыков.

1 Сентября, [1877].

Литейная, 62.

Я только что из деревни переехал.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

В газетах я прочитал, что Ваша новая пьеса ‘Последняя жертва’ уже получена в Петербурге и будет играться в бенефис Бурдина. Так как Вы обещали эту пьесу в ‘Отеч. Зап.’,³⁶³то я считаю долгом известить Вас, что до сих пор ее в редакции нет. Между тем 11-й (Ноябрьский) No уже значительно подвинулся вперед в типографии (первый отдел весь набран и половина отпечатана), и это делает невозможным появление в нем Вашей пьесы. Что касается до Декабрьской книжки, то в ней, по принятому обычаю, помещаются всякого рода ‘хвосты’, чтобы не надоедать подписчикам будущего года ‘продолжениями’.

Поэтому, не будете ли Вы так любезны: 1) разрешить печатать Вашу пьесу в Январской книжке, 2) распорядиться, чтобы оригинал ее был передан в редакцию, по возможности, скорее, ибо никто более меня не желает так горячо познакомиться с нею. Впрочем, если Вам непременно нужно, чтоб пьеса была немедленно напечатана в Декабрьской книжке, то редакция, конечно, выполнит Ваше желанье.

Представьте себе: из-за того, что оригинал Вашей пьесы не был доставлен неделю тому назад, мы были вынуждены украсить 11-й No произведением Петра Дмит. Боборыкина — и каким!

Что касается до денег за пьесу, то если Вы желаете получить их,— напишите мне и сейчас же будет выслано.

Будьте так любезны, ответьте на мои вопросы. Может быть, Вы уже и поручили Бурдину передать в редакцию оригинал, но ведь Бурдин — человек убеждений, и одно из таковых — это, по возможности, пакостить мне. Это тем более несносно, что я, встретившись с ним 1-го октября, усиленно просил его не задерживать пьесы.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков.

26 Октября [1877].

Литейная, 62.

Некрасов Вам кланяется, я вчера его видел. Положение его все то же.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Деньги 1200 р. Вам посланы более недели тому назад, через контору Юнкера. Благоволите уведомить, получили ли Вы их. А вот и другая просьба или, лучше сказать, вопрос. Литературный фонд, нуждаясь в средствах, предположил устроить чтение около 15 декабря. Предполагается, что в чтении примут участие: Достоевский, Потехин, я и поэты. Хотели обратиться к Гончарову (и обратятся), но вряд ли можно на него рассчитывать. Фонд поручил мне просить Вас, не пожелаете ли и Вы участвовать в этом чтении. Вся штука в том, совпадет ли срок 15 — 18 декабря с Вашим приездом в Петербург. Ежели не совпадет, то было бы, конечно, странно претендовать, чтоб Вы приехали нарочно для этого, но ежели совпадет, то было бы весьма желательно заручиться Вашим любезным согласием.

Будьте так добры, ответьте мне на это письмо, так чтобы я мог получить Ваш ответ не позднее будущего воскресенья.

Адрес мой: Литейная, 62.

Искренно Вам преданный

М. Салтыков.

21 Ноября [1877].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Посылаю при сем записку на Главную Контору ‘Отеч. Зап.’ (Бассейная, дом Краевского), по которой Вы можете завтра подучить требуемые 300 р. (между 12 и 1 ч. утра).

У Некрасова нога отнялась и вообще, кажется, нет надежды

Весь Ваш

М. Салтыков.

16 Декабря [1877].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Будьте так добры, окажите содействие, чтобы ‘Женитьба Белугина’ была на следующей неделе доставлена в редакцию. Может быть, мы еще не будем ее печатать в Мартовской книжке, но на случай всяких авторских измен все-таки необходимо иметь материал. ³⁶⁴

Я заключаю с Краевским контракт на тех же условиях как и Некрасов, на 6 лет. Нет ли в Москве какого-нибудь нарождающегося таланта, но не в роде Боборыкина. Совсем приходится плохо.

Глубоко Вас уважающий
М. Салтыков.

7 Февраля [1878].

Литейная, 62.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Будьте так добры посодействовать, чтобы Женитьба Белугина была доставлена в Контору ‘Отеч. Зап.’. Ежели это возможно, то не дальше, как в конце будущей недели. Я не знаю, скоро ли ее напечатаем, но все-таки необходимо, чтоб был готовый материал.

Искренно Вас уважающий
М. Салтыков.

11 Февраля [1878].

14 Апреля [1878].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Я сам только что хотел Вас спросить, куда выслать остальные деньги за ‘Белугина’. 300 рублей автор уже получил, а 300 р. я поручил выслать Вам через магазин А. Г. Соловьева. Не сетуйте за последнее: я знаю, наверное, что у Соловьева деньги есть: он сам извещал об этом контору. Следовательно, Вы получите беспрепятственно. Комедию мы напечатаем в майской книжке — раньше не успели. Нас очень стеснила г-жа Заиончковская. Все сулила присылать безостановочно, и, наконец, прислала листика два такого содержания, что, в виду настоящего положения книгопечатания, совсем и думать печатать нельзя. Каракозов и Засулич — вот российские историографы, которые, в особенности будут памятны русской печати, которая, по обыкновению, за все про все отдувается. Вчера сдали в цензуру апрельскую книжку, первую под моим официальным редакторством, только боюсь, чтобы первый же блин не вышел комом.

Вы пишете, что начали многое и кончаете в деревне. Помогай вам бог, но не забудьте об ‘Отеч. Записках’, кои всегда были Вам обязаны и благодарны.

А я все ‘Московские Ведомости’ читаю и думаю: нет человека на свете храбрее Каткова.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Обыкновенно ‘Отеч. Зап.’ начинали год Вашей комедией — позвольте думать, что и в будущем году не последует в этом отношении перемены. Я читал в газетах, что комедия у Вас уже написана и будет поставлена в половине Ноября на сцену. Не знаю, в какой мере это справедливо, но во всяком случае убедительнейше прошу Вас уведомить меня о Ваших намерениях. Я до сих пор не писал к Вам об этом, потому что слышал, будто Вы зажились в деревне. Да и теперь хорошенько не знаю, воротились ли Вы в Москву.

Что касается до меня, то я, попрежнему, страдаю одышкой и кашлем, которым даже дома всем надоел. Да и себе самому я надоел недугами. Понятно, что в таком положении худо работается. Чувствую, что пора умирать, да и хорошо бы, а тут надо журнал редактировать. Не могу без страха вспомнить, что впереди еще остается пять лет контракта. А журналы между тем плодятся — в будущем году в одном Петербурге будет пять штук больших, тогда как литературных сил совсем не прибавляется. И что такое совершается кругом — совсем понять нельзя. И никто не помогает разъяснению, а напротив стараются замять и затемнить. Недавно две девицы опять стреляли в жандарма, да еще в городового стреляли. С 1863 года начался этот хаос — подумайте, 15 лет!

Пожалуйста, напишите, можем ли мы рассчитывать на Вашу новую комедию: нам это очень — очень важно. И в деньгах тоже — когда Вам выслать.

До свидания. Искренно Вам преданный,

М. Салтыков.

11 Октября [1878].

Литейная, 62.

19 Октября [1878].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Я только что вчера отправил к Вам письмо с просьбою дать нам Вашу новую комедию, а сегодня получил Ваше письмо. Мы желали бы начать Вашей пьесой 1879 год: это ужь давно так велось. Нет нужды, что пьеса будет представлена на сцене раньше, от этого она нимало не утратит интереса в чтении. Но если Вы непременно желаете, чтоб новая Ваша комедия была помещена в ноябрьской книжке, то пришлите, но, пожалуйста, поскорее. Еще лучше, ежели Вы имеете две пьесы: одну для ноябрьской, другую — для январской книжки. Но если одна пьеса, то для нас было бы удобнее поместить в январе, потому что январская книжка — рекомендация. Повторяю, однако: Мы совершенно в Вашем распоряжении. Деньги в том и другом случае будут высланы по первому Вашему требованию. Жду с нетерпением Вашего ответа, ибо ноябрьскую книжку надо начинать печатать (одна статья ужь, кажется, и напечатана). Но, пожалуйста, не оставьте нас.

Весь Ваш М. Салтыков.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Если Вам удобно провести вечер в пятницу у меня, то очень меня этим обяжете. Я болен по прежнему, но, может быть, и получше будет.

Весь Ваш
М. Салтыков.

15 Ноября, 1878 г.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Деньги 1500 рублей, как удостоверил меня Конторщик, посланы к Вам 28 Октября, в субботу, через контору Юнкера. Будьте так добры, уведомить меня об их получении.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков.

[1878?]

Комедии Вашей я еще не получал. Впрочем, теперь ноябрьская книжка уже заключена. Хотелось бы, однакож, скорее познакомиться.

П-бург, 2 Ноября.

Многоуважаемый Александр Николаевич,

Вчера, получив Ваше письмо, сделал распоряжение о высылке Вам, через Контору Юнкера, 1500 р. Но так как сегодня праздник, то деньги будут внесены в контору Юнкера лишь завтра. Во всяком случае, получение их не замедлится.

С нетерпением жду Вашу пьесу. Повестки еще не получал.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков.

[1878?]

8 Октября, 1879 г.
П-бург. Литейная, 62.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Позвольте напомнить Вам, что ‘Отеч. Зап.’ будут издаваться и в 1880 году, и что редакция была бы очень обязана Вам, если бы Вы дали ей возможность, по прежним примерам, начать новый год Вашим произведением. А так как из газетных слухов явствует, что Вы уже написали пьесу, то не будете ли Вы так добры уведомить меня, можно ли рассчитывать на эту пьесу и ежели можно, то как ее заглавие и во скольких она актах. Равным образом не пожелаете ли Вы, чтоб деньги Вам были высланы теперь же.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков,

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Будьте так добры поспешить доставлением в редакцию пьесы ‘Сердце — не камень’. Набор Декабрьской книжки уже близится к концу и 7-го Декабря мы приступим к Январской, которая начнется с Вашей пьесы. На бенефисе Бурдина я встретился с Михаилом Николаевичем, который сказал мне, что Вы никаких инструкций по этому предмету не оставили. Поэтому, я и обращаюсь к Вам.

Играли Вашу пьесу ужасно дурно. Порядочен был только Арди, остальные — из рук вон плохи. В особенности неприятна была Дюжикова. ³⁶⁵

В ожидании скорого ответа, остаюсь искренно преданный и уважающий Вас

М. Салтыков.

30 Ноября [1879 г.].

П-бург.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Прочитав доставленный Вами рассказ г. Невежина я понял так, что сюжет в том состоит, что старуха украла мешок с сахаром и чаем, а, кажется, даже и с яблоками. Хотя рассказ написан довольно живо, но по моему мнению содержание его чересчур уже слабо для солидного журнала. Мне кажется, что он был бы на своем месте в ‘Будильнике’ или в ‘Петерб. Листке’ и проч. Не желает ли автор, чтобы редакция передала его в одну из газет, и какие будут его условия? Извините, пожалуйста, что я как будто не исполняю Вашего желания, но мне кажется, судя по письму Вашему, что для Вас это довольно безразлично.

А у нас здесь все чудеса в решете происходят, и во 2-м No ‘Отеч. Зап.’ выдрала цензура ровно 4 статьи (в том числе и мою). Все это вынуждены были на скорую руку заменить другими, и книжка поневоле опоздала.

Боюсь быть пророком, но как-то невольно сдается, что едва ли не близок конец. Очевидно, что ‘От. Зап.’ существуют единственно по неизреченному милосердию начальства. Но ведь и милосердию бывает конец.

К тому же, я никогда не бывал так болен. Уже три недели сряду не выхожу из дома и положительно с утра до вечера задыхаюсь. Был у меня в воскресенье Боткин и прописал лекарствица, от которого как будто полегче. Кашель сделался меньше мучителен, а вчера даже спал ночью. При таком изнурительном недуге не только писать, но и думать не хочется. Стало быть, производительность иссякает и полезным для журнала я быть не могу. Очевидно, журнал развалится само собой, как разваливается само собой III Отделение, которое все делало: и слезы утирало, и шпионов содержало, но одного не совершило: безопасности не достигло.

Здесь Тургенев. Ездит и предъявляет свое сердце.

До свидания, жму Вашу руку и ожидаю ответа, как поступить с рукописью.

Ваш М. Салтыков.

29 Февраля [1880?].

П-бург, 25 Июня.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Вы, по всем вероятиям, находясь в деревне, напишите новую пьесу. Вспомните, ради бога, об Отеч. Записках в этом случае и не обидьте журнала, который столько лет сряду начинает новый год Вашей пьесой. Я думаю, что и без моего напоминания Вы дали бы нам новую пьесу, но во всяком случае считаю за долг выразить Вам, как глубоко я и прочие члены редакции дорожим Вашим сотрудничеством и вместе с тем желаю Вам сказать слово признательности за сочувствие, выраженное Вами в последнем письме к моей деятельности. Прошу верить, что оно мне отменно дорого.

Пушкинский праздник произвел во мне некоторое недоумение. Невидимому, умный Тургенев и безумный Достоевский сумели похитить у Пушкина праздник в свою пользу и медная статуя, я полагаю, с удивлением зрит, как в соседстве с ее пьедесталом возникли два суднышка, на которых сидят два человека из публики. Достоевский всех проходящих спрашивает: а видели вы, как оне целовали у меня руки. И по свидетельству Тургенева (в Петербурге подагрой страдающего, но, кажется, сегодня уезжающего за границу), будто бы прибавляет: а еслиб оне знали, что я этими руками перед тем делал.

Я сам уезжаю в субботу, 28 числа, за границу, сначала в Эмс, потом в Париж. Пробуду до 1-го Октября вне Петербурга.

По цензуре теперь легче, да и вообще полегчало. Лорис-Меликов показал мудрость истинного змия библейского: представьте себе, ничего об нем не слыхать, и мы начинаем даже мнить себя в безопасности. Тогда как в прошлом году без ужаса нельзя было подумать о наступлении ночи.

До свидания, будьте здоровы, и буде встретится какая-либо надобность до меня, то адресуйте письмо в Контору, оттуда мне его и доставят.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков.

[1880?]

22 Сентября [1880]. Литейная, 62.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Возвратясь вчера из-за границы, я считаю первым долгом обратиться к Вам с обычною просьбой: дать нам для 1-го No Вашу новую комедию, ежели таковая у Вас имеется. Хоть наш журнал и считается ныне злонамеренным (в особенности я лично), но надеюсь, что Вы не откажете нам в продолжении Вашего сотрудничества.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков.

Не будете ли Вы так добры — ответить мне.

22 Октября [1880].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Откликнитесь, пожалуйста, и обнадежьте нас. Ведь скоро ужь первую книжку 1881 года надо печатать. Крепко надеется на Вас редакция, да как-то было бы даже неестественно не Вами начинать год. Столько ужь лет так повелось — ужели возможны исключения? Ежели Вы не намерены допускать таковые, то, пожалуйста, уведомьте, как, когда и через кого получить. Весьма обрадуете.

Когда я писал в Париже коллоквиум двух мальчиков, то думал посвятить его Вам для постановки на домашнем детском театре в день ангела (я именно около этого времени писал), но без разрешения Вашего не хотел это сделать, а испрашивать таковое — далеко было. Но ведь Вы не обиделись бы — неправда ли?

Я все письма получаю с упреками, зачем стал мрачно писать. Это меня радует, что начинают чувствовать. А кабы разодрало с верхнего конца до нижнего — и того было бы лучше. Настоящее бы теперь время такую трагедию написать, чтобы после первого акта у зрителей аневризм сделался, а по окончании пьесы все сердца бы лопнули. Истинно Вам говорю: несчастные

люди мы, дожившие до этой страшной эпохи.

Жму вашу руку и с нетерпением ожидаю ответа.

Весь Ваш
М. Салтыков.

Видел в Париже Тургенева и хотел писать статью под названием: ‘Кто истинно счастливый человек’, но больно ужь коротко выходит: Тургенев. Соблюдает все правила общежития, как-то: встречаясь с незнакомой женщиной (разумеется, дамой) на лестнице, поклонится (не бойся! не… у!), встречаясь с знакомой дамой на улице не поклонится (может быть она к любовнику идет и не желает, чтоб ее узнали) и т. д. Слегка пописывает, слегка по…вает, ездит в посольство, но не прочь поддерживать сношения и с рефюжье. Одним словом, умирать не надо. И Вы увидите, всех он переживет, и когда Виардо последние деньги из него высосет, то примет звание Наставника при будущем наследнике престола. Вот-то озлится Достоевский.

26 Января [1881].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Около 21 Февраля будет приходить к окончанию печатание 2-й книжки ‘Отеч. Зап.’, а вслед за тем должна начаться печатанием и набор[ом]

3-я книжка. Эту третью книжку я полагал бы начать ‘Блажью’. Экземпляра этой комедии у меня до сих пор нет, хотя Вы обещали мне прислать его еще в бытность Вашу в Петербурге. Комедию давали уже на сцене в бенефис Горбунова, но и г. Горбунов не потрудился доставить ее в редакцию. Будьте так добры, распорядитесь, чтоб пьеса была доставлена мне или в контору не далее 3-го Февраля, чем премного обяжете искренно Вам преданного,

М. Салтыков.

Прошу Вас, не оставьте меня без ответа.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Скульптор Бернштам, кончающий ныне мой бюст — и притом очень удачно — желает сделать Ваш бюст для Московской выставки.

Позвольте Вам рекомендовать этого талантливого молодого человека.

Комедия Ваша набрана и, конечно, Вам уже доставлена на корректуру.

Надеюсь с Вами видеться. Я простудился, ездивши смотреть на Сару Бернар, в чем раскаиваюсь.

Ваш
М. Салтыков.

15 Декабря [1881].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Вы совершенно напрасно заподозрили меня в меркантилизме. В моих глазах, денежный вопрос представляет давно несущественную важность, и я ни минуты не сомневался никогда в совершенной обеспеченности редакции в данном случае. Для меня важно следующее: в субботу 11-го числа пойдет в цензуру 12-й No журнала, а в пятницу типография будет требовать материала для 1-й книжки будущего года. Материал, конечно, у нас найдется, но все такой, который можно поместить в средине книжки, я же преимущественно рассчитывал на Вашу пьесу и непременно желал начать с нее год.

Собственно печатание можно начать между 22—25-м числами. А следовательно Ваша пьеса необходима не позднее 17-го числа, чтобы к 22-му успеть набрать и продержать корректуру, хотя первых двух актов, а остальные два акта могут быть присланы и 20-го.

Вот, собственно, что меня тревожит. Но само собою разумеется, что ежели Вы найдете невозможным выполнить эти условия, то желание мое ни мало не должно Вас стеснять, а тем менее денежный вопрос. Повторяю только: нехорошо будет для нас, ежели мы без Вашей пьесы выпустим 1-ый No.

Ежели Вы найдете возможным окончить пьесу в тех условиях, какие изложены выше, то я попросил бы присылать ее (в целом или по частям) не ко мне, а прямо в Главную Контору журнала (Бассейная, 2) с надписью: для передачи в типографию. Ее наберут скоро, и ежели Вам нужны копии, то я, вместо них, могу распорядиться высылкою Вам или исправленных корректур или чистых листов, сколько потребуется.

Во всяком случае, я попросил бы Вас к 15-му уведомить меня о положении дела.

Извините за назойливость. Отчасти тут виноваты газетные утки.

Искренно Вам преданный и уважающий

М. Салтыков.

[1882]

[Рукою А. Н. Островского:]
6 Октября, 1882 г.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Считаю приятнейшею обязанностью уведомить Вас, что ‘Отеч. Записки’ еще существуют и, следовательно, не невозможно, что и 1-ый No 1883 года выйдет.

А так как мы с древнейших времен начинаем год Вашим произведением, то весьма естественно, что я своевременно озабочиваюсь вопросом: можно ли рассчитывать на Вас для январской книжки, по примеру прошлых лет. И если Вы имеете что-нибудь, то что именно, одни или в сотрудничестве и в скольких актах.

Вы весьма обязали бы меня, уведомивши поскорее.

Я имею известия и от Тургенева лично и об Тургеневе. И из того и из другого источника явствует, что он очень плох. Почти не ходит, хотя пишет твердой рукой. Ежели Вы вздумаете почтить старичка, то вот его адрес: France Seine et Oise, Bon gi val, villa Les Frenes Mr. Ivan (сохрани бог, Jean) Tourgeneff.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков.

Феоктистов недоволен Толстым: слаб, говорит, не оправдывает надежд! Завтра или послезавтра ожидаем назначения Георгиевского на место Вяземского. А вдруг и этот окажется слаб.

6 Ноября [1882].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Сейчас контора уведомила меня, что сегодня же Вам эакадным письмом послан денежный перевод на 1500 р.

Болезнь Ваша очень трогает меня. Все нынче болеют: может быть, года такие. Я вот уже лет шесть сряду ни одной минуты не чувствую себя здоровым. От Тургенева сегодня письмо получил, он чувствует себя удовлетворительно, только двигаться не может. Анненков нынче летом, будучи совершенно трезв, с горы скатился и разбил себе все лицо. Приходят, значит, такие лета, когда море за сушу принимается, пропасть за ровное место. А на-днях сижу у себя в кабинете и вдруг сам себя спрашиваю: где я? На печку смотришь: что такое? И вот, когда в этом положении приходится не только за себя, да и за других работать — становится тяжело. Я весь прошлый месяц до того был болен, что ничего не писал, не-смотря на крайнюю мою заботливость и аккуратность. Да и возможно ли писать, когда из 24 часов буквально 18 употребляешь на кашель. Через ночь совсем не спал. Теперь несколько легче, но именно только несколько.

Я ужасно боюсь, как бы Вы не опоздали с Вашей комедией. Дело в том, что январская книжка начнется набором 8-го декабря. В это время декабрьская уже будет доканчиваться и готовиться к отсылке в цензуру. А мы начинаем год с Вашей вещи и, следовательно, она должна набираться первою. В уверенности, что пьеса Ваша будет готова к сроку, я так уже и устроился. Поэтому, будьте так добры, обнадежьте меня уведомлением, можно ли рассчитывать на получение Вашей пьесы между 6—8 декабря. Пожалуйста. Ужасно было бы неприятно, почти неловко, начинать год не с Вас.

До свидания. Выздоравливайте. И верьте искренней преданности глубоко уважающего Вас,

М. Салтыкова.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

В газетах повествуют, будто бы Вашу новую комедию прислали уже Бурдину, в бенефис которого якобы она и пойдет. ³⁶⁶ Ежели это так, то, вероятно, Вы, по бывшим примерам, поручили ему копию с комедии доставить в Отеч. Записки, т. е. мне. Но русский Гаррик никогда не обращал внимания на нашего брата мелкоту, и прежде передавал Ваши пьесы не торопясь, нет, стало быть, резона, чтоб он и на этот раз изменил своему высокоумию. Поэтому, не будете ли Вы так добры написать ему, чтоб он поторопился, ибо во всяком случае, в типографии наберут скорее, нежели перепишут. И ему же корректуру можно дать.

Извините, что тревожу Вас. 10-е число на дворе, и мы положительно не имеем что печатать для январской книжки.

Жду Вашего уведомления.

Искренно Вам преданный

М. Салтыков.

2 Декабря [1882].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Я до сих пор не обращался к Вам с обычной просьбой относительно новой пьесы для январской книжки ‘Отеч. Зап.’, прежде всего, потому, что сам еще не выяснил для себя вопрос, останусь ли я в будущем году редактором журнала. В настоящее время, однакож, обстоятельства мои так сложились, что я вынужден дело это предоставить естественному течению вещей, т. е. решился продолжать редактирование до тех пор, пока сама судьба не наложит на меня всевластную руку свою. Очень уж много рабочего люда лишится средств с прекращением дела, так пусть уж я ни причем останусь в этом разрушении. Да и самому мне туго в материальном смысле. А еслиб Вы знали, как писать тяжело!

Теперь же, по примеру прежних лет, взываю к Вам: ежели у Вас есть что-нибудь готовое, то не оставьте, пришлите. По обыкновению, срок для начала набора 1-й книжки — 10-е декабря.

Но если бы у Вас ничего готового к этому сроку не оказалось, или же если б Вы связаны были другими условиями, то, пожалуйста, ответьте, по возможности, немедленно.

Я крайне болен, обычные болезни осложняются еще случайными: прострелом, флюсом и т. п. С каждым годом чувствую, как угасают силы.

До свидания, крепко жму Вашу руку и вновь прошу: не замедлите ответом на это письмо.

Искренно Вас уважающий М. Салтыков.

15 Октября [1883].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Благодарю искренно за присылку пьесы,³⁶⁷которую сейчас же пошлю в набор. Я сам очень болен, и буду очень рад Вас видеть, ежели Вы в состоянии выехать. Плохо живется, плохо.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков.

10 Декабря [1883].

20 Декабря [1883].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Благодарю за заступничество и посылаю сказки. Но так как у меня всего один экземпляр, то ради бога устройте так, чтобы он был мне возвращен, потому что иначе мне очень трудно будет восстановить. На счет доставки Вам корректуры, распоряжусь.

Искренно Вас уважающий М. Салтыков.

Многоуважаемый Александр Николаевич.

Был вчера утром у Вас и к величайшему сожалению не застал, хотя старался поспеть раньше, то есть до часу. Желаю Вам счастливого пути и всяческих благополучий.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков.

12 Марта [1884?].

П-бург, 30 Октября [1884?].

Многоуважаемый Александр Николаевич.

В письме Вашем Вы не сообщаете адреса Вашей новой квартиры. А так как при высылке денег по Вашему старому адресу может произойти путаница, то, пожалуйста, пришлите поскорее новый адрес или телеграфируйте.

Искренно Вам преданный
М. Салтыков.

Пьесы Вашей еще не получил.

ПРИМЕЧАНИЯ

³⁵⁹ В 9-й кн. ‘Современника’ 1863 г. была напечатана пьеса ‘Тяжелые дни’.

³⁶⁰ Островский в письме Салтыкову от 11 апреля 1872 г. просил его посодействовать перед Литературным фондом о выдаче 25—30 руб. молодому писателю Ф. П. Иванову. ‘Он так беден, что даже смешно. Он живет в свином доме: так называемый ночлежный притон мошенников и бродяг на Хитровом рынке’.

³⁶¹ Отрицательный отзыв Салтыкова о романе ‘Новь’ см. в его письмах к П. В. Анненкову от 17 февраля, 2 марта, 15 марта 1877 г. См. ‘М. Е. Салтыков-Щедрин’. Письма. 1845—1889. ‘Труды Пушкинского Дома’. Л. 1925 г., стр. 157—162.

³⁶² ‘Счастливый день’, комедия в 3 действ. Н. Я. Соловьева.

³⁶³ ‘Последняя жертва’, комедия в 5 действ., напечатана в ‘Отеч. записках’ 1878 г., No 1.

³⁶⁴ Эта комедия Островского была напечатана в ‘Отеч. записках’ 1878 г., No 5.

³⁶⁵ Комедия ‘Сердце не камень’ была представлена в первый раз в Александрийском театре 21 ноября 1879 г. Арди играл Константина, Дюжикова — Веру Филипповну.

³⁶⁶ ‘Красавец-мужчина’ шел в бенефис Бурдина в Александрийском театре 6 января 1883 г.

³⁶⁷ В ‘Отеч. записках’ 1884 г., No 1, комедия ‘Без вины виноватые’.

Салтыков, Михаил Евграфович

ПРИМЕЧАНИЯ

Читайте также: