Письма к А. Н. Островскому, Ростопчина Евдокия Петровна, Год: 1856 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 10 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Памятники литературного и общественного быта

Неизданные письма к А. Н. Островскому

М.—Л., ‘ACADEMIA’, 1932

Гр. Растопчина, Евдокия Петровна.

Уведомляются сим все мои милые субботники, как-то, Александр Николаевич Островский,

Евгений Николаевич Эдельсон,

Борис Николаевич Алмазов,

Николай Васильевич Берг,

Терентий Иванович Филиппов,

Николай Алексеевич Шаповалов,

а если можно, и Садовский (Щербина занят) что в Москву приехала им всем задушевная и сердечная барыня, Рязанская Губернаторша, то есть Марфа Александровна, что она здесь пробудет без малого 3 дня, и просит всех их вкупе и порознь, вообще и в частности, собраться ради ее в субботу всем непременно да пораньше, а я с своей стороны объявляю им, что не будет никаких стариков, им антипатичных и против шерстки, что все около них и ради их будет молодо и свежо, как они сами, и что их ждем, требуем, просим и зазываем.

друг их
Графиня Ростопчина.

P. S. Барыня спрашивает вив туалет так называется лозунг после завтрашнего сбора, а кто не придет, значит барыню не любит!

[На обор.:]

Его Высокоблагородию, Александру Николаевичу Островскому для сообщения.

[1851]

Вы говорили намедни, что хотите посмотреть и послушать Скупого Рыцаря, и вот ко мне пристает Бегичев, чтоб я напомнила Вам Ваши слова, любезный Александр Николаевич, и уговорила Вас ехать поддерживать его неопытность и дерзость. Самой же мне нельзя, мне сегодня опять хуже, лихорадка была, а досадно — я очень любопытствовала взглянуть на эту попытку. Имеет же быть она в среду вечером, если кто из наших еще соберется, то дайте знать заблаговременно, чтоб распорядиться билетами. Все ли Вы сердитесь на меня… Впрочем об этом надо еще потолковать, с Бергом я объяснилась,— и кажется — он укрощен. Ради бога, не покидайте меня в субботу,— я больна и сиротлива, будет Вам грех, если меня забудете. Покуда, так глупа, что умею только прибавить.

Радуйся, Москвитянина украшение,

Радуйся, Современника отвращение,

Радуйся, Краевекого усмирение,

Радуйся, купцов бичевание,

Радуйся, бедных невест похвала!

Каково для больной и пустой головы!.. право ведь не хуже других. Прибавляю к этим шалостям серьезный и задушевный поклон и дружески пожимаю Вашу дружескую руку, преданная Вам

Г. Е. Растопчина.

Воскресенье, 16-е Марта [1852].

Хоть я и знала, что вашей больной стало хуже, но все-таки я никак не могла ожидать того ужасного известия, которое получила вчера в вашей записочке чрез Домбровского. Ах, бедный друг мой, что можно вам сказать, или хотеть сказать в утешенье, когда для вашей утраты нет утешенья. Скажу только, что я понимаю вполне ваше горе и вполне ему сочувствую, позвольте вас упрекнуть в том, что вы не дали мне знать раньше,— я бы приехала на Ваганьково помолиться с вами за ту, которую любила ради вас, и о которой жалею искренно, хотя я ее никогда не видала.

Вчера у меня было пусто и жутко, несмотря на присутствие Полонского, оживлявшего нас своими рассказами с Грузии, — слишком заметно было, что не доставало моих лучших друзей, и над всеми тяготело печальное известие о горе, поразившем того, кого все так любят и уважают.

Я сейчас от Гр. Салиас, у нее тоже горе — умирает кузина, воспитавшая ее дочь, а она сама нездорова, от души принимает в вас участие и просила Вам это передать. Мы с нею пробыли часа два одни: как она умна и мила, когда ее не держат на поводьях ее архистратиги.

Бергу лучше, я заезжала к нему от обедни и не застала его дома. На-днях, когда дозволит погода, навещу и вас, примите меня, как близкую вам по чувствам, не церемонясь, по счастью, я не довольно молода, чтоб не иметь права, посещать моих друзей, как бы молоды они ни были.

До свиданья, от души жму вашу руку, и остаюсь навсегда сердечно преданная вам,

Г. Евдокия Ростопчина.

31-го Декабря.

Очень мне было грустно не видать вас третьяго дня, милый и добрейший друг, и еще грустнее узнать, что вы нездоровы. Ваше отсутствие испортило мне одну из удачнейших наших суббот.— В вознагражденье себя, а отчасти и вас, я намеревалась сегодня вечером устроить братскую вечеринку на подобие прошлогодней,— и сказала было о том многим из наших, но вышло, что все мои родственники собираются тоже за [не разбор, у Пашковых, и мне невозможно отговориться.— И так, если я не с вами начну новый год, то пусть мой искренний привет первый вам, пожелание всевозможного благополучия и здоровья,— и подкрепление здоровья вашей бедной и столь дорогой больной. От души посылаю вам мой поклон, и прошу на следующий год любить меня, как в кончающийся и в предыдущий, в моих чувствах вы, кажется, уверены,— а я никогда не изменяюсь для моих истинных друзей, итак, до свиданья!

Преданная вам,
Г. Евдокия Растопчина.

Вороново, 6-е Августа, 1851 г.

Благодарю вас от души, добрый и искреннолюбимый Александр Николаевич, за вашу память и поздравления ваши: верю и знаю, что Вам бы самому приятно было обрадовать меня вашим всегда мне дорогим посещением,— и что причины, которые мешают вам, должны быть из таких, которым нельзя прекословить.

Печальные слова ваши о болезни сестрицы вашей были мне подтверждены Михаилом Васильевичем.— Но из подробного описания этой болезни — я почерпнула убеждение, скажу более, уверенность, что она не столь опасна, как вам говорят доктора, и что положение сестрицы вашей еще не отчаянно. Эта болезнь общая всем нам, детям и страдальцам Севера,— и она проявляется у всех нас в разных видах, более или менее опасных,— но начало и зародыш, как везде, одинаковы: золотуха. Я видела, собственными глазами, видела, что Кавказ исцеляет эти недуги, даже сильнее развитые, чем у вашей драгоценной страдалицы,— не только частную сухотку членов, но вместе с нею и раны, и наросты, и частные недвижности, от нее происходящие.— Минеральные воды Кавказа действуют на самое начало всех этих проявлений,— но теперь, в Петербурге, изобретено другое леченье, по крайней мере, им равносильное, и о котором вы, вероятно, слышали: это трава, названная Петровичем по имени ее изобретателя, купца или мещанина, которому факультетом дана привиллегия на леченье ей, и который совершал ею чудеса,— вылечивал таких больных, от которых все первенствующие доктора отказались.— Еще недавно я наслышалась дивных рассказов о Петровиче от соседей из Петербурга, между которыми, есть одна женщина, которую эта трава избавила от рака в сильнейшей степени.

Попробуйте это средство, которое ни сколько, говорят, не утомляет больного,— уговорите сестрицу вашу, для этого нужно написать Петровичу и послать ему подробное описание хода болезни и употребленного леченья.— Поверьте, что большая часть наших докторов Московских ничего не понимают в таких казусах, где климат, действуя на несколько поколений, медленно приготавливал и развивал результат, которого причину они не постигают и отыскать не умеют.— Я около себя, в своем родстве, знаю много примеров, особенно над женщинами,— что московские немцы залечили и на век сделали больными таких, кому бы поездка на воды или равносильная система леченья возвратила бы здоровье в несколько месяцев.— Положенье сестрицы вашей может продолжаться несколько лет: как бы ни были несчастны упущенья и недоразуменья до сих пор с нею случившиеся по милости докторов, все таки есть еще время захватить и остановить сухотку руки ее. Я знаю примеры таких исцелений и потому-то так и желала бы убедить вас прибегнуть к Петровичу.— Михаил Васильевичь добавит вам все нужные сведенья о предмете, столь для вас занимательном.— Я могу только сказать вам, что я до слез была тронута, когда он мне рассказал в каком расстройстве он вас видел,— и как вы писали эти строки, которые я навсегда сохраню, как залог вашей, мне очень дорогой, дружбы.

Бог с вами, милый и бедный друг мой,— от всего сердца желаю вам успокоенья и утешенья горя Еашего, а вашей больной выздороветь для всех ее любящих: — скажите ей от меня, что в Петербурге воскрешает многих, не только что вылечивает, средство, которое я вам так рекомендую.— Простите, любезный и уважаемый Александр Николаевич, верьте всегда и везде в истинную к вам привязанность

преданной вам
Гр. Евдокии Растопчиной.

Москва, 14 Сентября, 1851 г.

Я здесь, любезные друзья мои, Александр Николаевич и Терентий Иванович,— я здесь, а спешу вам напомнить, что завтра день субботний, и что надо его святить по смыслу заповеди, — дайте знать и Евгению и Борису Николаевичам, и скажите им, что я нетерпеливо ожидаю удовольствия с ними свидеться. Что ваша больная? Лекарство, о котором я вам писала, продается уже и в Москве, у меня есть адрес.— До свиданья,— а покуда, вы оба уверены, я надеюсь, в неизменной к вам дружбе

преданной вам от души
Евдокии Р.

Душа моя,— еще не успела переписать вам моей серенады, но за то, вот вам новинка, внушенная мне намеднишним чтением и разговором, перерывшим святыню воспоминаний на дне моего сердца… По принадлежности, это новое вдохновенье посвящается вам, моим избранным и верным, сочувствующим всему, что я вам читала и доверяла. Спешу его послать, желательно, чтоб оно поспело еще в Москвитянин, под прикрытием Бедной и милой Невесты, если можно заставьте старика опустопорожнить мне страничку в 4-м нумере, только, бед имени моего, и с заглавными буквами ваших имен, также не нужно выставлять числа, это стихотворенье из таких, которое должно таиться под скромным покровом анонима, и это скорей всех поймет ваша душа, милый друг мой.

До свиданья, может быть раньше, чем вы предполагаете: завтра имянины нашего Льва укрощенного, и если он не успеет уехать к своим, то обещался провестрр вечер у меня со всеми вами, и я раненько вас о том уведомлю, и заранее прошу тогда не изменить.

Преданная вам, Е. Растопчина.

ЧЕГО-ТО ЖАЛЬ

НА ПРОЧТЕНЬЕ НОВЫМ ДРУЗЬЯМ СТАРЫХ СТИХОТВОРЕНИЙ

Посвящается Островскому, Бергу, Мею и Эдельсону.

Чего-то жаль мне… И не знаю я,

Наверное, чего… Опять его ли,

Кого безумно так любила я,—

Так долго, и с такой упрямой волей!..

Или тебя, пора моей весны,—

Цветущая пора младых стремлений,

Желаний и надежд и вдохновений,

Той грустной, но все милой старины?..

О нем жалеть зачем… Ведь счастлив он,

Своей судьбой доволен и покоен…

Минувшего забыл минутный сон…

И, счастия оседлого достоин,

Рассудку подчинил свой гордый ум,

Житейских благ всяк цену понимает…

Без детских грез, без лишних дум,

Живет… и жизни смысл и цель уж знает!..

Он знает, что богатство нужно нам,

Чтоб вес иметь и поддержать значенье,

Что душу не разделит по-полам

С другой душой… что это заблужденье

Мальчишек и девчонок в двадцать лет,

Что барский дом, стол лакомый на славу

Превознесут друзья, уважит свет…

Друзья и свет так падки на забавы!..

С поэзией простился он на век,

И с прозою сухою помирился,

Член общества, степенный человек,

С приличием в ладу,— он научился

Условной речи их… Нет! Он не тот,

Чем прежде был!.. О нем жалеть зачем-же?..

От женского он сердца ведь не ждет,

Чтоб было век оно одним и тем же…

Нет! не его мне жаль!.. Мне жаль тебя,

Моя любовь… Любовь души безпечной,

Восторженной,— и верящей в себя,

Как в святость клятв и вечности сердечной…

Мне жаль еще и слепости сомненья,

Смеющейся измене, клевете…

Мне жаль тебя, о гордое презренье

К обману, к лицемерью, к суете!..

Мне жаль тебя мой благородный гнев,

Встречавший ложь лицом к лицу отважно,

Дразнивший смело злобы жадный зев,

Отвергший лесть с ее хвалой продажной!..

Мне жаль тебя, мое самозабвенье,

Готовность глупо жертвовать собой…

Безумно жаль младого увлеченья

С его золотокрылою мечтой!..

Москва, после субботы 16-го Февраля 1852.

[1852]

Давно вы меня забыли, любезный Александр Николаевич, но я все таки не меняюсь к вам и стремлюсь всеми силами вас видеть, слышу что наш Писемский здесь, приезжайте с ним во вторник. и дайте знать Эдельсону, Берг обещался быть, соберемся опять по прежнему, я всю неделю была нездорова, и потому не видала еще Ипохондрика, и не знаю, как он прошел, любопытно слышать о его успехе.

По прежнему преданная вам душою

Гр. Е. Растопчина.

У Красных ворот.

[На обор.:]

Его Высокоблагородию Александру Николаевичу Островскому, у Никола в Воробине, в собственном доме.

Я скоро еду, друг мой, Александр Николаевичу и желаю еще раз с вами повидаться, приезжайте в середу вечером пить чай со мною.

Преданная вам
Граф. Е. Растопчина.

Скажите Садовскому и Рамазанову, что мне приятно-бы было видеть и их.

[На почтовом конверте: Апрель, 2].

Друг мой, какой-то демон ополчается на субботы и расстраивает наши мирные сходбища, в прошлую—я вас провожала со всею алчностью выздоравливающей, но потом сообразила, что вы на именинах и утешалась упованьем на следующую, и теперь выходит вот какое обстоятельство: 15-го числа, то есть в будущую субботу, рожденье моего дяди Николая. В: (автора Софи, Мизогина, Метромании, издателя раутов и проч.), и он просит, требует, желает и прибывает всех нас к себе, а я не могу не уступить ему, как старшему в роде. ³⁵⁷ Следственно, прошу вас пожаловать к нему в вышереченный субботний день, а чтобы мне не потерять при этой сделке, то я прошу вас в воскресенье и если можно с Петровым, равно и с нашим добрым Садовским, прочим будет оповещено мною отменно, а на вас надеюсь, потому что, если сердце сердцу весть подает, то вы должны по мне соскучиться, так как я соскучилась по вас, а покуда прощайте и будьте здравы и благополучны.

Преданная вам
Евдокия Ростопчина.

Пожалуйста, дайте знать и Шаповалову о перемене моего дня на сей раз, он очень мило осведомлялся несколько раз обо мне, покуда я была больна.

[На обор.:]

Его Высокоблагородию, Александру Николаевичу Островскому, у Николы Воробина, близ Покровских казарм, в собственном доме.

[На почтовом конверте штемпель, Ноябрь 12.]

1-го Мая, 1853 г.

Что с вами, Александр Николаевич! вы пропадаете совсем, на свадьбу не явились, ко мне не заглянули, ваши друзья и приятели беспокоятся о вас, и друг друга спрашивают и недоумевают о причинах вашего затворничества. Между тем, завтра последняя суббота перед моим отъездом, и все наши сбираются со мной проститься. Ужели вы не пристаните к ним?.. Это было бы мне очень больно, и даже обидно! — А милый наш генерал-от-Музея остался верен своим Мстиславским правилам, напечатал вашу комедию без посвящения, столь мною ожиданного и уже с гордостью возвещенного всем моим знакомым. Пожалуйста, поссорьтесь с ним за это не благонамеренное упущение!

Вы отдали мне не все рукописи Лермонтова, не достает целой тетради первобытного Демона, да еще кой-каких листов, у владельца был им полный каталог, и он горько вопиет на меня, ради бога, выручьте мою голову, поройтесь во всех столах и отыщите недостающие листы и тетради. Я брала их на совесть, и если они пропадут, то это заляжет на мою совесть.

Жду вас завтра непременно, а покуда кланяюсь вам от всей души, любящей вас искренно и верно.

Преданная вам
Р.

Наши опасения сбылись,— я в субботу отозвана, но вместо того, в воскресенье буду дома, и прошу вас, мой любезный Александр Николаевич, со всеми нашими, как прежними, так новыми, мы проводим на единицу вместе по-приятельски, и если можно, весело и приятно.— Последнее наше свиданье оставило во мне самое приятное впечатление, так удачно и роскошно было оно, надо почаще таких встреч, и побольше таких разговоров без принужденья: тут люди познаются, и для вас всех это случай заслужить еще больше уваженья и приязни,— если не от меня, потому что я давно всех оценила и полюбила,— но от прочих, друг от друга, и взаимно.

Буду ждать вас, а покуда посылаю вам задушевнейший мой поклон.

Преданная вам
г. Евдокия Р.

[На почтовом конверте: 8 февраля.]

[На обор.:]

Его Высокоблагородию, Александру Николаевичу Островскому. [Другой рукой:] у Николы Воробина, близ Воронцова поля, в Собственном доме.

В субботу у меня имянины в родстве, и к совершенному моему горю я должна отлучиться, прошу вас, любезный Александр Николаевич, передать нашим, верным и неверным, субботникам о моем неумышленном и невольном исчезновении, но за то, в будущую субботу прошу и буду ждать всех, а до тех пор, оставайтесь уверенны в задушевности всей моей приязни к вам,

Гр. Евдокия Растопчина.

11 Октября.

Москва, суббота, 13-е Ноября [1854].

Вы недавно читали у Григорьева вашу новую комедию, ³⁵⁸ друг мой, Александр Николаевичь: как первой охотнице до ваших произведений и всегдашней любительнице вашего таланта, и мне следует по всем правам насладиться вашею новинкою, как верному другу вашему, мне желательно повидаться с вами после долгого отсутствия, к тому же, я больна, грустна, никого почти не вижу, и тем более дорожу моими верными, назначьте же мне вечер на предстоящей неделе, когда вам удобно будет потешить меня и приезжайте в знакомый вам уголок, где вас ждет с прежним радушием и прежним сочувствием преданная вам душевно

Гр. Е. Растопчина.

Середа, 1-е.

Зачем откладывать в долгий ящик этот тихий вечер, от которого я обещаю себе и духовное и душевное наслаждение. В понедельник прошу вас к себе, любезный Александр Николаевичей у меня, кроме моих домашних и Лашкевича, вы не найдете никого, стало быть, вы будете окружены одними доброжелателями, почитателями и преданными вам людьми. Я знаю вашу нервность,— да и к тому, мы так давно не видались, что хочется от души наговориться.— В девятом часу буду ждать вас, напьемся чаю для подкрепленья, а после чтенья отужинаем и поболтаем, если суббот нет, за смертью и разъездом слишком многих из моих милых субботников, то я предоставляю себе право собирать около себя по группам то тех, то других, и ни от кого отставать не хочу, хотя вместе они уж как-то не клеятся. Скажите кому-нибудь из наших, по вашему благоусмотренью, никого еще не видала, всем буду рада.

Примите теплое рукопожатье от верной вам

Г. Евдокии Ростопчиной.

[На обор.:] 1

Его Высокоблагородию, Александру Николаевичу Островскому. У Николы Воробина, близ Яузы, в собственном доме.

[25 Января, 1856].

Душа моя, Александр Николаевич, с вами желает познакомиться удивительно симпатичное существо, а именно — Граф Лев Толстой, знакомый всем нам с Детства, он здесь на малое число дней, обедает завтра у меня с Бергамето, вам слегка известным, приезжайте в четвертом часу, ибо обед ровнехонько в четыре, а в шесть Я на репетиции, Граф без отговорок ждет вас.

Преданная вам
Гр. Е. Ростопчина.

ПРИМЕЧАНИЯ

³⁵⁷ Имеется в виду Н. В. Сушков. См. именной указатель

³⁵⁸ Предполагаем, что эта комедия была ‘Бедность не порок’, которую в декабре 1853 г. Островский, как сообщал об этом Н. В. Берг Г. П. Данилевскому 22 декабря читал чуть не каждый день.

Гр. Растопчина, Евдокия Петровна.

ПРИМЕЧАНИЯ

Читайте также: