Письма из Лондона, Английская_литература, Год: 1806 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 13 минут(ы)

Письмо из Лондона

Мы очень беспокоимся о судьбе Индии: известия, оттуда получаемые, неприятны. Мараты соединенными силами напали на область Низама, чтоб принудить его разорвать союз с англичанами. Если бы сие предприятие имело успех, то они разорили бы владения Индийской нашей компании. К счастью, из перехваченного письма узнали все умыслы сих маратов. Они были намерены напасть на англичан вдруг с разных сторон, утомить их частыми сшибками, разделить их силы и как можно избегать генерального сражения. Армия сих соединенных маратов состояла из 200,000 человек. Одна дивизия оной осадила Энтклейг, где был небольшой гарнизон, и через три дня принудила его к сдаче. Гарнизон был весь порублен, потом армия опустошила Пуну и совершенно ограбила сей город.

Через перебежчиков узнали, что между маратами находятся многие французские офицеры, и думают, что адмирал Линуа, имея оных немалое число на флоте своем, переведет их в сии войска. Более всего опасаемся мы, чтобы сей адмирал, узнав о разрыве нашем с Францией, и имея на кораблях своих 1500 человек отборного войска, не отважился сделать какого-нибудь смелого покушения на владения наши, или, по малой мере, не разослал бы разъезжих судов для перехватывания кораблей компании, что причинило бы нам большой вред.

Один английской офицер пишет из Ст. Доминго от 9 декабря следующее: ‘Город наш теперь в руках негров. Рошамбо захотел лучше трактовать с Дессалином, нежели с англичанами, но сей трактат погубил бы всю его армию, потому что негры хотели затопить все корабли в пристани, как скоро сядут на них французские войска, но Рошамбо, узнав сей злодейский умысел через одно судно нашей эскадры, решился сдаться. Мы взяли три фрегата, из которых два еще очень новы. Один из них сел на мель, выйдя из пристани, и негры верно бы умертвили весь экипаж, если бы офицеры судна, отправленного мной для переговоров, не вступились за французов, как сдавшихся уже англичанам. С великим трудом стащили мы фрегат с мели: он был уже без руля. Я намерен отправить его в Ямайку.’

Из Нью-Йорка уведомляют от 20 декабря, что путешественники, прибывшие с острова Ст. Яго де лос Каваллерос, сказывали о взятии города Каия, и уверяют, что сей город сдался англичанам не прежде, как выдержав долговременную осаду, и когда жители поели уже всех животных, там находившихся. Генерале Брюне, начальник гарнизона, перед сдачею истребил все, что могло быть хотя мало полезно неграм, и бросил весь свой порох в море.

Некоторые американские журналы уведомляют, что многие пассажиры, прибывшие недавно из Иль-де-Франса, встретились с датским кораблем. Датчане сказывали им, что, на пути своем в Китай, приставали они к одному необитаемому острову, где нашли офицера и еще пять человек из свиты Лаперуза. Датчане взяли их на свой корабль, но они были так изнурены, что через несколько дней все померли. Уверяют, что в Иль-де-Франсе имеют об этом подробнейшее сведение.

Один молодой англичанин, ушедший из Фонтенбло, прибыл в Фальмут и сказывал, что, говоря очень чисто по-французски, назывался он во всю дорогу французом и благополучно достиг до Байонны. Он встретился с армией генерала Ожеро, которая шла в Брест и назначена в Ирландию. В сей армии, говорит он, находится очень много ирландцев, они будут служить в особливой бригаде, которая сформируется по прибытии их в Ирландию.

Нижней парламент соберется в будущую среду, а верхний в пятницу. Предметом первых заседаний будут разные постановления в рассуждении волонтерных корпусов. О государственных доходах будут трактовать в марте.

Военный совет разослал циркулярные письма к начальникам разных провинций, для сообщения им, что волонтеры, отправляющее регулярную службу и получающее жалованье и провиант, должны быть подчинены военной дисциплине, и наказываемы по законам за ослушание и побег.

Регулярные войска ирландские никогда не были так многочисленны, как теперь. Они состоят из двух драгунских полков, из 33 батальонов пехоты, из 7 батальонов резервного войска, из 4-го гарнизонного батальона и из немецкого королевина полка, что все вместе составляет около 50,000 человек, не считая милиции как пешей, так и конной, которая простирается теперь до 90,000 человек.

——

Письмо из Лондона // Вестн. Европы. — 1804. — Ч.14, N 5. — С.77-81.

Письмо из Лондона

Мы читали в Ведомостях под статьею из Вены, манифест о принятии немецким императором звания наследственного австрийского императора, видели и причины, заставившие его решиться на такой поступок. Главная из них: по изволению Божию и по избранию немецких курфирстов он уже возведен на такое достоинство, которое не оставляет желать ничего. Другие за ними следующие: ‘Монарх всероссийский в истекшем столетии также объявил себя наследственным императором’. Немецкие ведомости, назад тому несколько времени, не без причины говорили, что двор венский занимается сближением императора всероссийского с г-м Бонапарте. Кажется, что сие сближение не может быть приятным для двора российского.

Когда какой-нибудь государь объявляет в манифесте причины, подобные упомянутым, это значит, что он имеет другие тайные, которых не смеет или ни хочет обнаружить. Трудно понять, какие имел кабинет австрийский. Неужели в самом деле он дал себя в обман замыслам французского правительства? Неужели двор венский — опасаясь, чтобы новая конституция, данная от Бонапарте Немецкой империи, не ослабила влияния австрийского на сейм имперский — согласился заодно с корсиканцем, для утверждения достоинства немецкого императора в доме австрийском? Но такой способ приобретения титла римского императора неприличен главе и монарху столь многих королевств и областей. Потомство увидит, славно ли для внука Марии Терезии, для племянника Марии Антуанетты, принять императорский венец из рук г-на Бонапарте. Рассмотрим поступок австрийского двора в отношении к выгодам политическим.

Титло, принятое Францом II, не увеличивает могущества и силы политической короля венгерского и богемского, оно не увеличивает влияния австрийского дома на Немецкую империю. Сие влияние приметным образом ослаблено новой конституцией, данною от г-на Бонапарте имперскому корпусу. Чтобы возвратить себе прежний перевес, Австрии оставалось соединиться или с Россиею или с Францией. Соединясь с Францией, она приобретает одного союзника и многих неприятелей, соединясь теснее с Россиею, получила бы многих союзников и имела бы одного только неприятеля.

Министрам Франца II нельзя не знать, что в Константинополе более уважают Россию, нежели г-на Бонапарте, и что в рассуждении границ австрийских более должно опасаться от стороны России и Турции, нежели от стороны Франции.

Если министры Франца II хотят, как носятся слухи, завести морскую силу в Австрии, в таком случае гораздо было бы выгоднее искать союза России и Англии, нежели добиваться благосклонности г-на Бонапарте, которого флаги развеваются у берегов Франции, не далее.

Нет сомнения, что двор венский теперь в добром согласии с Бонапарте, который уверил, что если признают его императором французов, то и он со своей стороны провозгласит императорское достоинство Немецкой империи наследственным для дома австрийского, что разорвет связь с королем прусским, что опять начнет делить империю Немецкую, что Австрия получит важные вознаграждения и проч. — Двор австрийский поступил весьма неосторожно, весьма невыгодно для Австрийской монархии, если положился на сии уверения.

Россия и Пруссия конечно не допустят до нового раздела Германии, который был бы полезен только для Австрии и г-на Бонапарте. Министрам австрийским надобно бы догадаться, что Пруссия, находясь в добром согласии с Францией, будет хранить строгий нейтралитет тогда только, если Австрия останется в союзе с Россией, Турцией и Англией, но если Австрия соединится с Францией, то Пруссия без всякого сомнения пристанет к России, Турции и Англии.

Одно обстоятельство заставляет думать, что двор венский поступил в сем случае согласясь прежде с французским правительством, и именно то, что в новом титуле Франц II не называет себя герцогом Тосканским.

(Из Лондон. жур.)

——

Письмо из Лондона: (Из Лондон. жур.) // Вестн. Европы. — 1804. — Ч.17, N 19. — С.253-256.

Письмо из Лондона

Наша победа над неприятелем куплена дорогою ценою, — человеку предопределено получать знатные выгоды не иначе, как по претерпении беспокойств, трудов, опасностей. Довольно, если чаша добра перетягивает, несправедливо было бы желать, чтоб зло не имело никакой тяжести.

Голод и несогласия наконец вывели из терпения французов, находившихся в Кадиксе. Соединенному флоту французско-испанскому удалось ускользнуть, когда он плыл в западную Индию, ему опять удалось ускользнуть, когда возвратился в Кадикскую гавань, туманы защитили его от погибели 22 числа июля. Такая удача подала повод адмиралам совершенно положиться на свое искусство прятаться. Бонапарте рвался от досады, видя, что большая часть кораблей его и матросов должны быть взаперти чрез все продолжение войны. Те и другие крайне были ему нужны на Средиземном море, для высадки войск в Италии и для воспрепятствования действовать россиянам и англичанам. Ему лучше хотелось бы Гравину и всех испанских мореходцев иметь в какой-нибудь французской пристани, нежели видеть своего адмирала Вильнева со множеством кораблей и матросов запертым в испанской пристани. Он обманывал себя пустою надеждою, что случай поможет ему загладить стыд свой, навлеченный бесполезными морскими приготовлениями и угрозами завоевать Англию. Итак, признал нужным дать решительные повеления. В 19-й день октября Вильнев и Гравина со всем соединенным флотом вышли из Кадикса и направили путь свой к Гибралтарскому проливу.

Лорд Нельсон, с 37 линейными кораблями, стоял весьма близко подле пролива, следственно мог не пропустить неприятеля. Тут Вильнев и Гравина увидели, что непременно надлежало драться и выстроились против Трафальгарского мыса таким образом, что расположение кораблей их находилось в порядке, который, так сказать, удваивал число оных.

Двадцатого числа лорд Нельсон сообщил свой план нападения адмиралам и капитанам флота. Ему хотелось предупредить замешательство, которое могло произойти от множества сигналов, и ударить в неприятеля двойной линией. Поутру 21 числа флот стал в боевой порядок по его плану. Лорд Нельсон, будучи на корабле Виктори, занял место впереди одной колонны, а адмирал Коллингвуд перед другою. В полдень главноначальствующий флотом пробился сквозь переднюю линию подле десятого корабля, а г. Коллингвуд — сквозь заднюю подле двенадцатого. Прочие корабли следовали за передовыми подле самых неприятельских пушек, началось сражение.

Казалось, что само начало англичан решило судьбу целого дня. Французы и испанцы сражались как люди не совсем недостойные драться с англичанами. Лорд Нельсон прибавил к последнему своему приказу слова: ‘Англия надеется, что каждый исполнит свою должность’. Сердца всех тронулись такою возвышенною простотою. Каждый солдат, каждый матрос казался Нельсоном. Неприятельские корабли окружили Рояль-Соверен, на котором герой Коллингвуд находился. Но друга Нельсона это не устрашило. Его корабль потерял мачту, более 400 человек около его убито и ранено, несмотря на то, он одержал верх над разъяренным неприятелем. Через два или три часа после начала сражения лорд Нельсон, который с мужеством сверхъестественным подвергал жизнь свою всем опасностям, был смертельно ранен в левую сторону груди ружейным выстрелом, последовавшим с корабля Сантиссима Тринидада. Нельсон упал от руки одного офицера, подле него стоявшего и в ту же минуту послал последнее свое прощание Коллингвуду. Он дожил до радостной минуты, услышал, что надежды его свершились, что его план нападения имел желаемый успех, и что пятнадцать линейных кораблей французских и испанских достались англичанам — услышал, и в упоении славы и блаженства испустил последнее дыхание.

Несмотря на столь важную потерю, храбрый капитан его корабля и солдаты продолжали исполнять свою должность. Сантиссима Тринидада четырех палубный о 136 пушках корабль — величайший в мире спустил флаг свой. Прежде четырех часов после полудня уже было взято двадцать линейных кораблей испанских и французских. Адмирал Гравина с остатком соединенного флота побежал к Кадиксу. Три адмирала, один генерал и множество офицеров достались в руки победителей. День сей стоил неприятелю по крайней мере 20000 человек.

Однако и победоносный флот претерпел от сражения и от бури ущерб довольно чувствительный. Его положение было самое опасное между отмелями Трафальгарскими. По счастью ветер ночью переменился, и корабли успели от берегов удалиться.

23-го числа ветер усилился. Гравина сделал вид, будто хочет напасть на флот английский и отнять у него добычу. Немногого труда стоило заставить его отказаться от сего покушения. Чтобы взятые корабли не достались обратно неприятелю, некоторые из них надлежало потопить. Ахилл, французский корабль о 74-х пушках, взлетел на воздух от неосторожности людей, на нем находившихся. Пленные адмиралы и генерал посланы в Англию, и, как слышно, прибыли уже в Портсмут. Прочие пленники также скоро будут к нам привезены, но совсем не для того, чтобы заставить их беспрестанно терпеть ругательства, обиды и бесчестье, на которые Бонапарте осуждает своих военнопленных.

(Из лонд. газ.)

——

Письмо из Лондона: [О воен. событиях]: (Из Лонд. газ.) // Вестн. Европы. — 1805. — Ч.24, N 24. — С.311-315.

Письмо из Лондона

От 23 января 1806.

Сего дня в три часа пополудни последовало открытие парламента пэрами и великими офицерами коронными, а именно: архиепископом Кантербурским, лордом канцлером, лордом Элленборугом, лордом Гакесбури и графом Дармутом, которые для сего уполномочены от его величества. Лорд канцлер прочитал от имени короля следующую речь:

‘Милорды и господа!

Нам дано полномочие от его величества объявить вам причины открытия сего парламента, и особенно повелим обратить ваше внимание на успехи, которые дарованы от провидения оружию его величества со времени последнего вашего заседания.

Деятельность и постоянные усилия флотов его величества оказаны знаменитым образом в преследования и нападения на разные эскадры неприятельские. Каждое сражение оканчиваемо было с честью для британского флага, каждое сражение уменьшало морскую силу держав, воюющих с его величеством. Победа, одержанная над соединенным французско-испанским флотом при мысе Трафальгарском, славнее всех подвигов, незабвенных в летописях британской морской силы, она показала в блестящем виде искусство и предприимчивость всех офицеров и матросов его величества, истребление столь важного отделения морской силы неприятельской не только утвердило преимущества наши на морях, но много споспешествовало к охране областей его величества.

Его величество чувствительно сожалеет, что день незабвенного торжества сего помрачен смертью героя-военачальника, одержавшего славную победу. Е. в. убежден собственным чувством, что сие печальное и вместе славное окончание многих чрезвычайных подвигов требует отличного памятника признательности, и что вы дадите способы его величеству к почетным должностям, назначенным для родственников покойного лорда вице-графа Нельсона, присоединить такие знаки народной щедрости, которые могли бы сохранить для отдаленнейшего потомства имя, заслуги и пример великого мужа.

Далее, его величество повелел объявить вам, что между тем как сила его оружия торжествовала на море, он не переставал заниматься средствами, предоставленными его власти, подкреплять те державы твердой земли, которые решились противиться час от часу возрастающим, страшным хищениям Франции. Его величество повелел представить вам все трактаты, заключенные с державами, по сему случаю. Хотя е. в. не может не сожалеть о том, что военные происшествия в Германии не имели желаемого окончания, однако он не сомневается, что рассмотрев поступки его, вы совершенно уверитесь, что он все сделал по возможности для подкрепления усилий своих союзников, и что в точности соображался с правилами, которые парламент признает необходимыми для пользы и блага отечества, и вообще для безопасности твердой земли.

Его величество находит утешение — в котором без сомнения и вы примете участие — в том, что хотя император немецкий и оставил поле сражения, однако сильный союзник Англии, император всероссийский, остается при своей непоколебимой привязанности к благородной и умной политике, которою он руководствовался до сего времени. Е. в. уверен, что вы знаете, сколь важен для нас тесный союз с сим монархом’.

‘Господа члены нижнего парламента!

Его величество повелел представить вам счет издержек нынешнего года, и поручил нам уверить вас, что они соответствуют тем усилиям, коих непременно требует настоящее положение Великобритании. Е. в. не сомневается, что вы согласитесь отпустить денежные суммы для удовлетворения необходимых нужд общественных.

Постояннейшее желание е. в. есть споспешествовать всеми средствами от него зависящими, облегчению своего народа от бремени налогов, на сей конец е. в. повелел один миллион фунт. ст., вырученный за часть проданных кораблей, взятых у неприятеля, сумму, по законам принадлежащую е. в., употребить на государственные нужды’.

‘Милорды и господа!

Его величество совершенно уверен, что — при благородной гордости и чувствованиях, которые должны родиться в нас от успехов британского оружия, и которые е. в. разделяет с вами — вы не потеряете из виду, что военные происшествия на твердой земле, которые к несчастью еще более увеличили могущество Франции, требуют от нас неослабной бдительности и постояннейших усилий.

Его величество надеется, что при нынешних обстоятельствах обратите все внимание свое на приведение в лучшее устройство той силы, которая состоит в мужестве и дисциплине его войск, в усердии и честности всех сословий его подданных, и в неистощимых пособиях его владений, чтобы государство Британское сделать внутри непобедимым, извне страшным, он уверен, что такими только усилиями можем настоящую войну привести к концу, соответственному безопасности, независимости государства, и степени, занимаемой им между народами земного шара’.

Оба парламента, после неважных споров, определили поднести королю благодарственный адрес, и уверить его в готовности своей всем жертвовать для безопасности отечества.

——

Письмо из Лондона от 23 января 1806 г.: [Об открытии парламент. сессии] // Вестн. Европы. — 1806. — Ч.25, N 4. — С.306-310.

Письмо из Лондона

Министры наши, собравшись в канцелярии г-на Фокса, долго рассуждали о известиях, полученных из Франции. Сказывают, что Бонапарт предложил мирные условия, но такие, на которые никак не можно согласиться.

В парламенте до сих пор еще ничего не слышно о новых планах министерства. Жителя вестминстерские в собрании 10 числа марта, под председательством великого Бальи, определили поднести королю поздравительный адрес по случаю утверждения новых министров. Г. Висгарт, представив о том собранию, сказал, что Англия может совершенно положиться на новых министров, что прежние злоупотребления и ошибки уже не существуют — что королевство приведено в оборонительное состояние, и готово отразить нападения деятельного неприятеля, — что новые министры конечно постараются прекратить бедствия войны, и заключить мир выгодный и прочный, как скоро усмотрят возможность достигнуть сей вожделенной цели.

Г. Гулинс сильно оспаривал предложение. Он сказал между прочим, что поздравительный адрес не только не приличен настоящим обстоятельствам, но даже опасен, — что, хотя многие из новых министров имеют великие дарования, однако невозможно, чтобы они были одного мнения, по крайней мире если не откажутся от прежних своих правил. Один из сих министров — продолжал г. Гулинс, твердо был уверен, что волонтеры защитят отечество, другой напротив того систему сию почитал пагубною для регулярного войска — один требовал, чтобы Ирландия была присоединена к Англии, другой кричал, что это противно политике справедливости, одни с жаром защищают французскую революцию, другие проклинают ее. Чего ожидать от людей, столь несогласных с своих чувствах и мнениях? Положим, каждый что-нибудь уступит с своей стороны, но следствием такой снисходительности будет — недостаток в силе и напряжении. Итак, жители вестминстерские должны подождать с своим благодарительным адресом до тех пор, пока новые министры не покажут в планах своих чего-нибудь важного и сильного. Мы еще ни о чем не слыхали, кроме как о званых обедах министерских и проч.

Противная сторона утверждала, что г. Фокс призван к министерству для того, чтобы действовать вместе с особами, которые напитаны правилами клуба вигов, правилами доставшимися в наследство от предков, — что хотя они во время французской революций, кажется, удалились было от своих коренных мнений, однако скоро почувствовали свое заблуждение, и взяли сторону г-на Фокса, — и что снова предложили ему должность, которую он отправлял с таким успехом, для прекращения военных бедствий и для заключения выгодного мира. — После того, предложение о поднесении королю поздравительного адреса принято и одобрено.

Теперь сокращенно, упомяну о делах нижнего парламента. В бывшее 17 марта заседание г. Тарлетон сказал, что после праздника, который дан будет французскому войску в мае месяце, вероятно Булонские флотилии сделают какое-нибудь покушение на берег Англии. — Лорд Кастлериг думал, согласно с генералом Тарлертоном, что надобно приготовиться на все случаи, и беречься от опасностей, как бы они ни казались маловажными. Он думал также, что несправедливо скрывать от публики участь билля о собирании рекрут со всех приходов. Во многих графствах жители, зная, что с них не потребуют никакой пени, совсем не заботятся о поставке рекрут. Врачи государственные так медлительны в своих советованиях, что больной прежде умрет, нежели они согласятся в способе лечения.

Г. Виндам сказал, что ни он сам, ни его друзья не считали нужным объявлять об упоминаемом билле, что повторяемые запросы почтенных членов (прежних министров) суть некоторого рода признание в том, что военные дела оставлены ими весьма в дурном положении, ибо что другое заставляло бы теперь так прилежно ими заниматься? Благородный лорд (Кастлериг) имел самые основательные причины сравнить государство с больным, находящимся под присмотром медиков, однако то странно, что прежние врачи, почти уморившие своего больного, теперь жалуются и кричат, для чего вдруг его не вылечат. Г. Виндам. поблагодарив лорда за советы, сказал, что не станет отвечать на его вопросы. не потому что не может, но потому что нечего. Если же и было бы что отвечать, так разве только то, что рекрутский набор из приходов не принадлежит к его плану.

Г. Каннинг заметил, что нынешние министры, быв членами оппозиции, на первом же заседании тотчас объявили, что обстоятельства Англии не дозволяют откладывать ни на одну минуту попечений о защите государства, но по вступлении в министерство много обещают и ничего не делают. Разве этого ожидали от слияния всех талантов, какие ни есть в, Англии, по мнению министров и друзей их? Почтеннейший секретарь (г. Виндам) объявил, что наши военные силы надлежит привести в однообразие, и что учреждение волонтеров никуда не годится. Такое объявление, без сомнения, охладило ревность в волонтерах. Неизвестность, в рассуждении билля о наборе рекрут в приходах, мешает его исполнению. Удивляюсь — продолжал г. Каннинг, дарованиям нынешних министров, но не одобряю распоряжений, относительно определения к должностям разных чиновников. Не ожидаю ничего доброго от почтеннейшего секретаря военных дел, и думаю, что девяносто девять частей наций имеет со мною одинаковые мысли. Не могу также много полагаться и на такого человека, которой объявил, что быв девять лет членом министерства, никогда не одобрял мер, им принимаемых.

——-

Мы получили приятное известие о вновь одержанной морской победе. Вице-адмирал сир Дукворт нашел в заливе Санто-Доминго французскую эскадру, состоявшую из 5 линейных кораблей (в том числе был один трехпалубный), 2 фрегатов и 1 корветы, напал на нее, и разбил совершенно. Сражение продолжалось два часа. Под начальством нашего вице-адмирала было 7 линейных кораблей, 2 фрегата и 3 слупа. Три корабля неприятельские достались в наши руки, два другие, из которых один трехпалубный с флагом контр-адмирала Лейссега, пристали было к берегу весьма в худом состоянии. Мы взяли их, и сожгли, фрегаты и корвета спаслись бегством. Неприятель потерял убитыми и ранеными 1200 человек, наша потеря простирается не более как до 338 человек. Ни один из английских офицеров не лишился жизни. Вице-адмирал с добычами своими отправился в Ямайку.

Санта-Доминго главный город Испанской части на острове Сен Доминго, есть самое лучшее убежище для французов. Неприятельская эскадра, за три недели до встречи с Дуквортом, привезла 1500 человек высадного войска, для усиления корпуса генерала Ферранда, начальствующего над французами в Санто-Доминго. — По новейшим известиям из Балтимора видно, что слухи о смерти Дессалина несправедливы. Христоф имеет гораздо более способности управлять народом, и кажется ожидает удобного времени низвергнуть тирана, которого все негры ненавидят за его жестокость. Дессалин за малейший проступок казнит смертью, почти каждую минуту впадает в бешенство, и ни о чем более не говорит, как о виселицах и казнях. Сей изверг с некоторого времени ищет сокровищ, зарытых в землю по повелению Туссена Лувертюра, однако едва ли удастся ему найти их, ибо Туссен, закопав клад, расстрелял 8 гренадер — которым поручена была работа — чтобы никто не мог узнать его тайны.

——

Письмо из Лондона: [О делах в канцелярии Ч.Д.Фокса, Парламенте и победе англичан при о. Сан-Доминго] // Вестн. Европы. — 1806. — Ч.27, N 9. — С.68-74.

Письмо из Лондона

Письмо из Лондона

Письмо из Лондона

Письмо из Лондона

Письмо из Лондона

Читайте также: