Письма Д. К. Богомильскому, Белый Андрей, Год: 1925 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 6 минут(ы)

Минувшее: Исторический альманах. 15.

М., СПБ.: Atheneum: Феникс. 1993.

ПИСЬМА А.БЕЛОГО Д.К.БОГОМИЛЬСКОМУ

Письма Белого к Давиду Кирилловичу Богомильскому (р. 1887), тесно связанному с изд-вом ‘Круг’, позволяют составить более определенное представление о его переговорах с издателями в трудное для него время после возвращения из-за границы в октябре 1923 и о его попытках издать свой новый роман ‘Москва’. Письма хранятся в РГАЛИ. Ф.1607. (Богомильский). Оп.1. Ед.хр.9. Первые три письма написаны по старой орфографии. Комментарий дан минимальный, так как о большинстве лиц и событий подробный комментарий приводится в примечаниях к письмам Белого Зайцеву.

Коктебель. 6 июня [1924]

Глубокоуважаемый и дорогой Давид Кириллович,

На днях пишу Вам подробно, а теперь лишь деловым образом. Напишите о журнале и издательстве, когда выяснится. Очень прошу 1-го июля выслать деньги денежным письмом, а не переводом. В Феодосии мало денежных знаков и их не выдают. Можно получить деньги лишь при помощи денежных писем. Письмо адресуйте: Крым. Феодосия, дом Айвазовского. М.А. Волошину для Бор. Ник. Бугаева. И, если можно, пришлите, хоть на черв[онец] мелочи: почти невозможно размерять. На днях пишу подробно об издательстве. Остаюсь искренне преданный

Б.Бугаев

Почтовая открытка с адресом: Москва, Рождественский бульвар, д. 17. кв.10. Штемпель Феодосии: 9.6.24. Штемпель Москвы: 11.VI.24.

Глубокоуважаемый и дорогой Давид Кириллович,

Я послал Вам открытку, и, вероятно, она не дошла. Вот уже 2 недели, как я в Коктебеле, здесь — изумительно, и жизнь течет нормально, и природа оказалась соответствующей мне, и погода нам благоприятствует. Если собираетесь в Крым, — навестите меня, я здесь, вероятно, пробуду до 1-го сентября: не имеет никакого смысла уезжать отсюда ранее. Эти две недели дал себе полный отдых, и теперь приступаю к роману. Очень жду от Вас вестей относительно возможности осуществления нашего издательства, на днях пишу Иванову-Разумнику и некоторым петербургским издателям¹, кстати: здесь, в Коктебеле вероятно будет кое кто из писателей, и я мог бы успешно оповестить и ознакомить с нашими ‘Сборниками’. Надеюсь, что Вы меня уведомите о благоприятном или неблагоприятном исходе переговоров Ваших с [фамилия стерта, очевидно, не Белым. — Публ.]. Буду писать на днях Борису Андреевичу Пильняку, кстати, — что он? Я до сих пор не имею никаких известий из Москвы, и — даже: ни разу не прочел ни одной газеты.

Знаете ли, что меня при выезде из Москвы обокрали, изчезли ремни [так!] с множеством вещей, и с ними 7 червонцев, которые я нарочно припрятал в ремни ввиду того, что на южных дорогах бывают случаи ограбления поездов (мне говорили, что тогда осматривают бумажники, а не смотрят ручных вещей), я переусердствовал, засунул часть денег в ремни, и эти вот ремни у меня стащили с извозчика, ввиду этого я особенно жду, что Вы мне вышлете 15 червонцев 1-го июля, и при этом вот какая просьба, высылайте не денежным переводом, а денежным письмом, в Феодосии мало денежных знаков и переводы не выдают, так мне сказали местные жители. Итак: жду от Вас в начале июля денежного письма, а не перевода по адресу: Крым. Феодосия, дом Айвазовского, М.А. Волошину для Б.Н. Бугаева.

И во всяком случае жду Вас в Коктебеле, если Вы будете в Крыму.

Остаюсь искренне расположенный и уважающий Вас

Борис Бугаев

Коктебель 15 июня 24 года.

¹ 17 июля 1924 Белый писал Иванову-Разумнику:

Кроме того: есть у меня литературное дело, о котором хочу с Вами посовещаться, и которое пока ‘либо будет, либо нет’. Дело вот в чем: Борис Пильняк, к которому обратилось одно лицо, предложив денежные средства для издательства и сборников, обратился ко мне, желая меня привлечь к организации его: речь идет о создании издательства, где можно было бы печататься и о период[ических] сборниках, издательство собиралось бы блюсти интересы писателей (оно — не хищническое), меня уговорили не отказаться от приложения руки к нему, и я принципиально дал согласие на участие в редакторской группе, хотя эта группа и смущает меня, в ней Пильняк (очень глуп и совершенно без всяких ‘идей’) и Богомильский, коммунист, очень милый, порядочный, романтически настроенный человек (я его мало знаю, но ручаюсь за его безукоризненную честность), оба (Пильняк и Богомильск[ий]) и привлекли меня, издатель пока совершенно стушевывается: если бы были литер[атурные] культурные сборники, то их оффициальным редактором был бы Борис Пастернак (по причинам внешним), и уже Пильняк весной называл эти сборники: ‘Журнал 3-х Борисов’. В ‘трех Борисов’ не очень то верю (может получиться лебедь, щука и рак), но пока соглашаюсь, с Л.Б. Каменевым уже были переговоры о цензурном разрешении (к нему ездил Богомильский): организацию издательства и сборников отложили до осени, меня же просили оповестить Вас и друг[их] петербуржцев, чего я пока не делал, ибо для меня проблема, могу ли я работать в союзе ‘трех Борисов’ и проблема, не лопнет ли все предприятие.

Как того и боялся Белый, предприятие в действительности ‘лопнуло’.

[конец июня 1924, Коктебель]

Глубокоуважаемый Давид Кириллович,

простите за карандаш, пишу наспех, и — повторяюсь: у нас не доходят письма, я еще не получил ни одного письма, поэтому, боясь, чтобы не вышло недоразумений, я повторяюсь, и вкратце передаю лишь то, о чем уже Вам писал в обстоятельном письме на случай, если бы то письмо затерялось (передаю это письмо с попутчиками в Москву). Первого июля пожалуйста вышлите гонорар, но непременно денежным письмом, а не переводом: по переводам деньги не выдают ни в Феодосии, ни в Коктебеле, а денежные письма доходят, можно писать по адресу Крым. Коктебель. Дача Волошина. Борису Никол. Бугаеву (и даже так, пожалуй, лучше), а можно писать и так: Крым. Феодосия, дом Айвазовского. Для М.А. Волошина. Мне.

Жду известий о журнале и издательстве. Пока еще ни одного письма из Москвы не получил.

Жму крепко руку.

Остаюсь с искренним уважением

Борис Бугаев

Дорогой Давид Кириллович,

Я обращаюсь к Вам с просьбой окончательно вырешить вопрос о моем романе ‘Москва’, даю Вам право поступать по Вашему усмотрению вплоть до разрыва договора.

Это письмо является доверенностью и, стало быть, Вы имеете [право] показать его И.Г. Лежневу и Каганскому. Я не имею физической возможности присутствовать на совещании, которое предполагалось быть между нами и редакцией ‘России’. Прошу Вас известить это и И.Г. Лежневу.

Остаюсь с глубоким уважением

Б.Бугаев

5 декабря 24 года.

Глубокоуважаемый и дорогой Давид Кириллович,

В дополнение к моему письму от 5 декабря, в котором я прошу Вас взять на себя любезность вести переговоры с представителями журнала ‘Россия’ по делу о моем романе ‘Москва’, — обращаюсь с нижеследующим заявлением.

Я доверяю Вам вырешить вопрос о моем романе с И.Г. Лежневым и издателем журнала ‘Россия’ Каганским, и если Вы найдете нужным разорвать мой контракт с издателем журнала ‘Россия’, Каганским, то я не буду иметь ничего против этого разрыва.

И стало быть: уполномачиваю Вас разорвать договор. Прошу Вас также, если возможно, получить гонорар за статью мою о Валерии Брюсове¹, или условиться о цене гонорара. Предоставляю Вам или выплатить сполна двадцать червонцев, взятых мною, как аванс, за роман ‘Москва’, или ту сумму, которая приходится за вычетом следуемого мне гонорара.

Простите, что пишу не на почтовой бумаге: пишу — ночью (бумага же вся вышла). Буду Вам крайне благодарен за Ваши хлопоты.

Остаюсь искренне уважающий Вас

Борис Бугаев (Андрей Белый)

Москва. 8 декабря 24 года.

¹ Валерий Брюсов (Некролог) // Россия. 1925. No 4(13). С.263-280. Статья была написана в ноябре 1924. Ср. неопубл. запись Льва Горнунга от 14 января 1925: ‘Сегодня у Зайцева Андрей Белый читал свои воспоминания о Валерии Брюсове. Я пришел первым. Белый был уже там и беседовал с Петром Никаноровичем. Зайцев нас познакомил, но тут стали собираться участники кружка’.

Дорогой и глубокоуважаемый Давид Кириллович,

Сто пятьдесят рублей (150 рублей) от книгоиздательства ‘Круг’ получил.

Борис Николаевич Бугаев (Андрей Белый)

Москва. 15 декабря [1924]

P.S. Дорогой Давид Кириллович: все эти дни хворал: сегодня нашли форменную ангину. Теперь — лучше. До Рождества постараюсь сдать 2-ую главу¹.

¹ Декабрь 1924: ‘Переделываю 2 первых главы ‘Москвы’ и отдаю их ‘Кругу» (РД).

[сентябрь 1925, Кучино]¹

Дорогой и глубокоуважаемый Давид Кириллович,

Я передаю в ‘Круг’ отработанные для печати (отдельной книгой) первую (51 страница) и третью (123 страницы) главы романа ‘Москва’. Вторая глава находится в ‘Круге’ в гранках, за которыми я еду.

Четвертая (и последняя) глава первого тома ‘Москвы’ находится в следующем положении, страниц 60 — в ремингтоне, а 30-40 страниц еще в отработке, не моя вина, что с ними опоздал: ведь размеры 3-ей и 4-ой глав силою вещей (развитием фабулы) увеличились вдвое, и так гоню работу: просиживаю ночи без сна, ведь за лето я отработал уже более 150 страниц трудной для меня худож[ественной] формы, и не удивительно, что не поспел к 1-ому августа с концом.

Пишу это письмо Вам, чтобы передать, — в случае, если не застану Вас. Когда мне сдать 4-ую главу? Когда вся она отработается, или — по половинкам (т.е. около 60 страниц, и — 40 страниц), первую половинку сдам, как только получу из ремингтона, а вторую, как только допишу (не позднее 2-3 недель).

Думаю, что эта задержка не помешает ‘Кругу’ пустить первый том в набор (без остатка 4-ой главы), ибо у Вас в распоряжении 1-ая глава (51 печ. страница), 2-ая (72 ремингт. страницы), 3-ья (123 реминг. страниц) да ¹/₂ четвертой (которая — в ремингтоне) (до 60 страниц), итого, имея до 300 страниц текста. — Вы ничего не теряете, если кончик первого тома (ударное место, над которым изнемогаю, и которое вследствие переутомления моего, остается пока недоработано), — если кончик первого тома отстанет от прочих мест романа на 2-3 недели. Прилагаю при сем письме несколько слов к руководству наборщикам. Скоро думаю быть в Москве дня на 2. Надеюсь, что на этот раз удастся с Вами посидеть вечерок. Ведь я засел безвыездно в деревне, чтобы работать: работа с ‘Москвой’ — очень трудная при моей манере письма т.е. при переделках (до 3 раз, переделывая, переписываешь текст).

С приветом и уважением

Борис Бугаев

В этой же единице хранения есть не совсем точная машинописная копия письма, подписанная: ‘С подлинным верно. Свеш[никова]’.

¹ Ср. РД за сентябрь 1925: ‘Кучино. Числа 16-го переежжаем к Шиповым. Здесь оканчиваю вполне ‘Москву».

[сентябрь 1925]

Дорогой Давид Кириллович,

возвращаю Вам корректуру, не будучи уверен в правильности некоторых своих корректурных значков, я прилагаю при корректуре листик главных замечаний (относительно ‘красных строк’, которых не умею отметить и относительно нумерации главок, почему то пропущенных при наборе, так что текст сливается)¹, оставляю ремингтон у себя: он мне нужен был бы, полагаю, что теперь, после правки гранок он уже не нужен для типографии.

Буду в Москве, как только получу ремингтон первой половины 4-ой главы (с второй половиной — спешу), тогда же, если Вам будет можно, встретимся.

Кстати, — хотел бы увидеть Александра Константиновича, он хотел печатать выборки из ‘Пепла’¹, может быть, — передадите ему, что как только я кончу с 1-ым томом ‘Москвы’, тотчас примусь за составление книжечки стихов (составлю очень быстро), сейчас же дни и ночи занят ‘Москвой’.

Итак, до скорого свидания.

Борис Бугаев

P.S. Пришлось кое-где сократить текст 2-ой главы.

Есть машинописная копия, с неточностями, подписанная: ‘С подлинным верно: Свеш[никова]’.

¹ ‘Замечания к корректурам’, написанные Белым на большом отдельном листе (Л.8 в ед.хр.), нами не приводятся.

² Ср. РД за октябрь 1925: ‘По просьбе Воронского готовлю сокращенный ‘Пепел’ к переизданию, весь месяц правка стихов’.

ПИСЬМА А.БЕЛОГО Д.К.БОГОМИЛЬСКОМУ

Читайте также: